Два медведя в одной берлоге

      Казань. Ранняя ночь. Дима очнулся, издав глубокий тяжелый вздох, раскрыв глаза, уставился в потолок. Повернул голову в сторону. Брукс лежал рядышком с ним, уткнувшись в его плечо во сне. Повернул в другую сторону. Темно. Ему стало сильно легче морально и немного даже физически. Он перевернулся на бок и обнял своего любимого. Брукс издал довольный вздох. Приоткрыл глаза. Дима ему улыбнулся. — Ты как тебя чувствуешь? — Уже легче. Не помню что случилось. — Ты с температурой влез в кипяток. — Брукс закрыл глаза, перейдя на шепот, — Мы с Артуром тебя еле вытащили. Ты только отъедаться стал, тяжеленьким таким… Тебя уже только вдвоем поднять. А сейчас опять будешь все легче и легче.       Он притих. Дима обнял его. Кажется уснул его медвежонок обратно. Он мягко погладил его по волосам. Какой он красивый. Спокойный. Яшкин поднял взгляд. Прямо позади Мэйсека появилась Нади. Она осторожно уперлась ручками в край кровати и прошептала: — Ну что, небольшую давай скушаем? Чтобы тебе полегче было. — Он явно этого не хочет. — Дима опустил голову обратно на подушку. — Мне его жалко. Я делаю ему так больно. А он все равно со мной рядышком. — Так и есть. Но ты сам понимаешь, что скоро начнешь звереть. Сам понимаешь, что будет сильно хуже. Целую не дам. — Она достала большой пакет с наркотиками, и, разломив одну таблеточку, показала ему ее. — Четвертинка. Почти ничего. Не бойся. Пока он рядом, побудь для него хорошим. Остальные сами разбегутся от ужаса от тебя. У тебя еще и тренировка завтра после обеда. Это тебе как раз по игру хватит. Не ебанутый, но и не мертвый.       Дима подчинился. Приоткрыл рот, позволив вложить небольшой кусочек. Улегся обратно. Нади улыбнулась. Спрятала все подальше. И половины часа не прошло, а шлейф от ее духов не успел толком выветрится, как Дима издал довольный сон, перевернувшись на спину. Это явно надо было утром делать. Ну что же, опять будить его? Его милого медвежонка?       Дима выбрался из кровати. Брукс приподнял голову, сонно глянув на него. — Димка… Куда пошел?       Яшкин ему ничего не ответил. Жадно хватал воздух ртом. На дрожащих ногах добрался до кухни. Заглянул в холодильник. Как ему сильно хотелось есть. Достав пару сосисок, отломил большой кусок хлеба, обильно полив его майонезом. Торопливо вымыл огурчик, и, громко хрустя им, принялся жадно запихивать в себя еду. Недовольно потер ногой об ногу. Опять мешается. Стоял и довольный чавкал, стоя в полной темноте кухни. Дыхание сбивчивое, торопливое. Он слишком громко дышал, словно задыхался. На агрессивное чавканье пришла и Аня. Она встала рядышком с Бруксом, что растерянно наблюдал за Димой. Яшкин громко фыркнул и помотал головой. — И какого черта тут происходит? — Лошадка проголодалась. — Шепотом ответил Мэйсек. — Он в естественной среде обитания. — Его естественная среда обитания — наркодиспансер. — Аня фыркнула. — И правда лошадка. Стоит фырчит, головой мотает. Чавкает… Огурчиками хрумкает. Может его на морковку с яблочками перевести? А тебе… Слушай, вам на свадьбу стоило уздечку подарить. — Очень смешно. — Усмехнулся Брукс. — Он лошадка, потому что он тяжелый и неповоротливый. И жопой пихает всех. — Такой жопой грех не пихнуть.       Брукс гордо согласился. Яшкин закинул очередной кусок хлеба, с которого майонез уже начал капать. Услышав шепотки, тут же замер. — Блять. Мы его спугнули. — Прошептала Аня. — Ща будем эту антилопу ебучую ловить силком.       Брукс едва сдержал смешок. Аня тут же зажала рукой ему рот. Яшкин громко проглотил еду, прислушиваясь. Повернул голову, всматриваясь в темноту. — Молчи. — Приказала Аня.       Мэйсек с трудом держался. Аня вжала его в стенку около кухни, умоляя не сдать ничего. Яшкин только закинул в рот очередной кусок огурца, громко начав им хрустеть, стоя с довольной мордой, как Брукс издал довольно громкий смешок. Яшкин тут же вскрикнул. Выронил все из рук. Подавившись, бросился бежать. Промчался с громким топотом мимо, еще и кашляя на ходу. Аня вжалась в крепкое плечо, и шепотом сказала: — Словами, я же тебе говорила — этого не передать. Брукс, блять… Ржет стоит. Весь в мужа.       Брукса еще громче начало разбирать на смех. Яшкин навернул круг, охваченный страшной паникой, и забился в уголок гостинной. Аня, грозно закатывая рукава, пошла за Яшкиным. Мэйсек задумался. Пошел на кухню. Прихватил хлебушек и поднял огурчик. Ополоснув его, побрел за Аней. — Яшкин! — Воскликнула Аня, — Не ешь шторы, глупая ты кобыла!       Мэйсек встал рядом с ней. С большим удовольствием уже замахнулся надкусить, как Яшкин недовольно топнул ножкой, выглянув из-за шторы: — Моё!       Брукс усмехнулся и сказал: — Так пойди и забери. — Она меня обижает! — Захныкал Дима. — Я к тебе полезу, она меня отлупит! — Конечно отлуплю! Тебе нельзя такое есть. — Аня тут же замерла. Повернула голову. Брукс с большим удовольствием откусил объемный хлеб с майонезом и сделал несколько укусов огурчика. — Ты, куда… У тебя фигура, Брукс.       Яшкин изумленно уставился на нее, сжав в губах плотную штору. Его изумил волшебный язык на котором они общались. Увидев, что Анья отвлеклась, осторожно поскользил по стеночке на выход. Брукс дернулся от нее, не дав отобрать вкусности. Они с Яшкиным с громким топотом сбежали от нее. Аня шумно фыркнула и прошептала: — Первые пятьдесят лет в жизни мальчика самые тяжелые. — Выпрямилась и вскрикнула, — Брукс, будет обижать — кричи, я ему успокоительного вколю!       Девушка расстроенная пошла спать. Скрывшись за дверью, уляглась к своему Лягушонку, что крепко спал. Хоть один мужчина в этом доме был нормальный.       На кухне же происходила настоящая драма. Брукс старательно пытался отобрать хлебушек у своей лошадки, что вцепилась в него зубами. Дима откусил приличный кусок. Брукс откусил огурчик. Следом поменялись. Дима сунул руку в холодильник и стащил еще сосиску. Откусили каждый по половинке и стояли довольные жевали. — Как вкусно. — Промычал Брукс, — Обожаю тебя.       Дима с благодарностью кивнул, довольный чавкая. Отломил еще кусок булки. Налил сверху майонеза. Брукс достал с холодильника острый кетчуп. Доели всю пачку сосисок. Доели еще один огурчик. Стояли прижавшись друг к другу. Дима довольный облизнул пальцы Брукса. Счастливо ему улыбнулся. Закинул на него ногу. — У нас там дети спят. — Прошептал Мэйсек, — Это просто флирт. — Поздно уже флиртовать. — Усмехнулся Дима и, включив водичку, ополоснул и его руки и свои. — Мы с тобой расписаны.       Мэйсек кратко кивнул. Дима склонился к нему и принялся его целовать. Довольный обвил его шею. Мэйсек вжал его в столешницу. Запустил руку под пижамную рубашку. Жестом показал ему притихнуть. Не отвлекаясь от поцелуя, довольные наполовину оголились. — Ты прямо тут хочешь? — Осторожно спросил Брукс. — Не пойду до спальни. Давай прямо тут.       Брукс не стал спорить. Скинул с него штаны на пол. Довольный стоял и целовался с ним. Одной рукой закинул его ногу на себя. Дима провел рукой по его члену и прошептал: — Понравился тебе? Это так приятно чувствовать. — Прости, что не могу тебя чаще радовать. — Он мягко поцеловал его в шею. — Люблю тебя очень сильно, моя маленькая лошадка. Мой Дима.       Яшкин положил обе руки на его покрасневшие щеки. Посмотрел ему в глаза. С трудом сосредоточил бегающий взгляд. Выдохнул и едва слышно сказал: — Прости, что я расстраиваю тебя своим поведением. Прости, что я веду себя недостойно. Что врежу тебе. Делаю больно. Я постараюсь перестроится. Но сейчас это будет сделать очень тяжело. — Ничего. Я потерплю. Я же согласился быть с тобой и в горе и в радости. Буду рядом. Никуда уже не денусь, не бойся.       Дима счастливо улыбнулся. Снова впился поцелуем в него. Почувствовав, как в него мягко вошли, вцепился крепкими руками в мускулистую спину. Давясь от удовольствия слюнями, старался не издавать лишних звуков, наслаждаясь мягкими движениями и теплыми поцелуями по телу. Пару раз ободрал ему спину от удовольствия. Одним разом ничего не закончилось. Брукс решился снова опуститься перед ним на колени, раскрыв рот. Дима выгнулся, довольный кусая губы. Чувствовал как руки нежно проводили кончиками пальцев по его ногам. Очень старался, хоть у него явно плоховато получалось. Ну… как получалось. Вроде бы Диме понравилось, а дальше не так важно. Яшкин схватил его за волосы, заставив отстраниться. Жестом показал подняться. Обвив одной рукой его шею, довольный стоял и целовался с ним, второй рукой надрачивая себе. Кончив себе в руку, с большим удовольствием слегка прикусил чужую губу. Брукс шлепнул его по заднице. Яшкин довольный усмехнулся, все же выпустив его из плена. — Пойдем купаться, лошадка, да снова пойдем баиньки. Пока не сильно много времени. — Спасибо, что ты рядом со мной. Мне важно это. — Я знаю. — Усмехнулся Брукс. — Пошли.       Дима гордый прихватил в охапку все раскиданные вещи и ускакал в спальню. Брукс растерялся. Он не привык рассекать голым по квартире, даже когда он один был дома. А тут еще и не один! А тут еще и с чужой девушкой в доме! Недовольно проматерившись про себя, быстро проскочил за ним. Скрывшись в ванной, довольные вымылись, снова оделись в пижамки и свалились спать в обнимку, немного поделив одеяло.       Яшкин проснулся с утра от мягкого поцелуя. Приоткрыл глаза. Теплый солнечный свет тонкой струей лился в комнату. Перед ним стоял одетый Брукс. Он едва заметно улыбнулся и прошептал: — Спи. У тебя еще четыре часа есть. Я побежал. Скоро увидимся. Я своих хулиганов выиграю и снова буду рядом. — Хорошо. — Дима улыбнулся. — Спасибо. Удачи тебе, любимый.       Дима приподнялся. Брукс его снова поцеловал, потрепав по волосам. Только голова коснулась подушки, как он снова провалился в сон. Следующее пробуждение было уже не таким приятным. С резкой болью в заднице. Он издал вскрик, и попытался дернутся. Тщетно. На нем кто-то сидел. Один на лопатках, второй на ногах. — Ну промазала, простите! — Возмутилась Аня откуда-то подальше. — Не дергайся! Это витаминки. — Блять, да больно! — Вскрикнул Яшкин, — Эй! Я Жабе нажалуюсь! — Это была моя идея. — Отозвался Артур сверху. — У тебя раньше не так много мышц было! Потерпи!       Яшкин начал хныкать, лежа на животе уткнувшись мордой в подушку. Ну вот. Как любимый уехал, так жабье царство начало свои порядки устраивать. Вздрогнул, почувствовав как иголка вышла из кожи. — Так! — Вскрикнул Яшкин, — А ну рассыпались отсюда, земноводные рептилии! А то кобыла всех затопчет!       Молодежь тут же соскочила с него и озорно рассмеявшись, шлепая босыми ножками, убежала, закрыв за собой дверь. Дима поднял телефон. Удивился тому, что было двенадцать дня. Ему скоро на тренировку. Он не был голоден. Пах вроде бы вкусно. Так что нечего было вылезать раньше времени. Поправив пижамные штаны, удостоверившись, что все важные органы никуда не делись, укрылся одеялом с головой и продолжил спать.       На второй раз его уже разбудил громкий стук в дверь спальни. — Дима! Я еду на такси! — Громко воскликнул Артур, — У тебя три минуты чтобы встать из постели и переодеться, иначе я уеду без тебя, ты опоздаешь и будешь въебывать до самой игры!       Яшкин вскрикнул, откинув одеяло. Вывалился с кровати. Огляделся. Да вроде пижама не драная, не обоссаная. Наплевав на все, уже середина марта в конце концов, натянул высокие носочки и, резко открыв дверь, вскрикнул: — Готов!       Аня начала громко смеяться над ними. Артур напугался его и рухнул на пол от неожиданности. Дима схватил в одну руку портфели, во вторую прихватив Жабу, гордо побежал на выход, под смех девушки. — Анья! Ты обещала завтра придти! — Напомнил Артур, повиснув на плече Яшкина, — Не опаздывай! — Хорошо! Выиграйте, пожалуйста! А то я не прощу себе пропущенных лекций тогда!       Дима послал ей воздушный поцелуйчик и помчался вниз. На такси доехали до базы. Отпихнув на бегу Сафонова и Галимова, громко топая, помчались скорее в раздевалку. Илья с Артемом удивленно переглянулись. Увидев, что сами нехило опаздывают, помчались следом за капитаном. По базе раздался громкий топот. Билялетдинов вопросительно проводил взглядом Яшкина, всего растрепанного, неумытого и небритого, одетого в пижаму, в разные кроссовки и в разные носки. Через две секунды следом, заскользив на повороте, едва не завалившись, промчался Артур, со странной пальмой на голове, в необъятной худи и шортах в пальму. Уже через пять секунд промчались Илья с Артемом, все заспанные, достающие вещи на бегу. Главный тренер лишь растерянно покачал головой и развернувшись, решил дать всем побольше времени собраться.       Яшкин, ввалившись в раздевалку, гордо швырнул портфель на свое место и вскрикнул: — Лежать бояться!       Первосменщики, все явно убитые после тренировки, да и то не в полном объеме, громко и радостно встретили капитана. Яшкин счастливо улыбнулся. — Блять, этот долбоеб еще и в пижаме! — Расхохотался Лукоянов, — Пиздец! Яшкин! Ты прям на кровати приехал?! — На Жабе видать. — Усмехнулся Кагарлицкий, — Ебать, Артур, какая пальма классная! А резиночка розовая с бантиком эта… — Это стиль! — Рапортовал Артур, встав рядом с Димой, — Я привел вам. Любить и не бесить. Он нормальный.       Дима отрицательно покачал головой, чем всех насмешил. Ребята с радостью его приняли. Многие обняли лошадку на прощание, пожелав ему удачи, поменялись, уступив место. Дима даже прекрасно помнил что и зачем надевать. Воровато огляделся. Все его черти все были на месте. Решили подождать последних одевающихся. Миллер уселся на ноги Диме и обнял его за шею. — Как ты себя чувствуешь? — Вроде все хорошо. Вот, сижу думаю, надо было на обе заявиться. А то я чет на одной наверное не устану так, чтобы уснуть потом ночью. — Это радует, что у тебя все хорошо. Я боюсь за тебя. Ты мне нравишься. — А Никитку не видел? Был он на тренировке? — Вроде сказали не был, но отпросился. — Митчелл пожал плечами, болтая осторожно ногами в коньках, наблюдая за тем, как Артем с Ильей быстро шнуруются. — Не бойся, завтра на игре, сказали, будет. — Верю, булочка моя сладенькая американская. — Дима улыбнулся, потрепав его по кудрявым волосам, — Райли не обижают? — Нет, его поставили в звено к Семену и Кириллу. — Митчелл обнял Диму за шею двумя руками, — У него все хорошо. Он сделал дубль на последней игре.       Дождавшись, пока все переоденутся, большой бандой вслед за предводителем вывалились на тренировку. На Яшкина вешали двойную нагрузку, но он был явно не против, прекрасно с ней справляясь. На середине тренировки попросил себе пару секунд. Выскочил в коридорчик. Швырнул свою клюшку на место, взял чужую, которой уже у него получалось играть, и продолжил играть. Этой клюшкой получалось очень даже недурно. Возможно, руки мастера, что держали это оружие, сделали свое дело. Он ни разу не промахнулся по воротам, как бы Артур ему не препятствовал.       Тренер устроил ему одному бег с препятствиями, да сразу с четверыми. Сделали вид, что он выскочит с лавки штрафников, а его уже около чужих ворот ждали добрые люди с недобрыми намереньями. Лукоянов, с Миллером лишь шумно шмыгнули носами, вытолкали Илью на передовую, дернув себе за рубаху Марченко поближе. Яшкин присмотрелся, быстро анализируя ситуацию. Артур поднялся с щитков. У него уже вся форма была мокрая. Он устал так, сколько на последних играх в регулярке не уставал. Шумно выдохнул, когда Дима начал набирать ход. Коньки нападающего быстро преодолели большое пространство. Илья попытался его остановить. Прицепился с боку, пытаясь выбить шайбу. Яшкин грозно отпихнул его довольно легко, одной рукой держа клюшку, проскальзывая вглубь чужой зоны. Резко ускорился, проскользнув под воротами, развернулся спиной к защитникам, отпихнув их жопой, и успел швырнуть шайбу за спину Артура. У всех было одно сплошное удивление. Яшкин же, гордо вытянув руку с зеленой клюшкой, продефелировал до синей линии. — Пацаны, — растерялся Артур, — Бей этого пидора!       Дима вскрикнул, бросившись удирать от разъяренных игроков собственной команды. Тренировка прошла до поздней ночи. После нее пожелав друг другу спокойной ночи, все разошлись по домам. Артур с Димой добрались обратно на такси до дома. Бросив вонючие грязные вещи в общую кучу, отправились на кухню. Яшкин распахнул холодильник, услышав уже пожелание от Ани сделать что-нибудь вкусненького, и тут же наткнулся взглядом на таинственную коробку. — Ой… — Артур заболтал ногами, сидя на столешнице около кофеварки, — а там твой любимый доиграл… — Не говори мне результат. — Попросил Дима. — Я пойду смотреть сейчас. Закину все готовится и пойду. — Он вытянул руку, — А это че?       Аня, пришедшая с гостинной, с красным пледом на плечах, встала рядышком с Димой и, мило улыбнувшись, сказала: — Сахарный удар это. Но твой любимый. Брукс оставил. Сказал тебе после тренировки будет самое то. — Она тут же ударила его рукой по руке совсем легонько, — Сначала обед, потом сладенькое. — А мне сладенького можно? — Осторожно поинтересовался Артур, рассматривая коробку. И когда только успел? — А я тоже хочу… — А я подумаю.       Яшкин издал тихий смешок и сказал тут же: — Жабке нельзя клубнику. Она еще матч не выиграла.       Пока Артур допер, о чем было обсуждение, Аня уже начала убивать Яшкина полотенцем, а тот стоял и ржал, спрятавшись головой в холодильник. — Яшкин, кстати, пока ты в трезвом уме… А ты мне скажи, пожалуйста, какого черта ножи в морозилке забыли?! У меня рука к ним прилипла, пока я их доставала! — А он когда боится гостей, все ножи туда прячет. Если еще один в доме, с одним в руке встает в оборону от злодеев. — Пояснил Артур. — Ничего, привыкнешь еще. У него много приколов своих.       Дима стеснительно согласился, потыкав пальцами друг в друга. Аня одарила его недовольным взглядом, но ругать не стала. Закинув все готовится, отправился с семейством лягушек смотреть матч. Первый период закончился быстро и безрезультатно. Пока молодые миловались на диванчике, укрывшись одним пледом, Яшкин продолжил готовку. Быстро настругал салатик. Нажарил вкуснейших котлеток из домашнего фарша. Сервировав каждому тарелочку, поставил все на журнальный столик. Притащил каждому и по кружечке напитка — кому чай, кому кофеек.       Второй и третий период смотрелся на одном дыхании. Каждая из команд забила по три шайбы. Диму поражало, как же так можно играть, удалившись всего пару раз за всю игру. У него может быть по паре «отсидок», а тут большинство даже не помнило уже в какую сторону дверь на лавку штрафников открывалась. Брукс, забив одну шайбу в начале второго периода, все время выводил на бросок Кертиса, что явно старался отплатить ему благодарностью, но его вечно сбивали с ног защитники, то мешались нападающие. В какой-то момент, сдавшись, парочка привычно ускакала вдвоем до чужих ворот. Широков отвлек на себя одного из защитников. Брукс отправил шайбу до Кертиса. Перед Волком нарисовался Диц, вытянув клюшку, явно будучи сильно против того, чтобы Волк что-то опять забил. Кертис резко дал по тормозам, переправив шайбу до Брукса, и тот нарисовал уже четвертую шайбу в ворота московских армейцев. Осталось всего пару минут до конца игры. Надо было просто не облажаться. ЦСКА сняло вратаря, явно понадеявшись на удачу. Все таки домашний лед, свои болельщики. Должно было получиться. Но очередная ошибка. Случайный пас, и вот уже Волку никто не мешает удрать от всех, и закинуть свою победную шайбу, не дав увести игру на овертайм. В квартире стояла громкая радость. Пять-три. Еще и в гостях, еще и в пятом матче. — Мои! — Вскрикнул Дима, — Блять! Обожаю вас черти мои! — Так как Челябинский Трактор победил своего соперника во вчерашней игре, — сказал комментатор, — ему в пару вышел Санкт-Петербургский СКА. Значит соперником для Автомобилиста будет либо Динамо-Москва, либо Казанский Ак Барс. — Он вдруг усмехнулся. — Учитывая то, с каким грохотом Казань разносила Москвичей, я думаю уже можно дать вероятность сильно больше, чем в половину, что нас ожидает очень яркая серия. В регулярном чемпионате мы чего только от них не видели… А вот Казанский Ак Барс сыграет свою игру уже завтра. И явно весь Татарстан сейчас молится за то, чтобы эта игра окончилась победой их любимой команды. Ну у них там есть кому забивать. Так что… встретимся с вами завтра! Любите хоккей — смотрите хоккей! — Ух, бля! Разъебу всех! — Гордо рапортовал Яшкин, — Я понял как он зашвырнул шайбу. Тоже так хочу попробовать! А вдруг у меня тоже получится… Хочу прям! Так… сладенькое… сладенькое… что же медвежонок мне оставил…       Дима прихватил грязные тарелки и пошел гордый на кухню. Закинув все в посудомойку, поставил себе кофеек, а сам достал коробочку. Тяжеленькая. Было любопытно. Он уселся с ней за стол. Артур с Аней налили и себе по кружечке. — Так. — Дима поднял голову, обняв коробку, — Молодежь… Вам не много жрам? — Открывай, дедушка. — Улыбнулась Аня, — Мне тоже любопытно. Первый кусочек тебе достанется. А там — как успеешь. — За вами не успеешь… Знаю я…       Он осторожно развязал голубую ленточку. Гордо повязал ее себе на шею бантиком. Осторожно поднял верхушку. Довольно взвизгнул. Его любимый красный бархат! У него тут же слюнки потекли. Дима склонился к тортику и осторожно принюхался к нему. Будет вкусно. Достав тонкий ножичек, аккуратно порезал его на кусочки. Сжалился над лягушатами, поделившись с ним такой вкусной прелестью. Сам же взял свой кусочек двумя руками и с большим удовольствием его поедал очень медленно. Какой же приятный. Не сильно сладкий. Под кофе после изнурительной тренировки и правда самое то.       Шумно обсудив с Артуром то, что они сейчас видели, Дима дал ему пару подсказок на игру завтра. Видел прекрасно, как Артур явно был немного нервный. Завтра у него важный день. Ему мало того, что не облажаться надо, так еще и предложение делать. Пожелав им спокойной ночи, спрятал остатки в холодильник на завтра. Прихватив телефон, побрел в спальню. Улегся на то место, где спал Брукс. Уткнулся носом в подушку, решившись позвонить ему, хоть за вкуснятину спасибо сказать, да поздравить с окончанием очередного раунда.       Два телефона лежали на кухне. В Екатеринбурге, квартире Брукса пахло алкоголем. Играла громкая музыка. Брукс, напившись вина прямо с горла, плясал вместе с Кертисом, абсолютно счастливый. Им вдвоем было на все абсолютно плевать. Уже пару раз приходили ругаться соседи. Пели, как получалось. Пили, как могли. Хохотали, как дураки, скакали босоногие в одних футболках и трусах, сами не веря в то, что происходит. Они разгромили трехкратных обладателей Кубка Гагарина. Да еще и каждый постарался. Такое было грех не отметить.       Дима лишь усмехнулся. Ладно. Ему сейчас явно не до этого. Написав большое сообщение со всеми пожеланиями и поздравлениями, которые хотел сам сказать, в очередной раз сообщение отправил «без звука». Укрывшись одеялом с головой, почти сразу же провалился в сон.       Очнулся в районе десяти утра. Пока сходил в душ, пока побрился, и переоделся. Постучался к Артуру, привычно сказав ему, что пока готовит завтрак, Артур уже должен собраться. Аня отозвалась, что выгонит его сама. Яшкин усмехнулся и побрел готовить завтрак. Свежих овощей побольше. Захотелось чего-то серьезного. Оладушки или сырники уже не хотелось. Пожарив курочку, соорудил больших бутербродов, что запек для вкусноты в духовке, да так, чтобы сыр оплавился и было так вкусно… Пока нарезал салат, едва сам слюной не задавился. Услышал грохот и недовольное сонное «ква». Артура разбудили. Ну вот как всегда. Мальчонка притащился спустя минут десять. Сонно потирая морду, уселся за стол. Дима поставил перед ним большой бутерброд, большую порцию салата и любимую кружку с любимым кофе. Уселся сам завтракать. — Ты готов к сегодняшнему дню? — Будто у меня варианты есть… — Растерялся Ахтямов, — Дима, мне пиздец как страшно. Если я сегодня проебу, а я легко могу проебать… то никакого мне «да»… — Смотри, как бы она тебе «пизда» не ответила.       Артур подавился едой. Они громко заржали. Яшкин получил в лоб листом капусты. Они быстро поели, прихватили вещи. Артур похвастался красивой коробочкой с кольцом Яшкину уже в такси. — Я скажу тебе нет, любимый. — Дима повернул руку с кольцом, — Увы, мое сердце занято. — Ну Яшкин, блять! Никакого толка от тебя! — Они рассмеялись, — А если серьезно? — У тебя все идеально. Не беспокойся. Анюта любит тебя. Ничего не бойся. Мы уже всей лигой на подарки тебе на свадьбу собираем… Так что не ссысь. Главное нам игру сегодня не проебать. Было б еще заебись на сухую выиграть. Ух прям было бы! Въебать этим пидорасам москвичам… — Вот и въеби. Давай. Хватит уже позорится. Ты позорься и забивай. А то хули… Только на лавке сидишь с довольной мордой.       Дима гордо фыркнул. Они доехали на стадион. Пока переоделись, пока сухая разминка, пока второй раз переоделись и начали уже собираться на игру, пришли и опоздавшие. Никитка Лямкин, ввалившись в раздевалку, резко выдохнул. Все с изумлением смотрели на него. Он недовольно покачал головой, словно сам не обрадовавшись своему опозданию, и быстро уселся переодеваться. Яшкин, подгадав момент, когда про них все забудут, уселся перед лучшим другом на коленях и шепотом спросил: — Ты чего, где пропал? — Ваще не спрашивай. Это пока секрет. — Никита опустил голову и шепотом сказал, — Твой медвежонок выиграл вчера. — Там не только мой медвежонок. — Дима положил обе руки на его колени, следом положив голову, внимательно смотря на него, — Ты как себя чувствуешь? — Я могу тебя кое о чем попросить? Мне одну хреню не дают без твоей подписи. Не хочу тебя пока дергать. Можешь мне автограф дать? Только пока не подглядывай за что расписываешься. — Если это не заявление на расторжение брака — мне плевать. Я тебе доверяю.       Дима взял протянутую ручку. Отвернул голову, дав Никитке все достать. Лямкин достал большую папочку. Пошуршав документами, достал красивый листочек, и положил его сверху на папку. Большую часть текста получилось скрыть половинкой от справки. Яшкин повернул голову. Удивился красивому бланку. Доверенность? Да еще и на двух языках… Хмыкнул, не став ничего спрашивать. Засмотрелся на красивое колечко, что поблескивало бриллиантиками, пока Никита указывал ему где и что написать. Яшкин растерялся. Полное имя отчество, да еще и на двух языках? Его вечно смущало написание его фамилии с именем на английском. Делать нечего. Написал сначала все по-русски. Как же у него руки опять тряслись. Буквы выглядели так, словно их первоклассник писал без прописи. Ну и ладно. С английским уже получилось получше. Оставил за черточкой большую красивую подпись, вернул владельцу ручку. — Не расскажешь зачем? — Пока нет. — Никита улыбнулся, — Секретик. Я вижу ты забыл. Так что будет эффектно. Ничего не бойся. Мы не навредим.       Он все быстро спрятал, следом отправив в портфельчик. Можно было бы конечно подглядеть. Но словно не было смысла. Секретик, да еще и безвредный — пускай будет. Все собрались и поехали на раскатку. Все те же Москвичи. Все в том же составе носились в бело-синей форме. Дима гордо гонял с клюшкой Радулова в руках. У него продолжало все получаться. Увидев, как за стекло уселся парень, что делает объявления на весь стадион, подъехал к нему, и с улыбкой попросил поговорить. Его пустили внутрь. Едва не убившись на коньках, с трудом доковылял по резиновым коврикам до него. Присев на корточки, обвил клюшку Радулова двумя руками и сказал: — У нас сегодня будет небольшое представление после игры. Дорогой друг, попроси, пожалуйста, не расходиться всех, и позови на лед Анютку, которая с Артуром… Я даже фамилии ее не знаю… — Не понял, капитан. — Ведущий улыбнулся, — Это что у нас будет предложение руки и сердца? — Это секрет! Придумай что-нибудь! Не знаю… скажи я буду стриптиз танцевать вместе с Гусевым. Но да, если мы победим, будет очень мило. Все, надеюсь, разревутся, а я сразу узнаю, что стану дедушкой и откину копыта. — Они расхохотались, — Пиздец. Самому очково. — Не бойся, Дима, я сейчас что-нибудь придумаю, что сказать… Погоди, а если проиграем? — Ну я встану на колени перед всеми, сам начну реветь. — Яшкин кивнул, — Моя очередь будет думать, раз я на игре как обычно не захочу. Все, давай, братец. Ты свое дело знаешь — я не лезу.       Яшкин гордо выпрямился и почапал обратно. Выйдя с избушки, наступил ровно на шайбу и завалился. По стадиону раздался громкий ржач. — Игрок года! — Расхохотались Динамовцы. — Слышь, кобыла, ты подкову выронил!       Дима даже не слушал их. С трудом встал на колени, сделав вид страдальца. Никому не стоит показывать, что у него много сил. Сейчас он на игре им даст грязи. Никаких подков не надо будет. Делая вид умирающего ишака, едва ковылял на раскатке, слушая оскорбления Динамовцев с другой стороны льда. Гусев его в какой-то момент дернул за рукав, извинившись за всю команду, сказав, что ему самому неприятно, что эти выродки себе позволяют. Дима с гордостью обнялся со старым другом, и отбив ему кулачок, смело поехал дальше. Раскатка закончилась.       ТатНефть Арена получила под завязку забитые трибуны. Все были в нетерпении уже развязки долгой и тяжелой бойни. Девичья бригада уселась на секторе прямо рядом со скамейкой хозяев льда. Тут собрались почти все жены и девушки, у кого получилось планы высвободить. Даже у тех, у кого детей не было, все равно на руках сидел чей-нибудь ребенок — зачем их оставлять дома, если можно папу показать, да заодно цифрам поучить, да фотографию красивую в профиль получить. Яшкин шумно затормозил перед девушками и, глупо улыбнувшись, всем счастливо помахал. Девушки все ему счастливо помахали в ответ. Ну тут ни Шипачевой, ни Радуловой. А с остальными он не конфликтовал. Увидев, что его снимают, гордо задрал нос. Сафонов его сбил с ног силовым, покрасовавшись перед свой женой и ребятишками нашивкой альтернативы. Пока мальчишки хвастались перед своими девочками формой, Яшкин почапал на коленях до Артура. Уселся в ворота и начал хныкать. Ахтямов даже растерялся, что ему пришлось еще и собственного капитана защищать. Чуть серьезнее отнесся к броскам. Диме даже ни разу шайбой по любопытной морде не прилетело. Вот уж защитник, с которым не страшно в воротах лежать. Лямкин, затормозив позади ворот, ткнул Диму клюшкой, просунув ее через сетку и спросил: — А вы что там делаете, лошадка? — Отдыхаем. Копытца болят. — Ну ты не ахуел?! — Возмутился Лямкин, — Э! Слышь! А ну ползи сюда, ща выпрямлю!       Дима взвизгнул. Артур поднял руку с ловушкой, и, обернувшись, блином отодвинул клюшку и сказал: — Не трогай! Маленькая еще! Пугается!       Ахтямов улегся Диме на живот, раскинув лапки. Раздался гудок, означавший конец раскатки. Миллер с Лямкиным покатили Артура до раздевалки. Сафонов с Барбером потянули Яшкина. Пока все громко хохотали, в очередной раз переодеваясь, в раздевалку пришел главный тренер. Тут же прямо с порога спросил в лоб: — Яшкин, ты опять себя плохо чувствуешь?!       Дима, стоящий на скамейке, махающий своей джерси, даже растерялся. — Нет! — Возмутился Яшкин, и все же додумался слезть, — Ну а че, они ща поймут, что я слабенький, будут меньше сил прикладывать. Я им в ответ так приложу… За каждого штраф заплачу, даже не обеднею. Даже не жалко будет.       Тренерский штаб явно остался от него не в восторге. Он сделал вид что ничего не понял. Ну и пожалуйста. Главное у него уже план был. Остальное — проблемы тех, кто в него не верит. Пока провели последние переговоры, вот уже и на игру пора идти. Столпились привычно в коридорчике. Артур стоял неловко топчась на конечках. Дима с Никиткой стояли и пихались позади него. Райли с Митчеллом счастливо приплясывали позади них. Команда явно была готова побеждать и совсем не была расстроена последнему поражению. Пока стояли, объявили состав обоих команд и тут же раздалось и небольшое объявление: — После игры, если обладаете свободным временем, можете задержаться на трибунах. Будет сцена после титров!       Арена громко и довольно загудела. Артур едва слышно завыл и тут же опустил забрало шлема, недовольно замотав головой. Он ни одной игры против Динамо не играл за весь регулярный чемпионат. Он без понятия как они бьют и чего от них ожидать. Ему надо было практики. — Пиздец, я облажаюсь как тварь на первом же матче в плей-офф. Сука. — Недовольно прошептал он.       Никита с Димой пихнули его вперед. Артур неуверенно шагнул через порожек. Обоим пришлось его тут же ловить. Едва успели свалится на лед сами. Поставили мальчишку на ноги, покатив громко заржав до синей линии. У Артура уже все руки были мокрые. Он был готов помереть от страха. И уже дело далеко не в кольце. Перед ним толпа разъяренных иностранцев и не очень спокойный Яшкин. Вот это он попал. Он был уверен в команде. И был не сильно уверен в себе.       Все выстроились прослушать гимны, Яшкин гордо пообещал команде победу. Ему все поверили. В прошлый раз он тоже так обещал. И сделал эту победу. Даже когда пришлось самому расшибиться. Уж в этом Диме точно можно верить.       С горем пополам все встали на центральный круг вбрасывания. — Походу все, приехали. — Артур хлебнул водички, пока Яшкин крутил жопой, пытаясь откатиться назад. Джордан решился ему помочь и пихнул его в плечо. Судья тут же недовольно упер руки в бока. — Яшкин! — Вскрикнул он, — Не хулиганить!       Дима сделал недовольное лицо. Выпрямил спину и обернулся. Артур грозно показал ему кулачок. Яшкин не стал спорить, пока на арене стоял громкий хохот. Сосредоточился на шайбе. Сердце быстро забилось. Сил полно. Выиграть любой ценой. Дать Артуру самую красивую историю для первой в жизни свадьбы.       Он выиграл вбрасывание, швырнув шайбу назад. Миллер тут же поймал ее. Вся пятерня начала неторопливо набирать ход. Москвичи дружно кучкой собрались под воротами, отражая всем чем можно броски, помогая бедолаге вратарю. Минут пять под воротами гостей было очень негостепреимно. Все что-то ругались, пихались. С этой несчастной шайбой обращались как с банкой тухлой селедки на общем застолье. Никто не ел, и все только отодвигали ее от себя, предлагая ее сожрать тому, кто вечно все доедал. Да и тот, почему-то отказывался, сделав недовольное лицо. Про паузы и свистки и на десять минут уже забыли. Игра хорошо пошла — не стали мешаться. Артур беспокойно бродил по своему пяточку. Уже и конечки проверил. И клюшку проверил. И трибунам помахал. Уже Казань успела по нескольку раз сменится вместе с Москвичами. Чужие защитники уже были готовы рухнуть на льду, устав как собаки. У второго звена в синих штанах получилось остановить пас, что пустили через борт. Стоило лишь поставить клюшку в нужное место, и успеть отойти, когда Лукоянов прилетит с силовым спрашивать зачем ты так сделал.       Динамо отлепилось от своей зоны, едва дыша, покатилось до чужой синей линии. Лямкин с Миллером, лишь переглянулись. Никитка привычно вытянул руку с клюшкой, перегородив собой половину поля. Кудрявцев с Менеллом, уже сами не сильно довольные, что у них самые быстрые ноги со всего звена остались, доползли кое как до чужой синей линии. Паша моментально рухнул от хорошего силового Митчелла, не успев получить шайбу. Бреннан всячески кружился с Лямкиным на хвосте, пытаясь хоть куда-то выкинуть эту проклятую шайбу. Никита его не пихал, играя очень аккуратно, стараясь нежно утащить шайбу из-под чужой клюшки. — Да хули ты телишься?!       Яшкин со всего размаху спиной приложил Бреннана об ограждение, да так, что весь акрил на арене пошел волной. Никита гордо утащил шайбу, громко хохоча. Они с Миллером решили сами побежать с нападающими в атаку. Яшкин все равно не побежит. Дима, недовольно плюнув около защитника, поволочился за всеми. Бреннан сам поднялся, но продолжать игру уже не шибко хотел продолжать. Доковылял до лавки. Поделился негодованием с остальными. Его все бедолаги поддержали и пожалели.       А Казань все продолжала разводить грязь под воротами едва дышащего Коновалова. — Да вы уйдете, нахуй, отсюда, уебки?! — Вскрикнул вратарь. Схватив клюшку, со всей силы ударил Диму в спину, — Пошел нахуй, тварь!       Яшкин рухнул плашмя на лед. Тут же раздался свисток. Главный судья указал на вратаря. — Да че?! Да он надоел тут стоять!       Казанцы сделали вид что очень сильно испугались за Диму. А тот лежал закрыв голову рукой, и старался не заржать на весь стадион. Только объявили, что это штраф на две минуты, только получили первое большинство, как Яшкин стал сильно живее и активнее. Носился довольно быстро, постоянно перепасовываясь с Кагарлицким и Барбером. Шайба отскочила Лямкину. Никита со всей дури ударил по воротам. Дима успел отскочить и шайба точно попала над плечом ровно в сетку.       Раздался громкий гудок. Первая шайба на счету хозяев за две минуты до конца первого периода. Чужой капитан даже отдышаться толком не успел. Только уселся, выдохнул, и уже опять вставать — все тридцать одну секунду надо было первому звену большинства. Дружно отбив кулачки, отправили воевать остальных. Никита с благодарностью отбил кулачок Кагарлицкому, и тот с радостью ему сказал, что думал, что получится пас обратно, но так тоже было красиво. — Настолько красиво, что даже Яшка со своим веслом не помешался и не спиздил у меня гол, как обычно оставив с полезной передачей. — Лямкин опустил взгляд, — О, ты уже продал весла? Все, пиздец, в греблю не возьмут.       Пока на лавке стоял хохот и приятная атмосфера, третье и четвертое звено доиграли первый период. Никиту снова вытолкали на интервью. Лямкин как обычно нагородил глупостей, спутав у кого что и где было, отмахнулся, в итоге сказав: — Да вы сами все знаете. Надо короче заканчивать. Не хочу в Москву снова лететь. Там не вкусно кормят. В Татарстане лучше. И кормят. И любят. И болеют.       Улыбнувшись, поспешно сбежал в раздевалку. Свалился на свою лавку. Все дружно сидели и слушали рассказы главного тренера и помощников. Яшкин же сидел и качал ножкой, словно девочка на скучной лекции, мечтающая скорее о мальчике, а не о экономике предприятий. То воды попьет. То клюшку сядет разглядывать. То Миллера за джерси сядет дергать. Ему не сиделось. Он решил пройтись. Демонстративно ушел из раздевалки, под всеобщее охуевание. Повернув голову, глянул на время. Только десять минут от перерыва прошло?! Кошмар какой!       Громыхая коньками, побрел по коридору. Встав напротив хранилища клюшек, обнял клюшку Саши, и склонил голову к полу. Ноги его не удержали, и он рухнул на колени, выглядя, словно старый воин после битвы с чудовищем. Радулов, что стоял оперевшись о стенку плечом, молча рассматривал его. Прикинулся обслуживающим персоналом. Он накрыл голову капюшоном, повесил чужой бейджик на шею. А сам стоял и молча наблюдал за Димой, пытаясь понять что происходит. Пихнул рядом стоящего дедушку и, вытянув руку, указав куда-то примерно в сторону Димы, спросил едва слышно: — Какого цвета рукоятка у его клюшки? — Зеленая, Александр Валерьевич.       Радулов шумно вздохнул. Значит не обманули и значит не показалось. Яшкин и правда играет его клюшкой. Что же… раз ему помогает, он не против. Только вот чем он тогда играть будет — большой вопрос. Их и так всего три штуки осталось. Если Дима ее сейчас расколотит, будет драка за последнюю клюшку. Только этого в Казанском Ак Барсе явно не хватало во времена плей-офф. Быть может попробовать завтра его клюшкой поиграть? Только он наверное даже это весло и не поднимет. Он отобрал у рядом стоящего лопату и пошел мимо Димы. Прихватил его клюшку, тут же подняв над головой, и гордо продефилировав обратно. Яшкин как и сидел, видимо войдя в спящий режим, так и сидел. Даже голову не подняв. Вернув лопату стоящему рядом бедолаге, попробовал опереться о нее. Жесткая. Долго привыкать будет. У него такая деревяшка в детстве в Тагиле была. Ничего, нормально, научился же. Увидев, как Дима поднял голову, тут же спрятал руку за угол вместе с его клюшкой.       Яшкин растерянно поднял голову, почувствовав знакомый шлейф. Смерть. Она так пахнет. Тут же огляделся. Там только кучка грустных мужичков, что ждали следующей работы. В раздевалке все свои были. Но пахнет же Сашей Радуловым. Опять ему привиделось? Он шумно выдохнул. Повернул голову. Скоро поползут уже все. Он резко за одно движение поднялся на ноги. Радулов изумленно уставился на него. Лошадка же только что спала. А уже подскочила, уже куда-то помчала. Хоть бы кофту поменял. Капитан еще называется. Дима, видимо услышав его мысли, быстрым шагом отправился в раздевалку. На ходу снял одну джерси, схватил другую, даже не став останавливаться и быстро пошел обратно на выход. Его раздражали тренера. Они явно играют против него. Явно что-то знают. Какой-то пиздец, который его точно уже ждет с палкой наготове за углом, а он опять не в курсе!       Привычно попихавшись перед выходом, вывалились на второй период. Решили долго не топтаться и дать дорогу молодым. Звено Кателевского, что стало третьим, было очень радо открыть второй период. Да еще и с выигранным вбрасыванием, так вообще — песня. Правда у Динамо тоже явно было какое-то желание, что шло сильно вразрез планам Казани. Они стояли и бодались как дураки под воротами. Только Лукоянов надумает уйти с шайбой подальше, ему резко ставят корпус и не пускают дальше.       Отпасоваться? Там Дыняка перекрыли. Там Лучевников пихается сразу с двумя. Артем недолго думая отдал пас Артуру, а тот, по накатанной схеме, сильным ударом, выбил шайбу вперед себя. Вся бригада в белом побежала тут же за ней. Казань успела перестроится, дать отпор, и уже не пустила дальше синей линии. Артур за всем внимательно следил, стараясь не реагировать на то, как быстро его сжирает страх. Аня сказала нельзя пить никаких успокоительных, иначе реакция заторможенная будет. То что без них возможен инсульт, это, она сказала не так страшно. Он ей поверил. Свечников, выскочивший на смену, прихватил с собой Сафонова и Галиева. Они легко удержали старые позиции, прошли немного вперед. Уже не страшились бить прямо с красной линии. В один из таких ударов, удалось подбить Динамовца, да так, что того увели под белые рученьки. Казанцы лишь с улыбками переглянулись. У них и так не полный состав. Так еще и потеря бойца. Не очень умное решение. Но не им судить.       Сафонов отдал красивый пас с синей линии. Стас, успев поймать, изящно развернулся, и зашвырнул шайбу в ворота. Две минуты от начала второго периода.       Казань лидирует со счетом два-ноль. Ликует ТатНефть Арена со всем Татарстаном. Яшкин же мирно сидел на лавочке с довольной мордой, наблюдая за своими жеребятами. Как у Брукса там красиво получилось… Вот бы у него Волк в паре был, конечно, там только успевай клюшкой махать, да в ворота отправлять. Там тот еще снабженец фронта. Он склонился вниз, осмотрев лица на признак хоть какого-то интеллекта. Лямкин, свесившись с другого края лавки, гордо показал ему средний палец. Яшкин показал в ответ два. Получил подзатыльник от Бабенко. Раздался громкий ржач. Ах, пока была рекламная пауза, их хулиганства попали во все контентные окна. Ну как обычно. А он капитан, чего ему сделается?! Был однажды тот, что все его на место ставил. Все, уже два месяца вестей нет. Жива собака или померла уже… Но встречаться он с ней не шибко хотел. Уж не нужна она им, так точно. Без него как-то справляются. Да, через раз, ну ничего страшного. Москву тоже не с первого раза построили. Поговорить, уже столько времени, где-то извинится за выходки, где-то дождаться извинений, да и просто признать что были оба мудаками — хотелось бы. Но лучше бы как-то через смс-ку, никак не лично.       Яшкин едва не проморгал свой выход на лед, размечтавшись о собаке, что помог только крик: — Яшкин, да ты заебал! — Никого еще не ебал, погодите! Уже бегу! Кто желающий?!       Гусев громко заржал, тут же от своих получив по шапке. Снова вбрасывание, снова выигранное. Динамовцы вдвоем со всей силы ударили Яшкина об борт, да так, что он свалился на колени, вообще не поняв что происходит. Только услышал девичий вскрик за стеклом. Бедные девки им сейчас со страху вторую полноценную команду для Казани родят, пока на передних местах сидят. Пока приходил в себя, услышав крик судьи, что будет штраф, лишь усмехнулся мысленно. Ну сейчас он даст им красивое поражение на чужом льду. Запрещено грозить Центральной Казани. Поднялся на ноги. Лениво размахивая чужой клюшкой, что стала уже как родная, поехал снова на вбрасывание. Улыбнулся Кагарлицкому, кратко показав себе за спину. Второму Диме долго объяснять не нужно. Ему надо только выиграть вбрасывание — дальше великий Кага сам разберется.       Шайба не успевает упасть на лед, как Яшкин, выиграв вбрасывание, смело свалив следом и Миронова. Незаметно дав ему клюшкой по морде для профилактики, перепрыгнул его и побежал за всеми. Кагарлицкий с Барбером и Сафоновым уже во всю пытались пробить оборонительную линию Динамо. Но то защитнику по ноге. То вратарю по клюшке. Уже и Дима всех распихал, привычно встав перегородив весь свет божий. Но все без толку. Миллер, к которому шайба совсем случайно отлетела, попробовал сам бросок сделать. Удар получился хороший. Дима успел слегка подправить траекторию, и она проскользнула точно под щитками. Снова громкие овации. Три-ноль! Артур изумленно смотрел на счет, пока крутили повтор для тех, кто все проморгал, проел и проболтал. Кажется пора вспоминать, что он хотел Ане сказать. Правда в голове теперь было пусто. Один звон от копыт Яшкина гулял эхом в пустой головушке. Да еще и эта кастрюля на голове ничерта не помогала.       Пока он пытался вспомнить зачем он тут нужен, и почему именно он сегодня оказался в этом странном месте, вся стайка из десяти человек прилетела к нему. Он моментально пришел в себя, получив от кого-то клюшкой по маске. Судя по крюку, это Яшкин неудачно развернулся. Шлагбаум ебучий. Дима бегал и распихивал хулиганов, не давая толком нанести бросок. Все только перепасовывались. Дыняк успел поймать очередную передачку и швырнул ее дальше. Беспечно стоящий на синей линии Лямкин, любующийся своими лисятами, что ему махали, даже не заметил, как ему шайба прилетела. Почувствовав удар по конькам, опустил голову. Услышав крики и топот, вскрикнул и бросился бежать до чужих ворот, прихватив с собой и шайбу. Сафонов с трудом нагнал такого же длинноногого бедолагу. Яшкин же, не успев поджаться на вираже, был снесен силовым О’Делла, перевалился через бордюр и рухнул в ноги игрокам Динамо. Миронову еще и клюшкой прилетело. Он со психа швырнул ее на лед. Клюшка прокатилась по льду, остановившись под коньками Миллера, который был занят игрой, а не валянием перед мужиками. Конечно, он снаряд пропустил и грандиозно рухнул следом. Об него споткнулся Лукоянов, рухнув рядом. Динамо этим воспользовалось и убежало к воротам три в ноль. — Дима! — Вскрикнул жалобно Артур, — Они меня обижают!       Яшкин, вежливо извинившись, вынырнул с чужой лавки, как черт из табакерки, напугав Римашевского, снес его плечом на лед, прихватил свою клюшку и бросился на помощь, пока Артур кидался по всей зоне вратарской с одним нападающим в виде Кателевского и вторым защитником в виде Марченко. Дима со всей дури пихнул на лед Уила, успев вместо него поймать пас на клюшку и швырнул шайбу на другую сторону поля. Не успела она долететь до Коновалова, как раздался гудок об окончании второго периода. Яшкин мягко погладил Артура по голове и гордо сказал: — Все нормально, ты справился.       Дима поехал до стекла, встав рядышком с Никиткой. Лиза сидела с младшей на ручках. Рядом сидела Аня, обнимая счастливая старшую. — Ах ты сука, вот на что отвлекся. — Дима кивнул, — Красивые. — Красивые. — С улыбкой согласился Никитка. — Девочки мои. — Еще раз отвлечешься, я тебя в обход обходных путей к ним кину. У Жабы сегодня важный день, а ты… — А у меня красивое. Она вот, поддерживает тебя, между прочим!       Дима удивился. Передумал уходить. Положил голову на плечо, присмотревшись к девочкам. В ручках маленькой Полины и правда была игрушечная лошадка, которую она с большой гордостью показала Диме. Яшкин с уважением кивнул. Прихватив отца, поехал с ним на перерыв. Они задержались в коридоре, пока не было чужих глаз и ушей. Встали поближе к переходу в чужой сектор. Дима уперся спиной в раздевалку Ирбиса и шепотом спросил: — Никитка, ты мне не поделишься секретом про кош?       Лямкин моментально погрустнел. Увидев это, Дима даже растерялся. Радулов, что вообще никого не трогал, и только игрался с чужой клюшкой весь период, схватил и клюшку и шайбу, скрывшись в глубине комнатки, волоча за собой больную ногу. Дима, открыв дверь, через несколько секунд, вошел в нее спиной и затащил через силу Никиту. Вжав его спиной около двери, плотно ее закрыв, повторил вопрос. Никита зажмурился. — Мне больно это говорить. Не заставляй меня. — У нас с ними будет игра, Никита. За третий период ничего не изменится. Мы пойдем к ним на лед. И ты все равно с ним столкнешься. Тебе не стало легче? — Мы с ним поговорили после последнего раза. — Лямкин стоял с видом мученика, отставив свою клюшку в сторонку. — Дима, больно. — Скажи мне. — Я… я — я, — Он начал заикаться. Дима приобнял его за талию. Лямкин едва слышно всхлипнул, — я сказал ему чтобы мы попробовали остаться друзьями. Но я же сам понимаю, что нам не этого надо. Это больно. Пиздец как больно. Я хотел к нему прилететь. Но не смог. Даже рядом Лизы охранницы не было. Но не смог. Лежал и ревел как дурак весь день. Пришлось следом еще и напиться, чтобы Лиза решила что я просто пьяный на полу лужу сделал. Не могу. Больно. Тяжело. Не могу. — Ты… все еще любишь его? — Осторожно спросил Дима. — Я все еще люблю его. Чувствую, когда ему больно, когда радостно. Они наверняка вчера с Бруксом напились и плясали до утра. Ни один даже на связь не вышел. Я останусь с Лизой. Никуда от нее не денусь.       Радулов стоял сложив руки на груди, внимательно слушая что происходит в паре метрах от него. Да и зеркало так удобно стоит. С душевой он видит все. А его не видно. Дима снял перчатку и вытер потекшие слезы. Наклонился к нему и прошептал на ушко: — Побудь с ним одну ночь, если захочешь. Скажи ко мне в гости пойдешь. Я с Бруксом все равно пойду в парке под ландышами валяться. Квартира пустая. Ключи у тебя есть. Никто ничего не узнает. — А если одного раза не хватит? — Он поднял растерянный взгляд, — Я же захочу еще. Я же помню прекрасно его кожу. Его голос. Его стоны. Мне каждую ночь снится он. И я еле сдерживаюсь не назвать Лизу его именем. Я знаю, что так нельзя. Мне дали два шанса. Я не имею права в третий раз переступать чужой порог. — Просто подумай об этом. А то, где ты шатаешься в Екатеринбурге на выезде — никому не интересно. Даже мне можешь не говорить. Пошел… и пошел… — Дима, блять. Нахуй ты мне это говоришь?! — Ты радостный и веселый. — Он провел рукой по его щеке, вытирая слезы, — А глаза все равно грустные. И улыбаешься не искренне. Голова другим явно занята.       Никита с грустью кивнул. Обвив шею любимого капитана, повис на ней и, не сдержавшись, начал плакать. — Я до сих пор не понимаю как Радулов спокойно жил и с женой и с тобой в качестве любовницы. Как его все устраивало. Как он мог сначала тебя до изнеможения выебать, а потом вернутся домой, и этими же губами жену целовать. А как же и в горе и в радости?! — Никита взвыл. — Это слишком больно. Я не могу. Чувствую, как моей птичке плохо по ночам. Но ничего сделать не могу. Мы переписываемся, нам явно от этого легче. Но ведь мы к другому привыкли. С октября столько времени прошло… Я уже не могу по-другому. Неправильно это. Не по-христиански, наверное даже. — А травку в Москве с американцем и канадцем заебись по-христиански курить. — Дима легонько дал ему в лоб рукой. — Никитка. Ты так мучаешься. У тебя душа не на месте. Ну захочется еще… Ну значит еще съездишь. — Это измена. Не толкай меня на это. — Не толкаю. Но думать не запрещаю. В конце концов, никто тебе за мысли ничего не предъявит. — Наебениться хочу. — Признался Никита. — Прям до свинячьего визга и завалится и лежать реветь. — Вот игра закончится, и хоть трусы на акрил вешай. Пока у нас одна задача. Я тоже не хочу в Москву. Я тоже хочу к своему Медвежонку. Понимаю тебя. Пока терпим. Или хочешь еще пореветь? — Пока никто не видит, хочу.       Пока Лямкин стоял, и просто безбожно заливался слезами, Дима его утешал, позволяя вытирать об себя сопли и слезы. Радулов молча стоял смотря на них через зеркало. Он поступил очень легко. Его слово в доме закон, а никак у Никиты наоборот. Если ему надо, он встал и ушел. Зачем и куда — обычно Ане не интересно. Было, пока он не стал еще большим уродом. Он понимал, что они с Никитой и правда похожи. Сами отвернулись в какой-то момент от своих семей и променяли их на проституток. Саша закрыл глаза. Схватить бы сейчас этого Яшкина, завалить и выебать бы прям тут. Но у него сил не хватит увалить такую добычу. Он лишь фыркнул, сжав в руках клюшку с синим узором на ней. Он все еще стоял на перепутье, с кого же начать. Он точно свое слово оставит последним. Из принципа. И ударит в ответ и этого недоноска, и его подкаблучника, и тому уроду с недовольной рожей что увел его Яшкина. Это его кобыла. Никто не смеет ее трогать. — Тихо. — прошептал Дима. — Пошли.       Никита вытер морду об джерси Яшкина. Тяжело выдохнул и собравшись с силами, улыбнулся ему. Дима даже удивился. Какое чудесное успокоение. Они вернулись быстрым шагом в раздевалку. Снова пропустили все наказания от тренеров. Переоделись, отмахнувшись. А вот и вызов на лед. Схватив инвентарь, команда стройным шагом пошла на выход. Артур стоял самый последний. У него тряслись руки. Дима гордо встал перед ним, показав коробочку с кольцом. — Я не готов туда идти. — Прошептал Артур. — Я боюсь. — Кого? — удивился Яшкин, — Динамо? Да хер им всем по морде. Вообще забей. Запрещаю тебе бояться. — Он улыбнулся. — Твоя Лягушечка и так рада за тебя. Ты уже больше тридцати ударов отразил. Не смей бояться. Все рядом. Все тебя поддержат.       Артур отрицательно покачал головой. Он вообще не был в происходящем уверен. — После того, как игра закончится, отдашь мне его. И я пойду позорится перед людьми.       Он пошел первый вперед. Дима опустил голову. Раскрыл руку в зелёной краге. Аккуратная коробочка. Очень его важный этап жизни. Поднял голову. Нади стояла перед ним. — Она согласится. Ты снова будешь один. — Я не собираюсь ему мешать. У него своя жизнь. — Дима, он же кинет тебя. Ты снова будешь один! Никому не нужен!       Он оттолкнул ее, и пошел следом за Артуром, громко ступая в коньках по коридору. Аккуратно сжав чужую драгоценность, прихватил клюшку Радулова и быстрым шагом пошел последний на лед.       Трибуны с криками и аплодисментами встретили его. Он осторожно спрятал красоту так, чтобы ничего не затоптали и не заплевали. Побежал на вбрасывание, где все ждали его и Уила, что стоял, задрав ногу, и ему меняли лезвие на коньках. Дождавшись последних игроков, раздался свисток. Команда в нетерпении. Все глаза снова смотрят на лед. Дима снова выиграл вбрасывание. Шайба отлетела до Миллера. Он аккуратно поскользил по льду. Яшкин со всей силы снес со злости с ног Паккета, что совал ему клюшку под ноги. Барбер с Кагарлицким помчались вперед. Яшкин развернулся спиной, аккуратно катясь следом. Никита с Миллером закрывали стройный ряд. Они резко надвинулись на чужие ворота. Накидывали на ворота снова броски, заставляя динамовцев снова присесть в обороне.       Смена. Яшкин через борт. Сафонов за борт. Звон коньков по льду. Крики и удары клюшкой по льду. Снова ругачка и пихания за шайбу. Снова штраф у Динамо. Сначала за то, что клюшка попала по морде Князеву. Не успел Каблуков досидеть свой штраф, как на льду, в очередных шаманских плясках снова нарушение правил. Коновалов стоял на коленях, едва дыша. Яшкин вместе с двумя защитниками был словно на фехтовании. В их ногах рухнул Лукоянов, не удержавшись от толкучки, которую устроили Марченко с Лямкиным. Миронов с Ожигановым синхронно вскинули руки, показав, что Лукоянов сам завалился. — Пиздежь! — Заорал Яшкин, — На лавку, Спартаковец!       По льду послышались удивленные вздохи. Все уставились на Миронова. Тот лишь шумно шмыгнул носом. Резко дернул клюшку из-под туши Лукоянова. Она выскочила из его рук и прилетела точно по морде Лямкина. Никитка едва успел зажмуриться. Визор треснул от удара.       Яшкин тут же дернул чужого капитана за рубаху. Миронов моментально дал ему по морде. Завязалась хорошая потасовка, словно две субкультуры встретились под хорошим градусом в баре. Фотографам было раздолье. Яшкин дрался сразу с двумя. Миронову доставалось, конечно, сильно больше, чем Ожиганову. Арена ликовала. Требовала крови. Требовала зрелищ. Влезший третьим Менелл схватил Яшкина сзади за шею, повиснув на нем. Дима резко наклонился. Чужой защитник перелетел ему через спину. С двух сторон его схватили за руки. Он заорал, взбесившись. Дернул руками. Завалил ударом по морде Игоря и, схватив Миронова, плюнул ему в морду кровью с разбитой губы, увалив следом. Четверо динамовцев лежали у его ног. Яшкин стоял, разведя избитые руки в кровь, с рассеченной губой и ссадиной на скуле. Весь мокрый, дышащий объемными клубами пара. На лице появилась улыбка. Он резко вскинул руки. Перепрыгнув тела, заорал и побежал по арене, заставляя болельщиков выдавать еще больше эмоций. Все изумленно за ним наблюдали. Яшкин вскрикнул: — Пошла нахуй, Москва! — Заорал он, мчась по льду, раскинув руки, пока все ему стоя рукоплескали, войдя в кураж, — Я здесь победитель! — Срывался он на крик. — Ну же! Громче!       Он поехал по центру арены, слушая овации. Ему стало сильно легче. Москвичей успели отмыть, привести в порядок. Каблуков подвинулся. На лавку уселись сразу и Паккет, и Ожиганов, и Миронов. Никита с Митчеллом указали Диме синхронно на лавку штрафников. Он затормозил на центральном круге, осматривая счастливым взглядом трибуны. Его кровь залила всю джерси. Он вытер морду об рукав и низко поклонился трибунам. Поймал от Никитки свой инвентарь и пошел смело на лавку. Судья, тяжело вздохнув, выдал объявление: — Команда Ак Барс, номер двадцать третий, команда Динамо, номера девяносто четыре, девяносто два и двадцать семь — пять минут, драка.       Арена громко похлопала. Матч продолжился. Кагарлицкий реализовал еще одно большинство, сделав счет четыре-ноль. Москвичи явно опустили руки. Сдались. Следующие десять минут игры прошли впустую. Все только бегали туда-сюда. Казань не давала права долго пастись на их части поля. Защитники идеально проводили свою работу. Последние две минуты повесили на Яшкина, потому что он единственный был живой. Вокруг него все менялись. Он единственный носился. На последней минуте начали ему накидывать на подставление. Решился начать Лукоянов. Шайба один раз пролетела со свистом мимо. Второй раз бил уже Лямкин. Попал точно Яшкину в кошку с крыльями. Он взвыл, рухнув на колени перед Коноваловым. Раздался громкий ржач. На третий раз, на последних секундах, попробовал свою удачу уже Миллер. Резко отскочили с линии удара Кагарлицкий с Сафоновым. Яшкин успел подставить клюшку под шайбу, и она влетела в ворота. Снова крики. Следом гудок о том, что игра окончена.       Пять-ноль. Яшкин кинул клюшку и гордо обнялся со своей толпой народу, что вывалились на лед. Все ликовали, поздравляя команду. «Динамо» ушло со льда проигравшими. Гусев остался один, усевшись на лавке, сложив лапки. Все наблюдатели на трибунах остались сидеть. Яшкин с видом мамаши усадил всех на лавку, оставшись с одним Артуром. Ахтямов мягко поднял забрало шлема. Весь покрасневший, насквозь мокрый, едва дышащий. Поднял голову, услышав объявление, и улыбнулся. Повернул голову. В девичьем царстве на ближайшем секторе от него стоял громкий хохот и радость. — Уважаемая Анна, вы приглашаетесь на лед. — Раздалось объявление.       Яшкин, вспомнив, что происходит, добежал до мальчишки. Вернул ему коробочку так, чтобы никто ничего не увидел. Побежал уже обратно до лавки. Им предусмотрительно раскрутили одно из ограждений. Он осторожно отодвинул стекло и протянул руки. Аня неуверенно прошлась мимо ограждений и протянула руки Диме. Тот просто приподнял ее, выгнувшись, и затянул к себе на лавку. — Какой ты вонючий! — взвыла Аня, — Яшкин, гадость какая…       Она осторожно поставила ножки в красивых сапожках на каблучке на пол. Отпустила Димку. Поправила на себе свое красивое пальто, что было расстегнуто. Под ним красовалось восхитительное изумрудное платье с красными и белыми деталями.       Девчий сектор сразу понял что будет происходить. Они начали перешептываться и пихаться. Артур поднялся на ноги. Скинул с рук ловушку с блином. Резко выдохнул.       В это же самое время Дима провел девочку мимо лавки. Арена довольно загудела. К Гусеву уселись и все четверо судей, решившие тоже посмотреть сцену после титров. Яшкин соскочил на лед. Осторожно протянул девочке руку. Она ступила в своих аккуратных сапожках за ним. Он осторожно прокатился рядышком, следя за тем, чтобы девушка не упала на льду, нежно придерживая ее за талию. Но обе команды хорошо постарались и намели очень много снега. Дима оставил ее прямо около Артура и поспешно сбежал. Уселся на бортик к своей лавке, где сидели игроки, и даже тренерский штаб не стал уходить. — Яшка, твой папа не стекольщик! Съеби! Реветь сейчас буду! — попросил Никитка, пытаясь хоть что-то увидеть из-за могучей спины.       Дима отодвинулся, болтая ножками. Артур опустил руки и с улыбкой смотрел на Аню. Она обернулась. У нее за спиной огромное ледовое поле. Притаившиеся трибуны. Увидела, что ее показывают по кубу и мило всем улыбнувшись, помахала всем. Повернула голову обратно. Артур снял шлем с головы, отложив шлем на ворота. Весь побледнел. Перед толпой разъяренных мужиков было не так страшно. — Добро пожаловать в мой мир. Тут я работаю. — Скромно сказал Артур. — Нам нихуя не слышно! — Вскрикнул Яшкин, — Лягушонок, погромче! — Не стесняй его! — тут же возмутился Марченко, сидящий рядом с Лямкиным, — Он помрет сейчас.       Главный судья подъехал к ним, вытянув руку. Вытянул петличный микрофончик и встал оперевшись о ворота, кивнул наблюдателям. Звуковик все прекрасно понял, что надо сделать. Чуть побольше магии, и даже шепот станет слышен всем. — Я так не играю. — Дрожащим голосом сказал Артур. Поняв, что весь стадион его услышал, испуганно посмотрел на судью. — Я так каждый день работаю. Говори, не бойся. Я просто ворота подпираю.       Аня стояла скромно сложив ручки вместе, прижав ножки друг к другу, завороженно смотря на Артура. Ахтямов потрепал мокрые насквозь волосы, с которых ручьями лилась вода. Вытер трясущиеся ручки об форму. Забрав коробочку с колечком, рухнул перед Аней на колено. Девушка тут же издала удивлённый вздох, закрыв половину лица аккуратными ручками с красивым маникюром. — Дорогая моя Аня. Я так рад тебя встретить был еще в школе. Влюбиться в тебя. Пройти с тобой через множество важных жизненных этапов. Столько всего уже пережили, особенно за последний год… Сейчас, я думаю, пора начать еще один. — Он вытянул перед ней руку с красивой коробочкой, в которой красовалось великолепное кольцо, что блестело при свете промышленных ламп, — Ты такая красивая. Умная. Добрая. Я хочу сделать тебе самое важное решение в моей жизни. Ты… Выйдешь за меня?       На стадионе воцарилась гробовая тишина. Все притихли, не мешая девушке раздумывать. Она подняла взгляд от кольца. Артур был словно с креста снятый. Весь мокрый. Измученный. Сам блестел как те сапфиры. Ее любимые камушки. И как только узнал. Она улыбнулась и сказала, смотря в пленительные черные глаза, спустя минутную паузу: — Ты был хорошим парнем мне эти семь лет. А до этого был отличным другом девять лет. — Она вытянула руку и сказала, — Спрашивает он еще… Конечно я согласна, Артур, стать твоей женой.       ТатНефтьАрена ликовала. Громко хлопали и сидящие на лавках. Артур поднялся с колена. Взяв колечко одел его на безымянный пальчик своей возлюбленной. Нежно взял ее за руки. Аня наклонилась к нему и тут же при всех поцеловала. Судья поехал к своим, с радостью поделившись впечатлениями. Спустя несколько мгновений, отстранившись, Аня положила руки на бледные щеки Артура и счастливо ему улыбнулась. Наклонившись шепотом спросила: — Ну что, ты больше не Жабка? Теперь ты Лягушонок? — Артур кивнул, — Быть может… заведем мальков?       Ахтямов рухнул на лед, потеряв сознание перед девушкой от услышанного. Раздался громкий ржач. Аня гордо вытянула руку наверх, дав всем полюбоваться колечком. — Так, Яшка. — Никита пихнул сидящего на жердочке, — Судя от услышанного, что малой аж сознание потерял, ты теперь дед! — Чего это?! — Вскрикнул Яшкин, едва не убившись с борта. — А я когда узнал, что Лиза беременная, тоже ебнулся.       На лавке раздался громкий ржач. Аня же встала над Артуром и шумно выдохнула, недовольно покачав головой. И как она с ним таким красивым замуж согласилась… Ну ладно. Согласилась уже. Не выбрасывать.