Два медведя в одной берлоге

      Где-то в трех часах полета от Казани в Стамбул.       В самолете стояли едва слышные разговоры. Начали подавать еду. Брукс, растормошив Диму, прошептал ему на ухо, что будут скоро кормить. Яшкин уставился в потолок самолета, едва слышно дыша через рот, и тихо спросил: — Мы решили за последние два месяца намотать такой километраж, который не накатали за всю жизнь? — Он повернул голову, — Мы же еще дальше полетим? — Полетим. — Согласился Брукс, и, едва заметно улыбнулся, — Ой как он мило спит.       Дима повернул голову, увидев своего лягушонка спящим. Он прислонился к стеночке около иллюминатора, укрывшись одеялом, тихонько посапывая. Дима мягко пригладил его волосы и, повернув голову обратно к Бруксу, шепотом спросил: — Ты не передумал за меня вот такого выходить? Я же в таком состоянии совсем невменяемый. — Я настолько в тебе определился, что уже сообщил в отдел кадров, что приеду с изменениями в документах. Они думают я буду паспорт менять. А я… — А ты будешь за беззубого чеха выходить замуж. — Дима притянул его к себе и мягко поцеловал в шею. Брукс вздрогнул, зажмурившись, — Детка, хочу. — Яшкин, давай хотя бы в следующем самолете. Я тебя прошу…       Дима обвил его шею руками и прижался к нему, зажмурившись. Ему было так хорошо и спокойно. Стюардессы дошли и до них. Дима ленько распихал Жабку, спросив его что он будет на обед. Всем троим досталось по рыбке с рисом и горячему чаю. Пока они пообсуждали то, куда хотят попасть, начали допрос Мэйсеку о том, почему он выбрал именно Стамбул. Тот лишь сделал недовольное лицо и спросил у них, хотели ли они пересадку в двое суток, да еще и не одну, но зато полететь через Европу. Когда получил отрицательный ответ, лишь развел руками. Вопросов к нему больше не было. Они поспали еще пару часов после небольшого обеда.       Самолет медленно опустился в аэропорту Стамбула. Турция их приветствовала теплым солнышком, что лилось через большие окна аэропорта. Ребята неспеша вышли со своими портфелями, пропустив огромный холл, где все ждали свой багаж, и смело пошли в сторону тех, кто летит транзитом. Рейсы были впритык. Яшкин стоял задрав голову, завороженно смотря на табличку с незнакомой авиакомпанией. Он с трудом помнил на чем летал на матчи, еще когда был в форме Сент-Луиса. Его пихнули первого на очередной таможенный контроль. Снова все прошли, хоть в этот раз вопросы были посерьезнее. Уселись в небольшой ресторанчик, решив поесть уже нормально. Пока Брукс с Артуром наедались, Дима сидел сложив руки на груди, задумчиво рассматривая пейзажи в окне. Ему есть совершенно не хотелось. Страшная тошнота сильно ему мешала. Перевел взгляд на Брукса с Артуром, что, отставив тарелки, принялись пить кофеек с десертиком, переговариваясь друг с другом. Дима молчал. Ему никак было не поддержать беседу. Он уже давно за НХЛ не следил, и половину фамилий, о ком они переговаривались даже не слышал никогда. Артур, быстро нагуглив кого-то в телефоне, резко развернул экран в сторону Яшкина и спросил: — Ты помнишь его?       Дима осторожно забрал чужой айфон, и, уперевшись локтями в столик, уставился на фотографию молодого красивого мальчишки, который счастливо улыбался. Шестнадцатый номер. Синяя форма. Яшкин провел языком по губам. Молодой кто-то. Он вопросительно уставился на них, отведя руку в сторону. — Это еще что за модель? — Поразился Яшкин, — Откуда я могу знать такого красавчика? — Ну ты два года с ним сталкивался в Сент-Луисе, а потом еще год в Вашингтоне. Совсем не помнишь? — Брукс подпер голову, смотря на Диму, что явно растерялся от услышанного, — Вот он тебя прекрасно помнит. — Как обычно, бля. — Яшкин снова уставился на фотографию. Перелистнул на следующую, которую предлагал поисковик. — Митчи Марни. — Прошептала Нади на ухо, обняв Диму за шею, — Его зовут Митч Марнер.       Яшкин промолчал. Артур забрал телефон и, полистав быстро диалог, вручил ему телефон снова. Дима растерянно уставился в экран. Брукс рассмеялся, увидев полнейший шок на лице у Яшкина. Дима уставился на фотографию. Он, абсолютно мокрый, еще молодой, в форме Сент-Луиса, с расстегнутым шлемом, немного глупо улыбаясь, опираясь одной рукой на клюшку, стоял рядышком с почти равным по ростом мальчишкой, чуть меньших габаритов, в форме Торонто Мейпл Лифс. Самому мальчишке явно на фотографии было не сильно много лет. — Интересное кино. — Задумчиво сказал Дима.       Достал свой айфон. Полез в облачное хранилище, где хранилась вся его постельная деятельность с тех лет. Вдруг они спали друг с другом? Тогда за время полета можно было попытаться напрячь извилины. Нади вытянула ручки и быстро полистала вниз, среди сотен фотографий, сделанных в разных позах и состояниях. Отлистала довольно далеко. Нашла нужную фотографию. Яшкин шумно потянул слюни и кивнул. — Ну да. Теперь знаю такого.       Дима повернул телефон так, чтобы Артур ничего не увидел, показал фотографию Бруксу. Мэйсек растерялся. Они с Митчем были хорошими друзьями, но он даже и не подозревал, что вот настолько они были с Яшкиным знакомы. — Период текилы. — Яшкин ухмыльнулся. — Мой любимый. — О боже, там опять постельная сцена? — Растерянно спросил Артур, зачерпнув ложкой десертик. — Яша…       Брукс глупо похлопал глазами.       Вот и Марнер сидел на ногах Яшкина, пока тот целовал его голую грудь, схватив за задницу одной рукой, второй крепко держа телефон, фотографируя занимательный момент через грязное зеркало стоящее на полу около кресла, в котором они и пристроились. — Да, Артур, лучше бы тебе не видеть. — С грустью сказал Брукс.       Дима удивился тому, что Бруксу увиденное не понравилось. Нади смело полистала еще вниз, шепнув на ушко, что знает, что ему показать. Через двадцать парней нашла и фотографию с Кертисом. Яшкин сам был удивлён находке. Повернул снова экран к нему. На лице Брукса было одно сплошное непонимание. — Слабак. — Усмехнулась Нади, почесывая острыми ноготками маникюра щетину Димы, — Не любит смотреть и понимать тот факт, что ты ебал его лучших друзей. Пошли пройдёмся? Я вижу они хотят что-то обсудить. Но не при тебе. Ты им лишний.       Яшкин молча поднялся и, вернув Артуру телефон, ушел с ресторанчика. Взялся крепко за руку Нади, отправившись с ней вдоль окна, за которым ютились самолётики. Ушли не сильно далеко, но так, чтобы никому не было ничего слышно. — Они тебя не любят. Ты им не нужен. — серьёзным тоном сказала Нади, ступая очень легонько в своих тяжелых высоких сапогах по плитке. — Брукс тебя из жалости на себя потянул. А Артур? Ты видишь какое разочарование у него от тебя. — Я прекрасно чувствую, понимаю и знаю, что я Артуру уже бесполезен. Он взрослый мальчик. У него скоро своя жена будет, свой дом, а может и еще что-то. Он сам собрался в эту дрянную Канаду, от которой я так и не смог его уговорить. — Поэтому ты отталкиваешь его? Ты эмоционально холодный для него. И ты делаешь ему больно этим. — Мне плевать. Он же самостоятельный. Решил же сам съебаться…       Нади его остановила. Мягко развернула лицом к стеклу и мягко обняла сзади. Дима уперся руками в небольшую металлическую балку, с грустным взглядом проводив очередной самолет в небо. Захотелось расплакаться. Нади была права. Его лягушонок. Его милый маленький Артур. Да, он больше не с ним постоянно, как и все время до этого. Но… Разве стоило так с ним поступать? Ответа он внутри себя так и не нашел. Нади мягко поглаживала его теплыми руками по груди, положив голову на крепкую сгорбленную спину. Яшкин опустил взгляд, едва слышно усмехнувшись. Она была такой низкой для него. Едва-едва дотягивалась вытянутыми руками до волос. — Дима, не делай ему больно своими выходками. — Попросила его Нади. — Мальчишке страшно. И это твой мальчишка. Твоя Жабка. Зачем ты так демонстративно к нему на «отъебись»? — Мне обидно. Он бросил меня. Сделал мне больно, когда я в нем нуждался. — Признался стоящий. — А ему тебя не обидно каждый раз вытягивать с того света? Ты почему до сих пор Шипачеву ногу не сломал? Он тебя травит, а ты и на нормальном. Все отлично, все ровно… А Артур столько раз, рискуя своей психикой, рискуя тем, что ты ему физически навредишь, все равно протягивает тебе руки. Ты зачем его оттолкнул дома? Для чего? Он же знает, как будет тебе лучше. Он свою девушку ради тебя среди ночи дергает. Ты — эгоистичная скотина, если ты сейчас с ним так продолжишь поступать. Я осуждаю тебя за такие выходки. Он тебя не бросает, когда ты в нем нуждаешься. Не ври мне! Себе если хочешь, продолжай в этом врать. Но он даже сейчас был готов уступить Бруксу, перечеркнуть все свои мечты, чтобы в очередной раз остаться с тобой на хер знает какое время, просто чтобы поставить тебя, лошадь неугомонную. — Дима только попытался возмутится, как Нади недовольно ударила его в плечо и, снова прижавшись сзади, сказала, — Ему Радулов уже один раз угрожал, что если он останется с тобой — состава ему основного не видать. Артур остался стоять на своем. И получил за это хером в задницу без смазки. От тебя! Ты, невменяемое чудовище! Хватит издеваться над ним. Он этого не достоин. Он достоин того, чтобы ты сейчас ему помог. В момент когда ему страшно. В момент, когда он и так не уверен в том, что стоит покидать родину ради какого-то там призрачного шанса. — И снова Диму заткнули, не дав ничего сказать, — Слушай, а не перебивай, пока у тебя еще остались люди, которые за тобой везде пойдут… У Брукса есть только примерный план чего делать. И Торонто Артура не сильно-то и ждет. Ты обязан сделать все от тебя зависящее, чтобы мальчишке было комфортно. И если ему скажут, что со следующего сезона ждут в своих воротах — значит ты берешь, и поддерживаешь его! Ты меня понял?!       Яшкин замолчал, уперевшись в стекло, смотря на самолеты. Отвечать ей не хотелось. Он получил подзатыльник. Сдался и едва заметно кивнул. — Мудак. Радулов был прав. Вечно подыхаешь в одиночестве окруженный любовью и заботой. — Прорычала Нади.       За столиком же Артур, сидя подперев голову рукой, вдруг тихонько спросил: — Почему он так относится ко мне? — Ахтямов перевел жалобный взгляд на Брукса, что пил неспешно кофе, — Почему он забывает про меня как и про всех в своей жизни? Неужели меня ждет такая же судьба как и с Жафяровым, как и с Никишиным, как и с Волком? Я что-то делаю не так? — Я понимаю почему. — Брукс пожал плечами, — Наверное да… Наверное понимаю. У тебя появилась своя жизнь, а Дима не переносит, когда у тебя есть кто-то кроме него. Он же это прекрасно чует. Он ревнует тебя к остальным. Но не может справится с этим чувством и просто бросает человека. Я не знаю как его переучить. У меня есть пара идей… Но я не хочу их пробовать, пока Дима в таком состоянии. Давай мы с тобой попробуем пока просто жить, как все это время жили. — Он протянул руку и Артур тут же взялся за нее, — Я буду рядом с тобой. Буду поддерживать тебя. Ты правильно все делаешь. Мы же просто попробуем. И я буду очень рад, если у тебя все получится. Дима смирится. Я поговорю с ним. — Мне бы хотелось от него что-то услышать. — Признался Ахтямов, — Но. Спасибо, Брукс, что ты согласился на это все. Это так приятно, когда есть рядом такой человек как ты. С тобой почти не страшно. — Я рад это слышать. Наелся хоть? — Артур кивнул, облизнув ложку левой рукой, пока крепко держал Мэйсека правой. — Ну вот и здорово. — Он повернул голову, смотря на Диму, что стоял около окна склонив голову, — Я просто надеюсь что… — Что он не скажет тебе «нет» в самый последний момент? — Осторожно спросил мальчишка. Мэйсек с грустью согласился, — Не бойся, не скажет. Я видел как он относился к каждому из своих бывших. И он с тобой ведет себя по-другому. Уж не знаю, хорошо это или плохо, но «нет» ты уже точно не получишь.       Мэйсек кивнул, и допил остатки кофе. Они доели сладости с кофе и смело пошли в зал ожидания. Яшкин проводил их взглядом, и тихонько зарычал. Нади пихнула его и сказала: — А ну не смей! Ты еще их друг к другу ревновать начни! — Нахуй они меня с собой взяли? — Рыча спросил Яшкин, оскалив зубы, — Чтобы я им в качестве домашнего животного просто рядом болтался? — Яшкин! — Вскрикнула Нади, — Уебок тупой!       Дима зажмурился. Он ненавидел, когда жена начинала на него орать, еще и зовя по фамилии. Ну значит точно дело швах. Поджал губы и жалобно заскулил. — Ты думаешь лучше было тебя таким убитым запереть одного в квартире на пять дней, как это делал с тобой Жафяров? Так скажи им об этом, садись на самолет и лети нахуй один домой. Ты меня слушать собираешься?! Я ради чего тут стою?! Заткнул свою лошадиную гордость и пошел за ними. И пошел и извинился перед Артуром. Еще раз я услышу, что ты к нему с негативом в голосе обратишься, я тебе такое устрою, что то, что с тобой было в спальне — лишь райское наслаждение.       Дима вздрогнул, получив пощечину и проводил взглядом Нади, что тут же словно растворилась в толпах, ищущих свой выход в огромном аэропорту Стамбула. Постоял еще с пару минут опустив голову под солнцем, раздумывая о всем том, что ему сказали. С неохотой оттолкнулся от перегородки, почувствовав приступ тошноты быстро поднял взгляд, осмотрев навигационные указатели и бросился бежать до ближайшего туалета. Едва успев заскочить в кабинку, резко сгорбился. Из него словно что-то черное выливалось. Будто… нефть? Странная черная липкая субстанция, что пачкала белоснежный фарфор, переливаясь радужными разводами. Его долго выворачивало. Он почувствовал слабость. Пошатнулся, рухнув на колени и потерял сознание, прислонившись к стенке. Тело обессилено свалилось на пол.       Магнитогорск. Палата интенсивной терапии. Едва пришедшего в себя Никиту Михайлиса уже одолевали звонки со всех сторон. Он приоткрыл глаза, с трудом дыша через рот. Увидел своего главного тренера, что сидел сгорбив спину, задумчиво смотря на него. — Доброе утро, Никита. — Тихо и очень серьезным тоном сказал Андрей Разин.       Михайлис едва кивнул без сил. — Ты помнишь как тут оказался?       Никита повернул голову. Нахмурился, смотря в окно, в котором среди голых деревьев едва-едва виднелся знакомый район. Он… уже в Магнитогорске? Как он тут оказался? Последнее что помнил великолепные серые глаза своего бывшего возлюбленного. А дальше только боль. Это же он… он его ударил? Отодвинув рукой одеяло, задрал больничную рубашку. Едва взвыл, увидев крепкий бинт на животе. — Кто это с тобой сделал? Ты знаешь этого человека?       Михайлис молчал, не веря в увиденное. Даже коснулся рукой бинта. Горячие внутренности своим теплом согрели бинт. Резкая боль заставила его взвыть. Главный тренер Металлурга мягко отвел его руку в сторону. Опустил футболку, укрыл его обратно одеялом. — Никита. Отвечай на вопрос. — Мы в Магнитогорске? — Да. Центральная клиническая. Ты тут уже несколько дней. После реанимации вот только в себя пришел. Тебя спец-бортом перевезли сюда. Ты же обещал мне, что уедешь с Владивостока с остальными. Почему ты задержался? — Друзья. — Взвыл он, поджав ноги, крепко зажмурившись от боли. — Я ждал друзей. Они приехали с Хабаровска.       Разин удивленно посмотрел на него. С Хабаровска? Но ведь там играли Ак Барс с Амуром ровно в то же время что и они. Тот факт, что его нападающий дружил с чужаками ему очень сильно не понравился. — С кем ты там дружишь? Это кто-то из них тебя так? — С Яшкиным и Лямкиным. Нет. Это не они меня так. Мы гуляли… — Никита задыхался от боли, что захлестнула его организм, — Больно! Почему так больно?! — Потому что ржавый кусок шифера едва не проткнул тебя на сквозь. Поэтому я и спрашиваю — кто это был. Тебе вызвали скорую. Тебя успели спасти. Еще пара минут и ты бы умер там. Скажи мне Никита что случилось. И… Там ждет следователь. То что с тобой сделали это уголовное преступление. Если ты знаешь кто это — не покрывай его. Его должны посадить. Не смей молчать, если ты знаешь кто это был.       Михайлис зажмурился, поджав ноги. Перевернулся на бок. Почувствовал теплую руку главного тренера в своей руке и слегка сжал ее. Тихо стонал от боли. Но молчал. Он помнил кто это сделал. Помнил выразительные серые глаза с блестящими слезами на скулах. Помнил темно-русые волосы, что переливались под ярким солнцем Владивостока. Он промолчит. Получил по делу. За грубость. За боль. Знал, что так нельзя было говорить. Разин просто убьет несчастного. — Ты до конца сезона останешься тут. У тебя распорот весь живот. И ты только возможно выйдешь в конце июля отсюда. Возможно, Никита. — Серьезным тоном сказал Разин. — Для тебя сезон окончен. Ты знаешь человека, который его тебе окончил?       Никита снова промолчал. Не видел смысла говорить. Не ему так точно. Но знает того, кого волчьи клыки подрали не меньше, чем его. Он найдет утешение у такой же бедолаги как и он. Но разводить еще больше боли он не намерен. Он не будет мстить. Не будет бить в ответ. Что бы ему кто не говорил. — Я не знаю кто это был. — Шепотом ответил Михайлис. — Но злости в нем было очень много.       Стамбул. Спустя половину часа объявили посадку на самолет до Торонто. Брукс задумчиво огляделся и тут же спросил у Артура, что стоял уткнувшись в телефон: — А где наша лошадка? Где последний раз видел? — Не знаю. — Ахтямов растерялся. — Около стекла где-то был. — Он хмыкнул, раздумывая что делать, и, улыбнувшись, снова уткнулся в экран, — Погоди. У него телефон с собой? — Был да. — Брукс опустил голову, придерживая свой портфельчик на плече, с диминым стоя в руке, — Чего у тебя на уме, маленький? — Я же ему телефон настраивал. У меня штучка есть… поможет его быстро найти. — Он улыбнулся, — Мне Никишин подсказал. Сказал, что много раз его так из Питерских дворов вылавливал уснувшим в снегу. — Он медленно облизнул губы, — Черт, я обанкрочусь на интернете здесь. — Не бойся, сейчас тебе деньги не проблема. Я тебе потом все оплачу. — Брукс потрепал его по длинным волосам, — Ну, куда бежать?       Артур повернулся сначала в одну сторону, следом в другую и бросился бежать вперед. Мэйсек помчался за ним. У них не сильно-то много времени будет на поиски иначе самолет улетит без них. Брукс с трудом поспевая за молодым, задумался о том, что ему бы тоже такую штуку надо поставить. Неизвестно еще в каком состоянии будет Яшкин, когда ему придется его тянуть дальше по пути в Виннипег. И часть его уже прекрасно понимала, что родители от него такого точно будут не в восторге. Это не любвеобильная красавица Д. что моментально расположила к себе его родителей при первом же знакомстве. Его родители нормально относились к однополым бракам. Лишь бы сын был счастлив. Но вот этот красавец Д. точно не будет в любимчиках у матери. Это прямо сто процентная информация.       Они зашли в туалет. Брукс тут же уставился на знакомые кроссовки, выглядывающие из ближайшей кабинки. Попробовал открыть дверь. Закрылся. А задница у Яшкина большая и упругая — просто так за ноги не вытащишь. Он прижался плечом к дверце, достал свою карточку, на которой уже был большой красивый листик клена, и поддев защелку, открыл дверь. Спрятав все внутрь, попросил Артура понести портфельчик Димы. Сам же, потянув его на ноги, скривился, увидев что со рта текла бледно-зеленая жижа. Усадив на колени, быстро вытер ему рот. Взвалив на себя тяжелую тушу возлюбленного, кивнул Артуру, который явно запомнил путь до нужного выхода.       Они вдвоем отправились обратно. Брукс очень старался идти очень быстро, но Яшкин был слишком тяжелый. Он же так последних мышц на спине лишится. Сделав приличный марш-бросок обратно пошли через рукав на очередной самолет. Брукс с улыбкой отшутился перед стюардессами, что мальчик перебрал алкоголя на дегустации, и пока пытался почувствовать нотки раннего винограда шенен блан, почувствовал только что наебенился. Спорить с ним не стали, лишь вручив пару мешочков для тех, кому полет это про приступ тошноты, а не про наслаждение полетом.       Пристегнули Диму на крайнем ряду, чтобы если что, он смог убежать до туалета. Самолет быстро разогнался и снова поднялся в воздух. Брукс с Артуром едва слышно переговаривались о том, какой у них план на прилет. Они остановятся в хорошем отеле недалеко от арены, чтобы если что, Артуру было недалеко бежать. Познакомится с командой, что будет на раскатке, и даже дадут поиграть. Ахтямов с улыбкой на лице слушал Брукса. Облизнув губы, попросил его помочь ему в словах, которые могут ему пригодится. Они сели смотреть запись одного из матчей. Артур периодически ее останавливал, тыкая пальчиком в экран, спрашивая про то, как на их языке будет то или иное слово. Спустя целый матч, решили немного поспать до ближайшего обеда. Артур пристроился под пледом, сидя между двух нападающих, смотря вперед себя. В самолете погасили свет. Стояла кромешная тьма. Ахтямов повернул голову, смотря на черноту в окне. Они уже летели над океаном. Какой кошмар. Он зажмурился, шумно дыша, стараясь никого не разбудить. Ему было страшно. Очень страшно. Просто от того, что не будет никакой уверенности в том, что происходит и правильно ли он сделал, что вообще ринулся сразу в другую лигу, даже не попробовав силы в других командах. Повернул голову, смотря на Диму, что лежал съехав в кресле раздвинув ноги. Увидел что у него открыты глаза. Притих, перестав двигаться. — Ты все правильно делаешь. — Вдруг шепотом сказал по-русски Яшкин. — Прости, что я так к тебе плохо относился. — Димка… — Растерялся Артур, повернувшись к нему, укрывшись красным пледом Турецких Авиалиний с головой. — Ты как себя чувствуешь? — Мне плохо. Очень плохо, Артур. — Дима повернул голову и вытянул ледяную мокрую руку своему лягушонку, — Но мне легче точно не станет в ближайшее время, на это никаких врачей даже не надо. Ты правильно сделал, что вытянул Брукса насильно. — Артур вытянул руку из-под пледа и мягко сжал ее. — Попробуй. Вдруг тебе там больше понравится. — А ты больше не хочешь там быть? — Я не знаю куда у меня дернется Брукс после сезона. Если ему Екатеринбург продлит контракт, то и я в Казани останусь. Ты заведешь себе там новых друзей. Да и Анютке твоей там понравится. Торонто классный город. Очень уютный. — Ты побудешь со мной первый день? Или ты совсем никого не хочешь сейчас видеть? — Если силы появятся, то с радостью с тобой побуду. Ты наверняка еще плоховат в каких-то частях языка. Да и просто для моральной поддержки. Я же должен знать где ты будешь и что тебя там точно не обидят. А если кто обидит — скажи мне, я ему ногу сломаю.       Артур тут же улыбнулся и протянул ему ручки. Дима мягко свалился в его объятия. Потрепал своего малыша по волосам. Нади была права. Надо было его отпустить. Ему надо жить свою жизнь. И было глупо его заставлять от чего-то отказываться. Артур мягко прижал к себе свою лошадку, укрыв ее своим пледом. Они чуть поворочались, и так и уснули вместе.       В Санкт-Петербурге, одном из старинных домов раздался громкий крик. Одна из записных книжек с грохотом влетела в деревянную раму, едва не попав по стеклу. — Блять! — Вскрикнул Ротенберг, — Кто это допустил?! — Он крепко сжимал телефон, почти рыча, — Кто! Кто его, блять, довел?! Отвечай, ебаный ты, блять!       Собеседник в трубке молчал. Он прекрасно знал, что новости этого человека точно не порадуют. Даже после долгой подготовки. — Я не знаю. — Ответил голос с сильным акцентом на плохом русском. — Но я сделал все, что вы хотели. — Сука! Ты же с ним в команде играешь! Соседнее, блять, звено! — Срывался он на крик, — Было что-то рядом с ним? Дневник, записки, хоть что-то?! — Книжка какая-то валялась.       Рома тут же отвел руку в сторону. Его всего трясло. Следом за фотографией с места событий, прилетела уже другая. На первой фотографии была запечатлена гостинная. Упавшая табуретка, веревка, одиноко свисающая с люстры, и распахнутое окно. У него не осталось сомнений — скорее всего Кертис полез в петлю, она его не выдержала и он выбрал шанс получше. Они как-то один раз разговорились про его плохое внутреннее состояние. Он прекрасно знал, что Волк знал, как прыгнуть со своего четвертого этажа на смерть. Судя по тому, что тела нигде не было, а под окном ему сказали, что долгое время была скорая и полиция — скорее всего он все-таки упорхнул в окно. Его птичка. Она упорхнула. И больше никогда не вернется? Рома взвыл. С трудом заставил себя перелистнуть следующую фотографию, которую прислал собеседник. Скорее всего это был кухонный стол. Рома так и не был у него дома. Не успел побывать. Аккуратная скатерть, две фарфоровые кружки, в одной из которых прятались окурки, во второй недопитый чай. Чуть ниже лежал закрытый дневник, с которого торчала атласная лента с золотой подвеской на конце. Дорогая черная перьевая ручка была бережно вложена в петельку на задней обложке. — Вот это? — Да. Отправь ее мне чем-нибудь. Только побыстрее.       Рома был в ярости. Завершив вызов, швырнул телефон на пол. Оперся руками о дубовую столешницу, тяжело дыша. Его разрывала на части ярость. Он резко и громко ударил руками по столешнице, да так, что все подпрыгнуло. — Придурок. — Взвыл Рома, резко склонившись к столешнице, — Волк, какой же ты придурок. Сука. Вцепился в своего ебанатика. А он ушел, так ты сразу в петлю! — Он закрыл руками лицо, и, задрожав, медленно выдохнул теплый воздух, — Кертис. Какой же ты у меня дурак. Я бы тебе помог. Почему… Ну почему ты сделал это.       Вцепился ледяными руками в черные волосы, что были идеально уложены. Зажмурился, едва дыша. — Маленький мой. Маленький мой слабенький волчонок. — Прошептал дрожащим голосом он. — Моя недотрога. Ну зачем… Ты же знал. Ты же знал, что я мог тебе помочь. Любые же твои проблемы можно было решить.       Он рухнул в кресло, и, закрыв руками лицо, расплакался.       Спустя много часов полета и плотного и сытного ужина, пилот объявил о том, что самолет идет на снижение и будет садится в международном аэропорту Торонто. Все трое последние вышли с самолета. Синхронно и с улыбками друг с другом переглянулись. Брукс достал телефон, встав поближе к окну, и сфотографировал вид из него, отправив фотографию в чат к родителям, сказав, что уже на половине пути и скоро будет дома. Задумавшись прижался плечом к стеклу, уставившись в экран с диалогами. Что-то Кертис долго молчит. Да и не видно, чтобы перезванивал после нескольких попыток дозвонится. Открыл с ним диалог. Он был последний раз онлайн несколько дней назад. Куда делся его маленький? Он немного подумал, но все же отправил и ему фотографию с подписью о том, что если ему что-то с родины надо будет — у него еще есть пара килограммов ручной клади в запасе.       Прихватив Артура за портфель, а Яшкина за капюшон пуховика, не дав им долго разглядывать красивый аэропорт, быстрым шагом отправился вперед. — Ну что, детишки, добро пожаловать в самый густонаселенный город моей родной страны. — Гордо рапортовал Мэйсек, шагая по аэропорту, — Город небоскребов. — Город моей вечной боязни блядских лифтов. — Усмехнулся Яшкин, волочась едва успевая за молодыми и озорными, — А че, мне было в том году, двадцать четыре года. Ума — палатка. — Брукс с Артуром усмехнулись, слушая внимательно Диму. Брукс тянул его за левую руку, а Артур за правую, чтобы их лошадка успевала, — А мы тогда с Тейджем чет еще сдружились так хорошо. Он только первый год был в Луисе. — Дима споткнулся, кажется, об воздух, и ребята едва успели его поймать, — Ну вот! У нас еще чет отель был в одном из таких небоскребов. А у нас еще с ним один номер был и сильно наверху. — Дима с улыбкой кивнул, — Короче, период текилы… Ничего мне не говорите. Мы с ним решили ради ржаки прыгнуть вдвоем в лифте. В стеклянном. На сорок каком-то там этаже. — О боже, Дима! — Взвыл Артур, — Кошмар! — Так Томпсон же конь такой! — Удивился Брукс, — Это он сейчас то под сто килограмм и два метра роста. А тогда ну чуть полегче был… — Ну я тоже не маленький был всегда. И тогда где-то в районе сотки тоже был. Ну… не, нас лифт конечно выдержал, но мы с ним часа на четыре точно тогда застряли. Дебила два. — Яшкин… — Растерялся Брукс, — Эти твои истории… — Да ну че опять лица сделали такие! Уж какие истории помню, такие и говорю! Бля, Тейдж оч классный парень! — Он сейчас в Баффало выступает. Ну как сейчас… давно уж. — Брукс кивнул, — Да, Дима, большие у тебя познания. — А уж извините. Никто не думал, что вы меня сюда снова притянете. Спасибо что не в Сент-Луис к отцу на проповедь. — Так он же не в Сент-Луисе сейчас… — Растерялся Ахтямов, — Или я что-то в чем-то не понимаю?! — А я не знаю. — Дима пожал плечами и вдруг погрустнел, — Очень давно с ним не разговаривал. Еще в Динамо последний раз.       Все трое наконец вышли с аэропорта и уселись в такси, что неспешно их повезло по городу. Артур, не выпускал телефон из рук, записывая кружочки любимой. У нее был обед, пока у них только раннее утро. Дима, пихнув Брукса, вдруг сказал: — Стина еще помню! Во! — Которого? — Удивился Брукс, сидя рядышком со своей лошадкой, перебирая вещи в портфеле, — Александра? Это который уже карьеру закончил? — Ну! — Согласился Яшкин, — Алекс же со Швеции тоже в Торонто какое-то время поиграл, а потом перешел к нам. Очень классный чувак был. — Он с грустью вздохнул, — Вот останься я еще на год — вместе с ним бы с кубком бегал. Нет, дернуло меня в Вашингтон к Ови под крылышко пойти… — Ты мне как-то рассказывал, когда вспоминал эту историю с Кертисом и… наркотиками, — влез в диалог Артур, отвлекшись от любования великолепнейшими видами небоскребов, в стеклах которых отражалось утреннее солнце, — то как-то сказал, что не по своей воле ушел в Вашингтон.       Яшкин с грустью кивнул. Признавать тогда, что у него страшные проблемы не хотелось. И до сих пор не хочется. Он замолчал. Брукс улыбнулся Артуру, незаметно поблагодарив его. Яшкин уже надоел со своими воспоминаниями десятилетней давности. Да и явно архивные записи у него в голове были частично утоплены или сожжены. Явно трудно было понять что к чему в этой разрухе. Пока Дима рылся в воспоминаниях, такси поехало по городу. Брукс вытягивал руку, усадив Жабку на ноги, и шепотом рассказывал ему что это было за здание. Торонто ему был тоже в какой-то мере родным городом. Тут его родственники живут. Да и сестры Волка тоже. Они хорошо общаются семьями. Артур не верил своим глазам, с улыбкой смотря на происходящее.       Такси медленно остановилось около одного из небоскребов. Они вошли в большой холл. Стекло и металл. Огромный ресепшен. Брукс смело повел своих мальчиков наверх. Путешествие было за его счет, но часть, которую тратил Артур своим пребыванием здесь, ему пообещал компенсировать Роман Борисович. Мэйсек до сих пор боялся представить насколько же возможности этого гражданина уходят. В любом случае до Канады его кнут точно не дотянет. Да и он не сильно хотел обращаться за компенсацией затрат. Он-то точно не обеднеет. Они зашли в лифт, что отвез их довольно высоко. Зарегистрировались на ресепшене. Артуру вручили свой ключик, Диме с Бруксом другой. Жабка поскакала вперед, спросив разрешения у старших. Брукс кратко предупредил его, что в десять они будут выходить, а сам пошел со своей лошадкой неспеша по длинному коридору. — Ты как себя чувствуешь? Притих совсем. — Тошнит сильно. — Взвыл Дима. — Мне кажется я долго не прохожу. У меня какая-то лихорадка. Я даже не сильно понимаю что происходит. — Ты хочешь с нами сходить или приляжешь лучше отдохнешь? — Я хочу с вами. Может мне пару часов поможет полежать. — Может тебе поесть? — Осторожно поинтересовался Брукс, мягко прислонившись к двери, приложив карточку к ней, но не став открывать. Дима стоял перед ним чуть живой, — Дима, мне тебя жалко. — Выправлюсь. Не бойся за меня.       Брукс неуверенно кивнул ему в ответ. Толкнул дверь и пропустил Диму вперед. Он с неохотой протопал через проход и улыбнулся. Панорамные окна в пол с видом на океан и другие небоскребы. Чертовски завораживающий вид. Яшкин бросил портфель, рядом свои грязные кроссовки и почапал до стекла. Завороженно его рассматривал с пару минут. Он прислушался к себе. В голове было странно пусто. Никто не донимал его больше разговорами. А где же его Нади? Он едва заметно улыбнулся. Мэйсек встал рядом и кратко осмотрел его. Такие виды явно сделали ему немного лучше. — Почему ты уехал отсюда? С НХЛ? — Осторожно поинтересовался Брукс. — Деньги меня развратили. Травм много. Не смог надолго удержаться в других клубах, а с Сент-Луисом уже не складывалось. — Он стоял обкусывая губы, внимательным взглядом рассматривая большие высотки, — Сначала выбрали меня на втором раунде, а потом взяли и выставили на драфт отказов. Сказали я такой никому не нужен. — Он отрицательно покачал головой. Оторвав большой кусок кожи, облизнул кончиком языка проступившую кровь. Он впал в какое-то странное состояние. Словно подзавис. — После Динамо надеялся сюда вернутся. Но травма снова меня подкосила слишком не вовремя. — Дима шумно выдохнул, и, повернув голову, сказал с грустью в голосе, смотря в карие глаза Мэйсека, что стоял сложив руки на груди, — Не вернусь сюда больше, даже если пятилетний контракт сверху предложат. И даже если без права спустить меня в АХЛ. Не хочу. Не готов больше. — Поэтому за Артура боишься? — Поэтому. — Признался Яшкин, — Он думает тут все лучше. Думает, тут нет такого, как у него с Казанью который год получается. Нет, тут в три раза хуже. Не нравишься? До свидания из состава. Опоздал? Вон со следующей игры. Быть может я привык к вседозволенности в СКА, а потом и в Ак Барсе, но мне кажется нам гораздо с тобой лучше живется, чем тому же Марнеру, а то Макдэвиду, а то и Овечкину с Малкиным. Тут можно попробовать встроится в режим. Но навсегда, прижиться невозможно. По крайней мере я не смог. Я буду очень рад если у Артура получится пристроится тут, пригреться, но если прям правду сказать — сомневаюсь что получится. — У Торонто сейчас беда с вратарями. И твой Артур был бы очень к стати. Его могут подержать, конечно, в АХЛ, но не думаю, что это долго продлится. Он сильный и толковый парень. Это нападающих типа нас с тобой складывай хоть вдоль, хоть поперек. А толковые вратари на вес золота. — Быть может ты и прав. — С явной неохотой согласился Дима. — Но часть меня все еще надеется, что он останется в Казани. — Ну как минимум пока этот сезон не закончится. — Согласился Брукс. — У вас уже двое вратарей осталось. Ты же капитан. Должен понимать… — Никакой я не капитан. — Отмахнулся Яшкин.       Развернувшись, улыбнулся большой двуспальной кровати, что стояла напротив этих панорамных видов. Улегся сверху на нее, даже не став расстилать. Раскинув ноги в цветных носках, обнял подушку лежа на животе. Шумно выдохнул. Глаза закрылись. Он почувствовал тепло на себе. Явно Брукс улегся рядом. — Дима, а можно я тебя кое о чем попрошу? — Яшкин кивнул, и повернул голову, смотря на любимого, что пристроился рядышком, нежно поглаживая его по спине. — Я хотел бы тебя познакомить со своими родителями… Ты не против? — Получив отрицательный ответ, смело сказал, — Мои родители не знают о том, что я снова курить начал. Не упоминай это пожалуйста, иначе меня опять скандал ждет. И они вообще не переносят на дух тех, кто пьет. Про это тоже желательно бы промолчать. — Конечно. Все что скажешь. — Дима улыбнулся. — Тебе скоро тридцать два. Чего ты боишься? — Ты еще с матерью с моей не знаком. Она такая… боевая дама. Да и давай будем честны, — Он усмехнулся, тихо дополнив, — у нас уже такой возраст, когда вместо члена может встать сердце.       Они вдвоем громко начали ржать, прекрасно понимая, что это лишь доля шутки. Услышав неловкий стук в дверь, Дима едва нашел в себе силы сказать «заходите», пока Брукс заливался хохотом, отвернувшись к нему боком. — Во! Лежат уже! — Артур встал около кровати, улыбаясь, — А вы чего тут делаете? — О пенсионном удостоверении думаем. — Признался Яшкин, — Вот думаю какую фотку взять. — Только не бери ту, которая у тебя на сайте висит. — Едва дыша сказал Брукс, — А то ты там как с таблицы официального уголовного розыска.       Снова громкий ржач. Дима недовольно хлопнул Брукса по заднице, в ответ получив ногой в бок и рухнул с кровати. Артур с улыбкой за ними наблюдал, засунув руки в штаны. — Вот как с ним можно вести нормальный диалог? — Удивился Мэйсек, — Вот не возможно!       Яшкин стоял на коленях около кровати, задыхаясь от смеха. Артур обнял его сзади и затянул обратно на кровать. Дима распластался на животе с довольной мордой и вытер слезы об наволочку. Брукс положил голову на его спину и сказал, смотря на Ахтямова: — Что, не лежится тебе? — Не особо. Я погулять хочу. — Еще очень рано. — Брукс посмотрел на время, — Тут ближе к десяти все и проснется. Хотя я знаю пару мест. — Он повернул голову, — Дима, пройдешься с нами? — Бля, если вы мне купите кофе… — … И возьмем на ручки. — Брукс кивнул, мягко поглаживая Диму по волосам, — Конечно, моя маленькая лошадка… — Тогда иду. — Дай нам часик переодеться и собраться. Ты с Аней списывался? Что сказала? — Что ей пообещали паспорт готовым через пару недель. — Артур потыкал указательными пальцами друг в друга, — И она подсказала что тут можно купить, если Диме станет хуже. Не знаю, может нагуглила как-то. — Он повернулся и подошел к окну, — Я до сих пор не верю, что я тут оказался.       Брукс шумно выдохнул, с улыбкой смотря на мальчишку. У него все только впереди. Он еще не сильно испорчен взрослой жизнью. Он тоже надеялся, как и Дима, что мальчишка тут приживется и останется на долгое время. А может, в отличии от своего непутевого отца, и кубок Стэнли поднимет. — Я себе так же говорил, когда оказался в НХЛ. — Усмехнулся Дима, — А потом как уходил, шел и думал, бля, нахуй я тут оказался.       Они рассмеялись. Брукс прогнал мальчишку обратно к себе и, похлопав Диму по заднице, заставил его подняться. Повел его в душевую. Привел его в порядок, помог одеться. Яшкин старался делать вид, что все нормально, хоть руки иногда переставали подчиняться. За окном было относительно тепло. Уже плюсовая температура. Да еще и с солнцем. Они накинули свои пуховики, прихватили шапки и пошли все втроем вниз гулять по городу. Брукс вручил Диме самый большой стаканчик с его любимым черным кофе, и пока тот лакомился им, потихоньку приходя в чувство, они с Артуром шли рядышком, увлеченно разговаривая о всяких мелочах. Яшкин задумчиво смотрел на Артура, что явно был сейчас очень счастливым, явно позабывшим всю ту грязь, которая тягалась за ним по всей родной стране. Они встали на перекрестке. Яшкин медленно поднял взгляд, вопросительно уставившись на огромный билборд, с которого на него смотрели Таварес, Мэттьюс, Марнер и Райлли разодетые в ярко-синюю форму Торонто, приглашающие на матч завтра вечером. Яшкин лишь фыркнул, отвернувшись. У него завтра явно планируется матч поинтереснее.       Гуляли по улочкам, переговариваясь о всяком, снова зашли перекусить и, отправились до арены. Скоушабэнк арена встретила их залитая солнечным светом. Дима недовольно накинул капюшон на голову, сделав добрый вид, смело отправившись внутрь. Брукс недолго поговорил с кем-то из обслуживающего персонала. Артур боязливо выглядывал у него из-за спины рассматривая огромный холл. Да, он читал про него. Даже видел его. Но даже представить не мог, что сам лично увидит то место, где творилось столько лет истории. Брукс придержал младшему дверь, зашел следом и затянул Диму, что немного пришел в чувства от большой дозировки кофеина. Их по дороге нагнал Гарри Махеш, что был специалистом по обучению и наставничеству. Сразу узнал всех троих, с большим уважением каждому пожал руки. Одарил Диму не очень добрым взглядом, и с добрым видом увлек Артура разговором. Старшие шли чуть в сторонке, чтобы не смущать никого. Пошли во внутренние помещения, где потихоньку начали встречать и команду. Брукс шепотом подсказывал Диме кто им встречался, мало ли ему захочется с кем-нибудь поговорить. Пришли в раздевалку, где явно вся команда собиралась на разминку.       Дима слегка спрятался за Брукса, хмуро осматривая игроков, что переглядывались с улыбками, показывая на Артура, которого представили как того, кто возможно перейдет к ним. Таварес с Мэттьюсом сидели рядышком, перешептываясь о чем-то. Из чужаков к ним никто не рискнул первый подойти. А вот и главный тренер пришел. С улыбкой поприветствовал Артура. — Какого черта все такие приветливые к нему? — Удивился Яшкин шепотом, — Твоя заслуга? — Ну я нашел с большим трудом связи сюда. Да, они про Артура уже знают больше, чем мы с тобой, а может даже больше чем и родители. — Брукс повернул голову, стоя недалеко от выхода, незаметно приобнимая Диму. Яшкин стоял боком к нему, с улыбкой рассматривая двух вратарей, что как и у него в Казани, сидели отдельно, и прямо около выхода. Засмотрелся на коньки одного из нападающих с большой завистью. Они у них расходный материал, а ему — приличная часть расходов. — Как мне сказали — они заинтересованы в том, чтобы произвести на твою Жабку такое впечатление, чтобы у него не осталось сомнений и он прискакал к ним. Но как ты понимаешь, пока только Марлис, фарм-клуб. Выше пока под большим вопросом. — Ему в этом Марлисе явно будут платить больше чем в его Нефтянике. — Дима тяжело вздохнул, рассматривая происходящее с явным недоверием. — Меня что-то в этой картине напрягает, но я не могу понять что.       Вот с лавки поднялся один из парней. Гордо поправив на себе форму, притопал на коньках к Артуру и протянул ему голую руку. Дима тут же спрятал улыбку за крепкое плечо. Шестнадцатый номер. Теперь знакомы. — Митч. — Приветливо улыбнулся крайний правый нападающий Митч Марнер. — Артур, нравится тебе у нас? — Тут здорово. — Согласился Ахтямов, смотря на парня, — А можно у вас на раскатке побывать? — Можно. — Тут же сказал Марнер, и надел на руку перчатку, услышав, как всех позвали на лед. — Вы же тут именно за этим? У нас тренировка будет довольно долго, но если ты вдруг захочешь, мы тут поговорили с ребятами… Мы можем для тебя на льду еще остаться, если хочешь попробовать лед или что-то такое. — Он усмехнулся, очень по-доброму улыбаясь, — Не знаю, как у вас это правильно говорится. — «У вас» — Недовольно фыркнул Яшкин, положив голову на плечо Мэйсеку. — Что-то в этом мире никогда не меняется.       Вся команда ушла. Марнер смело подтолкнул Артура вперед, позволив ему пойти за всеми, а сам пошел прихватив и вторую перчатку до последней парочки. — Мэйсек и Яшкин. — Усмехнулся парень. — Как давно я вас не видел вживую. Чикаго и Сент-Луис. — Он протянул руку, — Помните меня? Я бегал молодым парнем у вас под ногами и дергал вас за шорты.       Они пожали друг другу руки. Дима задумчиво осмотрел Марнера. Он выглядел как ходячий кусок радости. Это выглядело странно и явно именно этого Яшкина и напрягало в нем. — А ты как помнишь всех? — Удивился Брукс, сложив руки на груди, — Уж я-то точно тут не сильно долго задержался. — А вы двое лучшие снайперы своей лиги. — Марнер усмехнулся, — Вас нельзя не знать… — Марнер! Хватит болтать! — Недовольно воскликнул главный тренер, — А ну пошли! — Уже иду!       Он вытянул руку, пригласив их следом на выход. Они отправились вперед, через большой коридор и подтрибунное помещение сразу на лед. Им разрешили встать двоим за лавкой, а Артуру усесться с краешку, чтобы не мешаться игрокам. Яшкин стоял сложив руки за спиной, задумчиво осматривая огромную арену. Душа внутри явно была против такое видеть. Его начало воротить от увиденного. Но он старательно не подавал виду, чтобы не портить младшему праздник. Брукс стоял рядышком, положив голову ему на плечо, уткнувшись в экран взглядом, читал то, что за срач происходит в общем чате. Как обычно все до последнего надеяться побалбесничать. Но кажется тренер в этот раз им не пошел на уступки — он через три дня уже должен быть на льду. Брукс тяжело вздохнул. Какая мерзость. Решил позвонить маленькому. Получив ответ о том, что «телефон абонента…» завершил вызов. Не нравится ему это происходящее. Очень сильно не нравится.       После того, как прошла тренировка, к ним подошел Мэттьюс и, уперевшись руками в бордюр, спросил у Артура, что сидел поджав ноги: — Ну что, младший, хочешь попробовать с нами?       Артур тут же кивнул. Остон вытянул руку в перчатке, и окликнув тренера вратарей, попросил прихватить с собой мальчонку. Мужчина с радостью согласился и увел Артура обратно в раздевалку. Мэттьюс же стоял опираясь руками о бортик, пока на фоне пихались Марнер с Нюландером, громко заливаясь хохотом. Дима неуверенно подошел к борту и спросил: — Только не говори, что и ты знаешь о том, кто я такой. — Не имею ни малейшего понятия. — Мэттьюс вытянул руку с клюшкой, показав ему помолчать и резко высунул руку с клюшкой в сторону. Крюк попал точно под коньки Марнеру, и тот, поворочавшись, с грохотом рухнул на лед. Вильям согнулся, громко заржав и легонько подтолкнул Марни подальше. — Вы… с этой… ну оттуда. С Европы? Эй, грустный, а мы с тобой раньше не виделись? Ты на олимпиаде не играл? — Играл. Но мы с тобой не там виделись, швейцарец. — Смело ответил Брукс, и, оперевшись о плечо Димы, едва заметно улыбнулся. — Ой да там от той Швейцарии один запах сыра остался. — Отмахнулся Остон. — А, точно! Изерлон! Сука, ну я думаю, рожа знакомая. Где-то я видел такого грустного! Был такой чорт!       Яшкин завороженно любовался за беснующейся молодежью. Запрыгнул на край бортика, наблюдая за тем, как двое нападающих скачут друг от друга. Явно тот который помоложе, шумно затормозил коньками, и резко остановился около Яшкина. Запрыгнул на борт позади него и высунул язык. Марнер, тяжело дыша, добежал до них в насквозь мокрой тренировочной форме. Улыбнулся Диме слегка покраснев. — Яша. — Неуверенно сказал он. — Ты все еще хлещешь текилу как и раньше? — Нет, сейчас уже нет. На водку перешел. Ты помнишь тот вечер? — Стараюсь его не вспоминать. — Марнер недовольно покачал головой и вытянув руку, сказал, — Эй, Вил, ты бы полегче к нему прижимался. Между прочим он лучший снайпер своей лиги. А еще он раньше играл в Сент-Луисе. — Это случайно не тот, — Яшкин тут же повернул голову. Улыбнулся, когда молодей мальчишка снял шлем, открыв его взору великолепные темно-русые волосы, что хоть и были очень мокрые, все еще добавляли ему много шарма. — который свалил оттуда как раз когда… ну, когда на следующий год Луис поднял кубок? А-а-а-э, — парень почесал затылок, болтая ногами, громко гремя по бортику, — который… в девятнадцатом году-то подняли. Они же вроде?! — Они самые. — Согласился Яшкин. — Я в том году перешел в Вашингтон. — К Великой Восьмерке? — Удивился он, — Ой, мы же даже не знакомы… Насколько я помню ты Дмитрий Яшкин. Правильно? — Дима кивнул, — Я Вильям. — Ой! — Марнер рассмеялся, оперевшись двумя руками о клюшку, — Он не просто абы какой Вильям, Яш, он Вильям Эндрю Микаэль Джуниор Нюландер Альтелиус!       Увидев шок на лице Димы, они вдвоем рассмеялись. — Пиздец. — Констатировал Дима. — Вот это у тебя имя! Как только в паспорте поместилось… — Поместилось. Но для тебя просто Вильям можно. В шведском и не такое бывает. — Ой вы посмотрите какой красавец! О, я узнаю эти щитки… — Остон пихнул Марнера, — Узнаешь? — Митч тут же кивнул. — Прошу!       Мэттьюс любезно открыл Артуру калитку. Ахтямов в полной экипировке, весь разодетый в форму Торонто, пускай и тренировочную, неуверенно вышел на лед. Его даже облюбовали, позволив сделать фотографию на память. Мальчишке тренер вратарей вручил главное орудие труда в виде клюшки, и отправился вместе с ними на лед. Пока трое нападающих, остались еще на дополнительное время, раскатываясь вместе с тренерским штабом, явно присматриваясь к Артуру, Яшкин сидел на бортике, задумчиво рассматривая этого волшебного шведа. — Они добрые сами по себе. — Для них хоккей это развлечение. Да и эти двое, которые вроде сейчас альтернативные капитаны, привыкли к накалу страстей. Это у нас в лиге все как-то воинственно, что вот… — Нет, — Растерянно прошептал Дима, наблюдая за небольшой тренировкой, — Это словно что-то не то. Этот смотри, мальчик добрый какой. Ну этот… Марнер или как его… — Дима вытянул руку, — Ну смотри, солнышко какое. Улыбка какая добрая. Я хочу узнать у него при каких обстоятельствах мы познакомились. Если это было как и с Волком, а судя по его реакции, так и было, — Яшкин повернул голову, смотря в карие глаза Брукса, — то я хочу возненавидеть немного больше. Как я мог навредить такой лапочке? Да ну ты глянь… — Он милый. — Признался Брукс, — Он будет завтра у Артура гидом. Сам, говорят, вызвался. А у него и своя благотворительная кампания есть для деток. Он да, он такой солнечный. Смешной. И шутки дурацкие. Тебе никого не напоминает? — Напоминает. Жабку мою. Вот прям… полностью почти. Он не выглядит конфликтным. Он не слышится им. В этой жестокой лиге такое тяжело представить. — Яшкин тяжело вздохнул. — Я не могу тут больше находится. Хочу уйти. Когда сможем уйти? — Ну мы тут еще точно на часик. Потом ребята пойдут на отдых. Артур меня попросил еще за город свозить. Поедешь с нами?       Дима с грустью покачал головой, отказавшись от предложения. Вздрогнул, услышав глухой удар по щиткам шайбой. Они вдвоем повернули головы. Яшкин улыбнулся, увидев как Артур счастливо попрыгал на коньках и показал им ловушку с шайбой внутри. — Я так не играю! — Возмутился Остон, — Ты волшебник! — Потерпи, пожалуйста, еще немного для него. — Попросил Брукс. — Или хочешь туда к ним на лед? — С ума сошел? — Дима уселся на лавку и раскинув ноги, шумно выдохнул, — Пускай вон, молодые бегают! Еще еще че не хватало на лед пойти. — А вдруг ты нам фокус покажешь! — Попросил Вильям, — Такой чтобы вау!       Брукс усмехнулся и поймал кинутую клюшку, протянув ее Диме. Яшкин тяжелым вздохом взял ее и с явным недовольством в голосе сказал: — Мне бы еще коньки не помешали, для фокусов! Ну ничо, вы тут начертили, мож так устою.       Он перепрыгнул бортик и, с легкостью устояв в кроссовках на льду, почапал словно пингвинчик по нему, крепко сжав клюшку в голых руках. Присмотрелся к мальчишкам и внаглую стянул с Нюландера краги. Пихнув его жопой, чтобы не мешался, встал на синей линии, тяжело отдышавшись. Артур недовольно приподнялся на щитках, помотав головой. Вильям уселся на бортик, оставшись без клюшки, без краг, но слава богу еще в коньках, с улыбкой перешептываясь с Бруксом, что ему с большим удовольствием отвечал на вопросы. Мэттьюс с Марнером разыграли шайбу. Яшкин, получив пас, тут же ударил по воротам, да так, что Артуру пришлось очень постараться, чтобы поймать ее. — О, ну неплохая попытка. — Усмехнулся Марнер, — Но ты не попал. А мы тебя о чем попросили? — Ну ты мне дал моего вратаря, и сидишь удивляешься что он все мои броски отражает! — Возмутился Яшкин, и поскользил чуть поближе, — Блять! Весло какое тяжелое!       Диму явно происходящее увлекло. И даже отсутствие коньков не сильно напрягало. Оказывается мозги еще помнили правила которые приняты в НХЛ. И он на пятый раз все-таки смог попасть в паутинку за Артуром. Тот тут же поднял забрало шлема и недовольно пригрозил ему кулачком. Дима, гордо вскинув клюшку, порадовался сам за себя и, не удержавшись на ногах, завалился на лед. — Вот, вот это я понимаю радость! — Остон указал Марнеру на Яшкина, — Вот чтобы завтра так же радовался. Слышь! А как ты так сделал… А научи нас!       Брукс с улыбкой проводил взглядом Вильяма, что сбегал за дополнительной парой краг и второй клюшкой. Явно тоже не свою прихватил — сильно короткая. Он не стал мешаться мальчишкам играться в песочнице. Пристроился на лавке, спрятав замерзающие руки, наблюдая за тем, как Дима, оживившись и явно придя в себя, ловко бегает со всеми, рассказывая о своих фокусах и напитываясь чужими. Кажется он примерно понял по какому принципу существует недомогание у Димы. И его очень радовал тот факт, что Дима ни разу про свою Нади не вспомнил.       Уже ближе к вечеру все приняли решение наконец уйти со льда. Остон предложил дойти до бара, в котором они частые посетители, да пропустить по стаканчику за знакомство. Никто спорить не стал. Но Брукс, натягивая перчатки на отмороженные руки Димы, сразу на пороге предупредил, что не больше стаканчика и ничего алкогольного. Яшкин подчинился и спорить не стал. Своей уже привычной за день компанией, пошли до паба, обсуждая различные вещи. Артур стал гораздо смелее, хоть явно стеснялся своего английского с сильным акцентом. Но его понимали и трезвые, и поддатые, и он явно обрел очень много уверенности в себе и в том, что сможет тут задержаться и языковой барьер не станет препятствием. Пристроились за столом, заказали себе по кружечке с пивом, продолжив увлеченные обсуждения. Разошлись уже ближе к одиннадцати ночи.       Уже в номере отеля, ближе к двенадцати, Артур, сидя на кровати в ногах между лежащими Бруксом и Димой, восторженно обо всем рассказывал. Мальчишку явно это все порадовало. И тот факт, что Дима не остался в стороне, тоже поиграв с ним на льду, ему тоже очень понравился. Рассказывал так долго, что Мэйсек успел и ополоснуться сходить, пока Яшкин лежал с трудом дыша через рот, с большим вниманием слушая младшего. — Так! Тебя Митчи во сколько заберет? — С видом строго отца спросил Брукс, выйдя с душа, вытирая волосы полотенцем. — Он сказал в девять зайдет. — Артур потыкал пальцами друг в друга, и с него перевел взгляд на Диму, — А мы что, уже спать?! А я не хочу. — Так ты Анье своей-то расскажи что было. И Володе похвастайся с кем сегодня играл. — Напомнил ему Яшкин, потрепав длинные темные волосы его лягушонка, — Вот со всеми радостью поделишься, силы закончаться и рухнешь без задних ног спать. — Не бойся, мы тебя завтра разбудим, чтобы ты не проспал. — А вы надолго? — Осторожно спросил Артур, — А то я бы хотел на игре вживую побывать. Я никогда ее не видел. Остон сказал, что что-нибудь придумает, чтобы меня пустили без билета. — Ну мы тебя в надежные руки отдадим, а сами на самолет. Мы оттуда уже вернемся поздней ночью. — Брукс улегся обратно в кровать, пытаясь высушить свои волосы, — А потом сразу на самолет в пять утра домой. Только вот я боюсь, что мы с вами по разным «домой» разлетимся. У меня раньше тренировки начнутся. — Он явно погрустнел, — У нас соперник уже известен. И он меня совсем не радует. — У нас еще не скоро будет. — Артур пожал плечами, — наши что-то все копошатся по пять игр отыграли, а все без толку. — У нас будет ЦСКА. — Яшкин распахнул глаза и в шоке уставился на Брукса. — У нас еще и графики разъезжаются. — С явной болью в голосе дополнил он, — Мы сразу с выезда начинаем… А у вас, любой москвич будет уже на третью — четвертые игры. — А нам уже в любом случае Москва попадется? — Удивился Дима. — Типа… Либо Динамо либо…? — Либо Спартак. — Артур пожал плечами, — Эти армейцев забрали… А Кунь Лунь не попал в плей-офф. Так что остались либо красные, либо синие. Да, я тоже видел, что у вас игры начнутся на день раньше нас. Это получается… Мы вылетим только в Москву, а вы уже поедете обратно?       Брукс с грустью кивнул. Очнувшись от мыслей, отмахнулся и возмущенно сказал: — Артур! Уже двенадцать ночи! Ты пока со всеми поболтаешь, как раз пять утра! Не выспишься, будешь потом на ручках у Марнера спать. — Он мне больше всего понравился. Лапочка твоя. — Признался Артур. — А ну кышь спать!       Артур соскочил с кровати, и, пожелав им спокойной ночи, поскакал к себе в соседний номер. Дима тут же протянул руки Бруксу, и крепко прижал его к себе. — Я что-нибудь придумаю, чтобы побыть с тобой рядом. — Прошептал Дима. — Москва большая, но не настолько. Прогуляю пару тренировок, ничего страшного не будет. — Меня не это пугает. — Прошептал Брукс. — У Волка очень плохие отношения с ЦСКА из-за Дица. Он все игры с ними за два сезона пропустил. Тут уже явно поблажки не дадут. Очень мне кажется, что это все плохо закончится. И я умоляю сейчас всех богов, чтобы вам не попался Спартак. Потому что у меня с ними плохие отношения. С одним из… — Не таких убивали. — Отмахнулся Дима. — Не бойся. Всех защитим. Всех обнимем и зацелуем. А чужаков разъебем в четыре-ноль как вы это сделали. — Он склонился к нему и мягко поцеловал, — Хочешь чего-нибудь? — Не хочу чтобы эти два дня заканчивались. — Прошептал Брукс с явной грустью в голосе. — Я так не хочу обратно в эту грязь, крики и ссоры. — Ничего этого не будет. Все будет хорошо. Нет проблем, которые мы с тобой сейчас уже не решим. — Дима мягко его поцеловал в щечку, — Старайся пока игнорировать этот вопрос и наслаждаться происходящим с нами сейчас. Это все будем потом разгребать.       Мэйсек кратко кивнул и крепко обнял его, завалив на себя. Дима счастливо улыбнулся, прижавшись к своему медвежонку. Лезть к нему не стал. Брукс шумно выдохнул, закрыв глаза, и, прижав его к себе, пожелал спокойной ночи. Дима прошептал ему спокойных снов в ответ, и так и уснул на нем сверху, крепко прижав его к кровати.