История нашей любви

      Вечер наступал, меняя день на ночь, но городская шумиха пока что не утихала. Люди возвращаются после работы, после весёлого праздника, важного события, прогулки или откуда-нибудь ещё. Или только идут туда. Тем не менее много, кто прошёл мимо того места, где без сознания лежал Изуку. Никто и вибрации телефона не слышал, не кстати он был поставлен на этот режим. К семи часам омега очнулся. Он приоткрыл один глаз, второй не получилось. Боль в голове так и не прошла, и слабее не стала.       — Блин…       Изуку опёрся локтями и приподнял тело. Ныло невыносимо.       — А-ай…       Он с явным трудом может встать на ноги. Те двое отпинали его на славу. В сидячей позе, расположив правую руку у живота, левой Изуку стёр кровь под носом. Теперь рукав его толстовки был запачкан. Изуку нерасторопно огляделся, ища рюкзак и телефон. Первый был близко, но второй был дальше. Подтянув к себе рюкзак, омега посмотрел на месте ли брелок всемогущего, который всегда висит сбоку. Он был дорог Изуку и не хотел бы, чтобы его украли, что Орочи мог сделать, пока Мидория терпел тучу пинков, чтобы насолить ему. Но брелок был там, где обычно.       «Хоть что-то…»       Изуку отложил рюкзак в сторону и потянулся за телефоном. Достав его, он уложился на спину. Всё то время, пока он «спал» здесь, телефон разрывался от звонков. Звонил Серо, звонил Денки, звонила мама, звонил Бакуго. Серо семь раз, Денки и мама пару раз, Бакуго двенадцать раз.       «Столько звонков…»       Изуку нажал на контакт и начались гудки.       — Привет, мам. — сказал он, когда трубку сняли, — Прости, случайно на безвучку поставил, занят был, не слышал… Что с голосом? Да в горле першит что-то… Не волнуйся, куплю что-нибудь от горла… У меня всё хорошо… С друзьями тоже. Как у тебя дела? Ты хорошо кушаешь? Отдыхаешь?.. Надеюсь не врёшь, заботься о себе… Мне надо идти… Ага… И я тебя тоже люблю, скучаю… Пока…       Закончив разговор, Изуку открыл камеру и поглядел на своё лицо. Он тронул пальцем синяк под левым глазом, сморщившись от боли. А правый глаз опух.       «Чем это всё скрыть… Я не могу допустить, чтобы увидели это. Если узнают, то Орочи… просто убьёт меня…» — думал он, — «К тому же у них свои проблемы есть. Бакуго точно хватает переживаний…»       Изуку попытался встать. В теле, особенно в районе живота и груди отдавало гнетущей болью. Больше никому перезванивать он не собирался, по голосу другие заподозрят неладное. Пока омега смог снова только сесть. Изуку уставился на своё лицо, в его взгляде была одна пустота. Желание Бакуго о смерти он сейчас хорошо понимал. В самом нём сейчас возникло то же. На самом деле он не раз задумывался над этим.       «Почему бы просто всё не закончить?» — таким вопросом он задавался после избиений.       Но мысли о маме его всегда останавливали от планирования и реализации, мысли о том, что будет с ней. Она не выдержит этого. Он есть у неё, она у него, они есть у друг друга. Это то ради чего стоит жить. Изуку подумал об этом и сейчас. И он отметнул эту идею.       — Эх… Нужно подумать о том, как замаскировать. Замаскировать что-то на лице можно гримом. А точнее макияжем… Ничего странного в этом не будет, захотел вдруг начать краситься. Нужно всё купить. И срочно.       Изуку вытер слюнями оставшиеся мазки крови у носа, еле встал сквозь боль, накинул рюкзак, нашёл по карте в телефоне ближайший магазин косметики и побрёл, натянув капюшон. Шёл он медленно, ковыляя, надеясь не наткнуться на знакомых. Судьба была на его стороне. Изуку никак не интересовался темой макияжа и разного рода косметики и ничего в этом не понимал, поэтому заранее узнал, что ему необходимо купить. Так для простого, но позволяющего скрыть следы побоев, макияжа он приобрёл тональный крем, румяна, чёрную тушь для ресниц, ярко-красную помаду и фиолетовые тени с блёстками для век. Изуку накрасился в том же магазине, попросив зеркало, которое у них, к радости, было, облокотившись на стену.       — Готово… — пробормотал Изуку, разглядывая себя, — Вроде ничего не видно, только вот… глаз.       Правый глаз был опухший и открыть его ему давалось нелегко.       «Что с ним делать? Опухший закрытый глаз вызовит много вопросов… Только врать. Скажу, что мошка укусила».       Отдав зеркало, сложив косметику в рюкзак, Изуку вышел из магазина. Головная боль отступала, и он чувствовал себя лучше. Хотя болезненные ощущения в груди при передвижении остались.       «Нужно просто идти, не торопясь…»       — Мидория! — вдруг позвали его, заставив омегу вздрогнуть.       К нему подошли Серо и Бакуго.       — Зачем тебе телефон вообще?! — тут же завозмущался альфа, — И что это за штукатурка на лице? Чё с глазом?       — Мидория, мы тебе звонили много раз. Куда ты пропал?       — Простите, когда музыку слушал, на безвучку поставил, забыл выключить. Я просто гулял.       — Гулял? Я хотел отвезти тебя, но ты ушёл, не дождавшись. — сказал бета.       — Извини, я-я забыл.       — А что ты вдруг накрасился? И что с глазом?       — Я это с самого начала спросил… — пробурчал Бакуго.       — Просто захотел начать краситься. А глаз… мошка просто укусила.       — А зачем ты глаз с отёком накрасил? — спросил блондин.       — Чтобы… не портил макияж.       — Тц… — Бакуго был в сильном раздражении и негодовании. Серо же спокойнее.       — Бакуго вообще себе места не находил, переживал очень, омон хотел вызывать. — сказал Ханта.       — Ч-ЧЁ?! — всё лицо альфы загорелось красным, — Д-ДА НЕ ПРАВДА!       — Ладно, может про омон загнул, но переживал сильно.       — А в-вот и нет!       — Ты лица своего не видишь. Показать?       — Отвали!       Изуку смотрел на них и улыбался. Что-то было по-прежнему.       — Тем не менее… Мидория, ты точно в порядке? — спросил Серо.       — Да, всё хорошо, можете не волноваться.       — Ну… ладно, тогда я пошёл домой. Позвоню ещё Денки, он просил сказать, как найдём тебя.       — А почему он не с вами?       — Его наказали. Он будет после универа сидеть дома до тех пор, пока отец не отменит домашний арест.       — Блин… сочувствую ему.       — Я тебя уверяю в том, что он сбежит каким-нибудь способом. Я его знаю. Как же без Эйджи. Он взвоет, если секунду видеть его не будет. Наверное, сейчас ревёт там Киришиме в трубку, как скучает.       — Хи-хи, возможно.       Серо оставил Изуку и Бакуго. Эти двое направились в общежитие. Бакуго всё недовольно бурчал себе под нос.       — Ты злишься?       — Тц… Как видишь.       — Но я уже здесь.       — Да… но я правда волновался. — Кацуки отвернулся, краснея, — И сейчас волнуюсь из-за глаза твоего.       «Что же делать?.. Если я начну избегать его, он запереживает. Вопримет ещё на свой счёт…» — размышлял Изуку, — «Но как иметь возможность быть с ним рядом, при этом не попадаться Орочи?.. Да никак… Плевать. Я решил помогать Бакуго, поддерживать из-за его морального состояния. Какие-то синяки, ссадины, разбитый нос не испугают меня. Было. Проходили».       Изуку обвил его руку и ответил, задорно улыбаясь:       — Да мошка какая-то! Пройдёт!       — Ну да… — на лице Бакуго также проявилась лёгкая улыбка, — Ты улыбаешься, больше не нужно ничего.       — М?       — Э-эм…       Изуку отпустил его руку, оба засмущались от произнесённых слов Бакуго.       — Ты… тоже улыбайся. — омега переместил взгляд на Бакуго и улыбался широко и радостно, как весенний лучик солнца.       Его улыбка была очаровательной, сияющей, чарующей, но такой уязвимой. Одна маленькая ошибка сотрёт её, как обычная стиральная резинка. Бакуго хочет её хранить, такую нежную и хрупкую. Но боится не справиться вновь. А сейчас в нём затесалось желание найти эту мошку, которая посмела посягнуть на гладь его тонких век, и придавить её.       Придя, они поужинали тем, что купил и приготовил Бакуго, после чего убили вечер за игрой, потом на боковую. Здесь для Изуку было сложное испытание. Ложиться спать в косметике будет странно и подозрительно. Если он смоет, всё вскроется. Но проблема и не только в этом была, о средстве для снятия макияжа Изуку не подумал, забыв о нём.       — Чего застыл? Не пойдёшь смывать?       — Дело в том… что я забыл купить очищающее средство.       — Смой пока просто водой.       — Но оно не смоется полностью, и я буду не очень выглядеть.       — Лучше, чем ничего.       — Я лучше лягу так, а завтра смою.       — Для кожи вредно.       — Только одну ночь.       «Сейчас мне на руку то, что я забыл. Завтра что-нибудь другое придумаю». — раздумывал Изуку.       — Как знаешь… Но спишь на своей кровати.       — Почему? — расстроенно спросил омега.       — Испачкаешь ещё меня своей штукатуркой.       — Это не штукатурка. Не испачкаю.       — Ты же близко будешь.       — Я отвернусь к стене.       — Ты ночью можешь перевернуться.       — Но… я боюсь.       Без того детское личико Изуку становилось ещё более детским и миленьким, когда он расстраивался, не получая желаемого. В этой битве Бакуго проигрывал.       — Ладно-ладно…       — Ура! Обещаю не пачкать!       Изуку сделал всё так, как и решил. Он наплевал на угрозы Орочи и не подумал разрывать с Бакуго общение. Все побои он будет скрывать за макияжем. Он не вздумает испугаться, пусть тот его бьёт сколько угодно, омега не прогнётся. Так он считал. Когда на самом деле этим решением загнал себя в угол.       Нужно, чтобы никто ничего не узнал, хотя его макияж привлекал внимание. Увидев преображение Изуку, Денки был в потрясении, смятении и безнадёге.       — Мидория… — Каминари положил свои руки на щёки Изуку, прижав их, — Почему?       — Я…       — Зачем ты так поступаешь со своим лицом?! Нужно было обратиться к знающим! То есть ко мне! Эти цвета слишком ярки для твоего миловидного лика! Слишком вульгарно для тебя! Тебе нужен лёгкий нежный макияж! Нужны пастельные цвета!       — Каминари…       Денки не умолкал.       — Зачем ты нанёс такой толстый слой тональника! У тебя жирная кожа и забитые поры! Может ты не заметил, а я да! Не губи свою кожу, пожалуйста! Зачем ты нанёс тени на опухший глаз?! Пощади чувствительную кожу век!       — Денки, успокойся. — Серо потряс плечо друга, пытаясь угомонить.       — Как я могу! Погляди, что он сделал! — он уже был на грани того, чтобы заплакать.       — Что ты так серьёзно это воспринял?       — Здоровье кожи… это серьёзно. — Денки метнул в него зловещий взор.       — Окей…       — К-каминари я… — Изуку хотел придумать что-нибудь убедительное, — Я просто не думал, что ты сильно разбираешься в декоративной косметике, ты же не красишься.       Денки переклинило, он стал очень зол.       — Мидория… то, что я не крашусь, не значит, что не разбираюсь. Я ярый фанатик любых косметических средств и хочу разбираться во всём… Раньше я красился, но отказался от этого для меньшего неприятного воздействия на кожу, а также поняв, что прекрасен и без макияжа.       Из-за негодования Денки прижимал щёки Изуку чересчур сильно.       — Б-больно.       — Ой!.. Извини, от твоих слов я посчитал себя оскорбленным. — парень отпустил Изуку.       — Прости, совсем не хотел тебя обижать. — кудрявый накрыл ладонями свои щёки.       — Знаю… но что-то я вспылил, прости.       «Денки признаёт и понимает свою вину… Обычно, он не любит это делать». — думал Серо, — «Есть ли в этом влияние Киришимы? Хотя они знакомы-то…»       — Тем не менее, Мидория, нужно относиться бережнее к своей коже. Давай я помогу тебе с образом?       — Н-нет!..       — А?       — М-мне… и так нравится.       — Нравится? Реально?       — Да, мне нравится. Хочу так. Денки вновь готов был разгорячиться, как вот-вот намеренный извергнуться вулкан.       — Держи себя в руках. — усмирял его Серо.       — Стараюсь… Тогда хотя бы не наноси тональник, или только слегка. Куда тебе так много? Твоя основная проблема забытые поры, прыщей немножко, к удивлению.       — К удивлению?       — У людей с жирной кожей проблемы с акне, то есть прыщами.       — Ааа…       — У тебя более менее, а ты пытаешься усугубить! Я не позволю! После универа мы идём закупаться!       — На какие шиши, позволь узнать? — поинтересовался Серо.       — На Мидории. У меня нет денег теперь.       — Вот как.       — На мои?! Но…       — Да мы просто купим умывашку и маску очищающую. Не сильно дорогие, я понимаю, что у тебя весьма ограничен бюджет.       — Офигеть. Ты понимаешь. — иронизировал Серо над его любовью к импульсивным покупкам.       — Заткнись… Только эти две вещи нам понадобятся. — снова обратился он к Изуку, — Ведь средство для снятия макияжа ты должен был купить.       — Я не купил, забыл.       — А как ты смывал макияж?..       — Я спал с ним.       Денки был на грани отчаяния и безысходности.       — Я больше не могу… Ханта, держи меня, мне плохо. — парень повалился на Серо, будто упав в обморок, и положил руку на лоб.       — Хватит комедию ломать. — упрекал Серо, поддерживая его, чтобы не упал.       — Ох, ты просто не понимаешь.       Раздался звонок и студенты поспешили в аудитории.       — Всё, встань. Иначе я убираю руки, и ты свалишься. — сказал Серо.       Денки поднялся и пошагал от них на занятие, прибавив:       — До конца лекций с этим милым созданием я разговаривать не желаю. Ханта, передай ему, чтобы ждал меня, когда закончит.       — К-каминари!..       Тот проигнорировал Изуку.       — Он обиделся?       — Не воспринимай это серьёзно. Перебесится. Идём.       Серо приобнял омегу, и они пошли.       — Но всё-таки…       — Он не обижен. Просто раздражён. — отвечал бета, — Он назвал тебя милым созданием и собрался встретиться позже. Если бы обиделся, вообще бы видеть не хотел. Ты знаешь, со мной так было. Ему просто нужно время, чтобы умерить пыл. Он заботится о твоей коже. Для него это, видимо, важно. Он порой странный и нелогичный, но заботится о тех, кто ему дорог по-своему.       — А, понимаю теперь.       «Блин, думал ничего такого, но моё лицо привлекает нежелательное внимание…» — думал Изуку, — «Ещё и Каминари разолил… Впрочем делать-то уже нечего».       Все знакомые обращали внимание на его макияж и спрашивали о том, почему вдруг он начал краситься, Изуку давал одинаковый ответ. Он просто захотел. Что некоторых не убеждало. Серо с самого начала заподозрил, что всё это странно. Денки, Яойорозу и Кьёка согласились с ним. Это не было похоже на Изуку. Однако Серо понимал, что вряд ли добьётся объяснений от Мидории, поэтому решил просто наблюдать за его словами и поведением. Единственный, кого поначалу ничего не смутило, был Монома.       — Классный макияж.       — Спасибо.       — А с глазом чё?       — Мошка укусила.       — Ой… Ты бы лучше мазью помазал, а не красился.       — Да всё в порядке.       — Но всё равно советую. Давай пообедаем, можем с твоими друзьями.       — Серо наверняка будет с Каминари, а он не хочет разговаривать со мной до конца лекций.       — Почему?       — Долгая история…       — Окей. Пойдём вдвоём тогда. Не против кафешки?       — Нет. Я только в туалет заскочу.       — Я пойду пока, догоняй.       — Угу.       У Мономы была невозмутимая реакция, которая удивляла Изуку.       «Так легко отреагировал? Даже не спросил, что сподвигло меня краситься?.. Ну и хорошо. Мне определённо не нужно, чтобы все акцентировали на этом внимание».       Изуку улетел в мысли, не следя за тем, куда заходит. И зашёл не в ту дверь. Он понял это, когда перед предстала такая картина: альфа завершил свои дела перед писсуаром и собирался натянуть джинсы. Почувствовав взгляд, он обернулся на Изуку.       — М?       — ААААА! — омега заверещал и выбежал, со всей дури хлопнув дверью.       Изуку скатился по стене, закрывая лицо обеими руками, и сгорал от стыда.       «Это ужас! Кошмар! Стыдоба! Надо смотреть куда идёшь!» — корил себя парень.       — Хей, ты в порядке? — спросил этот же альфа, вышедший из уборной.       — Ааа! — Изуку опять перепугался, но уже от неожиданности, — Ой!.. — он поднялся и, раскрасневшийся, начал извиняться, сложив ладони, — Простите! Простите! Простите! Простите! Я зашёл не в тот туалет! Я случайно! Просто ворон считал! Прошу прощения! Мне жаль!       — Д-да всё хорошо, не переживай так. Такое со всеми случается. Ничего страшного.       — Извините…       — Не извиняйся. Да и формальности ни к чему.       — Прости… — Изуку поднял на него свои глаза, и они застыли на нём.       Этот альфа был очень красивым, как принц из сказки, даже несмотря на ожог на левой стороне лица. У него были разные глаза, правый — серый, левый — голубой. Каждая половина его волос также различалась, что не могло не приковывать взор. Левая половина — красная, а вот правая — белая, даже белоснежная. Кожа его была бледнее, чем у других. В этот момент надет он был в серую толстовку, синие джинсы и красно-белые кеды.       «Он кажется мне знакомым… Где-то видел».       — Возможно, ты слышал обо мне… — альфа неловко потёр затылок.       — Твоё лицо правда кажется знакомым.       — Да… Я Шото Тодороки.       — Точно! Ты сын знаменитого футболиста! Офигеть! Ой!.. Слишком громко, извини. Тут, наверное, тебя много, кто знает.       — Да, спасибо, что понимаешь это.       — Меня зовут Изуку Мидория.       — Приятно познакомиться. — Тодороки улыбнулся.       — Мне тоже, хи-хи. — Изуку заулыбался в ответ, — Если что, ты можешь не волноваться, я не фанат футбола.       — Я тоже. Я хочу быть волейболистом.       — Здорово!       — Кстати, прикольный макияж.       — С-спасибо.       «Я и забыл про него…»       — Тебе нравятся яркие цвета?       — Ну типа того…       — Ты пойдёшь кушать? Мы могли бы вместе пойти.       — Ах да! Меня Нейто ждёт.       — Твой друг?       — Угу.       — Тогда…       — Ты можешь с нами. Я думаю, он не будет против.       — О, ну хорошо.       Монома уже сидел внутри кафе за дальним столиком у окна. Он помахал рукой, зазывая к себе Изуку, и прищурился, когда понял, что тот не один.       — Мы пришли. С нами ещё будет Тодороки.       Изуку сел рядом с Мономой, Тодороки напротив. Блондин сидел с шокированным лицом, он знал, кто такой Шото Тодороки.       — П-привет… — сказал он с неловкостью, — Ой или…       — Нет. Можно без формальностей. Я же не звезда какая-нибудь.       — Ну да. Я Нейто Монома.       — Рад знакомству.       — Изуку, вы что друзья? Где ты откопал его? — шептал Монома.       — Тебе… лучше не знать… Позже об этом. — ответил Изуку с не полностью отпустившим его стыдом.       Все заказали себе по рамэну, Изуку ещё и апельсиновый сок.       — Любишь ты всё апельсиновое. — сказал Монома.       — Да. — Изуку довольно заухмылялся.       — Тодороки, а где ты был? Обычно вокруг тебя часто толпы влюблённых омег даже на улице. Тебе сложно не светиться. — любопытствовал Монома.       — Отец увёз меня на свой чемпионат, после мы ещё какое-то время были в Токио. Он хочет, чтобы я своими глазами всё увидел. Хочет, чтобы я пошёл по его стопам и тоже стал футболистом. Но меня интересует другой спорт.       — А ты говорил папе, что не хочешь этого? — спросил Изуку.       — Да. Он сказал, что волейбол пустая трата времени, футбол не только популярнее, но и прибыльнее. Это один из самых высокооплачиваемых видов спорта. Но… мне плевать. — Тодороки сильно нахмурился, — Мне не деньги нужны и не популярность. Мне просто нравится… Киришиме в лицо он тогда плюнул бы вообще. Бесит.       — Киришиме? Ты знаком с ним?       — Да. Мы на одном факультете, а также вместе ходим в зал.       — А почему плюнул бы? — спросил Монома.       — Киришима занимается лёгкой атлетикой, а она ещё менее популярна, чем волейбол, и деньги мелкие. Но он тоже не из-за этого хочет. Просто лежит душа.       — Вот как. Понятно.       — А ты, Мидория, откуда знаешь его? Хотя… Он открытый и общительный, не удивительно, что ты можешь быть знаком с ним.       — Впервые я его увидел с Бакуго. Потом он подходил ко мне, чтобы позвать Каминари, моего друга, на свидание. — ответил Изуку.       — Да он часто с Бакуго. У него он единственный друг. Я не удивлён, Бакуго такой нелюдимый.       — Не единственный, я тоже его друг, а ещё сосед по комнате в общежитии. Мы так с ним и познакомились, попав в одну комнату.       — Ты друг Бакуго? Ого… Я думал омеги раздражают его.       — Думаю, его раздражают просто его фанаты и фанатки. — сказал Нейто.       — А почему вы в одной комнате? Ты же омега, а он альфа.       — Видимо, там вышла ошибка. Но мы всё же смогли найти общий язык, хотя это было нелегко. — ответил кудрявый.       Ещё какое-то время они ели рамэн и общались. Монома заметил, как Тодороки не отводит взгляд от Изуку, и мигом всё понял. Позже они вернулись в университет, до звонка оставалось семь минут.       — Буду рад ещё поболтать с тобой, Мидория. — сказал Тодороки, улыбаясь, — И с тобой, Монома.       — А-ага… Пока. — проговорил Изуку, немного краснея.       Тодороки помахал рукой и ушёл.       — Ты ему понравился. — резко выдал Монома.       — Ч-что?! С чего ты взял? — щёки омеги сильнее покрывались красным.       — Он на тебя без остановки пялился. Взгляд почти не отводил. А когда ты улыбался… Думаю, для него ты был обворожительным.       — Э-э-эм… П-правда?! Ох… — Изуку закрыл краснеющее лицо руками, — Я п-понравился… Тодороки-то?..       — А что? Ты тот ещё милашка, и таких людей притянуть можешь.       — Так неожиданно всё… Ой!.. Что это я? Мне же Бакуго нравится.       — Ну, ты можешь и поменять выбор, вон перед Тодороки тоже смущался. Дело за тобой.       — Пока что мне нравится Бакуго.       — Ты решаешь сам, я тебя поддержу во всём.       — Спасибо.       — Слушай, перед тем, как мы разойдёмся, хотел спросить… Ты чего вдруг решил начать краситься?       — Эм… Да просто. Понравилось, как омеги с ним выглядят.       — Ааа… А в глаз… точно мошка укусила?       — Да, точно, я говорил. С чего… такие вопросы?       — Да так. Просто любопытно. Ладно, увидимся.       — Угу…       Кажется, и Монома задумался над странностью резкой сменой образа. Отёкший глаз, да и замазанное лицо. Всё вместе. Может и быть совпадением. Но ему, как и остальным так не казалось. Тодороки тоже был в некотором смятении, но про глаз не стал спрашивать, он сам не любит, когда говорят о его ожоге.       После пар, Изуку, как и было обговорено, ждал Денки. У того было ещё одно занятие. Когда он закончил, они вместе пошли в магазин. Каминари выбрал ему недорогие, но хорошие средство для снятия макияжа с салициловой кислотой, пенку для умывания с ниацинамидом и цинком и маску с активированным углём.       «Маска ведь на всё лицо наносится? Это будет спасением перед сном, чтобы Бакуго ничего не узнал». — подумал Изуку.       Как только Изуку всё купил, на выходе из магазина, Денки объяснил, что нужно делать.       — После того, как смоешь макияж средством, умойся умывашкой для дополнительного очищения. Маску нужно использовать раз в неделю, там написано. Начни в субботу.       «Так нужно раз в неделю… Блин… Но нарушать инструкцию не стоит».       У Денки зазвонил телефон.       — Бля… Алё?.. Просто задержался! Нужно кое-куда с другом сходить!.. Да похуй мне! Докладывай ему чё хочешь, мымра!       Парень яростно бросил трубку.       — Достала…       — К-кто это?       — Соседка. Дура тупая. Она согласилась следить, чтобы я приходил домой сразу после универа. Эта сучка просто давно ещё глаз свой на моего отца положила! И чё-то надеется! Со своим альфой не счастлива, теперь пользуется несчастьем других. Ненавижу… — говорил Денки с крайним возмущением и обидой.       — Ты очень переживаешь по этому поводу… Но мы всегда рядом, поддержим. Может они помирятся скоро.       — Спасибо… — Денки улыбнулся.       Парни после попрощались, и Изуку вернулся домой пешим ходом. В комнате не было никого, Бакуго ещё не пришёл. Изуку снял рюкзак, оставил его у двери, вытащил телефон, стилус и сел на нижнюю кровать и начал делать эскизы домашнего задания. Альфа возвратился ближе к восьми часам.       — Ты снова поздновато пришёл.       — Орочи. — одним словом Бакуго дал всё понять.       — Ааа…       При упоминании этого человека Изуку теперь становилось не по себе. Бакуго сел рядом с ним, глянул в его телефон и спросил:       — Чё делаешь?       — Домашку.       — И долго ты?       — Нет, а что?       — Поиграем потом?       — В игру или в карты?       — Во что хочешь?       — Карты. Я должен тебя выиграть.       — Хе-хе, хорошо.       — А ты представляешь, я познакомился с Шото Тодороки. Я, он и Нейто вместе пообедали, поели рамэн. Ты явно знаешь его, он сын знаменитого футболиста Тодороки.       — М… Смотрю, ты рад. — бесстрастно ответил Бакуго.       — Да. С людьми такого уровня я точно не обедал в одном кафе за одним столом. С ним приятно общаться, он хороший и очень красивый.        — Ну да, своим лицом, как с обложки модельного журнала, всех и берёт. — проворчал альфа, — Тебя смотрю тоже… — он свалился на подушку, вытянув ноги, подложив руки под голову.       — Что тоже?       — Ведёшься на его внешку.       — Что?.. Я так-то ещё сказал, что с ним приятно общаться, что он хороший. Только в последнюю очередь сказал, что красивый. Меня не внешность интересует.       — Да-да… — недоверчиво ответил Бакуго и перевернулся на бок.       «На что он злится?» — не понимал омега, — «Неужели…»       Изуку пододвинулся сзади.       — Бакуго… ты ревнуешь?       — А? Дурак что ли? Мне заняться нечем? — открещивался блондин, но краснел.       — А почему ты тогда злишься? — Изуку положил свой подбородок на плечо альфы, — Бакуго, ты переживаешь, что я буду меньше с тобой общаться из-за него? Что я перестану дружить с тобой? Что брошу? Но я не сделаю этого. Я знаю, как трудно тебе. Поэтому не сделаю этого. Я буду поддерживать тебя. Я не брошу. Не волнуйся. — на лице Изуку была его добросердечная, бескорыстная милая улыбка, которая вынуждала пульс Кацуки ускоряться.       — Тц… — Бакуго скрыл своё горящее лицо рукой.       — Ты чего?       — Ничего… Спасибо.       Омега потрепал его волосы и продолжил возиться с домашним заданием. После карт, где Бакуго в очередной раз одержал победу, они ложились спать. В ванной комнате Изуку смыл макияж, но не знал, как ему вот так вернуться в комнату и не спалиться. Можно было бы сегодня нанести маску, но завтра всё равно нужно будет что-нибудь придумать. Парень решил вернуться в комнату. Но как только открыл дверь, выключил свет, в темноте его лицо будет плохо видно.       — А? Ты хоть увидишь чё-нить? — спросил блондин, лёжа в кровати.       — Да.       Омега приблизился к лестнице, намереваясь забраться.       — Ты отдельно?       — Да, эм… Я отошёл, так что могу и один.       — Да? Уверен?       — Да.       «Потерплю… Я не маленький, чтобы бояться».       Он боялся, но укутывался в одеяло с головой, чтобы не было так страшно, чтобы он мог нормально уснуть.       Изуку не падал духом, хотел проводить время с друзьями, подбадривать Бакуго, находить новым знакомых, общаться, несмотря на то, что змея поджидала за каждым углом. Он всё решил. А Орочи понял, что Изуку слушать его не собирается, вновь увидев их вместе на следующий день. В нём закипел котёл злости, досады и негодования. На одной из перемен они столкнулись, когда Орочи выходил из уборной. Он остановился позади кудрявого и окликнул его.       — Эй.       Голос того Изуку признал за миг и страх подбирался к горлу, но омега старался сдержать панику, взять себя в руки, не поддаваться. Парень повернулся с озлобленным видом.       — Ух ты. Смотрю кто-то похрабрел. Видимо, мало тебе было тогда. — усмехался Курода.       — Я не буду делать, как ты просишь. Делай, что хочешь, я буду с ним рядом.       — Что хочешь… Такими словами бросаться не стоит. Ты, похоже, нихрена не понял. — Орочи схватил его запястье и швырнул Мидорию в дверь уборной.       Та открылась под давлением и Изуку упал на пол.       — Ау!..       Орочи приблизился, смотря теперь сверху вниз.       — Мой гнев может накрыть меня с головой, и я могу навредить тебе… А ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ?! — Курода впечатал свою ногу ему в лицо, — Я уже это делал! Ты хочешь повторения?!       Орочи давил ногой, Изуку кряхтел.       — А если ты всё расскажешь, так я тебя вообще УБЬЮ! Потому что я буду в чудовищной ярости! И ты всё ещё НЕ ПОНИМАЕШЬ?!       — Я… не расскажу. Н-но я всё ещё буду рядом с ним.       — Ха, значит что-то да понимаешь. Точно. Вон спрятал все следы на своём лице и закрытое носишь. Но всё равно ты либо тупой, либо мазохист. Ты собираешься терпеть?! Ради чего?!       — Ради него.       — Чё?!       — А ты… мне ответь. В чём проблема просто этого всего… не делать?       Тут внезапное молчание и тишина. Лицо Орочи переменилось, стало холодным и почти безжизненным, взгляд опустел. По щеке еле скатывалась тоненькая слеза. Изуку не ожидал подобной реакции. Орочи заторможенно произнёс:       — А как… можно чего-то добиться от человека, если… не насилием?       — Ор-рочи?..       — Эм…       Изуку показалось, будто тот на мгновение пропал из этой реальности куда-то ещё, но теперь вернулся переполненный злобой. Этот вопрос отозвался в Орочи и пробудил потаённое.       — Завались! — он зарядил Изуку по челюсти ногой.       — Ай!.. М…       — Ты слышал? — заговорил за дверью голос девушки и, вероятно, омеги.       — М? Там что-то было? — ответил парень, скорее всего, тоже омега.       — Вроде крик.       — Может Ханако-сан?       — Тебе лишь бы поёрничать. Пошли, а то ещё на неприятности нарвёмся.       «Чёрт… Мы громкие». — пронеслось в мыслях Орочи.       — Но я не намерен так просто сейчас отпустить тебя. — он взял Изуку за волосы, его хватка была сильной, и потащил в кабинку. Омега держался за его руки и мычал от боли.       Орочи оттолкнул его голову, и Мидория ударился лбом об ободок унитаза.       — Ух…       Курода снова вцепился рукой в волосы и задрал его голову.       — У тебя в горле не пересохло? Хлебни, утоли жажду.       Орочи нажал кнопку смыва и погрузил Изуку на дно унитаза. Несколько секунд он захлёбывался водой, но они казались долгими и мучительными. Орочи вытягивал его и опять погружал. Снова и снова. Они провели так около двух минут. Он отбросил кудрявого в стену кабинки. Уходя, Орочи сказал:       — Ещё встретимся, ничтожество.       Изуку остался сидеть на коленях, прислонив голову к стенке. Он плакал и шмыгал. Он старался держаться, но всё же было неприятно и обидно.       «Блин… Надо же быстрее уходить. Меня могут заметить».       Парень поскорее вытер слёзы, поднялся на ноги. Спешил уходить, но всё лицо было мокрым, а макияж почти смылся, синяки были заметны, и так он уйти не мог. Вытерев рукавом лицо, Изуку встал перед зеркалом, чтобы накраситься. Только начав наносить тональный крем на лицо, он услышал громкое открытие двери, словно кто-то сделал это с ноги. Кто-то вошёл. Своим растерянным и испуганным взглядом Изуку встретился с её взором. Сначала глаза её были направлены на его спину, затем сместились на отражение. Парень не успел сокрыть признаки избиения, их хорошо можно было разглядеть. Эта девушка-омега смотрела на Изуку томительные три секунды. У неё были каштановые волосы, стрижка боб по шею, спереди две длинные пряди по плечи. Её карие очи смотрели сурово, пронзительно, но и безразлично. На её стройной подтянутой фигуре был чёрный спортивный костюм Adidas с белыми полосами на рукавах и на штанах по бокам, с белым логотипом Adidas на груди слева, на ногах белые кроссовки того же бренда с чёрными полосками по бокам и чёрным логотипом на язычке. Она держала руки в карманах. Изуку боялся шевельнуть и пальцем, пока она смотрела на него. Эти три секунды будто специально были такими долгими. Но, наконец, омега холодно отвернулась и зашла в кабинку делать то, за чем пришла.       Изуку выдохнул и, ускорившись, продолжил. Когда она вышла, он наносил тени. Девушка встала у раковины рядом с ним, чтобы вымыть руки. Мидория старался сохранять спокойствие, она ему незнакома, и он надеялся, что незнакома никому из его окружения. Если это так, то о том, что это вскроется не нужно будет сильно волноваться, главное ещё, чтобы слух не пошёл. Помыв руки, та ушла. Омега выдохнул во второй раз. Закончив, он вернулся к парам.       Изуку часто озирался, но не из-за боязни Орочи, а чтобы не встретиться снова с той омегой.       — Чё с тобой? — спросил Серо, супясь.       — М? Да ничего.       — Ты ему веришь? — спрашивал он у Денки.       — Нет.       — Вот и я нет. Колись, Мидория. Ты не просто так краситься начал.       — Что? Я… Мне просто понравилось, как выглядит. Правда.       — Сейчас твой make-up выглядит не оч. — говорил Денки, — Будто «и так сойдёт, главное побыстрее».       — Вот именно. Мидория, тебя же никогда такое не интересовало. С чего вдруг?       — П-почему не интересовало? Я уже задумывался над этим. Просто не говорил. — Изуку врал, пытался их убедить.       — С трудом верится.       Серо было сложно обмануть, омега думал как ещё извернуться, с Денки может что-нибудь прокатить, но бета видел его насквозь.       — Проще сказать то, что ты скрываешь. Чем отмазки придумывать.       Сердце мальчишки билось всё быстрее и быстрее.       — Мидория, ты можешь не бояться. Мы же друзья твои. Ну так что?       — Я ж-же… сказал, что всё нормально. Если ВАМ кажется это подозрительным, то это не значит, что это так, что вы правы. Не знаю о чём вы думаете, но мне сказать вам нечего. — снаружи он был сердит и твёрд, но внутри него теснились тревога и паника.       — Эх… Если ты считаешь, что всё нормально, то ладно. — как бы не хотел Серо услышать правду, уговорить того не получалось.       — Не знал, что ты твердолобый. — сказал Каминари.       — Денки, а как у тебя дела? Не… помирились? — Ханта осторожничал, спрашивая это.       — Нет… Не могу видеть их такими. И взаперти сидеть не могу. Почему этот старпёр слышать меня не хочет… Бесит. — он испытывал досаду и злобу.       — Прости, я не хотел тебе настроение портить, напоминая…       — Нет. Всё нормально. Сегодня я свалю.       — План побега уже готов?       — Ага. Я ещё утром необходимые вещи собрал и вынес во двор, спрятал.       — Ты прям реально уйти хочешь?       — Да.       — Но куда? — спросил Изуку.       — К Эйджи. Знаете… — начал он, — Я думал, что его мама после случившегося меня невзлюбит, как мой отец Эйджи. В суде я даже боялся взглядом встретиться с ним. А когда это происходило, я отводил глаза. Я очень боялся, что мы не сможем видеться, что у его мамы обо мне ужасное впечатление. Но… это не было так. После суда он сам подошёл ко мне. Он прочитал меня, как открытую книгу. И успокоил. Он был ко мне очень добр. Он сказал, что во мне нет того, чтобы вызывало у него презрение. Он сказал, что его сыну со мной хорошо, Эйджиро выбрал меня, а он не может ненавидеть его выбор. Ещё он сказал, что я могу считать их дом своим вторым домом, если мне будет некуда идти, его двери открыты.       — У меня слёзы наворачиваются. — проговорил Изуку, зажмурившись, чтобы не дать слезам уйти.       — Здорово, что он так тепло отнёсся к тебе. И долго ты у них будешь?       — Пока родители не помирятся.       — Они точно будут звонить тебе, искать тебя.       — Я им отвечать не буду. Если узнают, где я, и придут, я не буду разговаривать и домой не пойду, пока не помирятся.       — Надеюсь всё будет хорошо. — сказал Изуку.       — Ага. У тебя сколько пар осталось?       — Две. — ответил Денки.       — У нас одна. Будем на связи, если вдруг что.       — Угу.       — Ага, может увидимся. — сказал Каминари.       Ребята разошлись. По окончанию занятий, Серо планировал отвезти Изуку домой. Бета ждал его на улице, пока он возвращался за забытой ручкой. Парень нашёл её под столом аудитории. Это была ручка со Всемогущим, и он не мог не вернуться за ней. Серо довёз его и попрощался. «Как-то неудобно… Он подвозит меня, а я ведь и не просил». Бакуго ещё не было.       «Снова я пришёл раньше него. Он же на втором курсе, нагрузка, наверное, большая».       Изуку разулся, снял рюкзак и упал на кровать немного отдохнуть, закрыв глаза.       «Ещё встретимся, ничтожество». — вспомнились слова Орочи.       — Тоже мне… Напугал. — буркнул омега, открыв глаза.       «Со мной всякое делали… Тушили спички о запястье, закрывали в морозильной камере, тыкали лицом в собачье… Не думаю, что будет что-то новое. Только… если он не попытается убить. Но посадят же. Думаю не осмелится. Надеюсь…» — думал Изуку.       Парень задремал на час и проснулся от звонка. Телефон жужжал в его кармане, звонил Монома. Лишь чуть-чуть приоткрыв глаза, Изуку вынул его и приложил к уху.       — Алё? — сказал он, зевнув, — Что?.. — Мидория подскочил, — Что Бакуго и Шинсо?!       Изуку поспешил скорее в университет. Бакуго и Шинсо подрались. Оба были в медпункте, но Шинсо должны были увезти в больницу. Прибыв, парень бесцеремонно вбежал.       — Ба… Бакуго сидел на койке, его лицо было в синяках, рядом стояли Орочи и Монома. Завидев Куроду он заробел. Светловолосый омега подошёл к нему и сказал:       — Хитоши скорая увезла.       — Уже?       — Да. Его обследуют, чтобы исключить тяжёлые повреждения.       — А что конкретно случилось?       — Собачиться начали из-за чего-то и вот, что вышло. У Шинсо ушиб рёбер. Я не знаю подробностей. Но, что я знаю точно, так это то, что кому-то надо было рассчитывать свою силу. — сказал Монома, с укором посмотрев на Бакуго.       — Вот только не надо. — возмутился Орочи.       Стоило ему заговорить, Изуку тут же сглотнул, словно готовясь к опасности.       — Тот начал первый. Это он его провоцировал.       — И чё? Это не даёт ему права кидаться с кулаками! — негодовал Нейто.       — Да с такими ублюдками только так и надо!       — Вот сволочь! — Монома схватил воротник его топа, готовый сам взрезать ему.       — Ой, прости, наверное, он твой альфа. Могу тебя понять.       — Он не мой парень!       — А что ты так защищаешь его? Он тебе нравится?       — Да заткнись уже!       — Н-нейто, успокойся! — Изуку оттянул друга за плечи.       — Да он… Он такой же провокатор! А смеет что-то говорить!       — Это я то? — глаза Орочи упали на Изуку.       Омегу пробрали мурашки, но он чувствовал на себе не только его взгляд, виноватыми очами Бакуго смотрел на него, альфа надеялся, что тот не злится на него, надеялся, что скажет ему это. Но Изуку боязливо отвёл от него свои глаза.       — Пошли отсюда, Изуку! Я не намерен с ними тут оставаться. Я ждал только тебя. Уходим!       Изуку ушёл с Мономой, так и не сказав Бакуго и слова.       «А? Почему ты не сказал мне ничего? Почему ты отвернулся и не сказал мне даже одного слова? Ты так сильно злишься? Изуку…» — губа альфы задрожала.       Орочи заметил изменения в его лице и сел рядом.       — Кацуки-тян?       Бакуго не сразу отреагировал на него.       — Кацуки-тян!       — А?       — Что с тобой? Тебе нехорошо?       — В-всё нормально.       — Но это же неправда, у тебя на лице написано.       — Да нормально всё, отстань.       — Чего отстань? Я беспокоюсь.       — Я хочу, чтобы меня оставили. — Бакуго начинал закипать.       — Как же? Тебе нужен кто-то рядом, чтобы тебя утешить и помочь.       — Но не ты! — рявкнул блондин.       — Э-э… Я-ясно… Хорошо. — Орочи опустил голову и хотел подняться и уйти.       Бакуго понял, что был слишком резок.       — Стой. — он схватил его запястье, — И-извини… Я погорячился. Можешь остаться, если хочешь.       Уже было огорчившись, Орочи улыбнулся, придвинулся к нему и положил голову на плечо.       — Ничего… Наверное, тебе тяжело и без этой драки.       — Угу…       — Правда тяжело? — Орочи устремил на него взгляд, — Ты можешь поделиться со мной! — он обхватил руку Бакуго, — Рассказать всё! Я буду хранить всё под строжайшим секретом!       Сейчас Орочи напонимал ему Изуку, в нём было искреннее намерение поддержать. Бакуго даже засмущался, но не из-за проснувшейся симпатии, скорее признательности.       — Лучше обсудите это вне кабинета. — в медпункт неожиданно вошёл омега, являющийся медработником, — Ты нормально себя чувствуешь? — спросил он Бакуго.       — Да. — ответил блондин, — Мы пойдём.       Когда они вышли, альфа сказал:       — Орочи, пошли выпьем.       — Я не против.       Они пошли в кафе, где есть бар. Бакуго быстро залил глаза, выпив несколько стаканов виски со льдом, Орочи парочку.       — Бармен, давай ещё. — сказал Бакуго абсолютно пьяный.       — Ты прям напиться до беспамятства хочешь?       — Да.       — Понятно… Так ты не поделишься со мной?       — А… Мне сложно открываться.       Бармен пододвинул к Бакуго стакан с новой дозой виски.       — Понимаю… Всё это будет между нами.       — Даже не знаю верить ли… — сказал альфа, глотнув алкоголя.       — Кацуки-тян, я честен. Я… На самом деле я хочу быть кем-то близким для тебя. Ты… — на щеках Орочи образовался румянец, — Ты мне нравишься. Кацуки… — он взял руку Бакуго в свои ладони, — Согласишься ли ты встречаться со мной?       Орочи сейчас казался ему совсем не плохим и честным в своих чувствах, Бакуго даже мог бы согласиться, но были нюансы.       — Меня… п-пугают отношения. Я боюсь того, что они закончатся, я боюсь, что меня бросят, я боюсь, что любимый человек пострадает. Я б-боюсь… А ещё… мне нравится д-другой человек.       — Другой?.. А-а кто?       — Изуку…       — В-вот как… Так значит не шансов да?.. — бормотал Орочи, отпустив его руку.       — М?       — Ничего… Я, наверное, домой пойду.       — У-уже? Тебя проводить?       — Нет. — Орочи слез с барного стула, — Я сам. Да и ты сильно пьян.       — Вот и не п-пьян. — покачиваясь, ответил Бакуго.       — Хе-хе… Не волнуйся, дойду.       Орочи ушёл совсем разбитый. Он замечал, что Бакуго не относился к нему как-то по-особенному и злился на него за надоедливость, но в душе он всегда надеялся, что чувства могут быть взаимны. Но это было не так.       «Да почему… Почему… Да я знаком с Кацуки гораздо дольше, чем он. Я с ним в одной группе! Он только поступил сюда! И уже заполучил к себе расположение Кацуки-тяна! Влюбил в себя! Почему?!..» — глаза Орочи наполнялись слезами.       Изуку же, после того, как провёл немного времени с Мономой, вернулся в общежитие. Нужно было прибраться в комнате. Делал он это прошлой неделе. А завтра придёт комендантка проверять комнаты. Моя тряпкой пол, Изуку подумал о Бакуго, так как того долго не было.       «Я так побоялся заговорить с ним при Орочи. Надеюсь он ничего не надумал… Да кого я обманываю? Наверное, надумал себе, что я обиделся и злюсь. Но мне не на что злиться… Может поэтому он и не приходит, нужно позвонить».       Изуку позвонил ему, чтобы убедиться, что у того всё в порядке. Гудки шли непродолжительное время, пока не послышалось:       — Алё…       — Бакуго, ты где?       — Я-я в кафе-баре…       — У тебя всё нормально?       Альфа отрицательно помычал.       — А? Что случилось?       — Изуку… Т-ты злишься?       «Так и думал».       — Нет, не злюсь. А должен?       — М-мне так показалось… В медпункте… ты вёл себя так, будто… меня там нет.       — Бакуго, я не злюсь. Прости, пожалуйста, что могло так показаться.       — П-правда, не злишься?       — Правда не злюсь. Не думаю, что мне есть за что злиться.       — Я рад… Я-я думал обиделся… Я был расстроен.       — Бакуго, ты выпил?       — Угу…       — Я сейчас приду, в каком ты кафе?       Придя в кафе-бар, он сразу пошёл к барной стойке. В кафе играла музыка, песня Blackpink — How you like that. На одном из стульев сидел Бакуго, облокотив голову на руку, и сверлил глазами свой стакан с виски.       — Бакуго.       — М?.. — блондин повернулся, — Изуку. — альфа потянулся к нему и обнял.       Для омеги эти объятья были внезапными, но приятными.       — Я тоже рад тебе.       Бакуго отпрянул и спросил, не поднимая на Мидорию глаз:       — Изуку…       — Да?       — А меня можно любить?       — Эм… Конечно. А почему ты спрашиваешь?       — А мне… так не кажется. Я разве хороший?       — Почему ты так считаешь? Ты… — А что я хорошего сделал?.. Я был груб с тобой, с Киришимой, со всеми. Я ударил тебя… Я побил Шинсо, да и… не только. — Бакуго глотнул виски.       — Да, ты… поступал неправильно. Но не всегда же. Кто позаботился обо мне, когда я мучился от проблемный месячных? Это не один раз, когда ты проявил заботу. Думаю, ты заботился и об Киришиме. Просто не замечал. Ты можешь делать и хорошее. А плохие поступки… Тебе нужно понять, где ты был не прав и исправить их. Если ты сделал что-то нехорошее, это не значит, что на тебе клеймо плохого на всю жизнь. Ты можешь исправиться.       — Я… могу?       — Конечно.       — Ааа… — блондин улыбнулся и лёг на стойку, подложив руки, — Здорово… Так я не такой уж плохой. — его веки медленно сомкнулись. Через секунду засопел.       «Уснул?.. На самом деле такой милашка, когда спит. И вот этот свирепый и неистовый бык был тогда, когда я только встретил его? Не такой он… Вовсе не такой злой».       У Изуку не получалось его разбудить. Дотащить до остановки силёнок не хватит. Нужен был альфа, который поможет ему. Первый, кто пришёл в голову — лучший друг Бакуго. Омега позвонил Киришиме.       — Привет, Киришима, я не отвлекаю?.. Тут такое дело… Не мог бы ты помочь мне довести Бакуго до дома?.. Он выпил и уснул.       Сказав, где они, Мидория сел на барный стул ждать. Через пятнадцать минут Киришима пришёл. Он понёс Бакуго на спине.       — Ого, ты альфу несёшь, и не кажется, что тебе тяжело.       — Бакуго не такой уж тяжёлый для меня, к тому же я сильнее его.       — Да, твои мышцы больше. Ты же спортом занимаешься да?       — Ага. Четыре раза в неделю я занимаюсь в зале.       — Ты знаком с Тодороки и ходишь туда с ним, он мне говорил. Наверняка здорово.       — Да, он хороший человек. Когда мы вместе занимаемся, то очень мотивированные, потому что видя успехи друг друга, хотим также продвинуться дальше.       — Замечательные у вас отношения.       На проходной в общежитии Киришиме позволили донести Бакуго до комнаты, но потом нужно было сразу уйти. Изуку снял с блондина обувь, пока другой держал его. Потом Эйджиро уложил его в кровать, хотел накрыть одеялом, но омега притормозил его.       — Подожди. В толстовке жарко ему будет. Он её не снимает. Пока спит, можно снять наконец.       Изуку задрал чёрную толстовку, начиная снимать, но, увидев его голый торс, покраснел и натянул обратно. Он отошёл, закрыв лицо руками.       — Ты чего?       — Давай ты… Я смущаюсь.       — Ааа, хи-хи. Окей.       Когда Киришима полностью стянул её, возникла непродолжительная тишина.       — Мидория… Посмотри.       Изуку обернулся.       — Что такое?       — На руки.       Киришима показал запястья Бакуго. На них и чуть дальше были порезы. Изуку опешил, бросился к кровати и схватил его левую руку, осматривая царапины.       — К-когда он…       — Некоторые почти зажили, а другие явно сделаны недавно.       — К-как же… — Изуку упал на колени, пытаясь сдержать нахлынувшие слёзы.       — М-мидория…       — Это точно началось тогда… когда он пропадал! После этого он всё в-время… б-был в этой толстовке… Как я мог… Как мог пропустить это! Как я мог допустить это! Ему так плохо, а я даже не… — омега вытирал глаза руками, но слёзы текли и текли.       — Мидория, успокойся. — Киришима опустился к нему, — Ты…       — Я хотел п-поддерживать и п-помогать. Я думал, что мне удаётся! Но нихрена подобного! Я не смог ничего!       — Мидория, это не так! Послушай меня! — Киришима взял его личико в свои ладони и повернул к себе, — Мидория, прошло немного времени с вашего знакомства, но Бакуго уже к тебе привязывается. После того, как познакомился с тобой, он чуть-чуть открылся. Малость, но это уже прогресс. Я пытался протиснуться сквозь стену, которую он выстроил, но всё было тщетно. Узнав о его кошмарах от него же, я был рад тому, что что-то выходит, у меня была надежда. Но она была ложная. Здесь всё замерло. Больше я не сдвинулся с этой мёртвой точки. Но вот появился ты. Он стал более комфортно себя со мной чувствовать, он всегда был зажатый, а сейчас посвободнее. Недавно он в кое-чём признался мне и, когда говорил это, назвал не дерьмоволосым. Я хочу сказать, что, когда появился ты, появился прогресс. Он маленький, кому-то может показаться ничтожным, но он есть. У Бакуго глубокая душевная рана, которую не излечишь ни за день, ни за неделю, ни за месяц, а может и не за год. Это долгий путь, с которым Бакуго в одиночку, скорее всего, не справится. За один миг он не избавится от страхов, от зависимости, неуверенности и ненависти к себе. Но он хочет, однако ему не хватает сил. Поэтому нам стоит помогать ему делать маленькие шашки, не нужно никуда бежать, быстро всё не получится. Нужно напомнить ему, что он не один, что мы есть с ним рядом. Если он будет знать и помнить, что ему есть куда и к кому пойти, то в нём будут появляться силы, и придёт то время, когда он сможет горы свернуть. Я верю. — улыбка Киришимы дарила надежду и не позволяла не довериться его словам, он был уверен в том, что говорил.       Слёзы Изуку высыхали с каждым его словом. Он вытер остатки, шмыгнул и кинулся обнимать его.       — Спасибо! Спасибо, что сказал мне всё это!       — Я знаю, как ты хочешь помочь ему, я тоже. — альфа погладил его макушку.       — Теперь я понимаю, что слишком поспешил. Я буду стараться! Спасибо!       — И тебе спасибо. Я думаю, что мне стоит идти.       — Уже уходишь?       — Ты помнишь, что мне сказали сразу уходить. Ругаться будут, что я задерживаюсь.       — Ох! Точно! — Изуку отпрянул от Киришимы.       Омега проводил его до проходной, где вахтёр поворчал на них, а потом выпустил Киришиму. Возвратившись, сел на кровать. Он разглядывал порезы Бакуго и думал, что тому стоит сказать, чтобы хоть как-нибудь поддержать его, сделать ему легче.       «Нужно напомнить ему, что он не один, что мы есть с ним рядом». — тут же возникли в мыслях слова Киришима.       «Да… Только это я могу ему сказать».       Изуку накрыл Бакуго одеялом, потом взял его толстовку в руки.       «Большая… Ну так он альфа. И тёплая наверняка». — омега прижал её к себе, вдохнул запах, который она впитала, тот слабый аромат вишни, но не только он.       — Иу… Провонялась его потом. Он стирал её?       Изуку хотел сложить её в шкаф к остальным вещам, но заметил какие они мятые и неаккуратно сложенные.       — Не знает он, что такое порядок. Мне ещё нужно доделать уборку в комнате.       Парень вернулся к уборке, после которой он принялся за стирку и глажку одежды Бакуго. В этот вечер ему не пришлось мучиться, думая как скрыть следы побоев. Он смыл макияж и спокойно лёг спать. Утром, ближе к десяти часам, когда он проснулся, Бакуго также спал, ещё и храпел. Почти сразу после того, как омега пришёл из ванной послышался стук в дверь. Изуку уже предполагал, что это комендантка. Открыв дверь, он подтвердил это. За ней стояла девушка-бета с длинными тёмно-фиолетовыми волосами и голубыми, как небо, глазами лет тридцати.       — Здравствуйте.       — Здравствуй, Мидория. Видимо, для Бакуго мой приход не веская причина, чтобы встать.       — И-извините его. Ему было нелёгко, пусть он отдохнёт.       — Не думаю, что сложно довести человека до больницы, ему так точно.       — Вы знаете?       — Да. Я хотела поговорить с тобой по этому поводу. Для начала, я могу войти?       — Конечно.       Комендантка прошла в комнату.       — Уже вижу, что всё в порядке. Скорее всего потому, что ты тут живёшь. У Бакуго не было порядка, вечно банки пива были раскиданы или припрятаны.       — Вот как…       — И это снова вернётся.       — Вы о чём?       — Я настаиваю на твоём переселении.       — Что? Почему?       — Очевидно. Из-за Бакуго. И так возникла ошибка, вы не должны жить в одной комнате, но я пошла навстречу и оставила, как есть. Но теперь после случившегося… Он опасен для тебя.       — Нет, подождите. Он не опасен для меня…       — Мидория, ты же знаешь, что произошло.       — Да, но мне он не навредит. Я знаю.       — Почему ты так уверен?       — Потому что я его знаю.       — Аргумент не засчитан.       — Ну, пожалуйста, оставьте меня тут. Я хочу остаться с ним. Если бы он правда был опасен для меня, я бы не хотел остаться. Я бы боялся его.       — Ох… Даже не знаю.       — Пожалуйста. — протянул Изуку, сложив ладони и состроив щенячьи глазки.       — Чем он тебе так нравится…       — Чем-то… — омега покраснел, на это выражение лица обратила внимание комендантка.       — М? Стой. Он тебе в этом смысле нравится?       — Ну… да.       — Ясно, так всё дело во влюблённости. Что с тобой делать… Ладно.       — Спасибо! — Изуку заключил её в объятья.       — Мидория, не переходи границу.       — Ой! Извините. — парень резко отстранился.       — Что ж, тогда я пойду. До свидания, Мидория.       — До свидания, Каяма-сан.       Когда дверь закрылась, Изуку выдохнул.       — Ура, я останусь здесь.       Посмотрев на негромко храпящего альфу, он подумал:       «Что же Шинсо тебе такого сказал?..»       Мидория мог спросить позже, когда Бакуго проснётся, сейчас он не станет его тревожить. Однако есть ещё один у кого можно выяснить. Сам Шинсо. Хотя навряд ли тот скажет. Но Изуку посчитал правильным всё равно проведать его, ведь именно ему больше досталось физически. Омега написал Мономе, чтобы узнать в какой тот больнице и палате. Но юноша не дошёл. Никогда нельзя расслабляться, когда за твоей спиной всегда стоит хищник.       Приятели Орочи будто подгадали момент, когда нужно появиться и заметить его. Увидев их, он за секунду замер, дрожа, словно от холода. И правда. От понимания того, что они смотрят на него, у парня кровь стынула в жилах. Ему страшно. Тёмноволосая омега Йору начала приближаться к нему. Ему до жути становилось страшно, и страх перекрывал воздух в трахее, было труднее дышать.       «Что со мной?.. Это не монстр, не чудище, не тот клоун… Я должен просто уйти, убежать, но… не могу сдвинуться с места». — стопы его будто приклеились к земле.       Бета Акио тоже двинулся вместе с ней. Изуку понимал, что они не могут ему сделать что-то в людном месте. Понимал, но не мог перестать бояться, они точно уведут его куда-нибудь подальше, в укромное место, где никто не услышит и не увидит, а он не сможет сопротивляться из-за страха перед Орочи, который в таком случае впадёт в ещё большее бешенство и не даст отделаться одними синяками и ссадинами. Когда Йору стояла перед ним, воображение Изуку рисовало пантеру с большими острыми клыками. Девушка положила свою руку ему на плечи, приобняв, и заговорила прямо у его уха.       — Какая удача, что ты нам попался. Думаю, Орочи будет очень рад вновь повидаться с тобой. Скажем ему?       — Н-не на…       — Надо. Прошло много часов. Орочи волком воет.       — Скорее змеёй шипит. — сострил Акио, — Тебе лучше пойти с нами.       Изуку растерянно кивнул.       — Вот и славненько. — сказала Йору.       Они куда-то повели его, омега не убирала руку и, будто приятельски, шла рядом.       — Акио, позвони Орочи. — проговорила она.       — Ща. — бета набрал Куроду, — Привет, у нас для тебя подарок… Как думаешь? Кудрявый веснушчатый мальчик… Ага… Хорошо. — он отключился, — Орочи сказал вести его поглубже за дома, где людей нема.       — Мы так и планировали.       — Ещё он сказал, что мы знатно повеселимся на его лице.       — А как же.       — Орочи охуеть как разозлился на тебя. — сказал Акио, обращаясь к Изуку.       Он же в свою очередь, не переставая дрожать, лишь переместил на него наполненный ужасом и трепетом взгляд.       — Ха-ха, ну и лицо.       В этот раз они ушли в переулок гораздо дальше, там было темнее из-за падающих от домов теней, было безлюдно, ни одной души, над их головами свисали провода. Девушка толкнула его на землю. Омега ударился спиной об стену здания.       — Ай…       Пять минут они стояли ждали, а Изуку сидел на асфальте, прижав к себе колени.       «Меня убивает это ожидание… Мне всё страшнее и страшнее. Лучше бы всё произошло сразу, как в тот раз».       И, наконец, Орочи явился. Только Изуку краем глаза увидел того, его всего затрясло. Страх сковал.       — На. — Курода отдал Акио шоппер.       — Чё там?       — Ну так посмотри.       Всё это время сердце кудрявого как сумасшедшее барабанило. Он старался умеренно дышать. Он услышал шаги, приближающиеся к нему. Сердце достигало предела своей скорости. Уже через мгновение он ощутил чужое дыхание на левой стороне лица. Омега перестал дышать. Сердце и кровь леденели от кровожадного лютого взора жёлтых хищных змеиных глаз.       — Ты уже не такой храбрый. Что с тобой?       Изуку не мог даже писк выдавить.       — Хах… Ты такой дурак.       Орочи поднялся, подошёл к бете и достал из сумки бутылку с водой. Вернулся к Изуку, опустился на корточки, схватил его за подбородок и вылил воду ему на лицо. Когда бутылка опустошилась, вытер лицо рукой. От макияжа почти ничего не осталось.       — Акио, доставай краски, сейчас будем делать ему свой make-up.       — О-хо-хо, так мы его разукрасим. — весело проговорила Йору.       Все трое взяли в руки кисточки, бета открыл краски для лица. Йору нарисовала большую красную клоунскую улыбку и обвела её белым, Акио — чёрные круги вокруг глаз и члены на щеках, Орочи нарисовал зелёные и синие подтёки под глазами и на носу коричневым цветом какашку. Также они написали на лбу оскорбления:       «Мусор», «Днище», «Выродок».       — Пфффхх… Это шедевр. — сказала Йору.       — Согласен, ха-ха. Кстати, Орочи, а зачем тебе нож?       Услышав про нож, Изуку передёрнуло.       «Нож?! Я не ослышался?! Н-неужели… он убьёт меня?!»       Он встретился глазами с Орочи, тот видел его страх, он улыбался, питался его страхом, наслаждался.       — Да не трясись так. Убивать тебя я не собираюсь.       Орочи попросил дать ему нож, а также Акио прижать Изуку к стене, Йору задрать его толстовку, оголив живот, и закрыть ему рот. Чёрноволосый омега, встав очень близко к Мидории, промолвил:       — Я просто хочу, чтобы ты запомнил кое-что раз и навсегда. Кто ты есть. Ты… Ничтожество.       Это слово прозвучало из его уст зловеще и устрашающе.       — Глупый и никчёмный. Я сделаю всё, чтобы ты пропал из жизни Кацуки-тяна. Изведу тебя так, что сам не захочешь быть с ним рядом.       Изуку понимал к чему всё идёт, тот будет мучать, оставляя порезы, принося невыносимую боль. У омеги пошли слёзы.       — Да ладно, я аккуратно.       Орочи опустился к его животу, навёл нож на правую часть и начал. Он только наносил первый порез, но Изуку уже было неизмеримо больно. Курода делал порез за порезом, выводя буквы, Изуку хотел вопить во всё горло, однако рот был закрыт чужой рукой, но доносилось истошное мычание.       — Если не убавишь свой звук, я буду давить сильнее. — пригрозил Орочи.       Его друзья, встревоженно переглядывались, они посчитали это перебором. Акио начал:       — Слушай, Орочи… А это не пере…       — Молчать! — гаркнул тот.       Оба вздрогнули. Больше они не возражали. Собственные друзья побаивались Орочи. Он резал и резал, Изуку зажмурился, мычал, волны слёз катились по щекам, по руке Йору, падали на его толстовку, кровь стекала по животу к джинсам, пачкая их. В Орочи в этот момент бушевала тонна ненависти:       «Ненавижу, ненавижу, ненавижу!»       В порыве злости он сильно надавил на рану, вызвав у Изуку вскрик. В эту же секунду Орочи поднялся и влепил ему пощёчину, Йору аж отскочила.       — Я же сказал тебе заткнуться, мразота тупая! — он притянул его за воротник, — Ты меня реально бесишь! Заебал! Ненавижу! Что в тебе такого, чего во мне нет?! А?!       Изуку жмурился, плакал, боялся даже один глаз приоткрыть.       — Смотри мне в глаза, сука! — он потряс его.       Мидория нерешительно открыл глаза и увидел ярко-жёлтые глаза, в которых виднелось желание разодрать его. Орочи же видел изумрудные запуганные несчастные глаза, поблёскивающие от слёз. Это ему что-то напомнило.       «П-папочка, прости… П-прости, пожалуйста! П-папочка! Не надо! НЕ НАДО!»       Он вдруг захихикал. Странно и пугающе.       — Мне кажется… или у нас друг — псих? — спросил Акио шёпотом.       — Не кажется… — ответила Йору.       Потом перестал и резко отбросил Изуку на землю. Сел сверху и закрыл ему рот левой рукой, а правой продолжил дорезать слово.       — Не расслабляйся, придурок, я не закончил.       Изуку громко замычал от непереносимой острой боли, обхватив его руку, которая закрывала рот.       — Заткнись!       Доделав, Орочи откинул нож в сторону и заголосил:       — Вот теперь точно запомнишь, кто ты! Ничтожество! Ничтожное ничтожество! — он ударил его по лицу, — Ничтожество! — и снова ударил, — Ходячие помои! — и снова, — Ошибка природы! — и снова, — По сравнению с остальными ты дерьмо на траве! — и снова.       Он бил и бил его лицо, из носа захлестнула кровь, обагрив кулак Орочи. Лицо Изуку выглядело ужасней, чем в прошлый раз, он застонал. Курода судорожно дышал, выдохшись. Ребята стояли в сторонке, замерев, Йору пряталась за спиной Акио. Зазвучал рингтон телефона, исходивший из кармана Изуку. Орочи достал его и посмотрел, кто звонит.       — Нейто… Это тот что ли?.. Акио.       — А?       — Возьми его, вытащи сим-карту, сломай, телефон разбей.       — Х-хорошо…       Только Акио взял телефон в руки, как Орочи поднял Изуку и ударил его в живот.       — Кха!       Бета дрогнул и отошёл назад. Курода дал ему в живот ещё и ещё, в место, где было кровавое слово: "НИЧТОЖЕСТВО". Затем он вновь прошёлся по лицу. Последний удар сбил Изуку с ног, и он упал на живот. Без сил, с глазами полными слезами и отчаяния.       — Всё… Уходим.       Орочи стёр кровь со своих кулаков влажными салфетками, убрал нож и краски обратно в шоппер. Они, наконец, ушли. Изуку не мог пошевелить и пальцем, он лежал, плача и желая умереть здесь и сейчас, не слыша ничего, кроме городской шумихи недалеко от этого тёмного места.       «Так больно… Очень больно… Хочу умереть… Исчезнуть… Хочу…» — единственное, что он в данный момент хотел, но кое о чём забыл, — «Нет… Не могу… Я, наконец, встретил людей… близких мне по духу… Я не хочу их терять».       Подумав об этом он нашёл в себе силы, чтобы смочь приподняться.       «Давай… Вставай… Но голова кругом».       Изуку терял сознание, постепенно темнело в глазах, но он сумел кое-как встать на ноги и, держась за живот, истекающий кровью, поковылял из переулка. Вот он почти добрался, видел свет солнца. Но тело полетело вниз, а веки закрылись, но глаза увидели в последний миг незнакомый силуэт, повернувшийся в его сторону.