Два медведя в одной берлоге

      Квартира Дмитрия Яшкина. Время неумолимо приближалось к полночи. Праздник был в самом разгаре. С первым подарком уже прибежал Никита Михайлис. Ну как прибежал… Проштрафился, заставили, засчитали, что сам захотел первым пойти. Так обычно и бывает. За столом шло шумное обсуждение подарка и вкуснейших блюд за столом. Гости все были явно очень довольны. Никита Лямкин, вытерев руки об футболку, решился выдвинуться добровольцем и дарить следующий подарок: — У меня важный подарок! И очень на сейчас актуальный. — Оживился Лямкин, — Я хочу!       Никитка проскакал до окна и достал красивый пухленький конверт. Дима заинтересованно забрал его из рук, очередного Никиту одарив поцелуйчиком в щечку. Шумно открыл его. Лямкин вытянул руку, когда Дима, отодвинув подковы, высыпал гору цветастых документов, пояснив свой подарок. — Это было очень тяжело сделать, Дима… Но…       Яшкин отодвинул карточки и растерянно достал паспорт с золотым орлом на бордовой обложке. — Не понял. — Растерялся Дима. — Паспорт?!       Он открыл основную страницу. Его российский паспорт. Но ведь… У него были другие серия и номер. Да и ему последний раз паспорт Санкт-Петербург выдавал, ведь нечего его было терять в наркотическом угаре на улице вечных баров. А тут… Москва. Он поднял взгляд непонимания на лучшего друга. — Когда ты был на прошлом раунде плей-офф, то… — Никита замолчал. Сказать, что в Москве с ним случилось и из-за кого — он расстроит и оскорбит Гусева. Сказать, кто испортил ему документы — напомнит Бруксу про хулигана, с которым его бывшая жена связалась. Решил выкрутится и глупо улыбнулся, — Стыдно мне! Мы пили с тобой. Утопил я твой паспорт в Москва-реке! И свой заодно, — Отмахнулся Никита, прикинувшись дураком, — Короче, Яшка, чтобы завтра тебе было с чем лететь в уральскую столицу, я решил именно сегодня тебе это все подарить! Тут все. Паспорт, снилс, омс и дмс твои, даже флюорография. — Никита пожал плечами, лучезарно улыбаясь, — Заграничный и обычный! Каждая печать на месте!       Дима растерялся и тут же удивлённо спросил к него: — Я что, все это время без паспорта жил?! — Все кто были рядом с ним все это время, синхронно кивнули, — Ахуеть! И что же… Ты так быстро это все сделал?!       Никита довольный кивнул. Яшкин растерянно листал странички. И прописка на месте в Казани. И штампик о старых паспортах и номере инн и группе крови. Долистал и до семейного положения. Изумленно издал вздох и развернул ко всем разворот со штампом, где значилось, что в Виннипеге, в Канаде, он заключил брак с неким Бруксом Мэйсеком. — Ахуеть! — Изумленно вскрикнул Дима, — Даже штамп с Виннипега! — Это благодарность вот этому парню. — Никита вытянул руку и указал на Кертиса, что тут же опустил голову, — Он любит, чтобы все было идеально. И полетел штампы ставить туда. Сказал, что недостаточно красиво будет, если у Брукса в паспорте будет Виннипег, а у тебя Торонто. — Так вот, сука, нахуя ты летал в Канаду. — Растерянно прошептал Бардаков, уставившись на Никишина. — Ах ты хитрый жук.       Саша ему улыбнулся и сказал: — Мы ему печать ставили. И мне заодно хлопнули. Так что он теперь Кертис Никишин. — Саша вытянул руку с телефоном до лучшего друга. — Во! Видал! Даже пруфы есть!       Все трое синхронно придвинулись к телефону. Заодно к нему заглянули и Михайлис с Сучковым с одной стороны и Кравцов с другой. А вот и правда канадский паспорт на Кертиса Никишина. Волк отвел взгляд в сторону, слегка покраснев и тут же остановил его на Лямкине. Он сидел поджав губы. Кертис все прекрасно понял. Опустив руку под стол распрямил ее. Никитка тут же улыбнулся. У него на пальчике было его колечко. Все такое же одинокое украшение. Домовенок осторожно стянул его и шепотом спросил: — Мы же расстались. Чего носишь? — Мы расстались потому что тогда так было нужно. — Едва слышно ответил ему Кертис и положил голову на его плечо. Никита прокручивал же колечко в пальчиках. Аккуратное серебряное колечко. А внутри дата. Дата их первой встречи на льду в этом сезоне. — Любить же я тебя не перестал меньше. А значит и снимать его не имею права. — У тебя другой мальчик. — Никита одел колечко ему на палец и нежно сжал ледяную руку в своей теплой и сухой руке. Длинные пальчики аккуратно переплелись с его хрупкими и очень нежными. — Не имею права приставать. — Мы с Сашей поговорили. Никто из нас не хочет отношений. Мы просто рядом друг с другом. Я его поддерживаю. А он меня. Он защищал меня от Дица, когда мы приехали в мой родной город. Бегал со мной по лесам. А потом уже в Москве я бегал за ним по его родному району спасаясь от Ромы. — Волк вдруг оскалил острые зубки и прошептал, — Как говорил один хороший человек — истеричка вокзальная. — Выразительный взгляд серых глаз остановился на Никитке. — Ты хочешь мне что-нибудь сказать? — Так ты и правда Кертис Никишин? — Усмехнулся Никитка.       Домовой сидел краем уха слушая как заливаются хохотом все остальные за столом с неловкого Саши, что говорил не очень уверенно про историю, боясь наговорить лишнего. Он сам понимал — не всем за этим столом можно доверять. И думал. Просто думал что будет дальше. Волк облизнул кратко тонкие губки и прошептал, отрицательно помотав головой: — Сестренка помогла. Сделала фальшивый паспорт. Ему фальшивую печать нарисовала в прямом смысле этого слова. — Волк пожал плечами, — Диц порвал этот паспорт. Я знал на что иду. Я все еще Волк, если тебе это важно. — Глазки серенькие. — Прошептал Никита закрыв глаза, и слегка наклонился к нему. Кертис счастливо издал звук, похожий на щебетание, и уткнулся холодным носом в его теплую шею. — Зубки остренькие. — Лямкин приоткрыл глаза и спросил, — Зачем бабушку съел? — Так получилось.       Пока они сидели и щебетались о своем, Никишин рассказал историю без подробностей о том, как так получилось и как они из всего этого вылезали. С логичным вынесением «вокзальной истерички» за скобки. Нечего людей пугать всякими миллиардерами. Яшкин же полистал паспорт и вдруг прервал задумчивое чавканье: — Я в ахуе. — Растерянно ответил Дима, смотря на документы перед собой. — Домовенок… Волчара… Я горжусь вами. — Это очень больших сил и нервов стоило. — Согласился Волк, — Но ты стоишь того, Яшкин.       Все громко захлопали. Никита поклонился и, хлопая всем пять, пошел на место. Дима аккуратно сложил все документы в паспорт. Задумчиво почесал голову. Надо будет не проебать. Кинул все обратно в конвертик и довольный встал из-за стола. Вывернул в спальню. Открыв первый ящичек комода, кинул конверт внутрь и, захлопнув его, вернулся широким шагом обратно. Было приятно возвращаться к дорогим сердцу людям, да еще и в шум, гам и радость. Уселся обратно. Положил голову на плечо Бруксу, осматривая жующих. Уже сил есть не было. Надо подождать хоть немного, чтобы еда в желудке хоть наполовину растворилась. Но учитывая то, как пустеют тарелки, уже через пару часов даже крошки хлеба не останется. — Ну раз с Никит начали, давайте ими и продолжим. — Усмехнулся Илья. — Гусь! — А?! — Изумленно спросил Гусев. — Чего я сразу?! — А ты вроде последний Никита остался. — Задумчиво почесал затылок Сережа. — Вот и пиздуй. — Да бля, у всех такие подарки от души для души, мне аж неловко. — Гусев поднялся с места, пойдя до большой горы. Выудил небольшой подарок и вручил его имениннику. В обмен получил поцелуй в щечку в качестве жеста благодарности. — В общем, — Он вдруг улыбнулся, стоя недалеко от Димы, и издал тихий смешок. — Блять, че уставились?! — А вдруг ты ему трусы с начесом подарил? — Сложил руки за головой Ливо, качаясь на стуле, — А мы поглядим заодно. — У него там и так начес. — Едва слышно сказал Брукс.       Из-за того, что воцарилась тишина, это услышали все. И тут же раздался истеричный ржач. Гусев удивленно посмотрел на Мэйсека. Брукс стыдливо прикрыл лицо рукой сделав вид, что это не он. Дима сам сидел и ржал со всеми как дурак. — Бля, давайте мы не будем еще больше понижать планку нашего умственного развития шутками про члены. — Попросил Никишин, — Давай, Яшкинкс!       Дима вытер слезы от смеха. Пока он разворачивал аккуратный мягкий подарок, все успели еще пару ложек закинуть еды, совещаясь о том, кто будет следующим. Яшкин растерялся, увидев под оберткой бело-голубую форму. — Плюс один к коллекции. Но в ней кое-что еще есть.       Яшкин гордо вытянул джерси Московского Динамо и показал ее всем. Счастливо улыбнулся. На лице прекрасно все увидели задумчивость. Дима медленно провел пальцами по капитанской нашивке. — Я за них ни один год играл. — Вдруг его тон стал тише и серьезнее. Было видно, что подарок не оставил его равнодушным. — Квартира в Москве есть. Родители там часто бывали. Бабушка с Омска. — Он растерялся, медленно сжав синюю ткань в руках. — Этот клуб мне был очень дорог. — Мне не страшно было проиграть тебе в последнем раунде нашем. — Улыбнулся Гусев. — Ты отлично справлялся. Ты один так же силен характером как и вся наша группка долбоебов, ведь…       Яшкин впал в ступор. Не слышал уже, что ему говорят. Медленно закрыл глаза. Сердце забилось быстрее. Перед глазами предстал пейзаж Москвы. Закоулок около не самого популярного бара, где они были вдвоем. Они планировали побыть вдвоем. Все ведь было хорошо. Все было хорошо! Перед ним появился Гусев. Он был сильно перепуган. Ругался с Мироновым. Это его капитан. Капитан московского Динамо. — А да хер его знает. Я не знаю. — Растерянно сказал Миронов. — Давай бросим его? — Ты ахуел? — Тут же спросил Гусев в ответ просто подавившись удивлением.       Диме стало сильно плохо. Его карие глаза замерли на Никите. Было прекрасно видно, как он сильно сомневался. Опустил голову. Рука Никиты крепко сжимает его руку. — Он нам враг, Гусь, брось его. — настоял Миронов. — Я не могу. — Взвыл Никита. — Он меня всегда пьяного до дома вел. И никогда не бросал, даже если мы оба в говно были. Если хочешь — вали. Миронов недовольно уставился на Гусева. Развернулся и просто ушел. Гусев же сжимал в своих теплых руках его ледяные трясущиеся руки. Его сковала слабость. Только смотреть. Не двигаться. Просто тело. Мозг старательно о чем-то напоминает. — Я рядом с тобой, Дима. Прости. — Никита шумно выдохнул, — Я не думал что все так обернется.       Яшкин смотрел на него в упор. Никита ему едва заметно улыбнулся. Дал понять, что будет рядом. Дал знать, что не бросит. Дал знать, что не виноват. Картинка резко расплылась. Отельный номер. Всё та же Москва? Эта дрянная Москва. Его выворачивало от одного упоминания этого города. Почему?! Он раньше любил Москву. Обожал ее красивые улочки. Любил великолепное роскошное метро. Испортили город. Кто? Кто эти люди. Гусев был добр. Что не так?!       За спиной у Никиты появилось чудовище. Медленно выросло из-за спины лучшего близкого друга нечто в красной куртке. Удар пришелся ровно по затылку. Никита рухнул Диме в ноги. Яшкин замер, распахнув глаза. Перед ним стоял оскаливший зубы, озлобленный, перекошенный ненавистью Шейн Принс. — Привет, детка. — Прошептал он, — Мирнов очень сильно хотел в Спартак. А ты сильно хочешь на тот свет? — Он указал ему за спину.       Дима медленно повернул голову, обернувшись назад. Перед ним стоял счастливый Даррен Диц, чье лицо все было забрызгано в крови. Даррен раскрыл острый нож. Рукоятка из дерева сверкнула золотым оленьим рогом на нем. Лезвие проскользнуло по шее. Резкая боль от вспоротого горла привела его в чувства.       Он вздрогнул. Распахнул глаза. Они остановились на белой «Д» на синей ткани. Медленно поднял голову. За столом стояла гробовая тишина. Гусев стоял рядом с таким видом, словно его судили на пожизненное заключение. Весь побледневший, стеснительно отведя руки назад. Он чувствует себя виноватым. — Ты не виноват за то, что мы пережили около бара. — Дима вдруг улыбнулся. — Я на тебя обиды не держу.       Гусев пошатнулся. Вот-вот завалится на пол, потеряв сознание. Яшкин протянул ему руки. Никита растерянно подошел к нему, и тут же крепко обнял, присев перед ним на корточки. Яшкин уткнулся носом в чистые волосы Никиты, облегченно выдохнув и прошептал: — Спасибо, что не бросил меня. Спасибо, что ребятам позвонил. Спасибо, что пытался предупредить. К сожалению всех сидящих здесь — я тупой. — Что на ушко — то брехня. — Решился облегчить обстановку Никишин, закинув ногу на ногу, нежно поглаживая Кертиса по волосам. — А ты еще маленький слушать. — Усмехнулся Дима, и нежно отпустил Никиту.       Он с улыбкой провел пальцами по капитанской нашивке на форме Динамо. — Мне понравилось с вами играть. — Вдруг сказал Яшкин в слух, — Хорошие соперники. Жаль сейчас не такие. — Ебни ему, Брукс, пожалуйста. — Попросил Кертис, отвлекшись от перешептываний с Никиткой Лямкиным.       Брукс от души хлопнул Диме подзатыльник. Тут же раздался хохот. Разрядили обстановку. Дима осторожно поднял полностью джерси и ему на ноги упала очень интересная вещичка. Мэйсек тут же зажал рот рукой и отвернулся. Яшкин сделал хитрую улыбку. На ногах лежало что-то состоящее из кожаных ремешков. — Хоспади, он сейчас воспламенится от стыда. — Хохотал Буше. — Пиздец, вы че, сговорились?!       Привычный хохот. Яшкин хитро улыбаясь незаметно для всех осторожно распутал ремешки. Это… портупея. Должно быть ему пойдет. Но это уже Бруксу оценивать. — А я давно такую хотел. — Усмехнулся Дима, — Так, — он поднял взгляд, осмотрев сидящих за столом, — вы еще маленькие. Не дам подглядеть. — Да там по Бруксу все понятно. — Давясь смехом сказал Ливо, подперев голову рукой. — Это потом на одном известном сайте ловить.       Брукс, обмахиваясь руками, сидел покрасневший от стыда. — Да покажи нам. — Вдруг сказал Фальковский. — Тебя все равно уже в каком виде только не видели. — А потом ты всем подаришь ту штуку как у «Людей в черном» который память стирает? — С улыбкой спросил Набоков. — А давайте. А чего, я мужчина еще в самом расцвете сил… — Дима повернул голову, — Ты не против?       Брукс отрицательно помотал головой. Дима протянул ему ремешки и сказал: — Вот и помогай. — О-о-о-о! — Синхронно затянули сидящие за столом.       Галкин тут же закрыл глаза Ахтямову, чтобы не травмировать детскую психику. Толчинский тут же закрыл глаза Никишину, а Михайлис Сучкову. Набоков сам спрятался, уткнув нос в плечо Артура, отвернувшись к ним спиной. Но все равно все молодые нашли способ поглядеть на происходящее. Яшкин гордо поднялся и встал перед Бруксом. Мэйсек медленно подошел к нему. Чувственно и нежно принялся целовать. Его крепкие и мускулистые руки вытащили заправленную в джинсы футболку и он резко оголил тело Димы, скинув с него футболку. Яшкин провел языком по губам, смотря в глаза Мэйсеку. Его совершенно не смущало стоять при всех с голым торсом. Брукс, словно уже раньше с такой штукой обращался, потому что очень ловко нашел где у нее зад, а где перед. Дима подавал ему руки. Ремешки аккуратно легли на кожу. Волк тут же закрыл рот Лямкину, который был готов затянуться слюнями от восхитительной картины. — Какой красивый. — Вдруг вырвалось из Егора.       Джошуа с Динаром синхронно повернули головы к Егору. Михайлис положил уже обе ручки, чтобы не травмировать ребенка развратом. — Соглашу-у-усь, — Задумчиво протянул Буше, облизнув шпажку.       Портупея легла идеально на крепкие плечи. Обвила ребра. Руки Брукса кончиками пальцев прошлись по шее. Дима закинул голову, издав довольный стон. Мэйсек мягко поцеловал его сзади в плечо. Перекинул последние ремешки. Они обвили шею. — Признавайтесь. — Брукс выглянул из-за ловящего кайф Яшкина, — Кто подарит ему ошейник? Дам право самому застегнуть.       Фальковский с Бардаковым синхронно пихнули Никишина вон из-за стола. Саша загляделся на происходящее и с грохотом завалился кверху ногами. — Пиздец, че за порнуха началась?! — Заинтересованно спросил Гусев, — А как же интимная атмосфера? Или вы из тех кто не прочь перепихнуться в общественном месте? — А как же ревность, Брукс? — Тут же спросил Рид, стащив очередную виноградинку.       Никишин пошел с трудом до подоконника. Достал большую коробочку и протянул ее Диме. Яшкин облизнул губы, смотря Саше в глаза. Запустил руку в коробочку. Пальчики внутри моментально почувствовали острые шипы. — А можно спеть? — Дима усмехнулся, — А вы мне все подпевать будете, давайте?       Яшкин вытащил ошейник с шипами из коробки. Отставил ее. Вдруг приподнял руки. Напряг мышцы на животе. Черные джинсы, слегка съехавшие с похудевших бедер очень соблазнительно оставляли легкую недосказанность. Брукс мягко положил руки на плечи Димы, спрятавшись за его крепкую спину. Саша показал всем ошейник и, задумчиво обошел Диму, разглядывая его. Волк бросил полотенчико на ноги Лямкину, который давился слюнями. — Я надела своё лучшее платье! — Затянул Дима, — Полчаса не могла наглядеться! — Мягким жестом провел пальчиками по скуле Брукса, повернув голову, покачал соблазнительно бедрами, — Я вокруг всем завидую, кстати, — вторая ручка скользнула по плечу Саши, который легонько пихнул Брукса. — От красоты им будет некуда деться!       Широкий ошейник одним концом держал Саша, встав по правую руку Димы. Второй конец поймал Брукс, выглянув из-за левой руки. Дима закинул голову, наслаждаясь жадными взглядами тех, кто были его друзьями. Саша с Бруксом провели рукой по его крепкой груди. Яшкин прикусил губу, издав еще один довольный стон. Послышались тихие смешки. — Только вот опять никто не напишет. — Дима продолжить петь, счастливо улыбался, подмигнув Риду Буше, — Не удосужится на кофе позвать. — Взгляд полный разврата упал на Ливо. Джошуа заинтересовался явно им, сидя подперев голову, — Ну на кой быть такою красивой, если некому показать? — Как-то несправедливо, что мне такой красивой… — Вдруг запели все за столом, пока Брукс с Сашей затягивали ошейник, и цепляли ремешки портупеи к нему. — Нескем выпить текилы и говорить о любви! — Поддержал хор Дима, качая задницей, и, резко развернулся ко всем спиной. — Как-то несправедливо, все, вон, вокруг счастливые, — согласился распеваясь Никишин, и повернул голову, указав на Брукса, — а я сижу и рыдаю одна на заднем в такси. — Как-то несправедливо. — Поддержал его Брукс.       Раздался громкий хохот. Все громко похлопали представлению. Яшкин гордо оперся одной рукой о плечо Саши, второй о Брукса, счастливо улыбнувшись для общей фотографии. — Вообще-то, — Саша показал на Брукса, — Ошейник для него. Я же знаю, как ты любишь быть сверху. — Он подставил щечку. — Остальное открывай, развратник.       Дима с большим удовольствием поцеловал его в гладкую щечку. Саша пошел до своего места, отбивая уже привычно пять. Брукс уселся обратно. Михайлис поднял бокал, решив выпить за красивую картинку. Все шумно его поддержали. Сделали пару глотков. Брукс же со стыда выпил полный бокал. Дима уселся обратно. Открыл коробочку от Петербуржцев полностью. Присвистнул. Таинственный пакет явно требовал больше внимания ночью. Он осторожно отодвинул его в сторону. Тут же гордый вытянул сразу две джерси. — Минское Динамо есть. — Гордо поставил галочку Артур, ведя в телефоне списочек. — ЦСКА есть.       Кертис отвел взгляд от красиво красно-синей формы, недовольно едва слышно зарычав. — Тихо, маленький. Все прошло уже. — Никишин мягко приобнял его. — Я сильно сомневаюсь. — Прошептал Волк. — Слишком легко мы расстались с ним. — Нестеров бы за такое морду набил. — Уверенно заявил Динар. — А чья мерзость Московская?! — Ты обзывая москвичей мерзостью, — осторожно сказал Гусев, — будь осторожен.       Толчинский с Никишиным вопросительно уставились на него. За столом разошелся громкий хохот. Дима же игриво улыбнулся Бруксу, которому подлили в очередной раз шампанского. Волк грозно покачал пальчиком, не дав Артуру сделать еще один глоток. Ахтямов тут же спрятался за Набокова, счастливо хихикнув. — Витязь есть! — Радостно вдруг сказал Артур, поставив очередную галочку. — Барди, обожаю тебя. А я там никого сговорчивого не нашел. — Места знать надо! — Гордо сказал Захар, облокотившись о плечо Толчинского, довольный жуя тарталетку с черной икрой. — Блат. Все решает блат. — Мне пока только мешает. — Усмехнулся Никишин. — У тебя хуевый блат, потому что. — Решился сказать Буше. — От тебя все как от огня отскакивают. — А у меня вопрос такой, — Набоков указал на Яшкина, продолжая к нему спиной сидеть, — он все еще голый? — К сожалению, пока только наполовину. — Кивнул Михайлис. — Яшка! — Дима тут же поднял голову от подарка, раздумывая, какую бы джерси на себя напялить, — Оденься! — О, пиздец, вот это не трогай даже! — Беру! — Радостно вскрикнул Яшкин, вытащив четвертую джерси и без раздумий натянул ее на себя.       За столом раздался громкий хохот. Ахтямов же опустил взгляд с него в список и потерянно поставил галочку напротив клуба «Кунь Лунь Ред Стар». — Вот там тебя как раз еще не было. — Хохотал Хафизуллин. — Яшкин! Ахуевшая кобыла! — Я такая! — Гордо фыркнул Дима, и закатал красный рукав. На дне коробочки увидел странный пакет. — Не понял. — Я думаю — это была плохая идея. — Растерянно прошептал Толчинский. — Или вы мне прям гарантируете, что он заценит?! — Он же жил в Петербурге. — Никишин покачал головой, — Толчи, ты один ее не уважаешь. — Я в ахуе. — Растерянно сказал Брукс свою любимую фразу.       Дима медленно достал пакет. похлопал глупо глазами, смотря на содержимое. — Это еще че такое?! — Удивился Буше, осторожно подглянув в чужой подарок. — Рыба?!.. — Это же она. — Растерянно сказал Яшкин и поднял голову, смотря на стайку питерцев, — Вы как… А…       Все четверо притихли, не зная какую реакцию Яшкин выдаст. Дима приподнял пакет очень осторожно. В пакете для заморозки, среди кучи еще крепкого льда лежал самый «Питерский» деликатес. — Свежайшая. — Вдруг улыбнулся Бардаков. — Еще двух дней нет, как она поймана. — О господи. — Лямкин изумленно смотрел на почти килограммовый мешок маленьких рыб. — Шпроты? Мойва? — Ко-о-орюшка! — Синхронно и с большой любовью затянули Гусев, Никишин, Толчинский, Яшкин, Фальковский и Бардаков. — Я в ахуе. — Брукс покачал головой. — Я пойду покурю. — Оай, да что ты понимаешь. — Отмахнулся Дима, счастливо улыбаясь, — Блять, я так по ней скучал! Она же такая вкусная! — Я кажется знаю, что у парочки молодоженов будет на завтрак. — Усмехнулся Ливо. — Брукс, тебе пиздец. — Да мне в любом случае пиздец. — Отмахнулся Мэйсек, но уходить все же не стал. Он же пьяный. Какая уже разница. И так опозорился на дохуя клубов сразу. — Серьезно? — Санкт-Петербургское золото. Сокровище. — С большим придыханием говорил Дима, бережно складывая пакет обратно в пакет ко льду. — Младшая Жаба, — Дима вытянул руку, — Кинь в морозилку пока. До утра дотянет. — Извиняй, братка. — Развел руками Бардаков, — Коммунальная квартира на восемь семей в сталинке и в историческом центре в набор не входит. Все сами.       Артур вылез из-за стола и осторожно забрал пакет. Пошлепал на кухню. Яшкин, гордо качаясь на стуле в джерси Кунь Луня, с ошейником на шее, хитрым взглядом осматривал сидящих. Следом решились и остальные подарить подарки. Все как один — подошли к имениннику, получили поцелуй в щечку. Ахтямов только успевал ставить галочки в своём списке джерси. У Яши большое пополнение в коллекции. Запада все равно было меньше. А вот восток собрали полностью. Дима задумчиво почесал щетину, смотря на гору цветастой формы. — Можешь весь месяц одежду не стирать. — Усмехнулся Галкин. — У меня столько трусов не найдётся. — растерянно ответил Дима.       Повернув к себе руку Брукса, посмотрел на время на его простеньких часах. Три ночи. Кратко осмотрел сидящих за столом. Они так долго сидели, что уже некоторые по новой проголодались. Он хмыкнул. Все заняты разговорами, явно радостные с того, что встретились многие без формы впервые за долгое время. Кажется, они никому не нужны. Дима мягко облизнул губки и, склонившись к Бруксу, шепнул ему на ушко: — Пошли почирикаемся вдвоем?       Мэйсек ухмыльнулся, пьяный до невозможности. Едва заметно кивнул. Поднялся сам, и потащил за собой Диму. Яшкин, скинув с себя джерси уже на половине коридора, резко на него кинулся и впился жадным поцелуем. Брукс оступился и спиной вжался в стену. Дима счастливо улыбнулся и, поставив свою ногу между его, положил руки на его плечи. — Спасибо, что побыл со мной сегодня. Мне было очень приятно увидеть твою улыбку. Ты очень красиво улыбаешься. — Я все равно пьяный. Можешь не подкатывать ко мне. — Он с трудом выговаривал слова. — Просто завали меня и выеби. Я сегодня в твоей власти, как и в любой другой день.       Яшкин вдруг усмехнулся и, проведя кончиками пальцев по одежде вниз. Положил руку на ремень джинсов и шепотом спросил: — А ты этого хочешь? — Мне без разницы. — промямлил он. — Если не возбуждаю, то там за стенкой полно красивых мужиков. Я не расстроюсь. — Муж передо мной один. — Дима слегка сжал руку, и из Брукса вырвался довольный стон. — Хочешь?       Брукс закинул голову, даже не напрягая мышцы, чтобы стоять — его полностью держал Дима, прижав к стенке. Дима удивился, поняв, что Брукс просто… Уснул. — Мда. — Дима тяжело вздохнул. — Я понял, чего тебе эта улыбка стоила. И чем ты свое нежелание компенсировал.       Он обнял его и, взвалив на себя, с трудом дошагал до спальни. Очень нежно положил Брукса в кровать. Осторожно, чтобы не разбудить, раздел его. Порылся в своих вещах и, достав любимую черную пижамку со звездами и луной, с белым кантиком по краям, натянул на него свою пижаму. Бережно укрыл одеялом и, не издавая лишних звуков, осторожно свалил со спальни, закрыв дверь, чтобы его ничего не будило. Мишка переел прокисших ягод. Ничего, бывает.       Сам же он вполне еще мог стоять на ногах. Не порядок. Снова надел джерси. Жаль. Без медвежонка было не интересно. Вернулся в зал. Подошел к Кертису, что подозвал его мягким жестом к себе. Положил обе руки на хрупкие плечи и наклонился послушать что скажут: — Уведи Артура, пожалуйста. — Прошептал Волк на ухо Диме. — Он сильно много перепил и вообще не понимает что делает. Можешь сразу с Набоковым и Галкиным… Нечего малышам тут делать. — Ты переоцениваешь комнату Артура. — Я же спал на его кровати. — Кертис улыбнулся, потрепав Диму по волосам. — Нормально все будет. — Сучкова я думаю тоже лучше прихватить. А то он сейчас уснет мордой в оливье. Это мой любимый салат, чтобы спать в нем мордой. Мягонький. Проголодаешься — можно языком колбасу вылавливать.       Кертис едва слышно усмехнулся. Дима же приподнял взгляд на противоположную часть стола. Артур, кажется, спал на плече у Галкина, пока Володя с Ильей не могли заткнуться и только и болтали и болтали без умолку. Перевел взгляд чуть дальше. Михайлис подставил свое плечо, позволив Егорке поспать на нем. Яшкин выпрямил спину и побрел в комнату к Артуру. Надо бы что-то придумать. Молодежи сильно много, а мест-то для сна впритык. Ему хотелось, чтобы всем было комфортно и приятно. Таблеток и минералки у него-то на всех завтра хватит. Но поспать страждущим тоже надо выделить место. Расстелил кровать. Разобрал и кресло. Притащил постельное. Встав за спиной у Егора, просто обнял его сзади и стащил от Никитушки. — О, мальчика увели. — Михайлис поднял голову, — Тебе помочь, лошадка? — Нормально, дотащу. Легенький.       Он потянул Егора первым. Уложил его в мягкое кресло и укрыл теплым пледом. Вернулся за стол. Ровно точно таким же образом вытащил и Артура. Ахтямов обнял его за шею, повиснув безвольным Лягушонком на крепкой шее. — Куда потянул красивого такого? — Усмехнулся Володя, — Спать? — Яшкин кратко кивнул. — А можно мы тоже свалим, а то нихуя из-за галдежа не слышно?       Яшкин снова кивнул. Потянул Артура на ручках в его комнату. Бережно уложил с его спать. Укрыл уже одеялом. Галкин с Набоковым стащили себе тарелку с тарталетками, где были креветки и сливочный сыр. Расселись недалеко от кровати на декоративные подушки и закрыли за собой дверь, продолжив перешептывания уже при двух спящих бедолагах. — Еще шампанского будете? — Дима прихватил гору пустых тарелок. — С радостью! — Синхронно ответили все за столом. — Давай я помогу.       Волк решился выдвинуться в добровольцы и сгреб остатки от посуды. Дима уселся перед посудомойкой, все складывая на полочки. Кертис же принес еще пару бутылочек. Освободившиеся места позволили освободить и диван, и оставшаяся, все еще очень шумная компания, продолжила праздные разговоры с остатками еды. Вот и именинник вернулся и тут же с радостью со всеми выпил за удачу. Она ему точно пригодится.       На другом берегу реки, в квартире Александра Радулова был девичник. Ну… Самого Радулова, конечно, никто не спрашивал. Но он и не высовывался со спальни, отвалившись на боковую еще несколько часов назад и даже не в курсе, что творилось за стенкой. Спали и сыновья по разным комнатам. С самим Сашей же рядышком спал самый младший сын, развалившись в той же самой позе что и отец.       В просторной гостинной, где было чисто и очень уютно, тоже горело много свечей в красивых подстаканниках. На мягком диване расселись девочки чужих мальчиков. Тоже с алкоголем. Тоже с едой в виде легеньких закусок. Но у них вместо Яшкина, веселящего толпу как профессиональный скоморох, была Анья и ее колода карт. — Я думаю это глупая затея. — Растерянно сказал Даррен, сидя на подоконнике, — Мне на картах все предсказывали долгую жизнь. — Он указал пальцем на след от петли. — Вот этого ни в одном раскладе не было. — Это лишь один из возможных вариантов событий. — Тихонько ответила ему Нади, стоя рядышком, оперевшись о подоконник, сложив руки на груди. — Но Аня хорошо ими владеет. Сколько я слежу за ней — она редко ошибается. Погрешности есть. Но она вполне точно предсказывает то, что происходило. — Она повернула голову. — Ты когда Яшкина поехал в Москву травить, ты ведь ехал в машине Брукса? — Диц тут же кивнул, — Ну вот видишь. А у него номер заканчивается на семерку. Тысячу раз этому бестолковому Яшкину говорила — берегись таких машин. Но нет же! — Девушка недовольно фыркнула. — Радулов этот блядский рядом с ним таскается. У его ауди — ноль сорок семь. И ебаный, Брукс, сука, Мэйсек, блять, у него номер — ноль семнадцать. Ну вот необучаемая кобыла!       На диване сидела Аня Радулова, лениво потягивая безалкогольное шампанское, рядышком с ней сидела поникшая и зареванная Лиза Лямкина, что подпирала голову рукой, во второй болтая бокалом с уже вполне нормальным шампанским. Рядышком сидела Милена, что была девушкой Галкина и пила Мартини с тоником. Следом сидела сама Аня, ничего не пьющая, ведь после обеда на учебу бежать. Она носила гордо звание Лягушечки, передавшееся ей от жениха — Лягушонка. Небольшой девичий круг, но тут все свои. — Давайте, — Аня бережно перебирала карты, перемешивая их, — я даже боюсь представить что же у вас ко мне за вопросы будут. — А у тебя только «кошата» с собой? — Осторожно поинтересовалась Милеша, сделав пару глотков своего любимого мартини с тоником, — Или еще какая-нибудь есть? — Еще одна есть, но надеюсь она мне не понадобится сегодня. — Анья пожала плечами, — У нее больше такой… негативный смысл. С ней я стараюсь на тяжелые вопросы не отвечать — ничего хорошего не дождешься. — Она повернула одну из карт в руке. Схватила случайную и улыбнулась. Старалась о нем не думать. Но карты все равно все чувствуют. На великолепной красивой картинке скакал котик, что лапкой ловил звезду. — Моя любимая колода! — О, Брукс. — Вдруг усмехнулась Милена. — Чего? — Поразились оставшиеся двое. — Брукс. — Подтвердила слова подруги Аня. — Он же номер семнадцать. Звезда. Старший Аркан. — А Яшкин… — А Яшкин долбоеб, но там нет такой карты. — Тут же прервала Аню Радулову Лиза Лямкина. — Так получилось. Давай, пока все думают, с меня начнем. — Она тяжело вздохнула, — Я думаю, что ты даже знаешь, что я могу спросить. — Будет ли у вас что-то снова с Никитой? — Осторожно спросила Анюта, перебирая в руках карты, хорошо их перемешивая. — А… — Да не нужен мне этот Никита. Развелась я с ним. — Она вдруг усмехнулась, — Козел. Еще и с каких-то хуев ЗАГС в тот же момент наше заявление обработал, в суд передал, а тот за десять минут все решил. Я хуею, как умеет быстро думать наше государство. — Она тяжело вздохнула, не став ничего дополнять. — А, так ты поэтому у меня живешь? — Поразилась Анна Радулова, положив ногу на ногу, — Потому что… — Меня Никита выгнал из дома, и больше это не мой дом, не моя квартира, — девушка загибала пальцы, — не мои дети, не мой муж, и вообще больше в Казани нет, нахуй, больше ничего! — Выгнать беременную жену из дома это пиздец какой мерзкий поступок. — Растерянно сказала Милена, смотря на рядышком сидящую, что наливала себе уже второй бокал, — Ты бы это… не пила. — А мне нечего беречь больше. — Она опрокинула бокал и, шумно выдохнув в сторону, следом стянула кусочек сыра, заев кисловатый привкус. — Я вчера аборт сделала. Но… — Она с неохотой кивнула, — Никита правильно со мной поступил. Потому что… ребенок и не его был. — Не поняла. — Растерянно сказала Анья, сжав колоду в руках. — Это был мой ребенок. — Прошептал Даррен, болтая ногами, — Она сделала все правильно. Он был больной. — Почему?! — Поразилась рядом стоящая Нади, повернув голову к нему, — Чего?! Твой?! — Потому что наш род проклят. Я же от Волка кольцо не получил. Мы с ним не расписались. — Он пожал плечами, — Поэтому все те, кто могут от нас родится, будут больные. Как, к примеру, у его сестер детки все с неизлечимыми болезнями. Потому что родовое проклятие и вот это все. — Он повернул голову, — Вот я про это и говорю. Она сделала все правильно.       Все трое девушек замерли, смотря растерянно на Лизу, что сказала все тоже самое, что и Даррен. — Но ты же понимаешь, что было много случаев, когда врачи на УЗИ говорили, что ребенок родится больной, а через много месяцев рождался абсолютно здоровый и красивый малыш. — В шоке сказала Анья. — Лиза, ты ебанулась, я тебе серьезно заявляю. — Давай я… — Она отмахнулась, — Сама это прекрасно понимаю, и вот мнений чужих знать не хочу. Сама дура, сама запуталась, ну и вот так… — Она повернула голову и тихо сказала, — От Даррена много времени нет никаких сообщений. Посмотри, все ли в порядке с ним, и… Может ли у нас с ним что-то получится. — А можно я без карт отвечу на этот вопрос? — Тут же спросила Аня Радулова. — А то вот я вчера письмо достала. И Саша после него пиздец какой недовольный был. — Какого рода письмо? — Синхронно спросили все трое.       Радулова поднялась и, поправив на себе красивый домашний однотонный халат, пошла босиком вон из гостинной. Милена же залпом выпила свое содержимое бокала и растерянно уставилась на Лизу, что сидела опустив голову. — Она еще не знает, да, что меня не стало? — Шепотом спросил Даррен. — Нет. Не знает. Я полагаю, что узнает только сейчас. Они мне эмоционально недоступны. Не вижу их будущего. Дурака своего вижу. Твоего дурака вижу коротколапого. А эти все — чисто как героини в книжке. Знаешь… Я даже жалею, что не дожила до этого момента. Вот сколько я за Яшкой бегаю, жизнь его швыряет в такие истории, что я была бы рада с ним присутствовать. Познакомится с этими людьми. Позавтракать вместе с этими девочками. Они такие интересные. Все умные, порядочные, красивые, аккуратные. Я просто влюблена в каждую из них. А вот эта… — Ее аккуратная ручка с красивым маникюром указала на Анью, — эта вообще мечта любого мальчика. — Нади отодвинула цветок и запрыгнула на подоконник. Уселась рядом с Дарреном. — Значит, вас Радулов познакомил? — Да. В этой квартире. Только мы тогда на кухне сидели. Пили. А тут она в слезах. И как начала на своего Никиту орать, словно мы с ним пили. Саша ее еле успокоил. А там уже в руке Ане своей отдал. Та ей в гостевой комнате и выделила местечко. Долго они общались. Я ушел, а они все еще там были. Полагаю, она у них давно живет. — Он потрепал волосы и мягко приобнял Нади, — Мы можем что-нибудь сделать, чтобы она не так болезненно отреагировала? — Нет. Мы только наблюдатели. Хотя ты может и можешь, раз вы были вместе при жизни довольно долго. — Она вытянула руку. — Подойди к ней. Смелее. Руки на плечи положи, и подумай о том, как бы ты ее успокоил. Как бы ты ее утешил. — И все? — Удивился Даррен, слезая с неохотой с насиженного места. — И все. Твоих мыслей будет достаточно. Чем ярче они, чем больше подробностей, тем легче ей.       Диц пошел неуверенно к дивану, стоящему в центре комнаты. Встал Лизе за спину. Она откинулась на спинку дивана, вопросительно смотря на Анну Радулову, что пришла с письмом в руке, на котором было много марок и даже скотч таможенной службы. — Тебя только за смертью посылать. — Растерянно фыркнула Лиза и протянула руку. — Можно? — Можно. — Анна отдала ей исписанный аккуратным подчерком листок, — Только не кричи. Я тебя умоляю.       Девушки притихли, пока Лиза молча читала письмо. Даррен очень осторожно положил руки ей на плечи. Обвил ее шею в объятиях, потеревшись носом о волосы, закрыв глаза, представлял, как бы ее утешал. Он много раз это делал. Он знает, как ей будет лучше. Почувствовал, как на руки закапали слезы. Но Лиза сидела тихо, просто молча все читая. — Что там? — Осторожно спросила Милена, наливая в пустой бокал немного мартини, — Есть повод волноваться? — Уже нет смысла. — Шепотом ответила Анна. — Его не стало. — Только сказала Лиза дрожащим голосом. — Он покончил с собой.       Анья с Миленой в шоке уставились на Лизу. Она ревела. Но тихо, беззвучно. Только слезы лились по щекам. Дочитав, вернула письмо хозяйке. Повернула голову и сказала, смотря на Анью: — Ты… можешь обряд какой-нибудь провести, или еще что-то?       Нади распахнула глаза, и тут же сказала: — Даррен. Если хочешь, ты можешь попросить ее провести тот обряд, о котором я тебе говорила. Чтобы окончательно уйти. Чтобы не мучаться. — Она теплая. — Прошептал Диц, прижавшись к Лизе. — Живая. Чувствую, как быстро бьется ее сердце. Ей больно. Я знаю, какая была бы у нее сейчас истерика. — Он отрицательно помотал головой. — Я хочу остаться рядом с ней. — Остаться навсегда в таком состоянии?! — Растерялась Нади, — Ты серьезно? Диц, ты совсем ебанутый, что ли? — У меня есть один способ, только я не уверена, что он рабочий. — Анья тяжело вздохнула, — Веточка тимьяна в доме найдется? — Хочешь посмотреть как он мучается?! — Удивилась Анна, — Девки, оно вам надо?! — Не перебивай. — Попросила Лиза серьезным тоном, — Иначе я посмотрю, как мучаешься ты! — Так, спокойно. — Анья взмахнула ручкой. — Ничего такого. Просто… веточка тимьяна свежего мне нужна. И… свечку, если позволишь. — Такое чувство, что он рядом. — Прошептала Лиза. — Что вот, стоит и обнимает меня. Чувствую его ледяные руки на себе. — Она коснулась пальчиками волос, — И дыхание чувствую на волосах. — Пиздец, господи, куда я попала. — Анна все же поднялась и пошла на кухню. Открыла большой двухстворчатый холодильник, и, порывшись в пакетиках свежей зелени, нашла свеженький тимьян. Она обожала с ним мясо запекать. А теперь вот придется отдать во власть каким-то гадалкам и мистикам. — Только потом чур я. — Попросила Милена. — Твой-то живой, или тоже помер? — Усмехнулась Анья. — Ой, девки, ну вас. Я вообще-то человек науки! Экстерном последний курс заканчиваю. А вы тут… — Она взмахнула рукой с колодой карт, — Маетесь… оккультными вещами. Лучше б попросили научить уколы ставить. И то полезнее бы было. Как раз пока подопытный есть и в соседней комнате спит. — Сашка-то? — Усмехнулась Лиза, сидя вся в слезах, с таким видом, словно ничего не случилось. — Я бы не стала на нем экспериментировать. А то он душевнобольной.       Они тихонько посмеялись. Анна вернулась с красивой свеженькой веткой и вручила ее Анье. Девушка уставилась в телефон, что-то быстро листая. — Какой кошмар. Чем мы вообще заняты? — С глупой улыбкой на лице спросила Милена. — У половины тут уже по двое детей минимум. Мы тут… — Она отмахнулась, — Эта вообще медик-ведьма! — Я такая! — Гордо взмахнула Анья волосами, и, придвинув к себе свечку, сказала, — Так, все, соберитесь! У нас тут не хи-хи и ха-ха! — Девушка отдала веточку тимьяна в руку Лизе и сказала, — Представь его. Представь, каким он был. Вспомни его до мельчайших подробностей. Во что последний раз одет был… Как улыбался тебе. Чем сильнее эмоция будет, тем будет лучше. Дольше увидить сможешь.       Радулов, разбуженный громким хохотом девушек, шоркая босыми ногами побрел сонный до гостинной. Надо бы рявкнуть на них. Сына ему разбудили. Его разбудили. Никакой вежливости в этом доме для него. Весь небритый, растрепанный, заспанный, едва стоящий на ногах, добрел до гостинной. Вытер слюни об рукав футболки, что была когда-то Яшкинской, поэтому и заканчивалась на середине его бедра, как раз можно было шорты не надевать. Оперся плечом о дверной косяк. Не мог даже различить в полутьме силуэты женские. И его, кажется, никто не заметил. — Как сможешь представить, так, чтобы его образ, словно стоял перед глазами, тогда подожги самый край веточки. Осторожно очень. И тут же задуй.       Все четверо притаились. Нади вопросительно за всем наблюдала. Она даже не знала, что они делают. На всякий случай попросила Даррена встать перед ними. Вдруг чего и поможет. Диц подчинился. Обошел диван и аккуратный журнальный столик, на котором была разнообразная выпивка. Анна Радулова откинулась на спинку дивана, совершенно не чувствуя присутствия мужа за спиной. Лиза же, сидела зажмурившись, перебирая в руках аккуратную веточку. Только-только подожгла край веточек, как на лице у Нади появилось удивление. Силуэт Даррена расплылся. Он взвыл, схватившись за горло. Начал по новой задыхаться. — Еб твою мать. — Тихо сказал Саша, уставившись вперед себя. — Ахуеть… Что б я сдох. — Недолго тебе осталось. — Фыркнула Нади. — Ну девка. Ну дает, блять!       Даррен издал жалобный вскрик и рухнул на колени перед ними. Все четверо изумленно замерли, увидев прекрасно его полупрозрачный силуэт. — Даррен! — Взвыла Лиза, — Даррен, умоляю, скажи, кто тебя довел?! — Из-за… — Диц жадно делал глотки воздуха, стоя на коленях, задыхаясь от удушья, — Из-за… — Ну! Что там?! — Взвыла Анна, отставив бокал с безалкогольным шампанским, — Ну! Рожай быстрее! — Из-за него-о-о меня… — Жуткие хрипы словно с потустороннего мира пробуждали мурашки у сидящих в полутьме. — Из-за-а-а него-о-о меня прокляли! — Кто?! — Вскрикнули все четверо.       Даррен схватился за стол и выпрямил спину, наклонившись к огоньку. Лиза наклонилась чуть ближе, и снова подпалила краешек. Дым мягко обволакивал его силуэт. Она сидела вся в слезах, измученная. Сама словно немного задыхалась. Радулов сложил руки на груди. Сощурился, с трудом увидев девочек, сидящих в небольшом полукруге на диване. А вот Дица видел хорошо. Обволакивающая его дымка словно сделала из него… духа? — Из-за него я му-у-учаюсь! — Взвыл Даррен, смотря в глаза Лизе. — Я убью его. Только скажи мне имя. Скажи мне, кто это был! — Взвыла девушка.       Горло сдавило сильное удушье. Даррен взвыл, отпрянув от огонька. — Ди… — Захныкала Лиза, — Ди! Пожалуйста! Лисичка моя любимая! — Пти-и-ица! — Взвыл силуэт из последних сил и исчез, оставив воздухе легкий аромат тимьяна.