Два медведя в одной берлоге

      Проспавший Яшкин пропустил разминку и едва успел на раскатку. Раскидываясь вещами, на полном ходу переоделся. Натянул джерси и выскочил последний, на ходу прихватив и клюшку со стойки, побежал на лед за еле волочащимся впереди Лукояновым. Шепотом попросил Артема взять его на свою отмазку. Билялетдинов обоих нападающих остановил около лавки. — Чего опаздываете? — Серьезным тоном спросил главный тренер команды. — Мы бухали. — Растерянно сказал Артем, похлопав глазами. — Отмечали победу над Минском.       Диме осталось только согласиться. Он надеялся что у Лукоянова будет другая отмазка. Билялетдинов недовольно покачал головой и указал им на лед. Артем выскочил на раскатку нормально, а вот Дима в очередной раз завалился, не сумев даже на ногах удержаться. Упал прям на больной зад. Перевернулся на бок, вытянув ноги. Вся команда прыгала через него, как через препятствие, пока Дима тихонько скулил, засыпаемый снегом от коньков. Опустил голову. Замер, увидев, что на нем не было даже нашивки альтернативы. Услышал громкий хохот с соседней части поля. Поднял взгляд и наткнулся на толпу в бело-черном, что тыкали в него пальцами и едва слышно гыгыкали. Он резко вскрикнул от неожидаености, получив пинок под зад, и рухнул плашмя на лед. Удар был едва-едва. Просто, скорее, для отвлечения внимания. — Встаем, лошадь, сон час окончен! — Раздался серьезный вскрик капитана.       Дима с трудом поднялся на колени. Поднял голову. Саша молча протянул ему руку и дернул на себя, помогая подняться. Осторожно отряхнул его. Они продолжили раскатку. Диму заебало, что на каждое его неловкое действие, раздавался громкий ржач. Он резко затормозил у красной полосы и уставился на стайку челябинских мишек, что тут же притихли. Его глаза уставились на Сошникова, что не сводил с него взгляда. Увидев, что Шабанов протянул ему руку. Тут же пожал ее, едва заметно кивнув. Следом пожал ее и Юртайкину, и Дер-Аргучинцеву. Оказывается он очень неплохо знает Трактор. Мальчишки разъехались дальше, а вот Никита Сошников решил сцепиться языками с чешским нападающим, спрятавшись за спину Юртайкину: — Чего, Яш, ты снова никто? — Поинтересовался он. — Как в старые добрые, да? — Ну я все еще лучший снайпер и бомбардир. — С улыбкой парировал Дима, стоя оперевшись о клюшку, с презрением рассматривая нападающего с девяностым номером на плече. — Ага, пей поменьше. — Усмехнулся Сошников, — Радулов тебя после матча с Минском скинул. — Слышь, а, Соша, а ты не ахуел ли?! — Нападающий вопросительно посмотрел на него, — пойдем поговорим?! — Тот лишь усмехнулся и отошел с Димой на другой край поля. Дима не стал ничего изящного выдумывать, спросил в лоб, — Скажи мне, Соша, ты ебанутый?! — Что, хочешь мне за ту историю столетнюю с наркотой предъявить? — Не хочу, а уже предъявляю. Ты какого хера Дицу на слово поверил?! — Потому что тогда он не пиздел. — Парень улыбнулся. — Ну чего, как с мелким было спать? Мне вот Юрта с Шабаном ничего не говорят. Хотя были с ним в ресторане. Улыбочки эти их ехидные. — Чего?! — удивился Яшкин, нахмурившись, — А че там они делали?! — Не знаю. Дизайн джерси судей на уральском дерби обсуждали видимо. Они вернулись вдвоем пьяные в говнище и очень довольные. И все. Вот я и спрашиваю у тебя, может я какой-то лакомый кусок получил. Ой, блять!       Он в ужасе уставился за спину Диме и тут же отскочил. Раздался недовольный вскрик Вадима: — Бля, да как с вами сложно! Да еб твою мать! Да как вы заебали вдвоем!       Дима получил силовой в спину и рухнул на колени свалившись на территорию Трактора. Максим Шабанов аккуратно приподнял конек, остановив вылетевшую клюшку из рук чужого нападающего. Поднял ее, перекинув в другую руку к своей, и тут же протянул руку, предложив Диме помощь. Спросил серьезным тоном: — Че, совсем мозгов нет, пёся? Последние вынесли?       Дима схватился за руку и поднялся неловко на ноги. Тут же увидев на себе злобный взгляд зеленых глаз капитана, засомневался, стоило ли возвращаться на территорию Казани. — Это раскатка, а не соревнование в красноречии. Еще раз увижу, что пиздишь не по делу — в следующий раз будет больнее. — Предупредил его грозно Радулов.       Недовольно поехал ко всем. Дима же тяжело вздохнул и посмотрел на Шабанова что ему мило улыбнулся. — Спасибо. А ты это, ну, спал с Волком? — заинтересованно спросил Яшкин. Он сегодня не готов на изящные метафоры и накидывания вуалей. — Нет. Мы с ним в ресторан сходили. Наелись, наобсуждались. — Не стыдно тебе с шлюхой в ресторан ходить?       Шабанов вопросительно посмотрел на него и сказал, явно не понимая претензии: — Чего это он шлюха?! Я ничего шлюшского в нем не заметил. Просто мальчик иностранец, вот и все. Да и они со Стефаном были. Не знаю. Я флирта на себе не почувствовал, хотя слышал, что с ним Ляма спит. А че, это правда что ли?! Лямкин, че, пидорас?! — Ахуел?! — удивился Дима. — Еще че выдумаешь? — Да бля, — Максим растерялся, поправив рукав, — ну пацаны сказали. А я и поверил. — Еще один. А сказал-то кто? — Соша. — Ага, нашел кому верить. На брехне их с Дицем три лиги погорело. У Лямы так-то жена и двое детей. — Парень был искреннее удивлен услышанному. — Вот то-то же! А то выдумали себе что-то. Ух, хулиган. — Яшкин ему грозно пригрозил пальчиком. Парень ему едва заметно улыбнулся в ответ. Дима удостоверился, что Радулов занят делом и крепко обнялся с чужим нападающим. — Бля, давно мечтал с медвежонком обняться. — А че тогда спросил, спал ли я с ним? — Заинтересованно спросил Шабанов, аккуратно оттолкнув Диму, чтобы он не залезал на их сторону и не бесил тренеров с двух сторон. — Ну я ищу себе девочку на вечер. А он смазливый мальчик такой. Ну я просто полюбопытствовал. Вдруг угадал бы…       Дима с улыбкой отбил ему пять и, пожелав хорошей игры, поехал на раскатку. Ушел со льда самый последний. Игнорировал как обычно все, что говорили по поводу игры, даже не потрудившись слушать, спокойно сидел и перевязывал конек, раздумывая, кто бы ему мог присунуть. Судя по тому, сколько боли было, это легко мог быть Лямкин. Он поднял карие глаза и хмуро уставился на Лямкина, что сидел на своем месте приоткрыв рот, и, кажется, дремал. Тут же перевел взгляд на Артура. Мальчишка спал на ногах у Тимура, пока тот мирно поглаживал его по волосам. Ну вот. Еще и его детки оба не выспались. Взгляд снова переместился уже на капитана команды, что грозно ходил по раздевалке, пока Билялетдинов давал последние советы на игру. Шумно шмыгнул носом.       Они выперлись на игру. Дима со своим третьим звеном легко вышвыривал шайбу в чужую зону, четвертое звено наносило удар, но потом первые два звена теряли шайбу, обесценивая труды бедолаги на ровном месте. Первую половину первого периода он провозился, честно пытаясь помочь. После того, как первое звено околпачили, выбив из игры изящным пасом через половину поля, и когда тройка Бурдасова, Дер-Аргучинцева и Кравцова разыграла очень красивую шайбу, отправив ее Тимуру в ворота, Дима растерянно похлопал глазами и моментально понял, что сегодня трепыхаться бесполезно. Какие-то горячие парни им попались, с наскока забив, словно не увидев преград. Он сидел с грустным видом подперев голову, смотря на то, Радулов решил задержаться на льду, отправив как обычно всех на пересменку, перевел взгляд на Лямкина, что сидел опустив голову весь матч, явно о чем-то беспокоясь. Он был очень сонный, да еще и постоянно ворочался и елозил на лавке, чем всех в округе бесил.       Дима, услышав, что пошла его очередь, перескочил на лед, сменив едва дышащего Кагарлицкого и быстро побежал на помощь к чужим воротам. Решил грубым силовым столкнуть Робинсона с ног, но, получив в ответ два раза сильнее, с грохотом рухнул перед Заком. — Че развалился, чех?! Подъем! — Не любишь, когда перед тобой мужики валяются? — удивился Яшкин.       Двадцать третий с трудом поднимаясь со льда, прекрасно видя, как Челябинцы отбили шайбу к средней зоне, решил даже далеко не уходить. Радулов же еще на льду. Значит точно далеко можно не уходить. — Да я канадец, да не тот. — Гордо заявил Фукале, — Жопы уберите! Ничего не вижу! — Нехуй туда смотреть. Отвернись. — Да я и так видел твою пижаму с лошадками розовую, хули ты стесняешься?!       Робинсон громко заржал, увидев шок в глазах Димы. — А ты-то откуда?! — Так в нашем общем чате зарубежном кидали. — Хохотал Чарльз. — Все уже видели!       Яшкин гордо фыркнул и побежал своим на подмогу, проигнорировав ржач американца и канадца над собой. Погруженный в мысли о том, откуда его любимая пижамка стала достоянием всей лиги, даже не смог сыграть уверенную преграду для Миши Котляревского, который ловко переиграл габаритного нападающего и на последней минуте отправил вторую шайбу в ворота. Казань ушла поджав хвост на первый перерыв.       Диму затормозили на интервью. Он стоял едва дыша, весь потерянный, и, кажется, сам за себя уже был не в состоянии отвечать, не то что за всю команду. Мужчина заинтересованно его спросил: — Дмитрий, а что мешает сегодня Казани забивать? — Ну мы пытаемся. — Задыхаясь говорил Яшкин, оперевшись о клюшку словно старый воин о меч, и сдвинул немного шлем назад, — Выводим друг друга на бросок. Но что-то сегодня Челябинск сильнее. Выбивают нас из зоны. — Так что мешает? Уже даже выходите… — Руки кривые, видимо. — С грустью признал Дима, и, пожав плечами, сказал, — Ничего, сейчас нам за перерыв тренера все выпрямят, что-нибудь и получится.       Он гордо пошлепал последний в раздевалку, сам усмехнувшись. А незачем людям с телевизора врать. Все видели, что у них сегодня ноль шансов. Яшкин едва успел переступить порог, как ему с размаху досталось кулаком по морде, и он с грохотом завалился, взвыв. — Блядская ты тварь! — Срывался на крик Саша, — Ты хули стоишь разговариваешь?! Хули там охуительного, блять, рассказывают?!       Дима с трудом поднялся на ноги и, сбросив перчатки, схватил Радулова за джерси плюнув кровью в лицо. Радулов тут же дал по морде еще раз. Они принялись драться, грубо хватая друг друга за волосы, нанося размашистые удары. Громко топали ногами в коньках. В какой-то момент, Радулов, прекрасно почувствовав, как удары по нему стали слабее, принялся несчадно избивать Яшкина. Тот, не выдержав очередного удара по себе, просто рухнул на пол и закрылся руками, уже боясь, что его добьют. Но Саша тяжело вздохнул, недовольно покачав головой, и сказал серьезным тоном: — Соберитесь, блять. Столько без поражений идем, а тут каким-то утыркам проиграем. — Он повернулся, — Тимур, ты как? Ты чего… — Я что-то. — Вратарь тяжело вздохнул, — Не знаю, Сашка, что-то я как-то расстроен сильно, что этакая хреня получилась. Хочешь, давай я уйду? — Та сиди пока. — Отмахнулся Радулов, — Если сам почувствуешь, что не вывезешь, попросишься поменяться. Жабка! — Ахтямов тут же поднял напуганный взгляд, — Ты если что, будь готов Тимура подменить. Давайте, блять, соберитесь, а то че как эти.       Яшкин лежал в ногах у капитана безвольным телом, закрыв глаза. Силы его оставили. Он не смог уговорить себя встать. Когда раздался вызов на лед, команда безучастно прошла мимо. Лямкин намочил полотенце и протер осторожно лицо Димы, покрытое глубокими ссадинами, тихо спросив, пойдет ли он. Яшкин попросил еще немного паузы, ответив, что придет сам, и отпустил Никиту на игру. Приложив полотенце ко лбу, перевернулся на спину, уставившись в потолок усталым взглядом. С трудом поднялся на ноги. Достав из куртки телефон, спросил у Брукса о том, что за иностранный чат, и почему там могла оказаться его пижамка.       Быстрого ответа не дождался. Пришлось топать на игру. Второй период закончился слишком быстро и снова безрезультатно. Все просто пробегали туда-сюда, не в силах ничего изменить. Словно последняя удача от них отвернулась. На втором перерыве снова послушали инструкции. Но и с ними ничего не получилось. Шабанов на полной скорости, одурив все четвертое казанское звено, забил очередную шайбу в самом конце игры.       Казань получила тотальное поражение и, не справившись с ударом белого медведя, свалилось на третью строчку. Им во врагах снова стоял Автомобилист. И Казань явно не хотела с ними бороться. Они мечтали о поездке на Дальний Восток.       После игры Дима сидел вытянув ноги смотря на Никиту, что сидел в насквозь мокрой форме и быстро переписывался. Вся команда, огорченная поражением разбрелась по домам. И Радулов первый раз ушел первый, не став никому ничего говорить, хотя судя по лицам и перешептываниям, все ждали очередного разноса. Вдруг оба парня вздрогнули, когда в раздевалку заскочил Артур и сказал: — Ура, мне клюшки с Америки наконец приехали! Счастье у меня полные коньки! Еще и посылку прислали со сладостями мне! Как побегу получать! — Вытряхнуть не забудь счастье из коньков. — С улыбкой сказал Никита, не отвлекаясь от переписки.       Дима с улыбкой посмотрел на Артура что был очень счастлив, быстро и торопливо переодеваясь: — Заебись, домой закину, и поеду на свидании с девочкой своей. А потом уже сюда закину. Ваще некогда сейчас!       Они собрались вдвоем домой. Никита же задумчиво сидел, даже не развязывая шнурков, уже уставившись вперед себя, словно что-то серьезное обдумывая. Явно где найти вторую пару для одинаковости носков. — Что случилось, Никитка? — осторожно спросил Дима. — К минем кош хочу. — Тихонько сказал он. — У него только тренировка закончилась. Он написал что ему очень плохо. — Зная его, ему обычно плохо, когда ему вредить будут. — Откуда знаешь? — удивился Никита. — Ну он так в дневнике писал.       Никита растерянно кивнул. Все же переоделся, даже не став мыться. — Тебя ждать? — Я вообще погулять хочу. Нет.       Артур гордо ускакал, со всеми попрощавшись до утра. Они остались вдвоем. Дима присел перед ним на колени и протянул ему руки. Никита тут же обнял его. — Ты тоже не выглядишь спокойным. — Чертов Челябинск скинул нас на третью строчку. Мы не можем проиграть в этой схватке каким-то башкирам и омичам. Металлург — понятно. Они там как прописались еще с декабря. Если бы мы сегодня выиграли, то скинули бы Омск. — Дима мягко провел рукой по плечу защитника, жалобно попросив. — Я не хочу домой один возвращаться. Мне самому не лучше. Ну поехали…       Никита все же кивнул. Они поехали с Димой домой на такси. Попросили затормозить немного пораньше. Дима жестом попросил его подождать пошел за выпивкой в свой любимый ларек. Время было позднее. Уже за полночь. Но мало вопросов есть, которые не решат пару мостов эпохи модерна. Никита же устроился на заборе, уставившись в телефон, с улыбкой занырнул в диалог, быстро переписываясь с Кертисом: " — уже дома??? Конечно. Я прилетел голодный, так что там чуть меньше супчика останется. Даже не уверен как он называется, но он чертовски вкусный. — это рассольник. лучше тебе не знать что туда яшка кидает, шобы он был такой вкусный Я знаю что он туда добавляет. Он же мне рецепт дал. Сам же ел его у меня, и опять ничего не помнишь. Если что — пиши»       Никита спрятал телефон, и, закинув голову, уставился на фиолетовые тучи, быстро бегущие по черному небу. На лице появилась грустная улыбка. Спустя пару минут он обернулся на свист и тут же поймал бутылку с водкой, где на юрте уже был темно-розовый узор. Они открыли каждый свою бутылку и сделали по жадным глоткам прямо не отходя далеко от забора. С трудом уговорив друг друга не спиваться прямо на морозе, побрели домой, решив друг другу смешные моменты с игры пересказать, которые каждый видел в разных звеньях. Никита с благодарностью кивнул Диме, когда тот с улыбкой сказал о том, что перед всеми его выгородил, не дав на себя звание «пидора» повесить. Ввалились в квартиру Никита с Димой, громко хохоча, и тут же пошли на кухню. Яшкин с улыбкой поставил перед Домовым две стопки. Меньше по градусам, чем водка не было в планах пить. Он решил помочь ему, снять тревогу. Да и самому не очень хорошо было. Поставил тарелочку, и, поставив себе вторую, продолжил увлеченный рассказ, решив подогреть остатки вкуснейшего рассольника. Никита его внимательно слушал, постоянно постебывая в ответ. Они выпили по паре стопок, закусив черным хлебушком с солью. — У меня иногда ощущение, что тут рядом Волк где-то… — Он принюхался. — Словно им пахнет в доме. — Это я его одеколон на себя брызгаю. — Никита улыбнулся. — Чувствуешь же, что он сначала лес, а потом ягоды. У меня небольшой совсем пузырек в куртке лежит. Просто когда совсем погано станет. — Ах ты падла. Я уж думал Волчара тут обитает… — Та мы бы с тобой даже не поняли этого. — Отмахнулся Никита, вальяжно качаясь на стуле, — Я бы хотел. Но увы, он дома у себя. Надеюсь, с ним все хорошо, и он не врет мне.       Дима налил еще стопку. Они выпили молча, словно кого-то поминали. Сама атмосфера даже была довольно гнетущей, словно они были где-то в русской глуши. Желтый теплый свет от кухонного гарнитура был источником света. На кухне приятно пахло супчиком. Услышав странный стук в дверь, Яшкин опрокинул очередную стопку и задумчиво пошлепал открывать. Никита же проводил его взглядом. Достал из кармана баночку с таблетками и кинул сразу три штучки в стопку. Следом налил водки, и размешал содержимое пальцем, чтобы не стучать металлом по стеклу. Облизнул его. Даже не чувствуется. Тут же улыбнулся и спрятался за стенку между холодильником и самой кухней. Притих, зажмурившись и слушая разговор, раздумывая, правильно ли все сделал. Дима повесил свою куртку на его, а его тапки стояли глубоко в тени. Его раздражал Артур со своим желанием везде все разгадать. Словно ему пришлось бороться против его умных мозгов. Если бы он имел дело с Яшкиным, это один вопрос. А тут Артур рядом. Этого умного мальчика вундеркинда не обманешь с наскока. Только Волк способен с этим справится. — Ебать мой хуй! — Возмутился Дима, — Ахтям, это что за складское помещение ты тут нашел?! Слышь, Жаба-добытчица, куда почапал?!       Никита заинтересованно выглянул с кухни, но очень осторожно. Если его кто-то заметит, будет беда! Но все нормально. Свои. Бедолага вратарь, тяжело дыша, поставил тяжелую коробку, кинув две смотанных клюшки рядом, уперся руками в ноги, задыхаясь. — Эти уебаны мою посылку в Курган отправили! — Возмутился мальчишка, — Она и так неделю каталась по стране, в десяти руках побывала. Курган и Казань же одно и тоже?! Через дорогу буквально!       Дима заинтересованно поднял одну из клюшек, и неуверенно сжал ее в руках. Тяжеленькая. — Эй, положи, она дороже тебя стоит. — Улыбнулся Артур, — Бля, можно я это все тут кину, а то у меня сегодня свидание с любимой?! Я и так опоздаю скоро. — Нихуя себе! — Удивился Яшкин, — И куда же ты любимую поведешь?! — В тот самый ресторан, где вы, как шлюхи, по тысячи стоили. — Так то по три. — Дима вытянул руку с клюшкой, и упер ее клюк в худое плечо мальчишки, — Навел беспорядок, мать твою! Забирай все свое барахло и к себе в комнату мусори. Нечего тут хулиганства разводить. — Забирай моё бабло, деревянные рубли! Всё равно не наскребу я даже на путёвку в Крым… Забирай своё тряпьё, отправляйся к ебеням! Эти 20 лет порядком приподзаебли меня… — Напел Артур. — Уходи и забирай с собой, всех своих друзей, всех своих детей, всю свою родню, всю свою хуйню… — Уходи и забирай с собой карты и счета, кроссы и кота, плойку и ПК. Всё, давай, пока… — Поддержал его напеванием Дима, — Че ждать тебя? — Неа. Я только на тренировку приду. С Анюткой хочу побыть. Вот уж спасибо, Яшка, что мы теперь во вторую смену. Прям очень вовремя!       Артур гордо фыркнул. Кратко осмотрелся, словно и правда проверяя, один ли он. Утащил сначала коробку. Никита присмотрелся. Синий скотч почты гласил, что содержимое приехало к нему из Санкт-Петербурга. Это еще что за поебень?! Второй раз ушел уже вместе с клюшками в комнату, просто бросив их рядышком. Торопливо переоделся и уже через пару минут убежал из дома, громко хлопнув входной дверью. Никита тут же сел обратно и поднял руку со стопкой, сделав вид, что никуда и не уходил. Дима же вернулся на кухню. Он тут же выпил с ним. Никита сидел подперев голову. Кратко глянул на свой телефон, что лежал рядышком с ним. На нем включен диктофон. Надо аккуратно говорить. Если вдруг что-то пойдет не так — это будет запасной план выхода из-под подозрения. Его птичка все продумала. Надо только не оплошать. Дима уперся руками в столешницу, задумчиво уставившись в стеклянную прозрачную кастрюлю и сказал: — Я рад, что у Артура хотя бы все хорошо. Но я себя так погано чувствую. — Почему? — Удивился Никита. — Все-то же? — Все тоже. — Грустно согласился Яшкин. — Мне не хочется, чтобы он возвращался в команду. Из-за него мы сегодня проиграли. Да нахер кому это надо, блять. Убил бы нахер, гада! Паскуда, блять.       Он раздраженно фыркнул и взяв обе тарелочки, налил горячий супчик. Никита задумчиво смотрел на него. Дима и правда был сильно расстроен. Ему это было важно. А Саша мало того, что снова его унизил и отпинал, так даже не потрудился как-то исправить ситуацию. Дима бы хоть как-то постарался. Никита задумчиво смотрел на то, как у Димы начали трястись руки. Он очень осторожно поставил тарелочку перед Никитой и, едва слышно взвыв, с неохотой признался в своей проблеме: — Я не могу так. У меня словно моральных сил с ним нет бороться. И он, кажется, это прекрасно чувствует. — Я в Казани не первый год, Дима. И я давно не встречал таких, как ты. Так что не смей говорить, что ты не сможешь бороться против него. — Он задумался. — Я тоже не хочу пускать Радулова обратно на его место. — Он принялся черпать горячий супчик, пока Дима с раздражением откинул лавровый листик на край. — Ты будешь лучшим капитаном. — Мне сказали, что я стану капитаном в плей-офф только если с Радуловым что-то случится. Но с ним уже ничего не случится. — Дима тяжело вздохнул. — Он нас похоронит. Я не могу на это пойти. Но и времени ждать у нас нет. — О чем ты? — Радулов сказал что потопит команду, Никита. Давно сказал, еще в сентябре. И я помню это. И он не передумает. Он сделает все, что захочет, лишь бы меня поставить на место. Я же не достоин этой нашивки, этого города. — Он торопливо съел супчик, наперегонки с Никитой решив не разговаривать с набитым ртом, и жадно еще одну стопку опрокинул. Никита налил ему еще. Тяжело вздохнул, уставившись вперед себя и сказал, — Это все моя вина. Нельзя было давать Роме проигрывать. Сейчас это бы для нас было лучше. — Он же все равно получил Кубок Конференции. Или как оно теперь зовется… — Да, — Дима счастливо улыбнулся. — мой любимый Ники справился с Магнитогорском! Они в сухую разбили их. И поделом им! Я знаю, как у Ромы чесались ручки поднять этот кубок над головой. Но они пошли дальше. Им нужен гагарин. — Яшкин поднял серьезный взгляд уставившись в глаза Никите. — Я не готов им буду уступить, если они попадутся мне в финале. И я сделаю все четыре игры грандиозными. Но мне сказали, что я не получу их, даже если… — Забей на Радулова. Он не твой человек. Не твоя проблема. — Он мешается мне под ногами. Сам знает это. — Дима тяжело вздохнул. — Пиздец, как я устал. Ты видишь это? Я же снова становлюсь слабый. Если честно, я на грани того, чтобы взяться за наркотики. — Увидев изумленный взгляд Никиты на себе медленно наполнил сначала ему стопку и замер, поднеся бутылку к своей. — Видишь? Они трясутся. — Лямкин едва заметно кивнул. Водка в бутылке дрожала, словно при землетрясении. У него сильно тряслись руки. Давно этого не было. Дима отставил бутылку, не став себе наливать, и, вдруг всхлипнул. Закрыл руками лицо и жалобно заскулил, — Я бы ебнул его. Я просто хочу ебнуть его. Я так устал. Пока он меня не трогает, пока он со мной не общается, я же нормальный. Я же не пьющий. Я же не употребляющий. Но мои мозги прекрасно понимают что мне придется отправится на выезд вместе с ним. И оказаться с ним рядом, на долгое-долгое время, словно будет для меня гвоздем в крышку моего гроба. У меня ощущение, что Билялетдинов против меня стал по ходу сезона. Что единственное что меня держит в этом городе, это мой длинный контракт и тот факт, что вы меня цените как капитана. Я чувствую как это все тяготит меня. Как это все тянет меня на дно. — Ты не можешь сейчас сдаться, Дима. — Осторожно сказал Никита. — Мы должны быть сильными. Слабым кубок не достанется. Ты должен перебороть в себе эту неуверенность. Откуда это в тебе? Ладно я спиваюсь. У меня больше нет жены, нет моих любимых дочек рядом. Другой возлюбленный за тысячу километров от меня. Мы все обманутые, преданные, слабые. Я понимаю тебя, Димка. — Я всего лишь хочу быть с любимым человеком рядом, Никита. Хочу любить одного человека вечность. Не больше. Правда, будет достаточно. Я нашел того, с кем мне хорошо и спокойно. Но тысяча километров. — Дима сдался и горько расплакался, закрыв трясущимися руками покрасневшее лицо. — Никита, я больше не могу. — Я чувствую, как ты устал. Я понимаю это. Но сейчас ты уже не можешь себе позволить сдаться. Ты должен быть лучше. Минем кош как-то сказала, что те, кто сплетают на небесах нитки твоей судьбы, всегда точно контролируют сколько испытаний тебе дать, чтобы ты сделал нужные выводы, прожевал, пережил…       Дима вдруг замер. Отвел руки от лица. Весь зареванный, опухший, снова пьяный, на фоне великолепного ночного пейзажа уставился на Никиту, что сидел с видом мученика напротив него, сам, кажется, на грани, чтобы не расплакаться. Яшкин прекрасно вспомнил. Прекрасно вспомнил тот диалог на маленькой кухоньке в чужом городе, когда он снова попал в страшную яму, с которой не было видно ничего, ради чего стоило бы вылезти из нее и продолжить жизнь. Тот момент, когда он говорил с Кертисом. Закрыв глаза, повторил его слова: — «Твоя боль определяет тебя, как человека, не меньше, чем счастье, чем твои поступки, твои победы и поражения. Будь это мир или отношения — ты должен понимать, что ты должен пройти через это. Смирись. Пересиль. Освободись. Все это просто должно было случится.»       Снова разревелся, закрывшись руками. Никита завершил запись. Этого будет достаточно. Закинул голову, шумно дыша. Нет. Ему сейчас нельзя разреветься. Его не поймут. Он тоже должен быть сильным. Он защитник. Он не имеет права плакать. Обязан быть сильным. Обязан быть крепкой опорой близким. Поджал дрожащие губы. Слезы наворачивались на глаза. Ему было страшно. Страшно что он все потерял. Словно признавал то, что он тоже больше не выдерживает этой страшной нагрузки. Боится. Боится этих чертовых туч на небесах. За себя не страшно. Он умрет, по нему поревут пару недель, да забудут. Как Лиза это сделала, так и Кертис сделает. Ему было страшно, что его близкие останутся без его защиты. И он уже ничего не сделает. Никак им не поможет. Он давно не мог расплакаться. Просто сидел и тихонько выл в одиночестве своего маленького отельного номера, признав поражение перед жизнью.       Все что у него осталось, это Кертис. И он сделает все, чтобы защитить его. Пускай его волшебная богиня будет с другим счастлива. Пускай дочки найдут себе отца лучше, чем несносного грязнулю отца, который вечно пропадает на играх, выездах и тренировках. Он пропустил первые слова Алинки. Пропустил как она из маленькой крохи выросла ему по пояс, и как стала тяжеленькой, чтобы мышцы уже напрягались, чтобы поднять ее на ручки. Все что сейчас в его силах, это уберечь хотя бы Кертиса от его страшных кошмаров. Просто помочь ему. Всем, чем сможет. У него душа не на месте. Он медленно закрыл глаза, опустив голову. Шумно шмыгнул носом, слушая, как Диму схватил адский приступ горьких слез. Он уже точно не успокоится. Никита медленно открыл глаза, едва услышав краем уха едва слышное насвистывание. Словно птички под окошком чирикали на цветущем кусте сирени ранним утром. Он улыбнулся. Тут же все притихло. Дима отпрянул от стеклянной столешницы. Слезы градом текли по покрасневшим щекам. Он уже не успокоится. Точно. Бедолага так и будет реветь, пока лошадиная доза снотворного не усыпит его. Яшкин задержал дыхание, словно пытаясь контролировать свои чувства, но лишь с большей силой разрыдался. Трясущимися руками налил еще по стопке. Они молча ее опрокинули. Поминали. Поминали свои несбывшиеся мечты быть нормальными для близких людей. Дима отодвинул от себя бутылку, с омерзением отвернувшись от нее. Стараясь не обращать внимание на жуткую слабость в организме, сильно заговариваясь, едва понятно сказал: — Я пойду спать, а ты как хочешь. Если что, можешь у Артура лечь, я ему не скажу.       Никита едва заметно кивнул. Они отбили звонко стопки, за раз их осушив полностью. Яшкин, сладко зевая, пошел спать едва стоя на ногах. Никита же опустил голову, крепко сжав руки в кулаки. Когда дверь в спальню закрылась, улыбнулся. Навел порядок. Стопку на столе оставил одну. Протер спиртом все, и, держа бутылку за горлышко, аккуратно положил ее на бок. Отправившись в гостинную, достал телефон Димы. Пароля он не знал. Но и не ему это надо. Закинул голову и едва слышно посвистел. Послышался мягкий звук падения. Словно котик спрыгнул на пол. Он повернул голову. Кертис прибежал к нему укутанный в красный плед и тут же прижавшись рядышком едва слышно мурлыкнул в ответ. — Как ты, любимый мой? Я думал ты позже будешь.       Никита вцепился в него, тут же нежно его поцеловав. Ледяные ручки мягко стерли остатки слез и обвили шею. Кертис приподнялся на носочках, с большим удовольствием отвечая ему на поцелуй. Не хотел отстраняться. Обоим стало моментально легче от поцелуя. Медленно встав на ножки, с радостью ответил: — Бизнес-класс успел меня довести до аэропорта очень быстро. В последние минуты заскочил. Вы чего с Димкой напились, разревелись? Страшно? Ты чего так много выпил? — Нет, с Яшкой напились с горя. Он сильно расстроен тем, что мы Челябинску проиграли. Но я нормально. Стою. — Он прижимал его к себе, склонившись к нему и уткнувшись мокрым носиком в теплую шею, пока Кертис нежно гладил его по волосам. — Димка злой, как скотина. А еще Артур даже не знает, что я тут. Успел спрятаться, так что все для тебя.       Вытянул перед ним руку, развернул телефон Димы к Кертису. Он даже не знает для чего. Ну надо утащить, значит утащим. Тот молча набрал пароль и, залез в диалоги. Обнимая его одной рукой, быстро настрочил небольшое сообщение абоненту с эмодзи свиньи, нарочно ошибаясь: « — я хлчу с тобой пгвортб. Очень сровно. Приедь, пожалцйста. у меня еще осталсь впть»       Кертис закинул голову и улыбнулся Никите. Тот счастливо улыбнулся ему в ответ. Они синхронно посмотрели на экран, увидев от Радулова вопрос: «опять напился? — мне грцстно. Артур поебажл на свиданкц. не хочу одг спать»       Волк тут же пошел широким шагом в спальню. Пихнул Диму в плечо и, вытянув руку с телефоном, протянул по-английски очень соблазнительно: — Детка, хочу тебя. Ну-ка раздевайся, мой сладкий.       Яшкин сонно простонал, и тут же ответил, обнимая подушку: — Так хочу тебя сильно. Так давно не лапал тебя. Соскучился.       Моментально снова уснул, перевернувшись на бок. Волк же гордо отправил голосовое. Никита удивленно посмотрел на него: — Ты думаешь он хоть что-то поймет? — Я же его понимал, когда он мне пьяный звонил. — Кертис кивнул, — Доверься мне. Точно готов к этому? С Сашей будет очень не легко совладать. — Мы тоже с тобой не из пугливых или слабых.       Снова раздался звук сообщения. «Ладно, сейчас буду»       Кертис тут же отправил телефон себе в карман. Никита мягко наклонился к нему и очень осторожно поцеловал. Кертис тут же схватил его за футболку и потащил на диван, поспешно раздевая. Никита с большим удовольствием залез на него, стягивая с него штаны, жадно целуя в шею. Он его обожал. Хотел. Любил. Ради него пойдет на все. Услышав довольный стон, жадно лапал Волка, торопливо раздевая его, довольный с ним целуясь. — Давай сегодня пожестче со мной. Раззадорь меня. Хочу побыстрее.       Никита тут же кивнул, шлепнул его по заднице. В ответ получил укус зубами в плечо. Едва чувствующийся. Тут же закинул его ноги на себя, и принялся его довольно уверенно ебать. Кертис срывался на громкие довольные стоны, схватившись маленькими ручками за торчащие в разные стороны волосы, наслаждаясь происходящим. Им хватило половины часа. Волк довольный облизнулся, и едва слышно поблагодарил Никиту. — Прости, если было больно. — Было то что надо. Давно так приятно не было.       Кертис с неохотой оделся, и, усевшись на его ноги, довольный обнял за шею, жадно целуя. Никита положил руки на его задницу, слегка откинувшись на спинку дивана, наслаждаясь приятным поцелуем. Спустя какое-то время они все же продолжили подготовку к преступлению, которое довольно долго обсуждали. Кертис быстрым шагом отправился к Диме в спальню, погасив везде свет. Никита хвостиком побрел за ним. Он первый раз видел его таким серьезным и ему было очень интересно как он все озвученное делать будет. Кертис приложил ледяную руку к шее Димы, что крепко спал в кровати, не обращая никакого внимания, одетый в одну футболку. Волк стоял над кроватью, шумно дыша, уставившись на него полный злобы. Вдруг оскалился, и крепко зажмурился. Вздрогнул едва заметно. Кажется он что-то придумал. Волк тут же открыл тумбочку и выудил оттуда пакетик наркотиков. Быстрым шагом отправился уже в постирочную. Никита снова за ним. Ничего не говорил ему. Он сам знает как будет лучше. Он долго к этому готовился. Точно знает что делает и почему. Разговоры сейчас ему не нужны. Кертис кинул ему веревку и вдруг остановился напротив двери в комнату Артура. Задумчиво приоткрыл ее и, вытянув руку, указал на ценный груз, что проехал через три океана. Никита удивился его выбору. Волк не любит пачкать руки, а силы у него не так много, чтобы забить насмерть крепкого голодного пса. Видимо за этим ходил по дому все это время. Подыскивал оружие убийства. Очень осторожно взял в руки вратарскую клюшку. Прокрутил ее в руке. Тяжелая. Очень крепкая. Никита задумчиво скручивал веревку, наблюдая за ним. Было видно, как Волк напряжен и серьезен. У них время пошло на минуты. Кертис задумчиво сжал клюшку двумя руками и осторожно провел крюком по полу, словно готовясь принимать удар. Никита изумился: у него тоже тряслись руки. Но если у Яшкина это от таблеток, от нервов или чего-то такого, то у Кертиса от волнения. Он словно в чем-то не уверен. Даже если одна деталь будет не так — его любимая птичка будет вся в сомнениях. Он тут же поднял голову и сказал немного дрожащим голосом: — Только завали его и свяжи. Больше не трогай. Не делай ему ничего. Справишься с ним? Или мне рядышком побыть? — Завалить смогу. Отпинать с радостью, если позволишь. — Никита хмыкнул, и, задрав свою худи, завязал веревку на поясе, спрятав ее. — Я хочу это сделать. — Ты будешь готов завалить собственного капитана? Я же с ним добрым не буду. И лучше тебе будет больше ничего не трогать. Просто помоги мне. — Я знаю. Я иду на это ради тебя. Делай то, что считаешь нужным. Он много вреда нам причинил. Я тоже с ним добрым не буду. Если считаешь, что я не должен его трогать, я тебя послушаюсь. Ты словно в чем-то не уверен. Что тебя беспокоит?       Кертис закинул клюшку себе на плечо, и, опустив голову, шумно выдохнул. Никита улыбнулся. Он сейчас выглядел словно герой-воин. Его любимый красный плед аккуратно скрывал хрупкое тело. Длинная тень под ним навевала много страха. И это «оружие» на его плече выглядело очень грозно. — Надо Диме наркотиков дать. Иначе он может про что-то вспомнить, если очнется. Но я не хочу ему больше вредить. Дима получил достаточно. Я его простил. Не имею права больше вредить. Но ты можешь попасть под удар. — Мы скормим Саше достаточно наркотиков, а рядом с Димой просто кинем пакетик. Он не скоро очнется от этой дозы. У меня Лиза под ними, однажды, двое суток проспала. Они сильные. А с алкоголем так тем более. Можно было бы что-то придумать, если бы Дима проснулся раньше, но Артур все равно раньше приедет. Скорее всего после тренировки. Будет долго пытаться его разбудить. — Никита отрицательно покачал головой. — Не надо больше Диме вредить. Только снимем подозрение с себя. Я слышал, что Артур видел как прошлую ночь Саша приходил к нему. Так что он тут уже частый гость. Я не думаю, что наш умный мальчик будет полицию или скорую вызывать. Они с его девушкой все равно попытаются сами вопрос решить. Так что не волнуйся. — А я и не смогу больше Яш навредить. — Кертис насторожился. Поджал губы. Никита прислушался. Раздались торопливые тяжелые шаги. Волк медленно поднял взгляд серых глаз, что сверкнули злобой и жестом показал ему молчать, вдруг оскалился в злобной улыбке. — Позови, как будешь готов.       Никита тут же кивнул. Кертис опустил вратарскую клюшку и спрятался где-то в спальне Димы. Никита же проверил, чтобы веревка на поясе крепко держалась. Задумчиво уставился на свои руки. Услышав, как открывается дверь ключами, спрятался за угол кухни. Кажется, Яшкин совсем забыл, что много у кого были ключи от его дома. Уж у бывшего парня можно было бы их и забрать. А вот и шаги. — Дима…? — Настороженно спросил Радулов в темноте и тишине. — Яшка… ты как?       Тяжелые шаги раздались по дому. Никита кратко посмотрел на то, как Радулов прошел мимо. Немного сонный, одетый во что попало. Явно торопился. Саша скрылся в спальне. Растерянно уставился на спящего Диму. Попытался его разбудить. Дима недовольно взвыл во сне, и укрыл голову подушкой. Саша растерянно прошелся уже до кухни. Никита выскочил из-за угла и с размаху дал ему кулаком в морду, просто одним ударом отправив на пол. Саша взвыл, перевалившись на бок. Никита зарычал, уставившись на него, со всей силы пнул его в живот ногой. Еще раз. А следом еще. Радулов тихо заскулил, закрывшись руками. Едва успел пнуть ногой напавшего в ответ. Никита схватил его за руки, дернув на себя. Плюнул ему в лицо. Саша зажмурился пытаясь отбиться. Никита выдернул веревку из-под худи, и, обвив ей руки, тут же перекинул петлю через шею. Подбив ногу, завалил Радулова обратно на пол. Ловко усевшись верхом на Сашу, с ловкостью усидев на нем, завязал веревку узлом. Сжав руку в кулак, с большим удовольствием несколько раз ударил его по морде. — Остановись! — Взмолился Саша, — Стой, подожди! кто бы ты не был…       Никита оскалился. Схватив за веревку, потянул за нее. Саша в ужасе начал задыхаться, чувствуя, как его потянули по полу. Забился, словно запертый зверь, пытаясь снять оковы. Перевернулся на бок, пытаясь ослабить удавку. Никита дернул веревку, выдернув руки и, просто быстро связал крепкое тело веревкой. Саша едва дышал, задыхаясь. Крепкие руки связали уже за спиной, усадив его на колени. Саша растерянно отдышался. Недовольно покачал из стороны в сторону. Удавка слишком крепкая. Открыл глаза, отплевавшись от крови со рта. Увидев перед собой Лямкина, растерялся. Никита стоял оскалившись в улыбке. С большим удовольствием сказал: — Ну привет, капитан. — Бля, Лям, ты ебанулся… — прошептал Саша, недовольно жмурясь. Видимо ему рассекли бровь. — Ты ахуел? Что я тебе сделал, что ты так на меня кинулся?! — А, а ты не знаешь? — Удивился он. — А ты сделал мне слишком больно. Будешь орать, я затяну веревку еще сильнее. Будет очень больно, веришь? — Радулов едва заметно кивнул, с трудом переводя дыхание. Замер, увидев, как Никита закинул голову и громко засвистел, словно напевая какую-то мелодию и резко притих, вдруг сказал, — Привет, это мой дом.       Никита резко пнул его ногой в плечо, завалив снова на бок. Раздался снова звук падения на мягкие лапки. Шаги уверенные. Саша слегка выгнулся, лежа перед Никитой на боку, в просторной гостинной. Недовольно облизнул треснувшую губу. Хорошо ему врезали. Он замер увидев силуэт что вышел из комнаты Димы. На его лице появился ужас. Кертис медленно вышел, осторожно и изящно делая каждый шаг босыми ножками по полу, волоча за собой тяжелую вратарскую клюшку. — Нет… — растерянно прошептал Радулов. — А это Сатана. — Никита улыбнулся, изящно представив идущего, — Он мой друг. — Ну вот мы и встретились в очередной раз, Александр Валерьевич.       Радулов в ужасе уставился на Кертиса, что крепко сжал вратарскую клюшку в руках. Оскалив белоснежные зубки, с размаху треснул крюком клюшки по морде Саши. Раздался громкий крик. Кертис ударил еще сильнее. Никита с большим удовольствием пнул его в живот. Радулов завыл, приложив лицо об холодный пол. Попытался шмыгнуть носом, но не получилось. Приоткрыл рот, с трудом дыша через него. Боль медленно растекалась по организму. Он поджал ноги, попытавшись закрыть хотя бы живот, с непониманием посмотрев на чудовищ перед собой. — Пожалуйста… какого черта?!       Кертис медленно опустился перед ним на колени. Слегка склонил голову, едва заметно приятно улыбнувшись, и спокойным тоном сказал, притянув к себе поближе клюшку, по крюку которой стекала кровь, медленно провел пальчиками по ней: — Ах, тебе интересно за что? — Он с пониманием кивнул, — Да, это же так не очевидно. — Радулов замер, с трудом отдышавшись. Мерзкий привкус крови во рту его начал раздражать. Волк же вдруг перешел на озлобленный тон, медленно обвивая хрупкими пальчиками крепкую клюшку, — Ты отобрал у меня все, что у меня было. Ты отобрал у меня родину. Ты пытался отобрать у меня любимого человека. Мое окружение. Ты выродок человеческий не достоин ни капли сожаления. Я — не Яшкин. Я прощать тебя за твои выходки не собираюсь. Ты у меня сегодня за все расплатишься. И молись, чтобы Валькирии подарили тебе спокойную смерть. Потому что я тебе ее точно не подарю.       Никита в очередной раз со всей силы пнул Сашу в живот. Раздался жуткий вой. Ему было слишком больно. Он едва смог поджать ноги. Кертис рубанул клюшкой по ногам, словно топором. Острый край со всей силы прошелся по голени. Она едва слышно хрустнула. Радулов громко завыл, забившись от боли по полу. Кертис с большим удовольствием нанес еще пару ударов по бедрам, не обращая внимания на жалобные вскрики. Никита с силой наступил босой ногой на крепкое горло, уставившись на собственного бывшего капитана. — Остановитесь же вы! Умоляю. Не надо больше. Что вы хотите? Заберите деньги… Что угодно? Чего вам надо от меня? — Нет. Нам от тебя ничего не надо. — Усмехнулся Кертис, и, обойдя его, внимательно разглядывал злобным взглядом. — Ты ничем от меня не откупишься, пес. — Уродец мелкий, да тебе лечится надо! — Да, Ротенберг мне так же сказал. — Кертис улыбнулся, — Мне не нужна психотерапия. Я хочу, чтобы вы мне за все отплатили! — Сорвался он на крик, и с размаху ударил его клюшкой по лицу.       Раздался хруст. Никита вздрогнул. Кажется ему сломали переносицу. Под Сашей быстро образовывалась лужа крови. Он едва дышал через рот, уже охрипнув от крика. Кертис со всей силы ударил клюшкой снова, словно топором по ребрам. Снова жалобный вой. Снова хруст костей. Хорошее оружие у него в руках. Достаточно тяжелое, достаточно крепкое. Таким можно и насмерть забить. — Мне больно… — взвыл Саша, захлебываясь кровью. — Мне тоже! — Вскрикнул Кертис, — Мне тоже было больно! Мне было страшно! Но вам было всем наплевать! А я с чего обязан вас прощать?! — кричал он в слезах, — Какого хера я обязан вам всем жизнь облегчать?! Заткнутся и молчать, пока вы меня насилуете, издеваетесь как хотите! Пока пинаете, унижаете, смеетесь надо мной! — Он еще раз ударил клюшкой по ногам. Радулов вздрогнул, крепко сжав челюсти. — Да насрать вам всем было! Никого не собираюсь прощать! Никого! Вы недостойны этого, выродки! Ты Радулов, забрал у меня все! Ты заставил меня в ужасе сбежать с родного континента, лишив меня всего, что я так любил! Насрать тебе всегда было на остальных! Это все твоя вина! Ты сделал меня таким! Ты стал последней моей каплей! — Остановись, — Взмолился Радулов. — Подожди! Дай мне объясниться!       Кертис замер, громко рыча, оскалив белоснежные зубки. Он весь был забрызган чужой кровью. Он был в ярости. Никита был изумлен происходящим. Такую картину он не ожидал увидеть. Саша едва приоткрыл рот, жадно хватая воздух ртом. Кертис задумчиво достал пакетик. Вытянув изящную ножку заставил его перевернутся на живот. Уселся сверху на него и специально поерзал на крепких бедрах. Связанные за спиной руки, от веса начали сильно болеть. Саша взвыл, выгнув спину. Кертис облизнул тонкие губки и прошептал: — Ну что, нравится жить в моей шкуре? Вкусна собственная кровь во рту? Давай. Я дам тебе еще один шанс, хотя ты его не достоин. Нахуя вы сдали мой адрес Дицу? Для чего? Хотел, чтобы он убил меня?! — Очень хотел. — Признался Радулов, смотря на пакетик тонких руках. Он все моментально узнал. Кажется, у него не сильно было много вариантов как избежать этой дряни. — Я же узнал твой адрес через Стефана. — Кертис тут же дернулся, зарычав. Никита опустил взгляд, на лежащую в его ногах окровавленную вратарскую клюшку. — Мы долго думали с Шипой что делать. Жафяров предложил нам рассказать об этом Даррену, уверяя нас, что Диц сделает все, что в его силах, чтобы оттолкнуть вас друг от друга. — Он перевел взгляд зеленых глаз, с надеждой посмотрев на Никиту. — Не думал, что их подведет не кто-то, а Широков. — О чем ты? — Удивился Лямкин, присев на корточки рядом, игриво перебирая в длинных пальчиках хвост веревки. — Я про то, когда вы полетели в Екатеринбург. Он же тебе не рассказывал, наверняка, как он оказался в Казани. Жафяров с Дицем поехали за этой тварью в его дом, прекрасно зная от Стефана, что он дома. Широкова, сидящего на лавке, конечно, блять, никто не заметил. Он увидел их и успел предупредить Волчару. — Он с трудом сглотнул слюну, в которой было больше крови, — Они вломились к нему в дом. А этот придурок сиганул в окно. Ебать, четвертый этаж! Кто бы мог подумать! Он перескочил на балкон соседей и по трубе спустился вниз. Упал неудачно. Они надеялись его на этом поймать. А Волк бросился от них бежать. Они промчались несколько кварталов. Волк успел поймать такси, и поехал в аэропорт. Эти двое за ним. Они даже машину подрезали, чтобы та остановилась. А Волчара снова бежать. — Дыхание Саши медленно успокаивалось. Кертис опустил руки, задумчиво рассматривая пакетик с таблетками, над чем-то раздумывая. — Этот придурок побежал через блядский лес, по пояс в снегу, и выскочил прямо около аэропорта. Он удрал. А парни вернулись обратно к нему домой. Со слов Жафярова, Диц искал дневники. Всю квартиру перерыли. — Волк медленно поднял голову, снова зарычав. — Устроили страшный балаган. А потом Дамир предложил ему поймать Волка на пиздеже, прекрасно зная, что он тебе про эту ситуацию расскажет. — Саша взвыл, завозившись. Связанные за спиной руки уже онемели. Волк схватил его за веревку, слегка приподняв над полом, давая Саше отвести назад связанные руки, чтобы они снова приобрели чувствительность. — Спасибо. — Кертис со всех размаху толкнул его в пол, приложив Сашу головой об него. Тот взвыл. — Блять, да сука… — Подожди. — Попросил тихонько Никита. — Дай ему договорить.       Волк отпустил руку от веревки. Саша приоткрыл глаза, смотря растерянно в потолок. Кертис облизнул тонкие губки, почувствовав на них чужую кровь. Он был очень доволен собой. Он выпустил чудовище, что в прошлый раз сделало двойное убийство, но теперь натравил его на того, кого надо. Это ли не прекрасно — видеть, как твой обидчик захлебывается кровью. Он едва заметно улыбнулся. Он сидел на его бедрах, и прекрасно чувствовал под собой возбужденный член. Запустив руку в волосы, медленно провел языком по губам. Саша уставился на него тяжело дыша. Видимо он понял все. Кертис выгнул спину, вытянув босые ножки вдоль безвольного тела, слегка поворочавшись, уперся ручками в бедра, красиво изгибаясь. Он до сих пор не понимал, как Радулову всегда хватало наглости ебать его, хотя по сути, они все это время были страшными врагами. По уровню ненависти Саша уже мог конкурировать с Дарреном. Если бы не Саша большей части истории вообще бы не было. Именно из-за него Даррен оказался в Москве при его нулевых возможностей. А Кертиса едва взяли в не самый знаменитый клуб, да еще и Широков мешался большую часть времени под боком, херя ему статистику. Радулов же был виноват в том, что происходило. — Так что было дальше? Ну решили они. — Напомнил Никита Саше про историю. — Еще раз посмотришь на него таким взглядом, я с тобой повторю фокус который с ним Яшкин с Бардаковым и Никишиным сделали. Хочешь?       Радулов тут же положил голову на пол, и, продолжил рассказ, закрыв глаза, чтобы не видеть это чудовище: — Ладно, ладно. Ревнивец. В общем они хотели тебя поймать на противоречиях. Волк рассказал бы тебе правду. О том, как за ним гнались, как ему угрожали, как ворвались в дом. А ты пришел в него с ним за руку, и не нашел ничего бы такого. А там Диц пил в идеальном порядке. Ты уже засомневался в Волке, прекрасно зная от всех, как он хорошо умеет врать. И Даррен продолжил с тобой в разговоре эту тему развивать. Он был уверен в том, что вы разойдетесь. Он вообще как ебнулся на мысли, что ты, Волчара, должен быть с ним. Нас это всех явно напрягало. Он будто вообще ебанулся. Но нет, ты, сука, взял и поверил все еще Волку, даже не смотря на то, что тебе сказали. — Никита перевел взгляд на Кертиса, и улыбнулся ему. Волк с благодарностью кивнул ему. — Вот же суки. — А что хотел Диц, когда пошел с нами на стрелку?! Мы что, блять, в девяностых, чтобы на стрелки ходить. — Я вообще про это все не был в курсе. Это Шипачев с Дицем и Жафяровым намутили. А я получился крайний. Мой же пистолет они выкрали из сейфа. Учитывая то, что никому еще код не говорил, и его даже Аня не знает, даже представить не могу, как они это сделали. Жафяров хотел, чтобы Даррен завалил и тебя, Никита, и Диму. Если бы не Макар, я даже не знаю, что бы случилось. Это мой сын сказал о том, что в дом пришли «три дяди», заперли его в комнате, и ушли. Я вернулся с игры, а у меня ребенок запертый. Они ему ничего не сделали. Но Макар побежал к окнам, которые выходили на стадион, и показал мне на происходящий пиздец. Я пошел вас вызволять. Я не готов к тому, чтобы в происходящем пиздеце еще и трупы появились. Я готов избить, отпинать до смерти. Но на убийство никто из нас, кроме Дица не был готов. А зная его намеренья, я был уверен в том, что если вам не помочь, то я останусь сразу с двумя трупами в команде. — Дима меня тогда спас. Уболтал Даррена, чтобы тот меня отпустил, и отпустил всех лошадок московских. — Осторожно согласился Никита, обнимая ноги, рассматривая Сашу, — Рассчитывал подохнуть сам, видимо. — Дима всегда таким был. — Улыбнулся Саша. — Подохнет сам, лишь бы не тронули остальных. — Вот Диц в него и выстрелил. А тут я около него. Даррен бросил в меня мой пистолет и бросился удирать. А я остался с умирающим Яшкиным на руках. — Он отвернул голову в сторону, и выплюнул скопившуюся кровь. — Мелкий, пусти блять меня. Ты же уже убивал людей. Ты же знаешь, как потом будет погано. Не делай глупостей. Я никому ничего не скажу. Просто дай мне уйти. Сжалься же ты надо мной, чудовище.       Кертис удивленно посмотрел на него и вдруг серьезным тоном сказал: — Еще что тебе сделать? Может тебе отсосать в очередной раз за мятую купюру? Нахер бы ты пошел. — Саша, нахуя ты столько раз насиловал его? — А ты зачем с ним спишь? — Радулов повернул голову, изможденно улыбнувшись, — Жена не дает, а шлюха всегда даст. — А тогда, когда ты в Екатеринбурге был, в поисках Димы, что жрал наркоту в Питере, он с тобой по своей воле спал? — Он никогда не спал со мной по своей воле. — Саша усмехнулся, — Недотрога, ебаная, все делает вид, что он не шлюха. — Он вскрикнул, когда Кертис дал ему ногой по лицу. — Блять! Успокойся! — Он попытался его скинуть. — Тварь! Тебе с твоим коротким хуем даже не изнасиловать никого. Вечный нижний. Ты поэтому в шлюхи и пошел, потому что больше ни на что не способен был.       Кертис накинулся на него с кулаками. Саша зажмурился, позволяя себя избить. Наотмашь получал кулаком по морде. Взвыл, начав жалобно скулить. Кертис замер, и медленно разжал окровавленные руки. Улыбнулся уставившись на них. Они больше не трясутся. Схватив его за веревку, сдавливающую горло, второй рукой протер ему лицо от крови и поднял пакетик перед глазами, заинтересованно спросив: — Узнаешь?! — Не надо. Умоляю. — задыхаясь попросил Саша. — Блять, только не наркота. У меня же трое детей. У меня же жена. Не надо. Не корми меня этой дрянью. Я сделаю все что ты хочешь. Избей меня. Убей. Только не наркота. Блять, пожалуйста. — Говори мне код от сейфа. — серьезным тоном сказал Кертис, — И я тебя пощажу. — Двадцать двадцать, двадцать пятнадцать. — задыхаясь сказал Саша. — Года рождения сыновей? — удивился Никита, поднявшись на ноги и взяв клюшку в руки, упер ее крюк в пол. — Не очень умно. — Еще никто не догадался. — взыл Саша. — Отпустишь меня? — Это была уловка. Я тебя обманул — прошептал Волк и оскалился в счастливой улыбке. — Что, Александр Валерьевич, приятно унижать маленьких и слабых, когда знаешь, что они никогда не дадут в ответ? А теперь прячешься за спину жены и детей, лишь бы не отвечать за свои слова? Я не Яшкин. Я просто так это не оставлю… — Ты со всеми так обойдешься? — едва дыша спросил Саша, медленно закрыв глаза, захлебываясь собственной кровью. — Ты и Даррен достойны того, чтобы лично вам всю судьбу переломать. Тебя мне хватит убить голыми руками. Но Дица нет. Я помню, что ты мне сказал тогда в подворотне. — Он уселся на крепкую грудь. Схватил его за горло, и, повернув его голову, вытянул окровавленную руку указав ей на Лямкина, что стоял с серьезным видом стоял уставившись на них, крепко сжав руки в кулаки. — Ты в нем ошибся. Он убьет ради меня любого. И этим «любым» окажется Даррен. А тебя я уж сам оставлю на грани мучений. — Он слегка привстал и резко снова уселся обратно. Радулов взвыл. — Ой, ребра болят, да?! Прости пожалуйста. — он с размаху ударил его кулаком по лицу. — Держи, любимый!       Кертис принялся несчадно избивать его. Наотмашь бил по лицу. Со всей силы ударял кулаками по лицу, избивая его до жуткого месива. Саша уже не мог открыть глаза, едва дыша. Нашел в себе силы, скинуть с себя легкое тело. Замер, когда Никита наступил на его шею. Волк отдышался, поджав босые ножки, уставившись на жуткую картину. Радулов едва дышал, лежа на животе, повернув голову, весь в крови, обессиленный. Он присмотрелся. На руках растекались черные следы. Радулов тут же перевернулся на бок, и, подавившись собственной кровью, закашлялся. Тяжело откашлялся, выплевывая кровь. Волк медленно подполз к нему. Очень осторожно коснулся его лица, и провел пальцами по опухшей губе. — Ну что, извинишься теперь? — Да пошел ты, мелкий. — Я же тебя тебя добью сейчас. — Кишка тонка. — Прорычал Саша.       Кертис резко выпрямил ногу, въехав по морде босой ножкой. Тут же раздался громкий вой. Никита развязал руки и завязал петлю на шее. Саша лежал без движения, уперев безучастный взгляд в стену. Никита опустил голову. Мало ему досталось. Он потянул веревку, затягивая ее. Саша начал задыхаться, едва держась за веревку, пытаясь ее ослабить, заворочался. Кертис ударил его между ног. Снова жалобный вскрик. Кертис опустился на колени и медленно раскрыл пакетик с таблетками. Поднес их ко рту, что тут же закрылся и тихонько шепотом сказал: — Любимый, открывай ротик. — Пошел ты. — Открывай. Если сдашься мне добровольно, я дам тебе только две. Откажешься, получишь все, но насильно.       Радулов приоткрыл рот. Кертис наклонился к нему, и очень осторожно вложил две таблетки в открытый рот. Зажал его, не дав их выплюнуть. Поднял взгляд серых глаз и улыбнулся Никите, что крепко держал веревку в руках, держа пса на удушающе крепком поводке. Радулов закрыл глаза, шумно дыша. — Отпустите меня. Я вас умоляю. Оставьте меня в живых. — Как ты запел то, капитан!       Никита взял его за волосы, заставив приподнять голову, второй еще немного затянув веревку, что пропитывалась кровью. Волк снова взял клюшку, и, прокрутил ее в руке. Радулов шумно дышал, чувствуя, как таблетки быстро растворяются на языке. В глазах задвоилось. Он обессилено закрыл глаза, давясь кровью. На каждом вздохе были слышны жуткие хрипы. Никита лениво посмотрел на время и сказал: — Любимый, время.       Кертис тут же улыбнулся, увидев как Саша едва приоткрыл глаза, с надеждой посмотрев на него. Волк с размаху ударил крюком клюшки по Саше, и тот, издав жалобный вскрик, потерял сознание. Волк отбросил клюшку из окровавленных рук. Шумно всхлипнул, уставившись на бездыханное тело перед собой. Никита молча осмотрел его. У его любимой птички все руки окровавлены по локоть. Все лицо забрызгано чужой кровью. Вот каким чудовищем он бывает. Он зажмурился. Руки медленно разжались. Он ледяным тоном ответил: — Отойди и не трогай его.       Никита подчинился. Вручил ему веревку и отошел. Волк схватил веревку. Уперев босую ножку в плечо, свалил безвольное тело на бок. Слишком профессиональная затяжка может выдать Никиту. Нет. Так нельзя было его подставлять. Он развязал петлю, быстро связав ее так, что бы она стягивала руки за спиной, протянул ее под телом, обвязав его. Шумно и тяжело дышал. Резко выдохнув, с силой дернул его на себя, умудрившись сдвинуть тело почти в два раза тяжелее него. Никита растерянно похлопал глазами. Волк дотащил его с большим трудом до спальни Димы, оставляя широкий окровавленный след на белых полах. Затянул тело на кровать. Задыхаясь, схватил Диму за руки, и просто испачкал их еще теплой почти черной кровью. Никита же молча поднял клюшку. Дошел с ней до ванной, и, взяв полотенце, осторожно ее протер, так, чтобы не осталось ни единого следа. Сжав ее полотенцем, отнес в комнату к Артуру, положив на положенное место. Пришел с тряпкой, и затер все следы преступления. Встал на пороге спальни, и улыбнулся. Кертис молча и с большим удовольствием облизывал руки от чужой крови, стоя на коленях на кровати. Бездыханное тело Радулова лежало в объятиях Яшкина, усыпленного лошадиной дозой снотворного. Он вытянул изящную ручку. Никита встал рядом и осторожно слизнул кровь ледяной руки. Горькая. Невкусная. — Код от сейфа мы теперь знаем. — Кертис кивнул. — Дубликат у тебя уже есть. — Поехали покатаемся, любимый. — Волк счастливо улыбнулся. — Хоть завтра днем лететь, усну в самолете, как младенец. — улыбнулся ему счастливо Кертис. — Спасибо, что дал мне это сделать. — Тебя даже останавливать не пришлось. — Никита вытянул руку и проверил пульс как у одного, так и у второго. Живые. — Надеюсь, их ждет увлекательное утро. Поехали, любимый, я тебя прокачу на его белоснежной иномарке. Или еще что-то хочешь?       Кертис с улыбкой кивнул. Он пошел до комода, и, жестом подозвал его к себе. Никита встал рядом и тут же улыбнулся. В первом ящичке сразу под красной бархатной тканью лежали сразу несколько длинных дилдо, и правда в форме щупалец, наручники, и кляп. Никита достал наручники и протянул их Волку. Тот с радостью залез между ними. Взял Диму за руку, застегнув на нем одну часть. Взял окровавленную руку Саши и застегнул другую. Никита обнял Кертиса за шею сзади, уставившись на происходящее. Рука Саши медленно переплела пальцы с Димой. Радулов словно задыхался, едва дыша очень хрипло. — Если повезёт, выживет. — Кертис стянул с Саши штаны, кинув их на пол. — Надеюсь что нет.       Никита наклонился к нему. Волк с большим удовольствием целовал его, отведя липкие руки в крови в стороны, чтобы не запачкать его. Лямкин медленно запустил руки в черные волосы, потянув его на себя. Кертис, не отвлекаясь от поцелуя, пошел за ним в ванную. Быстро и торопливо стянул с себя взмокшую одежду, отправив ее на пол. Никита быстро разделся, прижав к себе его оголенное слегка дрожащее тело. Долгий и приятный поцелуй. Никита с трудом дотянулся до переключателя воды, и, подождав пока она нагреется, шагнул с ним под тропический душ. Вода быстро смывала чужую кровь, стекая по оголенным телам. Волк закинул ногу, вжавшись спиной в черную плитку, обвив крепкую шею руками, и издал громкий стон, когда Никита вошел к него. Изгибался от удовольствия, подставляя хрупкое загорелое тело под теплые капли воды, наслаждаясь в очередной раз слегка грубыми действиями. Игриво рычал, показывая Никите, что абсолютно не против происходящего. Вымывшись, они поспешно оделись. Никита достал ключи от машины Саши, и, схватившись за ручки, выбежали из дома с громким топотом, захлопнув за собой дверь. Никита достал ключи и открыл перед своим возлюбленным дверь в чужую машину. Кертис изящно уселся в нее. Никита закрыл дверь, и сам обойдя машину, уселся на переднее сидение. Тут же пристегнулся и, схватив Кертиса, принялся жадно его в очередной раз целовать, параллельно с трудом всунув ключи и заведя двигатель. Волк хитро улыбнулся, отстранившись, соблазнительно облизнувшись. Машина громко зарычала и вылетела из парковки перед домом, едва кого-то не сбив, на полной скорости помчалась через город.