История нашей любви

      Шелест листьев под воздействием ветра, игривый смех детей — первое, что услышал Изуку, перед тем, как открыть глаза. Он ожидал очнуться там, где и потерял сознание. В безлюдном тёмном переулке. Он ожидал увидеть тот свет, до которого не смог дойти. Но Изуку не видел этого. Он не видел ничего вокруг, кроме чьего-то лика прямо перед его лицом. Омега подскочил от неожиданности.       — А!       — Проснулся.       Теперь Мидория видел, где он. Он был в больнице, лежал на больничной кровати с капельницей в белом больничном халате. А около кровати стояла та самая омега, что видела его без макияжа тогда в туалете у умывальника. Но не только она, рядом с ней была ещё омега. Она была такая же зеленоволосая, как Изуку, но не кудрявая, у неё были прямые длинные волосы, заплетённые внизу как бантик, глаза тоже зелёные и большие, как у него. Но её рот был порядком больше, чем у остальных и напоминал лягушачий. Одета девушка была в белую футболку, заправленную в голубые джинсовые шорты, и чёрные туфли на низкой подошве.       — И чё ты глазки вылупил? — спросила омега в спортивке, — Спасибо Цую сказать не хочешь?       — А? Цую? Я-я…       — Очако, не дави на него. Он только очнулся, ещё не до конца понимает, что происходит. — говорила зеленоволосая, которую судя по всему звали Цую, — К тому же ты видела как он выглядел, с ним очень ужасно поступили. Ему нужно отойти от всего.       — Ох…       — Я… Ты помогла мне?       — Я увидела тебя в переулке, мне показалось, что тебе плохо. Когда я подошла, ты был без сознания, я так ужаснулась, оглядев тебя, и сразу же вызвала скорую. — ответила Цую.       — Вот как… Спасибо.       — Не за что, меня зовут Цую Асуи, друзья зовут меня Цую. А мою подругу Очако Урарака.       — Я Изуку Мидория, приятно познакомиться. — он улыбнулся.       — Тебе стоит лечь, ты весь побитый, да и на животе раны. — сказала Урарака.       Изуку опустил голову на подушку и вздохнул.       — Кто тебя так отдедал? — спросила она же.       — Неважно.       — Тебя буллят?       Изуку отвернул голову.       — Судя по тому, что на твоём животе выскребано ножом «Ничтожество», а ещё раскраска на твоём лице.       — А? — омега потрогал лицо.       — Всё смыли. Твои побои видно во всей красе. Твой глаз только заживал, а теперь ещё больше распух и посинел. И синяки… Тебе реально не позавидовать. Били тебя от всей души.       — Только заживал? Откуда ты… А… Точно.       — Да. Я видела тебя.       — Я надеялся, ты меня не запомнишь.       — Прошло мало часов для того, чтобы я забыла какого-то омегу в туалете, пытающегося скрыть побои. Зачем ты это делал?       — Я… не хочу, чтобы мои друзья узнали.       — Почему?       — Я не хочу, чтобы они переживали за меня.       — Как это? Они же твои друзья. Те люди, с которыми не страшно поделиться секретами, страхами, проблемами и переживаниями, те люди, которые всегда придут на помощь и не оставят в беде. Я думаю, тебе важно, чтобы у твоих друзей всё было хорошо, как и твоим друзьям важно, чтобы с тобой всё было в порядке. По-настоящему в порядке, а не видимость благополучия, которую ты пытаешься создать.       — Я… не могу. У них и свои проблемы. Это может выбить их из колеи, тем более Бакуго. Ему и так плохо.       — И чё? Ты собираешься страдать, чтобы остальных не нервировать? Ты мазохист?       — Ещё одна… — пробормотал Изуку.       — Ты реально не понимаешь, что это всё равно в итоге вскроется? Если ты ничего не будешь делать, рано или поздно он тебя убьёт. Да если бы Цую тебя не увидела, или кто-нибудь другой, и ты бы лежал там и истекал кровью, ты мог просто умереть от потери крови. Ты реально мог сдохнуть, понимаешь? И если он уже вытворяет такое, то дальше будет только хуже.       Изуку молчал, игнорировал её, не поворачиваясь к ним.       — Эй, ты глухой? Твои друзья могут тебя защитить! Почему ты занимаешься этой хуйнёй?       Омега вскочил.       — Да не могу я! Если кто-то из них узнает, то и Бакуго узнает! Его ментальное здоровье не стабильно! Я не могу! Да и к тому же Орочи сказал, что убьёт, если я расскажу!       — Его ментальное здоровье не станет лучше от того, что ты молчишь! И, кажется, я поняла, этот Орочи, как ты его назвал, просто запугал тебя. Но, чувак, раз друзьям говорить не хочешь, давай я с ним разберусь. От моего кулака он улетит за тыща километров.       — Нет! Даже если ты побьёшь его, он потом придёт за мной!       — Бля, чувак, я могу просто ходить с тобой, чтобы он не трогал тебя. Что скажешь?       — Я-я не знаю… Но в какой-то момент тебя точно не будет, и он воспользуется этим.       Урарака вцепилась в воротник халата и приблизила своё лицо вплотную к нему.       — Блять просто расскажи друзьям! И всё будет нормально! Почему ты не понимаешь?! Почему ты такой тупой?! Они узнают, и это прекратиться!       — О-очако, успокойся! — Цую дотронулась до её плеча.       — Почему ты так уверена?!       — Потому что это ОЧЕВИДНО! Ты так не уверен в своих друзьях?!       — Да Бакуго же будет винить себя! Орочи начал это делать из-за него! Я же говорил ему и так плохо! Он и так страдает!       — Даже если! Ты просто должен будешь объяснить ему! Но а ты пострадаешь физически! Ты можешь сдохнуть!       — Не сдохну, если они не узнают!       — Да что ты за придурок?!       — Урарака, пожалуйста… — выражение лица Изуку переменилось, стало жалобным, — Оставь это в секрете. Прошу тебя.       Она непродолжительное время молчала и всматривалась в это лицо. Урарака была в страшном гневе. Поведение и слова Изуку выбешивали её. После взгляд девушки вдруг поменялся на более холодный и равнодушный. Но так было внешне. Она отпустила халат, выпрямилась.       — Очако?       А потом махнула рукой и отвесила ему пощёчину.       — Очако! — вскрикнула Цую.       Урарака развернулась и пошла к двери.       — Мне нужно подумать. — сказав это, она вышла.       — Ох, божечки, Мидория, сильно больно?       Изуку коснулся правой щеки.       — Н-нет… Всё нормально.       — Точно?       — Угу…       — Не злись на неё сильно. Тема буллинга её очень трогает, она просто хотела помочь. Она часто не подбирает слова и вспыльчива, но не плохая.       — Ничего, может я и заслужил.       — Не говори так. Она просто сильно разозлилась, но ты не заслужил этого. Кстати, мы нашли твой телефон. — Цую вытащила из кармана его телефон с разбитым экраном и дала ему.       — О, спасибо.       — Думаю, тебе стоит отдохнуть. Я пойду.       — Хорошо. Был рад знакомству.       — Я тоже.       Асуи вышла из палаты, Урарака сидела на одном из белых стульев у двери, довольно развязно, раздвинув ноги.       — Ты телефон ему отдала?       — Да.       — Понятно… Вот чем он думает? Не мозгом точно.       — Он не хочет заставлять других переживать за него.       — Я не понимаю этого! Людей, которым ты важен, игра в молчанку и лицемерие заставит переживать ещё больше!       — Может они не заметили, может он скрыл хорошо?       — Я не думаю, что его друзья тупые! Если он начал краситься только из-за этого, если это произошло внезапно, то это подозрительно! Да и он в отключке со вчерашнего дня, они наверняка очень волнуются. Как он объяснит, куда пропал?       — Он точно попробует что-нибудь придумать.       — Но я не думаю, что их теперь обманешь. Да я бы просто нашла этого Бакуго и сама… Но он так смотрел… И я теперь тоже не могу! Блять… — омега вздохнула, — Разве он не понимает, что если он не хочет заставлять других переживать за него, то он должен заботиться и о себе? Ведь если он будет это делать, то тогда у него всё будет нормально, и его друзьям незачем будет переживать. Но он напрочь забыл про себя, молчит, терпит и заставляет переживать своих друзей. Он делает, чёрт возьми, только хуже! Блять да какого хера меня это всё волнует, чё мне не плевать на него?!       — Просто ты очень добрая.       — Я-то?       — Угу. К тому же ты говорила, что ненавидишь буллинг.       — Да. Потому что так мы с тобой и познакомились. Я тебя защитила. И продолжала защищать. Готова была любого ублюдка, любую скотину прибить, если они посмеют тронуть тебя. Его ситуация напоминает мне, как травили тебя из-за рта твоего. Видимо, поэтому и бешусь. Ненавижу такую несправедливость.       — Вот. — Цую присела рядышком и обняла её, — Как я и говорила. Ты очень добрая.       — Ты куда добрее меня.       Изуку пытался разблокировать свой телефон, но экран глючил, дёргался, и на нём были полосы, он не поддавался.       — Да блин! Что мне делать? Как я куплю новый? У меня денег останется очень мало. А мне ведь прожить ещё нужно. И сим-карта новая нужна. У других занимать неудобно… Я в такой просак попал. Что я другим вообще скажу? — омега прислонил телефон ко лбу будучи в безысходности, — Они, вероятно, уже вовсю переживают. Где я, что я. Сколько я лежу здесь?       В палату вошла тёмноволосая медсестра-омега.       — Вы очнулись? Как себя чувствуете?       — Нормально.       — У вас есть родственники или другие близкие люди, которым можно сообщить?       — Э-эм нет… Нету.       — Совсем?       — Совсем…       — Что ж, хорошо. Вас выпишут послезавтра.       — Послезавтра?! Нет, мне сегодня надо!       — Вам нужно восстановиться, вы потеряли много крови.       — Я-я уже в порядке! Правда! Выпишите меня, пожалуйста.       — Вы же только очнулись. Врач сказал, что, как только вы очнётесь, вам нужно полежать хотя бы ещё два дня. Ваше состояние нестабильно. Если вас выпишут, а вы где-нибудь перенапряжётесь, то можете упасть в обморок.       — Да я же говорю, со мной всё нормально. Кто может знать моё состояние лучше меня?       — Врач. Мы уже встречали пациентов, склонных игнорировать своё состояние. Если уж так упрямитесь, тогда я позову врача, поговорите с ним сами.       Спустя пять минут ожидания медсестра пришла с врачом. Вошёл альфа с тёмно-синими волосами в белом халате в очках, хмуро поглядел на Изуку, от него веяло серьёзностью и авторитетом.       — Почему вы сидите? Лягте. — сказал он, скрестив руки у груди.       Изуку послушно это сделал. Доктор сел на кровать.       — Слушаю.       — Эм, я прошу выписать меня. Я уже в полном порядке.       — Куда вы торопитесь?       — Никуда, я просто в порядке, мне незачем тут лежать.       — Вы уверены? Я бы по вам не сказал, вы всё ещё бледен.       — Всё нормально, это мелочь. Я просто послю дома. Можно выписаться, пожалуйста?       — Я настоятельно рекомендую оставаться. Может вам некомфортно одному? После вашего пробуждения мы собирались перевести вас в общую палату.       — Нет, дело совсем не в этом. Я же говорил, что в порядке, и мне незачем лежать в больнице.       — Ох… Раз вы уверены, то не можем отказать.       Изуку выписали, он переоделся в свою одежду и покинул больницу. Урарака и Цую ушли к этому моменту. Остановившись у её порога, он полной грудью вдохнул уличный воздух. Ветки деревьев покачиваются от небольшого ветра, птицы щебечут, на дороге раздаются рёвы машин, проходят мимо люди. Мидория надел капюшон, чёрными шнурками затянул его.       «Если бы я остался там ещё на два дня, то скрывать уже не имело бы смысла. Хотя я и сейчас в плохом положении. Необходимо что-то придумать». — раздумывал Изуку, — «Но прямо сейчас мне нужно накраситься. Но косметичка в комнате! Нужно скорее идти, надеюсь не наткнусь ни на кого».       Изуку осмотрелся и понял, что место ему знакомо, эта та же больница в которой был Бакуго, так что он знал путь до общежития. Он не хотел встретить знакомых, но закон подлости делает своё дело. Прямо по курсу Кацуки Бакуго. Очень нервный и всполошённый, всё пытался кому-то дозвониться.       «Вот же! Прятаться!»       Изуку спрятался за одним из зданий. Когда Бакуго был всё ближе, омега отчётливей слышал, что тот говорит себе под нос.       — Да какого хуя всё время недоступен. Недоступен! Недоступен! Недоступен! Точно что-то случилось!       Бакуго продолжал звонить, ничего нового.       — Изуку также себя чувствовал, когда я ушёл? Блять… Могло произойти что угодно! Чёрт, что делать?       «Он волнуется, но я не могу выйти вот так…»       Парень подождал, пока тот пройдёт дальше и вышел.       «Он пошёл не в сторону общежития, это хорошо».       Изуку бегом направился в общежитие. Отдышавшись у входа, он прошёл внутрь.       — О, Мидория. Вчера ты так и не вернулся. — сказал вахтёр.       — Да, здравствуйте. Так… получилось. — парень порылся в карманах джинс, чтобы найти пропуск.       Но вахтёр и без него пропустил его.       — Проходи.       — А пропуск? Он у меня, просто помялся, вот. — омега показал пропуск.       — Я тебя уже запомнил, иди.       — Хорошо, спасибо.       Придя в комнату, он тут же ухватился за косметичку и помчал в ванную комнату, благо там не было никого. Как накрасился кинул её на кровать и побежал наружу, чтобы найти Бакуго.       — Снова уходишь? — спросил вахтёр.       — Да, нужно срочно идти.       — Сегодня хоть вернёшься?       — Конечно.       Когда дверь отперлась, он пронёсся ураганом на улицу.       — На свидание что ли так спешит?       Он хотел, чтобы Бакуго знал, что он в порядке, поэтому торопился. Но неожиданно наткнулся не на него. Точнее влетел. Альфа подхватил его, предотвратив падение.       — Ой!       — Извини, всё нормально? — вопросил Тодороки.       — Нет, это ты меня извини. Это я врезался, не видел, куда бежал.       — Ничего страшного. Ты куда-то спешишь?       — Да я… с Бакуго встретиться собирался.       — Ааа, тогда я, наверное, задерживаю тебя.       — Нет, всё хорошо. Можешь присоединиться к нам.       — О, я рад. А Бакуго не будет против?       — Не знаю. Наверное, нет. Стоит спросить его, но… мой телефон сейчас в не очень хорошем состоянии. Можно позвонить ему с твоего?       — Конечно.       «Отлично! Не придётся искать его по городу!»       Изуку запомнил номер Бакуго, скорее всего потому, что влюблён в него, ведь они больше переписывались, чем созванивались. Пошли гудки.       — Алё? — донёсся голос светловолосого альфы.       — Б-бакуго…       — Изуку?! Это ты?!       — Да. Я…       — Где ты?!       — Думаю, не сильно далеко от общежития… — Мидория посмотрел вокруг, — О! У кафе Charbon.       — Понял! Стой там и не смей куда-то уходить! У меня к тебе много вопросов! — после этого он бросил трубку.       — Эм, он сказал, что сейчас придёт.       — Тогда мы могли бы подождать его в этом кафе.       — Да.       Тёмные деревянные столики располагались у окна и посерединке, по форме столики круглые и квадратные, стулья тоже были деревянными. На стене между рядами столов висело меню напитков, они были написаны белым по чёрному. По углам стояли декоративные растения. На стенах висели чёрно-белые фото в чёрных рамках. Была лестница на второй этаж, где были ещё столики. Окна были большими с тёмно-коричневыми, как столы, рамами. Белый солнечный свет полностью освещал столики вблизи окна, и немного доставал до остальных. В кафе играла успокаивающая музыка. Изуку и Тодороки сели за столик в углу перед окном. Через пару минут к ним подошла официантка-омега. Они взяли просто попить, Изуку облюбленный им апельсиновый сок, Тодороки эспрессо с сахаром.       — Какие фрукты ты ещё любишь, помимо апельсина?       — Хм, персик, грейпфрут, груша и… — омега отпил из трубочки сока, — Арбуз.       — Тоже люблю арбуз.       — Скажи, а почему у тебя половина волос белые? То есть, так же у альбиносов бывает? Белые волосы?       — Да, можно меня к ним отнести.       — Ты альбинос? По этому у тебя и кожа бледноватая?       — Нет, не по этому. Она просто такая светлая. А что ты не видел таких?       — Видел, просто подумал об этом из-за твоих волос.       — А понятно. У меня неполный альбинизм, который называется пьебалдизмом. Смотри. — Тодороки задрал рукав серой толстовки, на локте у него было белое пятно.       — Ого.       — Ещё на втором локте, на животе и у левого колена.       — Так у тебя пятна на коже… Люди, наверное, часто обращали на них внимание.       — Да. Чаще, чем на мою гетерохромию. Я в детстве стеснялся выйти в открытой одежде перед другими ребятами. Но появлялись те, кто называл это прикольным, и во мне прибавлялась уверенность. — Тодороки сделал глоток кофе, — Я больше не стесняюсь этого, хотя люди бывает закидывают кучей вопросов, что раздражает. Особенно об ожоге. Удивлён, что ты не спросил о нём.       — Мне казалось, что это будет бестактным. Возможно, это неприятное твоё воспоминание.       — Спасибо.       — За что?       — За понимание. Ты тактичный и очень хороший. Мне нравится разговаривать с тобой.       — М-мне тоже. — Изуку засмущался и, уведя взгляд на стол, присосался к трубочке.       — Можно я задам вопрос?       — Да.       — Просто любопытно… У тебя есть какой-нибудь типаж?       — Типаж?       — Типаж альфы, который тебя больше всего привлекает?       — Я как-то не задумывался. Хотя… Думаю, что я больше всего хотел бы в нём или ней видеть: заботливость, доброту, эмпатию, и чтобы мне с этим человеком было хорошо и безопасно.       — Мы схожи во вкусах. Хотя я бы сказал, эти качества должны быть у любого человека, и в отношениях людям должно быть хорошо и безопасно.       — Согласен.       Оба улыбнулись. В тоже мгновение послышался резкий и громкий удар по окну. Изуку от испуга чуть не подпрыгнул. Бакуго стоял за окном, кипел от негодования. Как только они его заметили, он устремился ко входу.       — Вот и Бакуго пришёл… — с волнением протянул Изуку.       — Он нормальный? Зачем по окну стучать?       Мидория сглотнул, Бакуго яростно шагал в их сторону, но его неистовую и безумную ауру омега чувствовал за много метров. Когда тот оказался у из стола, парень сказал дрожащим голосом:       — П-Прив…       — Изуку! — крикнул он, ударив руками по столу, — Мне нужны объяснения! Почему вчера ты не вернулся в общежитие?! Где ты был?! Ты в порядке вообще?! Что он тут забыл?!       Тодороки слышал шептания других людей, внимание которых привлёк Бакуго своим криком.       — Бакуго, ты в общественном месте, в скромном кафе, где люди хотят покушать и отдохнуть. Ты мешаешь им. Успокойся и сядь. — сказал Шото.       Бакуго отреагировал на его слова своим волчьим диким взором. Кого-то он мог пугать, но Тодороки и бровью не повёл, он давил непоколебимым львиным взглядом в ответ. Обстановка накалялась. Изуку подрагивал, он помнил о вспыльчивости Бакуго, тот мог накинуться на Тодороки, и не миновать драки.       — Н-не ссорьтесь…       Однако, к счастью, этого не произошло. Бакуго смиренно сел на стул рядом с Изуку. Омега почувствовал облегчение.       — Так ты объяснишь мне всё?       — А, как бы… Дело в том, что…       «Что же придумать?»       — Ну?       — Я… Я напился.       — Что?       — Я познакомился с одной девушкой-омегой, и мы… разговорились, подружились с ней… И в общем она предложила выпить. Мы много выпили и уснули в баре, нас не смогли разбудить. Вот.       — Серьёзно?       — Да.       — Я уж разволновался… Боялся, что случилось что-то серьёзное.       — Как видишь, всё нормально.       — Подожди-ка… Монома говорил, что ты собирался прийти к Шинсо в больницу, но так и не явился.       — Блин точно… Это совсем вылетело из моей головы. — И вообще… — альфа пододвинулся ближе, — Мне казалось, что твой глаз выздоравливал, но сейчас будто опух больше, — Бакуго дотронулся до щеки, — И щека тоже немного. Да и ты какой-то бледный. Что произошло?       — Э-эм… — Изуку отдёрнулся, — Если честно, я не помню. Я не помню ничего после того, как выпил. Знаю только то, что мы вроде спали в баре.       — А если тебя ударил кто? Совсем ничего не помнишь?       — Нет.       — Бля… — Кацуки упал на спинку стула, — Та омега не говорила тебе ничего?       — Она тоже не помнит ничего… Мы много выпили.       — Ясно. — досадливо сказал альфа, — Какого хера ты вообще пил?       — Она настаивала.       — Научись отказывать.       — Мидория, мне кажется тебе стоит дать своей коже отдохнуть от макияжа. — сказал Тодороки, — По крайней мере веку. Оно и так сильно пострадало, я думаю от воздействия ещё и косметики ему не очень хорошо.       — Д-да всё будет в порядке… Правда. Это незачем.       — Ты уверен?       — Ага.       — Да зачем тебе краситься? Нормально же было и без этого. — возмутился Бакуго.       — Я захотел.       — Но половинчатый прав. Почему бы какое-то время не краситься? Это проблема?       — Э-это… не проблема. Но это совершенно незачем.       — Изуку, так будет лучше.       — Я же говорю…       — Бакуго, пусть делает, как хочет. Это его дело.       — Да в смысле? Он что-то недоговаривает!       — Да о чём ты? Я говорю, как есть. — проговорил Изуку.       — Я не верю!       — Но это твои проблемы!       — Ребят…       — Вот как. Ну раз мои…       — Б-бакуго изв… — хотел сказать омега.       — То флаг тебе в руки тогда. — Бакуго обидчиво отвернулся, скрестив руки, — В таком случае не проси у меня потом помощи.       — Б-ба… — омега не решился дальше говорить.       «Кто меня за язык тянет… Его проблемы? Да это я вру. Если узнает, что всё это время происходило… В каком он будет состоянии? Он определённо побьёт Орочи. Но такое не первый раз. А если его исключат?» — омега бил пальцем по стакану, — «Мне очень тревожно. Да все видят меня насквозь. Хочу передохнуть».       — Я отойду в уборную.       — Хорошо. — ответил Тодороки.       Когда тот отошёл, гетерохром глотнул кофе и, со спокойным лицом, но укоризненно сказал:       — Не думаю, что манипуляциями ты сделаешь лучше.       — Чё?       — Я про то, что ты ему ответил. По тебе видно, как ты переживаешь, и ты точно поможешь ему, если что-то случится. Поэтому твои слова неправдивы и похожи на манипуляцию, но не думаю, что ты осознанно это делал.       — Умничает сидит. По тебе что-то не видно, чтобы тебя он волновал.       — Я сразу понял, что паникой из него ничего не вытащишь. Меня тоже настораживает его поведение. Он что-то скрывает.       — А я о чём. Бесит. Не знаю, что делать. Ведь его друзья тоже видят, что что-то не так.       — Возможно, он не рассказывает, потому что не хочет впутывать и заставлять переживать. Но он делает в точности, да наоборот. Ему нужно дать понять, что лучший вариант — рассказать.       — И как это сделать?       — Надо думать. Я не хочу, чтобы его кто-то обижал, мне он нравится.       — Чего-чего? Придержи коней, слышь. А то думаю, что ты рядом с ним забыл. Глаз положил? Тебе через меня пройти придётся. — грозно говорил Бакуго.       — Ты его альфа?       — Нет, я…       — Почему тогда через тебя пройти?       — Он тоже мне нравится! Я первый…       — В очереди?       — Я первый влюбился! Уж извини, но я у тебя на пути! Поэтому тебе придётся через меня пройти!       — Ты меня, как Шинсо, побьёшь?       — Если нужно будет.       — Ты как-нибудь ещё, помимо кулаков, конфликты решать умеешь? Тебе Мидория нравится, но я не думаю, что ты ему подходишь.       — Поясни?       — А что здесь пояснять? В ситуации с Шинсо ты уже всё пояснил. Чувство безопасности и комфорта одно из составляющих здоровых отношений. Однако я не очень уверен, что ты можешь дать Мидории это. Если ты не умеешь контролировать порывы ярости, то рано или поздно твои кулаки дойдут и до него. Ты можешь причинить ему вред. По своей доброте душевной, скорее всего, он тебя простит, и не удивлюсь, если будет прощать каждый раз, когда ты будешь срываться, не ощущая наказания.       — Я-я… Я никогда! Я не посмею! Больше никогда!       — Больше?       — Эм… Уже д-доходили… Но я не кулаком, я просто рукой по щеке, но всё равно сильно… Мне было потом очень стыдно, я сорвался на него, хотя на омег никогда, и он не сделал по сути ничего плохого, просто сказал лишнего, но он не знал, что это может меня обидеть. Меня правда пожирало чувство вины. Но я не посмею больше. Меня от одного воспоминания т-трясёт. — у Бакуго навернулись слёзы, — Он м-мне нравится, и я не хочу делать ему больно. Я знаю, что я псих, неуравновешенный придурок, чудовище, я знаю, но… я всё равно хочу о нём заботиться. При этом я часто задумываюсь над тем, что я ужасен, неадекватен, что Изуку со мной и правда опасно. Я не люблю себя, я боюсь себя, боюсь ему навредить, но я хочу быть рядом с ним. Я не знаю, что делать…       — Работать над собой.       — А?       — Если ты не хочешь ненароком повторить свою ошибку, то учись контролировать свой гнев. Пусть человек говорит тебе что-угодно, от того, что ты его побьёшь, он думать иначе не станет. Я вижу, что он тебе сильно нравится, поэтому, думаю, ради него-то постараешься.       — Я постараюсь…       — А ещё я вижу, что у тебя много загонов. Не думал к психологу пойти?       — Вы сговорились все?       — Тебе кто-то уже говорил? Они правы. Ты сказал, что не любишь себя, а ещё обзываешь самого себя. Твоя самооценка оставляет желать лучшего. Я советую обратиться, может и с гневом поможет.       — Тц…       — Это просто совет, следовать ему или нет решай сам.       — Вот и решу.       — Знаешь, мы плохо знакомы, поэтому у меня было о тебе поверхностное мнение: агрессивный социопат. Было здорово узнать тебя с другой стороны. — Тодороки улыбнулся ему.       — А-а? Д-да ладно… — блондин нахмурил брови и отворотил лицо, засмущавшись, — Тоже мне.       — Ты что смущаешься?       — Ещё чего!       — Краснеешь.       — А вот и нет! — Бакуго ударил по столу.       — Ладно-ладно, людей перепугаешь. Будь по-твоему, хе. — сказал Тодороки со смешком.       — Ты чё угораешь надо мной?       — Нет, ты о чём?       К этому моменту пришёл Изуку.       — У вас тут всё хорошо? Не ругаетесь?       — Нет. Я просто засмущал Кацуки-тяна.       — Блять! Нет!       — А, вот как.       «Поладили?» — подумал омега, сев на стул.       — Изуку, ты пойдёшь в общежитие? — спросил Бакуго.       — Хм… Мы только встретились сегодня, почему бы не погулять втроём?       — Втроём?       — Я согласен, буду рад провести ещё времени с Кацуки-тяном. — давя лыбу, сказал Тодороки.       — Ещё раз так меня назовёшь я тебя уда… Словесно выскажу своё недовольство.       Тодороки показал палец вверх — «двигаешься в правильном направлении».       — Тц… Ты это с Орочи списал?       — Только он тебя так зовёт. Вообще сочувствую тебе.       — Ну, спасибо.       — Опять он… — пробормотал недовольно Изуку.       — Что-то не так? — поинтересовался гетерохром.       — Д-да не. Всё нормально. — взволнованно ответил парень.       Тодороки запомнил странные изменения в его лице.       — Так, Бакуго, ты согласен? — вновь спросил омега.       — Даже не знаю. Я хотел с тобой наедине поговорить.       — Это срочно?       — Ну не совсем.       — Ты не против поговорить об этом позже? Я тебя обязательно выслушаю.       — Да, хорошо.       И следующий час они шли по улице, Изуку по серёдке, альфы по бокам. Поток речи омеги не заканчивался, а всё потому, что он рассказывал Тодороки о своей любимой видеоигре, потому что тот задал вопрос о его увлечениях и пошло поехало. Гетерохром даже не успевал вставить слова. Просто слушал и кивал.       — Не думал, что он умеет так быстро говорить, я еле улавливаю суть… — шептал Тодороки.       — Если тема заходит о «Your heroic world», Изуку неутомим, он её очень любит. — отвечал Бакуго.       — Понятно. А он остановится? Я потерял нить повествования…       — Не знаю. Попробуй попр…       — Тодороки! Ты слушаешь?       — А, д-да.       — Бакуго, я рассказываю и то, что ты не слышал, тоже слушай!       — Да-да, слушаю.       Эти двое альф, высоких мускулистых альф, один из них был спортсмен, просто гора мышц наравне с Киришимой, сейчас будто по струнке шли перед Изуку, побаиваясь сказать что-то против.       — Чё-то я боюсь. — сказал Тодороки.       — Я тоже.       — Ты умеешь бояться?       — Я чё робот по твоему? Представь себе…       — Ух ты, вы что его телохранители? — вопросил знакомый голос юмориста.       Навстречу им шли Серо и Денки.       — Ребята! Привет!       — Привет. — ответил Серо.       А Денки застыл и молчал, уставясь на Тодороки.       — Каминари?       А потом ахнул.       — Мидория, что рядом с тобой делает Тодороки?!       — Познакомились случайно…       — Рядом с тобой ходит такой человек! — Денки прыгнул к Тодороки, — Красавчик! Просто принц! Сын знаменитого японского футболиста и одного из самых богатых людей в Японии!       — Да… это я.       — Ох Мидория, совсем не удивлён, что к тебе тянет таких людей! Тебе так везёт! Поздравляю! — Денки обнял друга и зашептал, — Он отличная кандидатура, выбери его, зачем тебе этот оборотень?       — Каминари! Я же просил так не называть его. — вознегодовал Изуку.       — Ладно-ладно, извини. Раздражает он просто всё ещё.       — Денки, оставь Мидорию в покое.       — Ты меня тоже бесишь. — сказал Бакуго.       — Рад, что наши чувства взаимны. — ответил Денки с ядовитой улыбкой.       — Да хватит вам. — проговорил Серо.       — Правда, ребят. — сказал Изуку.       — Да всё, всё. Но всё-таки, Мидория, ты осмотрись по сторонам.       — Я думал, ты волейболист, сын футболиста. — сказал Бакуго.       — А? Ну да, волейболист. Ты это к чему?       — Я впервые тебя увидел по телевизору в волейбольном матче между старшими школами. Только потом узнал, что ты сын Энджи Тодороки. Ты волейболом не прославился, не?       — Как бы…       Тодороки был удивлён, и Бакуго недоумевал почему.       — Ты чё?       — Мы украдём у вас Мидорию? — спросил Денки.       — Зачем это? — с недовольством вопросил блондин.       Каминари развернул Изуку и повёл вперёд.       — Рядом с ним два альфы, он очень смущается, мало ли ещё течка начнётся, сами понимаете. — Денки хитро улыбался.       — К-каминари, ты что говоришь…       — Эй! Я с ним поговорить потом хотел.       — Прости, Бакуго, давай поговорим в общежитии. Мне кажется, что я не сбегу. — ответил Изуку.       Бакуго и Тодороки повернулись на Серо. Бета пожал в ответ плечами, попрощался и ушёл вместе с ними.       — Да что за пизда…       — Слушай, Бакуго.       — Чё?       — В большинстве своём меня знают как сына знаменитого японского футболиста Энджи Тодороки. Мало, кто вспоминает, что я был лидером в волейбольной команде, которая дошла до финала в матче среди старших школ и победила. И в отборочных в прошлом учебном году наша университетская команда, где я тоже лидер, принесла победу. Мало, кто помнит, что я волейболист Шото Тодороки, который никогда не проигрывает, который подаёт огромные надежды, который определённо дойдёт до кубка. Так тренеры обо мне говорили. Я бы хотел, чтобы фанаты видели во мне не сына Энджи Тодороки, не сына футболиста, а волейболиста, любили не мою внешность, а мою игру. Похоже, наверное, на глупые мечтания, но я буду продолжать стараться, чтобы они были всё больше и больше реальны. Ведь я понемногу начал встречать таких людей, что воспринимают меня как волейболиста, приятно, что ты один из них. — Шото лучисто заулыбался.       Бакуго весь накуксился и медленно развернулся к нему спиной. Тодороки сразу понял, что тот смущался, видя, как раскраснелись его уши и щёки.       — У меня талант смущать тебя?       — Завались!       — Скоро соревнования с другой университетской командой из другой префектуры. Придёшь поболеть за нашу команду?       Бакуго ответил спустя небольшую паузу:       — Я подумаю.       — Хех, хорошо. Тогда… я пойду. Мне ещё нужно кое-кого навестить.       — Ага. Пока.       Так Бакуго остался стоять один. Он поглядел в сторону, куда утащили Изуку.       «Этот жёлтый меня бесит».       Тем временем Изуку задавался вопросом, почему его неожиданно забрали.       — Каминари, почему вы меня увели?       — Ты ещё спрашиваешь?       — Да. Мидория, это что такое было? — с явной злостью спросил Серо.       — Вы о чём?       — Ты вчера не вернулся в общежитие. Бакуго прожужжал мне все уши вопросами. И сегодня он тебя искал. Мы тебе дозвониться не могли. Всё, отговорки не принимаются, иначе защекочем до потери пульса.       — Д-да какие отговорки? Всё нормально, просто произошла ситуация.       — Какая?       — Я познакомился с девушкой-омегой, мы сдружились, она предложила выпить, а не смог отказать. Мы напились и уснули в баре, нас не смогли разбудить. Вот.       — Чё? Ты набухался? Ха-ха. — посмеялся Денки.       — Ты не отвечал на телефон, потому что спал?       — Ну… Да и нет. Я не помню ничего. Помню, как начали пить, и как проснулись. А телефон разбитый, сим-карты нет. И мой глаз теперь такой… — Изуку указал на ещё больше отёкший глаз.       — Фига… Работники в баре ничего не говорили?       — Эм… Они говорили, что мы уходили, а потом снова вернулись, и я стал таким.       — А с той омегой?       — С ней всё нормально.       — Может это она так тебя?       — Не думаю. О-она хорошая.       — Ясно… Ладно, похоже на правду.       «Я смог и Серо обмануть! Отлично!»       — Что ж, пошлите что ли потусим вместе? — сказал Денки.       — Бакуго хочет мне что-то сказать, я хочу его послушать.       — Это что, так важно?       — Да… Мы с Киришимой… видели на его руках порезы. Он себя режет.       — Оху… — чуть не выругался Серо.       — Что реально?       — Угу…       — Ладно… Но мы проводим тебя до него. — говорил жёлтоволосый омега, — А то одного оставлять тебя стало как-то тревожно.       Они шли до того же места, но встретились с Бакуго раньше.       — О! Бакуго!       — Уже вернулись?       — Да.       — Зачем вы его забирали?       — Допросить, куда пропал. — ответил Серо.       — А при нас нельзя было?       — Вдруг он не захочет при тебе говорить.       — Что? Я вам рассказал то же самое, что и Бакуго.       — Ясно. Изуку, вернёшься со мной в общежитие?       — Хорошо.       — Эй. Только попробуй как-нибудь ещё обидеть его. — возмущённо сказал Каминари.       — Ты с ним опять ругаться хочешь? — спросил Серо.       Но Бакуго даже не огрызнулся, он поник головой и только выдал:       — Угу…       Все трое удивились.       — Мы пойдём. — Изуку потянул альфу за рукав толстовки.       По пути, омега спросил:       — Бакуго, всё нормально? Ты даже не спорил с ним.       Тот глянул на него и ответил:       — Его переживания обоснованы. Я могу тебя обидеть.       — Почему ты так считаешь?       — А разве нет? Я гнев контролировать не умею. Могу сорваться на тебя. Но… я буду стараться, чтобы тебе было безопасно со мной, я буду учиться контролю. Только… не переставай дружить со мной, хорошо?       Это был один из тех моментов, когда Бакуго походил на милого щеночка. Изуку не мог перед этим устоять, к тому же прекращать дружбу не было у него в мыслях, ведь сейчас в их отношениях всё куда лучше, чем в первые дни знакомства.       — Не перестану. — Изуку крепко обнял его.       Бакуго раскраснелся, а его руки подрагивали, не решаясь обнять в ответ, прикоснуться к его маленькому, по сравнению с ним, тельцу. Омега заметил его тревогу. Изуку поднял глаза на альфу, взял его кисть и положил на свою щёку, заулыбавшись. Он хотел показать, что Бакуго его не пугает. Обрадовавшись, блондин прижал его к себе. Постояв так пару секунд, Бакуго спросил:       — Я ведь не сильно прижимаю тебя?       — Нет.       — Хорошо.       И ещё полминуты в таком положении.       — Ну что, в общежитие? — спросил Изуку.       — Ага.       Сделав шаг, Мидория вздрогнул.       — Ох! Шинсо! Я так его и не навестил. Они с Мономой, наверное, переживают.       — Прямо сейчас?       — Да. А что? Вдруг я опять потом забуду?       — А вдруг я потом не смогу с тобой поговорить? Мне нужно с тобой сейчас это обсудить…       — Это?       — Мои порезы.       Услышав это, Изуку, не думая, завёл Бакуго между домов.       — Отойдём сюда. Тут нет никого.       Парни встали друг напротив друга.       — Я так понимаю, ты видел их. — начал Бакуго, задёрнув рукав толстовки, — Просто я проснулся вчера без верха. Если честно не помню, что было после того, как мы с Орочи сели пить.       «Так он с Орочи пил?»       — Похоже, я перебрал.       — Ты правда ничего не помнишь?       — Нет. — Ты спрашивал меня о том, можно ли тебя любить. Ты говорил, что плохой и в тебе нет ничего хорошего.       — И… что ты ответил?       — Раз ты ничего не помнишь, повторю. Тебя можно любить. Потому что из-за неправильных поступков на тебя не ставится клеймо плохого на всю жизнь. Ты можешь попытаться исправиться. Просто нужно понять и принять свою неправоту. Мы все ошибаемся, так ведь? Главное исправить. Я верю в тебя. Ты и хорошее делал, проявлял ко мне заботу, думаю, к Киришиме тоже. — Изуку улыбался ему.       — Спасибо… Твои слова прибавили уверенности.       — Не за что.       — Есть за что. Ты правда очень добрый. Ты… этим похож на мою маму. Она тоже была человеком с добрейшей душой. Она не работала, потому что Мицуки запрещала, но занималась благотворительностью, я тоже помогал с этим. Я помню, мы собирали игрушки сироткам, приносили вещи и помогали на субботниках в домах престарелых, не проходили мимо ни одного пожилого человека, который что-то продавал на улице. Это то, что мы делали вместе. На самом деле она всегда учила доброте и отзывчивости, но, видимо, со временем я всё забыл, потому что она… больше не учила. — Бакуго прикусил губу, зажмурился, а слеза всё равно непослушно скатилась.       — Бакуго… — Изуку рукой вытер его слезу.       Альфа накрыл своей ладонью его кисть.       — Ещё в первые дни… я-я заметил, что ты похож на неё. Ты напоминаешь её… и мне немного больно. Смотря на тебя, мне сложно не вспоминать её. Н-но в то же время я так рад… что встретил кого-то похожего на неё. Я-я люблю её, я скучаю по ней, и рядом со мной кто-то, кто так похож на неё по характеру, это некоторая отдушина для меня. Да эти порезы… я с-сделал от отчаяния, я несколько лет пытаюсь смириться с мыслью, что я её больше н-никогда не увижу, не обниму, не скажу, как л-люблю её. Мне это всё ещё даётся с т-трудом. Но я буду стараться взять с-себя в руки… Ради тебя. Чтобы ты не переживал, я ведь уже знаю, какой ты. Я рад познакомиться с т-тобой, мне с тобой стало приятно время проводить, и я хочу, чтобы м-мы были рядом ещё о-очень долго, я хочу, чтобы ты п-поздравил меня с выпускным, а я тебя… Это мой… с-стимул.       Изуку резким движением уткнулся лбом в его грудь.       — И-изуку?       Бакуго услышал всхлипы.       — Ты-то ч-чего плачешь?       — Н-не могу я иначе реагировать на т-твои слова… Я тоже… б-буду рад быть рядом.       Альфа левой рукой погладил его кудрявую макушку.       «Он на самом деле такой чувствительный…» — думал Изуку, — «Сентиментальный… Думаю поэтому… он мне нравится. То, какой он на самом деле душевный».       — Изуку, я переживаю… Мне не хочется, чтобы моим друзьям было плохо. Меня настораживает, что ты что-то скрываешь. Я же вижу. Может ты хочешь укрыть меня от переживаний, но мне не лучше от этого. Я очень переживаю… Не бойся сказать мне, если тебя кто-то обижает, я тебя защищу, и всё будет хорошо. Обещаю.       Наконец. Вот оно. Осознание. Всей своей нелепой глупости, и лишь потому, что для себя Изуку не имеет какой-то ценности.       «Я думаю, тебе важно, чтобы у твоих друзей всё было хорошо, как и твоим друзьям важно, чтобы с тобой всё было в порядке. По-настоящему в порядке, а не видимость благополучия, которую ты пытаешься создать».       «Его ментальное здоровье не станет лучше от того, что ты молчишь!»       Урарака была абсолютно права, теперь он это понял. Пора исправлять ошибку.       — Бакуго, я должен тебе сказать, дело в том, что…       До их ушей дошёл шорох слева. Силует присел на корточки и потушил сигарету. Потом он двигался к ним. Чем ближе тот был, тем отчётливее казались черты лица. Изуку мигом узнал свой ходячий кошмар с ярко-жёлтыми змеиными глазами.       — Кацуки-тян! — радостным возгласом сказал он.       — Привет, Орочи. Ты чего здесь?       — Просто курил.       — М…       — О, а ты же тот кудрявый. Вы друзья?       — Ну да, друзья. — ответил альфа.       Изуку ощущал себя стеснённо, не мог проронить какого-либо слова, Орочи будто почувствовал, что он хочет признаться, рассказать, и пришёл предотвратить это. Но тот просто подслушал, это просто обстоятельства, при которых Орочи был в том же месте, куда пришли они. Обстоятельства не были на его стороне. Они вовсе не были на его стороне, когда он решил молчать, потакая этому желанию.       — Понятненько. Приятно познакомится, я Орочи Курода. Мы виделись последний раз в медпункте, я так и не представился должным образом. Надеюсь, я не показался тебе грубым?       Орочи настойчиво и уверенно делал вид, будто между ничего не происходило, будто он никогда не делал с ним эти ужасные вещи. На его вопрос Мидория отрицательно покачал головой.       — Хорошо. — Курода не переставал строить дружелюбную улыбку, — Кацуки-тян… — он прицепился к руке Бакуго, — Пошли погуляем.       — Но у нас с Изуку важный разговор.       — Кацуки, но я хочу проводить с тобой больше времени. Я понимаю, что мои чувства не взаимны, но можно хотя бы дружить с тобой и проводить время? Неужели ваш разговор нельзя отложить? Ничего же страшного не случится?       — Ты, наконец, понял, что не нравишься мне в этом плане?       — Ты же сам сказал… когда выпили.       — Ох… Прости, я не помню. Я перебрал.       — Понятно, ничего… Ну так?       — Стоит спросить Изуку. Изуку, может ли это подождать?       — Ну…       Он поймал на себе зверский взор Орочи, вся уверенность испарялась, как пепел на ветру.       — Может и подождать…       — Уверен?       — У-угу…       «Или же?.. Нет, достаточно! Либо сейчас…»       — Баку…       — Вот и отлично! — сказал Орочи, — А теперь, как насчёт прогуляться всем вместе?.. Ах! Подожди! Ты так и не навестил того фиолетоволосого Шинсо со странными волосами. Я слышал от блондинчика, что он ждёт тебя и волнуется!       — Точно. Изуку, ты ведь хотел пойти к нему.       — Да…       — Ты можешь пойти к нему, а потом присоединиться к нам. Что скажешь?       — Я-я не против… Нужно же сходить к Шинсо…       Они ушли в противоположные стороны.       «У меня будет шанс в общежитии».       Изуку отправился в больницу, думая, что ему делать с телефоном. Ремонт будет дешевле. Но получится ли починить? Только надеяться остаётся. Оставалось несколько метров, перед больницей он зашёл в магазин и купил фруктов: персиков и груш. Оказавшись на месте он открыл дверь палаты. Шинсо был в общей палате, лежал на кровати с левой стороны ближе всего к двери и смотрел в потолок, он был в голубой больничной пижаме.       — Привет, Шинсо.       — О! — альфа повернул голову, — Привет, Мидория. Я тебя ждал. — он приподнялся и подложил подушку под голову.       — Ты знал, что я приду?       — Нейто звонил. Он от Бакуго узнал.       — Ааа. Как ты?       — Получше. Боль не такая сильная.       — Хорошо. Я тебе фруктов принёс.       — Спасибо. Так мило с твоей стороны.       — Пустяки. — Изуку улыбнулся, присел на кровать, а затем обратил внимание на цветы, лежащие на тумбе, розовая глициния, — Красивые.       — Это тебе.       — Мне?       — Да. Я попросил знакомого купить, скинул ему деньги.       — Понятно. — Изуку взял букет и вдохнул аромат, — Спасибо. Глициния красивая.       — Я не знал, какие цветы ты любишь, а розы как-то банально, поэтому решил вот…       — А почему именно розовая?       — Ты вроде любишь этот цвет?       — Да, люблю. Спасибо.       — Не за что.       — Кстати, я люблю немофилы.       — Вот как, учту. Как по мне, они скромны, но изящны, прям как ты.       — Ты думаешь? — омега порозовел.       — Да.       — Всё комплиментами меня одариваешь. — парень прикрылся цветами.       — Мне нравится это делать, к тому же я говорю правду.       — Ладно, всё. А то я совсем красным стану…       — Хорошо-хорошо.       — Что ты Бакуго сказал? Почему он тебя ударил?       Шинсо замолчал.       — Эй?       — Ты разозлишься. Я не решусь ответить, извини.       — Значит, ты сказал ему что-то обидное. Ладно, доставать тебя не буду, ты не в том состоянии… Но извинись перед ним. Я надеюсь, ты понимаешь, что неправильно поступил?       — Да-да…       — Шинсо, я серьёзно. Я думал, ты следишь за своими словами. Давить на больное других плохо. Извинись перед ним.       — А он извиняться собирается?       — Собирается, поверь мне.       — Пф… Хорошо, понял… Ты всегда красился?       — Нет. Просто решил…       Изуку снова хотел соврать, он начал делать это на автомате. Он почувствовал себя так ужасно. «Я уже вру, не задумываясь… Я превратился в обманщика и вруна. Я обманываю своих друзей! Какой же я друг вообще?»       — Я кое-что скрываю под ним.       — А? У тебя что-то с лицом случилось?       — Да… Я не хотел, чтобы кто-то узнал. Все бы переживали… Но они переживают и сейчас. Все видят меня, как открытую книгу. Что я вру. Скрываю.       — Тебя побили?       — Сразу понял… Они издеваются надо мной.       — Кто?       — Орочи со своими друзьями…       — Знакомое имя. Не тот ли, что за Бакуго увивался?       — Угу… Именно из-за него он меня достаёт.       — Почему же ты сразу кому-нибудь не сказал?       — Я не хотел никого втягивать…       — Ты понимаешь, что это глупо?       — Теперь понимаю.       — Здорово, что ты, наконец, сказал.       — Я не пришёл вчера… потому что сам... попал в больницу. — Изуку встал и задёрнул толстовку.       — Ты… Да ты не должен был молчать о таком!       — Ох какой ужас… — высказался один из пациентов в этой палате, парень-омега, прикрывая рот от шока, сидя на второй кровати на левой стороне.       Изуку шмыгнул, наступали слёзы. Шинсо поднялся, приложив руку к груди, а потом обнял паренька.       — Всё-всё… Ты признался, это хорошо. Я Нейто передам. Всё будет нормально, бояться тебе больше нечего.       — У-угу… — омега зарылся в плечо Шинсо.       Когда Изуку успокоился, они ещё немного поговорили, после чего он ушёл.       «Нужно отнести телефон в ремонт. Надеюсь у меня останутся деньги».       Отнеся телефон, он проверил баланс своей карты.       «Так себе… Но почти конец месяца, на оставшиеся дни должно хватить. Может у меня наличка осталась в карманах или кошельке».       — Ой! — Изуку вздрогнул от того, что на его плечах оказалась чья-то рука.       Это была Очако Урарака, удивлённая тем, что Изуку не больнице, ведь его должны были выписать послезавтра, и она знала об этом.       — Я попросился выписаться сегодня, иначе я не смог бы уже ничего скрывать от друзей.       — Почему ты просто не можешь…       — Ты была права… Прости, что не слушал. То, что я молчу, обманываю и скрываю, не сделало лучше. Я не хотел, чтобы другие переживали. Но все очень переживают. Ты понимаешь, что с твоим другом происходит что-то нехорошее, но ты не знаешь что и не можешь помочь. Теперь я понял, что они чувствуют.       — Неужели? Я рада, что ты понял. Ты уже рассказал им?       — Только Шинсо пока.       — Ну и отлично. Уже кто-то знает.       — Именно ты меня вразумила, спасибо.       — Да брось, ты тоже молодец. Если ты так бы и не осознал, то мои слова были бы бесполезны.       — Если бы ты не сказала, я бы не осознал.       — А откуда у тебя глициния?       — Шинсо подарил.       — У-у-у, твой парень?       — Н-нет! Вовсе нет.       — Пока ещё?       — Нет. Мне нравится Бакуго.       — Вот как, а на тебя другой глаз положил.       — Раньше я не получал такого внимания от альф, это смущает.       — Главное, чтобы не были извращенцами. Ну да ладно, я вот, что хотела спросить... Ты пьёшь?       — Алкоголь? Если только чуть-чуть могу выпить. Всё-таки алкоголь вреден.       — Ты как Цую… Но ладно. Пошли выпьем?       — Даже не знаю.       — Не волнуйся, заставлять набухиваться не буду.       — Хорошо.       То о чём он лгал, стало реальностью. Он сидел в баре с Ураракой и держал в руках стакан виски.       «Теперь я правда пью с Ураракой. Получается… это уже не враньё?» — подумал Изуку.       — Эй, чё ты заснул? Давай выпьем за твоё осознание.       — А? Д-да.       Они чокнулись бокалами. Урарака выпила всё мгновенно. Изуку же сначала покрутил стакан в руке, глазея на него.       — Ну пей. Чего медлишь? Ты не пил никогда?       — Виски не пил. — парень сделал маленький глоток.       — Да ты чё? Давай зал…       Не успела она договорить, как Изуку опустошил стакан. От этого глоточка ему будто что-то ударило в голову, и он захотел выпить всё.       — Это по-нашему.       Но Очако заметила, что теперь с ним что-то не так. После того как Изуку ударил стаканом по стойке, он не двигался, а сидел с опущенной головой.       — Ты живой?       Омега поднял голову, покачиваясь и забавно и глупо улыбаясь.       — Увииии… Я такой пьяненький.       — Ч-чё… Ты рофлишь? Или нет? Эй. — Урарака потыкала пальцем в его плечо.       Мидория чуть не свалился, но она удержала его.       — Ты реально уже пьян? Уже хорошенький? Уже в стельку?!       — Ля-ля-ля.       — Да как же… Чего меня не дождался? Нечестно! Как так вообще? Сразу от одного стакана?!       — Барменчи-и-ик… Налей ещё.       — Нет, не наливай ему! Я должна его догнать!       — Нал-лей, позязя.       — Нет! — повторила Урарака.       — Да закрой свой ебаный рот! — громыхнул Изуку.       Знатно обалдели и она, и бармен-бета. И не только от его грубого крика и мата, но и от того, как он после него мгновенно обратно подобрел.       — Барменюша… — сказал он, облокотив голову на руку, — Налей ещё, хи-хи…       «Охренеть… Он реально такой? Или это тайное стало явным? Я-то плохо его знаю…» — думала Урарака.       Бармен трясущей рукой схватил стакан и налил виски, не отводя взгляд от Изуку, и отдал обратно.       — Ты-то чё испугался? — спросила она, глядя на бармена.       — С виду такой милый омега… и не подумаешь…       — Ну да…       Мидория взял в руку стакан, несколько секунд пялился на содержимое, улыбаясь и хихикая. А потом выпил всё до дна.       «Пьяным он меня немного пугает… А меня мало, что пугает».       Изуку выронил стакан, он покатился по столу, но бармен поймал его, а голова омеги плашмя упала на стойку. Он уснул.       — Чё… Блять, ясно. Теперь я пью одна… Этот чувак просто не умеет пить, особенно такой крепкий алкоголь.       Урарака пила в одиночестве, так как её товарищ быстро сдулся. Но она поболтала с барменом, поэтому неплохо провела время. Выпила она много и последовала за Изуку. Заснула. Оба очень крепко спали. Разбудить не удавалось. Придуманная Изуку ситуация и правда воплотилась в реальность. Урарака проснулась с головной болью от похмелья.       — Ах ты ж… Нет ну это, конечно… минус.       Омега приоткрыла глаз. Изуку рядом с ней не было. Тогда она открыла оба глаза. Поморгала, потёрла их, стала озираться.       — Он в туалет отошёл? Или как?       — Он ещё прошлой ночью ушёл. — ответил бармен.       — Куда?       — Не знаю. Он проснулся, но ещё не протрезвел, вы уже спали, потыркал вас, видимо, пытаясь разбудить, а потом просто ушёл.       — Сколько время?       — Двенадцать часов дня.       — Сколько?! Ух… А я так и осталась здесь?       — Да, мы не смогли вас разбудить. Заведение закрыли вместе с вами. Когда мы возвратились сегодня, вы всё ещё были тут.       — Ясно. Вы простите…       — Всё нормально. На вас никто не злится. Но, просили передать, всё-таки впредь старайтесь так не напиваться.       — Да…       Девушка возвращалась домой.       «Надеюсь, с ним всё в порядке. А-то нетрезвый пошёл куда-то… Ещё и цветы забыл... Блин… Чё волнуюсь?» — размышляла Урарака, — «Всё из-за того ублюдка чокнутого, как его там… Орочи».       Она не могла ему не написать, не позвонить. Урарака помнила, что его телефон разбит. Чтобы убедиться, что с ним всё хорошо, она пошла к их общежитию. Омега не знала в каком конкретно он живёт, пошла к ближайшему отсюда. Когда Урарака приближалась к нему, она увидела нехорошую картину. Издалека Очако видела, как прямо перед общежитием столпилось несколько людей, кому-то было плохо, человек лежал, возможно, без сознания, а около него была другая девушка. Урарака не хотела думать, что это Изуку. Но… когда она была всё ближе и ближе, то поняла… Это был он. И рванула, что есть мочи. Рядом с Изуку была девушка-бета с розовыми взъерошенными волнистыми и очень короткими, по подбородок, волосами, смуглой кожей, янтарного цвета глазами, на ней был зелёно-фиолетовый топ, короткие светлые джинсовые шорты и белые сандалии на большой подошве.       — Что с ни… Ебать! - она от шока уронила цветы.       Всё лицо было в тёмных больших синяках, губа была разбита и сильно кровоточила, из головы текла кровь. Изуку не до конца потерял сознание, у него были небольшие судороги, он был бледен, как смерть, на его правый почти чёрный отёкший глаз было больно смотреть. Под головой омеги была красная кофта, принадлежащая одному из стоящих рядом человек.       — Я просто шла и увидела как тут столпились люди. — ответила розоволосая, — Ради интереса подошла, а тут вот!       — Мы уже вызвали скорую. — сказал один из них, парень-омега.       — Чёрт… Эта мразь…       — Ты знаешь, кто это сделал? — спросила розоволосая.       — Да… знаю.       Вдруг Изуку вырвало кровью, она хлестанула из его рта.       — Блять! — ругнулась Урарака.       Розоволосая мигом перевернула Мидорию на бок. Парень откашлялся.       — Кто это сделал? Этот парень вроде тот, кто очень важен моему другу.       — Я уверена, что Орочи.       — Кто это?       — Тот, кто буллил его из-за Бакуго.       — Буллил? И Бакуго ничего не знал?!       — Этот дурак… молчал и всех обманывал…