Два медведя в одной берлоге

      Екатеринбург. Квартира Брукса Мэйсека. Раннее утро.       Вернувшиеся после пятичасовой тренировки по парному фигурному катанию Кертис и Никитка, уже готовые к долгому путешествию в Канаду, пришли проведать любовников. Волк был вооружен парочкой шприцев и небольшим набором из витаминов и успокоительных. Пока Никитка сидел, и раздумывал над запиской, чтобы очнувшиеся неизвестно когда не впали в панику, что их все бросили, Волк уселся на кровать. Что Брукс, что Дима лежали на кровати с довольными мордами, кажется так и не очнувшись после тяжелой изнуряющей ночи, утра и половины дня. Волк кратко посмотрел на время. Они скоро уже как сутки спят. И если Брукс хотя бы просыпался, Яшкин продолжал крепко спать, словно лошадь после купания. Он немного поворочался. С трудом отломил одну ампулу с большой дозой разнообразных витаминов, набрав шприц, и следом тут же отломил вторую с успокоительным. С трудом перевернул тяжелую тушу Яшкина на живот и, протерев кожу, очень осторожно вколол содержимое. Дима даже не шелохнулся, лишь обняв подушку, сладко почавкав во сне. Волк снял иголку. Хмыкнул, рассматривая Брукса. Ему бы двойная доза успокоительных не помешала. Мало ли что он увидит после своего трехдневного наркотического угара и запоя. Уже начал было набирать после витаминов успокоительное, как резко дернулся, услышав тихий смешок: — Усыпить его хочешь? — Тут же спросила Нади, стоя с другой стороны кровати. — Отъебался от Брукса, шкура волчья. — Отъебалась, шлюха. — Парировал Кертис в ответ, набирая успокоительное, — Мне Аня все разрешила. Ты тут власти не имеешь. Где прошмандовка таскалась? Проглядела их, теперь я опять плохой? Нахер пошла. — Не твоего волчьего уха дело! — Рыча ответила Нади, и, схватив его за запястье, заставила выгнуть руку со шприцом, — Не смей колоть мне Брукса. А ну отъебался, паскуда.       Волк с силой впился зубами в ледяную кожу девушки, прокусив ее. Она схватила его за волосы, что моментально стали седыми. Пока Нади старательно дергала его за пряди волос, Кертис протер кожу Бруксу. Резко с силой пнул девушку в живот, завалив ее на пол и вколол содержимое шприца. Нади громко расплакалась, поджав окровавленную руку. Волк же мотнул головой. Гордо показал ей средний палец и снял иголку. Брукс, как и Яшкин, даже не проснулся. — У тебя все в порядке? — Осторожно спросил Никита и заглянул в спальню, — Ты с кем тут воюешь? — Яшкин пинается. — Улыбнулся добродушно Волк, сделав вид, что все в порядке. — Эти уколы больные просто. Все написал? Можем ехать? — Пизда тебе, Волчара. — Нади резко поднялась с пола, закатывая грозно рукава, — Ну сука, ты допрыгался. Я найду способ как тебя в цепь сковать. Я уж найду крепкого человека, что тебя силой пристегнет тебя к себе. Больше ты их не тронешь. — Она оскалилась, — Я тебе такое за них устрою.       Волк же сделав вид, что ничего необычного не происходит, сложил все аккуратно и пошел следом за Никиткой. Выкинул весь мусор. Пока Лямкин его приподнял, Кертис спрятал полный пакет наркотиков высоко в дальние шкафчики. Нади же грозно ушла, хлопнув входной дверью на последок. Кертис все аккуратно спрятал. Пока Никитка уселся сворачивать свои чистенькие вещи, Кертис приготовил еды. Задумчиво прочитал записку. Все ясно и понятно: они улетели все в Канаду, паспортов нет, карточки все забрали, еда в холодильнике, вода в кране. Усмехнулся, приготовив побольше еды. Вдруг Брукс первым очнется. У него будет очень жуткий и тяжелый переход в стадию нормального. Хоть и довольно короткий.       Кертис сложил все документы к себе в портфельчик. Они навели в квартире порядок. Кертис перекрестил молча и одного и второго, мысленно пожелав у всех богов которых знал, чтобы эти двое друг друга не убили, и, взяв Никиту за руку, отправился с ним в аэропорт Екатеринбурга. Они уселись болтать в бизнес-зале о том, что произошло за все то время, пока они не виделись. Распили по кружечке кофе. Никита своими историями пару раз довёл Волка до истерического смеха. Отправились на посадку, где очередной самолет отвез их обратно в Казань.       В аэропорту Казани на условном месте встретилась вся большая банда тех, у кого была целая стопка билетов. Тут и новое семейство хладнокровных бесхвостых земноводных рептилий, преисполненных счастьем от будущей поездки. И почти семейство птичьих в виде Володи Галкина и его девушки Милены, что на разговор перестала казаться Никите какой-то столичной пафосной кокеткой, оказавшись такой же простой и понятливой, как и Анюта. И властительница хаоса с двумя лисятами, которая на мужа уставилась с таким вопросительным взглядом, словно он предложил ей купить убыточную авиакомпанию в кредит под тысячу процентов годовых. Перевела взгляд на Кертиса, что стоял со скромным видом, опустив взгляд и улыбался Алине, что держала крепко маму за руку. Полина, что сидела в специальном кармашке, вытянула руку с любимой игрушкой в виде лошадки, ткнув пальчиком в Кертиса и громко радостно сказала: — Вольк! — Это я. — Согласился Кертис. — Если все собрались, то можем идти на рейс. — А я так понимаю, — Аня обняла Артура за шею, повиснув на нем словно портфельчик, — что лошадка с медвежонком остались в Екатеринбурге доедать листья монстеры. — Именно так. — Согласился Никита, взяв старшую дочку на ручки, — Что один, что второй, вообще ничего не понимали. Простите молодые, но было без шансов.       Все прислушались к объявлению. Объявили рейс на Москву. Волк тут же достал паспорт из куртки. — Для тех, кто прогулял план полёта, и вообще в душе не е… — Галкин растерялся, увидев осуждающий взгляд Лизы на себе, — не в курсе, куда летит, — Он повернул голову, — А ты что, не с нами? — Я полечу получать паспорта. Вы летите в Дубай. Я вас там нагоню. Надеюсь рейс не задержат. Но если что, я пришлю документы. Кому-то из вас придётся лететь в Виннипег за печатями. — А еще мы дружно решили, — Никита улыбнулся Ане, — что ты распишешься за Брукса и Диму в их паспортах.       Вся толпа народу начала неистово хохотать над Аней, что вообще не готова была еще и за подделку документов сидеть. — Никогда не стоит недооценивать грозность и непокорность Канадских законов. — Которые легко обходил Яшкин. — Усмехнулся Артур, — Я вам сейчас столько историй расскажу… — Он повернулся к Кертису, — Куда нам-то идти? — У тебя тот, кто отыграл в Канаде два года рядом стоит. Ты с ним даже в самой страшной лесной глуши не заблудишься. Да и ты же был там. С Торонто познакомился. Тебя местные провели, погуляли с тобой. — Волк поправил легенький портфельчик, — Ты со всем справишься, Артур. Отель у тебя все тот же, в котором вы с Бруксом останавливались, документы ты знаешь, что все в порядке. Так что смелее, дорогой мой Лягушонок.        Кертис для уверенности всех кратко пересказал план их длинного пути, заодно объяснив на всякий случай Никите куда бежать и что делать, если Канада не примет такой странный контингент. Вся толпа ему дружно пожелала удачи обмануть две государственных структуры разных стран и вернутся к ним с победой и новыми документами. Волк всем с радостью помахал и побежал на регистрацию. Остальных же пригласили на рейс до Дубая, который улетал следом.       Пока все разбредались по разным самолётам, в Екатеринбурге, очнувшись от сильнейшей боли в голове, Яшкин издал жалобный вскрик. Его тело было словно приковано к постели. Все кости ломило страшной болью. Он истошно закричал, не в силах даже руками взмахнуть. Боль была настолько сильная, что он снова отключился. Брукс, очнувшийся от воплей, лишь обнял свою лошадку и, мягко поглаживая его по голове, уснул с ним в обнимку. Попытка очнуться была отложена на неопределенное время.       Пока рейс из Казани в Дубай был только на середине пути, Волк, оказавшийся во враждебной и неуютной Москве, отправился за приключениями до канадского посольства, что значилось первым в списке. Он был готов с боем пойти на родное государство в попытках отобрать чужой паспорт из крепких государственных рук, вернуть остатки прошлого и с гордым видом уже воевать с чужим государством. Его бюрократия обоих стран не пугала. Он через многое уже прошел в Казахстане и был готов многим оскалить зубы.       Посольство его страны встретило его равнодушными взглядами государственных служащих и неодобрительными перешептываниями. Волк достал доверенность, которую ему подписал Брукс, достал свой канадский паспорт, спрятав подальше казахстанский, чтобы спор был убедительнее. Но служащие стояли на своём. То документ какой-нибудь затребуют, которого не было в списке, то заставят расписываться в трех десятках листов. Кертис был терпелив и внимателен. В ответ доебывался до каждого слова. Он настоящий, истинный канадец. Но доказать Канаде, что он и правда канадец, пришедший получать документы за такого же канадца, было тяжело. Он уже от отчаянья показал служащим немецкий паспорт Брукса, гордо взмахнув им, вступив в жаркий спор о том, что его доверенность дает право получить чужой документ. Но служители закона раз за разом ему отказывали. Волк вытряхнул из папки обрывки старого паспорта, когда до него на пятый круг объяснений дошло, что было не так.       Если он сейчас еще хоть два часа потеряет здесь, то не успеет получить паспорт Димы. Туда еще и добираться черт знает куда. Да и он по-русски не умел читать. Борьба с Российским государством его начала пугать, когда он перестал справляться с Канадой. Да еще и какая-то тревога внутри довела его до страшной тошноты. Он стоял весь взмокший и побледневший, уже не зная что и говорить в очередной раз. Он не может отсюда уйти без паспорта Брукса. Ругань дошла до старших по званию, застопорив половину работников посольства. Старший по званию выслушал на тысячный раз рассказ Кертиса и положил все-таки перед ним новый паспорт Брукса. Кертис проверил все до точки со старым паспортом, чтобы не дай бог нигде не было ошибки. С видом победителя везде расписался, куда ему указывали, пока его доверенность в очередной раз сканировали. Забрал новенький документ. Усевшись на входе, прислушался к ощущениям. У него была странная тревога внутри. Достал свой канадский паспорт из куртки. Найдя в портфельчике небольшую бумажку, быстро вывел текст: «Если мой паспорт у вас в руках, значит со мной что-то случилось.» Потряс ногой, раздумывая, что еще написать. Был бы он с Никиткой, можно было бы его данные написать. К его сожалению, он не обладал такими богатствами. Написал следом номер телефона Широкова, и если что — звонить ему. Положил свой паспорт между двух папок. Небольшой резиночкой прижал их друг к другу. Даже если что-то случится с его вещами, паспорт не должен выпасть. С большим удовольствием прогнув чужой документ по корешку, смело сложил его, сделав привычной книжечкой. Одел в старую обложку, сунув паспорт Мэйсека в его папочку. Сжал трясущиеся бледные руки. Тревога. Откуда такая тревога? Надо быть осторожнее. Ушел с посольства, захлопнув за собой дверь. Встав на белоснежных ступеньках, задумчиво поднял голову, рассматривая пейзаж Москвы, которая угрожала вылить на него сильнейший ливень. Грозовые тучи заволокли всё небо, скрыв половину небоскребов за собой.       Кертис, спускаясь по ступенькам, едва успел застегнуть портфельчик, как около него медленно остановилась машина с петербургскими номерами. Он лишь фыркнул и гордо пошел вперед, ориентируясь по картам в телефоне, пытаясь понять, как отсюда вообще вывернуть в ту структуру, которая местным местные паспорта выдает. Он опять забыл, как она называется. Только улицу помнил. Машина же медленно ехала за ним. Он уже и свернул с основной улицы, стараясь не реагировать, но явно тщетно. Тревога застряла в горле комом. Сделал серьезный вид, чтобы не было видно страха. Поняв, что от него не отстанут, сдался.       Остановился, уставившись со злобой на затонированные окна. Одно из них медленно приоткрылось. С него высунулся российский паспорт. Кертис замер. Рука, которую он не узнал, раскрыла основную страницу. Это паспорт Димы. Новенький совсем. Еще без подписи. Он только протянул руку до него, а пальцы едва успели сжать чужой паспорт в руках, как на хрупком запястье защелкнулся наручник. Волк вскрикнул, дернувшись. Передняя дверь открылась. Грозный молодой человек в костюме, выскочивший из машины, зажал рот Волку и, раскрыв дверь, просто толкнул его внутрь. Кертис завалился кому-то на ноги. Да еще и кверху задом. Попытался закричать, да рот снова зажали. Задергался, пытаясь понять, какого черта происходит. Почувствовав резкий укол в шею, жалобно вскрикнул.       Сознание почти сразу покинуло его, убитое большой дозой снотворного. — Тихо, мой любимый мальчик. — Прошептал нежный голос, поглаживая бессознательное тело по спине, — Папа не обидит.       Машина медленно поехала дальше. Руки владельца порылись в чужих вещах, как в собственных. Достав с переднего кресла зелёный конверт экспресс-доставки. Удивился тому, что они были вместе сжаты резиночкой, хмыкнув, запихнул в конверт все документы двумя большими папками. Серьезный взгляд проскользнул по строчкам новенького паспорта, что был выдан Санкт-Петербургом, но никак не Москвой. Остановился на красивой фотографии Дмитрия Яшкина, что был крайне серьёзен на фото. Он тут сильно красивый. Да и взгляд еще блестел радостью. Интересно, откуда они вообще достали эту фотографию. Судя по прическе, это явно тот период жизни, когда Дима получал свои награды от КХЛ за его тяжелый труд на пятачке. Сам помнил, как домработница долго равняла ему его торчащие в разные стороны волосы. Кинув оба российских паспорта, как заграничный, так и внутренний, в папку, обратно отправил конверт на переднее сидение и сказал серьезным властным тоном: — Динго, они будут ждать его в аэропорту, как я слышал. Слетай туда сам, отдай им это. И напиши записку какую-нибудь. Что рейс задержали, вся херня. Только сделай вид, что это доставка была. Ахтямову отдашь. — отмахнулась рука, блеснувшая дорогими запонками. — А нас, давай-ка домой. — Как всегда через Шереметьево? — С улыбкой спросил водитель. — Как всегда из Шереметьево в Пулково. — Сказал владелец, мягко поглаживая рукой безжизненное тело на своих ногах. Рука мягко проскользнула по черным узким джинсам.       Машина быстро скрылась на просторных московских улицах в стане таких же.       Спустя уже час полёта на частном самолёте, и вот добытчик вернулся домой с такой желанной добычей. Поднялся на последний этаж. Открыл дверь своим ключом. Бросил все вещи на пороге, а сам в дорогом костюме, с очередной жертвой, пошёл по лестнице наверх. Очнувшись от мыслей, вскрикнул: — Алла! — Вскрикнул Рома, — Меня ни для кого нет. — Хорошо, Роман Борисович. — С грустью отозвалась Ирина Леонидовна. — Ужинать будете? — Хочу что-нибудь праздничное. — ухмыльнулся он, гордо пройдя с чьим-то бесчувственным телом на плече. — И шампанское мне принеси. Только где-то через пол часика, пока я не буду сильно занят.       Он поднялся наверх. С размаху хлопнул дверью в спальню. Усадил свою добычу на кровать. Волк был без сознания, продолжая крепко спать. Рома присел перед ним, завороженно им любуясь. Мягко провел пальцами по слегка вьющимся волосам. Отпустил его. Тело свалилось на кровать. Он расстегнул штаны, медленно и очень осторожно стянув их. Облизнулся, проведя пальцами по черной ткани трусов. Залез на него. Снял и теплую худи. Удивился футболке Казани под ней. С отвращением стянул ее следом. Судя по размеру, это была футболка либо Яшкина, либо Лямкина. Его любимая куколка осталась в одном белье. Он нежно приподнял его, одевая уже в другое.       Чёрная шелковая ткань рубашки нежно скользнула по гладкому телу. Он бережно застегнул каждую пуговичку. Натянул на него юбку, заправив рубашку в нее. Задрал юбку и натянул на ноги аккуратные колготки в сеточку. Все осторожно поправил, чтобы было максимально красиво и идеально. Причесал его. Уселся рядом. Пальцами провел по изящной шее. Застегнул широкий шипастый ошейник на шее. Крепкая цепь осталась висеть. Он сковал обе руки в наручники за спиной. Пристегнул следом и цепочку. Пальцы скользнули по тонким приоткрытым губам. Он запустил их внутрь. Влажный тёплый язычок. Решив не откладывать желаемое, расстегнул штаны. Перевернул Кертиса на бок. Завороженно рассматривал его, довольный мастурбируя на него. Кусал губы, любуясь великолепной картиной, полной изящества. Приподняв нежно голову, приоткрыл рот, сунув в него свой член. С большим удовольствием ебал его в рот, крепко схватив за волосы. Мягкая тёплая глотка была очень приятной. Он давился стонами, больше десяти минут издеваясь над ним. Резко войдя полностью, довольный кончил ему в рот, издав громкий довольный стон. Мягко вышел. Подтянув штаны, гордо их застегнул. Уселся на него сверху, снова свалив на спину.       Домработница молча зашла поставив открытое шампанское на тумбочку. Поставила рядом и красивый бокал. Прихватив грязную посуду в ужасе посмотрела на происходящее и быстрым шагом ушла, закрыв за собой дверь. Рома же налил себе шампанского. Гордо выпил пару бокалов в гордом одиночестве.       Достал с ящика давно припасенную для птички косметику. Склонившись, нежно и аккуратно накрасил ему глаза. Подвел губы темной помадой. Нежно провел пальцами по гладкой впалой щеке. Нежно растер блёстки на скулах. Повязал на шее тонкий аккуратный галстук. Схватив его за цепь на ошейнике, слез с кровати. Прихватил бутылку с бокалом в одну руку и безвольное тело в другую, дотащил его до кабинета. Усадил в центре. К другому креплению на ошейнике прицепил цепь, что вторым концом пристегнул к батарее. Всего метр. Никуда не денется. Аккуратно надел на его маленькие ножки бархатные туфли с высокими шпильками. Усадив, словно куклу, застегнул на рту кляп. Осторожно завязал глаза.       Уселся работать, периодически бросая взгляд на куколку, что сидела опустив голову, перед рабочим столом на коленях, поджав ноги, стянутые красивой сеточкой и обутые в бархатные шпильки. Проработал до поздней ночи. Его телефон, лежащий рядом, то и дело подавал признаки жизни. Рома лишь фыркнул и спустя какое-то время выключил его, перевернув экраном вниз. Сверху положил свой дорогой айфон.       Услышав тяжелый кашель, замер. Кертис замотал головой. Крепко сжал кляп в зубах. Попытался открыть глаза. Без толку. Темно. И слишком тихо. Прислушался, насторожившись. Мягким движением бёдер встал на колени. Замер, услышав, как скрипнула кожа. Снова покачал задом. Он одет в кожаную юбку.       Поднял голову, недовольно промычав. За спиной зазвенела цепь. Он дернул руками. Бесполезно. Попытался встать. Юбка сильно задралась. Он с трудом встал без помощи рук на высокие шпильки. Ноги с непривычки с трудом устояли. Рома счастливо улыбнулся, подперев двумя руками голову, завороженно наблюдая за ним.       Кертис хмыкнул. Недовольно мотнул головой, стоя слегка поджав ножки, крепко сжав руки в кулаки. Попытался сделать шаг в сторону. Не пустила цепь. Он прошипел. Очень осторожно побрел по полукругу, куда его пускала цепь.       В голове не было ни одной мысли ни где он мог оказаться, ни кто с ним так поступил. Встав на одну ногу, покачал другой. Шпилька цеплялась за пол. Он издал тяжелый вздох, стоя склонив голову. Услышал шаги, тут же дернувшись. Попятился назад. Неужели это Ротенберг с ним так поступил? Его же мечта была увидеть его в юбке и на каблуках. Чьи-то теплые руки легли на плечи. Он замер. Поднял голову. Глаза завязаны настолько плотно, что даже не понять, темно или светло было перед ним. Сколько вообще времени прошло? Он подвел целую кучу людей. Дернулся, почувствовав, как его, взяв за волосы, заставили задрать голову. Он принюхался. Ну у Ротенберга точно пахло бы его одеколоном. А тут пахнет только алкоголем и зимой с открытого окна. В оба уха нежно воткнули беруши. Он полностью лишился как зрения, так и слуха. Захотелось очень сильно заплакать.       Почувствовав, как чьё-то теплое тело прижалось к нему, со всей силы дал между ног ногой, резко добавив ударом головой. Получил пощечину и притих. Отошел еще назад. Спина уперлась в стену. Он замер, не зная, что делать.       Стоящая около стола Нади лишь с большим удовольствием наблюдала за происходящим. Она найдет способ довести эту суку, которая отправила ее волочить это жалкое существование. Сжав руку в кулак, с силой дернула его. Цепь потянулась назад. Волк отшатнулся, начав задыхаться. — Тварь, блять. Я сказала тебе не трогать моего, сука, Яшкина и Мэйсека. Я тебя тут оставлю подыхать. Навсегда. Ты отсюда не выберешься.       Рома от боли рухнул на колени перед ним. Зажмурился, тяжело дыша. — Дрянь, блять. Я же тебе еще даже больно не сделал. — Он взвыл, поджав ноги, — сука же где.       Он услышал звонок. С трудом дополз до рабочего стола. Выхватив телефон, лёг на пол и принял вызов. Как вовремя он лишил Кертиса слуха. Нади уселась около плеч Ромы и что-то ему прошептала. Мягко коснулась рукой его груди, хитро ухмыльнувшись. Он ей подвластен. Она с легкостью заставит его снова вредить этой дрянной Волчьей шкуре. Пускай она бросила Яшкина и Мэйсека на волю судьбы — они там пока сами справятся. У нее развлечение получше есть. Увидела на ярком экране вызов от Радулова. Тут же прошептала Роме все свои желания на ухо, крепко прижав раскрытую руку к груди. Ротенберг зажмурился, чувствуя, как его сковывает сильнейшая боль. Надо было Волку дать посильнее в ответ за эту выходку. Он хочет о нем заботиться. А Волк его снова кусает. Тварь неблагодарная. — Слушаю. — Здарова. — Рыча ответил Радулов, — Слушай, подскажи мне адрес, где может прятаться Яшка, если его дома в Казани нет. — Нахуй тебе тот Яшкин? — Он перевернулся на спину, — Есть у меня добыча поинтереснее. — Он вытянул руку, сфотографировав Кертиса, что стоял прижав ножки друг к другу, опустив голову, и тут же отправил фотографию ему. Радулов присвистнул. — Ага, заинтересовала моя девочка… — Ну слушай, очень даже. Это ты мне мое желание исполнил? Ахуеть, а я думал тебе не под силу будет эту мразь поймать. А ты вон в каком виде еще его поймал… А пару раз отпиздить можно будет? — Нужно. Приезжай.       Рома задержал дыхание. Навредить Кертису он не сможет. Рука не поднимется. Но его надо было запугать и довести до крайней точки страха, чтобы он был на всё согласен. Контракт уже ждал только его подписи. Уже даже уведомление от клуба другому клубу было готово. Только подпись. Официальная. Да, его-то пару палочек можно было и самому подписать. Но нет. Было дело принципа, чтобы Кертис сам взял ручку в руки и сам подписал всё. А если от боли не подчиниться, он знает еще один способ. Он на Яшкине много чего опробовал, чтобы взять на вооружение самое лучшее. Кертис зря отказался. Всё чего-то боится. Пугается. Ему тут будет лучше. Он много с кем тут дружил. Рома точно знает, так ему будет точно лучше. Его взгляд замер на мелко дрожащем теле. Волк стоял, поджав губки, трясясь то ли от холода, то ли от страха. Дернул головой. Цепь слишком громко зазвенела. Он очнулся от мыслей, услышав хохот Радулова. — Ну Рома… Ну пиздюк, блять. Знаешь чем заманить. Ваще не за этим звоню. Где бля, утырок мой, не знаешь? — Судя по базам, он не полетел со своими в Канаду. Там же целая группа путешественников. Он где-то в Екатеринбурге, дальше без понятия. Но я бы у Мэйсека искал. Адреса его не знаю. — Ну сука, мне че, блять, в каждый дом в городе-миллионнике заглядывать? У меня пенсия быстрее наступит. Ладно, есть одна идея, с ней позже. Я как раз в Москве, скоро буду у тебя. Без меня сладенькое не ешь.       Вызов был завершён. Роман Борисович с трудом поднялся с пола и отряхнул костюм. Налил в бокал шампанского. Очень осторожно подошёл снова к прикованному хищнику. Сейчас будет очень опасно для здоровья. Он осторожно коснулся рукой кожаного ремешка. Волк приподнял голову, замерев. Почувствовав, как ослабили кляп и как он упал на шею, тут же облизнул губки, с трудом сглотнув вязкую слюну. Кто-то уже явно выебал его в рот. Судя по привкусу на языке, у него еще и губы накрашены. К губам что-то поднесли. Он осторожно приоткрыл рот и сделал пару глотков. Шампанское. Очень вкусное. Слегка сладковатое. Вкус очень приятный и слишком знакомый. Он уже с кем-то пил такое шампанское.       Последнее, что он помнил, что был в Москве. Помнил чей-то паспорт в руках. Димы, и правда. Дальше наручники, машина и тишина. Не ясно, что было делать. Скорее всего, он в Москве. Но если Даррен был еще в Екатеринбурге, значит, это не он. Но кто ещё мог с ним так поступить? Покорно выпил остатки шампанского и осторожно сказал: — Не знаю кто вы и зачем я вам, но я прошу меня отпустить. — Он неловко потоптался на ногах, — Я сделаю что захотите, только отпустите меня. Меня очень ждут.       Рома молчал, любуясь им. Наклонился к нему и впился губами в его губы. Кертис отвечал на поцелуй. Ловко проскользнул языком в чужой рот. Как же это было приятно. Это точно был не Рома. Он был небритый. А тут кто-то с очень гладкой кожей. Быть может, Шейн Принс? А может, кто и похуже… С Гусевым они не ругались. Быть может, Жафяров? Не разобрать. Не понять, кто это такой. Его чувства его обманывали. Он боялся. Ему было очень страшно от неизвестности. И обидно, что он опять всех подвел. Сладостный и мягкий поцелуй закончился. Кляп снова застегнули на морде. От него отошли. Он растерялся. Алкоголь на голодный желудок даст быстрое опьянение. Надо было что-то срочно решать. Как-то выбираться из очередной ловушки.       В Екатеринбурге стояла полная тишина. Яшкин, очнувшись в очередной раз, лежал уставившись в потолок. Ему было плохо. Тошнило и вместе с этим живот громко урчал, прося еды. Рядом с ним лежал Брукс, в состоянии не менее убитом, весь ослабший, мокрый, и тоже любовался потолком. — Нам надо встать. — с трудом сказал Яшкин. — Я не хочу. Надо бы поесть, но я не хочу. — Он повернул голову. Улыбнулся увидев Диму полностью голого. Вытянул руку и положил ее на возбужденный член, — Может еще? — Вот бы сейчас домой… К плетке и щупальцам. — Дима повернул голову, смотря в глаза Мэйсеку, — У тебя нет ничего такого? — У Волка есть. У меня нет. У меня никогда не было тяги к избиениям и чужеродным предметам не в том месте. Но, ладно, признаюсь, в этом что-то было.       Он закрыл рукой лицо, с трудом дыша через рот. Вторая мягко ласкала рукой член. Яшкин перевернулся на бок, чуть ближе придвинувшись к нему. Облизнув руку, начал ласкать его в ответ. Наклонившись, принялся жадно целоваться с ним. Брукс отвечал на поцелуй. Схватил его за волосы. Лежали и дрочили друг другу, наслаждаясь страстным поцелуем. Дима не выдержал. Резко отдернув его руку, задрал его ногу и кинулся на него. Брукс вскрикнул, выгнув спину, тут же сжавшись от боли. Дима зажал ему рот рукой, быстро и внаглую насилуя его, грубо хватая за волосы. Брукс кончил, изгибаясь от боли, но Диме было до этого очень далеко. Он не обращал внимания на просьбы быть помягче и понежнее. Сунул пальчики ему в рот, давая их облизнуть. Со всей силы треснул его по заднице. Обоими руками схватившись за него, быстро двигал бёдрами, срываясь на довольные стоны. Резко войдя, кончил в него. Обессиленно улегся сверху и снова уснул. Брукс поджал губы. Медленно вытащил его член из себя, издав довольный вздох. Это было больно. Однажды он к этому точно привыкнет. Поняв, что тяжелую тушу с себя уже не сдвинет, обвил его руками и ногами, снова уснув следом.       Проснулся через пару часов. Как же все болело. Как же его страшно тошнило. Выполз из кровати. Рывком подскочил с пола и побежал в туалет. Его начало выворачивать. Весь покрылся ледяной испариной. Было так душно. Этот мерзкий сладкий аромат травки в воздухе только делал сильно хуже. Вся кожа, кажется, источала этот аромат. Только стало полегче, он дотянулся до переключателя и решил набрать себе полную ванную. Пока она заполнялась, он снова избавился от остатков содержимого желудка. Переполз в ванную. Просто рухнул в воду. Она перелилась за борт и шумно побежала по камешкам и объемной шапке растений под ней. Выключил ногой кран, и, перевернувшись на живот, просто лежал и откисал в горячей воде. Тело съехало в воду и он едва не захлебнулся. Схватился за бортик. Отпихнул от него широкий лист папоротника. Лег, растянувшись в большой ванной, и просто пытался придти в себя.       Яшкин открыл глаза. Услышав тяжелый кашель из-за стенки, даже растерялся. Приподнявшись на руках огляделся. Где он? Какое все зеленое. Гирлянду обвил плющ. Около панорамных окон большие растения. Ах точно, это же Брукса квартира. Рухнул обратно. Перевернулся на бок и громко спросил: — Медвежонок! Ты живой?! — Вроде да. — Отозвался Брукс. — Пойдешь со мной купаться?       Дима улыбнулся. Было заманчиво. Выполз из кровати, кинув одеяло на пол. Вся постель была мокрая. Пусть хоть так подсохнет. По дороге встал уже на две ноги. Завернув в хозяйскую ванную, оперся руками о чугунный край, любуясь великолепной картиной. Опустил голову, почувствовав под ногами камешки. Под ванной и правда лежал гравий? Повернул голову, осмотревшись. Как необычно. Еще и тут что-то растет. — Ныряй ко мне. Не бойся что вода перельется. Они любят такое. — Отозвался Брукс, перевернувшись уже на спину.       Яшкин перелез через бортик и улегся на него. Вода шумно перелилась через край. Брукс обнял его за шею, принявшись целовать. — Как ты себя чувствуешь? — Очень неплохо. — Улыбнулся Дима. — Может пошли погуляем? — Тебе не кажется, что в квартире был кто-то еще, кроме нас с тобой? Ты же не один прилетел. — Возможно. — Согласился Дима, и принялся мягко целовать его шею, — У тебя уже прям целая борода. Ты похож на старца. — Брукс едва слышно усмехнулся, положив обе руки на упругую задницу. Его совершенно не смущало, что текущая с крана вода ровными слоями переливалась через борта. — Давай ты побреешься? Я не хочу с тобой таким целоваться. — Мне тоже не нравится твой абстракционизм на морде. Бреемся — так вдвоем.       Яшкин вдруг хитро улыбнулся и прошептал: — И везде.       Брукс расхохотался. Обняв его, снова принялся с ним целоваться. Не мог им насладится. Дима ногой выключил кран. Заворочался, дав лишней воде перелиться через борта. Улегся на крепкую грудь. Мягко водил по ней пальцем, закрыв глаза. Горячая вода приятно согревала кожу. Брукс же лежал в объятиях любимого человека, сам, кажется, задремав в полной тишине.       Александр Радулов, выйдя из дома Жафярова, который безвозмездно представил ему квартиру для жилья, отправился на вокзал. Скоро Сапсан приедет. Звеня ключами, уселся в белоснежную ауди с московскими номерами. Пока ехал, стараясь объезжать все пробки, как всегда не пристегнутый, лениво держа руль одной рукой, решил сделать звонок. Поразвлекаться с дешевой шлюхой было заманчивым предложением, но он вообще не за этим звонил Ротенбергу.       Значит кобыла его в этот раз в Канаду не сбежала. Значит где-то в Екатеринбурге. Но в этом городе он слепой. Ему нужен был поводырь. Порывшись в контактах на очередном светофоре, набрал знакомый номер. Собеседник принял вызов только на пятый гудок. Услышал громкий ржач на фоне, какую-то ругань по поводу денег, и загадочное бульканье. Скорее всего это алкоголь. Студеная водочка. Такая, чтобы медленно наливалась. А еще бы с бородинским хлебушком, да сало ледяного сверху… Едва не задавившись слюнями, грозно сказал: — Шира, а ну хватит бухать. — Начало-о-ось! — Раздался громкий смех старого друга. Сергей Широков, который был капитаном Автомобилиста, явно был уже поддатый. — Радулов сразу, как истинный отец, воспитывать меня начал. Я так-то старше тебя, мальчик, совесть-то имей. И завидуй молча, лекарственная настойка, что тебе пить нельзя.       Они снова рассмеялись. Они одногодки. Разница всего в пару месяцев. Его старый друг. Много где с ним пересекался. Много чего про него знает. Хоть они и поцапались по-поводу его шлюхи в команде под четырнадцатым номером, Широков явно на него не обиделся, продолжая держать контакт и всегда, если что, был готов помочь. Вот и в этот раз Саша надеялся на помощь от друга. Повернув голову полностью, удостоверился, что с боку его никто не бортанет и смело перестроившись из ряда в ряд, мчался по Москве. — Слушай, Шира, такой вопрос у меня к тебе. Ток не пизди меня за него. А адрес Брукса Мэйсека не подскажешь? Есть у тебя такой парень в команде. — Есть такой. — ухмыльнулся Сергей.       Он поднялся с пола, где в большой компании своих же игроков все играли в монополию, да еще и под хорошим градусом. Он отправился на кухню. Закрыл дверь, чтобы ничего не отвлекало его от разговора. — А тебе зачем мой непутевый канадец понадобился? Хочешь ему ноги переломать за своего Яшкина? Или еще какое дело?       Радулов сделал недовольное лицо. Оперевшись рукой о подлокотник, придумывал на ходу какую-нибудь версию. Если сказать в лоб, что он придёт этому пидорасу ноги ломать, Широков его развернет. Прекрасно в курсе о том, что уже через неделю они будут врагами на льду. А вопрос игроков в плей-офф стоял остро. Никому не хотелось терять толковых. — А че, Яшка мой может быть у него? — Сделал удивлённый голос Радулов. — Вообще нет. Я с ним по поводу Волка хочу поговорить. Дело Яшкина, где он там ебется. — Не-а. — Усмехнулся Широков. — Пиздишь мне, косой, зимой не пашут. Волку лапы тем более не дам переломать. Да и вообще он в Канаду свалил. Насколько я посвящён в происходящее — Мэйсек хотел с ним улететь.       Саша потёр пальцами приличную щетину. Ему кто-то наврал. Либо Широков, либо Ротенберг. Не может же чужой мальчик войти в квантовую суперпозицию, и оказаться в двух местах одновременно. — Бля, Шира, ну ты че пидор такой. Ну дай мальчика своего. — Обойдешься. И сам ты… Пидрила с Нижнего Тагила. Эти двое мне нужны. Они дыру в бюджете прикрывают. А ты им уши, лапы, хвост, все переломаешь. Я не хочу уже сам бегать забивать. Пускай вот эти двое стараются. Так что нет, извиняй, братец. Мне еще против тебя на льду выходить ебаться. — А ты уже знаешь, что я собрался в бой? — ухмыльнулся Радулов. — Какая сука напиздела? — Подруня твоя. Все, давай, Сань, отъебись худая жизнь, приебись хорошая.       Радулов недовольно зарычал, увидев что вызов был завершен. Ах, как не хотелось сундук с денежными запасами тревожить. Но ладно. Деваться некуда. Набрал следующий номер.       В квартире Стефана Да Косты раздавались громкие женские стоны и скрип кровати. Стефан, со всей силы заткнув девушку под собой рукой, схватил телефон, и принял вызов. — Привет, Радик. — С трудом отдышался Стефан, зажимая чужой рот. — Че надо? — Не сильно отвлекаю?! Вопросик к тебе есть. Адресок Мэйсека подскажи мне. — Там охранная система у него. Тебя с твоим рылом не пустят. Дица-то не пустили. Тебя так и подавно. — Он продолжил свой процесс, резко вскрикнув, — А ну заткнись, шлюха. — Нихуя ты джентльмен, Стефани. Я тебя не об этом спросил. — Да Коста лишь фыркнул, занимаясь своим делом, не давая девушке даже шанса возмутиться. Схватив подушку, зажал ей лицо, чтобы не слышать никаких воплей, — Че хочешь от меня? — Сотка. — Ахуел?! — возмутился Радулов. — Дай хоть полтос. — Э-э-э нет, братец, риск стоит денег. Мне еще играть с этим уебаном кривокрылым. Ты ему ща морду набьешь за свою шлюху, а мне въебывай. Я не хочу. Хочу на лайте очередной раунд проскочить. Сотка и с тебя обязательство, что ты ему ничего не сломаешь. Только смотри, эти пидоры в Канаду могли ебнуть. — Ты в свою Францию не собираешься? — Позже. Не хочу пока. Не до этого. — Он резко вошёл, и, шумно выдохнув, кончил. Откинул подушку. — Сука. Задохнулась. — Приложил руку к тёплой шее. — А, не, похуй, живая. Ща, погоди секунду. — Он грубо перевернул девушку на живот. Принявшись дрочить себе, спокойно ответил, — Ты Волку столько проблем наделал своим появлением на пороге его дома, что потом вся команда на меня косилась. Я с Мэйсеком делаю вид, что я ему друг, хоть эту размазню только на пол стелить и ноги вытирать об него. Так что нет, доплачивай или ищи инфу в другом месте. Хотя Шира тебе ниче не скажет. Он-то в курсе, что ты не очень то рад чешско-германской дружбе. — Я такую дружбу только на сайтах для взрослых видал. Ты с Мэйсеком не спал? — Ну мы когда твоего Яшкина осенью делили, поглядел на него, конечно. Но я как-то по девочкам, знаешь. У меня на Волка хер стоять не будет, даже если его в юбку нарядить и отправить крутить жопой около шеста. — А чего Яшкину присунул? — А ему присовывать не пидорство. Это первое правило лиги. Это если ты об Волка хер свой вытирал, то это все конечная. А Яшкин… Его ебать можно, потому что ему похуй и он за это деньги не берет. Лига считает, что он — просто дырка. А Кертис из себя элитную шлюху состроил. Кому попало не дает теперь. Я слыхал он даже Ротенбергу отказал. Вот я представляю злобу этого богатенького мальчика, которому кто-то осмелился «нет» сказать. Не удивлюсь, если он его выкрадет и будет ебать всю неделю в темном подвале своего дома за эту хуйню.       Радулов остановил машину на парковке перед вокзалом. Немного подумал. Трямкин и Голышев ему не друзья, они ему ничего не скажут. Широков ему отказал. А больше словно и спросить не у кого. Тяжело вздохнув, решился расстаться с деньгами. Стефан, увидев всплывшее уведомление о переводе, смело сказал адрес, заодно еще раз предупредив, что его могут не пустить в этот дом. Что же, деваться некуда. Радулов молча записал адрес в заметки, сделав себе пару пометок и, поблагодарив дельца, заглушил машину. — Слышь, если кто про меня спрашивать что будет, ты никому не говори, трепло французское. — Rien de personnel mon ami. — Усмехнувшись сказал Да Коста, — Заплатят — я скажу. Только вот ты вообще никому не интересен. Может быть и не стоит уже выходить на лед тебе?       Радулов недовольно фыркнул. Вызов был завершен. Достав ключи из машины, захлопнул ее. Усевшись на капот, оплатил парковку на время больше суток, и отправился на вокзал, где его уже ждал Сапсан, идуший до Петербурга.       В Дубае, спустя несколько часов после приземления, банда из разных городов уселась ждать своего путешественника. Пересадка у них была в двенадцать часов. — Может в город съездим? — Предложила Милена, сидя на ногах у Володи, болтая ножками в длинных кожаных сапогах. — Хорошая идея. — Задумчиво ответил Никита, — У Волка самолёт прилетит только через шесть часов, и то, это если ничего не навернулось по дороге.       Артур пошел ничего не сказав до таблицы прилёта. Взвыл, недовольно топнув ножкой. Вытянув руку, обратил внимание всей братии на то, что рейс задержали. — Ну началось в колхозе утро. — Усмехнулась Лиза, сидя положив ногу на ногу, пока Никита сидел с обоими девочками на руках рядом. — У этого Волка хоть когда-то что-то без проблем бывает?!       Артур растерялся, увидев грозного мужчину, идущего явно к ним. У него похолодели руки. Он опустил взгляд, смотря на ярко зелёный конверт экспресс-доставки у него в руке. Мужчина грозно прошёл мимо сидящих на лавочке друг напротив друга и просто кинул Артуру в морду конверт. — Экспресс-доставка из Москвы. Вы Ахтямов? — Я Ахтямов. — Растерянно согласился Артур, уже сомневаясь, точно ли он Ахтямов, взявшись за конверт двумя руками с боязнью выглянув из-за него, — А вы… — Хорошего дня.       Мужчина тут же грозно ушел, растворившись в толпе. Все громко заржали. Артур же уселся на свободное место рядом с Никитой, что весь побледнел, и уставился на накладную на конверте. Из Москвы. Лично ему. Галочка стояла напротив «только документы». Лямкин растерянно смотрел на конверт, крепко прижав к себе своих лисят. Кажется, только он знал, что это был Динго — мальчик из службы охраны Ротенберга. Ему поплохело.       Артур же, преисполненный любопытством, осторожно стянул ленту с конверта. Сунул руку с длинными пальцами внутрь. Достал две папки. Никита опустил руки, растерявшись. — Волчонок документы прислал. — Моментально сообразил Артур. — О, он оба паспорта достал! Волчара — добытчик!       Мальчишка достал новенький канадский паспорт, что еще плохо закрывался. Аня сидящая по другую сторону от него, забрала и немецкий паспорт сразу, достав ручку из портфеля. Открыла оба документа. Никита вытянул побледневшую руку, подсказав куда надо ставить подпись. Попросив старшую не дергаться, положил голову ей на плечо, а сам, воспользовавшись тем, что жена сидит рядом и из-за дочек ничего не видит, достал телефон. Быстро и одной рукой написал Волку сообщение. Поднял взгляд. Слишком давно его онлайн не было. У него затряслись руки. — Не понял. — Артур достал российский паспорт и уставился на того, кто выдал его, — УМВД по Санкт-Петербургу?       Раздались тихие смешки. Лиза забрала паспорт Яшкина из рук и задумчиво его осмотрела. Потерла пальцами одну из страничек. Следом выгнула паспорт и посмотрела одну страницу на просвет. Все заинтересованно наблюдали за ней. Аня же сидела склонив голову, задумчиво смотря на подпись Брукса. Улыбнулась, смотря на фотографию в обоих паспортах. Какой он красивый. Причёсанный. Только вот как обычно грустный. — Мне кажется он фальшивый. — Задумчиво ответила Лиза, хорошенько осмотрев паспорт. — Новые паспорта так не выглядят. А кто заявление подавал… Почему не в Казани получали? — Я заявление подавал. — Отозвался Никита. — Но я заявление подал о потере паспорта в Московское УМВД. Просто чтобы удобнее было разом оба забрать. Петербургом и не пахло. — Быть может у Яшкина прописка там? — Задумчиво спросил Галкин мягко поглаживая волосы возлюбленной. — Так нет, — хмыкнула Лиза, отдав паспорт Никите, — ну глянь, мне же не кажется… — Пока Никита доставал свой паспорт, стараясь не разбудить младшую, что явно пошла в отца, и могла уснуть в любом положении и при любом шуме, Лиза решила дать пару пояснений. Села перекинув ногу на ногу, мягко поглаживая растрепанные волосы сидящего рядом мужа, — Ты можешь подать заявление в любое отделение министерства, в том регионе, где потерял паспорт. Вообще прям в любое. Просто если не по тому адресу, где ты числишься, то тогда проверка будет дольше, особенно если ты данные своего старого паспорта не знаешь и у тебя ни СНИЛСа, ни ОМС, ничего не осталось. — Она повернула голову, — Просто если ты подавал документы в Москву, а выдал паспорт Петербург — тут что-то не то.       Лямкин одной рукой принялся лапать свой паспорт, а другой новый паспорт Димы. И правда страницы немного другие на ощупь. Артур присел перед ним. Тоже решил потрогать паспорт и один и второй. На лице у Лягушонка появилось удивление. Все вопросительно уставились на Лизу. — Ну я же не один паспорт в руках держала. Этот, — она пихнула мужа легонько, — балбес паспорт каждые пол года в двадцать лет терял. А как школу закончил, у нас с ним было то еще испытание. Он терял паспорт каждые два месяца, пока я его паспорт себе не оставила. Мы госпошлин за его паспорт заплатили наверное больше, чем весь его родной Новокузнецк. — Девушка указала на паспорт в руках Никиты, — Это у него уже двадцать восьмой. И это нам еще повезло, что этот придурок не терял паспорт последние два года. — Очень смешно. — Усмехнулся Никита, — Ну так получилось. Я что, помню что ли… Да тут такая книжка, так охота где-нибудь прое… — Тут же получив подзатыльник, притих, глупо улыбаясь. — Я тебе даже не могу доверить свидетельства о рождении дочек. Они размера А4, да зная тебя, ты их все равно можешь прошляпить. — Она кивнула, — Мы однажды на севере даже паспорт получали, потому что он упал с лодки в реку и паспорт, я не знаю, рыбы утащили! Пока я заявление писала, мне работница МФЦ сказала о том, что так часто паспорта даже малочисленные народы севера не меняют, которые паспортами могут костер растопить, когда трут кончился!       Начался громкий хохот. Артур же забрал паспорт Димы. Задумчиво осмотрел его. Еще и ни одной печати. Но ведь хотя бы прописку должны были поставить. Да и штамп о том, какие были прошлые паспорта. Почесал голову, уставившись в текст. Снова сунул руку в конвертик, почувствовав, что что-то еще забыл. Выловил еще документ и небольшую записку. Алина переползла с ног отца на ножки мамы. Обняла ее за шею. Лиза же прижала дочку к себе, задумчиво смотря на руки Никиты, что сжимал свой паспорт. Осмотрела все колечки. Нет, того, что отдал ему чужой человек, не было. Артур раскрыл документ. Никита раскрыл рот, замерев. Ахтямов удивился. Это был канадский паспорт Кертиса. Он показал его тут же своей невесте. Аня забрала его. Растеряно оглядела. Со страниц ей в руку упала записка. Она повернула ее английским текстом к Артуру. Увидев полный шок в глазах жениха, удивилась. Артур прочитал коротенькое сообщение. Аккуратные завитушки. Крестики над буквой «i». Это писал Волк. Опустил голову. Уставился на текст уже в той записке, которая валялась рядом с паспортом. Это не подчерк Кертиса. Он его точно знает. Такой красивый и изящный почерк еще надо постараться выводить. А тут просто печатные буквы. «Рейс задержали. Меня не ждите. Дальше сами». — С ним что-то случилось. — Растерялся Артур.       Выхватив записку, перевернул ее. Увидев номер, выхватил следом паспорт Кертиса и пошел подальше. У него затряслись руки. Он был совершенно не готов к тому, чтобы лететь в Канаду одному. И он совершенно не хотел в какой-то там город лететь за какими-то печатями. Интересно, чей это был номер. Он такого не знает. Галкин, оставив Никиту в окружении дам, встал рядышком с Артуром около панорамного окна. Посмотрел в обе записки. Указал на номер телефона и тут же сказал: — Это номер Широкова. Почему именно ему звонить? — Я не знаю. — Растерянно сказал Артур, смотря в глаза лучшего друга. — И что делать тоже не знаю.       Галкин достал свой айфон и, включив вызов на громкую связь остановил взгляд на огромном самолете Аэрофлота, что быстро ехал мимо самолетов Канадских и Турецких авиалиний. Через пару гудков абонент принял вызов: — Привет, Галка. — Сергей едва с трудом что-то мог сказать, — Чего трезвонишь? — Тут такие дела. — Растерялся Володя, — Короче, мы сейчас большой толпой в Дубае, и скоро полетим в Торонто, в Канаду. — Широков издал странное «хм». Артур улыбнулся. На фоне был слышен истошный ржач Трямкина и Воробьева, с громкой руганью Голышева и Блэкера. — Короче, Серега, с нами должен был лететь Волк. Он был с пересадкой в Москве, чтобы забрать паспорт Мэйсека. Сейчас мы получаем конверт, в котором лежат все документы Брукса, и валялся спрятанный канадский паспорт Кертиса. В нем была записка, что что-то с ним случилось. — Блять. — Широков взвыл, — Сука. Тихо. Спокойно. — Он снова ушел на кухню. Попросил еще раз и помедленнее все рассказать. У Артура начали трястись руки. Галкин дал ему держать телефон, а сам взял обе записки. — Так. Значит Волк где-то в Москве проебался? — Ну похоже на то. Потому что в записке значилось лететь без него дальше. — Вы надо мной все сейчас дружно издеваетесь? — Удивился Широков, — Я, конечно, сам своего рода Москвич. Почётный гражданин города Озёры, конечно, но как вы мне предлагаете искать в огромной Москве? Эту кнопку в Екатеринбурге не всегда найдешь. А есть какой-нибудь ориентир хотя бы?       Артур задумался. Его осенило. Он тут же достал свой телефон. Он же не только Яшкина терял. На всякий случай вся их компания на телефонах имела ту самую программу, по которой он уже находил Яшкина. Лишь бы она снова сбой не дала. Галкин заинтересованно смотрел за поиском владельца телефона. На фоне же Широков решил закусить. Порылся в морозилке и сообразил себе небольшой бутербродик с салом и хлебом. Повернул голову, услышав, как закрылась дверь за спиной. Трямкин встал рядом. Отобрал у капитана бутерброд, обняв его сзади. — Ты чего бегаешь сегодня попиздеть? — С трудом выговорил Никита, — Тебя сейчас по самые трусы разденут. — У нас, Трям, кажись, беда. — Отозвался Сергей, с грустью отрезая себе еще кусочек. — Волка в Москве проебали. — А Мэйсек где? — Удивился Никита, положив голову на плечо своего капитана. — Тоже с ним же? — Брукс в Екатеринбурге дома. У них с Яшкиным паспортов нет. — Отозвался Артур, умоляя программу быстрее искать. — Так что они никуда не денутся из города.       Галкин с Ахтямовым издали удивленный вздох, когда программа выдала им вердикт. — Я поторопился, что он в Москве. — Растерялся Артур, смотря на адрес. — У него выключен телефон уже больше двенадцати часов. Но последний адрес… Это Санкт-Петербург. — Ты ж нам только что сказал про Москву. — Удивился Сергей, жуя бутерброд. Трямкин хмыкнул, услышав полный адрес и сказал: — Понятия не имею что это за адрес. Это вообще где?       Артур хмыкнул, осматривая карту. Он такого адреса тоже не знал. Надо было думать быстро — связь и интернет из-за границы оставят его без штанов. — Погодите. У меня есть один вариант, кому можно позвонить. — Артур задумчиво обкусывал губы, — Кто-то из вас сможет слетать, если что, проверить? — Я полечу. — Отозвался Сергей. — Давай, молодой, если что-то и правда случилось, надо побыстрее быть. Только я немного поддатый. — Конкретно так поддатый ты, капитан. — Усмехнулся Галкин, — Отправьте Аликина. Вы чего, балбесы. — Аликин в гипсе рядом сидит. — Трямкин издал смешок, — Его уже раздели. Остались только трусы и гипс. — Блять, у него реально перелом что ли? — Растерялся Галкин, — Сука, ебаные московские лошади. — Так! Дайте мне две минуты. — Очнулся от мыслей Артур. — Решайте, кто если что полетит. Но я постараюсь вас не гонять почем зря. У меня есть один контактик…       Он завершил вызов. Ноги уже болели стоять. Он без зазрения совести уселся лицом к окну прямо на пол. Поджал ноги. Быстро полистав многочисленные контакты, набрал уже другой номер. Однажды в Петербурге его спас этот очаровательный мальчик. А теперь придется снова его просить о помощи. Галкин уселся рядышком на колени, беспокойно прокручивая свой айфон в руках, рассматривая лучшего друга. — Привет, мелочь! — Усмехнулся Никишин, — Как давно мы с тобой не слышались. — Привет, Сашка. — Отозвался с радостью Ахтямов. — Соскучился уже по тебе. Сань, прости, что как снег на голову, я тут в Дубаи, лечу в Торонто, так что надо срочно вопрос решить. — Конечно, дорогой, что угодно.       Саша лежал развалившись на диване, лениво жуя чипсы, поставив сериал на паузу. Рядом с ним крепко спал Бардаков, обняв его. Артур в очередной раз пересказал всю историю. Она повергла Никишина в ступор. Он медленно принял вертикальное положение, отложив пачку с чипсами. Задумчиво закинул в рот очередную, не зная что и думать. — Адрес мне еще раз назови. Нихуя не понял. — Отозвался Саша. Артур еще раз и медленнее продиктовал адрес. Никишин с хрустом закрыл рот. — Артур, если ты не ошибся, и эта твоя приблуда не ошибается, то это адрес Романа Борисовича. Ты прям уверен что он там? — Я не уверен. Но я же говорю, у него телефон выключен. Да и эта записка в паспорте…       К ним третьим подошел Никита. Уселся с другой стороны от Артура. Услышав про адрес, тут же подтвердил догадки. — Это мало того, что адрес дома, где живет господин Ротенберг, — Никита указал ему на записку, — Так и конверт тебе в морду кинул Динго. — Блять! — Вскрикнул Никишин. Резко подскочив с дивана, побежал собираться, — Только не Динго. Сука! Запрещаю вашим командам появляться в моем городе! Суки! — Ты куда? — Синхронно спросили все трое мальчишек, смотря на яркий экран телефона, — Саня! Ты куда?! — Спасать Кертиса! Сам справлюсь. Если что — дяде Степе наберите, если я через шесть часов не отзовусь. — Нам что сказать Широкову? — Спросил Галкин, — Ты сам справишься? — Должен да. Ща какой-нибудь повод придумаю. — Никишин захныкал, — Суки, смерти моей хотите!       Вызов был завершен. Бардаков, очнувшись от сна от громких собираний друга, тяжело откашлялся и растерянно спросил: — Сань, ты куда? Саня, ты в порядке? Са-а-аня?!       Хозяин квартиры лишь отмахнулся и, накинув на плечи пальто, быстро убежал из дома, звякнув ключами. Нырнул в дорогую машину и помчался домой к главному тренеру своей команды, придумывая оправдания на ходу. Пока в Петербурге только лужи успевали разлетаться, в Екатеринбурге Широков с Трямкиным сидели за столом, с грустью жуя бутерброды, и ожидали звонка. — Радулов звонил до этого. — Тихонько сказал Широков, подперев голову, смотря на то, как Трямкин тонкими слоями нарезает ледяное сало, — Мэйсека искал. Сказал ради Волка. Я чет ему сначала не поверил, а сейчас сижу думаю, неужели, блять, Радулов реально как-то узнал про Волка? — Радулов давно знает где Волк живет. — Никита осторожно взял пальчиками тонкий кусочек сала и закинул его в рот. Следом закинул тонкую дольку чесночка, — У меня ощущение, что где-то в команде кто-то работает против них. Потому что Эберта с Блэкером никто не трогает. У тебя нет идей кто это может быть? — Не я точно. Я и так считаю себя виноватым перед Кертисом. — Широков почесал щетину, и, вытянув руку, стянул уже другой кусочек, повторив ритуал, — Мне кажется я его на руках должен до конца сезона носить за свои косяки. — Он стащил еще кусок, — У меня давно взгляды на Да Косту падают. Еще и тот факт, что Заварухин хочет его прокатить с раундом с Казанью, а он уже явно об этом в курсе — не делает легче. — Я тоже вижу это. Он на тренировках вечно Бруксу клюшку под ноги сует, и специально отдает такие пасы, на которые тот физически никак не успеет среагировать. Тренера и так оставили Мэйсека с его контрактом под большим вопросом. — Трямкин положил ногу на ногу, откинувшись на удобном стуле, — Не знаю что ему надо сделать, чтобы его оставили. Если уже целый покер в ворота ЦСКА им ни о чем не сказал, я не знаю что делать. Может мы заступимся за него? — Мы сами под большим вопросом, Трям, давай будем честны. Я вообще не знаю что делать сейчас. Автомобилист никогда не залезал так высоко. Это одна вторая финала. — Сергей сложил руки на груди, задумчиво смотря на крепкие руки защитника, который был его альтернативным капитаном, — На нас такое страшное давление. Казань к нам полностью готова. Но мы к ним не готовы. Вообще никто из нас. Галкин еще может быть шатко-валко протянет. Но мимо этого несносного Яшкина только тебе под силу будет пройти. А если Радулов и правда выйдет на лед? А если Шипачева следом прихватит? Мы разобьемся об них со счетом четыре-ноль. Это будет позор. Обычный простой позор. Да и мне кажется Брукс будет Яшкину поддаваться. Тогда останемся мы с Волком. Волк забивать не умеет. А я за ним не успеваю. Считай второе звено все в минус. В первом Голышев, Макеев и Да Коста. Если Стефани выдернуть, то от Голышева с Лешей тоже толка сильно меньше. Они смогут забить, да не гарантированно. Вот и остается, что нихера не останется. Ну давай заступимся за Мэйсека. Давай попробуем его на контракте оставить. Только будет ли в этом толк, я сильно сомневаюсь.       Трямкин с грустью согласился. Пока в гостиной стоял громкий ржач, они вдвоем просидели еще пару минут в полной тишине, пока наконец не раздался звонок. Снова Галкин. Сергей принял вызов. — Так, у нас обновление информации. За Волком на помощь выдвинулся Никишин. — Артур продиктовал номер Саши, пока Широков быстро его записал, — Если вдруг за пять часов ничего не решится, сами позвоните ему. Он мальчик хороший, добрый, не кусается. Вы там как капитаны сами разберетесь. А мне придётся дальше лететь. Если вдруг пока у нас связи не будет, с Кертисом станет что-то известно, напишите мне или Володе, я вас умоляю. — Спасибо, Артур. — С улыбкой сказал Широков. — Обязательно предупредим. Что такой хороший и добрый мальчик забыл в таком гадюшнике как Казанский Ак Барс? — Я последний год очень обеспокоен сам этим вопросом. — Усмехнулся Артур. — Хотите мне тоже контракт предложить? Увы, но мое сердце занято Торонто. — Ну вот как всегда. — Наигранно вздохнул Трямкин, — Всех хороших мальчиков заберет Канада. А нехороших выплюнет. — Как вас с Лямкиным. — Усмехнулся Сергей. — Поиграли и хватит.       Они вчетвером усмехнулись. Завершили вызов. Вернулись мальчишечьей бандой в девичий отряд. Снова расселись все на кресла ожидания. Аня вручила Артуру Полинку, которая с радостью обняла его за шею, отказавшись слезать с его теплых рук. Никита уселся рядышком, обнявшись с Алиной. Лиза села с другой стороны от Галкина, продолжая переговариваться о чем-то с Миланой. Им ничего не оставалось, как только ждать. Лямкин поджал губы, мягко поглаживая любимую дочку, уткнувшись носом в ее светлые волосы, пытаясь почувствовать, что происходит с его Волком.       В Санкт-Петербурге раздался стук в дверь. Домработница, увидевшая изуродованного Радулова испуганно издала вскрик. Саша стоял молча смотря на нее, закрыв один глаз, весь в шрамах и грязной одежде. — Ждут меня, хозяйка. — Роман Борисович сказал чтобы его никто не беспокоил. Давайте я спрошу у него… — Она указала на мягкий диван около входа, — Вы пока разувайтесь, подождите, пожалуйста.       Домработница быстро побежала наверх. Постучалась в кабинет. Ротенберг, что сидел на столе, болтая ногами, задумчиво перевел взгляд со стоящего напротив него Кертиса на дверь. Нади сидела рядышком с ним, глупо улыбаясь. — Кто приперся? — Тут же спросил Рома, — Иди, заходи.       Ирина Леонидовна встала на пороге и кратко сказала, стараясь не реагировать на ужас по правую сторону от нее: — Там пришел мужчина со шрамами на лице. Не знаю как зовут. У него еще зубов нет. Сказал, что вы его ждете. — Да, пускай приходит. И второй бокальчик принеси. Со второй бутылочкой.       Нади счастливо потерла ручки. Домработница спустилась по скрипучей старой лестнице вниз. Жестом пригласила гостя пройти, а сама следом пошла с бокалом и второй бутылкой шампанского. Молча поставила все рядом с Ромой на стол и поспешно ушла. Радулов захлопнул за ней дверь. Теплый воздух с двери прошелся по коже Волка. Он насторожился. Ничего не слышно было. Саша взял предложенный бокал. Рома молча наполнил ему его, и заодно сразу следом свой. — Как поймал птичку? — Не составило сильного труда. — Усмехнулся Рома. — Ты же хотел. Вот, пожалуйста, развлекайся. Только не убей мне его.       Радулов сделал жадно несколько глотков, выпив разом все шампанское. Ему нельзя было пить. Несколько таблеток, которые он выпил утром, были не совместимы с алкоголем. Но сегодня ему было плевать. Он закатал рукава и подошел к Волку, встав перед ним. Кертис моментально почувствовал чужой запах. — Он тебя не слышит и не видит. Так что делай с ним что хочешь. Хочешь, накинь ему кляп на рот, если хочешь, чтобы он заткнулся.       Кертис принюхался. Едкий аромат лекарств донесся до него тяжелым шлейфом. На лице появилась едва заметная улыбка. — Александр Валерьевич. — Спокойно ответил Кертис, слегка повернув голову, — Давно не виделись. Кажется, Пантеры снова выиграли Даллас. Какая жалость.       Радулов кулаком на отмашь дал ему по лицу. Волк оступился, тут же рухнув ему в ноги. Рома вздрогнул. Нади же радостно вскинула ручки, счастливо похлопав. Радулов тут же следом пнул его по лицу босой ногой. Кертис взвыл, попытавшись закрыться. — Ах ты шлюха безродная. — Прорычал он, — Еще и ехидничает лежит.       Ротенберг молча наблюдал за происходящим. Как Саша без зазрения совести со всей силы пинал скованное тело, которому даже защититься было нечем. Нади обвила крепкую шею главного тренера СКА, шепотом высказав на ушко все свои желания. Ее пальчики с острым маникюром прошлись по шее. Рома погрузился в мысли. Только сидел и думал о том, что зря позвонил Радулову, как мысли тут же сменились. Он слез со стола, словно заколдованный отправился в соседнюю комнату. Достал с одного из ящиков комода плеть. Вручил ее Саше и снова сел не мешаться.       Радулов счастливо усмехнулся. Крепко сжал в руке плеть. Волк лежал у него в ногах, поджав аккуратные ножки обутые в красивые туфельки. Судя по тому, что у него поменяла цвет повязка на глазах, он расплакался. Но даже не смотря на то, что у него кляп болтался на шее, он едва ли произносил хоть что-то кроме едва слышимых всхлипов. Босой ногой, с трудом устояв на другой, перевернул его на живот. Задрал юбку и со всего размаха ударил по оголенной заднице плетью. Раздался жалобный вскрик. Следом удар пришелся по побледневшим рукам. Волк уже сдержал вой. Уткнулся лицом в пол, поджав ножки. Рома уже хотел было его остановить, но Нади крепко прижала его обратно к столу, не дав вмешаться. Рома налил себе еще выпить. Любовался тем, как на загорелой коже моментально проявляются следы от удара.       Внизу же снова раздался стук в дверь. Домработница едва успела отряхнуть руки от муки, снова отправившись открывать. Удивилась тому, что на пороге стоял перепуганный Никишин. — У себя?! — Что случилось, Сашка… — Ирина Леонидовна пустила его в дом, — Ты чего весь такой… Он у себя да. Но там гости. — Кто конкретно?! — Никишин торопливо сдернул с себя пальто, разувшись. — Как выглядят?! — Ну тот мальчик иностранец, который очень вежливый, я опять забыла как его зовут. Фамилия какого-то животного… Но он его притащил на плече и без сознания. А с час назад пришел мужчина весь изуродованный… Рома сказал к нему никого не пускать.       Никишин отмахнулся и быстро помчался наверх. Не стучась влетел в кабинет. Замер на пороге. Радулов стоял с плетью в руке, несчадно хлестая Волка, который лежал на полу не сильно уже походящий на живого. Ротенберг сидел с нейтральным выражением лица, явно думая о своем. Даже не крикнул никак на него в ответ. — Здрасте! — Громко рапортовал Никишин, — А я мальчика могу забрать?!       Роман Борисович очнулся от мыслей. Перевел взгляд на Никишина. На его лице моментально появилась злоба. Радулов опустил руку с плетью. Убрал ногу, которой вжимал Кертиса в пол, развернувшись следом к нему. Грозно прокрутил плетку в руке. — Блять… — Растерялся Никишин. — Блин блять…       Он попятился назад, побледнев. — Никишин, а стучаться не учили?! — Рыча спросил Ротенберг. — Хули тебе тут надо?! — Ах ты сучонок опять за эту шлюху заступаешься. — Спросил Радулов, грозно пойдя на Никишина, — Я тебя уже дважды от него отдергивал. Ты… необучаемый мальчишка. — Не надо меня оскорблять. — Растерялся Саша, — Я вообще не к тебе. — Он вскрикнул, напугавшись резкого шага к себе, — Не лезь ко мне! — Заорал он, прекрасно вспомнив как это всегда делал Яшкин, пытаясь его защитить, — Я ебанутый!       Радулов на отмашь ударил по нему плеткой. Никишин увернулся. Схватил его за плеть, дернув на себя и, успев схватить за воротник худи, с силой толкнул в сторону Ромы, успев подставить подножку. Завалив одним ударом сразу обоих, побежал до Волка. Вот это на нем цепей. Быстро не снять. Даже если ошейник разрезать, то цепь на руках останется. Нужен ключ. Ротенберг поднялся с пола. Кинулся со спины на мальчишку. Саша резко ударил ему локтем в живот, снова завалив на пол. Следом тут же кинулся Радулов. Саша ловко отбивал удары старого медведя. Прекрасно заметил, что он очень много ударов пропускает со стороны, где шрамы проходились по глазу. Может повредили? Схватил его за волосы, со всей силы толкнув в сторону окна. Радулов рухнул на пол, приложившись об него головой.       Саша бросился тут же в спальню по соседству. Быстро раскидал чужие вещи. Перерыл обе тумбочки. Найдя ключ, что расстегивал наручники, бросился в кабинет. Снова отбил ловко удар Ротенберга. Снова завалил его на пол. Быстро расстегнул наручники. Бледные руки в синяках бесчувственно упали на пол. Саша бросился до рабочего стола. Захлопнул ноутбук, увидев ножницы среди канцелярии. Радулов, что поднялся с пола снова кинулся со спины на Никишина. Вжал его в стол. Обхватил рукой горло защитника. Саша с трудом дотянулся до ножниц. Чувствуя, как тяжелая медвежья хватка его душит, зажмурился. Ему надо было ударить его. Просто взять и ударить его. Перевернув ножницы в руке, резко вонзил их в бок напавшему. Радулов моментально отпрял, издав громкий вскрик. Никишин на отмашь тяжелым ударом завалил Ротенберга обратно на пол. Задыхаясь от ужаса, с трудом пришел в себя. Его всего трясло от адреналина. На руках осталась липкая кровь. Он прекрасно увидел как черная кровь полилась на пол с бока Саши. — Бля, сорян, ты первый напал.       Он разрезал ошейник. Обхватив Кертиса, поднял его на руки. Легонько пнул его по ножкам, скинув туфли с него. Взвалив его тело на себя, побежал вниз. — Меня тут не было! — Вскрикнул Никишин. Выхватил свое пальто из рук Ирины, и нырнул в кроссовки, которые никогда не завязывал, — И скорую вызовите, бога ради, пока там опять кто-нибудь не умер.       Он кратко поцеловал домработницу в щечку и бросился бежать торопливо вниз по ступеням. Выскочив с парадной, накинул на Кертиса пальто. Осторожно уложил его на задние сидения, бережно укрыв. Нырнув на водительское, пристегнулся и, трясущимися окровавленными руками заведя машину, на полной скорости бросился вон со двора да так, что шины заскрипели на влажном асфальте. Быстро покинув проклятый район, помчался, собирая целую кучу штрафов до дома.       Надо было придти в себя.       Просто придти в себя.       Отдышаться.       Придти в себя. Кажется, он сам только что убил человека в попытках защититься. Придти в себя. Просто придти в себя.