Тот любит и шипы

Подобрав одной рукой уже прилично отросшие волосы, Лиза вытащила изо рта шпильку, закрепляя на затылке некое подобие свободного пучка. Она бы предпочла косу, но после того, как её безжалостно обкорнали, коса выходила больно куцая и напоминала о пережитом. Лиза поморщилась, насильно отгоняя дурные воспоминания. Ни к чему это сейчас. Теперь — это прошлое, а будущее… Лиза резко выхватила вторую шпильку из губ, едва не порезавшись, подцепила оставшиеся пряди, и устало заглянула в зеркало. Закатное солнце освещало лицо своими тёплыми лучами, создавая на лице слишком резкие тени, мигом прибавившие пару лет. Лиза чуть повернула голову — тени легли немного иначе, теперь уже почти не искажая её возраста. Кожа белая, хоть и розовее, чем у мужа: неудивительно, ведь Лиза порой неделями не видела солнца. Луна и звёздное небо уже давно ощущались столь же родными, какими в детстве казались первые лучи солнца. Свечи и факелы, да даже всевозможные магические светила, которые можно было найти в замке, спасали от темноты не хуже окон с дешёвым мутноватым стеклом, через которое с таким трудом пробирался в дневное время солнечный свет в её детстве. Для своего возраста Лиза выглядела не просто хорошо — очень хорошо. Сказывались и отсутствие тяжкого труда в поле, который непременно ждал бы её, если бы в детстве из неё удалось выбить «всю эту учёную дурь», и множество средств для ухода за собой, рецепты к которым она нашла в несметной библиотеке мужа. Кажется, в замке возможно найти ответ почти на любую загадку этого мира. Вот только… миру эти ответы, похоже, не очень-то нужны. Лиза подошла к окну. Чистое стекло пропускало солнце, пробежавшееся по не попавшим в причёску локонам и затерявшееся в складках вишнёвого бархата платья. Лиза знала, что Влад скоро вернётся, как знала она и то, что он специально раздвинул шторы магией, уходя в столовую. Влад знал, что в глубине души она скучает по солнцу. И по всему… человеческому. Всё человеческое не сильно скучало по Лизе. Она задёрнула шторы, оставив узкую полоску света — прежде, чем она окончательно уберёт солнечный свет из комнаты, неплохо бы зажечь хотя бы свечу. В отличие от двух других обитателей замка, зрение Лизы хоть и было весьма неплохим для человека, совершенно не годилось для кромешной тьмы. Развернувшись к столу, она склонилась с кресалом над небольшой плошкой с маслом и трутом. Один взмах рукой, который Лиза даже не успела полностью осознать, и искры спрыгнули в плошку, тут же занявшись. Огонь разгорелся, мягко, но слабо осветив комнату, Лиза протянула руку к подсвечнику — и замерла. За все эти месяцы она ни разу не разжигала огонь сама. Вокруг были только свечи в канделябрах — маленькие огоньки, совсем крошечные и безобидные… Огня в плошке оказалось неожиданно много. Перед глазами всплыл другой огонь. В плошке внутри лампады в допросной: он тогда изрезал тёмную грязную комнатушку уродливыми неправильными тенями. Сначала Лиза не обращала на окружавшую её обстановку внимания, надеясь донести до дознавателя, что она — не ведьма. Очень скоро Лиза поняла, что слушать её объяснения никто не собирается. Им нужно только признание их правоты, а ещё — немного боли, которую они в состоянии безнаказанно причинить. Избитая, в грубом рубище, она — так и не признавшаяся в колдовстве — ненадолго забилась в грязный угол допросной. Бурые пятна на шершавом сером камне и их происхождение её больше не волновали. Лиза видела в библиотеке мужа и труды, посвящённые пыткам и выносливости человеческого тела, и после допроса её единственной прокравшейся в голову мыслью вдруг стало удивление от того, сколь мало из всевозможного разнообразия пыток оказалось достаточно, чтобы причинить ей столько боли. Кончики пальцев горели, пульсировали, словно перетягивая на себя всё внимание, на их фоне ни запястья, ни ссаженная щека не ощущались вообще. Сквозь тупую бьющуюся под пальцами боль Лиза услышала слаженные шаги. Она не поднимала голову: и так знала, зачем они пришли. Пора доставить ведьму на костёр. — Лиза! — Влад тряхнул её за плечи, словно выдëргивая из кошмара обратно в реальность. Реальность тут же отозвалась болью в руке — от сжатого до побелевшей кожи кресала — и тяжестью на груди: вдохи-выдохи едва ли удавались, спотыкаясь о ком в горле. Лоб и щёки были влажными: испарина и слёзы, которые она заметила в последнюю очередь, холодили лицо. Лиза разжала ладонь. Кресало с глухим стуком упало на пол. Она на мгновение подняла взгляд, растерянно посмотрев в лицо мужу, а потом буквально вцепилась пальцами в его плечи, словно здесь и сейчас ей действительно угрожала опасность. Влад Дракула — её самая надежная защита, и даже оказавшись внутри кошмара она поспешит под его покровительство. Слёзы и не думали отступать, напротив, всё сильнее текли, подстëгивая панику. Лиза ощутила крепкие, надёжные объятия, Влад мягко погладил её по спине раз, другой. Подхватил на руки — и вот в одно перехватившее дух молниеносное движение они оказались на кровати. Влад что-то говорил. Лиза никак не могла разобрать, что именно, но чувствовала — что-то успокаивающее, уверяющее в том, что всё в порядке. Что бояться уже поздно и некого. Не покойников же ей пугаться.  — …я буду рядом и не позволю никому причинить тебе боль, слышишь? — негромкий уверенный шёпот пробирался, казалось, под кожу, неторопливо успокаивая и вселяя веру в то, что она в безопасности. Она действительно в безопасности. Она в замке. Она — дома. Лиза сильнее сжала пальцы, словно пытаясь прижаться ещё ближе. Страх отступал, отдавая место стыду: как же глупо так пугаться сейчас, находясь в абсолютной безопасности! Она не боялась, когда впервые оказалась на пороге замка, она не боялась, когда Влад Дракула пытался её запугать и избавиться. Она не боялась, когда те воспоминания были её реальностью и неумолимо вели к закономерному концу — смерти. Дыхание медленно выравнивалось, хотя плечи всё ещё чуть вздрагивали от неровных попыток хватануть ртом воздух. Лиза пересилила себя и с трудом разжала пальцы левой руки, чтобы тыльной стороной ладони стереть-размазать хотя бы часть слёз. Она ощущала себя полностью выжатой, словно прорыдала несколько часов кряду, но тонкая полоска солнца, прорезавшая темноту комнаты словно нож, говорила об обратном: зимой солнце садилось быстро.  — Прости, — пробормотала Лиза, уткнувшись лбом в основание высокого воротника Влада.  — Тебе не за что извиняться, — пальцы на её спине, тем не менее, сжались чуть сильнее. Похоже, они боялись одного. Сама мысль, что бесконечно сильный Влад Цепеш Дракула чего-то боится, казалась почти безумной, но Лизе не было нужды даже поднимать взгляд: она знала своего мужа достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать: Влад боялся её потерять. И не только физически. Как врач Лиза редко, но всё же сталкивалась с недугами, лишающими людей рассудка. Когда подобное попадается в практике, сам факт такой подлянки от собственного разума напрягает — но всегда является проблемой кого-то другого. Лиза была уверена, что уж с ней-то никогда… Когда рассудок подвёл её, когда она сама потеряла контроль над своими мыслями, над своим разумом, Лиза испугалась по-настоящему. Совсем иначе, не панически и неконтролируемо, но с холодным, ползущим под кожей ужасом: пусть всего на пару минут, но она потеряла контроль. Её подвело не что-то извне, её подвел собственный разум. Собственное сознание, которому она прежде доверяла безоговорочно.  — Я ещё слабее, чем ожидала, — медленно произнесла Лиза, не поднимая головы. Она сглотнула, давя в себе остатки слёз; плечи всё равно мелко дрожали, словно напряжённые до предела.  — Не говори ерунды. Бояться чего-то — это нормально, главное — не давать страху взять верх, — Влад со вздохом поцеловал её в макушку. — И я рядом. Лиза благодарно кивнула, не в силах обнять или хоть как-то словами выразить, как она рада, что муж действительно рядом, но всё же тихо пояснила:  — Я не сомневаюсь, что ты можешь спасти меня от всего… реального. От того, что подводит собственная голова, спасти никто не может.  — Странно, мне показалось, что буквально только что у меня вполне получилось! — в голосе Влада засквозили дразнящие нотки, и Лиза подняла голову. Глаза у мужа по-прежнему были серьёзными, но на губах — лёгкая полуулыбка, такая знакомая и родная, что от одного её вида хотелось расслабиться и по привычке улыбнуться в ответ. Тень слабой улыбки всё же появилась на её губах. Лиза знала, что муж пытается её отвлечь и так дать успокоиться: этот способ в своё время безотказно работал с маленьким Адрианом.  — В таком случае — приношу свои извинения, что посмела усомниться во всесилии Влада Дракулы! — Лиза тихо фыркнула, улыбаясь по-прежнему слабо, но куда более искренне: ответная подколка пришла в голову с трудом, а не слетела с языка прежде, чем мысль успела сложиться в голове, как это случалось прежде. Впрочем, даже доли секунды на придумывание отвлекли от слез куда успешнее, чем простые слова утешения и поддержки. Влад чуть задрал подбородок, почти не переигрывая:  — Что ж, извинения принимаются, но впредь будь осторожнее! — быстрая улыбка с мелькнувшими на мгновение клыками выдавала его с головой. Если бы всё это чувство превосходства не было игрой — Влад бы не улыбался.  — Кто я такая, чтобы спорить с Владом Дракулой? — Лиза наконец расслабилась достаточно, чтобы обнять мужа, а не сидеть, вцепившись в него, как в спасительную соломинку.  — Мне казалось, что моя жена, а что, есть варианты? — Влад провёл ладонью по её спине. Кончики когтей едва ощутимо царапнули плотную ткань платья. Лиза только улыбнулась. В пустой после внезапного приступа паники голове ответы складывались с трудом, и Лиза бросила себя мучить. Сейчас, когда всё уже в порядке, можно и помолчать. Главное — что не в одиночестве. Она уткнулась лбом в скрытую шелковистой, но плотной тканью ключицу Влада, не задумываясь переплела с ним пальцы свободной руки, когда его блуждающая ладонь столкнулась с её. Поджав губы, Лиза с секундной заминкой бросила взгляд исподлобья на так и стоящую на столе плошку, в которой мирно горел огонь. С нескольких метров она почти не давала света — и совсем не пугала. При мысли подойти к огню снова Лиза вздрогнула. Влад тут же вопросительно попытался заглянуть ей в лицо.  — Влад, можно… я не буду нигде зажигать свечи и буду звать тебя или Адриана?  — Разумеется, — он сощурился, словно пытался что-то вспомнить. — Можем вообще перестать пользоваться свечами пока. Или… перейдём на более подходящий людям распорядок дня, — Лиза не пропустила мимо ушей запинку: её муж действительно плохо сочетался с чем-то человеческим, а уж солнце, не несущее вампирам ничего хорошего… — Ты наверняка соскучилась по нормальному солнцу.  — Соскучилась, — кивнула она. — Но если мы это сделаем, то, выходит, я проиграю собственным страхам. Поэтому нет. Влад смерил её осуждающим взглядом, очень знакомым Лизе. Примерно так он смотрел на неё, когда она уговаривала его отправиться в путешествие или когда решила приступить к врачебной практике. Этот взгляд ясно выражал несогласие и неодобрение, но в итоге Лизе всё же удавалось убедить мужа.  — Ты порой невероятно глупа в своём упрямстве, ты знаешь? — только вздохнул Влад и чуть сжал её пальцы.  — Всего лишь человек, — пожала плечами Лиза и уставилась на их переплетённые пальцы. Она всё ещё слабый, хрупкий и очень смертный человек. Даже хуже: она теперь не может доверять даже собственным мыслям, она достаточно слаба, чтобы идти на поводу у своих страхов и воспоминаний. Лиза смотрела на свои едва ли тронутые загаром пальцы, всё ещё контрастировавшие с бледностью Влада, пытаясь принять то, что она, кажется, стала ещё слабее, особенно в сравнении с почти всесильным вампиром. Вот уж кто наверняка не беспокоился о том, что может умереть или потерять рассудок. Хладнокровные, надменные и куда более образованные создания тьмы, жаждущие чужой крови, но вполне способные на понятные и человеку эмоции. По крайней мере, Лиза изо всех сил верила, что видит в глазах своего мужа — своего вампира — искреннюю любовь и заботу. Лиза перевела взгляд на мужа. Её глаза в полутьме видели слабо, но бледное лицо в обрамлении черных волос различали чётко. Как и блуждающие алые блики в глазах, которые будто не подчинялись отсутствию света в спальне.  — Влад, а вампиры сходят с ума? — неожиданно сорвалось у неё с языка.  — Отчего нет? — он только пожал плечами. Бросил на неё сначала удивлëнный, а мгновение спустя — слишком проницательный взгляд. — Полагаю, что сходят. Что бы я ни говорил и как бы я ни относился к людям, у нас всё есть немного общего. В данном вопросе — к сожалению. Заинтересованно склонив голову набок, Лиза попалась на удочку любопытства:  — А в каких вопросах к счастью? Он провёл костяшками пальцев по её скуле и остановил кончики когтей на её приоткрытых губах. Провокационно приподнял левую бровь:  — В тех, которые позволили нам быть вместе, любовь моя, — на губах у него заиграла соблазнительно-пугающая полуулыбка, заставляющая все страхи Лизы попрятаться, забраться в самые дальние уголки души и притвориться, что их и не существовало вовсе. Лиза не впервые подумала, что не зря Влада Цепеша прозвали Дьяволом. В конце концов, было в нём что-то дьявольски соблазнительное — по крайней мере, в её, Лизы Цепеш, глазах.