Don't cry mercy... (Сборник Драбблов)

— Если вы начинаете с самопожертвования ради тех, кого любите, то закончите ненавистью к тем, кому принесли себя в жертву.

(С.) Джордж Бернард Шоу

***

По просьбе отца (боже, неужели соскучился?) Люцифер на время отдыха переезжает в старое семейное гнездо. Семейное. Семья. Чёрт. Даже смешно. Впрочем, Мистеру Сатане необходимо поддерживать имидж. У него отличная семья, прекрасные дети. В его доме царит атмосфера уюта и добра. Так они говорят на камеру для документального фильма, это же повторяют журналистам, что берут интервью. В те моменты они и правда словно единое целое. Но никто не видит правды. Они живут в мире роскоши, но души их похожи на тёмные сферы. Они алчны, жестоки. Но Лилит? — Почему ты ведёшь себя так? — Как? — она смотрит на брата, чуть приспустив солнечные очки. Жуёт жвачку так громко, словно хочет вывести его из себя. — Как я себя веду? Кажется, он всё ещё отчётливо помнит их встречу после клуба. Лилит знала, что брат следует за ней. Знала и… ей было всё равно. Она лишь закурила, выпуская изящные кольца серого дыма. — поздно, братец, заботиться обо мне. поздно. — что ты делаешь, м? так ведь нельзя! — как именно нельзя, а? — Ты ведь хорошая, ты не должна… пытаться делать то, что не приносит тебе никакой радости. Ты ведь всегда была правильной. Ты всегда была… лучше. — Верно. Лучше для некоторых, но не для самой себе. — Ты ломаешь свою жизнь. — Оглянись вокруг, — разводит она руками, тёмно-карие глаза загораются недобрым огоньком. — Мы все сломаны. Мы… недостойны жить, но живём. Мы безобразны внутри, хотя скрываем это. Мы… ничто, Люцифер. Ничто. Её слова отдавались эхом, ядом капали по сердцу. Что это? Почему так больно? Почему? — Ты был прав тогда, — он не сразу понял, к чему она ведёт, — когда сказал, что от меня одни неприятности. Ты был прав, а я думала иначе. Какая же дура. А Люцифер не останавливал, позволял говорить. — Но я обещаю тебе, Люци, скоро всё закончится. Пройдёт. Тогда он вновь не понял её. Чёртов придурок!

***

Дом встретил его гнетущей тишиной. Он снял куртку, повесил ту в шкаф, снял обувь и аккуратно убрал ту на полку. Жизнь одиночки научила его быть более сдержанным и правильным (в определенных вопросах). А ещё у него развилось некое чутье. И именно сегодня ему стало не по себе. — Скоро всё закончится. Пройдёт. Интересно, что Лилит подразумевала под этим? И почему парню становилось не по себе от одной мысли об этом? Об этом? О чём же именно? — Лилит, — позвал он, поднявшись на второй этаж. На первом никого не оказалось. Отец, должно быть, срочно уехал по делам, а персонал по выходным отпускали раньше. Значит, в доме только сестра. Вот только… где именно? Он поймал себя на мысли, что был бы рад, окажись Лилит в его комнате. Прямо как в детстве, когда она забиралась на его кровать без разрешения. Тогда он злился, но сейчас… нет, сейчас всё было бы иначе. Наверное, он стал слишком сентиментальным. Но, если подумать, Люцифер в глубине души любил сестру. Да, она была той еще занозой и Люцифер винил её в гибели матери, всё же… Лилит была его сестрой. Да, изначально, когда только принял решение вернуться в отцовский дом, планировать ещё долго издеваться над ней. Но… понял потом, что не становится легче от постоянных издёвок. У Лилит взгляд поблек, в ней будто и живого ничего не осталось. Зияющая тёмная дыра. Ничего больше. Возможно, ему стоит быть заботливым братом. Он больше не хочет этой войны. Надоело. — Лилит? — в ответ вновь тишина. — Лилит, где ты? Лилит, нам надо поговорить. Он заглянул в её комнату, сперва, не найдя, хотел уйти, но вдруг услышал едва уловимый звук. Это доносилось из ванной. Люцифер постучал, но, не добившись никакой реакции, вошёл внутрь. Он даже и не понял, что произошло. На белом кафеле растекалась лужица крови, на полу лежала Лилит. Она держала в руках ножик, которым порезала себе вены. Люцифер смог отойти от шока лишь тогда, когда девушка, подняв на него взгляд, чуть улыбнулась. Она ослабла. Нужно было срочно что-то предпринять. — Ты что натворила? — кричал он, пытаясь достучаться, затем набрала номер скорой, сообщив о произошедшем. — Папа будет зол, если об этом станет известно СМИ, — с долей издевки произнесла она. — Не говори. Не смей разговаривать, так только хуже сделаешь, — он припал к ней, сжал место пореза, дабы кровь вся не вытекла. — А что, разве ты не хотел поговорить? Теперь появилась возможность. Теперь я исполню твою мечту. Ты сможешь насладиться зрелищем… моим падением, — голос становился всё тише. — Дурочка, — он сдерживался из последних сил. Слышать такое… впрочем, он сам довёл до этого. Он один. — Не делай ничего, что может тебе навредить. Слышишь? Не делай… — Люци…фер… — Да? — То, что я сказала тебе… я… я не считаю так. Ты заслуживаешь жить, это я… я… — речь её вдруг оборвалась. — Лилит, — он, всё ещё сжимая руки на тонком запястье, заглянул в её лицо. Глаза закрыты, губы потеряли цвет, кожа бледная. Словно мертвец. Нет, нет, нет, так всё это закончится не может. Только не так. Нет. И самое главное, она сделала это, чтобы наказать его. Наказать за всё. — Нет, сестра, не делай. Не надо. Нет…

***

Лилит проснулась от прикосновения чьих-то рук. Широко распахнула глаза. Над ней возвышался белоснежный потолок. Много трубок. Ч-что это? Она в больнице? Чуть повернула голову в бок. Люцифер сидел рядом, легко касаясь пальцами шрамов от «душевных ран». — Сколько раз ты пыталась сделать это? Не нужно было говорить всё, и без того всё стало понятно. — Не знаю. — Сбилась со счёта? — в голосе не было раздражения, только тоска какая-то. — Не знаю. — Ты меня так наказать пыталась? — Ненавижу тебя! — Люци, прости меня, прости. — Маленькая дрянь, ничтожная… — Братик… - Не смей так ко мне обращаться. — Знаю, я много плохого сделал, но… — он остановился на паузу. — Больше так не может продолжаться. Мы начнём с чистого листа. Забудем о прошлом, — казалось, Люцифер искренне желал этого. Желал помириться, оставив ошибки позади. — Всё будет хорошо, — он приложил голову к её руке. Лилит не сопротивлялась, позволяя брату в эти минуты находиться рядом. «Но это ненадолго, Люци. Я не забуду того, что ты сделал. Шрамы на моих запястьях — твоя заслуга, братик…» — когда она выйдет из больницы, всё будет иначе. Дважды она не попадётся в ловушку Люцифера.