Два медведя в одной берлоге

      Дорога до квартиры Яшкина. Казань. Громко хохоча на всю улицу, домой волочились после тяжелой игры Яшкин и Ахтямов в компании из Брукса и Кертиса.       Артур стеснительно спрятал нос в высокий воротник пуховика, и пошел рядышком с Кертисом. Яшкин, повиснувший на Мэйсеке, вдруг спросил: — Волк, ну признайся мне, — усмехнулся Дима, — ты же нечестно проиграл. — Нет, конечно. — Кертис с гордостью кивнул, спрятав руки в карманы куртки. — Я попросил Володю тебе поддаться. И да, они не о чем не знают. Осторожнее со словами.       Яшкин искренне удивился его словам, удивленно фыркнув. Вот это открытие. Как можно было не заметить, что вратарь не тот, который заявлялся? Он легко различал всех по взгляду в шлеме, даже если с этим вратарем он останется в полутьме. — Дима, мне неловко. — Растерялся Артур, — а можно я выпью? Может от этого будет легче… — Будет легче. — Согласился Дима, — Со мной же было легче? — Наверное. — Артур усмехнулся. — Я не помню, что было. Только помню, что было классно. — Он отвел взгляд, и вдруг рассмеялся, — Я не могу на него смотреть, Дима! Особенно после тех фотографий на новый год. До сих пор из памяти не вышли. — Так тогда не упивайся сегодня в такие же слюни, как со мной, — он рассмеялся. Они вчетвером остановились на переходе. Яшкин обхватил Брукса за шею, и, слегка выгнувшись, повернул голову к Кертису, попросив уже по-английски, — Кертис, отвернись, ты смущаешь своим проститутским видом мне ребенка!       Они остановились на светофоре на пустом перекрёстке. Кертис стянул с головы капюшон, и, потрепав свои волосы, медленно провел краем языка по тонким губам. Артур внимательно смотрел на него. Почувствовав, как опять краснеет, перевел взгляд на Диму, и растерялся. Там картина была еще более развратная. Это было глупое решение. Брукс не упускал возможности лишний раз поцеловаться и с большим удовольствием растрепал волосы Диме, вцепившись в него. Артур усмехнулся, недовольно покачав головой. — Ты все надеешься, что так получится забрать у меня мою удачу и попадать по воротам? — Конечно! — Рассмеялся Брукс, — Я уже вашего дурачка победить не смог. Пиздец, я позорище! — Ты целых две шайбы уебенил им. — Усмехнулся Кертис, — ты в этом матче полезней чем я. Так что должность позорища игры — моя. — Конечно, я же от Яшкина не отлипаю сегодня. Я ж его прям на раскатке поцеловал. Вот и попал в первом периоде.       Яшкин рассмеялся. Они вчетвером быстро добрались до дома. Дима скинул с себя куртку и потащил Брукса за собой. Мэйсек свалил его на диван, и тут же залез сверху, быстро раздевая. Артур же прижался к двери, смотря на Кертиса, шумно и тяжело дыша. Как же ему было стыдно. Отвлекся на влетевшую в стену футболку. Аккуратно выглянул из-за угла. Кертис повторил за ним, осторожно высунувшись чуть дальше. Вдруг рассмеялся. С трудом отпихнув от себя Брукса, Дима потащил с него худи и громко сказал по-русски: — Он еще с Казахстана проститутка. Не бойся его. Будет еще лучше чем со мной. Иди, побудь джентльменом, — он резко выгнулся, издав громкий стон, когда почувствовал чужую руку у себя в штанах, — ебать! Извиняюсь! Налей даме вина. Выеби ее прям на кухне пьяную. — А потом отхвати за это от Лямкина. — Артур растерялся, и отвернул голову. Взгляд наткнулся на Кертиса. Черт. Он попался. — Дима, блять! Ты не мог до спальни дойти?! — Ваще никак. — Рассмеялся Яшкин, жадно целуя Брукса, провёл рукой по его голой спине. — Кертис, помоги ему. — Попросил Дима по-английски, — и ты за него в ответе!       Волк кивнул и, повесив свою куртку, пошел сам до кухни. Артур прикрыл лицо рукой, стараясь не подсматривать за происходящим развратом. Быстро проскочил следом. Он взял в руку хрупкий бокал. Кертис кратко глянул в холодильник. Достав бутылку с чинзано, быстро наполнил половину бокала Артуру. Жестом показав ему молчать, сунул руку в морозилку. Тут же достав початую бутылку водки, ливнул сверху еще приличный слой. Отправив бутылку обратно, достал газировку, и налил ее сверху, заполнив бокал до краев. Звонко отбив бокалом об бокал, Волк сказал с трудом по-русски: — Ты отличный вратарь. Достойный даже НХЛ. За тебя.       Артур искренне улыбнулся ему, и, кивнув, начал пить с ним намешанное пойло. Кертис жадно въебал все разом и до дна. Придерживая бокал Артура, дал ему выпить все до краев. Резко прижавшись к нему, отвел в сторону его хрупкую руку. Артур, облизнув губы, осторожно начал его целовать. Отставив бокал, положил руку на спину Кертису, довольный с ним целуясь. Алкоголь сделал ему легче, даже не успев упасть в желудок. С неохотой отстранившись, шепотом сказал: — Налей еще.       Еще один бокал адского пойла был осушен. Артур растерянно осмотрел Кертиса, что явно наливал себе больше водки чем ему. — Ты так жадно пьешь. Словно боль запиваешь. — Нет. Это не так. — С трудом ответил по-русски Волк, и наполнил и его бокал и свой, услышав еще одну просьбу выпить. — Я должен быть на равных с тобой, чтобы тебе было приятно. Ты быстрее пьянеешь. Вот я и уравниваю. — Мне кажется, что никто из нас не достоин иметь тебя в окружении, Кертис. — Растерянно сказал Артур, и, услышав закономерный вопрос почему, пояснил свои слова, — Ты жертвуешь собой, даже через боль и страх. Слишком много в тебе горя. — Он указал на бокал. — Я беспокоюсь за тебя. Яшкин, когда ему больно, тоже так же пьет. Много и быстро. — Не надо, Артур, я справлюсь. — На лице Кертиса появилась улыбка. Артур мягко протянул ему руку, и провел рукой по мягким темным волосам. Снова наклонился к нему и в очередной раз поцеловал. — Прости, я могу немного непонятно на этом языке говорить. У меня все под контролем. Сегодня для тебя я просто — шлюха. Не думай обо мне как о живом человеке. Хорошие поступки надо вознаграждать. Ты очень хороший мальчишка. — Артур стеснительно прикрыл руками лицо, отведя взгляд, и Кертис рассмеялся, — Я серьезно! Не думай, что это просто флирт. Не в этот раз. Просто наслаждайся вечером. Ты его сегодня его заслужил. Доверься мне. Еще хочешь? Еще одну можно, а больше не дам.       Артур тут же неуверенно кивнул, и вот содержимое еще одного бокала отправляется внутрь. Из гостиной раздался громкий довольный стон Брукса. Кертис тут же улыбнулся, взяв его за футболку. Артур шумно выдохнул, и, с неохотой отпряв от кухни, попятился назад. Вжался спиной в дверь своей комнаты, сомневаясь, стоило ли туда идти. Замер, смотря, как Дима, изящно изогнувшись, стоит на коленях, выставив задницу, капая от удовольствия слюнями на пол. Прикусив губу, посмотрев на Кертиса, взял его за руку, потащил за собой в спальню Димы. Затащив его внутрь, тут же начал целовать, запустив руки в тёмные волосы. Чужие руки занырнули под футболку. Артур прикусил губу, и прижав Кертиса к двери, схватился за его худи, стянув ее, тут же следом стянул футболку. Шумно выдохнув, провел руками по голому торсу. Следы от зубов, синяки. На тонких запястьях следы от веревки. Чужие руки лишили его одежды, отправив ее следом на пол. Артур попятился назад, схватив его за ремень на штанах, уселся на кровать, и, забравшись на нее, быстро потянул с него штаны. Крепкая рука увалила его на кровать. Чужие губы прошлись по шее. Артур зажмурился, проскользив тонкими пальцами по голой спине, чувствуя каждую мышцу. — Я хочу… — Он растерялся, и резко вдохнул воздух ртом, почувствовав, как его штаны рухнули на пол. Чужая рука коснулась возбужденного члена. Артур прикусил губу. — Хочу… — Доверься мне. — Раздался тихий приятный шепот.       Когда чужие губы проскользнули по груди, Ахтямов растерялся. Приоткрыл рот, шумно дыша. Потолок поплыл. А вот и опьянение подкралось. Забрало остатки смущения. Он услышал довольный громкий стон Димы. Искреннее улыбнулся. Он тоже так хочет. Он расслабился, чувствуя, как язык Кертиса коснулся его члена. Тут же подался слегка бедрами вперед. Первый минет в его жизни. Довольный издал едва слышимый стон, чувствуя приятные ощущения. Растерянно провел рукой мягким волосам. Схватился за них, довольно простонав уже чуть громче. Так-то лучше. Гораздо, гораздо приятнее. Наслаждаясь, просто получал удовольствие, слушая довольные стоны Брукса и Димы. Как же это приятно. Так не хочется останавливаться. Рука сжала волосы. Еще один приятный стон вырывается со рта. Слюни текут по щекам. Он изгибается. Непроизвольно схватив Кертиса за волосы он заставил его глубже заглотить член, и, издав громкий довольный стон, кончил, слегка изогнувшись. Вся простыня уже мокрая. Но хотелось еще. Увидев, как Волк хитро улыбнулся, облизнув капли с губ, он тяжело дыша, признал: — Сука, какой же ты охуенный. — Это у тебя еще, явно, Яшкина не было.       Кертис навис над ним, и положил его руки себе на зад, слегка покачал им. Взгляд прошелся по его телу. Он протянул руку, и пальцами коснулся выпирающих мышц на животе, проскользив вниз. След от чего-то острого сиял внизу живота. Совсем свежий. Неужели он любит настолько жестоко с собой обращаться? Кертис уселся на его бедра, и шумно выдохнул, давая чужой руке сделать несколько движений. Снова наклонился к нему, и начал жадно его целовать. Сладковатый привкус во рту. — Я хочу с вами! — Вскрикнул Дима, и свалив рядом Брукса, заскочил на него.       Осторожно отстранившись, Артур растерялся, и, повернув голову, улыбнулся Мэйсеку, что жестом показал ему молчать. Парни тут же повернули головы, смотря на то, как Дима жадно целует Кертиса, другой рукой поглаживая член Брукса. Мэйсек начал целовать Артура, и тот растерянно начал ему отвечать. Провел рукой по его щеке. Колючий, как и его Димка. Но как же приятно он целуется. И снова чужая рука на члене. Он слегка прикусил чужую губу, и запустил язык в чужой рот. Как же чертовски приятно целоваться с людьми, которые умеют это делать.       Резко выгнувшись, Артур издал громкий довольный стон. Кертис усмехнулся, соблазнительно облизнув губы, и тут же слегка привстав, снова резко опустился на него. Артур издал еще один стон. — Эй, а я… — растерялся Брукс, хлопнув Яшкина по заднице, — ну-ка, мне так же давай, а то я на него кинусь. — Суки. — Растерянно прошептал Артур, уставившись в потолок, — Как я вас всех ненавижу.       Дима расхохотался, и, свалив Брукса обратно на койку, немного поерзал на его бедрах. Артур упер руки в кровать, завороженно наблюдая за тем, как Кертис изгибается, наслаждаясь процессом. Обхватив его член рукой, сделал несколько движений, Кертис издал довольный стон. — Теперь я так же хочу, — усмехнулся Дима, — давай Брукс, а то окажешься снизу. Три тысячи ты мне должен. — Блять, я отдам все шесть за него. — Кертис выгнулся, закинув голову, — Блять, целоваться не умеет, а членом пользоваться умеет. Волшебник, ей богу. — Судья сегодня же тебе сказал, что он научился шайбы ловить, а на коньках стоять не умеет.       Они все громко рассмеялись. Пока Яшкин наслаждался обществом Брукса, Артур во всю использовал Волка. Дима, с трудом дотянувшись до своего айфона, резко дернул Брукса на себя. Поймав момент, пока Кертису с Артуром было не до того, он прикусил губу, чувствуя, как Мэйсек оставляет очередной засос на плече, и с улыбкой сделал фотографию, улыбнувшись отражению в зеркале. Мэйсек вытащил телефон у него из рук, бросив его на пол, и, схватив за задницу, резко вошел в него. Яшкин выгнулся, громко простонав. Умеет привлечь внимание. Еще пара подходов. Вся кровать уже мокрая, но на ней прекрасно помещаются и двое, и трое, и четверо. Свалив Волка с кровати, Артур усадил его на колени. Кертис едва успел расставить ноги, и дернулся, взвыв. Дима, облизывая довольный руку, шепотом что-то спросил у Брукса. Тот тут же кивнул. Яшкин слез с него, и, воспользовавшись раскрытым ртом, тут же сунул Кертису в рот свой член. Артур усмехнулся, и сказал, проведя рукой по чужой спине, на которой красивым узором растекались синяки и ссадины: — Ему не привыкать, да?       Дима тут же кивнул, и сказал: — Мы его с Лямкиным еще не так драли. Его надолго хватает. Пользуйся. Никита же тебе уже все сказал. Он любит такое. Сделай человеку приятно хоть раз за вечер.       Брукс хлопнул Диму по заднице и сказал: — Эй, и что, что я не пью, мне что, теперь лежать и дрочить? — Я тебя не пущу. — Дима усмехнулся, крепко держась за темные волосы, пока Кертис работал сразу и ртом и задницей. — Иди к мелкому.       Кертис взмахнул рукой, подавившись. Дима с Бруксом вдруг рассмеялись. Яшкин осторожно отстранился. Волк улёгся на кровать, схватившись за простыни, и довольно простонал. Дима заинтересованно рассматривал его. Сколько у него синяков на теле. Свежие, может, им всего с неделю. Взгляд остановился на руках. Прекрасно увидел следы, словно от чего-то тонкого на одном из запястий. Связывали? Наверняка Никита постарался. Повернул мягким жестом голову ему в сторону. Следы от зубов на плечах. Проскользнув пальцами по тонким губам, запустил пальцы ему в рот. Гуляющий пьяный взгляд. Кажется кто-то тоже мало пьет и быстро пьянеет. Они с Ахтямовым друг друга стоят. Тот тоже был не в лучшем состоянии. — Ты полегче с ним. — Растерялся Брукс, прижавшись к Яшкину, проводя рукой по его животу с выпирающими мышцами, — Он же потом не встанет. Его и так весь вечер пиздили. — А ты не в курсе, да? — Дима повернул голову, стоя перед Кертисом на коленях, терпеливо ожидая, когда он отдышится, и, кратко поцеловал Брукса, — Он-то любит, когда с ним пожёстче. — Яшкин усмехнулся, похлопав Кертиса по мягкой щеке, — Мелочь, а ну поделись со старшими. — А ты не ахуел ли… — Артур прижался к Кертису сзади, и он издал довольный стон, вытянув руки, схватившись за простыню, — Пошел нахуй. Мой волчонок. Сам отбил. Сам поймал. Сам раздел. — Он обхватил его, и, дернув на себя, заставил изогнуться. Мэйсек с Яшкиным засмотрелись на него. Волк изогнулся, раскрыв рот, шумно дыша. Он весь взмокший. Артур мягко поцеловал его в шею. Дима нетерпеливо облизнулся, смотря как тонкие пальцы Артура проходятся по загорелой коже. — Ни с кем не поделюсь. Вы только больно умеете делать. А заботится кто будет о таком красивом мальчике? — Блять, идите нахуй… — Растерялся Волк, и замер, раскрыв рот, увидев как Яшкин с Мэйсеком тихонько переговариваются. — Ебаный ваш случай…       Он дернулся, довольно простонав. Сам непроизвольно подался назад. Артур закинул голову, и издал довольный вздох. Кертис рухнул на кровать, обессиленно разжав руки. Брукс с Димой дернули его за руки, затащив обратно. Артур уселся на колени, наблюдая за ними с любопытством. Его слегка еще покачивало от выпитого. Он даже не понял, что его мальчишку утащили. Мэйсек улегся на кровать. Дима толкнул на него Кертиса сверху. Когда тот прикусил губу, довольно простонав, Дима шлепнул его по заднице, присоединившись к ним. Волк вскрикнул, дернувшись. Поджал губы, растерявшись. У него задрожали руки. Артур заинтересованно набрал за происходящим. Увиденное его возбуждало и очень сильно. Кертис взвыл от боли, недовольно дернувшись. Повернул голову в сторону, прошипев. Яшкин ударил его по заднице. Кертис взвыл. Брукс ударил уже по ляшке, на которой сиял свеженький синяк. Еще один крик полный боли. Ахтямов шумно выдохнул. Кертис заскулил. Дима схватил его за взмахнувшие ноги. На щиколотках тоже следы от веревки. Никита явно времени не терял. — Бля, заткни его! — Попросил Брукс, пихнув Артура в плечо. — Ему же больно. — Растерялся Артур. — Не спорь со старшими. — Усмехнулся Яшкин, снова ударив Кертиса. — Заткни его!       Артур залез к ним. Кертис лежал зажмурившись, весь в слезах. Еще один грубый удар. Он снова тихо завыл. Облизнув губы, Артур схватил его за волосы, и сунул свой член в открытый рот Кертиса. Он в очередной раз дернулся, но возмутится уже не получится. Они всю ночь наслаждались обществом друг друга. Ближе к утру, Дима отпихнул от себя Брукса, что улегся на подушки. Жестом показал Артуру свалить, хищно облизнув искусанные губы, рассевшись на чужих бедрах. — Пошли еще выпьем. — Усмехнулся Артур, смотря на Волка, что тяжело дышал, сидя перед ним на коленях. — Когда у нас самолет? — Растерянно спросил Кертис. — К трем. — Мэйсек усмехнулся, — Сука, у меня даже проститутка не пьющая! Дожили, блять! Яша, хватит ломаться, давай выпьем… — Э нет, это плохо кончится. — Дима растянулся на кровати, и взмахнул рукой, — Волк, ну-ка ебитесь отсюда. Чтобы я вас, пидоров таких, не видел больше тут…       Кертис усмехнулся, и, повернув голову, улыбнулся Артуру, сказал по-русски: — Кажется, Бруксу пизда. Пойдем.       Артур покорно поволочился за ним вон из спальни. Кертис открыл бутылку и хлебнул алкоголь прямо с горла. Артур завороженно наблюдал за тем, как несколько капель стекают по загорелой коже. Слизнул их языком. Покорно открыл рот, давая Волку себя напоить. Жалобно попросил ещё, но Кертис отрицательно покачал головой, и кратко коснулся пальцами его губ: — Нельзя больше, маленький мой. — Он сделал сам несколько глотков. — Иначе плохо будет завтра. А мне можно. Я старше. — Эй, а я?! — Ахтямов улыбнулся и, приоткрыв рот, обхватил пальчики губами. — Сука, сам напился, а мне не дал. Еще и сказал мне что-то, что я не понял. Вот падла. — Эй, я все слышу. — Предупредил его Волк по-русски, жадно допив остатки.       Кертис усмехнулся, и, вышвырнув пустую бутылку в мусорку, запустил пальчики чуть дальше, давая Артуру их облизнуть. Облизнул свои тонкие губы, наблюдая за ним. Артур закинул на него ногу, мягко обвив руками шею. С хозяйской спальни раздался громкий протяжный вскрик Брукса. Ахтямов растерялся, приоткрыв рот. На лице Кертиса появилась хитрая улыбка. Он усмехнулся, и попятился назад. Артур покорно пошёл за ним. Его слегка покачивало. Он прижал Кертиса к двери уже в свою комнату, начав его целовать. Волк слегка оттолкнул его, и, открыв дверь, беззвучно зашел внутрь, спиной вперед. Артур едва не упал, чувствуя, что ноги его не держат. Но вот теплая рука схватила его за запястье. Кертис свалил его на заправленную кровать и залез сверху. Жадно целуя, медленно развел его ноги. Мягко спустился поцелуями по шее. Артур резко дернулся, и сам сорвался на вскрик. Его руки сжали простыню. Он изогнулся, громко протяжно простонав. Кертис завел его руки над головой, и сделал еще одно мягкое движение. И снова стон полный удовольствия. — Падла… — растерялся Артур, прикрыв глаза, — выебал меня и на льду и в постели.       Кертис с большим удовольствием кивнул, мягко и нежно его целуя. — Не больно? — Артур отрицательно покачал головой, — Скажи мне, если будет неприятно. — С тобой рядом всегда приятно. — Растерянно прошептал Артур, — Я понимаю, за что Никита в тебя влюбился. Спасибо, что пошёл на то, чтобы утолить моё любопытство. — Хорошие поступки надо вознаграждать. — Артур тут же схватился за него довольный с ним целуясь. Кертис мягко провел рукой по его покрасневшей щеке. — Особенно таким хорошим людям, как ты.       Артур растерянно кивнул, и, изогнувшись, довольно постанывал, нисколько не сопротивляясь тому, что теперь он был снизу. Это было чертовски приятно.       Ночь постепенно сменилась утром. Среди дня в квартиру кто-то громко постучался.       Артур, с трудом открыв глаза, приподнял голову, и растерянно уставился на Кертиса, спящего рядом. Тут же положив голову на его грудь, залез на него сверху. Укрывшись одеялом с головой, тут же снова уснул.       И снова стук. От него уже проснулся Яшкин. Откинув от себя руку Брукса, он попытался вылезти с кровати. Брукс дернул его за плечо, свалив обратно. Дима рассмеялся, и, мягко поцеловал его. И снова стук в дверь. Дима взмахнул рукой в сторону и с трудом принял вертикальное положение. Взвыл, недовольно потрепав слипшиеся волосы. Голова раскалывалась, будто он вчера сам с ними пил. — Куда поперся? — Проблеваться. — Яшкин снова кратко поцеловал его, и, нависнув над Мэйсеком, шепотом спросил, — Почему Кертис такой сладкий, а ты такой… Мерзкий? — Потому что я курю, а он нет. — Сука. Спи давай. Ща я вернусь.       Он укрыл его одеялом, и, слез с кровати. Растерянно посмотрел на чужую одежду на входе. Сдернув, уже привычно халат с крючка, укрыл им голое тело, и, прикрыв дверь в свою спальню, усмехнулся, кратко остановись на пороге комнаты Артура. Дверь к нему была распахнута. Дима с улыбкой посмотрел на спящих в обнимку. Закрыв беззвучно дверь, пошел открывать. Сонно протерев лицо, растерялся, увидев перед собой неожиданного гостя. Рот медленно раскрылся. Перед ним стоял Трямкин. Дима глупо улыбнулся. — Вот этот пидор! — Лямкин высунулся из-за него, и, нахмурившись, тут же спросил, — Мой пидор с тобой? — Который?! — Яшкин растерялся, с глупым выражением лица смотря на Никит. — У меня никого не было. — Где эти оба два…? — Трямкин едва заметно улыбнулся ему в ответ, и указал на стоящую позади Димы обувь. Лямкин тут же повернул голову и на его лице появилась улыбка. А вот и знакомые тапки. — Яшкин, а ты знаешь, что врать не хорошо?! — Детка, возвращайся! — Вскрикнул Брукс. Яшкин тут же отвел взгляд, сделав вид, что ничего не слышал. — Это не мой. — Растерялся Лямкин, дернув второго Никиту за рукав, — Слышь, Волка отдай мне моего… — Еще чего! — Усмехнулся Трямкин, опустив голову, — Слушай, Домовой, ты дохуя хочешь! — Ничо не дохуя! В нем всего метр семьдесят. — Парировал Лямкин, задрав голову, — Я ж не прошу тебя! Вот с тобой уже дохуя, тут не спорю…       Яшкин, прижавшись плечом к дверному косяку, с любопытством слушал их споры. Когда Трямкин дал Лямкину подзатыльник, усмехнулся и сказал: — Вы сильно много разговариваете. Я уже устал от вас. И вообще-то в моем доме Никит не любят. — Я же сейчас позвоню Широкову… — С улыбкой сказал Трямкин. — А я Радулову! — Тут же дополнил гордо Лямкин, встав на носочки, словно надеясь подравняться с двухметровым новым другом, — Короче, Яша, тебе в любом случае пизда! От обоих капитанов сразу! — Так, я понял… — Дима развел руками, приняв поражение, — Не надо мне угрожать, я и сам своего рода капитан. Я вас пущу, но вы дадите еще пару часов тишины нам. Идет?       Когда оба парня синхронно кивнули, Яшкин пропустил их. Закрыл за ними дверь, лениво побрел обратно к себе в спальню и, закрыв за собой дверь, улегся на Мэйсека. Тут же скинул с себя халат, и принялся жадно его целовать. Брукс не упустил возможности побубнить: — Сука, какого хуя пили вчера они, а болит все у меня?! — Брукс недовольно поворочался в кровати, пока Яшкин покрывал его тело поцелуями. — Потому что нельзя ко мне спиной поворачиваться, Брукс, сколько раз тебе говорить… Ты хочешь получить себе звание необучаемой обезьяны?       Из-за стенки послышался довольный стон Артура. Брукс с Димой переглянулись. Прошло еще пару минут, и довольный стон послышался уже из спальни Яшкина. — И всегда у него в квартире так? — Заинтересованно спросил Трямкин, указав на валяющуюся на полу одежду. — Смотря как вечер прошел. — Лямкин развалился на диване, беспечно качая ногой в ярко красном носке. На второй ноге был тёмно-зелёный носок. — Когда Яшкин пил, так заканчивался примерно… каждый вечер. Я же говорю, все дороги всегда обязательно приведут сюда. Тут всегда все заканчивают бухать, тут же все ебутся, — он махнул рукой, — это же Яшкин. — Ничего себе. — Трямкин сложил руки на груди. — У нас не принято ни к кому в гости ходить. Те, кто в команде давно, еще могут, там, к примеру, семьями куда-то сходить, — он указал на дверь хозяйской спальни, — но легионеры, обычно, сами по себе. — Кертис казах. Какой из него легионер…? — Никита, он из Канады, как и Мэйсек. Ты давно истинных казахов видел? — Лямкин потеряно почесался и растерянно пожал плечами. — Мы тоже думали, что он казах и по внешности, пока этого мальчика за ручку Серёга не притащил. Усадил его рядом с Мэйсеком и Да Костой. Мы с ребятами как начали ржать… а он взял, и как огрызнулся на нас! — Он пожал плечами, остановив взгляд поверх Лямкина. Его даже смутило, что на полке, под десятками наград, кроме формы СКА и Ак Барса висела джерси Автомобилиста и Авангарда. На той, на которой красовался ястреб, не смотря на двадцать третий номер сияла капитанская нашивка. Трямкин хмыкнул, и, дойдя до полок, аккуратно отвел черно-красную форму в сторону. В шоке уставился на слишком знакомую форму. Тут же снял вешалку с крючка и растерянно повернул ее к себе номером. Двадцать третий. Фамилия Яшкина. Снова повернув лицевой стороной уставился на капитанскую нашивку. — Не понял… Потом еще раз не понял. — А, это парни ему подарок на новый год сделали. — Лямкин рассмеялся, — Яша же метался, как юная разведчица, то в Питер, то в Казань. И вот, Мэйсек или Волк, короче, кто-то из них, сказали мне, что услышали от Димы просьбу привести ему домашнюю форму. Что, типа, вот, он коллекцию сомнительную собирать будет. — Он вытянул руку, — Авангардовскую ему два Дамира подарили. Питерскую Радулов от Ротенберга отбил. Наша, ну, Казанская досталась ему в тот вечер, когда он против СКА играл, где мы еще в сухую победили. Он ее на удачу стащил. А вашу ваши же и подарили. — Нихуя себе! Я видел, да, даже участвовал, но про нее не был в курсе. Они долго смехом заливались, когда вам подарки собирали. — Трямкин усмехнулся, — Умно. Только Широков бы ее не увидел. — Он повернул голову, и, отправив ярко-красную джерси обратно, взял синюю и, уставившись в зеркало напротив себя, прикинул ее к себе. — Мда. Всегда знал, что синий мне не идет. — Он повесил джерси обратно, и улыбнулся, — А тебе что ребята подарили на новый год? — А это секрет. — Никита усмехнулся, — Коротышку твоего в качестве пассии. — Ты знаешь о том, что он у нас не самый низкий? — Трямкин снова встал около дивана, задумчиво рассматривая стоящие кубки. У Яшкина была приличная коллекция, — У нас же Лёха Макеев есть под девяносто первым номером, да и Толя Голышев под пятнадцатым… Они на целый сантиметр Кертиса ниже! Кертис метр семьдесят пять, а они вдвоем метр семьдесят четыре. — У меня ощущение, — Лямкин хмыкнул, вдруг замолчав. Потрепал растрепанные волосы и закончил мысль, — что он такой низкий у вас один. Я даже, ну, по игре не помню, чтобы мне еще кто-то за коньки головой цеплялся. — Ты в этом не одинок. — Трямкин сложил руки на груди, — У нас у всех такое ощущение. Он один из троих самых низких, но за него все вечно цепляются, как за меня. — Вдруг они оба притихли, услышав довольные громкие стоны. Лямкин от стыда прикрыл рукой лицо, и искренне улыбнулся, — Я смотрю, ты все еще не привык к этому, да? — Ну… к Яшкину не привыкнешь. Вот я, блять, с ним уже почти пол года общаюсь, а он все равно может выкинуть какой-нибудь прикол, на который вообще не знаешь как реагировать. Он слишком удачливый, раз его до сих пор с колпаком позора не выгнали до сих пор. — Никита поднял голову. На вопрос, что, неужели настолько все плохо, Лямкин с радостью решил выдать все тайны, — Из последнего, вот, ты знаешь о том, что у нас мелкий в Нефтянике играет? — Когда Трямкин кивнул, сказав, что ему об этом сам Артур и рассказал, тихо сказал, — Вот мы дружно его отправили с ним на выездной матч. В итоге, эта блядская сука, мало того, что поймала свою подруню из «питерского» звена — Александра Никишина, и с ним, нажравшись наркоты, переспала, так они, сука, на следующий вечер, пошли с Буше и Ткачевым бухать в бар! — Лямкин взял паузу, и улыбнулся, увидев шок на лице у другого Никиты, — И что ты думаешь? Яшкин умудрился, сука, даже Буше в койку затянуть, при этом будучи одновременно и под наркотиками и под алкоголем, и выебал его еще и дома у Дамира Жафярова, которого, сука, из Казани пинком под зад выгнали! Ты понимаешь, блять, с каким страшным человеком нам приходится жить! Я ваще, блять, в ахуе! Я до сих пор думаю, что у всей команды, блять, от него уже хламидии! Ему достаточно просто было чихнуть в одном самолете с нами, чтобы у всех, кто с нами летел, они были! У него мужиков в кровати, наверное, столько же было, сколько у Континенталки хоккеистов за все шестнадцать сезонов не было…       На пару минут воцарился громкий хохот, едва перекрываемый довольными стонами с обеих комнат. — А я думал, что у нас Кертис странный. — Трямкин хмыкнул, прижавшись плечом к стене около плазмы, и задумчиво смотрел на Лямкина, что ворочался на диване, явно в попытках найти себе максимально удобную позу, — У меня с ним самого начала хуево расклад карт лет. Вот, ну, представь, я всю жизнь в Екатеринбурге. Я его воспитанник. Я всяких видел у нас в составе… Всякие приколы бывали. Но Кертис это что-то с чем-то. Не знаю, как вы все познакомились с Яшкиным, когда он пришел в команду, но у меня с Волком получилось все как на плохом первом свидании. Я сначала подумал, что Серёга угорает над нами, что, мол, у нас вот, теперь, новенький иностранец из Барыса. Я его под руки подхватил и на лавку поставил. — И снова громкий хохот, — Блять, Никита, ну вот… он даже так со мной ростом не поравнялся. Ну я и спросил у него, может он сын Макеева, раз такой низкий. А тут Серёга мне выдает, что он легионер, и вообще-то только по паспорту казах, и то, гражданство принял чисто, чтобы его на олимпиаду прихватили в составе национальной сборной. — Он улыбнулся. — Я ж тебе говорю, у нас с ним даже первое знакомство не очень было хорошим. Я все хотел спросить, а тебе Радулов за него голову не свернет? — Нет. Мне вчера жена переебала, за то, что я его защитить решил. — Лямкин отмахнулся, — Я тоже уже не боюсь Радулова, как и Кертис. Ну подумаешь, ебанет по морде кулаком, да и все. Уже даже Яша привык к его выходкам. Мы с Волком так и подавно… А домой приходишь, там еще неизвестно что поджидает. Может сковородкой по хитрой морде, а может и скалкой по хребту. Каждый раз что-то новое. Не знаешь, к кому готовится, — Он улыбнулся, указав на свои носки, заметив заинтересованный взгляд Трямкина. — Мы когда на выбрасывании вставали, Стефан мимо меня проехал. А че, он тоже любит дурацкие носки?       Трямкин кивнул с улыбкой, согласившись. Закинув свою ногу, задрал черную штанину спортивных штанов, показав ему свои носки с медузами. Лямкин радостно похлопал. — Тоже меня к ним приучил. Вчера он нам хвастался темно-синими носками на котором кружки с пивом были нарисованы. На матч с Сочи он надел носки с мороженками, такие… оранжевые. — Он указал на разноцветные носки, — Благо еще так не додумался ходить. Мы его приучаем хотя бы натягивать колготки так, как молодые делают, ну, закрывая верх конька. — Лямкин тут же кивнул, и, отвернувшись, тихо чихнул. Дотянувшись до футболки лежащей на полу, чихнул уже в нее. — А он необучаемый. У него и носки из-под коньков торчат, и сверху все сваливается постоянно. Вот вчера ваш Илья ему все подтянул. Он два круга пробегал, и опять все слезло. — Никита усмехнулся, вытянув руку, — Эй, это футболка Брукса. — Нет, это Яшки. — Он чихнул еще раз в ткань, — Я ее по запаху чую. Сука, аллергия какая-то прицепилась. — Он завозился, скривившись, и тут же зажмурился, готовясь в очередной раз чихнуть, — У кого, сука, гондоны с ароматами банана?! Что за придурок… — Лямкин замер и медленно принял вертикальное положение. Отвел руку с обслюнявленной футболкой, уставившись за спину Трямкину, — Так, жаба… жаба живая, слава богу…       Артур растерянно задрал голову, уставившись на Трямкина, стоя в одном полотенце. Стеснительно прикрыл одной рукой свой голый торс, а второй рукой тут же толкнул дверь в свою комнату, закрыв ее. Никита опустил голову, хмыкнув, и уставился на мальчишку. — А вы пришли бить меня? — Растерялся Артур, — Я не пинал малыша…       Трямкин усмехнулся и сказал, беспечно отмахнувшись от него: — Как Широков говорит про Волка — не велика цена. Я в Альберту, ну, в Канаду, позвоню его матери, она мне новых волчат родит. — Лямкин громко расхохотался. Трямкин же задумчиво почесал затылок и проводил взглядом Артура, что дошел до Никиты, и, перебрав вещи лежащие на полу, принюхался к ним. Хмыкнув, Артур уставился на закрытую дверь в хозяйскую спальню. Тут же развернулся и быстро пошлепал босыми ногами обратно до своей комнаты, слушая разговор, сунул руку в комнату и взял с полки ближайшую футболку, тут же напялив ее на себя, — Она такая просто… Мать года. Кертис ей как-то звонил при нас. — Лямкин слегка приподнялся на диване, заинтересованно слушая его рассказ, — Он пожаловался ей на то, что мы, такие плохие, накормили его холодцом с горчицей и его полтора дня тошнило. — Трямкин развел руками, — Он, конечно, чтобы маму не волновать, ей слегка наврал. Его иностранный организм слегка ахуел от съеденного, и запитого сверху Серегиной самогонкой, которую он с родных Озёр притараканил в двадцатилитровой канистре из-под бензина… Короче, волчонок наш слег с тяжелейшим отравлением на две недели. — Артур с Лямкиным начали громко хохотать, а Трямкин с улыбкой за ними наблюдал. — А вот Стефану понравилось. Он с такой радостью наворачивает холодец, и всегда добавки просит. Кертис же сразу бежит без оглядки, только едва учует запах холодца. — Все трое громко рассмеялись. Трямкин улыбнулся, подперев стену, — Так, представляете, просто, от матери ему какого услышать, что он сам виноват, что берет в рот все то, что дают? Я бы на его месте обиделся…       Лямкин тут же кивнул и сказал: — Из меня такой же отец года, как у Кертиса мать. — Он отмахнулся, — У меня старшая дочка, ну, Алина, однажды с нами до свекрухи в Челябинск ездила. А маленькая еще, пешком под стол ходила, ростом как раз с Волка была. Ща, то, конечно, вымахала, мне уже по пояс, пока Кертис все еще по щиколотку, — Он вдруг еще раз громко чихнул в футболку, — Блядские, вы, суки, нашли где ебаться! Сука, по-любому Яшкина тут во всех позах имели. Только он у нас… Так, ладно, не важно! Короче, ну да, а у свекрухи кот живет. Породистый такой. Вот она и решила у него еду отобрать. Как зачерпнула всей рукой этот сухой корм, как начала довольно хрустеть, пережевывая его своими тремя зубами. Жена моя, Лиза, сразу схватилась за голову, как побежала отбирать, а Алина еще и не дает, «кутна» говорит! И еще и мне пиздячек прилетело, за то что я за дочкой не уследил. — Никита положил ногу на ногу, вальяжно развалившись на диване, и усмехнулся, — Ща! Я че, блять, совсем дурак у ребенка такую вкуснятину отбирать! Я вот, видел, как Яшкин пьяный жрал кошачий корм, так что, я думаю, это очень вкусно. — В комнате раздался громкий хохот. Артур уже успел натянуть пижамные штаны, и скромно прижался к Трямкину. Вдруг Лямкин заинтересованно спросил, видимо, вспомнив, зачем они сюда вообще пришли, — Кстати, мелочь, Шкет с тобой был или с Димой? — Да… — растерялся Артур. — Что, блять, «да»?! — Трямкин схватил его за ухо, и Ахтямов взвыл, встав на носочки, — С тобой или с Яшкиным? — С нами… — Сука! — Лямкин недовольно взмахнул рукой, — Я этого Яшкина пьяному Радулову подсуну, чтобы он его выебал! — Вдруг его осенило. Лямкин резко показал им молчать и прошептал, — Такс, такс, такс, ща я по-другому тебя поймаю… — Он вдруг вытянулся, и вскрикнул, — Эй, минем кош, Рәхим… — …Итегез, — отозвался приятный, слегка охрипший голос со спальни Артура.       На лице Артура тут же появилась растерянность. Лямкин с сомнением уставился на него. Трямкин же искренне удивился и спросил о том, на каком языке это было. Услышав от Артура, что это было на татарском, и услышав перевод, Никита остался в растерянности. — Пиздец, я, конечно, знал, что Казань испортила нам Кертиса, но… — Он опустил голову, — Но я не думал, что канадского казаха научат татарскому. Вот к чему, но к этому точно не был готов. Лишь бы он не начал на татарском рядом с Широковым разговаривать, а то не останется от нашего волчонка тогда и мокрого места. Даже Радулову облизать ничего не останется. А какого, кстати, черта… — Он указал на дверь комнаты, — Молодой, это же твоя комната, да… — Уважаемые Никиты, вы все не так все поняли… — растерялся Ахтямов, подняв руки, — Он просто… — Что «просто»?! — Возмутился Лямкин, — Дай угадаю, «просто» упал, и прям ровно ртом тебе на хуй, да? — Все трое снова громко расхохотались. Трямкин аккуратно обнял мальчишку сзади. — Вот, я же говорю, подружки называется. Эй, минем кош, монда килегез… — Волк осторожно и стеснительно выглянул из-за двери чужой спальни. Лямкин вытянул руку, жестом приманив его к себе. Ахтямов любезно перевел сказанное с татарского на русский специально для Трямкина, и был награжден мягким поглаживанием по голове, — Ну, иди сюда, мой маленький… Иди, поплачься мне… — Кертис с сомнением потоптался, уставившись на Лямкина, облизнув свои губы. Осмотревшись, укутался в ярко-красный плед, видимо, сразу на голое тело, и снова поднял голову, услышав мягкий голосок с дивана, — Ну, ну что ты там возишься? Иди, говорю тебе, я сегодня добрый. Ну, что-о-о, обижают тебя, птичка моя? Опять полная чирикалка, да? А меньше пиздеть надо…       Трямкин вдруг громко расхохотался, склонившись к полу. Ахтямов начал истерично хохотать, облокотившись о Трямкина, который взвыл, заливаясь смехом. Кертис, шлепая маленькими босыми ножками, неловко протопал до дивана, и уселся рядышком с ним на край, сделав печальное выражение лица. Лямкин тут же обнял его, свалив к себе. В наглую закинув на него ногу, уткнулся носом в волосы. Кертис тихонько заскулил. Лямкин с радостью погладил его, что-то тихонько прошептав на ухо. — Как вы друг друга понимаете?! — Искренне удивился Трямкин. — Пиздец, ты английского не знаешь, он русского не знает. Я хуею в этом городе с каждым часом! Лям, ты же играл в этой. В морошке… иностранной. Ты как английского не знаешь? — Мне проще его татарскому научить. Он хороший, умный мальчик. Все же в мозги пошло. Быстро учится. — Никита кивнул, мягко поглаживая Кертиса по голове, и искренне улыбнулся, почувствовав чужую руку у себя на заднице, — Ну да, играл я у иностранцев. Бывали мы там… Мне повезло, что там было пару русских со мной и переводчик рядом ходил постоянно. А на льду это вообще не мешает. Мы на льду друг друга как глухонемые, по жестам понимали. — Он облизнулся и сказал, — Ластится, как кошка, сука. От, блядина…проститутка… изменщица. С обоими опять спал… Ну блять, опять я тебя береги, успокаивай. Да что ж ты непутевый-то, такой, прям как Яшка мой. Ну еб твою мать, ну ладно. Не буду тебя пиздить.       Кертис слегка приподнялся и Лямкин с большим удовольствием начал его целовать. Трямкин же опустил голову, и посмотрев на Артура, принюхался к нему, и тихо сказал: — У-у-у, вот это аромат, ты, чего, пил вчера весь вечер? — Ну мы выпили, да. — Улыбнулся Артур, прижавшись к Никите, согревая об его теплый бок ледяные руки, — Чтобы полегче пошло. Даже не знаю что пил, Кертис мне наливал, я только рот успевал открывать. — Он снова расхохотался. — Сука, ну блять, ну ебаный насос, Ляма, ну ты как скажешь че нибудь… Чирикалка… — Да ты моя маленькая птичка. — Лямкин прижал Кертиса к себе, — Ну вот что ты скулишь? Ну сам виноват, что рот не вовремя открываешь. Яша вот научился не пиздеть, когда его ебут, а ты не обучаемый.       Снова громкий хохот. Кертис же обиженно фыркнул, недовольно пихнув Лямкина в плечо. Никита тут же снова закинул на него ногу, прижав к себе. — Кто тут стендапы рассказывает?! — Раздался голос из хозяйской спальни.       Брукс заинтересованно высунулся со спальни, пошатнувшись. Рука Яшкина тут же закрыла ему рот, и, отдернула от двери, тут же ее захлопнув. — О, а вот и второй попался. — Трямкин усмехнулся, — Вот проститутки три… — Так их двое. — Артур растерянно посмотрел на Трямкина. — Я вижу, что тут их двое. И я до трех считать умею. Это дальше — много. Просто Да Коста с Сафоновым и Дыняком попали под горячую руку Серёги. Я, вообще, пошел Кертиса искать. Мэйсека я бы с радостью тоже на съедение Широкову отдал. — Почему?! — Искренне удивился Артур, и обнялся с Никитой, что с улыбкой потрепал его по темным волосам, разлохматив. — Потому что эти двое стебали волчонка за то, что он стал, как Яшкин, легкодоступной девочкой с невысоким ценником. Я могу уже по стране гастролировать с трехчасовым стендапом шуток про проституток и про низких. — Артур с Никитой начали хохотать. Трямкин же растерянно дополнил, — Хотя я сам виноват, что улегся спать сразу за их креслами в самолете. Волку и так вчера все ноги переломали, так вы его еще и выебали в довесок. — Ой, как мило, что ты его волчонком зовешь. — Улыбнулся Артур. — Еще и так ласково… — Мне все иностранцы у нас в команде нравятся. Да и я не конфликтный, и они хорошики у меня все, даже не смотря на то, что ведут себя немного странно. Чужая культура, привитая с детства, не смоется даже пятью сезонами в России. — Никита кивнул, — В прошлый раз, когда из-за Лямкина, Яшкина и Радулова был скандал, я Да Косту и Мэйсека у Заварухина, у нашего тренера — отбил. А вот Волк получил пиздячек и за всех сразу. В этот раз, чтобы было честно, мы с Серегой сдадим этих двух пидарасов, а Волка пожалеем. Не знаю, какие-то они все втроем странные. Нет, чтобы как их иностранные коллеги по звеньям быть — Эберт с Блэкером у нас такие мирные ребята. Они, максимум, куда могут влезть, так это в незаконный игорный бизнес, потому что в покер всех раскидывают, как черти. А эти…       Трямкин махнул рукой, растерявшись. Лямкин же, жадно целуясь с Волком, задрал красный плед. Кертис попытался остановить его руку, но, получив по больному запястью, снова заскулил. Никита, зажав ему рот рукой, и, приподнявшись, уставился на оголённые ноги. Артур растерянно охнул. На ногах Кертиса были серьёзные большие синяки. На них не было живого места. Вся нога, что ниже колена, до середины сияла синяками до половины, а ниже были явно глубокие раны. Коньки не очень удобные были? Они могли так щиколотку натереть. Артур знает, он опустил голову и, закинув ногу, посмотрел на свои ноги. У него теперь у него похожие же ссадины. Снова уставился на босые ножки. Хотя, кажется, это что-то тонкое. Лямкин же хмыкнул, и отодвинув руку задрал плед еще выше, и провел рукой по колену, которое все распухло. Волк тихо взвыл уткнувшись носом в теплую шею. На ляшках еще больше синяков. — Он что, вообще без защиты играет? — Искренне удивился Артур, — Ебать, а я даже и не заметил вчера. — Так вы же ему вчера это все и оставили. Ну… На игре. — Трямкин кивнул, — Вот, все что уже давно на нем, ну, такое, ближе к зеленому, это его Серега с Бруксом отпинали, за то что он больше десяти раз бросил по воротам с Ладой и ни разу не попал. А все что свежее — то ваших рук дело. А колено у него давно больное. Это ему ваш Адамчук еще в том сезоне как дал… — Лямкин хмыкнул, рассматривая ссадины на своем возлюбленном, — Ему вообще сказали, что беречься надо. А то, что вы вчера с ним вытворяли, так это было что-то с чем-то. Он еле до раздевалки дошел. Ладно он стойкий, его хуй до слез доведешь. Но я представляю, как у него все болит. — Так дайте ему передохнуть. — Ахтямов хмыкнул, — Пиздец. Радулов же сказал его до такого состояния довести. — Ему нельзя уходить. — Трямкин отрицательно покачал головой, смотря на бедолагу, что едва заметно вздрагивал, когда чужие руки проходились по израненной коже, — Ты думаешь у тебя Радулов неадекватный? Нет, у нас Серега точно такой же. Прям, я не знаю, почти полная его копия, только, может, матерится меньше… Тоже такое же животное. Поэтому парни и пожалели Яшкина — они знают, какого с таким товарищем работать. — Он хмыкнул, сложив руки на груди, — Так что, Артур, у нас тоже не лучше. Мы, может, со стороны и кажемся другой командой, но везде все примерно похоже. — Ахтямов задумчиво уставился на оголенные ноги Волка, внимательно слушая Никиту, — Ему тяжело. Ему очень больно. Но его Широков не пускает. Заставляет до последнего в форме сидеть, чтобы тренера не знали, что он… такой. Вы же не одни за ним охотитесь. Его много кто так шпыняет. У Брукса не просто так столько минут штрафа — он же за него вечно заступается. А то, что вы вытворяли, так там ни одна защита не спасет. — Ну епта, а я че сделаю? — Лямкин хлопнул его по заднице и снова закинул на него ногу, вдруг громко расхохотался и сказал, — Ебать! Я такую угарную шутку услышал от… блять, уже не помню от кого. Не помню, рассказывал, нет — Кертис же скулит, блять, как собака, которую пнули неудачно. — Никита с Артуром уставились на него удивленно, с улыбками на лицах. — Ну вот, говорит, так вот волк выл, выл, и сдох…       Снова громкий хохот. Кертис спрятался в плед, поджав и спрятав снова ноги, укрывшись с головой и продолжил тихо скулить, пока над ним все громко хохотали. Со спальни снова выглянул Мэйсек. Довольно шмыгнув носом сказал, повиснув на двери: — Вы заебали ржать. А ну-ка зава…       Он растерялся уставившись на Трямкина. Никита довольно потер руки и сказал по-английски: — Попался, проститутка. А ну иди ко мне. — Брукс укутался в черный длинный халат и встал перед Трямкиным. Ахтямов широко улыбнулся, почувствовав, как от Брукса пахло одновременно и бананами и земляникой. Тут же отвел взгляд. Никита, лишь кратко принюхался к нему и, дав подзатыльник, сказал, указав рукой на Кертиса, — Почему маленького не защищаешь? Ты ему сверху добавил?! — Чего это…?! Я защищаю! — О, — Лямкин приподнял голову от Кертиса, — пацаны, ебать, вы как эти… тетрис, короче. — Он указал на Кертиса, — этот метр семьдесят пять, — он вытянул руку на Мэйсека, — этот восемьдесят, — рука указала уже на Ахтямова, — восемьдесят пять, — он указал на Яшкина, что встал рядом с Мэйсеком в одних штанах, с полотенцем на голове и с голым торсом, — девяносто… — А ты девяносто пять. — Усмехнулся Яшкин, вытирая мокрые волосы, — Пойдёшь к нам в клуб? — Радулов давно меня в список шлюх вписал, оттуда теперь хуй выпишешься. — Он рассмеялся, — У меня в койке уже парней было столько же, сколько и девок. И я не знаю что с этим делать. — Кстати, — Яшкин упер руки в голые бока, — Никиты… Вот вы у меня тоже одинаковые. — Что Лямкин, что Трямкин уставились на него с непониманием, — Вот вы вдвоем Никиты. Оба защитники. И оба самые высокие в команде. А делите, блять, коротышку-дружочка.       Брукс, отскочив от объятий Димы, с разбегу улегся гордо сверху на Лямкина. Кертис недовольно хлопнул его по ноге. Мэйсек заворочался, и пнул Кертиса, свалив его на пол, прижался к Никите, заставив его повернутся уже на спину. — Ебать, да опять ты сверху на мне! Ебать, иди нахуй отсюда, братец…       Мэйсек кратко посмотрев на то, что Трямкин отвлекся на Артура, тут же схватил Никиту за футболку и жадно начал его целовать. Лямкин с большим удовольствием ему отвечал. Стоило только замечтаться, как Лямкин получил по морде от Кертиса. Жестом попросив Мэйсека подождать, хотел было уже хлопнуть в ответ по Волку, но тот тут же подпрыгнул, и залез на руки к Трямкину, найдя в нем защиту. Никита с большой радостью прижал к себе Кертиса, давая его рукам обнимать его за шею. — Сука, а ну слезь, брательник ебаный, дай я ему ебну! — Возмутился Лямкин. Мэйсек тут же зажал ему рот рукой. — Нельзя маленьких обижать! — С улыбкой сказал Никита, придержав Кертиса на руках.       Волк чуть поворочался, и повис на его шее, обняв ногами за талию. Артур схватился за свой красный плед, потянув его вниз. Плед соскользнул с голых плеч, угрожая полностью свалиться на пол. Кертис одной рукой обхватил Трямкина за шею, а второй успел поймать плед. Дима с гордостью отбил пять Артуру, и они синхронно уставились на голую спину Кертиса. Лямкин облизнулся, рассматривая его, и, увидев, что ручка едва успела остановить ткань от падения, рассмеялся. — Ой, да там все уже все у тебя видели! — Усмехнулся Яшкин, и встал за спинкой дивана, оперевшись о нее руками. Бесцеремонно хватанул Брукса за задницу, и тот, без раздумий, дал Никите по морде. Лямкин даже растерялся, не поняв, за что ему прилетело. Ударив Яшкина по руке, пригрозил ему. Следом Диме прилетело от Брукса. Он гордый собой продолжил доебываться до Кертиса, — Чего ты стесняешься? Все уже в курсе, что ты везде короткий. — Так-то я ничего не видел. — Улыбнулся Трямкин, задрав голову в потолок, придерживая Кертиса одной рукой, пока тот, недовольно повозившись, показал язык Артуру, и, обнимая Никиту одной рукой за шею, ловко перекинул второй плед, скрыв все самое интересное, — и даже не хочу. — Ты че, не разу не видел его в таком виде развратном? — Дима рассмеялся, — вот ты капитан, конечно, странный… — А что, ты или Радулов всем в трусы заглядывали? — Удивился Никита.       Лямкин вдруг громко заржал, прижав к себе Брукса, что с большим удовольствием его лохматил. Яшкин присоединился, запустив руку в светлые волосы. Никита высунул язык, громко замурлыкав от удовольствия. — А че, вы перед друг другом в раздевалке не хвастаетесь? — Вдруг заинтересованно спросил Никита. — Лям, тебе бы стыдится, а не хвастаться. — Рассмеялся Артур. — Чего это?! — Искренне удивился Лямкин. Резко перевернулся на бок, и Брукс едва не свалился. Тут же схватился за него, и закинул на него ногу. Лямкин растерялся, прижав его к себе, — Бля, чуть канадца не выронил. За такое и по морде получить можно, не казаха же роняю. Так, жаба, я ваще не понял претензии. Там много! Это Волк — маленький, но умный, потому что у него все в мозги пошло. Он везде короткий. А у меня гордые…       Яшкин тут же зажал ему рот рукой. Ахтямов рассмеялся, увидев удивленное лицо Кертиса. Волк, болтая босыми ногами, вдруг сказал, мягко проведя рукой по волосам Артура: — Он ниже тебя, младше тебя, красивше тебя, Лямкин. И у него длиннее… И он им пользоваться умеет.       Яшкин рухнул от смеха за диван, впав в истерику. Никита растерянно перевел взгляд на Ахтямова, что раскраснелся, закрыв руками покрасневшие щеки, и, сделав шаг в сторону, спрятался за Трямкина. Волк же, подмигнув ему, снова уставился на Лямкина. Мэйсек рассмеялся, кратко заглянув за спинку дивана, смотря на то, как Дима катается по полу, громко хохоча. Закинув голову и уставившись на своих, заинтересованно спросил: — А чего они там обсуждают такого? — Лучше тебе не знать. — Усмехнулся Кертис.       Подвязав плед, и, наконец, перестав ворочаться, прижался к Трямкину, повернув его руку, посмотрел на время. Никита жестом показал всем заткнуться, и, взял звонящий телефон, слегка покачивая Кертиса, который пригрелся на его руках с довольной улыбкой. Артур, стоящий рядом, мягко погладил его по волосам, и Волк тихонько мурлыкнул в ответ. Лямкин тут же умилился, и пропустил удар по морде от Брукса. Яшкин, с трудом поднявшись с ног, снова оперся о спинку дивана, выставив задницу назад, и подпер голову рукой, с улыбкой смотря вперед себя. — Да, блять! Еще чо не хватало, так это от тебя пропустить по мордасам! Ты глянь, — Лямкин вытянул руку, указав Диме на происходящее, — Аня с младшим сыном Саниным примерно так же выглядела.       Яшкин едва сдержался, чтобы не заржать, и заткнул Никите рот, увидев второй раз просьбу заткнуться от Трямкина. Мэйсек болтал босыми ногами улегшись сверху на Никите, и заинтересованно смотрел на Артура, что прижимался к теплому боку чужого Никиты, поглаживая Волка по волосам. — Да, Серёга… Ну че, как охота на француза? Не ускакал он от тебя на взятие Бастилии, как было в прошлый раз? — Артур тут же зажал рот рукой, услышав недовольные маты. Кертис, приоткрыв один глаз, хмуро посмотрел на него, и прижал свою руку сверху, отрицательно покачав головой. Трямкин кратко усмехнулся, — Слышь, сам ты сука! — Сверху на руку Яшкина легла и рука Мэйсека, в попытках не дать Лямкину заржать, — Нет, у меня полный улов. И Волка, и Мэйсека поймал. Да понял я, че ты материшься… А че, Саня шантажировать нас захотел? — Он нахмурился и задумчиво посмотрел на Кертиса. Повисла явно не очень хорошего толка пауза. Артур прислушался. Кроме матов, из недовольного торопливого разговора было ничего не понять. Никиту услышанное тоже не порадовало. — Ты серьезно решил согласится?! Ладно, в отель, так в отель. Понял, принял.       Трямкин завершил вызов, и, погладив Кертиса по волосам, сказал с улыбкой Бруксу: — Собираемся! Мэйсек, че разлегся?! Я вам не капитан больше… Серега злой, как чертила. Не заставляйте его ждать, он нетерпеливый, сами же знаете.       Никита аккуратно поставил Волка на ноги. Они с Мэйсеком синхронно разбежались по квартире собираться. Трямкин же задумчиво прижался к стене, смотря на Яшкина. Нахмурился. Явно услышанное его не радовало. Лямкин приподнял голову, тоже посмотрев на Диму, словно ожидая, что тот выдаст какой-нибудь секрет. И предложение выдать такой секрет как раз поступило от Трямкина: — Дима, а скажи мне секрет…