Выйди и зайди нормально

Почти три месяца работы в школе пролетели быстро. За это время Нил успел пожалеть о своем решении пару раз, но довольно быстро успокаивался — какими бы дети не были засранцами, он определенно полюбил подобный род деятельности. Иногда, когда становилось сложно, можно было остаться в кабинете и дождаться, пока Эндрю придёт готовиться к своему уроку. Чаще всего, завязывался диалог, состоящий из колкостей ни о чём, в такие моменты можно было расслабиться — вынужденные соседи никогда не ждали друг от друга ничего, просто проводили время. И Нилу было спокойно. С остальными коллегами было немного сложнее. Мужчины и женщины, в основном, были весьма дружелюбны, часто звали Джостена пообедать или прогуляться по территории, но Нил предпочитал делать это как можно реже — устав от целого дня, проведенного под крики нескольких десятков детей, у него практически не оставалось сил, чтобы вынести ещё и энергичных взрослых. Эмили и Джон начали постепенно приходить в себя. Всё реже мальчик приходил к Нилу в комнату, желая спрятаться от своих кошмаров, всё реже девочка плакала по вечерам. Грусть и печаль от потери никуда не делась, но, кажется, дети начали с ними справляться всё лучше, всё чаще улыбаться и больше шутить. Именно поэтому Нил боялся каникул. Чем ближе была последняя неделя ноября, тем веселее становилась атмосфера в школе и тем чаще Нил оставался в кабинете дольше необходимого. В какой-то момент Миньярду это надоело, поэтому, зайдя в кабинет и увидев там Нила в очередной раз, он остановился, нахмурился и скрестил руки на груди: — Знаешь что? Я специально выхожу позже, чтобы не видеть твою рожу, но вот она вновь передо мной. Какого черта? — Извини, хотел немного поработать. — У тебя есть своя комната, придурок. — Я хотел это сделать в тишине. — Всё ещё ответ тот же, — совершенно невпечатленный уже закончившимися отмазками Нила, Эндрю смотрел на собеседника, не меняя своей позы. — Знаешь, я рад, что на каникулах тут никто из вас не остается. — К сожалению, — со вздохом пробормотал рыжий, всё-таки поднимаясь со стула. — Вы втроем будете праздновать? — совершенно неожиданно для Нила спросил Эндрю. Джостен в недоумении обернулся и уставился на коллегу. Блондин цокнул языком и, закатив глаза, отошел от двери к столу, — Если возьмешь ноутбук и будешь сидеть за последней партой, можешь оставаться, хоть посмотришь, как надо вести уроки. После этого Нил стал оставаться каждый день. Теперь они молчали, занимаясь своими делами, изредка нарушая тишину предложениями поесть. Так Нил узнал, что его сосед может питаться одним сладким, по крайней мере, пару дней, а овощи презирает в большинстве случаев.

***

В предпоследнюю пятницу ноября стояла настоящая суматоха. Уроков, по сути, не было, потому что атмосфера праздника будоражила детские умы, так что они только и делали, что болтали и никак не могли усидеть на месте. Учителя только улыбались, позволяя школьникам расслабиться, поговорить в последний раз перед недельной разлукой. После обеда четыре автобуса забрали большую часть детей и отправились к ближайшему крупному городу, чтобы оттуда их забрали; те, кто остался в школе, дождались вечера и уехали с родителями на личном транспорте. Нил не был классным руководителем, поэтому мог бы и не ждать, пока всех школьников развезут, но Джон хотел провести чуть больше времени со своим другом, поэтому они остались до утра субботы. Сразу после завтрака Нил попрощался с Мэттом, Дэн, Рене и Ники, а затем отправился искать своих детей, чтобы сесть наконец в машину, чтобы оказаться дома не слишком поздно и не стоять в пробках. Из-за того, что это было утро выходного дня, многие из оставшихся учителей ещё спали, поэтому Нил не ожидал увидеть около своей машины Эндрю, который, как он выяснил, обычно спит максимально долго: — Доброе утро? — слегка нахмурившись, поприветствовал Джостен, ставя детские сумки на дорожку. — Нет. — хмуро ответил Миньярд, очевидно, ещё не выспавшийся. — Хорошо, как скажешь, — медленно кивнув, Нил поднял сумки и подошел ближе. — Я могу положить вещи? — получив небрежный жест в ответ, рыжий открыл багажник и скинул туда свою ношу. — Ты не видел Джона? — Нет. Ты не хочешь спросить, что я тут делаю? — Нет, а нужно? — посмотрев на скучающе приподнятую бровь блондина, Нил вздохнул, — Хорошо, Эндрю, что ты тут делаешь? — Прокалываю твои шины, — незамедлительно ответил Миньярд. — Зачем? — Чтобы усложнить тебе жизнь с утра пораньше, очевидно. Решив, что его сосед совсем не выспался, поэтому творит что-то совершенно странное, Нил ещё раз кивнул, прикидывая в голове, что он будет делать, если учитель русского языка действительно проколол ему шины. — Следи за дорогой и не опоздай к началу учёбы, — хмыкнул Миньярд и, больше ничего не говоря, удалился с парковки. Вскоре подошла Эмили, а ещё через пару минут прибежал запыхавшийся Джон: — Я запутался с местом встречи, но мистер Эндрю сказал, что ты ждешь тут, — всё ещё не восстановив дыхание, отчитался мальчик, а затем бросился к сестре отвоёвывать место рядом с водительским. Войну за переднее пассажирское выиграла Эмили, усевшись в машину и заблокировав двери до того, как брат успел хотя бы приблизиться к этой стороне автомобилю. Большую часть поездки семейство играло в разнообразные игры, начиная с загадок и «да, нет не говори, черным, белым не зови» и заканчивая соревнованием по подсчету дорожных знаков, мимо которых они проезжали. Но чем ближе к дому подъезжала машина, тем напряжённее становилась атмосфера в машине, тем гуще становился воздух. — Мы навестим маму на день благодарения? — тихо спросила Эмили, смотря в окно, скорее всего, стараясь спрятать эмоции и подступающие слёзы. — Конечно, дорогая. Мы обязательно сделаем это. Вы подготовили то, что мы оставим ей в подарок? — ответом Нилу были тихие согласия.

***

Дом встретил семейство темнотой, спёртым воздухом и пустотой. В последний детский визит тут было очень много вещей, принадлежавших Эллисон, но перед отъездом на новое место работы Нил убрал все, кроме тех, что было решено оставить на память. Вздохнув, Джостен улыбнулся. Надо показать Эмили и Джону, что со всем можно справиться. Как сказала Бетси, он их опора, необходимо оправдать этот статус. — Итак, тут просто необходимо проветрить, потому что пахнет тут просто отвратительно, — уперев руки в бока произнес мужчина, оглядывая свои владения. Суббота прошла не совсем радостно. Разобрав вещи, семья сходила в магазин за продуктами, чтобы дети немного проветрились. Вечером Нил сварил макароны, и после ужина в тишине все разошли по спальням. Если мужчина и слышал приглушенный плач за стеной, он позволил Эмили сохранить это в секрете. Не желая допускать ухудшение настроения, Нил вытаскивал детей на улицу, устраивая прогулки по городу, посиделки в кафе и утренние пробежки. Каждый день мужчина занимался придумыванием интересного досуга, с чем ему охотно помогали: в понедельник все вместе готовили пиццу на ужин, во вторник устроили марафон кино, в среду поход по магазинам и украшение дома к празднику. Но несмотря на это, радоваться долго и сильно не получалось ни у кого. Поэтому появились определённые «часы грусти», когда Нил занимался работой, заполняя бумаги и составляя план на учебное время, а дети сидели по своим комнатам, погружаясь в размышления. В четверг семья встала рано. Времени на сборы потратили мало, и уже к часу дня все трое стояли напротив могилы. Аккуратно опустившись на корточки, Нил заменил букет в вазе, поправил небольшие украшения, а затем отошел в сторону, позволяя детям приблизиться. Джон поставил фотоальбом рядом с надгробным камнем и прошептал: — Мамочка, я нарисовал тебе, как мы готовили пиццу в понедельник, рисунок я уже вложил. Эм тоже вложила, но она сама расскажет… — дальше Нил слушать не стал. Положив руку на плечо девочки, он отвел блондинку в сторону, чтобы дать мальчику возможность выговориться. Закончив свой рассказ, Джон подошел к мужчине, пуская сестру к могиле. Мальчик старательно избегал взгляда рыжего, рассматривая окружающие их могилы, думая о чём-то своем. Когда Эмили, сердито утирая слезы с лица, вернулась к оставшейся части своей семьи, Нил, нежно погладив обоих по спинам, подошел к могиле сам. Сев на корточки, Джостен немного помолчал, а затем тихо заговорил: — Привет, Элли. Я не знаю, что ребята тебе говорили, но, думаю, ты поняла, что нам не очень просто. Не могу сказать, что справляюсь идеально, но я честно пытаюсь. Теперь я учитель, знаешь? Я делю кабинет с преподавателем Джона, тот, который русский ведет. Он странный, но неплохой, с ним спокойно. Эмили, кажется, влюбилась, главное, чтоб она не узнала, что я в курсе, а то ругаться будет, — хмыкнул мужчина. Немного помолчав, он продолжил более серьезно, — это глупо. Я о том, что мне думается, словно ничего хорошего я не могу дать детям, но Бетси — наш семейный психолог — говорит, что мы справляемся. Но ребята правда отлично идут, уже больше улыбаются. Но без тебя им, конечно, тяжело. Бессмыслица какая-то. Лучше бы ты была тут живая, а не вот это вот всё, — тяжело вздохнув, Нил встал и, обернувшись к детям, поманил их рукой. — Давайте, нам нужно ещё супер-пупер ужин готовить.

***

Поездка домой прошла в тишине, Нил думал о том, что её в его жизни стало как-то много, даже при учёте работы в школе, хотелось избавиться от этого, сделать тишину редкой и успокаивающей, а не наполненной тяжёлыми мыслями. Джостен готовил праздничный ужин, стараясь сделать его не то, чтобы прекрасным, но хотя бы съедобным, вкладывался на максимум. Эмили и Джон сначала просто сидели в гостиной, что-то тихо обсуждая, но затем отправились ему на помощь, поэтому готовка превратилась во что-то более веселое. Когда осталось только сесть за стол, Джон подошел к Нилу, обвил руками торс мужчины и, уткнувшись в чужой живот, произнес: — Я благодарю тебя за то, что ты есть в моей жизни. Я очень люблю тебя. — Я тоже, — Эмили прижалась к мужчине с другой стороны. — Я благодарю тебя за то, что ты для нас делаешь. И я люблю тебя. — Я благодарю вас обоих за то, что вы существуете, что каждый день радуете меня своим присутствием, за ваши прекрасные улыбки и чистые сердца, — с улыбкой сказал Нил, крепко обнимая детей. Оставив поцелуи на чужих макушках, мужчина прошептал: — И я вас очень-очень люблю.