Нежданная альтернатива

Школа встречала и провожала, так и не поспавшего этой ночью Мечислава, хмурым небом с серо-голубыми разводами, правда, к утру дождь всё же прекратился. Вновь очутившись в коридорах, по которым он ночью волок невменяемую Лору и где убивал людей, Мечислав чувствовал себя потерянным среди всех этих несведущих детей. Конечно, сначала школьники немного притихли, но этой тишины надолго не хватило. Они быстро возвращались в привычное состояние, словно не замечали последствий развернувшихся этой ночью событий. А ведь на втором этаже до сих пор отмывали кровь, а из подсобки на глазах у всей школы вытаскивали мертвецов, настолько долго работали на месте криминалисты. В памяти бывшего оборотня мелькал обыденный жёлтый школьный автобус, лица нашей парочки оборотней после разговора с его отцом, но Стилински чувствовал, будто находился в вакууме. Взгляды Скотта и Эллисон, Лидии и Джексона, Айзека, который, к слову, пропустил первый урок, медик предпочёл игнорировать, неспешно заполняя тесты, на полуавтомате отвечая на вопросы преподавателей, неспешно раздумывая о планах на день. Время тянулось, словно жевательная резинка, прилипшая к подошве в летнюю пору. Но, в отличии от теплоты метафоры, внутри себя Мечислав ощущал холодное покалывание — ответа от Благодетеля всё не было. Урок за уроком он, непонятно на что надеясь, пересматривал чат, но бот не предлагал ни место, ни время встречи, оставляя усталого старшеклассника слоняться по коридорам тенью своей былой тени. Медик просто избегал встречи, или попросту отходил в сторону, чтобы быть вне зоны досягаемости одноклассников, пытавшихся было помешать ему прокрастинировать. Сегодня он позволил себе быть собой — прятаться уже не имело смысла. О нём, казалось, знали все, кто не должны были, и теперь он окончательно ввязался во что-то смертельно опасное. До конца занятий Мечислав очень надеялся увидеться с Джулией, которая теперь Дженнифер, и обсудить с ней проблему, нависшую над ними дамокловым мечом, но вместо урока английского была замена — пародия на экономику от Финстока. Слушая этого идиота, Мечислав не раз мысленно поблагодарил Арджентов за то, что в его мире те не позволили ему учиться в этом городе. Весь день, почти до шестнадцати часов, медик обновлял чат, впрочем, безрезультатно, да мониторил карту, на которой точка Айзека двигалась в непосредственной близости. Ситуация была крайне нелогичной: если Благодетель была готова заплатить за живых Хейлов, почему она, если это, конечно, она, перевела им такую сумму после пожара? Откуда у неё деньги? В чём состоит мотив? Отчего она активизировалась лишь теперь, а не действовала раньше, когда Лора и Дерек жили за пределами города, да и охота на Блейк началась только сейчас? Бонусным вопросом шло так и не установленное местоположение Благодетеля.  — Странно. — Прошептал сам себе медик, сидя в своём джипе напротив учебного заведения и наблюдая за движением точки на экране телефона, когда мимо него прошёл Айзек. — Очень странно. Бывший оборотень завёл мотор машины, уже привычно за день отметив, как точка переместилась во дворе среди школьников, и отправился в путь.  — Сири, проложи маршрут, пожалуйста. — Попросил он, удерживая кнопку на гаджете. — Бикон Хиллз, дом престарелых.  — Найдено: Бейкон Хиллс, Калифорния. Возобновлена история поездки. Тридцатое августа, вторник. Пятнадцать сорок. — Незамедлительно ответил женский голос. Мечислав немного удивился, но решительно кивнув своим мыслям уверенно направил машину прочь со школьного двора, покорно следуя указанию навигатора. От ночного ливня, словно смывшего все краски города, к вечеру осталась неприятная мелкая морось, та самая, от которой почти невозможно укрыться как ни старайся. Холодная серость объединяла то, что должно было быть разными частями — и высокие лириодендроны с поблекшей листвой, и дома в вычурных фасадах которых не осталось ничего аутентичного — просто коробки со стеклопакетами и дверями. Погода умудрилась вымыть даже старомодные стойки у кафе, на которых хозяева мелом писали блюдо дня в попытках завлечь клиентов. Мечислав не знал, да особо и не горел желанием гуглить их названия, он просто пережидал красный свет на светофоре — наверное, единственное яркое пятно в этой мешанине копеечных провинциальных образов. Стоило бывшему оборотню прикрыть глаза, казалось, лишь на секунду, как сзади послышался недовольный сигнал клаксона. На светофоре горел зелёный.

***

Дом престарелых оказался совершенно не ограждённым, что упрощало и без того не сложную задачу по проникновению на территорию. Покопавшись в бардачке джипа, Мечислав выудил оттуда дождевик и, натянув его поверх одежды, вышел из машины, при этом чувство было такое, будто он нырнул в глубокий омут. Бывший оборотень в прошлой жизни не имел возможности увидеть своих дедушек или бабушек, потому ему было откровенно интересно узнать, как он мог бы выглядеть в старости. На ум пришла внезапная мысль, что это было почти свиданием вслепую. Перед небольшим, но довольно опрятным зданием, на прикрытой навесом террасе стояли столы для игр: кто играл в шахматы, кто в кости, но внимание Мечислава привлекла пара мужчин, игравших в домино, ведь он и подумать не мог, что в этой стране вообще кто-то знал об о таком виде настольных игр. Из магнитофона, что стоял на столе рядом с играющими, доносилась негромкая, но вполне узнаваемая мелодия с резкими переходами.  — Мечислав, мальчик мой! — Окликнул его один из старцев, худой и жилистый, прямо как его предыдущее тело. — Рад, наконец, увидеть тебя, внучек.  — Дедуля? — Ошарашенно спросил медик, подходя к столу. — Мы же виделись в августе.  — Виделись мы со Стайлзом, надо полагать, — хитро прищурившись, начал старик, — а тебя я вижу впервые. Тебе-то в этом теле не тесно?  — Что? Стилински почти физически почувствовал, как вращаются шестерёнки в его голове, переводя взгляд от своего собеседника на его соседа, который, впрочем, был целиком поглощён изучением того, что он видел на столе.  — О, ты же меня ещё не знаешь, — дедушка хмыкнул и улыбнулся уголком рта. — Позволь представиться. Мечислав Гажос, доктор физики. Естествоиспытатель, атеист, унитарное существо. Дед выглядел так, будто работал в каком-то кол-центре и говорить такое не по разу в день было для него нормой.  — Как Юнити из «Рика и Морти»? — Младший Мечислав отзеркалил ухмылку деда. — Не удивлюсь, если все здесь тоже ты.  — Мультфильмы антинаучны, да и я это я, а они это они, мыслеформы. — Рассмеялся старик, заглушая мелодию. — Я же просто нашёл выход из Аида, тем самым стал сквозным персонажем во всех тех вселенных, где когда-то рождался.  — Это куда рациональнее. — Медик улыбнулся куда шире, впрочем, не доверяя словам предка. — И чем же ты здесь занимаешься, о, великий сквозной персонаж?  — Знакомлюсь с тобой и твоими ипостасями, недоросль ушастая. — Внезапно серьёзно ответил старик. — И так будет до конца времени, который непременно наступит, если ты не стабилизируешь местный Неметон.  — Рыба. — Отвлечённо произнёс второй старик.  — Спасибо, Элиас. — Кивнул тому старший Мечислав и оценивающе посмотрел на костяшки. — «Рыба» это плохая вероятность.  — Элион! — Крикнул отец шерифа и прикрыл глаза.  — В каком плане «плохая вероятность»? — Спросил окончательно сбытый с толку бывший оборотень.  — О, «Рыба» у нас выпадает тогда, когда есть неразрешимое смещение поля вероятностей. Кстати, у меня было бы подобное, загляни я в твой родной мир. Впрочем, Ардженты тоже неплохо справились с твоим воспитанием. «Nie jesteś tu sam, Mieczysław», как сказала бы твоя бабушка. Но я сказал бы, что ты облажался, а я скучаю по её коронному пирогу с лёгкими. — Гажос развёл руками и, словно случайно, поставил одну доминошку на другую вертикально. — Пирог был, откровенно говоря, хреновый, но ей нравилось готовить его в конце тридцатых. У младшего Стилински уже плавился неокортекс. Его новоявленный дедуля хоть бы дал ему фору перед тем, как то ли давать новый квест, то ли помогать с предыдущими.  — А что ты можешь рассказать мне об этом мире? — Тяжело вздохнув, спросил младший Мечислав у Гажоса, попутно отмечая как небо над их головами стремительно темнеет. — Что конкретно нужно сделать? — Ну, ты неправильно представляешь себе этот вопрос. В этом мире есть последовательность событий для Стайлза и, пусть даже неосознанно выполняя логичные для него действия, мальчик планомерно воплощал заданную программу: конфликт с Арджентами, появление Джерарда, встреча со стаей альф, с ужасными докторами… Много чего есть в программе. И программа не меняется — её диктуют три стабильных измерения, и мы в одном из них. Но ты не Стайлз. — Лёгким нажатием на верхнюю костяшку, старик заставил нижнюю встать на один угол. — Ты находишься в неприятном положении и было бы лучше, если бы ты самоизолироваться как в две тысячи двадцатом.  — Анахронизм. — Вставил Элиас.  — Да, но ему можно — он из двадцать второго. — Объяснил Мечислав Гажос. — Согласно моим расчётам, у тебя есть время до восемнадцатого числа. Потом твоя жизнь в этом мире закончится. И, если ты не успеешь сделать ноги, придётся отправляться в Аид. А туда, уж извини, я за тобой идти не планирую.  — И как мне стабилизировать Неметон? — Спросил медик, зная, что за этим последует.  — Всё очень просто, внук ты мой голубой. Нужно удалить испорченный противовес, созданный Клаудией и Талией, будь они неладны, найти нашего предка — Марселя Гажоса и вежливо, повторяю, веж-ли-во попросить аппаратуру — мой дежурный стабилизатор я уже дал в пользование Джулии, а ещё нужно провести маленький ритуал по воссозданию Неметона. Его, кстати, изобрела твоя бабушка, — мечтательно протянул учёный, — ах, что за женщина была. И ведьмачка, и изобретательница, и суфражистка. А как она провозила литий в погребальных урнах…  — Зачем тебе литий?  — Ты же умный мальчик, вот и подумай, не трать время на Лидию, Малию, Дерека, Скотта, Айзека или, прости Господи, Джексона, как ты обычно делаешь. Или на остальных, что куда реже. Возьмём золото — всё золото в мире представляет из себя куб со стороной чуть больше двадцати одного метра. А во вселенной его завались, мы с отцом его только так штамповали.  — А литий появляется во вселенных в тех же количествах, в которых и сгорает.  — Умница. — Под давлением стариковского пальца, костяшки с звучным щелчком сложились и одна из них отскочила, чтобы по инерции доехать до начавшего дремать Элиаса. Без повышенных тонов дедули Мечислав точно разобрал «Палладио» — страшное танго смерти концлагеря «Яновский», где до июня сорок четвёртого погибло до двухсот тысяч заключённых. — Почему эта композиция играет в третий раз?  — Старческая сентиментальность. Не рэп же ваш слушать, или что у вас там. — Махнул рукой физик. — Мелодия, под которую я умер, стабилизирует частицы моего поношенного тела. Ах, да! Чуть не забыл. — Старик продвинулся и достал из-под стола старомодный чемодан. — Я, как твой родной дед, задолжал тебе все твои дни рождения и каждое Рождество, но ты уж прости старика. Здесь, из основного, наша с Элиасом кровь, дебетная карта и немного кокаина. Просто для настроения.  — Дедуль, я не наркоман. — Возразил Мечислав, на самом деле относящийся к таким веществам нейтрально.  — Изначально это было для Стайлза — он должен был попробовать перед Беркли. Но можешь оставить себе. И будь осторожен по дороге!  — Дедуля? Мечислав, схватившись за ручку чемодана, моргнул и открыл глаза спустя мгновение, понял что он так и сидит в кабине своей машины. На светофоре уже горел зелёный, а позади был слышен недовольный гудок клаксона автомобиля сразу за ним. Чемодан стоял на заднем сидении.  — Сири, поменяй маршрут, едем домой.