Два медведя в одной берлоге

      Москва. Больничное крыло интенсивной терапии. Раннее утро.       Раздавшиеся по коридору тяжелые, слегка шаркающие шаги были единственным источником звука. Невысокий молодой человек, накинув на плечи белый халат, шел до нужной палаты, оставляя за собой легкий, едва чувствующийся шлейф корицы. Постучавшись, вошел. Ему можно. Ему разрешили. Большая просторная палата. Деньги решают очень много вопросов. Лучшее лечение в одной из лучших клиник страны — одна из возможностей, куда можно потратить деньги.       На больничной кровати, уставив взгляд зеленых глаз в потолок, лежал Радулов, с трудом дыша через рот. Сильно побледневший, немного отощавший. Слегка повернув голову, он едва слышно сказал: — Очередной гость пришел меня навестить. — Рука с трудом приподнялась с койки, раскрывшись в приветствующем жесте. — Здарова, Дамир.       Дамир Жафяров, кратко улыбнувшись в ответ, крепко пожал протянутую руку и, спросив разрешения, уселся рядышком на стул, внимательно рассматривая Сашу, что смотрел на него в ответ не без любопытства. — А что, много народу приходило до меня? — Ты второй. — Грустно усмехнулся Радулов. — Пиздец. До сих пор в ахуях с этого. Анька это понятно, она сказала, что она где-то в Америке с детьми. Но остальные… Пиздец. — Обожаю твой словарный запас. — Дамир положил ногу на ногу, откинувшись на спинке стула. — Рома приходил до этого? — Саша едва заметно кивнул, — Чего врачи сказали? — Хер их знает. Я не слушаю. Мне насрать что они мне скажут. Скоро у меня появятся силы уйти отсюда, я, нахуй, в окно вылезу, если меня через дверь не пустят. Нахуй пускай ебутся без меня в этой пидорасии. — Саша закрыл рот, с трудом сглотнув вязкую слюну. — Кто тебя так? — Осторожно спросил Дамир. — Знаешь хоть? — Не вижу смысла говорить. — Радулов отвел взгляд, сжав в руках одеяло, — Получится как с Ромой, блять, который заявил мне, что мне показалось. Ага. Показалось что я сам наркоты объебался. Я не хочу тратить силы на объяснение того, что видел — вы все равно меня не поймете. Никто, нахуй, из вас. — Ты же знаешь, что я на твоей стороне. — Дамир сгорбил спину и, чуть поближе придвинулся к Саше, спокойно сказал, — Так кто это был?       Радулов молчал, уперев взгляд снова в потолок. Дамир шумно вздохнул, и, взяв его за руку, сжал ее. Услышав едва слышную просьбу, медленно потянул его на себя, с трудом приведя безвольное тело в другое положение. Саша с трудом сел. Отдышавшись, упер обе руки в простыню. Опустил голову. Черные волосы упали на изуродованное лицо, на котором красовались широкие швы. Бледно-бирюзовая больничная футболочка, которая оголилась от съехавшего одеяла, была вся мокрая, прилипая к телу. Жафяров молча рассматривал великого война, который никогда еще не был таким жалким. Рука, в которой не торчало ничего, прошлась пальцами по лицу. На самой руке были черные синяки и следы от веревки. Рука тряслась. — Эта ебучая волчья шкура за все заплатит. — Задыхаясь, хрипя прорычал Радулов. Взгляд полный ненависти остановился на Дамире. — Что это была за наркота? Какой дрянью моего Яшкина кормили? — Не знаю названия. — Пожал плечами Дамир, — Но это не сильно что-то тяжелое. Какой-то стимулятор. — Он растерялся, — Погоди, ты сказал что Рома тебе сказал, что ты сам наркоты объебался… А теперь поподробнее…       Снова повисло молчание. Саша явно собирался с мыслями, обдумывая происходящее. Повернув голову, тихо сказал, спустя пару минут: — Я даже в зеркало не смотрелся. Как выгляжу? — Как обычно урод, которым можно маленьких детей пугать. — Усмехнулся Дамир, прекрасно зная, что такое точно Сашу повеселит. И правда. На изуродованном лице появилась улыбка. — Пиздец, Саня, просто, а не рожа. Хотя ты и так был не красавчик. — А ты хули тут ваще забыл, а не в Омске своем? — Так отпуск перед плей-офф небольшой. Я домой приехал, с родителями повидаться, бабушек и дедушек проведать. Вот попросил у Ромы с тобой увидится. А то дедушек надо навещать, чтобы они не чувствовали себя одиноко. — Твое счастье, что я тебе уебать не могу, внучок. — Улыбнулся Радулов, оголив остатки от зубов. Дамир издал смешок. Еще одного зуба не хватало. Ладно, один ему Яшкин выбил копытом, а второй? Кто же его так — он знал от хорошего друга. Но до сих пор в это тяжело верилось. — Давно отпуск? — Ну уже почти заканчивается. У нас игры пораньше на день начинаются. У твоей Казани позже. Я вот сегодня последний день в Москве и придется ебенить обратно в Омск. Просто я разговаривал с Дарреном… И неужели его слова правда? — А что он тебе сказал? — С трудом спросил Саша. Вытянул руку попытавшись дотянутся до кувшина с водой.       Дамир ему помог. Налил в стакан прохладной воды, и осторожно придерживая стакан, напоил бедолагу. Радулову не хватало сил даже стакан в руках удержать. Он с трудом откинул одеяло и с его помощью слез на край кровати. Поставил босые ноги в длинных штанах такого же цвета на ледяной больничный пол. Задрал одну штанину. Дамир прошипел, увидев черные синяки. Поднял взгляд, и, услышав просьбу помочь, поднялся со стула. Взяв Сашу за руки, помог ему подняться. Радулов чуть пошатнулся, явно не ожидав нагрузки на ноги. Осторожно выпустив ледяные руки Дамира из своих, остался стоять на ногах. Издал шумный вздох. Рухнув обратно на кровать, упер руки назад. Дамир осмелился наконец сказать то, что услышал: — Тебя так Волк с Лямкиным изуродовали? — Радулов кратко кивнул. — Тогда, если тебе полегчает, Волку Даррен ебнул в ответ. — Где эти уебки сейчас знаешь? — Ну они верхом на Яшкине отправились в путешествие по стране. До Еката, через Челябинск, сейчас где-то в районе Магнитогорска. Яшкин с Мэйсеком, Лямкин с Волком, Ахтямов с Галкиным. Это все, что знаю. — Так… — Радулов медленно поднял голову, смотря на Дамира, что снова уселся обратно на стульчик, положив ногу на ногу, — сразу скажи что я пропустил. — Яшкин больше не твой. Твоя лошадка ускакала к немцу. Никишин мне сказал о том, что Дима хвастался ему тем, что Брукс принял его кольцо. — Уебок, блять. Это все еще мой Яшкин. Еще не хватало какой-то тряпке половой его отдать. — Меня радует твой боевой настрой. Но очень не радует твое состояние… — Похуй на меня. — Радулов отмахнулся, — Надеюсь скоро хватит сил сбежать отсюда. — Говорит мне человек, которого только два дня назад перевели из реанимации. Тебя так долго ждали тут. Боялись, что ты умрешь по дороге до Москвы. Знаешь как ты тут оказался? — Да, Рома мне рассказал. — Саша обессиленно свалился на бок, растянувшись снова на койке. С трудом натянул на себя одеяло. Дамир налил ему еще полный стакан, напоив его. Осторожно поправил черные волосы, что явно ему мешались. — Спасибо. До сих пор не знаю, что бы со мной случилось, если бы не Жаба. И не зассал же мелкий Роме позвонить и попросить его о том, чтобы меня забрали. — Хочешь кому-то позвонить? А то мне сказали о том, что сюда телефон нельзя проносить, ничего нельзя вообще… Я к тебе как в СИЗО пришел. — Нет. Нахуй. Дай оклематься. Вообще не хочу чтобы кто-то знал, что я живой. Не хочу, чтобы меня кто-то видел таким жалким, как сейчас. А Диме явно не до меня. И ты никому не говори о том, что видел. — Я на твоей стороне, ты же знаешь… — Дамир отрицательно покачал головой, — Меня осознание одного факта очень расстраивает, но тебя явно обрадует. Будь уверен, что Волк с Лямкиным точно долго ходить живыми не будут. Они уже оба хорошо отхватили от Даррена. Когда «наша сторона» узнала про то, что с тобой сделали, Даррен как ебнулся. Столько движа в Екате сделал… Мелкого хорошо потрепал. Ляме руку повредил, но тот сделал геройскую морду и гоняет дальше. — Уебаны огородники. — Взвыл Саша, — Сучьи дети. — Прошу тебя, давай мы больше не будем кровь по лиге разливать. У тебя есть шанс не лезть больше в это. — Не будем. — Спокойно согласился Радулов, и, повернув голову, вдруг оскалил остатки зубов и сказал, — Я просто поговорю с Дарреном, я завалю его Волчару — он завалит нам с Лизой Лямкина. Вот и вся сказочка про жили долго и счастливо. Хули у меня пистолет дома без дела лежит. — Блять… — Разочарованно вздохнул Жафяров. — Сань, а вы можете хоть раз меня послушать?! Видишь же, что нихуя хорошего из этого не выходит. Вот если бы вы не начали свой срач ебаной Флориды и Далласа, нахуй все было бы нормально. Но нет же. Очнулись, бляха муха. Всем кровь, трупы подавай… — Даллас никого не прощает, Дамир.       Жафяров едва заметно улыбнулся и отрицательно покачал головой. Радулов же усмехнулся в ответ и, закрыв глаза, решился на то, чтобы рассказать, что он помнил. Дамир с понимающим видом слушал его, решив побыть с Сашей какое-то время, примерно представляя, как ему одиноко было тут валяться.       Магнитогорск. Квартира Никиты Михайлиса.       Волк, усевшись на кровать между двумя Никитками, чувствовал себя максимально странно. Ему предстояло сделать самое сложное — вывести Лямкина в такое русло, где он перестанет ревновать. Как ему казалось, он даже придумал как это сделать. Михайлис же, сидя подогнув ногу, едва заметно улыбался, рассматривая сидящего напротив, даже слегка боясь Домового, что выглядел немного грозно. Волк смело и обо всем признался. О том, что было между ними раньше. Домовой все молча слушал, опустив взгляд, смотря на то, как рука Михайлиса держит Кертиса, словно поддерживая его в его рассказе. Ему хотелось только сломать ему руку, чтобы никто его Кертиса не трогал. Эти мысли его не радовали. Он словно и правда стал походить на Даррена, который готов убивать в попытках догнать свою птичку и оставить его при себе. Это надо было как-то перебарывать. Он просто не хочет закончить так, как Даррен. Обезумевшим, потерявшим все грани нормальности в попытке присвоить себе близкого человека. Слушая приятный голос Кертиса, рассматривал Никиту. Он пытался себя поставить на его место. Пытался заставить себя чтобы не чувствовать этой мерзости. Услышав, как Волчонок притих, задумчиво остановил взгляд на худи. Вытянув руку спросил разрешения и медленно поднял рукава. Увидел знакомые следы. — Я тоже знаю, какого это терпеливо ждать, пока его зубы перестанут тебя уродовать. — Спокойно ответил Михайлис, — Тоже знаю, какого его собой закрывать, когда он впадает в ступор, уже готовый ко всему. Я был на твоем месте просто последний раз два года назад. — Он мне сказал о том… — Лямкин поджал губы, не зная как задать беспокоящий его вопрос. Вдруг оскорбит? Вдруг еще что-то. Отвернулся, поджав ноги, сильно сомневаясь. — Смелее. Спрашивай прямо в лоб. Так будет проще. Я тоже не что-то фееричное. — Рассмеялся Михайлис, — Ты делаешь из меня какого-то очень умного и образованного парня, вообще не подозревая, что я адовый придурок у которого не в порядке с головой. Я могу на играх серьезным казаться, но это вообще не так. — Он улыбнулся, — Я думаю, если сказать о том, что я могу смело на спор йогурт носом выпить, уже все по мне все будет ясно.       Они все трое рассмеялись. Лямкин кивнул, глупо улыбнувшись и сказал: — Ладно… Бля, уговорил, ладно… — Он с сомнением кинул и спросил, — Он сказал мне о том, что ты любил его. Правда любил? — Не знаю что это было. Но да… Было такое. — Михайлис слегка покраснел, — Я ему потому что признался в этом однажды по-пьяни. Отшутился о том, что хочу с ним спать не за деньги. В плане… Я буду платить ему за его услуги, но спать только с ним по его желанию. Вот так и пошло. О наших отношениях никто не знал, кроме нас двоих и Лильи, который, получается, и познакомил нас поближе. Да, так и пошло. А потом нас поставили в одно звено и это было очень смешно. — Он вдруг улыбнулся, — Не знаю как у вас, но у нас снизу был тот, кто больше всего проебывался. Пару раз получив сразу двумя херами в задницу, на какой-то раз оказавшись на льду уже делаешь все, чтобы лучшим стать. — И снова громкий хохот. — Бля, пиздец, просто не знаю как тебе, а мне было очень тяжело признаться самому себе, в том что я не очень-то общепринятых ценностей, и с мальчиками тоже можно целоваться. — Оба Никиты уставились на Волка, на лице которого была счастливая улыбка. — Глянь на него. Вредина сидит улыбается. Волчонок. — Волчонок. — Согласился Лямкин, — Ну давай, ну скажи что хочешь.       Кертис посмотрел серыми глазками на одного, следом на второго, медленно проведя языком по своим тонким губкам, словно хищник облизнувшись перед добычей. Сидел между ними, раскинув ножки, упираясь руками назад. Вдруг сказал: — А мне кажется я вам сейчас вообще не нужен. Стеснялись друг друга, вот эти злобные взгляды бросали. Ревница два. Только один в открытую, а второй делает вид, что ничего нет. А тут сели поговорили, и выяснилось, что делить нечего. — Я думаю мы договоримся. — Лямкин вдруг улыбнулся и указал длинной рукой на Кертиса, — Ты сверху или снизу берешь? — Снизу.       Кертис тут же уставился на них не ожидав такого варианта в диалоге. Михайлис наклонился к Лямкину и тот без раздумий впился в него поцелуем. У Волка рот раскрылся от удивления. Он изумленно уставился на то, как Лямкин с большим удовольствием целуется с Михайлисом, положив руку на его плечо, пока тот вцепился рукой в его светлые волосы. — Эй, я может… пойду. Вы тут сами как-нибудь без меня… — Предложил Кертис.       Лямкин медленно отстранился и языком слизнул горячие слюни с губ. Шумно выдохнув, сказал, смотря на Михайлиса: — Нет. Не ревную. Понимаю причины. Стало легче. — Растерянно прошептал он. — Тоже не ревную. Рад, что ты его бережешь. Иди сюда…       Лямкин снова впился поцелуем в Никиту, торопливо потянув с него худи, откинул ее на пол. Тот без лишних раздумий стянул с Домового футболку, отправив ее на пол. Волк поджал ножки, жалобно заскулив, смотря на то, как они целуются с большим удовольствием. Они вдвоем уставились на Кертиса, вдруг пошептавшись друг с другом. Кертис сделал жалобный вид, смотря на них, не зная, чего ожидать. — Раздевайся, чего лежишь? — Улыбнулся Михайлис, — Взрослый мальчик. — А я думал вы меня с собой не возьмете. — Усмехнулся Кертис, — Неть… — Смотри, вредничает еще. — Улыбнулся Лямкин. — Зараза доставучая. — Я сейчас кусаться буду. — Предупредил Кертис, игриво порычав, — Обойдетесь.       Парни в четыре руки завалили его на кровать, торопливо раздевая. Целовали голую грудь, скользя ручками по загорелой коже. Волк выгнулся от удовольствия, издав довольный громкий стон. Руки стянули с него одежду. Он приоткрыл рот, давясь от удовольствия, чувствуя как чужие руки его приятно лапают. Любовался тем, как Лямкин с Михайлисом целуются нависнув над ним. Был собой очень горд. Обоих успокоил. Этого должно быть достаточно. Он сделал все, что от него зависело. Дал им спокойно поговорить и не мешался. Думал будет хуже. Но у него оба мальчика толковые. Он кого попало себе не выбирает. Кажется, Михайлис даже не расстроился от того факта, что его не любят и никогда не любили. Он явно спокойно отнесся к тому, что он был только временной опорой. Лямкину же было гораздо легче после осознания того, что он не первый переживал приручение дикого хищника. Да, израненные острыми зубами раны болели. Но он получал очень много всего в ответ, чтобы не жалеть себя, в очередной раз протягивая руку, прекрасно зная, что без боли не обойдется.       Почувствовав, как его принялись целовать сразу с двух сторон, закинул голову, громко постанывая. Что-то более личное, чем просто переспать и разойтись. С большим удовольствием целоваться с каждым, даря каждому равное внимание. Кертис свалился сверху на Михайлиса, разведя ноги, громко простонав, когда он вошел в него. Изогнулся, прикусив губу, чувствуя уже второй член в себе. Дыхание от непривычки сбилось. Как же он был счастлив и доволен происходящим. Столько удовольствия. Приятных и горячих поцелуев. Крепкие руки хватали его. С губ срывались стоны.       На улице же шумная компания распила джин прямо на улице среди белого дня. Яшкин вечно подшучивал над Набоковым, что старательно и стойко держался, пока над ним все ржали. Дима постоянно флиртовал то с Робином, то с Люком, явно заинтересовавшись чужими ребятами. Набоков с большой радостью общался с такими же мальчишками неудачниками как и он сам. Такой же малолетка. В стае мальков явно было пополнение. Мэйсек же в одиночестве шагал за ними с грустным видом, явно не понимая, что он тут забыл, и почему он здесь в качестве смотрителя зоопарка. Отвел взгляд, когда Яшкин, в очередной раз повис на шее Пресса, что-то ему сказав на ушко, чем повеселил его. Очередной алкомаркет, очередная бутылка. Мальчишки взяли себе по бутылочке пива. Все неспешно направлялись в парк, что был украшением города. Брукс отвлекся на телефон, увидев сообщение от Кертиса, что они скоро их нагонят, и попросил задержаться. Без раздумий выдернул бутылку из рук Джонсона, и, закрутив ее, кинул в сугроб. Все трое ринулись сразу искать, под громкий хохот мальчишек, что вообще не помогали, а только больше мешались. Набоков, заметив горлышко от бутылки, выдернул ее. Яшкин, вставший на колени перед ним, выдернул морду из снега. Шумно фыркнул, словно лошадка, уперев руки в землю, и уставился на него. Мальчишка растерялся, попятившись назад. — О, ну все, лошадка тебя унюхала. — Расхохотался Артур, запрыгнув сзади на Галкина, едва не завалив его, повис на нем, вытянув тощие лапки вперед, — Наби, смирись и прими смерть с достоинством… — Блять, мне еще даже двадцати пяти нет. — Захныкал Илья, — Блять, кто смотритель этой кобылы… А делать-то чего мне?!       Брукс стоял оперевшись о плечо Джонсона, и недолго думая, сказал: — А ничего ты уже не сделаешь. Только не пробуй бежать от него. Это бесполезно. От него только Кертис убежать в состоянии. — А вы чо, без него приехали? — С надеждой спросил у него Люк. — Бля, а то я с ним не очень… — Почему? — Удивился Робин, держа Яшкина за ногу, не давая кинуться на своего вратаря, — А я думал это просто пранк, что вы враждуете. — Ну он же вечно на вбрасываниях стоит… У него за регулярку почти полторы тысячи вбрасываний. А процент выигранных едва больше пятидесяти. — Джонсон гордо потрепал мокрые волосы, — А у меня-то больше. — Опасно такие вещи рядом с Яшкиным говорить… — Осторожно сказал Галкин, обняв дерево, не в силах удержать на себе Жабку. Артур тут же полез выше, — Эй! Древесная лягушка! Ну куда!       Артур с легкостью залез на дерево. Пробежался быстро по толстой ветке и, уселся недалеко от края, заболтав ножками, вглядывался куда-то вперед. Заприметил Волка и его свиту, что шла позади него и громко хохотала. Набоков же стоял как вкопанный с чужой бутылкой в руках, чувствуя на себе тяжелый взгляд Яшкина, что стоял на коленях, вытянув ногу, что за щиколотку держал Пресс, и облизывался. Мэйсек с грустью посмотрел на Диму и, услышав хохот Домового, тут же обернулся. Михайлис подхватил Кертиса сзади, и, без раздумий швырнул его в сугроб. Волк ввалился в него, словно его в воду уронили, расплескав свежий беленький снег, который тут же засыпал его. Одна лапка с розовой варежкой осталась торчать. Всех тут же разобрало на громкий смех. Оба Никиты гордо отбили друг другу пять, и, услышав громкое рычание из сугроба, с криком и визгом бросились бежать. Хищник выскочил из сугроба, и помчался за ними. Пресс дернулся от неожиданности, когда Михайлис заскочил на него. Пришлось выпустить ногу Яшкина из рук. Сам Дима, тут же бросился на Набокова. Илья вскрикнул, кинув бутылку в сторону и бросился бежать от него. Лямкин, божьим чудом успев удрать от Волка, ловко перескочил на бегу Яшкина, и, подпрыгнув, резко подтянулся на ветке дерева, усевшись между Галкиным и Ахтямовым. Весь растрепанный, счастливый как дурак. Кертис же, в попытках нагнать хоть кого-то, даже не ожидал, что на него из сугроба выскочит Яшкин, и, громко завизжав, явно перепугавшись, кинул в него снежком. Яшкин рухнул побитый снарядом прямо у ног Набокова, что захныкал, вжимаясь в дерево. — Пиздец! — Возмутился Мэйсек, — Да какого хера я вас спрашиваю… — А вот и актуальные вопросы подвезли. — Артур легонько пихнул Лямкина, — Уйди, тебя прокляли.       Никита вскрикнул, не удержавшись на ветке, и перевернулся с нее. Успел ноги поджать и повис вниз головой, свесив длинные руки, положил их на плечи Ильи. Набоков задрал голову, растерявшись, когда перед ним появилась какая-то странная грива вся в перьях. Уставился вопросительно Лямкину в глаза. — Хватайся за меня и ползи наверх. Иначе сейчас Яш очнется и снова будет гонять тебя. Когда останешься без штанов в темном угле — времени высказывать претензии уже не будет! Вперед, мелочь!       Илья подпрыгнул, обхватив Никиту, и полез на дерево. Ветка опасно трещала. Мальки быстро провели производственное совещание и, недолго думая, резко скинули ноги Лямкина. Тот шмякнулся плашмя в снег прямо около Яшкина. Робин, с трудом убрав ручку Михайлиса со своих глаз, попросил его так сильно не душить. Никита вжимался в своего высокого защитника, сидя на нем верхом, глупо хлопая глазками, смотря с опаской на Волка, что стоял и недовольно плевался снегом, пытаясь его вытряхнуть из куртки. Уже попрыгал, в попытках скинуть его. Робин усмехнулся и сказал: — Слышь, Домовой, давай поможем маленькому? — А давай! — Гордо сказал Лямкин, и внаглую встал в полный рост на Яшкина, что продолжал безустанно смотреть на Набокова, что показал ему язык, сидя на ветке между Артуром и Володей. — Чего творить будем?       Робин подошел к Кертису и просто со всей силы пихнул его в спину. Бедолага моментально свалился обратно в снег. Лямкин схватил его за одну ногу, Пресс — за другую. Волк вскрикнул, когда высокие защитники на счет «три» подняли его за ноги, перевернув вниз головой. Он недовольно завозился, зарычав, словно котенок, которому не нравится, что его держат за загривок. Все начали громко и истерично хохотать. Михайлис от смеха навернулся с Робина, рухнув в ногах у Мэйсека, что стоял растерянный. С его грустного вида все начали хохотать еще громче. Галкин с радостью сфотографировал Волка, что повис в чужих руках, сдавшись. Никита с Робином легонько тряхнули его. Большой кусок снега высыпался из-под пуховика вместе с телефоном, запасной парой перчаток и несколькими монетками. Они осторожно положили Кертиса обратно в снег, а следом вдвоем поставили на лапки. Волк стоял весь растрепанный, покрасневший и с недовольным видом фыркнул. Только оскалил зубки, как Лямкин дал команду «Бежать», и Робин, как истинная собака, бросился спасаться следом за ним. Мэйсек поймал Волка за капюшон пуховика, не дав ему побежать следом. На дереве с другой стороны расселись и Пресс с Лямкиным, что успели протоптаться по Яшкину, которого, кажется, все устраивало.       Дима выглянул из-за сугроба и уставился на стоящего в стороне Джонсона, что все что делал, это жадно хлестал джин, обнимая сзади Брукса. — Эй, не трогай моего медвежонка! — Возмутился Яшкин, — Дай мне выпить, ты че жадина такая…       Люк подошел к нему, и, с трудом наклонившись, одной рукой уперся в землю, чтобы не завалится, второй начал поить Диму, словно жеребенка соской. Когда Дима выхлебал весь джин, погладил его по волосам и вдруг рассмеялся, сказав: — Слышь, чех, а че, кто пижаму подарил?       Робин начал громко ржать, едва не навернувшись с ветки. — А че? — Удивился Яшкин, — Откуда, нахуй, все знают про мою пижамку…       Волк тут же фыркнул и серьезным тоном сказал: — Слушай, завали ебло. Еще раз спросишь у него про это, я тебе горло перегрызу.       Джонсон выпрямился и, переступив Диму, встал перед Волком. Резко схватил его за пуховик, дернув на себя и рыча спросил: — А тебе что, больше всех надо? Ебешься со своим Михайлисом, вот и ебись, шлюшка. А то у меня наличка с собой есть. Я тебя научу вбрасывания выигрывать, криворучка. Или с тебя нету спроса? — Наигранно жалобно спросил он, оскалившись в улыбке, — А то у тебя же лапки!       Волк оскалил острые белоснежные зубы, со злостью смотря на Люка, уже явно готовясь напасть. Брукс тяжело вздохнул и, встав между ними, аккуратно развел руками их подальше, сказал устало: — Так. Без драки. Успокоились и разошлись.       Люк шумно шмыгнул носом, вдруг подняв взгляд на Брукса, спросил уже у него: — Что, нечем парировать, любитель чешского порно?       Михайлис тут же зажал рот рукой Джонсону, и, обняв его сзади, что-то сказал на ухо. Мило улыбнувшись, сказал: — Простите нас пожалуйста, он когда напьется, всякую хрень начинает городить. — Он кивнул, — Идите пока дальше, я с ним поговорю, чтобы он больше таких грубостей не говорил. — Спасибо большое. — Улыбнулся ему в ответ Брукс. — Ничего страшного, мы не в обиде. — Он тут же отдернул едва заметно Кертиса назад, и, повернув голову, сказал, — Так! Птички! А ну слетели с деревьев, пошли дальше…       Ребята спрыгнули с дерева и, громко хохоча, словно ни в чем не бывало, продолжили свой путь по красивому заснеженному парку. Дима взялся за руку Брукса, с трудом поднявшись на ноги, и, шепотом спросил, смотря в глаза: — Я же тебя уже спрашивал откуда все про нее знают. — Это уже не важно. Все хорошо, этот конфликт давно решен, Дима. Сейчас ничего такого нет. Это было давным давно. — Обещаешь? — Осторожно спросил Дима. — А то ты скажи, если кто-то тебя обижает — я ему все выскажу. — Обещаю. — Улыбнулся Брукс, довольно целуясь с Димой. Он тут же обнял его, прижав к себе.       Михайлис, поговорив с Люком, вернулся с ним в общую толпу, что гуляла по набережной, обсуждая житейские вещи. Последнее напряжение сошло на нет. Кертис, увидев, что у него развязался шнурок, немного подзадержался, присев его завязывать. Задумался, сидя на одном колене, подняв голову, смотря на облачное небо, что угрожало в очередной раз высыпать на них огромную порцию снега, превысив очередные нормы. Внимательный серый взгляд наткнулся на высокий силуэт, что тут же спрятался за дерево. Он опустил взгляд и замер, увидев знакомые громоздкие высокие ярко сине-красные кроссовки на толстой подошве. Кто-то высокий. В черном пуховике. Его бросило в ледяной пот. Он рухнул на снег, не веря в то, что видел. Вот силуэт снова высунулся из-за ствола дерева. Он моментально распознал знакомое лицо.       Диц.       Кертис запихал торопливо шнурки и бросился бежать, догоняя свою банду. Тут же схватил за руку Никитку, жалобно заскулив. Никита даже не заметил этого, рассказывая увлекательную историю Робину с Михайлисом о том, как малолетние бандиты его заманили горами и как его потом все дружно доставали. Раздался громкий ржач. Кертис обернулся, крепко схватившись за руку Никитки, смотря между Артуром и Ильей на того, кто беспечно шел за ними, пристроившись к такой же толпе молодых людей, идущих чуть поодаль. Повернув голову, посмотрел жалобно на Никитку. Не хотелось бы ему портить вечер своими подозрениями. Но вдруг ему не показалось. Он снова повернул голову. Уже никого не было. Он растерялся, шумно шмыгнув носом, и старался лишний раз не задерживаться.       Они прошлись по городу, увлеченно обсуждая всякие вещи, которые случались с ними по ходу регулярного чемпионата. Набоков с опаской сказал, что не хотел флиртовать с Яшкиным, тем более не собираясь ему строить глазки, просто делал всё, чтобы отвлечь грозного нападающего. Теперь, когда этот нападающий выглядел уже не так грозно, уж и можно было в этом признаться. И снова громкий ржач. Джонсон с Волком пошли самые последние, решив обсудить свой небольшой конфликт, касаемый вбрасываний. Люк очень гордился тем, что он был лучшим на вбрасываниях, имея больше семидесяти процентов вероятности того, что он выиграет его. Волку оставалось только мечтать. С другой стороны, Люк был полезен только на вбрасываниях, и, как казалось самому Кертису, это было хорошей местью, потому что был молодец не только в круге вбрасывания, но и вне его. Дима попросил у всех пару минуточек, зайдя в магазин с надкусанным яблочком, пожаловавшись в очередной раз, что чертового разбитое стекло его раздражает. Мальчишки расселись на заборе и лавке, а кто-то просто встал рядышком, продолжая разговор. Михайлис сидел, обнявшись с Волком на руках, пока Лямкин стоял, оперевшись о его плечо, наблюдая за прохожими. Мимо них прошел высокий парень, что показался ему знакомым. Он уставился на странной расцветки кроссовки. Громкое ликование сбило его с мысли. Он повернул голову. Яшкин сунул Артуру в руки белоснежную коробку. Артур изумленно уставился на него, не зная, что делать с этой хренью у него в руках, что стоила половину года его тяжелого труда. — Ну твой же разъебали. Вот тебе подарочек. — Дима демонстративно сунул свою коробку к себе в карман. — А это мне. Вот будем развлекаться. Ты дедушке все настроишь, а то я не ебу куда там чо жать. — Я что-то нажал и все исчезло. — Усмехнулся Набоков, — Пиздец вы деды, нахуй. — Он вытянул руку, указав на Брукса, — А чего он грустный такой? — А чего швед ваш такой грустный? — Я не выспался. — С грустью сказал Робин, сидя на руках с Галкиным, — Я просто ночую у Центробанка последнее время, а он мне постелил на какой-то деревяшке, нахуй, у меня уже все ребра помялись! — О, кстати да! Надо будет к нам домой заглянуть! — Напомнил ему Илья. — А че сидим-то? Погнали дальше? — А я жрать хочу… — Растерянно сказали оба Никит еще и максимально синхронно.       Раздался громкий ржач, когда Кертис недовольно фыркнул. — Вот так вот… Чего ж ты такой везучий на обжор? — С улыбкой спросил Артур, — Как ты их прокормишь двоих? — Сами пускай пропитание ищут. Взрослые мальчики. — Тут недалеко оч классный ресторан есть. Нас по блату даже в таком виде проведут. — Илья кивнул, — Я договорюсь… Погнали? Только там дорого. — Сказал он смотря на человека, — тут же парировал Галкин, — который только что потратил три с лишним сотни рублей, просто будучи не в курсе, что экран битый можно было заменить. — У него зарплата девяносто миллионов в год, хули экономить! — Рассмеялся Джонсон, — Я бы тоже деньгами раскидывался. — А потом в сорок лет остался бы с голым задом. — Согласился Набоков, — Я всегда знал что ты недальновидный…       Они пошли всей стайкой в бар. Яшкин с Мэйсеком задержались, сказав, что нагонят. Пошли вдвоем в темный уголочек отдельно стоящего ресторана. Брукс быстро закурил и тихо поблагодарил Диму за то, что он, не вызывая никаких подозрений, давал шанс бедолаге покурить. Обняв его за шею, стоял и довольный целовался с ним, отведя руку с сигареткой в сторону. — Ты чего к этому Набокову прицепился? — Шепотом спросил Брукс, — На молодых потянуло?       Дима громко рассмеялся, и, обняв его за шею, облизнулся, смотря на то, как Брукс медленно делает затяжку, очень красиво выдохнув дым тонкой струей. — А почему нет. А вдруг у него больше… Ты не против такого флирта? — Ну немного против, но если ты ему не навредишь, то подурачься с ним. Пускай привыкнет. Хотя Артур с Володей ему явно сейчас столько страстей понарассказывают, что… — Он нахмурился, отведя руку в сторону, спрятав сигаретку, услышав шаги по свежему снегу. Увидев Кертиса, вывернувшего из-за угла, смело сделал еще одну затяжку. Кертис встал рядышком с ним, и, приподнявшись на носочках, шепотом на ушко что-то сказал, крепко вцепившись в него. Брукс задумчиво слушал его, смотря на искусанные губы Димы. Вдруг выпрямился и настороженно сказал, — Так поторопи Никитку… Ты чего. У него же право таскать нас. — Я не могу. — Шепотом сказал Кертис, неловко потоптавшись. Вдруг повернул голову и сказал, — Яшка, там Илья с Володей пить пошли. Иди с ними… — А чего тут за интриги? — Осторожно поинтересовался Яшкин, — Вы не хотите мне рассказать? А я бы вам помог…       Брукс отрицательно покачал головой, и сделав очередную затяжку, выдохнул дым в сторону, слушая очередные перешептывания. Дима сделал грустный вид, решив, что раз его ни во что посвящать не станут, гордо пошел в ресторанчик. На входе столкнулся с высоким парнем. Тот со всей силы пихнул его в сторону, завалив через заборчик в сугроб, грозно прошел мимо. Яшкин растерянно закрыл глаза, раскинув ноги. С трудом вылез из сугроба и отряхнулся. Гордо пошел в ресторанчик, и, вытряхнув весь снег на входе, смело отправился к своим бандитам. Усевшийся между двух Никит Володя взял их за руки, счастливо зажмурившись, загадал желание. Михайлис с Лямкиным издали тихие смешки и резко поцеловали его в щечки с двух сторон. Мальчишка захныкал и сбежал от них с довольной мордой, устроившись уже рядом с Ильей, который вместе с Артуром уже во всю поглощал еду. Дима рухнул на освободившееся место и, закатав рукава, осмотрел яства. Удивился тому, что на столе стояла запотевшая Белуга. С большой радостью поднял со всеми стопочки, выпив за то, чтобы им всем наконец улыбнулась удача в плей-офф. Робин, тихонько посовещавшись с Набоковым, с улыбкой сказал: — Яшкин! — Да, это я да, я! — Гордо отчитался Дима. — Че хочешь? Интим не предлагай… — … меньше чем за три тыщи евро. — Расхохотался Джонсон.       За столом послышались удивленные вздохи и громкий ржач. Набоков изобразил удивление и растерянно сказал: — Мы не это хотим тебе предложить. Закрывай глаза. — Опана! — Яшкин смело закрыл руками лицо, — А сюрпризы я люблю! — Штаны после сюрпризов стирать не люблю. — Давясь смехом сказал Лямкин.       Снова громкий ржач. Дима наотмашь махнул рукой, дав подзатыльник сидящему рядом Домовому. Смело открыл глаза и радостно похлопал руками, когда увидел перед собой темно-синюю джерси с оскалившейся лисицей. Все как по заказу: капитанская нашивка, двадцать третий номер. Он облизнулся, довольный рассматривая ее и гордо рапортовал: — Ой, а вдруг она счастливая… А кто осмелится меня нарядить?       Михайлис аккуратно указал на Набокова. Артур с Володей тут же заступились за собрата по несчастью, обняв его с двух сторон. Осмелился подняться с места Пресс, только попросившись сначала еще по одной стопке опрокинуть. Взяв джерси своей команды, смело натянул ее на Яшкина, и, провел руками по плечам. Дима закинул голову, счастливо ему улыбнувшись. Робин тут же впился в него поцелуем. Лямкин тяжело вздохнул, закрыв рукой лицо, пока за столом раздался громкий смех. Яшкин с большим удовольствием отвечал на поцелуй, раскинув ноги, довольный скользнув рукой по небритой щеке. Швед медленно отстранился и на ушко спросил: — Ну что, чех, коллекцию еще собираешь? — Собираю. — Усмехнулся Дима, — Только я занятый. — Он показал руку с кольцом в виде кленового листика. — Бля, Яшкин, как ты заебал… — Рассмеялся Лямкин, — А ну кыш! Не трогай мне мою лошадку… — Он огляделся, — А что, маленький еще не приходил? — Он слегка наклонился посмотрев на Михайлиса. Тот тут же отрицательно покачал головой. — Пойду проведаю их. Так, следи за кобылой, чтобы ее никуда не увели в чужое стойло. — А седло удобное? — С улыбкой спросил Робин, мягко проведя рукой по форме с капитанской нашивкой. — Никто не жаловался. — Усмехнулся Дима.       Гордо выпрямившись, довольный поднял стопку. Пресс уселся на место Никиты и поднял стопку вместе с ними. Галкин гордо сфоткал их на память. Лямкин же вышел на улицу, накинув на плечи свой пуховик. Прошел мимо толпы молодежи, что стояла и курила недалеко от поворота к ресторанчику. Брукс едва успел спрятать сигаретку, кинув ее в снег к остальным окуркам и выдохнуть дым. Кертис стоял прижавшись к стенке, и резко прекратил свой рассказ. Оба иностранца уставились с сомнением на Домового, что улыбнулся им. — Все хорошо у вас? Чего прячетесь? — Чувствую себя неловко в этом городе. — Растерянно сказал Брукс, раздумывая как бы так сказать все, чтобы подозрения не упали на Волка. — Мы можем побыстрее свалить отсюда? — А что такое? — Удивился Никита, — Ну тут вроде все добрые. — Он растерянно почесал затылок, — Если совсем не в моготу, сейчас поедем, да, поедим, да, если сильно хочешь… Только я не уверен, что мы успеем на поезд, следующий до Уфы. Там они ходят очень по-ебански. Брукс, а ты чего за Яшкина не заступаешься, если не секрет? Он же неадекватный. — Это же просто шутки. — Пожал плечами Брукс, опустив голову, — Пускай играется. — Ну ебать, ты на таком мнении далеко не уплывешь, братец. Яшкина надо крепко держать, а то у него копыта быстро разъезжаются…       Толпа позади Никиты громко заржала. Кто-то кинул бутылку, попав точно в Домового. Тот растерянно огляделся и, резко став серьезным, сказал: — Ахуевшие совсем?! Че молодняк, совсем попутали?! На кого рыпаетесь?!       Брукс с Кертисом растерянно похлопали глазами, уставившись на него. На Никиту вышел грозный бугай под два метра ростом, спортивного телосложения. Тут же грозным басом спросил: — Че, чумазый, проблемки какие-то? — У тебя сейчас будут! — Возмутился Никита, — Че кидаетесь?       Из-за спины бугая раздался громкий ржач. В Никиту кто-то кинул фантики, кто-то окурки от сигарет. Лямкин даже растерялся, не ожидав такой грубости. Волк присмотрелся к толпе. Кроме слишком поддатых молодых мальчиков и девочек, что хихикали, кучкуясь, заметил и знакомые кроссовки. Тут же схватился за Никиту. Едва успел его отдернуть, когда из толпы прилетела очередная бутылка, только теперь уже разбитая, божьим чудом не попав по морде. Лямкина едва удержали от драки и быстро потащили в ресторанчик под громкое улюлюканье поддатой толпы что кричала им в след оскорбления в том, что они слабаки и трусишки. Уселись все за стол. Никита растерянно потер затылок, чувствуя, как сильно он разболелся. Опустив руку под стол, разжал ее. Поразился тому, что на руке осталось несколько капель крови. Сделал вид что все хорошо, вытерев руку об штаны, и, поворковав немного с Волком, принялся есть со всеми. Брукс кратко огляделся. Не заметив как Яшкина, так и Пресса, тяжело вздохнул, все прекрасно поняв. Сам утром учил Никиту не ревновать, а сейчас сам попался.       Робин, уведя Яшкина в туалет, когда тот пожаловался, что его сильно тошнит от выпитого, резко вжал его в дверь кабинки. Яшкин без раздумий кинулся его целовать. Улыбнулся, когда в чужой руке появилось привычное количество купюр. Ценник так и не поменялся. Три тысячи евро. Растерялся, когда ему их сунули в рот, и, резко развернув, вжали в стену. Дима уперся руками в ледяной кафель, прекрасно почувствовав, как штаны свалились на пол, и с трудом сдержал стон, сжав во рту грязные купюры. Закинул голову, растерянно чувствуя, как его начали насиловать. Как непривычно. Как давно этого не было. Взвыл, когда чужая рука схватила его за волосы, приложив мордой об черную плитку, внаглую ебали. Он стоял бесполезным мешком, лишь слегка вздрагивая. Не было больно или неприятно. Сейчас его беспокоила только тошнота. У него все равно не стояло ничего, так что с него спросу мало. Его уже давно не возбудить тем, чтобы ебать. Почувствовав, как в него кончили, шумно выдохнул. Слегка выставил зад, покачав им. Когда по заднице пришелся легкий удар, игриво порычал. — Пиздец, какая задница классная. — Робин прижался к Яшкину сзади, и, положив руки на его живот, поцеловал в шею.       Дима недовольно вытянул обслюнявленные деньги, аккуратно отвел руку с ними в сторону и растерянно, сильно заговариваясь спросил: — Откуда ты знаешь про мою пижамку? — Твоего мужа унизили этой фоткой в нашем чатике иностранном. — Робин достал свой айфон, и, принялся быстро пролистывать сообщения, второй рукой легонько поглаживал член Димы. — Ты у нас частый предмет для обсуждения… Много кто хочет тебя в коллекцию. Давно у нас в лиге не было настолько вольной проститутки… Которой вообще все равно в каком состоянии ебаться. — Я восприму это как комплимент. — Усмехнулся Дима, смотря слегка потерянным взглядом на яркий экран. Прикусил губу, чувствуя, как чужая рука его возбуждала, — Понравилась моя пижамка?       Робин протянул ему айфон, давая прочитать сообщения, а сам довольный целовал его в шею, надрачивая член. Дима облизнулся, увидев свою фотографию в розовой пижамке. Он ее точно кому-то кидал. Ну да… и точно. Роме же. Вздрогнул, почувствовав как повели членом между ягодиц, отвел руку с телефоном и лениво сказал: — Без презерватива не дамся. У меня в штанах еще один.       Горячий швед не стал спорить, натянув уже другой презерватив и резко вошел в него. Дима же стоял как ни в чем не бывало, читая переписку: «Брукси, как тебе захотелось в это свой хер совать???» — Написал абонент с круассанчиком вместо имени.       Следом была та самая фотография, собравшая кучу положительных отзывов, нахваливавшие увиденное. «Да ладно, там есть на что поглядеть» — Ответил уже абонент с орлом вместе имени, — «Особенно когда он обдолбанный»       Следом от этого же абонента прилетела фотография где Яшкин валялся с голым задом в луже собственных отходов жизнедеятельности, явно в самом невменяемом состоянии. Все волосы и вся спина были забрызганы. Судя по тому, что его окружало — это были антуражи квартиры Жафярова. Рука поскользила по тексту, читая мерзостные комментарии о том, что он хорош как шлюха, но больше ни на что не годится. Абонент в виде эмодзи волка тут же написал: «Вы чего тут устроили за праздник маскулинности? Охуели совсем?» «Шлюху не спрашивали» — Прилетело в ответ от разномастных имен, замененных эмодзи. — «Лежать+сосать»       Карие глаза уставились в текст, судя по нику снова упомянули Брукса. «че, как в песне: влюбился в человека, пока трахался со шлюхой???? Пиздец клоунярство)))) Надеюсь этой чмони выдали к красной форме еще красный нос и цветной парик» — Поинтересовался кто-то подписанный эмодзи радостного ковбоя. «У меня с Яшкиным ничего нет» — Ответил абонент с кленовым листиком вместо имени.       Под сообщением наставлено кучу реакций в виде клоунов и смеющихся эмодзи. «Пиздеть поучись, дедушка» — Ответил ему кто-то подписанный как эмодзи змеи.       Следом прилетела уже другая фотография, где Дима лежал в снегу, забрызганным чем-то бледно-зеленым со спущенными штанами, с бутылкой в руке. Снова обсуждение всех достоинств Димы, с шутками про то, что Радулов сильно дохуя ценник ему высокий поставил. Карие глаза читали о том, что ждут, когда Яшкин уже смирится, что он хуйня как хоккеист и уйдет в проститутки. Снова множество сообщений посыпалось в адрес Брукса. «Фу, ладно его выебать и вышвырнуть! А ты с ним еще отношения завел… Блевать охота!» — Написал клевер. «пиздец, я его даже ебать не хочу. его только в формалине утопить к ебаной матери» — Тут же дополнило эмодзи лотоса. «давайте этого уебана отравим паленой водкой» — Предложило эмодзи горы. «Может хватит его оскорблять за спиной?! Как в лицо — так вы все ему улыбаетесь» — Снова влез в полемику волк. «Какие мерзкие поступки — настолько сильно обливать грязью человека, с которым даже не знакомы толком. Да еще и прицепились к тому, кто любит его» — ответил эмодзи луны. «так а че с этим дурачком еще делать?!» — Парировал снова ковбой. «Будто этот наркоша не в курсе, что его все ненавидят. Вы вдвоем наивные сильно, кто бы вы не были» — Ответил эмодзи орла. «А че, ебырь притих?! Ты хоть его с гандоном ебешь, я надеюсь. А то я в Е. без костюма химзащиты ни ногой тогда» — Написала снова змея, собрав кучу реакций подписанных как «100». «эй» — Эмодзи клевера упомянуло в диалоге эмодзи волка, круассанчик, бургер и пазл «а вы как с ним общаетесь после того факта, что он влюбился в это ничтожество чешское» «Так, не оскорбляй мою страну» — Возмутился эмодзи креветки, — «этот обрыган ничо с Чехией общее не имеет» «я вот ЧЕГО ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ если это У Е Б А Н со мной в команде и не выгнать его никак, бля» — Возмутился круассанчик, собрав огромное количество веселых эмодзи. «Меня в этом парне все устраивает. А то, куда он сует свой член — не мое дело. Мы с ним в команде играем, а не в одной постели спим» — Ответил на выпад бургер. «ХА-ХА» — написал лотос, — «ОБОЖАЮ ТЕБЯ» — упомянув круассан, — «ДРУГ БЛЯТЬ ЕЩЕ» «НАСРИ В КРУГ» — Парировал круассан, — «Радулова на вас на всех нет, уебаны, он бы дал вам просраться» «Будь братом — посри квадратом» — Тут же написал абонент подписанный эмодзи близнецов. «ЗАКАРИ — ИДИ НАХУЙ СО СВОИМИ РУССКИМИ ПРИСКАЗКАМИ!!!» — возмутилась палатка. «Не упоминай дьявола в этом чате» — парировал кто-то с эмодзи луны. — «Нам его на льду хватает» «Пиздец, я поддерживаю» — Эмодзи ковбоя упомянуло эмодзи круассана, — «Давайте выгоним это ебанько????» «Ты для кого-то тоже ебанько» — Парировал лотос, — «Вы штатовцы все припиздки немного» «А за такое могу и уебать» — Тут же написал абонент с эмодзи орла. «а ты конкретно такой припиздон. Ты как Радулов, прям — «я ненавижу наркоту!!!» а сам наебенился с ним и ебал его пол ночи)))) Че, сука, думаешь мы не знаем))))» — написало эмодзи змеи. «Мне похуй. Я захотел, я заплатил, я выебал — претензии???? Хочешь, могу тебя выебать. Даже доплачу» — парировал орел. «Гы-гы, опять все посрались из-за этого блядского чеха. забейте, пускай бегает.» — написал кто-то с эмодзи лисы, — «у нас полно других уебков-шлюх в лиге. без них будет не так весело, да????» — Он упомянул кого-то, кто подписан эмодзи волка.       В чате появилась фотография Кертиса, что лежал полностью голый, спящий, судя по фото у себя дома, связанный по рукам и ногам, собравшее очень много эмодзи огоньков и пылающих сердец. «Пиздец, опять дрочить: (» — написал лотос. «Эй» — Ковбой упомянул волка, — «а ты, честная давалка, сколько берешь? я слышал как ты пятерых сразу обслуживал. а видео есть???? для друга спрашиваю!!!!!» «Я тут не причем» — ответил тут же лотос. «жансебади, а я и не про тебя!!! кому ты всрался такой красивый!!! ты уже не с нами, забудь про нас, детка. вспоминай и дрочи, детка, когда Металлург заберет КГ» — написал ковбой, — «А то есть у меня тут грустный казах один. вот спрашиваю» «дорого пиздец берет» — написала палатка, — «копить придется три тыщи лет» «кто тебе виноват, что у тебя контракт двенадцать миллионов» — парировала змея. «зато у алкоголика и наркоши Яшкина девяносто миллионов. Это все Ротенберг долбоеб тупорылый задрал планку. А Казань — ебанашки схватились и платят за это надоразумение на коньках» — написало эмодзи горы. «а Ротенберг тут причем?» — тут же возмутилось эмодзи луны. «не ну Яшкин, когда не бухает, не наркоманит и не ебетется хорошо свои деньги отрабатывает» — написало эмодзи с картошкой фри, упомянув кого-то по эмодзи чайника, — «нас с Р. устраивает» «О, пошли бля наркошу защищать. блевать от вас охота!!!» — Возмутился клевер. «Вы тут же три часа блюете в этот чат. Заебали хуйню писать всякую» — недовольно написало эмодзи креветки. «ДА!!! ЧАТ НЕ ДЛЯ ЭТОГО» — тут же поддержал его бургер.       Яшкин свернул в сторону и посмотрел на то, что Робин подписан в чате как эмодзи леденца. Ничего не писал. На том уж спасибо. Задумчиво отдал телефон, почувствовав, как в него в очередной раз кончили, едва заметно кивнул. Ему стало очень противно, что все так относились погано к Бруксу. Уж к себе-то это ладно. Он и не такое переживал. Уже привык к званию шлюхи. В отличие от Волка, он не был против, что его называют шлюхой. Но за близкого человека ему было обидно. Он подтянул штаны и, застегивая их, прикусил губу, рассматривая шведа, что стоял перед ним, задумчиво завязывая полный презерватив. — Понравился? — Робин кивнул, — Заебись, тогда с тебя доплата. — Да забирай. — Он выкинул презерватив и, достав приличную пачку денег, отлистал еще тысячу евро. Дима облизнулся, и раскрыл руку с мокрыми деньгами. Когда Робин купюры положил сверху, Дима лишь едва слышно усмехнулся. — Никому не говорить? — Яшкин кивнул, — Хорошо, детка.       Он прижался к нему в очередной раз, довольный целуя. Дима медленно сложил купюры к себе в штаны и, шлепнув его по заднице, отправил первым обратно. Сам же умылся и вымыл руки. Задумчиво прополоскал рот. Выпрямившись, уставился на свое отражение. Недовольно покачал головой, разочаровавшись сам в себе. Смело пошел обратно, поправив гордо на себе джерси Магнитогорска. Выйдя, удивленно посмотрел в окно, шагая до нужного столика. На улице разверзлась страшная метель. Наверняка про нее уже раз сорок трезвонило МЧС с предупреждением не выходить на улицу. Но ему было все равно.