Ты меня дождёшься?

Тренировки были невыносимы, если это не преисподняя, то что же? Дазай с каждым днём всё меньше и меньше заботился о Рюноске. Синяки и раны были не удивительны после пары месяцев подобных действ называющихся тренировками. Цветы то подступали и срывали брюнета на кашель всё чаще, то отступали, будто давая денёк другой продыху, появляясь лишь изредка. Сегодня вечером Осаму вновь тренировал Рю. Всё было хорошо. Атака, защита, анализ. Пока шатен не начал драться в полную силу. Акутагаву вновь унизили, далеко не словами, поступками. Такая лёгкая победа Дазая с лёгкостью давила на самооценку, благо расёмон больше не реагирует на состояние Рю и не нападает ни при каких условиях. Любить и молчать, когда у тебя полный рот окровавленных цветков азалии. Смелый и отчаянный поступок. А что же делать еще, если твоя самооценка на дне, если ты слишком слаб, чтобы быть рядом с любимым? Они ведь ученик и учитель, между ними ничего не должно быть, верно? Было больно, было страшно, хотя чего страшится, не в первый не в последний раз. У Осаму вновь сверхурочные, ушёл дальше работать. А для Рюноске оставалось одно, потихоньку идти домой, добравшись до комнаты, обработать новые ранения. Он такой глупец. Такой слабак. Цветы любезно оставили парня на время, но грудная клетка всё равно горела и ныла от стеблей и веточек этих чудных цветков. Акутагава, всё ещё лёжа на бетонном полу, положил руку на линию диафрагмы и чуть ли не завыл от боли. Хриплый тихий скулёж слетел с губ, брюнет зажмурил глаза и начал щипать ключицы, чтобы переместить центр боли. Впервые… Неужто, сломал ребро, не удивительно. Через пару минут Рю предпринял новые попытки аккуратно встать, напряжение мышц пресса приводило к небольшой боли, терпимой и умеренной. Медленно, по тёмным улицам брёл парень, словно истинная смерть идёт забрать душу еще одного грешника из этого бренного отвратного мира. Еле-еле ватные ноги донесли полу бездыханное тело до постели. Сил не было, ни капли, ни даже атома. Организм тут же погрузил тело в состояние транса, а после и сна. Дело близилось к утру, а тело всё ещё не подавало признаков жизни. Лишь изредка немного вздымалась грудная клетка. Акутагава проснулся и, открыв глаза, вновь проклял все и вся, за боль, за любовь, за эмоции и за жизнь. Встав с кровати, парень отправился в ванную, как и обычно, но тут же застыл на месте, посреди коридора. Он ведь сломал ребро, боль в груди, вчерашние ранения… Обычно всё тело ныло как вне себя, чуть ли не скулило. Бегом брюнет обернулся и ринулся в комнату. Труп… Его тело лежало бездыханно, бледнее обычного. Вдруг грудная клетка всё же тягостно вздымается и опускается. Рюноске был охвачен ужасом и не мог пошевелиться, на его лице застыла маска ужаса. И вновь тело вдыхает,и… Струйка крови вытекает изо рта и капает на простынь. Рю наконец-то понял, его тело погибнет, если он срочно что-то не сделает. Взяв руками плечи своего полутрупа, он начал судорожно его трясти, что есть силы. Получалось не очень, но всё же получалось. Хлопал по щекам, безрезультатно. Уже в истерике Рю падает на колени, сжимая волосы на голове, рыдает. Он больше не проснётся, он не любил жизнь, но хотел жить, ненавидел и жил. Акутагава начал биться головой об пол. Долго, очень долго это было, по меркам Аку… Потемнение в глазах, парень резко сгинается от нехватки кислорода и сплёвывает кровь со рта, попутно шипя от боли в груди и от боли сломанного ребра. С каждым чёртовым разом этот вкус крови становился всё отвратительнее и тошнотворнее. Запах, вкус крови вызывали лёгкие порывы тошноты, в особенности второе. Через пару минут Рю всё же отправился от шока, его тело было так близко к клинической смерти. Достав свою личную аптечку, что нужна была ему как воздух, он вытащил оттуда йод, перекись водорода, хлоргексидин и бинты с ватными дисками. На обработку всех ранений ушло минут 15, и пришёл момент что-то делать с ребром. Прямо у сломанной кости была рана, было решено пустить ткань расёмона прямо в неё и зафиксировать ребро в нужном положении. Вдох, выдох и пошёл. Понемногу Рю установил всё как нужно и с облегчение выдохнул. Теперь будет легче. Взгляд, вновь безразличный и пустой, был брошен на часы, положение стрелок не радовало. Совсем недавно началась заварушка с Гильдией эсперов. Солидные противники, по словам членов мафии. На рабочем месте должны были присутствовать все работоспособные члены организации. Для исполнительной части уже были выдвинуты отчёты и списки действий. В срочном порядке нужно было вернуть Юмено, пока все планы организации, связанные с ним, не осуществились. Предстояла большая работа. Потому у Дазай-сана и сверхурочные, что срочно нужно было разнюхать убежище гильдии, где они держали Кью. Именно глава исполнительного комитета должен был расследовать и выявить местоположение этих злосчастных блох, что так мешали жить портовой мафии. На часах семь с четвертью утра, в восемь надо быть на рабочем месте. Акутагава встал с постели и вновь направился в ванную, умыться. Уже уставшие глаза рассматривали сами себя в зеркале, серые безоттеночные, ахроматические глубиной с обычную осеннюю лужу. Блеск вымылся из них давно, а может никогда там и не рождался? Тёмные ресницы покрывали их и не давали прочесть ничего, что было бы у Рю на душе, если бы было. Волосы встрёпанные, не расчёсанные частично лезли на лицо, надо было причесать их. Запястья легли на край раковины и замерли, он просто устал от всего, может было бы и лучше, если бы 20 минут назад его тело не проснулось. Впрочем, за опоздание могло не слабо влететь, нужно было быстрее собираться. Умывшись, Аку пошёл переодеться, вновь одна из трёх одинаковых рубашек с рюшами и жабо, привычное мрачное пальто, зауженные брюки, классические туфли на низком каблуке. Завтракать никогда не хотелось, как и сейчас. На улице было прохладно, однако идти не так долго, а потому лёгкий прикид брюнета ни капли его самого не смущал. Ветра почти не было, разве что сосем слабенький. Одиночные потоки воздуха сметали пряди с щёк, и обдували лицо, прохладно и приятно. В здании мафии на первых этажах как обычно носились люди. На лифте почти на самый верхний этаж, там находился кабинет шатена, а совсем рядом и самого Рю. Приближаясь к нужному этажу, Акутагава уловил звуки срача, и как только двери лифта распахнулись, брюнет заметил свою сестру и Мичизо. Эти двое никогда не ладили, вот вам и члены одного отряда, отряда «чёрных ящериц». Увидев Рюноске оба тут же заткнулись. Гин и Рю никогда не общались на людях, только когда оставались одни, так уж сложилось. Разбираться с этими двумя времени не было, однако выходя из лифта старший угрожающе задел плечом плечо красноволосого. Затем быстрым шагом направился в кабинет наставника за поручениями и новой стопкой отчётов, скорее всего он так же будет подстёгнут к расследованию. Стук в тёмную дубовую дверь кабинета и кроткий ответ, позволение на вход. Осаму поднял холодный, уставший, не менее пугающий взгляд на Рюноске, пробежался по телу парня глазами, может он хотел извинится, за вчерашнее? Конечно нет, зачем это ему? Разве он виноват, что Акутагава такой слабак без своего расёмона? - Какова цель работы сегодня? – от чего-то опустив взгляд, сказал брюнет. - Не правильно вопрос задаёшь. Подойди. У парня не было права ослушаться, и он подошёл к передней части стола. Встал напротив Дазая. - Совсем идиот? Ты как в ноутбук смотреть будешь? Неужели так сложно выполнить приказ, если я не скажу его полностью? – еще одна бессонная ночь, Осаму уже совсем измотался и стал агрессивнее, а может дело не во сне вовсе? Брюнет лишь коря себя за глупость, подошёл к стулу Осаму и заглянул в экран ноутбука. - Вот, этот документ я тебе скину, прочитаешь, и вот еще – шатен открыл соседний документ – здесь от 3 до 6 страницы информация, которая тебе потребуется, так что внимательно изучи – с края стола была взята папка, а у Рю началась паника, цветки рвались наружу – это вся пока известная информация о членах гильдии. Всем членам мафии было поручено это изучить. Можешь напрячь свой мозг и подумать, как с ними справился бы ты, тренировать я тебя на практике пока не могу, буду тренировать в тебе стратегию, вперёд – рука шатена чуть отпихнула Акутагаву вбок, намекая, что ему пора поскорее свалить с глаз. От такого жеста Акутагава пару раз легко кашлянул в руку и, хлопнув дверью, быстро удалился. Уже в коридоре сероглазый был готов помереть от желания наконец-то дать свободу цветам, сдерживать это было больно, сложно, организм давился кровью, слюной и лепестками. Наконец-то закрыв дверь собственного кабинета, брюнет залился кашлем, вкус крови во рту усилился, лепестки с шорохом вылетали из ротовой полости и глотки словно пух, а за ними с нижней губы парой ручьёв стекала кровь, густая и тягучая от смешения со слюной. Пара капель жидкости цвета вина упало на пол. Минут через 5-6 приступ завершился, брюнет вытер салфеткой свою кровь с пола и вместе с лепестками выкинул ее в мусорное ведро. Просто невыносимо. Отвратительно, отвратительно, отвратительно. Ну, это было почти то самое, что ожидал увидеть и услышать Рюноске от наставника. В кабинете брюнета было чуть прохладно. Комната сама по себе была чуть меньше кабинета Осаму, вместо двух диванчиков стоял лишь один, и то уже. В целом обстановка была мягкой, и ощущение безопасности хоть и давала, но очень хлипкое и сомнительное. Время садится за работу. И действительно, на почту уже было прислано письмо с документом, точнее двумя. Был бы Рю честен, послал бы он эту хрень в жопу, работать на фоне вечной боли в грудной клетке и тошнотворного вкуса на языке просто не реально. Ладно зачистка или миссия, там хоть чуть отвлекаешься от этого, но бумажная работа. Сидишь и даже отвлечься не на что. В первом документе всё было о гильдии, ее влиянии, сферах деятельности. Во втором же были предполагаемые цели прибытия в Йокогаму и примерные планы, связанные с Кьюсаку. В папке же была вся возможная информация о эсперах гильдии и их способностях. Изучение всего этого заняло не менее часа, а анализ примерной техники боя занял около получаса. Придумать способы сражения было не просто, ведь чтобы Акутагава не сказал на этот счёт, Осаму ему всё забракует и скажет, что можно было и лучше. Убил 4 человека? А почему не 5? И так всякий раз. Всё как об стену горох. От этих мыслей в грудной клетке что-то свернулось тугим комом и полезло вверх к горлу. Это не цветы и даже не кровь, Рю знал, это чувства, безответные и пустые по своему содержанию. Пришло сообщение. Рюноске открывает сеть и обнаруживает сообщение от Дазай-сана «Через пару часов зайди ко мне в кабинет». Кратко, сказать нечего, в целом всё, как и обычно. В ящиках, да и на столе лежали папки, стопки, файлы с работой. Заняться ему точно будет чем в эти два часа, кажущиеся бесконечными из-за вечно ноющей грудной клетки, азалии причиняли боль. И как это привередливое растение, которое дохнет почти в любой почве, прижилось в организме, в лёгких Рю. Это конечно можно и за комплимент считать, что твой организм плодороднее почвы, но эти болезненные ощущения, вовсе не похожи на благодарность за приют. А ведь эти цветы нашли приют в чувствах, тёплых и окрыляющих. Вбили их в землю, крылья усохли, а ветви растения всё сильнее сдавливают горло. Так, что у нас тут, отчёты шестёрок, опять их разгребать. Из ящика было вытащена пачка обезболивающего. Может это и не лучший вариант, но признаться в чувствах и показать себя как сопливую девчонку из детсада, нет, это не для Рю. Он ведь бешеный пёс портовой мафии, позор, такому как он, чувствовать, еще и что-то такое тёплое. Обезболивающее сгладило эти нескончаемые два часа скучной работы и помогло хотя бы не на долго погрузится в сон, с которым у брюнета всё было, мягко говоря, херово. Кашель, боли в горле и груди не давали со спокойствием наконец-то провалиться в царство Морфея. Вдох выдох. Межрёберные мышцы расслабились и сократились вместе с диафрагмой, давая новому воздуху вновь наполнить лёгкие. С лёгким покалыванием внизу груди удалось вдохнуть глубоко. Действие обезболивающего, ещё работало, прекрасно. Время отправиться к Дазаю, надеюсь, он уже закончил со своей работой. Стук, тишина, стук… -Блять, да зайди уже – Послышалось чуть нервное из-за дверей. Делать нечего, дверь приоткрылась, а за ней… Ч… Рюноске заметил кучу папок, которые лежали на полу, а среди них и шатен. Разгребал их по местам, что тут произошло? Шатен быстро разложил всё по полкам и шкафам и наконец-то обернулся на Аку. - Сейчас надо будет отправиться в одно место, там возможно и держат Кью, но это не точно, так что с нами пойдут мои два коллеги и по совместительству друга. Будь повежливее – Осаму вышел из кабинета – за мной – и после того как из помещения вышел и Рю, захлопнул дверь и закрыл на ключ. После дороги до бара «Lupin», Дазай и Акутагава наконец-то встретились с Анго и Одой. У переулка с баром стояла чёрная машина, машина Сакагучи. На ней как планировал шатен, они будут добираться ближе к подозреваемой постройке и местности. -Так, ты уверен, что именно там находится место, где могут держать Юмено? – не отрываясь от дороги спросил информатор мафии. - Скажем так, я в этом уверен, но не полностью, лучше проверить, чем упустить их, в конце концов, Кью опасен и мало ли, что они задумали. Я тебя позвал специально, чтобы найти хоть какие-то уловки и зацепки – бубнил шатен, положив голову на плечо Сакуноске, что сидел рядом. Акутагаву распирало, он завидовал, посадил на переднее сидение рядом с Анго, а сам подрыхнуть на Одасаку вздумал. Ладно-ладно, да, Осаму практически не спал, но в чём проблема спать на плече ученика? Неужто, его плечи чем-то хуже плечей друга. Глупые мыслишки конечно… Сквозь чащу леса пришлось идти уже пешком. Закатное солнце пробивалось сквозь стволы деревьев и било прямо в лицо. Оставленные кем-то предметы, могли бы и помочь, да в памяти их не было ни единого нужного образа. Лишь на поляне, где почти ничего не было, завалялась пуля. Пуля винтовки. Вот там уже появились образы, нужные образы. На соседней поляне располагался непонятный домик, неужто, Кьюсаку там? Там. Дазай рванул к двери и распахнул ее, чуть не содрав с петель. Стейн… Стейбэк? А прямо за его спиной и Говард. И вот тут нихуя не смешно. Драка, жестокая, она состоится. Безысходность. Тяжёлая щупальца подняла брюнета и метнула в землю, с божьей помощью, кашель был сдержан, здесь и сейчас, ни один лепесток не имел права сорваться и вылететь изо рта. Лезвия расёмома калечили, полосовали, раздирали неведомый покров чудища, что было создано Лавкрафтом, он сам был там, внутри. - Без паники! – Дазай как ни в чём ни бывало вышел вперёд и хотел было использовать способность в момент касания, но… - Это что не способность?! Какого? – шатен отлетел в дерево и немо раскрыл рот. Нужно было звать подмогу, таким составом они беспомощны. Взбежав по щупальце, Рю хотел было пустить пряди лезвий глубоко внутрь, вглубь этого монстра. Но попытка была предотвращена. Тело было вбито в землю через долю секунды. Он ничего не может. - Спокойно, вторая половина двойного чёрного в пути – с дьявольской улыбкой произнёс Осаму и ринулся к Говарду, его задачей было лишь отвлечь его, запутать и не дать сбежать, пока не прибудет Накахара – Ну же, вставай сопляк, покажи же, чему ты научился за месяцы наших тренировок! – Рю выпал. Это вызов, это его шанс, но сил не было. Время наконец-то встать, понять голову и сражаться, что есть мочи. Это не тренировка, на кону Кью. На кону репутация Акутагавы. Минут 15… Не меньше, брюнет совсем выдохся, бил, уворачивался, защищался. И вот он, глоток воздуха, даётся так сложно, но теперь, здесь Чуя, он сможет… Тряска за плечи, били по щекам, крики?.. Перед лицом размыто плясала полу рыжая макушка. Ода… Сакуноске утащил тело потерявшего сознание брюнета подальше от поля битвы. -Что ж, даровавшая мне тёмную немилость, не стоило снова меня будить ... – слышались вопли откуда-то со стороны поляны. Лавкрафт обречён. В следующий раз Акутагава проснулся уже в машине, лёжа на коленях наставника. - Ну и слабак же - Ты с ним поаккуратнее что ли, а то вон гляди, рёбра переломал - Сколько не устраивал я над ним танцев с бубном, слабаком он был, слабаком он и остался - Со временем сам, не сломай уж парнишу совсем, потенциал то есть Тёплые колени грели щёку, рука с тонкими пальцами перебирала пряди. Тепло, которого Акутагава так долго ждал, так желал. Необычайно спокойно, но. Боль сковывала и не давала дышать, вот-вот, кашель подкатывался к горлу. Нельзя, никто не должен видеть эти цветы. Приступ был подавлен… Через пару недель дела с гильдией более менее утряслись, Кью вернули еще тогда, Осаму наконец-то стал ночевать дома. Хорошо? Для Рю и да, и нет. Ведь вечно сдерживать ночные приступы невозможно. Больно, больно, больно. Щелчок замка двери и тяжёлый выдох, сопровождающийся похрипыванием из-за разодранного горла. Рюноске тяжело рухнул на диванчик, удар отдался болью в груди, вновь и вновь это чувство, всё сильнее давит на альвеолы, не даёт расслабится мышцам, не даёт расслабится диафрагме, вдыхать было трудно. Воздух просто не шёл. Еще один хриплый выдох, еще неделю он на ногах не простоит. Смерть за углом, если не за спиной, разумеется. Если он признается Дазаю, то пролетит как фанера над Парижем. Ничего не изменится, только вот помрёт он тогда не от блядских цветов, а от глубокого невыносимого стыда. Осуждение в сторону самого себя перешло уже все границы, Акутагава это знал, но кто он такой, чтобы просто так вот взять и остановиться, причина не в разуме, а бесконтрольности процесса. Этого Рю не хотел признавать даже перед самим собой. День предстоял не лёгкий, работа? Нет, состояние брюнета говорило само за себя, даже сейчас тело не слушалось, хотелось спать. Руки расстегнули пальто, которое брюнет снимал только в квартире, и потихоньку залезли под слои ткани рубашки и, скользя по тонкой бледной коже, останавливались на многочисленных шрамах. Их ему подарила жизнь. Дазай, трущобы, дикие псы и много чего еще. Ведь это приятно? Трогать что-то подобное. Шрамы были чем-то святым для брюнета, он знал, шрамы уродуют его тонкое слабое тело, но он их любил. Любовь к чему-то столь отвратному для многих, нормально ли это, как и другие подобные вопросы Акутагаву это не особо колыхало. Умереть с позором, как отвратительно. Рю скручивало от одной мысли, что проходя мимо его могилы Осаму будет смеяться, громко и надрывисто, на почве признания. От наивности ученика. А ведь на его могиле всегда будут цветы, любимые цветки Дазай-сана, единственное, что, наверное, хоть чуть-чуть утешало. Пустые серые глаза, в коих не было места печали и страху перед смертью смотрели на ровный выбеленный потолок кабинета. Шея уже конкретно давала о себе знать, да был бы в этом смысл. Рюноске желал чувствовать эту боль, что заглушала страдания от куста цветов внутри лёгких, в суставах своей тонкой шеи. Руки уже давно переместились из-под рубашки к белому жабо, пальцы нещадно теребили ткань. За работу брюнет сел не сразу, совсем не хотелось, тело ныло и буквально молило об отдыхе. Повезло, что когда организм уж совсем не мог держаться Акутагава сидел в кресле. Тело отрубилось на ходу. А ведь два – три часа за бумажной работой это не так много. Вот вам и ханахаки, азалии отравяли его тело изнутри, причиняли столько боли. Больно было всегда, даже не от дыхания, одно биение сердца колыхало лёгкие и причиняло боль. Как и ночами, парня разбудил ком лепестков с кровью, что уж не впервой забивали горло. Легко и нежно ало-персиковые пластинки проскальзывали по языку и так же невесомо кувыркались в воздухе, после падая на пол. Красиво, безусловно, но с какой же болью оно появлялось. Полные цветки приходилось отхаркивать, еще сильнее калеча горло изнутри. На глаза выступили капельки солёных горьких слёз. От беспомощности становилось еще хуже и больнее, слёзы накрывали новой волной. Тошнотворный запах и вкус преследовали брюнета везде. Таблетки знакомого обезболивающего и полное цветков, лепестков и окровавленных салфеток мусорное ведро. На часах красивое время 18:36. Это предел, плевать, что мало работы было сделано, если он погибнет прямо сегодня или завтра, это не будет иметь никакого значения. Быстро всё собрав, раскидав стопки и листки с папками по ящикам, Акутагава быстрым шагом отправился прочь из офиса портовой мафии, так и не закрыв дверь своего вовсе не милого ему кабинета. Глаза слезились на ходу, не ясно из-за чего, из-за беспомощности, из-за чувства собственной жалкости? А может из-за слепых, идиотских надежд, что Дазай заметит и спасёт его из этого грота сомнений и страданий. Сегодня цветки не дадут отдохнуть, прямо на улице наружу рвалась очередная кучка розового чуда. Пришлось зайти в тёмный переулок. Прислонившись боком к холодной стене, брюнет чуть нагнулся, чтобы не запачкать пальто. Одна рука зажимала очередной ком лепестков, а вторая перетирала кровавые клочья меж пальцев. Теперь пощады от болезни как раньше можно не ждать и не желать. Обезболивающее в доме кончилось совсем недавно, а идти за новым, вариант, но херовый до нереальности. И вновь брюнет сидел над ванной, откашливал веточки куста, его листья и соцветия, кошмарная картина, все губы были в яркой терпкой глубокой по цвету крови. Пылающее безответными чувствами сердце колотилось с каждым разом всё сильнее и чаще. От чего лепестки всё вновь и вновь новыми кучками подступали к горлу. Лишь минут через пятнадцать болезнь подуспокоилась. Уже измотанный и уставший от этого Рюноске прислонился к ванне спиной, тяжело вздохнув, и начал погружаться в забвенный сон.