Два медведя в одной берлоге

      Горнолыжная база отдыха невысоко в Уральских горах.       Два сорок на часах. Два силуэта стояли опираясь на резные перила своего деревянного домика, разговаривая о своих судьбах. Не пьяные, немного уставшие Дмитрий Яшкин и Брукс Мэйсек первый раз за все время решили друг с другом поделится болью, найти понимание, а не осуждение и придти к тому, что дальше делать и как дальше будет существовать их пара. Брукс уже рассказал свою историю о своих прошлых отношениях, где ему «наставили рога, нагрели как лоха, ободрали как липку» и прочие непотребства, которые только могли пройти с влюбившимся мужчиной. Дима рискнул первый раз рассказать о том, в чем до сих пор сомневался. О своей жене.       Он стоял с сигаретой в руке, решив так показать, что не против чужой зависимости. Сжав ее в пальцах, неумело сделал затяжку. Совсем немного. Привкус был просто отвратительный. Но он не подал вида. Стряхнув пепел, легонько стукнув пальчиком по фильтру, решил не очень уверенно сказал: — Я не помню большую часть жизни. Но помню что она была со мной давно. Я с ней познакомился еще в Чехии, совсем молодой был тогда. Я сделал ей предложение… Это все что помню. Очень ярко помню тот кусок, когда был в СКА. Рома уже посадил меня на наркотики. Я пытался слезть самостоятельно. Она жила со мной в доме. Заботилась и ждала меня. Потом, когда я сдался и упал в руки Ромы, она закатила мне скандал, заявив, что устала меня ждать, что я не пожарник и не следователь. Она увлекается музыкой. Она очень красивая. — Дима сделал еще затяжку уже чуть увереннее. Ему стало немного плохо. Голова закружилась. Он вернул сигарету владельцу, решив, что он лучше с этим справится, — Я помню как она вернулась ближе к весне с Америки ко мне. Как помогала мне. Но она была словно… Против того, чтобы я бросал употреблять. И явно против того, чтобы я спал с Ромой. В общем немного странные отношения. У нее котики есть. Банда целая. Чёрные, беленькие, серенькие, и мальчики и девочки. Все очень классные. Я сказал ей что поеду в Казань. Она сказала что ей некогда и она пока будет жить в Америке. В Казани она так ни разу не была. — А… Что не так? — Я говорил, что я с ней обручился. — Дима повернул голову, сгорбив спину и сказал, — Хорошо. Если официально обручится — то будет штамп. — Он сунул руку в карман, и, достав паспорт, подсветил его экраном телефона, показав пустые странички в паспорте. Ни в российском, ни в чешском паспорте не было ни одной отметки. — Я помню как его ставили. Но штампа нет. Я помню про то, как мы с ней фотографировались, она вечно меня как мамы для одноклассников около клумб фоткала, у нее свой телеграмм канал, где она про музыку и про меня рассказывала. Но у меня ни одной фотографии. Ни одного доказательства. И канала такого нет. Быть может я сошел с ума? — Дима, у меня к тебе плохие новости. — Брукс выдохнул дым тонкой струей и отрицательно покачал головой. — Очень плохие, Дима. Я когда был в Мюнхене, у меня такой же друг был в команде. — Он встал боком и, медленно потушив сигарету об снег, взял окурок в руку, чтобы не забыть его выкинуть, — Мы с ним как-то очень странно и с периодичностью общались. Дима, а что значит «против чтобы ты бросал»? Она хотела этого? — Только не надо мне вдруг сейчас заявлять, что это «тульпа». — Дима нахмурился и отвернулся от него, — Мне мой Ники об этом говорил. Да, выдуманный человек, что существует только для того, чтобы я решил какие-то свои сомнения, чтобы сгладить одиночество. — Голос вдруг стал тише, — а может мой любимый Ники и прав. Она не хотела этого. Она хотела, чтобы я перестал мучаться. А я мучался потому что бросал… Мне было очень плохо. Когда сезон в Петербурге для меня окончился, я остался один. — Он закрыл руками лицо и очень тихо признавался, чувствуя, как его сжирает стыд, — Я думал я сойду с ума от побочек. Меня всего выворачивало. Кости и суставы так сильно болели. Уснуть было очень тяжело. Я мог ворочаться весь день в кровати пытаясь поймать вечно удирающий сон за хвост. А потом проснутся под натуральной гробовой тяжелой плитой. Она прижимала меня всем весом в кровать. И я мог весь день лежать. Страдать, не в силах даже голову повернуть, не то чтобы встать попить или поесть. В какой-то момент я чувствовал страшное одиночество. Мы с ней выбирались погулять. А потом я ей на середине дороги заявлял, что общения стало слишком много и меня тошнит от нее. Я возвращался в квартиру и запирался в спальне. Она хотела мне помочь. Но это надо было только пережить. Пережить моменты, когда ты не можешь пить даже воду, потому что желудок моментально все вытолкнет из себя. А потом переживать моменты когда не в силах в магазине дойти до кассы и начинаешь есть колбасу прямо около прилавка, стыдливо пряча морду. — Ты сейчас в нормальном состоянии. — Рука Брукса нежно прошлась по волосам. — Как ты думаешь, дальше ты тоже будешь это все переживать? — Нади сказала, чтобы я в этом сезоне ее не ждал. У нее какие-то проблемы с документами. Она не сможет в Казань прилететь. Но да, мне дальше будет хуже. — Он всхлипнул честно признавшись. — Это ее идея есть по небольшой дозе. В прошлый раз меня это спасло. Это помогает найти в себе силы подняться с кровати. Нади мне их давала очень осторожно. И следила за моей реакцией. Если мне становилось хуже — все прекращалось. В зависимости время нужды сокращается. Поэтому начинаешь жрать дозы больше чтобы хоть как-то функционировать. В тот раз Нади ловила периоды моей слабости, поднимала меня за счет этого на ноги. Откармливала меня. Поэтому я пришел в сентябре нормальный. — Яшкин опустил руки и, задрав голову, уставился на звездное небо, тихо сказав. — Если она не приедет, а мы уйдем далеко по плей-офф, я окажусь в ловушке. — Скорее всего у нас как обычно не будет шансов. — Брукс осторожно положил руку ему на плечо, — Пообещай мне кое-что, Дима. — Яшкин тут же повернул голову с надеждой смотря на него. — Я приеду к тебе и буду заботится о тебе. Ты уверен в том, что ты сможешь держать себя в адекватном состоянии, если тебя так кормить? — Мы с ней так вылезали из летнего кошмара. В августе уже это все мне не надо было. Я уже отошел от этого и вполне нормально функционировал. — Он вдруг пожал плечами и сказал, — Но мы угрохали на это все лето. Я не думаю, что тебе стоит в это влезать. Я сам в это влез. И я сам должен вылезти из этого. — Дима, — Брукс приобнял его и, повернув к себе, прижался к нему. Запустил руки в волосы, с улыбкой смотря на него, — ты делишься со всеми счастьем. Ты делишься со всеми хорошим. Вкусным. Приятным и добрым. Но почему-то у тебя привычка переживать проблемы в одиночестве. Раз ты протянул мне кольцо и раз я на него согласился — будем из всего вылезать. — Он наклонился к нему и прошептал, — У меня есть надежда, что если я брошу курить, разберусь с мелкими проблемами и займусь наконец здоровьем, то и таблетки мне не понадобятся. Быть может и с тобой так же будет. Я не оставлю тебя одного с твоими проблемами. Пообещай мне делится со мной всем, что с тобой происходит, а не только хорошим. Если бы не ты — мы бы сейчас тут не оказались. Ты посмотри сколько счастья у мальчишек в глазах. Я первый раз Волка вижу таким. Он стал спокойным, с ярким и колким сарказмом, и он больше не ведет дневник. Он сказал мне однажды, что дневник это способ проживать плохое, никому не портя настроение своим нытьем. Но он к нему не притрагивается уже долгое время. Хотя возможность вести его есть всегда. Посмотри, как счастливы Артур с Володей. Они стояли и хохотали, что зарядили телефоны еще в поезде и даже ниже девяноста процентов зарядка не ушла. Наша прогрессивная молодежь и не смотрит в телефон. А еще… я благодарен тебе, что ты нам двоим дал эту возможность побыть друг с другом. — Я даже даю тебе право вернуть мне это кольцо и уйти, если вдруг я тебе не подхожу. — С улыбкой сказал Дима, положив руки на его спину, прижимая его к себе, — Мы признаемся друг другу в любви, а сами даже ни разу за сезон не сели и не поговорили так. А вот наша соседняя парочка только этим и занималась. — Они же явно дольше друг с другом, чем мы с тобой. Ты у меня выгуливался где хотел. И с Сашей, и с Ромой, и Кертисом, и кого только у тебя в постели не было. Меня каждый раз отдергивали и просили не лезть. Сейчас я чувствую, что достаточно крепко стою на ногах, и могу смело тебе сказать, что я не боюсь отношений с тобой. Да, Радулова все еще боюсь. Но в остальном — я готов к твоим заебам. Тебе не нужна будет Нади. У тебя буду я. Когда мы вылетим после первого же раунда в плей-офф, я поселюсь у тебя и буду выхаживать тебя. — Он улыбнулся, увидев счастливую улыбку на лице Димы. — Так то лучше. Нам тоже пора сидеть и болтать до утра о том, что было в наших жизнях. Да, мы встретились с тобой с переломанными судьбами, вдвоем зависимые, криворукие снайпера, в чем-то где-то чего-то боящиеся. Но раз уж мы тонем вдвоем, вылезать тоже будем вдвоем. Вдвоем из многих бед можно вылезти. Меня вытащил с болота Волк и научил меня жить заново. Я достаточно крепко стою на ногах. Я предлагаю тебе себя. Хватайся за меня и доверься мне — я вытащу тебя из болота. Пускай мне все в лиге сказали, чтобы я не лез к тебе — я не боюсь.       Дима шумно выдохнул и тут же поцеловал его. Жадно впился поцелуем, прижав его к себе. Брукс обвил руками его шею, вжавшись в него. Они стояли и целовались друг с другом довольные. Услышав, как из Димы вырвался едва слышимый стон, Мэйсек тут же отпрял от него. Крепко схватив за руку, пошел в дом. Яшкин, едва успевая за ним, на ходу скинул с себя куртку и обувь следом за верхней одеждой Брукса. Они беззвучно прошли по скрипучей лестнице и пронырнули к себе в комнатку. Диме было не до того, чтобы дверь закрывать. Только прикрыл ее. Кто проснется от них, тот сам виноват. В очередной раз целуясь с Бруксом, повел его очень осторожно по полной темноте до кровати. Завалив его, быстро залез сверху. Торопливо разделся, шумно и тяжело дыша. Ледяные руки Мэйсека проскользнули по теплому телу Димы, и быстро расстегнули его штаны и скользнули внутрь. Дима громко простонал, уперевшись руками около его головы, кусал губы, любуясь им, пока чужие руки надрачивали ему. Он стянул с Брукса остатки одежды, позволив ему забраться на кровать подальше. Нежно и заботливо подложил под больную спину мягкие подушки и, улегшись между ног, заглотил чужой член, с большим удовольствием его отсасывая, наслаждаясь довольными стонами Брукса. Медленно отстранившись, соблазнительно облизнулся, хитро улыбнувшись, и, заскочив на него, вжал в кровать жадно впился поцелуем в шею. Громкий стон полный удовольствия раздался среди тишины ночи. Крепкая рука схватила Диму за задницу, прижав к себе. Брукс приподнял бедра и вошел в него. Яшкин выгнул спину. Стон в очередной раз соскользнул с покрасневших влажных губ. Им не хватило и часа вместе и двух. И никаких таблеток не надо было. Уснули в обнимку ближе к утру.       В домике началось утро в районе семи часов. Кертис беззвучно вылез с кровати. Повернув голову улыбнулся. Дрова подкинули совсем недавно. Огонек увлеченно поглощал древесину. В комнате было тепло. Волк побрел умываться и приводить себя в порядок. Причесался и побрился, даже не смотря в зеркало, что висело в ванной над раковиной. Вернулся в спальню. Задумчиво потрепав влажной рукой темные волосы, остановился около кровати, с улыбкой смотря на Никиту, что крепко спал на краю кровати на спине, прикрыв лицо рукой, довольно посапывая. Прикусил губу и провел взглядом по его телу. Футболка задралась, оголив впалый живот. Кертис растерянно посмотрел на свои руки. Положив пальчики на маленькие пуговки, расстегнул сам пижамную рубашку. Улыбнулся сам себе, уверяя, что ничего плохого не случится. Залез словно котик на кровать. Усевшись на колени около Никиты, приподнял футболку и мягко провел рукой по теплому телу. Склонившись к нему нежно поцеловал в шею. Рука Никиты легла на спину. Кертис неуверенно залез на него и немного поерзал, чем почти сразу же разбудил.       Никита раскрыл сонно глаза. Полумрак за окном только начал проходить. Его взгляд наткнулся на великолепную картину того, как Кертис медленно стягивает с себя пижамную рубашку, оголяя свое тело перед ним. Тут же приподнялся на руках, шумно дыша. Кертис прильнул к нему и впился в него поцелуем.       Громкий стон разбудил Володю. Галкин шумно вздохнул и уставился в потолок. Повернул голову, уставившись на распахнутую дверь. Сам же виноват. Поднялся с койки, спрятавшись в тяжелое теплое одеяло. Захлопнул свою дверь и рухнул спать обратно, укрыв заодно и голову подушкой. Громкие стоны с открытой двери разбудили и другую парочку, что едва успела поспать четыре часа. Яшкин не стал долго церемонится, пользуясь утренним преимуществом, и разбудил Мэйсека тем, что стал надрачивать ему. Вскрикнул, когда крепкая рука схватила его за волосы и завалила на живот. Тут же приподнял задницу, и сорвался на довольный вскрик, сжав в руке простыни.       Отправив Кертиса с Димой мыться, Брукс с Никитой, встретившись на выходе из своих комнат, с улыбками переглянулись и отбили друг другу пять, отправившись вниз. Никита им приготовил кофе, а Брукс вывалил на две тарелочки остатки от ужина. Кто первый встал, того и еда. Они успели вдвоем поесть, с улыбками переговариваясь о том, как у кого закончился день и начался новый. Никита с большим удовольствием и любопытством слушал о новой позе, уже мечтая ее опробовать, облизнул пальцы доедая пюре руками. Брукс же торопливо все запихав, подождал, пока Никита доест. Вдвоем облизнули тарелки и издали тихие смешки, сложили их в посудомойку, сделав вид, что их так никто и не кормил, сделали печальные лица. Никита вытянул руку и указал на просторную футболку СКА, что явно Бруксу очень шла, и улыбкой спросил: — В следующем сезоне тебя там будем видеть? — Надеюсь нет. Это просто Дима мне дал. — Он провел рукой по синей ткани, признавшись. — Она очень приятная к телу. А что написано, так без разницы. — А ты в приметы не веришь? — Поинтересовался Никита, — Я вот в юности мечтал в сборной России играть. Нечетко сформулировал свои желания и попал в состав к нему. — Никита указал на футболку. — А потом выясняется, что я как защитник обязан забивать. А что тогда обязанность нападающих? — Я не знаю. — Брукс рассмеялся, — У меня обязанность была очень простой — добежать до ворот, желательно не упав по дороге. У Ширы обязанность была в принципе стоять на коньках и не падать. Справлялся он с ней не часто.       Они вдвоем громко рассмеялись. Услышав шаги, сделали вид, что никто ничего не ел. Брукс подпер голову рукой, с улыбкой смотря на яркий засос на шее Никиты. Опустив взгляд, уставился на ярко-красный след от зубов на руке. А вчера его не было. Опять маленький зубки точил. Лямкин же обе руки положил на стол, нежно обхватив длинными пальчиками кружку, смотрел на пейзаж за Бруксом. Там медленно светлело небо. Услышав знакомые шаги, сказал: — Пошлите закат встречать? — Ты предлагаешь нам весь день просидеть просто на горе? — Усмехнувшись спросил Яшкин, войдя первый через арку, тут же свернул и пошел до кофеварки. Поставил две кружки. — Или мы может все-таки пойдем рассвет встречать? — Ну можно и так. — Он повернул голову и улыбнулся.       Кертис, одевшись в два слоя одежды и флисовые клетчатые штаны, поправив капюшон черной худи, вошел следом за Яшкиным. Обойдя стол, он встал за спиной у Брукса, и, наклонившись шепотом что-то сказал на ушко. Брукс тут же кивнул, и так же шепотом ему что-то сказал на ушко. Кертис издал удивленный вздох. Мягко потрепав Брукса по волосам, встал сзади Димы и мягко обнял его, уткнувшись мордочкой в спину. Вытянув ручку через него, утащил свою кружечку с кофе и уселся рядышком с Мэйсеком. Яшкин поставил свою кружку около Никиты. Порывшись в сумке, высыпал перед мальчишками разнообразные конфетки. Опустившись на стул, подогнул ногу. Положил голову на плечо Лямкину и сказал: — Ребят, я так рад тому, что мы сейчас тут с вами. — Правда что-то мне подсказывает, что дети с нами точно не выспятся. — Усмехнулся Лямкин и сделал несколько глотков кофе. Увидев, как Брукс слегка покраснел и отвел взгляд, с радостью сказал, — Да-да, вы хоть бы дверь закрыли. Стонут они там вдвоем довольные.       Кертис счастливо зажмурился, легонько почесывая Мэйсека по приличной щетине, пока тот сидел слегка улыбаясь, размешивая в кофе сахарок. — А потом мы разбудили их. — Никита изящно взмахнул рукой и уперся ей в плечо Яшкина, легонько пихнув его, — Так-то, сучки! — Бля, ну как же ты красиво стонешь. — Вдруг сказал Дима, и сделал несколько глотков, — Бля, прям я не могу…       Брукс сдался, громко рассмеявшись. Ребята его подхватили, посмеявшись вместе с ним. Они подняли кружки с кофе, звонко отбив их сделали несколько глотков горячей бодрости. Кертис облизнул губки и издал громкий соблазнительный стон. Дима тут же взвыл в ответ и сказал: — Немедленно прекратить! Запрещено. — Он тут же уставился на Брукса, — Вот чего ты так не можешь?       Мэйсек наклонился к Волку, заинтересованно послушав что он скажет. Ручка Волка спряталась под стол и через несколько секунд с губ Брукса сорвался довольный стон. Он тут же в ответ легонько хлопнул в ответ Кертиса и тот тут же укусил его за руку. Брукс жалобно заскулил, вытянув руку и сказал: — Домовой, твоя кошка меня кусает. — А ты его не провоцируй. — Она меня обижает. — Парировал Брукс. — Хватает меня… за такие места, за которые хватать нельзя… — Ну это твои проблемы. — с улыбкой сказал Никита, и, оперевшись рукой о плечо Димы, сделал несколько глотков, — Хорошая котя. Голос.       Волк, облизнув губки, закинул голову и издал звуки, похожие на щебетание. Брукс с Димой удивленно уставились на него. Никита счастливо улыбнулся, и с благодарностью кивнул. — Бля, а че моих команд уже перестал слушаться, все, пиздец? — Заинтересованно спросил Брукс. — Кертис, а ну голос. — Пошел нахуй. — Тут же ответил ему Волк и, при попытке ему пригрозить пальчиком, тут же снова впился зубами в незадачливого немца.       И снова хохот. Они допили кофе, и, посовещавшись, пошли одеваться, оставив молодежь досыпать в тишине и спокойствии, завесив у каждого в комнатке плотные шторы, чтобы сохранился мрак. Тепло оделись, оставили обе пары ключей на крючках. Назначили Волчонка ответственного за хранение ключей. Закрыли дом и встали на террасе, оглядевшись о том, куда идти. Дима с Бруксом уставились на то, как Кертис, надев на руки плотные перчатки, сверху надевает черные варежки с мандаринками. Дима тут же спросил: — У тебя ж вчера розовые были… Такие… с ленточками. — Это мне жена Трямкина связала. У меня их большая коллекция. С собой четыре пары. Я в районе пятнадцати лет руки отморозил. А один раз отморозишь — и навсегда. У меня теперь всегда руки мерзнут. Могу даже в плюс пять с покрасневшими руками придти.       Он поправил черную шапку, быстро спустился по ступеням и протянул руку назад. Никита тут же схватился за нее, идя следом за ним хвостиком в разных перчатках. Дима с Бруксом пошли за ними в другую сторону от администрации базы, взяв друг друга под руки. Небо медленно светлело, превращаясь из чёрного полотна, усыпанного миллионами звёзд, в тёмно-синее, на котором не было ни единого облачка. Они вчетвером шли по лесу, вдыхая свежий утренний воздух, слушая пение птиц и наслаждаясь тишиной. Вокруг высились вековые сосны и пихты, а на некоторых деревьях были повязаны разноцветные ленточки. Рыхлый и белоснежный снег хрустел под ногами. Дорога стала подниматься в гору, и вскоре они увидели горные подножья. По мере того как они продвигались вперёд, пейзаж раскрывал свою красоту. Деревья становились всё реже, появлялось больше кустарников. Наконец, они подошли к краю горного обрыва. Яшкин, поражённый любопытством, шёл впереди всех, а Никитка крепко держался за его пуховик, чтобы в случае чего успеть поймать этого «любопытного», которого опять копыта не удержат.       Они вышли на небольшую площадку, расчищенную на горном хребте. Площадка была огорожена высокими перилами. Все четверо облокотились на них и заворожённо смотрели на утренний пейзаж.Перед ними расстилалось широкое подножие гор, и они видели свою длинную дорогу. Ближе к горизонту виднелся сам Челябинск. Долина медленно наполнялась солнечным светом. Через некоторое время горизонт вспыхнул яркими красками, предвещая скорое восхождение небесного светила. На светлом небе звёзды были едва различимы. Дима, увидев, как полетела звезда, загадал желание, и зажмурившись крепко-крепко, беззвучно выдохнул теплый воздух из легких, выпустив свое желание на исполнение. Открыв глаза, счастливо улыбнулся. А вот и солнце появилось из-за полыхающего горизонта, медленно поднимаясь освещало свои владения.       На улице не было холодно. Стоял полный штиль. Теплый выдыхаемый воздух медленно растворялся. Каждый поцеловал своего возлюбленного и, посмотрев на просветлевшее небо, с улыбками переглянувшись, отправились по протоптанной тропке обратно. Уже ближе к домику пошли разговоры о том, чем же они будут завтракать. Все с радостью согласились на предложение Димы плотно позавтракать. Вернулись к домику. Яшкина отправили с Кертисом готовить все нужное. Никита с Бруксом отправились за поиском места, где можно что-нибудь будет приготовить. Даже нашли такое недалеко от домика. Большую специально оборудованную зону. Пока дрова натаскали, пока до углей из сожгли, пока порядки навели, прочистив тропинку. Пошли вдвоем в дом отогреваться, а Кертис с Димой вдвоем встали жарить мясо, обсуждая какие-то бытовые мелочи. Яшкин прихватил с собой бутылочку пива, довольный похлебывая его. — Дима, скажи мне, а у Артура с Аней все хорошо? — Спросил Кертис, усевшись на небольшой заборчик из кирпичей, болтая ножками, спрятав руки в карманы пуховика. — Да. — Без раздумий согласился Дима, наблюдая за жарящимся на шампурах мясе, что мариновалось всю ночь, а сейчас пахло очень и очень вкусно, вызывая обильное слюноотделение, — Когда мы разговаривали с Лизой по поводу твоего Никиты, она мне сказала о том, что Анья ей высказала желание сама побегать в свадебном платье. Мой Лягушонок явно думает над этим предложением. Немного сомневается. Представляешь, он боится, что она ему откажет. — Такой страх всегда есть. — Согласился Кертис, рассматривая Диму, — У меня к тебе коммерческое предложение. Никита у меня нищий, как церковная мышь, так же как и твой Брукс. Может мы с тобой… поможем им? У Артура очень маленькая зарплата. Он с ней будет собирать на квартиру до старости. А вдруг им захочется лягушат завести… — Кертис слегка повернул голову, — Предлагаю нам с тобой вложится напополам, купить им квартиру на свадьбу. А пока… может предложить им вместе пожить. — Ну они со мной же живут долгое время. — Дима задумался, — Хорошая идея. Мне нравится. У меня зарплата побольше твоей, так что будет честно, если и моя доля будет больше. — Он сделал несколько глотков с бутылки, и, опустив голову, носом кроссовка начал выбивать снег, словно лошадка, — Кертис, не хочу я свою Жабку отпускать любимую. Я… — Он растерялся, не в силах даже закончить предложение. — Я понимаю, Дима, что тебе будет очень одиноко. И что Артур изначально у тебя поселился в доме, потому что ты не переносишь одиночество. — А ты… — Он повернул голову, — Никите не хочешь помочь? — Я предлагал ему. Он отказался. Сказал, будет из всего сам вылезать. Он даже отказывается у меня деньги на проезд брать. Я понимаю его позицию и не спорю с ним. Скоро ему зарплату дадут, он хоть в отель получше перебраться сможет, если захочет. — Кертис, я… — Яшкин опустил голову, шумно вздохнув. Отрицательно покачал головой и принялся обкусывать губы, раздумывая над его предложением. Волк с непониманием смотрел на него, уперевшись руками в розовых варежках в ограждение, сидя словно птичка на ветке. — Я верю, что им так будет лучше. И мне придется его однажды отпустить. Но я боюсь просто делать это. Так, пока они у меня живут, у меня есть возможность о них заботится и себя в руках держать. Да, я спрошу у него как-нибудь, хочет ли он этого. И не стану спорить, если он скажет, что хочет где-то в другом месте пожить. Но я просто за себя боюсь. — Он повернул голову и сложил руки на груди, — Кертис, честно, я просто боюсь. Мы с Бруксом вчера поговорили… о Нади. — Волк замер, изумленно уставившись на него, — Да. Брукс сказал о том, что побудет со мной, если вы проиграете первый раунд и закончите на этом сезон. А что если нет? — Я тоже так Никите пообещал. И мне тоже кажется, что в этом году так не получится. Нас божьим чудом развела удача разминуться с вами. У нас одна проигранная игра, у вас еще одна выигранная, и мы бы столкнулись друг с другом прямо в первом раунде. Но нам повезло и мы встали дальше друг от друга. А что вы с Бруксом обсуждали о твоей жене, если не секрет? — Я рассказал о своих сомнениях. — Он в очередной раз повернул шампуры, и, взяв бутылочку с пивом, сделал несколько глотков. — Сашка мне как-то говорил о том, что я ее выдумал. Но нет. Она же реальная. — Дима остановил взгляд на лесах впереди себя. — Я кому-то о ней говорил. И кто-то даже сказал, что видел ее. Что знаком с ней. Я не могу вспомнить кто.       Кертис нахмурился, смотря на него. Засомневался, признаваться ли в этом. Решил сначала поинтересоваться: — Так для тебя она живая? — Да. Я со своими мозгами не первый день живу. И я сомневаюсь, что мне хватит мозгов выдумать себе человека.       Кертис опустил голову, болтая ножками. Он давно думал над тем, как бы сказать Диме о происходящем. Надеялся, что этот вопрос не всплывет на повестке. Он с октября пытался решить дилемму несуществующей жены. И когда Яшкин был увлечен Радуловым, было гораздо легче. А тут Дима ощутимо стал слабым и нуждающимся в помощи. Он явно не просто так задумался о том, что у него была жена. Что-то натолкнуло его на эту мысль. Он решил пока не признаваться в том, кто Диме сказал о том, что жена была. Просто пока не хотел портить ему настроение. Но они обязательно об этом поговорят. Сейчас он в этом точно не нуждается. Он окружен заботой и вниманием, и если сейчас узнает от человека, которому доверяет о том, что жены никогда и не было, это явно может его в плохое расположение духа ввести. Чуть позже он признается во всем. Чуть позже раскроет рот и расскажет про то, что знает что Нади никогда и не было. И самое главное удержать в руках повод, не дав Диме сорваться, и напомнить ему о том, что он больше не один. Он просто больше не нуждался в своей выдуманной жене.       Из слов Ромы и самого Димы, а также утренних перешептываний перед походом к горному склону, он примерно понимал, что Дима прибегал к помощи «жены», только когда оставался один и слабый. Но сейчас уже явно такой ситуации не получится. Не должно, по крайней мере. Серые глаза остановились на руках. Он тут же улыбнулся. У него не тряслись руки. Кертис медленно обвел языком губы и тихо спросил: — Дима, можно я у тебя кое-что выясню? А то у меня догадки не сходятся. — Конечно. — Он сделал несколько глотков пива. Поворошил угли и, сняв один из шампуров, отвел руку в сторону, давая мясу остыть. Он явно не дотерпит ждать еще так много времени, пока все приготовится. — Я тебе доверяю. Задавай любой вопрос. — Ты замечаешь свои изменения в отношении к алкоголю? — Карие глаза тут же уставились на него в ответ. Яшкин нахмурился, явно не поняв вопроса. — Ты сначала совсем не пил. Потом чем хуже тебе морально становилось, ты больше пил. А сейчас ты на какой стадии? Тебе хочется пить? — Нет, я пью за компанию. Уже скорее по-привычке. Просто чтобы Никите не было одиноко. Я не хочу пить. Меня все устраивает. Меня не тянет к бутылке. Но если сильно перебрать эта часть меня все равно протянет руку и схватится за бутылку. Мне не нравится. — Он сделал глоток пива, и, вдруг усмехнувшись, замер, увидев улыбку на лице Волка. — Да, я сам только что понял как странно говорить, что я тут почти трезвенник, и при этом стоять в этот же момент пить. Нет. Ну я себя прекрасно контролирую. Хочу — пью, хочу — не пью… — А ну ты всегда хочешь, поэтому пьешь. — Ты за своим алкашом следи. — Парировал Яшкин.       Отставив бутылку с пивом, впился зубами в сочное мясо и, стянув кусок с шампура ртом, тут же принялся счастливый его жевать. Предложил и собеседнику. Кертис аккуратно стянул небольшой кусочек рукой и, закинув его в рот, довольный сидел и жевал. Они шумно и довольно выдохнули. Волк поднял взгляд над Димой, и, замерев, уставился вперед. Яшкин тут же обернулся, уставившись на домик. Никита, вывалившись с окна, вскрикнул: — Жрете, пидорасы?! — Нет! — Вскрикнул Яшкин, спрятав шампур сзади. Волк тут же стянул еще кусочек. — Пиздишь, падла! — Вскрикнул Лямкин. — Пизжу! Но я не падла!       Кертис громко расхохотался, и счастливо прикрыл руками лицо, едва не подавившись. Они быстро стянули оставшиеся кусочки и тут же запихали их в рот, чтобы не пришлось делится с остальными. Пару минут удовлетворённые собой жевали сочное мясо с аппетитной корочкой. Волк, облизнул губы уже было приоткрыл рот, но, увидев шагающего к ним Артура, тут же сказал: — Смотри кто к нам скачет. Лягушонок твой проснулся наконец.       Дима тут же улыбнулся, увидев своего мальчишку. Артур отбил пять Диме и залез на заборчик рядом с Волком. Судя по виду накинул пуховик на то, в чем спал. Сладко зевнул и опустил на глаза солнечные очки, скрывшись от утреннего солнца. Время — ровно семь утра. — Я на вас обиделся. Вы можете молча спать друг с другом? А то прям аж кричите. — Я первый раз столько кайфа поймал, так что там вообще не вариант было. — Он рассмеялся. — Нам было некогда дверь закрывать. Там времени впритык. Артур, а мы тебя обсуждали. — О боже, жуть какая. — Взвыл Артур, — Можно я не буду знать о том, что вы во мне обсуждали. А то… Зная вас ничего хорошего. — Мы уже все видели и нам все понравилось. — Тут же ответил Волк. Они тут же рассмеялись, увидев, как Артур раскраснелся. — Мы не про это рассуждали. А что у тебя с Лягушечкой происходит? — Давайте я вам скажу, но по-секретику? После того как приедем, пойду за кольцом. Вы меня все на правильные мысли подталкиваете. Но я все равно побаиваюсь делать это шаг. — Он болтал ногами, — Ребят, дайте мне правильное направление. Я хочу… Хочу согласится на предложение Брукса. — Какое?! — Синхронно удивились они. — Уехать в НХЛ. Мы говорили с Билялетдиновым после последней игры. Он сказал, что со мной контракт не будут продлять. — Он шумно выдохнул, — Моя родина отказалась от меня. Я не хочу уходить. Но… — Только ты сам знаешь как тебе будет лучше. — Тут же сказал Кертис, — А еще мы тебя поддержим. В Канаде точно один не останешься. — Да и к тому же нет никаких шансов, что Билялетдинов останется нашим главным тренером и дальше. Кертис прав — сам смело решай. Можешь пока подождать после сезона когда там Американский рынок откроется, побродить там, и решить стоит ли оно или нет. А ты в Казани не хочешь остаться? — Я в любом случае останусь в Казани. Буду приезжать сюда летом, если смогу. Татарстан это моя родина. Мой родной язык, мои корни. Моя душа. У меня тут вся родня, родители. Я бы хотел однажды обзавестись своей квартирой… Мы с Аньей посмотрели ради шутки цены на те дома, знаешь, которые позади арены… Ну эти, которые москвичи настроили. — Волк слегка приподнял брови, смотря на Диму, и тот, явно задумавшись, кивнул. Надо будет не забыть. — Но там ахуеть как дорого… Миллионов под тридцать квартиры стоят, какие я хочу…       Пока дожаривались остальные шампуры с мясом, двое старших расспрашивали младшего о том, что он хочет, и Артур с радостью делился своими задумками. Прихватив шампуры, Дима пошел с Артуром в дом, оставив Кертиса с тем фактом, что ему придется как-то потушить мангал.       Ввалившись в дом, Дима поочередно вытянул руки с важным грузом, позволив Артуру стянуть с него верхнюю одежду, пошел быстрым шагом на кухню. Сложив шампуры на большую тарелку и с улыбкой принялся сервировать стол, стараясь игнорировать голодные взгляды сидящих. Через пару минут вернулся Волк. Вдвоем было все гораздо быстрее. Они накрыли на стол. С радостью открыли себе по бутылочке с пивом и, наедаясь свежим вкусным мясом со свежими овощами, заедая горячей картошечкой, посыпанной свежим укропом, обсуждали всякие глупости, громко хохотали. Никита предложил аккуратно всем по стопочке ледяной. С трудом уговорил Диму на стопочку. Кертис с Бруксом решили не оставлять в одиночестве, тоже согласившись выпить. Володя решился с ними. Артур остался в гордом одиночестве и стопочки отбил стаканом с безалкогольным пивом. Все синхронно выпили. Тут же закусили. Дима тут же закрыл бутылку, и, сказав, что им еще в поезде ехать с этим запасом, отправил бутылку обратно в морозилку. Поев, они пошли наверх одеваться на природу. Брукс остался наводить порядки. Растерянно пошатнулся. Хорошо его развезло с выпитого. Шумно выдохнув, уже двигался медленнее, чтобы не завалится нигде. Сложив всю посуду в посудомойку, пошел наверх. С улыбкой зашел в комнатку и остановил взгляд на Диме, что натянул термобелье и уже застегивал штаны. Сделал несколько шагов к нему и принялся целоваться. Дима схватился за него и, крепко прижал его к себе. Тут же отпрял и приложил руку уже ко лбу. Тихо прошептал: — У тебя температура… Как ты себя чувствуешь? — Нормально. Я в порядке. Она так и будет долгое время. — Увидев сомнение у Димы тут же сказал, — Ну спроси у Волка.       Дима закинул голову и вскрикнул: — Волчара!       Через минуту раздался громкий смех и топот. Кертис заскочил с двух ног, подтянув по дороге штаны, в комнату. Никита погнался за ним. Дима протянул руки с легкостью поймав Кертиса, тут же прижал к себе. Волк прижался к нему, обхватив и руками и ногами, уткнув холодный нос в шею. Дима вздрогнул шумно выдохнув. Брукс обнял сзади Никиту, не дав ему дотянутся рукой до Волка. — Не обижай маленьких! — Тут же возмутился Яшкин. Прислушался к ощущениям, нежно придерживая Волка. Мышцы на руках с легкостью выдерживали его. Он задумался и спросил, — Брукс как остаток болезни проживает? — У него температура сохраняется, но при этом он нормальный в остальном. — Кертис вытянул одну руку и прижал маленькую ручку к горлу. Потрогал сначала его. Следом переложил руку на лоб. Брукс растерянно похлопал глазами, — Он до вечера такой ходить будет. У него в районе тридцати восьми. Но все хорошо будет. — Он тут же жалобно мяукнул и дёрнулся, отпихнув руку Никиты от себя. — Не трогай. — А ты хвостик носишь? — Заинтересованно спросил Дима, засмотревшись в серые глаза, вдыхая приятный аромат его одеколона, — Серенький? — Да, длинный такой. — Тут же улыбнулся Волк, — И ушки у меня есть. — Он повернул голову, — Можно я ему похвастаюсь?       Никита, с довольной мордой вжимался в плечо Брукса, что чесал его за растрепанные волосы, второй нежно приобнимая. Лямкин довольный кивнул и замурчал, как котик, когда рука Мэйсека почесала его по легкой щетине. Кертис сунул руку в задний карман Никиты, вытащив свой айфон. Прижался к Диме и шепотом спросил: — Не тяжело? — Нет, но толи ты тяжелее стал, толи у меня руки слабые. — Дима с любопытством смотрел на то, как он одной рукой набрал пароль из восьми цифр, тут же улыбнулся. Дата рождения Никиты. — Кертис, ты очень красивый.       Волк счастливо улыбнулся ему в ответ, и, порывшись в галерее, показал ему одну из фотографий, сделанных у него дома. На черных волосах и правда были ушки. На фотографии Кертис очень изящно изогнулся, словно и правда хвастаясь своим серым хвостом. Дима шумно выдохнул и облизнулся. Волк тут же свернул галерею и, спрятав телефон обратно в чужие штаны, склонил голову, любуясь Никитой. — Брукс, ты его сейчас задобришь, он опять ластиться ко мне будет. Это запрещенный прием, не делай так. А то вечером мне придётся с этого начинать. — У меня к вам предложение… — Усмехнулся Никита, — А может мы… Вниз пойдем? Там такой диван удобный. Все в четвером поместимся. — Ты же понимаешь, что если рядом со мной ляжет Волк и начнет вот… Со всей силы получать удовольствие, я ж не удержусь и тоже захочу. — Усмехнулся Яшкин, — Не ревнуешь? — Больше нет. — Никита улыбнулся, — А ты ревнуешь? — Ревную… — парировал Яшкин, — Не складывай на моего канадца слюни. Иначе я на твоего канадца сложу.       Брукс удивленно посмотрел на Никиту. Склонил голову, прислушался к шепотом заданному вопросу. Неуверенно кивнул. Никита выпрямился и, схватив Брукса за футболку, притянул к себе и начал жадно его целовать. Дима растерялся, но, когда Кертис прильнул к нему, тут же стал не против. Одной рукой прижав Волка к себе, вторую запустил в черные волосы, жадно его целуя. — Пиздец. — Констатировал Володя, — Жаба, иди сюда, посмотри че тут происходит.       Раздалось шлепанье босых ног по полу. Артур встал рядышком с Володей и издал удивленный вздох, растерянно смотря на то, как Никита целует Брукса, а Волк — Яшкина. — Ну как обычно, блять… — Артур упер руки в бока и сказал, — Время — девять! Можно вот это вечером и за закрытыми дверьми этим заниматься?!       Никита медленно отстранился, и, улыбнувшись, сказал: — Яшкин, ты его так научил целоваться?! — Нет, он меня на это соблазнил. — парировал Дима и наклонившись едва слышно сказал, — Спасибо, Волчонок.       Кертис кивнул и слез с его рук. Подтянув снова штаны, накинул на голову капюшон и сказал, смотря на мальчишек: — Чем заняты?! Мы-то оделись. А вы-то нет. Мы сейчас уйдем без вас.       Мальчишки тут же разбежались по разным сторонам. Брукс слегка покраснел и сказал: — Пиздец с тобой неудобно целоваться. Ты сильно высокий для меня. А тебе с Волком удобно?       Никита кивнул и гордо пошел к ним в комнату прихватив своего мальчишку. — Я не против. — Улыбнулся Яшкин и с размаху шлепнул Брукса по заднице. Тут же в ответ получил по морде. Они начали драться, похватав свои вещи. Дима схватил Брукса и, свалив на кровать, побежал быстро вниз, вскрикнув, — Кто последний, тот ужин готовит!       Кертис тут же выскочил из комнаты и проскочил мимо, пихнув внаглую Диму в плечо. Мимо пробежали Володя с Артуром, заскочив на перила, синхронно поехали вниз. Брукс отдернул Яшкина назад за штаны и захлопнул заодно перед ним дверь. Тут же взвыл, увидев, как Никита быстро удирает вниз по лестнице от него. Пока до Димы дошло, что он опять остался в дураках, снизу раздался громкий хохот. Дима пришёл последний и развел руками, дав над ним посмеяться. Уставился на пару сапожков, что перед ним поставил Брукс, сам стоя в таких же. — А я не умею на этом кататься. — А мы научим. — Гордо сказал Володя, расстегивая чехол.       Вытянул осторожно две пары лыж. Брукс пнул Диму, заставив его выпрямить спину. Прикинул и одни, и вторые. Артур вытащил красивую расписанную доску в сине-фиолетовых цветах. Галкин достал следом свою в бело-красных цветах. Сложил чехол на полочку. Все пятеро уставились на Яшкина, что даже не знал как странную обувь застегивать. Брукс уселся перед ним на колени и принялся завязывать шнурки. Никита с Волком же стояли с улыбками переглядываясь. — А вы что, гордые сильно? Так пойдете? — А нам пары не досталось. — Никита протянул Кертису его две пары перчаток и варежек. — Мы займем у девочки и заодно попросим нам лед после обеда расчистить. Давайте бегом, мы первые пойдем.       Они ушли вдвоем за ручки. Галкин потоптался в красивых сапожках, что явно были расписаны в той же тематике, как и доска. Задумчиво осмотрел Диму и спросил: — На лыжах или на сноуборде? — На лыжах. Я с любимым буду. — Мои соболезнования. — Расхохотался Артур и, прихватив свою доску, пихнул Галкина вперед, — Давай, погнали, бабки старые потом доковыляют.       Брукс поднялся и потащил за собой Диму, вручив ему обе пары лыж и палки к ним. Банда пошла через калитку по протоптанной тропинке вниз, через лесочек, до администрации. Слышались песни и разговоры с домиков снизу. Дети бегали кидаясь друг в друга снежками. Никита вывалился первый с домика администрации волоча за собой тяжелую доску, на которой были нарисованы птички, сам обувшись в такие же странные ботинки. Волк вышел следом с парой лыж. Они посоветовались в небольшом кружке о том, куда идти. Никита вдруг вытянул руку и указал на указатель, что вел куда-то в лес, что уходил далеко-далеко за домики. Волоча за собой спортивный инвентарь, едва волочась шагом под ярким утренним солнцем, что уже довольно прилично поднялось из-за горизонта, отправились на горные склоны. Кертис, в какой-то момент уставший идти впереди, а потом ждать пока остальные доползут, резко остановился. Артур влетел в него, засмотревшись на пышную крону сосны и тут же упал в ноги Галкину, провалившись в снег. Раздались смешки. — Эй, кто там тропинку протаптывает?! — Возмутился Брукс, идущий последний, — Лапки твои тропинку могут ровнее протаптывать? — А че встали? — Возмутился впереди стоящий Лямкин, засмотревшись за задницу Димы, что стоял кверху задом и завязывал шнурки, пока Володя вылавливал лягушонка из снега, — Кто сдох?! — Тут следы на снегу. — Вдруг сказал серьезным тоном Кертис. — Я узнаю брата по крови.       Все пятеро тут же столпились перед ним. Кертис указал розовой варежкой на тонкую тропку впереди. Присев на снег, аккуратно сдвинул его и указал на след от лапы, идущий поперек им дальше в лес. — Это волк. И он делает… — Все притихли, смотря на него с легким страхом в глазах. Вдруг Кертис вскрикнул, — Кусь!       Все с перепугу вскрикнули и рванули вперед, похватав инвентарь, по колено в снегу, громко крича и пихаясь, распугали всех птиц и живность в природе. Волк же, довольный собой пошел по протоптанной тропинке следом за ними. Выдохшись, ребята продолжали быстро шагать, боязливо оглядываясь. — Ты совсем не умеешь на этом стоять? — Осторожно поинтересовался Галкин, шагая вперед, — Прям совсем никак? — Совсем никак. — Усмехнулся Дима. — Я в теннис умею играть. Поэтому на пятачке хорошо работаю. Клюшка или ракетка в руках — не так важно, когда ты научился траекторию просчитывать полета предмета. — Ну ничего, сейчас просчитаешь траекторию своего полета.       Они вышли на большое предгорье, где было не сильно много народу. Все встали в небольшой кружок. Галкин, чувствуя, что он стал главным среди этих чертей разных сортов и размеров, вытянул руку, выглядя как Ленин на первомайской демонстрации, рассказывая о том, что происходит: — Так, все прекрасно и удивительно. Вы за нами с Артуром не смотрите — сами по себе катайтесь. Мы ща пойдем себе ноги ломать об камни и березы валять. — Рука мальчишки указала на широкий скат с белоснежным снегом. — Яшкин, ты в лягушатнике со мной. Кто поопытней, туда, подальше. — Он указал уже сильно дальше краем доски, — Там должно быть повеселее. До скольки остаемся тут? — Пока тени над нами не станут сильно широкими. — Кертис указал себе за спину, закрыв лицо от прохладного ветерочка, — Где-то до двух. — Он легонько пихнул Никиту вперед, — Что встал? Следы видел? Веселее перебирай ногами, а то мы так до завтрашнего утра не дойдем.       Они вдвоем потопали вперед, прихватив следом за собой Брукса и Артура. Володя же бросил сноуборд на снег и пристегнулся к нему. Подпрыгнув, развернулся на месте. Яшкин изумленно уставился на него. Аккуратно положил свои лыжи на снег и встал кверху задом, пытаясь их застегнуть. Брукс с Волком заскочили в лыжи, легко к ним пристегнувшись, и переглянулись с Артуром и Никитой, что заскочили на доски. — Ну что, три удара сердца по цене одного? — Усмехнулся Никита и, поправив шапку, поерзал из стороны в сторону, — Ебать мой хуй, а если я завалюсь кто меня поднимет?! — Белки. — Нет, они к Яшке только приходят. Ну че, народ, погнали, нахуй?! — он надел ярко-зеленые солнцезащитные очки и, помахав руками, словно крыльями, подпрыгнул на месте и оттолкнувшись с места, поехал по горному склону вниз, — Еба-а-аный в ро-о-от!       Волк с Бруксом синхронно оттолкнулись от снега, и поехали сразу следом за ним на лыжах. Артур спрыгнул последний, и, ловко нагнав скорость, проехал мимо на одном ребре, выбив снег из-под канта, поравнялся с Никитой. Они синхронно закачались, словно деревья на ветру, быстро летя по склону вниз, где идеально был выровнен снег, мимо флажков, без всякой нагрузки. Кертис с улыбкой посмотрел на Брукса, и, размахавшись руками, решил подбавить в скорости, пролетел мимо мальчишек на сноуборде. Брукс, упираясь палками в снег, обогнал их следом, просто внаглую оттолкнув в разные стороны.       Свежий снег слегка поскрипывал под снаряжением. Ледяной ветер, добавляющий ощущения скорости, скользил по курткам и штанам, сильно растрепывая ткань. Легкий поворот тела тут же отражался на скорости. Впереди — великолепные виды с небольшим количеством людей. Скользили между высоких одиноко стоящих деревьев, гоняясь друг за другом со склона. Брукс, первый достигший подножия склона, тут же победно вскинул руки и следом зашелся тяжелым кашлем, задыхаясь. Кертис с Артуром шумно затормозили следом. Никита остановился последний. Все четверо с улыбками переглянулись, тяжело восстанавливая дыхание. — Слишком легкая трасса. Но вполне неплохо проверить свои силы. — Брукс медленно выпрямившись, уставился на Артура, что поправил растрепавшиеся волосы и снова натянул синюю шапку с кленовым листиком «Торонто». — А ты… без трасс с ним катаешься? — Ахтямов скромно улыбнулся и кивнул, — А нам покажешь? — А дедушку оставим снег кушать? — Поинтересовался Ахтямов. — А я не брошу лошадку. Она хорошая. — Твоя лошадка только что обскакала своего учителя. — Растерянно сказал Никита, похлопав глазами и вскрикнул, — Яшкин, это не коньки, тут боком не затормозишь!       Дима, устав слушать лекционный материал, уперся лыжными палками в снег и на полной скорости понесся вниз по склону, по которому парой минут ранее проскочили его друзья. Галкин поехал его догонять. Летя чуть впереди, раскинув руки, продолжал давать житейские советы как не убить себя на середине склона и не убить других. Мальчишки же, громко заржав, решили не стоять в зоне поражения и быстро отправились обратно наверх, наблюдая за тем, как Яшкин, пронесшийся мимо, старательно держит равновесие, стараясь не наклоняться слишком резко. — О-о-о, я крылышками машу! — Вскрикнул Яшкин, летя с горы на лыжах, чувствуя себя гораздо увереннее на середине склона, чем в начале.       Галкин, заржав, легонько покачиваясь скользил рядышком. Яшкин, в очередной раз уперся палками, чтобы оттолкнуться от снега, но воткнул одну из них не очень удачно. У него разъехались ноги и он кубарем покатился вниз, заорав на всю гору: — Ух ты бля-я-ять! — вскрикнул Яш, — я уебался! — Ну чисто технически ты продолжаешь делать всё то же самое, что и четыреста метров наверх, только теперь чуть менее контролируемо. — Сказал с умным видом Володя, едва догнав Яшкина, что превратился в колобка и покатился по снежному склону наперегонки с лыжами вниз. — Да катись, что ты дергаешься… — Я всегда качусь, — ответил Яш, наевшись снега, остановился по середине пути. Раскинув руки, рухнул на склон и уставился на голубое небо, глупо скалясь, весь покрасневший. Галкин аккуратно стащил у него палку и ей, поддев обе лыжи, притянул их к себе, стоя рядышком. Протянул руку и поднял незадачливую лошадку. — О, так давай я тебя вверх отвезу… Раз я все равно на копытцах. Только в следующий раз ты помедленнее, пожалуйста, инструктаж давай — я ни хуя не понял!       Галкин обнял чужие лыжи, второй рукой держась крепко за палку, пока Дима, шагая вверх по склону в сторонке, чтобы никому не мешаться, катил его за собой. Затянув на склон, принял гордо поздравления за отличные кульбиты. Кертис приподнялся на носочках и нежно вытряс остатки снега из курточки. Брукс приобнял Диму, шепотом поинтересовавшись, не сломал ли он себе чего. — Все в порядке. И не так падали. Тут еще мягонько об снег уебаться… Только лыжи разлетаются сильно далеко. — Главное не додумайся в одной лыже побежать по склону в попытках поймать вторую. — Расхохотался Артур, — А то это будет гарантированный перелом. — Ура, больничный! — Счастливо воскликнул Яшкин. — Вот утырок, лишь бы не работать. — Усмехнулся Никита, и, шумно шмыгнув носом, встал боком. — Ну что, бригада ебандеев… Погнали. Палочники за нами. — Ты хочешь проверить прокушу ли я тебе пуховик? — Удивленно спросил Кертис, — И я с оружием. — Он показал ему палку. — Очень красивое. Где такое найти? — С улыбкой полюбопытствовал Никита. — Если сильно дохуя выебываться, то под ребром. — Мило улыбнулся ему в ответ Волк.       Раздался громкий ржач. Лыжники решили не давать себя в обиду просто потому что у них есть в команде Яшкин, и выиграть соревнование у злодеев в черном. Они все выстроились в шеренгу все на том же склоне. — А похулиганить можно? — С улыбкой спросил Артур у Володи, — Ну маленько… — Только ребенка на учебных лыжах не обижать. Будем набирать очки экстрима? — Ого, а шо «экстрим»? — Заинтересованно спросил Дима. За ним все не без любопытства наблюдали. Он расставил ноги пошире и, словно утка, хлопая «ластами» попрыгал в лыжах, не понимая их конструкции. Брукс его пихнул в плечо и сказал: — Яшкин, соберись. Мы не должны облажаться в очередной раз. Давай хоть сделаем вид, что мы на что-то способны.       Дима сделал серьезный вид. Тут же скривил лицо и, прижав указательный пальчик к носу, оскалил верхние зубки и громко хрюкнул. Раздался громкий ржач. Волк с осуждающим лицом стоял на фоне и спокойно сказал: — Он как бы тебе намекает, что у нас с тобой сегодня никаких шансов. — Он пихнул его легонько вперед, — Полетели, че встал, лошадка?! Команды не будет! Взрослый мальчик!       Брукс и Кертис сразу же бросились вперёд. Они резко наклонились к снегу. Дима, в панике пытаясь сообразить, что делать, быстро ехал за ними, хотя ноги у него постоянно разъезжались на снегу. Брукс посоветовался с Кертисом и синхронно с ним начал работать палками, набирая скорость.       В этот момент со склона одновременно съехали трое сноубордистов. Они уверенно помчались за лыжниками, рассекая снег. Галкин быстро летел первым, идеально держась на доске. Артур, раскинув руки, летел за ним, наслаждаясь ощущением свободного полёта на доске. Никита держался позади. — Друзей не надо долго ждать! — Вдруг громко напел Лямкин, и, резко двинувшись в бок, вскрикнул, — Чип-чип-чип и Де-е-ейл… — …К ва-а-ам спешат! — Радостно ответил ему Яшкин, скользя между двух лыжников, — Чип-чип-чип и Де-е-ейл лучше все-е-ех… — Они всегда спеша-а-ат вдвоем туда где их ждет бе-е-еда-а-а, — Напел громко Галкин, летя самый первый по склону, раскинув широко руки, — там где они всегда успех! — Чип-чип-чип и Дейл — лу-у-учше все-ех… — Поддержал их Артур. — Ну все, я ща вас тут всех разъебу! С такими-то чертями ваще грех! — Усмехнулся Лямкин.       Дима вытянул ногу, сунув ее прямо под сноуборд Лямкину. Тот, вскрикнув, с размаху влетает в снег, изящно изогнув спину, и, прочертив мордой снег, мягко останавливается, стесав ребром сноуборда приличный слой снега. Артур, кратко посмотрев на лежащего, усмехнулся, тут же констатировав: — Довыебывался.       Он резко подпрыгнул и упав снова на склон, слегка повернул доску. Она угодила под лыжи Бруксу. Тот, вскрикнув, рухнул на снег, снова сбив Никиту с ног, и свалился на него сверху. Лямкин глупо улыбнулся и сказал: — Опять ты на мне, немец ебучий. — Я Канадец. — Гордо констатировал Мэйсек. — Ага, а я Новокузнецкий парень. Забудь уже, что ты канадец, дедушка…       Кертис, ускорившись, попросил Диму вытянуть палку, и, зажав ее между ног, интенсивно начал набирать скорость, с легкостью обогнав Галкина. Володя вскрикнул, пытаясь побыстрее катиться. Артур же, улыбаясь, помахал Диме, что мирно катился за Волком, словно в упряжке, глупо скалясь. — Не ну волчьи лапы и одна лошадиная сила — у нас нет шансов вообще никаких. — С улыбкой констатировал Артур.