Два медведя в одной берлоге

      Торонто. Канада.       Пошел последний вечер у большой банды с разных городов, когда можно насладиться чужой страной. В компанию к Артуру, Ане, к Володе и его девушке Милане, к Никите, Лизе и еще двум деткам, а так же Кертису и Саше Никишину присоединились старые знакомые Ахтямова — Остон Мэттьюс, Митчелл Марнер и Вильям Ньюландер. После разбавления шайки Екатеринбурга, Казани и Петербурга Торонто, разговоры пошли очень странные. То слышались отголоски русской речи, тут же неистовый ржач и анекдоты на английском. Когда промелькнул недовольный вскрик на шведском, да еще и на всю улицу, чтобы все прохожие обернулись, ржач стоял еще минут пять.       Никитка, опустивший голову, присел на корточки перед любимой Алинкой, что дергала его за рукав. — Пап, я сильно спать хочу. А мы не можем домой вернутся?       Лямкин осмотрел компанию. Скорее всего они будут гулять всю ночь. По-хорошему детей бы и правда спать оставить. Он поднял голову и кратко улыбнулся Лизе, что встала рядышком. Озвучил просьбу дочки. — Ну давай их спать уложим, а потом вернемся. Только интересно стало.       Никите ничего не оставалось, как согласится. На его удивление, Лиза сама решила предупредить толпу о том, что происходит. И пошла до Анюты, что явно пыталась быть «как все» и общалась с местными на их языке, хоть ей было и очень некомфортно. Девушка, услышав просьбу от Лизы, что-то шепотом спросила уже у Артура на ушко. Пошептавшись в сторонке от общей братии, Лиза, кажется, узнала все что надо, и взяла Алину за руку, вручив отцу младшую, что крепко спала. Они пошли молча по ночному Торонто, что только начал оживать. Ночные улицы города небоскребов сияли вывесками, ларьки манили едой. Но их путь, почти двадцать минут до отеля прошел в полнейшей тишине. Добрались до своего номера, уложили обоих дочек спать. Лиза решила заодно сменить наряд. Никита стоял прижавшись плечом к стеночке, наблюдая за тем, как она при нем переодевается. Классическое повседневное черное белье сменилось на очень красивое, темно-красного оттенка с великолепными кружевами. Лиза с улыбкой посмотрела на Никиту, ничего ему не сказав, и надела красивое платье по колено, что идеально сочетались с ее высокими сапожками. — Ты очень красивая. — Смело сказал Никита, — Я даже не видел у тебя такого комплекта. Тебе идет этот цвет. — Льстишь, Лямкин? — Ухмыльнулась девушка, подойдя притык к нему, смотря в глаза. — Чего надо? — Ничего. — Прошептал он, — Просто комплимент. Ты же знаешь, что я делаю их просто так. — Ты же знаешь, что я их не воспринимаю. — Она порылась в сумочке, и, смотря ему в глаза, подвела губки ярко-красной помадой. Никита прекрасно почувствовал сладковатый аромат меда. Его взгляд замер на ее губках, слегка изогнувшихся в улыбке. — Переоденься, селянин, мы не в твоей деревне, которую кто-то по ошибке городом назвал.       Никита растерялся. Она же прекрасно знает, что у него из гардероба две футболки, одни штаны и пара сменных носков с трусами. Ему было просто не во что переодеваться. Он опустил взгляд, проигнорировав ее пожелание. Опять она Казань деревней обзывает. Как он устал уже доказывать, что это не так. Мысли сбились. Небольшой животик едва заметно выпирал, привлекая внимание. — Лиза, я хочу поговорить. — Не порти мне настроение. Пошли. По дороге скажешь че ты там хотел. — Она его легонько оттолкнула в плечо, убрав со своего пути, словно преграду, и пошла на выход.       Никите ничего не оставалось, как пойти за ней. И даже… спереть не у кого ничего было. С чего она вообще так нарядилась?! Они идут просто в какой-то кабак местный, уж другого названия он не знал. Он прекрасно знал это заведение, куда они сейчас по картам пойдут. Там скорее всего, еще с периода его молодости и игре в «Морошке» нихера не изменилось. Ну да, называется ресторан, но в любом «Маке» на родине и то лучше обслуживают. Лиза застегнула свою курточку, грациозно шагая по тротуарам, снова уткнувшись в телефон, и вдруг сказала: — Чего ты там хотел? — Лиза, как ты себя чувствуешь? Все в порядке? — На что намекаешь? — Удивилась она, отвлекшись от экрана, — Я плохо выгляжу? — Нет. Я же только что сказал, что очень хорошо. — Никита даже растерялся от такого резкого наезда, шагая рядышком немного неловко. Она шла по сухому и чистому тротуару, а ему оставалась участь либо скользить по наледи, либо по грязи. — Давай мы хоть раз поговорим по-взрослому. Я же вижу все прекрасно. Ты же беременна. Ты не… — Ты считаешь, что я выдумала эту беременность. — Резким ледяным тоном ответила Лиза, отдернув свою руку, не дав ему даже попытки взять ее за руку, — Вот и сиди, и молчи, придурок! Чего хочешь спросить еще?! Ну, давай, облей меня еще дальше помоями. — Не надо… — Никита в очередной раз пожалел о том, что вообще начал с ней серьезный разговор. Сейчас просто будет скандал и он все равно останется виноватым, как и был до этого, только помоями его обольют напрямую, а не косвенно, — Я ж не сам это выдумал. — Я не хотела об этом матери говорить. Собрался он тут по-взрослому о чем-то говорить. Не вырос ты еще, Никита. Двое детей у нас с тобой, а ты все такой же дурак, какой и в школе был. — Она недовольно фыркнула, ловко перескочив лужу, даже не обратив внимание на то, что облила его, что шел сзади. — Мать мне скандал закатила, отчитала меня так, словно мне пятнадцать лет! Ненавижу тебя за эту выходку. — Ты не брала от меня трубки. — Попытался защитится Никита. — Месяц! — Ты трахался с мужиком, когда я в тебе нуждалась! Нахер бы ты пошел к нему обратно. Или что, натрахался со своей казахстанской проституткой, а все равно домой в семью тянет? Давай, что, опять мне ждать от тебя твой ебучий букет? Признавайся сразу, сколько раз ты ему отсосал уже тут? Сколько теперь цветов будет в моем букете? — Лиза, я все время рядом с тобой. Ты издеваешься сейчас надо мной? — Поразился Лямкин, — Во-первых, перестань орать на всю улицу. Во-вторых, я же сказал, что буду рядом с тобой. Что ошибся… Да. Но ты же приняла мои извинения. Хватит на меня орать, я не мальчишка. И мне не то что уже не пятнадцать, я старше тебя на год. — А мозгов все равно как не было, так и нет. — Девушка резко остановилась, со злобой смотря ему в глаза, — Ну? Что тебе еще хочется обсудить, дипломат ты мой ебучий?       Они остановились на тротуаре, где почти не было никаких машин, и совершенно не было пешеходов. Тихая улочка, освещенная желтоватым светом, грустно тающий серый снег под ногами. Никита завороженно рассматривал свою красавицу жену. А она в ответ явно пыталась его поджечь взглядом, ожидая хоть какого-то ответа. — Это мой ребенок? — Это твой ребенок. — Тут же ответила резким тоном она, — Не жди его. — Почему? — Удивился Никита, — Ты… — Да, ты все правильно понял. Слушай, Никита, я же вижу как ты на него смотришь. Как ты общаешься с ним. Может ты нахер пойдешь? — Понравилось изменять, теперь пытаешься мне закатить скандал чтобы я сам ушел? — Растерянно спросил у Лизы Никита.       Девушка поджала яркие губки, ничего ему не ответив. Злоба с лица ушла. Она моментально отвела взгляд. Никита разочарованно смотрел на нее, тяжело дыша. — Не было ничего. — Даррен, когда пытался меня убить, — Он повернул руку тыльной стороной, показав на руке широкий шрам, что остался от сквозного ранения, — сказал мне о том, как ты довольно и громко стонала под ним. И я прекрасно знаю о твоем комплекте белья цвета морской волны, на котором есть детали, вышитые золотом. — Лиза смотрела ему в глаза, уже не выглядя воинственно, — Он не наврал мне, да? Я думал он просто пытается меня на ревность вывести. А он… правду рассказал? — Не было ничего. — Ледяным тоном ответила Лиза. — Ты весь вечер в телефоне. С кем переписываешься? — Не твое дело.       Никита опустил голову, растерянно кивнув. Провел языком по губам, раздумывая, что бы ответить. Выхода перед ним не оказалось. — Если будем разводится, то… — Не смей на развод подавать. — Моментально ответила Лиза, сбавив воинственный тон, — Мне больно. Мне обидно, что ты меня в этом во всем обвиняешь. — А мне не больно слышать твои выпады? — Поразился Никита, — Не больно слышать, что ты хочешь избавиться от ребенка, которого мы так ждали? Скажи напрямую из-за чего ты меня как малолетнего пацана таскаешь за шиворот. Ну? Что я не так делаю? Я тебе не изменяю. Не смотрю даже на Кертиса. Ты надумываешь себе странные ситуации, делаешь меня виноватым, сама же на это обижаешься, и мне не говоришь. Я же говорю — давай поговорим. Ты мне каждый вечер отвечаешь — не сейчас, потом, не мешайся. Я тебе что, щенок, чтобы ты меня пинала так? — Ты трахался с мужиком, Никита. Не раз. Не десять. Ты ездил к нему весь сезон в другой город. Как ты думаешь, как легко я это прощу? — Ты спала с Дарреном, я правильно понимаю? — Никита сам решил напасть в ответ. — Да, спала, и что?! — Девушка взмахнула руками, — Ну?! Снимешь кольцо и подашь заявление на развод? Опять пойдем ЗАГСу статистику портить? Ты меня не кинешь. Ведь… — Она отвела взгляд, — Любишь меня. Я же знаю. Сама дура, что люблю тебя такого… дурака деревенского. — Да ничего. — Спокойным тоном сказал Никита. — Ничего, Лиза. Просто надо очень много смелости чтобы признаться в измене. Ты прекрасно знаешь, что ты у меня четвертая девушка в жизни. И первая жена. — Он пожал плечами, — Ты знаешь о том, что все мои прошлые отношения закончились именно из-за измены. Это было один раз? — А какая разница? — Лиза фыркнула, — Я же для тебя уже все, использованный материал. Все, тебе же теперь противно ко мне прикасаться будет.       Никита протянул к ней руки. Едва Лиза осмелилась сделать шаг к нему, как Никита впился в ее ярко-красные губки своими. Лиза тут же обхватила его за шею руками, пошатнувшись. Они долго стояли и целовались на тротуаре. Лиза спустя пару минут осмелилась отстраниться. Замерла, смотря Никите в глаза. — Я прекрасно научился за две твоих беременности переживать все твои штормы. Ты можешь рычать и кидаться на меня сколько угодно. — Он слегка улыбнулся, облизнув языком сладенькую помаду, увидев ее улыбку, — Мы оба не идеальны. Просто я хочу знать, один ли раз это было, и постоянно. И если ты не будешь против, хочу сделать тест на отцовство. — Это было не раз, и не десять, Никита. И не только с ним. Но как только ты вернулся ко мне — все измены закончились. Сделаем тест, чтобы тебе было спокойнее. Я не против. Но… — То есть ты мне изменяла так же долго, как и я тебе? — Осторожно спросил Никита, пытаясь примерно составить пазлы в голове, — И при этом я для тебя так и не заслуживаю прощения, а я тебя простить не то, что должен, а даже обязан. Правильно я понял? При этом у меня был один партнер, с которым мы переспали ровно девять раз за все это время, а у тебя был не один, и с каждым, я полагаю, было не по разу? — Лиза неуверенно кивнула, — Интересный ход мысли. Либо мы с тобой забываем про измены, сохраняя семью, больше ни на кого не смотрим, скандалы друг другу не закатываем, и растим лисят вместе, — Он вытянул руку, мягко указав на животик, — И этого тоже, кто бы там не прятался. Либо, Лиза, сворачивай телеграмм и заходи в Госуслуги. — Я хочу остаться с тобой. Мне нужна была поддержка. Да, я поступала глупо… — Она зажмурилась, отвернувшись, — Никита, но… — Я жду конкретного ответа на конкретный выбор. Я услышал все что надо будет. — Не боишься, что тебя в Торпедо заберут? — Вдруг спросила Лиза. — Да как-то не особо. — Улыбнулся в ответ Никита, — Рогами в металлодетектор не протиснусь. Но ничего, у меня много в окружении людей, которые научат меня проходить через него. Отношения — работа обоих. Я готов выслушать тебя, чего тебе не хватило, и все тебе дать. Но в ответ жду чего-то похожего. Если ты не хочешь ничего для меня делать, если ты продолжишь так ко мне относится, то я просто уйду, Лиза. Я не уйду к кому-то. Я уйду в никуда. Если будет еще хоть одна измена, я просто молча встану и уйду. Не будет больше скандалов. Но больше ты в дом, в котором живешь, не вернешься. — А я тебе уже не могу такие условия поставить?! — Фыркнула Лиза, сложив руки на груди. — Можешь. — Лямкин пожал плечами, — Только вот я больше не буду изменять. И не делал этого после того, как вернулся к тебе. А ты? — А я изменяла. — Лиза опустила голову, — Я тебя услышала.       Никита поджал губы. Ее «я тебя услышала» всегда было равно «мне все равно что ты мне сказал». Разговаривать дальше не имело смысла. Но он все же спросил: — Так что, мне в ответ будет хоть что-то? — Нет. — Лиза отвела взгляд. — Мы можем вернутся наконец к ребятам? Я только почувствовала себя в своей тарелке, а не среди этих малолеток, с которыми даже обсудить нечего.       Лямкин неуверенно кивнул. Ему-то казалось, что они хорошо ладили, и она дружила с этими, как она выразилась, малолетками. Никита себя нормально чувствовал и стоя между Артуром с Володей, и между Яшкиным с Радуловым. У него либо сейчас универсальный возраст, либо он проще ко всему относился. Они перешли, наконец, дорогу, и продолжили быстрым шагом нагонять толпу, что уже наверняка расселась в ресторанчике и уже даже накатила пару стопочек. Никиту очень сильно оскорбляли и задевали ее ледяные слова. Но он прекрасно знал, что это просто такой период. Потом она станет сильно легче. Снова позволит прикасаться к себе. Снова позволит обнимать. Снова начнет таскать его вещи, а потом откажется их отдавать. Просто такой период. Просто ее организм все так переносит. Он опустил голову. Он устал от всего происходящего. — Если захочешь выпить, а то и перебрать — я не против. — Вдруг сказала Лиза. — Не обращай на меня внимания. Я же сейчас не пью. — Спасибо. А то я думал тебе будет не комфортно, если я буду пить, а ты нет. — Нет, я с девочками так же само прекрасно минералку выпила, пока они свое шампанское глушили… — Лиза усмехнулась, — А потом целовались друг с другом. Девочки никогда не меняются. Я тоже такая же была. Сначала с подружкой целовалась, а потом у этой же самой подружки тебя отбила. Очень горжусь собой.       Никита издал едва слышимый смешок. Вот уж не хватало чтобы Милена с Аньей делили своих черепашек. Вратарей и так в Лиге не сильно много толковых, а тут еще такая заявка. — Вечер не хочешь чем-нибудь интересным закончить? — Осторожно поинтересовался Лямкин. — А то я бы хотел полюбоваться на твою красоту чуть подольше. — Не хочу. Просто так надела. Выгулять надо. — Тут же ответила Лиза. — Сейчас вообще этого не хочется. Со своим Кертисом можешь вечер закончить.       Никита сделал недовольное лицо, отрицательно покачав головой. Девушка лишь усмехнулась и тихо дополнила: — Да шучу я. Ну… Мне нравится тебя унижать этим. Я ничего сделать не могу с собой. Всем девкам мужья-изменщики хоть с бабами изменяют… Одна там готовит вкусно, вторая минет хорошо делает. А я даже тут как неудачница… Мало того, что муж, по мнению родителей, колхозник неотесанный, так еще и изменил мне, блять, с мужиком из Казахстана. — Он вообще-то канадец. — Улыбнулся Никита, — У меня лучший друг расписался с мужиком. Я не утверждаю, что это классно, но такое бывает. — Он канадец? — Удивилась Лиза, вопросительно уставившись на мужа, — Серьезно? — А что, по нему не видно? — По Михайлису тоже не видно, что он казах… — Растерянно сказала Лиза. — Я думала они с одного города. — Кертис с одного города с Дарреном. — Никита усмехнулся, — Они все ебнутые немного с этого Медисин-Хат. Ничего, бывает. — Неужели тебе было приятно ноги раздвигать перед ним, до сих пор понять не могу. — Лиза осторожно отвела ручку в сторону. Никита осторожно взял ее под руку и тут же улыбнулся. Она его не оттолкнула. Снежная Королева подобрела. Видимо голодная просто. — Как так… — Я был сверху, Лиза. — Никита отвел взгляд. Не стал признаваться, что не всегда. Но это уже детали и ловкость волчьих лап. — Как любит говорить Яшкин — так же само как и с девочками. Зато не промахнешься. — Козел твой Яшкин. — Девушка расхохоталась, — Теперь понятно, почему тебе это надо было. Зато ты промахиваться перестал. — Да блять. — Никита сам сдался, расхохотавшись, — Лиза!       Они зашли вдвоем в ресторанчик, сдали одежду и пошли до большого стола, где все уже расселись, и, судя по ярким разговорам и хохоту, уже даже выпили не по бокальчику. Лиза устроилась между Остином и Вильямом. Никита уже уселся между Кертисом и Артуром. Опоздавшие проставляются. Никита смело разом опрокинул весь бокал вина, и тут же влез в разговор Кертис с Марнером по правую сторону, что обсуждали хоккей. Вскоре кроме алкоголя на стол начали приносить и еду. Бокал за бокалом. Всем стало легче. Последнее напряжение на нет. Никита, изрядно уже опьянев, с бокалом в руке с радостью рассказывал очередную историю. Ему было приятно, что его все слушают и никто не перебивает. Приятно, что все хохочут над его шутками и историями.       Артур, сидящий рядышком, заинтересованно наблюдал за тем, как Лиза общается с Мэттьюсом, единственная за столом пившая водичку. Остон явно был заинтересован разговором с ней. Периодически что-то ей показывал в телефоне, от чего девушка стеснительно прикрывала ручкой лицо, смеясь. Никишин сидел рядом с Володей, задумчиво бултыхая стаканом с виски, не сводя взгляда с Ньюландера, который с ним явно флиртовал. Саша отвел взгляд, услышав едва слышимую шутку от Галкина и, легонько пихнув его плечом, склонился к нему, что-то прошептав в ответ. И снова поднял взгляд. Артур удивленно переглянулся, когда Володя вдруг кивнул. Никишин поднялся из-за стола, залпом допив виски и, жестом спросил про «покурить». Вильям тут же согласился. Они вдвоем пошли на улицу. Артур вопросительно уставился на Володю, что громко заржал. Тут же получил в лоб вилкой от Милены и, закрыв глаза, продолжил ржать, уже только захлебываясь смехом. Ахтямов повернул голову к Никите, что вместе с Кертисом слушал историю от Марнера, что выглядел не очень радостно. Артур даже удивился. Этот кусочек солнышка под шестнадцатым номером обычно улыбался так счастливо. А тут видимо пошел классический сеанс психотерапии. — Так… ты мне все хотел рассказать за бокалом, какого черта там произошло. — Неуверенно сказал Кертис, сжав в руках бокал с белым вином.       Марнер опустил голову. Налил себе немного джина и сказал, стеснительно отведя взгляд: — Он называл это период текилы. — Артур моментально понял, что речь зашла про Яшкина. Тоже решил погреть ушки. — А я приманился на его заботу и флирт. — Кертис отрицательно помотал головой, смотря на то, как Марнер сильно погрустнел, — Мне кажется я недостаточно трезв, чтобы о таком говорить. — Та же самая дорога, по которой пошел сейчас Брукс. — Осторожно сказал Никита, — Тоже засмотрелся, влюбился, а потом неосторожный флирт и… вот они уже расписаны. — А со мной, как и с многими другими у него этот флирт привел к изнасилованию под наркотиками и алкоголем. — С грустью сказал Марнер. — Просто… очередная игрушка ему. — Он поднял взгляд, смотря в серые глаза Кертиса, — Ты ведь тоже был на моем месте. — Тоже был. И тоже узнал обо всем этом, когда уже попал в ловушку. — Признался Волк. — Он тебя накормил? — Нет. Я только выпил. Перебрал сильно. — Марнер запустил руку в объемные густые волосы, — Как он любил говорить… Так получилось. Семнадцатый год это был. Я только второй сезон в Торонто. А он уже под три тысячи лет в своем Сент-Луисе. В тот вечер мы победили у них. — Он закрыл глаза, с трудом копошась в воспоминаниях. — Но я все равно проигравший. Я ему наврал. Я прекрасно знал на что иду. — В каком плане наврал? — Удивился Кертис, вежливо подлив ему и себе еще немного белого вина. — Про… деньги? — Откуда знаешь? — Тут же спросил Митчи, любуясь серыми глазами, — Дима тебе рассказал? — Кертис неуверенно кивнул. Марнер тяжело вздохнул и сказал, — Не нужны мне были тогда те пять тысяч. Я надеялся на другое. А получил то, что получил…       Сент-Луис. Вечер после игры против Торонто.       На стадионе стоял шум и громкая радость. В раздевалке Канадцев была очень хорошая атмосфера. Марнер услышал звонок, на который нельзя было не отвечать. Чертовы банки. Он же обещал что до конца месяца внесет очередной платеж. И что, что только начало месяца. Не мог же он родить эти чертовы деньги. Марнер торопливо переоделся и выскочил из раздевалки. Вышел на улицу, где падал объемный снег. Оперся о перила, приняв очередной вызов. Должен был радоваться. А тревожность только больше сжирала. Разговор продлился долго. В очередной раз он убедил работника банка, что все внесет. Прекрасно услышал слова про задолженность. Сейчас еще и сверху будут насчитывать. Едва успел завершить вызов, как услышал хруст снега позади себя. Тут же обернулся, схватившись рукой за перила. С соседней двери команды-хозяйки вывалился он. Молодой и статный Дмитрий Яшкин. Тот самый кабан, что топтался на пятачке, все надеясь поймать какой-нибудь рикошет. Судя по виду, он уже был поддатым. А может… и не только. В любом случае невменяемым.       Парень расстегнул куртку и, достав бутылку с алкоголем просто закинул голову, жадно хлебая алкоголь в полной тишине. Марнер изумленно уставился на него. Опустошив бутылку наполовину, Яшкин пошатнулся, едва устояв на ногах. Повернул голову, одарив его взглядом и едва заметной улыбкой. — У тебя тоже какие-то проблемы, солнышко? — С трудом выговорил Дима. — Я слышал, что проблема в деньгах… — Он сделал несколько шагов, — Понимаю тебя. — Тоже в кредит влез? — Растерянно спросил Марнер. Он его назвал солнышко? — А почему ты меня так назвал. — У тебя очень улыбка красивая. — Прошептал Яшкин, явно любуясь им. — Кусочек летней радости просто. Прости, что доебываюсь… Подслушал немного. Но я честно не специально. — Он повис на перилах, попросив его подержать бутылку, — Так получилось. — Он громко хрюкнул, попытавшись устоять на ногах, но все же рухнул на ступеньки. Сдался махнув рукой и лег на них, растянувшись перед ним. — Да, можно сказать я тоже в кредитах. Много-то надо? — Пять тысяч. — Марнер пожал плечами, — Нет у меня…       Яшкин жестом показал ему молчать. Расстегнул куртку. Достал стопку налички и сунул ему ее. — Остальное дома у меня. Но тут где-то полторы есть… — Я не могу этого принять. — Растерялся Митчи, осторожно отставив бутылку поближе к нему. Еще не хватало, чтобы его застали сокомандники с выпивкой. — Ты чего такой щедрый? — Я поражен твоими навыками. Я думаю, у тебя все еще впереди. Ты будешь отличным хоккеистом. — Дима счастливо улыбался, рассматривая мальчишку, — Выбран на драфте еще и в первом круге. Горжусь тобой. — А тебя на втором Сент-Луис забрал. Тоже неплохой результат, ладно тебе. Но спасибо… — Марнер спрятал руки в карманы, смотря на протянутые деньги, — Тебе может такси вызвать? Ты же не дойдешь в таком состоянии. — Не хочу домой. — Взвыл Дима, и, опустив руку с деньгами, просто бросил их к его ногам. — Я буду там один. Нахуй мне оно надо. А так… Может кто подберет. — Он вдруг издал смешок, — Ты же мне не составишь компанию.       Марнер поджал губы. Будет странно, если он уедет с чужим игроком после игры домой. Но ему его было жалко. У него тоже половина сокомандников будет в таком состоянии. Он склонился к ступенькам и подобрал деньги. И правда не наврал. Приличная стопка. Пока Яшкин решил еще хлебнуть, Марнер прикинул сумму. Ну да… Где-то полторы. Может чуть меньше. — Я тебе за них должен буду что-то? — Просто побудь со мной в этот вечер. — Жалобно попросил Дима. — Я не буйный. Не дерусь и не ору. Меня ненавидят в этой команде за то что я такой. — Он показал ему бутылку. — Этот сезон возможно для меня вообще последний в этом ебучем Сент-Луисе. Сначала прыгали и просили меня к себе, говоря, какой я ахуенный и как я нужен им в составе, а теперь от меня все нос воротят. — Побыть тебе другом за деньги? — Вдруг улыбнулся Марнер. — Это странно, тебе так не кажется? — Я тоже странный. — Усмехнулся в ответ Дима. — Не пьешь? — Такое точно нет. Слишком крепкое. Я завтра к обеду не проснусь, когда надо будет улетать. — Он задумался. — Подождешь меня? Я пока такси вызову и предупрежу своих, чтобы они меня не ждали…       Дима едва заметно кивнул, и снова растянулся на лестнице, любуясь пьяным взглядом на плывущие облака и падающий снег. Марнер быстро ускакал обратно на стадион. Яшкин, дождавшись, когда захлопнется дверь, достал с кармана пуховика пакетик с таблетками. Закинул сразу две в рот, и, закрыв глаза, лежал, наслаждаясь приятным банановым привкусом. В голове поставил очередную галочку. Мальчик из Торонто сегодня будет в его руках. Немного ему осталось для полной коллекции.       Марнер же вернулся в раздевалку. Прихватил с собой портфель. Подбежал к капитану, шепотом сказав ему о том, что приедет уже сам в аэропорт. Обычно никто не против — главное явись. А где ты и с кем — никому шибко не было интересно. Митч прихватил свой шарф и портфель. Вышел на улицу. Яшкин так и не сдвинулся с места, зато его уже изрядно засыпало снегом. Марнер присел рядышком с ним на колени и спросил про адрес, куда они поедут. Дима завороженно любовался красивым мальчиком, с трудом вспомнив адрес. Митч ему едва заметно улыбнулся, и, вызвав такси, тихо сказал: — Первый раз кому-то друг за деньги. Но… я не могу принять их. — Он аккуратно вложил мятые купюры Диме обратно в куртку. — Наврал мне? — Прошептал Дима, — Дело не в деньгах? — Он протянул ему пакетик, — Вот в этом? — Не здесь. — Марнер оттолкнул его руку. — Спрячь это, пока нас кто-то не увидел.       Яшкин подчинился, спрятав пакетик. Придвинул к себе бутылку. Сделал пару глотков и, притянув к себе мальчишку, жадно впился в него поцелуем. Марнер моментально подался на него, схватив за куртку. С большим удовольствием, слегка неумело целовался с ним. Резко отпрял и тут же поднялся на ноги. Через пару минут вышла большая толпа, которая лишь усмехнулась, увидев валяющегося на ступеньках Яшкина, что любовался небом. Марнер отошел от него достаточно далеко, чтобы ни у кого и мысли не было, что они вместе.       Такси приехало еще через пять минут. Только удостоверившись, что никого чужого нет в округе, Марнер подал руку Диме, с трудом подняв его на ноги, и довел до машины. Уселся сам следом. Весь долгий путь они молчали. Яшкин сидел раскинув ноги, с трудом дыша через рот, явно наслаждаясь наркотическим приходом при опьянении.       Марнер прятал лицо в высокий воротник и шарф, стараясь не реагировать на его довольный вздохи. Они остановились около высокого дома. Добрались на стареньком лифте до последнего этажа. Яшкин открыл с большим трудом квартиру и резко пихнул Митчи внутрь. Зашел следом, захлопнув дверь за собой и закрыв ее на замок. — Ну что, мальчик. По дозе? — Я не буду. — Растерялся Марнер, расстегивая куртку и стянув с шеи шарф. — Я не за этим тут. — Пиздишь. — Улыбнулся Дима, скинув куртку сразу на пол, достал таблеточку. — Такой мальчик красивый. Неловкий немного. Как раз в моем вкусе.       Марнер попятился назад. Замер, увидев как Дима закинул очередную дозу в рот. Яшкин грубо схватил его за волосы, притянув к себе и начал целовать. А вот и таблетка оказалась внутри его рта. Дима не дал отстраниться, прижимая его к себе. Крепкие руки держали его за задницу. Марнер обвил руками его шею, целуясь с ним с большим удовольствием. Дыхание сбилось. Сердце начало биться сильно быстрее. Таблетка полностью растворилась. Слюни такие тягучие. Яшкин вжал мальчишку в стенку, задыхаясь от возбуждения. Спустился поцелуями по мягкой и нежной коже. Рука скользнула по волосам. Пальчики почувствовали шрам за левым ушком. Дима улыбнулся. Тут же шепотом спросил: — Так зачем ты такой добрый ко мне пришел, если не за деньгами и за наркотиками. Обычно все за этим. — Он усмехнулся. — Только не ври. — А тебе обязательно знать? — С трудом и заплетающимся языком спросил Марнер, смотря в глаза дьяволу, что смотрел на него со звериным оскалом. Яшкин кивнул. — Не скажу. — Я все равно не вспомню. Мне поебать. — Дима облизнул губы, — Выпить?       Увидев скромный кивок, усмехнулся. Отпрял от него и побрел на кухоньку. Марнер огляделся в полутьме квартиры. Какая у него тут разруха. Вся мебель старая, обветшалая. Где-то дверцы не хватало. Где-то ручки. Какие-то горы мусора на полу. И одни бутылки, одни фантики и обертки от еды. Судя по звуку открывшейся дверцы в холодильнике — там тоже было не очень-то про еду. Скорее про еще больше бутылок. Он достал телефон, сфотографировав происходящий пиздец. Сунув руку в его пуховик, достал и пакетик полный наркотиков, сфотографировав и его. Успел телефон спрятать, услышав как открылась очередная бутылка.       Даже обувь снимать в этом сраче не хотелось. Дима прямо в уличной обуви таскался. Значит и ему можно. Он провел языком по губам. Как же ему стало жарко. И сильно плохо. Ноги словно ватные. Мысли в голове не очень связные. Одну же он проглотил… Точно? Яшкин, вынырнув из арки, схватил Марнера за капюшон синей худи, потащив его за собой. Толкнул его вперед. Сам же уселся в кресле, раскинув ноги. Митчи стоял перед ним, словно неопытный мальчик по вызову. Дима протянул ему бутылку с вином, поманив к себе. Марнер подошел ближе. Его с силой усадили на колени. — Если в голове полно плохих мыслей — станет только хуже от наркоты. — Прошептал Яшкин, осторожно придерживая бутылку, давая мальчишке напиться. — Если это начало появляться, тогда раздевайся. Будем отвлекаться.       Марнер жадно пил вино, сидя перед ним на коленях, положив руки на его ноги. Дима любовался им. Такой молодой. Худенький. Слабый. Его сжирало возбуждение. Взгляд зацепился за символ Торонто Мейпл Лифс. Кленовый листик. Он всегда был падкий на канадцев. Очередной канадец перед ним на коленях. Осторожно отвел бутылку от мягких губ. На лице тут же появилась улыбка, когда Марнер в один жест стянул с себя худи с футболкой, оголив торс. — Я минет делать не умею. — Растерялся Митч, смотря за тем, как Дима расстегивает штаны. — Я слышал от одного из… своего круга общения, что ты никогда не против переспать с кем-нибудь и не задавать вопросов. — Он залез к нему на ноги, пристроившись верхом на нем, пока Яшкин с довольным лицом разглядывал его голый торс, нежно скользя по нему пальчиками, — Я хочу попробовать жестко. И больно. И можно даже с плеткой. — За этим ты тут? — Удивился Яшкин. Марнер кивнул, поджав губы. — Хорошо, сладенький. Как раз во мне есть такие желания. Но учти, я не умею останавливаться.       Его рука скользнула внутрь белья. Марнер выгнул спину, издав громкий стон, почувствовав как Дима начал ласкать его. Закинул голову, слегка подаваясь вперед бедрами. Дима впился поцелуем в его идеальную кожу, оставляя на ней засос. Достав свой телефон, сделал стандартную фотографию на память в зеркало, что стояло не так далеко от кресла. Откинув телефон, слегка прикусил сосок зубками. Марнер схватил его за волосы, слегка прошипев. Только Дима отстранился, как Митчи стянул с него его многочисленные одежды. На нем было сразу четыре слоя. Он кинул тряпье на пол и, заскользив руками по мускулистому телу, мягко принялся покрывать его поцелуями, пока Яшкин наглаживал его возбужденный член. Его руки торопливо стянули с него штаны. Худенький какой. Даже тазовые косточки выпирают. Чужие руки расстегнули его штаны. Дима резко дернулся, скинув его с себя. Раздвинул ноги и, притянув за волосы, прошептал: — Отсасывай как умеешь. — Я не буду в рот брать. — Жалобно сказал Марни, стоя полностью голый на коленях перед ним. Когда крепкая рука снова пихнула его вперед, он дернулся. — Не буду! — Да кто тебя, нахуй, спрашивает!       Марнер взвыл, получив по морде. Приоткрыл рот. Растерянно уселся поближе. Уперся руками в ноги и коснулся губами головки. Осторожно язычком провел по горячему члену. Его едва не стошнило. Он просто не сможет. Отстранился, замотав торопливо головой. Яшкин схватил его слишком больно и, воспользовавшись моментом, просто заставил его заглотить член. Митч дернулся, завыв. Подавился, попытавшись отстранится. Он захлебывался, задыхался, но Дима не давал пощады. Жадно выебал его в рот. Удовлетворившись им, оттолкнул его. Марнер завалился на пол и тут же поджал тощие ноги. — Я передумал. — Растерянно сказал он, увидев как Дима медленно поднимается с кресла в полной темноте. — Нет… Дай мне просто уйти. Я никому ничего не скажу.       Яшкин поднялся во весь рост. Резко схватил его за руку и потащил по полу. Видимо уже до спальни. Марнер рухнул на кровать, с отвращением откинув гору грязной и вонючей одежды от себя. Поджал ноги. Яшкин уселся перед ним. Демонстративно и медленно снял с себя штаны. Взгляд Митча остановился на его возбужденном члене. Дима вытянул со штанов очередной пакетик. Достал очередную таблетку и просто с силой запихнул ее мальчишке в рот. Слабое тело перестало окончательно сопротивляться уже спустя долгий и страстный поцелуй. Он раскинул ноги, громко простонав, хотя его еще никто не трогал. Дима достал плетку. Приковал его тощие руки к изголовью, свалив его на живот. Митч уткнулся лицом в подушку, что воняла сигаретами и алкоголем. Но ему уде было плевать. Яшкин начал несчадно его хлестать. Марнер срывался на крик полный боли. Умолял его больше не трогать. Но Дима предупредил заранее — он не умеет останавливаться. Отхлестав Марнера так, что вся кожа на заднице покраснела, а местами проступила кровь, он принялся за дело. Побольше смазки налил и, зажав рот рукой, резко вошёл в него. Истошный крик сдержала рука. На нее закапали слезы. — Оуч, я у тебя первый, да? — Рассмеялся Дима, — Прости, сладкий, надо было предупреждать.       Марнер забился от боли под ним, попытавшись вылезти. Но было бесполезно. Яшкин просто вжал его лицом в подушку и насиловал, громко срываясь на стоны. Его не смутили крики о том, чтобы он остановился. Ему было плевать. Он ебет очередного канадца, сразу обдолбанный и пьяный в усмертюгу. Мальчишка сам виноват. Не стоило говорить о том, чего хотелось.       Он кончил в него, дернувшись. С силой укусил в плечо. Медленно вытащил член. Усмехнулся, смотря на то, как Марнер мелко дрожит под ним. Взял в руки плетку. Схватив его за ногу, перевернул на спину. С размаху ударил плеткой между ног. Истошный крик полный боли приятно ласкал душу. — Умоляю, остановись.       На лице Яшкина сияла улыбка. Он отрицательно помотал головой и продолжил изнасилование.       Торонто. Вечер после игры. Все тот же ресторанчик.       Марнер был не в силах закончить рассказ и просто рухнул на Кертиса, обняв его, уткнувшись в теплое тело. — Мне стало… Легче… — Прошептал дрожащим голосом он, отвернувшись от всех. — Ты никому об этом никогда не говорил? — Шепотом поразился Кертис, обнимая его. Почувствовав отрицательное мотание головой, тихонько спросил, — Пошли умоешься? И… Сможешь расплакаться, если захочешь.       Марнер отстранился от него. На его лице была едва заметная улыбка. Он поднялся с места, словно ничего не бывало и побрел до туалетов. Волк потащился за ним. Вот они всегда найдут над чем порыдать, а потом поднять голову к людям, словно ничего не бывало.       Никишин с Ньюландером стояли и разговаривали о всяких мелочах на улице. Саша стыдливо прятал сигаретку в руках. Ему нельзя было курить. Но было уже так все равно. Он смело сделал еще затяжку. Вильям, стоящий рядом, рассматривал его очень осторожно. — Может… Ко мне?       Саша подавился дымом, закашлявшись. Вопросительно уставился на Вильяма и тут же сказал: — Да я больше по девочкам… — С таким взглядом, каким ты смотришь на того маленького темноволосого красавчика с серыми глазами, ты, как раз, по мальчикам. — Ньюландер лишь пожал плечами, затянувшись сигаретой. — Да так… Получилось. — Любимая фраза Яшкина. — Усмехнулся парень. — Ну ладно. Я понял, что я не в твоем вкусе.       С ресторанчика вышли двое. Лиза, крепко держа Остона за руку, кокетливо рассмеялась и сказала: — Ну куда ты?! — Курить! — Мэттьюс протянул руку. Вильям тут же отдал ему новенькую сигаретку и дал покурить. Парень гордо кивнул и пошел с ней за ручку за угол, — Ну эй, да зачем тебе эта Россия…       Саша растерянно проводил их взглядом. Какого черта?! Куда Никитка смотрит. Уведут же девочку. Он докурил, сделав еще две затяжки сразу, и, выдыхая дым, уже хотел было нырнуть обратно в тепло, как Ньюландер придержал его за руку. — Да ну что ты… — Я Кертису не изменяю. Я с ним расписан. — Смело ответил Саша, — Я ж сказал — нет. Значит нет.       Он убрал свою руку из чужих оков и все же занырнул внутрь ресторанчика. Ну теперь-то понятно, какого черта. Никитка напился до состояния лежачего полицейского и просто спал на руках, развалившись за столом. Анюта с Миленой разговаривали о чем-то своём с одной стороны от него, Артур с Володей с другой стороны. Саша попытался разбудить Никиту, предупредить его, но без толку. Так… Надо было, что-то решать. Он отправился в туалет. Кертис стоял прижавшись к стене около зеркал, с грустью смотря на то, как Марнер стоит около раковины сгорбившись и просто горько плачет.Саша беззвучно закрыл за собой дверь, кратко осмотрев ситуацию, но ничего не сказал, хоть и очень перепугался. — Не бойся, он свой. Никто тебя не сдаст. — Тут же сказал Кертис, когда Митчелл встрепенулся, испуганно дернувшись. — Он тоже под Яшкина попал. Тоже в такой же ситуации был как и ты. И тоже его на выезде поймали. — Кертис вздохнул, — Проревись. Станет легче. — Это до сих пор так больно вспоминать. — Взвыл Марнер, сжав в ослабевших руках край раковины, — Я видел столько грусти у Брукса. Как он мог связаться с этой паскудой?! — Любовь зла, Марни. Он не выбирал в кого влюбиться. Ты же с ним тоже улыбался, как мне сказал Брукс. Ты же тоже с ним нормально общаешься. — Мне не прощают и минутной слабости. Мне не прощают ничего, Кертис. Я обречен быть таким. — Он мило улыбнулся, слегка оголив белые зубки. А по румяным щекам лились слезы. — Иначе меня проглотят и не подавятся. Ты сам все знаешь. — Прошептал он. — Сам такой же.       Снова склонился над раковиной, подставив покрасневшие руки под шумный поток воды, продолжая беззвучно плакать. Кертис притих, подставив ушко, когда Саша подергал его за рукав. — Лиза там повисла на Остоне так, словно это ее муж. А Никитка дрыхнет. Может можно что-то сделать? — Нам пора сваливать отсюда. — Прошептал Кертис. — Хватай мальков, и Никитку и идите домой. Я останусь с ним. Ему лучше не оставаться сейчас одному. — Ты думаешь я помню куда идти?! — Выходишь с ресторана. Находишь вывеску аптеки. И вдоль той улицы минут десять никуда не сворачивая. — Кертис кивнул, — Давай, Сашка, на тебя вся надежда. — Опять на меня… — Растерялся Саша, — Вот бы меня кто так обнял, утешил и поцеловал в лоб.       Волк улыбнулся ему, кратко поцеловав в щечку и прошептал: — Если не сможешь Никитку разбудить, тогда попроси девочек Лизу увести. Они что-то придумают. Я с Домовым сам дойду. — Этого мало, Волчонок. — Улыбнулся Саша, любуясь его серыми глазами. — Но я тебя понял… Кстати Ньюландер думает что мы с тобой женаты. Или замужем… Я не знаю как правильно. Короче… Будь осторожнее. А то он явно ищет мальчика на вечер.       Кертис с благодарностью ему кивнул. Саша с грустью кратко глянул на Митчи, что пытался успокоится, и снова ушел. Помог девочкам собраться, прихватил Галкина в одну руку, Ахтямова в другую. Мальчишки едва стояли на ногах, сами упившись не лучше Никиты. Саша озвучил Ане, которая стояла обнявшись с Миленой, план озвученный Волком. Девушка гордо приняла на себя роль разлучницы и пока Никишин волочил всех на улицу, смело отправилась на улицу первой, доставать из беды Лизу. На ее удивление Лиза, сидящая на корточках рядом с Мэттьюсом, что травил ей какие-то истории, отведя руку в сторону, была абсолютно нормальная, кажется, даже не думая об измене. Аня лишь кратко сказала, что они уже пошли домой и чтобы она не отставала.       Лиза попрощалась с Остоном, счастливо его обняв на прощание, и побежала следом за своими бандитами, даже не обратив внимания на то, что мужа рядом не было. Большая часть компании, с трудом дойдя до отеля, разбрелась по номерам. Никишин попытался уснуть, но вот сначала ржач, а потом и стоны с соседнего номера явно не дадут ему этого сделать.       В ресторанчике же, Ньюландер, вместе с Мэттьюсом продолжили распивать алкоголь, периодически подшучивая над Никитой, что продолжал крепко спать. Кертис вернулся из туалета вместе с Марнером. Оба парня сдержали смешки, продолжив пить. Волк мягко положил руки на их плечи и сказал: — Уже очень поздно. Я понимаю, что вам завтра не на игру и даже не на тренировку. Но пора домой ехать. — Этого жена забыла. — С улыбкой сказал Вильям, — Мы тебе его отдадим в обмен на Марни. — Нет, мальчики. — Волк мило улыбнулся, — Я с ними останусь. А вы, пожалуйста, идите. — У-у-у, я тоже хочу сразу с двумя… — Взвыл Вильям, — Ну эй, ну зачем тебе этот малолетка. Пошли со мной.       Волк сделал свое лучшее выражение лица, которое кроме как «осуждающая и тотальная ненависть» обозвать было нельзя. Вильям тут же заткнулся и притих, опустив голову. Остон громко заржал и воскликнул: — Нихуя себе! Козырно! Научи меня так же его успокаивать!       Кертис одарил и его таким же взглядом. Мэттьюс притих следом, и, разведя руками, показал, что вопросов нет. Им принесли счёт. Остон расплатился за своих бедолаг, попросил Марнера ему позвонить потом, как он придёт в себя от выпитого, и, прихватив Вильяма, пошел на выход. Волк приложил свою карточку, расплатившись по оставшемуся чеку. Марнер с грустью доел салат и подпер голову двумя руками, смотря на спящего рядом. Волк обвил шею Никитки двумя руками, склонился над ним и издал едва слышимый звук, похожий на птичье щебетание. Лямкин растерянно приподнял голову. — Минем кош? — Я рядом. — Тут же сказал Волк, взяв его за руку. — Наши все ушли. Ты сам доберёшься или тебе помочь? — Вот этому бы помочь. — С грустью сказал Никита, указав на Марнера, — Ну как ты? Легче? — Да. — Митчи едва заметно улыбнулся, — Кертис волшебник. Я не думал, что вспомнить это все мне поможет избавится от боли. Но… Получилось ровно так. Словно он забрал мою боль себе. — Он поднял взгляд, — Проводите меня? Я могу вас у себя на ночь приютить. — Проводим. — Улыбнулся Волк в ответ. — А там, как сам захочешь. Можем и остаться.       Они оделись и побрели в другую сторону от выхода. Марнер смело делился рассказами о своей жизни, идя рядышком с Кертисом. Тот же успевал и его слушать, и Лямкина периодически ловить, когда тот, не совладав с пьяным телом, угрожал навернутся в грязь. Дошли до одной из высоток. Никитка уселся на входе, решив никому не мешаться и чуть-чуть подремать. Кертис же отвёл Марнера в его большую и светлую спальню. Помог раздеться и, когда тот свалился обессиленный, укрыл его одеялом. Уселся рядышком, словно няня рядом с ребёнком, что плохо спал. — Как ты смог… Яшкину в глаза смотреть… Общаться с ним нормально, после всего, что он сделал с тобой? — Дрожащим голосом спросил Марнер, чувствуя, как силы окончательно его покидают, — Ты ведь… Все ещё ему лучший друг. — У меня то, что ты пережил тогда, случалось и не раз, и не десять, и не сто. — Волк сжал его руки в своих, — Дима одумался. Бросил наркотики и выпивку. Сейчас он большую часть времени нормальный. А даже если не так — его натуру гасит абсолютно инертный Брукс рядом, которого уже ничем не возьмёшь. Я тоже как и ты долго плакал. У меня было отвращение ко всему. Но жизнь продолжается, хочешь ты этого или нет. — Он взял ручку и кратко написал ему свой номер на обрывке бумаги. — Это местный номер. Будет плохо или просто захочется поговорить с кем-то, не держа крепко прижатой счастливую маску, я всегда буду рад тебе помочь. И вечером и утром. Просто звони. — Останетесь с Никитой? — Шепотом спросил Марнер, улыбнувшись, когда Волк поправил одеяло и погладил его по голове. — А ты бы как хотел? Чтобы остались? — Марнер тут же кивнул, — Хорошо. Не беспокойся, просто скажи где можно усесться. — Гостиная полностью в вашем распоряжении. Прости… У меня сил нет встать даже. — Я знаю. Эмоции все сожгли. Просто ложись спать. Я буду рядышком до утра.       Митчи счастливо кивнул, закрыв глаза. Волк посидел с ним еще какое-то время в полной тишине, рассматривая пейзаж полный небоскребов, держа в руках чужие руки. Услышав сопение, опустил голову. Надо бы Никитку ревнивой жене вернуть. Они не смогут тут задержаться. Беззвучно встал, отправившись к входной двери. Лямкин крепко спал, пристроившись на пуфике среди обуви. Волк улыбнулся, рассматривая его. Так сильно ему хотелось его сейчас поцеловать. Но больше нельзя его трогать. Это чужой домовенок.       Он мягко потрепал его по волосам и тихонько зачирикал, снова разбудив. Поймал на себе сонный взгляд и сказал: — Пошли спать на диванчик. Или пойдём домой? — Не пойду домой. Лиза мозги будет выносить. Пошли…       Он поднялся. С трудом стоя на ногах снял с себя куртку. Кертис придержал его, не дав завалится. Повёл его в гостинную. Никита рухнул на просторный диван и протянул руки. Кертис присел рядышком, сонно потерев лицо. — Ложись. — Волк свалился рядышком. Прижался к нему, закрыв глаза. — Волчонок. Мой маленький Волчонок. — Это я. — Прошептал Волк. — Что ты хочешь?       Никита замолчал, рассматривая его. Волк приподнял голову от него и с надеждой посмотрел ему в глаза. — Тошнит меня сильно от этих краев. Хочу домой. Очень сильно. Когда мы поедем домой? — Завтра с обеда. Спи, я тебя разбужу.       Никитка подчинился и почти сразу же уснул. Кертис молчал. Чувствовал тяжесть на плечах. Он заберет еще одну тяжелую тайну, облегчив очередному бедолаге хоть немного жизнь. Нежно и очень осторожно скользил кончиками пальцев по растрепанным волосам, что смешно топорщились. Ни единого перышка в прядках. Он закрыл глаза. Вечер по всем прокатывался асфальтоукладчиком. Боль проще проживать при свете дня. Быть окруженным другими людьми, лишь бы не чувствовать этой боли. Почувствовал как наружу просятся слезы. Заставил себя подняться с дивана. Укрыл Никиту пледом. Быстрыми беззвучными шагами ушел с гостинной прикрыв дверь за собой. Ушел на кухню. Стоял молча смотря обреченным взглядом на ночной пейзаж переливающихся светом небоскребов. Взгляд то и дело опускался вниз. Пришлось сильно напрячь руки, лишь бы они не потянулись к створкам. Закапали соленые капли на пол. Раздался звонок. Он достал телефон из кармана джинсов. Брукс. Шумно выдохнул и принял вызов. — Волчонок! — Раздался счастливый голос Брукса, — Ты не поверишь что случилось? — Что же? — Приятным спокойным голосом спросил в ответ Кертис, закрыв глаза. — Лошадка тебя порадовала? — Он со мной поговорил. — Прошептал Брукс, — Ты не представляешь, как мне хорошо стало. Дима… Дима сказал что будет защищать меня. Что я с ним могу побыть слабым и спрятаться за него. А еще… сказал что ему никакой Радулов не нужен. Представляешь, он сказал что Саши не существует. Что он его выдумал!       Кертис раскрыл глаза, почувствовав ледяной воздух за спиной. Ощущение, словно кто-то смотрит на него. Он замер. Пейзаж за окном начал терять краски. В квартире резко стало холодно. Словно форточку открыли, запуская зиму внутрь. Его начало морозить. Босые ножки побледнели от холода. Он сжал челюсти вместе. Уже почувствовал едкий аромат ванили и малины в воздухе. Приторно сладкий. — Я так рад это слышать, Брукси. Ты же достоин его. Люби свою лошадку. Какие планы у вас? Я слышу, ты уже уебенился опять. Тебе бы поменьше пить… — Да похуй! — Радостно воскликнул Мэйсек, — Мы с Димой идем в лес гулять с бутылкой. Я геолокацию включу. Если вдруг не объявлюсь к вечеру, знай где меня искать. — Хорошо. Будь осторожен. Ты нужен мне. — Спасибо, Керти!       Вызов был завершен. Волк отложил телефон на подоконник, не сводя взгляда с высоток, что стали черно-белые, словно он герой нуарного детектива. Ночь поглотила его. Заморозила до самых костей. Волк поднял взгляд в небо. Тяжелые свинцовые тучи угрожали Торонто сильнейшим снегопадом. Отрицательно покачал головой. Шумно выдохнул воздух. Вдруг тихо сказал: — Забавно да, видеть меня таким? — Да нет, ты все такой же. — Усмехнулась Нади. — Так зачем он поехал к Яшкину? — Его толкнули на то, чтобы он пришел к Диме домой, сфотографировать наркоту и срач в его доме. — Спокойно ответил Волк. Моментально вздрогнул, когда ледяные пальцы девушки коснулись его шеи. Кончики пальцев другой руки прошлись по волосам, меняя их цвет. — Тренерам показал это. Очередной проступок Яшкина, который пошел в копилку его косяков. Очередной повод не продлять ему контракт. — Он повернул голову, — Отъебись от меня. Брукс с Димой ушли в горы. Ты им там нужна. Они еще и пьяные туда ушли. — Они сами справятся. — Нади облизнула губы и прошептала ему на ухо, — Александр Валерьевич идет по твоим стопам. — Ее руки прошлись по его худым плечам. Пальчики сложились на шее, угрожая его задушить, — Ровно десять дней, Волк. — На лице девушки появилась улыбка, — И твоя гниль из пустой черепушки выльется тебе на простыни. — Я тебе не верю. — Прошептал Кертис, обреченно смотря вперед. — Врешь мне. — Я могу сделать так, чтобы Никиту не убили вместе с тобой. Хочешь?       Волк приоткрыл рот, задержав дыхание. Нади с силой сжала его горло пальчиками. Острые ногти раздирали кожу. Она зарычала. Волк же продумывал какой-то план. Быстрее. Надо ей что-то предложить. Ей с той грани реальности лучше видно все судьбы. Но она ведь намерено молчит. Ей не под силу мысли прочитать. Но они давно знают друг друга. Тоже связаны. Убийство навсегда пристегивает одного к другому. Его личная черная длинная тень. От него не пахнет таблетками, как от Брукса. От него разит вонью гниющей плоти. От него во рту мерзкий металлический привкус крови. Его одежда и волосы всегда мокрые. Он чудовище. Натуральное чудовище. И он не имеет права утаскивать за собой на тот свет Никитку.       Он отчаялся. Кажется, Нади ждала этого вопроса. Он открыл рот и спросил: — Что я должен сделать, чтобы не тронули Никиту? — Я подумаю над желанием, Кертис. — Она усмехнулась, — Хочешь поцелуй с девушкой перед смертью? — Обойдешься. — Прошептал Волк. — Умру девственником. Не смей делать так, чтобы Никиту убили вместе со мной. Мне плевать на себя… Его не трогай. Я расплачусь. Чем хочешь. — А ты о Никите подумал? — Хитро облизнувшись прошептала Нади, — Его ты спрашивать будешь? Ты не думаешь что с ним будет, когда тебя не станет? — У него лисята. Жена. Я ему не нужен. — Не твои ли слова о том, чтобы никогда не решать за других? Я дам тебе шанс. Сделай что хочешь, но сделай так, чтобы Яшкин бросил наркотики. Коли в него что хочешь. С Аней хоть что мешайте. Хоть каких врачей ищи. Наркодиспансеры обзванивай. Но Яшкин должен отказаться от наркотиков любой ценой уже ко второй игре. И больше к ним не прикасаться.       Волк поджал губы. Вторая игра? Восемь дней до нее. Значит… время его смерти будет день третьей игры. Еще и дома. Еще и в Екатеринбурге. Он зажмурился, и шумно выдохнул. — Это спасет Никиту? — Это спасет Никиту. Но я дам твоему персональному убийце тебя убить. Никита будет жить. Если Яшкин продолжит жрать наркоту — я не закрою собой твоего Домовенка. — Если Яшкин перестанет жрать наркотики, то ты с ним больше не увидишься. — Я буду довольствоваться Романом Борисовичем Ротенбергом. — Она усмехнулась, — Он уже ждет вас в Москве с Сашей. — Девушка коснулась ярко-красными губками его идеально гладкой щечки, по которой текли слезы. — Посмотрим, насколько далеко ты готов зайти в защите других, Волчонок… Я буду ждать тебя…       Она резко от него отпряла. Холод от него тут же ушел. Волк повернул голову в сторону. Он снова оказался один. Опустил голову. Сна не было ни в одном глазу. Он уселся с грустью за обеденный стол. Подпер голову рукой, обреченно смотря в темноту квартиры. Десять дней. Десять дней на то, чтобы прожить остаток жизни ярко и счастливо. Но… Был ли толк от этого? Он для себя принял решение — никакого смысла не было. Он продолжить жить, как жил.       Значит пуля в лоб. Что же. Быстрая смерть. Легкая.       Стоило ли остерегаться кого-то с оружием? Явно.       Будет ли он делать это? Явно нет.