Клятва рыцаря.

Три аккуратные фарфоровые чашки источали тонкое благовоние. От буроватой поверхности плыла струйка теплого воздуха. Только настоящая леди могла поднести резервуар с чаем к губам, сделать наималейший глоточек, а после, как ни в чем не бывало продолжить диалог о том, что придворные снова стали зазнаваться. В комнате сидело ровно такое же количество людей, сколько было и представителей от одной семьи сервиза, но настоящей девушки меж ними не наблюдалось. В одних покоях встретились трое: король, его первый придворный рыцарь и... принцесса. Собственно, почему же выше сказано, что не единой представительницы женского пола тут и в помине не было? Все просто, Саки не могла отвечать требованиям настоящей леди. Только не тогда, когда ее брат, ее собственной любимой пуховой подушкой, пытается избить первого придворного рыцаря, за то, что тот шепнул, очевидно, что-то неловкое, судя по выражению лица Цукасы. Вся эта сцена была очень занимательной, но младшей Тенме было жаль подушку. Дуэлянты сместились на пол, и там уже король стал мутузить Руи, пока тот от души смеялся до боли в челюсти. С самой той встречи в лесу, Камиширо молчал. Нет, конечно, можно было бы, и сказать, но признавать свое личное поражение ему не хотелось от слова совсем. Какой-то неизвестный побил его без всякой на то инициативы, и это явно не подвиг. К его словам Руи не стал прислушиваться от слова вовсе, но тревожное предчувствие глушило молодую душу. Цукаса знал, что рыцарь прячется от него, таится и скрывается. Так же он мог предположить, что это делается с целью, а-ля, не навредить моральному самочувствию короля. На самом деле он мог только догадываться, не имея за собой большей почвы для утверждений. Они были так увлечены схваткой, что Цукаса даже и не заметил, как прижал Руи к полу, пока тот больно стукнулся головой об выступающую доску. Желтые глаза помутнели от неожиданного удара, а очи, цвета улея, который со всей своей страстью охраняют пчелы, залились той же мутью, но вызванной каким-то чувствами, клокочущими в самой душе Тенмы: казалось, это могло быть даже возбуждение. Такие бои было не редким делом, но чаще всего они проходили в покоях короля. Сейчас Цукаса стал забываться и даже как-то потянулся поцеловать тяжело дышащего Руи, но Саки мягко напомнила о своем присутствии, откашлявшись в ладошку. — Господа, Ваше поведение совсем не соответствует тому, как ведут себя благородные мужья при дамах, — строгий выговор от самой королевы с утра это не то, чего ожидал Цукаса. Тем более, когда выговорщицей его была собственной персоной королева. Мать, а тем более королева, не любила наблюдать за подобием этих "брачных игр" и совсем не принимала их в своем поле зрения. Руи тоже вспомнил эти слова и, чтобы привести Цукасу в чувства от воспоминаний, слегка пнул его под ребро, прежде чем снова занять кресло. Выпрямив плечи, он снова заговорил с принцессой, делая глоток из приставленной к его устам чашки. В тонком танце сошлись бахрома дорогой, наверное, персидской скатерти и тонкого марева солнца. Беглый луч бессовестно проник в спальню принцессы, желая запечатлеть ее красоту, желая украсть вид ее улыбки и искреннее выражение счастья за брата. — Я полагаю, у вас на службе все проходит гладко? — поинтересовалась Саки, отставляя чашечку и принимая руку, предложенную ее братом. — Мой король не слишком вас утомляет? Руи было, не прыснул чаем, но все же смог сдержать свой смешок, спокойно кивнув. — Вам ли меня учить, Ваше Высочество? Вы забыли ваше раннее дефиле с подушкой? — съязвил Камиширо, манерно отвесив поклон и чуть отведя руки. — Я хотя бы не выгляжу, как расфуфыренный петух, — отвесил Цукаса, а его длинные пальцы строго легли Руи на подбородок. — Господин Тенма, разве я говорил, что вы чем-то схожи с петухом? Только с бараном, который по утрам таранит ворота своих хозяевов, — он ловко увернулся от пощечины, которая даже и в пол-силы не была отвешена, легко оказался сзади короля и завел ему руки за спину. — Кто знает, может этой ночью, я стану нежно отдавать вам свою честь, — Руи добрался до уха Цукасы, так соблазнительно прошептав те слова, пока не получил удар действительно ниже пояса: Тенма изловчился стукнуть его коленкой меж бедер. Не сильно, но достаточно чтобы он отпустил. Король провел контратаку, упав вместе с рыцарем на мягкий матрас и с силой прижав визави к покрывалу. — Не забывайся, Камиширо, — властительно прошипел он, довольно подняв подбородок. Цукаса точно знает, на какие слабые стороны Руи сейчас стоило давить. — Тогда позвольте мне слится с вами губами в еще одном поединке, — распущенно шепчет он, протягиваясь чуть вперед. Один нос коснулся второго носа, а поцелуй с мягкой подоплекой любви и нежности состоялся, укрываемый дубовыми створчатыми дверями. На самом деле, Цукаса относился к своему рыцарю с большой бережливостью, с сохранностью и с этим всем с любовью. Тенма знал Руи, как не знал никого другого, но даже не догадывался, насколько далеко он от познания его истинной личности.