Два медведя в одной берлоге

      На подходах к квартире Дмитрия Яшкина стояли двое. Сам хозяин квартиры и его муж. Разговор в день рождения еще и с проигранной игрой не очень клеился. И как бы Брукс не старался аккуратно сгладить углы в разговоре, Диму все больше разговор бесил, и толком уже ничего не помогало. — Дима, послушай меня. Они сделали все для тебя. Знали, как важна для тебя победа. — Да и ты туда же. — Вдруг зарычал Яшкин, — Да плевать мне на себя. Я же бесполезный. Очнись, посмотри что я делаю все плей-офф. Весь, блять, сезон. Нихуя! — Вдруг вскрикнул он, топнув ногой. Брукс зажмурился, побоявшись что он его ударит, но Дима лишь устало фыркнул, — Команде надо это. Мне уже давно, нахуй, ничего не надо. Ебал я блять это все. Еще хоть слово про меня — и мне плевать что меня там наверху ждут. Я встану и…       Брукс слез с машины, и, прервав его ненависть к себе на полуслове, впился в его губы жадным поцелуем. Яшкин моментально подобрел. Схватил его за волосы, довольный отвечая на поцелуй. Диму это привело в чувства. Он прижался к машине, целуясь с большим удовольствием с Бруксом. — Люблю тебя, Дима. — Брукс кивнул, — Я тебя спрашивал о том, хочешь ли ты, чтобы я тебе уступал. Ты сказал что будем играть честно. А теперь я чувствую себя виноватым от того, что играю честно. — Я думал я справлюсь с вашим накалом страстей. Но к сожалению нет. — Дима мягко провел рукой по волосам Брукса, смотря ему в глаза, — Оставайся на своем. Иначе никакого смысла от кубка не будет. Дай бог будут силы, мы сможем вас победить. А на нет и… Пидора ответ. Сам все знаешь. — Брукс едва заметно кивнул. — Давай больше не вспоминать о том, что мы опять проиграли. Все, там вроде праздник. — Утром у нас самолёт. И мне придётся уехать, так же как и остальным. — Брукс мягко положил руку на щечку Диме и снова принялся его целовать. Чувствовал, как Яшкина это успокаивает и приводит в чувства. Спустя минуту, с трудом отстранился, и прошептал, — Но всю ночь я смогу быть рядом с тобой.       Дима едва заметно кивнул, и все же пошел внутрь. Брукс тяжело вздохнул, но все же пошел за ним. Открыл перед ним дверь в квартиру. На лице Димы тут же нарисовалась радость. Он скинул с себя куртку сразу на пол, к остальным. Кинул кроссовки в гору обуви разных размеров и мастей, приманившись на громкие разговоры. Быстрым шагом пошел до ближайшей комнаты. На кухне, где были раздвинуты широкие стеклянные двери, творился хаос. Дима тут же улыбнулся. Знакомые все лица. Кертис, вместе с мамой Артура и с Аней занимался готовкой, только успевая подавать мальчишкам тарелки с едой. Михайлис, периодически пиная Лямкина, что нес сразу две тарелки, проскочил мимо Димы с большой тарелкой оливье, и радостно сказал: — А ну не жри, я все вижу! — А я тебя на дележку индюка не возьму! — Возмутился Никита, торопливо убегая с тарелками салатов. — Ах ты сука! — Возмутился другой Никита, — Джошуа!       Дима тут же пошел за двумя Никитами. В гостинной стоял большой обеденный стол, тут же рядышком приставили и рабочий стол с комнаты Артура, укрыв его красивой скатертью. Со всеми стульями придвинули еще и диван и два кресла. Дима счастливо улыбнулся. — Это я! — Вдруг воскликнул Ливо, вынырнув из-за дивана. — Попался! — Буше кинул мандариновой шкуркой в иностранца. — Падла! — Ливо перескочил диван, промчавшись за Буше. Рид вскрикнул, толкнул на него Яшкина, и сбежал торопливо с гостинной. — Я из-за тебя опять в проигравших, вафля! — Да не вафля я, че ругаешься?! — Возмутился Михайлис, — Какая падла меня так называет?! Я вам языки оторву, как раз на холодец не хватает!       С кухни послышался недовольный волчий вой. Следом по квартире раздался громкий хохот. — А, у него еще не прошло, да?! — Михайлис забрал обе тарелки от Лямкина, аккуратно поставив на стол. — Бедняга мой. Давай накормим его? — И ты как это предлагаешь сделать? — Ухмыльнулся Лямкин, обняв Никиту, мягко положив руку ему на талию, — Сказать, что это конфета? — Так он даже желе фруктовое не ест. — Вдруг сказал Никишин, неся в охапку бокалы. Следом за ним торопливо шагал Егор Сучков, — Да брось ты, все равно уронишь!       Хафизуллин, запихивая торопливо бутерброд с черной икрой, пихнул легонько Сашку, и помог ему расставить все бокалы. Следом помог и Егору, что тащил мытые тарелки. Пока большая часть занималась накрыванием на стол, Брукс, который пошатался, нигде не найдя себе занятие, вечно всем мешающийся под ногами, уселся в прихожей под куртками. Достал пачку с сигаретами. Задумчиво достал одну из них. Провел пальцами по зажигалке. Он тут точно лишний.       Вокруг творилось веселье. Яшкин пронесся мимо. Резко подпрыгнув, заскочил на спину Ливо. По квартире разнесся громкий ржач. Волк, едва успев увернуться от прилетевшей по нему шкурке от мандарина, грозно помахал лапкой Сучкову, что повис на Михайлисе, ехидно засмеявшись. Буше выглянул из-за плеча Ани, что кормила его виноградом, остатки аккуратно нарезая в салатик. Дима обнял сзади маму Артура и показал всем язык. Ливо, выглянувший из-за его спины приоткрыл рот, и чужая мама осторожно вложила в него дольку мандарина. Артур с Володей с улыбками за всем наблюдали, рассевшись как две птицы на подоконнике, довольные поедая конфеты, которые специально для них утаскивал Набоков Илюша. — Так, давайте за стол, бога ради. — Попросил Волк, взмахнув лапкой, — Рассыпались отсюда! Не мешайтесь. — Волки, — подергал за рукав Кертиса Никишин, — А можно… Ну можно?! — Да тяпни пятьдесят грамм уже, тяпни. Не дождёшься же с алкотой своей!       Таинственные смешки прошлись по кухне. Мамаша Волк всегда поймёт нуждающихся, что уже не хотели в такой ситуации сохранять трезвость ума. — Во-о-о! — Затянул Гусев, трепя по волосам Лямкина, повиснув на нем портфельчиком, — Другое дело! А горячее когда будут подавать? — А может вы обойдетесь?! — С улыбкой спросила Аня, кинув очередную виноградинку в рот Риду, — Яшкина понадкусывайте! Горячая кобылка.       И снова громкий ржач. Вся толпа торопливо побежала в гостинную. Никишин всем желающим разлил по «пясят» грамм. Разом и на пустую опрокинули алкоголь. Яшкин уселся во главу стола. С улыбкой смотрел за тем, как друзья занимают стулья и диваны, шумно переговариваясь. Артур принес пару подсвечников на пять свечей. Кертис, пришедший следом, принес еще пару, и кинул спички Домовенку. Они вдвоем снова ушли. Артур побежал на подзывания Ани, и очень осторожно забрал две больших тарелки с горячим. Кертис, затормозив в коридоре, схватил Брукса за куртку. Мэйсек дернул плечом. Застегнул ее. — Не смей уходить. — Попросил Волк, схватив его за руку, — Брукс. — Я тут лишний, Кертис. Мне не комфортно. И я очень поражен тем, что тебе тут пиздец как комфортно. — Он оттолкнул его, стоя к нему спиной. Волк, прекрасно услышал как его голос задрожал, — Уйди, блять, не мешай мне.       Кертис резко развернул его к себе. Схватил за воротник куртки и молча уставился в покрасневшие глаза. Брукс был на грани, чтобы расплакаться. И истерический ржач Димы на фоне вообще не помогал стабилизации состояния. — Не в этом дело. — Прошептал Волк, — Это его день рождения, Брукс. Сюда приехали ребята, что находились гораздо дальше, чем за тысячу километров. Бросили тренировки и прибежали сюда к нему. Поздравить его. Одарить его вниманием. И что тебя так смущает? Ты его ревнуешь? — Каждый за этим столом спал с ним. И половина из этих людей в том чате обливали его помоями. Я тебе гарантирую, что ничем хорошим это не закончится. — Его голос дрожал. По бледной щеке побежала слеза, — Кертис. Отпусти меня. Я не могу среди этих людей быть. — Это твой муж, Брукс. И для справки — там не так много народу с ним спали. Ты переоцениваешь Диму и недооцениваешь меня. Со мной же ты не перестал общаться. — Он положил руку на щеку, большим пальцем проведя по скуле, смотря жалобно ему в карие глаза, — Брукс, пожалуйста. — Он отвел руку в сторону. — Он приставил стульчик рядом с собой. Он ждет тебя. И я не могу ему сказать, что ты не придешь. — У меня даже подарка нет. Я не знаю, что дарить человеку который зарабатывает в два раза больше меня. — Брукс скривился, крепко зажмурившись. И снова хохот, — Отпусти меня. — Ты испортишь Диме его день, Брукс. Ты испортишь ему праздник. И если я сейчас приду туда один, и скажу, что ты ушел — он все бросит и пойдет за тобой. И скажет, что без медвежонка не будет ничего делать. — Да давайте есть уже! — Взмолился Сучков, — Эти двое меня не кормили с самого матча! — Обойдешься, мелочь! — Возмутился Михайлис. — О, стремянка отозвалась! — Расхохотался Буше, — А че, кого ждем?! — Медвежонка и волчонка! — Тут же воскликнул Дима, — Эй! Потом чирикаться будете! Я знаю, что вы там делаете!       С гостинной снова раздался громкий ржач. Кертис пожал плечами и тихо сказал: — Брукс… Хотя бы полчаса потерпи. Я знаю. Я все знаю. Подожди, хотя бы, когда Дима напьется, потом уходи. Не бросай его прямо сейчас. — Мы с ним даже поговорить нормально не смогли. — Растерянно ответил Брукс. — Я сделаю только хуже. — Мелкий! — Вскрикнул Яшкин, — Иди, выгони их! — Тебе придется уточнить кого из нас позвал. — Усмехнулся Артур. — Вафля! — Я тебе ща в ебало дам, даже не посмотрю что у тебя день рождения! — Возмутился Михайлис, — Сука ты ахуевшая! Я, блять, казах, нахуй! — Никитушка поднялся из-за стола и пошел гордо мимо всех, — Я на тебя верхом сяду и весь Урал с тобой проедем, ты понял меня! — За столом стоял истеричный ржач. Дима вытянул руку, хлопнув Михайлиса по заднице. Тот в ответ схватил его за волосы, и, склонившись к нему, грозно покачал пальчиком. — Плохая кобылка! По жопе получишь! Никаких тебе золотых подков!       Михайлис пошел быстрым шагом по коридору. Вывернул на выход, и, опершись плечом о стенку, посмотрел на немую сцену. Брукс стоял зажмурившись весь в слезах. Кертис, кратко посмотрев на Никитушку, тихо спросил: — Что сказали? — Чтобы я вас привел. Сказали, что без медвежонка и волчонка не будем начинать. — Никита повернул голову, смотря на Брукса, делая вид, что все нормально. — Может пойдем покурим? Или так успокоишься?       Мэйсек шумно выдохнул. — Я не пойду. Я не буду туда идти. — Ударь его, пожалуйста, а то у меня рука не поднимется. — Прошептал Кертис. — Ага, я прям дотянусь. — Улыбнулся ему в ответ Никита. — Мне проще тебя на спину пустить.       Брукс сдался, улыбнувшись. — Козел. Зачем ты меня смешишь?! Видишь же, что я плачу. — О, вот на козла я согласен, — Глупо улыбаясь сказал Михайлис, сложив руки на груди, — На вафлю все еще нет. Покурить пойдем? Волче отправим бутылки открывать. — Не вернешь мне его через три минуты, — Пригрозил Волк, — Я тебе твои кудри выпрямлю!       Михайлис издал испуганный вскрик, схватившись за сердце. Брукс закинул голову, расхохотавшись. Никита на себя накинул пальто Лямкина и пихнул Мэйсека вперед. Отмахнувшись от Волка, торопливо повел Брукса вперед по коридору. Кертис же отрицательно помотал головой, не зная что делать. Стоял в темноте, кусая губы. Кратко повернул голову. Ему туда тоже не сильно-то хотелось. И он тоже понимал, что скорее всего ничем хорошим не закончится. В лучшем случае это будет одна сплошная оргия. Потрепав волосы, развернулся. Сделал довольную морду. Надо прижать к себе маску социализации и делать вид, что все в порядке. Побрел вальяжно до гостинной. Забрал из рук Ани бутылку. Тут же наклонился к ней. — Я тут явно лишняя в этой мужской берлоге. — Прошептала Аня, — Я маму Артура провожу, и пойду в гости к девочкам. Следи, чтобы Артур не напился, пожалуйста, у него последнее время желудок болит.       Волк едва заметно кивнул, мило улыбнувшись. Аня вежливо откланялась и торопливо сбежала из комнатки, сделав вид, что ей позвонили. Кертис уселся на ее место. Оказался ровно между Никишиным и Лямкиным. Тут же сделал милую улыбку. Напротив сидящий Сучков вдруг громко заржал. Саша, облизнув губы, поманил на себя Никиту. Лямкин, послушал что скажут на ушко, и едва слышно кивнул. Вдруг они вдвоем синхронно поцеловали Кертиса в щечки с разных сторон. Волк моментально покраснел. И снова хохот. Волк все же снял оболочку с шампанского. — Я без медвежонка не буду праздновать. — Сказал Дима, откинувшись на стуле, смотря на большое сборище народу, — Так что…. Ни глотка. Никакого кусь. Даже одного. — Сейчас придут они. — Волк кивнул, — Пока я открою пару бутылочек. Можешь мне помочь, если навык не потерял.       Буше подал Диме бутылку. Яшкин хмыкнул, осмотрев ее. — Мне кажется, это единственный навык, который Яшкин никогда не потеряет. — Заявил уверенно Гусев, косясь на соблазнительные тарталетки с черной икрой. — Бухать? — Удивленно спросил Хафизуллин, подперев голову, сидя привычно рядом с Лямкиным, словно в душе жалея, что остался в Уфе. — Мне кажется, что мы с вами все по гробам сляжем, а Яшкин один, сука, живой будет. — У него до сих пор печень живая. — Согласился Артур, — Я не в ахуе, я в трихуе, сколько этот черт веревочный пить умеет! — Это уникальный навык! — Радостно поддержал его Никишин, развалившись на стуле, вытянув руку, осторожно поглаживал по мягким кудрям Михайлиса, — Его только в Петербурге заработать можно. — Не могу не согласится. — Поддержал Петербургского капитана Гусев. — Это просто уникальный навык. — А вот у нас в Астане… — Затянул Никитушка, подперев голову рукой. — А вот у на-а-ас в Пе-е-етербу-у-урге-е-е! — Резко перебили его бывшие и действующие жители Санкт-Петербурга. — Ты нас ничем не удивишь.       Снова хохот. Кертис с Димой синхронно открыли бутылочки с шампанским. Яшкин облизнул губы, но все же поднявшись, пошел разливать всем по бокалам алкоголь.       Тем временем Михайлис, опершись о заграждение на пожарной лестнице, запустил руки в свои слегка рыжеватые кудри, смотря на то, как Брукс стоит закрыв руками лицо, сжав тлеющую сигаретку. Перед ними — красивый ночной пейзаж вечерней Казани. Прохладно. Градусов пять минусом. Еще и ветерок прохладный иногда доходил. Михайлис с трудом сгорбил спину, отвернулся от Мэйсека, чувствуя, как ему некомфортно. Сделал затяжку, смотря на черное небо. Найдя с пару ярких звезд, едва заметно улыбнулся. Но вот всхлип стер улыбку с лица.       Никитушка поговорил с Кертисом не так давно. Многие были обеспокоены состоянием Брукса. Все, кроме Димы. И на Бруксе довольно четко было написано что у него большие проблемы. — Брукс, — Рискнул сказать Никита, — послушай Кертиса. Тебе надо пройти лечение. Тебя же это все добьет. — Я не буду ничего делать. Не хочу. — Всхлипнул Мэйсек. — Не буду. Меня, нахуй, все устраивает. — Ты радоваться должен, а ты ревешь стоишь. — Никита растерялся, сделав глубокую затяжку. Он слабо представляет чем помогать ему. — Что случилось? Ты не хочешь с этими людьми за одним столом сидеть? Или проблема в Диме?       Брукс опустил руки от лица. Весь покрасневший. Весь в слезах. Сам затянулся сигаретой. Задержав дым в легких, обреченно смотрел вперед себя. Отрицательно покачал головой. — Подумаешь. — Брукс вдруг усмехнулся, выпустив дым со рта. — Тяжелая клиническая депрессия. Мелочи какие. — Он сделал затяжку, — Вот умру завтра, и поебать мне. — Я теперь понимаю, почему ты король трагедии. Яшкин твой — королева драмы. А ты — истинный король трагедии. Ты с таким видом передо мной стоишь, словно у тебя неизлечимую болезнь нашли и ты послезавтра умрешь. И из-за чего у тебя такие мысли поганые? — Я очень долго мечтал о Диме. — Признался Брукс, прекрасно зная, что Михайлис умеет хранить тайны. Он очень много слышал обо всех взаимоотношениях Никиты с миром Континентальной лиги. И ему было приятно сейчас разговаривать с человеком, который умеет тайны хранить. Кертис его никогда не понимал. Быть может… Никита поймет? — Очень долго, Никита. Я облизывался слюнями, пока он бегал в Динамо. Я из принципа бросился за ним в погоню за снайперским кубком. Я заставлял всех в своем звене въебывать так, словно мы на Олимпиаде играли за честь страны. Мне немного не хватило. Я сидел тогда в зале, смотрел на Яшкина, что гордо шагал за своей очередной наградой. — Брукс сгорбил спину. Вытянул руку с сигареткой, смотря как ветер забирает с собой пепел. — Я думал я его прямо на выходе из этого места выловлю, знаешь, руки заломлю, завалю, и как буду целовать, любить, лапать… — Он опустил голову, смотря вниз на ночной город. Голос стал тише. Никита встал рядышком, затушив свою сигаретку. Посмотрел в пачку. Последняя была. — Дать тебе? — Брукс протянул свою пачку. — Они же пиздец крепкие. Ты же легкие все себе похеришь. — Михайлис забрал все же одну сигаретку. — Так и что? Ты же… — Он указал на руку с кольцом. — Вот муж ему теперь. Что теперь не так? — А я с ним не справляюсь. Это же видно. Не могу я… Еще и момент такой поганый был. — Брукс потрепал волосы, — Не знаю, что делать. И Диме не знаю как признаться. — Что случилось? — Растерялся Никита, — Убил кого? — Ты меня переоцениваешь. Единственный, кого я убить могу, это себя. Я даже комаров прогоняю, а не убиваю. — Он затушил сигарету, бросив ее в железную банку к остальным. Тут же достал следующую. — Ты тормозни, Амур. — Попросил Никита, — Хватит. Ты уже сам как эта пепельница. Все легкие черные будут. Уже сколько скурил? — Как в хорошие, блять, времена. — Брукс бросил пачку в куртку, — Меня когда невеста бросила, по полторы за день уебенивал. Сейчас уже вторая пошла. — Он вдруг резко выдохнул, — Я изменил Диме. И изменил с Ридом. Ненавижу, блять, себя. — Если бы твоим мужем был бы Лямкин, я бы тебя понял. Но. это Дима. — Это тот самый Дима, который вечером до этого упился до состояния нестояния, и мало того, что мы с Ридом его во всех позах всю ночь… Так он еще и захотел, чтобы мы при нем целовались. — Брукс повернулся вдруг к нему полностью, — Ты думаешь.? — Я думаю, что это не стоит твоих нервов, Брукс. Я понимаю, если бы ты был с честным и чистым человеком в отношениях. Мне кажется, даже если ты Диме признаешься, что ты ему изменял, он тебе какую-нибудь шутку скажет в ответ, и все равно полезет любится с тобой. — Никита запустил руки в волосы, — Брукс, что тебя беспокоит в этих отношениях? Почему ты решил, что не справляешься? Дима похож на счастливого. — Похож. Но вокруг сильно много угроз, которые очень хотят мою лошадку на ужин. А я даже копье в руках держать не умею. — Брукс опустил голову, — Да и сам его обижаю. Я так понял, ты матчи наши не смотришь… Но у меня продолжает все получаться. А у него нет. — Тебе Дима что сказал? — Никита протянул руку и Брукс мягко улегся в его объятия, — Вы же по любому говорили на этот повод что-то. — Сказал, чтобы я не поддавался ему. Но я себя чувствую виноватым. — Почему-то, когда у него все шло прекрасно, а ты тонул, ему было плевать. И он забивал и забивал и вам, и не вам, и всем подряд. Подними выше голову. Ничего не бойся. Ты защищаешь честь Екатеринбурга. И муж тебе сказал не поддаваться. Ты оба пункта исполняешь и исполняешь хорошо. Тебе не за что винить себя. Ты большой молодец. И… я немного посвящен в то, что ты без контракта до сих пор на следующий год. Ну… Контракт со СКА я таким не считаю. Если ты продолжишь так сиять, возможно кто-то и захочет тебя к себе получить. Так что ничего не бойся. И себя почем зря не вини. — У меня подарка нет. — У меня есть. Давай сделаем вид, что это мы ему вместе подарили. — Что дарить будешь? — Брукс обнял его за шею, — Как ты придумал что дарить, а я нет? — Ну а что лошади больше всего надо? Уздечку новую, подковки красивые… — Михайлис улыбнулся доброй улыбкой, смотря в глаза Бруксу, — Я казахстанец. Я знаю что лошадке надо. — Не понял. — Растерялся Брукс, глупо похлопав глазами, — Что…? — Вечером увидишь. — Он кивнул, отведя руку с сигареткой в сторону. — Уж прости, что я такое спрошу… Но у меня пиздец как много вопросов к тебе. А как ты… Тебя же Кертис едва не убил. А ты с ним так спокойно общаешься, словно и не было ничего. И это у меня еще с головой не в порядке?!       Михайлис зажал в тонких аккуратных губах сигаретку. Откинув широкие края пальто Никитки, задрал худи с эмблемой Металлурга, следом задрал и синюю футболку. Брукс изумленно уставился на оголенный живот. Под выпирающими ребрами был широкий бинт. Мэйсек осторожно приложил руку. Горячий. Никитушка же отвел руку с сигаретой в сторону, второй придерживая многочисленные слои одежды и сказал: — Вспорол он мне кишки. А я и зла не держу на него. Сам же виноват. Он столько раз просил остановиться меня. Не знаю, на меня словно что-то нашло. Я как начал его помоями обливать… На какой-то момент себя Дицем почувствовал. Видел его слезы, блестящие на аккуратных скулах, и мне так хорошо стало. — Никита сделал затяжку, — Все нормально. Все восстанавливается. Металлург мой все равно отлетел пробкой из бутылки. Ничего я по итогу не потерял, кроме литра крови. Но ничего. — Михайлис добрым взглядом смотрел на Брукса, что словно не верил в то, что видел. — Зато теперь знаю, что на себе другие чувствовали. — Он… едва не убил тебя… — Брукс поднял голову, и мягко опустил его одежду. Придержал пальто. Михайлис был таким красивым, освещаемым с одной стороны выглядывающей луной с объемных облаков, — Ты ебанутый, Никита. — Я знаю. Мне кажется это забавным. — Он сделал еще одну затяжку, — Полегче? — Брукс кивнул, — Ну господь тебе в седло. Поехали.       Он потушил сигарету, не в силах докурить ее до конца. Подхватил Брукса и потянул его быстро за собой за руку. — Доверяй мне. Если я пью, ты тоже пей. Даже если не лезет — хотя бы пару глотков. Со всей толпой мы с Волком разберемся. — Дверь закрыть не забудь. — Да похуй, кому надо, в квартиру все равно уже залезли. Меня вообще не должно быть на этом празднике. — Он пихнул Брукса внутрь и вскрикнул, — Лошадь, бросай пить!       Яшкин замер с бокалом в руке. Все за столом шумно подняли бокалы и стопки. Михайлис пихнул Брукса вперед, и тот широким шагом пошел вперед. Никита захлопнул дверь, аккуратно развесив одежду. Скинул ботиночки в гору обуви. Брукс гордо пошел мимо большого стола, счастливо улыбаясь. Сделать вид, что все в порядке. Сделать вид, что он счастлив. Не надо больше Диме праздник портить. Да и правда, что он больше выдумывает. Гусев, проводив взглядом Брукса, повернул голову и что-то шепотом ответил Джошуа. Ливо с довольной ухмылкой кивнул. Мэйсек уселся рядышком с Димой. Яшкин тут же протянул ему бокал, смотря в добрые карие глаза. — Без разврата! — Вдруг воскликнул Кравцов, качаясь на стуле рядом с Фальковским, — Вы… — А пиздец, а не в Челябинске. — Развел руками Шабанов. — А пиздец.       За столом разнесся громкий ржач. — Говори тост, как опоздавший. — Предложил Артур, сжав в тонких пальчиках хрупкий бокал. — А чего не Михайлис?! — Возмутился Брукс. — А Михайлис первый позорится будет. — Ответил радостно Галкин, сидящий рядышком с Артуром, опираясь одной рукой о плечо Толчинского, что уже задыхался тихо от смеха, стыдливо закрывая голову руками, видимо, от анекдотов, что шептал ему Хафизуллин. — Шарики жопой лопать?! — Поразился Михайлис, — А я не умею. — Да ты и в хоккей играть не умеешь, — отозвался Фальковский, — что ж тебя теперь красивого такого на полку посадить?!       За столом раздался неистовый ржач. Никитушка и рад бы возмутиться, да явно это надо не против дяди Стёпы говорить, которому он в пупок дышит. Брукс слегка покраснел, опустив голову. Поднялся из-за стола с бокалом шампанского. Дима с улыбкой смотрел на него. Все притихли, перестав аккуратно подъедать соленые огурчики. — А я уже ему все утром сказал. — Брукс поправил на себе мятую до ужаса худи автомобилиста с семнадцатым номером на боку. — Димка мой любимый. Ты стал совсем взрослый у меня. И поравнялся по возрасту со мной. Так что… больше никаких глупых выходок. — За столом послышались тихие смешки, и в основном со стороны тех, кто играл с Димой либо прямо сейчас в команде, либо со стороны игроков Петербурга. — Чего за смешки? — А ему на прошлый день рождения тоже самое желали. — Отмахнулся Никишин, стыдливо прячась за Волка, — Не помогает, Брукс… предлагали его в церковь отвести. — Воспламенится на пороге храма божьего. — Растерянно покачал Набоков головой. — Не надо… — В общем… — Брукс развел руками, — побуду наивной тридцатиоднолетней девочкой, что много лет назад влюбилась в мальчика-бунтаря с соседнего класса. Ты всегда был для меня примером в хоккее. Никогда не слушаешь ничего. Залезаешь вечно в какую-нибудь жопу, а потом радостный с нее вылезаешь. — Мэйсек поднял бокал, — Желаю, чтобы весь пиздец случился у тебя только в играх, потому что там ты без урона для всех, и себя в том числе, умеешь вылезать и делать красиво, мой любимый снайпер. — Пиздец, реветь сейчас буду. — Взвыл Лямкин, смотря на парочку.       Дима глупо улыбался, смотря снизу вверх на Брукса, сжав в руках свой бокал с шампанским. — Люблю тебя, Дима. Больше всех в жизни. Возможно, даже больше всей жизни. Надеюсь, в нашей семье будет хоть один Кубок Гагарина. И я даже буду рад, что это будет очередной, блять, кубок, который ты, паскуда четырехкопытная, уведешь у меня. — А хуй вам! — Синхронно воскликнули Петербуржцы и Челябинцы. — Маленький! Сорок грамм! — Поддержал Лямкин. — Горько!       Пока все зазвенели бокалами с шампанским, Дима поднялся и впился поцелуем в губы Брукса, что были слегка горькими от сигарет. — Пиздец, один разврат в Казани этой вашей. — Усмехнулся Кравцов, — Такую неприязнь я испытываю к этой парочке! Это беда! Вот семье скажу, с кем я, блять, связался, та меня разорвут! — Громкий хохот сбил его с мысли, — Меня мама не поймет! — Ой, один уже так говорил. — Расхохотался Кертис, — Тоже одного мама не поймет.       Никишин стеснительно отвел взгляд, моментально покраснев, чем вызвал громкий ржач у всего стола. Пока парочка возлюбленных целовалась, все разом и до дна осушили бокалы. Артур с Никитушкой синхронно начали по новой наполнять бокалы. — Что за история?! — Удивился Гусев. — Мутишь, Волче?! — Колдую. — Улыбнулся приятно Волк, наполняя Никите бокал, и, повернувшись к Никишину, тут же указал на него горлышком от бутылки и сказал, — Канадец теперь. А я теперь Кертис Никишин.       Ливо с Мэйсеком моментально подавились шампанским. Яшкин громко заржал и, не удержавшись, навернулся со стула кверху копытами. — Да бли-и-ин! — Затянул Никишин, — Да неправда! — Чего?! — Удивленно уставились на Сашу заседающие за столом. — Объяснись. — Серьёзным тоном сказал Толчинский, — Нам еще твоим родителям в глаза смотреть! — А я думал он у меня путний, — Отмахнулся Бардаков, и схватил ближайший соленый огурчик захрустев им, чем вызвал у всех смешки, — Пиздец! А еще капитан! — Рассказывай! — Усмехнулся Буше, вытянув ногу под столом, и игриво потерся носочком об ногу Брукса. Тот тут же отвел взгляд, рассевшись за столом рядом с Димой. Молодец Волчонок, моментально отвлек внимание от него. — Обычно канадцев только меньше становится. А тут ебысь, и больше на одного. И даже не Яшкин родил. — Ну так получилось, что мы в паузу же дружно все в Канаду летали, — Никишин стеснительно опустил голову, сидя красный как рак, пока Кертис сидел рядышком улыбаясь как дурак, разливая остатки шампанского по бокалам. — Вот… Из-за этого все! — Он вытянул руку и указала на Артура, — А я чего? — усмехнулся Лягушонок, — Тебя Ньюландер же не завалил? Вот и где я виноват?! — Мож виноват в том, что не завалил? — Поддержал его Галкин, — А может и Мэттьюса надо было с собой хватать!       По столу прошёлся громкий хохот. Все знали за столом состав Торонто. И понимали, о чем идет речь. Никишин резко опрокинул внутрь шампанское. Кинул в рот тонкую пластинку сыра, растерянно сказал: — Не… На этом спасибо, что мы только… — Он поднял голову, и провел языком по губам. Резко замер, увидев как все уставились на него. Он был готов провалится со стыда. — Да бля, ну пацаны… Че уставились?! — Я не понял. — Кертис улыбнулся, — Так он мне не напиздел тогда?! — Ньюландер обычно не пиздит. — Растерянно сказал Кравцов, — Он ответственный мальчик. Это не этот цыганин усатый, пиздит как дышит, а дышит часто-часто… Так че было? — Ты с ним засосался? — Поразился Яшкин, подпирая голову двумя руками, словно смотрел любовный сериал на телеканале «Домашний» — Да давай, Ники, че замолчал?! — Ну засосался… — Никишин взмахнул руками, — Я выпил дохуя. Там было некогда думать. Мы покурить пошли вместе. Потом еще раз вышли. На первый раз он мне предложил просто с ним переспать… Я ему отказал, конечно, хоть и не сильно помню почему… — Пиздец. — Улыбнулся Галкин. — Я в ахуе… Погодите. Вот прям ща все… — Он растерянно оглядел сидящих за столом. — То есть вы хотите сказать мне… — Володя поправил волосы и вдруг вытянув руку указал бокалом на Яшкина, — Этот целовался с мальчиком. — Рука указала на Брукса, — Этот тоже. — Тонкая рука указала Хафизуллина. — Ты? — Парень растерянно кивнул. Ливо тут же зажал рот рукой, отведя взгляд. Галкин указал на Лямкина, — Этот тоже. — Следом на Волка. — С этим давно все понятно… — Бокал указал на Никишина, — Этот каминг аут нам чуть не сделал сейчас, но целовался, — Галкин указал на сидящего следом Гусева, — Ты? — Никита растерянно кивнул. — У тебя-то кто был? — Растерянно спросил Буше, посмотрев на сидящего напротив.       Гусев вытянул руку и указал точно на Яшкина. За столом раздался громкий ржач. Брукс повернул голову, едва держась, чтобы не засмеятся. — Ла-а-адно… — Растерялся Галкин, показав на Сучкова, — Ты?       Егор тут же кивнул. Все словно ожидали от него признания кто же его так. Егор вытянул руку, покраснев моментально как рак, и указал на Волка. Тот отвел взгляд, прикинувшись, что это не на него показывали. Никишин с Лямкиным едва издали тихие смешки. — Все ясно, на что Волче поменял ту литровую банку меда. — Ухмыльнулся Хафизуллин. — Пиздец, Егорка… Позор тебе. Я все Верочке расскажу! — Да ну-у-у! — Заскулил Сучков, — Да не смей, блин! Блять! Хафа! — О! — Толчинский повернул голову, указав на Никишина, — А словечки наши. Егор, а ты нашего капитана не трогал?       Никишин издал громкий ржач и тут же спрятался за спину Волку. Кертис же сидел стыдливо закрыв рукой лицо, пряча глупую улыбку. Егор опустил голову, потыкав указательными пальчиками друг в друга. — Господи, да как с вами сложно, — Галкин откинулся на стуле, вытянув ножки, — Еб твою мать!       Сучков лишь похлопал мило глазками с длинными ресничками и начал хлестать шампанское с бокала. Над ним все тихонько посмеялись. Все все поняли. — Пизда… Ладно, так, не задаю вопросов, — Володя указал на сидящего рядом Никитушку Михайлиса. Тот тут же смело и без зазрения совести кивнул. Галкин указал на сидящего рядышком с казахстанцем Кравцова, — Ну удиви меня, сука. — А хули? — Растерялся Виталий. — Я не я, и Яшкин не мой. — Подкинули, да? — Ехидно спросил Брукс. — Пятьдесят первая статья Конституции РФ, — гордо заявил Кравцов, — Имею право не свидетельствовать против себя и своих близких родственников. — А целовался-то с кем? — С улыбкой спросил Яшкин, — Мы с тобой в Нью-Йорке, так же как и в Сент-Луисе не встречались… Вроде… Да-а-а ладно тебе тянуть. С тобой уже все ясно, Крава. Признавайся, хитрый патлатый жук.       Кравцов вытянул руку вперед и указал за спину Артуру. И указал точно на Набокова. Илья задержал дыхание, понимая, что все уставились на него. Его участь краснеть. На другой стороне Сучков же кратко отбил пять Никишину. Оба парня спрятали глупые ухмылочки и принялись пить. Михайлис с Волком лишь переглянулись, отрицательно качая головами. Артур с Володей синхронно повернули головы, не ожидал того, на кого покажет ручка. — Ебать мой хуй. — Без доли стеснения сказал Юртайкин, — Это вы когда успели?! — Тогда же когда и мы с тобой. — Расхохотался Брукс. — На корпоративе с Масками. — Нихуя себе, блять. — Громко заржал Михайлис, — А я думал это я странный там был! — Блять, а чего происходит?! — Удивился Ливо, — У вас какой-то корпоратив был клуба любителей Уральских Гор, а нас не позвали? — А давно Башкирия на Урале стоит?! — Усмехнулся Лямкин, — Вы вроде ближе к нам, чем к ним. — Ну и опять не позвали, ну и ладно, мы свой бал устроим с блэкджеком и шлюхами с медом! — Ливо повернул голову, — А так какого хуя? — Ну у нас корпоративы, да, иногда бывают. — Решился озвучить Максим Шабанов, прокручивая бокал с шампанским в руке. — Ну вот там Металлург, Трактор и Автомобилист. Вот. — И Галкин что ебался с… — Решился сказать Кравцов, но увидел шок в глазах Володи тут же заткнулся. — Нихуя себе, медвежонок. — Улыбнулся Дима, скользнув пальчиком по плечу Брукса, — Помоложе нравится? Или чего тебя в Даньке заинтересовало? — Мы в масках все ходим, в маскарадных. — Решился рассказать концепт Михайлис, которому уже было некуда позорится. — Все в костюмах. И просто пьём и едим. В основном все приходят пожрать и в картишки на деньги перекинуться… А в итоге заканчиваются все четыре пачки презервативов, которые стоят в каждой из семи комнат. — Он достал телефон и, порывшись в галерее, нашел нужную фотографию. Там, где было запечатлено в дорогом антураже двое молодых людей в белых пиджаках и карнавальных масках. Отдал телефон, чтобы все, кто слышали первый раз про это зрелище, поняли, о чем речь. Пока в его телефон все заглядывали, Никитушка потрепал свои густые вьющиеся волосы и, залпом выпив шампанское, оперся о плечо Сучкова и продолжил разговор. — Вот… Там обычно никто никого не знает. И все уже раскрывают личности друг друга прямо в процессе. Там правил нет. Ты просто приподнимаешь край маски, и если человек приподнимает свою, можно целоваться. — А ты где уже умудрился опозорится там, — Растерялся Волк, — Четыре раза только был этот корпоратив… — Так это же он Широкова засосал при всех на последнем корпорате! — Вдруг воскликнул Шабанов.       За столом начался громкий неистовый ржач. Михайлис гордо сидел закинув ногу на ногу, вообще не смущаясь того, что над ним начали все ржать. Мальчишки стыдливо прятали лица в рукава. Вытирали слезы. Громко ржали. — Ну бывает. — Улыбнулся Михайлис, и, вытянув руку, вытянул из теплых рук Сучкова свой телефон, — Ну… Перебрали немного. Ну подумаешь он прижал меня прямо на игральном столе. Я человек простой… — Фу! — Синхронно воскликнули Брукс с Кертисом, — Ему же под сорок! — Тут есть мальчики, что любят постарше, — Аккуратно указал Никита Лямкин на королеву драмы, что тихонько упивалась с довольной мордой около Брукса, — Да, Яшка?! — Это я. — Гордо согласился Яшкин, — Постарше, это ко мне, да. Поопытнее люблю. То что хер через раз стоит, так ничего страшного, у меня тоже!       И снова хохот. Брукс от стыда был готов провалится под стол. Но все же пока не жалел, что остался. Думал будет осуждение какое то, еще что-то. А пока Михайлис с Волком мастерски отводили внимание и развлекали толпу. — Так! Вернемся к телу! — Володя отмахнулся, выпил жадно шампанское и сам себе кивнул, — К делу! — Его рука указала на сидящего следом за Михайлисом Шабанова, — Ты?       Максим стеснительно кивнул и снова рука указала на Брукса. Дима довольно присвистнул и, потрепав Мэйсека по волосам, от чего они начали торчать в разные стороны вдруг сказал: — А ты у меня популярный мужчинка, а когда на прием можно будет к вам попасть?       Его рука скользнула по краю худи и он, притянув его к себе, с большим удовольствием начал целовать его. Галкин же не унимался. Рука показала на Ливо. Гордый башкирин кивнул. — Так, вы, стайка Петербуржцев?! — Будто можно было остаться нецелованным Яшкиным, проиграв с ним целый год в составе, — Усмехнулся Бардаков, — Можешь нас троих сразу пропускать. — Пиздец, да, — Гусев отмахнулся, — Ноль шансов. — У Жирафа же получилось! — Вдруг сказал Фальковский. — Жафяров с ним столько мучался, что я не удивлюсь, что Дима его еще и прижал в темном уголке. И не раз! — Поддержал диалог Гусев, — Беда ходячая, а не Яшкин. — Никита перевёл взгляд на Галкина, — Давай дальше. Мне любопытно…       Галкин указал сам на себя и тут же кивнул. Рука показала на Артура. Мальчишка несмело облизнул губки. Некоторые за этим столом знают о том, что он целованный мальчиками, да и не на раз. Кто-то еще застал его целующимся из интереса с Яшкиным. Кто-то видел, как он целуется с Волком. Кто-то, как целуется с Галкиным. Недолго думая, кивнул. Набоков тут же кивнул следом, глупо улыбнувшись. Следом кивнул и Буше. Круг замкнулся. — Пиздец. — констатировал Володя. — Я думал следующий тост сказать про девочек… А тут надо про другое говорить. — Он поднял руку. — Ну что, мальчики… Ну за мальчиков тогда!       Все зашумели бокалами, расхохотавшись. Заплескалось золотистое шампанское. Все с радостью выпили еще. И снова очередные бутылки в очередной раз выливали содержимое по хрупким бокалам. — Третий пьют за любовь, — Тут же поднял руку Волк, — За страстную. За долгую. За такую, чтобы ни о чем не жалеть!       За столом раздалось громкое «о-о-о». И снова зазвенело стекло. И снова все выпили. Принялись радостные, наконец есть. Яшкин с радостью ухаживал за Бруксом, предлагая ему что-нибудь в его тарелочку. Мэйсек медленно провел языком по губам, рассматривая Диму, положив руку на его ногу. Он сильно устал после игры. И шампанское на голодный желудок даст по голове тяжелым кирпичом. Мысли путались. Михайлис оказался прав. Дима не то что закатил ему истерику, что он целовался с другими, так еще и шутку пошутил. Неужели он из тех, кто и рады, что им такой мальчик красивый достался, на которого много кто в Лиге слюни складывает. Он с большим удовольствием и торопливо начал есть, словно соревнуясь с Лямкиным в соревновании по обжорству. — Ники, давай ты теперь тост. — Предложил Артур, — Есть идея какая-нибудь? — А есть. — Никишин поднялся из-за стола и вытянул руку, — Яшкинкс мой любимый. Обожаю тебя, ебливую несносную кобылу. — Дима тут же улыбнулся ему осторожно сунув ложечку в роо Бруксу, накормив его крабовым салатиком, все же внимательно слушал Сашу. — Обожаю тебя за твой профессионализм. За то, что ты как истинная душа компании, умудряешься вокруг себя кучу народу объединять. Терпеть тебя не могу, но обожаю, отец мой непутевый. — Он вытянул руку, — Ну что, самое важное тебе пожелаю, — Он вдруг усмехнулся, — Чтоб хер стоял и деньги были!       Неистовый ржач заставил многих подавится едой. За такой тост пили все до дна. И снова ели. И радостно и быстро. Домашняя горячая еда была невероятно вкусной и тем, кто пришёл с игр, уставший как собака, и тем, кто тренировки перед завтрашней игрой прогулял, да и тем, кто только следил за чужой радостью.       Никишин, опустив голову, прошептал тихонько на ушко Кертису: — Думаешь, меня не осудили за то, что я… — Тебя никто не осудит. Не за этим столом, так точно. Ты же сам услышал. Тут каждый где-то наебался. Для кого-то поцелуй с мальчиком уже тяжёлое решение, как и для тебя. Таких не большинство, но приличное множество.       Пока они тихонько перешептывались, Артур, сидящий между Набоковым и Галкиным, раз за разом обдумывал мысль, которую не дали договорить Кравцову. Вдруг повернул голову, смотря на то, как Володя с большим удовольствием обгладывает косточку от индейки. Значит… Не только целовался. Он медленно провел языком по губам. Володя, почувствовав на себе заинтересованный взгляд, повернул голову. Задержал взгляд на Артуре. Его черные глаза, обрамленные длинными ресничками, смотрели на него с большой заинтересованностью. — Много вопросов ко мне, да? — Улыбнулся Володя. — Пиздец как много. — С улыбкой согласился Артур. — Вот так, значит…? — Так. — Володя слегка отклонился назад, перешептываясь с ним при шумной толпе, — Ты у меня не первый. И я у тебя тоже, ведь? — Артур осторожно кивнул. — Пройтись не хочешь после ужина? — Можно будет, если не упьюсь слишком сильно и не усну за столом.       Они с улыбками переглянулись и снова продолжили есть. Выпившим много всегда хочется жирной калорийной пищи. И такая как раз была за столом. Брукс с довольным лицом сидел, откинувшись на стуле, успевая только открывать рот и жевать. Дима его откармливал. Заботился и был вежливым. Подливал шампанского, когда ему его хотелось. — Тебе комфортно? — Осторожно спросил Дима, — Если хочешь, можешь в любой момент пойти спать. Если чуть что, ничего не стесняйся, или проси меня, или уходи, вдруг хуже станет. — Я сегодня побуду с тобой, насколько силы хватит. — Он мягко поцеловал в щечку Диму. — Лошадка моя любимая. Ты не жалеешь, что вышел за меня? Ты счастлив со мной? — Я настолько с тобой счастлив, и так сильно тебя люблю, что мне хочется вставать по утрам. И мне плевать на эти ебучие кубки. — Дима положил руку на его щечки, смотря в карие глаза, — Я не жалею ни единого дня, который провел с тобой. Я просто обожаю тебя. Хочу тебя. — Если ты захочешь от меня уйти, потому что я слабый, я тряпка или еще что-то — я нисколько не расстроюсь. — Я верю, что ты чувствуешь меня. Что понимаешь что мне надо. И ты со всем справляешься. И делаешь все правильно. Я первый раз в жизни счастлив в отношениях с другим человеком. — Дима положил руку на крепкую грудь и прошептал, — У тебя есть суперкостюм. Ты мой супергерой. — Какой же? — Улыбнулся Брукс. — Твоя чистая душа, самый что ни на есть супергеройский плащ.       Они в очередной раз принялись целоваться. За столом послышались довольные смешки. Никитушка подперев голову рукой, перевел взгляд на Кертиса. Волк с улыбкой посмотрел на него и вдруг сказал: — Красиво смотрятся, да? — Ваще. И пара красивая. И целуются с такой любовью. Я представляю, какие у них были бы красивые дети. — Кто рожать будет? — Усмехнулся Сучков, — Девки, а девки, признавайтесь, кто?! — А ты себе подружку по родильному отделению ждешь? — Заинтересованно спросил Фальковский, — Какой срок?       Ливо с Хафизуллиным начали громко ржать, когда Егор стеснительно отвел взгляд. — Так, пока никто тут не родил никого, — Лямкин развёл руками — Давайте начнем с подарков. У нас же имениница уже… Не. А не, наебенилась как обычно!       Яшкин громко рыгнул, и тут же получил от Брукса подзатыльник и громкий хохот следом. — Знаешь почему я появился в твоей жизни? — заинтересованно спросил Яшкин у Мэйсека, пока тот стыдливо прикрывал лицом половину лица, весь красный уже от выпитого. Поздно очнулся. Алкоголь его уже разогрел хорошенько. — Да потому что надо было в церковь ходить хотя бы на пасху. — Лениво ответил Волк, катая вилкой кукурузинку по пустой тарелке. — Маму надо было слушать. И Яшкин бы не приманился к тебе.       И снова хохот разошёлся по гостинной. — За ебаного черта веревочного! — Поднялись бокалы, — За кобылу несносную! За королеву драмы и за его короля трагедии! За Яшкина и Мэйсека!       Шумно зазвенели бокалы. Очередные пустые бутылки были отставлены в сторонку. Кертис, дернув за рукава как Никишина, так и Лямкина, шепотом сказал: — Там на кухне еще два ящика стоят с шампанским. Поможете мне? — Распить на троих два ящика? — Удивился Никишин, — Хуйня вопрос, Волк неси.       Лямкин громко заржал и тут же пихнул его в плечо: — Сюда принести, балбес.       Они синхронно поднялись и пошли следом за Кертисом. За столом же все присвистнули. Маленький с серьезной свитой ходит везде? Послышались заинтересованные разговорчики. Волк аккуратно вручил ледяные бутылки сначала Саше, а следом и Никитке, доставая их из холодильника. Оба парня вернулись обратно и их шумно поприветствовали. Кертис аккуратно с Сашей обошёл стол, ловко открыв пару бутылок, наполнил жаждущим бокалы. С другой стороны Михайлис помогал, аккуратно утянув у Лямкина бутылочку. — Давай, так как Брукс первый опозорился как опоздавший, — Никишин пихнул недалеко сидящего Михайлиса, — Ты первый подарок даришь. — О, ну блять! — Михайлис улыбнулся, — Ладно! Только не жрите ничего, а то подавитесь, Никита опять крайний!       Никиша с Кертисом пристроились обратно. Лямкин уселся следом. Никитушка же вылез из-за стола и пошел до окна. Дима только сейчас обратил внимание на большую гору подарков под окном, ростом до самого подоконника. И у всех обертка такая красивая. Артур обнял за шею Набокова, и, достав свой телефончик, все с улыбкой снимал для домашнего архива. — Я дарю подарок не один, а как раз с опоздавшим. — Улыбнулся Михайлис, и выудив большую красивую коробку в оберточной бумаге, понес ее до Яшкина, — Там… Две части подарка. Одну можно при всех открыть. Вторая такая… Более личная, это вот… ночью будете распаковывать.       Все притаились. Дима подозвал Никитушку и одарил его поцелуйчиком благодарности в щечку. Второй поцелуйчик подарил Бруксу. Заинтересованно положил руки на коробочку. Повернул голову, кратко посмотрев на Брукса и сказал: — Подозреваю к какой части ты больше был причастен. — Так получилось. — Игриво мурлыкнул Брукс, даже примерно не представляя что же там будет. Но надеялся на то, что на Михайлиса можно надеяться.       Яшкин убрал большую упаковочную бумагу и осторожно развязал ленточку. Издал радостный вскрик. Тут же выудил красивую синюю джерси с барсом. Гордо показал ее при всех. — Теперь ты Яшкин, капитан Казахстан. Дожились. — Усмехнулся Гусев. — Пиздец, мне даже интересно, соберем ли мы все двадцать три штуки за сегодня.       Все синхронно развернулись к большой красивой стенке, где на полочках уже красовались джерси. Все как одна капитанские, игровые и с двадцать третьим номером. Авангард, Автомобилист, Металлург, Трактор, Салават Юлаев, СКА, Локомотив и конечно же Ак Барс уже были. Вот у Яшкина в руках было очередное произведение искусства — форма казахстанского Барыса, ведь барсов никогда много не бывает.       Дима заинтересованно заглянул в коробочку. Вдруг на его лице появилась ехидная улыбка. — Ну ты и гандон, блять, Михайлис! — Яшкин достал из коробки великолепный набор из четырех золотых подков. — Это что такое, я тебя спрашиваю?!       Все впали в истерику. Никитушка же гордо стоял задрав картинно нос. — Лучшей лошадке, лучшие подковки! Кобылка хорошая, тяжеловоз! — Михайлис смело подошёл к имениннику и погладил его по волосам, — Командам обучена. Покорная, характер ласковый. Седло, мне сказали, у тебя удобное. А подковки всегда пригодятся!       Все сидящие громко хохотали над Яшкиным, который ехидно улыбался. — На седло пока никто не жаловался! — Яшкин сдался и начал хохотать со всеми, — Золотая, блять, подкова! И не одна же, сука! Четыре?! — Дима хитро улыбнулся, — Ну сука. Ну подъебщик!       Он сложил аккуратно подковки на стол. Брукс стащил одну из них, явно заинтересовавшись. Холодненькая. И правда очень красивая. Тяжелая. Золотая. На местах, где подковка крепилась к копыту были маленькие бриллиантики. Да и хвостик подразумевал то, что подкова скорее для того, чтобы повесить ее куда-нибудь. Брукс задумчиво почесал щетину. — Вообще-то подковы на удачу дарят. — Вдруг решил похвастаться званием умного Ахтямов, — А тебе ее как раз не хватает.       Брукс передал подковку дальше, дав всем полюбоваться такой красотой. Дима же счастливо улыбнулся. Целая россыпь конфет, шоколадок, и все незнакомой марки. Вытащил из коробки красивые вафельки. Перевернул упаковку. Тут же улыбнулся. Место производства — Республика Казахстан. Ну вот и оно! Сладости! Чтобы у кобылки последние зубки выпали и она разорилась на стоматологе.       А под конфетками была мягкая тканевая упаковка. Михайлис жестом показал молчать и пошел на свое место, довольный отбивая толпе пять.       Дима был заинтригован. Никитушка явно знал что у него крайне специфические вкусы. И что ему не всегда плетки хватает. Все же вытащил самую, как ему казалось необычную вещь. Прокрутил в руке. Хлыст. Облизнулся. Опустив руку под стол, хлопнул им по ляжке Брукса, да так, что тот шампанским от неожиданности подавился. Широкий кожаный кончик хорошо ударил. Подняв взгляд, с благодарностью кивнул Никитушке, сидящем в дальнем краю стола. Подарок ему понравился. Вот и подковка вернулась к остальным. Много кто фотографии на фоне застолья сделал, пока именинник метался что же делать. Дима аккуратно все спрятал в коробочку, отставив ее в сторонку. Вечером полностью посмотрит. Без лишних глаз. — Ну что, черти, кто следующий на меня?! — Дима довольный начал качаться на стуле.