Два медведя в одной берлоге

— Домой? — Осторожно поинтересовался Радулов. — Домой. — Согласился Дима. — Я же не пью. А слушать одни и те же истории не хочу. — Раз Артур свалил, может… — Саша провел мягко по крепкому плечу, — Может ко мне пойдем? — И чем же будем заниматься? — Яшкин вдруг улыбнулся.       Радулов наклонился к нему и прошептал соблазнительно на ухо: — У меня есть дома брикетик мороженого. Твоего любимого пломбира. — А шоколадная крошка будет? — С надеждой спросил Дима, облизнувшись от такого соблазнительного предложения.       Радулов с улыбкой кивнул, и, мягко наклонившись к нему, начал целовать, прямо стоя на пороге выхода со стадиона. Дима мягко обнял его за шею, наслаждаясь мягким поцелуем. Саша едва удержал в руках ключи от машины и не дал чужой ручке залезть под пуховик. Игриво прикусив чужую губу, тихонько порычал. Снова поцелуй. Теплая рука залезла в светлые волосы. Саша медленно отстранился и облизнув губы, пошел до своей машины. Дима без раздумий отправился за ним. Пока машина быстро ехала по вечерней Казани, Дима задумчиво рассматривал ее пейзаж, развалившись на передних сидениях, мягко перебирая собственные волосы. Повернув голову, смотрел на Сашу, что вел машину молча. Стояла тишина. Но она не напрягала. Позволяла все внимательно обдумать. Опустил голову, услышав звук сообщения. Улыбнулся, увидев, что сообщение было от Брукса. « — Я не понял. Я засыпал на четвертом месте, а проснулся на пятом. Это была месть?»       Дима счастливо рассмеялся, и, обкусывая губы, быстро набрал сообщение в ответ: «Ты сильно долго и крепко спишь. И слишком хреново играешь, сладкий — А вот и не правда!»       Дима удивился, положив ногу на ногу, и почитал новость из официального телеграмм канала о том, что Мэйсек зашвырнул сразу две шайбы в ворота Московского Динамо, и обеспечил им домашнюю победу. « — Видал?! А ты так не можешь. Чем занят был весь вечер? С мелочью спал на воротах? Это его ворота. Он не дает никому там больше спать. Я попытался поспать в воротах Ильи, но он выгнал меня клюшкой, не дав даже сон досмотреть ((( — Что снилось тебе в воротах чужого вратаря? Кубок Гагарина. От всего Металлурга им пахнет. Там больше ничего приснится не может. — Ну да, только во сне ты его и увидишь. Мечтай, мечтай, Яшкин. Я когда его над головой подниму, о тебе подумаю, как ты отлетишь со своими котиками от нас еще в одной восьмой. Брукс, ты думаешь самолеты перестали летать?! Я же сейчас прилечу и сяду и буду обижать тебя. И ты от меня уже никуда не денешься. — Я под защитой. Ты меня не тронешь. Не дотянешься. Лежать+сосать. Я победил»       Дима удивился фотографии, которая тут же прилетела следом. Это же их домашняя арена. Судя по мокрым цветастым джерси, он только после тренировки. Брукс лежал сделав сердечко из пальчиков, своей спиной упираясь в спину Трямкину, который сидел на лавке обнимая Да Косту, пока Широков стоял и выступал перед ним, выглядя как Ленин на митинге. Расхохотавшись, принял с гордостью поражение. Да. Тут он уже бессилен. Он уже не дотянется. Подняв наконец взгляд от яркого экрана, остановил взгляд на Саше, что лежал сам в кресле, с грустью смотря вперед. Перевел взгляд. Поганые светофоры. Те, кто их настраивал, наверняка где-то в аду ждут своей очереди по двести секунд на каждых десяти сантиметрах пути. Усмехнувшись, сказал: — Как ты думаешь, нам под силу будет вылезти выше? — Вполне. Почему бы и нет. — Саша лениво положил одну руку на руль, отправившись дальше, — С тобой-то все шансы. — Сам уступил мне нашивку? — Саша тут же кивнул, осторожно разворачиваясь и въезжая в подземную парковку. — Нахуя? — Ну тебе же хочется. Да и у тебя неплохо получается. Еще научишься держать этих балбесов в строю. Ничего не бойся. Если вдруг не справишься, я буду рядышком, помогу.       Дима с благодарностью кивнул. Когда машина остановилась, они оба вылезли и побрели до нужной квартиры. Яшкин задумчиво волочился за Сашей, не зная, куда бы ему деться. Вот и с кем ему быть? Все еще не выходили из мыслей слова Артура о том, что Сашей надо пожить рядом и в горе и в радости. Прожить с ним и победы и поражения. Он же сам знает, что пока идет хорошая стадия жизни, у них все нормально. Но только что-то где-то пригрозит наебнуться, так сразу пойдет очередная трещина. Судя по всему, матч с Петербургом снова выйдет ему боком в отношениях. Он опустил голову, услышав звук сообщения. Снова Брукс. « — Дима, а ты пустишь нас посмотреть на ваш матч с Петербургом?»       Он даже удивился такому предложению. Переслал с улыбкой сообщение Артуру, и тот, спустя пару секунд написал радостное «Да-а-а!» Ну раз мелочь хочет, то почему бы и нет. Он усмехнулся, и написал, что проведет его на стадион. Тут же поинтересовался про компанию. «Четверо» — только и написал он.       Занимательно. Дима отвлекся от переписки, услышав звук открытия двери. Зашел следом за Сашей. Тут же взвыл. Снова беспорядок. — Свинья! — Возмутился Яшкин. — Вот и приберешься заодно. — Усмехнулся Саша, гордо скинув обувь на пороге, побрел в дом, раздеваясь на ходу, просто расшвыривая одежду по разным кучкам. — Погнали, детка, бросай свой телефон, пока я его куда-нибудь подальше не кинул.       Дима задумался, и, опустив взгляд, зашел в диалог к Роме. Усевшись на розовый диванчик, укрытый тремя слоями вонючей одежды, написал: «Рома, у тебя есть какие-то планы после нашей игры? — Смотря что ты хочешь мне предложить. Пока не было. Я хотел с ребятами сразу уехать домой. У нас выездная серия. Я послушал, что они очень сильно устали и не хотят в вашем городе на ночевку оставаться. Ты не устал? — Это секрет. Какие предложения? Я вечером буду лежать покойником в поле, зная, что ты нас выебешь. А утром могу предложить тебе придти в гости. У меня никого не будет.» — Он задумался. Артура он сдаст в руки хулиганов. Он давно мечтал поводить всю банду по Казани. Так что до вечера у них время точно будет. — «Я тебя покормлю, пообнимаю, может еще чего интересного делать будем. — Занимательно. Я подумаю.»       Дима усмехнулся, и тут же написал Артуру, что он поведет всю чужую банду на экскурсию по Казани и чтобы они не возвращались больше. Снова получил в ответ только «да-а-а!» Похвалив самого себя за сообразительность, все-таки спрятал телефон и, повесив свои вещи рядом с хозяйскими, осторожно прошел мимо холмов одежды. Задумчиво прошелся по пустой квартире. Уселся рядышком с Сашей, и, приоткрыв рот, с большим удовольствием слизнул пломбир с протянутой ложки. Довольно облизнулся. — Давай напьемся? — Тихонько спросил Саша. — Только вдвоем? — Удивился Дима. — Ну а почему нет? Мы завтра с тобой к обеду на тренировку. Локомотив не сильно страшная команда. Ты привык на нестрашные команды сильно не выкладываться. Буквально немного. А то я очень сильно заебался. — Ты меня продолжаешь своими поступками заставлять сомневаться в том, что я чувствую. — Тихо признался Дима, развалившись на диване и, приоткрыв рот, снова слизнул пломбир. Саша гордо уселся на него сверху, и, отставив кружку, в которой и пряталось мороженое, медленно улегся сверху. Положив руки на его груди, сверху положил голову, задумчиво смотря на него. Яшкин растерялся. Он тяжелый. — Зачем ты мне это предлагаешь? — Потому что я устал. Я ж тебе не предлагаю напиться и завалиться. Просто чуть выпить, чтобы расслабится. Я не хочу тебя никуда столкнуть. И ты мне очень нравишься трезвый. — Саша, я очень сильно хочу напиться. Но не надо мне этого предлагать, иначе я опять сорвусь, мы с тобой разругаемся и это плохо закончится. — Он положил руки на его спину, и, чуть повозившись, закинул сверху ноги. Саша тут же улыбнулся. — Мне не нравится, что ты пьешь и меня еще пытаешься утянуть. Я и так с большим трудом слез. Куда Аня свалила? — Прихватила детей и куда-то их повезла. Вроде с собой просто прихватила, чтобы они со мной не оставались и не дичали со мной. Не знаю, я не интересовался. Мне не сильно интересно. — Тебе не интересно куда у тебя жена с детьми уехала еще и так надолго? — Радулов отрицательно покачал головой. — Ты странный. — Я знаю. — Он улыбнулся, — Дима, ты у меня тоже не мой привычный Дима. Я чувствую что твоя светлая голова опять в каких-то раздумьях. И опять по поводу меня. Может ты хочешь о чем-то поговорить?       Дима задумался. Вытянув руку, дотянулся до кружечки, и, с удовольствием съел несколько ложечек мороженого. Отвлекся на довольный мягкий поцелуй. Вцепился в него, прижимая к себе. В полной тишине просто наслаждался его обществом. С неохотой отстранился. Задумчиво смотрел в зеленые глаза. Саша ему едва заметно улыбнулся. Скормил ему еще ложечку. — У меня мысли о том, что мы друг другу вообще не нужны. Что мы друг другу вообще не подходим. — Потому что я люблю алкоголь, а ты наркотики? — С улыбкой спросил Саша едва слышно. — Мне кажется это бред. Ты зря об этом думаешь. Ты бы лучше о чем-нибудь другом думал. Чем-то что более важно сейчас. О своем кубке желанном, не знаю, о друзьях, еще о чем-нибудь. Ты зря тратишь на это время. Сам же согласился на мое кольцо. Сам признал, что любишь меня, так же как и я тебя люблю. Что, опять что-то случилось? Мы с тобой не выглядим как другие, потому что в отношениях обычно кто-то нормальный, кто-то ебанутый. А мы с тобой оба с пустым домиком без кукушечки и протекающей крышей. — Дима рассмеялся, — Нет, ну правда! Поэтому мы с тобой столько сремся, но все равно рядом друг с другом. Ты на других не смотри. Мы с Аней тоже пиздим друг друга тапками пьяные в гостях, пока дети обои доедают. Ну ебанутые немного. С кем не бывает… Давай я еще с ней из-за этого разведусь. Ну нет, Дима. Зря.       Яшкин с неохотой убрал руку с чужой задницы и, закатав рукав, показал ему браслет. Саша же удивился ему. — Это подарок. Он заколдованный. Мне предложили его уже снять. Но я терпеливо жду. Жду что что-то поменяется. Внутри меня появилось куча вопросов. А мне никто на них ответа не даст. — Я хочу тебе кое-что сказать… — Саша взял его за руку, и мягко поцеловал в запястье, — Я не умею читать твои мысли. Даже примерно не умею догадываться о том, о чем ты думаешь. Мне очень тяжело угадать что ты можешь выкинуть и как на это надо успеть среагировать. Еще на льду я привык к этому. Там пространство ограниченное, гораздо проще, когда ты бегаешь по своему манежу и развлекаешься рядом с мной. Я хоть могу примерно прикинуть куда шайба от твоего броска отскочит… Но когда мы вне льда, мне тяжело догадаться что ты творишь. Я правда пытаюсь. Слушаю то, что ты говоришь мне и остальным. Но иногда я просто не могу этого угадать. И в момент, когда я тебя не угадал, а ты моих действий не понял, у нас очередная ссора. Просто говори мне что тебе не нравится. Я перестроюсь под тебя. — Я тебе уже несколько раз говорил о том, что я хочу навсегда бросить пить и закидываться наркотиками. Но ты уже второй или третий раз предлагаешь мне выпить. Нахуя? Тебе хочется посмотреть на меня пьяного, а потом успокаивать меня, когда я разрыдаюсь? Так я могу просто так расплакаться, мне даже для этого пить не обязательно. У меня такое ощущение, что вам с Ромой просто весело смотреть, когда мне плохо. — Я хочу чтобы ты при мне не упоминал эту поебень. — Саша тут же зажал ему рот рукой. — Просто заткнулся и никогда про него при мне не вспоминаешь. Мне не интересно слушать про чужих ебырей. Меня это раздражает. Если ты со мной, то ты со мной. Ты не лежишь и не думаешь о том, как было бы классно оказаться в постели сразу и с ним и со мной, будучи сразу и под наркотой и под алкоголем. Я тебе уже третий раз скажу о том, что я просто устал. Хорошо, нет, так нет. Все. Я не настаиваю. И насильно тебя спаивать не буду. Я все понял. Только заткнись, бля, с этой поебенью.       Дима молча кивнул. Рука мягко отпустила его. Радулов уселся снова на него. Сделал недовольное лицо. Шумно вздохнув, недовольно покачал головой. — Я не говорю о том, как меня надо любить никому. Я специально молчу. Я всю жизнь считаю, что если человек любит меня, он сможет почувствовать меня. А я смогу в ответ. Эту связь двух душ никуда не деть. — Дима поджал губы. Саша слез с него, и молча стянул темно-зеленую худи, кинув ее с раздражением на пол. Он его начал раздражать своими словами. Очередной скандал. Сейчас просто будет очередной скандал. Заткнуться и сделать вид что конфликт ушел? Нет. Саша сам предложил поговорить. — Тогда, когда ты был в Москве, ты сказал мне о том, что чувствуешь, когда мне плохо. — Радулов едва заметно кивнул, смотря в пол. — Ты же врал, да? Ты же нихера не чувствуешь.       Саша поджал губы. Опустив голову, закрыл руками лицо, шумно вздохнув. Яшкин растерялся. Это злость или ненависть? Уже можно начинать готовиться быть избитым? А может и выебанным. Пауза провисела пару минут. Он дал Саше шанс что-то сказать в свою защиту, но ничего не услышав, решил продолжить: — Ты посмотрел на других, как они проявляют свою любовь ко мне, и пытаешься быть таким же. Но ты продолжаешь идти по темноте моей души и не понимать ни куда идешь, ни для чего. — Ты делаешь мне больно этими словами. Пожалуйста, Дима, давай ты не будешь так говорить. — Прошептал Радулов. — Да потому что я чувствую, что ты нихера меня не любишь, я как был для тебя игрушкой, так и остался! — Вдруг вскрикнул Яшкин. — Нихера ты не идешь на уступки. Все равно ненавидишь меня, просто теперь не в открытую, а молча. Мне, сука, уже все сказали о том, что ты всем говоришь, что не любишь меня. Нахера этот театр разводить?! Для кого, блять?! Боишься, что я пойду с крыши кинусь?! Да хер там плавал. Да проваливай, блять. Я уже устал мучаться. — Кричал он, сжав руки в кулаки, — Не любишь же ты меня! Нахера?!       Радулов медленно опустил руки. Яшкин резко замер. У него по щекам текли горькие слезы. — Уходи. — Прошептал он. — Раз считаешь что не люблю, просто уходи.       Он протянул руку, сидя весь в слезах. Дима растерялся, в ужасе смотря на него. Поджал ноги, не зная что делать. — Ну? — Он поднял покрасневшие зеленые глаза, смотря на него в слезах, — Что замолчал? Я же тебя не люблю. Уходи. Швырни мне это кольцо в лицо, оскорби и уйди хлопнув дверью.       Дима с трудом дышал. Ему было так больно сейчас это видеть. У него не нашлось слов в ответ. Саша опустил голову. Закрыв трясущимися руками лицо, склонился к полу, заливаясь слезами. Он выбил его моментально из колеи своими истериками. Это что такое? Как с этим дальше жить? Что теперь делать? Остаться на своем или все же сдаться? Принять поражение и снова вернуть поводок хозяину? Или просто добить его тем, что он поймал его на очередной лжи, от которой его тошнит?       Он ничего не чувствовал. Саша не был тем человеком, с которым, кажется, можно и через все плохое и через все хорошее пройти. Но, кажется, он и правда своими словами нанес ему рваные раны. — Почему ты всем говоришь, что не любишь меня? — Потому что я считаю, что об этом никто не должен знать. Меня уже один раз поймали на моей слабости. С меня хватит. Я буду беречь и любить тебя так, чтобы об этом никто не знал. Я считаю то, что между нами происходит, только наше дело. Пускай кто угодно считает, что я тебя не люблю. И так пускай и остается. Мне важно только знать, что ты будешь со мной рядом. Я уже не знаю что делать с тобой. — Дрожащим голосом сказал Саша, не убирая рук от лица. Слезы текли по рукам, капая на пол, он склонился к полу, сгорбившись, — Я не знаю что тебе дать, чтобы ты просто… был рядом. Ты каждый раз закатываешь мне истерику на ровном месте. И я сопротивляюсь тебе в ответ. Ты же знаешь сам, прекрасно, что я тоже вспыльчивый. Что я тоже могу махнуть наотмашь не думая. Но я об этом потом сильно пожалею. Твои слова делают мне больно. Почему ты смотришь на мою любовь глазами других? Что я должен еще сделать, чтобы ты не сомневался в моих намереньях к тебе? — Ты же врешь мне. — Прошептал Дима. — Ты же нагло просто врешь мне. Я не чувствую от тебя того, что чувствовал от других. И я знаю, что меня мое тело не обманывает.       Радулов шумно отдышался. С неохотой выгнув спину, убрал руки от лица. Весь покрасневший. Ослабший. Искренне расстроившийся. Вдруг спустя пару минут тишины, заливаясь слезами тихо спросил, смотря просто вперед себя не моргая: — Быть может ты сомневаешься в том, что любишь меня? Быть может ты признаешься себе, что это не я тебя не люблю, а ты меня не любишь? — Он повернул голову, — Я поменялся ради тебя. Я правда пытаюсь быть лучше. Но я не умею читать твои мысли. Я тебе начал помогать с твоими проблемами. Я тебе начал помогать на играх. Я тебе все уступил что у меня было. Я горжусь тобой, что ты не пьешь и не закидываешься. Мне так нравится видеть тебя счастливым. Но я не могу удержать это хрупкое стекло в руках и пары дней, как у нас с тобой опять эти крики и истерика. Я не знаю что делать, Дима. Я тебе клянусь в том, что я люблю тебя. Что я готов пойти с тобой за руку до конца моей жизни, не отпуская тебя. Я готов убить любого твоего обидчика. Просто взять и пристрелить его. И мне плевать что со мной будет потом. Я ради тебя пойду на то, ради чего иду только для нескольких людей в этом мире. Ради своей жены, своих детей и родителей. Ты мне близкий человек. И ты прямо сейчас наносишь мне тяжелые ранения своими словами. Если ты считаешь, что я тебя не люблю, значит уходи. Если сомневаешься, то уходи. Мне больше нечего выдумать. Я отдал тебе все что было. Я сделал тебе максимально мягкие условия в команде. Если тебе этого недостаточно, то уходи.       Дима опустил голову. Ему больно. Просто больно сейчас это видеть. — Пока еще не поздно, лучше уйди сейчас. Так будет лучше. Если ты сомневаешься, Дима, в том, что сейчас видишь, просто встань и уйди.       Яшкин раскрыл руку, уставившись на кольцо. Он оступился. Он навредил. Дима сам себе обещал, что не станет его прощать по малейшему проступку. — Зачем ты приехал в Петербург спасать меня, если ты сказал мне, что бросишь меня подыхать там в его руках? — Потому что я не смог этого сделать. У меня резкая и тотальная ненависть ко всему, что касается наркотиков. Я родных людей отталкивал, когда они в это все влезали. Я не смогу никогда с этим смирится. Я просто выдернул тебя из этого омута и едва смог довести до дома. Да, я много врал тебе. Я продолжаю это делать. Потому что я считаю, что так тебе будет лучше. Я тебе говорил, что брошу, а сам себя не смог уговорить бросить тебя. Я просто сунул в это руку и просто смирился с тобой таким. Когда ты пьешь, я не против. Ты же видишь, я сам любитель накатить. Но наркотики просто нет. Сразу тотальное и полное нет без уступок. Я предложил бросить тебе пить, потому что тебя пьяного легче увести в наркотики. Ты перестаешь сопротивляться. Пока Петербург и его руки, пахнущие деньгами, тебя не отпустят, я боюсь разрешать тебе пить, когда ты в одиночестве. Я думал тогда, что раз ты увидишь, что я начал пить, ты сам следом со мной напьешься. Я буду за тебя в ответе. Я буду оберегать тебя, если мы напьемся вместе. И не брошу тебя, пока ты не протрезвеешь. Но ты просто встал и ушел. Я просто не угадал один из двух вариантов событий. Извини, я виноват. Все еще не умею угадывать какую карту ты выкинешь, даже когда их остается только две.       Дима отрицательно покачал головой. Саша тяжело вздохнул. Увидев, как Дима начал стягивать с пальца его кольцо, слезы потекли с новой силой. Яшкин поджал губы, и, стянув кольцо, просто кинул его в него. Со всей силы следом дал по лицу. Радулов молча зажмурился. Выдержал и еще один удар, сидя весь в слезах. Яшкин грубо схватил его за волосы. Заставив выгнуться, встал перед ним. Смотрел в зеленые глаза. Саша заливался слезами. Он разбил ему губу. Дима с силой дернул за волосы, заставив Сашу едва слышно взвыть, и прорычал: — Лжец. Видеть тебя не хочу. Не прикасайся ко мне. Не подходи ко мне. Убирайся из моей команды. Даже когда ситуация снова стала максимально острой, ты продолжаешь мне брехать. Ты ведь не любишь меня. Просто признайся мне в этом. Скажи мне чертову правду, Радулов. Я даю тебе последний шанс. Просто скажи мне правду. Это не сложно. Не любишь? — Люблю. — В слезах прошептал Радулов, смотря на него, выгнувшись от боли. Не удержавшись, просто рухнул перед ним на колени. — Я люблю тебя, Дима. Как умею. У меня уже не получится лучше. — Радулов, как же ты заебал. Радулов, иди, просто, нахуй.       Дима резко выпрямился, опустив руки. Со всей силы и с большим удовольствием дал ему по лицу еще раз. Следом просто плюнул на него, и, схватив вещи, ушел, громко хлопнув входной дверью. Яшкин молча пошел по городу, злой, как собака, даже не зная чем успокоится. Быстро дошагал до дома. Со всей силы хлопнул металлической входной дверью, да еще и так, что штукатурка осыпалась на пол. Он резко и громко заорал, согнувшись к полу. Стоял и просто истерично орал. Когда силы у него закончились, он просто стянул с себя всю одежду, и скрывшись в спальне, рухнул в кровать, моментально провалившись в сон.       Проснулся с большим трудом к обеду. Артура все еще не было или он уже убежал? Завтракая, Дима растерянно проверил телефон. Нет, у него тренировка была с утра. Значит скорее всего они пересекутся где-то по дороге до стадиона, раз ему тренера мозги не вынесли, что он опять проспал. Торопливо допив кофе, отправился на тренировку. Услышав, что Радулов на нее не явился, лишь презрительно ухмыльнулся, затягивая коньки. Какая неожиданность. Радулов опять кинул его. Дернул шнурки с такой силой, что они порвались. Стоящий около него Сафонов даже растерялся. Осторожно отошел, услышав, как Яшкин недовольно зарычал. Поменяв шнурок, второй конек уже затянул осторожнее. Провели тренировку как обычно. Не облажались, но и не преуспели. Дима отмахнулся от Вадима, решив не отвечать на его вопросы. Наверняка он спросит про Сашу. А ему было вообще не интересно где он и с кем.       К нему рискнул подойти после тренировки Никита. Усевшись перед ним, положил руки на колени и едва заметно улыбнулся. — Как там твой маленький? — Всё хорошо. Он встал на лапки. Я отвёл его на тренировку, передал в ответственные руки и останусь теперь с тобой. Я нужен тебе больше, мой капитан. Ты выглядишь очень расстроенным. Что случилось? — День поганый. — Растерянно прошептал Дима и, повернув руку, указал ему на палец, — Сам все поймёшь? — Понял. Не приставать к тебе? — Дима кивнул. Никита протянул руки и Дима крепко обнялся с ним. — Если что я рядом. — Я знаю. — Прошептал Дима. — Ты не против, если я продолжу к твоему Волчонку приставать? — Если он не против, то приставай. Только не сильно долго. А то я тебе ногу сломаю.       Они вдвоём усмехнулись. Дима потрепал его по волосам, тихонько поблагодарив. Никита прихватил портфель и ушёл с раздевалки предпоследний. Яшкин остался один. С грустью кинув коньки на положенное место, тяжело вздохнув, вымылся и побрел до дома.       Ввалившись в квартиру, поинтересовался у Артура, будет ли он ужинать, и, получив согласие, пошел готовить ужин. Они уселись вдвоем ужинать. Артур сидел сонный. Видимо проспал вторую половину дня. Спрятавшись в плед, задумчиво жевал, сидя напротив Димы, что сидел и с грустью перебирал овощи в тарелке. — Что случилось? — Я разругался с Сашей. — Спокойно сказал Дима. — Швырнул ему кольцо, обозвал лжецом и просто ушел с его дома хлопнув дверью. — А нашей зачем хлопал? — Заинтересованно спросил Ахтямов. Он, в отличии от хозяина квартиры, был очень голодный, и ему было некогда сидеть и думать о прекрасном. — Полегчало хоть? — Нет. — Дима бросил вилку и закрыл руками лицо. — Я сказал ему не появляться на играх. Так что я остался без него. Посмотрим, какого с Локомотивом сыграется без Саши. Если мы им просрем, то пизда нам тогда от Петербурга. Мне Ники написал сегодня утром. Рома оставит его сидеть на лавке. А значит поставят Дедунова капитаном. Я уже знаю их состав. И у меня ровно ноль идей как с ними бороться. — Он тяжело вздохнул, и задумчиво уставился на браслет. — Я хочу к Бруксу. Меня тянет к нему. Может и правда снять его. Остаться просто… — Ага, с кем? — Улыбнулся Артур, — Сидеть дрочить в одиночестве? Саша тебя уже не простит. Мы еще сможем его уговорить в команду вернутся, но к тебе он уже не вернется. И правильно сделает. — Дима медленно поднял разочарованный взгляд, — Чего ты так удивился? Ты ж ему наверняка какой-нибудь хуйни нагородил. Просто отстань от него, Дима. Это не твой человек. Пускай он живёт сам по себе, а ты сам по себе. Всё. Начинаем отношения с начала. — Я попросил Брукса приехать ко мне раньше. Так что он закончит с игрой, прихватит твоего Володю и картавого и приедет к нам своей привычной бандой. Проходной двор в доме меня успокоит. — Он подпер голову и тихо сказал, — А потом, Артур, девайся куда хочешь. После матча с Петербургом я останусь с Ромой тут. Можешь жить тут… Можешь нет. Я хочу просто побыть с ним. Почувствовать себя другим. — Он все же съел ещё кусочек мяса и заел несколькими кусочками овощей. — Ты мне расскажешь что у нас с Ромой было? — Нет. — Улыбнулся Артур. — Сейчас это тебе не надо. Мне нравится твой план. Завтра у тебя Тимур на воротах будет. У меня лапки болят. Я посижу, поквакаю на лавочке, полюбуюсь как другие работают.       Дима с улыбкой кивнул ему в ответ. Они все же поужинали и снова разошлись по кроватям. Дима только успел укрыться одеялом, как услышал звонок. Увидев на экране эмодзи волка тут же улыбнулся. Приняв вызов тихо сказал: — Привет, Волчонок. — Как ты у меня там? У тебя все хорошо? — Спасибо, что подарил мне этот браслетик. У меня к тебе новость, которую ты узнаешь самый первый. — Кертис заинтересованно хмыкнул, — Я не люблю Сашу. Я вернул ему его кольцо. До меня дошло, что я люблю Брукса. Только не знаю как этому подойти. — Вы вдвоём сговорились? — Хрипло удивился он. — Я вот только уложил его спать пьяного, и все о чем он говорил, это о тебе. — Дима счастливо улыбнулся, — Вы издеваетесь надо мной? Весело смотреть за этим? — А чего он напился? — Удивился Дима. — Так ты думаешь ты один пьёшь так много? Он просто пришёл уже пьяный ко мне. Ввалился и просто на пороге разревелся. Я едва успел понять что происходит. Дима, почему ты благодаришь меня… — Твой браслет заколдованный. Я слышал это. И твои слова, чтобы я перестал мучаться. Я тупой, но не настолько. — О тебя уже в мистику повело. Это здорово. Будете с Бруксом его любимые Секретные материалы пересматривать. Ты видел у него карандаши на потолке? Вот потом узнаешь какого черта они там забыли. Дима, это просто браслет. Тут нет никакой мистики. Честно. Он не заколдованный. Просто его в моём роду передавали тому, в кого его хозяин впервые влюбляется. Так как я восстановил полностью свою историю, я смог сам себе смело сказать, что именно ты был моей первой любовью, а значит этот браслет должен быть твой. У тебя скоро игра, осторожнее играй с ЦСКА. Диц может оказаться не восторге, если увидит его на тебе. А что у вас с Бруксом за отношения пошли, что вы друг на друга так засматриваетесь? Мне Стефан об этом рассказывал, когда я спросил у него, какого черта наш красивый мальчик сидит весь заплаканный. — Он увидел на моем пальце кольцо от Саши. Мы с ним поговорили. Я от него услышал то, что хотел всегда услышать от Саши или Ромы. Заботу. Беспокойство. Любопытство. Я так жалею, что не остался с ним. Но он приедет ко мне после вашей игры. Я надеюсь восстановить потерянные ощущения. — Ты же обещал Саше не изменять. — Я, ну, выразимся как «вернул» это кольцо. Просто швырнул его ему, когда он сел и просто продолжил мне беспощадно брехать. Я то знаю, как меня надо любить. И я не чувствую ничего такого, что было от тебя или Брукса. Даже от Ромы и то больше чувств хороших и то было. Он лжец.       Повисла пауза. Дима перевернулся на живот и обнял подушку. У него начали сильно болеть глаза. Пора уже спать. Усталость скашивала его. Лишь бы не уснуть на середине слова. Спустя пару минут молчания Кертис тихо сказал: — Если ты ждёшь, что я тебя похвалю, я этого не сделаю. Ты зря это сделал. — Почему ты не меняешь своего мнения? Ты же видишь, как Саша издевается надо мной. Что я для него просто игрушка. Что ему просто весело смеяться над моими истериками. Он специально сидел и уговаривал меня напиться, хотя, сука, прекрасно знал, что я бросил и не хочу снова залезать в бутылку. Он меня провоцирует. Ты ошибаешься, Волчонок. — Если ты так считаешь, я не стану с тобой спорить. — Его голос снова был привычным и спокойным. Его любимый Волк снова в порядке. — С Бруксом будь осторожнее. Он не выдержит твоих истерик. Он такой же как и ты. Берегите друг друга, раз вы оба отказались от своей поддержки и схватились друг за друга. — Ты какой-то сильно загадочный. — Дима усмехнулся, перевернувшись на спину. — Ты со своими поедешь ко мне жить? — Нет, я буду дома. Я всегда рядом с тобой, даже когда мы в разных городах. Ты же знаешь, что я тебя всегда поддержу. И всегда верю в тебя. — Яшкин счастливо улыбнулся. — Я не меняю своего мнения, потому что знаю, что ты ошибаешься в своих чувствах. Любовь не строится по одному лекалу. Она в разных проявлениях. В заботе и во внимании в том числе. Но ты опять наступил на те же грабли что и пару месяцев назад, перед своим запоем. Ты просишь от Саши того, что он не может тебе дать. Ты в упор не видишь его поддержки. — Ты решил меня все-таки переубедить? — Нет. — Спокойно признался Кертис. — Я хочу тебе помочь, но в этом я бессилен. Пока ты сам этого не увидишь, я не смогу ничего сделать. Я тебе уже показал. Я тебе уже рассказал. Я думаю, что… — Что. — Напрягся Дима, не услышав продолжения разговора. — Что ты думаешь? — Мои слова оскорбят тебя. Я не готов их озвучивать. Я слышу по голосу что ты трезвый и нормальный. Я горжусь тобой, что ты, даже когда тебе так плохо, не думаешь про выпивку. Значит мы с Артуром и Сашей сделали все правильно. — Артур мне не хочет признаваться в том, что было в моем доме. Но он упоминал Ротенберга. Он был у меня в доме? — Я не могу сказать. Я не видел его лично. Но да, аромат его одеколона часто встречал нас с Артуром по утрам. Я видел сомнение в его глазах, но я думаю, что он тоже его не видел. Есть смысл спросить у Саши Никишина. Он может знать больше. Я не могу говорить о том, чего не видел. Дима, скажи мне, вот вокруг тебя много друзей. У тебя большое окружение. По моим меркам даже слишком. Но у меня вопрос. С тобой все по-разному общаются или одинаково? Не думай про Сашу. У тебя без него в окружении народу достаточно. — Все по-разному. Артур и ты заботитесь, утешаете, с вами я себя чувствую живым. Ляма таскает меня на тусовки, как Сафа или Ники, чтобы я не терял связь с человечеством. Не знаю. Все по-разному. Вы же сами все разные. Я понимаю что ты хочешь сказать. Я не уступлю. Он меня не любит. Не понимает. Он, да, уступает, но мне не это надо. — Чего же? — Удивился Волк.       Дима растерялся. Закрыл глаза задумавшись. Его потянуло в сон. Он тяжело вздохнул и прошептал: — Иди нахуй, Волк.       Яшкин завершил вызов и моментально уснул.       Очнулся уже на полу, около кровати. Растерянно вытер рукавом пижамы слюни с лица. Издав сдавленный стон, рухнул обратно на пол. Растерянно потёр руками лицо. Уставился в зеркало. Утро. Все уже вокруг нормально. Потрепав мягкие волосы с улыбкой уставился на собственное отражение. Кажется, он начал приходить в форму. Вытянул руку. Даже мышцы появились. Слез с кровати и побрел в ванную. Вымывшись, переоделся. Сегодня игра с Локомотивом. Изучая предложенный состав Дима поперся на кухню. Резко остановился, уставившись на фамилии. Даже в составе Саши не было. Ну и слава богу.       Приготовил завтрак. Артур уселся сразу за стол, выглядя сильно бодрым и радостным. Дима улыбнулся и поставил перед ним тарелку. Задумчиво поставил свою рядышком и уселся с ним, отхлебнул кофе с большим удовольствием. Они молча позавтракали. Одевшись, пошли на стадион. Разогрев, раскатка.       Матч прошёл хорошо и окончился очередной победой. Все громко ликовали, когда Дима радостный скакал в своей капитанской джерси, принимая тюбетейку от Петрова. Его все дружно похвалили. Шумно обсуждая игру все снова пошли в бар.       Дима же пришёл домой в одиночестве. Рухнув на кровать, лежал обняв подушку и просто читал очередной детектив. Ближе к часу ночи услышал громкий смех Артура и Ани. Улыбнулся, недовольно покачав головой. Проклятая молодежь уже день с ночью попутала. Он опустив взгляд в текст услышав что они притихли. Кажется, скоро придется Артуру подбирать красивый костюм, а девочке собирать на белое платье. Чтение увлекло его еще на пару часов. Уже закрыл книжку, кинув ее на прикроватную тумбочку, но услышав, что ему пришло сообщение, дотянулся до айфона. Незнакомый номер. Он сонно посмотрел на экран. — После матча встретимся. Надо поговорить. Это сорок четвёртый, Яш.       Дима откинул телефон, упав на спину и уставился в потолок. Сорок четвертый? Номер Юдина у него есть, так что это точно не Казанский сорок четвертый. У Петербурга он не смог вспомнить сорок четвертого номера. Вот и кто это? Детектив через страницы книги снова приполз в жизнь? Прислушался. Ничего не услышав, кроме тишины, осторожно выглянул из спальни совсем чуть-чуть. Артур сидел на диване, целуясь со своей Аней, что потянула с него футболку. Едва заметно усмехнувшись, лёг спать обратно, закрыв дверь беззвучно. С утра пошёл на тренировку, приготовил завтрак уже на троих, увидев знакомую девичью куртку. На раскатке удивился тому, что следующим соперником будет ЦСКА. Удивлённо похлопал глазами. Выкладывался на полную. Знал, что легко этот матч не пройдет. Чувства внутри говорили, что и ничем хорошим он не кончится. Внимательно прислушивался к тренерам, что давали ему советы. Решил задержаться и со второй сменой. Заметил, что Радулова опять не было. Вот же мразь где. Затормозив перед Билялетдиновым, когда они остались вдвоём на льду, тяжело дыша спросил: — В чем опять причина, что Радулов на льду не появляется? — У них с его женой повод есть. Имею право не рассказывать тебе чужие слова. Пока побудет так. — Яшкин сделал недовольное лицо. Ага. С той самой женой, которой ближайшие две недели дома не было. Сколько же наглости было в этом парне, чтобы брехать главному тренеру. Хотя авторитета у него в команде так много, что он может наговорить все, что угодно, сделать все, что угодно, и его все равно простят. Билялетдинов тяжёло вздохнул. — Дмитрий, если ты видел график игр, то потом у нас будет СКА. Я верно понимаю твои планы, что ты не дашь нас утопить? — Верно. — Дима с серьёзным видом стоял и опирался о клюшку, уткнув её крюком в лёд и сложив на неё руки в зелёных перчатках. — Это будет матч полный провокаций. Полный грязи и чернухи. Ни Радулова, ни Шипачева быть не должно. Не хочу подставлять великих под удар. Они будут основные принимать урон. Так нельзя. — Ты уверен, что Ахтямов справится? Абраменко считает, что мы совершим ошибку. — Всё матчи со СКА его. — Дима едва заметно улыбнулся. — Жаба полностью готова к ним. Уже, что бы они не выкинули, Артур готов. Ко всем привык. Всех знает.       Вернулся вечером домой. Удивился тому, что ему оставили в качестве еды много коробок с сушами и роллами. Довольный все сожрал, слушая счастливый хохот, что периодически доносится из-за стенки. Артур со своей девочкой и очень счастлив. Это радует. Хороший настрой поможет много игр выиграть. На этом легко проскакивать через тяжёлых соперников.       В середине дня они с Артуром пошли на игру с ЦСКА. С чужой стороны льда послышались странные разговоры. Яшкин остановился на красной полосе, крепко сжав в руке клюшку. К нему подъехал Мамин, и, гордо поджав руку, сказал: — Привет, Яш. — Здарова, Максон.       Яшкин слегка повернул голову и уставился на защитника с сорок четвёртым номером, что сидел на борту, громко бья коньками по борту, обсуждая что-то с Григоренко и Полтаповым. Рядышком с Дицем стоял и Нестеров, гордо поправляя свою джерси с нашивкой капитана. Яшкина схватило отвращение. Он скривился. Вот же пидорасы где. Он ненавидел их еще со времен, когда на его форме была такая же красная звезда, а вот одна буква была лишняя. Он им не простил до сих пор того обидного проигрыша, из-за которого его Петербург лишился права дотронуться до Кубка Гагарина. Сейчас бы Радулов ему пригодился — у него в любой момент могут сдать нервы. Вдруг Диц спрыгнул с борта и подъехал к ним. Дима медленно поднял взгляд, уставившись с ненавистью на него. — О, ещё один приполз. — Усмехнулся Максим, и протянул руку Лямкину, — Здорова, Домовой. — Здаров. — Никита пожал ему протянутую руку и, уставился на Дица. Легонько пихнув Яшкина в плечо, наклонился к нему и прошептал, — Слышь, капитан, а этот уебок ждёт нас с тобой после игры. Тоже же сообщение получил?       Яшкин уставился с сомнением на Дица. И правда. А вот и сорок четвертый номер. Даррен был ниже них, но смотрел явно свысока. Никита оперся о плечо своего капитана. Судя по его реакции — стоит держать Лямкина крепко, иначе это будет драка. — Я уж понял. — Осторожно сказал Дима.       Диц молчал, рассматривая их с едва заметной улыбкой. Нестеров встал рядом и сказал: — Куда старого дел? — Бабули нет. Я за неё. — Он указал зелёной перчаткой на нашивку капитана, — Слушай, Никита, если твой мальчик решил нам морду после матча набить, я тебя заранее предупрежу, что этого не будет. Что за разборки опять устроить нам хотите?! — Мы только поговорим. — Улыбнулся Максим. — Не боись. Казань же вас оберегает. — А этот че, говорить не умеет?! — Усмехнулся Лямкин, не сводящий взгляда с Даррена, что молчал, презрительно смотря на них с недовольной рожей. — Ушлепандр, блять. — У Птицы так вкус испортился, просто пиздец. — Вдруг сказал Диц на английском. Перевел лениво взгляд на Диму. — Яшкин, ты и так в молодости был не красавчик, а тут так тем более уродцем стал. — Он вытянул руку и грубо толкнул Лямкина в плечо. Никита пошатнулся, едва не упав, — О, этот вообще тряпка половая. Реакция нулевая.       Дима тут же схватил Никиту за воротник, с силой отдернув от разделяющей их команды красной полосы, не дав кинуться в драку. А вот и Григоренко приехал. Встал по другую руку от своего капитана. Яшкин оказался в страшном положении. Он должен и себя контролировать в желании разбить этим двоим морду, и еще держать Никиту, который ничего Дицу просто не простит. — Стоять! Не лезь. — Прорычал Яшкин. — Не кидайся на провокации. — Ах ты тварь ебаная! Пидорас уебанский! Я тебе ща ебало раскрою. — Возмутился Никита.       Григоренко громко рассмеялся и с силой пихнул уже Яшкина. Тот слегка пошатнулся, но продолжал крепко держать Никиту, не давая ему кинуться, с осуждающим выражением лица. Повернув голову на Никиту сказал: — Не трогай его. Не надо. — Я его в обиду не дам. — Серьёзным тоном ответил Лямкин, — Бля, да пусти, капитан, я погуляю и вернусь.       Диц кратко посмотрел на Нестерова, и уставился на Яшкина и сказал: — Дай мне его адрес в Екатеринбурге. Я хочу с ним поговорить. — Обойдешься. — Спокойно ответил Дима, крепко держа Никиту, что был уже готов с коньков выскочить и бросится в драку. — Лиса, пошёл вон. Будешь нас провоцировать, я свою команду в обиду не дам. Сам лично в морду уебу так, что скорая приехать не успеет, как пойдёшь в свой Казахстан подыхать в степях.       Диц лишь гордо фыркнул и кивнул, медленно проведя языком по губам, уставившись на Никиту. Вдруг в диалог решил влезть Григоренко, вставший позади Нестерова: — Ну ты можешь, Питерец. Ну что, жопа рабочая, или тебе твой Ромка по три хуя сразу напихивает, чтобы ты мог сразу троих обслуживать?! Че, сколько стоишь? — Да все так же. — Усмехнулся Никита Нестеров, легонько пихнув стоящего сзади, — Видишь, еблище какое скривил. В курсе, что мы его ценник знаем. Ромочка не ценил тебя так, как Сашенька, да?       Яшкин дёрнулся, отдернув в очередной раз Никиту, и, демонстративно сплюнув на красную полосу, поехал вон от них, прихватив Никиту с собой, проигнорировав шуточки. Они отъехали за ворота, слыша в свой адрес громкий ржач и насмешки от Московских Армейцев. Дима тут же сказал, развернувшись ко всему полю спиной, Никиту поставив ровно перед собой: — Лям, пожалуйста. Не отвечай на провокации. — Ты же знаешь что это за хуйня для минем кош. В курсе же. — Никита весь покраснел, дыша как разъяренный бык. — Дима, дай я ему просто сломаю лицо и на этом все закончится. Дай помахаться. — Ты же знаешь, что Кертис будет смотреть игру. — Дима мягко положил ему руку на плечо, — Он же тебе что сказал? — «Эта часть жизни для меня забыта» — Никита опустил голову, крепко сжав руки в кулаки, — Он во втором звене играет. Как раз на нас с Адамом попадается. Дай мне отомстить за него. — Я запрещаю тебе это делать. Не ведись на провокации, Никитка, ты чего?! Тебе будто пятнадцать. Я тебя защищу. Что бы ни случилось, не отвечай. Григоренко вон напомнил мне про Петербург. Мне тоже охота ему сейчас его страшную морду об лёд разбить. Терпи, Лям. После игры встретимся с ним. Я тебе буду всё переводить. И если я почувствую, что никаких проблем не будет, я дам тебе ему ебало разбить. Прям от души. — А че за пацан рядом там стоял?! Я забыл как его зовут. — Это Максим Мамин. Он раньше тоже в Спрингфилде играл. — Дима едва заметно улыбнулся, — Хороший мальчишка. Он на нашей стороне. Все, Лям, понятно? — Понятно. — С грустным видом сказал Лямкин, опустив голову и ковыряя лезвием конька лёд, словно провинившийся школьник, — Никого не пиздить. Доступно.