Два медведя в одной берлоге

      В Челябинской области оба бывших снайпера упились до состояния нестояния. Упились настолько серьезно, успев перед этим потрахаться на очередном привале, а следом просто свалились, завалились и никто из них не встал. Радулов, наблюдающий за всем с некоторой долей скептицизма, спрятал моток веревки, которым помечал веточки, чтобы вернуться назад. Кажется, теперь дальше эти двое не уйдут. Услышал уверенные шаги по снегу. Повернул голову. В сумраке вечернего леса было трудно разобрать кто там ползет. Увидев знакомую недовольную рожу, издал смешок, и снова повернул голову обратно. — Ну, сука, черти… — Шел недовольно бубня Широков. — Угнали, блять, до таких страшных ебеней, что мне пришлось Ткачеву звонить, чтобы он меня подкинул. — С Авангарда который? — Удивился Радулов, протянув руку куда-то в сторону, где примерно должен был оказаться собеседник. Сереже пришлось его обойти и, встав уже с другой стороны, он пожал крепкую руку. — Нет, который с Трактора. Это же их заповедник. Ебать, он, поржал, конечно, надо мной. Но все же помог. — Широков издал громкий недовольный вздох, — Ебать мой хуй… То есть эти двое… Напились, поебались, еще больше упились, друг другу еще пару раз присунули, и уснули… В вечернем лесу… В чужой области… — Он повернул голову, — А может ну их нахуй?       Они вдвоем издали тихие смешки. Радулов расстегнул куртку, и сказал: — Мэйсек потяжелее будет. Давай я его потяну. А ты Яшку следом. Или сначала одного отнесем, а потом за вторым придем? — Да я ебал этих жуков путешественников. Лошадь, блять, с медведем, и правда что. Еще расползутся куда. Давай сразу обоих заберем. Так… только ты мне моего Брукса верни. Он дыру в бюджете закрывает. — Вот ты тогда за его вот эту кривоножку итальянскую и прыгай, раз такой умный. А я свою кобылу домой повезу. Напетушествовался уже, хватит с него. По жопе получит за свои выходки.       Широков лишь усмехнулся. Оба капитана синхронно вздохнули и пошли к парочке, что уже довольно начала похрапывать в снегу. Радулов кинул очередную пустую бутылку к себе в портфель, в который сложил уже весь мусор, чтобы не засорять природу. Подхватив Мэйсека, закинул его на плечо. Тяжеленькие нынче снайперы. Широков же потянул на себя Яшкина, с трудом взвалив его следом. Чертовы кости так больно в плечо упирались. Радулов шел уверенным шагом первый, прижимая Брукса за задницу, чтобы он не сваливался. Широков же шел следом, кряхтя, как старое дерево на ветру, снимая с веточек следом за собой веревочки, шепотом благодаря вековые леса за то, что никого не убили, не сожрали, и в болоте не утопили. Сумрак быстро сгущал краски. Ноги в высокой обуви хоть перестали проваливаться в грязь, начав по ней скользить. С горем напополам, уже по полной темноте, дошли до двух машин, стоящих перед домиком. Свалили оба тела на диванчик, укрыв пледом, дав погреться. Сами решили выпить чаю. Радулов подпер голову рукой, сидя на высоком стуле около кухонного гарнитура. Широков же наливал кипяточек в два граненных стакана. Тишина прерывалась лишь потрескиванием бревен. — Пиздец, молодые эти меня уже заебали вдвоем со своими проблемами. — Сергей сложил руки перед собой, сев напротив Саши, — Когда планируешь выходить? — Хочу попробовать уломать тренера на вторую игру. — Саша отпил чай, что был великолепен на вкус. Яблочки, нотки меда и гибискуса. Шумно выдохнул, закрыв глаза, — Не бойся. Играй, как играется. Яшкин сейчас неадекватный будет. Он тебе не соперник. — Ты его таким одного в квартире бросишь? — Удивился Широков, — Я к своему хоть, как коту, за которым тебя оставили последить, пару раз на дню приеду. Хотя думаю, он будет нормальный, если Яшкин его чем-нибудь не отравил. — Твой Брукс травку курит. — Саша приоткрыл глаза. Сергей присматривался к нему. Второй и правда словно не двигался, и довольно сильно слезился. — Ты осторожней сам с ним будь. Забери у него эту дрянь. Она его психику такой нестабильной делает. Ревет постоянно, как не мужик, вечно боится чего-то. Я с ним поговорить пошел, а он как разревелся, как давай выть на меня, мол, забирай своего Яшкина, нахуй не нужен. — Брукс боится только тебя. Потому что боится, что ты у него лошадку заберешь. — Широков повернул голову, услышав недовольный скулеж.       Брукс завозился на диванчике, и нырнул с головой под одеяло, стянув его с Димы. Яшкин же спал развалившись, благоухая ароматами перегара. У него с рук капала вода. Саша поднялся со стула. Дошел до него. Вывернул рукав, вытряхнув остатки снега на ковер. Мягко погладил Диму по волосам, и следом положил руку Мэйсека на него. На лице Яшкина появилась счастливая улыбка во сне. Саша вытряхнул снег и с рукавов Брукса. Уселся обратно. Сделал несколько жадных глотков, притихнув. Прокручивая в руке стакан, остановив взгляд на подстаканнике, признался: — Нужен мне этот Яшкин. Я за него беспокоюсь, потому что без него вообще играть некому. Остальные на него ориентируются. Не буду я трогать твоего Брукса, если он меня провоцировать не будет. Пускай не целуются при мне, не ебутся. Знать не хочу ничего о том, что они в отношениях. Это будет лучше всего. Это я себя сейчас контролирую. На играх такого спокойствия не будет. — Он сделал еще пару глотков. Великолепный чай. Надо будет себе забрать. У него Аня вечно какую-то дрянь заваривает. — Ты мне… вещь такую скажи. — Радулов поднял серьезный, немного злобный взгляд на хорошего старого друга, что сидел подперев голову, болтая босыми ногами, пытаясь понять что не так было в этом Радулове, — Никита мой с твоим Волком все еще вместе? — Не знаю. Не слежу за ними. Вроде были да. Никита, который мой Никита, который Трямкин, мне как-то сказал, что они расстались еще на первом раунде плей-офф. Не знаю. Не могу точно сказать. А чего тебе эти двое опять сдались? — Не люблю служебные романы. — Фыркнул Радулов. — Интересно мне, послушался ли меня Никита, когда я ему говорил не трогать эту героиновую проститутку… — Он поднял голову и вдруг улыбнулся, — Что на открытой тренировке скажешь про нас? — Что мы вам не угроза, но очень постараемся стать вредными. — Не знаю, какой дурак решил, что Автомобилист — слабая команда. — Видимо тот, кто уже отлетел от нас в предыдущих двух раундах. — Сережа поднял стакан в подстаканнике, — Ну что… за славную битву, старый воин? — И пусть удача и слава достанутся самым достойным. — С радостью поддержал его Радулов, звонко брякнув стаканом об стакан.       Они допили чай. Налили еще кружечку и решили друг с другом просто поговорить, пока лесные жители отогревали свои конечности и отсыпались. Спустя еще полтора часа разговоров, они навели идеальный порядок, потушили камин и потащили оба тела на улицу. Широков толкнул Яшкина на задние сидения в белую Ауди. Радулов же осторожно усадил Мэйсека на переднее пассажирское и пристегнул его. Широков с Радуловым мягко пожали друг другу руки, попрощавшись до самых игр, и уселись на водительские сидения. Саша, кратко посмотрев на тело на задних сидениях, включил подогрев. Пристегнулся сам, и, включив фары, очень осторожно развернувшись на небольшой площадке, поехал в сторону дороги. Сережа же, пристегиваясь на ходу, поехал следом за ним. Саша-то тут ехал, он-то знает как на «федералку» выскочить. Пропетляли по двухполосным дорогам, выехали в небольшой город, держа ровный строй друг за другом, а оттуда уже разъехались в разные стороны. Белая машина взяла курс на Казань, а черная отправилась в Екатеринбург, разлучив двух возлюбленных.       В Торонто, от недолгого беспокойного сна очнулся Никишин. Издал довольный стон, открыв глаза. Трезвость пришла с головной болью. Он замер, увидев перед собой Кертиса, что протянул ему стакан с водой и таблетку. На его лице была добрая улыбка. — Бля… — Взвыл Саша, забрав стакан, — Опять что ли… приснилось. — Он закинул таблетку и жадно запил ее прохладной водичкой. — Сука…       Волк положил ногу на ногу, мягко поглаживая его по плечу теплой рукой, рассматривая его. Вдруг прошептал: — Сейчас головная боль отойдет немного… И я тебе кое-что скажу. — Что я — дурак? Так это я и так знаю. — Он повернул голову к нему, смотря с грустью на него. — Скоро домой? — Кертис кратко кивнул, — Ты не передумал со мной в Москву полететь? Или ты вместе с Володей полетишь в Екатеринбург? — Не передумал. — Волк наклонился к нему. Мягко прижал рукой его поджатые ножки к кровати и залез на него. Никишин приоткрыл рот от неожиданности. Кертис сложил руки на его голую грудь, следом положив голову, любуясь явно им, и прошептал, — Я не дам тебе со мной переспать, пока мы с тобой не трезвые. — Ты… — Саша растерялся. Эта прямолинейность Кертиса его ставила в ступор, — Не так я и хочу… — Не ври мне. — Улыбнулся Кертис, — Тем более, что я этого хочу. Есть что-то между нами, правда? — Саша скромно кивнул, смотря на него. Вытащив руки из-под одеяла, аккуратно их положил на его спинку. — У нас с тобой только три часа… И то, это если у тебя вещи сложены. — Он отвел взгляд, хитро оскалив зубки, — С людьми, с которыми я бы хотел остаться чуть подольше, чем на одну ночь, я стараюсь и не позволю себе первого раза пьяным или под веществами. Нет… Только на трезвую. Чтобы оба отдавали себе отчет в том, что делают. Единственное исключение было. Но с тобой хотелось не давать исключений. — Он соблазнительно провел кончиком языка по своим тонким губам, и, уперевшись руками в подушку, около его головы, склонился к нему и прошептал, смотря в глаза, — Хочешь со мной разделить следующие три часа? — И весь следующий сезон. — Дрожащим голосом прошептал Саша, схватив его за задницу. — Тогда я не против подписать контракт с Петербургом ради тебя. Весь следующий сезон… — Он нежно коснулся губами его губ, мягко целуя его первый. Саша прижал его к себе, довольный отвечая на поцелуй. — если я пройду следующие четыре матча с Казанью, и выйду из битвы живым, пускай и проигравшим, я очень сильно хочу согласится на это предложение. — Правда есть маленькая проблемка… в виде Ромы, который будет явно очень недоволен моим выбором. — А ты ему об этом не говори. — Прошептал Кертис, мягко скользя рукой по его груди, любуясь красивым телом, — Любовь должна быть в полной тишине, Саша. Чем меньше людей будет знать о том, что мы вместе, тем лучше будет для нас обоих.       Ники приподнялся на руках, жадно его целуя. Кертис позволил с себя стянуть рубашечку. Скромно улыбнулся, когда Никишин поцеловал его в ключицу. — Настоящий. Нежный. Внимательный и осторожный. — Он приподнял голову, прижав его к себе, откинув его пижамную рубашку на соседнюю кровать, нежно поглаживая руками по хрупкой спине, — У тебя тактильный голод? Тебе нравится, когда я так тебя трогаю? — И я буду очень сильно рад, если ты будешь как можно чаще меня трогать. — Признался Кертис. — Очень сильно голодный. — Он кончиками пальцев провел по его гладенькой щеке, — И еще секретик есть… Но это на десерт. — Мне приснился этот секрет. — Саша свалился обратно на кровать и, вытянув руки, осторожно сжал чужую шею. — Так хочешь? — На лице Волка моментально появилось смущение. Он едва заметно кивнул. — Ха, разгадал тебя, хищник. — Сдамся тебе для всего, чего ты захочешь, если это не помешает нашему с тобой общению. — Кертис мягко прильнул к нему, — Я очень сильно ценю тебя. Ты важен мне. Ты даришь мне такое редкое чувство безопасности и поддержки… Я такое только от Никитки чувствовал. — Он закрыл глаза, шумно выдохнув, — Соскучился по этому чувству. Чувствую себя одиноким брошенным щенком. А ты взял, и подобрал меня. И отпускать же не хочешь, хотя знаешь прекрасно, какое я чудовище. — Ты столько раз мне помогал. Тут вообще-то стоит посмотреть, кто из нас чудовище. — Он улыбнулся. — Ты всех таскал, всех откармливал, вылечивал и отпускал. Раз прошлый хозяин отвязал от твоей лапки ленточку… можно я подержу тебя в руках? Ты не против?       Кертис издал счастливый смешок и отрицательно помотал головой. Он не против. Свалился на него, прижавшись всем телом к нему и целовал его с большим удовольствием. Руки Никишина оголили его полностью. Волк издал довольный стон. Его послушались. Накормят его сегодня. Надо было в ответ быть внимательным. Разгадать его любовь в постели. Почувствовав, как ему предложили оказаться снизу, даже против ничего не стал говорить. Улегся, раскинув ножки. Саша явно любил поцелуи и засосы. Словно… больше чем все остальное. Чувствует, как от его кончиков пальцев, скользнувших по низу живота, прошлись мурашки. Секрет за секретиком, и вот с Саши вырывается довольный стон. Еще до основного действия не дошло, а оба уже были довольны происходящим. Длинные прелюдии понравятся не всем. Но они в этом явно нашли друг друга. Саша был нежен. Уже не раз и не два мозги ему подсказывали как надо действовать. Острые ноготки хищника царапают спину. Довольные стоны благодарят за действия.       Через два часа к ним постучались. Саша сидел раскинув ноги, вжимаясь спиной в изголовье кровати, пока Кертис сидел перед ним на коленях, отсасывая ему, красиво прогнув изящную спинку. — Собираетесь хоть или спите? — Заинтересованно спросил Галкин из-за двери. — Мы уже собрались! — Громко ответил Саша, сделав голос максимально нейтрально, — Что, уже пора? — Через пол часика тогда вылезайте, пойдем.       Саша вздрогнул, прикусив губу, не дав себе издать очередной стон. Любовался великолепной картиной перед собой. И чертовым лучшим минетом в его жизни. Он мягко перебирал рукой темные прядки Кертиса, пока тот, уперевшись локтями в постель, хищно облизнувшись, надрачивал ему уже руками. Мягко обхватил губками головку. Никишин изогнулся, кончив, схватив его за волосы. Шумно выдохнул, пытаясь отдышаться. Кертис же усмехнулся. С трудом все проглотил. Забрался на него и просто прижался к нему. Саша мягко обнял его, закинув голову, тяжело дыша. Они пару минут просто приходили в себя. Саша опустил голову и тут же принялся с ним целоваться. Все не мог им насладиться. Не хотелось его отпускать. Волк отстранился и прошептал: — В душ со мной пойдешь? — Саша с улыбкой кивнул, — Тогда две минуты тебе на то, чтобы собрать все вещи. Я тебя подожду.       Саша с неохотой отпустил его. Кертис слез с него, чтобы не мешаться. Встал, прижавшись к дверному косяку, ведущему в ванную. Никишин задержал взгляд на его голом теле. — Можно тебя сфотографировать? Ты очень встал красиво.       Кертис кратко кивнул. Сделал свой самый заманчивый взгляд, слегка подогнув заднюю ножку. Саша же его сфотографировал на память и, максимально быстро собрался. Вещи с трудом поместились в портфель. Главное он застегнулся. Остальное — детали. В аэропорту пересоберем. Он пошел быстрым шагом за Кертисом, еще на раз продлив себе удовольствие. Переоделись, прихватили вещи, приведя отельный номер в порядок, и пошли вдвоем на выход. Остальная банда спустилась вниз через пару минут. Сдали ключи и поехали в аэропорт. Оттуда их ждал рейс через Турцию на родину. Расселись в небольшом кружке в аэропорту. Аня, усевшаяся бесцеремонно на Артура, болтала ножками и вдруг решила завести разговор о необычном: — Вообще-то, я не только картами Таро увлекаюсь, детки мои. Я вам хотите интересный факт расскажу? — Удиви нас. — Согласился Никишин, сидя рядышком с Никитой, что крепко спал с обеими дочками рядом, а Лиза перешептывалась с Галкиным, что-то показывая ему в телефоне, — Что еще умеешь? Жаб привораживать? Это мы уже знаем. — Я лягушонок! — Возмутился Артур. — Она волшебница… — Это мы тоже в курсе. — Согласился Володя. — А вы… номера свои не забыли, под которыми играете? — Аня сжала в руках красивую колоду с картами Таро, — Вот… давайте я вам с понятного расскажу. У вас у всех двухзначные номера. Даже если вы их выбирали как попало в детстве или не выбирали совсем, а за вас их выбрали родители, или еще что-то, это все равно ваш номер. Ну… так захотела вселенная, чтобы вы под этим номером числились в небесной бухгалтерии. — Она взмахнула изящной ручкой, — Яшкин носит двадцать третий номер, сославшись на то, что это дата его рождения. Но это очень интересный номер. Ему подходит в пару только тот, у кого будет семерка вторая. Чтобы тройка сложилась… поняли? — Она на ножке принялась чертить воображаемую схему, — Мы точно знаем, что у него первым мальчиком в Казани был… Радулов. У Радулова сорок седьмой номер. Но четверка с двойкой смотрится не красиво, особенно когда падает сверху еще единичка, потому что тройка с семеркой сложились… И того у него все равно семерка остается. — Она вытянула руку, — Поэтому, Никишин и Лямкин — ему друзья, от которых он не может отлепиться, а вот восьмерка Яшкину противопоказана. Поэтому с Дамиром они разошлись. Вы вот… Двадцать первый, на тройку прекрасно накладывается, у тебя Саша две четверки, очень хорошее число. Когда ты держишься подальше от него, твои две четверки не превращаются в проклятую восьмерку, а значит он тебя ценит и любит. Только ближе, две четверки складываются, получи восьмерку и получи судьбу Жафярова — чуть что, сразу скандал. Девяносто шестой, который опять спит, как лошадь после купания, — Толпа тихонько усмехнулась, стараясь не разбудить Домовенка, — У него получается сто девятнадцать, но сложив две единички и девятки… получим? — Четыре получим. — Ответил Галкин, поставив всех в ступор. — Так… два же. — Растерялся Волк, опустив голову, — Ну… сто девятнадцать. Один, плюс один, плюс девять… Одиннадцать. А сложив две единички, получим два. Я понимаю такой ответ от Яшкина или самого Лямкина получить, которые дальше трех считать не умеют, ты-то куда… — А я тридцать первый. — Грустно сказал Артур, обнимая Анюту, — А я… — Пятьдесят четыре. Это восемь. Ситуация как и у Никишина. — Аня кивнула, — Поэтому у тебя не все спокойно. Проблема такая же как и у Дамира. Восьмерка противопоказана. Тяжело, но возможно. Ты же мне жаловался, что Яшкин в рандомный момент от тебя отворачивается. Вот это из-за этого. Дамир устал это терпеть. А вы с Никишиным любите экстрим по жизни. — Ну Яшкин же сейчас с Мэйсеком. — Оживилась Лиза, отвлекшись от праздного разговора с Володей, — Двадцать три и семнадцать. Сорок. Оно же четыре. — Им начертано остаться лучшими друзьями. — Согласилась Аня. — Но Яшкин всегда все портит. Ему опасно, например, с Да Костой сталкиваться. Это ровно сто. Прям ни шага в сторону. Таких чисел надо беречься.       Лиза задумалась, слегка сгорбившись на кресле, задумчиво смотря на Аню. Стефан очень враждебно к Яшкину настроен. Объяснения этому она так и не нашла, сколько бы они с Сашей и Стефани не общались в своем тихом кругу. Она опустила голову, снова активировав экран телефона. Давно Даррена на связи не было. Ее это пугало. Даррен должен был дома есть любимые вкусности мамины и гулять среди кленов. А он… молчит. Это на него не похоже. Она встрепенулась, когда все уставились на Кертиса. — Я не виноват, что я под четырнадцатым номером играю. — Растерялся Волк, — И там десять получается, а не сто. Не надо меня беречься… — Любые числа, которые выходят в равные — не сулят встретившимся ничего хорошего. Поэтому стоит беречься обладателей такого же номера и того, с кем такие расчеты получают итог десять или сто. — Так стоп. — Вдруг Артур взмахнул руками, — Яшкин страшно враждует с Шипачевым. Двадцать третий против восемьдесят седьмого. Сто десять. — Он вытянул руку, указав на Домового, — Он враждует с Дарреном Дицем. Девяносто шестой и сорок четвертый. Сто сорок. — Числа складывающиеся по итогу в такие — могут вылиться либо в страшную вражду, либо в страстную любовь. — Аня кивнула, — Быть осторожным стоит, если хотите друг с другом дружить. — Она аккуратно ткнула пальчиками в мальчишек. — Двадцать один и тридцать один. Итого пятьдесят два. А это семь. Когда вы друг с другом при Яшкине общаетесь, он наверняка от этого не в восторге. — Мальчишки синхронно кивнули. — Девяносто шестой и двадцать первый, итого сто семнадцать. Сто семнадцать это девять. Девять редкая цифра в окружении Яшкина. Неопасно. Двадцать первый и первый. — Галкин тут же повернул голову, — Четверка. Ваша связка перед Яшкиным будет ему приносить удачу. — Тренера поставили в связку с Яшкину двух защитников. — Подал голосочек Артур, — Пятьдесят восьмого и девяносто шестого. Десятка. — Пизда Яшкину. Все понятно. Вертай все взад. — Усмехнулся Никишин. — А тебе с Волком хорошо дружить. Явно будет лучше, чем дружить Кертису с Михайлисом или Лямкиным. Причем у Кертиса могло что-то сложится с Михайлисом больше всего. Но это шестерка. А у вас девятка. И тебе и ему девятка — счастливое число. — Пиздец, у меня уже голова болит. — Взвыл Никита, — Я только слушаю эту херню, даже не пытаясь ее считать. А тут уже какой-то пиздец. — Стоп. — Галкин очнулся, похлопав глазами. — У нас сейчас время плей-офф. У нас два капитана. Александр Радулов и Сергей Широков. Сорок седьмой и пятьдесят второй. Две девятки. — Че, бинго сорвали? — Сонно спросил Никита, упав на плечо Саши, прижав к себе младшую малютку, — Куда идти получать выигрыш? — Спортлото какое-то, ей богу. — Усмехнулась Милена, — Я еще понимаю по датам рождения считать. Там вот… — Давайте закончим на этом! — Взмолились мальчишки.       Волк задумался, опустив голову. Ну он же не виноват в том, что он четырнадцатый номер. Пока все начали шуметь и обсуждать услышанное, он молчал. Но тема довольно быстро переключилась на следующие билеты. — Волк, Никишин, вы в Москву. Лямкин со своей бандой, Ахтямов со мной, в Казань. Милена, ты со своей птицей в Екатеринбург. — Аня раздала каждому следующий посадочный, — Все понятно? — Увидев синхронные кивки, улыбнулась, — Понравилось хоть с чужаками обитать?       Вопрос вызвал довольно бурную реакцию. Обсуждали они его до самой посадки в самолет. Расселись, следом снова большая часть свалилась в сон. Кертис же лежал на плече Никишина, что сидел рядышком с ним. У него было много мыслей по поводу услышанного. Через пару часов, Никитка, повиснув на кресле впереди, подергал Волка за капюшон. Кертис задрал голову, нежно сжимая руку спящего Никишина. Домовенок шумно шмыгнул носом и сказал: — Ты Брукса не сможешь навестить? — Скорее всего прямо с вещами к нему пойду. А что такое? — Лошадку отправишь в Казань или мне слетать? — Я отправлю. Если, что, поймаешь его? — Никита радостно кивнул, — Как ты там со своей Снежной Королевой? — Все в порядке. Мы поговорили. У нас стало все полегче, хоть она, я слышал, продолжает тебя пихать. — Ничего страшного. Я потерплю.       Никита не мог свести взгляда с его руки, сжимающей чужую. Вдруг перевалился через спинку кресла и впился поцелуем в Кертиса. Волк, даже растерявшись от настолько яркого внимания, жадно отвечал ему, положив вторую руку на мягкую щечку. Никита отстранился, едва заметно улыбнулся и прошептал: — Рискнул мальчишка подойти к тебе? — Я давно вижу этот взгляд на себе. Я такие вещи хорошо распознаю. Пытался в себе нужные ответы найти, чтобы, если что, чтобы не морочить мальчишке голову. И нашёл нужный ответ. — Он кратко показал на сжавшуюся руку спящего. — Теперь будет вот так. — И на следующий сезон ждать тебя в синей форме снова? — Пока боюсь загадывать. — Он хмыкнул, — Никита, мне оставили срок и очень короткий до конца жизни. И поставили условие, которое мне надо соблюсти, чтобы… тебя под удар не подставить. В любом случае, будь сильно осторожен. Не знаю, откуда прилетит по нам, хоть и есть пара мыслей. Но я постараюсь сделать все, что смогу, лишь бы это помогло. — Тебе помочь в чем-то?       Волк завороженно смотрел ему в глаза. Он явно имеет до сих пор много влияния на Яшкина. Но он не хотел его в это втягивать. — Давай так… Если я не справлюсь сам, то попрошу тебя помочь. Надеюсь, но у меня хватит влияния на одного мальчика. — Хорошо. — Прошептал Никита. — Я тебе доверяю. Но если что, номер знаешь.       Волк с улыбкой кивнул ему. Мягко провел рукой по его растрепаным волосам. Нежно и очень осторожно поглаживал его, пока Никита с довольной мордой наслаждался ласковыми прикосновениями. Через минут десять мягких поглаживаний, острый голодный взгляд заприметил, что стюардессы одевают фартучки. Тут же нырнул обратно, и начал елозить. Разбудил Лизу, что недовольно хлопнула его по морде пледом, укрывшись уже с головой.       Спустя пару обедов и очень долгий полет, самолет приземлился в очередном турецком городе. Первые, попрощавшись и заобнимавшись ускакали те, кто летели в Казань. Через час сбежали и те, кто летал в Екатеринбург. Волк сидел сложив под себя босые ножки, пригревшись на солнышке, пока рядом дремал Никишин, стараясь не подглядывать в заполняющийся дневничок. Он уже много исписал, хоть не так давно. Услышали об объявлении на посадку, отправившись в путь. Усевшись в бизнес-классе, едва успели сделать по глотку шампанского, как Саша, прокручивая бокал, решился сказать: — Скорее всего Рома нас будет ждать в аэропорту. — Скорее всего. — Согласился Кертис, сделав задумчиво глоток, и положил ногу на ногу, развалившись в мягком кресле, — Прилетим и побежали? — Думаю, даже если мы успеем до машины добежать, они нас на трассе нагонят. — Никишин закрыл одной рукой лицо, сгорбив спину, — Блять, вот я никак не готов играть в шпионов. Я хочу просто играть…       Волк лишь усмехнулся, и тихо сказал: — Если хочешь, могу сдаться Роме сам, чтобы тебя не тронули. Вывернусь потом как нибудь. — Нет, я тебя, такого красивого, этому уроду точно не отдам. Обойдется. — Он залпом допил шампанское. — А… Мы же к родителям поедем. Точно. Тогда надо будет хорошенько попетлять по городу.       Кертис наклонился к нему, мягко прильнул, и едва слышно мяукнул. Ники принялся поглаживать его по голове и прошептал: — Хороший котик. Ты мне нравишься. — Ты мне тоже. Прости, что так долго заставил тебя ждать. — Оно того стоит. Я прекрасно понимаю, что у тебя не все так просто.       Волк лишь с грустью кивнул, дохлебав свое шампанское. Самолет мягко уселся в аэропорту Москвы. Саша, шагая на выход, затянул лямки у портфеля. Кертис торопливо шагал за ним, заматываясь в шарфик. Немного осталось. Они вышли вместе с большой толпой народу, что волочили свои чемоданчики, и следом медленно расползлись по месту получения багажа. Саша же шел первый, волоча Волка за собой, словно ребенка. — Никишин, куда же ты так торопишься? — Серьезным тоном спросил Динго, перегородив дорогу им, — С нами пройдёшь.       Кертис замер, почувствовав теплые руки Ромы на своих плечах. Недолго думая, мягко отпустил руку Саши. Резко дернулся, схватив Рому за запястье, и, развернув его к себе спиной, с силой оттолкнул от себя. Никишин с размаху оттолкнул от себя Динго синхронно с ним. Они тут же схватились за руки и быстро побежали на выход с аэропорта. Шумно пробежались по лужам. Саша запрыгнул на водительское сидение. Кертис, едва успев, нырнул на пассажирское. Дверь пришлось на ходу закрывать. Шины громко заскрипели. Ники быстро пролетел по большой площади парковки около аэропорта, и вырулил в город, быстро проскакивая мимо машин. Кертис, с трудом найдя где потолок, где пол, вытянул руки к переднему креслу, и сам пристегнул Сашу. — Блять, а я так надеялся, что он не поедет следом за мной.       Кертис с опаской выглянул из-за пассажирских сидений, уставившись на машину вдалеке, что явно тоже быстро мчалась на пределе возможностей, нагоняя их. Волк пристегнулся сам, скинув портфельчик на пол, завороженно смотря за тем, как быстро пролетают деревья и деревушки мимо дороги. Они гонят слишком быстро. Волк поджал губы. Было очень страшно. Саша же, успевая проскакивать на завершающий сигнал светофора, поехал через деревушки, решив дать небольшой крюк по городу. Одной рукой рылся в портфеле, сосредоточенно смотря на дорогу. Выташил быстро ключи, которых Кертис никогда не видел раньше. А вот и дома стали выше, застройка плотнее, а дороги шире. Они въехали в Москву. Саша присматривался, с опаской поглядывая назад. Через сорок минут погони на высоких скоростях, он вытянул руку еще на дороге, видимо открыв гаражные двери в новостройку. Машина занырнула внутрь и двери тут же закрылись. Саша, оставив машину на месте, упёрся руками в руль и шумно выдохнул. — Ахуеть. — Констатировал Кертис. — Как в хорошем детективе погоня от злодеев. — Он усмехнулся и гордо сказал, — Я горжусь тобой. — Саша с улыбкой кивнул, отстегнувшись и повернулся к нему. — Ты же мне на старый дом показывал. А это новостройка. — А мы сейчас в соседний дом пойдём. У меня тут только машино-место. А родительский дом напротив. Я если в гости приезжаю, уют хочу, а не думать о том, где машину оставить, чтобы ее не свистнули.       Он вышел из машины, и, открыв дверь перед Кертисом, подал ему руку. Закрыв машину следом, взял его под ручку, в развалочку выйдя с дома. Они вышли на улицу. Полнейшая тишина. Волк повернул голову и шепотом спросил: — Ушли?       Саша с опаской кивнул. Они перебежали дорогу и скрылись в высокой старенькой панельке. Поднялись на седьмой этаж. Саша открыл своими ключами двери. — Мам, я дома! — Радостно сказал Саша, — А я с другом.       Волк скромно улыбнулся ему и зашёл следом. Их тут же поприветствовали, обняли и отправили на кухню, с обязательной остановкой в ванной. Тихо и уютно тут. Кертис подошел к окну, где не так далеко виднелось посольство. Красивые тут виды. Обернулся, когда его подергали за худи, позвав поесть. Они тут с ночёвкой, а следом Кертису придётся лететь с утра пораньше домой. Хотелось разреветься, но он старательно это скрывал.       В Казани раздался усталый тяжелый вздох. Радулов дотащил безжизненное тело Яшкина. Бросив его на кровать, облизнул губы. Яшкин крепко спал, вообще не обращая внимания вообще ни на что. Саша задумался, переведя взгляд на тумбочку. Наверняка у него там есть что-то припрятанное. Нади, стоящая около окна, недовольно сложила руки на груди. Только Радулов потянулся до тумбочки, резко дернула рукой, и провод, у Саши под ногами, решил выскочить из-под босых ног. Он завалился. Нади грозно хмыкнула и прошептала: — Обойдешься. Ещё только твоего члена в моем муже не было за последнее время. Радулов, нахер иди.       Саша вздрогнул, услышав шепоток, и обернулся.       Никого. Вот только с головой ебнуться не хватало. Это все от этого поганого Яшкина. Зараза всякая. Поднявшись с большим трудом обратно на ноги, пошел рыться в гардеробе. Достал ближайшую пижаму, на которой были вышиты звездочки. С трудом совладав с Димой, стянул с него худи и футболку. У него потекли слюни при виде его голого торса. Он свалил его на кровать, сжав в руке рубашку за воротник. Вытянув руку, растопырил пальцы и провел руками по мускулам. Улыбнулся, увидев у него на руке браслет с пионами. Так он и не снял его. Ладно оставим игрушку лошадке. Пускай бегает и звенит, как троллейбус с привязанными к нему консервными банками.        Он натянул на него рубашку. Провел нежно руками по впалому животу и расстегнул штаны. Стянул их очень осторожно. Нади зорко за всем следила. Услышав звонок телефона, быстро подбежала к нему. Склонила голову, мягко заправив волосы за ушко. Диме звонил тренер. Она кинула телефон на кровать. Радулов даже не понял откуда он свалился. Взяв телефон, посмотрел с грустью на него. Нади подошла к нему со спины. Положила ручки на его глаза. Радулов замер, чувствуя лед на коже. Зажмурился, боясь собственных ощущений. Она улыбнулась, прислушиваясь к своим ощущениям. Сколько у него повреждений. — Давно не видел двумя глазами, пес? — Я не пес. Я друг. — Прошептал Радулов, стоя приподняв раскрытые руки, не понимая что происходит. Какой-то голос… словно из головы? — Отошел от Яшкина и не трогаешь его. Положил на кровать лошадку, одеялком накрыл, и сгинул нахуй из этого дома, чтобы я тебя тут больше никогда не видела.       Саша едва заметно кивнул. Нади тут же убрала руки и отошла. Радулов раскрыл глаза. Повернул голову, зорко осматривая одним глазом комнату. Темнота хозяйской спальни и тишина очень сильно давили на психику. Он натянул на Диму штаны и, закинул его копыта на кровать. Яшкин вдруг издал недовольный вой, схватившись за голову. Поджался на кровати, выглядя совсем жалким. Радулов осторожно уселся рядом. Тут же взял его за руку, дав переплести пальцы. Диме наверняка сняться кошмары. Он все еще от них никуда не делся.       Яшкин же стоял раскинув руки, крепко в одной из них сжимая клюшку, растерянно смотря на табло на ТатНефтьАрене. Стадион был битком. Болещики шумно приветствовали его, махая зелено-красными шарфиками. Карие глаза с ужасом смотрели на табло. Перед ним — вражеская команда. Белоснежный ледокол с красными деталями на форме с грохотом несся по крепким льдинам Казанской обороны. — Я все исправлю. — Словно в бреду прошептал Дима, смотря на счет семь-ноль в пользу гостей из Екатеринбурга. — Только дайте мне шанс. Я все исправлю. Мы сможем. Не разочаровывайтесь в нас…       Он опустил голову. Перед ним стоял Широков, крепко сжав клюшку в руке. Чужой капитан. Взгляд скользнул ему за спину. Во взгляде Волка, что стоял у него за правой рукой было разочарование. Брукс, боязливо выглядывал из-за левого плеча капитана, словно боясь только его. На его лице были яркие царапины. Грозные Трямкин с Воробьевым смотрели на него с ненавистью.       Яшкин попятился вон с центрального круга вбрасывания. Стоило ему сделать шаг, как приветственные крики стадиона сменялись недовольством. Острые лезвия коньков скользнули еще назад. Он резко обернулся. Кого… кого он защищает? Кто в его команде? Кто его поддержит?       Шипачев с одной стороны. Радулов с другой стороны. Ненависти и злобы не меньше чем в чужаках. В защитниках недовольные Свечников и Адамчук. На воротах, раскинув ноги в защитных щитках, подняв забрало шлема, с явной насмешкой в глазах смотрел на него Мифтахов. — Не правда. Не мои. — Яшкин опустил голову. Он казанский капитан. — Я все исправлю! — Лжец! — Крикнула ему его команда. — Я еще могу выиграть этот матч! — Взмолился Яшкин. — Обманщик! — Крикнули ему чужаки. — Я не подведу вас. — Заверил Яшкин.       Трибуны недовольно взревели, да еще так громко, что недовольный вой отражался в его слабом ватном теле. Его начали свистать. Начали «фукать». Команда от него отшатнулась. Дима попятился назад, зажмурившись, закрыв руками в крагах голову. В него полетел мусор с трибун. Недовольство возрастало. — Слабак! Неудачник! Обманщик! — Я не такой! — Вскрикнул Дима, — Вы же знаете! — Позор! — Заорали трибуны, — Яшкин — уходи! — Синхронно завыли болельщики, — Яшкин — уходи! — Вы не можете так со мной поступить. — Всхлипнул Яшкин, беспокойно осматриваясь, ища хоть в ком-то поддержки из тех, кто был на льду. Но все показательно воротили нос от него. — Наркоман! Дрянь! Проститутка! Алкоголик! — Слышались оскорбления. — Я не такой. Я исправлюсь. — Лжец! — Заорали на него обе команды.       Яшкин вжался в ограждение на красной линии, заливаясь горькими слезами. Все от него отвернулись. Все его бросили. Радулов кидался в него мусором так же как и вся его команда. Дима, прикрыв морду рукой, посмотрел на чужаков. Они осуждали только взглядом. — Брукс! Помоги мне!       Мэйсек сделал шаг вперед. Его тут же его соплеменники оттащили назад. — Не общайся с этим выродком. — Попросил Широков, — Не лезь к этому отродью. — Брукс! Брукс, пожалуйста! — Взвыл Яшкин, — Умоляю!       Брукс сделал несколько шагов, вырвавшись из-под опеки своих. Но вот Радулов вытянул руку с пистолетом, направив его на Брукса. — Уйди от него. Не смей ему помогать. — Прорычал Саша. — Брукс, пожалуйста, помоги мне! — Попросил жалобно Дима, кажется, совсем оглохнув от ненависти, льющейся с трибун.       Только Мэйсек протянул ему руку, как раздался выстрел. Яшкин издал громкий вскрик, почувствовав, как горячая кровь близкого человека забрызгала ему лицо.