Цепи, что нас связывают

1. Кое-как пригладив волосы и судорожно вздохнув, Копиа подошел к двери и, желая показаться совершенно спокойным, медленно открыл. На пороге, как он и думал, стояла она. Сестра Император собственной персоной. Как и всегда одетая так, будто собралась на встречу в Ватикане: с безупречной прической, в строгом сером костюме и дорогих лакированных туфлях. Иногда Копиа думал, что все ее наряды и косметика стоят дороже, чем его видавший виды автомобиль... да что уж говорить, явно дороже, чем его собственная жизнь! — Сестра, — снова эта дурацкая попытка выглядеть естественно, но нервы сдали, и он все-таки рассмеялся. — Я... я так рад вас видеть. — О, Карди, — ее улыбка казалась снисходительной, как и небрежный взмах рукой, — можешь не пытаться меня убедить, что ничего не скрываешь. Ну, говори уже, что ты от меня прячешь. Можно подумать, есть что-то, чего я не видела. На какую-то долю секунды Копиа показалось, что его сердце остановилось, а потом забилось снова, в два раза быстрей. — Я? Нет! Ну что вы, — снова этот дурацкий смех — и почему в подобных ситуациях у него никогда не выходило вовремя остановиться? Она устало вздохнула и отодвинула дверь рукой, чтобы войти в комнату. А он ничего не мог с этим сделать, только испуганно отступил назад и виновато смотрел в пол, словно был не человеком, а побитой собакой. Как же он ненавидел себя в тот самый момент! — Ну вот и скажи мне, что ты здесь устроил? — строгие нотки ее голоса заставили Копиа вздрогнуть и с тревогой взглянуть ей в глаза. — Да так, я... ничего особенного, — не в силах выдержать на себе этот взгляд, Копиа снова уставился в пол. — Дьявол! Карди, если тебе так стыдно признаться, можешь и дальше молчать как рыба, но не думай, что я настолько глупа. Конечно же, я знаю о твоих «тайных» вылазках в город. Ты снова купил какую-то гадость, которую собрался есть? — одного беглого взгляда хватило, чтобы понять, насколько скривилось ее лицо. — Ну и как мне оставить тебя одного здесь? Лучше снова позвать мистера Салтариана, чтобы присмотрел за тобой! — Нет, не стоит, — Копиа снова безвольно уставился на носки своих ботинок, — давайте не будем его беспокоить. О нет, только не этот до дрожи пугающий тип! Если он снова появится в Церкви, то Копиа придется выслушивать занудные речи о подобающем его статусу поведении в обществе, а потом терпеть град шуток о собственной никчемности и о том, что его время подходит к концу. Кажется, этот человек уже давно и довольно успешно работал гробовщиком. И чувство юмора у него было соответствующим. — Я знаю, эм... — его голос раздавался будто откуда-то издалека, — что вы не очень довольны мной в последнее время, но как я и говорил, у меня очень много идей. Я могу показать вам некоторые наработки? — Карди, — снова этот недовольный вздох, — ты прекрасно знаешь, о чем именно я говорю. Ты пишешь песни и музыку? Это чудесно. Но этого недостаточно для того, чтобы быть успешным. Ты должен вести соответствующий образ жизни. А это, — он заметил, как она окинула комнату брезгливым взглядом, — мягко говоря, совсем не то, чего я от тебя жду. Ты же понимаешь, насколько глупо при твоей должности, да и возрасте, заниматься подобной чушью? — Да, я понимаю, простите, — выдавил он. Почему каждый раз происходит именно это? Как он опустился до того, чтобы его унижали, а он не мог ничего ответить? Разве не из-за нее ему нельзя было занять комнату получше, разве не она распоряжалась всеми деньгами, которые зарабатывала Церковь? Еще в должности кардинала он довольно быстро разобрался во всех бухгалтерских делах, изучил статистику приходов и расходов, даже собственноручно вел записи в гроссбухах, и лучше Сестры Император знал, куда и на что уходят деньги. Разве все эти годы он не работал так усердно? Так за что же теперь его втаптывают в грязь? — Впрочем, — она устало потерла переносицу и нахмурилась, — я говорю об этом каждый раз. С замиранием сердца Копиа наблюдал, как она направилась к выходу, и уже привычно поплелся за ней, так и не поднимая головы. — Я уже поняла, что без меня ты ничего не добьешься, тебе стоит над этим поработать, возьми себя в руки. Туры наконец закончились, перестань слоняться без дела и займись чем-то серьезным, а еще, — она неопределенно повела рукой в воздухе, но от Копиа не скрылось ее раздражение, — проветри уже наконец свою комнату. Там воняет так, будто ты притащил дохлую кошку из помойки, а не еду из дешевой забегаловки. На это Копиа лишь виновато кивнул, нервно сжав губы. Руки предательски дрожали, когда он доставал ключи и пытался закрыть дверь. В тот момент он прекрасно знал, что Сестра Император сверлит его взглядом, полным ненависти: ей не нравилась эта черта в Копиа, его нервозность и пугливость, но никогда она не задумывалась о том, что именно она могла быть причиной всего этого. Так или иначе, Копиа знал, что готов снести любые унижения, лишь бы увести ее подальше от комнаты, в маленькой ванной которой он прятал свой главный секрет. 2. Он чувствовал себя, словно осужденный, идущий на эшафот за палачом. Стук каблуков Сестры Император отдавался гулким эхом под высокими сводами коридоров, закованных в холодный белый мрамор. И Копиа думал только о том, что с таким же звуком, должно быть, когда-то опускалось лезвие гильотин, прежде чем чья-то голова слетала с плеч. Но главное сейчас — чтобы это была не его голова. — Слышал, вы полетите на самолете? — осторожно начал он, стараясь не смотреть на лицо Сестры Император, а глядеть на пучок седых волос, уложенных на затылке. — На самолёте. Решила полюбоваться видами на облака, — казалось, что этот безобидный вопрос только разозлил ее еще больше, — расслабляет, знаешь ли. — О, так вы летите договариваться о новых турах? — Копиа не смог скрыть радость в тоне своего голоса. Мысли о собственной судьбе на секунду оттеснили мысли о Терцо — тревога о своем будущем в проекте, угрозы и намеки мистера Салти — все это дало о себе знать. — О новых... да... — Сестра повела глазами, то ли в задумчивости, то ли в раздражении. В итоге ее взгляд вернулся к Копиа, а тонкие губы, накрашенные помадой цвета ярко-алой крови, растянулись в улыбке. — Ты же понимаешь, что мы не собираемся останавливаться на достигнутом? У группы огромные перспективы! — Но мистер Салтариан... — Копиа не хотел поднимать эту тему, но возражение вырвалось само собой. Если мистер Салти считает, что время Копиа вышло, то кто же тогда, по мнению Сестры, будет реализовывать эти перспективы? На языке вертелся незаданный вопрос: уж не нового ли Папу она едет искать? Но Копиа затолкал его поглубже в глотку. — Ты же помнишь, о чем мы говорили? — по лицу Сестры разлилась притворная безмятежность. — Тебе не нужно ни о чем волноваться. На нас работают люди, знающие свое дело, мы все организуем. «Организуем что?!» — захотелось выкрикнуть Копиа. Может быть, его смерть? Сестра явно ходила вокруг да около, увиливала от ответа, и их разговор снова превращался в переливание из пустого в порожнее, как было всегда, когда Копиа пытался заговорить с ней о волнующих вещах, задавать вопросы, которые были ей не слишком удобны. Да и он хорош! Только и может, что мямлить, вот она и пользуется этим, водит за нос, не давая самому главному вопросу прозвучать! Копиа начинал злиться. Это было плохо. Очень плохо. Нужно было стереть с лица все намеки на ярость, обжигающую изнутри, обуздать вспыхнувшие чувства. Это всегда было непростой задачей, но если что-то выплывет на поверхность и станет заметно — ему конец. Чуть переступив с ноги на ногу, он придал лицу беспечный, немного дурашливый вид и решил быстро переключиться на другую тему. — Знаете, в новом альбоме я бы хотел затронуть довольно волнующие вопросы. Это было бы нечто более грандиозное, чем все, что мы делали до этого! Давайте я все же покажу вам наброски после вашего возвращения? На это Сестра лишь раздраженно, как показалось Копиа, дернула плечом. — Хорошо, эти твои наработки, — задумчиво произнесла она, остановившись и смерив Копиа оценивающим взглядом. — Мне кажется, что с ними не стоит торопиться. Знаешь, как показали «Гремми», у тебя есть проблема с подачей и материалом. — А, ну... если вы так говорите, я обязательно подумаю об этом. Но уверяю, что приготовил действительно кое-что интересное, если вы только посмотрите... — Карди, — она даже не стала его слушать, — я думаю, что тебе лучше отложить все это и заняться действительно серьезными делами. В Церкви так много требующих твоего внимания вещей. Что же касается поиска концепции, эту работу стоит доверить профессионалам. Они не подведут. На этих словах она усмехнулась, будто бы у этой фразы в ее голове было продолжение: «В отличии от тебя». Копиа не знал, как ответить. На него словно вылили ведро ледяной воды, вернув в жестокую действительность. Глупо было даже надеяться на то, что его допустят к новым материалам для группы: Сестра Император не терпела неудач, а в этом плане он и так провалился. И теперь его вполне заслуженно отстранили. Да и как он будет петь чужие слова и рассказывать о смыслах, которые не будут его собственным посланием миру? Ему и так было тяжело использовать все, что досталось от предыдущих Пап, тем более от Терцо... Терцо… Чертов дух возмездия! Где же он, когда так сильно нужен? — Хорошо, как скажете, — упавшим голосом ответил Копиа, пристально разглядывая разводы мраморных жилок на отполированном полу. — Кстати, — Сестра снова быстрым шагом направилась вперед по коридору, так что Копиа пришлось ее догонять, — во вторник вечером будет проповедь. Отец Маркус отлично справляется с новой должностью, слушай и запоминай. — Но... — Копиа остановился было, но снова прибавил шагу, чтобы ее догнать, — на вторник у меня были планы. Я хотел... — Да какие у тебя могут быть планы? — она небрежно махнула в его сторону рукой, даже не удостоив взглядом. — Снова бездумно шляться по городу? Говорю же тебе, займись делом. Все свои глупости отложишь на потом, ничего страшного не случится. Копиа хотел было что-то сказать, но не смог. Не решился. Ему хотелось кричать, злиться, разругаться с ней в пух и прах, но он сдержался. Шел, молча закусив губу и сжимая до боли кулаки, так что тихо скрипела кожа перчаток. Вот значит, как. Новый протеже. Наверняка она рассматривает его как замену. Хочет, наверное, показать, каким хотела его видеть, но каким он не стал и уже никогда не станет. Всю дорогу до парадного входа они шли молча. Наверняка, Сестра гордилась произведенным эффектом. Копиа было нечем ей возразить, да и говорить с ней он больше не горел желанием. Что она может сказать ему, кроме очередной порции гадостей? Трудно поверить, что еще совсем недавно она гордилась им, обнимала и даже подарила новый велосипед взамен старому, который уже давно вышел из строя и ужасно скрипел. А сейчас она не поощряет ни одну из его идей. Что же случилось, где именно и когда он свернул не туда? И вот, когда они спустились с крыльца и подошли к машине, в которую водитель уже успел погрузить массивный дорожный чемодан, Копиа все же решился обнять ее на прощание. Но она лишь бросила на него ледяной взгляд, полный презрения, и ловко отошла в сторону, позволив водителю открыть перед ней заднюю дверь автомобиля. Никогда еще она не унижала его так. Ей словно было противно не только приближаться к нему, но и прикасаться. Хотя, если подумать, она никогда не проявляла заботу и доброту по отношению к нему, только если ей было что-то нужно. Похоже, что ничего не изменить. Значит, это и правда конец его истории. Обратно он шел, не оборачиваясь. Осторожно закрыв за собой главную дверь, он осел на пол и прижал ладони к лицу. В горле стоял ком, а в голове крутилась только одна единственная мысль. Все кончено. 3. Ну же, Копиа, вставай! Не будь тряпкой хоть в этот раз! Эти слова прозвучали в голове его собственным голосом, а не уже ставшим таким привычным, насмешливым полушепотом Терцо. Терцо... Пошатываясь, Копиа поднялся. Его сердце будто бы пронзили несколькими мечами с резными ритуальными рукоятями: его ма... нет, Сестра Император всегда была в восторге от холодного оружия, изящно искривленные лезвия которых переливались в мерцающим отблеске свечного пламени. Не раз он видел в ее кабинете тайные коллекции мечей и ножей с рукоятями из слоновой кости, дорогих пород дерева или камня. Но каждый раз он задавался вопросом: для чего они ей и как скоро один из них будет торчать из его собственной спины? С этими мыслями он медленно плелся к себе в комнату, туда, где его ждала непонятная тайна. В тот момент ему казалось, что в жизни больше ничего не осталось. По крайней мере, ничего стоящего, кроме призрачной цели, которая вертелась в голове, вытесняя все остальные мысли: он должен найти ответ на вопрос, который никогда не решался задать самому себе. Что на самом деле случилось с братьями Эмеритус? Этот вопрос заставлял его идти вперед, опираясь о холодную мраморную стену с блестящими позолоченными табличками. На какое-то мгновенье он замер, добравшись до просторного зала, высокая арка которого была окаймлена готической резьбой. Сердце бешено колотилось. Ему казалось, что там, где-то в глубине, спрятан еще один стеклянный гроб, предназначенный именно для него. Но, к счастью, в этот раз он не ощутил никакого присутствия и решил поскорее добраться к себе. Он все же проявил осторожность, открывая дверь: сложно заранее предугадать, не ждет ли его за порогом рука с ножом или тяжелый удар по голове. Однако в комнате все было как обычно: ни души, все вещи на своих местах. Было до жути тихо. Копиа даже подумал: уж не привиделся ли ему загадочный гость? Тем более что он успел привыкнуть к подобным воображаемым встречам. А может, у него начались галлюцинации и стоит обратиться к врачу? Но не все ли теперь равно? Сделав несколько неровных шагов через комнату, Копиа включил свет и положил ладонь на ручку двери ванной, готовясь увидеть пустое помещение. Надавил и медленно толкнул дверь. В этот момент он поучаствовал, как ему в лоб уперлось холодное дуло револьвера. 4. — Почему я не должен убить тебя прямо сейчас? — голос был таким же ледяным, как прикосновение стали к его коже. Конечно! Как же он был глуп, думая, что Терцо не заметит всех манипуляций с револьвером и не будет его искать. Но главное — теперь все точно закончится. Куда раньше, конечно, чем он ожидал. Но лучше уж так, от руки воплощения всех страхов и мыслей, которые Копиа так долго прятал внутри себя. Он закрыл глаза и сделал шаг вперед, в упор прижимаясь к дулу. — А почему нет? Давай же, стреляй, — его тихий голос будто раздавался откуда-то из-под земли, а потом стал громче: Копиа понимал, что уже не может остановиться, — стреляй же, черт тебя дери! Я и так уже мертвец, но лучше ты убьешь меня сейчас, чем потом я погибну от кинжала старой ведьмы! В этот момент он сам почти оглох от собственных слов, криком вырвавшихся изнутри. Он думал, что плачет, но нет. Сил на слезы попросту не осталось. В ванной повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь дыханием Терцо. Копиа открыл глаза, и их взгляды встретились. Казалось, что глаза Третьего, расширенные от напряжения, пытаются прожечь в нем дыру. Однако он чуть отступил назад, будто отчаянная решимость Копиа умереть оттолкнула его на физическом уровне. — Я вспомнил тебя. Ты... — он нахмурился, видимо, силясь припомнить подробности своей прошлой жизни, — кардинал Копиа, да? Секретарь Нихила. Крысиный парень. — Крысиный парень? — теперь хмурился уже Копиа: в свой адрес он часто слышал сравнения с милыми пушистыми зверьками, это даже льстило — никто не умел так хорошо приспосабливаться, как делали это они. — Я ожидал чего-то похуже... Терцо тряхнул головой, пытаясь отогнать мешающие волосы. Пока ствол револьвера продолжал целиться Копиа прямо в лицо, Третий беспокойно разглядывал его, всматривался в черты, одновременно прикидывая что-то в голове. — Ты был такой... пронырливый, лез во все дела, думал, что тебя не заметят. Мы шутили, называли тебя крысенком. Твой нос... Ты изменился, но я узнал тебя по голосу. Ты один из них. Из консервативного крыла, — он снова моргнул и дернул головой. — Так какого хрена тебе бояться? Ты же пай-мальчик! Таких, как ты, не трогают! — он сам почти перешел на крик. — Да? Не трогают? — Копиа отчаянно всплеснул руками, ни капли не заботясь о том, что это может спровоцировать Терцо. — Без разницы, кто ты и что ты делаешь, все равно итог один. У них даже гроб для меня приготовлен! Не знаю, из какой сраной дыры ты вылез, — теперь он смотрел на Третьего с таким же бешенством в глазах, уже ничего не боясь и не думая о последствиях, — но ты как раз вовремя, потому что меня и так грохнут, мне уже плевать, кто и как это сделает, у меня ничего не осталось, мне нечего терять, СПУСТИ УЖЕ ХРЕНОВ КУРОК! Ему казалось, что он несется под гору на автомобиле, потерявшем управление. Кажется, он никогда в жизни ни на кого так не кричал — и было уже не важно, какое за это будет наказание. Он и вправду был готов получить пулю в лоб и все наконец закончить. Хотя бы перед смертью он выскажет то, что столько лет копилось на душе! Хотя бы на миг решится быть собой! Но Терцо почему-то медлил. Его пальцы сильнее сжались на рукояти, выдавая предельную степень напряжения. А потом он просто опустил револьвер. — Заткнись, — угрюмо пробормотал он. — У тебя всего одна жизнь. Он подался вперед и быстрым шагом прошел мимо Копиа, оттолкнув его плечом от выхода из ванной. Он остановился в центре комнаты, слегка покачиваясь, как будто с трудом стоял на ногах — Четвертый мог только видеть, как его худые плечи вздымаются под длинными черными волосами. — Ты куда? — Копиа почувствовал разочарование. Разве на этом все и закончится? Неужели Третий так просто уйдет с револьвером, оставив после себя больше вопросов, чем ответов? — Куда она пошла? — спросил Терцо, чуть помолчав. — Сестра? — переспросил Копиа, пытаясь собраться с мыслями. — Она уехала. Наверное, уже на полпути к аэропорту. Она не водит машину после того, как... не важно. — Он обошел Терцо по кругу, заглядывая ему в лицо. — Ну и что теперь? Если ты не собираешься меня убивать, на кой черт ты вообще пришел? Разве ты не должен был, — он поводил руками в воздухе, словно пытаясь сконструировать мысль, — обвинять меня, нести наказание, отомстить за... не знаю... за что-нибудь? — А с чего ты взял, что я пришел к тебе? — Терцо лишь на секунду зацепил его взглядом, беспокойно шаря глазами по комнате. Он сделал неуверенный шаг и вдруг качнулся, приваливаясь к полке, заставленной всякими мелочами, чуть не скинув их на пол. Копиа, не раздумывая, подскочил к нему и попытался подхватить, но Терцо отшатнулся, прижимаясь к мебели спиной и снова затравленно направляя на него револьвер. Только сейчас Копиа заметил, что лицо Третьего под волосами бледнее мела. — Я не знаю... Ты ведь пришел именно ко мне в комнату. И пожалуйста, перестань в меня целиться, — Копиа понимал, что буквально противоречит тому, что говорил минуту назад, но сейчас разумнее было угомонить бывшего Папу. Возможно, так удастся понять, что же все-таки с ним произошло. — Слушай, Кентервильское привидение, — он приподнял ладони, показывая, что не несет никакой угрозы, — ты же видишь, я безоружен. Может, тебе стоит просто успокоиться и перестать на меня бросаться? И тогда я найду способ тебе помочь. Но мы ни к чему не придем, пока ты ведешь себя как псих и шарахаешься из угла в угол, да? Ты просил тебя спрятать, и я спрятал. Разве ты не видишь, что в таком состоянии далеко не уйдешь? В ответ на это Терцо посмотрел на него недоверчиво и даже враждебно, словно загнанный в угол зверь, но ничего не сказал. Копиа заметил, как его руки начали подрагивать, массивные цепи на наручниках при этом тихо позвякивали. — Что я, по-твоему, должен делать?! — раздраженно бросил он. — Во-первых, — Копиа медленно стал приближаться к нему, выставив руки вперед, — нужно успокоиться. Не думаю, что тебе может стать лучше, если ты продолжишь орать и угрожать мне, да и это мало похоже на здравое решение проблемы. А ты ведь хочешь решить свои проблемы? Во-вторых, — еще один шаг к Терцо, — посмотрись в зеркало, оно за твоей спиной. Как думаешь, Сестры и Братья Греха не поднимут тревогу, если увидят тебя, особенно в таком виде? М? Медленно Терцо отошел от стены, бросая на Копиа недоверчивые взгляды. Тот отступил подальше, стараясь показать, что не причинит никакого вреда. Все так же озираясь, будто бы желая убедиться, что Копиа никуда не сбежал, Терцо медленно поворачивался, пока не оказался лицом к лицу с зеркалом. Оттуда на него смотрел изможденный человек с лихорадочно горящим взглядом, всклокоченной бородой и слипшимися от крови, давно немытыми патлами, в которых застряли какие-то нитки и мусор. Его руки задрожали еще сильнее, когда он почти привычным жестом провел по волосам, разглядывая в них седые пряди. — Что это?.. Что это такое? — он дотронулся до гладкой поверхности зеркала, будто желая точно убедиться, что все происходящее существует на самом деле. — Это… Это я?.. — на этих словах он повернулся к Копиа. Тот в испуге сильнее вжался в стену, но потом понял: Третий на самом деле искал поддержки. — Я не... — он откашлялся, пытаясь найти нужные слова, — я не знаю, что с тобой случилось. Но знаешь, я думаю, что многие вещи можно... эм... исправить? Извини, — он обеспокоенно посмотрел на Терцо, желая убедиться, что не сказал лишнего. Третий буквально поник на глазах: до этого напряженные плечи опустились и ссутулились, взгляд из затравленного стал апатичным. Он оперся рукой о стену и обессиленно опустился на пол, глядя куда-то в пространство. Помня его предыдущую реакцию, Копиа тоже сел на пол, держась на почтительном расстоянии. Они молчали несколько минут, пока Терцо не произнес: — Я не знаю, что дальше делать, — он снова странно посмотрел на Копиа. — Думаю, я... — Копиа снова откашлялся и попытался придвинуться ближе. — Ты мог бы остаться здесь на некоторое время. Здесь безопасно, к тому же, ты явно не готов к тому, чтобы выйти на улицу и не натворить дел. Ну, знаешь, убить кого-нибудь с перепугу... Ты мог бы переждать здесь, чтобы немного, гм, прийти в себя. Поверь, я не такой плохой парень, как ты, возможно, мог обо мне подумать раньше. Но... — он сбился под тем самым изучающим и смотрящим в глубину души взглядом, которого так боялся все эти годы, — только если ты поверишь мне. Хорошо? — Ты не понимаешь, насколько все серьезно. Если они меня найдут... — Терцо снова подтянул к себе револьвер, который было выпустил из руки. — И далеко ты уйдешь от них в таком состоянии? — Копиа старался говорить тихо и успокаивающе. Он все еще не был уверен, кто имеется в виду под «ними», но пытался встроиться в контекст. — Послушай, если ты искал Сестру или... наоборот, пытался скрыться от нее, тебе стоит знать, что она уехала на пару недель. Я знаю, что вы не ладили раньше... Вряд ли за это время ваши отношения улучшились... В общем, подумай сам: если ты попрешься наружу в таком виде, то привлечешь внимание не только Сиблингов и гулей, но и репортеров из новостей. — И потеряю стратегическое преимущество, — Терцо тяжело выдохнул. — Верно, — подхватил Копиа, чувствуя, что ему наконец удалось достучаться до логики собеседника. — Но тебе придется довериться мне. Я вижу, ты сейчас немного на взводе и тебе будет трудно это сделать, но пожалуйста, постарайся поверить: я пытаюсь помочь. Я... у меня в жизни тоже не все складывается... — он шмыгнул носом. — Может быть, мы могли бы помочь друг другу. Если ты веришь в эгоизм больше, чем в доброту, то... просто считай, что я тоже жду от тебя помощи. Он снова опасливо взглянул на Терцо. Похоже, тот немного расслабился, по крайней мере, в его взгляде больше не читалось бешенство. Хотя, он мог просто устать. Некоторое время Третий молчал, блуждая взглядом по собеседнику. — По рукам, — наконец сказал он и прижался затылком к стене. Копиа облегченно выдохнул и тут же скривился в гримасе. Он мог только предполагать, насколько эта затея опасна и в какую передрягу он встревает. Конечно, он мог бы выдать Терцо Сестре, доказать свою преданность, выиграть себе немного времени, надеяться на то, что его пощадят. Но в таком случае... просто ничего не бы не изменилось. — Хорошо... — как можно спокойнее проговорил он. — Хорошо. А теперь, пожалуйста, если ты не против, могу я забрать у тебя револьвер? — он встал на четвереньки, собираясь подобраться ближе. — И... эээ... тебе нужно помыться прямо сейчас.