Два медведя в одной берлоге

      Казань. Поздний вечер.       После оглушительной финальной победы в одной-четвертой за Кубок Гагарина в привычном баре сидела вся команда, громко празднуя победу. Сидела вся команда хоть и очень уставшая, громко обсуждая все случившееся. Поднимались стопки и стаканы с крепким алкоголем. Громкий ржач измученных хмельных войнов стоял на весь зал. Стакан за стаканом. Диме было так хорошо напиваться со всей командой, которая его так любила и уважала. Он сидел в центре стола, рядом с Никиткой, что сам вечно вкидывал какую-то смешную историю, от чего все снова начинали громко ржать. Артур же сидел в сторонке со своей любимой и только и делал, что целовался с ней весь вечер, едва успевая выпивать с командой. Яшкин с радостью пил со всеми. Слово за слово, и снова смех. Бутылка за бутылкой. В какой-то момент к нему пришел администратор зала и, наклонившись спросил, смогут ли они оплатить посиделку. Яшкин без раздумий протянул свою карту сказав, что платит за всех. Миллера дернул за рукав Лямкин, жестом попросив его не пить больше. Митчелл счастливо прижался к крепкой груди Яшкина, сидя с другой стороны. Дима вытянул руку, с трудом дотянувшись до терминала. Счет явно ушел за пять нулей. Ему было плевать. Он быстро ввел пароль, и, спрятав карточку, обнял Митчелла. Усадил его на ноги, и, прижав к себе, радостно сказал: — Булочка моя сладенькая американская!       Команда начала громко ржать над ним. Сидящий напротив них Галимов с улыбкой щелкнул их, пока Дима прижимал к себе своего американца, а Миллер сидел с довольной мордой у него на ножках, обвив шею руками. — Вы еще засоситесь! — Возмутился Лукоянов, — Глянь! Любит как его!       Миллер вопросительно уставился на Диму. Тот довольно усмехнувшись, принялся целовать его. Митчелл взмахнул руками от неожиданности, принявшись с ним целоваться. Артур с Никитой синхронно закрыли от стыда руками лицо. — Каждую пьянку одно и тоже! — Взвыл Никита, — Ебаный, блять, сука, Яшкин!       И снова ржач. Все решили выпить, чем моментально прекратили поцелуй. Дима дал Митчеллу его стакан с джином. Сам взял себе с вискарем. Послышался тост о том, чтобы и следующий раунд так же легко прошел. Все выпили до дна, лишь тихо согласившись. Сидели до ночи. Напились так, что ни один даже встать с первого раза не смог. Большая часть народа разошлась по домам. Кому Никитка такси заказал, кому Яша. Остались в основном те, что еще хоть что-то соображали и могли есть или пить, да разговаривать. Дима с трудом доволочился до Артура. Рухнув рядом с ним на колени, спросил: — Домой едешь или к себе домой? — Мы к тебе домой поедем. — Усмехнулся Артур, мягко обнимая Аню, что сидела тоже со стаканом в руке, мягко поглаживая своего Лягушонка по волосам, не без любопытства смотря на Диму, — Позже только. Сами дойдёте?       Яшкин кивнул. Поцеловал в щечку как Аню, так и Артура, схватил Никиту за капюшон худи, подняв его с пола и поволочился с ним на выход. Перед глазами все плыло. Он едва сообразил где они вообще и как дойти до дома. Точно было недалеко. Никита шел покорно рядом с ним, пуская слюни на легенькую курточку. Перед ними была ночная Казань. Относительная тишина в городе. Редкие машины проезжали мимо. Они шли вдвоем, взявшись за руки, молча, едва волочась.        — Может в Екат ебнемся? — Без раздумий спросил Яшкин, повернув голову. — Погнали! — едва понятно сказал Никита, и завалился на газон.       Дима его снова поднял. Они под ручку едва дошли до дома. Яшкин бросил оба портфеля на пол. Потащил его в дом. Переодел в свое, свежее, переоделся сам. Никита повис на его шее, не в силах удержаться на ногах. Смотрел с глупой улыбкой в глаза. Дима прижал его к себе и прошептал: — Флиртуешь? — Ну флиртую. — усмехнулся Никита. — И че? — Хуев сто — большая куча.       Дима едва держа его, сунул руку в тумбочку. Остатки былой роскоши попались под руку. Может разнообразить себе развлечения? Не одному мучаться со стояком. Не одному потом ловить отходняк. Домовой ему доверяет. Так что будет весело вдвоем. В его пустой голове моментально возникла ассоциация. Он молодой точно так же поступил с Волком. Точно так же сейчас поступит и с Лямкиным. Облизнул губы, любуясь лучшим другом. Никита висел на нем приоткрыв рот. Кинул ему одну четвертинку, следом себе кинул сразу две и тут же впился в него поцелуем. Никита обвил его шею руками, жадно отвечая на поцелуй. Яшкин не выдержал тяжелой нагрузки. Вжался в стенку. Никита схватил его за задницу, жадно целуя. Долгий успокаивающий поцелуй. Таблетки быстро растворились на языке. Из обоих вырвался довольный стон. — Что это было? — Никита почавкал, — Ебать у меня сердце забилось. Я че, ща самолёт на взлете догоню? — Стимулятор. Так веселее лететь будет. Погнали.       Он прихватил бутылку с холодильника, Никита прихватил свой портфельчик с вещами, и поволочился с ним до аэропорта. Пока ехали в такси, распили на двоих бутылку джина. Диме было так хорошо и спокойно с ним рядом. Дальше поцелуев он не полез. Хотя очень хотелось. Ничего. Скоро медвежонок будет рядом. Пройдя все контроли, стояли и плясали как дураки под таблицей вылетов, пока в телевизоре в зале ожидания играл какой-то концерт.       В квартиру же вошел Артур, нежно придерживая свою Аню за талию, пока она едва шла, стыдливо прикрывая ручкой покрасневшее лицо. Побыл с ней джентльменом. Повесил аккуратно ее лавандовое пальто. Девушка обвила руками крепкую шею своего жениха, жадно целуя его в темноте чужой квартиры. С трудом сняли грязную обувь, целуясь пошли чуть дальше в квартиру. Аня придержала его руку, не дав уйти к себе в комнату и прошептала, мягко перебирая острыми ноготками черные волосы: — Пошли на большую кровать…       Артур в шоке уставился на нее. — Там все равно никого нет. Алкаши тут явно были, а потом свалили. Сами виноваты. — Она мягко поцеловала его совсем кратко и осторожно пошагала спиной в хозяйскую спальню босыми ножками, второй ручкой потянув своего Лягушонка за собой. — Мы теперь тут будем хозяйничать. — А если вернутся… — Артур пошел за ней. — Анья, блин.       Она показала ему молчать. Затянула его в спальню. Тут же следом захлопнула дверь и закрыла ее на замок. Жадно принялась целовать его, потянув до большой заправленной кровати. Аккуратно улеглась, поправив задравшийся подол изумрудного платья. Артур залез на нее. Навис сверху. Любовался своей очаровательной девушкой. — Не жалеешь о том, что согласилась? — Ни сколько. Ни единой секунды. Я долго ждала от тебя этого предложения. Все девочки мне в нашем девичьем отряде все отмахивались, что вот, скоро ты рискнешь подойти ко мне. А я знала, что ты боишься такие поступки делать серьезные. — Она мягко провела рукой по его волосам, сведя ножки вместе, любуясь им, — Я думала ты ближе к лету рискнешь. А ты… уже сейчас. Еще и колечко с моими любимыми камушками. И моего размера. Даже не спадает. Волшебник мой. — Если меня заберут в Торонто, поедешь со мной? — Поеду. За тобой, хоть в Арктику. Только будь рядом, мой любимый Лягушонок. — Будешь моей Лягушечкой? — Усмехнулся Артур. — Буду. Куда уж деваться. У меня и так такое прозвище. — Я все понять не могу, пошутила ли ты по поводу… мальков. — Аня рассмеялась, раскинув ручки. Артур очень осторожно расстегнул ее платье на боку. Трясущиеся руки осторожно оголили ее тело. — Да блин, не смейся. Я испугался. — Я знаю! — Она хохотала, стыдливо прикрыв ручками личико, — Обожаю тебя за это, Артур. Не бойся, я не беременная. Пока Яшкин не станет дедушкой. Но если вдруг надумаешь… Я могу перестать пить таблетки. — Она стянула с него и худи, и футболку. Впилась поцелуем в его шею, — Хоть десятерых. С тобой не страшно. А бояться я тебя отучу.       Яшкин с Лямкиным тем временем запихались со всеми в ночной самолет, что приземлился уже утром в столице Свердловской области. Никита выключил телефон, что раздражал его звонками. Дима лежал закинув голову, весь покрасневший. Хотелось еще дозы, да побольше. Хотелось еще выпить, да побольше. Больше никакого хоккея. Как же это приятно осознавать. Домовой увлек его очередным разговором. Они не могли наболтаться, так и не заткнувшись за два часа лета. В такси сидели и ржали как два дурака. Никто вообще даже близко за временем не следил. Они вывалились около чужого дома по колено в снегу. Купили себе еще две бутылочки с джином. Пошли в большой дом, приобнявшись, горланя очередную песню. В лифте решили в очередной раз поцеловаться. Только переступили порог нужного этажа, сделали синхронно по нескольку глотков джина. Яшкин грозно постучался в дверь, за которой стоял громкий ржач. — Нахер пошли! — Заорал кто-то им из-за двери. — Только оттуда! Свои! — Вскрикнул Яшкин, — Медведь, открывай, лошадь пришла! Друга привела!       Дверь распахнулась спустя почти пару минут. Брукс, стоящий в серой пижаме с узором из зеленых листиков на ней, удивлённо уставился на него. У него из-за спины выглянул растрепанный Кертис, что крепко схватился за него. Гости тут же улыбнулись им. Показали две бутылки. Тут же были приглашены внутрь. Яшкин с радостью обнялся с Волком и, схватив своего возлюбленного, вжал его в ближайшую стену, начав жадно целовать. Кертис же, одетый в мятую мокрую пижамку вытащил бутылку у Димы из руки. Хитро улыбаясь, поманил Никиту за собой. Лямкин без раздумий со своей бутылкой пошел за ним.       Лямкин шел за своим любимым Волчонком, жадно вдыхая шлейф его запахов. Какой же он был красивый. Счастливый. Растрепанный. Еще и чёртов стояк не решался даже быстрой мастурбацией в самолете. Они завалились в гостинную. Никита тут же свалился на мягкий диван. Кертис залез на него. Показал ему пакетик с наркотиками, предложив одну самокрутку в обмен на бутылку. Никита согласился. Вытянув руку, запустил пальцы в каштановые волосы. Волк был весь покрасневший, взмокший. В квартире было душно и стоял приличный туман от курева. Маленькие аккуратные ручки скрутили по сигаретке. Кертис помог и ему и себе. Уселся на его бедра, счастливо улыбаясь. Никита сделал большую затяжку. Как же ему было хорошо. Руки тряслись, сердце заходилось в бешеном ритме. Ему хотелось завалить эту красивую птичку. Он терпел. Завороженно наблюдал за тем, как Волк, сделав затяжку, а следом сразу с горла начал хлебать джин. — Наша с тобой первая встреча за долгое время… А ты в таком состоянии. — Никита мягко поглаживал его по волосам. — Так получилось. Это Брукс все. — Кертис отставил бутылку. Они сделали с ним по затяжке. — Ты же тоже не в адекватном состоянии. — Это Яшкин все. — С улыбкой парировал он, — Я уже все равно заляпался. — Никита медленно выдохнул дым из легких, — Кертис. Я скучал.       Взгляд остановился на красивой счастливой улыбке. Услышанное явно порадовало чужого нападающего. — Я тоже. Очень сильно. — Он отставил выпивку. Сделал еще одну затяжку. Закрыл крепко глаза. Выдохнул дым тонкой струей в потолок. Отставил бутылку, отложил сигаретку в пепельницу. Склонился над ним.       Никита тяжело дышал. Кончики пальцев коснулись идеально гладкой щеки. Взгляд замер на манящих серых глазах. — Всего один поцелуй. — Прошептал Никита. — Я так сильно скучал. Я больше так не могу. — Не надо. — Прошептал Кертис, с трудом уперевшись ледяными мягкими ручками в его крепкую грудь, чтобы окончательно на него не упасть. — Мы же с тобой только друзья. — Я с Яшкой тоже лучший и близкий друг. Я с ним уже за сегодня целовался больше, чем мне позволила Лиза за все это время. — Он схватил его за волосы. — Не могу.       Он резко впился в тонкие губы. Кертис вцепился в него, жадно отвечая на поцелуй. Жадно вдыхая воздух, прижался к нему. Руки соскользнули с тела. Он прекрасно почувствовал крепкий стояк в чужих штанах. Никита лежал прикрыв глаза, наслаждаясь поцелуем, о котором так давно мечтал. Ему моментально стало легче. Его птичка. Его хрупкая птичка. Он вцепился в него, прижав к себе. Волк прижался к нему. Запустил ледяные ручки под худи, согревая их об горячее тело. Минута. Вторая. Поцелуй полный любви и взаимного уважения. Глаза с трудом открылись. Он отстранился, издав довольный стон. — Я вовсе не хотел тебя ранить. — Дрожащим голосом прошептал Кертис. — Давай я уйду, если тебе будет тяжело. — Нет. Оставайся. — Он улыбнулся. — Кто у меня такая птичка красивая? — Его длинные пальцы мягко потревожили чистые волосы, — У кого такие зубки острые? Глазки красивые… — Это я. — Счастливо согласился Кертис. — Мин сезнең кош. — Если хочешь, заводи другие отношения. Целуй других людей. Я не смогу быть с тобой рядом. Я тебя приручил. А теперь я тебя отпускаю. И себя отпускаю. — Он кивнул, — Ты свободная птичка. Будешь счастлива только на свободе. — Только Даррен изнасиловал меня сразу после игры. — Он отрицательно покачал головой, с трудом переводя дыхание. — Спасибо за предложение. Но я либо буду с тобой, либо буду один. Я никому больше не позволю себя трогать. Помнишь, когда ты мне дал его, — Кертис повернул к нему руку тыльной стороной, показав колечко, — ты мне сказал о том, что я буду твоей собственностью. Пускай ты свое снял. Пускай ты мне только друг. Пускай будет так. Пускай нам обоим будет снова больно. Будем отучаться от того, к чему так привыкли. — Он с трудом заставил себя улыбнуться. — Но я не имел права тебя изначально трогать. Ты чужой Домовенок. Ты хозяин дома. Наводишь порядки. Заботишься о лисятах. Любишь жену. Ты защищаешь своих. Ты любишь своих. Я ограждал тебя от своей грязи. Я пытался жить как мог. Но твое тепло и твоя безусловная любовь растопила мое мертвое сердце. Я столько лет закрывался от мира. Боялся его. Скалил на него зубы. Я думал, что мне больше никто не сделает больно. Но потом рискнул протянуть тебе руку. И твоя широкая душа не смогла пройти мимо меня. Твои теплые руки привели меня в порядок. Ты достал почти мертвую птицу из нефтяной лужи. Вымыл ее. Откормил. Приручил. — Он провел рукой по изуродованной коже рук, — Это было больно. Я понимаю как делал тебе больно. Но я заставлял себя не бояться тебя. Тебе больно меня отпускать. Но у тебя есть те, о ком ты будешь и дальше заботиться. — Он опустил голову. Переплел пальчики, засмотревшись на его обручальное кольцо. — Когда ты влез в отношения со мной, то лишился всего. И оказался в моей шкуре. Когда никому не можешь доверять. Когда приходишь в холодный дом где тебя никто не ждет. Тебе было больно. Я чувствовал как ты плакал. И я не имею права издеваться над тобой. — Он сдержал в себе желание расплакаться и прошептал, — Я все еще подчинюсь твоим рукам. Я все еще буду ждать твоего тепла. Твоего внимания. Прости, что я так поступал с тобой. Прости, когда делал больно физически и морально. — Он кивнул, — И я тебя отпускаю. Спасибо за последний поцелуй. Мне его так сильно не хватало. Я больше ни с кем никогда не влезу в отношения. Никто в мире больше не подарит мне того теплого домашнего тепла. Я все еще люблю тебя, — он задержал взгляд серых глаз, — мой Домовенок. Мой Никита Александрович. Спасибо за предложение. Но я либо твой. Либо ничей. Пообещай мне поболтать или приехать на чай. — Обещаю. — Никита прижимал его нежно к себе, проскользив теплой рукой с длинными пальцами, на которых были десятки колечек, по его спинке, задрав рубашку пижамки, — В конце концов, только ты и лисята поздравили меня с моим днем рождения. Так нам будет лучше. Так будет правильно. — Он шепотом признался, — Я все еще люблю тебя, мой Керти. И всегда буду делать это. Будем лучшими близкими друзьями.       Он дотянулся до сигаретки. Сделал затяжку, мягко поглаживая пальчиками мягкую кожу. Кертис положил голову на крепкую грудь, слушая как быстро заходиться его сердце в сбивчивом ритме. Дотянулся до бутылки. Сделал пару жадных глотков. Никакого Ротенберга. Никакого Дица. Он либо будет с Домовенком. Либо будет один. Так будет правильно. Его приручили. Он не снимет чужую ленточку с лапки. Навсегда останется только его птичкой. Только с ним он почувствовал себя в безопасности. Только с ним был любимым без всяких условий. Как бы не было погано — останется так. Чужой мальчик. Он совершил кучу ошибок. Зря кусал его, когда было больно. Зря вообще полез на него. — Это был лучший кусочек моей жизни с октября по март. — Прошептал Лямкин, рассматривая плывущий потолок, — Я ни о чем не жалею. — Это был и мой лучший кусочек жизни. — Согласился Кертис. Вдруг повернув голову, прошептал, — Правда не жалеешь? — Ничуть. Ни о едином дне. Ни о потраченном рубле на полеты к тебе. Ни о единой ночи, когда укачивал тебя на руках, пока ты плакал, даже не в силах сказать почему тебе больно. Ни едином дне, когда катался с тобой на коньках по замерзшей реке за городом.       Волк счастливо улыбнулся. Дрожащим голосочком спросил, сделав еще один глоток: — Покатаемся еще? — Поехали. — Он хлопнул его по заднице. — Или как всегда ночью? — Ночью. — Согласился Волк, завороженно смотря в глаза Никитки, — А ты надолго сюда? — Пока лошадь тут — я буду тут. Он побежит, и я побегу.       Волк снова положил голову, счастливо пригревшись в объятиях своего Домового. Никитка поцеловал его в лоб, и закрыл глаза. Как же ему было хорошо. Закинул на него ногу, мягко поглаживая по голой спинке, задрав пижамную рубашку.       За соседней стенкой было совсем не разговоров. Брукс едва совладал с собственным телом, грубо завалил Диму на кровать, и жадно целовал его по груди, быстро раздевая. Яшкин выгибался, довольно и громко постанывая. У него плыл потолок перед глазами. Как же было хорошо. Он вскрикнул от неожиданности. Получил с размаху по морде рукой. Лежал раскинув ноги, громко постанывая от грубых и властных действий. Теплые руки Брукса ласкали его. Он ловил удовольствие раз за разом. Весь взмок. Явно не ему одному хотелось, чтобы это все не заканчивалось. Они не могли друг от друга даже отвлечься. Брукс, в очередной раз кончив в Диму, упер руки в его впалый живот, тяжело дыша. Весь растрепаный. Взмокший и покрасневший. — Хочу еще. — Улыбнулся Дима. — Дай еще мне. Ударь посильнее. — Волк! — Вскрикнул резко Брукс, — Дай выпить. И не только выпить.       Кертис слез с Никитки. Свернул парочку косяков. Прихватил зажигалку и выпивку. Забрел в спальню. С улыбкой осмотрел как одного так и второго. Ничего не сказал, вручив каждому свое. Бруксу отдал и бутылку. Наклонившись к нему, прошептал на ушко: — Будь осторожнее с ним. Ему опасно еще и накуриться будет. Он и так явно под хорошей дозой. — Съеби. — Прошептал Брукс, легонько пихнув Кертиса, — Я с ним сам разберусь. Наша первая брачная ночь прошла в таком состоянии. Все будет нормально.       Кертис отрицательно покачал головой, явно не сильно будучи уверенным в этом. Дима, не долго думая, со всей силы хлопнул Кертиса по заднице. Он дернулся от неожиданности. Оба парня громко заржали. Волк недовольно зарычал, и, гордо фыркнул, отправившись на выход, подтянув штаны пижамки. — Сука, хочу его. — Дима пихнул Брукса в плечо. — Поймай мне птичку…       Волк тут же бросился бежать и захлопнул за собой дверь. Снова громкий ржач. Брукс с большим удовольствием закурил. Дал немного огонька и Диме. Они неспеша выкурили все. Сделали по паре глотков едкого алкоголя. Брукс снова принялся целоваться с Димой. С трудом дотянувшись до пульта, нажал на нужную кнопку. Плотные рулонные шторы мягко и беззвучно спустились, скрыв пейзаж ночного города. Пускай их ничего не отвлечет друг от друга. Никакого солнечного света на сегодня. Они наслаждались друг другом всю ночь и все утро. Допили бутылку. Оба уже ничего не соображали. Но им было так хорошо вместе. Никитка с Кертисом же просто уснули, обнявшись друг с другом на диванчике. Уже когда утром солнце осторожно начало заглядывать в панорамные чистые окна, Лямкин счастливо зажмурился и спросил друга о месте поукромнее. Взявшись за руку, поволочился за Кертисом до гостевой спальни. Улеглись под одно одеяло. Никита обнял его, крепко прижав к себе. Волк счастливо закрыл глаза, уткнувшись мордочкой в крепкую грудь, вдыхая его аромат, моментально провалился в сон. Утро сменилось днем. За днем пришел и вечер. Звонок телефона разбудил Брукса. Он открыл глаза. Скинул с себя ногу Димы. Легонько его отпихнул от себя. Вытер морду от липких капель и едва понятно спросил: — Че надо?! — Брукс, прости что разбудил. — Артур даже удивился тому, что у них было шесть вечера, а Мэйсек явно только очнулся. — Яшка не с тобой? — Со мной. — Сонно сказал он. Глаза медленно закрылись, — Давай бегом, а то я сейчас усну. — А Никитка тоже? — Брукс снова согласился. — Мы завтра в обед в Канаду полетим? — Куда? — Удивился Брукс, — Ты же с Кертисом хотел полететь. — И с тобой тоже. — Я буду с Димой. Не хочу пока летать никуда. Я уже терпеть не могу эти ебучие самолеты. — Я до Кертиса дозвониться не смог. Он не рядом?       Брукс с неохотой выдрался из кровати, попросив Артура немного подождать. Голова его подвела. Он с грохотом завалился около кровати. Открыл глаза. Увидел раскидистый широкий лист монстеры. Отодвинул его от морды. Его качало как на лодке во время шторма. Ахтямов поставил на громкую связь, вопросительно смотря на Аню, что стояла около кофеварки, уперев руки в бока, слушая что происходит. Мэйсек пополз на выход. Его сильно тошнило. Он едва дотянулся до ручки двери и открыл ее. — Волк! — Сам такой! — Отозвался Кертис с кухни, — Чего надо?! — Лягушонок спросил тебя, полетишь ли ты в Канаду с ним завтра.       Лямкин подавился кофе. Кертис же рассмеялся, сидя рядышком с ним, укутанный в одеяло, с такой же кружкой кофейка. Закинул голову, уставившись в потолок и громко ответил: — Я полечу! — Мы с Лизой тоже полетим с вами в Торонто. — Улыбнулся Никитка, — Я буду с Лисятами. — Падла. — Счастливо улыбнулся ему Кертис. Вытянул руку и вскрикнул, — Иди сюда медвежонок, я нашел баночку с медом.       Мэйсек дополз до кухни с телефоном в зубах. Лямкин впал в шок, увидев обычно приличного и адекватного Брукса в чем мать родила, всего растрепанного, со слипшимися волосами, всего в засосах и царапинах. Волк вытащил телефон из медвежьей пасти, опустив другую руку с ложечкой меда. Брукс с большим удовольствием слизнул сладость. Встав около него на колени, высунул любопытную морду. Увидел баночку с медом около Никитки и сразу подобрел. — Привет, молодые. — Поздоровался Кертис, — Вдвоем? — Вдвоем! — Радостно ответила Аня, разговаривая с ним на татарском, — Я теперь его невеста. Он сделал вчера мне на игре предложение. — Я очень рад за вас. Артур, ты большой молодец, что осмелился. Видишь же, зря боялся. Твоя Лягушечка любит тебя. Уверен, у нее даже в мыслях не было тебе «нет» сказать. — С улыбкой сказал Кертис, — Мы с Димой будем первые с подарком. За вами прилететь? — Я боюсь потеряться. — Согласился Артур, — Было бы классно, если бы ты нас прихватил. А Брукса не уговоришь? Марнер сказал, что хотел бы с ним увидится еще разочек. — Я постараюсь, но ничего не обещаю. Скорее всего будет без шансов. Яшкин опять под наркотиками? — Не знаю. — Отозвалась Аня, — У тебя чего речь такая путанная? Ты тоже не сильно чистый? — Долго рассказывать. — Кертис с силой оттащил Брукса за волосы от стола, не дав утащить баночку с медом, — Если можно Диме как-то сильно легче сделать, чтобы он мне Брукса тут не убил в порыве страсти, я буду рад если ты мне что-нибудь скажешь. — Мы с Артуром ему витаминки вкололи, он сильно адекватнее стал. Если… там где вы находитесь дозы не будет, Диме будет очень не сладко почти неделю. — Отозвалась Анья, сделав несколько глотков кофе, и уселась рядышком с Артуром, смотря на экран, где писалось время разговора, — Ты в курсе, что вы теперь враги. — Будем через неделю. — С грустью согласился Кертис, смотря на Никитку, что сидел с трудом что-то соображая, отодвинув баночку с медом в очередной раз подальше от загребущей руки немца. Удивился следу от зубов на запястье. Судя по тому, как в ровном ряду была прореха, это его Яшкин укусил. — Пока нет. Не будем Диме напоминать о том, что у него на вторую игру выпадает день рождения? — Лучше не надо. — Отозвался Артур. — Он не помнит об этом явно. Ты у Брукса выпросил автограф? — Конечно. Никитка мне доверенность привез как раз в портфельчике. — Кертис мягко потрепал мягкие волосы, — Так что я задержусь в Москве, пока паспорт Димы получу, пока паспорт Брукса, а там постараюсь успеть нагнать вас в Дубае. Там длинная пересадка у вас. Кто в итоге летит-то? — Мы с Аней, — Артур начал загибать пальчики, — Галкин с Миленой, Никита с Лизой и двумя детками, а ну и ты еще. — Он подпер голову рукой, — Кертис, а точно все нормально будет? Вы с Лизой за Домовенка не передеретесь? — Брукс, фу! — Резко ответил Кертис, в очередной раз схватив его за волосы, оттолкнул от стола — Иди, вон, лошадка твоя стонет лежит. — Ну дай! — Жалобно взвыл он. Резко вытянул руку. Пальцами макнул в банку. Никита начал громко ржать. Кертис отложил телефон на стол. Схватив Брукса, грубо завалил его на пол. Мэйсек с большим удовольствием облизал мед с пальцев. Схватив его за запястья, с силой уперся босыми ножками в керамогранит, и потянул его по полу до спальни, пока Мэйсек громко выл, — Дай! Я был хорошим медвежонком! Ну не будь врединой!       Волк подхватил его под руки, и, собрав последние силы в лапы, рывком поднял Мэйсека с пола, завалил его на Яшкина. Пригрозив ему кулаком, грозно зарычал. Мэйсек спрятался моментально под одеяло к Диме. Волк удивился тому, что все одеяло было в разнообразных мокрых пятнах. — Ну дай хотя бы еще покурить! — Неть! — Грозно ответил Кертис, — Плохой медвежонок. Охраняй лошадку. А то унесут. — Он захлопнул за собой дверь. Закрыл ее на замок и быстрым шагом вернулся на кухню, — Простите, семейство хладнокровных, — Волк подпер голову рукой, — Брукс когда накурится, на следующее утро неадекватный. — Он вспомнил о чем они разговаривали, — Нет, не раздеремся. Нам делить нечего. Я Никитке только друг. — Что же, даже не целовались? — С улыбкой поинтересовалась Анюта, вытянув аккуратно перышко с волос Артура. — Даже так. Я чужое счастье не увожу. — Спокойно ответил Волк, любуясь Домовенком, — Хорошо, мы завтра с Никитой прилетим. Пока вещи собирайте. И напишите мне что можно и одному и второму вколоть, чтобы они поспокойнее были. — Хорошо, Волчонок! Отдыхайте…       Вызов был завершен. Никита, очнувшись от мыслей, тихо сказал: — Погоди… А Брукс тоже неадекватный? — Ну то что ты сейчас видел, было адекватно? — Удивился Волк, — Ну вот и я думаю, что нет. Надо будет все попрятать. Я полагаю, будить что одного, что другого бесполезно. — Кертис шумно вздохнул, — Голодный? — Да, я бы не отказался че-нибудь похавать. — Никита подпер голову рукой, — А потом до тебя пойдем? — Пойдем до меня. — С радостью согласился Кертис. — Туда, в лесочек пойдем или около футбольной арены покатаемся? — Пошли в лесочек. — Лямкин с улыбкой наблюдал за тем, как Волк, порывшись по ящичкам, достал сковородку, — Не разучился еще летать? — Нет. — Гордо усмехнулся Кертис, — А ты не побоишься подкинуть меня? — Как всегда побоюсь. Но я вроде на руки крепкий.       Волк улыбнулся, принявшись готовить ужин им на двоих. Пока поужинали, пока собрались. Никита отдал ему все документы. Кертис уселся в гостиной. Быстро сверился с большим списком. Ему надо будет забрать паспорт Димы и паспорт Брукса из Москвы, потом еще в Канаде стоять и краснеть и бледнеть за обоих молодоженов, торгуясь с собственным государством, чтобы восстановить им все печати. Очень дорогое удовольствие. Но к дню рождения Димы уже все должно быть готово. Большую часть документов, что сожгли ему вместе с паспортами, они восстановили. Волк все быстро пересчитал по списку. Достал папку с документами Брукса. Пока сидел проверял все у него, Никитка сидел рядышком. Осторожно поинтересовался: — Я же правильно услышал… что вы с Димой хотите какой-то подарок Жабам сделать на их свадьбу. А что именно, если не секрет? — Артур Диме уже много раз говорил про квартиру в тех домах, где они сейчас квартиру снимают. Я хочу успеть за путешествие в Канаде понять, что им будет лучше, купить квартиру в этом жилом квартале, а если «да», то какую, либо если им понравилась квартира Димы, купить им точно такую же ровно под ним. — Я боюсь спросить сколько же денег это будет стоить… — Прилично. — Осторожно сказал Кертис, — Но Яшкин сказал что ему не жалко будет даже все свои миллионы отдать Артуру. Решили напополам сложиться. — Он замер, — Блять, я надеюсь нам из-за этой херни не откажут. — Он указал на то, что в паспортах должна быть подпись владельца. — Я думаю можно будет что-то придумать. — Никита почесал затылок, — Тут же где-то точно валяется паспорт Брукса… Который второй. Возьми его с собой. И возьми паспорт Яши. А там попросим Аню расписаться за них — она хорошо подписи подделывает. — А если они вдвоем захотят в Казань? — осторожно спросил Кертис, — Ну так-то идея хорошая… Но я бы не хотел им еще и вторые паспорта прошляпить. Они меня четвертуют тогда. — Я не думаю, что им будет лучше в Казани. Да и у Димы там доза. Если не дай бог что, то Брукса ты уже из этой наркоты, в которую Яша вляпался, уже явно не захочешь вытаскивать.       Кертис явно сомневался. Он отложил в сторону две объёмные папки с документами и встал с дивана. Порывшись в ящике под телевизором, показал Никите немецкий паспорт Брукса. Никита же сходил до куртки Димы. Вручил ему чешский паспорт Яшкина. Кертис уселся обратно на диван. Открыл оба паспорта на месте печатей. Задумался о чем-то, уставившись в текст. Никита же усмехнулся и достал файлик, в котором лежал порванный на многочисленные части канадский паспорт Брукса, в котором поплыли все многочисленные печати. Да уж, вот это документик… — Расхождения будут. — Тут же ответил Волк. — Мне придется лететь в Виннипег вот с этим. — Он взмахнул паспортами, — Иначе опять что-нибудь где-нибудь навернется. Проблема в том, что я ничерта не помню куда идти в этом его городе. Я был-то там пару раз. — Волк взвыл, — Блять. Я же просил Брукса быть осторожнее с Принсем. Нет, надо было позволить Яшкину столько вольностей. А нам теперь мучайся. — Ты бы все равно мучался с тем, чтобы получить паспорт Брукса, который ему родители порвали. — Никита осторожно забрал немецкий паспорт, задумчиво его листая, — Я думаю Яшкин сам захотел наркоты нажраться. Не думаю, что этот ваш Принс его траванул. Я разговаривал с ним. — Волк удивился, смотря на Никиту, — От него хочет уйти его жена. И хочет уйти обратно к Бруксу. — Пиздец тогда. — Кертис взвыл, — Блять, я надеюсь он с ней не встречался. — Он указал себе паспортом Димы за спину, — Иначе вот то, каким мы его сейчас видели, это самое начало. Он мне каждый раз говорил, что у него все остыло к ней. А сам потом ревел в ванной. А сам потом истерики мне закатывал. — Он улыбнулся, — Ты ему его черную матовую бугатти вернул? — Лямкин гордо кивнул, — Да ты мой спаситель. — Мягко потрепал Никиту по волосам в знак благодарности. Все же сложил оба паспорта в папки. Каждому в свою. Перепроверил чтобы все было на месте. — Ладно. Пошли до меня, пока не сильно стемнело.       Никита вытянул руку. Аккуратно вытянул обе пары цепочек на его шее. На одной болталась подвеска в виде волчонка. На втором было его кольцо. Он поднял взгляд. Кертис опустил голову. Мягко забрал обе подвески и спрятал их в черную худи. — Яшкин до сих пор носит твой браслет. — Я видел, да.       Волк бережно спрятал документы в портфельчик к Никитке. Достав оттуда грязные и вонючие вещи, понес их в постирочную. Заглянул в спальню. Собрал гору одежды как Димы, так и Брукса. Обняв их вещи, задумчиво уставился на них. Брукс лежал сверху на Диме, пуская слюни на его крепкую грудь. Яшкин же крепко спал, отвернув голову в сторону. Их руки крепко были переплетены во сне. И у каждого на пальчике блестело колечко. Волку стало грустно. Он хотел бы так же. Очень сильно. Но ему не повезло так, как им. Закрыл за собой дверь, уже не закрывая ее на замок, отправил все вещи в стирку.       Никитка же собрался и дождался его. Они быстро спустились вниз, и усевшись в такси, поехали до дома Кертиса. Спустя двадцать минут, Волк вышел из машины, глупо улыбаясь от очередной шутки, и резко замер. Никита даже растерялся, едва не сбив его с ног. Они вдвоем уставились на Даррена, что сидел на лавочке, положив ногу на ногу. На его лице была одна ненависть. Волк закрыл собой Никиту, растерявшись. — Иди, не бойся. — Прошептал Никита, — Он тебе ничего не сделает.       Кертис с большой боязнью сделал пару шагов мимо, прикрыв собой Никитку. Диц молча проводил их взглядом, ничего не сказав. Они занырнули в подъезд. Волк взвыл, быстро побежав до лестницы. — Я же сказал не бойся его. — Попросил Никита, — Он просто смотрит, чтобы я не нарушал условия нашего договора.       Волк ничего ему не ответил, беспокойно пронесясь мимо почтовых ящиков, помчался наверх. Охранник за ним с вопросительным видом проводил как одного, так и второго. Они поднялись наверх. Кертис быстро открыл квартиру. Встал на пороге и затянулся воздухом. Подождал с минуту и смело зашел в дом. Никита пошел следом. Закрыл дверь на замок. Волк снял с себя верхнюю одежду и сразу отправился на кухню. Поставил завариваться один из любимых чаев.       Занырнув в спальню, нисколько не стесняясь Никиты, уселся на кровать и решил переодеться. Лямкин встал на пороге, задумчиво его рассматривая, прислонив голову к дверному косяку. На оголенном загорелом теле были следы от чужих рук и царапины. Шрамов тоже сильно прибавилось. На голых ногах следы от пут. Никита молча провел кончиком языка по губам, рассматривая хрупкое тело. Опустил взгляд, посмотрел на свою руку с объемным красным шрамом в центре руки. Да уж. Они друг друга стоят. Найдя в себе силы отвернутся, заглянул в шкаф. Достал обе пары коньков. Бережно сложил белые коньки с зубчиками в сумку. Свои привычно бросил рядом. Сходил на кухню. Налил чай в фарфоровые кружечки. Задумчиво повернул голову. Все стекла снова были на месте. Вроде окна все те же. Он поднес руку к окну. Нет, прохладой все еще тянет. Опустил взгляд на пейзаж вниз. Даррен все так же сидел на лавочке, лениво покачивая ножкой. — Он опять делал тебе больно? — Спросил Никита, привычно не услышав шаги, но увидев в отражении окна, как Кертис зашел на кухню, уже одетый в теплую флисовую одежду, — Почему ты отпор не дал? — Каждую игру. — Растерянно ответил Волк. Забрав свою кружечку, встал рядышком с ним. Опустил взгляд. Отрицательно покачал головой, — Каждую чертову игру. Пять раз подряд. Просто ловил меня в коридоре, зажимал рот рукой и волочил в какой-нибудь укромный уголок. — Его взгляд серых глаз смотрел уже на реку впереди, что за всю зиму так и не замерзла, а сейчас начала уже потихоньку оттаивать, — Я не могу дать ему отпор. Он слишком сильный. — Он повернул голову и сказал, — Мне так никто с ним и не помог. Я зря обращался к Ротенбергу. Я зря дергал тебя. Сезон закончился. Плей-офф тоже для нас скоро закончится. — Он указал пальчиком вниз, — А вот он со мной так и останется. А со следующего сезона еще и в Авангарде. Омск от нас через дорогу. — Он опустил голову, — Я слышал что Радулов живой. И даже вполне бодро ходит. Будь осторожнее. Бога ради, я не знаю что у него на уме. Но явно ничего хорошего. Он, я думаю, даже не знает о том, что мы больше не вместе. Я переживу. Мне не в первой уворачиваться от Даррена и его прихвостней. — Я видел Радулова в Москве, да. Он следит за своим Яшкиным. — Никита пожал плечами, сделав несколько глотков вкуснейшего чая, — Зачем он губит того, кто ему так и не покорился? Яшкин же от него ушел. Бросил кольцо в морду и ушел, громко затопав копытами. Скандал на всю лигу был. А сейчас, кажется, все по-новой будет. — Радулову Яшкин не для любви нужен. Это непокоренная вершина. — Кертис хмыкнул, и оперся головой о крепкое плечо своего защитника, — Радулову не нужны рекорды. Не нужны кубки. А в этом сезоне он нашел себе развлечение. Яшкин. Чем не развлечение? Гордая непокорившаяся ему лошадка. Ну подчинялась какое-то время, но это же стабильно скандал, крики, истерики, снова он бросает аркан на шею своего Яшкина, а Яшкин снова дергается, рвет эту петлю, и снова убегает. Ему не нужна любовь от Димы. Ему надо просто факт обладания им. Это равносильно как для Яшкина кубок получить, который всегда от него ускользает. — Мне это что-то напоминает. — Улыбнулся Никита. — Тебя и твою войну с Дарреном. — Да. Я от него тоже всячески убегаю. Он ловит меня силком, заваливает под себя. Я же не Яшкин — у меня нет столько сил и возможностей. Ему важен факт обладания. Просто есть и все. Зато его. То, что я ему ничего больше не дам, его не смущает. Им надо здесь и сейчас. Вот завалить и сказать «мое». Ни у кого плана дальше нет. К тому же Радулов никогда Брукса не простит за то, что для Мэйсека Яшкин очень легко дался. Добровольно сам прибежал сжав в зубах повод, сам покорно рухнул перед ним. Бруксу надо было только не испугаться и забрать этот повод. У них двоих есть будущее. Яшкин получит свой кубок, успокоится наконец. Мэйсек просто будет рядом с тем, кого так долго хотел. Я не думаю, что мы сначала будем интересны Радулову, даже если он вернется на игры вот прям в условное «завтра». Ему надо сначала будет переломать ноги Бруксу. И я ставлю все свои деньги вместе с кошельком на то, что если Радулов выскочит на Мэйсека из-за угла, то Брукс от испуга перед грозным Тасманским Дьяволом и заявление на развод подпишет. Брукс — ссыкло. Как бы он перед Яшкиным или кем-то еще не старался играть героя, это все то же ссыкло Брукс, блять, ебаный, Мэйсек, который лучше откажется от всего, лишь бы его не тронули. — И мы ему явно помогли, выбив Радулова из игры на долгое время. — Усмехнулся Никита. — Брукс ссыкло? Я за ним такого не заметил. — А ты посмотри на него внимательнее. А ты упомяни при нем тот факт, что Радулов живой. Ты поразишься, как он умеет тушеваться, бледнеть и как резко теряет дар речи. Он же Яшкина в Москве выгуливал и они напоролись на Радулова и Жафярова. Брукс мне потом еще четыре часа в трубку ночью плакал. Яшкин его видите-ли оттолкнул и побежал с радостными криками «Сашка» до Радулова. Все. Одного того факта, что Яшкин будет рад видеть Радулова, уже будет Бруксу достаточно, чтобы он тихонько снял колечко с пальца, дорвал второй паспорт, и пошел жрать таблетки и ждать пока они его отравят. Его любимый парацетамол. — Волк тяжело вздохнул, — Брукса с каждым разом тяжелее держать. Я умолял Трактор проиграть. Кравцов с Шабановым и Юртайкиным сказали мне категоричное нет. Ну сами теперь виноваты, что попадутся под Романа Борисовича и его великое СКА. Отлетят как и все со счетом четыре-ноль. — Волк зажмурился, — Я даже не знаю что будет хуже ждать от Радулова: его мести нам с тобой за тот вечер, когда мне не хватило сил его добить или мести Бруксу за то, что он Яшкина увел. Все вокруг уже знают о том, что это я так изуродовал Радулова. Я сделал все возможное, чтобы тебя нигде не было видно. — Он повернул голову, — Но я думаю Саша прекрасно помнит и тебя. Я просто надеюсь, что он не навредит тебе сильно. Я просто надеюсь на то, что он будет довольствоваться мной. — Михайлис живой. — Я знаю. — Отрешенно сказал Кертис. — Я жалею о том, что так поступил с ним. Эта злоба во мне, этот страх что меня снова обидят заставляет меня идти на такие поступки. Я очень рад, что Никитушка выжил и выкарабкался. Мы с ним поговорили. Он простил меня. Сказал, что понимает почему я так с ним поступил. Я очень благодарен ему за это. Оплачиваю ему лечение. Он быстро идет на поправку. Но только это меня не спасет от моего греха. — Он пожал плечами, — Разин объявил на меня охоту. ЦСКА решило меня перемолоть на льду. Я только успевал падать или уворачиваться от тяжелейших силовых. У меня уже две трещины. И я прекрасно знаю что Казань мне тоже выдохнуть не даст. Быть может самому придти к Радулову? Быть может это поможет? Быть может просто дать ему убить меня… — Я не прощу себе того, если тебя убьют. Я не смогу этого пережить. — Никита обнял его, отставив пустую кружечку, — Волчонок мой. — Он нежно провел рукой по каштановым волосам, — Не надо. Не думай пока о Радулове. Нас с тобой ждет Канада. Все будет в порядке. Нас там никто не тронет. Допивай чай и пошли кататься. Уже как раз девять. Как дотянемся, уже будет десять. — Бегу. — Счастливо улыбнулся Кертис.       Мягко обвив руками его шею, подпрыгнул и повис на нем, счастливо заболтав ножками. Никита крепко прижал свою птичку к себе. Мягко поцеловал его в лоб, сам счастливо улыбнувшись. Поставив его на лапки, отпустил. Кертис за три глотка допил чай и побежал собираться дальше. Надел теплые носочки и теплый пуховик. Прихватил свой портфельчик с коньками. Набрал полный термос горячего вкусного чая. Насыпал парочку ложечек сахара, прекрасно зная что Никитке так больше понравится. Лямкин повесил свои коньки на плечо. Повязал ему шарфик сзади, словно ребенку. Волк гордо напялил перчатки и сверху варежки. Счастливый показал рисунок. Бледно-голубые варежки с пасущимися лошадками на них на фоне гор. — Красота. Тоже Трямкина жена связала? — Волк гордо кивнул, — Рукодельница какая у него. — Тебе тоже связала.       Волк быстро убежал до гостинной в цветных разных носочках. Прибежал обратно. С трудом дотянулся до Никитки и повязал ему красивый теплый и очень мягкий шарф из объемной пряжи с зелено-красным татарским узором. Лямкин счастливо похлопал. Какая красота. Он любил шарфы, особенно такие красивые. Да, дома уже скоро трава зеленеть будет, но им сюда на выезд приезжать, а тут только под шестую игру станет теплее.       Они спустились вниз, счастливо хохоча, обсуждая красивые шарфики, что были у обоих команд для фанатов. Выйдя с подъезда снова замолчали. Даррен уставился на них взглядом полным злобы. Кертис осторожно пошел мимо. Только Диц дернулся на него, как Волк, издав вскрик, отшатнулся назад. Даррен уселся обратно. Оскалил зубы. Поднял взгляд на Никиту. — Ты обещал мне. — Сказал серьезным тоном Даррен. — Ты тоже мне обещал. — Никита расстегнул подол пуховика Кертиса и задрал многочисленные слои одежды, показав след от руки на загорелой коже, — Давай сверим, твоя или не твоя лапа? — Даррен тут же отвел взгляд, — Вот и заткнись. Пока свои обещания не выполняешь — не имеешь от меня права чего-то требовать. — Уйдешь с ним сейчас, — серьезным тоном сказал Даррен, — и в следующий раз я приду к тебе на порог с Александром Валерьевичем Радуловым. Хочешь этого, птица? — Как забавно видеть, — тут же ответил Кертис, закрывая собой Никиту, — что ты расстроен тому, что я живой. Вся твоя любовь на моем теле остается шрамами и синяками. И ты еще имеешь наглости чего-то требовать от него. — Он отрицательно покачал головой. — Что в этот раз скажешь, что я тебе сделал? — Волк усмехнулся, — Может что я тебя проклял? Может что я ношу от тебя ребенка и сплю со всеми подряд?       Диц медленно поднялся с лавочки. Выглядя очень грозно сделал пару шагов к нему. Кертис растерялся, отпихнув Никитку подальше, неуверенно сам пятясь назад от страха. — Какой ты гордый рядом с ним. — Усмехнулся Диц, — Уже нажаловался на меня? И что же вы вдвоем решили, моя дорогая парочка серийных убийц? Теперь я попадусь вам под раздачу? Тоже оставите меня мучаться, как Радулова? — Потому что вы не достойны смерти. — Тут же прорычал Волк, оскалив зубы, — Не имеете права легкой смерти. Никто из вас. Ни ты, ни один из твоих приспешников. — Идите куда шли. — Даррен опустил взгляд, смотря в серые глаза Кертиса, — А с тобой я потом наедине поговорю. И посмотрю какой ты будешь грозный. Как всегда засунешь язык поглубже и будешь своим ротиком работать молча.       Кертис выдернул лезвие конька у Никиты из конька и резко вытянул руку, едва не резанув по оголенной шее Дица. Даррен отпрял от него, моментально побледнев. Отошел, подняв руки. Острое лезвие сверкало при свете желтого света лампы над подъездом. — Птица, успокойся. — Еще раз увижу тебя около своего дома — заставлю охрану стрелять в тебя. И я плачу им достаточно много, чтобы они мне подчинились и попортили тебе лисью шурку. Да, тебя не мне не убить. Но я могу достаточно сильно тебя повредить. Не хочешь закончить как Радулов — убирайся от меня.       Никита оттянул назад Кертиса. Осторожно положил руку на его бледную ледяную руку. Он тут же разжал пальцы, дав Никите забрать лезвие. Лямкин молча вставил его обратно в конек, и, взяв Кертиса под ручку, пошел с ним вон из двора, ничего не сказав. Даррен же лишь фыркнул и уселся обратно. Кертис шепотом прошептал благодарность Никитке. Тот лишь был очень горд, что дает Кертису столько уверенности, чтобы он не дал себя в обиду. Встреча с очередным хулиганом не испортила им вечер, перерастающий в ночь. Они снова добрались до катка. Как в старые добрые времена одели коньки и начали свое любимое парное катание. Домовенок с радостью раз за разом подкидывал Кертиса, наслаждаясь его грацией, и каждый раз ловко ловил его. Волку же было очень приятно заниматься любимым делом с любимым человеком, который боялся за него каждый раз, когда ноги его не успевали удержать, и он на полной скорости падал на лед. — Как мы будем с тобой в плей-офф играть против друг друга? — Усмехнулся Никита, в очередной раз поднимая свою птичку, которая разбилась в очередной раз об лед, — Я же не захочу на тебя силовой применять. Я захочу тебя подкинуть. — А я захочу не растеряться и сделать пируэт. — Расхохотался Кертис, поднявшись с чужой помощью на ноги, — Только смотри клюшкой по голове от меня не получи.