Непревзойденный в Сяньлэ

      Когда Се Лянь услышал о талисмане, ему захотелось сразу же спуститься в деревню, но маячивший неподалеку Фэн Синь попросил принца обождать. Через одну палочку благовоний, когда Се Лянь сменил тренировочную форму на теплое красное ханьфу и подаренные Хуа Чэном серьги, во дворе появился Хун Мин. Он сверкал такой чистой радостью, что казалось, будто его оторвали не иначе чем от каторжного труда и призвали в Персиковый источник. Без стеснения бросившись в объятья принца, мальчик радостно воскликнул:       — Хуа Чэн позволил мне сопровождать гэгэ!       Вернувшийся вслед за ним Фэн Синь бессильно покачал головой.       — Я пока не могу уйти, так что пусть он побудет с Вашим Высочеством.       — Вы слишком волнуетесь, — улыбнулся Се Лянь, ласково перебирая жесткие пряди на макушке Хун Мина. — Это просто спуск за слабым демоном. Му Цин, — принц обернулся к другу. — Ты точно не хочешь остаться?       — Что мне тут делать без Твоего Высочества? — пожал плечами юноша и, так как вопросы сопровождения были решены, группа покинула резиденцию.       Шэнь Цзю ждал их около ворот города и полуденное солнце освещало его прямую осанку и высокомерный взгляд. Кивнув принцу, он начал спуск, и прошло достаточно времени, прежде чем лениво сказал:       — Се гунцзы был хорош в этом бою. Перейти в рукопашную было верным решением — в ней мой тупой ученик слабее всего.       — Старейшина мне льстит, — отозвался Се Лянь, однако внимательно слушая.       — Впрочем, я не думаю что и в фехтовании у Се гунцзы возникли бы проблемы: получив достаточное количество сил некоторые нерадивые ученики забывают о технике и большую часть своих противников подавляют именно слепой мощью. Но запрети им использовать духовные силы — и становятся не сильнее смертного ребенка.       Принц кивнул, однако смутно подозревая, что под «смертным ребенком» имеется в виду он. И Му Цин, и Хун Мин, идущие чуть поодаль, внимательно вслушивались в неспешную беседу, и в какой-то момент Хун Мин, не выдержав, спросил:       — Каким клинком сражался гэгэ?       Шэнь Цзю чуть скривился на влезшего в разговор мальчика, но Се Лянь улыбнулся и ответил:       — Одним из тех, что нашлись в резиденции. У него не было названия и лезвие выглядело довольно новым: вероятно, это совсем молодой меч. Оружие господина Ло на его фоне выглядело куда внушительнее.       — Синьмо — древний меч расы демонов, по чистой мощи он заткнет за пояс любой другой клинок, — лениво пояснил Шэнь Цзю.       — Да, это можно было почувствовать, — воодушевленно похвалил Се Лянь. — Несмотря на неказистый внешний вид, это очень яростное оружие, и очень могущественное. Чтобы справиться с его нравом наверняка нужна невероятная воля.       — Значит… — снова подал голос Хун Мин. — Гэгэ считает Синьмо самым лучшим мечом?       Принц едва сдержался, чтобы не прыснуть от этого ребячливого разделения. Мечи могут быть красивыми, могут быть мощными, удобными, послушными или темпераментными — выбрать из них «самый лучший» попросту невозможно, все чем-то хороши, даже тот неловкий клинок, что использовал утром Се Лянь. Однако принц подозревал, что хотел услышать Хун Мин, а потому задумчиво сказал:       — Он определенно был неплох, но из всех мечей, что мне встречались, самый поразительный определенно Эмин Хуа Чэна.       — Проклятый ятаган? — спросил Шэнь Цзю.       — Да, — Се Лянь улыбнулся, краем глаза замечая, как сияет направленный на него радостный взгляд Хун Мина. — Пусть он и зовется так, но это очень послушный меч, при этом крайне умелый и мощный. Несколько дней назад мне выпала честь немного поупражняться с ним и я до сих пор с трепетом вспоминаю этот момент.       Возможно, трепет возникал больше из воспоминаний о том, как Хуа Чэн, придерживая принца под руки, показывал ему замысловатые удары, но Се Лянь не стал уточнять этого. Если бы у Хун Мина был собачий хвост, то он непременно неистово вилял бы им из стороны в сторону, выражая крайнюю степень восторга. Принц не мог сдержать усмешки от этой искренней реакции и отдаленно подумал, что Хуа Чэну стоит забрать в свое подчинение кого-нибудь с лучшими актерскими способностями.       Разговор зашел о духовном оружии и продолжался до самой деревни у подножья горы. Яркие солнечные лучи заливали своим ясным светом долину и ведущую к ней дорогу, просачиваясь через облетевшие кроны вековых деревьев. На утоптанной дороге они расплывались нечеткими яркими лужицами, освещали лица идущих. Из долины открывался захватывающий вид на бескрайнее голубое небо, на фоне которого темные скалы казались печально угольными, но и неуловимо изящными. В эту ясную погоду рассмотреть деревушку у подножья можно было еще яснее, но принц обернулся назад, пытаясь меж крутых скал увидеть скатную крышу Черной пагоды. Но то ли город спрятался меж горами, то ли его скрывало защитное заклятье: рассмотреть обитель Хуа Чэна Се Ляню не удалось и, чуть печально вздохнув, он вступил в деревню.       Группу встретила тишина. На единственной улице поселения не было ни лоточников, ни прохожих — лишь широкая дорога и ослепительный солнечный свет, жутко очерчивающий молчаливую картину. Двери некоторых домов были крепко заперты, других — открыты настежь, но нигде не было и тени человека. Шэнь Цзю скривился:       — Какая плотная демоническая ци… Из-за нее я не могу почувствовать ничего живого.       — Что здесь происходит? — нахмурившись, спросил Се Лянь. Не было ни одной причины жителям прятаться при виде путников, а кружащая вокруг плотным туманом темная энергия не позволяла ошибаться насчет происходящего.       — Надо осмотреть дома, — предложил Му Цин, подозрительно оглядываясь. — Может, внутри все же кто-то остался.       Остальные молча согласились и двинулись по улице, заглядывая в открытые двери. Се Лянь никого не видел, лишь беспорядочные следы, перекрывающие друг друга, и, что странно, ни в одном из дворов не нашлось ни одного животного. Клетки для кур и стойла были пусты, будто живность просто испарилась из них. Задумавшись над этим, принц вошел в небольшой двор, как и все тут, использующийся под гостиницу, и, окинув его хмурым взглядом, собирался уйти, когда услышал какое-то движение. Дав знак крутящемуся неподалеку Хун Мину, Се Лянь аккуратно двинулся в сторону звука, что донесся из-за двери хозяйственного барака. Снег едва заметно похрустывал под ногами принца, но человеку внутри этого, видимо, было достаточно, поскольку как только Се Лянь приблизился на достаточное расстояние, в него нацелился точный удар длинного клинка.       Принц легко увернулся, заметив, что нападающий не вложил в удар всей силы, и ударил сам, так же слабо, выбросив вперед раскрытую ладонь. Се Лянь рассчитал верно и рука ударилась в чей-то живот. Противник сдавленно выдохнул, а принц резко схватил его за одежду и вытолкнул на улицу, сделав быструю подсечку и прижав к земле. Се Лянь хотел провести следующую атаку, чтобы обездвижить человека, но неожиданно остановился, удивленно воскликнув:       — Даочжан Мэй!       Человек под ним действительно был знакомым даосом с повязкой на глазах, сейчас болезненно хмурящимся от удара принца. В его руке был зажат приметный клинок, длинный и изящный, выкованный будто из зеркальной черной яшмы и с серебряной полосой на рукояти. Однако не время было восхищаться умениями неизвестного мастера, выковавшего клинок, и, быстро поднявшись, Се Лянь помог встать мужчине.       — Се гунцзы… — чуть сдавленно протянул он, держась за живот. — Признаться, раньше я считал ваши слова о собственной силе пустым бахвальством, но теперь чувствую свою ошибку…       — Простите, простите, я не рассчитал сил, — ответил принц, придерживая даоса. — Но зачем вы напали на меня?       — Я не мог видеть, что это вы, но решил припугнуть пришедшего, — улыбнулся мужчина, убирая за спину свой меч. — Признаюсь, поступил опрометчиво, однако в этом гиблом месте трудно сдержать трусость.       — Что здесь делает даочжан? — спросил подошедший на шум Шэнь Цзю. Он подозрительно осматривал мужчину поверх распахнутого веера.       — Старейшина, — чуть склонил голову в приветствии даочжан Мэй и объяснил: — Вчера вечером я вышел из поселения, чтобы проверить округу, а заодно и логово нашего дорогого друга. Сегодня я планировал вернуться домой и не хотел, чтобы остались какие-нибудь дела. Однако из-за ноги не смог спуститься дотемна и переночевал в горах. А теперь, когда вернулся, все поселение опустело. Я успел осмотреть всего пару домов, прежде чем встретил вас.       — И решили напасть без предупреждения, — недовольно сказал Хун Мин. Он стоял рядом с Се Лянем, грозно уперев в бока тонкие руки, и хмурил единственный глаз в сторону даоса.       — Се гунцзы, кажется, ваших спутников стало больше, — улыбнулся даочжан Мэй.       — В прошлый раз вы с ними разминулись, — пояснил принц. Однако рассказать больше ему не дали: Шэнь Цзю раздраженно оглянулся и строго сказал:       — Вряд ли в поселении остались люди, но я чувствую несколько источников темной ци поблизости. Ты, — Старейшина веером указал на притихшего Му Цина. — Вернешься в Призрачный город и расскажешь подчиненным Хуа Чэна о произошедшем. Кажется, на их территории завелся кто-то буйный.       Му Цин бросил хмурый взгляд на Се Ляня и после того, как тот кивнул, согласно опустил голову. Шэнь Цзю продолжал:       — Я пойду на север, где скопление темной ци плотнее, а Се гунцзы проверит запад.       — Я тоже могу помочь, — вызвался даос, наконец выпрямившись. Старейшина на его слова скривился, но, чуть подумав, все же кивнул головой.       — Хорошо, тогда отправляйтесь с Се гунцзы. Я справлюсь и один.       — Будьте осторожны, — все же предупредил Се Лянь. Шэнь Цзю сухо кивнул:       — Вы тоже.       Группа разошлась в центре деревни и каждый отправился в свою сторону. На западе расположилась лачуга, в которой заклинатели оставили ловушку для ян-ян и первым делом Се Лянь хотел проверить ее. Идущий рядом Хун Мин без раздумий согласился, а даочжан Мэй молча кивнул. Он шел чуть прихрамывая, но вполне мог держаться на ногах и если первое время принц переживал за его состояние, то теперь расслабился.       Тревожило его только происходящее: неужели есть такое безрассудное существо, что станет чинить беспорядки на пороге Собирателя Цветов под Кровавым Дождем? Был ли этот демон безумен? И зачем ему потребовались жители деревни? Не сделал ли он за время промедления с людьми что-то необратимое?       Заметив волнение Се Ляня, даочжан Мэй прибавил шаг и вскоре компания оказалась на опушке за деревней, где под кронами деревьев пряталась полуразрушенная хижина. Ее окружал лишь покосившийся забор, а левая сторона вовсе обвалилась — даже в ярком свете полуденного солнца хижина казалась жуткой и таинственной. Однако на снегу рядом Се Лянь заметил следы: множество следов разных размеров, которые вели внутрь. Приободрившись, принц стал первым, задвинув за свою спину Хун Мина и, тихо подойдя к хижине, аккуратно отворил дверь.       Потребовалось время, чтобы после яркого света улицы глаза привыкли к темноте, но когда это случилось, Се Лянь увидел множество фигур. Высокие и низкие, старые и молодые, облаченные в уличные одежды или легкие домашние платья — внутри стояли жители деревни, неподвижно и тихо, словно бумажные марионетки. Первоначально принц испугался их молчания и пустых лиц, но затем заметил, что люди ни на что не реагируют и лишь смотрят прямо перед собой невидящим взглядом.       — Что тут происходит? — растерянно спросил Се Лянь, входя внутрь и беря запястье ближайшего человека, дородной женщины со строгим лицом. Ее пульс был ровен и духовная сила спокойно текла по меридианам, но на прикосновение она не отреагировала. — Они все будто спят с открытыми глазами…       — Спят?.. — пробормотал даочжан Мэй, заходя вслед за Хун Мином. Он на ощупь нашел одного человека и тоже проверил пульс — на его лице отразилось недоумение. Только через время даос неожиданно спросил: — Се гунцзы, а каковы выражения лиц этих людей?       — Выражения? — удивленно переспросил принц, но послушно вгляделся в стоящих рядом. — У кого-то нет никакого выражения, кто-то будто бы зол, а кто-то — печален.       — Проверьте печати, что вы оставляли тут в прошлый раз, — снова попросил даочжан Мэй, отпуская руку безразлично стоящего рядом человека.       Се Лянь не понимал, чего хочет добиться даос, но так как у него иных идей не было прошел по углам, где лично оставлял талисманы, проверяя их. Все листы с изящной каллиграфией остались на своих местах, и только их края были чуть опалены, словно от огня.       — Вот как… — протянул даочжан Мэй, когда принц рассказал ему об этом. Се Лянь нетерпеливо спросил:       — Даочжан знает, что случилось с этими людьми? Он может им помочь?       — Вероятно знаю, — отозвался мужчина и в его голосе слышалась неловкость. — Дело в талисманах: рисуя их, Се гунцзы допустил ошибку.       — Не может быть, — покачал головой Се Лянь. — Я четко следовал инструкциям Старейшины Шэня.       — Но использовали это заклинание впервые, верно? — спросил даочжан и принц не нашелся с ответом. Так и было: более того, после того, как Старейшина проверил первый талисман, он не стал смотреть другие, сказав, что доверяет Се Ляню. Не слыша ответа, даочжан Мэй вздохнул: — Из того, что вы описали, выходит, что демон был заперт тут, однако не погрузился в сон, как того требовало заклинание. Оказавшись в ловушке он, однако, только вернулся с охоты и был полон сил. Возможно, он пытался вырваться, а когда не вышло создал массив иллюзий, в который сейчас и попали жители. Эта ситуация серьезно раздразнила демона и заставила его действовать грубо.       — Но где же он сам? — растерянно и чуть смущенно спросил Се Лянь.       — Думаю, после того как люди вошли в хижину печать истощилась и демон смог сбежать. Вероятно второй источник темной ци, к которому отправился Старейшина Шэнь — это он и есть. Но вот оставшийся массив…       Принц оглянулся на людей, что безмолвно стояли рядом и, нахмурившись, спросил:       — У нас же есть способ разрушить его?       — Я попробую узнать, — кивнул даочжан Мэй и снова взял запястье одного из жителей.       Пока даос, бормоча что-то под нос, пытался разобраться с массивом, Се Лянь еще раз осмотрел хижину. Она была мала, повсюду стояли люди, незряче смотря в пустоту, и лишь в одном из углов висело несколько отрезов темной ткани. Принц не мог поверить, что случившееся следствие его ошибки и еще раз осмотрел оставленные талисманы. Так как от них больше не было проку, он собрал тонкие листы и внимательно рассмотрел: и действительно, на одном, видимо, созданном самым первым, рисунок чуть отличался. Се Лянь внимательно вглядывался в черточки, но все они были нарисованы его рукой и принцу осталось только разочарованно выдохнуть, вновь взглянув на попавших в ловушку жителей.       — Гэгэ, — Хун Мин аккуратно подергал Се Ляня за рукав, видя, как тот расстроен. — Это вовсе не твоя вина.       — А чья же еще? — невесело усмехнулся принц.       — Это ведь Старейшина Шэнь не проверил талисманы, значит есть часть и его, — серьезно сказал мальчик, но Се Лянь лишь улыбнулся.       — Рассуждая так, виновным можно назвать кого угодно: и даочжана Мэя, который был рядом, и Му Цина, который не пошел с нами, и даже Сань Лана, привезшего меня в Призрачный город. Однако ошибка была допущена моей рукой и я должен постараться ее исправить.       Хун Мин хотел сказать что-то еще, но в этот момент даочжан Мэй отпустил руку человека рядом и повернул голову в сторону принца.       — Кажется, массив можно разорвать, — спокойно сказал он. — У него крайне интересное устройство: он замкнут сам на себя. Это значит, что люди, которые находятся в массиве, видят собственные кошмары и их страх питает силы формации. Если разомкнуть такое строение грубой силой, то разум несчастных может быть поврежден, но также можно выбрать новое око массива.       — Перезамкнуть массив на кого-то? — задумчиво протянул Се Лянь. Это был рискованный способ, но вполне реальный.       — Но если всю силу массива, в котором больше полусотни человек, перенаправить к одному, он едва ли выдержит, — нахмурившись, сказал Хун Мин. — Это слишком опасно.       — Если человек обладает достаточным уровнем совершенствования, то он должен справиться, — ответил даочжан Мэй и безмолвно повернулся к Се Ляню. Принц не мог не вздрогнуть от невысказанного предложения: массив кошмаров?.. Это ведь в несколько раз тяжелее, чем страшный сон, привидевшийся Се Ляню на днях.       — На что это ты намекаешь? — грозно спросил Хун Мин. — Почему гэгэ должен лезть в это?       — Я ничего не сказал, — ровно отозвался даос. — Однако если мы хотим вызволить этих людей, то кому-то из нас придется…       — Почему кем-то должен быть гэгэ? — перебил мальчик, даже не стараясь скрыть враждебности. Се Лянь опустил руку его на плечо, желая сказать что-то, но Хун Мин строго закончил: — Почему бы тебе самому не принять на себя удар массива?       — Со всем уважением, но разве моя ошибка обернулась подобным результатом? — ответил даочжан Мэй и в его голосе промелькнула холодность.       — Еще стоит проверить, была ли это ошибка, — ответил Хун Мин. Се Лянь был польщен его защитой, но сам не знал, как поступить. Он внезапно невероятно ярко вспомнил утро после кошмара и свою гнетущую печаль, сочащуюся, казалось, из самых костей, и мешающую дышать. Ему совсем не хотелось вновь испытывать подобное, но и сбросить ответственность он не мог. Чуть крепче сжав плечо Хун Мина, принц попытался объяснить:       — Хун-эр, послушай, я должен…       — Почему это гэгэ должен? — не дав Се Ляню договорить, взвился мальчик. В его голосе звучали страх и обида, а во взгляде, что он поднял на принца, читалась решительность. — Все совершают ошибки, но расплата за них не должна быть тяжелее последствий. Гэгэ не сделал ничего ужасного и не обязан страдать. И вообще, разве гэгэ не обещал? — Хун Мин смотрел прямо на Се Ляня чуть слезящимся алым глазом. — Гэгэ не справляется — разве он не помнит обещание, что дал Хуа Чэну?       Принц помнил: он обещал, что попросит помощи, если она ему потребуется. Се Лянь еще раз растерянным взглядом осмотрел хижину: прямо сейчас жизни людей ничего не угрожало и, пусть он мучался чувством вины, у него было время, чтобы дождаться возвращения Старейшины Шэня или Му Цина. Даже если они не приведут помощь, сил троих заклинателей хватит, чтобы безопасно разрушить массив. Пусть что-то внутри Се Ляня высокомерно противилось этому решению, он наконец выпрямился и твердо сказал:       — Я думаю, нет нужды решать что-то прямо сейчас. Мы встретимся со Старейшиной Шэнем и дадим знать в Призрачный город, а до тех пор присмотрим за людьми и разберемся с демоном.       — Верно! — радостно согласился Хун Мин и, видя его реакцию, Се Лянь чуть расслабился и легко улыбнулся.       Со стороны даочжана Мэй раздался разочарованный вздох.       Принц перевел взгляд на мужчину: тот неторопливо развязал повязку вокруг своих глаз и снял ее, открыв красивое лицо с правильными чертами. Его глаза были абсолютно ясными и лишенными даже намека на недуг, но прежде, чем Се Лянь успел что-то спросить, Хун Мин выскочил вперед, загораживая его своим тонким телом. Мальчик коротко осмотрелся, будто ища пути к отступлению и с нервной усмешкой спросил:       — Надо же: что делает так далеко от Небесных Чертогов Владыка Шэньу?