Два медведя в одной берлоге

      Екатеринбург. Квартира Брукса Мэйсека. Десять часов утра. Услышав, что к ним идет Артур, да еще и не один, хозяин квартиры бросился бежать вон с кухни, услышав грозный стук в дверь. Стефан побежал до двери и распахнул её. Дима заинтересованно высунул любопытную морду. На всякий случай колечко из белого золота надел обратно на положенное место. Артур зашёл первый. Следом за ним зашёл Трямкин, что закрыл дверь, снял кроссовки и грозно пошёл по дому. Артур же обнял Стефана повиснув у него на шее. Француз с улыбкой обнимал его в ответ, прижавшись ко входу. Трямкин грозно прошел мимо кухни, не обратив даже внимания на Яшкина. Дима слегка наклонил голову, когда Никита ушел в гостинную. — Это что такое?! Ты от меня в гробу не спрячешься! — Возмутился Никита. — Я же тебя сейчас в Казань отправлю Почтой России. Брукс! Хватит прятаться! Я же все равно найду тебя! Бесполезно трепыхаться!       Дима заинтересованно выглянул из-за двери на кухню. Трямкин закрыл одну из дверей, и, схватив Мэйсека за ухо, поднял его с пола. Мэйсек жалобно заскулил, начав оправдываться: — Он сам! Он правда сам! — Я тебя сейчас… — Грозно затянул Никита. — Не надо! — Брукс встал на цыпочки, чтобы не было так больно, взмолившись, — Трям, стой, я все объясню… — А что происходит? — В очередной раз поинтересовался Дима, где-то опять потеряв пару страниц сценария, и перестав понимать что происходит.       Трямкин усмехнулся и сказал: — Брукс происходит! Ты, твою мать, почему маленького оставил на Никиту?! Ты хоть в курсе что он сделал с ним?! — Он его любит больше, чем мать родная! У них все под контролем. Максимум что Лям может с ним сделать, это заобнимать маленького до смерти… — Мэйсек растерялся, оправдываясь, — Никита, я все объясню! — А этого как объяснишь? — Рука Трямкина указала на Яшкина. — Ты хоть знаешь какую нам с Широй Радулов истерику закатил. Ты зачем опять чужого мальчика увёл?! Радулов же поймёт что ты его опять залапал, и нам опять всем влетит. Ты в курсе что они теперь парочка?! — Брукс высунул кончик языка, пытаясь убрать чужую руку от своего покрасневшего уха, — Вот в курсе же. Вот зачем?! — Дай мне все объяснить! — Мэйсек взвыл, — Ай да ухо больно! Ну блин, ну блять… Я не трогал его! — Ты думаешь я в это поверю? Вон, какой он красавчик к тебе приехал. — Удивился Никита и, повернувшись голову уставился на Диму. Тот стеснительно ткнул указательными пальцами друг в друга. Артур повторил жест обнимая Да Косту сзади. Трямкин нахмурился, — Яшкин?! — Да я это я да я! — Тут же отозвался Дима. — Что ты скажешь свое оправдание? — Я не изменяю. Я обещал. Не пью. Обещал. Я просто так к вам приехал. Мелочь попросилась Волчонка потрепать за ошейник. Я вообще просто сопровождающий…       Трямкин мягко отпустил Брукса и подойдя к нему взял за руку и уставился на висящий браслет. Повернул руку в сторону, рассматривая украшение. Присмотрелся и к колечкам. Хмыкнув, покачал головой недовольно. Тяжело вздохнул уставился уже на Брукса. Показав ему браслет на чужой руке сказал: — Вот так, да. Он решил что было так? — Брукс с грустью кивнул. — Пиздец. — Никита перевёл взгляд на Диму. — А Лямкин видел что он надел этот браслет на тебя? — Да. Расстроился немного, но в остальном, вроде нормально. Жаба вообще в восторге была.       Артур тут же нырнул за спину Стефану, что растерянно уставился на Трямкина, прикрыв его собой. — Ну пизда тогда! — Констатировав Трямкин усмехнулся. Уставился на Мэйсека, что недовольно приложил тыльную сторону руки к покрасневшему уху, — Убийство, да? — Брукс с грустью кивнул. — Опять у нас убийство… Ладно. Придумаем что делать… — А что происходит?! — Уже поинтересовался Артур, боязливо выглянув из-за спины Стефана. — Произошло убийство. — Он показал ему чужую руку. — Он тебе рассказывал? — Артур с улыбкой кивнул. — Ну а чего тогда вопросы задаёшь? Кертис понятно все объясняет. — Для Димы. — Артур снова обнял Стефана, только уже за талию, положив голову на его плечо. — И вообще, Дима, там Саша уже истосковался! Пошли домой. Меня привели сюда за тем, чтобы я увел тебя отсюда, а то ты опять дороги домой не найдешь. Опять как голодный пес будешь сидеть рядом с тем, кто тебя покормил на морозе.       Яшкин перевел взгляд на Брукса, что уселся в уголок квартиры и обнял ноги. Брукс жестом показал Диме молчать, снова едва заметно улыбнувшись. Ну хорошо. Не спорим. Хотелось не только поцеловать, но делать нечего. Пообещал не изменять. Со всеми пообнимавшись и пожелав всего хорошего, они с Артуром пошли вниз. Артур с улыбкой смотрел в окно такси, внимательно осматриваясь. — Мелочь, а ты с кем был? — Мы с Волчонком напились чаю, пообсуждали всякие интересные новости. Он со мной секретиками поделился. А потом поехал до Володи. У нас небольшой клуб по интересам. Мы большой компанией в виде нас, Трямы, Аликина, Голышева и Макеева играем в настолки и едим запрещённые вкусности. Потом всех домой провожаем, а я у Володи ночую. С утра пошли до Никиты, что нас накормил. У него жена так вкусно готовит. И дочки такие добрые, тоже две девчонки, кстати, прям как у Лямы. Вот нас накормили и Трям прихватил меня пошёл пиздячек Бруксу давать, когда ему Шира дал пиздячек, потому что тому дал пиздячек Радулов, заревновав тебя. — Он повернул голову. — Ты с Бруксом….? — Ничего не было. Он увидел кольцо Саши и расстроился. Я не знаю что делать. — Дима откинулся в кресле и потёр руками лицо. — Я просто не знаю… У тебя нет ощущения, что Саша мне не подходит? — У всей Континенталки такие ощущения. А ещё… — А ещё Саша всем говорит, что он меня не любит и со мной просто находится чтобы я с собой не покончил. — Артур даже растерялся, когда Дима полностью озвучил его мысли, — Я знаю. Я, блять, слышал это! — Он повернул к нему руку показав кольцо. — Ты… — Я хочу тебе кое-что рассказать, Дима. Саша ведь сделал тебе предложение, да? — Дима кивнул. — Знаешь, я не знаю, стоит ли тебе говорить о том, что… — Ты мне хочешь рассказать о том, что знает Брукс, да? Что было на фоне Казанского Кремля, пока я отходил от наркоты? — Артур с грустью кивнул. — Я сделал какую-то глупость? Как обычно, да?       Артур задумался. Оперевшись руками в колени, пару минут подумал, пощелкав тонкими пальчиками. Такси быстро ехало до аэропорта. Дима расстроенно провожал взглядом пейзаж заснеженного города. Вдруг Ахтямов повернул голову к нему, и, склонившись к уху, прошептал: — Ты сделал Волку предложение, стоя на коленях, Яшка. А потом долго плакал, услышав его «нет». — Что он сказал? — Что придёт человек лучше, чем он. Что он не может принять кольцо, потому что ему рядом с тобой не место. Что он… — Артур задумался и, сняв колечко с кленовым листочком, переодел его на другой палец. — Он любит тебя, именно поэтому не может согласится на кольцо. Мне кажется он просто тогда подобрал такое выражение, чтобы ты его не убил за это «нет». Я потом его спросил о том, что за человека Кертис считает достойным. Тогда он мне сказал, что это Радулов. Но Кертис один с таким мнением. На всю страну он один единственный считает, что Радулов тебе подходит. И он не меняет своего мнения, даже смотря на то, как Саша над тобой издевается. Все остальные считают по-другому. Тебе много пассий предлагают. В Петербурге все считают, что Рома уже обжегся об тебя, давая тебе наркотики чтобы ты стал податливее, но по-факту только испортил тебя, и если ты вернешься к нему, он больше не будет с тобой так поступать. В Казани все считают, что тебе надо быть одному и общаться просто со своим штатом детективов, которые по какой-то невероятной случайности являются твоими друзьями. Я не один в своем мнении, и тоже считаю… Что Брукс тебе подходит больше. Я об этом даже Кертису говорил. Но… Нет. Он продолжает настаивать что Саша твой человек. Я наблюдаю за тем, как ты сильно меняешься под влиянием людей. Ты при Саше другой. А при Бруксе другой. Саша тебя поганит. А Брукс нет. Ты одному можешь счастливо улыбаться, можешь флиртовать, и ты не напиваешься с ним до свинячьего визга. А с другим у тебя любовь через боль. Нет. Так отношения не построить. — Никита же сделал Волку предложение? Об этой истории знаешь? — Знаю. Он мне рассказал. Никита приехал к нему после его игры в какой-то день. Они ещё выиграли тогда… Сходил с ним в ресторан, а потом сделал предложение, тоже упав перед ним на колено. Ты же видел, что единственное украшение, которое есть на Кертисе, ну ладно, было, это колечко на указательном пальце. Да. Он… уже довольно давно сделал ему это предложение. Не помню когда конкретно. А ещё Лиза знает о том, что они лучше друзья. Они теперь знакомы. Поэтому Ляма спокойно тут. Лиза знает, где он и с кем, а значит, ничего страшного. То, что они там друг другу… — Артур усмехнулся, — Татарский учат они там под одеялом, я полагаю, она не знает. У них даже в этом плане все идеально проскочило. Без скандала и развода.       Они вышли с такси и пройдя контроли сели уже в бизнес-зале, и, распивая кофе на фоне самолётов, продолжили разговор: — Я хочу… — Дима опустил голову, — Артур. Я жалею о том что сделал. — В плане? В чем конкретно. — Его фраза явно поставила в ступор. Он сам глупо похлопал глазами.       Яшкин уставился на кольцо. Молчал, медленно прокручивая его пальчиками. Оно было красивым. Но… словно от него не было никакого счастья. Мысли сжирали его. Сколько бы он не противился и не прятал эти липкие черные мысли о том, что Саша ему не подходит, что Саша его не любит, они все равно вываливались из черноты и дальнего угла чулана. Нет. Что-то все равно было не так. Он жалел. Жалел что сделал. Жалел, что тогда, только выбравшись из очередного поганого состояния, напоролся на Сашу, принимал его слова за правду. А потом, окрыленный положительными чувствами к своему спасителю, согласился без раздумий. Радулов лжец. Он знал это давно. Еще с начала сезона. Знал что за чудовище сидело перед ним на коленях. Все ему говорили о Саше, что он за погань. Но он никому не верил. У него уже была такая картина раньше. В Петербурге. Когда он никому не верил. Клялся и божился в том, что Роман Борисович был его вечной любовью. Даже Ники, помнится, упрекнул его в том, что слышит те же самые слова про Радулова, хотя в тот сезон они слышались в адрес Ротенберга. Ему захотелось разрыдаться. Он снова потерял целую кучу времени не на того человека. Сам себе обещал, что даже единственного проступка Саши хватит, чтобы он вышвырнул это кольцо и забыл про него. Но все еще не сделал этого, продолжая его носить. — Мы с ним разные. Слишком сильно. Все влюбленные более менее одинаковые. Ты со своей Аней. Ляма что с Лизой что с Кертисом. Саша даже с Аней другой. Он идет мне на уступки. Он подчиняется мне и склоняется голову. Но я вижу… Вижу что ничего хорошего не получится. Когда Стефан с Бруксом увидели у меня браслет маленького на руке, конечно, поржали. Один другому даже поспорил деньги, причём большие, решив, что этот браслет должен быть на руке Лямы. Но… Брукс расстроился. Расстроился искренне, Артур. И я почувствовал это. Он не подал вида. Но я почувствовал эту боль, Артур. И самое главное что я вижу среди вас, влюблённых, что вы чувствуете друг друга. У меня такого с Сашей нет. Я… — Он не сводил взгляда с руки. — …жалею о том, что согласился. Потому что нихера не поменялось. Да, он идет мне на уступки. Помогает мне. Защищает. Но я… Я чего-то не чувствую внутри. Это странно. Это не любовь. Не такая как у всех. Это… — Он замер и прошептал. — Это привязанность. Вот как она чувствуется. Я понимаю это. Я сейчас просто чувствую это. Просто привык к нему. Вот и все.       Артур молча слушал его, положив тонкие руки на его руки, увидев, как они задрожали. Решил осторожно поинтересоваться: — К кому же у тебя любовь? Только не говори, что к Волку… — Нет. Ты же видишь что происходит. — Он поднял взгляд и уставился в его глаза. Делал паузы в словах. Говорил медленно и серьезным тоном. Терялся в словах. Сомневался, кажется. — Я… переболел им. У меня нет мыслей о нем. Оно цеплялось и болело, но как только мы с ним решили все долгие вопросы и конфликты, как только развели все недосказанности, я отошёл от него и мне не больно. Он мой близкий друг. Он знает и чувствует меня. Пазл с ним собран идеально. Нечего собирать. — Он отрицательно покачал головой, — но нечего и добавить. Это не любовь. Это дружба. Это понятно. Это просто близкий душой человек. Который точно меня понимает. И он специально молчал, ожидая, когда до меня дойдет то, что я его не люблю. У меня такое ощущение, что он знал об этом. Он же хорошо считывает людей. Он же хорошо в них ориентируется. Понимал. Он все давно понимал. Поэтому я только первое время получал от него флирт в ответ, который, скорее, был из вежливости. — Яшкин закрыл руками лицо, снова взяв паузу. Шумно и тяжело дышал. Внутри все ломалось. Все страшно болело. У него внутри было ощущение, что вся жизнь с грохотом рушится. А он бессилен что-то изменить. — А с Бруксом… — Снова пауза. Дима растерянно опустил руки и, взяв кружку, сделал несколько жадных глотков кофе, — Я понимаю. Я вижу его взгляд. Я видел много взглядов в свой адрес. Но он другой. На меня так же Нади смотрела. Я жалею. Я жалею, что раньше этого не распознал. — Ты. Ты сейчас хочешь мне сказать… — Едва слышно сказал Артур, растерянно его слушая. — Да, Артур. Ты все понимаешь. Я люблю Брукса.       Артур тут же закрыл глаза. Отрицательно покачал головой. Его эта новость не порадовала. Дима же перевел взгляд на браслет. Символ верности. Символ чести. Символ богатства. Но богатство не всегда про деньги. А честь не всегда про достоинство. Верным можно быть тоже по-разному. Он перевел взгляд на кольцо из белого золота. Снял его с пальца и молча перебирал его в пальцах. Его заставили выбрать. И не дали варианта подумать. Он жалел. Правда жалел о том, что сделал. Неужели надо было снова приехать в этот чертов город, чтобы он снова открыл ему глаза. Почему он не захотел истерику Саше закатывать? Почему он не захотел напиться в очередной раз почувствовав предательство от Саши? Почему он поменялся? Что с ним было не так? Одни чертовы вопросы. Ахтямов шумно вздохнул, выбив его из мыслей. Карие глаза медленно поднялись. — Пизда. — Ахтямов закрыл руками лицо и чуть отодвинулся от него на мягком диване. — Нет. Только не это. Нет, блять, нет! — Про какое убийство идет речь? О чем Никита говорил? — Трямкин говорит про убийство… Только он побоялся добавить нужные буквы, но его все равно поняли. Произошло влюбийство, Дима. Они от Трямкина ничего не скрывают. Додумывай сам. Ты справишься. У меня не хватит сил сказать тебе об этом. — Брукс сказал, что ещё больше хочет свалить в Канаду, когда услышал от меня что я согласился на кольцо Саши.       Артур растерянно покачал головой в согласии и, опустив руки, уставился на великолепный самолёт проезжающий мимо. Дима повернул голову тоже обратив взгляд в окно. Мысли в голове путались. И Ахтямова явно не радовало его состояние и его констатация факта. — Нет, Дима! Не надо делать ему так больно. У тебя не получится этого. Не становись Лямкиным. Не надо. — Он дрожащим голосом прошептал. — Дима, не надо. Если ты опять ошибаешься, это беда. Не надо. Ты можешь… — Артур, но… Ну я чувствую. Тут что-то не так. У меня никогда в жизни не было столько проблем. Я чувствую от Мэйсека что-то такое, чего от Саши не почувствовал за все эти больше чем половину года. — Ты сказал Ротенбергу, что точно знаешь, как тебя надо любить. — Растерянно шептал Артур, не сводя взгляда с фюзеляжа самолета, — И никому об этом не говоришь. Ты сказал… — Когда сказал?!       Артур тут же замолчал растерявшись. Его взгляд не моргал. Он уставился уже на другой самолёт, что встал прямо перед ними на обслуживание. Яшкин растерялся. Кому сказал? Ротенбергу? Что?! Но Артур не мог слышать о чем они говорили в Петербурге. Неужели Рома был в Казани в какой-то момент. Он спросил уже громче: — Когда я такое ему сказал?!       Артур продолжил молчать. Закрыв глаза, тяжело вздохнул. Объявили посадку. Ахтямов взвыл, и, склонившись к ногам, закрылся руками. — Я хочу остаться. Остаться рядом с ним. — Сказал Дима. — Артур. Я… — Сними браслет. — Прошептал Артур. — Сними его. — Я не хочу. Это подарок. Он останется на моей руке. — Сними его! — Вдруг вскрикнул Артур, повернув голову. — Прямо сейчас. Сделай это!       Дима в шоке уставился на него. Его такая резкая эмоциональность Артура напугала. Он никогда не видел его в таком состоянии. Вдруг до него дошло, почему он настаивает на том, чтобы снять подарок с руки. Ему же сказали об этом мальчишки. — Заколдованный. — Прошептал Дима.       Артур смотрел на него вдруг покраснев. Кажется он сейчас начнёт плакать. Яшкин отодвинул рукав уставившись на браслет. — Символ чести, богатства и… верности, да. Не просто подарок. — Дима уставился на него. — Артур. Что он тебе сказал? Почему ты в таком состоянии? Ты никогда таким не был.       Мальчишка молча уставился на панорамные окна. Дима задумался. Значит в Казани был Ротенберг. — Рома был в Казани, да? — Да. Был. — Он схватил его за руку и серьезным тоном сказал, — Сними его, иначе я это сделаю сам. Дима. Это не шутки. Сними его. — Я не буду этого делать. — Он с силой выдернул свою руку. — Иначе я останусь тут и ты меня ничем в Казань не приманишь.       Артур просто взял свой портфель и пошел вон. Дима растерялся. Сжал руку, смотря на болтающиеся подвески. Не просто подарок. Он совершил ошибку. И заколдованный подарок, решивший судьбу одного, тут же решил судьбу другого. «Хватит мучаться». Дима с улыбкой кивнул. Достав телефон, прихватил свои вещи и быстро написал Кертису лишь краткое «Спасибо». Он сам все поймет. Нагнав Артура, встал рядышком с ним. Мальчишка тоже расстроился. А он-то с чего так вдруг эмоционально отреагировал? Неужели он тоже хотел чтобы Дима остался с Сашей? Но ведь он столько времени говорил что Саша ему не подходит, так же как и все в округе.       Пройдя в самолет, снова уселись рядышком. Артур пристегнул ремень, и, отвернувшись, остановил свой взгляд в окне. Дима же задумчиво уставился на выключенный экран телефона. Он много раз читал в дневнике Кертиса про то, что Брукс влюбился. Но тогда ему было не до того, чтобы разворачивать фантик у этой мысли. Тогда он был одержим Волком. Тогда он чувствовал, что между ними что-то было. Тяжело понять что было и как это распознавать, когда один помнит все, все его поступки и проступки, все его действия, слова и всю его жизнь, а второй не помнит нихера, восстанавливая свою жизнь с чужих слов, которые не всегда верны. Только отпустив Волка, решив с ним все то, что столько лет ждало этого решения, он отгородил себе мысленное пространство в голове. Уже смирился с тем, что останется с Радуловым до конца сезона. Но с этим блядским Радуловым опять что-то не складывалось. Он уже больше чем половину года перебирает эти детальки, пытаясь составить хоть какую-то картинку. Но ничего не получается.       Самолет поднялся в небо. Дима повернул голову, смотря на Артура, что натянул на голову капюшон худи, безучастно смотря в окно. — Помоги мне. Расскажи мне что было. Ты же знаешь, я сделаю все, что ты захочешь. — Я хочу чтобы ты пока не трогал Брукса. Ты… ты ему только хуже сделаешь, если как обычно наговоришь все, о чем думаешь, а потом передумаешь. Дима. Очень осторожно. Обещаешь? — Яшкин согласился, сразу поинтересовавшись о причине, — У него очень серьезные мысли о том, чтобы свалить. Он все прекрасно понимает. Мы с ним тоже успели поговорить. И я… понимаю, что он сейчас на перепутье. У него заканчивается контракт с городом, в котором он был столько лет. Он не хочет тут больше оставаться. Даже сам еще не уверен в том, в Канаду поедет или в Германию. Но… Будь просто осторожнее. Сначала сам все реши и скажи. Но не ставь его перед фактом. Дай ему возможность отказаться и не пожалеть об этом. Я надеюсь ты не успел ему глупостей наговорить. Он же не Кертис, что спокойно перестоит все твои эмоциональные штормы. Он к этому вообще никак не готов. Не издевайся над ним. Если ты согласишься с этим, я тебе помогу. — Я постараюсь. Артур, я с ним поговорил, да. Но мы тоже оба понимаем что происходит. Он не хочет в это все влезать. Но ему тоже хочется быть рядом. Он же терпеливо ждал все это время. Просто наблюдал за мной. Просто… весь сезон, Артур. Сколько у меня уже вариантов было в постели? А у него был только я. Даже у Радулова, я напомню, и то больше вариантов было. — Определись сам. Походи и подумай. Просто поживи в Казани. Просто побудь рядом с Сашей больше чем пару дней. Пройди с ним «таким» и через победы и через поражения. Посмотри как он реагирует на тебя. Ты уже готов выкинуть это кольцо, хотя Саша первый раз оступился. — У меня тоже на это повод есть. Мы озвучили все условия и дружно сказали друг другу что будем их придерживаться. У меня было желание поцеловать Кертиса. Очень сильное. И Никита бы меня не остановил. У меня было большое желание ввалиться к Бруксу в соседнюю комнату, и просто пробыть с ним всю ночь. Но я как псина пролежал всю ночь в гостинной, и лишь пару раз с ним за ручку подержался. Я же держусь. А он почему решил, что ему можно этого не делать? — А ты прошлые свои проступки не учитываешь? — Нет. Потому что он сам мне признался, что издевался надо мной как хотел, потому что я для него был просто игрушкой. Он сам мне сказал, что из принципа меня не слушал, вредил мне и издевался надо мной, потому что это было весело. А тут сунул мне это кольцо. Да, начал поддаваться. Начал помогать. Стал вроде как шелковым и нормальным рядом со мной. Но теперь это все мной воспринимается как стеб. Я уже просто боюсь ему доверять, потому что чувствую, что он все равно где-то прячет оружие, готовясь меня добить. — Он положил колечко в руки Артура и сказал, — Я пообещал себе мысленно, когда Саша сидел передо мной на коленях и протягивал его, что я не верю в его чудесные превращения из чудовища в человека. И что одного проступка будет достаточно, чтобы я просто вернул ему его и, развернувшись, ушел. И на этот проступок ему хватило два, блядских, дня! Если Радулов всем говорит, что не любит меня, что со мной, я не знаю, из вежливости, тогда зачем он все это время мне говорит, что любит. Зачем было тогда падать на колени. Зачем извиняться и предлагать это кольцо? Вот что опять не сходится. Не я же тупой и картинки не вижу. Она просто не получается. — Радулов не любит себя чувствовать уязвимым. — Артур задумался рассматривая колечко, — Ты спроси у него это сам лично. Но мне кажется причина в том, что он не хочет, чтобы все знали, что он может влюбиться, а он считает любовь слабостью. Его же Ротенберг уже один раз на этом поймал. На любви к семье. И сделав больно, заставил изогнуться в очень неудобной позе. Он может просто не видеть смысла в том, чтобы все знали о том, что вы с ним очень близки и что он с тобой шелковый и мягенький. Он же стоит оскалившись весь такой злой неподатливый пес, агрессивный и невнятный. А ты ему сейчас предложишь всем признаться что он тряпка? — Артур усмехнулся и одел колечко обратно на пальчик, — Не руби с плеча. Подожди. Просто дай время. Бруксу тоже надо время признаться себе в том, что он влюбился в тебя и что это чувство не проходит. Что ты для него «не просто флирт». — Ты же сам видишь различия даже в этом. Я что для Брукса, что для Саши был просто временным развлечением. Но один использовал меня по-полной, унижал, насиловал, несчадно пиздил, ни во что меня не ставил… А второй просто каждый раз пофлиртовав, падал в койку, как любят говорить «без обязательств», где мы друг друга уважая просто приятно проводили время, и потом расходились снова, пока сильно не прижмет. Но ведь это… Ну… не проходит. Хорошо. Я думаю ты прав. Давай подождем. Давай посмотрим что из этого выйдет.       Артур закрыл глаза, и, отвернувшись снова к окну, сложил руки на груди, попытавшись устроится в неудобном кресле хоть как-нибудь поудобнее. Дима же закинул голову, уставившись в потолок самолета. Что опять происходит. Почему он просто не может пожить спокойно. Почему просто не может пожить рядом с человеком которого любит, чтобы вокруг все было нормально. Почему он каждый раз проходит через комнаты с ловушками, оставляя в них все свое здоровье, нервы, психику и все остальное, выходя с каждым разом все тяжелее. Он устал уже от этого. Просто устал. Ему хочется просто пожить. Он медленно закрыл глаза, слушая равномерный гул двигателя и провалился в сон.       Разбудила его только крайне жесткая посадка в аэропорту Казани, где их рейс встретила теплая солнечная погода и слишком твердый асфальт. Дима сладко зевнул, и, повернув голову, улыбнулся Артуру, что улыбнулся ему в ответ, сонно потерев лицо. — Пойдем спать? — Нам на тренировке надо быть через два часа. — Усмехнулся Артур, показав ему заставку на своем телефоне, — ЗХБ нас с тобой просто ебнет. Так что никаких спать. Берем орудие труда и на фронт. — Блядские суки. — разочарованно прошептал Дима.       Снова закрыв глаза, решил еще поспать, пока самолет доедет до своего места назначения и выпустит всех пассажиров. Получив по морде, очнулся ото сна. Они с Артуром вышли последние и сразу с портфельчиками поехали на тренировку. Она прошла великолепно даже не смотря на то, что оба парня едва понимали что происходит, и на всех «лекционных» материалах просто спали обнявшись стоя на коньках позади большей части собравшихся. Благополучно проспали и то, кто будет главным врагом в завтрашней игре, и как против них бороться. Довольные пришли домой вечером и разбрелись сразу по кроватям.       Среди дня Дима проснулся от того, что его кто-то старательно будил. Он с неохотой открыл глаза и уставился на Артура, что сам был весь заспанный. Мальчишка, ничего не объясняя, просто сунул ему звонящий телефон. Дима закрыл глаза, сонно сказав: — Слушаю… — Яшкин, если ты через двадцать минут не будешь на льду, твой контракт закончится раньше чем в двадцать шестом году. — Серьезным тоном сказал Бабенко.       Дима распахнул глаза и уставился на часы на руке. Вдруг громко рассмеявшись, сказал: — Понял. Буду. — Младшего прихвати. Он сегодня на воротах.       Дима завершил вызов и, откинув одеяло, сказал: — Подъем, страна зовет на великие свершения. А ты на воротах! — А че, а кто там?! — Да я ебу что ли, нам надо быть на другом краю города через двадцать минут. — Он легонько пнул его, — Быстрей, молодежь!       Они торопливо собрались и побежали вниз, где уже ждало такси. Даже успели. Дима получил подзатыльник от капитана под сорок седьмым номером и попиздил сгорбившись со всеми на тренировку. Его все дружно постебали вместе с Артуром, что продолжал, видимо, досыпать остатки сна, уснув прямо на коврике для упражнений. Галиев с Лукояновым встали над ним. Артем легонько пихнул Сашу Радулова, что старательно пытался огреть Яшкина скакалкой, пока тот скакал от него, прыгая на месте, пытаясь не получить по голым ногам. В зале раздался громкий хохот. Капитан осторожно наклонился к парню, что перевернулся на бок, продолжая довольно посапывать, и, пихнув его в плечо, сказал: — Эй, на следующей выходите? — Я до конечной. — Во сне промычал Артур.       И снова громкий хохот. Дима шумно выдохнул, вытеревшись. У него уже ноги болели скакать. Тут же вскрикнул и подпрыгнул на месте, когда скакалка едва не прилетела по ногам. — Что за лошади там прыгают? — Сонно повернул голову Артур, — О, а я где… — Все, конечная. — Усмехнулся Лукоянов. — На выход, младшая группа. — Он поднял голову и указал Билялову на собрата по несчастью, — Чего не заберешь маленького? — Он сам прекрасно справится. — Парировал Тимур. — Он у нас самостоятельный мальчик. — Уснешь у меня на воротах, я тебя отпизжу. — С доброй улыбкой сказал Радулов, свесившись над ним. — Доступно? — Я спящий и то больше пользы приношу, чем все твое звено. — Усмехнулся Артур.       Радулов даже растерялся от такой наглости. Медленно выпрямился. Ахтямов тут же бросился бежать. Саша побежал за ним. Пока у них была игра в догонялки, команда дружно над ними посмеялась, продолжив заниматься своим делом. Уже одевшись, когда они вышли на лед, Артур с Димой встали в ступор, встав на красной линии, с разочарованием смотря на озорных и молодых мальчишек в белых джерси и темно-синих шортах с лисой на форме. — Ну понятно. Я домой. — Махнул рукой Яшкин, — Все понятно. Бесполезно трепыхаться.       Ахтямов растерянно похлопал глазами, с грустью смотря на врагов и сказал: — Наверняка нас предупреждали что именно они будут. Они же уже были недавно. Я же сам помню что я отпихивался и просил меня не ставить на них. Я не хочу сосать все три периода. — Он дернул легонько Диму за джерси, — Пап, пошли домой, мне тут не нравится. А когда мы пойдем домой? — Я не хочу тебя расстраивать, — Дима кратко повернулся и уставился на свою команду, — Я думаю они будут против чтобы мы ушли. — Я думаю да. Но мы у себя такие хорошие одни. А пошли домой. Эти же черти, они же вообще неуправляемые.       Шипачев встал между ними и поинтересовался какого черта тут происходит. У него нашивка альтернативного капитана. У него есть право доебаться. Дима с Артуром тут же ему высказали свое желание свалить. Вадим положил руки на их плечи и сказал: — Если мы их сегодня выиграем, то мы залезем на четвертое место, скинув ваших подружек в красном на пятое. И у нас впереди еще девять матчей. Если мы все их выиграем в основное время, мы уйдем на вторую строчку. Вот что хотите делайте, мальчики, но сегодня нам надо остаться тут. — Он мне не нравится. — С улыбкой сказал Артур, посмотрев на Вадима. — Можно его не слушать? — Можно. — Тут же парировал Шипачев, — Только я старшего позову. Вон того…       Все трое синхронно повернули головы услышав громкую ругань Радулова, который уже нашел повод доебаться до Галимова, который стоял абсолютно потерянный рядом с Кошелевым, явно не понимая чем он заслужил такое внимание капитана. — Не надо… — Растерялся Дима, — Мы все поняли. Не надо старшего звать. Поняли. Дошло до нас.       Проведя раскатку, все дружно принялись переодеваться на игру. Заиграла странная музыка. Дима с улыбкой прислушался к знакомому мотиву, и, вытянув руки, решился подпевать вместе еще с несколькими мальчишками под знакомую песенку. — В таких, как я, не влюбля-я-яются, не пишут стихи-и-и на стенах подъезда в п-я-ять утра от руки. — Затянули мальчишки, занимаясь своими делами, — Не тащат букеты в лютейший моро-о-оз, босиком через весь город, чтобы коснуться волос…       Артур растерялся. Слишком знакомые слова. Он уже точно слышал их. Перевел взгляд на Радулова, что оперся о клюшку, стоя уже полностью одетый, хмуро смотря на Яшкина, что сидел закрыв глаза, распеваясь со всеми. — Если любовь существует, я не купила билет. Чтобы поверила в сказку, мне слишком много ле-е-ет. — Кажется, припев для многих оказался знакомым. Артур улыбнулся, когда даже Билялов решился подпеть, — Если любовь существует, она какой-то пустяк. Видимо, что-то не так, со мной что-то не та-а-ак.       Яшкин сидел и просто спокойно распевался со всеми, бросив даже коньки завязывать. Ему стало так хорошо, просто распеваясь со всеми. Было просто плевать, что они опять проиграют, слетят вниз турнирной таблицы. Он просто уже устал от всего происходящего. С неохотой открыл глаза, и, когда припев закончился, получилось, что он единственный слова знал дальше, и запел уже один вместе с исполнительницей, смотря на Сашу, что продолжал находится, мягко говоря, в шоке. — Про таких, как я, не пи-и-ишут романы и рифмы. И моя жизнь не похожа на романтичные фильмы. В моих глазах не утонешь, я не люблю драмы. В общем, потрать своё время на другую даму…       И снова команда подхватила распев знакомого куплета, поддерживая общий градус абсурда. Радулов растерянно почесал затылок и посмотрел на Шипачева, что с улыбкой уставился на него в ответ, и, показав на Яшкина, покрутил пальцем у виска. Саша тут же согласился. Дима на припеве затянул полностью коньки, и, поднявшись с лавки, взял в руки свою клюшку. Уткнув ее крюком в пол, развел руками, снова выдав свою часть куплета, смотря в зеленые глаза: — В таких, как я, не влюбляются такие, как ты. Мимо пройдя, не заметил ты бы меня из толпы. Я сберегу своё сердце, ему досталось сполна. Лучше в конце этой песни просто останусь одна.       Тут же возникло громкое ликование, когда Яшкин, разведя руками гордо продефилировал на выход, оставив Радулова в сомнительных чувствах. Все сидели и заливались истеричным хохотом. Радулов же стоял и не знал что делать, растерянно держа свою клюшку в руке и глупо улыбаясь. — Она тебя отшила, братец. — Похлопал его по плечу Кошелев, — Все, девка пойдет сегодня в бар, закажет себе мартини, а потом будет плакать под «Царицу». А ты сиди дрочи дома в одиночестве.       И снова истеричный хохот. Радулов сдался, тоже расхохотавшись со всеми. Они пошли на игру против Магнитогорска. Очередные ребята с Уральских гор приехали сегодня в Казань за победой, и Казань оказалась вообще не готова к тому напору, что создадут гости около их ворот. Артур только успевал пластаться по зоне вратарской, недовольно высказываясь в адрес всех, кто угрожал посягнуть на небольшую площадку позади него. Недовольно качал головой, не давая никому даже ворота пошатнуть. Гордо отбивал шайбу в сторону чужой синей линии на ход очередной тройки нападающих в зеленом, что создавали много угроз около ворот Набокова, что тоже не хотел сегодня портить себе статистику. На первом периоде у Кошелева все-таки получилось пробить Набокова, и первый период окончился счетом один-ноль.       В раздевалке стояло громкое обсуждение происходящего вместе с тренерами. Динамовская тройка продолжила эффективно работать друг с другом, а вот Радулова вообще не радовало то, что его перестали учитывать как возможную угрозу для чужих ворот. У них с Яшкиным возникла интеллектуальная дискуссия около карты поля, и все с любопытством слушали диалог из матов и странных звуков двух крайних нападающих, тыкающих пальцами в доску, пока Билялетдинов пытался понять о чем они договариваются и куда вообще их спор приведет. Мягким жестом погасив очередную накаленную ситуацию, он решился поменять Кагарлицкого и Радулова местами. Дима грозно фыркнул, и издал странное «ы». Радулов в ответ гордо ответил «пошел нахуй». На этом интеллектуальный спор окончился взаимным показыванием друг другу средних пальцев. В раздевалке раздался истеричный хохот. Кагарлицкий остался не в восторге от их дискуссий, но в связке с Кошелевым и Семеновым ему еще не приходилось играть. А вдруг что-то и получится.       Бандиты в зеленом выскочили на второй период и закрылись в обороне, не пуская хулиганов дальше синей линии. Артуру не дали даже варианта отдышаться. Поймав Казань на пересменке чужая пятерка просто влетела с двух ног, раскидав защитников как маленьких детей, и забило свою шайбу, сравняв счет. Дискуссия на лавке продолжилась. Радулову даже для удобства вручили планшет с картой поля. Он взял ее в руку, и, продолжая тыкание пальцем в поле, объяснял Вадиму и Диме что он от них хочет. На лавке раздался громкий хохот, когда Радулов треснул Диме по морде этим самым планшетом, когда тот посмел сказать ему свое экспертное мнение, кратко обозначившее, что его план — говно. Вадим едва успел их разнять, и уселся уже между ними. Двое крайних нападающих снова повторили друг другу любимые жесты и повернулись дальше смотреть игру. У Казани уже накопилось приличное количество удалений, но их счастье в том, что Магнитогорск не сильно-то этим пользовался.       На третий период бандитские группировки в количестве пяти лиц не поменяли своего состава, и продолжили наседать на чужие ворота. Когда Радулову все-таки удалось сменить цифру на табло в конце третьего периода, раздалось громкое ликование. Вся тройка нападающих шумно радовалась вместе со стадионом, что благодарил их за проделанную работу. Саша радовался как ребенок, счастливо попрыгав на коньках, и счастливо приобнял Диму. Тот его с улыбкой потрепал и гордо указал на Шипачева, вручив ему лавры важнейшего паса. Его теория подтвердилась диктором, что озвучил, что именно с паса Шипачева все и получилось. Вся пятерка поехала отбивать кулачки всем на лавку и позволила сменится следующим. Все притаились, когда Разин взял таймаут. Все прекрасно увидели как Набоков уселся на лавку. Кагарлицкий с Кошелевым и Семеновым шумно что-то обсуждали стоя прямо около бортика. Дима с улыбкой смотрел на Ахтямова, что жадно хлестал воду, обливаясь ей. У него вся форма была на два тона темнее, просто от того что была вся мокрая насквозь. Шли переговоры и у Адамчука с Лукояновым, что стояли недалеко от тройки нападения. Радулов сложил ноги на бортик, вальяжно развалившись на лавке, и оперся рукой о плечо Яшкина, в качестве развлечения тыкая крюком клюшки Кагарлицкого, отвлекая его от дискуссии. Дима схватил клюшку и, словно копье кинул в сторону Артура. Тот едва успел увернутся от прилетевшего снаряда, и сняв ловушку, грозно помахал кулаком. — Не спать, мелочь! — Да с вами не уснешь! — Возмутился Ахтямов и, подобрав капитанскую клюшку, гордо прокрутил ее в руке, — С вами на снотворном разоришься. А ну лежать!       Яшкин с Шипачевым синхронно пригнулись. Бабенко едва успел отскочить. Артур, словно на олимпийских играх по метанию копья, швырнул клюшку Радулова в него самого, и Саша, не удержавшись, просто рухнул кверху коньками за лавку сбитый собственным орудием труда, словно воробей в которого камнем прилетело. Раздался истеричный хохот. Все громко заливались смехом, забыв чем занимались. Яшкин упал на колени, весь в слезах, истерично заливаясь хохотом. Радулов же раскинул ноги на лавке, растерянно смотря на Билялетдинова и Бабенко, что наклонили головы к нему, встав с двух сторон. — Пацан явно не в тот вид спорта пошел, с таким-то метким броском. Прямо по кошке ебнул. — Возмутился капитан и заболтал ногами, — Эй, а меня кто-то поднимет?!       Яшкин с Шипачевым синхронно выкинули его ноги с лавки, отправив валяться под лавку, и сели друг с другом поближе, отбив друг другу пять. Ахтямов же радостно попрыгал около ворот, когда весь стадион ему громко скандировал «Молодец». Сняв шлем, счастливо улыбнулся и поклонился, словно в театре перед зрителями.       Металлург остался в восторге, что из-за происходящего шоу у них таймаут чуть подзатянулся и они смогли больше планов обсудить. Все продолжили игру. Осталось меньше двух минут на то, чтобы поменять счет. Радулов продолжил лежать в ногах у тренеров, просто забив на то, чтобы попытаться встать самому. Дима же сидел и с Шипачевым стебался над его клюшкой, которая была сильно короче, с неправильным флексом, да и вообще, лучше бы с веслом играл. Получив коленом в спину, Яшкин едва не вывалился на лед рыбкой. Ткнул в капитана его клюшкой, с фразой «цыц, пес» — Я не пес, я друг! — Да кто тебе уже поверит. — Отмахнулся Дыняк, кинув в него своей перчаткой, — Лежи уж, да помалкивай.       Пока вся Казань дружно хохотала над недовольным бубнежом капитана, что и правда лежал как пес в ногах у хозяев, звено Семенова, Кошелева и Кагарлицкого уебенило четвертую шайбу по пустым воротам на последних секундах, и этим самым обеспечила Казани четвертое место в турнирной таблице. Как только прозвучала финальная сирена, вся арена сорвалась на овации. Команда громко ликовала со своими болельщиками по всей республике, стране, да и даже миру. Пожав друг другу руки, команды разошлись по раздевалкам. Очаровательная девушка ведущая вручила же Яшкину шарфик и Дима исполнил свой классический выход на бис, поблагодарив болельщиков. Ввалившись в раздевалку последний, гордо запрыгал на месте, радуясь со всеми громкой победе над лидерами восточной конференции. Когда официально объявили о том, что они скинули с четвертого места Екатеринбург, и белоснежный барс улегся на их место, снова раздались шумные аплодисменты. Их команда может все. Мальчишки шумно обсуждали происходящее явно довольные собой. Дима счастливо улыбался Радулову, что был явно сам очень счастлив тому, что у них получилось сделать невероятное. Все синхронно повернули головы к главному тренеру. Билялетдинов хмыкнул, осмотрев всех и сказал: — Я принял решение поменять всего две детальки местами. И я думаю всем мое решение понравится. — В раздевалке повисла гробовая тишина. — На предстоящей игре с Локомотивом Яшкин с Радуловым местами поменяются. Дима, я надеюсь ты с честью примешь капитанскую нашивку.       Яшкин в шоке уставился на главного тренера, растерявшись. Тишина не нарушалась, пока Шипачев осторожно не спросил: — А после Локомотива… — Будет ЦСКА. А потом и СКА. — Тут же синхронно сказала команда.       Яшкин выронил из рук кроссовок. Война с бывшим мужем встала на пороге. И главный тренер уже готовил его к этому. А он был не готов готовится. Растерянно уставился снова на Радулова, что тоже не ожидал такой новости. — Ебана отхлебана. — Взвыл Ахтямов, — Я надеюсь не я на воротах. — А кто?! — Удивился Билялов, — Я что ли опять? Я уже свою часть чемпионата отпахал. Твоя очередь. Молодым у нас дорога, а старикам почет. — Ага, это было в качестве почета мне клюшкой по кошке?! — Возмутился Радулов, — Слышь, мелочь, я тебя с этих ворот теперь тебя не пущу. — Я тем более. — С гордостью согласился Яшкин, улыбнувшись Артуру, — Мне страшно одному оставаться. Они же меня сожрут все, если мы опять проиграем. — Кстати по поводу проиграем. — Бабенко поправил пиджак, — Если мы пойдем дальше с такими победами, то у нас есть шанс пободаться с Салаватом Юлаевым за третье место, а то с Авангардом за второе. — Авангард борется с Магнитогорском за первое место, если еще и мы туда влезем, это будет уже поножовщина. — Усмехнулся Лукоянов, — Может ну его нахуй. Мы себе старт из дома обеспечили, главное этих хулиганов в красном обратно не пустить. Ну нахуй лезть выше. Чтобы на нас еще и хулиганы в зеленом зубы точили? — Ну так скучно будет. — Развел руками Свечников. — Не, нам надо движ. — Кстати, Лямкин звонил, — Бабенко повернул голову к Яшкину, — Он уже завтра будет на тренировке.       Раздалось громкое ликование в стане защитников. Яшкин довольно взмахнул рукой. Вся команда будет в сборе. Шумно пообсуждав все новости, ребята дружно договорились не бросать друг друга в плохих ситуациях и биться до последнего. Яшкин же задумчиво уставился на свои коньки. Уже через пару дней будет столкновение с бывшим. А раз они залезли на четвертую строчку, он снова обязан проиграть Роме. Его поганый язык ему больше вредил, чем помогал. Собравшись он пошел первый на выход в одиночестве, сказав Артуру, что не против, если он со всеми ребятами пойдет отмечать все в бар, лишь бы его потом кто-то домой привез. Он даже не рассчитывал на то, что на выходе его мягко придержит за руку Саша. Подняв взгляд, едва заметно улыбнулся ему. Он очень сильно устал, даже сил нормально улыбнуться не осталось. — Домой? — Осторожно поинтересовался Радулов. — Домой. — Согласился Дима.