Падший ангел

      Звук выстрела громоздил в ушах, отдавался эхом по этажам и продолжал жужжать в голове Натаниэля еще какое-то время, когда все стихло. Разодранное в мясо тело лежало рядом с его ногами. Кровь испачкала идеально начищенные каким-то бедняком с улицы ботинки Веснински, и он почему-то грустил больше по этому, нежели чем по душе, которая по его воле покинула этот мир. Звучит слишком поэтично и в духе Натали.       Отвратительное звучание капель, непрерывно стекающих со стены, в которую когда-то бросил Натаниэль мужчину. Когда-то. Это слово не совсем граничило с точным временем, записанным до минут. Оно звучало так, будто это произошло давно, и для Натаниэля это так. Тело мужчины для него уже высохло и охолодело, а окровавленные перчатки полностью чисты.       Полиция должна приехать через пятнадцать минут. У Веснински пять минут, чтобы исчезнуть, пока датчик не издаст противный звонок, и камера, вырубленная на время, вновь придет в действие. Все расписано по часам в голове. Необыкновенная заметка: часы в голове работают куда назойливее, чем в жизни, их тиканье сводит с ума, капает на самую макушку разума, напоминая, что время истекает так же, как кровоточащая и не перебинтованная рана.       Он убежал, как сделал бы в любой другой раз, как произошло бы завтра и послезавтра, как происходило вчера и позавчера.       — Сколько? — голос отца был громче звука выстрела. Натаниэль смотрел на него, думая, как же противно. Эта жесткая кувалда, которая бьет в груди. В такие моменты воздуха слишком много и невыносимо мало. Он хотел уйти и убить кого-нибудь, хотя только недавно сделал это. Насытиться кровью трупа, словно он вампир, вдохнуть ее запах, а крик и гримаса боли была бы у него перед глазами. Он хотел бы, чтобы этим кто-то был его отец.       — Пять кусков, — тон Натаниэля холоден, на его лице не дрогнули даже мускулы, несмотря на внушающий вид отца. Мясник стоял, уперев руки в свой покрытый лаком деревянный стол, сделанный и привезенный из Германии. Дорогое и строгое одеяние. Рубашка не сильно натягивалась каждый раз на его мышцах при движении. Потертости на кулаках, напоминавшие о когда-то жалкой жизни на улице.       — Он обещал больше, — заметил Натан. Его лицо ничего не выражало, порой лоб покрывался складками от хмурости или глаза застывали в странном и жутком состоянии, которое Натаниэль не мог описать, но от него холодок распространялся по телу, маленькими катышками заставляя руки в карманах вздрогнуть. Это означало скорое приближение плохого.       — Он сказал, что его обманули наши сбежавшие.       — Он упомянул, где видел их в последний раз?       — В одной из баз Мориям.       Мелкое удивление прошлось по лицу Натана.       — С чего бежавшим сотрудничать с нашими же союзниками?       — Я тоже посчитал это глупостью, но большей информации он не дал. Контракт разорван, Дастин мертв, договоримся с другим поставщиком.       Натан задумчиво оглядел карту разметок у себя на столе. Он доставал ее только при близких людях, в свои семнадцать лет Натаниэль уже смог добиться этого доверия. Капля гордости появилась в душе от этой мысли.       — Вопрос с поставщиком будет решен. Стоит подумать, что делали сбежавшие у Мориям.       Натаниэль молчал, размышляя об этом незатейливом наблюдении. Отец заметил его задумчивость.       — Идеи? — поинтересовался он.       — Кенго незачем это делать, он доверяет нам и является нашим союзником вот уже долгие годы, значит, дело в сыновьях, но в каком конкретно? Может, Рико?       — По моим последним воспоминаниям, он был любителем своих полномочий, его никогда не волновали дела вне империи. Тетсуи и он больше думают о своих «пешках». Ичиро же слишком центральная шишка, о нем пекутся в данный момент. Если бы он что-то промышлял, Кенго давно бы заметил. Нет, это все бред.       — Почему ты не предполагаешь, что они могли пригреться под боком Тетсуи?       — Это позор: скрыть от союзника его же беженцев. От этого чаще всего идут конфликты. Кенго не нужны конфликты.       — Может, они нужны второй ветви. Тетсуи и Рико просто хотят заполучить кусок власти, вызвав конфликт. Нужно обговорить это с Кенго, они могут его сильно подставить.       Натан молчал какое-то время, пока неожиданная улыбка не расползлась по его лицу.       — Нет, — покачал головой он. Он оттолкнулся от стола и повернулся к сыну спиной, разглядывая окно. В офисе пахло терпким одеколоном и жженой бумагой. Камин являлся единственным источником света и тепла в комнате, его блики падали на лицо Натаниэля. — Подождем и посмотрим, что выйдет. Бежавшие могут идти на все четыре стороны. Даже если они спрятались у Мориям, им там тоже придется не сладко. Система у «пешек» там отличается от нашей, она намного ужасней. Ну а если они захотят сбежать или вернуться, мы их словим и вытрясем все, что сможем, прежде чем избавиться.       Нат с неприязнью понимал, что выбора у него другого, кроме как согласиться, нет.       — Как скажешь, отец.       

      * * *

             Веснински смотрел на Миньярда, — теперь он запомнит эту фамилию надолго, — с высока. Может, это была зависть, но нет, это был страх, потому что в голове Натаниэля застыли слова «близко» и «почти».       «Он почти победил тебя, ты был близок к тому, чтобы сдаться».       Скорее всего, это была усталость, ведь Эндрю не бился, как Натали или Лола, в его действиях мало того, что Натаниэль не встречал. Но сам факт, что он почти было не упал… Эта мысль изводила Натаниэля изнутри. Она давала корням неуверенности и страха внутри него разрастись, зажгла фитиль, которая всегда была в нем.       В действиях Эндрю читалась грубость, и Натаниэль назвал бы это выживанием. Такой вид боя образовывается из-за особенностей жизни. Миньярд существовал на улицах и учился драться, чтобы перестать получать по лицу, он делал это быстро, пытаясь сбить противника с толку, не так абсурдно, как делали некоторые неумехи, думая, что умеют хорошо драться, нет. Он делал это со знанием, жестко, но при этом умело, как будто вычитывал тебя. Эндрю являлся полной противоположностью Натали. Шилдс, в отличии от Миньярда, действовала ловко и быстро, умно и поворотливо, но при этом не менее больно. Натаниэль же не был любителем однотипности. С партнерами он дрался так, с противниками по-другому, а отцу показывал совсем иное. Ему это нравилось, он всегда мог подобрать точный прием, который впечатлит и напугает человека, но с Эндрю он ошибся. Он позволил себе расслабиться, позволил позабыть, что Эндрю такая же «пешка», как и он.       Миньярд вернулся на свое место, и Лола начала лекцию, перед этим указав взглядом Натаниэлю на Миньярда, что означало следи за ним лучше. Она говорила по поводу изменений в полицейской охране Балтимора, о которых, скорее всего, узнала Натали. Малкольм в последнее время часто отправляет ее на разведку для нахождения новой и ценной информации. У девушки хорошо получалось проникать в различного рода здания, а также она неплохо разбиралась в офицерской системе.       Натаниэль знал, что ему предоставят информацию о Миньярде. А если и нет, то он мог с легкостью ее выкрасть. Он начал перечислять у себя в уме, что он уже знает об этом парне.       Альфа. Сраная полторашка, недостающая даже до роста Натаниэля. Быстрый, грубый в драке, умеет хитрить, сообразительный, чему мог бы позавидовать любой из отпрысков в Балтиморском Замке. Натаниэль предположительно думает, что Эндрю попал сюда из-за какого-то долга либо по своей воле. Хотя какой смысл опытному киллеру, который вполне может работать на себя, идти в такую кантору по своей воле?       Под конец тренировки Лола назвала пары, которые должны будут покинуть на долгое время штат, чтобы выполнить задания, и сказала, что еще обдумает список в ближайшие дни до отправления. Веснински и Шилдс входили в число этих людей.       — Натаниэль, — обратилась к нему Лола.       Натали встала рядом с ним, стоило Лоле сообщить об окончании тренировки. Элисон стояла не далеко от нее вместе со своим партнером.       Натаниэль и Натали стали партнерами спустя год совместных спаррингов. Они взаимовыгодно помогали друг другу, сотрудничали целый год, несмотря на разность партнеров. Они старались закончить задания раньше, чтобы встретиться в зале или, если тот был занят, в пустующем подвале, иногда им приходилось жертвовать сном, но это того стоило. Сначала их тренировки проходили немного неумело, они еще не знали, как правильно сотрудничать, не понимали, каких мест лучше не касаться и как их обходить. Со временем все стало лучше, а потом еще. Для других они выглядели магнитами, идеально соединяющимися и притягивающимися. О них ходило по началу мало слухов, но потом в бездне появился Сет Гордон, а партнер Натаниэля неожиданно умер. Ну как, для других это было странным явлением, единственные, кто по-настоящему знали, что случилось, была Лола, Натали и отец. Люди стали придумывать свои версии, но большинство были уверены, что Натаниэль специально избавился от своего партнера, дабы его поставили в паре с Натали. Полнейший бред.       Элисон стала сотрудничать с ново пришедшим Сетом Гордоном. Натали, которая до этого была вместе с Рейнольдс, стала партнером Натаниэля. Это была хорошая, Веснински мог бы даже сказать, лучшая идея со стороны Лолы. После этого дела, как будто пошли в гору. С тех пор это стало стабильностью. «Пешки» вокруг них верили в свою истину, которая заключалась в том, что они больше, чем партнеры. Натаниэль мог их понять, потому что каждый раз после течек он пах феромонами Натали, но они не трахались, не испытывали каких-либо чувств, кроме привязанности. Они стали семьей, потому что, часто находясь вдвоем на грани смерти, вы невольно становитесь ближе, а потом ищите утешение друг в друге.       — Проведи нашим новеньким экскурсию после еды. Как закончишь, спустись сюда, обсудим твое недавнее задание, — холодно сказала она.       Натаниэль не стал спрашивать, почему она загрузила именно его, если в этом мог помочь любой другой. У него возникла мысль, что Лола этим якобы говорила: «Давай! Узнай этого блондинчика лучше и, может, ты сможешь не получить от него ножом в живот». Хотя, вероятно, это было сделано также с целью занять его, ведь, пока все другие были на задании, он спал.       Натаниэль перевел взгляд на Эндрю и другого новенького, который не решался подойти к Миньярду ближе, держа дистанцию. Лола вернулась к своим делам, зная, что Натаниэль беспрекословно послушается ее, и оставила их одних.       — Мне пойти с тобой? — шепотом спросила Натали, улыбнувшись ему, когда они дошли до столовой. Девушка начала улыбаться, когда смогла сдружиться с ним и Элисон. Натаниэль считает ее улыбку самым красивым в этом низком месте.       — Не утруждайся, — ответил Нат. — Я разберусь. Лучше иди отоспись после ужина.       Натали кивнула и пошла за подносом для еды. Натаниэль занял свое место за столом рядом с Натали. Элисон и ее партнер Сет уже ждали их там.       — Как я устал от всего этого, — потянулся на стуле Гордон.       — Как будто ты один, — закатила глаза Элисон. Она лениво наматывала макароны на вилку, от отвращения сморщившись. — Они посуду здесь хоть иногда моют? Не могу есть от мысли, что эту вилку держала во рту каждая шавка из этой бездны.       — Тебе стоит поесть. Нам все равно нужно чем-то питаться, — мягко сказала Натали.       Ну, началось. Уже который год как прежде Элисон капризничала, словно маленькая девочка, которой купили не ту куклу. Первое время это было невыносимо. Привыкшая к богатой жизни, оказаться здесь, где на богатых смотрели снизу, а не на ровне, и фамилия Рейнольдс ничего ей не давала хорошего, девушке было не сладко первое время. Она каждый раз, как в первый, корчила гримасу отвращения от всего, что было здесь: еда, одежда, комнаты, посуда, люди. От последнего ее воротило больше всего. Единственные, кого она переносила, были Натаниэль, Сет и Натали. Натаниэля, несмотря на его отца, Элисон уважала. Натали стала за все время здесь ее подругой. Сет иногда ее смешил, а со временем стал утешать своим присутствием. Их взаимоотношения, чем больше между ними было, становились все более близкими. В какой-то момент они дошли до того, что существовало между Натали и Натаниэлем, а после стали еще ближе.       — Ты должна уже была привыкнуть, — зевнул Сет.       Элисон наскучило жаловаться об условиях своего проживания, и она посмотрела на безучастного Натаниэля.       — Нейт, как прошло твое задание? Пока тебя не было, Лола гоняла Натали по полной.       Натаниэль, нахмурившись, посмотрел в сторону Натали, та пожала плечами. Он вернул свое внимание к Элисон, пытаясь запихнуть в себя ужасный ужин, вернее завтрак для него.       — Задание прошло, как обычно. Убил нескольких людей из охраны, успел поболтать с прекрасной дамой моего отца перед тем, как засадил ей пулю в лоб. Сбил режим «пешек» и смог питаться хорошей едой какое-то время. Что ж, пожалуй, не стоило мне так привыкать к роскошным завтракам.       На миг в его голове всплыло воспоминание.       

      * * *

             Двери лифта медленно открылись. Жанна легкой походкой зашла в него, нажимая нужный этаж. Одна стена помещения была полностью сделана под зеркало. Женщина отвлеклась на свои губы, заметив маленький участок кожи, на который помада не должна была заходить. Это вызвало в ней отвратительное раздражение. Так уж у нее сложено, женщина обожала себя, а особенно свою красоту. Ей нравилась сама мысль о косметике, которая могла бы сделать ее лико еще прекрасней, чем оно было, поэтому какая-то крупная часть получаемых ею денег тратилась на лучших визажистов и дизайнеров. Внешний вид был ее самой явной слабостью.       «Тварь, что красила меня сегодня, будет уволена», — пронеслось в голове Жанны.       А потом ее тело неожиданно почувствовало чужое присутствие. Взгляд женщины перешел с лица на рядом с ней стоящего человека. И, как это бывает всегда с Веснинскими, ты сначала чувствуешь их присутствие, а потом только находишь глазами.       Жанна отскочила назад. Лифт закрылся и начал подниматься. В этот момент она пожалела о наличии квартиры на двадцатом этаже.       — Натаниэль, — немного нервно сказала женщина.       — Здравствуй, Жанна, — голос юноши был гладок и спокоен. Жанна порой грустила, что сын Натана был омегой. Его вид состоял из стойкой фигуры бойца, льда и крови, когда-то им пролитой. Такие парни женщину заводили еще с юности. — Кажется, ты сглупила.       Он сказал это со скрытым пророчеством. Жанна не нервничала, обычно такого не случалось. Она не боялась Мясника, от которого все атеисты начинали верить в Бога. Она видела в нем лишь еще один предмет траха и кошелька. Но сейчас это было иначе. Натаниэль, несмотря на свою невообразимую схожесть с его отцом, все равно отличался. От него женщина почему-то ощущала чувство безысходности. Его на первый взгляд неприглядный вид казался обманчивым, скрывавшим за собой множество ужасных и отвратительных вещей. А взгляд… в глазах Натана была застывшая угроза, словно один не верный шаг и тебя придушат глубокой ночью. Взгляд Натаниэля же был полон хладнокровия. Смотря на него, нельзя почувствовать ощущения страха или предостережения, но от него возникала тревога, глубокая и щемящая, которая сжимала тебе грудь. Наступив не туда с Натаном, ты чувствуешь это сразу, пылко и резко, но случись это с Натаниэлем, ты поймешь это самым отвратительным способом.       Таких людей, как Натаниэль, на памяти Жанны, всегда избегали.       — Бедный мальчик Натан обиделся и подослал тебя, чтобы ты, как послушная собачонка, отомстила за хозяина? — посмеялась женщина.       — Возможно, в твоих кругах это называется местью, но у нас это именуют иначе.       Лифт неожиданно затормозил на десятом этаже. В горле Жанны встрял огромный ком.       — Предательство за предательство, кровь за кровь, шрам за шрам, — ответил вперед Веснински, прежде чем она спросила. Он сделал шаг к ней. — Понимаешь, искусство в убийстве для меня выглядит слегка не так, как показывает мой отец. Это трапеза, событие, это ритуал. Ты кромсаешь человека с мыслью о том, как выглядит правильная расплата. Ты, как никто другой, знаешь, что за все нужно платить. А мой отец — жулик во плоти. Пока у него есть возможность, он будет грабить и никогда не сможет довольствоваться тем, что ему благосклонно подарила судьба. Он захочет еще, отберет все до корки, а, когда ничего не останется, будет выпытывать еще.       Жанна зацепилась рукой за нож, спрятанный в ее талии. Натаниэль предвидел это действие и сжал ее запястье прежде, чем она достала оружие.       — Если бы я пришел за платой по своей инициативе, то ты бы валялась в луже своей крови, без сознания. Твое лицо изуродовали бы глубокие и ужасные шрамы, которые не смогла бы исправить никакая операция и никакой макияж, я бы вытащил твой глаз, воткнул бы его тебе в рот и сфотографировал бы, после чего использовал бы это фото, как весьма хорошую угрозу для других лиц. И ты осталась бы жива, что, наверное, еще хуже. — Он рассказывал это спокойно, словно репетировал, хотя Жанна могла поспорить, что все эти фантазии только что были придуманы в его голове. — Но, — резко прекратил он, — это был бы я. В данном случае это не я, а мой отец.       Натаниэль до синяков сжал запястье Жанны и отобрал оружие, откидывая его в сторону. Лезвие прилетело в соседнюю стену и упало с неприятным звуком, дыхание женщины сорвалось. Дрожь окатила все ее тело, словно снежный шар.       — Сейчас ты скажешь то, что должна, или я нарушу планы и исполню пару своих озвученных фантазий перед твоей смертью.       Он не стал дожидаться от нее кивка или другого согласия и нажал на кнопку звонка на панели. Из микрофона послышался женский голос, который спрашивал, что случилось. Натаниэль обхватил тонкую и нежную шею Жанны, ожидая от нее слов.       — Здравствуйте, я, кажется, застряла в лифте на десятом этаже, — ее голос дрожал, как и ее тело.       — Так, я вас поняла, успокойтесь и ждите, когда вас вызволят. Вы клаустрофоб?       — Нет, совсем нет, — постаралась ответить она как можно тверже.       — Хорошо, подождите пятнадцать минут и мы вас вызволим.       Звук оборвался. Неожиданно стало слышно только дыхание Жанны. Натаниэль, как будто и не дышал. Едва ли можно было заметить слабое движение его груди, когда та поднималась. В лифте пахло феромонами женщины, которые, хоть и не были такими сильными, как у других вторичных полов, но все еще сквозили страхом. Одна из радостей Жанны, за которую она продолжала благодарить всю свою жизнь и даже сейчас, когда она подходила к концу, это то, что она родилась бетой, а не омегой. Натаниэль являлся тем, кто опровергал все стереотипы об омегах, и хоть женщина видела не мало смелых и сильных омег, Натаниэль все равно опережал их всех.       — Пять, — сказал он. — Им понадобится пять минут, чтобы лифт заработал.       Он приставил пистолет к ее виску.       — Последние слова? Сожаления, послания? И хоть я не почтальон, но мне будет интересно услышать.       В голове было множество и одна мысль. Так вот как ощущаются последние минуты перед смертью. Женщина ожидала, что будет бороться до конца, сделает все, лишь бы жить, но сейчас ей этого не хотелось. Ее не волновали деньги на ее счете и то, кому они достанутся, умрут ли люди после нее, попадет ли она в ад, как говорила когда-то ей ее мать в порыве полной истерики.       — Ты не похож на Натана, — вырвалось с губ Жанны, не успев она обдумать. От ее слов Натаниэль застыл, в лице как будто что-то изменилось, но женщина слишком плохо его знала, чтобы ответить точно. — Ты намного хуже своего отца. Живи с мыслью о том, что ты монстр, Натаниэль.       Жанна услышала выстрел, почувствовала боль, но в следующую секунду уже ничего не было.       

      * * *

             — Ой, заткнись, а, — Элисон отломила вилкой кусок воняющей сосиски и кинула ее в Натаниэля, попадая ему по носу, выводя его из мыслей.       — Элисон, кидаться едой плохо, какая бы она ни была, — наставила на нее вилку Натали. Сет же только прыснул в кулак, когда увидел недовольное выражение лица Натаниэля.       — Ой, да разве это еда? Моя пластиковая еда из игрушечной кухни в детстве выглядела аппетитней и лучше, чем пища, подаваемая здесь.       — Ты уже четыре года здесь, могла бы за это время смириться, — сказал Натаниэль и запихнул вилку намотанных спагетти в рот, пережевывая.       Воспоминания о Жанне и ее предсмертных словах вызывали мелкую горечь. Это то, к чему он шел. Чтобы победить монстра, надо стать еще большим злом. Вся его жизнь — это каторга, так в чем смысл стараться быть добрым и хорошим, если в итоге это никогда не понадобится?       Съев все макароны с тарелки и не притронувшись к сосискам, зная небольшую правду о том, из каких условий они сюда привозятся, он взял поднос и встал. Он кинул взгляд на соседний стол, где новенькие пытались съесть нечто напоминающее еду и не подавиться. Это выглядело забавно, особенно когда Эндрю не выдержал и с отвращением отодвинул от себя поднос.       — Меня ждет экскурсия, — сказал он напоследок и ушел из-за стола.       Натали проводила его взглядом так же, как и Сет, а Элисон лишь фыркнула, возвращаясь к своей тарелке.              — Я поражаюсь, — сказал Сет, когда Натаниэль ушел.       — Чему конкретно? — переспросила Натали. Усталость давила ей на тело и готова была овладеть им полностью, но девушка держалась, не показывая этого. Возвращение Натаниэля не могло ее не радовать, теперь он сможет помочь ей на заданиях, что было приятным бонусом. С ним всегда было легче, он стал ее воздухом, подмогой в самые нужные моменты.       — Его выдержке. Он родился и вырос в этой дыре, но при этом держится так, словно сделан из титана.       — Не говори попросту, а ешь. Я хочу спать, а тебе еще нужно перебинтовать ногу, по которой сладко заехал Марк, — наставила на него Элисон. Сет поднял руки в защитном жесте.       — Как скажите, моя Королева.       Уголок губ Элисон приподнялся.              Натаниэль дождался новеньких рядом с проходом, который вел к коридорам с комнатами. Другие «пешки» проходили мимо него, кто-то не решался взглянуть, а кто-то, если и смотрел, то мимоходом. Как только двое парней подошли к нему, Натаниэль молча последовал по коридору. Было все еще шумно. Шум в Балтиморском замке можно было сравнить с шумом улиц, только здесь не было слышно смеха или громких возгласов. «Пешки» общались тихо или спокойным, ровным тоном, никто не смеялся и почти не улыбался, были порой слышны только усмешки и можно было увидеть почти незаметные улыбки. Все эти люди радовались вещам, которые были у каждого второго обычного человека: жизнь и нормальная еда. Если пережили ночь, уже хорошо. Если получилось после задания украсть еду менее отвратительную, чем здесь, уже все намного лучше. В такие моменты можно слабо улыбнуться.       Новенькие оглядывались, смотря на все, как на второе чудо света. Это падшее место, и те, кто сюда попадают, первое время всегда изучают, как экспонат, а потом с ужасом до них доходит, что это не книга и не фильм, а теперь их жизнь.       — Если пройти дальше по коридору, можно найти зал, — проинформировал Натаниэль. — Если он занят, то нужно найти другое время, больше двух человек туда заходить не могут. Также режим. Здесь, как вы уже поняли, есть свое время для сна. Слушайте и запоминайте, больше одного раза повторять не буду. Подъем начинается в восемь вечера, после этого час на завтрак и ровно в девять начинается время, когда вас по парам отправляют на задания, которые назначает Натан Веснински, а передает вам Лола либо любой другой близкий его подчиненный. С девяти вечера до девяти утра вы можете зайти в столовую и поесть, когда вам захочется, но обычно в это время там крайне мало чего сытного, так как большинство покупают или воруют (это уже ваш выбор совести) во время задания себе поесть сами. Задания у каждого индивидуальные, и первая ночь всегда самая сложная, так как большинство из вас не привыкли к заданному графику. Иногда пары выполняют больше одного задания, но вы пока не дойдете до такого. В девять утра собираемся на трехчасовой тренировке, после еда и семичасовой сон до вечера. Потом все по новой.       Натаниэль смотрел на равнодушное и понимающее лицо Эндрю, а также на удивленное и запуганное от количества новой информации другого парня.       — Вы опоздали, не успели, вас задержали — плевать. Опаздывать можно только из-за встречи с Мясником. Всем также все равно, если это случилось из-за режима, к которому вы пока еще не приспособились.       Веснински провел их до комнаты, кинул Миньярду связку с двумя ключами, самыми примитивными, которые Натаниэль не считает нужным даже носить. Они напоминали ключи от шкафчиков в бассейне, как говорила Элисон. Двери в комнатах тоже картонные, как и стены, но шума обычно нет. «Пешки» часто слишком вымотаны, чтобы его создавать, но некоторые имеют шило в одном месте.       — Ваши апартаменты, — усмехнулся Нат. Прежде чем они успели уйти, он добавил: — Да, и еще. Гоны и течки. В первом случае вы обязаны выполнить задание, но можете пропустить тренировку. Во втором уже смотреть по состоянию. На этом все. Будут вопросы?       Он еще раз скучающе оглядел их.       — Сколько ты здесь находишься? — спросил Эндрю.       — Решил, что имеешь право интересоваться такой информацией, — как факт, проговорил Натаниэль. — Но, если тебе так зудит в одном месте это узнать, то отвечу. — Он слегка наклонился к нему, как бы насмехаясь над его низким ростом. — Всю жизнь.       Он сказал это со всей едкостью в голосе, заметил, как расширились глаза рядом стоящего парня и как осталось неизменным выражение лица Миньярда. Натаниэль вновь выпрямился и отвернулся, чтобы уйти, кинув перед этим любимую фразу Лолы:       — Добро пожаловать в бездну.       

      * * *

             В голове крутился лишь один вопрос. «Кто он?». Имея мозги, можно было с легкостью догадаться, но Эндрю отказывался верить в это. Натаниэль был копией Натана Веснински, с рыжими и уложенными кудрями, его тело было олицетворением грубого обращения и ужасной жизни, полной опасности. Тут и там встречались мелкие и не очень шрамы. Эндрю уверен, что большая часть была скрыта за одеждой, но есть те, которые были выставлены на показ, вроде увечий на плечах.       Натаниэль был несомненно сыном Натана и носил фамилию Веснински. Это было странно, ведь сколько Эндрю работал на людей из криминальных слоев, он никогда не слышал про сына Веснински. Он знал про жестокость, которая царила у него здесь, но по большей части ничего про его семью. Вероятно, это была информация не для всех. Может, когда-то об этом говорилось, но с неизвестного события стало скрываться на людях. Натан являлся слоганом репутации, ему было необходимо держать статус, как и каждому крупному мошеннику и убийце. Чтобы сохранить власть в криминальных делах, тебя не должны знать простые люди, но должен помнить каждый уголовник. Это слух, который тише обычного, но громче шепота, это голос с опасностью. Что ж, похоже у Натана умело получилось сохранить репутацию, что бы не произошло, потому что о сыне и, скорее всего, некем скандале никто не говорил.       С каждой минутой пребывание здесь для Эндрю становилось все интересней и ужасней одновременно.       Комната не улучшила настроение Миньярда вместе с, как он понял, ужином здесь. Еда напоминала объедки, из которых пытались сделать вид изысканной пищи. Примерно такое порой давали есть Эндрю и Аарону в детдоме или семьях, в которых они не долго жили. Блеск. Он вновь вернулся в то, от чего они с братом бежали всю жизнь. Он оказался в дыре по хуже, чем они существовали до этого. И ему придется жить в ней еще два с половиной года, пытаясь сохранить желудок и здоровье. Это будет блядский квест на выживание. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем он умрет от голода или рака желудка, если все же решится съесть что-то?       Их новое место для сна оказалось светлее, чем он ожидал. Комнату освещали белые лампочки, которые делали помещение похожим на больничную палату или дешевые туалеты на заправках, а коже придавали бледный цвет. Рядом стояли две кровати с, вероятно, самый дешевым и неудобным матрасом. Напротив них разместили один не очень громоздкий шкаф. Обои в некоторых местах сползали, на полу можно было встретить не отмывающиеся пятна. Единственное, что не сильно, но приятно удивило, — это наличие собственной ванной комнаты с душем и сортиром, который, прошу заметить, был не засран.       Как итог, им досталась не такая уж плохая комната, Эндрю был готов поспорить, что в этих местах видали и хуже.       Он открыл шкаф, пока Алан, как назвала его партнера Лола, осматривал ванную. В нем было шесть полок, на двух из которых лежало еще несколько комплектов одежды, и один выдвижной ящик с замком, вставленным в него. Эндрю не совсем понимал, зачем нужно столько мест для хранения, если вещей было мало, а возможность прятать что-то на ключ его не радовала из собственных усмотрений. Нет, это звучало даже смешно. Наверняка самый первый урок, проводимый здесь, был «как научиться взламывать замки, объясняю на пальцах, чтобы было понятно каждому идиоту». В чем толк этого выдвижного ящика, если любой сможет узнать его содержимое?       Мат переполнял Эндрю, как дым от выкуренной травки, бесшумный, но идеально читающийся на его лице. Вся ситуация стала наблюдать абсурдное дерьмо из программы, транслирующей по телевизору.       Кровати действительно оказались очень неудобными, но Эндрю был уверен, что после напряженной работы его не будет это волновать, разве только на утро, когда он проснется с болью в какой-то части тела. Между двумя постелями стояла тумбочка, больше напоминавшую деревянную коробку на ножках. На ней разместили один маленький простенький будильник с уже засеченным временем, в которое он должен прозвенеть. Как мило, что о них позаботились.       Алан вернулся через минуту, на нем не было лица от всего увиденного здесь.       — И сколько лет ты будешь здесь? — неловко спросил он, пытаясь занять тишину.       — Два с половиной года, — мрачно ответил Миньярд, — это, если учесть, что старикан не захочет по воле случая поднять мой долг.       Алан испуганно на него посмотрел.       — Ты что? А вдруг он узнает, что ты его так назвал? — немного нервно упрекнул его он.       Эндрю выгнул бровь на эту глупость.       — Как будто его это волнует.       — Не утверждай так, я слышал про Мясника много чего, — сказал Алан. — Слышал, что родители выкинули его на улицу совсем малышом, и он долгое время выживал один, вплоть до своих тринадцати лет. Слышал, что он на своих двоих добрался до Балтимора, где вступил в местную банду. Говорят, он убил их главаря после ссоры и занял его пост.       — Звучит, как бред сумасшедшего, — прокомментировал эту байку Эндрю.       Парень, видимо, воспринял слова Эндрю за комплимент. Странный человек.       — Да, а это еще чего, — довольно отозвался Алан. — Слышал про его сына, Натаниэля, он...       Разговор они не смогли продолжить, потому что из-за стены послышалось:       — Закройте рты, ублюдки, и дайте поспать!       Ну и плюс звезда за супер звукоизоляцию в виде картонных стен. На этом рум-тур заканчивается.       Они так и не заснули. Как оказалось, будильник — это вещь абсолютно бесполезная здесь. Ровно в двадцать ноль-ноль можно было услышать огромное количество будильников с разных концов стен, с одной мелодией, повторяющейся каждую секунду. Эндрю ненавидел это место.       Завтрак оказался на вид не таким плохим, как ужин. Это подтолкнуло Эндрю на мысль, что еду здесь завозят и готовят днём, пока все спят, поэтому ближе к утру она уже не настолько нормальная, насколько может.       После еды большая часть «пешек» ушли на задания, которые получили на специальных листках. Эндрю было интересно, что становится с этими бумажками после выполнения задания, не могут же их просто так оставлять где попало. Время его проживания здесь идет, а вопросов меньше не становится.       Новеньким же говорят лично задания приближенные, поэтому Алан и Эндрю стояли в ожидании Лолы, чтобы та поведала им, в какую дыру им отправляться. К удивлению парней, она так и не пришла, взамен нее к ним подошел незнакомый мужчина.       — Ромеро, брат Лолы, — представился он.       Эндрю оглядел его. С виду он был очень похож на Лолу, но при этом кардинально отличался. Внушительный образ типичного охранника, при этом он был намного спокойней, чем его сестра, тише, но Эндрю точно знал, не менее опасней. Лола была, как будто активней. Она словно пыталась забыться под определенной манерой. Или это было сделано в ее настройках. Эндрю сравнил это с театром. Лола любила фарс, актерскую игру в реальной жизни. Для нее все происходящее напоминало фильм, в котором она была сценаристом. Чужие страдания для нее были не больше, чем выдумкой и забавой. Эндрю гадал, как назвать подобный диагноз, его брат может быть и просветил. Ромеро же был полной противоположностью. В то время как его сестра не жила, а играла, он понимал полную реальностью происходящего. В его взгляде читалась осознанность.       Однотонное выражение лица Ромеро смущало, как видимо, не только Эндрю. Его напарника это тоже озадачивало.       — Задание на сегодня — уборка.       Эндрю встрял во временный ступор. Ромеро, гладя на него, проявил первую за это время эмоцию, усмешка.       — Вы же не думали, что вам сразу дадут сложное задание, верно?       Он не стал дожидаться их ответа и продолжил:       — Нужно убраться в подвале, почистив все оружие и помыв полы. Также нужно вычистить все комнаты «пешек» и тренажерный зал. Столовую не трогать. Предупреждаю один раз, если вы думаете, что кража — дело не хитрое, то вы глубоко ошибаетесь. Найдут пропажу хоть одного оружия при проверке... — Ромеро не договорил, оставляя конец предложения их фантазии. — Все необходимое для уборки лежит в шкафу, — он указал на стоящий рядом со столом шкаф. — Вопросы не принимаются. Приду проверить все через шесть часов.       На этом он развернулся, и Эндрю с Аланом застыли на месте, пытаясь осмыслить это. Как же он любит это место.

*

      Прошло долгое и тошнотворное время упорного труда. Вначале они испытывали слабую надежду на то, что кому-то еще попалось такое же задание, но она быстро умерла, утонув в море уборки, смене грязной воды и, о да, кстати. Эндрю смог ознакомиться с прачечной в безде. Удивительно, как столько мест помещается в одном подземелье: подвал, выходы из него на улицу, прачечная, тренажерный зал, столовая, комнаты «пешек», в которых к тому же по отдельной ванной комнате. Интересно было узнать, как долго проектировали настолько удобную систему под землей. Сколько же труда было вложено в строительство. Также было непонятно, каким образом оно проходило скрытно для властей.       Никто не сказал, где нужно набирать и менять воду, они подумали, что видимо в своей же комнате, потому что а где еще? Но это оказалось максимально неудобно. Душ лил очень слабо, и такими темпами они бы набирали воду вечность, а в раковине не было столько места для ведра, там еле руки помещались. К толчку они пока страшились притрагиваться. Исходя из метода исключения, Эндрю додумался только до прачечной. Да, именно Эндрю, потому что его партнер Алан оказался невероятным тугодумом, который был готов без оглядки верить каждому слуху, боялся всех подряд и слушался Эндрю во всем, никогда не предлагая своих вариантов. Так было даже лучше, не хватало еще выскочки, совсем не думающей, но упертой в своей инициативе. Но с другой стороны, что они будут делать, когда им дадут более серьезные задания? Как Алан сможет ему помочь в нужный момент?       Прачечную кстати было тоже сложно найти. Как оказалось, вход в нее был со стороны столовой. Там было несколько стиральных машин и сушилок для одежды, а также большой душ с нормальным напором воды.       Они управились сначала со всеми комнатами «пешек». Не спрашивайте и не интересуйтесь, как это было, потому что Эндрю возненавидел свою память, которая впитывала все события, как губка воду, только мозг, как губку, выжимать было нельзя. Самым отвратительным были ванные комнаты. Эндрю хочет записаться на сеанс с лоботомией, чтобы забыть это.       После они перешли в тренажерный зал, и Миньярд поставил себе на заметку прийти сюда еще раз. К концу, когда они заканчивали с подвалом, усталость убивала и заставляла все тело ныть, а ноги особенно. Эндрю привык к нагрузке, он и Аарон еще с детства поняли, что, если хочешь выжить, нужно не спать, стоять на ногах, быть всегда на чеку и постоянно работать. Работа равно еда и крыша над головой. Детдом не предоставил им особых возможностей в сладкой жизни. Они ничего не знали о ней, кроме того, что она жестока с бедными и беззащитными людьми. Существование в приемных семьях тоже не напоминало нормальную жизнь, скорее было ее нечеткой скопированной картинкой, подобием, выдававшим себя за оригинал. Жизнь двух мальчиков на улице не могла быть простой изначально, но они приноровились. Эндрю часто мог не чувствовать ног после работы, но она давно не была такой унизительной, как здесь. Миньярд чувствовал, что любое другое следующее задание будет казаться ему намного лучше, чем это, намного приятней и легче.       Все ухудшилось, когда другие «пешки» стали возвращаться с заданий. Эндрю и Алан были вымотанными на лицо, от них воняло, с их лиц и тела стекал пот, а противное ощущение бушевало в душе. А «пешки» на то и «пешки» с дерьмом по жизни не меньше, чем у Эндрю, поэтому не могут упустить возможности поиздеваться.       В его напарника прилетела скомканная бумажка и после послышался смех:       — Ну что, новенькие, понравилось чистить мой унитаз?       Эндрю предположительно думал, что на этом листке было записано задание. Тайна, куда они девают эти бумажки, оказалась раскрытой.       — Надеюсь, у вас получилось смыть мое дерьмо, потому что у меня нет.       Смех усилился. Тошнота подобралась к горлу Эндрю. Когда посыпались другие издевательства, он уже думал, что ответить, как на весь подвал прозвучало громкое:       — НЕТ!       А потом еще раз и еще, пронзительно и болезненно, с нескрываемой утратой. От крика по коже Эндрю распространились мурашки, а в памяти прозвучало чем-то знакомым. Он помнил, какого это, кричать, слышал это внутри, потому что сделать так в жизни не получалось, но он надеялся, что когда-нибудь все же сможет.       Все внимание переключилось на чужие рыдания. Алан рядом с ним вздрогнул, а запах вокруг испортился еще сильнее теперь от его нервоза. Они увидели ее, незнакомая Миньярду блондинка держала в руках окровавленное тело, она прижимала голову мужчины к своей груди и ревела, плакала навзрыд, равнодушная к тому, что все на нее смотрят. Эндрю знал, что где-то ее видел, но не мог понять из-за ее испачканного в крови тела и лица, полностью застеленного слезами. Мужчина в ее руках, в порванной одежде и с кровоточащей раной в голове. Кажется, его застрелили.       Эндрю не заметил, как мимо него прошла Лола. Женщина передвигалась медленно и с застывшем спокойствием на лице. Ромеро встал сзади нее, когда она посмотрела на блондинку сверху вниз, спросив:       — Что произошло?       Кто-то неожиданно выбежал из-за угла. Увидев ее, Эндрю вспомнил, кто все эти люди. По его памяти, это были знакомые Натаниэля. Девушка, что прибежала к блондинке и села рядом с ней, обеспокоенно повторяла «Элисон, Элисон!». Эндрю видел их вместе на первой тренировке. Он осмотрел помещение и, да, его догадка оказалась верна. Неподалеку в тени стоял Натаниэль, наблюдая за всей драмой.       — Ушла, — строго сказала ей Лола. Взгляд Малкольм прожигал изнутри. Когда девушка не сдвинулась, она повторила более твердо: — Ушла, сейчас же.       После этого она неуверенно встала и, не прекращая смотреть на Элисон, отошла. Натаниэль сжал ее плечо, выражая тихую поддержку. Лола вновь спросила:       — Что случилось?       — Убили, его убили, — Элисон была словно в бреде.       — Я вижу. Как это произошло?       Как бы не было больно Элисон, ей пришлось взять себя в руки и дать отчет. Она попыталась восстановить дыхание, и Лола дала ей ровно минуту. В это время она оглядела всех ново пришедших «пешек» и выразительно сказала:       — Увидели что-то интересное? Кажется, я не припомню, чтобы время на еду было увеличено.       Намек на то, чтобы все ушли. Они так и сделали, Эндрю и Алан продолжили работу, но все еще слушали их разговор.       — Мы должны были увидеться с Кэпом, чтобы получить от него деньги за информацию, переданную ему Мясником, но вместо этого нас ждала перестрелка. Мы кое-как убежали оттуда, но один из ублюдков догнал нас и попал в Сета.       — Денег вы не получили, — Лола, казалось, была более разочарована этим, чем смертью одной «пешки».       — Это была подстава.       Лола обдумала это какое-то время, а после устало махнула рукой в сторону брата.       — Убери это, — она произнесла это с пофигизмом, которого Эндрю давно не встречал. Было видно, что состояние Элисон ее ничуть не трогает, как и очередная смерть. Убили одного, найдут другого, все просто.       Ромеро среагировал мгновенно, он отобрал труп из рук Элисон, и та выглядела разбито, вся тряслась, в пропитанной кровью одежде.       — Не забудь помыться. Подберу тебе нового партнера.       Стоило Лоле и брату отойти, как к Элисон подошли ее друзья.       Первый день выдался просто замечательным.