Два медведя в одной берлоге

      Яшкин, вышедший после тренировки, сгорбленный в три погибели, от ударов двух нападающих, едва успел закрыть за собой дверь, как получил снежок точно в лоб и, рухнул на колени. Раздался громкий истеричный ржач. Дима даже не успел понять с какой стороны прилетело. — Лучше бы ты на игре такой меткий был! — Возмутился Радулов. — Глядишь и получилось бы чего из тебя! — Ой да пошел ты! По нему же попал! — Расхохотался Кошелев, — Это ты по Ротенбергу с метра попасть не смог, пидрила с Нижнего Тагила. А все туда же! В снайпера!       И снова громкий ржач. Много голосов. Дима стряхнул с морды остатки свеженького снега и поднял голову. Прямо перед ним разворачивалось настоящее снежковое побоище. Первые и вторые звенья, попрятавшись за лавочками и деревьями с одной стороны дорожки, кидались снежками с третьими и четвертыми звеньями. Судя по тому, как за всем наблюдал главный тренер, это было запланированное побоище. Билялетдинов резко вытянул руку, и снаряды закончили летать между небольшой дорожкой. Все попрятались за лавками и деревьями. Бабенко жестом показал Диме присоединится. Яшкин торопливо добежал до своих. Забрал у Артура предложенные перчатки и слепил снежок. — А чего происходит? — Война с пидорасами из первых звеньев. — Тяжело дыша ответил Дыняк, прячась за небольшим пеньком, лепя себе оружие. — Кто победит, тот остаток тренировок будет ходить во вторую смену. Я заебался в пять утра подскакивать, бежать сломя голову через всю Казань. — Яшкин, блять. — Кошелев вытянул изящную ножку пихнув Диму, — Вспомни что ты снайпер. Лучший снайпер команды. Ебни им как следует. — Все! — Рапортовал громко Бабенко. — Все готовы?!       С двух сторон поля раздались неуверенные согласия. Яшкин вжался спиной в величественную сосну, оглядывая своих собратов по баталии. Снайперов у него не сильно много. Но у всех уже приличное количество снарядов было накоплено. Дима аккуратно высунулся из-за дерева, и, увидев, как на него замахнулся Кагарлицкий, тут же спрятался обратно. — Бля, вы че, ебанулись. — Усмехнулся Дима. — Это же неравный бой. — Мой хуй с твоей губой! — Пихнул его Лямкин, спрятавшись за сосной рядышком. — Выебываться потом будешь! Отрабатывай звание лучшего снайпера команды.       Главный тренер опустил руку, разрешая снова начать бойню. Около тренировочной базы настала гробовая тишина. — О, тихо. — Громко сказал Галимов с другого края поля, — Мент родился!       Лямкин громко заржал, слегка вывалившись из-за укрытия. Тут же по нему начался массовый обстрел снежками. Дима сам громко заржал, едва не получив в лоб снарядом, что пролетел мимо, влетев в сосну позади него, за которой прятался Лукоянов. Артема засыпало снежным покровом. Нечего было прятаться за молодым деревом. — А я тебе еще вчера заявил, что ты Кардашьян! — Хохотал Дима, прячась за дерево, — Че ты свой Кардашьян выпячиваешь?! — Да там все равно косые все! — Возмутился Никита, и, резко высунул зад из-за дерева, покачав им, — Ну-ка! Кто на меня, сучки?!       Массированный обстрел заставил все третьи и четвертые звенья заливаться громким хохотом. Сколько бы снежков не прилетало в сторону Никиты, никто и близко не попадал. Дима взял предложенный Артуром снежок и перевернулся к дереву лицом. Кратко высунулся, найдя себе цель поближе и попроще. Сафонов сделал вид что очень хорошо спрятался. Яшкин на второй раз уже швырнул снежок, попав точно в шапку Илье. Тут же раздались изумленные крики! — Двадцать четвертый, на выход! — Рапортовал Бабенко. Дыняк получил в плечо снежком, и тут же раздался приказ, — Восемьдесят шестой — на выход!       Раненые быстро покидали поле боя через дорожку, отправляясь кто на базу, кто по домам. С одной стороны поля всех косили четкими ударами Радулов с Шипачевым. В ответ феерили Яшкин с Семеновым и Кошелевым. Нападающим не надо было много времени чтобы прицелится. Артур сидел в ногах Димы, едва успевая собирать снег в снежки и подавая ему снаряды. В ногах у Кошелева сидел Войнов, подавая снаряды уже ему. У ног Семенова сидел Галимов, тоже прекрасно понимая свою меткость, решил по-другому быть полезным. Но вот точный снежок с руки Вадима выбивает из игры Семенова. Следом тут же от Кагарлицкого прилетает в лоб Галимову. Яшкин замер, весь покрасневший, тяжело дыша, и уставился вниз, где на коленях перед ним сидел Артур, хитро улыбаясь. — Слышь, мелкий, а ты чего не ебанешь? — Я вратарь, а не нападающий. — Еще один! — Возмутился Дима, — У тебя шайб больше забито, чем у Семенова. — Эй, что за грубости начались. — Возмутился Кирилл, спрятавшись за лавочкой на самой передовой. — Так-то я уже трех выбил! — А на игре кто попадать будет? — Усмехнулся Кошелев, прятавшийся за соседней сосной. Сказал уже чуть тише, — Жабка, высунись, глянь кто где спрятался. — Ага, получи в лоб снежком и уйди квакать в вышку. — Артур вытянул руку со средним пальцем, — Воть тебе! Видаль! Вон, у Кардашьян спроси! — Да этот вообще утырок везучий. — Возмутился Войнов, спрятавшись за лавочкой следом за Семеновым. — У меня сосна счастливая! — Гордо рапортовал Лямкин, стоя на отдалении у всех. — Ну да, у тебя с досками лучше всего складывается! — Послышался ехидный комментарий Радулова с другой стороны поля. — Деревяшки, это про тебя.       Все громко заржали. Никита недовольно фыркнул. Поймав от Артура снежок, швырнул его тут же на другую сторону поля. Радулов успел присесть, рухнув за лавку, а вот Кагарлицкому прилетело в плечо. — Девятый, на выход!       Артур кратко выглянул из-за бедра Димы и тут же спрятался обратно. Следом пролетел снежок. — Их трое осталось. Радик, Шипа и Миллер. — Ну мы выигрываем! — Усмехнулся Семенов, — Уважаемый Зинэтула Хайдярович, а что, мы до последнего трупа воюем?! Может просто признаем, что наши связки лучше работают, да разойдемся мирно?! — Я заставлю вас руки пожать. — Воскликнул в ответ Билялетдинов. — Вы согласны?! — Нахер пошли! — Вскрикнули синхронно Яшкин и Радулов с Шипачевым. — Блять, выродки, с вами никакой демократии не слепить. — Возмутился Войнов, стоя на коленях в три погибели. — Яшкин, давай уже, снайпери реще! — Че, сука, примазаться к моей славе хочешь?! — Гордо спросил Дима, обнимая сосну, и, вытянул руку назад. Артур тут же вручил ему снежок. — Яшкин, в твою славу можно только вляпаться! — Воскликнул в ответ Радулов.       Раздался громкий истеричный ржач. Вадим с Митчеллом тут же выбили из игры сразу и Войнова и Семенова с Кошелевым. — Паскуды. — Прошептал Яшкин. Повернул голову к Никите. — Даже тут мы в этом составе остались. — Мириться будете?! — Громко спросил Билялетдинов. — Нет! — Синхронно воскликнули с двух сторон поля боя. — Броски не из-за лавочек запрещаются! — Воскликнул Бабенко.       Дима с Никитой синхронно взвыли. Далеко до лавки бежать. И у них она была одна на этой стороне поля. А вот с другой стороны сразу две. Пока Никита с Димой собирались с силами, Артур увидел, как Саша с Вадимом выскочили синхронно из-за деревьев и, упав на землю, перекатились за лавочки, каждый заняв свое место. Достав из руки Димы снежок, Ахтямов бросился бежать. Успел пригнуться от точных ударов, рухнув под лавку, тут же высунулся из-за нее, и точным ударом в хитрую американскую морду, выбил Миллера из игры, отправив его лежать в сугроб. Наблюдали громко заликовали. — Пятьдесят восьмой, на выход!       Дима медленно присел за сосной и сказал: — Домовой! — Никита тут же уставился на него, вытянувшись вдоль дерева. — Нам надо отвлечь внимание на себя. Артур тогда еще кому-то ебнет. — Кто из нас лучший снайпер команды?! — Возмутился Артур, вжавшись в спинку лавочки, — Тут место еще для одного хватит! — Эту же фразу слышит Яшкин каждую ночь, когда его сразу двое ебут.       Никита сдался, громко заржав. — Слышь, у самого в постели целая рота побывала солдат! — Возмутился в ответ Яшкин, слепив снежок, и кинул его Ахтямову. Снега у лавочки не много. Так что младшему помогать надо. — А у тебя в жопе танковая дивизия развернется! Вот уж где людное место!       И снова ржач. Дима шумно шмыгнул носом. Вот же суки тошные. Резко выскочив из-за дерева, бросился бежать под начавшимся обстрелом. Рухнув около Ахтямова, успел поджать ноги. Артур хмуро смотрел между рейками на переговоры за соседнем поле, ощущая себя и правда в укрытии, а то и в танке. Шипачев вытянул руку и швырнул снежок в него. Ахтямов взвыл, получив остатками снежка. — Не считается! — Тут же сказал Билялетдинов, спрятавшись в теплую куртку, и, открыв термос, сделал несколько глотков чего-то горячего. — Играем честно.       Ахтямов высунул из-за спинки руку со средним пальцем. Оба снежка пролетели мимо. Лямкин стоял вжавшись в свою счастливую сосну, слушая как летают снаряды между лавочками. Дима высунулся с одной стороны, Ахтямов с другой стороны. В ответ Вадим с Радуловым нанесли по удару. Шипачев промазал, а Радулов попал точно в морду второму вратарю. Ахтямов рухнул на снег, захныкав. — Тридцать первый, на выход. — Ты на кого меня оставил, ирод проклятущий?! — Возмутился Дима.       Кошелев схватил Артура за вытянутые ручки и уволок по снегу, пока мальчишка недовольно плевался снегом. — Домовой, блять! — Возмутился Дима. — Не бросай меня! Ты че там, падла, сдох?! — Сам ты сдох! — Воскликнул Никита, вжимаясь спиной в дерево. — Да я же побегу, они же меня расстреляют. — Да они косые. — Настоял Яшкин. — Иди сюда! — Не пойду! — Взвыл Никита.       Все резко притихло. Дима собрал остатки снега, уже смешанные с землей и старыми листьями. Прищурился, вглядываясь между реек лавочки. Прижался к ней. Почувствовал, что она слегка сдвинулась. Едва не померев со смеху, немного сдвинул лавочку подальше, в глубь леса, пока на стой стороне было производственное совещание. — Домовой! Снега хоть дай! — Пошел нахуй! — Парировал Никита. — Я отсюда не высунусь! — Ссышь, падла?! — Поинтересовался Радулов. — Ссу! Но я не падла!       Снова ржач. Дима тут же высунулся и точно поставленным ударом попал Вадиму голову. Радулов издал удивленный вздох, стоя на коленях за лавочкой. Сафонов гордо утащил Шипачева за ноги с поля боя. — Восемьдесят седьмой, на выход. Оставшиеся — миритесь! — Снова предложил Билялетдинов. — Пошел нахуй! — Раздались крики двадцать третьего и сорок седьмого номера. — У этой паскуды даже снега зимой не допросишься! — Возмутился Яшкин. — Ляма, снега дай! — Да я высунусь, эта паскуда меня расстреляет! — Тут же растерянно сказал Никита.       Из-за лавочки на соседней стороне раздалось ехидное старческое «хе-хе-хе». Радулов подавился ледяным воздухом и закашлялся. — Что, дедушка, челюсть вставная выпала?! — Улыбнулся Дима, вальяжно развалившись за лавочкой. — Яшкин, Гагарин долетался, а ты допиздишься! — Парировал Радулов, встав на колени и сгреб снег, присматриваясь к сосне. — Гагарин долетался, что в честь него кубок назвали. А в честь тебя я даже хорька бы не назвал!       Послышались громкие удивленные вздохи и все синхронно затянули «О-о-о». Радулов медленно провел языком по губам, и, резко хотел высунуться, но головой зацепился за лавочку. Наблюдатели впали в истерический смех, когда Саша взвыл, придвинув шапку обратно, рухнув на колени. — Блять, последние мозги курьячьи вытряхну. — Взвыл Радулов. — Пиздец, лавочка капитальная. Советский союз хреновей строили. — Та то были бы мозги, — Яшкин положил руки под голову, закинув ногу на ногу, игриво качая ей, словно предлагая в нее попасть, — было б сотрясение, а так просто ушиб. Еще и лавку погнул! Должен будешь!       И снова команда с тренерами заливалась громким хохотом. Пока Радулов сидел очухиваясь от встречи с самым странным предметом, с которым только могла встретится его голова, Лямкин торопливо добежал до лавочки. Слепив снежок, заскочил длинными ножками на спинку лавки, и, со всего размаху швырнул довольно снежок в спину Радулову, просто этим ударом вжав его в снег. Никита гордо скатился в кроссовках по спинке и, услышав аплодисменты, изящно поклонился. Бабенко тихонько посовещался с Билялетдиновым. Радулов слепил снежок, и, резко выскочив из-за лавки, словно черт из табакерки, швырнул снежок в защитника, сбив его с ног. Никита рухнул, словно подстреленный воробей, с лавки, раскинув ноги. — Драка! — Воскликнули наблюдатели. — Драка!       Яшкин ловко перескочил лавочку и, следом с размаху перескочил вторую, словно заяц, прыгающий в метро через турникеты. Радулов в ужасе бросился бежать, вскрикнув от неожиданности. Дима довольно быстро погнал его по парку, быстро перебирая ногами. — Две лошади беснуются. — Отмахнулся Кагарлицкий. — Москвич с Питерцем страну поделить не могут. Лучше ведь в Питере. — В Москве! — Синхронно воскликнула половина наблюдателей. — В Петербурге! — Воскликнули другие.       От бойни их спасло только то, что Радулов умудрился удрать от Яшкина. Задыхаясь, Радулов пронесся мимо толпы. Через секунду с громким топотом пронесся Яшкин. Диму ноги не удержали, и он, проскользнув на кроссовках, успел во время оттолкнуться, и просто запрыгнул верхом на Радулова, завалив его прямо перед лестницей базы. — Блять, сука, отожрался уже. — Возмутился Саша. — Откуда ты взялся такой красивый на мою голову?!       Дима тяжело и жадно вдыхал горячий воздух, устроившись на крепком теле. Внаглую лег на него, положив голову на мягкую задницу, и, раскинув ноги, перекинул их через плечи, пока Саша лежал под ним, едва переводя дыхание. Все столпились над ними. Билялетдинов осторожно дал несколько глотков горячего чая сначала Диме, а следом налил и Саше, напоив обоих нападающих. — Я победил? — С улыбкой спросил Дима, положив руки под голову, внаглую полапав упругую задницу. Радулов недовольно завозился, но, получив ногой по голове, притих и смирился. — Хуев как дров. Это я победил. — Возмутился снизу Радулов. — Вообще-то говорят «хуев тачку». — Гордо рапортовал Дима. — Да хоть водокачку. Я все равно победил.       Снова раздались смешки. Билялетдинов склонился над ними и спросил: — Мириться будете? — Пошел он нахуй, кобыла ебаная! — возмутился Радулов. Тут же получил ногой по затылку и взбрыкнулся. Яшкин едва не свалился. — Съебался в туман, чех. — Пошел нахуй! Я победил. — Дима улыбнулся, с надеждой уставившись на тренерский штаб, что тихонько совещался, заинтересованно спросив, — Мы с моими чертями теперь после обеда будем? — Главный тренер тут же кивнул. Раздалось громкое ликование. — Ну и насрать тогда. Не прощай меня. Поебать. — Только вы двое будете ходить на обе смены, пока не помиритесь. — Сказал дополнение Бабенко.       Раздался громкий ржач. Яшкин перевернулся на Саше и обнял его сзади за шею. Радулов взвыл, вцепившись в его руки. Они завозились, валясь на чистеньком снежку. Дима с большой радостью ткнул Радулова мордой в снег. За это получил локтем в живот. Саша попытался его лягнуть, но хватка его едва не задушила и он притих. Дима раскрыл руку и сказал: — Давай не будем друг друга обрекать на умирания на льду. Мир? — Пошел нахуй.       Дима склонился к нему. Надо было бы ему что-то такое предложить, на что он точно согласится, а потом наебать его. Он научился. Справится. Распластавшись верхом на Саше, закрыв морду его шарфом и прошептал на ухо так, чтобы никто не услышал: — Приходи ко мне, я одену лучшую пижамку ради тебя.       Радулов выглядел заинтересованным, упираясь в снег руками, с тяжелым грузом на себе. Послышались тихие смешки. Он принял решение сдаться. Заманчивое предложение и собаке приятно. Вытянул свою руку и с трудом пожал ему руку. Раздалось громкое ликование. — Ладно, Яш, заебешь даже фонарный столб. Только слезь с меня, а то дышать тяжело.       Билялетдинов видимо был очень горд собой. Дима медленно поднялся с Саши и рывком поставил его на ноги. Они еще раз при всех пожали друг другу и разошлись кто куда. Вторая смена пошла на базу, Дима же, гордый собой, получил благодарности и пошел с мальчишками домой. Уставший как падла, ему хватило сил только ополоснуться. Хотя по хорошему надо было прям капитально помыться.       Он уставился на свое голое тело, стоя напротив зеркала. Прекрасные свежие следы украшали тело. Следы от тяжелых сапог Шипачева украшали ребра. Он повернулся боком. На плече след от удара Радулова. Какой красавец. Провел пальцами по выпирающей тазовой косточке. Больно упал. Тоже синяк будет. Будь он потолще, жирок бы его спас. Но он с трудом и очень медленно набирал вес. Он начал сильнее уставать после тренировок. Не очень хороший знак. На игры его еще хватало. Но словно он пытался любой ценой победить Сашу, уговорить его сдаться, прекрасно понимая, что если он будет весь день батрачить, сил у него не хватит. У него уже было такое. И его это пугало. Слишком знакомые симптомы. Он все лето с ними жил. Карие глаза уставились на отражение. Это начали медленно развиваться побочки от наркотиков. Провел пальчиками по члену. На ночь с Бруксом его пока хватает. Что дальше будет тоже не известно. Каждый раз отходняки все тяжелее. Дима кратко повернулся, уставившись на тумбочку. Если станет слишком погано, можно совсем небольшой дозой отжираться, чтобы держать себя просто на нормальном уровне. Иначе он просто не выдержит этих перегрузок в одиночестве.       Решив пока даже не развивать эти мысли, он натянул пижамные штаны на голое тело. Задумчиво завязал розовую ленточку. Шелковая бледно-розовая ткань с лошадками ему очень нравилась. Он опустил голову. Как бы он сейчас сильно хотел оказаться в постели с Бруксом. Наслаждаться его вниманием и нежностью. Давно ему так хорошо не было в постели. Он усмехнулся. Ну да. С Волком последний раз. Он накинул рубашку, спрятав оголенное тело под ткань. Методично застегивал маленькие пуговички. Поправил воротничок. Улыбнулся собственному отражению. Пошел до тумбочки. Аккуратно взял браслетик с брелками в виде пионов. Медленно провел по ним пальцами. Снова решил застегнуть его на себе. Пускай это и правда было просто украшение, его подарил близкий человек. Не последний в его судьбе. И он очень любил Волчонка за то, что он в этом сезоне стал для него одним из важных людей. Взяв в руку телефон, сфотографировался в пижамке перед зеркалом, отправив сообщение Ротенбергу, подписав: «все еще самая любимая». Спрятав телефон в карман штанов, с улыбкой выкинул в ответ на тумбочку презерватив. Потрепав влажные после душа волосы пошлепал разогревать вчерашнее. Пока еда разогревалась, Никита сидел и качался на стуле, уставившись на пейзаж темнеющего неба, а Артур задумчиво переписывался с кем-то, высунув кончик языка. Дима уперся руками в столешницу. — Мне надо что-то с Сашей решать. Так не может долго продолжаться. Меня эта херня уже напрягает. — Он обкусывал губы, выставив зад, — А еще тот факт, что Брукс далеко… — Что тебя смущает? — Заинтересованно спросил Никита. — Я думал ты со всем разобрался и успокоился. — У меня великие проблемы с великим сорок седьмым. И я не вижу выхода никакого из ситуации. Я понял, почему я от Ромы отъебался. Понял, почему он отпустил меня. — Никита тут же уставился на Диму, что стоял закрыв глаза, просто разливая мысли из головы в слух. — Я понимаю, что я дрянь, еще хуже чем он. Он посадил меня на наркотики, он издевался надо мной. Но и я с ним хитровыебанным пидорасом был. Не слушал его, не подчинялся ему, мне плевать было. Я трепал ему нервы как хотел. Ругался с ним прямо на игре. Неправильно я с ним себя вел. И он долго терпел меня. Очень долго. Мое счастье что у меня была крепкая и очень хорошая команда за спиной. Я все еще люблю Петербург, я все еще дружу с ребятами со СКА, хотя вообще-то не должен. Ну вот такой я долбоеб, блять. А с Радуловым все так странно. Он сопротивляется мне. У меня до сих пор в голове шрапнелью застряли его слова, что он меня не прощает и никогда не делал этого. Ни разу. Сука, блять, ни разу не простил за все это время! Сколько бы я не падал перед ним на колени и не молил о прощении, он не прощал меня. Я пытаюсь выбраться, пытаюсь изменится. Да, у меня не получается, да, я вообще страшный слабак, который ничего из себя не представляет. Но почему бы просто не простить? Зачем вообще надо было влезать в отношения, когда ты не готов мириться с заебами человека? А сейчас, так вообще смех. Потому что он поменялся, ровно на моменте, как я отвернулся от него к Бруксу, и принципиально позиции опять не меняет. А Бруксу страшно против Радулова выходить на войну за меня. В итоге он даже уйдя от меня, все равно мне мешается. Почему я умею прощать, почему я готов уступать, почему я готов закрывать глаза на то, что мне не нравится? Рома всегда принимал мои извинения, принимал мои «спасибо» и всегда я в ответ слышал доброе отношение к себе. Да, меня перекашивало, да, я мог и нахер его послать с его тупыми идеями, да, я мог ебануться, сорваться с нихуя. У меня в голове может возникнуть очередная гениальная идея, которая с его планами вообще не сходится, но я все равно знал, что он доверяет мне, даже зная, что я не буду его приказов и теорий слушать. — Дима сгорбился, уперевшись локтями в каменную столешницу. От его рассуждений даже Артур приостановил переписку. Залез с ногами на стул, просто обняв их, положил голову на колено, рассматривая Диму. Кратко повернул голову на Никиту, что сидел слегка нахмурившись. — Рома дал мне капитанскую нашивку, прекрасно зная, что мне можно доверить команду, что я их не дам в обиду на льду, и буду защищать ценой своей жизни. Да, я словил кучу штрафов, заступаясь за них, херил этим себе статистику, здоровье, но я не могу начать себя вести так, как делает это Радулов. Мне… — Он растерянно опустил голову и тяжело вздохнул, с неохотой признавшись, — мне не хочется, чтобы он возвращался в команду и снова становился нашим капитаном. Я не хочу снова проигрывать из-за его заебов. А если это нам однажды боком выйдет? Сейчас хи-хи и ха-ха, Радик ебанутый, вот ржака, полез в драку, схлопотал дисциплинарное удаление до конца матча и упиздил довольный спать, а нам разъебывайся. А если мы с ним дойдем таким красивым до плей-офф? Там штрафы гораздо страшнее, он может вылететь пинком под зад из игр со своими заебами. И когда мы шли с тотальным поражением, собирая огромное количество поражений, он даже не потрудился, чтобы ребята не срались друг с другом и не дрались. Ебать, ахуенно, приходить в раздевалку, зная что на носу очередное поражение, набить кому-нибудь из своих ебало, перерушить все звенья. Да нахер кому это надо, блять. — Выпрямившись, повернулся к своим друзьям и задумчиво сказал, — Я не знаю что мне делать. Будто эта война с Сашей уже не просто так идет, за право как капитану поднять кубок над головой, а это будто уже дело чести не дать такую сильную и крепкую команду разъебать. — Он повернул голову к Никите. — А в том сезоне он точно такой же был? — Он всю жизнь такой был, как я слышу. — Никита пожал плечами, — Я не знаю. Я его только полтора года рядом вижу. Его еще Стефан с Москвы таким же уровнем ахуевания описывает. — А они хорошо общаются до сих пор? — Удивился Дима. — Так, конечно. — Артур похлопал глупо глазами, — А, так ты ж упился, не помнишь. Радулов там сидел у Стефана на ножках, водку хлебал. Они еще с улыбкой так переговаривались на помеси матов и английского. Я ничего не понял, хотя трезвый был и сидел от них через Никишина. Но… да. Судя по тому, как они общаются, они хорошие друзья. — Стефан и с Брукси твоим хорошая подружка. — Согласился Никита. — Они же тоже не первый год знакомы. Радулова Да Коста, конечно, сильно давно знает. Они же раньше в одном звене в Московском ЦСКА играли. Вот как сильно давно. Я на КХЛ еще смотрел как на что-то такое «вау» уже даже год не помню. Я еще маленький был. — Я не могу понять знаете что? — Артур раздвинул ножки, и, положив тонкие ледяные ручки на стеклянную столешницу, сказал, — Вот… Они откатали вдвоем два сезона вместе. Четырнадцатый, пятнадцатый, шестнадцатый года. — Мальчишка тут же замер уставившись на Яшкина. Тот стоял задумчиво и хмуро смотря в потолок. Перевел взгляд на Никиту. — А вас ничего не смущает? — Я четырнадцатый и пятнадцатый в Канаде был, на меня не смотри. — Никита задумчиво почесал затылок и, запустив обе руки в волосы, разлохматил их, — А…а ну да. Потом в Новокузнецк любимый вернулся. Я нихуя оттуда не помню. Мы с Лизой тогда всем чем занимались, это страшно спивались. Мне было-то… ну девятнадцать вроде лет. Там… не до этого было. — Он уставился на Диму. — А тебя где черти ебали? — Учитывая то, что я в то время в Сент-Луисе играл во всю, это я чертей ебал. Ну таких… С четырнадцатым номером. — Дима улыбнулся и кивнул Артуру, — Смущает-то чего? — А то, словно у нас, в вашем детективе не хватает еще связующего звена. — Артур постучал пальчиками по столешнице, снова заворочавшись, — Никита, если что меня поправь, но мне кажется, что с нашей стороны, ну, еще кроме Димы еще играет как минимум Брукс, как минимум весь Петербург, не считая Ромы. Он как раз, вместе с Дицем, как мне кажется, который не в восторге от того пиздеца, что встряхнул Димка, вместе с Жафяровым, вместе с Шипачевым и с Радуловым. А вот… — Артур поставил ручку ребром и подвигал ей по небольшому кусочку стола, — ну, звена, которое связывало бы Казань, Омск и Петербург с одной стороны, и Екатеринбург с другой стороны, его как бы нет. Вот у Омска есть Жафяров, и к нему пристегнутый Буше. У Казани есть Вадим и пристегнутый к нему Саша. У Петербурга это Саша, и его шайка из труса, балбеса и бывалого. А… ну… либо у нас картина с Екатеринбургом неправильная. — Он снова подвигал рукой, — Либо какое-то звено играет против тебя, а мы слепые и не видим этого. А может и не одно, да мы не в курсе.       Дима встал около него и, ткнув в воображаемую карту, передвинул Казань на середину и сказал: — В Екатеринбурге мне никто зла не желает. Там все милые добрые детки, так же как и в Петербурге. Отодвинь их. Поставь рядом с Питером.       Никита уставился на руки своих друзей, смотря на них не моргая. Он все понял. Артур, кажется, тоже знал не больше самого Яшкина. И явно они не подозревают, что главная причина всему случившемуся далеко не Димка, а его милая хрупкая птичка. Но он чувствовал, что будто еще детали не хватает. Словно не было бы никого, кто мог сдать адрес Волчонка. А ведь кроме Брукса и Стефана не знал вообще из команды никто о том, где Волк живет. И если Брукс точно на это не пойдет, то Стефан мог поддаться на уговоры Радулова. Никита сам лично видел, как Да Коста с Радуловым сидели около стадиона перед игрой, что-то увлеченно обсуждая. Они явно друг другу хорошие друзья. Только он не мог понять, откуда его ключи взялись у Даррена в руках. Да, он оставлял их дома. Но неужели Шипачев их стащил? Ну там же много ключей. Не заберешь же всю охапку. А веревочку сплела ему на ключики Алина, которая узнала, что эти ключики от логова ее любимого «Вольк». Вроде бы, даже Лиза не догадывалась чьи это ключи. Ну валяются, и валяются… Пока Дима с Артуром обсуждали то, куда двинуть Петербург и его главного тренера, Никита смотрел не моргая на браслет на руке Димы. Пионы едва слышно позвякивали. Он снова его носит. Прислушался к разговору: — Нет, ну по той логике, по которой ты идешь, Шипачев тот же играет грязно и серьезно. Он отравил меня. Он знает куда идти. Я подозреваю, что это он дал Дицу оружие. Я уже видел этот пистолет в руках у Даррена который был, когда мы с Никиткой на стрелку пошли с Московскими Лошадками. Этот пистолет уже направляли на меня. Это пистолет Радулова. Там сбоку серийный номер выбит. Он на сорок семь заканчивается. Его мог взять только Шипа, который рылся и у меня в доме. А что у меня в доме может быть интересного? Моя коллекция дилдо в виде щупалец? — Никита с Артуром растерянно уставились на Диму. Тот шумно шмыгнул носом и, слегка покраснев сказал, — Я думаю мне позорится уже некуда, а потом выясняется, что есть куда. Ладно, неважно, опустим этот момент. — Пиздец, покажешь потом? — Улыбнулся Никита. — Ты ахуел? — Возмущенно спросил Артур, — Давайте вы свои шлюшечьи истории в следующий раз травить будете. Как-то без меня, ладно… Вы не сбивайте меня с мысли! — Растерялся мальчишка, и, похлопав легонько по столу, сказал, ткнув снова в столешницу пальцем, — Нет, ну вот не складывается! Ну… Будто кто-то должен привязать этот город к остальным. Они не могут быть идеально непогрешимыми. — Он тут же повернул голову и сказал, — А у них скоро игра? — Часа через два вроде. — Никита пожал плечами, — Если надо, могу минем кош позвонить. А чего узнать-то хочешь? — Ну-ка звони. — Улыбнулся Дима.       Никита положил телефон, и, ткнув в эмодзи птички, подпер голову рукой, слушая гудки. На третий они прекратились и раздалось едва слышное «ачхи» на фоне. Дима тут же улыбнулся. Это его Брукс чихает. Тут же следом раздался недовольный вскрик Широкова: — От зараза! Да ты заебал чуму разносить! Иди туда, вперед, чихай на Галкина.       Все трое громко рассмеялись. Волк же спокойным приятным голосом сказал по-английски: — Чем поделишься, Никитка? — Не отвлекаю, минем кош? У вас же игра скоро. — Осторожно поинтересовался Лямкин по-русски, подперев голову. — Я немного волнуюсь. — Признался нежным тихим голосочком он. — Башкортостан — серьезные соперники. Руки трясутся сильно. Бруксу пришлось меня поить сегодня с утра. Не очень комфортно. Так что буду даже рад, если ты мне скрасишь путь до стадиона. У меня есть минут двадцать поговорить, да еще минут десять могу себе выгадать, спрятавшись на кухоньке. Так что нет. Рассказывай. — У нас тут производственное совещание. — С улыбкой сказал Никита, — Помоги нам загадку разгадать. — Волк заинтересованно хмыкнул. — Главный детектив Ахтямов с мешающим следствию Яшкиным и мной пытается разгадать загадки. — Я с радостью расскажу вам если что-то интересно. — Он вдруг что-то сказал по-татарски. Артур с радостью ему ответил и довольный квакнул. Раздался громкий хохот. — Что любопытно?       Никита облизнул губы, увидев, как Ахтямов задумался, положив руки ладошками вниз, уставившись на телефон, что считал секунды звонка. Волк его не подведет. У него в голове чудесным образом все версии для всех говорящих складывались и не перемешивались. Он точно помнил кто что знает, и не путался в показаниях, даже если его сидеть и намеренно запутывать. Первоклассный лжец, если понадобится защитить то, что он не хочет рассказывать. — У меня беда с Радуловым все еще. — Дима оперся руками о стол, встав между ними и выставил задницу, подогнув одну босую ножку, — Скажи мне, Волчонок, свое мнение. А стоит ли мне сейчас бороться до конца, драться с Сашей, топить и себя и его, но попробовать выйти на плей-офф с капитанской нашивкой. Я могу переломать мнение тренеров, стать таким, каким я был в Петербурге. Стать лидером. Стать вожаком. Но стоит ли это делать? — Стоит. — Спокойно ответил Кертис. — Только ты знаешь по поводу моего мнения, что ты должен делать с Сашей. И я уже устал повторяться, поэтому я, можно, буду просто каждый раз вздыхать. — Можно. — Согласился Яшкин. — Хотел бы я быть хоть наполовину так же уверенным, что это стоит того. — Он повернул голову, смотря на Артура, — Но тренерский штаб явно не позволит моей Жабке на воротах скакать. Только рядом посадит. Не знаю я… — Я сам не хочу первым вваливаться в ворота плей-офф. Тимур хотя бы не потеряется. Он уже бывал там. А если мы последние три игры проиграем? Свалимся на четвертую строчку. А там этот волшебник под четырнадцатым номером! Я ж опять все проебу от него! — Возмутился Ахтямов, — Не знаю, как он так делает. Не могу его секрет разгадать. — Так давай я расскажу еще раз в чем секрет. — Усмехнулся Кертис, — Почему я так легко только тебе забиваю? Вот сколько проскакивал под ворота, вот у меня ничего не получается. Я, наверное, за все это время под пару сотен бросков точно по воротам сделал, и всем, кому забивал, могу по пальцам пересчитать. Вот по Барысу, вот в ЦСКА, вот там еще получалось Салавату один раз забросить… А тебе, все, что не летит, все идеально. Я уже через Широкова перепрыгнул с Голышевым, встав третьим в списке снайперов, сразу за Да Костой и Мэйсеком. Выходи, да, на плей-офф на матч с нами. Я еще и Брукса тогда столкну! — Да пошел ты! — Возмутился на фоне Брукс, — Еще кто меня куда столкнет?! — Я тебя столкну! — Воскликнул Галкин, — Ахтям забил, я тем более забью! Сиди плачь в джерси Яшкина, пока не примерзнешь к ней! — Падай в алкогольную яму, Брукси, к Яшке! — Предложил Зборовский. — И маши там с ним хуями, в алкогольной яме!       Раздался громкий хохот. Артур обиженно фыркнул и сказал: — Не говори в чем секрет. Я сам хочу догадаться. Так интереснее будет. — А что, у вас уже Стефан стал лучшим снайпером? — Удивился Дима. — Ну да, — Кертис взял небольшую паузу, и явно шумная большая толпа прошла мимо. Повисла тишина, а следом раздались неторопливые шажочки по свежему снегу, — Система вознаграждений творит со Стефаном чудеса. Правда, я думаю, сыграет с нами плохую шутку. Все в Автомобилисте в курсе, что этот парень тут ради денег. С такими темпами, как он побежал за премией, он как раз к концу регулярки все закончит. Но на нем клеймо «некубковый игрок» и вот нам с Бруксом это будет самая серьезная подстава. Все на него рассчитывают, все под него подстраиваются, а потом, он нахапает себе денег, и опять че-нибудь выдумает, чтобы у него деньги эти не отобрали. — Его же с Казани поперли как раз за то, что он так сделал, и подвел нас в плей-офф. — Артур кивнул, — Я в курсе, да, я успел его застать в нашей форме, и слышал от Луки с Лямой, как он нахапал денег, а потом выдумал вот это говнище, и еще и в крысу обсуждал контракт, чтобы в Автомобилист ускакать, хотя такое запрещено. Я не люблю людей, которые играют ради денег. — Этим и меня же начали попрекать. — Задумчиво сказал Яшкин. — Серьезно? — Удивился Волк. — Ты собрался нашу красную форму примерить? Тебе пойдет… Артур, что касаемо людей, которые в хоккее ради денег, они не только у нас. — Тогда тебе запрещена дорога в СКА. — Усмехнулся Дима, — Волчонок прав. Таких очень много там, и вообще по командам, ну, таких достаточно. Их никто не любит. — А че, а как это происходит? — Заинтересованно спросил Артур, смотря в глаза Никите, что сидел подперев голову, думая о чем-то своем, — Это вот просто вы шайб ебните целую кучу и вам за это платят? — У всех по разному, Артур. У нас в клубе надо в плюсе держаться, даже не на нуле. Как хочешь, так и набирай. Стефану с Бруксом проще всего наебенить кучу шайб — они же не первый год у нас лидеры в списке снайперов и бомбардиров. У меня шайб всегда было мало, я больше как помощник по бокам. Как у вас Шипачев. Вот в том сезоне у меня только восемнадцать шайб, но тридцать с лишним полезных передач. Вот у меня тот сезон в карьере получился лучшим, потому что я вылез до плюс девяти. Так как сейчас иду, ну у меня то плюс три, то минус два. Мое звено очень часто проебывает шайбы. Потому что у нас защитники за спиной меняются, и мы с Сергеем и Бруксом не всегда успеваем прибежать им на помощь, да и к тому же у меня дурацкая привычка, которая идет от того, что я всегда и в бригаде большинства и меньшинства, из меня такой же защитник как и нападающий. Я всегда ближе всего к вратарю. Своим я помогаю не меньше, чем мешаю чужим. Да, я не такой здоровый как Яшкин, чтобы Аликину приходилось на лед ложится, и смотреть на то что происходит у него между ног, но я часто успеваю подсунуть клюшку куда-нибудь и сообразить красивый рикошет. Но меня и вышвырнуть легко. Я же легкий, маленький. Ты знаешь, как тяжело против такого кабана? — Кертис усмехнулся, — Он схватит меня за воротник, на себя дернет, и я завалюсь, а вставать очень долго. Так вот, пока ты в плюсе, на твой обычный контракт сверху идет в процентах еще доплата. Как только спускаешься до нуля, все, досвидос, ты без денег. А клуб-то у нас богаче Казани. Платят много и хорошо, ты только работай. Стефан, судя по прошлому сезону, сейчас просто наберет себе лучшую статистику, а потом начнет косить от игр. То колени себе морозить, то подставляться на силовых. — Пока идет регулярка все друг к другу привыкают. — С улыбкой сказал Дима, кивнув, решив вратарю приоткрыть тайну нападающих, — Звено Да Косты имеет всегда своих двух нападающих крайних, которые тоже к нему привыкают. У него манера играть другая, чем у всех. Он же с Европы. Не с Северной Америки, там условной Канады или Штатов, а именно с Европы. Под него надо еще постараться подстроится. Вот к нему сейчас все привыкнут, а когда он упиздит, считай, целое звено развалится. Еще надо умудрится подобрать кого-то за короткий срок на его место, чтобы не навредить привычной связке из двух крайних. Если я привык, что у меня Шипа центр, и он не полезет на мое место около ворот, или не станет изображать из себя третьего защитника, то когда у меня в связке появится условный Лукоянов или Кателевский, я с ними потеряюсь, потому что мы начнем путаться, а пока опять друг с другом не сработаемся и не поймем кто куда побежит в экстренной ситуации. Я вообще не понимаю, чем думали ваши менеджеры, подписывая его сразу до двадцать шестого года, зная, что он может такую срань придумать. — У нас мало тех, кто забивает, да и те куда-то потерялись по дороге. Один с Нефтехимика пришел, один с Трактора пришел, все были звезды, один даже капитаном был, а потом взяли и проебались. То ли эти двое с семерками на спине их затоптали, то ли они друг с другом сработаться не могут. — Волк явно был заинтересован разговором. Никита едва заметно улыбнулся. Как он идеально вывернулся с вопроса, и вот уже мальчики другим увлечены. Десять минут уже ушло. — Не знаю. А Стефана хорошо на регулярку держать. Он разъебется, но будет забивать, забивать, забивать, и без разницы, в каких ситуациях. Его звено за счет этого не просядет по плюс-минусу, потому что их звено всегда в атаке, потому что есть голодный Стефан. А мое звено, как любят тут говорить, кто в лес, кто по дрова, которые вроде бы делают совместные действия и есть общая задача, однако совершенная разобщенность в бесплодных попытках достичь положительного результата нам мешает. Мы вечно то умираем в защите, становясь вчетвером защитниками, ну все, кроме Широкова, который из принципа будет нападающим, и плевать ему, что надо помогать вратарю, то бежим в атаку, но можем то шайбу проебать по дороге, то мы с Бруксом встанем в одном ряду, с одного боку, а с другой встанет Широков, который потянет себе одного из защитников на помощь, и за счет этого сами проебемся. — Ну как мы с Радуловым. — Согласился Дима, — Мы тоже с ним одинаковые по мышлению. У нас такая же беда. Поэтому классно для зрителей, когда наши два звена попадаются на льду в одну смену. Что те долбоебы, что эти. Обычно в это время и получается большое количество шайб. — Он тяжело вздохнул, — До плей-офф еще надо дожить, хотелось бы мне сказать, но оно уже буквально на пороге. Так твое мнение, что стоит этим заняться? Я сегодня за ним вот побегал, потолкался. А, новость кстати есть, которая точно тебя не удивит, в отличии от тех, кто по обе стороны от меня. Они с Шипачевым даже избили меня сегодня после тренировки, пока я зазевался и остался один. Так что у меня и злости много. А если я переборщу? — Что сделали? — Удивился Артур.       Дима тут же задрал верх пижамки. Мальчишки тут же прошипели. Никита кратко сказал Волку о том, какого рода следы украшают чужое тело. Послышался разочарованный вздох. Никита прикусил губу, задумчиво смотря на Диму. Хорошо, что он сказал об этом его птичке. Волчонок и так уже зубки наточил, чтобы похоронить эту чертову выскочку с капитанской нашивкой. А тот факт, что Диме продолжают вредить, когда даже у Кертиса на это рука не поднимается, когда он ослаб, натурально зашуган, его тем более не обрадует. Он перевел взгляд на Артура. Он слишком умный для своих лет и своего положения около Димы. Ему бы сидеть тихонечко, на чужой жилплощади, да натурально не квакать. Но нет же, мальчишка рос на детективах Агаты Кристи и его явно не отпустит эта детективная загадка. Он в его возрасте только о Лизе и о пиве мечтал. А этому всё друзей, общения и разгадок подавай, утоляющих его любопытство.       Он ведь не знает всей беды. Ему никто ничего не мог сказать — иначе обо всем тут же узнал Яшкин. Значит и с Ромой Артур шампанское не пил. На уговоры и уступки не пошел. Сам по себе. И Димку своего бережет. И в наркотики или выпивку с тунеядством с Димой не сваливается. Какой-то он странный. Начал его немного нервировать. Если бы Артур все знал, то и вопроса про то, что связывает Екатеринбург со всеми остальными не было бы. Он верно ткнул в игрока, но о его мотивах не угадал. Он слышал от Шипачева, когда они обсуждали свои крысиные делишки, что Стефан помогает Радулову, но до сих пор не знал в чем конкретно. Уж с мозгами Артура можно было бы быстро угадать, да нельзя было ему ничего рассказывать. Его выбил из мыслей голос Кертиса: — Спасибо, что поговорили перед игрой со мной. Мне чуть меньше боязно. — Мы верим в то, что вы выиграете сегодня. — С улыбкой сказал Артур. — Не смотрите, как мы будем позорится перед Башкортостаном, пожалуйста. Если что-то еще будет интересно, звоните после игры.       Никита сложил руки на столу, и уставился на Диму, что стоял уперевшись в край столешницы, и сказал: — Полегчало? — Конечно. — Он хмыкнул, — Хорошо. Раз Волчара дал мне разрешение, я с радостью побадаюсь с Радуловым за право быть капитаном. Что за дела?! Еще не хватало какому-то старику такую почетную должность уступить. Что сидим?! Есть-то будем?       Мальчишки тут же кивнули. Они все трое уселись ужинать на диван, и заинтересованно смотрели матч Автомобилиста против Салавата Юлаева.       На раскатке показали Волчонка, что ловко скакал по льду, быстро проводя шайбу среди своих же игроков. Улыбнувшись, кратко глянул в камеру. Мальчишки тут же умилились. — Минем кош. — Мечтательно протянул Никита, развалившись около Димы, положив руки на длинные ноги Артура.       Сам Артур лежал головой на ногах Димы и довольный ел чипсы с его рук. Они заинтересованно принялись смотреть игру, шумно ее обсуждая. На каждый удар по Бруксу или Волку, поднимали стопки с джином за здравие. Артур только успевал схватиться за ноги или за диван, чтобы не свалиться, когда начинался какой-то эмоциональный момент. Первый период прошел безрезультатно. Никита довольный чавкал остатками манника и сказал: — Птичка моя любимая. — А чего он хромает? — А это не только у меня синяки бывают. Он тоже валяется очень хорошо. — Дима заинтересовано посмотрел на него и опустил голову к Артуру, — Че потерялись на ровном месте?! — А я посмотрю, чем игра кончится. — Заплетаясь языком сказал Дима, развалившись вальяжно на диване, сжав в руках запотевшую стопку с джином, — Это мы с тобой потом поговорим. — А я знаете, что думаю?! — Артур улыбнулся, — Димка, а тебе не кажется, что так ты так и останешься альтернативным капитаном? — Я не знаю. Честно, есть такое ощущение. Видимо да.       Дима громко икнул и аккуратно усадив Артура на ноги Лямкину сходил на кухню. Достал баночку маринованных огурцов и, усевшись, свалил обратно Артура. Сверху на него поставил банку, с легкостью ее открыв. Никита опрокинул стопку и, забрав банку жадно отпил рассол. — Пиздец, я бы потом из туалета не вылез. — Расхохотался Артур, указав Диме на Домового, что хлебал рассол вместе с пучками укропа и семенами горчицы, — Он сначала сладкое, следом джин, следом соленое. Ебать, вот бы мне такой желудок. — Никита предложил молча содержимое. Ахтямов запустил руку в банку и съел хрустящий огурчик. — Вкуснятина!       Дима улыбнулся и звонко отбив с Никитой еще стопку, опрокинул ее. Они принялись второй период смотреть. Яшкин не сводил глаз с Брукса, что с привычным грустным видом катался по льду. И пару раз успел отсидеть за хулиганство, защищая своего маленького, которого уже раз пять уронили. Они вдруг замерли, увидев, как камера, на рекламной паузе остановилась на лавке гостей в бело-красном. Кертис отдал клюшку Бруксу, и раскинув руки, вдруг покатился по полю. Галкин за ним внимательно наблюдал, вальяжно облокотившись о ворота, подняв забрало шлема. Кертис, поддавшись ритму играющей мелодией, поехал быстрым шагом раскинув голые ручки в стороны, изящно взмахнул ножкой и выгнул спинку, поехав на одной ноге на мимо круга вбрасывания. Изящно подпрыгнул, сделав полоборота и свалился уже на другую ногу. Сделал кораблик, слегка изогнувшись, скользил по льду с поразительной легкостью. Дима с Артуром кратко глянули на Никиту, что смотрел за происходящим приоткрыв рот замерев с огурчиком в руках, шумно дыша. Тут же повернули головы обратно. Волк подпрыгнул, сделав переворот в воздухе, и снова идеально приземлился. Снова поехал на одной ноге, раскинув ручки. Поставив обе ножки на лед закружился на двух ножках во вращении и, изящно выйдя из него, схватил на лету у Брукса клюшку и поехал на чужую половину поля. За ним поехало его звено. Стадион громко ликовал, в благодарности Волку за красивое шоу.       Он изящно развернулся, поехав спиной и низко поклонился стадиону, сжав крепко свое орудие труда. Брукс, едущий за ним, схватился за краюшки джерси, изящно присев, но ноги его не удержали и он рухнул на лед. Кертис успел его поймать за руки, умудрился и клюшку не выронить и, расставив ноги, навис над ним, с силой потянул его на себя поставив на ноги. Брукс его обнял, прижав к себе. Волк обхватил его ногами, заскочив на него, и откинулся назад, грациозно выгнув спинку, свесил ко льду руку с клюшкой. И снова громкие овации послышались на льду. Волк аккуратно обхватил Мэйсека за шею, соскочил обоими ножками на лед, медленно остановился спиной на центральном кругу вбрасывания. Счастливо улыбнулся своему лучшему другу. Мэйсек стоял весь покрасневший, счастливо улыбаясь ему в ответ. Да, так к ним вопросов не будет. Никита с Димой отбили друг другу громко пять, пока Артур лежал раскрыв изумленно рот, не веря в тому, что увидел по телевизору. — Я же сказал, что он не рискнет быть первым, но с радостью выебнется вторым еще лучше. — Подтвердил свои же слова Артур.       Они продолжили заинтересованно смотреть игру. Волк умудрился даже первый забить, и, гордо взмахнув рукой, заскочил на шею Бруксу. Ребята громко порадовались, едва не раскидав чипсы с огурцами и с большой радостью опрокинули еще стопку. При таких дозировках, казалось Артуру, им уже будет без разницы кто победит. Весь второй перерыв мальчишки сидели и обсуждали своих возлюбленных. Никита в какой-то момент заговаривался настолько серьезно, что уже не понятно было что он говорит. Ради шутки Дима попросил его на английском и помедленнее. Никита рухнул на диван, положил босые ноги Артура себе на плечи, растянув бедолагу вратаря за лапки, словно жабку, и спокойно продолжил разговор на английском. Яшкин распахнул глаза, слегка дернув рукой, в которой плел из черных волос Ахтямова небольшую косичку. Думал издевается. Продолжил с ним говорить по-английски. Артур глупо похлопал глазами не понимая о чем они говорят и начал хныкать. Никита перескочил на татарский, заняв разговором и Артура, который переводил Диме на русский, отвечал на английском. Пока они вели разговор, в телевизоре раздался громкий вскрик: — Волк покусал оборону Башкортостана и Бруксу Мэйсеку ничего не осталось, кроме как один из лучших своих бросков в этом сезоне!       Снова раздалось громкое ликование. Артур еле успел обхватить руками Диму, едва не свалившись на пол. Мальчишки с радостью разлили еще себе по стопке и, пожелав Бруксу дубль, тут же выпили его. Не успели они выдохнуть и доесть огурцы, как Брукс и правда сделал дубль. Да и с разницей меньше чем минуту. Радости Яшкина не было предела. Они выпили еще. Джин из бутылки исчезал быстрее, чем шла игра. На последних минутах у Галкина выкрали сухарь, сменив счет уже на два-один. Раздалось грустное эх… Выпили еще, допив остатки. Матч закончился победой Авто. Снова ликование. Дима гордо отбил Никите пять и сказал: — Нам же завтра на игру. — Мы наебенились немного. — Растерянно сказал Никита, растянувшись на диване. — Жабка, пошли спать, пускай мамаша сама ебется. — Пошли. — С радостью согласился Артур.       Поднявшись с дивана, он обнял Никиту и потащил его спать к себе в комнату. Дима же задумчиво сидел запустив руку в банку с маринованными огурчиками, задумчиво доедал их, смотря как все пожимают друг другу руки. Сделав потише, уснул прямо с банкой в обнимку, сжав пульт и сложив ноги на спинку. Его разбудил едва слышимый стук в дверь. Дима жадно допил рассол, и, закинув в рот последние огурчики, гордо пошел открывать. Как же он сильно был пьян. Сколько же выпил? Давно он не пил так, что его уже и ноги не держали даже после небольшого сна. Замер, увидев на пороге Радулова. Пошатнулся, и, громко проглотив еду, обнял банку и сказал: — Ой, Сашка пришел. Есть будешь?       Радулов улыбнулся. Дима прислонился к стеночке чтобы не упасть, немного с виноватым видом смотря на него в ответ. — Твой мальчик победил? — Дя! — Радостно воскликнул Яшкин. — Наебенились с мальчишками немного. — Он пошлепал в квартиру, громко рыгнув, — Пошли, что встал. Давай я тебя накормлю, Сашка… Опять, небось, голодный.       Дима пошлепал громко по полу босыми ногами. С неохотой отставил пустую банку. Радулов осторожно придержал его, чтобы бедолага не рухнул. Дима прикусил губу, пошатнувшись и достав красивую тарелку. Саша удостоверился что он дальше сам справится. Уселся за обеденный стол, рассматривая Яшкина. Кратко посмотрел на пустую бутылку джина. Снова перевел взгляд на Диму. На нем была его красивая розовая пижамка с лошадками. Он поставил перед ним большую порцию рататуя, и пожелав приятного аппетита, налил ему любимого кофе с небольшим количеством сахара, на аккуратное блюдце поставил несколько тамале. Уселся напротив, и, наблюдал за тем как Саша с большим удовольствием ужинает молча. Дима мягко перебирал прядки волос, обкусывая губы, любуясь им, весь покрасневший. — Ты виноват в том, что с Бруксом происходит? Он столкнул Да Косту с поста снайпера. Первым стал. Твой сладкий. — Мо-о-ой. — протянул Дима, развалившись за столом, расставив ноги пошире, закинул голову, шумно дыша через рот, — Мой мальчик. Да, из-за меня. Я крайний. Он целуется со мной и спит со мной, воруя мою удачу и снайперство, а потом сам снайперит. Хулиган мой. — Любишь его? — Осторожно спросил Саша. — Люблю. — Тихонько ответил Дима и протянув ему руку, сказал, с трудом сосредоточив на нем взгляд, — Пока мы с тобой не договоримся, он не возьмет моего кольца. — Карие глаза с трудом сосредоточились на Саше. — Рома отпустил меня. И ты отпусти. — Я не могу. — Саша с большим удовольствием ел. — Очень вкусно, Димка. — Я старался. — Он улыбнулся. — Саша, отпусти меня. Не уходи с темы. — Пообещай мне одну вещь. — Какую? — Задумался Дима. — Ты уступишь мне право взяться за кубок как капитану, а я отпущу тебя.       Дима замолчал. Буквально выбор между любовью и желанием всей жизни. Саша успел все доесть и с большим удовольствием выпил кофе с десертиком. Аккуратно хрустел слоеным тестом, стараясь не раскидывать крошки. Яшкин сидел напротив приоткрыв рот, явно сильно погрузившись в мысли. Просто сидел и попытался хоть что-то с наскока решить. Мысли в голове путались. Он ничего не понимает, какого черта происходит. — Я могу подумать? — с надеждой спросил Дима.       Саша с улыбкой ему кивнул. Допил кофе, и замер, любуясь им. Дима сидел весь растрепанный, сильно пьяный, покрасневший, в своей милой пижамке, и едва дышал. Он подогнул руку, шумно шмыгнув носом и сонно потер лицо. — Пойдем я тебя спать положу? А то ты не дойдешь в таком состоянии.       Дима едва заметно кивнул. Саша помог ему подняться. Аккуратно прислонил к стеночке чтобы тот не упал, и навел за собой порядок. Взял Диму за ручку и второй рукой придерживая за талию, отвел в спальню. Дима рухнул на колени, улегшись половиной тела на кровать, а ногами оставшись на полу. Лежал приоткрыв рот. Саша уставился на картину перед ним. Взгляд прошелся по безвольному телу. Немного посомневался. Кратко выглянул из комнатки, и, удостоверившись, что рядом никого не было, медленно и беззвучно закрыл дверь и тихо спросил: — Удобно тебе так спать?       Дима кивнул и, покачав задом, словно специально его соблазняя, оттянул воротничок пижамки, взвыв: — Жарко.       Саша задумался. Осторожно подошел к нему. Опустился следом на колени и медленно приподнял рубашку, оголяя бледноватую кожу. Коснулся губами теплой спины, задумчиво рассматривая жуткие кровоподтеки. Дима лежал прикрыв глаза, пуская слюни на одеяло, шумно дыша. Саша медленно стянул штаны с Димы и быстро расстегнул свои. Провел рукой по мягкой коже. Сунув вторую руку в тумбочку, достал смазку и презерватив. Мягко поцеловал его в спину. Яшкин лежал, издав тихий довольный вздох, лишь пошире разведя ноги. — Сашка, пожалуйста, не трогай меня. — Жалобно попросил Дима, лежа без движения, — Я не изменяю тем, кого люблю. — Тихо, детка. Я очень соскучился по тебе.       Радулов медленно спустился поцелуями по пояснице. Яшкин издал едва слышный стон, почувствовав чужой язычок ласкающий его. Слегка прогнул спинку. Голодный. И останется с тем, кто точно знает что ему надо. Раскрыл рот, почувствовав как чужая рука медленно ласкала его по возбужденному члену. Почувствовав как он отстранился, вздрогнул, уже почувствовав чужой член между ягодиц. Шумно дышал. Не было силы сдвинуться. Ему было мерзко. Он изменщик. — Бесполезно дергаться, да? Больно не будет? — Поинтересовался Дима, сжав одеяло, чувствуя нежные поглаживания. — Не будет, любимый. И да, бесполезно. Ты же мне в прошлый раз по обоюдному согласию соврал. Сам виноват.       Саша мягко просунул руку между ним и кроватью, поскользил вниз живота. Дима шумно выдохнул, закрыв глаза, он не мог ничему сопротивляться. Тело его не слушалось. Он был словно игрушка в чужих руках. Саша провел рукой по возбужденному члену. Яшкин закинул голову шумно выдохнул. Саша в один жест зажал ему рот и тут же вошел. Дима взвыл от сильнейшей боли, вцепившись в простыни. На глазах навернулись слезы. — Да ты ж моя девственница.       Дима вздрогнул. Слишком больно. Попытался завозится, но крепкая хватка не дала этого сделать. Он сдался. Лежал на кровати, слушая едва слышные довольные стоны, чувствуя, с какой жадностью Саша ебет его, ни сколько не стесняясь. С силой хлопнул рукой по оголенной заднице, не прекращая быстрых действий. Дима выгнул спину, вытянув руки, схватился за одеяло. Слезы градом лились по щекам. Но даже возмутиться не дали. Дима едва слышно взвизгивал стоя на дрожащих ногах. Задрал голову, когда Саша схватил его за волосы. С открытого рта закапали слюни. Он молча стоял на коленях, позволяя себя ебать. Пьяный не соображающий мозг зацепился за запах банана. Пахнет вкусно. Саша резко вошел к него и прижался к нему всем телом. Раскрыв руки проскользнул по голой груди. Издал довольный стон, кончив. Дима рухнул обессиленный на кровать и моментально провалился в сон.       Очнулся в кровати от сильнейшей головной боли среди ночи. Перевернулся на бок и сжал руку, чувствуя что-то теплое. Второй схватился за голову. Замер, увидев, как его рука сжимает чужую руку. Рядом с ним крепко спал Саша, сжав во сне его за руку. Опять ему снится всякий бред. Едва слышно усмехнувшись, он молча смотрел на него и, прижав к себе, прошептал: — Собака моя любимая. Пес мой. — Я не пес. Я друг. — Во сне ответил ему Саша.       Дима обнял его, и, закинув на него ногу, уткнулся носом в крепкую грудь. Он почувствовал себя гораздо спокойнее. Словно его желание утолили. Просто сон. Наверняка так и сделали. Он вытащил руку из своих светлых волос и провел рукой по пижамке. Нет, она на месте. Вроде бы не трогал даже никто. Он вцепился в Сашу и тот прижал его к себе, словно маленького ребенка. Дима моментально уснул снова.       Очнулся уже с утра. Растерянно огляделся. Он был уже один. Увидев стакан с прохладной водой, жадно выхлебал ее. Чертов сушняк его доконает. Вспомнив, что им надо сегодня на игру, тут же взял в руки телефон. Гора пропущенных. Время три часа дня. Он уже как два часа должен быть на льду. Недовольно откинул одеяло и выскочил из кровати. Почувствовав жуткую боль, рухнул на колени. Покачал задом. — Блять. Уже и ебать некому, все равно кто-то ебет. — Взвыл Яшкин, — Никого же не было в хате!       С трудом поднялся и, увидев очередной звонок принял его. Это Сафонов: — Чо, мать, прогуливаешь? — Да я че то потерялся чутка во времени. А че, я один?! — Ну так твои все на месте. Артур сказал, что ты от него отмахнулся, сказав чтобы тебя не ждали. Давай бегом, а то ЗХБ уже беснуется.       Дима едва слышно согласился и, быстро приведя себя в порядок, поехал на такси до стадиона.