Пиковая масть

Я буду рад потерять тебя,

Я не вижу преград, хотя, есть одна,

Когда ты ушла,

Почему так хорошо,

Тоска?..

© Песня «Тоска» — Молчат Дома

      Отец Амбрелла, или Зонтика, был гордым невольником собственного положения, влияния и законов того общества, по отношению к которому мог говорить «мы». Заведующий безошибочно («на все 99%») определяющей масть машины был харизматичным и пунктуальным перфекционистом, вечно холодным и безэмоциональным. А ещё он был не самым лучшим отцом.       Мать Зонтика была почти полной противоположностью своему мужу — представительница Бубновой, самой слабой масти, пусть и не уступала в уме и рассудительности супругу, была прыткой и активной женщиной тридцати восьми лет.       Родителями Зонтика были небезызвестный представитель Трефовой масти Куромаку и также довольно влиятельная дама по имени Николь. И Зонтик зачастую чувствовал стыд и неловкость, находясь в обществе знаменитых родственников.       С того самого момента, когда родился Зонтик, его жизнь была уже распланирована до мельчайших деталей серьёзным отцом. Задачей новорождённого Амбрелла, а именно таким именем Куромаку наградил первенца, было прожить жизнь и умереть так, чтобы быть достойным отметки в стопках разного сорта знаменитостей. В этом плане была допущена небольшая ошибка: Амбрелл вырос улыбчивым малым, боящимся лишний раз оступиться, пусть и любящим всё планировать во имя безопасности.       Но даже несмотря на это отец, кажется, был доволен сыном более чем тот того ожидал. Конечно, перфекционистичный Куромаку не мог быть доволен всем полностью, ибо даже по отношению к себе был весьма критичен.       Девятнадцатого сентября было воскресенье.       Зонтик сидел за столом и медленно поедал борщ, приготовленный слугой, нанятым его семьёй. Отец даже по ночам редко появлялся дома, мать приходила ночевать чаще, однако готовить не умела. Не то чтобы родители сомневались в кулинарных способностях Зонтика, они попросту считали, что сын и по совместительству наследник не должен уделять время таким неподобающим вещам, отдавая вместо этого всё время учёбе.       Как Зонтик заметил, сегодня утром отец с матерью проснулись в то же время, что и он сам, то есть в полседьмого утра, не разговаривали и были мрачнее тучи, всё это время куда-то собираясь. Расспрашивать родителей Зонтик не решился, однако мучавший его вопрос оказался позже задан слуге. Слуга же, мрачно самому себе покивав, ответил просто и честно: «Господин Куромаку не велел ставить вас в известность».       Раздался стук в дверь.       — Я открою, юный господин, — Алебард, а именно так звали слугу, быстрым шагом направился к двери, после чего, посмотрев в глазок, с привычным нейтральным выражением лица отворил её.       — Рад видеть, господин Пик, — слегка поклонился Алебард. — Вы к Амбреллу?       — Да, — спокойно ответил стоящий на пороге юноша. Зонтик вскочил из-за стола и, пробормотав слуге «спасибо за суп», обулся, накинул поверх футболки и брюк тёплую кофту (как никак, начало года, а в сентябре не так уж и замерзаешь) и свой любимый шарф, после чего скрылся за дверью. Алебард вздохнул, после чего ушёл обратно, дабы вымыть посуду. Пик, несмотря на то, что являлся племянником Куромаку, Алебарду не очень нравился. Зонтик это знал, хотя и не понимал, в чём причина этого.       Прошло, наверное, пять или десять минут, прежде чем Алебард, резко перестав перемывать тарелку, вдруг опомнился.       Нельзя было давать Амбреллу видеться с двоюродным братом. Не сегодня. Не тогда, когда он не готов.       — Привет, Пик, — поздоровался Зонтик, выходя из дома. — Зачем пришёл? То есть… ты ничего не подумай, просто ты не предупреждал о встрече… вот я и…       — Ничего, — спокойно оборвал друга Пик неожиданно тихим голосом с хрипотцой. — Я понимаю. Ты не занят? Мне уйти?       — Не стоит, — Зонтик смутился, мысленно отмечая, что такое поведение кузену было несвойственно, — дома всё равно только мы с Алебардом, — и он задрал голову вверх, дабы оглядеть свой дом, представляющий из себя стоящее за несколько километров от города двухэтажное здание из белого кирпича, больше похожее на особняк. — Так, э-э-э, что-то случилось?       — Давай отойдём подальше, например, к твоим качелям.       Зонтик только сейчас заметил чуть покрасневшие глаза и синяки под ними же у друга. Они с Пиком дружили с детства и являлись кузенами (Куромаку и Клеопатра были братом и сестрой), однако их семьи разительно отличались, пусть Куро и Клео и были оба Трефовыми, а Николь и Данте — оба Бубновыми. Но даже несмотря на это Зонтик считал их с Пиком именно друзьями, а не братьями.       Наконец, они остановились, дойдя до нужного места.       — Так… что ты хотел сказать? Я вижу, что что-то…       — Мама умерла. Сегодня ночью. В собственном кабинете на работе.       — Что?       Пик выглядел мрачно. Он глубоко вздохнул, проморгался и потупил взгляд в пол. Его кузену не сообщили об этом? Пику всегда казалось, что Куромаку, отец Зонтика и его собственный дядя, сделает это незамедлительно. Впрочем, уже неважно. Отступать уже некуда.       — Зонтик… я говорю серьёзно.       Зонтик замер. Казалось, его желудок сделал сальто, а земля ушла из-под ног. Руки затряслись. Он умоляюще посмотрел на друга, будто надеясь, что это шутка. Но Пик продолжал молчать, предпочтя отвести взгляд. Зонтик сглотнул и хотел что-то сказать, но получилось выдавить только немного — в горле будто застрял ком.       — Ох… Мне… мне очень жаль. — После он, видимо, понял, насколько жалко это звучит, и снова попытался заговорить, несмотря на то, что голос дрожал, а речь была сбивчивой и слишком торопливой — Клеопатра, в конце концов, была Зонтику не кем-то, а родной тётей. — Я имею в виду… Ох… как это вообще…       Зонтик буквально не знал, что говорить. Пик смотрел в пол, нахмурившись. Зонтик вдруг поймал себя на мысли о том, что снова начинает разводить нюни, хотя сейчас его другу — нет же, кузену! — было, вероятно, намного хуже, чем ему самому. Сейчас Зонтик чувствовал себя настоящим отбросом общества. Его кузен вон, вполне спокойно стоит, сложив руки на груди, а Зонтик не может найти слов, чтобы его поддержать или хотя бы расспросить подробнее. Он с трудом сдержал слёзы, норовящие вот-вот выкатиться из его глаз. Нет. Нет. Не сейчас. Только не сейчас.       Зонтик, сделав над собой сильнейшее усилие воли, посмотрел на Пика. Сверлил он его взглядом недолго. В итоге Зонтик, секунду поколебавшись, в нерешительности положил ему руку на плечо, робко улыбнувшись.       Пик вздрогнул и тоже поднял взгляд. Он глубоко вздохнул, и Зонтик вдруг разрыдался, закрыв лицо руками. Пик, тоже секунду поломавшись, заключил его в неловкие объятия.       Далее всё последовало как в замедленной съёмке. Земля снова словно ушла у Зонтика из-под ног, и он почувствовал, как падает. В последний момент перед тем, как потерять сознание от переизбытка чувств, он увидел Алебарда, с небывалой для его лет скоростью выбегающего из особняка.

*

*.................*

      Пришёл в себя Зонтик лишь спустя полчаса, судя по уже успевшей высохнуть тряпке на лбу и настенным часам. Ох, и как же он завтра пойдёт в школу?.. Понедельник и так вызывал у него лёгкий трепет, а тут ещё и стрессовая ситуация.       — Прошу прощения, юный Господин, — мрачно изрёк Алебард, и Зонтик, до этого его не заметивший, вздрогнул. — Господин Пик поймал вас у самой земли, поэтому с вами всё в порядке. Прошу меня простить…       — За что? — Зонтик сел, свесив с кровати ноги, и уже сухая тряпка упала ему на колени. — Наверное, ты не хотел, чтобы я узнал… не волнуйся, родителям я не расскажу. Где Пик?       — Я здесь, — на пороге комнаты стоял Пик, сложив руки на груди и нахмурившись. — Прошу прощения за случившееся ранее, Алебард. Могу я поговорить со своим кузеном наедине?       Слуга терпеливо кивнул, затем встал со стула, стоящего около кровати Зонтика, и покинул помещение. Щёлкнул замок. Пик облегчённо выдохнул.       — Извини, что так внезапно, — он прикрыл глаза, — я думал, ты знаешь.       — Мои родители, э-э-э, сегодня даже не контактировали со мной. Так что это неудивительно. Прости…       Глаза Зонтика наполнились слезами. Он никогда не страдал заниженной самооценкой, однако ненавидел себя в моменты слабости. Но в этот раз он опомнился прежде, чем начал хныкать, дав себе мысленную пощёчину. Нет. Не в этот раз. Сейчас не его должны успокаивать, а он.       — Как это случилось? Если не хочешь обсуждать, то и не надо…       — Нет, я это и пришёл сделать, — оборвал его Пик. — Насколько мне известно, маму, — хоть с первого взгляда это было незаметно, но Зонтик увидел, как у Пика чуть задрожала нижняя челюсть при последнем слове, — нашли в своём кабинете наутро мёртвой. Из-под её тела растекалась кровь.       Зонтик ахнул.       — То есть ты хочешь сказать, что…       — Да, именно. Это наверняка было убийство.