Два медведя в одной берлоге

      Торонто. Отель недалеко от домашней арены Торонто Мейпл Лифс.       После оглушительной победы, группа петушественников в количестве десятерых человек расползлась по двум разным номерам, что хоть и были соседними. В номере Галкина, где собрались девчата, все пили полусладкое вино, обсуждая увиденное. Лиза, будучи самой старшей, и уже бывшей и не раз в этой Канаде, так же как и в Америке, с радостью делилась впечатлениями, распивая единственная минералку. Она была спокойна — ее дочки мирно спали по кроваткам, убаюканные длинным ярким днем.       В соседнем же номере стоял громкий ржач. Мальчишки начали с шампанского, а следом сразу перешли кто на джин, кто на виски, тоже делясь впечатлениями. Они пили быстро и очень много. И пьяные стали все еще быстрее. — Вот сейчас бы сюда Яшку, он бы столько дел тут наворотил. — Рассмеялся Артур, сидя поджав ноги на полу, прижав спину к кровати. Над ним на кровати лежал Галкин, положив свою голову ему на плечо, одной рукой обвив за шею. — Вы еще не видели, как с ним было весело в аэропорту, когда он поднял скандал из-за порванного паспорта! Он вообще обозвал меня своим ребенком с расстройством!       Раздался громкий неистовый ржач. Никита с Сашей, сидящие напротив них, лишь радостно закивали головами. Они-то точно в курсе вдвоем на что способен Яшкин. На полу под ними сидел Кертис, вытянув ножки, обняв двумя руками стакан, в котором до сих пор было шампанское. Рука Саши мягко потрепала его по темным волосам. Волк счастливый закинул голову, издав довольное «Мяу». — О, приплыли! — Рассмеялся Галкин, — Волк уже мяукает. — Он перевел взгляд на Лямкина, — Слушай, а че, эти двое вообще без шансов? — Они угашенные были просто донельзя. — Усмехнулся Лямкин, мягко почесывая Кертиса за ушком, довольный хлебая уже третий стакан с джином, — Я даже не помню как я в Екатеринбурге оказался! Это пиздец! Я этого коня привел, мы с ним нахуярились, я глаза открываю, а передо мной уже Волк и ебучая эта пальма. Ебать у Брукса оранжерея дома. — Сказал человек, у которого половину дачи обвил «девичий виноград». — Усмехнулся Кертис, — Ты бы хоть подрезал его. — Мне нравится как он летом выглядит клево. — Улыбнулся Лямкин, — Че пристал ваще! Моя дача — неудача! — Так погоди. — Артур вытянул ручку, и повернул слегка голову в сторону, — Я не понял. Ты чего не с ними был?       Галкин остановил взгляд на его губах, глупо улыбаясь, пьяный до невозможности и с трудом выговорил: — Я че ебнутый! Мэйсек же травку курит. А мне потом еще как-нибудь надо шайбы ловить. — Че? — Удивился Никишин, — И этот туда же?! Я понять не могу, че всех на наркоту тянет… Ладно мне Рома запихал пару раз. А тут-то по своей воле… — Он так депрессию лечит. — Кертис закинул голову, смотря на Никишина, что склонился к нему, — Наивно полагает, если накурится, следом напьется, то ему станет ахуеть как легче. В момент, когда он это все делает — может и легче. Он радостный, у него все замечательно, полно энергии и гуси бегают по потолку. А то что потом он сваливается в дофаминовую яму, которая для него резко встает боком и он сваливается в агрессию, где готов разорвать любого, что ему хоть что-то против скажет, так его это не смущает. — Волк пожал плечами, — Вот он, типа, перебесится и снова становится нейтральным. — Так ты ж с ним курил. — Ухмыльнулся Лямкин, смотря внимательно на Волка. — Тебе то что, ничего? — Мне, как и тебе ничего. Ты же заметил. Да, мы с тобой накурились, напились, да, наутро поболела голова, но это не надо было после джина пиво пить, а во всем остальном — нормально.       Никишин растерянно пихнул Волка в плечо. Они все втроем уставились на кровать напротив, где Галкин, положив руку на щеку Артуру, довольный целовался с ним. — Ну пизда. — Констатировал Лямкин. — Кто чем занят… — Аня с Миленой сейчас заняты тем же самым, даю лапу на отсечение. — Усмехнулся Волк. — Мне так нравится, когда все молодые и пьяные, можно поцеловать по старой дружбе рядом сидящего и тебе ничего не будет. — Это им двоим повезло, что мы к этому нормально относимся. — Растерянно сказал Никита, — Молодые, ну-ка ша друг от друга! — Он кинул в них подушку.       Володя тут же отстранился, весь покрасневший, и снова начал хохотать, перевернувшись на спину. Артур стыдливо закрыл руками лицо, поджав босые ножки, и начал сам хохотать. Никишин лишь осуждающе посмотрел на них с глупой улыбкой на лице. Он вот до сих пор не мог забыть страшную картину первого в своей жизни поцелуя двух мальчиков. Ему до сих пор было тяжело смирится с мыслью, что так тоже можно. Он сам занимался таким же. И ему даже нравилось. Даже слова Яшкина, про то, что когда ты сверху, не важно кто под тобой, мальчик или девочка, в какой-то мере для него приобрели смысл. Он опустил взгляд, рассматривая Волка, что сделал несколько скромных глотков шампанского. Артур торопливо налил себе еще голубоватого джина. Вытянув руку, налил и Володе. Остатки вылил в стакан Никитке. Саша же взял свою бутылочку с вискарем. Налил себе полный стакан. В полной тишине раздалось громкое «О-о-о-о» с соседней комнаты. Артур с Володей тут же быстро сбежали из номера. Осторожно вдвоем заглянули в соседний. — Волк как всегда прав. — Прошептал Артур. — Вот хоть бы раз был не прав! — Волк как истинная мать. А мать всегда права. — Согласился Галкин, крепко обняв Артура сзади.       Лиза сидела поджав ножки, хохоча, пока Аня, свалившись на кровать, целовалась с Миленой, что залезла на нее сверху. Володя с Артуром глупо улыбнулись, переглянувшись друг с другом и, беззвучно закрыв дверь, вернулись к себе. Рассказали об увиденном. Все снова начали громко хохотать. — Алкоголь очень опасное явление. — Осторожно сказал Кертис, — Про него говорят, что это он социальная смазка. Что пьяными гораздо легче найти общие разговоры и общий язык. — И другие общие части тела. — Усмехнулся Володя, — Давайте, пацаны, за деньги!       Громко зазвенев стаканами друг от друга, смело выпили все и до дна. Никита смело открыл еще одну бутылку с джином. Налил малькам, и заинтересованно посмотрел на Никишина. Тот наклонился в нему и прошептал на ухо: — Давай Волку намешаем вискаря с джином? — О, это вкусно, давай. И мне заодно.       Кертис, пока сидел под ними, заинтересованно смотрел на Володю, что был, кажется, очень доволен собой, лежа вытянувшись на односпальной кровати, болтая босыми ногами, одной рукой перебирая прядки волос Артура, что старательно пытался выловить в стакане перышко, упавшее с волос. Саша открыл бутылку с вискарем. Договорившись на счет три, они синхронно начали наливать Кертису полный стакан адвой выпивки, решив ему не прощать то, что он единственный сидел трезвый, выпив за вечер всего половинку небольшого стакана шампанского. Волк удивленно смотрел на то, как у него в стакане смешался сразу и янтарный вискарь и голубоватый джин. Глупо похлопал глазами и закинул голову. Никишин с Лямкиным издали по тихому смешку. Налили себе тоже самое пойло. — Так, я отказываюсь это пить. — Усмехнулся Волк. — Иначе завтра я поселюсь в ванной.       Никишин шикнул на него. Порылся у себя в портфеле. Все четверо наблюдателей заинтересованно наблюдали за ним. Саша смело начал вышвыривать вещи просто себе за спину. Увидев, как мимо пролетели и трусы в цветочек, и шорты в пальму, все начали громко ржать. Мальчишка выудил из портфеля припасенную бутылочку с кисленькой лимонной газировкой, в которой до сих пор плавали льдинки. Он смело ее открыл и налил ее в стакан к Волку до краев. Никита вытянул ручку через другое плечо и помешал ему содержимое пальчиком. Облизнул его. Артур с Володей громко заржали, увидев полное непонимание на лице Волка. Кертис неуверенно принюхался к содержимому. Приятный аромат виски хорошо сочетался с можжевеловыми нотками голубоватого джина и дополнялся ароматом цитрусовых. Он неуверенно сделал глоток. Поразился вкусу. Довольный почавкал, распробовав вкус. — Ладно, так стало чуть менее погано.       Мальки тут же протянули свои стаканы. Никишин с Лямкиным намешали и им такое же пойло. — Бля, как я рад, что я с вами со всеми знаком. — С улыбкой сказал Никишин, подняв свой стакан. — Какие вы все ахуенные и классные ребятки. — Я осмелюсь сказать, что вся наша компания появилась просто благодаря тому, что каждый из нас знает Яшкина. — Артур развел руками, вытянув ножки. Кертис, сидящий напротив, с улыбкой упёрся своими босыми ножками в его ледяные босые лапки. — Просто благодаря одной несносной кобыле породы чешская верховая, мы тут все с вами перезнакомились. Если бы не Яшкин, сидел бы я тихонько в своей вышке и не квакал бы. — Он вытянул ручку со стаканом и сказал, — Объявление у меня есть. После того, как сезон закончится, приглашаю всех на свою свадьбу. — Пиздец ты охуенную девочку себе сцапал. — с улыбкой на лице сказал Никишин, — С такой и наркоманов можно выдернуть с того света, и в Канаду убежать, и на руках удобно носить… Где нашёл только такую?! Тоже хочу такую себе! — О, ну ты загнул. — Галкин усмехнулся. — Он не признается где. Сказал, мы себе таких же захотим.       Они довольные расхохотались. Артур повернул голову, заинтересованно смотря на Кертиса, что опустил голову, смотря в свой стакан. — А ты чего? Не хочешь себе девочку какую-нибудь? Она тебе волчат нарожает. — Я ни разу с девочкой даже не целовался за тридцать своих лет. — Пиздец. — Никишин опустил голову, — Это ты самый старый из нас… И ни разу?! — Волк отрицательно покачал головой. — Как ты умудрился? — Так получилось. — Скромно сказал Кертис, — Так! Раз моя очередь пошла тост говорить, — Он аккуратно поднял ручку, — Давайте выпьем за то, чтобы каждый нашел себе своего человека, с которым сможет связать всю свою жизнь. — За такое надо до дна пить. — Согласился Галкин. — Дай бог нам всем этого.       Мальчишки гордо зазвенели стаканами. Как и полагалось, начали все быстро хлебать алкоголь. Закинули следом закуску. Разговоры продолжились. Волк почувствовал себя сильно хуже после выпитого. Уперся спиной в кровать, стараясь дышать очень осторожно, чтобы не так сильно тошнило. Мальчишки же разговорились о том, где и как познакомились со своими девочками. Услышали стук в дверь. Все синхронно замолчали. Волк, с трудом перевернувшись, встал на колени и пополз до ванной. Закрыв дверь, вжался в нее спиной. В глазах потемнело. — Лиза пошла спать! — Гордо сказала Аня, ввалившись в номер, волоча за руку Милену, что шла босиком за ней, одетая в милую пижамку. — Мы к вам… — Девчата, у нас только джин и вискарь, вы наверное такое не пьете. — осторожно сказал Никита, опершись о крепкое плечо Саши. — Или плеснуть немного? — Мы со своим!       Милена поставила между бутылок с джином бутылку Мартини. Аня обошла кровать. Уселась смело между Никитой и Сашей. Артур счастливо улыбнулся ей, сидя в ее ногах. Милена свалилась рядышком с Володей. Никишин опустил голову. Удивлённо провел рукой по объемной черной футболочке Ани. — Гоняю тягу, не могу остановится. — Растерялся Никишин. — Я прощупаю твои, ты прощупай мои границы. — Смело напела приятным нежным голосочком Аня. — Так просто тебя разбить, но так просто тебя не склеить. — Напел Никитка, счастливо зажмурившись. — Чудо доступным — в него перестали верить. — Подхватила Милена. — Останься, я покажу свою коллекцию аддикций. — Смело запел Артур, — Можешь забрать хоть все, что никогда не пригодится. — Сегодня мы понимаем, почему так торопились выйти из детства, в котором нас недолюбили. — Закончил куплет Никишин.       Вдруг все синхронно запели: — Дворы-колодцы, зашиться поглубже. Забиться под тачку. Зарыться в мусор. Я буду маленькой резиновой уткой в большой бензиновой луже — найди если нужен!       Никита с Сашей наполнили всем стаканы, не отвлекаясь от распева песни, которую все прекрасно узнали. А повод спеть очень простой. Аня утащила футболку Артура, на которой и была та самая уточка в бензиновой луже. Волк, умывшись, с трудом упросив организм не избавляться от выпитого, вернулся в комнату. Уселся снова на пол напротив Артура. Аня, расхохотавшись от щекотки Никиты, скинула ножки, и ровно на плечи Кертиса. — Девки! — Гордо сказал Никишин, — Хотите шутку?! — Удиви нас! — тут же сказала Милена, упав на своего Галкина, что лежал на спине, закрыв руками лицо от полумрака. — Волк ни разу в жизни с девочками не целовался. — Усмехнулся Артур.       Все начали громко ржать, когда Волк стеснительно закрыл покрасневшую мордочку руками. — Такому красавчику и никто первого поцелуя не дал?! — Удивилась Аня, свесившись к Волку, — Да брехня! — Не брехня. — Растерялся Волк. — Ну… Так получилось. — Ты прям ни разу?! — удивилась Милена, — Кошмар! — Ой, застесняли мальчика. — ухмыльнулся Артур, — Кертис, а ты бы хотел попробовать с девочкой поцеловаться? — А какая разница? — Удивился Волк, — В поцелуях так точно никакой. — С девочками приятнее целоваться. — Улыбнулась Аня. — Откуда знаешь? — ухмыльнулся в ответ Никишин, — А ну рассказывай! — Будто мальчишки пьяные друг с другом не целуются! — Поддержала подругу Милена. — Вот уж не надо нас красивых таких обманывать!       Никита не выдержал, громко заржав. Девочки сразу всё поняли прекрасно. Раздался громкий неистовый ржач. Выпили еще раз. Волк отказался, побоявшись и глотка сделать. Повернул руку Саши, на запястье которого были красивые золотые часы. Посмотрел на время. Уже час ночи. Им бы спать уже идти. — А че Лиза такая агрессивная?! — Без доли стеснения спросил Ники у сидящей рядом Ани, что так и сидела свесив ноги на Волка. — И вечно с недовольным лицом. — Я тоже не понял. — Хмыкнул Галкин, — Мы в такой вкусный ресторан приперлись. Там так вкусно кормили… А она сидела нос воротила. — Он улыбнулся, когда Милена потянулась за бутылкой, и мягкая грудь легла ему прямо на лицо. Девушка чуть поворочалась на нем и, свалилась с кровати, рухнув прямо на Артура. Он нежно придержал ее. — Я ваще не понимаю как с такой стервой жить можно… — Я в ахуе с того, как ты с ней легко управляешься. — поддержал разговор Саша.       Никита растерялся, когда все уставились на него. Шумно выдохнул и сказал: — Секрет это. — Ее секрет уже виден прекрасно. — Аня кивнула, обняв за шею Никиту, — Второй месяц да?       Никита тут же кивнул. Все в шоке уставились на него. Кертис удивился его словам. — Опять что ли? — Удивился Артур, — Она ж… — Тогда она ради того, чтобы удержать меня в семье, наговорила глупостей. Знала прекрасно, как я детей хочу еще. — Никита покраснел, аккуратно прокручивая в руках стакан, — Сейчас она мне ничего не говорит. Но животик уже видно. Я же знаю… Знаю какая она бывает. Первый триместр самый тяжелый. К лету успокоится. — Он пожал плечами, — Так что… вот так вот. — Поздравляем тогда. — усмехнулся Володя, — Мальчика ждешь? — А мне без разницы. — Честно признался Никита, — Лишь бы ребёнок был здоровый.       Волк растерялся, опустив голову. Все зашумели стаканами, радостно поздравляя Никиту с раскрытием такого секрета. Кертис закрыл глаза, снова оказавшись пить. Хорошо, что он вовремя его остановил и не дал глупостей наделать. Домовенок его явно бы сильно жалел об измене. Они правильно сделали. Просто друзья. Он улыбнулся. Прислушался к разговорам. Открыл глаза. Разговор пошел про то, что в Канаде есть интересного. Слушал радостного Артура. Раздался снова хохот. Аня свесилась к нему, обняв за шею, болтая босыми ножками. — Ой, блять уже два часа ночи. — Взвыл Галкин, — Кошмар! — Он перевернулся на бок и пихнул Артура, что сидел обнимая за талию Милену, — Лягушонок, мы куда-то идем завтра? — Хочу по городу погулять. Так что да, идем, но это как встанем. — Очень хуево встанем. — Усмехнулся Никита, — Дай бог чтобы все живые. — Он мягко взял Анюту за руку, — Пошлите… Пора. И всем спокойной ночи!       Все аккуратно собрали мусор в большой пакет. Никита подхватил Аню под руки и смело взял ее на руки. Аня рассмеялась, обняв его за шею. Никита рывком поднял следом и Артура на руки. Повесив на себя всё семейство Лягушек, поволочился на выход. Галкин прихватил Милену, что едва стояла на ногах, уйдя следом.       Никишин рухнул на свою кровать. Положил руку на плечо Волка и сонно сказал: — Как ты? Нормально? — Страшно тошнит. — отмахнулся Волк, — Я же редко пью. Меня быстро выбивает. Я даже на ноги не встану. — Он взмахнул ручкой, — Закрой дверь, пожалуйста, на замок. Да давай ложится.       Никишин подчинился. С трудом сам устояв на ногах, пошел до входа. Закрыл дверь на ключ. Доволочился до кровати. Склонился к Волку. Кертис мягко обнял его за шею. Саша медленно выпрямился, подняв его с пола. Усадил на свою кровать, едва удержавшись на ногах. Упёрся рукой в хрупкое плечо. Засмотрелся в серые глаза. Кертис ему счастливо улыбнулся. — Спокойной ночи, Кертис. — Прошептал Саша, — Спасибо, что ты появился в моей жизни.       Волк кивнул ему, приняв благодарность. Саша с трудом выпрямился и, отшатнувшись, рухнул к себе на кровать. Довольный выдохнул, моментально отключившись. Волк удивлённо посмотрел на него. Даже не поверил в то, что увидел. Тяжело вздохнул. Мальчишка уснул прямо в уличной одежде. Помочь бы ему. Да самому бы справиться. Свесив ножки с кровати, снял с себя футболку и теплую худи. Надел сразу же пижамную рубашку. Расстегнув штаны, переодел и их. Аккуратно сложил вещи на внутреннюю полочку. Слез с кровати. Выключил везде свет. С трудом удержав в слабых руках одеяло, мягко вытащил его из-под тяжёлого тела. Снял с Саши худи. Улыбнулся, увидев на нем футболку СКА. Стянул следом и штаны. Укрыл мальчишку одеялом. Поднял с пола все раскиданные вещи, аккуратно сложив на тумбочку. Поставил разряженный телефон на зарядку. Улегся к себе в кровать. Немного поворочался. Думал, не уснет. Но опьянение довольно быстро усыпило его.       В Екатеринбурге ближе к вечеру очнулся Брукс. Пока в Торонто все еще только наслаждались матчем, Мэйсек выбрался с кровати и пополз мыться в очередной раз. В этот раз под душем. Натянул на себя пижаму. Держась за голову, побрел, шаркая ногами, по квартире. Как же ему было херово. Всё болело. Голова раскалывалась. Страшно тошнило. Жуткая слабость сковала его. Услышав звук уведомления на телефоне, поставил свою любимую большую кружку в кофеварку и побрел обратно до спальни. Укрыл Диму одеялом. Аккуратно достал свой телефон из-под подушки. Мягко поцеловал Диму, вызвав у него во сне улыбку. Приоткрыл окно, пуская через тонкую щелку ледяной зимний воздух. Пультом снова упросил шторы опуститься на окна. Солнце ещё долго будет светить. Пускай его лошадка поспит в прохладе и темноте.       Вернулся на кухню, беззвучно закрыв за собой дверь. Уселся за обеденный стол, прихватив свою кружку. Взвыл от сильной боли. Хорошо же его отлупили. Уставил затуманенный взгляд в экран. Да Коста? Опять двадцать минут голосовых сообщений. Однажды Стефани научится печатать сообщения. Но этого явно он на своем веку не застанет. Пока слушал рассказ о том, в каком классном ресторане он был, читал параллельно диалоги. Широков просил его не напиваться сильно. На что только надеялся его капитан, было неясно. Следующий на очереди диалог с Волком. Счастливо улыбнулся, увидев фотографию знакомых видов. Да, он бы сейчас не отказался в Канаде оказаться. Кертис, словно предчувствуя его пожелания, напомнил о том, что он без паспортов. Брукс показал язык в экран. Удивился, прислушавшись к голосовому сообщению. У Стефана на фоне разговаривал кто-то явно сильно знакомый. Вернулся к нему в диалог. Решился позвонить, подперев рукой голову. Как у него шея болела. Каждая мышца. Захныкал, чувствуя, как все болело. — Ну неужели, я думал ты сдох! — Радостно воскликнул Стефани. — Жив или уже нет?! — Че, кто у тебя там на фоне пиздел не затыкаясь?!       Да Коста жестом показал Дицу молчать. Даррен лишь кратко кивнул, пальцем прокручивая красивый очень острый нож с блестящей рукояткой, внимательно смотря на француза. — Да друг приперся. С чужой команды. Ты его не знаешь. — Ну окей. — Усмехнулся Брукс, даже не став спорить, — Что, слышал что Шира сказал в общем чате. Что будем ебаться на льду конкретно так. Казань же нам все-таки выпала. — Да похуй. Я во Францию завтра полечу. — Стефан оскалил белоснежные зубки. Опустил руку с телефоном и включил громкую связь, чтобы Даррену тоже слышно было, — Я ж явно не один прогуливать буду. Ты не съебнул? — Я нет. Я тут буду, но тоже прогуливаю. Налетался уже. Настопиздело. Кертис свалил. Вот, только написал, что хочет на родину заглянуть. — Куда? — удивился Да Коста. — В село свое? — Ну вроде да. Он же сейчас в Торонто. Видел сестренку мою. Она ж недалеко от отеля работает. — Он один туда съебнет? — Продолжал делать очень заинтересованный вид Стефан. — Или как ты будет кому-нибудь родину показывать… — А хер его знает. Вроде бы один. Он всегда ж туда один летает.       Диц потер руки. Тут же достал кошелек и беззвучно положил перед французом приличную пачку денег. Поднявшись из-за стола, резко и залпом выпил кофе. Стефан, попросив у Брукса заткнуться, выключил микрофон и тут же спросил: — Ты куда собрался?! А че, не интересно когда он туда прилетит?! — Да похуй. У нас дома через дорогу стоят. Я все равно почую. — Он довольный хлопнул Да Косте пять, — Обожаю тебя! Радик хотел сюда прилететь. Если чет захочет, все за моей счёт! — Договорились. Эй, кстати, ты торчишь мне знакомство с этой своей Лизой. — Отобьешь же! Моя. — Конечно! Ты ее так нахваливал, я тоже хочу! — Будет тебе. Вот как раз в Казань приедете на первый матч, я тебя познакомлю. Тебя ж не будет на каком-то матче. Так что… Можем воспользоваться. — Окей. Договорились. Удачной охоты на хищника, лиса.       Даррен ему гордо улыбнулся и быстро пошел на выход, накинув длинный пуховик. Ему торопиться некуда. Его раунд плей-офф окончен. Звеня ключами, быстро пошел вниз, бронируя билеты. Как обычно — до столицы штата, а оттуда на чем бог пошлет. Прямых рейсов нет до их небольшого города, только в обход. Либо попутку ловить, либо какой-нибудь транспорт. Давно он на родине не был. Стефан же, лениво хлебая кофе, продолжал разговор с Бруксом.       Мэйсек уже положил телефон на громкую связь. Бросил его рядом на столешницу. Закрыв глаза, положил голову на руки. Его роль — только слушать остатки рассказа, которые он слышал до этого в голосовых сообщениях. Мозги не работали даже диалог поддержать. Проболтав с ним больше часа, пожелал ему приятного очередного свидания с очередной девушкой.       Сам же открыл холодильник. С подозрением уставился на кастрюлю. Хотелось есть. Хотелось чего-нибудь нажористого и жидкого. Но эту хрень в котелке он боялся есть. Приоткрыл крышку, заглянув вовнутрь. Пахло очень вкусно. Рискнув остатками здоровья, достал кастрюльку. Поставил ее на плиту разогреваться. Даже не понятно было, с чем есть это всё добро. Достав поварешку, зачерпнул горячее месиво. Осторожно попробовал. Вкусно. Солянка, кажется, это называлось. Почесал идеально гладкую морду. Достал с холодильника большую пачку майонеза. Смело пару столовых ложек отправил внутрь. Выключив плиту, размешал всё. Стоя босиком в пижаме, довольный черпал поварешкой наваристый суп, жадно поедая его. Съел уже больше половины, как со спальни послышались шаги.       Яшкин, грубо вжав его в столешницу, запустил руку под пижамную рубашку, второй отобрав поварешку, сам принялся есть. Брукс довольный поцеловал его в гладенькую щечку. Дима ничего не говорил, жадно поедая суп. Видимо, были оба слишком голодные. Расквитавшись с супом, принялись целоваться. — Мне больно теперь. — Вдруг сказал Брукс, — Ты меня совсем не жалел. — А я предупреждал — не нравится, скажи. Ты лежал стонал довольный. Прости, если не понял. — Нет, мне все понравилось. Я бы даже еще хотел. Но сейчас-то больно. Слушай, я хочу пойти прогуляться. Пойдешь со мной?       Дима тут же согласился, даже не раздумывая. Попросил его аптечку дать. Брукс до нее дотянулся, достав из ящика на кухне. Яшкин выудил обезболивающую мазь. Резко развернув Брукса к себе спиной, задрал рубашку. И правда, широкие следы от ремня украшали спину. Он очень осторожно и мягко растер мазь по спинке. Следом опустился на колени. Стянул с него штаны. Брукс стоял, слегка краснея, опустив голову, уперев руки в столешницу. Стоял перед ним без штанов и лишь наслаждался его заботой. Дима, закончив операцию по спасению израненной кожи, поднялся с колен. Подтянул пижаму обратно. Уткнувшись носом в крепкое плечо, еще раз извинился.       Мэйсек счастливо улыбнулся. Повернул голову, смотря на Диму, что повис на нем, закрыв глаза. — Я что-то вспомнил слова твоего бывшего парня про тебя. — Осторожно начал разговор Брукс. — Я прекрасно помню, как мы все пили в баре, собравшись командой из Петербурга, Казани и Екатеринбурга. Ты тогда как обычно напился до беспамятства… — Не помню этого. — Прошептал Дима, — И что же за мысли у тебя? — Я помню, что Радулов мне говорил, что тебе опасно много пить. Что ты можешь сделать больно. Что ты можешь много оскорбительных вещей наговорить. Помню, как испугался этого. Особенно когда ты меня оттолкнул с криком, что не хочешь меня, а хочешь его. Когда Волк с Лямкиным привели нас с тобой домой, ты мне еще тогда истерику закатил, чтобы я убирался… Когда еще руку на меня не смог поднять. — Брукс тяжело вздохнул, — Дима, если честно, я давно хотел тебе это сказать. — Что именно? — Удивился Яшкин, обнимая его двумя руками, положив голову на его плечо, — Что я мудак? — Нет. — Прошептал Брукс, — О том, что ты идеально точное зеркало. Все те, кто с тобой погано поступали, в итоге от тебя же и страдали. Да, ты мог в плохом состоянии навредить и близким, которые тебе никак не вредили… Артуру даже тому же самому… Но если с тобой погано поступать, ты бьёшь в ответ. Ты мне как-то признавался в том, что считаешь, что это не ты плохой, а все вокруг тебя обижают, а ты так защищаешься. — Он провел нежно по щеке любимого, — Ты поэтому такой спокойный со мной. Я до сих пор не мог ответить сам себе на вопрос, почему Радулов отговаривал меня от отношений с тобой и почему так старательно предупреждал о твоих особенностях, а я, уже столько времени прожив с тобой даже не оказывался в тех ситуациях, которые были у него. — Он мягко перевернулся лицом к Диме, прижавшись к нему, нежно гладил его по волосам, — Мы с тобой и по стране проехались… И по моей и по твоей. Ты согласился расписаться со мной. Мы идем через тяжелейший этап плей-офф. Ты под наркотиками даже успел побывать. Но я не вижу в тебе той агрессии, про которую все говорили. Либо со мной что-то не так, либо ты нормальный. — Я не нормальный. — Прошептал Дима, обняв его за шею, — Ты даешь мне все то, что я прошу. Внимания и заботы. Я мог бы просить звезду с неба от тебя. Но мне надо только чтобы близкий человек был рядом со мной. Чтобы мне было с кем спать, с кем поговорить и кому вкусной еды приготовить. Я чудовище. Я могу кинуться. Могу закатить истерики. Могу орать так, что связки сорву. Но… Ты в этом не нуждаешься. Тебя не надо проверять на устойчивость. Ты просто любишь меня. — Он улыбнулся. Положил обе руки на его щеки, смотря в карие глаза, — Да, мне нужен азарт, мне нужно место, где я выплесну лишние эмоции. И плей-офф мне пиздец как в этом помогает. Было очень приятно бить морду этим Динамовским упырям. Было приятно скакать по ТатНефтьАрене, срываясь на крик вместе с трибунами, которые рукоплескают мне. Но потом мне хочется вернутся домой, выпить теплого сладкого чая и лечь спать в обнимку с любимым человеком. Радулов никогда не был ко мне внимателен. Никогда не отвечал на мой флирт. Отталкивал меня. Ему словно было стыдно, что он влюбился в меня. Наши отношения швыряло то в холод, то в огонь. — Я боюсь того, что ты уйдешь к нему. — Честно признался Брукс. — Да, ты со мной расписался. Да, ты рядом со мной. Но если он вернётся, появится перед тобой, ты поступишь так же, как поступил со мной в баре. Возьмёшь и со всей силой оттолкнешь. Как сделал это в Москве, увидев его рядышком. Просто крикнешь снова «Сашка. Мой милый Сашка» и сбежишь. Ты можешь мне ничего не говорить. Я не перестану никогда этого бояться. И просто напомню, что если ты захочешь мне изменить, сделай так чтобы я это не узнал. — А я тебе напомню, что я перед алтарем постоял, подумал о своих шлюхах, и больше не думаю ни о ком. Даже если передо мной будет Рома, я ему по своей воле не дамся. Не дамся и Радулову.       Брукс тяжело вздохнул, опустив виновато голову. — Ты все еще страдаешь от того, что в тебя вложили твои родители. Мог бы как и я зарабатывать по девяносто миллионов, перепробовать кучу команд в КХЛ. А ты сидишь на своем маленьком контракте, только всего боишься. Что отберут. Что изобьют. Что это не твое. Нет, Брукс. Не знаю что у тебя там с карьерой происходит и что ты надумал, но я от тебя никуда не денусь. — Мне предложили контракт в восемьдесят миллионов. — Брукс тяжело вздохнул. — Волк сказал ни в коем случае не соглашаться. — Почему нет? — Тут же удивился Яшкин, — Хватай, беги, подписывай и съебывайся отсюда. — Это контракт со СКА. И я хочу на него согласится.       Яшкин впал в ступор. Отошел от него. Он помнил, что-то такое Рома ему говорил. Но он совершенно никак не ожидал того, что Брукс захочет согласиться на это. Он обещал ездить к нему, если он останется в этой лиге. Но он прекрасно понимал, что любое его появление в Петербурге в восьмидесяти процентах случаев обернётся катастрофой. Он убрал от него руки, явно сильно расстроившись. Ничего не сказал ему. Молча развернулся и ушел с кухни.       Мэйсек зажмурился, беззвучно сматерившись. Какую же он ошибку совершил. Зачем только сказал о том, что реально думает над этим предложением. Да, это и правда было. Но он явно зря об этом сказал. — Дима! — Взвыл Брукс, — Ну куда ты пошел?!       Яшкин рухнул на кровать. Схватив телефон, укрылся одеялом с головой. Желание хоть что-то делать пропало. Желание куда-то идти пропало еще быстрее. Брукс быстрым шагом дошел до спальни. Уселся в ногах Димы. Тяжело вздохнул и сказал: — Я ничего не подписал. Но если ты против, так и скажи. Можешь хоть ударить меня…       Яшкин со всей силы ударил его ногой, скинув с кровати. Брукс взвыл от боли. Удар пришёлся прямо по рёбрам. Он рухнул плашмя на пол. Задыхаясь от боли, зажмурился. Крепко сжал руки в кулаки. Дима тихо зарычал. — Я против. — Я уж поня… — Я против! — Заорал Яшкин, перебив его, — Против!       Брукс растерялся, уткнувшись лицом в тёплый пол. Едва нашёл силы и встал на колени. С трудом поднялся на ноги. Ничего не став говорить, держась за бок, поволочился вон из спальни. Беззвучно закрыл дверь за собой. Вжавшись спиной в неё, сполз на пол и, не сдержавшись, расплакался.             В Торонто настало утро. Никишин открыл глаза. Провел языком по сухим губам. Адский сушняк, кажется высушил его до самых кишков. Едва дыша, лежал и смотрел в потолок. Он видел едва-едва свет, льющийся с окон. Нашел в себе силы перевернуться. Взгляд наткнулся на Волка, что спал лицом к нему, приобняв подушку. Взгляд наткнулся на бутылку с водой позади него. Саша едва нашел в себе силы и с грохотом свалился с кровати. Казалось, что он уже задыхался. Едва вытянув руку, дернул Волка за рукав пижамы. Кертис сонно свесился к нему. Заправил мешающуюся прядку за ушко. — Водички… Дай…       Волк дотянулся до бутылки. Саша прильнул к нему. Кертис осторожно начал отпаивать его прохладной водичкой. Саша схватился двумя руками за его кровать, жадно хлебая воду. Волк едва заметно улыбнулся. Осторожно отодвинул бутылку от губ. Саша с трудом отдышался, давая воде хотя бы до желудка упасть. — Не тошнит? — Ники отрицательно помотал головой, — И голова не болит? — Увидев очередной отказ, лишь вздохнул, давая ему снова напиваться и сказал, — Завидую. Я в молодости такой же был.       Саша положил руку на его руку, жадно и быстро осушая бутылку. Несколько тонких ручейков потекло по гладкой коже. Волк прикусил губу, любуясь им. Поднял взгляд, едва заметно улыбнувшись. Ники, осушив всю бутылку с водой в полтора литра, издал довольный стон. Опустил голову, увидев что он уже был раздетый. — О, спасибо. — Он с благодарностью кивнул, — Я обычно так и сплю. — Саша запрыгнул обратно в кровать, — Обожаю тебя, Кертис.       Мальчишка уткнулся мордой в подушку, обняв ее и моментально уснул. Кертис в шоке уставился на него. Как же он завидовал. У него адски раскалывалась голова, болел желудок, да еще и сушняк был не меньше. Повернул голову. За окном было еще темно. В районе четырех утра значит где-то было. Он улегся сам обратно. Остановил взгляд на Саше. В голове не было ни одной мысли. Это и помогло ему обратно уснуть.       Проснулся уже через пару часов. Свесив ножки с кровати, дотянулся до второй бутылки с водой. Осторожно сделал несколько глотков, чтобы не вызвать приступ тошноты. Порывшись в портфеле, выпил несколько таблеток, чтобы хотя бы через полчаса прийти в себя. Решив воспользоваться тем, что молодежь спала, прихватил вещи и полотенце и побрел первый в душевую. Можно было и не десять минут постоять под горячей водой. Промыв хорошо волосы, стоял, закрыв глаза, слушая просто шум воды. Опустил взгляд, рассматривая уродства на своём теле. Вода смывала с него кровь. Надо будет снова обработать все раны. Тяжело вздохнув, уставился на стояк. Не стал ничего делать. Выключив воду, вынырнул из душа. Спрятался в большое полотенце, дрожа от холода. Резко замер, увидев Сашу, что стоял, склонившись над раковиной. Ему было немного неловко. Спрятав все страхи и истерики подальше, рассматривал стоящий силуэт. Саша не обратил на него никакого внимания. Резко закинул голову. Волк изумленно уставился на него. У него текла кровь с носа, испачкав белый фарфор. Саша снова опустил голову. Удостоверившись через минуту, что все закончилось, ополоснул лицо и тут же ушел, беззвучно закрыв дверь. Беда какая? Он же крепко спал. Он же сказал, всё нормально. Растерялся, не зная, что делать. Видимо, не в порядке.       Не спеша переоделся. Осторожно выглянул из-за двери. Саша снова спал? Что за волшебный мальчишка. Вытирая мокрые волосы, вышел с ванной, оставив дверь приоткрытой. Уселся к себе на кровать. Таблетки наконец начали действовать. Ему сильно полегчало. Может, еще поспать? Улегся обратно на кровать с мокрой головой. Поворочался. Укрылся одеялом с головой. Поджал ножки, чувствуя себя неловко. Надо будет спросить потом при удобном случае, что это было. Снова провалился в дрему.       Услышав через какое-то продолжительное время, что Саша начал рыться по вещам, приоткрыл сонно глаза. За окном уже светло. Никишин сидел, поджав ноги, копошась в портфельчике. Достал из него шприц и ампулу. Кертис в шоке уставился на него. Никишин шумно выдохнул. Отломив верхушку, быстро набрал содержимое. У него тряслись руки. Он был сильно бледный. — Что-то случилось? — Осмелился сказать Кертис. — Нет, все в порядке. — Сразу же ответил Ники, спрятав все за спину, — Спи, ещё очень рано. — Тебе помочь? Если будешь такими руками трясущимися сам себе укол, не дай бог в мышцу попадёшь, будет больно. — Не надо. — Саша отвёл взгляд, — Кертис, сделай вид что ты ничего не видел. — Это не наркотики? — Нет. — Тут же ответил Саша, — Это для того, чтобы не стать таким как Дима. Чтобы силы жить были. — Кровь каждое утро течет? — Саша стыдливо кивнул, — Сколько уже как бросил? — Второй месяц заканчивается. Самая тяжелая стадия. — Он показал пустую ампулу, — Мне нельзя лежать как Яшкин и умирать от отходняка. Кертис, я умоляю тебя, никому не говори. Это… Наш с Аней секрет. Она подобрала мне дозу и лекарство. Тут ничего такого. Просто чтобы силы были. — Давай я буду помогать тебе. Ты же знаешь, что мне можно доверять. Я никому не скажу.       Саша молча протянул шприц и улегся на кровать, не став и сопротивляться. Волк уселся около него. Слегка стянул трусы. Прошипел, увидев черные синяки. Мягко протерев кожу, осторожно вогнал в нее иголку. Саша обнял подушку, едва слышно дыша. Было совершенно не больно. Попросив его не стесняться, полностью оголил его зад. На другой стороне были синяки не лучше. Достав со своего портфеля мазь от синяков, осторожно обработал кожу, стараясь как можно меньше боли причинять. Натянув все обратно, упер обе руки в ноги, сгорбив спину, и задумчиво закручивал колпачок. — Вот почему она так рассматривала тебя. И давно вы так… — У нас ничего нет, ты не подумай. Я просто ей в качестве подопытного кролика. После того, как я начал на себе чувствовать все то, что слышал и видел в том сезоне от Димы, мне стало очень страшно. А сказать некому. Команда либо не поймёт, либо засмеет. В государственную клинику мне идти нельзя, нашим врачам показываться нельзя. Я решил к ней обратиться. Помню же, что она через вас с Артуром нас с Димой ставила на ноги. Она сказала, что у меня не такой запущенный случай, и мне еще можно помочь. Не наврала. Я… живой. Меня почти не ломает. Не кидает то в жар, то в холод. Главное с утра любой ценой уколоть эту дозу. — Поэтому Бардаков с тобой был? — Поэтому. Захар тоже застал меня со спущенными штанами одним утром. Пошутил, конечно, что лучше бы я дрочил, чем ставил сам себе уколы. Но вот. Он утром рано ко мне приходит, помогает, когда я совсем не в состоянии даже с кровати сдвинуться. Он же в соседнем доме живёт. Часто ко мне пожрать бегает. — Ты большой молодец, что справляешься и нашёл себе того, кто поможет в самые темные времена. Синяки надо обрабатывать, иначе потом колоть будет некуда. — Он показал ему тюбик, — Вот, самая эффективная вещь. Уж мои синяки за три дня сводит, твои так еще быстрее. — Спасибо. — улыбнулся Саша. — Тебе не плохо после вчера? — Я уже выпил таблетки. Сейчас в порядке. Но я стараюсь обычно столько не пить. — Он посмотрел на его часы, — Семь утра только… Сна уже ни в одном глазу. — Давай слетаем туда… куда ты там хотел. — Ники, ответь мне честно, почему ты со мной так хочешь таскаться? Почему просто побежал на верную смерть и спас меня?! — Потому что я могу это сделать. — Саша пожал плечами, — Я не хочу с тобой переспать, если ты вдруг этого боишься. Не имею вообще никакого подтекста. Ты взрослый и умный человек, который многое пережил. Ты интересный собеседник. С тобой вообще не страшно никуда деться. Да и я чувствую, что ты меня уважаешь, наверное такое слово будет верным… Ты не закрываешься от меня. Не холоден ко мне, даже после всего того что я сделал с тобой. А от Ромы что спас… Ну я же капитан его команды. Я должен первый получать урон от Ромы. Иначе какой смысл тогда от меня в команде. Подавать пример мне нечем особо. У меня был весь сезон перед глазами человек что был лучшим капитаном. За которым не страшно было стоять. За которым хотелось так же бежать. Но он ушел. Он просто взял и сбежал. И забыл про Петербург. — Саша закрыл глаза, — А я остался один перед Ромой. Я чувствую в тебе тоже самое, что чувствую в Диме. Чувствовал, когда он был рядом. Ты поддержка и опора. У меня к тебе одно уважение. Даже пускай я убил этого треклятого Радулова… я ни секунды не думал, что ответить Артуру на его просьбу помочь тебе. Я так же побежал бы и к Диме, если бы ему нужна была моя помощь. Как побежал спасать Артура среди зимы… Я не думаю над такими вещами. Я помогаю просто потому что я могу это сделать. Дима меня всегда учил, что друзьям помогают безвозмездно. Иначе это торгашество. И своим примером мне показывал это. А теперь я вижу тоже самое воспитание в Артуре. Яшкин был скорее духовным отцом. Просто поддержкой. Хочу быть таким же. Только без отрицательных черт Димы. — Что же… У тебя это очень хорошо получается. Просто, видимо, мне надо переучиваться, что доброе отношение ко мне, это обязательно про то, что кому-то от меня что-то надо, а только потом про все остальное. — В отношении меня, так точно. Да и часть меня все равно воспринимает странно поцелуи с мальчиками. Рома обычно берет меня и не спрашивает. А потом возмущается, что я ему хреново гнусь, то плохо минет делаю. Да как-то, — Он почесал затылок, — Не приходилось раньше. — Кертис расхохотался, поджав ноги, — Да ну блин! Я чет как-то в хоккей был обучен играть. Как-то не про меня прогибаться в чужих мужских руках. Я даже не представляю как это делается. В каком месте я должен прогнуться.       Волк залез на кровать. Встал на колени боком к нему. Сначала выпрямил спину, стоя на коленях, а потом, мягко и изящно уперевшись руками в кровать, прогнул спинку, прислонившись уже грудью к кровати. Никишин издал удивленный вздох. — Сколько грации… Пиздец.       Волк игриво покачал задом. Мягко улегся полностью на кровать. Перевернувшись на бок, поджал ножки, сделав довольную морду. — Пиздец. — Саша не мог отвести от него взгляда. — Так! — Очнулся он. — А ну не разводить разврат! Иначе я сейчас опять пойду купаться на час.       Саша сам встал на колени. Попытался повторить фокус. Упёрся руками в кровать, но просто рухнул на нее. Кертис рассмеялся, прикрыв руками лицо. — Да иди ты… Куда ты там хотел… И меня возьми. — Точно поедем? — Осторожно спросил Кертис, — Или ты останешься со всеми? — Да ну… Мы уже походили по этому Торонто. Хули там не понятно… Люберцы.       Кертис расхохотался, едва с кровати не навернувшись. — Чертаново еще скажи! — возмутился Волк, — Слышал бы тебя состав Торонто, они бы от шока клюшки покидали. — Он вздохнул, едва отдышавшись, — Ну полетели. — Давай я билеты куплю. У меня все равно данные все есть. Куда летим?       Волк забрался к нему на кровать. Улегся к нему и назвал сначала Виннипег. Поразмыслил, сколько им надо будет там побыть. Даже если они успеют всё сделать за пять часов, в другой город приедут уже в районе пяти вечера. Никишин, облизнув пересохшие губы, быстро покупал билеты. Повернул голову. Волк назвал следующий город. На все удивления Ники пришлось пояснить, что до этого города никто не летает. Ниоткуда. Ни с какими пересадками. А поезд — слишком долго и некомфортно. Саша не стал спорить. Ему виднее. Он местный. — Так, мы там окажемся в шесть вечера… Ночевать там же будем? — Ну ты же видишь, что рейс только раз в день. Так что да. Чтобы оттуда улететь, надо сначала чтобы туда что-то прилетело. — Он пожал плечами, — Так получилось. Ничего страшного, если там больше чем на сутки задержимся? — Я на все согласен, Кертис, вообще не беспокойся за меня. Даже если ты меня в ледяные руины поведешь, я не буду против. — Он купил все билеты, включая и обратный билет снова до Торонто. Надо было уже собираться. Никишин потрепал Волка по волосам, попросив пока предупредить кого-нибудь, что они свалят, а сам принялся вещи собирать. Кертис обулся. Скрылся в коридоре. Прошёл один номер и пошел дальше. Постучался в случайную дверь. Ее спустя пару минут открыла сонная Аня. — Мы с Сашей полетели печати ставить. Не теряйте нас. — Хорошо, маленький. — Она взяла его за руку и затянула в номер. Закрыв дверь, быстрым шагом пошла до чемодана. Волк прижался к ближайшему углу плечом. Артур крепко спал на большой двуспальной кровати в футболке Ак Барса. Аня же, достав что-то с чемодана, быстрым шагом подошла к нему. Волк протянул руки. Девушка бережно вложила в них толстенькую записную книжку с красивой темно-синей обложкой, что была очень приятна на ощупь. Волк счастливо улыбнулся. — За что такая красота? — Просто так! — Девушка улыбнулась, когда он осторожно раскрыл подарочек. Две атласные ленточки. На обоих висели подвесочки в виде следов от лап. — Я слышала, что у тебя твой дневник закончился. Надеюсь ты его тоже полюбишь. Не бойся, обложка твердая. У меня точно такой же, только зелененький. И знаю, что твой любимый цвет синий. Так что вот… — Спасибо тебе огромное. Он очень красивый. Возможно даже слишком. Жалко будет… — Я знаю одну хитрость. — Она открыла первую страничку, где были два предложения разными почерками. — Вот. Мы уже с Артуром все тебе испортили. Так что теперь твоя обязанность своим красивым почерком восстановить красоту. — Она тут же следом вручила черную перьевую ручку, — И это на замену заканчивающейся.       Волк был готов расплакаться. Тут же с радостью обнялся с девушкой. Она его поцеловала в гладкую щечку. Пожелала им счастливого пути, сказав, что всех предупредит, и отправила Волка обратно. Сама же свалилась спать к своему Лягушонку.       Кертис вернулся обратно к себе в номер. Никишин опять купался. Вот еще одно водоплавающее. Осмотрел внимательнее ежедневник. Недатированный. В точку. На первой страничке, где и было написано пожелание, предлагалось написать свои данные. Он расписал новенькую ручку на стареньком обрывке бумаги, что нашёл в портфеле, и заполнил всё на английском. Достав свой телефон, порылся, найдя фотографию, и переписал уже то же самое по-русски, списывая с первой странички старого дневника. Сложив ноги под себя, осмелился написать дату и, выводя аккуратные буквы, погрузился в написание дневника. Его любимый ритуал. Рассказать о том, что происходило. Столько счастья на первых же записях получится. Он жалел, что его прошлый дневник остался у Ротенберга. Надо было как-то выдернуть его из его цепких рук. Исписал две странички. Аккуратно вложил ручку в петельку. Резиночкой закрыл содержимое, перекинув ее на лицевую сторону. Подвески так интересно позвякивали. Сложив новый дневничок в портфель, аккуратно достал обе папки с документами. Перепроверил, чтобы всё было на месте. Сложил всё обратно. Положил пару сменных вещей на всякий случай. А вот и очередная жаба вышла с душа. Кертис тут же подозвал его к себе. Задрав полотенце, снова обработал все его синяки. Сел к нему спиной, чтобы мальчишка не стеснялся и не торопился переодеваться. — Ты можешь не делать этого. Я привык с Димой жить. А он выходит с душа голый, а потом еще пол часа лежит и обсыхает. Еще и мог лежать дрочить при мне. — Он усмехнулся, — Я ко всему привык. Со всеми уживаюсь. — Он вытерся полотенцем, рассматривая Волка, что продолжал сидеть спиной, уперев руки в постель. — Кертис, скажи мне, пожалуйста, если не секрет, ты не хотел бы согласится на контракт со СКА? — В этом согласии нет смысла, Ники. Я последний месяц живу. — С грустью сказал Волк, — Только прошу тебя, не задавай мне вопросов почему… Я не буду говорить. — Тебя убьют или ты сам хочешь покончить с собой? — Лучше, был бы, конечно, первый вариант. Потому что видимо второму никогда не случится. — Он тяжело вздохнул. Повернул голову в сторону, — Ты бы хотел меня в составе видеть?       Никишин заправил футболку в черные джинсы на которых болталась цепь. Обошёл обе кровати. Уселся перед ним на колени. Рассматривал его с грустным видом. — Я бы очень этого хотел. Но я понимаю, что Рома от тебя не отъебеться. А обрекать тебя на очередной сезон мучений я не имею права. Просто… Если вдруг твое проклятие или что там тебя убить хочет, не сработает… не бросай меня. Хорошо? — Ну я же тебя за весь сезон не бросил. Ни разу не отказал. Всегда брал от тебя трубки. Я не сделаю этого. Просто если я не смогу быть рядом, пожалуйста, прости меня. И ты все еще можешь Диму дергать с просьбами о помощи. И он тебе никогда не откажет. — Сомневаюсь в этом. Да и не хочу его дергать. У него своя жизнь. Муж вон… Два дома, две квартиры, им двоим всего мира мало. Я им мешаться буду. Поэтому и Артур же от него ушел. Чтобы Дима привыкал жить один и привыкал к тому, чтобы быть с одним Бруксом. — Он вздохнул. — Ладно… Прости, что затеял этот разговор. Я не хочу тебя потерять.       Волк наклонился к нему, и Саша тут же прильнул к нему, закрыв глаза. Кертис нежно поглаживал мальчишку по волосам, раздумывая, что делать. Надо было как-то увернуться от смерти. Надо было любой ценой ее обмануть. Он попал в ситуацию, в которой никогда не был. Когда у него появились друзья, что им дорожат. И которые уважают его. Не видят в нем шлюху. Видят в нем то, что в нем никогда не видели. Он тяжело вздохнул. Уткнувшись носом в его чистые волосы, прошептал: — Я постараюсь, Саша, сделать все от меня возможное… Ты собрался? — Никишин неуверенно кивнул. — Пошли тогда. Нам пора.       Саша поднялся с пола. Прихватил оба портфеля. Накинул на себя пальто. Дождался, пока Волк обуется, и, взяв его за ручку, пошел на выход. Они уселись в такси и отправились в аэропорт, где их уже ждал самолёт до Виннипега.