Kiss of the Cobra King

      Змей осматривал пещеры на наличие вторгшихся, как делал всегда. И вдруг резко остановился. Какое-то эфемерное жжение захватила его тело, обволокло шею. Тревожная мысль, что нужно вернуться, разбила вдребезги самообладание демона, с ней пришел непонятный страх, будто может произойти нечто непоправимое.       Змей, не раздумывая, кинулся обратно во дворец.       «Скорее. Нужно скорее добраться. Иначе будет поздно. Что-то произойдет. Нечто ужасное».       Демон не понимал, в чем дело, но чувствовал, что он должен вернуться обратно как можно быстрее. Ему казалось, что каждая секунда имеет вес, а любое промедление окажется роковым.       Чем ближе Змей был к дворцу, тем сильнее становился страх. Отвратительный страх, так не свойственный существам вроде него. Змей не понимал, что он чувствует и где корень этих чувств. Он никогда не ощущал подобного. Такой отвратительной слабости. Страх становился все сильнее. Змей ворвался в сад — именно сюда его тянуло по ветвистым коридорам дворца. И замер: Эрион без движения лежал на лавке в беседке, а вокруг была кровь.       Гнев затопил сознание демона.       — Ублюдок! — прорычал Змей оскалившись. — Хотел так легко от меня избавиться?!       «Хитрая сволочь! То-то я думал, что странно он себя вел в последнее время. Нет, так просто ты от меня не отделаешься. Мы будем вместе до конца твоих дней, а он наступит ещё нескоро, я уж позабочусь», — думал Змей, судорожно пытаясь применить магию исцеления.       — Черт! Твою мать! Работай же! Почему я вообще должен спасать твою задницу?! — яростно шипел демон, злясь ещё больше из-за своего бессилия.       Его отчего-то взяла дрожь. Он метался над обескровленным телом, в голосе начинала звучать паника.       «Если так пойдет и дальше, я лишусь носителя, а искать нового очень нудно. Именно поэтому», — убеждал себя демон. — «Именно потому я так злюсь. Но откуда эта паника? Я не понимаю. Он всего лишь мой носитель, и он чертовски подпортил мне планы. Я просто не хочу искать новое тело».       Змей пытался исцелить Эриона снова и снова, но ничего не получалось, и чем больше неудач демон терпел, тем больший страх поселялся в его сердце. Страх потерять что-то важное. Но Змей не мог понять, что он чувствует. Демоны не должны чувствовать ни привязанности, ни любви, ни страха потерять кого-то, это просто противоречит их природе.       — Никогда не было такого, чтоб что-то шло не по-моему. Ты понимаешь, что я с тобой за эту выходку сделаю, а? Если сейчас же не очнешься, то я выколю глаза твоему ненаглядному Роберту, или выдерну язык, или оторву руки и ноги! Слышишь?! Он отправится прямо на тот свет к своему брату! — изливался Змей, пытаясь докричаться до мертвеца. Но Эрион не оживал. Совсем. И пальцем не пошевелил. Порез от кинжала и укусы не начали затягиваться. Конечно, мертвые не могут заживлять раны.       — Остаётся только одно… — Змей как мог решительно посмотрел на бездыханное тело. Он уже не отдавал отчёт своим действиям, не думал, чем все это может обернуться. Задетое самолюбие требовало добиться успеха любыми способами, доказать, что демону нельзя перечить.       Сосредоточившись, он стал проводить ритуал. Зашептал нужные слова. Змей не знал, получится ли, не слишком ли поздно, но он чувствовал, что обязан сделать это, независимо от причины. Просто обязан.       Демон читал заклинания снова и снова, не обращая внимания на неудачи, но ничего не выходило. Будто душа Эриона не хотела возвращаться.       Но вдруг тело мужчины засветилось белым светом. Из пустоты появился небольшой клубок, такой же сверкающий, но очень тусклый. Увидев это, Змей почувствовал странную радость, но ритуал был не закончен.       Был один нюанс, который серьезно усложнял задачу. Эта душа была вся в трещинах, собранная из разлетевшихся осколков, потухшая и слабая. Эрион не желал возвращаться в мир живых.       Вернув себе концентрацию, демон продолжил. Было видно, как он напряжен. Это заклинание отнимало энергию, фактически исцеляя поврежденную душу за счёт души целителя. Змей чувствовал, как с каждым словом он все терял свои силы и необъятную мощь. Но это не останавливало его. Он собирался довести дело до конца. Раны на душе Эриона понемногу затягивались, трещинка за трещинкой, шрам за шрамом. Наконец, все осколки объединились в цельный клубок, и душа стала наполняться светом, набухать белым сиянием, как маленькая звезда.       Змей сменил заклинание на другое, не обращая внимания на упадок сил. От перенапряжения алая кровь хлынула из пасти и ноздрей, а сам демон стал уменьшаться в размерах и уже был не таким огромным, как раньше.       Но все же душа медленно погрузилась в тело. Раны начали медленно заживать, мертвенно бледная кожа обрела лёгкий оттенок жизни.       Демон уменьшился до размеров обычной змеи. Договорив последнее слово, он ещё больше сдулся, став совсем крохотным. От былой демонической мощи не осталось и следа.       Эрион тяжело приоткрыл глаза. Он не понимал, почему еще мог дышать. Может, это те самые небеса? Ад? Он вяло осмотрелся. Слишком всё зелено и красочно для преисподней. И в рай ему дорога заказана. Значит, он жив? Но как? Он точно перерезал себе горло, и предотвратить все это было некому. Разве что… Нет. Зачем это могло понадобиться демону?       Мужчина со стоном приподнялся. В округе никого не было, кроме него. Но вдруг что-то холодное коснулось его руки. Эрион, еще слабый и медлительный после пробуждения, только немного повернул голову. Это была белоснежная змейка, тут же обвившаяся вокруг его руки.       В голове внезапно стали мелькать непонятные картинки, будто воспоминания. Демон показывал ему свои воспоминания. Как вселился в тело Эриона. Как спасал его от селян, обижавших его. Как устроил кровавое месиво во дворце Карла, чтобы защитить Эриона. Как заставлял его делать ужасные вещи. Как с самого начала невзлюбил Роберта, боясь, что Эриона ранят вновь. Как убил Хью.       Всё-всё моментально пронеслось в голове Эриона, не только воспоминания, но и чувства Змея. Это была гордыня, отвращение, затем необъяснимая злость от того, что кто-то взаимодействовал с Эрионом. Неважно как — с желанием навредить или подружиться. Местами мелькавшая странная теплота и нежность, возможно, желание защитить, от извращенного характера которых Эриона выворачивало наизнанку. А затем был страх потерять. Это не вызвало в нем ни капли сострадания, только отвращение, сильнейшее отвращение. Хотелось зайтись истерическим смехом от ненависти, и мужчина не сдержался.       — Считаешь, после всего, что ты сделал, можешь приползти, показать мне всё это и думать, что ты оправдан? — Эрион зарычал, не пряча своего гнева. — Думаешь, что имеешь право распоряжаться моей жизнью? Когда мне жить, когда умирать, кому отдавать свое внимание? Ты все время не давал мне спокойной жизни, а теперь ещё и умереть спокойно не дал?! Ты знаешь, что ты отобрал у меня всю жажду жизни? Ты правда думал, что меня разжалобит твоя жалкая исповедь?       Он всхлипнул сквозь зубы, переводя дыхание, и презрительно выплюнул:       — Мне противно даже смотреть на тебя. - В его голосе послышались истеричные нотки, так не свойственные хладнокровному Эриону. — Лучше бы вместо Хью умер ты! Ты, верно, считаешь, что я не покончу с собой ещё раз? Только на этот раз сделать ты ничего не сможешь, — глаза Эриона яростно сверкнули красным.       Он стряхнул змею, и хотел взять кинжал, но его нигде не было.       — Твои проделки? — злобно спросил мужчина, бросив взгляд в сторону Змея. — Ничего, во дворце ещё много ножей.       Мужчина устремился внутрь. Змейка стремительно поползла за ним. Дойдя до кухни, он взял самый острый нож из тех, что попались на глаза. Но он был так увлечен поиском, что совсем не заметил, как Змей забрался по его одежде к шее и вонзил клыки в кожу. Возможно, способность усыплять — единственное, что осталось у некогда могущественного демона.       Мужчина кинул разъяренный взгляд в сторону Змея, но быстро стал терять силы. Нож выпал из ослабшей руки, а затем тело, обмякнув, повалилось на пол.       Мужчина очнулся дико злым. Он тут же кинулся к тому месту, куда уронил нож, но и его не было. Та ползучая тварь снова спрятала подальше режущий предмет. Но Эриона это не остановило, он тут же нашел в кухонном ящике новый. Мужчина повернулся в поисках Змея — он был рядом, словно охраняя его покой.       Не теряя времени, Эрион замахнулся ножом в пресмыкающееся. Он ужасно хотел вонзить его в это отвратительное холодное тельце, а Змей не шевелился, не убегал от удара, а будто ждал кары. И отчего-то рука не двинулась дальше.       — Ты мне противен. Хочешь таким образом искупить свою вину? Или избавить себя от мучений, на которые обречено столь слабое тело? Нет, смерть будет слишком простым и быстрым наказанием для тебя. Ты же гордый? Наибольшим мучением для тебя будет скитаться по миру, не имея ни малейшей власти, быть слабым и немощным. Быть никем.       Эрион крепко взял змею за шею и бросил в кувшин, найденный неподалеку. Он крепко накрыл его крышкой и понес к выходу. Все слуги лежали без движения, как сломанные куклы. После ухода демона Эрион лишился своих способностей, поэтому и слуги превратились в тех, кем им положено быть - безмолвными мертвецами.       Эрион отнес горшок далеко в лес. Попытался занести так далеко, где даже солнечному свету не было места. Поставил горшок как был, с крышкой, и мигом ушел, чтобы змей не заметил.              Теперь Эриону никто не мешал. Он покрутил в ладони нож и поднял его над собой, но почему-то замер. Рука не двигалась. Не могла вновь оборвать жизнь. Это ещё больше разозлило мужчину.       В чем дело? Эрион же так хотел этого. Может, он не сделал чего-то важного? В голове возник образ Роберта. А ведь Эрион так и не попросил у него прощения так, как надо, не объяснился. Но выслушает ли его возлюбленный? Мужчина совсем не удивится, если тот захлопнет дверь прямо перед его носом. И будет полностью оправдан. Но все же хотелось напоследок исповедаться перед ним. А затем Эрион примет любое его решение.

***

      Эрион шел в темной мантии по знакомой уже дороге. Он так же оглядывался по сторонам в страхе, как и в прошлый раз. На этот раз он шел днем, теперь никто из жителей не спал, и люди то и дело оборачивались на странного прохожего. От этого Эриону хотелось ещё больше съежиться. Слишком много людей было вокруг, живых людей, дышащих и теплых. Имеющих свое мнение, свободных в выборе. Смотрящих на него так пристально и осуждающе. И это было страшнее всего.       Эрион боялся даже человеческих теней, будто, они сейчас отделятся от своих хозяев и набросятся на него. Мужчина сжал кулаки. Нужно было срочно взять себя в руки. Он уже не тот слабый мальчишка, с которым каждый мог сделать что угодно. Он, в конце концов, окрепший мужчина, он стал сильнее. Максимум, что ему может сделать обычный сельский житель, — это бросить презрительную фразу и, может быть, толкнуть. Да. Именно так. Эрион расправил плечи: было все ещё страшно, но вместе с тем внутри чувствовалась искра зарождающейся уверенности.       Скоро показались знакомые дома, а через несколько секунд и дом Роберта. За забором того самого дома Эрион увидел чье-то движение.       «Роберт!» — пронеслась в голове шальная мысль. Колени подогнулись.       Роб вышел во двор и стал подходить к колодцу, видимо, набрать воду. Эрион не заметил, как спрятался за ближайшим деревом, только бы не пересечься взглядом с юношей. Мужчина вжался в шершавый ствол, желая слиться с ним, стать невидимым. Эрион только заметил, что крепко стискивал ткань на груди, пытаясь сдержать бешено стучащее сердце.       Он немного выглянул из-за дерева. Роберт уже подошёл к колодцу, опустил в него ведро. Мужчина нахмурился. Больше ждать нельзя было, уйдет же, а уход юноши в дом казался Эриону концом конца: он бы не решился даже подойти и постучать в дверь.       Мужчина вышел из укрытия и направился к Роберту, а увидев его, так и замер. Куда-то резко делась вся смелость, и он не мог и слова сказать, хотя бы жалкое «Здравствуй».       Эрион хотел сбежать, пока не поздно, но Роберт поднял глаза и заметил его. Удивление на его лице вмиг сменилось гримасой боли и отвращения.       — Что ты здесь делаешь? — его голос звучал так холодно, что по коже Эриона пробежали мурашки.       — Я просто… — Эрион не знал, что ответить. Он так растерялся, что не мог сложить вместе и два слова, но сумел-таки взять себя в руки: — Хотел увидеть тебя в последний раз.       Мужчина отвёл взгляд, так тяжело было смотреть в безжизненные глаза, некогда полные неугасимой энергии.       «И кто в этом виноват?» — ужалила совесть, заставив Эриона поджать губы.       — Уходи, — сказал, как отрезал, Роберт и развернулся к дому.       — Подожди! Я знаю, я обещал больше не появляться в твоей жизни, но лишь раз, позволь поговорить с тобой, попросить прощения, — глаза Эриона наполнились страхом.       Роберт остановился и медленно повернул голову в его сторону. Эрион содрогнулся. Лицо юноши медленно наполнялось гневом, сильнейшим неудержимым гневом.       — Что? — закипая, переспросил Роберт. — Попросить прощения? — Эрион слабо кивнул, неспособный больше что-либо сказать. — Ты заходишь ко мне в дом и хочешь, чтобы я тебя простил за все, что ты натворил. Вот так просто. Ты лишил меня самого дорогого, а теперь хочешь, чтобы я простил тебя?       Его голос сорвался.       — Тогда верни моего брата. Слышишь? Верни его! Верни мои спокойные радостные дни! Верни мне всё, что отнял! — с каждым разом голос Роберта становился все громче и яростней, а сам он с каждым словом подходил ближе к Эриону, пока не оказался совсем рядом с ним. — Я не хочу тебя видеть! Я не желаю слышать твой голос! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Исчезни! Уйди из моей жизни навсегда!       Парень, вцепившись в одежду Эриона, потянул его на себя. Голос стал дрожать, а глаза наполнились слезами. Всхлипывая, он продолжил, сгорбившись и роняя слезы на сухую землю:       — Верни. Верни его, — повторял он дрожащим голосом. Его щеки покраснели и блестели от слез. — Почему ты не можешь это сделать? Я скучаю, так сильно скучаю. Зачем мне теперь жить? Мне больно, так больно, что нет подходящих слов, чтобы это описать.       Эрион не знал, что делать. Как утешить возлюбленного? Он хотел обнять Роберта, но руки остановились на полпути и замерли, скованные сомненьями. Вдруг Эриона ещё больше оттолкнут? Он должен был что-то сделать, просто обязан, но что если…       Бледные руки неуверенно дотронулись до сгорбленной спины Роберта. Поняв, что юноша не отстраняется, Эрион сделал объятия крепче. Он хотел забрать себе чужую боль, если бы Роберту от этого стало легче.       Роберт не отталкивал его. Какая-то его часть жаждала этого тепла, желала выплеснуть малую часть душевного горя. Юноша сильнее сжал ткань на груди Эриона.       — Что мне теперь делать? Как жить? Все в этом доме напоминает о нем. Я специально ищу себе больше работы, чтобы в конце дня просто упасть без сил, не думая о нем. Куда мне деться? Я хочу, чтобы все было как прежде, — слова рвались из Роберта, полные боли.       Эрион обнял юношу так крепко, будто желал слиться с ним воедино:       — Прости меня, слышишь? Прости. Я знаю, что эти слова ничем не помогут, но это все что я могу сделать.       Спустя некоторое время молчания Эрион добавил:       - Время лечит. Живи, знакомься с новыми людьми, узнавай этот мир. У тебя получится, ведь я знаю, ты сильный.       — Время не лечит, а только мучает. Я словно живу в двух мирах. Засыпая, я вижу Хью, слышу его голос, чувствую его прикосновения, снова смеюсь. А просыпаясь, я возвращаюсь в реальность. Без Хью я не живу, а существую, — уже шепотом закончил Роберт.       Эрион не мог смотреть в него потухшие глаза.       — Если тебе так станет легче, — мужчина отстранился и вытянул из-за пояса свой кинжал. — То убей меня. Так, как пожелаешь. Я буду рад умереть от твоей руки.       Роберт взял, словно в трансе, протянутое ему оружие. И замахнулся. Эрион легко прикрыл глаза, готовясь к концу, умиротворенный в ожидании собственной смерти. Умереть от руки своего возлюбленного, кажется, — лучшая смерть, какую можно придумать. Но удара не последовало.       Роберт с силой откинул кинжал и с отвращением посмотрел Эриону в глаза:       — Ищешь лёгкий способ избавить себя от ответственности? За кого ты вообще меня принимаешь? В отличие от тебя, я ценю чужую жизнь и не готов своими руками оборвать ее.       Роберт ещё некоторое время смотрел на него, затем опустил взгляд. Внезапно он обхватил свою голову руками и опустился на землю, издав стон боли.       Эрион уже было кинулся к нему, но юноша заговорил:       — Я не знаю, — проскулил Роберт. — Я ничего не знаю. Я понимаю, что это не твоя вина, что тобой управлял Змей. И все равно не могу перестать злиться, будто это был именно ты. Стоит мне взглянуть на тебя, как перед глазами ты весь в его крови, с жестоким удовольствием на лице и рядом мертвое тело Хью. Я хочу тебя простить, но не могу. Нет сил.       «Я не могу оставить его вот так, в таком состоянии» — ворвалась мысль в голову Эриона.       «Если я останусь — я доставлю ему мучения. Но если уйду, закрыв глаза на его состояние, кто знает, что он с собой сделает в полном одиночестве. Матушка, что же мне делать? Что я натворил?» — мысленно взмолился Эрион.       Мужчина коснулся плеч Роберта и приобнял его. Его не отталкивали. Тело юноши, словно у куклы, было безвольным и бездвижным. Эрион посмотрел ему в лицо: под сияющими в прошлом глазами залегли тени, волосы спутались, на руках множество мозолей и шрамов, которых раньше не было.       «Он же так себя, в конце концов, в могилу загонит», — заволновался Эрион. — «Что же делать? Как помочь, чтобы снова все не испортить?».       Спустя множество сомнений, мужчина все же решился: «Мне нужно ему помочь, всё исправить. Я уйду из мира, только когда буду убежден, что с Робом будет все в порядке».       «Думаешь только о себе. А может, он не хочет твоей помощи? Вечно ищешь выгоду для себя любимого», — укусил внутренний голос.       Эрион поджал губы. Голос прав. Всегда был прав.       — Если хочешь… Я могу остаться. Я вижу, что тебе нужна помощь. Я хочу помочь, но я приму любое твое решение, — мужчина заглянул в глаза Роба.       Но не увидел в них решительного «нет».       — Сколько ты не спал? Иди и отдохни.       Роберт, было, порывался что-то сказать, но Эрион его опередил:       — А я сделаю за тебя работу, — мужчина взял за руку Роба и повел в дом.       — Ты не знаешь, как правильно, — отойдя от недавнего срыва, возразил Роберт. Его голос был лишен всяких эмоций и надломлен.       — Не думай, что я ничего не умею. Все-таки у меня не всю жизнь был свой дворец, а если я не буду что-то знать, ты расскажешь мне, — улыбнулся Эрион.       — Делай, что хочешь, — Роберт отвернулся.       По дороге в дом мужчина крепко сжимал его вялую руку, будто боялся, что тот сейчас исчезнет без следа. Заведя Роберта в комнату и усадив его на лежанку, Эрион направился во двор. Осмотрелся.       Дел, конечно, было много. Нужно было вырвать сорную траву, собрать поспевший урожай, полить грядки. В глаза Эриону бросилось одно небольшое строение, похожее на сарай — там оказались куры с петухом, которых нужно было покормить. А так же было пустое пространство под какой-то крупный скот, скорее всего, под корову или лошадь. Нужно будет спросить у Роберта.       Мужчина начал работу. Надев перчатки, найденные на скамье, занялся сбором урожая и поливом. Конечно, спина разболелась почти сразу, но Эриона подбадривали мысли о Роберте. Когда спелые овощи и фрукты были собраны, он отправился полоть сорную траву. Она уже отсыхала к осени. Закончил Эрион только к закату. Он с трудом разогнулся, немного размялся и зашёл в дом. Роберт все ещё мирно спал. Совсем не хотелось было его будить.       Мужчина мягко улыбнулся при виде спокойного лица возлюбленного, не удержался и слегка провел рукой по его голове. Роберт никак не отреагировал, так крепок был его сон.       — Роб, проснись ненадолго, — негромко проговорил Эрион. — Солнце мое.       Роберт заворочался и недовольно застонал, поморщившись:       — Ну что такое? — пробурчал он, отвернувшись к стене.       — У тебя есть корова или лошадь? Где она? — задал вопрос Эрион. Роберт тяжело вздохнул и сел на кровати:       — Корова. И она не подпустит незнакомца, я сам ее приведу.       Он вышел во двор, не ожидая увидеть чего-то необычного, но, глянув на огород, встал как вкопанный.       — Что такое? — забеспокоился Эрион.       — Ты все сделал? — Роберт не верил своим глазам. — Правда?       — Ну да, я же говорил.       — И сорняки вырвал? И кур покормил? И урожай собрал? Всё-всё сделал? — Роберт подошёл ближе с широко раскрытыми глазами.       — Да, а что? — Эрион не понимал с чего вдруг такое удивление.       Роберт замолчал.       — Ничего.       Он развернулся и пошел к воротам. Эрион последовал за ним.       — А ты куда идёшь? — непонимающе оглянулся Роберт.       — С тобой, чтоб знать в следующий раз, где корова пасется, — ответил Эрион таким тоном, будто это само собой разумеющееся.       Роберт только бросил на него странный, совершенно нечитаемый взгляд и молча пошел вперед. Так в молчании они дошли до луга. Кроме коровы Роба, там пасся и другой скот: бараны, козы, лошади, другие коровы. Роберт подошёл к коричневой корове в белое пятнышко.       — Привет, Дейзи, — улыбнулся юноша, погладив животное по крупной морде. — Нагулялась, моя красавица? Пошли домой спать?       Корова будто бы утвердительно промычала и, когда Роберт отвязал ее от колышка, уверенно пошла в сторону дома.       — Она сама знает куда идти? — удивился Эрион.       — Конечно, она же тут каждый день пасётся, — Роберт погладил корову по боку.       Оставшуюся дорогу они прошли в молчании.       — Ещё есть дела? — спросил Эрион после того, как Роберт завел животное в стойло.       — Больше нет.       — Отлично, — удовлетворённо ответил мужчина. — А теперь пора ужинать и отдыхать.       Ели они в абсолютной тишине, так что сверчки за окном казались невероятно шумными. Хотелось сказать хоть что-то, разбавить тяжелое молчание, но нужные слова, как назло, не хотели находиться. А что тут скажешь? Действия Эриона уже сказали все за него.       Мужчина тяжело вздохнул и встал из-за стола, принявшись мыть посуду. Роберт кинул ему в спину короткий взгляд и отправился на лежанку.       После работы Эрион пошел на крыльцо: ему очень хотелось подышать свежим воздухом.       Он приоткрыл скрипучую дверь.       «Надо бы ее смазать» — заметил мимолетно. Затем вдохнул прохладный сладковатый воздух, такой приятный, мигом прогоняющий все неприятные мысли из головы.       Мужчина сидел так около часа, пока не услышал шум. Это мог быть только Роберт.       — Не спится тоже? — обратился Эрион к юноше.       Тот слабо кивнул и сел на край лавки. Спустя минуту молчания он заговорил:       — Мысли лезут всякие.       — Поделись ими со мной, станет легче, — мужчина повернулся к Роберту.       — Я скучаю по нему… Так скучаю, — проскулил Роберт, спрятав лицо в ладони.       — Тебе нужно отпустить его, — Эрион хотел было погладить возлюбленного по плечу, но остановился. — Надо жить дальше.       — Легко сказать, — пробубнил юноша.       Снова повисло молчание, тягучее как смола.       — Как думаешь, он сейчас наблюдает за нами оттуда? — Роберт посмотрел на звёздное небо. — Может, он где-то среди этих многочисленных звезд?       — Конечно, он все видит, — зацепился Эрион за возможность расшевелить юношу. — И он точно недоволен тем, что ты убиваешь себя изо дня в день. Просто знака подать не может. Но он точно против и наверняка зол. Он бы хотел, чтобы ты жил полноценной жизнью, не жалея ни о чем.       Роберт молча слушал, опустив взгляд в пол. Наконец он ответил:       — Тут все напоминает о нем. Каждая ступенька, каждый угол в доме, каждый поворот улицы. Мы очень многое делали вместе. Сложно взять и забыть все это. И хозяйство деть некуда.       «Переезжай ко мне», — ударила в голову мысль, но Эрион вовремя ее подавил.       «Совсем дурак?» — обратился он к самому себе. — «Ещё очень рано для этого». К тому же в том месте произошло самое страшное. Мужчина не хотел, чтобы Роберту стало хуже.       — У меня есть деньги, мы можем купить новый дом, — внезапная мысль сорвалась с губ, тогда как Эрион даже не успел ее обдумать. Видимо, он все же дурак.       «Поддался моменту! Нельзя так с разбегу и в ледяную воду» — Эрион мысленно отвесил себе сильную оплеуху и с огромным опасением стал ждать реакции Роберта.       Тот снова замолчал. Потом все же ответил с тяжёлым вздохом:       — Я не готов к такому шагу.       Да, Эриону стоило ожидать именно этого. Мужчина был счастлив, что его за такие высказывания хотя бы не послали к черту.       Юноша, как и той самой ночью, когда они признались друг другу в чувствах, смотрел на звёзды. Он так же забрался на лавочку с ногами и обхватил колени руками, прижав их к груди. Небесные огни так же ярко отражались в его глазах. Только в них не было того восторга, влюбленности, счастья.       Эрион лишь тяжело вздохнул и тоже направил взгляд на небосклон. Он не знал, что сказать, чтобы хоть немного поднять любимому настроение, что сделать, чтобы как-то развеселить. Наверное, сейчас самым лучшим вариантом было просто посидеть вдвоем в тишине, посмотреть на ночное небо.       Было так тихо. Кажется, эта тишина обладала некой магией, вдруг стало так спокойно и хорошо. Тяжёлая атмосфера, которая все сгущалась вокруг, рассеялась. Очень потянуло на откровения.       — Прости, — нарушил тишину Эрион. — Я понимаю, что лучше не затрагивать эту тему, но считаю, что обязан это сказать.       Роберт повернулся к нему, ожидая продолжения.       — Я, правда, не хотел вредить Хью. Когда я узнал, что ты ушел, я разозлился, испугался, что ты бросил меня навсегда. Змей воспользовался этим и легко подчинил мой разум, который и так был в смятении, — Эрион сцепил ладони между собой. — Он с самого начала невзлюбил тебя. Наверное, повлияла наша с Карлом история. Он не хотел повторения. Я пытался его остановить, вернуть себе контроль, но он был слишком силен. Сейчас же он утратил свою силу: я сумел его одолеть. Я отомстил за все: за тебя, Хью, за каждую несправедливую смерть. Но также я понимаю, что в этом есть и моя вина, которая не знает границ. Я за всю жизнь не искуплю ее перед тобой. И я не имею права тебя о чем-то просить, но, пожалуйста, дай мне шанс.       Он посмотрел на Роберта глазами честными, полными раскаяния и болезненной надежды. После того, как мужчина договорил, у него словно камень с души упал, стало легче дышать.       — Я… Постараюсь. Постараюсь тебя простить. Просто… Столько всего произошло. Очень много для такого маленького количества времени, — ответил Роберт. — Эти события повлияли на многое. Может когда-нибудь, если наши чувства не иссякнут..       Негромко щебетали ночные птицы, ветер трепал сочную траву перед домом, на крыльце которого два сердца решили не ломать друг друга, а попытаться вместе научиться жить заново.       «Я никогда не перестану любить тебя»,— тогда уверенно подумал Эрион и улыбнулся Роберту, не отрывая глаз от его лица.       Роб же, кажется, прочитал ответ во взгляде, таком уверенном и наполненном нежными чувствами. Он опустил голову на колени, о чем-то подумав, поджал губы и отвернулся. У него больше не было слов, которые хватит сил произнести вслух. У Эриона, кажется, тоже.       Они сидели так в тишине ещё несколько часов и смотрели на звёзды, пока Роберт не уснул. Мужчина не сдержал теплой улыбки и, подняв юношу на руки, отнес того в дом.       — Спокойной ночи, мое солнце, — прошептал Эрион, накрывая Роберта покрывалом.