Два медведя в одной берлоге

      Казань. ТатНефтьАрена. Время после матча Ак Барс — СКА, что закончился победной шайбой хозяев. Капитан Казанского Ак Барса, Дмитрий Яшкин, отмахнувшись от разговора с прошлым капитаном Александром Радуловым, пошёл по служебному коридору, что вывел его в коридор к чужакам. Выйдя через другие двери, уселся в знакомую машину, что привычно ждала только его. Закрыв дверь, хитро улыбнулся Роме. Тот подмигнул ему в ответ, и, повернув голову, сказал адрес дома Димы. Дорогая машина медленно поехала вокруг стадиона на выход.Он повернул голову, проводив взглядом шумную толпу. Яшкин мягко оперся руками о его ногу, посмотрев на банду. Ахтямов, Лямкин, Сафонов, Галкин, Да Коста, Мэйсек и Трямкин, прихватив себе Никишина, Фальковского, Бардакова и Толчинского шли шумной бандой, что-то обсуждая. — И все твои… — Мои. — сказал Дима и, повернув голову, взглянул на Рому. — Ты будешь кому-то вредить? — Ты рядом со мной, зачем мне это делать? — Ты проиграл. Мне кажется, что ты сейчас начнёшь махать наотмашь, чтобы все моё окружение попадало… — Он вдруг замолчал. До него резко дошло осознание, что он сказал про двоих нянек. Рома едва заметно улыбнулся. — Ты знаешь об этом… — Знаю. — Рома слегка приподнял бровь, внимательно смотря ему в глаза. — Я исправил свои ошибки. Если ты все ещё считаешь, что ты или твои мальчики смогут меня обмануть, вы все ещё все дружно ошибаетесь. — Я думаю до тебя дошла нужная история. Которая и правда произошла тогда. — Ротенберг едва заметно кивнул, — Тогда какого черта ты так с ним поступаешь до сих пор. Даже Радулов отошёл от него. — Хорошо, что ты в это веришь, плохо что это не так. — Рома мягко провел рукой по волосам, — Зачем ты покрасился? У тебя был немного темнее оттенок. — Был. Мне седые пряди закрасили. Ещё один такой сезон, и я буду как Ковальчук с Овечкиным. Весь седой. Руки у меня и так трясутся. И так отдышка. Так что мне уже на погосте простои ставят. — Они вдвоём рассмеялись. Дима улегся головой на его ноги и сказал, — Ответь мне, ты ведь меня наркотой кормил, потому что знаешь, что я уже был на ней. — Ротенберг едва заметно кивнул. — Что ты сделал с Кертисом?       Рома вытащил его айфон из куртки и, усмехнувшись, кинул его на переднее сидение. Тут же схватил за запястья не дав дёрнуться и, склонившись, прошептал: — Будешь хорошим мальчиком, с ним ничего не случится. Переулок Химиков, да? Я же помню правильно улицу? — Дима растерялся. Это улица, на которой был дом Кертиса. Шумно дыша, крепко сжал руки, что Рома держал в запястьях. — Или на Мусина поедем? — А это уже улица, на которой жил Радулов. — Дима, зачем ты обманываешь меня? Почему ты считаешь, что я этого не узнаю? — Я готов на все, только не трогай их. Ни собаку, ни волка. Не надо моих псовых трогать. Им и так от меня погано. Я им врежу не меньше, чем ты. — Тебя так меняют города, которые ты меняешь. — Рома мягко поглаживал его по волосам, — Димка мой. Мой маленький Яшкинкс. Мой пугливый одинокий Димка. Я так был рад услышать о том, что ты хочешь, чтобы я тебя забрал. Ты не передумал? — Дима растерянно покачал отрицательно головой. Он лежал на сидении, поджав ноги и смотря с надеждой в его глаза. — Зачем ты вцепился в этого канадца? Вот для чего? — Я почувствовал от него то, что так давно не чувствовал. Он не делает мне больно. Он не унижает меня. Он уважает меня. Мы с ним равны. Нам есть что обсудить. Он заботливый. Внимательный. Мне… — Он тут же взял паузу. Чуть не сказал, что любит его. Роме этого знать не обязательно. — И есть дело. Хотя сам хозяин сказал, что это просто старая побрякушка, но… — Он сдвинул рукав пуховика и худи, оголив запястье, показав браслет, — но когда его одели мне на руку сказали, что мне хватит мучиться. Что он поможет мне в борьбе со злом. Я с Артуром полетел в Екатеринбург после очередной ссоры с Сашей, наткнулся там на Брукса. Мы с ним разговорились. И я… Это все почувствовал. Мне уже кричали о том, чтобы я его снял. Но я жду. Жду чтобы что-то поменялось. Но ничего не меняется. У меня пусто в душе.       Он замер, увидев, как руки Ромы коснулись браслета. Сжав одну из подвесок, уставился на неё слегка нахмурившись. Перевёл взгляд в карие глаза Димы. Он смотрел на него обкусывая привычно губы до крови. — Я хочу знать, что ты чувствуешь ко мне. — Уважение. Заботу. Внимание. Твои слова греют мне душу. Я специально позвал тебя к себе. Я хочу посмотреть на то, что почувствую. — Он спрятал браслет обратно под рукав. — у нас с тобой будет вся ночь и весь день. Пора и тебе пожить со мной в доме.       Рома едва заметно улыбнулся и кивнул. Оперевшись спиной о спинку, закрыл глаза. Дима лежал и наслаждался мягкими поглаживаниями по голове. Спустя почти половину часа они доехали до его дома. Дима крепко взял Рому за руку, проведя его по длинному общему коридору, и, открыв дверь, пропустил внутрь. Сам пошёл гордо дальше.       Повесив вещи на положенное место пошёл на кухню. Поинтересовавшись будет ли он что-то, приготовил вкусный ужин на двоих, рассказывая ему о том, где его планы в обороне навернулись. Был приятно удивлён тому, что Рома похвалил многих его ребят. Поставив перед ним тарелку, задумался, и, изящно выгнув руку, спросил с едва заметной улыбкой: — Пить что-то будешь? — Я бы выпил вина или чего-то такого, но ты у меня не пьёшь, я не буду тебя провоцировать. — Спокойно ответил Рома, задумчиво рассматривая Яшкина. — Ну мы с Бруксом выпили по паре бокалов, я заметил, что мне больше не хочется. Так что можно и вина…       Он достал бутылочку, поставив перед ним её и с лёгкостью открыл. Достав два бокала, налил вино. Вдруг усмехнулся собственным мыслям. Романтичный ужин при свечах? Почему бы и нет? Сходил в спальню, вернувшись, по дороге выключил свет. Поставив подсвечник с тремя чёрными свечами зажёг их. Уселся напротив. Рома задумчиво покачивал бокалом с вином. Звонко отбив стекло об стекло, сделали по глотку. Молча принялись ужинать. За окном наступила тьма. За Димой появился великолепный пейзаж вечернего города, что жил своей жизнью. Выпив по бокалу, наелись, лишь с улыбками переглядываясь. — Если хочешь вернутся, я готов поправить расчётную ведомость чтобы ты со своей зарплатой влез. Я готов заплатить тебе гораздо больше, чем мы прошлый раз обсуждали. — Я подожду конца сезона. Я чувствую, что ты стал другим. Словно… Признаешь, что навредил мне. — Признаю. Я очень много с тобой ошибался. Пытался тебя понять. Бесполезно. Это просто смирится с тобой и твоими выходками. — он протянул свой бокал. Дима задумчиво его наполнил и налил гораздо меньше себе. Рома задумчиво подпер голову рукой, рассматривая Диму, что опустил взгляд смотря на его часы. Его снова заворожили стрелки, медленно бегущие в полутьме по кругу. Он аккуратно выгнул руку, повернув её так, чтобы было удобно. — Я просто хочу чтобы ты был рядом. Вот и все. Я сделаю все, что ты захочешь. — У меня много желаний. Одно из них не возвращаться в Петербург. Я просто хочу поиграть в одиночестве. Посмотреть на что я способен. Мне надо устоять на ногах с трезвой головой. Я пока не хочу никуда деваться. Дай мне время. — Он сделал ещё глоток, и, прокручивая бокал за тонкую ножку, поднял взгляд и спросил, — Значит ты знаешь, что няньки у меня две. — Ротенберг едва заметно кивнул. — И что ты хочешь с ними сделать? — Если ты будешь рядом, я ничего не сделаю. Но я… — он аккуратно взял свой айфон в руку и, немного порывшись в нем сказал, — обладаю некоторой информацией. Много денег, переговоры через нескольких знакомых и перезнакомых, и знания, которые обломают много жизней у меня в качестве компромата. Я не покажу тебе, а то ты захочешь схватиться за оружие. Я не хочу общаться о других, пока ты рядом. Мне сейчас важен ты. Я много ошибок с тобой наломал. Хочу извинится. — Дима растерянно поднял взгляд. — Слишком много ошибок я с тобой совершил. Теперь понимаю. Пообещай что вернёшься. — Не могу такого обещать. Сначала не смог, теперь не хочу. Возможно поменяется моё мнение, но пока я просто не хочу этого делать. Я готов летать к тебе в Петербург, при условии, что ты меня топить не будешь, спаивать не будешь и упрашивать остаться тоже. Но на постоянной основе нет. — Он усмехнулся. — Слабость меня поймала тогда. — Значит у тебя с этим канадцем все серьезно? — Я не могу сказать точно. Не потому что не хочу. Я очень сильно запутался. — Дима отставил бокал и задумчиво потер руками лицо. — У меня с тобой еще до сих пор выжженное поле в душе, у меня с Радуловым неизвестно что творится, а тут недавно я столкнулся с Мэйсеком, и понимаю, что это все не просто так. Словно жизнь устала надо мной издеваться, и подсунула мне его в самый момент отчаянья. Те чувства, которые у меня с ним получаются, они такие, как нужны мне. Пока да. Пока все серьезно. Потому что я начал понимать, что ни одни из отношений, что с тобой, что с Сашей мне не подходят. Но есть страшная беда. Брукс живет ровно в тысячи километров от меня. А мне нужен близкий рядом. Я хочу любимого человека видеть каждый день. Целовать его каждый час. Обнимать. Раздевать. Любоваться и любить. Долго. Так, чтобы ночи не хватило. — Он отвел взгляд в сторону, выглядя очень расстроенным. — Опять мне мой длинный контракт в Казани мешает, чем помогает больше. Если Брукс и правда уедет в Канаду, как и хочет, я не смогу сорваться и сбежать следом. В Казани, я думаю, он тоже не захочет оставаться рядом со мной. Уже все, казалось бы, идеально. Любимый человек рядом, что уважает и ценит, что любит так, как мне надо, а все равно, блять… — Яшкин зажмурился и недовольно покачав головой прошептал, — все равно, блять, опять в одном месте картина не сходится. Как я устал от этой херни. — Почему Радулова нет на играх? — А, блять, откуда знаю? — Яшкин отстраненно пожал плечами, — Возможно так тренерский штаб решил, возможно он сам так прогуливает. Возможно он воспринял мои слова всерьез, — Дима задумчиво снял с пальца колечко с кленовым листиком и, оперевшись локтями о стеклянную столешницу, задумчиво перебирал его, — я ему сказал, чтобы он проваливал с моей команды и на играх больше не появлялся. Но обычно он не воспринимает мои слова в серьез. — Он поднял взгляд карих глаз на Рому, что сидел задумчиво подперев голову рукой, внимательно его рассматривая с умным видом. Его лицо едва освещалось теплым светом от свечей. Он был красивый. Немного уставший. Явно расстроенный, что не получилось выиграть заклятого врага. — Прости, что я не дал выиграть тебе этот матч. — Да. Динамо Москва, я думаю, уже подняла кубок конференции над головой. Хотя я не следил за результатами их игры. Если и они проиграли, тогда еще будет шанс, но скорее всего нулевой. Оставлю себе это разочарование до завтра. Не буду смотреть результаты. — С грустью сказал Рома. — Но ты залез со своими прохиндеями на третью строчку. Разин тебе не простит того, если ты захочешь столкнуть его с постамента и отобрать у него кубок. Он со своим Магнитогорском полезет до конца. — Желаю ему и его блядским обалдевшим малолеткам отвалится в первом же раунде от каких-нибудь долбоебов со дна турнирной таблицы. — Рома тут же улыбнулся. Дима недовольно фыркнул. — Ебаные малолетки. Играть не научились, зато ходят еблища задрав… пальцы веером, сопли пузырем. — Ротенберг начал хохотать, сдавшись. — Круче них только вареные яйца!       Яшкин сам громко расхохотался с Ротенбергом. Закрыл руками лицо, заливаясь хохотом. — Уебаны. — Ты про своих бывших ребят наверняка так же думаешь, да? — Ой, вы вообще потерянные для общества люди. — Яшкин отмахнулся. — Радулов пес, а ты клоун. — Ты меня не оскорбишь. Я на это уже не обижаюсь. — Радулов тоже. Но посты с твоим участием всегда собирают рекордное количество эмодзи клоуна и сосисок. — Я не понимаю причем здесь сосиски. — Задумчиво сказал Ротенберг, положив ногу на ногу, и пожал плечами, смотря на Диму, — Молодежь как что-нибудь напридумает… — Соси… СКА… — С трудом протянул Яшкин, и вдруг громко и истерично начал ржать, увидев недовольное лицо Ромы. — Обожаю Интернет за эту херню! У тебя очень неплохо получается. Возможно об этом уже все знают.       Рома шумно шмыгнул носом, смотря осуждающим взглядом на то, как Дима, впав в истерику, заливался громким хохотом, весь в слезах. Не стал ему ничего говорить. Успел даже пару деловых вопросов решить, быстро цокая по экрану телефона, пока Яшкин хохотал, уже начав задыхаться от счастья. С трудом собравшись, он умылся. Рома спрятал телефон обратно. Дима допил вино, и, собрав тарелки, поставил их в машинку. Растерянно сжал руки. Он опьянел?       Повернувшись, уставился на Рому. Протянув руку, потянул его на себя и, прижавшись к кухонному гарнитуру, начал с ним целоваться. Жадно. С большим удовольствием. Руки Ромы поскользили вниз, под одежду. Дима, не отвлекаясь от поцелуя начал торопливо расстегивать его рубашку. Оголив идеальное тело, медленно оставлял на нем влажные поцелуи. Довольно выдохнул, услышав едва слышимый стон. Потащил его в спальню. Рома улегся на большую кровать и Дима тут же залез сверху. Оголил свое тело, жадно вдыхая прохладный воздух. И правда опьянение. Совсем небольшое. Как давно он этого не чувствовал. Заинтересованно смотрел на то, как чужие руки проходятся по выпирающим мышцам на отощавшем теле. Игриво покачал бёдрами, медленно расстегивая свои узкие джинсы. Наклонился к нему, снова целуя. Чужая рука проскользнула вниз живота, нырнув в расстегнутые штаны. Дима издал едва слышимый стон. Снова целуя, помог стянуть штаны. Усевшись в ногах, позволил положить себе руку на затылок, работая ртом, изящно изгибаясь и хитро улыбнувшись, попозировал для фотографии. Как же это было приятно. Как же он давно хотел этого. Проглотив покорно все, игриво облизнул губы и прикусил их. Видел на себе завороженный взгляд. Усевшись сверху на него, громко простонал. Чертовски приятно. Плавно двигаясь, просто получал удовольствие, явно не меньшее, чем Рома. Хватило его не сильно надолго. Казалось, ещё и двух ночи не было, как его сковала усталость. — Дай мне немного успокоения еще хоть на чуть-чуть. — Прошептал Рома, смотря в карие глаза. — Поцелуй меня в последний раз. Прошу тебя.       Он улегся на спину, и, проведя рукой по голому плечу Ромы рукой, жадно принялся его целовать. Глаза медленно закрылись. Руки ослабли. Он едва заметно улыбнулся услышав тихий шепоток: — Спасибо. Спокойной ночи, сладкий мой.       Он моментально уснул, прижав к себе теплое тело. Проснулся от мягкого поцелуя Ромы. Запустил руки в его тёмные волосы, и, раздвинул ноги, позволил сесть на себя сверху. Уже был одет в свою любимую шелковую пижамку с лошадками. Даже удивился этому. На Роме же была его футболка, заправленная в штаны. Ротенберг очень мягко отстранился и прошептал: — У меня к тебе предложение есть, сладкий. Оно тебе точно понравится. — Я на все согласен. — Спокойно сказал Дима. — Только никого не трогай.       Рома вдруг хитро улыбнулся. Стянув с верхней части тела пижамную рубашку уселся сверху и крепко привязал руки к кованному изголовью. Очень осторожно завязал Диме рот. Усмехнувшись, заинтересованно с кем-то переписывался в телефоне, усевшись рядом с ним.       Дима молча смотрел на него, слегка сжав руки. Покорно лежал перед ним полуголый, в своих привычных пижамных штанах. Интересно, что с ним выдумают. Раз понравится, значит утро обещает быть интересным. Повернул голову, посмотрев на себя в зеркало. Может зря он сбежал из Петербурга? Может стоило приманиться на сладости в этих руках? Он сам признал свои ошибки. Извинился. Это было интересно. Даже за вчерашний вечер он не сделал ему ничего плохо. И они с ним не напились. Просто подурачились, поболтали. Будто Рома не вредить в очередной раз приехал, а напиться и потрахаться. Привязанность к одному человеку она такая. — Я думаю ты не захочешь это все на трезвую делать. — Вдруг сказал Рома, не отвлекаясь от экрана, — Может дать тебе выпить? Хочешь?       Дима отрицательно покачал головой. Рома же приятно улыбнулся ему, и, покорно кивнув, снова опустил взгляд в экран. Яшкин слегка сжал связанные руки над головой, рассматривая его. Рука Ромы мягко прошлась по темным волосам. Они просидели пару минут в тишине. Какая интересная атмосфера вокруг была. Через прикрытые шторы пробивались тонкие солнечные лучики солнца. Вроде бы никто в этом доме не курил, а все равно была едва заметная дымка в комнате. Услышав стук в дверь замер, крепко сжав связанные руки. Тут же растерянно уставился на Ротенберга. — Ты сам сказал, что ты на все согласен. Цепляя на себя оранжевый платок с правой стороны должен быть уверен, что выдержишь все.       Он слез с кровати, и пошёл открывать. Дима растерянно уставился на дверь, шумно дыша. Увидев на пороге Радулова впал в ступор. Рома встал рядом. Крепко сжав челюсти, тяжело дышал, уставившись на них. Вот это пиздец. Прямо сейчас он был готов дать этому дню звание «Самый пиздецовый день». — Привет, детка. — Улыбнулся Саша. — Привет, сладкий. — Усмехнулся Рома.       Яшкин растерянно им кивнул в ответ. Не просто так рот завязали? Саша склонил голову к Ротенбергу, задумчиво что-то обсуждая едва слышно. Его рука вытянулась, указав на Диму. Рома заинтересованно его слушал, прикусив губу, явно оставшись в восторге от предложенного плана.       Диме захотелось расплакаться. Оба человека, которых он когда-то честно и искренне любил, стояли и обсуждали его как шлюху. Рома вдруг заинтересованно кивнул. Присвистнул, когда Саша, достав из портфеля плеть, кинул ему её. Сам же взялся за верёвку. Дима растерянно смотрел на них. Кажется, он в ловушке. В дом точно никто быстро не вернется. Очередной идеальный план Романа Борисовича. Он все точно продумает, сделав так, что ни одного следа не останется, и только потом начнет действовать. Он опустил взгляд. Чертовы утренние мужские проблемы. Сейчас это только мешало.       Саша залез на кровать. Дима попытался взбрыкнуться, и лягнул его. Рома успел усесться с другой стороны и силой ударил плетью по голому животу, недовольно покачав головой. Дима дёрнулся, сжав зубами ткань, что затыкала ему рот.       Саша торопливо лишил его штанов и трусов. Его мягкая рука прошлась по возбужденному члену. Яшкин растерялся, увидев, как него одели кольцо, что не даст ему кончить. Недовольно покачал головой, стиснув зубами ткань, затыкавшую ему рот. Кажется его мнение никого не интересовало. Рома оперся руками о впалый живот с едва заметным красными следами и, подозвал к себе Сашу. Наклонившись к нему поцеловал его.       Яшкин впал в ступор. Он своими собственными глазами увидел поцелуй Радулова и Ротенберга. Звание самого пиздецового дня из года медленно уходит в «пиздец жизни». Растерянно наблюдал за тем, как Саша наслаждается поцелуем с Ромой, оперевшись о ногу Димы, чтобы не свалится. — Давай-ка выпьем? — Улыбнулся Рома. — Отличная идея. — Поддержал его Саша. — А детке нальем? — Он отказался.       Они вдвоем едва слышно усмехнулись. Саша задумался, опустив взгляд и сказал, смотря в карие глаза: — Ну и дурак. Будет больно. А так было бы приятнее. Как не вовремя ты бросил пить.       Саша с большим удовольствием принялся снова целоваться с Ромой, пока тот водил рукой по возбужденному члену Димы. Медленно отстранившись тихо сказал: — Пока мы ходим ему будет грустно. У меня кое-что есть интересное. Ну-ка помоги мне.       Саша с силой развёл Диме ноги. Карие глаза в ужасе ставились игрушку в аккуратных руках Ромы. Вот только секс-игрушек у него внутри еще не хватало для полного счастья. Он уселся с другой стороны от него. Дотянувшись до прикроватной тумбочки достал смазку. Медленно провел языком по ледяному металлу и следом полил его. Придержав Диму за вторую ногу, попросив его не дёргаться, мягко ввел ледяную анальную пробку в него. Дима только едва вздрогнул, шумно выдохнув.       Они вдвоём ушли, усмехнувшись. Дима растерянно уставился на плеть, лежащую рядом с ним. Сейчас он за все получит. Сейчас за все отхватит. Недовольно покачал бёдрами. Ледяной металл нагрелся. Но ощущения были интересные. Сведя ноги, повернув голову, уставился на зеркало. Разжал растерянно руки. Он сегодня не был готов к тому, чтобы быть выебанным бывшими. Очень осторожно перевернулся на живот. Дернул с силой рукой, попытавшись выбраться. Услышал, как открылась бутылка с водкой. Зажмурился, уткнувшись лицом в подушку, стоя на коленях вставив голый зад. Услышал хохот. С трудом подтянувшись на руках, попытался развязать верёвку. Услышал шаги и замер.       Получив со всей силы плетью по оголенному заду взвизгнул. — Какая задница. — Прошептал Рома. Это его рука прошлась по мягкой коже. — Ну посмотри, как старается! — Он убрал руку, — Ну-ка давай ещё раз.       Дима вздрогнул. Ещё один сильный удар. Растерялся, почувствовав как поскользили пальчики по ноге. Недовольно лягнулся и скинул Рому с кровати. Саша рассмеялся и сказал: — А я тебе говорил быть осторожнее! Он же не хочет. Надо заставить. — Плеть со всей силы приложилась об оголенный зад. Дима взвизгнул, рухнув на бок, зажмурившись от боли и поджал ноги, попытавшись закрыться. — А ну не делай так. Будет хуже!       Яшкин недовольно промычал. Дернул рукой. Две пары рук заставили его снова встать на колени. Дима тяжело дышал, прислушиваясь к ощущениям. Они что-то друг с другом шепотом обсуждали. Крепкая рука Саши мягко погладила его по спине. Погладила его по голове. Дима растерянно стоял на коленях, уткнувшись мордой в подушку, выставив оголенный зад. Издал едва слышный стон, что-то ещё в заднице оказалось. Слегка покачал ей, пытаясь распознать какого черта происходит. — Ой, детка, не соблазняй, мы только начали. — Прошептал Рома.       Раздался странный металлический звон. Дима недовольно дернул головой, когда руки Саши застегнули на нем ошейник. Растерялся, почувствовав жуткую боль. Острые шипы внутри. Сильно не денешься. Они вопьются в кожу, а то и раздерут её. Почувствовал как поскользила тонкая металлическая цепочка по спине. В ужасе повернул голову, уставившись на зеркало. У него из задницы торчал крюк, к которому прицепили эту самую цепочку и теперь зафиксировали её на ошейнике. Цепочка была коротковата. Опустить голову не получится, иначе цепь потянет крюк. Он растерялся. С отощавших боков свесились другие две цепочки. У них на концах были прищепки. Дима отрицательно покачал головой, заскулив. Но руки хозяев прицепили по прищепке к соскам. Яшкин замер. Рука Ромы схватила его за волосы и с силой заставила склонить голову. Все резко заболело. Он издал жалобный скулеж, недовольно дернув связанными руками. — Вот и не дернешься и не денешься от нас никуда. — Прошептал Саша.       Дима очень осторожно расставил ноги чуть-чуть пошире. Замер, повиснув на руках. Повернув голову, снова уставился в зеркало. Рома быстро раздел Сашу, скину с него одежду и оголился сам. Они с таким удовольствием целовали друг друга, что Яшкину стало даже завидно. Рома слез с него. Схватился за плеть и ударил уже по ляжкам. Яшкин вздрогнул, и тут же пожалел об этом. Саша же отвязал ему одну руку, просто чтобы усесться перед ним. Устроившись с большим удовольствием на подушки, схватил его за волосы, а второй рукой стянул мокрый кляп со рта. Не дав Диме и секунды вздохнуть, сунул ему что-то в рот. Яшкин в ужасе дернул головой. Челюсть было даже не закрыть. Он слегка высунул язык, шумно пытаясь отдышаться, но Радулов, крепко схватив его за волосы, склонил его голову вниз. Дима растерялся, принявшись отсасывать ему, изящно изогнувшись. Освобождённый рукой слегка помогал себе. С раскрытой пасти капали горячие слюни. — Он так рад нас с тобой видеть. — Усмехнулся Саша, — так старается. Отрабатывай, детка.       Пока Дима занимался минетом, Рома несчастно избивал его плетью. На глазах наворачивались слезы от боли. Кожа явно уже вся покраснела. А где-то удары были с такой силой, что наверняка рассекали кожу. Он вздрагивал. Шипы впивались в кожу шеи. Соски слишком болели, каждый раз оттягиваясь. Ещё и болевые ощущения от крюка тоже были не лучше.       Он растерянно отпрянул, резко вскрикнув от сильного удара, пришедшегося по заднице. Но Саша с силой заставил его заглотить глубоко член и кончил в него с большой радостью. Дима вздрогнул. Упёрся рукой в его тёплый бок, и в надежде приподнял голову. Но в ответ получил со всей силы по лицу. Заскулив жалобно. С раскрытого рта капала сперма смешанная со слюнями. Он вздрогнул, почувствовав, как пробка медленно вышла из него. Тут же вскрикнул, дернувшись со всей силы, когда член Ромы оказался внутри. Острые шипы разодрали шею. Он схватил Сашу за теплый бок, изогнувшись в слезах перед ним. Услышал только довольный стон от него в ответ. Его теплая рука проскользнула по груди, словно специально задев зажатые соски. Рома резко вошел в него. Дима издал громкий стон.       Над ним все синхронно посмеялись. — Извини, сладкий. Очень скучал по тебе.       Дима всхлипнул. Почувствовав, что что-то потекло по шее, даже не засомневался, что это было. Зажмурившись, едва слышно вздрагивал. Свободной рукой надрачивал член Саши, капая на него слюнями. Завыл от страшной боли. Но ничего не сказать. Никак не возмутится. Только терпеть. Когда и во рту, и в заднице оказалось по члену, ему ещё больше захотелось расплакаться. Рука Ромы дёрнула за цепь. Он взвизгнул, словно щенок. Растерянно отпрянул от Саши, с трудом проглатывая вязкую сперму. Повернул голову. Рома оперся руками о его задницу, весь взмокший, но очень счастливый. Дима покачал задом. Потекла сперма и по коже. Взгляд переместился чуть выше. И правда. Из-под ошейника потекли тонкие струйки крови. Саша вылез из-под него, снова связав руки к изголовью. Перевернули его на спину. Дима растерянно поджал ноги. Было очень больно с крючком в заднице. Саша схватился за плеть. Ударил его по груди. Дима вздрогнул весь в слезах. С трудом жадно хватал воздух открытым ртом. Рома уселся поближе, и, схватив его за волосы, начал с большим удовольствием ебать его в рот. Удар плетью пришёлся по изуродованному боку. Дима взвыл, дернув руками. Удар пришёлся ещё сильнее. Он отдернул голову, попытавшись закрыть рот, но Рома с силой заставил его повернуться и кончил уже на лицо. Мягко похлопав по покрасневшей щеке, оперся одной рукой о впалый живот Димы, второй подозвал Сашу. Он наклонился к нему, заинтересованно слушая его разговор. Прикусив губу игриво слегка оттянул одну из цепочек. Дима жалобно заскулил. Саша жестом показал ему подождать. Пришел через полминуты с двумя бутылками. Рома принялся хлебать свое любимое белое вино, а Саша упивался водкой. Яшкин растерянно за ними наблюдал, тяжело дыша.       Он вообще ненавидел такие грубости даже смотреть, не то что получать их. Но сегодня у него точно выбора не было. Он поднял карие глаза, весь в слезах уставившись на них. Нахлебавшись алкоголя, снова друг с другом целовались. А ему? Ему опять ничего не достанется кроме боли и спермы на теле? Опять ничего? Он слышал у молодежи песню, в которой были слова «Я буду маленькой резиновой уткой в большой бензиновой луже». И сейчас он чувствовал себя именно так. Только лужа была явно не бензиновая. — Есть такой. — Вдруг счастливо согласился Рома.       Они оба уже довольно сильно опьянели. А вот Яшкин был трезвый. И жалел об этом. Повернул голову. Уставился на собственный айфон. Судя по эмодзи ему звонил Брукс. — Мы кое-что забыли. — Саша указал на Диму. Он тут же уставился на них растерянно в ответ. Рома тут же кивнул. — Верни ему его побрякушку. Он будет доволен.       Рома усмехнулся, смотря на скованные руки. — Да. Даша долго меня упрашивала. Ничего, за пару тайн все можно решить. — Он протянул руку и схватился рукой за висящий браслетик. Дима со всей силы лягнулся, снова отправив Рому на пол. Саша громко расхохотался. Следом копытом получил и Радулов, отправившись следом на пол. — Эй! Ну нихуя себе. — Растерялся Ротенберг. — Ебать в нем силы. — А с ним никогда не бывает легко. — Хохотал Саша, развалившись на полу. — Ебаная кобыла, блять. — Мне с ним было легко. — Усмехнулся Рома, лежа на полу на спине, повернув голову смотрел на Сашу, что валялся недалеко, лежа на боку, хохоча, — Это ты мне его испоганил! Это была мирная ездовая лошадка.       Дима со всей силы дернул рукой. Что-то хрустнуло, но рука освободилась от оков. Он выдернул распорку с челюсти, сомкнув, наконец, рот. Моментально схватил телефон, и приняв вызов и вскрикнул: — Брукс! Спаси меня!       Рома тут же зажал ему рот руками. Саша отобрал телефон, завершив вызов вышвырнул его со всей силы в гостиную через распахнутую дверь. Снова экран вдребезги. Яшкин забился в ужасе, пытаясь выбиться из оков. Чужие руки крепко его сжали. Получив плетью по заднице резко замер. Пальчики Ромы проскользнули внутрь рта. Дима мягко обвел их языком, рассматривая Радулова, что сидел на него ногах с хитрой улыбкой, уже замахнувшись в очередной раз плетью. Только влажные пальчики покинули рот, как Дима получил плетью уже по члену и сорвался на крик. — Плохой мальчик. — Пожурил его Саша. — Плохая собака. — Недовольно сказал Рома.       Дима в ужасе наблюдал за тем, как руки Радулова связывают ему крепко ноги, прижав их друг к другу. Перекинув верёвку, привязал её к изголовью. Дима замер. Руки Ромы мягко отпустили его. Он остался лежать на спине с разведенными ногами, что стопами упирались в изголовье. Рома забрал плеть с тёплых рук. Саша мягко уселся рядом. Снова завязал ему рот, и осторожно пальчиками провел по возбужденному члену Димы. Провел пальцами по оголенной головке. Яшкин растерянно уставился на происходящее, притихнув.       Рома медленно вытащил крюк. Яшкин облегчённо выдохнул. Рома с большим удовольствием вошёл в него и начал жадно ебать его, пока Саша надрачивал скованный член. Яшкин сдавленно стонал, обхватив скованными руками собственные ноги. Рома кончил в него и уступил место следующему. Дима вздрогнул. Ему так хотелось кончить. Но чёртово кольцо мешало. Он закинул голову, наслаждаясь мягкими властными действиями Саши, что следующий принялся его насиловать. Уже даже смазка не нужна. В него столько раз кончали что уже не капало, а лилось. Он вздрогнул, почувствовав очередную порцию горячей спермы внутри себя. Саша потянул Рому на себя, с большим удовольствием его целуя. Рука Ромы проскользнула по крепкому плачу Саши. Они возбуждали друг друга этими странными поцелуями, пока Яшкин под ними лишь обречённо молчал, наблюдая за происходящим с завистью. Они даже в таком состоянии не обращают на него никакого внимания. Словно просто дырка для них. Заткнули, чтобы не возмущался, да и заняты своим делом.       Рома с неохотой отстранился и слегка повернул Диму боком. Он растерялся. Вздрогнул, когда Саша вошёл в него. Издал едва слышимый стон. Рома с хлопнул Диму по ноге, и вошёл следом.       Дима выгнулся, издавая жалобный вой. Слишком сильно больно. Руки свело. На глазах снова слезы. Почувствовав, как они медленно начали в нем двигаться, продолжая свой поцелуй, он издал жалобный стон.       Они жадно ебали его, хватая грубо за тёплую кожу, на которой до крови сияли следы от плети. Умудрились даже синхронно кончить в него. Дима вздрогнул, почувствовав как с него вышли. Облегчённо выдохнул.       Под ним уже лужа из спермы. А этим двоим все мало. Рома взял плеть в руки, мягко проскользив ей по возбужденному члену. Яшкин растерялся. Зачем нужны эти издевательства. Он жалобно скулил. — Заткнись. Голова уже болит от тебя. — Приказал Рома. Саша с хитрой улыбкой охватил рукой член и сжав его сделал несколько движений. Дима взвыл дернув рукой. — Я сказал: затянись!       Радулов едва успел убрать руки, как прямо по члену пришёлся удар плетью. Яшкин сорвался на крик, дернувшись. Следующий удар пришёлся ещё сильнее. Он в слезах отрицательно покачал головой. — У меня ещё один секретик есть.       Рома усмехнулся, и слез с кровати. Через пару мгновений вернулся в комнату с большим резиновым дилдо. Яшкин замер в ужасе. Только не это. Только не такое. Диаметр по ширине явно был сильно больше, чем он привык. Торопливо отрицательно замотал головой, жалобно заскулив. Саша мягко провел пальцами по бёдрам. Дима снова оказался на спине. Связанный. Беспомощный. Радулов обильно полил дилдо смазкой, что приятно пахла бананом. Рома хитро ему улыбнулся и сказал, повернув голову к Диме. — А мы тебя предупреждали, что стоит выпить. Вот мы выпили. Нам весело хорошо и кончается легко. А ты мучайся. — Он игриво толкнул пальчиками димин член. — Вот так и будешь со стояком.       Игрушка медленно начала входить в него. Дима закинул голову, стиснув зубы. Когда диаметр оказался слишком большой, он завыл, дернувшись. Рома с силой протолкнул её дальше. Он издал жалобный скулеж, мелко задрожав. Впихнув игрушку полностью, над они лишь посмеялись. Снова начали уже вдвоем наглаживать член. Саша осторожно развязал одну из рук, и с силой дернул за браслет, просто дернув его с руки. Швырнул следом за телефоном. В четыре руки они резко перевернули Диму на живот. Он сорвался на вскрик. С неохотой развёл ноги пошире, приподнял зад, надеясь, что хоть так станет менее больно. Рома снова привязал его за руки к изголовью. Снова плеть прошлась ударом по коже. Рома вдруг усмехнулся и, спрыгнув с кровати, быстро дошёл до ванной. Он намочил тонкие кончики плетки. Со всей силы ударил по безвольному телу. Яшкин выгнулся, сорвавшись на вскрик, но раздался лишь едва слышный вой. Тонкие полоски пробили кожу на спине до крови. Снова смешки. Удар пришёлся уже по заднице. Пока один несчадно избивал его, второй принялся водить игрушкой то внутрь, то наружу, оставляя больше боли, чем приятностей. Яшкин жалобно скулил весь в слезах. Получил по морде плеткой снова лишь жалобно взвизгнув. Диму мелко затрясло. Он задыхался от собственных эмоций, изгаляюсь от слишком больного размера в заднице, весь избитый плеткой до крови. Но вот чужие руки мягко сняли с него окровавленный ошейник. Медленно сняли прищепки, вознаградив изможденную кожу поглаживанием слегка прохладных пальцев. Из задницы очень осторожно вытащили и резиновый член. Яшкин замер. Тяжело и жадно дышал, зажмурившись. Ему хотелось умереть, лишь бы прекратить эту страшную боль. Он принюхался и замер. Запахло спичкой. А затем и свечкой, что имела приятный персиковый аромат. Сжав связанные руки, распластанный на собственной кровати, почувствовал, как щиколотки привязывают снизу.       Как только горячий воск капнул на кожу, до него дошло, что страдания не прекратили, а только поставили на паузу, чтобы сменить. Воск затек в окровавленные раны. Дима забился от боли связанный по рукам и ногам. Сумев вытолкнуть кляп со рта завыл: — Пожалуйста, остановитесь. Умоляю. — Он расплакался. Воск ещё раз капнул. Уже на оголенный зад. Он сорвался на крик. — Мне же больно. Умоляю. Пожалуйста. Любимые умоляю вас. Остановитесь! — Тебе же нравится, детка. — Усмехнулся Саша. — Тебе же нравится не только над другими так издеваться. Ты же сам такого хотел.        Ещё одна капля капает на воспаленную кожу. Снова истерический крик. — Это же так приятно получать столько боли. — Медленно протянул Саша. — Ты же её с радостью приносил себе и делился с нами. — Мы все прекрасно поняли. Тебе тоже такого хочется. Прекрасный намёк, сладкий. — Согласился Рома. — Мы умные. До нас дошло что ты хотел этим сказать. — Тебе же нравятся унижения. Нравится боль. Нравится страдание. Получай её, милый.       Сашина крепкая рука зажала рот. Воск капал на раны. Дима сорвался на истошный крик. Следующие пару капель сорвались подряд, и застыли на возбужденном члене.       Яшкин замотал головой в ужасе. Вдруг замер, когда почувствовал, что чужие руки от него отстали. Распахнув глаза уставился в зеркало. Рома с Сашей увлеклись поцелуем. Рука Ромы изящно отвела горящую свечку в сторону. Она была в стеклянном стакане. И чем дольше они были увлечены друг другом, тем больше воска таяло, собираясь в горячую лужицу. Саша отстранился. Мягко языком слизнул капельки крови со спины. Снова зажал рот повязкой. Рома резко перевернул стекляшку и горячий воск вылился на задницу, быстро стекая по воспаленной коже. Яшкин сорвался на крик, дернув руками с такой силой, что повредил руки, содрав с них кожу. Высвободил обе руки. С силой скинул с себя как одного, так и второго. Попытался успеть развязать ноги, встав на коленях. Но Саша крепко сжал его руки за спиной, оставив его стоящим на коленях. Дима в ужасе уставился на Рому, что с улыбкой встал перед ним. Руки Димы обхватили возбужденный член Саши. Он попросил Рому притормозить, и просто наслаждался мягкими действиями, не удержавшись, присунул резко Диме. Он раскрыл рот, издавая резкий вздох. Рома схватил его за волосы, согнув, и заставил отсасывать. Они вдвоём довольные стонали, в очередной раз насилуя его. Дима же очень постарался, чтобы принести им максимум удовольствия, лишь бы они больше его не трогали. Он был на грани того, чтобы просто умереть от болевого шока. Рома кончил в рот Диме первый, и немного подождал Сашу, что кончил внутрь. Руки Радулова мягко прошлись по тощему телу. Он обнял его сзади, не став даже член вытаскивать, заставив Диму замереть на коленях перед Ромой. Он хитро облизнулся. Взял в руки свечку. Много воска скопилось. — Умоляю. — В слезах прошептал Дима. — Мне больно. Умоляю. Что я могу ещё сделать для вас. Суйте ещё что хотите и куда хотите. Просто не делайте так больно. — Взмолился он. — Ты делал нам больно точно так же. — Прошептал Рома. — И ты не слушал наших просьб остановится. — Раздался шёпот Саши сзади. — Ты что нам сказал? — Терпи. — Улыбнулся Рома и вдруг кивнул. — Вот и терпи.       Он прижал его возбужденный член к телу и полил его горячим воском. Тут же стянул кольцо. Дима сорвался на истошный крик и забившись в мелкой дрожи, наконец-то кончил.       Тут же рухнул без сознания.       Издал резкий крик, дернувшись. В ужасе забился на кровати, запутавшись в одеяле и швырнул его в сторону. Уставился на собственное тело в пижаме. Артур стоящий вместе с Никитой рядом растерянно уставились на него. Яшкин жадно хватал воздух ртом, провел рукой по шее. Обратил свой взгляд на парней со страшным ужасом в глазах. — Нет, психушку можно не звать. Сам успокоится. — Прошептал Никита, мягко обняв Артура словно закрыв его собой. — Пиздец. — Ебаный нахуй блять. Господи блять! — Дима повернул голову уставившись на зеркало. Он лежал в своей любимой розовой шёлковой пижамке с лошадьми на мокрой кровати.       Услышав тихие смешки растерянно повернул голову обратно. — Да, братец… Обоссаться в кровати в тридцать лет ещё ладно… Но… полную пижаму накончать, это только ты так мог. — Я боюсь даже представить что ему снилось. — С улыбкой сказал Артур. — Кто ему снился?       Дима продолжал словно задыхаться, не в силах придти в себя. Опустил голову. И правда. На пижаме растекся белый след. Закрыв руками лицо, рухнул обратно на кровать. Взвыл, шумно пытаясь отдышаться. — Кто там был такой страшный? — Поразился Лямкин. — Дима, все окей? Может… помочь чем? — Рома с Сашей. — Растерянно прошептал Яшкин, постепенно успокаивая дыхание. — Блять. А че время сколько? Вы давно тут? — Ну сейчас два ночи. — Никита усмехнулся. — Мы просто приперлись, а ты тут стонешь. Артур сказал, что ты так стонешь не от большой радости. Попросил меня поглядеть что с тобой. — Дима приподнялся на руках, уставившись на них полный непонимания. Никита пожал плечами, — А чё уставился?! Может ты тут и правда с кем-то ебешься, с кем не хочешь. Я бы ебнул. — Твой телефон на полу валялся весь в дребезги. — Артур раскрыл руку, — Ты решил таким способом решить правда ли то, что чувствуешь?       Дима растерянно уставился в его тонкую руку на которой лежала подвеска с пионами. Глаза закрылись. Он рухнул обратно на кровать. — Мы одни? — Ебать, там такой балаган. — Никита усмехнулся, — Там все веселятся и дурачатся. В покер играют. — Он вдруг растерялся, услышав тихий шепоток Артура и спросил, — Точно? Ладно.       Раздался звук закрывшейся двери. Дима перевернулся на бок, закрывшись руками и едва слышно заскулил. Почувствовав, что его кто-то взял за руку, приоткрыл глаза. Артур уселся рядышком очень осторожно взяв его за руку и прошептал: — Тебе совсем хуево? Хочешь о чем-то поговорить? — Дима растерянно покачал головой, — Чем помочь? — Брукс тут? — Шепотом спросил он. — Да, тут. Если тебе сильно плохо, пойди помойся, переоденься, да иди спать ко мне. Мы все равно до утра скакать будем. Я могу сказать ему, если ты хочешь, чтобы он побыл рядом… Хочешь его рядом?       Дима растерянно кивнул. Артур с трудом вытащил его из кровати и толкнул в ванную, закрыв дверь. Дима ополоснулся. Медленно опустился на колени на полу. Растерянно осмотрел себя. Нет. Ничего такого. Вообще ни одного следа. Но все было такое настоящее. Закинув голову, подставил ее под горячую воду. Через десять минут наслаждения горячей водой, вылез из ванной. Напялил на себя уже другую пижаму. Услышав от Артура, что он может просто все кинуть в кучу, подчинился. Кинул мокрые вещи в общую кучу тряпья на полу в углу. Растерянно посмотрел на Артура, что стянул большую простыню. И правда. Она вся мокрая. — Он совсем в дребезги? — Даже не включается. — Усмехнулся Артур. — Побудешь без связи. Все равно все твои рядом. Если надо будет, от меня кому-нибудь что-нибудь напишешь. Иди уже, ляг, а то опять наебнешься где-нибудь. Опять Ляму дергать.       Дима покорно кивнул. Вышел со спальни. Проскользнул по коридору до комнаты Артура. Спрятавшись за дверь, очень осторожно выглянул. На кухне и правда стоял громкий балаган. Бардаков сидел на руках Трямкина, заливаясь громким смехом, пока Да Коста спорил о чем-то с Никишиным, тыкая пальцами в Сафонова, что сидел с запиской на лбу, и судя по виду ничего не понимал, глупо хлопая глазами. — Да пидорас ты, че гадаешь?! — Возмутился Галкин. — Ну! — Радулов! — Тут же синхронно воскликнули Казанцы вместе с Питерцами. — Да не тот пидорас… Чужой. Иностранец.       На кухне повисла гробовая тишина. Толчинский полулежа на столе вдруг дернулся, когда Илья издал громкий вздох, видимо, осознав что-то великое: — Богатый? — Поинтересовался Сафонов. — Бля, вы че тут устроили. Дайте подумать. Мелочь, не дергайся, последнюю мысль спугнул. — Как Ротенберг богатый. И тупой. — Согласился Фальковский. — Так и сказал бы, что тупой. — Илья вдруг улыбнулся, и повернув голову к Лямкину, что сидел крепко обнимая сидящего на руках Брукса, что задумчиво что-то жевал, быстро переписываясь с кем-то в телефоне, никак не обращая внимания на происходящее. Накрутив на вилку макароны, протянул ее Лямкину. Тот с большим удовольствием съел предложенное. Накрутив следующую партию, Брукс съел ее уже сам, сидя опустив голову. Дима завороженно наблюдал за происходящим и вдруг вздрогнул, когда Сафонов хлопнул рукой по столу, — Раз я тупой, богатый и иностранец, то я Дмитрий Яшкин!       За столом раздалось громкое ликование. Брукс с трудом удержался на Никите, что громко заржал, и, успокоил его очередной порцией еды. Сафонов гордо отлепил наклейку ото лба, и, поднявшись из-за стола, скрылся из вида. Через минуту поставил на стол пару бутылок мартини. Раздался громкий ржач. Илья быстро всем налил, следом плеснув каждому в стакан приличный слой водки. Дима едва заметно кивнул. Все нормально. Все мирные и дружные. Пить он с ними не хочет. Ему все еще плохо. Он спрятал любопытную морду в комнатку. Осторожно убрал ноутбук на рабочий стол и улегся в кровать к Артуру. Попытался уснуть. В комнате стояла полная тишина. Но было слишком плохо морально. Он закрыл руками лицо. Отвернувшись к стенке, почувствовал, как его мелко затрясло. Слабость сжирала его. Усталость с радостью облизала оставшиеся косточки. Услышал как раскрылась дверь, но не стал даже головы поднимать. С закрытыми глазами попытался угадать кто к нему пришел. Беззвучно прошел до кровати и уселся рядышком. А вот и шлейф дотянулся. Что-то совсем ненавящивое. Даже не распознать. — Ты не против, если я рядышком лягу? Я очень осторожно. Если захочешь, можешь меня обнять. Артур сказал что ты хотел бы со мной побыть.       Дима перевернулся на спину едва заметно кивнув. Брукс. Это был Брукс. Он осторожно улегся на самый край. Яшкин протянул ему руку. Мэйсек тут же взялся за нее, аккуратно переплетя пальцы. Дима всхлипнул. — Мне кошмар приснился. Мне мерзко. Отвратительно. Я буду сейчас плакать. — Ничего страшного. Это полезно. Но я рядом.       Дима притянул его к себе поближе, и, крепко обняв, лежал закрыв глаза и заливаясь слезами. — Ты с кем так увлеченно переписывался? — Прошептал Яшкин дрожащим голосом, — Я тебя отвлек? — Нет. С маленьким. Рассказал ему что с нами все хорошо. — Он в безопасности? Я боюсь, что Рома может ему как-нибудь навредить. — Он в безопасности. Спать пошел. После того, как Широков обо всем рассказал, ну, о том, что ты вспомнил, все поменяли свое мнение. Его больше никто не обижает. Он пока не может вынести больших игр. Выходит на слабых соперниках и совсем ненадолго. Но он сказал мне, что ему необычно, что можно не бояться других людей и не прислушиваться к чужим разговорам, слыша свое имя и грязные вещи. Не бойся. Мы с Трямкиным его не дадим в обиду. А когда команда рядом и поддерживает нас, это еще проще делать. За него не беспокойся. Никита его выходил, словно раненного зверька. Кормил его. Обнимал. Любил. Заботился. Поэтому ему быстро стало легче. Он всегда вылезал один. Никогда не просил помощи. Не умел, наверное. — Брукс мягко погладил Диму по волосам, пока он заливался слезами, слушая его, — Поэтому когда все вокруг него начало рушится с немыслимой скоростью, он перестал успевать выскакивать из проблем, пока не станет слишком плохо. Ты вовремя придержал очередную проблему, что могла… добить его. И сейчас он пытается смирится с мирной жизнью. Пока у него с трудом это получается, но он очень старается. — А ты себя как чувствуешь? — Дима приподнял голову, стыдливо вытерев слезы, — У тебя все нормально?       Брукс ему едва заметно улыбнулся и кивнул. Приобнимал его ровно настолько же, насколько и он. Дима крепко прижался к нему, и, почувствовав, как теплая рука в очередной раз прошлась по волосам, наконец уснул.