История нашей любви

      Изуку кропотливо работал над рефератом, но мысли о том, что Бакуго себя винит, не торопились покидать его. Он оборачивался, думал, как переубедить его, но ничего не придумывал и возвращался к реферату. Когда подступало восемь часов, Изуку бегал по комнате, собирая вещи. Он сунул в рюкзак пижаму, зубную щётку, пасту и шампунь, гель, сменную одежду на всякий случай. Хотел взять собой и какие-нибудь вкусности, но не успел их купить, потому что был занят рефератом, и приготовить что-нибудь сам он тоже не успеет, да и у него вряд ли получилось бы что-то стоящее. Быстренько собравшись он был готов идти, и тут как раз Серо написал ему:       «Мидория, я уже у общежития вашего. Возьми зонтик, тут дождь идёт. И надень непромокающую обувь».       — Ого, неужели дожди. А то было странно сухо.       Изуку натянул на ноги свои красные ботинки, которые он любил, и которым как раз был не подвластен дождь.       — Бакуго, смотри. Как тебе мои ботиночки? Ты говорил, что любишь чёрный. А что насчёт красного?       Бакуго повернул голову, взглянув через плечо.        — Нормально. — монотонно и бесстрастно ответил он и отвернулся.       — Бакуго, ты чего? — заволновался Изуку.       В ответ тишина.       — Бакуго, не расстраивайся… — сказал омега, подойдя к кровати и присев на корточки, — Я же говорил, что ни в чём ты не виноват. Это моя беспечность. — Изуку начал гладить его плечо, — Я просто был очень рад твоему возвращению, но мне не стоило забывать об учёбе.       — Ты не был бы рад моему возвращению, если бы я вообще не пропадал.       — Бакуго… У тебя были причины, чтобы сделать это. Чтобы уйти… Внутри тебя наверняка столько боли, что не описать словами… — Изуку, не убирая руку, прислонил правую сторону головы к его спине, — Я не знаю, что конкретно произошло с тобой когда-то, но знай… что ты не виноват в том, что произошло тогда… Ты не виноват… Всё будет хорошо, Бакуго. Я не позволю, чтобы эта боль угнетала тебя. Может ты так не думаешь… но я думаю, что ты достоин счастья.       Изуку услышал всхлип, и плечи Бакуго затряслись. Парниша поднялся и посмотрел на альфу, который расплакался.       — Вали на ночёвку уже свою… — дрожащим голосом, сжимая телефон трясущейся рукой, проговорил он.       Изуку улыбнулся, а потом наклонился к его лицу и поцеловал щёку.       — Т-ты чё?.. — удивился Кацуки, зардевшись.       Изуку прислонился к нему щекой и ответил:       — Не скучай, хорошо? Я завтра приду. Поужинай обязательно. Закажи побольше, а то ты не кушал, кажется, сегодня, как и я…       — Угу… Иди уже.       — Иду-иду. Я лю… — Изуку заткнул рукой себе рот, ошеломлённо расширив глаза, — Д-да… Я пошёл. — Изуку подошёл к рюкзаку и накинул его на спину, — Увидимся завтра. Пришли мне фотографию, как ты ужинаешь, чтобы я точно знал, что ты покушал.       — Иди, мамка…       — Хи-хи-хи.       Изуку ушёл, прихватив с собой зонтик, который достал из своей сумки. Когда он вышел из комнаты, он стал немного встревожен из-за того, что чуть не соскользнуло с его языка.       — Я что… чуть не сказал: «Я люблю тебя»? — бормотал он, — Нет уж, я ещё не готов признаваться. К тому же не знаю, чувствует ли Бакуго то же самое, даже не предполагаю… Если бы что-то указывало на это, может и решился бы… но я не замечал.       Серо дожидался его на улице.       — Идти, конечно, не далеко. Но всё равно можем опоздать. — сказал бета.       — Извини. Я реферат делал, поэтому поздно собирать вещи начал. А потом с Бакуго говорил.       — А ваши романтические лепетания не могли подождать до завтра?       — Ч-что?! Не было никаких романтических лепетаний…       — Пхе-хе, я просто шучу. Идём скорее.       Дождь лил как из ведра, но их зонтики справлялись.       — А вы спокойно смогли выйти из общежития? Вам наверняка пришлось ждать, пока кто-нибудь из проживающих решит выйти или войти.       — Не пришлось долго ждать. Пара чуваков каких-то выходило. Мы проползли, они нас прикрыли.       — Здорово.       Ребята на несколько минут опоздали. Серо постучал в дверь, и послышалось как бегут к двери.       — Чего опаздываете?       — Не я. — Серо указал большим пальцем на Изуку.       — Извини…       — Ладно, заходите уже. Всю еду, что я заказывал, уже привезли.       Парни зашли в дом. Под дверью был бежевый коврик с чёрными узорами, об который ребята вытерли подошвы. Изуку осмотрелся.       Интерьер небольшой прихожей был приятен глазу. Стены прихожей были серые, на которых были белые деревянные полосатые панели не до конца стены, также на потолке был белый плинтус. Пол был покрыт узорчатым бежевым линолеумом. С левой стороны от двери у той же стены, вплотную к ней прилегал гардероб, состоящий из шести настенных чёрных крючков, разделённых по двое белыми перегородками, трёх шкафчиков сверху, от которых отходили эти перегородки, сужаясь к низу, к коричневой полочке или «лавочке», ведь она была предназначена для того, чтобы сидеть на ней и надевать обувь, ножки полочки были белыми, так же на ней были три подушки, две с бежевыми и серыми полосками, другая бежевая с коричневыми узорами листьев и цветов. Почти напротив входной двери, чуть левее, был проход в небольшой коридор, слева от которого, также вплотную к стене, был ещё один точно такой же гардероб, лишь не было подушек. В обоих гардеробах висела одежда. В первом обычная чёрная куртка из полиэстера и сиреневая шапка, а также серо-зелёная утеплённая парка, под полочкой стояли утеплённые чёрные ботинки на шнурках и кожаные коричневые ботинки, это были вещи его родителей на зимний сезон. Во втором висела одежда Денки: чёрная джинсовка, короткая чёрная стёганая куртка и зимний фиолетовый воротник, а из обуви стояли чёрные зимние недлинные сапожки. На потолке была красивая лампа в виде цветка сакуры.       Они сняли обувь и прошли вслед за Денки по коридору. Изуку продолжал оглядываться. По сторонам коридора были комнаты, слева кухня, справа гостиная. Стиль интерьера в других комнатах был идентичен, стены везде были серыми, в мебели преобладал белый цвет. Но когда они пришли в комнату Каминари, которая находилась в конце коридора, слева, напротив комнаты его родителей, у Изуку возник ступор, а ещё начало резать глаза, потому что он уже успел привыкнуть к белому, но тут всё было наоборот. Его комната контрастировала со всеми остальными в доме. Дверь уже намекала на это, она была единственной чёрной во всём доме, помимо входной. На наружной части двери была надпись: «Взрослым вход воспрещён», написанная красной краской так, будто кровью, и рядом различные наклейки: факи, улыбающиеся и гневные смайлики, смайлики демонов, гитары, мелодии и т. п. Внутренняя сторона двери была пятнистой, эти фиолетовые пятна напоминали пятна на шерсти коровы. Посередине был плакат с фиолетовым силуэтом девушки в профиль, обрамлённый белой подсветкой. Вся комната была озарена в фиолетовом оттенке из-за фиолетовых светодиодов на стенах у потолка и фиолетового ночника на столике у кровати. Комната хоть и была в фиолетовом оттенке, она была тёмной из-за чёрных стен и пола. На передней и задней стене были чёрные обои, имитировавшие кирпичи, а на правой и левой чёрные обои, на которые будто бы упорядоченно светят множество софитов. На полу был ковёр, казавшийся из-за света сиреневым с узором из синих и тёмно-фиолетовых кривых линий, накладывающихся друг на друга, но он был бледно-розовым с фиолетовыми и розовыми линиями.       Изуку несколько раз моргал, чтобы привыкнуть. К тому же в комнате было много деталей: куча плакатов над прозрачным письменным столом, который находился впереди в правой части комнаты и стоял не на ножках, а был прикреплён к стенам: справа, спереди к выступающей вперёд стене, слева к прозрачному бортику с розовой подсветкой, отделяющим стол и кровать, плакаты были на тему рока, металла, аниме и подобного, на правой стене над столом висели круглые плакатики в виде дисков; на столе стояли два монитора, была одна клавиатура, лежала стопка компакт-дисков с различными песнями, стояло маленькое фиолетовое зеркальце в виде шестерёнки, висели наушники на подставке, лежали записная книжка и журналы; под столом сам компьютер, какие-то коробки и разбросанные бумажки. Рядом со столом, конечно же, стул, игровое кресло, которое казалось фиолетовым с белыми полосами из-за света, но на самом деле оно было синим с белыми полосами, которые будто светились, чего на самом деле не делали. Денки не увлекался видеоиграми, но такое кресло было удобным, ведь, находясь дома, помимо игры на гитаре с комбоусилителями, синтезаторе, которые стояли у правой стены, пения в микрофон, стоящего посреди комнаты, он немало времени проводил за компьютером, смотря различные клипы, рок-концерты, сериалы и аниме. У левой стены, рядом со входом в комнату, стоял серый комод на котором у края лежал его чёрный телефон, чуть дальше духи, посередине комода стоял CD-проигрыватель, над шкафом был большой телевизор. Около комода слева стоял напольный светильник, светивший тоже фиолетовым, справа стоял штатиф с камерой.       В левой части комнаты было небольшое возвышение пола, примерно двадцать сантиметров, около которого справа стояла небольшая стереосистема. На возвышении справа стояла кровать Денки у стенки и перегородки с подсветкой, одеяло было с передней стороны чёрным с вечериночным узором: конфети и конусы жёлтых, розовых и фиолетовых цветов, с задней розовым. Подушки были как верхняя часть одеяла. Кровать была без ножек, её каркас был светло-фиолетовым, изголовье и изножье, которые напоминали два холма разной высоты, тоже. Изножье было пониже, чем изголовье, и его «холмы» были зеркальны «холмам» изголовья. Рядом с кроватью стоял тёмно-серый столик на трёх чёрных железных ножках в виде треугольников вниз вершиной. На столике лежали ещё одни музыкальные компакт-диски, тот фиолетовый ночник и… руководство по предсказанию судьбы? Денки был относительным веруном в то, что человеку уже заготовлена определённая судьба с рождения, и он желал, чтобы его судьба совпадала с его мечтой, что его судьба была стать знаменитым на весь свет певцом и музыкантом, поэтому хотел бы узнать, это ли его судьба, но пока эта книга ему не особо помогла, но парень не теряет надежды. На стене у столика были открытки из курортных городов, рядышком плакат из какого-то стрип-клуба с красным силуэтом омеги на шесте на фиолетовом фоне. Над кроватью были две полки, на нижней лежали упорядоченно три компакт-диска, а их упаковки стояли за ними, опираясь на стену, а слева от них белая фигурка оленя. Справа от полки плакат с логотипом музыкальной группы. На верхней полке стояла фигура чёрных игральных костей, рядом плакат фильма «Форсаж». Над столиком также висел неоновый светильник с непонятным символом, испускающий пурпурный свет. На полу выглядывал из-под кровати небольшой фиолетовый ковёр с летучей мышью.       — Вот это комната… Видно творческого человека… Глаза разбегаются, и щуриться хочется. — сказал Изуку.       — Да… Но я уже привык к такому свету в его комнате, — сказал Серо, — Потому что был тут неоднократное количество раз.       — Комната красивая… однако тут так неприбрано и грязно… — проговорил Изуку, переступая через валявшуюся у входа одежду.       — Ага, Денки у нас неряха, уж извини его.       — Ладно, привыкну…       Денки и правда был неряхой. Не любил уборку так же, как готовку. Одежда валялась ещё у стола, рядом с приоткрытым гардеробом, который стоял справа от двери. Рядом с комодом валялись кофта, сумка, два журнала, носки, кеды, у штатива был мусор из бумажек и коробок от пиццы, были раскиданы бумажки под столом. Ни о какой мусорке в его комнате речи не шло.       — Ой, перестаньте вы. — закатив глаза, сказал Денки, — Мидория, иди в ванную, переодевайся.       — Денки освободи тут место хоть для нас. Убери хлам этот и микрофон отодвинь.       — Сам ты хлам. — Каминари взял одежду у двери и вместе с одеждой у стола кинул под стол, всё, что лежало у комода отпинал к мусору, микрофон поставил рядом с синтезатором и цветком в углу, — Всё.       — Уборка на десять баллов из десяти. — с сарказмом сказал Серо.       — Отвали уже. Мидория, что ты стоишь? — Денки начинал раздражаться.       — А где ванная? — спросил Изуку.       — Ой, не показал же. Когда шли до комнаты, видел дверь на левой стене недалеко от кухни?       — Да.       — Это ванная.       — Хорошо.       Изуку ушёл переодеваться в пижаму.       — Не разговаривай так с ним.       — Ты меня бесить начал просто. К тому же, что такого?       — Я говорил, что у него мягкий характер. Мало ли такой твой тон его обидит. — Серо положил на пол свою небольшую сумку, и сам сел в позу лотоса.       — Он что неженка какой?       — Да. Именно так.       — Тьфу… Но вот когда он говорит глупые вещи из-за чрезмерной доброты своей, то крайне трудно держать себя в руках.       — Понимаю. Но здесь тем более стоит стараться держать себя в руках. Я стараюсь выбирать нейтральный тон. В моменты когда, например, Изуку печётся о Бакуго, не то слово и тон, могут задеть его.       — Да… Ты прав. Но я сам достаточно эмоциональный человек. Не уверен, что могу быть спокойным, как ты, в эти моменты, и не беситься.       — Ну… Нужно просто пытаться.       Денки сел перед Серо тоже в позе лотоса.       — Для меня это непросто.       — Знаешь…       — А?       — Не думаю, что мы сами сильно от него теперь отличаемся. Не переживаем ли и не печёмся ли о нём самом? Не разнесёшь ли ты всё, узнав, что какая-то паскуда его обидела?       — Разнесу! Ты прав. О нём хочется заботиться, ведь он такой… ангелочек! Или… маленький миленький пушистый зверёк в твоих руках! — Денки сложил ладони в лодочку, — Он такой хрупенький…       — Да. Разделяю твоё мнение.       — Если Бакуго его обидит ещё хоть раз!.. — растормашился Денки, — Убью… Нет! Кастрирую.       — Ха-ха-ха! Для альфы неплохое наказание.       — Для беты-парня тоже. — Денки прозорливо заулыбался.       — Чё это?       — Беты пусть и бесплодны, но эрекция то есть.       — Это да. Но всё же гона и течки у нас нет. Среди альф насильников больше. Изнасилования от парней-бет довольно редки. Тут играет роль, конечно, то, что бет в принципе мало, но вместе с этим может быть и то, что нас, возможно, не так тянет на сексуальный контакт из-за бесплодности.       — Может быть, но тянет же. — ехидно улыбался Денки.       — Окей. — Серо приблизился к Денки, толкнул его на пол, — Раздевайся, — сказал он, корча серьёзное лицо.       — Пха-ха-ха-ха! Да иди ты!       — Я серьёзно. — Серо переместил руку к ремню своих джинс.       — Ха-ха-ха-ха! — всё смеялся Денки.       — А что вы делаете?.. — спросил вернувшийся Изуку, застав эту картину и уже не то подумав.       — Прикалываемся, ха-ха! — ответил Денки.       — Нет. Я пытаюсь его изнасиловать. — с внушающим серьёзным лицом говорил Серо.       — Мидория, он угорает.       — Нет. — Серо приопустил штанину его пижамы.       — Эй! Дурак что ли?       Серо начал наклоняться к его лицу, чтобы поцеловать. Денки закрыл ладонью его губы.       — Серо, не смешно уже! — одна его рука была на губах беты, другая на плече, он пытался отодвинуть того от себя.       Но Серо был всё ближе, и уже начал приопускать его трусы.       — СЕРО! Я ЩАС ПИНАТЬСЯ БУДУ! — Денки конкретно напрягся.       Тут Серо резко отпрянул от него, снова сел в позу лотоса и расхохотался.       — Пха-ха-ха-ха! Испугался?       — Идиот блять! — Денки приподнялся, натянул на себя штаны, — Да ну тебя! И твои шутки!       — Ха-ха-ха!       Потом ребята глянули на Изуку, который стоял у двери в полном шоке.       — Ох, Мидория! Смотри как ты перепугал его! — сказал Денки и подбежал к Изуку, Серо за ним, — Мидория, всё нормально? Ханта просто пошутил. По-идиотски, правда.       — Я не думал, что этот розыгрыш так подействует на него.       Изуку опустил голову и тихо проговорил:       — Не надо больше так делать… Я за Каминари испугался…       — Оу… Мидория… Какой ты всё-таки милашка у меня. — Денки сжал Изуку в объятьях.       — Прости, Мидория. — сказал Серо.       — Угу. — Изуку кивнул.       — Иди, теперь ты переодевайся. Мы пока с Мидорией с кухни принесём еду.       — Хорошо.       Денки взял две коробки пиццы, на которые поставил три пачки чипсов, три стаканчика снеков Jagariko. Изуку — три контейнера с роллами и суши, две коробки с кит-катом, шесть онигири. Они принесли всё в комнату и сложили на полу.       — А нам не много этого?       — Да с чего бы? Нас трое. И желудка три. Нормально, я считаю.       — Вот как. Кстати, хотел сказать, что у тебя милая пижама.       На Денки была надета сиреневая тёпленькая шерстяная пижама с принтом головы жёлтоглазого белого котика с тёмно-фиолетовыми лапками и ушками и надписью «Meow».       — Спасибочки, у тебя тоже. — Денки обнял друга.       Изуку надел свою розовую пижаму с синими сердечками.       — Спасибо.       — Не понял. Куда столько? — спросил Серо, застыв в проходе и посмотрел на всю еду.       — Ух ты! — Изуку подошёл к Серо и пальчиками взялся за его пижаму, — Какие милые пингвинчики.       На Серо была жёлтая пижама с пингвинами в очках и галстуке, и пингвинами в наушниках.       — Я думал, ты наденешь какую-нибудь непримечательную.       — Почему?       — Я думал, он наденет пижаму с клоуном. — подстебал Денки.       — Размечтался. Денки, ты думаешь, мы это всё съедим? Не многовато ли? К тому же один фаст-фуд.       — Мне кажется для троих нормально. — ответил парень и сел к еде.       — Тебе кажется.       Парни сели рядом.       — Перестань. Если вы не съедите, я съем. Я ем и не толстею.       — Ого. Я тоже так хочу. — сказал Изуку.       — Ну… Сначала я должен удостовериться, достоин ли ты постичь эту запретную магию. — забахвалился Денки.       — Ого… Неужели ты маг?       — Нет никакой магии, дело в биологии.       — Ханта, не порть мне малину!       — Хе-хе-хе.       — Задолбал ржать.       — Я знаю… Просто подыгрывал. — неловко сказал Изуку.       — Да блин! Мидория, ты тоже посмеяться решил?       — Нет, я просто хотел, чтобы ты порадовался.       — Оу, Мидория… Какой же ты милашка! — Денки в очередной раз кинулся обнимать его.       — Ты еду раздавишь. — сказал Серо.       — Ладно! — Денки отпрянул, — Чем займёмся?       — Как знал, что накупишь всякого фаст-фуда, поэтому взял рис с карри, чтобы нормально поесть перед этим. — Серо потянулся к сумке и достал оттуда три бенто, — Я взял нам всем, но если вы не хотите, заставлять не буду. Я не ужинал, поэтому поем.       — А я вообще не кушал. — негромко проговорил Изуку, с желанием поглядывая на всю еду.       Его друзья выпучили глаза.       — Чего?.. Тогда ты тем более ешь, не обсуждается. — Серо сунул ему в руки бенто.       — С-спасибо.       — Ох… Ладно, тоже поем, раз принёс. — сказал Денки.       Все одновременно пожелали приятного аппетита и начали есть.       — А пока едим, можно посплетничать. — сказал Денки с набитым рисом ртом.       — А? Ну и кому же ты хочешь кости перемолоть? — спросил, хмурясь, Серо.       — Да кому угодно. Что расскажете интересного?       — Я кое-что вспомнил недавно. — сказал бета.       — Так.       — Знаете ведь три самые крупные японские компании на рынке электроники и компьютерной техники?       — Да вроде… Ты говоришь о Fujitsu Limited, SA HT Production и BakuPC International Group?       — Да о них.       — Кто-то из них влез в какой-то скандал или заговор? — с предвкушением услышать именно про это спросил Денки.       — Нет.       — Да ну… Скукота. О чём ты тогда?       — Я о BakuPC. Мне нравится их продукция, и обратил я внимание на частичку «Baku»…       — Тебе скучно было? — перебил его Денки.       — Да мне скучно было. Так вот… Заинтересовало меня то, кто у них генеральный директор.       — И кто же?       — Неважно.       — Чё?.. Ты идиот?       — Я не закончил. Неважно, кто у них генеральный директор, там ничего интересного не оказалось. Потом я вспомнил, кто самый главный человек в компании.       — А генеральный нет?       — Денки, директор не равно владелец. Владелец или же учредитель тот, кто создал компанию. И я нашёл инфу, кто это.       — Да не томи ты! — гаркнул Денки.       — Да успокойся, мне кажется Мидория в особенности офигеет.       — Правда? — в глаза Изуку засверкал ярый интерес.       — Сейчас фотку покажу. — Серо достал из сумки телефон, открыл в ней галерею и показал, — Вот, кто её владелец.       На фотографии была женщина-альфа в чёрном строгом деловом костюме рядом с дорогой машиной. Она была блондинкой с красными глазами.       — Она вам никого не напоминает? Красные глаза, звериный взгляд, светлые волосы специфичной формы.       — Серьёзно что ли…       — Серо, ты хочешь сказать, что она… — начал Изуку.       — Её зовут Мицуки Бакуго, пха-ха. — посмеялся бета с удивлённого лица Изуку и недовольного и разочарованного лица Денки.       — Ой, так он у нас сын важной шишки, богатенький сынишка, как же похуй. — проворчал Каминари, запихивая в рот рис.       — Завидуешь просто.       — Да чему там блять завидовать, мне прекрасно живётся.       — А вино украсть хотел от хорошей жизни?       — Да нахуй иди!       — Ха-ха-ха-ха!       «Так вот что тогда Бакуго говорил про статус». — подумал Изуку.       — Подожди… А чё он в общежитии околачивается? Для таких персон в центре города небоскрёб, где каждая квартира как пентхаус, и где важные шишки и богатеи обитают.       — Я не знаю, Мицуки Бакуго проживает там, как и владелец SA HT, это не секрет.       — Киришима говорил… что он ненавидит свой дом. — сказал Изуку.       — Тогда понятно.       — Почему? — спросил жёлтоволосый омега.       — Почему люди ненавидят какое-либо место? Наверное, потому, что с ним связаны плохие воспоминания? Или ассоциируется с плохим? Денки, не тупи.       — Да хватит!       — Наверное, там случилось то, что так повлияло на него. И я думаю, это связано с его мамой. — говорил Изуку, — В его домике на дереве я нашёл детский рисунок, где он с мамой, и потом ещё фотографию, на которой ему на вид пять или шесть, мама держала его на руках.       — Вот поэтому твои слова о родителях задели тогда. Больная тема.       — Угу…       — Давайте перестанем о нём говорить, упоминания об этом оборотне раздражают меня.       — Хорошо… — расстроенно сказал Изуку.       Но секундой позже зажужжал его телефон. Проверив, он увидел, что пришло сообщение. Бакуго прислал свою фотографию, как он ест, внизу приписал:       «Кушаю лапшу соба в соусе чили с курицей и зелёным перцем, курицу карааге, эби темпуру, тофу и маринованный гари. Мне кажется этого достаточно, чтобы мамочка-брокколи не волновалась».       Изуку захихикал и ответил:       «Да не брокколи я, дурак», и смеющийся смайлик в конце.       Но после омегу настигло смущение, когда он заметил, как Серо с ухмылкой поглядывает на переписку и на него.       — Ты волновался за него?       — Он тоже ничего не кушал.       — Вот как. Давай и ему отправим, чтобы тоже знал, что ты покушал, ха-ха.       — Давай!       — Ты селфи делаешь, я карри показывать буду.       — Что вы делаете? — недоумевал Денки.       — Подожди.       Серо взял бенто, засунул в рот рис и курицу карри, и, вместе с Изуку, замер для снимка и улыбнулся.       — Вот. Отправляй ему. — промямлил бета с едой во рту.       — Угу.       Денки куксился, смотря на них.       — Бакуго прислал ему фотку как ест. Мы решили прислать в ответ.       — Да ебанный рот! Опять он! Заебал! Фотку как ест?! Зачем это ещё?       — Я попросил. — ответил Изуку, — Я хотел быть уверен, что он поест.       — Ты мама ему что ли? Не желаю больше о нём сегодня слышать! И вообще… тихо что-то. Давайте включим музыку. — сказал Каминари, поднявшись на ноги.       — Только не громко.       — Ладно-ладно.       Из верхнего ящика комода Денки достал блютуз-колонку. Захватив телефон, он сел обратно.       — А та стереосистема рядом с кроватью? — спросил Изуку.       — Я её использую только, когда хочу под музыку на гитаре поиграть. Подключать долго просто.       — Понятно.       Подключив колонку к блютузу, Денки включил песню Reviver — My First Story.       — Хватит с меня карри. — сказал Денки, отодвинув в сторону рис с карри, открыв коробку пиццы пеперони и взяв кусочек, — Бон аппетит.       — Скажи, а мы всё это даже ничем не запьём?       — Точно! Забыл! В холодильнике напитки. Серо пошли со мной, понесёшь половину.       — Что… Сколько ты купил блин… Нас тут не армада какая-то.       — Хватит причитать. Пошли.       Парни ушли за напитками. Изуку недолго прождал их, и они вернулись, Серо держал в руках двухлитровую бутылку Кока-Колы, сверху ещё три маленькие бутылки ранумэ со вкусом голубики, ананаса и апельсина, Денки держал шесть банок чухая с виноградом, апельсином, ананасом, лаймом, яблоком и грейпфрутом.       — Ничего себе… — произнёс ошарашенно Изуку, откусывая кусок пиццы, другой, с грибами.       — Хей, ты без нас тут уже ешь?       — А нельзя было?..       — Можно, конечно. Я шучу. — Денки поставил банки и потрепал его кудри.       — Денки, ты будешь допивать всё сам. — укоризненно говорил бета, кладя бутылки.       — А зачем так много? — спросил Изуку.       — Этот дебил, видимо, думает, что деньги бесконечные, как его рот. Даже сейчас, когда его родителям платить огроменный штраф! — кинул упрёк Серо.       Жёлтоволосый омега, не желая спорить, просто цокнул.       — Штраф?!       — А ты думал, что, если их не посадили, они безнаказанными останутся? — спросил Серо, усевшись рядом с кудрявым, — Ему дали штраф в размере трёхста тысяч йен, плюс сумма за вино, то есть две тысячи йен, но так как своими средствами к существованию он не располагает, как думаешь, кто платит?       — А Киришима?       — Он должен заплатить пятьсот тысяч йен, плюс сумма за вино и плюс сто тысяч охраннику тому, которого он вырубил, как компенсация, видимо. И всего шестьсот две тысячи йен.       — Н-ничего… себе…       — Вот так и бей людям по голове стеклянной бутылкой.       При упоминании Киришимы Денки заметно приуныл.       — Каминари, всё хорошо? — Изуку обратил на это внимание.       — Да так…       — Да, кстати… ты о Киришиме особо не говорил. Что твой отец сейчас думает о нём? — спросил Ханта.       — Он… запретил встречаться с ним. Хоть раз увидит нас вместе, закроет меня в комнате.       — Кто бы сомневался…       — Как это печально… — сочувствовал Изуку.       — И что ты будешь делать?       — Что ещё? Буду я этого придурка старого века слушать… Буду продолжать встречаться с ним втайне, потому что он очень сильно мне нравится, и никто это не изменит.       — Может получиться хуже.       — Знаю. Но я буду твёрдо стоять на своём. Бороться за свои отношения.       — Так романтично. — восторженно пролепетал Изуку, доедая кусок пиццы.       — Это хорошо. Главное, чтобы хуже не стало. — сказал Серо.       — Постараюсь сделать так, чтобы не стало… Но сейчас давайте скажу, что я задумал на нашу ночёвку.       — Надеюсь не конкурсы… или цирковое шоу какое-нибудь.       — Это по твоей части. — с усмешкой стебал Денки, — Я задумал маски для лица, правда или действие, страшилки, фильмы, дискач, и просто чил. Согласны?       — Я не против. — ответил Серо.       — Я тоже! — сказал Изуку, не обратив внимание на один пункт, взяв ранумэ с апельсином, открыв бутылку и потом отпив.       — Я бы не купил ничего апельсинового, потому что мы с Хантой сами не любители. Но мы помним, что ты любишь. — с улыбкой говорил Денки.       — Спасибо!       — Ладно! Щас бегом все в ванную! — выкрикнул Каминари, указав на дверь.       Ванная была маленькая. И обычная. Слева у входа стоял белый умывальник, над ним находилось зеркало, длиной от потолка до раковины. Рядом с зеркалом две деревянный полочки с шампунями, гелями и прочим. Около умывальника стоял белый унитаз. Справа висело полотенце на полотенцедержателе. А в конце ванной комнаты была ванна с душем в одном. У его основания был бежевый коврик. Пол был уложен белой керамической плиткой. А стены были из керамогранита в бежевых и серых цветах.       Зайдя, Денки сразу же подошёл к раковине, на которой стоял стакан с зубными щётками и пастой справа, и лежали три упаковочки увлажняющих масок с животными слева. Парень взял их и показал друзьям.       — Мне показалось прикольным купить такие вот с животными. Я взял с котиком, пандой и тигром. Я, конечно же, котиком буду.       — А чё ты? — спросил Серо.       — А что я не котик?       — Ты там вроде солнышко.       — Да. Но я ещё и котик. Секси-котик.       — Ага, мы поняли. Давай сюда. — Серо вытянул руку.       — На, ты тигр. — Денки протянул ему пакетик, — С клоуном не нашёл.       — Ха-ха, спасибо.       — А я пандочка получается?       — Да. Панды такие милахи. Как ты.       — Каминари, ты меня смущаешь. — краснея, Изуку взял пакетик, который ему дал Денки.       — На первый взгляд. — отметил Серо, — Милахи, которые могут быть вполне опасными, потому что они всё же хищники.       — Может у Мидории внутри тоже есть тёмная сторона? — Денки приобнял Мидорию и подмигнул.       — Т-тёмная сторона? В смысле плохие качества? — спросил Изуку.       — Ну да. Что-то злое.       — Н-но я не злой… — кудряшка опустил взгляд.       — Не, Денки. У него точно ничего такого нет.       — Может быть.       Денки помог Серо налепить маску и засмеялся в голос.       — ПХАХАХАХА!       — Перестань ржать, это ты её убого прилепил. Давай нормально.       — Щас-щас. Ха-ха-ха!       Парень прилепил её более ровно.       — Сильно лучше не стало. Она сама по себе убогая.       — А мне нравится. — сказал Изуку.       — Ох, спасибо. Это пипец как странно, что альфы не выстраивались в очередь, чтобы тебя заполучить.       — Ч-что… — лицо зеленоглазого омеги раскраснелось.       — Кстати да. — согласился Денки.       — П-почему ты вдруг это сказал?       — Ты милый, Мидория.       Денки судорожно закивал, абсолютно соглашаясь.       — Да ладно вам… — Изуку отвёл смущённый взор вниз и затеребил пальцы.       Любуясь его милотой, Денки выхватил пакетик, открыл его, потом сам прилепил маску с пандой ему на лицо. Сделал это очень бережно и ровно.       — Как ты для него стараешься.       — Он не шутит тупые шутки, как ты.       — Не тупые. И у него просто нет навыков комика, ха-ха.       — Ты только погляди! Какой он милашка! — с умилением и восторгом сказал Денки, закончив с маской.       — Вижу. И правда.       — Вы меня… слишком смущаете… Каминари, не забудь про свою.       — И заботливый! Ты просто чудо! — восторгался жёлтоволосый парниша.       — Ну хватит… — Изуку повернулся к ним спиной.       — А? Ты обиделся? — запереживал Денки.       — Нет… Я просто… стесняюсь. Вы столько хорошего обо мне говорите.       — Потому что это правда. — ответил Каминари, положив голову и руки ему на плечи, — Ты ангелочек.       — Ладно, надевай свою маску уже. А то ты его в помидор превратишь.       — Ага. Только минутку! Я кое-что возьму!       Денки убежал в комнату и быстро возвратился. В руках у него были косметические повязки для волос с бантом. На свою голову он уже такую надел, фиолетовую. Розовую надел Изуку. Голубую — Серо.       — Вот и теперь точно готово. Можете идти пока в комнату.       Парни вернулись в комнату и уселись на пол ждать Денки, и он пришёл через пару минут.       — Еда! — крикнул он и накинулся на всю их еду.       — Брысь, котяра! Кыш! — шутливо прогонял его Серо.       Они оба рассмеялись.       — Нам обязательно нужно сфоткаться! — сказал Денки.       Рядом с кучей еды лежал его телефон, он взял его, чтобы сделать селфи втроём. Ближе к камере был Денки, потому что он делал фотографию, чуть дальше Серо и Изуку, который обнимал его. Эту фотографию Денки сразу же опубликовал на своей страничке в соцсети.       — Чем дальше хотите заняться? Сыграть в правду или действие или фильм посмотреть? — спрашивал Денки.       — Я за фильм. — ответил Серо.       — Мне без разницы. — ответил Изуку.       — Окей! Тогда давайте ужастик!       — Ла…       — НЕТ! — внезапно громко возразил Изуку, — Я… Я-я боюсь…       — Да ладно тебе. Это же всё не по-настоящему. Вся мистика, что там показывают не реальна. Так что бояться нечего. — говорил Денки.       — Да?.. Но выглядит то… пугающе.       — Да. Но ты всё равно в безопасности.       — Денки, не заставляй его.       — Ничего. Я согласен.       — Круто!       Денки забегал по комнате, ища пульт.       — Ханта, включи телек! — попутно сказал он.       — Хорошо.       Фильм они выбирали вместе, вернее только Серо и Денки. Изуку полагался на них в этом вопросе. Проспорив несколько минут, они всё же определились на «Оно».       — Мидория, ты клоунов боишься? — спросил Денки.       — Клоунов? Нет. Они же людей смешат. — ответил Изуку.       Тот на это хихикнул.       — Денки, ты ему травму оставишь.       — Да я объяснил же ему, что это всё выдумки. Всё я включаю.       Фильм начался безобидно. Старший брат заболел, младший хочет пускать кораблик на улице. Но вот уже первый напряжённый момент, когда младшему нужно спуститься в подвал, чтобы принести парафин. Изуку встревожился от нагнетающей атмосферы в фильме и придвинулся ближе к Серо, осторожно кладя в рот ролл. А потом свечащиеся точки в темноте подвала. Изуку уже затрясся. Но это оказались лампочки. Паренька отпустило. Серо уже злобно глядел на Денки, взглядом прося того выключить, потому что Изуку уже пугался. Но тот только закатывал глаза, отказываясь.       — Какие у них милые отношения с братом. — улыбаясь, сказал Изуку, прожёвывая ещё один ролл.       Он упокоился на короткое время. Но резкое появление клоуна в канализации заставило его вздрогнуть и снова напрячься. И вскрикнул, когда он укусил мальчика и утащил в канализацию, и схватился за руку серо, выронив палочки.       При каждом пугающем моменте Изуку хватался за Серо и боялся смотреть на экран, утыкаясь в его плечо. Бета очень раздражался, но не на Изуку. А на Денки, который видел, как Мидория боится, но не выключал фильм. Клоун был очень жутким для него, и дело было не только в злобной улыбке, не предвещающей ничего хорошего, когда в кадре появлялись его страшные острые зубы, парень боялся ещё сильнее, и теперь он точно не сможет спокойно на них смотреть после этого фильма. Он был в цирке Киносита несколько раз, но теперь ни в какой цирк и ногой не ступит.       Серо хотел выхватить пульт, но тот засунул его себе в штаны. А лезть туда Ханте было бы несколько странным, выглядело бы как домогательство — так размышлял Денки. Но это не будет этим являться, однако когда Серо попытался вытащить пульт, Денки только завизжал:       — Домогаются!       Серо так и отстал.       Спокойные и приятные моменты в фильме давали сделать передышку перед новыми вселяющими страх ситуациями. И всё же случилось так, что Изуку уже не выдержал. Когда Пеннивайз выпрыгнул из гроба и резко побежал на Ричи, одного из героев, Изуку заорал, подскочил и, что есть мочи, бросился к кровати Денки, будто и за ним гонятся, прыгнул на неё и спрятался под одеялом.       — Денки… — с невероятной злобой процедил Серо, не хватало пара из ноздрей, чтобы подчеркнуть его злость.       — Выключаю я! Выключаю!       Денки с досадой выключил фильм.       — Я не думал, что он настолько сильно впечатлительный.       — Он с самого начала говорил, что боится!       — Я успокаивал его! Это же нереально! К тому же они в конце этого клоуна просто избили! Он лох!       Тут они услышали плач, исходящий от кровати.       — Ну всё… фильм его довёл. Ты отказывался выключать, ты и успокаивай. — сказал Серо.       Денки вздохнул, а потом пошёл к Изуку. Он опустился на корточки, когда приблизился, и виновато начал:       — Изуку, прости. Я просто хотел чтобы-нибудь поинтереснее. Это интересно нам, но… не тебе. Тебя фильм пугает. Извини, не стоило смотреть его. — Денки погладил его макушку, закрытую одеялом, Изуку хныкал и трясся, — Давай посмотрим, что-нибудь хорошее. Дораму романтическую, например? Согласен?       Из-под одеяла выглянул курносый носик и один глаз кудрявого омеги.       — Правда? Больше не будет ничего страшного? — шмыгнув, спросил Изуку.       — Не будет.       Изуку вылез из-под одеяла и вытер слёзы. Вернувшись к телевизору, Денки взял пульт и нашёл интересную миленькую романтическую дораму. Все смотрели с интересом, хотя Серо не с таким ярким, в отличие от Денки и Изуку, они не отрывали взгляда от экрана, просто утопая в милоте, романтике и драме, чипсы, снеки и прочая еда порой вываливались из их ртов.       — Это так прекрасно! — сказал Денки.       — Ага! — подтвердил Изуку.       — Прелестно!       — Ага!       — Они созданы друг для друга!       — Да!       Со стороны Серо это выглядело не только мило, но и забавно. Он был рад, что Изуку уже спокоен и чувствует себя в безопасности.       После нескольких серий дорамы они отклеили маски и решили поиграть в правду или действие. В этой игре Денки обычно был беспощаден, любил задавать неудобные вопросы и давать не всегда приятные задания.       — Я начну.       — Почему ты? — спросил Серо.       — Потому что я вас на ночёвку позвал.       — Веская причина. — саркастично ответил бета.       — Всё, не причитай. Мидория… Правда или действие? — на лице Денки нарисовалась коварная улыбка.       — Ну… Правда.       Ухмылка его стала хитрей.       — Ты девственник?       — Кто бы сомневался, что вопросы Денки будут пошлыми.       — Да завались. Ну так что, Мидория?       — Он прям похож на недевственника? Да он слишком невинный и домашний, чувак.       — Я хочу у НЕГО узнать. Он правду выбрал. К тому же почему нет? Может и было с кем по случайности? Из-за течки, например.       Они обратили внимание на своего друга, который уже сгорал от смущения, слушая их разговор.       — Мы его в помидор превратили. Это вообще бестактный вопрос, Денки.       — Да что тут бестактного? Вполне естественно. Он должен ответить правду, таковы правила. Мидория?       — Д-да… Я-я девственник. — Изуку натянул на лицо воротник пижамы, пряча краснеющее лицо.       — Какой же ты всё-таки миленький. Так смущаешься, говоря о таких вещах. Теперь твоя очередь.       — Х-хорошо… — он убрал с лица пижаму, — Серо, правда или действие?       — Правда.       — Хм… А тебе нравится кто-нибудь? Ой… Бестактно?       — Нет, не волнуйся… Ну да… нравится. — с запинкой, отведя взгляд, ответил Серо.       — Правда?       — Да. Его бывший. — сказал Денки.       — Эй. Вопрос был в том, нравится ли. А не кто именно. — рассердился Серо.       — Да ладно. Это был омега. Красивый такой. Альбинос прикинь?       — Ух ты!       — Так хватит. — Ханта чуть толкнул Денки, — Теперь я. — Денки, две правды было. Тебе действие.       — Да бля…       — У тебя горчица в доме есть?       — Да, а чт… Нет! Нету!       — Я слышал. Сожри всю, что есть. Может перестанешь вопросы бестактные задавать.       — Тьфу… Ладно. Пойду на кухню.       — Приноси сюда и при нас ешь.       — Понял я, понял.       Денки ушёл, а Изуку захотел спросить:       — А если ты его всё ещё любишь, то почему вы расстались? Он тебя разлюбил? Ой!.. Задаю слишком личные вопросы, извини.       — Ничего. Могу с тобой немножко поделиться. Ты мой друг всё-таки. Не знаю разлюбил ли сейчас… но когда мы расставались, любили друг друга оба. Пришлось это сделать из-за отца его. Он очень препятствовал нашим отношениям.       — Вот как…       — Каору боялся за меня, ведь отец у него достаточно влиятельный человек. Он сказал, что нам стоит расстаться.       — Его зовут Каору?       — Да.       — Это так грустно… Обстоятельства не дали вам быть вместе. Ты наверняка по нему очень скучаешь.       — Да… скучаю. Мы с тех пор не виделись. Его семья переехала в Йокогаму.       — Возможно, он тоже всё ещё любит тебя и скучает. Может быть вы встретитесь ещё и сможете поговорить!       — Спасибо за поддержку.       Парни улыбнулись друг другу.       — Я пришёл с горчицей. — сказал Денки, войдя в комнату, — О чём болтали?       — Серо рассказал мне, почему с Каору расстался.       — Ааа… — Денки сел к ним и ухмыльнулся, — Слышь, Мидория, знаешь как Каору его называл?       — Как?       — Денки блять…       — Ханточка. Пхи-хи-хи.       — Что смешного то? — не понимал бета.       — Это так мило. — проговорил Изуку.       — Жри горчицу давай. — с раздражением сказал Серо.       — Помню я.       Деки подскрёб ложкой немного горчицы из жёлтой банки.       — Сразу всю ложку. Так ты её триста лет есть будешь. Тебе надо всю есть.       — Да блин… Можно не всю? У меня язык сгорит.       — Всю.       — Бля… Ладно. — парень взял полную ложку горчицы и положил себе в рот, по скорчившемуся было понятно, как было остро.       Проглотив, он сразу же съел следующую. Это было похоже на пытку. Денки ел и ел, корчась, высовывая иногда язык.       — Я больше не могу!       — Там чуть-чуть осталось.       — Ну пощади меня!       — Хе-хе… Ладно. Живи.       — Спасибо! — Денки откинул банку и ложку в сторону и убежал на кухню хлебать воды.       — Мне кажется это немного жестоко.       — Это правда или действие, мой друг. Денки сам любит быть беспощадным в ней. Он меня как-то землю жрать заставил.       — Ой… Это… ещё хуже.       — Ага.       Денки пришёл обратно с высунутым языком и махал на себя руками.       — Достаточно… Наигрались.       — Уже? А я только во вкус вошёл. — ответил Серо.       — Мы заметили… Давайте выпьем.       — Кстати… Мидория, ты алкоголь пил? — спросил Серо.       — Нет.       — Никогда?       — Никогда.       — Божечки! Ты просто воплощение невинности! — умилялся Денки, держа руки на щеках и мотая головой.       — Может ему не стоит чухай пить?       — Да что будет? Он же слабоалкогольный.       — Не знаю даже… Просто не пил он никогда. Мало ли.       — Да его и с непереносимостью люди пить могут нормально. Так что ничего не будет.       Денки показал им приложение с различными смешными масками. Парни поделали смешных фотом, посмеялись и выпили, заедая едой.       — А вы знали… что если у человек есть веснушки, то… его любит весна... где-то слыш-шал... — заикающим голосом говорил Изуку, пошатываясь и улыбаясь, — Ой… — Изуку поглядел в дырочку банки апельсинового чухая, — Закончилось… — он посмотрел на остальные банки, чтобы взять ещё, — Нету апельсинчика… возьму грейпф-фрутик…       — Он опьянел от одной банки… А я говорил.       — Ну я не думал, что… от одной банки слабого алкоголя можно реально опьянеть…       — Я тоже… Мы можем сделать вывод, что его умение пить находится не на нулевом, а на минус миллионом уровне. Если он выпьет несколько глотков чего-то крепкого, то вырубится тут же.       Изуку хотел сделать глоток сухая с грейпфрутом, но Серо потянулся к банке, чтобы забрать её.       — Тебе хватит.       — А ну не трогай! — крикнул Изуку и хлестанул ему по руке.       — Ай!       — Пффффххх… — Денки сдержал смех.       — Это моё! Нельзя… забирать моё.       — Да ладно, Ханта, пусть пьёт. Зато уснёт, не боясь стрёмного тупого клоуна.       — Да… он, по крайне мере, уснёт.       Друзья сидели, общались, шутили, ели и пили. Денки вновь включил музыку, на этот раз погромче. Они танцевали, Изуку и Денки подпевали в микрофон, как в караоке, Серо тоже потом к ним подключился. Они беззаботно веселились, не думая уже ни о чём серьёзном, всё-таки были очень молоды.       А в другом месте, в общежитии их университета, было уже тихо, было поздно, и все спали. Почти тихо. Только цикады исполняли свою трель. Луна светила нежным ярким белым светом, просачиваясь в комнаты через любую возможную щель. В комнате Бакуго была кромешная темнота. Он до конца зашторил окна, ни один свет не проникал туда. И песнь цикадов тоже. Окно было полностью закрыто.       Бакуго спал, уже без толстовки, накрытый одеялом, отвернувшись к стене. Поначалу, когда он только заснул, он ничего не видел, но через какое-то время он уже бежал вперёд. Был весь радостный, запыхался, но бежал. Хотел скорее прибежать домой. К ней. Об спину маленького мальчика бился рюкзак, он бежал со школы.       Вот дворик его дома, почему-то прошлого частного дома, он запрыгнул на решетчатую калитку, та под его весом отворилась. Кацуки спрыгнул и захлопнул её своей ножкой. Потом двинулся к двери. Прыгнул на ручку, своими руками повернул её, дверь открылась, он снова спрыгнул вниз, после зашёл внутрь. Мальчишка тут же закричал:       — Мамочка! Я дома! Мама!       Кацуки скинул с ног кеды и в носках побежал на кухню.       — Мамочка!       Её не было на кухне.       — Мама? Ты где?       Побежал в гостиную. Там тоже нет.       — Хм… Может мама в комнате? Надеюсь она дома… А то я кричу-кричу, она не слышит.       Мальчик побежал к родительской комнате, но остановился у ванной. Прыгнув на ручку, он попробовал открыто дверь. Та поддалась. Значит мама не принимает душ или ванну. Он заглянул туда. Её там не было совсем. Всё-таки пошёл проверять комнату. Кацуки уже не был уверен, что дома кто-то есть. Было очень тихо. Мальчишка приблизился к комнате и заметил, что дверь слегка приоткрыта. Он взглянул через щель. Кацуки увидел что-то лежащее на полу. Приглядевшись, он понял, что это был кто-то. Его мама.       — Мама?       Он открыл дверь полностью. А потом потерял равновесие и упал. От сильнейшего испуга, шока и вмиг заполнившего его ужаса.       — М-м-мама…       У маленького мальчика навернулись слёзы на глазах. Его мама лежала на полу абсолютно обнажённая, вся в синяках и ссадинах, лоб разбит и кровоточит. Её лицо было повёрнуто к Кацуки, но взор не был направлен на него, он не вообще не был направлен на что-то определённое, а куда-то в пустоту, он был безжизненным. Из будто раздробленной промежности текла кровь, образуя лужу на полу.       — МАМА! — мальчик сорвался с места, подбежал к ней, начал её трясти, моля очнуться, — М-МАМОЧКА! ЧТО С ТОБОЙ?! К-КТО ЭТО СДЕЛАЛ?! М-МАМОЧКА! ПР-РОСЫПАЙСЯ! — всё его детское тельце зазнобило, он не мог сдержать дрожь, внутреннее отчаяние, боль и обречённость, — ВСТАВАЙ! НУ ЖЕ! ПОЖАЛУЙСТА! МАМА!.. П-ПОЧЕМУ ТВОИ ГЛАЗА ОТКРЫТЫ, НО ТЫ НЕ СМОТРИШЬ?! ПОЧЕМУ ТЫ КРАСНАЯ, МАМА?! ПОЧЕМУ?! — слёзы ливнем шли из глаз, оставляя мокрыми щёки и стекая на тело его мамы, — П-пожалуйста… М-мама… Молю… М-м-мамочка… П-проснись...       Было бесполезно. Головой малыш упал на оголённую грудь матери, изливаясь слезами и визгами.       — МАМОЧКА МОЯ!       Но вдруг послышался скрип, затем хлопок двери. Мальчик обернулся. Позади стояла светловолосая женщина-альфа с красными глазами, горящими неистовым пламенем гнева. Завидев её, Кацуки, переполненный обидой, ненавистью и болью, завопил:       — ЭТО ТЫ СДЕЛАЛА?! ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛА?! НЕНАВИЖУ!       Та резко подошла к нему, схватила за волосы, мучительно сжав и запрокинув его голову. От жуткой боли он издавал раздирающие душу завывания. Враз его ударили носом об пол. Разнёсся его болезненный крик. Тут же Кацуки со всей силы отлетел в стену, стоило его спине коснуться её, как изо рта выплеснулась кровь, настолько был сильным удар. Отскочив от стены и свалившись на пол, он начал откашливаться, пачкая его кровью.       А эта женщина-альфа с волчьим и леденящим взором, которая являлась его «отцом», схватила маму за волосы и поволочила её бездыханное тело за собой.       — СТОЙ! Кха-кха! — проревел Кацуки, — Куда ты тащишь мою маму?!       Мальчик привстал и поплёлся за ней.       — ОТПУСТИ! ОТСТАНЬ ОТ НЕЁ! НЕ СМЕЙ!       Выйдя из комнаты, он увидел, что она утаскивает её дальше по коридору. Кацуки перешёл в бег, помчавшись, как пуля, захлебываясь слезами, но ноги подкашивались, и он время от времени падал, но не останавливался.       — ХВАТИТ! ОСТАВЬ ЕЁ В ПОКОЕ! НЕНАВИЖУ! ТЫ МОНСТР! МАМОЧКА! — истошно кричал мальчишка, бежал и кричал, но не мог настигнуть.       Чем дольше он бежал, тем дальше они от него были. Коридор словно становился всё длиннее и длиннее, не давая добраться до них, не давая приблизиться и спасти маму.       — НЕТ! МАМА! ВЕРНИ МАМУ! МОНСТР! ВЕРНИ! МОЯ МАМА! — всё вопил он.       Потом коридор начал плыть. Его затошнило.       — М-мама! Н-нет!.. НЕТ! МАМОЧКА!       — МАМА! — врезался в стены комнаты пронзительный вопль Бакуго. Он очнулся ото сна.       Парня в этот же момент вырвало прямиком на одеяло. Но он и сильно этого заметил. Откашлявшись, Бакуго встал с кровати, дрожа так, словно весь вымоченный в ледяной воде, ноги его тряслись не меньше, из-за чего он упал. А по нему и правда скатывались капельки воды. Его холодного пота. А сам Бакуго побледнел, почти как мертвец. Дыхание внезапно стало затруднительным, а сердце бешено забилось, колотя грудную клетку.       — Мама… — пропищал альфа, кашляя.       Он проснулся, но похоже разумом ещё не вышел из того сна и начал бредить.       — Мама, ч-что с тобой? Ты где? — Бакуго оглядывал комнату, иногда издавая кашель из-за чувства удушья.       Он попытался встать, но закружилась голова. Парень взглянул на руки, неадекватно дрожащие.       — Мам-ма… мне страшно…       Его одолели страх и паника из-за всех этих ощущений, боязнь, что он сейчас может умереть. Он стал искать маму, панически осматривая всю комнату. Остановив взгляд на кровати, Бакуго вспомнил о другом человеке. Теперь он хотел найти его.       — И-изуку…       Наконец он оказался в стоячем положении и бегом направился к двери, но тут альфа уже лежал. Нога будто начала неметь, он переставал её ощущать.       — К-какого… Изуку… — начинали течь слёзы.       Спустя несколько попыток встать у него получилось, ногу подотпустило. И стремглав он направился к лестнице, и потом по ней. Но трясучка не закончилась, в таком состоянии он был крайне неуклюж, поэтому упал с неё кувырком. Вполне мог себе что-нибудь сломать, но в этот раз повезло. Он получил кучу синяков, если это можно назвать везением. Всё тело стало болеть, но Бакуго это не остановило. Он был не в себе. Он бросился к выходу. Врезался в дверь. От удара вахтёр проснулся, вздрогнув. Потом послышались стуки. Он открыл дверь и вышел из будки.       — Что происхо…       Бакуго выбежал из столкнулся с ним.       — Эй!       Бакуго посмотрел на него, затем на главную дверь.       — Что с тобой? — увидев напуганное лицо студента, вахтёр смутился, — Ты в порядке?       Парень не отреагировал, а пронёсся дальше на улицу будучи босым.       — Эй! Стой! Куда так поздно! Стой же! — вахтёр выбежал за ним, но тот уже убегал со двора.       Он гнал быстро, несмотря на не до конца прошедшие ногу и голову, на трудное дыхание, неимоверная паника и одолевающий ужас были сильнее, перебивая всё это. Бакуго мчался, не обращая внимание ни на что другое, рассудок будто от него ушёл. Он не прекращал думать о том, что она будет приходить каждый раз, не пощадит, не даст покоя.       Кьёка Джиро и Момо Яойорозу шли неподалёку. В выходные они иногда выходят на позднюю прогулку, в этом для них есть какая-то особая эстетика и атмосфера. Они любили гулять в местах подальше от суматохи, которая обычно происходит в центре города даже в ночное время. Университет был пусть и не далеко от центра, всё же в поздний час здесь тише и меньше людей.       Проходя под жёлтым светом фонарей, что освещал путь, они много болтали, кокетничали, обнимались, целовались. С друг другом они проводят много времени. Да почти всё. Их часто можно увидеть вместе. Они жаждут увидеться, когда есть свободная минутка.       — Такой мягкий… — проговорила Кьёка, обвив руку Яойорозу и прижавшись к ней, — Где ты купила этот свитер? — спросила она про её бежевый свитер.       — А что?       — Хочу такой же.       — Хочешь такой свитер? Могу свой подарить.       — Нет! Ты что! Я же не смогу залезать под него!       — Хи-хи-хи. Хорошо, купим тебе такой, если найдём.       — Класс!       Тут Кьёка задумалась.       — Момо…       — М?       — Мы ведь… уже год вместе. — Кьёка посмотрела на любимую, — Годовщина получается. Нужно отметить.       Девушки нежно и чувственно улыбнулись. После Яойорозу подошла ближе к своей девушке, наклонилась и поцеловала её в губы.       — Я сделаю тебе сюрприз. Надеюсь понравится. — сказала она.       — Правда? Я тоже. — ответила Кьёка, затем обвила руками её шею и затянула в сладкий поцелуй, продлившийся минуту.       Их рты отстранились друг от друга, они девушки продолжали оставаться в объятьях с любовью смотря в глаза друг дружке. Но когда они хотели идти гулять дальше, Джиро заметила бежащего человека в далеке и узнала в нём Бакуго.       — Бакуго?       — А? Там Бакуго?       Блондин бежал, но потом неожиданно остановился. Тело Бакуго уже не выдерживало, его физическое состояние было плохим: он с трудом дышит, его всего трясёт, он чувствует озноб и жар, пот течёт по всему телу, кожа бледнее, чем у вампира или мёртвого, голень левой ноги немеет, в груди болит. Бакуго свалился, не в силах бежать и делать какие-либо глобальные движения, чудо, что он нёсся до этого.       — Ему плохо? Бакуго! — Кьёка рванула к нему, Яойорозу сразу за ней.       Подбежав, омега опустилась к нему.       — Бакуго, что с тобой?! Ты как?!       — И-изуку… — бормотал он, тяжело дыша.       — Изуку? Кто это?       — Про него Киришима что-то говорил. — сказала Яойорозу.       — Страшно… — снова тихо послышалось от него.       А в следующую секунду его вырвало, да не просто, а с кровью. Бакуго повалился на бок, потеряв сознание.       — Момо, звони в скорую! Скорее!       — Сейчас!       Только Яойорозу достала телефон, они услышали сирену полиции и увидели красно-синие огни. Машина остановилась рядом с ними. Вышли двое полицейских — женщина-альфа и мужчина-омега.       — Что тут случилось? — спросила полицейский-альфа.       — Ему плохо! Нужно скорую! Срочно!