Два медведя в одной берлоге

      Екатеринбург. Еще пока было темно, но, кажется, собиралось светать, Никита приоткрыл сонный глаза, почувствовав как чья-то рука взяла его за руку. Рядом с ним сидел Кертис в его футболке на голое тело, и, поджав ножки, положив сверху дневник, записывал свои мысли на бумагу. Левая рука мягко переплелась пальцами с замерзшей рукой Никиты. Лямкин снова закрыл глаза, провалившись в сон. Проснулся от мягкого поцелуя. Тут же, не открывая глаз, слегка приподнялся, и положил руку на хрупкую спину. Задрав ткань одежды, прижал к себе свою птичку, что всегда его так будила поцелуем, схватившись за упругую задницу. Почти всегда это заканчивалось утренней постельной сценой. Этот раз не стал исключением. Спустя почти почти половину часа, они вдвоем молча вышли со спальни. Никита побрел мыться, и, уже одевшись наполовину, уселся завтракать. Кертис же принялся осторожно причесывать его деревянным гребешком, на котором была повязана черная лента с золотой каймой, что-то едва слышно напевая. Осторожно распутывал колтуны и вытягивал перья из светлых волос. У него даже нет подушек, с которых могли появляться эти перья, но каждое утро он доставал эти чертовы перья с одежды и волос. Никита приподнял телефон, увлеченно жуя сырники со своим любимым земляничным вареньем. Время уже двенадцать дня. Подняв телефон, решил позвонить своему непутевому Яш. Им-то скоро на самолет, а маленькому на игру. В трубке первым раздался громкий довольный стон, и Никита счастливо улыбнулся. Тут же сказал: — Яшкин, хватит ебаться, мальчику еще сегодня против Сибири играть, а ты сейчас его без сил оставишь, вампир проклятущий. — Хочу-у-у, — Простонал Яшкин, — Блять, Домовой, отъебись… — Я-то отъебусь, но мы и так тренировку прогуляли. И обязаны на следующую вернутся. Жаба наша там въебывает уже как третий час, а ты ебешься! Совести бы хоть сто пятьдесят грамм в тебе было.       Он прошипел, недовольно дернув головой, и, закинув ее, улыбнулся, увидев хитрую ухмылку Кертиса. Тот показал ему в ответ гребешок, на котором было целая куча вылезших спутанных волос. Вопросов больше не оставалось. Волк пару раз уже пытался его причесать, только пластиковым гребешком, но когда зубчики безбожно обломались не пройдя и пары сантиметров, Волк бросил это дело. После нового года вооружился этим гребешком и уже всегда, когда Никита уезжал из этого города, был причесанный. Наверное, этому больше всего его Лиза рада. Пару раз, когда Никита в начале года появлялся на его пороге причесанный и счастливый, у Кертиса не осталось сомнений в том, что Лиза с ним встала рядом, пытаясь перевоспитать это неугомонное чудовище с прозвищем «Домовой». Весь чумазый и грязный, вечно озорной непоседа, весь в каких-то обносках, но явно очень обоими любимый и оберегаемый. — Так, хватит из меня нормального человека делать, минем кош! — Тебе опять в аэропорту скажут, что это не твой паспорт. В паспорте-то ты нормальный. — Кертис перекинул очередную прядь, вычесывая следующую, пока Никита, слушая довольные стоны с телефона, довольный хлебал чай, — Сиди, не вякай! — Конечно, меня Лиза тогда сорок минут чесала, прежде чем я фотаца пошел. Там все на лаке держалось. — Фотографироваться. — Поправил его Кертис. — Ты можешь нормальные слова подбирать? Мне кажется твой русский уже даже русские не понимают. — Фотаца! — Настоял Никита, и запихнул очередной кусочек сырника. Довольно чавкая, сказал, — Яшка! — Да, я да, я! — Растерянно прошептал Дима. — Блять, какой же он ахуенный. — Не у тебя же рот занят, да? — Усмехнулся Никита, — Ладно. Я все понял. За временем следи. Я за тобой заеду через полчаса. Давайте, мальчики, кончайте побыстрее…       Он усмехнулся, и завершив вызов, наконец спокойно принялся есть, пока Волк мягко причесывал его, приводя в нормальный вид. Наевшись, в качестве благодарности поцеловал Кертиса, и, стянув с него свою футболку, быстро сбежал. Кертис явно был против, погнавшись за ним. Никита, громко расхохотавшись, схватил на бегу свою худи, торопливо натянув сверху. Получив грубый толчок в спину, рухнул на кровать. Кертис залез сверху, усевшись ему на бедра, и навис сверху, счастливо ему улыбаясь. — Две минуты. — Улыбнулся Никита. — Хулиган! По жопе сейчас получишь. — Ну отдай. Она пахнет тобой. Сладостями. — Он схватил черную футболку, легонько ее потянув из-под худи, — Ну отдай! — Обойдешься, мелочь. Бля, мне теперь Яшкина с собой везде таскать. Я не хочу. — Он вдруг охнул и сказал, — Ты за этим, получается, толкал Диму на Сашу? — Кертис кивнул, — А если честно? — Я боюсь за Брукса. Но судя по тому, как им хорошо вместе, может у них что-то и сложится. Видишь же, что Яшкин сделал невероятное и признал свои ошибки сразу еще пьяный и сразу извинился. Не знаю, Никита. Но если что, придется нам с тобой им помогать, не дав упасть. — Я понимаю. Будем надеяться, что до этого не дойдет. — Он скинул с легкостью Кертиса с себя. — Все, мелочь, мне пора! Яшкин у меня теперь! Я не могу больше приехать впритык и через шасси в самолет забраться. Все, путешествуя с маленькими детьми, закладывай в два раза больше времени. И нет, футболку тоже не дам. Ничего не бойся. Если вдруг что, звони, ты же знаешь, я сразу тут буду. Даже если придется на оленьей упряжке к тебе примчаться. — Кертис мягко кивнул, сидя рядышком с ним на коленях. — Все, любимый. Удачи тебе в твоих матчах. Надеюсь, мы доживем до плей-офф. — А пока пауза будет, может быть куда-нибудь… — Съездим? — Улыбнулся Никита. — Будет здорово, если ты захочешь вылезти потом из дома. Хорошо. Я подумаю куда тебя отвезти. Все, пора мне!       Он торопливо оделся как попало, и, поцеловав Волка на прощанье, побежал быстро вниз. Такси поехало до дома Мэйсека через весь город. Никита кратко улыбнулся, когда Яшкин рухнул рядом, и, когда они уже взяли курс на аэропорт, дернул его за красную худи и сказал: — Ты из какой команды, мальчик? — А ебать тебя не должно! — Усмехнулся Яшкин.       Никита указал на семнадцатый номер, что был вышит сразу над буквой «А». Дима дал ему по морде. Они шутливо подрались, и проскакав все контроли, бегом отправились на самолет.       С самолета сразу на базу, где их шумно поприветствовали первосменщики, что еще не успели уйти. Дима рухнул на свою лавку и, вытянув ноги, с улыбкой смотрел на Никиту, что принялся переодеваться. Он был так рад галдежу. Уже скучал по своим мальчишкам. — Я узнаю этот аромат. — С улыбкой сказал Сафонов. — Завались. — Усмехнулся Лямкин и кинул в него своим шарфом. — Еще всем расскажи! — Да все уж и так в курсе. — Отмахнулся Кошелев, — Я вон, новости экономики вчера смотрел, там у Уральских Авиалиний рекордная прибыль была в четвером квартале. Из-за тебя же, признавайся!       Лямкин слегка покраснел, решив промолчать. Картинно задрал нос, фыркнув. Получил по заднице от Тимура клюшкой, едва не завалившись, и вдруг, оскалившись в счастливой улыбке, кивнул, признав поражение. Команда громко расхохоталась, тыкая в него пальцами и шуточно унижая. Никита же гордо показал всем язык и торопливо переоделся. Главный герой, которым являлся снова Яшкин, перевел взгляд на Радулова, что молча сидел и завязывал шнурки никак не участвуя в происходящем. Весь опухший, слегка заросший. Уставший, как падла. Пришел одним из последних, а до сих пор словно отдышаться не мог. Завязал один кроссовок, и, сунув ногу во второй, устало вздохнул. Недовольно увернулся, когда сидящий позади него Дыняк хлопнул Лямкина по заднице полотенцем. Снова громкий ржач. Никита выставил задницу в зеленых шортах и игриво покачал задом. Дима прикусил губу, рассматривая бывшего парня. Опустил взгляд. Кольцо все еще было на месте. А ведь он даже не поздоровался с ним. Саша ему сказал краткое «привет», а Диме было не до этого.       Дима молчал, не сводя с капитана взгляда. Ему так нравилось видеть таким слабым. Он столько времени не слышал и не видел его, и еще бы столько не видел. В мыслях появилось очень интересное желание. Может попробовать разнервировать его? Диме не нравилось, что у него отобрали нашивку. Наверняка Радулов постарался. Напиздел, небось, тварь, как обычно, помоями облил его перед тренером. А так, если вспыхнет очередной конфликт, команда с радостью освистает нового капитана и Радулову снова придется уйти в тень, поджав хвост. Присмотрелся, дождавшись, когда все, наконец, притихнут. Его очередь выходить на сцену. — Эй, Радулов! — вдруг громко воскликнул Дима и в раздевалке моментально все затихло. — А ты, хули, получишь на завтрашнюю игру нашивку капитанскую, и сразу гордый, сразу даже здороваться не обязательно?! Тебе там не холодно на вершине своих моральных устоев?!       Саша медленно поднялся с лавки, молча уставившись на него, явно не понимая претензии. Он же поздоровался. Что не так? Кратко посмотрел на Шипачева, что сидел на своей лавке по правую руку от него, но и Вадим ничего не понял, лишь пожав плечами ему в ответ. Лямкин тут же с большой радостью начал скандировать, словно болельщики на стадионе, увидевшие как толкаются игроки чужих команд: — Драка… Драка…       Его потихоньку поддерживали все те, кто изначально были лояльны к Яшкину. Радулов же продолжал молчать, вопросительно смотря на Яшкина. Дима гордо поднялся со своей лавки и встал перед ним в красной просторной худи с чужой символикой. Грубо толкнул его в плечо, пошатнув и серьезным тоном спросил: — Что, капитан, заткнулся и молчишь стоишь?! За выебоны меня не простил?!       Саша оступился, едва не упав обратно и сделал шаг назад. Он продолжил молчать, судя по виду, вообще не понимая что происходит. С лавки поднялся Вадим и грозно сказал: — А ты, Дима, сначала попробовал бы хоть раз честно игры выиграть, а не поддаваясь, мы бы с радостью бы посмотрели на это.       Послышались разочарованные вздохи. Яшкин повернул голову и, закатав рукава, серьезным тоном спросил: — Ты сейчас хочешь сказать, что я поддался Роме? — Так об этом все знают. — Усмехнулся Вадим. — Ты же с ним поехал опять после игры. — Он повернулся к Артуру, что устало стягивал коньки с ног. — Эй, Жаба. — Артур понял голову. — Вот ты же пришел, Рома же еще был?       Ахтямов побледнел, сжав конек и скромно сказал: — Я никого не видел. Дима спал один. Когда я пришел там никого не было.       Яшкин пихнул Вадима и сказал: — Слушай, а может ты не будешь лезть на меня?! Пока капитан на месте, ты со своей альтернативкой тут не нужен. И я не с тобой разговариваю. — Он с силой оттолкнул Вадима на его лавку и злобно оскалившись смотрел в зеленые глаза Радулова, что продолжал молчать. — Ну? Я долго ждать ответа буду? — Успокоился, Дима. — Спокойным тоном ответил Саша сильно тише, чем до этого надрывался Яшкин, — У тебя твою нашивку никто не отбирал. Ты ведь сам сказал Билялетдинову, что хочешь принять бой самостоятельно и мы с Вадимом тебе будем мешаться. — Дима тут же отвел взгляд. Послышались неразличимые шепотки по раздевалке. — Тебе никто не обещал, что дальше все будет так же. Я, в отличие от Вадима, не считаю, что ты снова нечестно выиграл. Как минимум потому что в этот раз играла вся команда. С первого и до последнего звена. И это не столько заслуга тебя, как капитана, а силы воли команды. Ты, я напомню, половину периода просидел забившись в уголок, прикинувшись тенью Билялова, пока ребята там изгалялись и очень старались никого не разочаровать. И тебя в том числе, а то ты бы разревелся и сбежал бы плакать. — Саша осмотрел присутствующих в раздевалке и сказал, — Было очень впечатляюще, ребят. С трибун так тем более волшебно смотрелось. Молодцы.       Дима удивился сказанному. Радулов и так спокойно говорит? Не реагирует на выебоны? Теперь точно будет странно на него напасть. На него это точно не похоже. Он сложил руки на груди и серьезным тоном сказал: — Конечно — они хорошо играют. Ты же на них не орал, не пиздил их клюшками, не унижал. Ты чего нормальным прикидываешься? Понимаешь, что твои дни в команде сочтены? — Саша вдруг улыбнулся ему. Дима оскалился и прорычал, — Я что, что-то охуительно смешное сказал?       Саша вытянул руку и, положив его на крепкое плечо Димы, сказал: — Очень смешное, учитывая то, что как раз от тебя Казань будет отказываться. И твой большой контракт тебя не спасет. Ты знаешь, Стефан уже ходил по этому пути. И Континентальная Лига такого не любит. — Его рука мягко прошлась по ярко-красной ткани. Дима пожалел, что не снял худи, что насквозь пропахла Бруксом и имела его номер. Саша вытянул пальчик и указал на букву «А» по правой стороне и номер «17» сверху, сказав, — И тот же сценарий выбрал? Перешептываешься с Екатеринбургом, не ставя в известность Казань? Сколько контракт предлагают? Не в курсе, как потом все от Да Косты нос воротили? Не умеешь на чужих ошибках учится? — Он убрал руку и спрятал обе в карманы штанов, серьезным взглядом смотря в карие глаза Яшкина, сказал, — Тебе пойдет красный, Дима. Там как раз двадцать третьего номера нет. Когда остальным скажешь?       Дима впал в ступор. Вся прыть моментально сбилась. Вот же паскуда. Саша же спокойно уселся на лавку и продолжил завязывать кроссовки. Дима остался стоять. Развернувшись ко всем, сказал: — Не слушайте вы этого пидораса. Не правда все это. — Так мы верим. — Спокойно сказал Семенов, подперев голову, упер руку в ноги, сгорбив спину, — Не бойся, Дима. Ты нам достаточно раз помогал и закрывал собой, чтобы мы дали тебе право, если что, сделать шаг назад. У Радулова никакого слова тут не осталось. Ему никто не верит и так. Можешь не реагировать на него. — Серьезно? — Улыбнулся Яшкин, внимательно осмотревшись. Многие согласились. Опять не все. Ничего страшного. Большая часть на его стороне. — Спасибо, парни.       Дима презрительно глянул на Сашу, и, словно случайно пнул его кроссовком в кроссовок. Саша тут же поднялся и толкнул его. Моментально разгорелась драка. Дима с большой радостью избивал Радулова, полный сил и ярости, пока Саша, явно уставший после тренировки и без того едва стоял на ногах. С большим удовольствием бил по нему кулаками, не дав даже ответ ничего толком сделать. Увидев, насколько неравный бой получается, Кошелев оттянул назад Яшкина, пока Кагарлицкий оттянул Радулова. Между ними встал Ахтямов подняв руки, снова став привычной преградой между двумя медведями. Дима недовольно ударил ногой в пол, словно копытцем и вскрикнул: — Убирайся, гаденыш! — Что, власть снова развратила?! Как тебя теперь называть? Дмитрий Мэйсек? Или его звать Брукс Яшкин? Не смей меня задирать. — Тяжело дыша, рыча сказал Саша. — Ты тут больше никто. Заткнулся и молчишь. Хватит с тебя. — А ты так тем более никто. — Никита гордо встал рядом с Димой и, аккуратно показал Семену, что все нормально. Кошелев осторожно отпустил Яшкина. Дима уже было дернулся, но Никита мягко его остановил и серьезным тоном сказал, — Прячешься за тренера, говоря о том, что это он тебя на игры не пустил? Ага, на все сразу. Ты ведь не только Питер прогулял. И Ярославль же тебе не соперники. И что? Ну и что? Кто теперь из нас плохой? Опять на Яшкина претензия, за то, что ты, как капитан, даже не удосужился на играх появится. А может ты нам нахуй не нужен, раз мы без тебя прекрасно выигрываем?! — А ты бы вообще не выебывался, привозила. — Громко сказал Радулов, — Тебя, нахуй, туда же посылкой, блять, простым письмом в Екатеринбург. Пиздуйте нахуй к своим ебырям! Татарстан такого не терпит. — Ты сначала до ворот доедь не задыхаясь. — Вскрикнул Никита, крепко держа Диму за худи, не давая ему кинуться с кулаками. Ахтямов с трудом успел выставить руки в стороны, создав сторонам метр нейтральной зоны. — И дружка-кружка своего научи. А то он уже с середины поля не понимает куда едет, к Ахтямову или святому Апостолу Петру. Нахуй идите, старичье отсюда! Ваше время в этой команде закончилось. Вы тут не нужны. — Убирайтесь! — Синхронно воскликнула команда.       Яшкин счастливо улыбнулся, разведя руками. Это его команда. И теперь у Радулова нет никаких шансов снова взять над ними верх. Вадим кратко переглянулся с Сашей. Тот лишь недовольно покачал головой. Молча плюнул кровью на кроссовки Димы и, взяв вещи, ушел хлопнув со всей силой дверью. Вадим ушел следом, так же с радостью хлопнув дверью. Ахтямов недовольно глянул кратко на Никиту с Димой и уселся к себе, наконец сняв коньки. Дима же стоял, тяжело дыша, крепко сжав руки в кулаки и прорычал: — Убью гада. — Бля, давайте без этого. — Взмолился Тимур. — Давайте мы просто поиграем в хоккей и разойдемся.       Дима с улыбкой отбил Никите пять. Мальчишки пошли переодеваться. Артур же сидел положив ногу на ногу, задумчиво наблюдая за происходящим. Повернув голову посмотрел на Билялова и тихо спросил у него: — Тебе не кажется, что тут что-то не чисто опять? — Два медведя будут снова дербанить команду. — Тимур переодевался на тренировку, быстро застегивая щитки, — Пора, Жабка, привыкнуть к этому. Они так и будут бодаться до конца регулярки, пока Билялетдинов их не растащит по разным углам. Лишь бы он Шипачева в наказание капитаном не поставил. Когда Дима с Сашей станут альтернативными капитанами, равными по должности, это будет сто процентное убийство. Считай, что мы снова в сентябрь вернулись. — Он застегнул полностью щитки и накинул на себя верх защиты, задумчиво ее застегнув, уставился на Яшкина, что стоял одевшись в привычную тренировочную форму, и, зажав клюшку ногами, заматывал крюк изолентой, — Просто проблема в том, что у нас теперь Радулов в списке аутсайдеров, а зная опыт и силу воли Саши, он оттуда очень легко вылезет, а Яшкина этот толчок может сбить с ног снова. Надеюсь, он доверяет… этому… с которым спутался… — С Бруксом Мэйсеком он теперь. — Шепотом сказал Артур, и, подняв взгляд на друга, спросил, — Ты думаешь это будет проблема, если Радулов снова проявит себя как капитан? — Конечно. — Билялов натянул на себя тренировочную джерси и недовольно покачал бедрами, задрал ее, полез руками под защиту. Видимо что-то где-то мешалось. — Дима же морально слабый. И чувствует, что на его стороне не большинство команды. И когда Радулов начнет феерить, а он может очень легко это начать делать, если его достаточно разозлить, это будет беда. Он тогда Диму с поста лучшего снайпера и бомбардира команды скинет, и тренерам не оставит другого варианта для командования во время плей-офф. Кстати, видел турнирку?! — А чего там? — Удивился Артур, и, похлопав руками по куртке, достал из нее телефон, — Чего там интересного показывают? — Там оба дальневосточника залезли в плей-офф. — Тимур улыбнулся. — Я горжусь ими. Просто мы, если об последние четыре игры не споткнемся, выйдем тогда на второе место, спихнув Авангард, и поедем тогда на дальний восток. — Будет круто! — Счастливо согласился Артур. — Мне там понравилось. Надеюсь так и будет. Осталось да, остались мелочи, не свалится с поражением, иначе нам не сдвинуть Омск с места. — Вот, я думаю, Радулов будет этим озадачен. — Тимур прихватил шлем, и ловушку с блином, отбил младшему пять, — Удачи, мелочь.       Тимур быстрым шагом пошел на выход. Большая часть второй смены пошлепала за ним. Дима же задумчиво стоял опустив голову, крепко сжав клюшку в голых руках, уставившись на свои коньки. Они с Артуром остались вдвоем с ним в раздевалке. — Что случилось? — Осторожно спросил Артур Диму. — Я боюсь. — Дима поднял голову, — Боюсь, что Радулов нас подведет. Я не хочу проигрывать. Мне не нравится. Извини, что я тогда с Ромой поехал домой и тем самым подставил тебя. — Я даже рад буду отдохнуть. — Артур пожал плечами, — Я не достоин пока первым быть. Впереди меня идет Тимур, и я не дам ему варианта уйти на второй план. Я первым не пойду. Я буду сидеть тихонечко квакать в сторонке, сложив лапки. Ты, я надеюсь, будешь дома до конца регулярки и больше без внезапных поездок в Екатеринбург обойдемся? — Буду дома. — Улыбнулся Дима. — Мелкий, а поехали перед плей-офф в путешествие небольшое? Мы пока с Лямой ехали, обсуждали это. — Ты мне обещал покататься на лошадках и в горах два месяца назад. — Артур кивнул, — Я за любой движ, кроме голодовки. А с кем поедем? — Ну мы со своими… — О, тогда я Галю возьму. — Артур кивнул, — Только сначала дожить надо. — Он мило улыбнулся Диме, — Мне за тобой зайти?       Яшкин кратко кивнул, и, прихватив перчатки, отбил ему пять и быстро побежал последний на лед. Решил зайти эффектно. С двух ног перепрыгнул порожек, но, коньки оказались слишком скользкими, и он с грохотом рухнул на лед. Раздался громкий ржач по базе. Дима до команды уже дополз и уселся на лед вытянув ноги, внимательно слушая объяснения, пока Кошелев грел об его шею свои руки, сидя сзади на корточках.       Тренировка прошла до самого позднего вечера. Все переоделись и быстро разошлись по домам, Дима же, не спеша переоделся. Натянув на себя снова красную худи с семнадцатым номером, уткнулся носом в воротник и задумчиво сказал: — От нее должно пахнуть Бруксом. Почему я этого не чувствую? Я прекрасно распознаю духи тех, кто мне дорог. Я знаю как пахнет от Ромы, от Саши, от Кертиса, от Дамира, даже от вас с Лямой. — Артур стоял в верхней одежде рядышком с двумя стаканчиками из ближайшей кофейни. — А почему я от него ничего не чувствую? — Потому что от Брукса пахнет тобой.       Дима накинул на себя пуховик, и, скидав вещи в портфельчик, что принес ему Ахтямов, закинул его на плечи. Застегнул торопливо пуховик и забрав кофе из аккуратных ручек, сделал несколько глотков. Довольный издал шумный вздох, почувствовав приятный мятный сироп и вкус великолепного черного кофе, накинул капюшон на голову и пошел с ним под ручку вон с базы, пешком отправившись домой. — В каком плане пахнет мной? — Удивился Дима, сделав несколько глотков. — В прямом. У Брукса твой одеколон. А ты к своему запаху настолько привык, что от тебя пахнет так, будто ты половину бутылька выливаешь на себя, и этого даже не чувствуешь. Вот и от него, тебе кажется, что ничем таким не пахнет, кроме как «чем-то приятненьким». — Яшкин с улыбкой согласился. — Ну что, как ты провел время с Бруксом? — Великолепно. — С улыбкой сказал Дима, задумчиво рассматривая знакомые пейзажи, — У него в спальне такая красота… над изголовьем целая зеленая стена, там всякие такие, типа пушистики, лианы всякие… Мне так нравится у Брукса дома. У него там очень уютно. Мы вот с ним поели, я его отправил на тренировку, и мы с Лямой поговорили немного. Никитка вроде был чем-то сильно обеспокоен. Какой-то бред мне начал нести, про то, что я зря Дица так топлю, что стоит это прекратить, что от Волчары своего уходить будет. Но сейчас он вроде нормальный. А что, у него с маленьким какие-то проблемы? — Я не знаю. — Удивленно сказал Ахтямов, хлебая свое какао, привычно вылавливая языком зефирки, — Они же спрятались от всех, и ни о чем не говорят никому. Ты у меня тоже какой-то обеспокоенный. — Есть такое. — Дима тяжело вздохнул, — Я забыл полностью про одного человека, про которого явно не стоило забывать. Я вчера ночью с Буше разговаривал. Он мне сказал о том, что Дамир уговорил их тренеров взять на контракт Даррена. И что-то мне подсказывает, что вся эта поебень не с проста. — Даже не знаю, что тебя навело на эту мысль. — Артур остановился, кратко вручив Яшкину свой стаканчик, и, достав телефон, сфотографировал Кремль, что очень красиво был подсвечен огоньками. Дима задумчиво уставился на него. — И что же ты будешь с этим делать? — Ничего. Я не хочу с Дамиром общаться. Мне захочется его убить за эти выходки. Сейчас я хочу просто пожить для себя. Просто в спокойствие, с любимым человеком, — Он показал ему руку с красивым кольцом, которое раньше было у Брукса. — пока у меня в этом проблема. Пока я с Радуловым не разберусь, с Бруксом спокойствия не получить. Я вроде как расстроен был, когда он мне сунул это кольцо. Я… — Дима растерялся, и вернул какао владельцу, осторожно шагая по мосту, вдруг остановился в центре, и, оперевшись об ограждение, уставился на черные бурные воды, — Артур… это был пиздец. — Что было? — Удивился Ахтямов, встав рядышком и оперся головой о его крепкое плечо, смотря вперед, на великолепный пейзаж родного города, — Тебя расстроил тот факт, что Брукс тебе вернул это кольцо? — Настолько, что я поступил с ним очень погано. Наорал на него, хотя он и без этого в слезах был, толкнул его… Я думал он отшатнется, а он упал… — Дима с трудом говорил, вдруг опустив голову, — А потом я уселся на кровати. Я схватил эти чертовы наркотики. Я так хотел их сожрать. Прямо всю горсть. — Повисла пауза. Артур в шоке уставился на него, едва не подавившись, и растерянно похлопал глазами, — А потом, я понял, что я же сделаю только хуже. Что каждый раз я буквально усугубляю свои проблемы в четыре раза, просто нажираясь сверху этой дрянью. — Он повернул голову и тихо сказал, — Я тогда не смог и одной таблетки заглотить, хотя был в усмертюгу пьяный. Я просто… сам себя не уговорил. Мне стало жалко Брукса, стало жалко ваших с Волчонком сил, которые вы потратили на меня. — Он едва заметно улыбнулся и с надеждой спросил, — Могу ли я сам себя похвалить, что становлюсь лучше, если не стал эту поебень употреблять, хотя мне было очень погано? Я не могу ответить себе на этот вопрос. Я страшное чудовище, Артур. Моральный урод. Вдруг я просто не достоин такого чистого и светлого доброго мальчика, как мой Брукс? Сидел бы он в своем Екатеринбурге, разводил бы свои… как они зовутся… не важно короче. — Яшкин отмахнулся, — И горя бы не знал. — Мне кажется, что учитывая все те отношения, которые у тебя были за эти два сезона, ты достоин получить Мэйсека, который побудет с тобой человеком, и который поможет тебе просто тем, что будет рядом с тобой. Только вот нужно ли ты, такое двухметровое чудо в перьях, со своими проблемами этому самому Мэйсеку, большой вопрос. Кертис считает, что нет. Что ты достоин только Саши. Но все остальные, включая меня или твоих друзей из Питера, считают, что ты с Бруксом стал тем, кем должен быть. Ты наконец стал и правда тридцатилетним мужиком, который в состоянии взять на себя ответственность за свои поступки, наконец вести себя так, как должен. Он тебя привел в чувства. Поставил на ноги и вымыл от грязи. Он хотел быть с тобой рядом, пока ты отходил от наркоты, Дима, только его Кертис не пустил. И ты для него решающий фактор, останется ли он хотя бы еще на год в этой стране. А что ты решил с Радуловым? Как ты с Сашей поступишь? — Я не знаю. — Растерянно прошептал Яшкин, не сводя взгляда с потока бурной реки. — Я вижу, что он не снял мое кольцо с пальца. Мне больно это видеть. Что если он любит меня? — Он повернул голову и тихо сказал, — Я надеялся, что он привычно со мной разругается, я с ним подерусь и мне полегчает. Но ты же заметил, что он вел себя спокойно и тихо. Хотя мне Галимов сказал, что он у вас на первой смене буйствовал. Зачем он это делает? Зачем со мной так поступает? — А что он сказал тебе, когда ты от него кольцо принимал? — Что он пойдет мне на уступки. Что перестанет мне вредить… Что-то такое. — Он пожал плечами, — Быть может и правда, я тогда наворотил глупостей, с ним так по-паскудски поступив? Когда наорал на него, обвинил его в том, что он меня не любит. Но получается, что все это время, это же я его не любил. Что я ему просто так нервы трепал, просто так истерил. Потому что сам в себе не разобрался. — Дима оттолкнулся от ограждения и пошел дальше в сторону дома по мосту, неспешно идя с Ахтямовым под руку, что уже успел и стаканчик от густых сливок облизать, и сам себя облизать, умудрившись запачкаться, пока Дима был занят раздумьями, и у него уже был айс-кофе. — Я поражен тому, что я, оказывается, Бруксу в любви гораздо раньше признавался. Еще даже в том году. — Я когда слушал от Никишина с Толчинским рассказ про твои приключения перед новым годом, слышал что-то такое, да. Ты, дома у Саши когда был, когда его самого Рома увел, пил же с ним, в смысле с Сережей и Захаром, и в какой-то момент, как мне Сережа сказал, сказал, что тебе очень надо позвонить, потому что ты что-то вспомнил. Он тебе об этом напомнил, без имен, без ничего. Они-то думали, что ты Саше позвонишь. Как он сказал, ты тогда страшно упился, еще и сожрал пару часов назад сразу две таблетки, в общем, был в самом прекрасном состоянии, и да, позвонил Бруксу. То что они вдвоем с Захаром поняли, так это то, что Брукса не будет на их игре тридцатого декабря, так же как и Стефана, и то, что ты ему признался в любви, сказал чтобы он выходил за тебя, что ты ему там что-то расскажешь. И там была шутка про минет, которую я ни от одного не понял, потому что они стояли и ржали все десять минут, пока я пытался понять какого черта вообще происходит. — Артур кивнул, — Так да. А ты не помнишь вашу первую попойку в ресторане? — Я уже нихуя так далеко не помню. — Дима растерянно почесал затылок. — Но помню, что было классно. Эх, если бы не Волк, которого тогда Лямкин выебал, где бы мы все сейчас были. — Спокойно бы играли в хоккей. — Задумчиво протянул Артур, — Ну знаешь… Никого бы не убили. Не доводили бы до слез и истерик. Ты бы не упал в наркотики. Ну, я думаю это был бы просто обычный сезон. А тут на целый сериал потянет, да еще и не на один сезон. Зря Ак Барс отказался от сериала на этот год. Твоя судьба была бы великолепным сюжетом. Ты испортил жизнь своим существованием сразу четырем командам. Умудрился же! — Зато я решил старый вопрос с наркотой и Волком, который явно ему покоя не давал. Мне нравится осознание того, что я сделал лучше, просто все вспомнив. — Даррен бы с тобой поспорил, было ли лучше, что ты это все вспомнил. — Я бы тоже с ним поспорил, что стоило так по-паскудски относится к Волку. — Дима задумался, — Что-то мне не спокойно что Даррен и Дамир окажутся в одном клубе. Не знаю. Что-то тут не так.       Они поднялись в дом. Дима привычно приготовил ужин, пока Артур хитро улыбаясь быстро с кем-то переписывался. Дима достал у него телефон из рук и поставил перед ним тарелку. — У-у-у-у! — недовольно взвыл Ахтямов, — Я не люблю гречу! Она не вкусная. — Так, мы не в Петербурге. — Дима упер руки в бока, — Это гречка с курицей, а не греча с курой. Сейчас получишь вилкой в палец, рот раскроешь, я тебя все равно накормлю ей. Ешь и не квакай. — Он поставил себе тарелку и, усевшись напротив, задумчиво жевал гречу, пока Артур с грустным лицом перебирал зернышки, вылавливая одно мясо. — Артур!       Мальчишка тяжело вздохнул и все же принялся есть гречку. Они молча поужинали. Дима задумчиво сидел, смотря в кружку с кофе, не зная, что делать. Растерянно поднял голову, уставившись в глаза Ахтямову. Тот замер, приоткрыв рот, смотря растерянно на Диму, сжав полупустую кружку. Шаги знакомые. Тяжелые. Властные. Он точно знал кто сейчас идет по общему коридору. Услышал стук в дверь и вдруг шепотом сказал: — Это Радулов.       Артур в шоке уставился на него. Залпом допил кофе, и, бросив все тарелки с кружкой в посудомойку, шумно шлепая босыми ножками сбежал к себе в комнату, захлопнув дверь. Дима же пошел открывать, тяжело вздохнул, и увидев на пороге Радулова, сложил руки на груди. Ничего необычного. Его привычный Саша в черной одежде с длинным шарфом на шее. Все такой же уставший. — Я поговорить хочу, Дима. — Я не хочу даже видеть тебя. — Признался Дима. — Если ты с нравоучениями, то пошел вон. Если ты будешь меня унижать, то пошел вон. — Нет. Я же сказал, поговорить. Если тебе тема для разговора не понравится, скажи, я встану и уйду.       Дима отшагнул назад и потерев лениво шею, пошел обратно на кухню. Саша же закрыл за собой дверь и, повесив аккуратно свои вещи, поставил свои кроссовки рядом с его и пошел на кухню. Уселся напротив. Яшкин подпер голову, задумчиво рассматривая Сашу. Он уже привел себя в порядок, более менее нормально выглядел. Побрился, даже причесался. От него едва ощутимо пахло одеколоном. Дима задумчиво смотрел на его руки. В голове не было ни одной мысли, даже хоть примерно какой-нибудь. Он к нему ничего не чувствовал и даже не мог сам себе ответить на вопрос, хорошо ли это или нет. — Дима, давай мы не будем с тобой при всех команду дербанить. Я хочу об этом поговорить. — Это больше не твоя команда. Разговор по этой теме окончен, можешь идти. Тебе не будут подчиняться, даже если ты за лавку встанешь и пиджак глухого Абдулы натянешь на себя. Нет. Все. Хватит с тебя. — Дима, что с тобой стало?! Ты почему со мной так разговариваешь? Я что-то опять плохого сделал? — Мы с тобой расстались. Сними это кольцо. Ори на меня в ответ. Ты чего добрым мальчиком прикидываешься? Нахуя этот спектакль перед всеми? Ты думаешь, никто не в курсе как мы с тобой разошлись? Ты думаешь, никто не в курсе… — От того, — тут же перебил его Радулов, мягким жестом показав помолчать, — что ты спишь с другим, мое отношение к тебе не поменялось. Тебе же хорошо с этим Бруксом. Я не спорю. Не лезу. Просто я не буду больше к тебе плохо относится. Я пообещал себе это. — Саша подпер голову рукой, положив другую на стол распрямив пальцы. И правда колечко из белого золота украшало палец на равне с обручальным. Дима же хмуро смотрел на него. Даже сейчас говорит тихо и неуверенно. Почти поверил он ему, ага! — Мне не важно с кем ты останешься и останешься ли вообще в отношениях. Если я поклялся тебе в любви, если я протянул свое кольцо, значит я принял решение, что окончательно и бесповоротно готов на любые твои выходки. Дима, успокойся и не ругайся со мной. Я этого не хочу. — Я сегодня с Жабкой шел домой. Мы обсудили все то, что было… — Дима запустил руки а мягкие волосы, и, прикрыв глаза, шепотом сказал. — Мне кажется, ты был прав. — В плане? — Удивился Саша, подняв голову.       Дима замер, подняв взгляд и уставившись в его зеленые глаза. Уставший. Слабый. Он не выглядел как главный злодей его истории. Он выглядел таким жалким сейчас, словно уже прекрасно понимал, что все побоища были проиграны. Вытянув руку тихо сказал: — Есть хочешь? А то ты, судя по виду, до сих пор без Ани. Голодный, небось. — Не откажусь.       Дима улыбнулся и, достав тарелку, обслужил его. Поставив полную тарелку гречки с курицей перед ним, положил и вилку. Сделал ему кофе. Мягко приземлился обратно. Вытянул свои босые ноги перекрестив их с его ногами. Наблюдал за тем, как Радулов с большим удовольствием ест. Голодный. Даже накормить некому. Наверняка соскучился по нормальной еде. Что за чувства его одолевают? Неужели ему его жалко? Это жуткое страшное чудовище, что и сделало его таким? Какой ужас. Решился продолжить разговор спустя пару минут и признаться: — Ты был прав в том, что это не ты меня не любил, а я тебя. Я зря тебе так все нервы вытрепал. Прости, что я так с тобой поступил. Это было не правильно. Тут признаю. Но… что касаемо игр. Саша, ты же знаешь, что мне это важно. Отдай мне команду, а я дам тебе шанс закончить сезон с нашивкой альтернативки. — Нет. — Саша спокойно ужинал, задумчиво рассматривая его. — Этого не будет. — Ты правда не согласен с Шипой, что я выиграл нечестно? — Правда. Если бы это был проигранный матч, ты бы не забился под Билялова в слезах. И Бруксу бы не пришлось тебя успокаивать. — Саша с большим удовольствием ел. — Дима… Я понимаю, что ты теперь при Бруксе. Но я…       Дима нахмурился, не поняв о чем пошла речь. Саша же, задумчиво все прожевав, приподнял бровь, едва заметно улыбнувшись. До Димы с трудом дошло что он хочет, и он тут же взвыл, сказав серьезным тоном: — Я ему не изменяю. Нет, Саша, не надейся. — Ты сказал, что хочешь меня. А ты пьяный всегда правду говоришь. — Это было в качестве шутки и проверки Брукса. — Дима пожал плечами, сложив руки на груди, чуть съехав на стуле и расставив пошире ноги. Саша с двух сторон прижал одну из ног. Слегка прикусил губу, задумчиво рассматривая Яшкина, что сидел замерев, не сводя с него взгляда в ответ. — Ты считаешь интересным или приятным, когда любимый человек подвергается таким испытаниям? Для чего ты каждый раз это делаешь? — А я думаю это не твое дело теперь.       Саша лишь пожал плечами в ответ, с большим удовольствием поедая гречку, Дима же отхлебнул кофе. Пауза провисела какое-то время. Саша едва заметно улыбнулся, чувствуя на себе жадный взгляд. Он довольный облизнул ложку. Поднял взгляд и встретился с внимательным взглядом карих глаз. Саше в этот момент его любимый Яш показался щенком, что сомневается в том, можно ли подойти к незнакомцу и не сделает ли он больно. Саша запустил руку в волосы, и мягким жестом пригладил их. — Я не хочу конфликтов с тобой, — мягко сказал Саша, — а еще я чувствую, что ты очень голоден. Я никому не скажу. Отдай мне команду. Дай мне войти в плей-офф капитаном. Тебе только тридцать. Уступи старшим. Нам нужнее.       Дима кусал губы, тяжело дыша. Крепко сжал кружку в руках. Немного поерзал, поджав ноги. Саша мягко положил руку на его ногу, игриво улыбнувшись. Дима вздрогнул, уставившись в зелёные глаза. Хорошо, что он в пижамных штанах. Ничего не мешается. Ему хотелось побыть с кем-то и Саша точно знает, что ему надо. Явно за этим и пришел. Отношения будут уже завтра на льду выяснять. Только предлог. — Ну же, детка. Хочешь же.       Дима поднялся. Залпом допил кофе. Протянул ему руку. Саша мягко взялся и поднялся сам. Тут же вжал его в кухонный гарнитур. Дима закинул голову, не дав себя поцеловать. Почувствовал крепкие руки на себе. Шумно выдохнув, с силой оттолкнул его. Схватив за худи, толкнул на выход. — Яшкин, блять! — Воскликнул Саша. — Да стой же ты!       Дима грубо вжал его во входную дверь. Рука Саши хватила его за задницу. Дима замер, и легонько качнулся бедрами на него. Медленно опустив руку, провел рукой по выпирающему бугорку на штанах. — Я хочу тебя. — Шепотом признался Саша. — Очень сильно. Давай же, чего ты ломаешься…       Дима опустил взгляд. Поджал губы, не сводя взгляда с зеленых глаз. — Любишь меня? — Шепотом спросил Дима. — Люблю тебя. — Радулов улыбнулся. — Очень люблю даже со всеми заебами.       Дима уставился на мягкие губы. Наверняка со вкусом клубники. — Прими мои искренние сожаления. Потому что я тебя нет.       Он дернул за ручку двери и с силой оттолкнул Сашу. Тот, споткнувшись об порог рухнул на пол в общем коридоре. Дима швырнул в него его вещами, следом выкинул кроссовки. Захлопнув дверь, быстрым шагом отправился в спальню, схватив телефон на бегу. Захлопнув дверь в спальню, торопливо разделся. Закрыв глаза рухнул на мягкое одеяло, слушая гудки. Дотянулся до смазки, капнув немного на руку, зажмурился. — Привет, Димка. — Раздался сонный голос Брукса. — Ты чего среди ночи… — Привет, сладкий. Как день прошел? — Издав громкий стон, Дима принялся двигать рукой, крепко закрыв глаза. — Блять… — Дима… А чем ты занят?! — Усмехнулся Мэйсек. — Я верно распознал этот стон? Ты что, нашел своим рукам занятие? — Я так хочу… — Прошептал он, изогнувшись в кровати, не открывая глаз, едва слышно постанывал. — Ты далеко. Чтобы не дергать тебя из города, привык справляться так. Просто расскажи мне что-нибудь. Не важно что. Мне надо слышать твой голос. Фантазия сама все сделает. — Он издал еще едва слышный стон, и, встав на колени, взвыл, — Блять, как хочу тебя. — О, я понял правила игры. — Брукс издал довольный стон в ответ. Дима шумно выдохнул, выставив задницу, уткнулся мордой в подушку, — Так лучше? — Вполне. — С трудом через пару довольных стонов протянул Яшкин, — Так чем были заняты? — О я вкусно поел булочек, а потом мы пошли на игру. Было весело первые пару периодов, потом грустно. А еще мелочь укусил Галкина, получил за это клюшкой по хитрой морде и пошел скулить ко мне на ручки. А еще сегодня новую пижамку купил. Давай я тебе похвастаюсь?       Дима едва слышно довольно простонал, увлеченный процессом. Перевел взгляд на яркий экран. Ему прилетела фотография, где Брукс лежал в черной шелковой пижамке слегка спустив штаны. Дима издал довольный стон в ответ, рассматривая внимательным взглядом фотографию. Легкая недосказанность еще сильнее возбуждала. Слегка подался бедрами назад, и, громко довольно постанывая, слушал истории из чужой жизни. Услышав тихое спокойной ночи, пожелал ему в ответ, и тут же провалился в сон.