Два медведя в одной берлоге

      Казань. Впереди — третий период тяжелейшей игры против Автомобилиста. Вадим с Димой молча переглянулись и пошли следом за всеми на лед. Радулов же усмехнулся, идя в замыкающих. Следом за ним быстрым шагом отправился тренерский штаб.       Звено Яшкина вывалилось на лед, приняв участь стать первооткрывателями третьего периода. Команды поволочились до центрального круга вбрасывания. Но ни одного, ни второго вратаря не было на льду. Чтобы не затягивать, можно было бы выпустить запасных, но и их не было. Все вратари таинственно исчезли. Пока оба тренера вратарей отправились на поиски, Дима встал перед Кертисом, молча смотря на него. У него на лице была жуткая усталость. Волк молча перевел взгляд на Радулова, и тихо спросил: — Я сегодня все равно не жилец? — Радулов решил, что если мы проиграем, он тебя выебет. — Обойдется. — Фыркнул Кертис. — Я добровольно ему не буду отдаваться.       Сняв перчатку, медленно опустился перед Димой на колени. С трудом вытянув ногу, поправил экипировку. Дима опустил голову и замер, увидев, как красная ткань приподнялась, оголяя черный синяк на ноге. Кертис тут же поправил ее, скрыв все, и, подогнув под себя ногу, устало вздохнул. Выгнул спину, закинув голову, сжав губы. Пришлось немного поворочаться, чтобы, наконец, больные ноги согнулись так, чтобы было удобней сидеть. Он отложил из рук клюшку в сторону, и сложил руки на колени, медленно опустив голову. Главный судья усмехнулся, когда Яшкин уселся так же на колени, ровно напротив него. Решил присоединиться к ним, но уселся уже на корточки. Остальные нападающие с защитниками встали в кружочке, шумно обсуждая план действий.       Вот на лед, под шумные аплодисменты, побежал Мифтахов. Кертис поднял взгляд, и едва слышно спросил: — Если мы выйдем на буллиты, я откажусь выходить. Пускай меня хоть уволят. Я не буду мелкому вредить. — Он перевел взгляд на Диму, — его же Радулов потом уничтожит. — Ты что, начал бояться Радулова? — Нет, я его не боюсь. — Кертис отвел взгляд. Облизнув губы, потер рукой больную ногу. — Просто Широков и Заварухин не смогли переспорить вашего Радулова с Билялетдиновым. Все дружно приняли решение положить меня в жертву победы. — Он растеряно пожал плечами, смотря на главного судью, и сказал в половину голоса, — Дима, ты же понимаешь, что нам тоже проигрывать нельзя. Нас тогда обгонит Салават. А обратно на третью строчку тяжело забираться. Сергей сказал, что если вы не успокоитесь, он, конечно, сделает вид, что заступается за меня, но убивать не полезет. — Главный судья кратко посмотрел на Диму, и повернул голову, смотря на Широкова, что ругался с Мэйсеком, схватив его за джерси, — Галкин у нас пластом лежал весь перерыв. У него нет сил. — Он отрицательно покачал головой. — У меня уже тоже нет. Я не хочу с вами бороться. — Кертис, ты звучишь так, словно спланировал самоубийство. — Может быть. — Волк поднял взгляд, улыбнувшись ему. Дима слегка наклонился, засмотревшись в его глаза, — А может и нет. Кто знает.       Когда Галкин все же появился на льду, арена громко захлопала. Яшкин легко поднялся сам, и, сунув руки под руки Кертису, с легкостью его поднял ото льда. Слегка изогнулся. Волк рассмеялся, взмахнув ногами. Похлопав его по спине, аккуратно упер коньки в лед. Яшкин мягко отпустил его, поставив на ноги. Только судьи переглянулись, уже готовые начать игру, как Артур едва не упал. Схватившись за ворота, повис на них. Главный судья недовольно упер руки в бока и сказал: — А еще говорят мы мхатовские паузы берем! Ловить научился, а на коньках стоять не умеет.       Артур с большим трудом все же встал на ноги и гордо кивнул, показав, что готов к игре. Они выиграли первое вбрасывание и побежали в атаку. Счет равный. Впереди двадцать минут игры, полной качелей, где никто из команд не знал, чем все закончится. Зацепившись за чужую зону, казанцы прописались у екатеринбургских ворот Галкина, никак не хотя из них уходить. Несколько звеньев пытались их выбить, но было тщетно. Быстро прошло пару минут, все успели сменится, и только звену Да Косты удалось проломить стену казанской обороны. Игра переместилась к казанским воротам, и пока Галкин беспечно облился водой из бутылки, и встал, опершись о ворота, лениво отставив клюшку к перекладине, все завороженно наблюдали за работой Артура, что продолжал выдавать нереальные сейвы, божьим чудом ловя все летящие шайбы, и постоянно отбивая их к своим защитникам.       В очередной раз шайба летит к нему. И вот, в самый важный момент, ноги его подводят. На Казанской лавке тут же раздаются испуганные вздохи. Все прекрасно увидели, что падение было незапланированным. Шайба все-таки оказывается в ловушке. Раздается громкий свисток, останавливающий игру. Звенья как Семенова, так Бывальцева тут же начали выяснять отношения. Но судьи мягко всех оттолкнули от ворот. Раздались крики того, что он сам упал и сам виноват, что его ноги не держат. Снова лайнсмены всех отодвигают, не дав начать махать кулаками. Все с неохотой разошлись по лавкам, сменившись. Главный опирался о ворота, смотря на то, как Мифтахов лежит на льду, накрыв шайбу ловушкой. Он перевернулся, и вдруг взвыл настолько громко, что все даже на лавке услышали. Главный судья тут же жестом указал на происходящее тренерам. Вратарь отрицательно покачал головой, отмахнувшись от него.        Дима растерялся, смотря на то, как он поднимается на ноги. Судя по тому, как он поджал ногу, слишком большие коньки сделали свое дело. Возможно, он потянул мышцу, может быть повредил кожу до того, что стало невозможно стоять. Главный его о чем-то спросил, вратарь тут же кивнул, снова сгорбившись ко льду. Ему нельзя звать на помощь. Тогда секрет раскроют. Тогда будет скандал. Он даже спиной к судье стоит, чтобы его никто не узнал и явно не разговаривает с ним. Вот главный оттолкнулся от ворот, и вытянул руку, показав остальным что все готово. Вратарь осторожно проехался из стороны в сторону, и снова склонился ко льду, спрятавшись в ворота, словно надеясь, что они его спасут. Дима тяжело вздохнул. Радулов вредил не только чужим, но и своим. Безуспешные попытки звеньев перебодаться друг с другом продолжились. Смена. Другая. Ничего не получалось. Шипачев едва успевает разнять двух центральных нападающих, что начали друг друга обвинять в том, что игра не идет, и выяснять отношения прямо на лавке.       Звено Радулова напоролось на звено Волка. Кертис, на бегу приняв шайбу, уже было замахнулся, чтобы сделать не то пас, не то бросок, как Саша со всей силы пихнул его плечом. Кертис рухнул прямо в ноги Широкову, который завалился следом. Раздался свисток, когда казанский вратарь остановил ловушкой шайбу, выскочившую из-под капитана в красных шортах. Радулов искренне расхохотался, увидев, как Трямкин сначала поднял капитана, а потом уже пошел до Волка. Кертис лежал на боку, поджав ноги. Когда рука Никиты протянулась к нему, Кертис отмахнулся от него, и, перевернувшись на спину, задыхаясь, попросил уже своего капитана: — Сергей, пожалуйста, заступись за меня, пока он меня не убил.       Капитана долго упрашивать не надо. Широков молча отдал клюшку Блэкеру и поехал на Радулова, бросив перчатки на лед. Радулов гордо сунул клюшку Кагарлицкому, швырнув перчатки ему же в ноги. Широко улыбнулся, тяжело дыша. Жестом приманил Серегу к себе. Все аккуратно отошли от двух капитанов, что сжали руки в кулаки, беспокойно бродя друг напротив друга. Обе лавки заинтересованно высунулись через борта, наблюдая за всеми открыв рты. В этот раз драка обещает быть не менее захватывающей, чем в прошлый раз между Волком и Лямкиным. — Серега, ты свою шлюху не защищай. — Радулов сплюнул в сторону, медленно пятясь назад, — Она разъебала мне Яшкина. Он из-за этого утырка пропустил полтора месяца игр, из-за которых мы оказались на самом дне. Твоему выпиздку еще мало досталось! — Я не даю своих в обиду, Радулов. — Зарычал Широков, грозно наседая на него, сжав кулаки. — Нападай, хули ты шкеришься?! Ссыкло…       Трямкин, переглянувшись с Бруксом, жестом показал держать Сергея. Никита жестом показал на Радулова. Дима Кагарлицкий молча кивнул, и аккуратно отъехал за спину своему капитану. По команде от Трямкина, схватил Радулова за джерси, синхронно с Мэйсеком отдернул капитанов друг от друга, не дав и одного удара нанести. Кертис уже было поволочился до своей лавки, не став дожидаться развязки. Сергей недовольно дернулся, послав Брукса куда подальше. Радулов замер, слыша, как скользят лезвия среди тишины, и прошептал Кагарлицкому, вцепившись в его запястье: — Пусти меня, иначе я тебе уебу.       Дима тут же отдернул руки, и Радулов бросился бежать, словно сорвавшаяся с цепи собака. Судьи только успели понять куда он так сорвался. Лайнсмены снова бросились его догонять. Шипачев дал подзатыльник Кагарлицкому, явно недовольный его поступком. — Кертис, беги! — Синхронно вскрикнули игроки в белых джерси, указав Кертису назад.       Волк, тут же подчинился, бросившись бежать. Да вот на больных ногах не далеко убежишь. Радулов легко его догнал, и дернул за джерси. Кертис ловко вывернулся, оставив капитана с одной джерси в руках. Радулов поставил ему подножку, дернув уже за плечо. Ноги его подвели и он рухнул прямо под ним. Волк приоткрыл рот, в шоке смотря на Сашу. Радулов усмехнулся. Склонившись к нему, кратко коснулся пальцами его визора, звонко ударив по нему пальцами. Швырнув на него его же джерси, сказал: — Бу, коротышка! Напугался?       Кертис резко вытянул ногу, ударив Саше между ног. Раздался громкий хохот. — Ай, какой низкий поступок. — Усмехнулся Кателевский, — Это просто удар ниже пояса. — Ну как бы только туда он и может дотянутся. — Отмахнулся Сафонов, — Коротышка. У него выбора нет.       И снова смех. Саша взвыл, упав на одно колено. Кертис же перевернулся на бок, с трудом поднялся со льда сам. Посмотрев на Радулова, что замер перед ним, опустив голову, сказал, подняв свою джерси со льда: — Успокоился, собака. А то я тебя, даже измотанный и избитый смогу победить. Еби Яшкина. Я тебя не боюсь. — Номер сорок седьмой, команда Ак Барс: пять минут — агрессивное поведение; толчок клюшкой. Назначается штрафной бросок, команда Автомобилист, номер четырнадцатый.       Кертис тут же поднял голову, выронив джерси, потерянно уставившись вперед. Трямкин с Широковым гордо отбили друг другу пять. Шипачев раздраженно выдохнул. Все команды побежали прятаться до своих лавок. Саша же недовольно покачал головой, стоя на одном колене. — Только забей ему — Прошептал Радулов, — и я тебя выебу. И Артуру тоже легче не будет. Он получит следом.       Радулов с трудом поднялся, и, прихватив свою клюшку и перчатки, молча поехал на лавку штрафников, согнув спину. Все команды попрятались по лавкам. Кертис молча надел на себя джерси. Хмыкнул, увидев порванный воротник. Поправил ее, и закатал надорванный рукав, оголяя голую руку. Яшкин присмотрелся. Сразу за перчаткой виднелся красивый свеженький синяк. Волк приехал до центрального круга вбрасывания. Поймал от судей свою клюшку. Лайнсмен положил перед ним шайбу ровно в центре поля.       Яшкин замер, закрыв руками лицо, и резко опустил голову, попросив рядом сидящего Шипачева сказать чем все закончится. Галкин поднял забрало, продолжая подпирать собой ворота. Все уставились на Мифтахова, что медленно поднялся со льда. Кертис растерялся, встав в центре поля. Раздался громкий свисток и вся ТатНефтьАрена начала недовольно гудеть и свистеть, всячески отвлекая нападающего. Волк с трудом оттолкнулся от льда, и, прихватив с собой шайбу, начал уверенно ехать на казанские ворота в одиночестве. Яшкин прислушался к тому, как скользили коньки по льду. Он до сих пор не знает, знает ли хоть кто-то кроме Волка о том, что это не Амир на воротах. Он задержал дыхание, сжавшись в комок. Гул от недовольной арены эхом расходился в голове. Ему стало страшно.       Он сам бы не знал, как поступить в такой ситуации, окажись он на месте Кертиса. Он сто процентов попадет, стоит ему только бросить. И Артур с ним не справится. Это обеспечит его команде преимущество по счету, пускай и очень шаткое. Но это обречет его на вечные попытки спрятаться от Радулова. И скорее всего Артур явно будет от этого не в восторге.       Услышав, как клюшка ударила по шайбе, он непроизвольно поднял голову. Артур дернулся, попытавшись поймать шайбу, но она предательски проскочила мимо, угодив в сетку.       Буллит выдался на славу. Екатеринбург переламывает ход игры, нарисовав на табло счет в пять-четыре в свою пользу. Вся лавка тех, кто в красном, ликовала.       Кертис же опустил руки, и клюшка выскользнула из них, с глухим звуком ударившись об лед. Даже не став праздновать, остановился перед воротами, смотря обреченно на вратаря, что недовольно покачал головой и выбил шайбу из-под себя. Сняв перчатку, с большим трудом поднялся на ноги. Развернувшись, с размаху швырнул шайбу на трибуны. Казанская лавка вдруг громко рассмеялась над действиями Мифтахова. Он знает, что ее не вернут. Возвращают только счастливые. Волк же закинув голову, шумно выдохнул, словно затянулся сигаретой и выдыхал едкий дым. Прихватив свою клюшку поехал на лавку, что с радостью приняла своего спасителя. Радулов, подскочив с лавки штрафников, вскрикнул оскорбления. Судья недовольно покачал головой, явно приказав ему помолчать. Но Саша добрых просьб не слушает. Начал недовольно бродить по небольшому пространству скамейки штрафников, явно раздумывая, как бы окончить изящнее жизнь казахстанскому нападающему в эту прекрасную зимнюю ночь. Зинэтула похлопал по плечу Яшкина, и сказал: — Расслабься, Дима. Он сегодня больше играть не будет. Я не буду больше его выгораживать перед судьями.       Все тут же развернулись, уставившись на главного тренера. — Чего?! — Удивленно задал Шипачев, тот вопрос, который был у всех в голове. — Я устал от его выходок. — Зинэтула отрицательно покачал головой, — С нас хватит. Если бы не его агрессия, мы бы сейчас явно проще бы играли. И чужая команда бы на нас не обозлилась. Вадим, до конца игры ты основной капитан.       Радулов резко остановился, сжав руки в кулаки, смотря со злобой на свою лавку. Зинэтула подозвал жестом к себе судью. Судья быстро подъехал к ним, и, оперевшись о бортик, послушал что ему скажут. Тут же кивнул, и сказал, улыбнувшись: — Спасибо за это решение от всего судейского штаба, Зинэтула Хайдярович.       Когда лайнсмен раскрыл перед ним дверь, указав на выход, Радулов даже на какое-то время растерялся. Тем временем главный судья быстро доскользил до своего привычного места объявления объявлений, и вынес свой вердикт, смотря на Казанского капитана: — Команда Ак Барс, номер сорок седьмой — после многократных нарушений удаляется до конца матча. Номер тридцать пятый, команда Ак Барс — выброс шайбы, две минуты.       Трибуны недовольно загудели и закричали оскорбления в адрес судей. Автомобилист громко заликовал, словно их уже признали победителями в игре. Шипачев с Лукояновым лишь с недовольными лицами переглянулись. Лямкин спрятался за спину Яшкина, и начал громко хохотать вместе с Сафоновым.       Радулов молча проехался по льду, и, кинув клюшку по своим же, вскрикнул: — Да и идите нахуй, уебки, блять! Вам уже никто не поможет! Желаю удачи, ублюдки!       Он снял перчатку, показав всем средний палец и гордо ушел. Дима усмехнулся, и, взяв его клюшку с пола, аккуратно отдал сервисмену, и сказал: — Лучше просто рядышком оставьте, а то еще попадете под горячую руку.       Все посмеялись, отмахнулись от Радулова, и продолжили играть. Без него игра пошла гораздо проще. И последняя агрессия прекратилась между командами. Наконец, пошел тот хоккей, который все привыкли видеть. С силовыми, с побегами до чужих ворот. И вот звену Сафонова улыбается удача, и Илья поражает ворота Галкина, уравнивая счет на последних минутах. — Если сейчас ничего не изменится, — предупредил сидящих Бабенко, — то звено Кателевского и Семенова закончат оставшуюся игру.       Все тут же молча согласились. Вбрасывание за выбрасыванием, Автомобилист пытался выбить шайбу в сторону чужой зоны, но у этого ни у кого не получалось. В попытках отбиться, Адамчук неосторожно сует клюшку под ноги Романцеву. Тут же раздаётся свисток. Вся казанская лавка задрала головы. Пока Кирилл, явно не понимая, за что дали опять две минуты, ехал до лавки, недовольно пререкаясь с судьей, на табло замерли сорок секунд. Следом добавилось двухминутное удаление. — Заебись! — Рапортовал Лукоянов, — Отличный способ начать победный овертайм, это оказаться втроем против четверых! — Рассмеялся Артем, бросив перчатки на лавку, — Саня был прав, нам уже ничего не поможет. Сука, уебан, блять!       Автомобилист взял таймаут. Казанская лавка получила свои советы. Гости выпустили своих лидеров на лед, в попытках закончить игру в основное время. Но бригада меньшинства у хозяев гордо выстояла все оставшиеся сорок секунд. Тут же раздалось оповещение, что они уходят на овертайм. Пока Адамчук прохлаждался на лавке, Бабенко с Билялетдиновым кратко совещались о том, как можно исправить ситуацию. На лед первым звеном выпустили Лукоянова поставив ему в качестве защитников Лямкина и Юдина.       Дима с Вадимом лишь кратко переглянулись, услышав, что как только штраф закончится, они пойдут на лед, прихватив с собой Миллера. Все втроем сели рядышком, шумно обсуждая с Билялетдиновым план розыгрыша, пока все трое с Мифтаховым на воротах уверенно держали оборону. Время штрафа быстро закончилось. После того, как шайба покинула пределы поля, звеньям пришлось поменяться. Они втроем встали против такой же тройки Мэйсека и Волка, за спиной оставившим Эберта. Но и их звено ничего не смогло сделать. Они смогли отбиться, и даже опасно потрепали ворота Галкина, звонко отскочившей шайбой от перекладины. Снова свисток. Снова смена. Но и времени овертайма не хватило. На стадионе раздалось оповещение, что игра пошла в последнюю стадию буллитов.       Билялетдинов всегда сам решал кто выйдет трепать нервы вратарям. Такое случалось крайне редко, всего пять раз за весь прошлый сезон, а в этом году этот раз стал вторым в сезоне. — Шипачев, Барбер, Яшкин, Кагарлицкий, Сафонов. — На последних секундах озвучил решение Зинэтула.       Шипачев вылез на лед, поехав с Широковым слушать таинственное решение монетки о том, кто же будет первым производить вбрасывание. Галкин стоял и совещался со своим тренером. Дима перевел взгляд на Артура, что стоял ко всем спиной, оперевшись о ворота, и опустив голову. Опирался только на одну ногу, стоя, как цапля. Плохой знак. Очень плохой знак. — Я надеюсь, он уверен в своих силах. — Растерянно сказал Абраменко. — Волк мог отобрать у него последнюю уверенность в себе.       Монетка решила, что начинать будет Ак Барс. Шипачев поехал к шайбе, а вот Сергей спрятался обратно на лавку, быстро решив поменять изоленту. Вадим неторопливо доехал до ворот и резко ударил по ним. Галкин ловко поймал шайбу на лету. Казанский исполняющий обязанности капитана только и смог развести руками, пока лавка Екатеринбурга громко хлопала своему вратарю.       Широков тяжело вздохнул, отрицательно покачав головой. Его очередь. Вышел следом. Трибуны снова недовольно засвистели, надеясь помешать чужому командиру на исполнение буллитов. Но это не помогло. Набрав приличную скорость и изъебнувшись, поразил ворота Казани, и гордо вскинул руки. Первый же буллит, и уже поражение опасно замаячило перед всеми злодеями в зеленом.       Райли Барбер решил попробовать повторить фокус Широкова. На бегу ударил по воротам. Шайба оказалась позади Владимира. Казань заликовала. Барбер отбил всем кулачки и заскочил на лавку.       Брукс Мэйсек остановился перед шайбой. Походил из стороны в сторону, присматриваясь к воротам. Тут же резко бросился бежать, и на бегу ударил по воротам Казани. Шайба звонко ударилась об перекладину. Мифтахов тут же победно взмахнул руками и поцеловал штангу.       Все пихнули Яшкина на лед. Дима остановился на центральном круге. Кратко посмотрел на лавку Автомобилиста, смотря на то, как Кертис ругается с Широковым и Заварухиным, что указывали ему на лед. Хмыкнув, посмотрел на Галкина, что медленно поднялся на ноги. Было бы хорошо, если бы у Димы был бы какой-нибудь план броска. Как обычно положившись на удачу, он быстро поехал по льду. На бегу поддел шайбу и зашвырнул ее в ворота, угодив точно между щитком и ловушкой. Раздались громкие аплодисменты. Яшкин отбил кулачки и уселся на лавку.       Команда в зеленом с опаской покосилась на чужую лавку. С нее выскочил Голышев. Поехал медленно, замахнулся уже было для удара. Чуть промедлив метнулся в сторону и ударил по воротам. Мифтахова фокус не впечатлил, и он легко остановил шайбу, недовольно покачав головой.       Сафонову не хватило удачи переиграть Владимира, который успел накрыть ловушкой шайбу раньше, чем чужой крюк отправит ее дальше.       Широков просто выпихнул Кертиса на лед и кинул в него клюшкой. Раздался громкий хохот. Кертис все же поднял ее, и, сняв перчатку, показал Сергею средний палец. Тут же поехал до центрального круга, где его уже ждала шайба, и, не став останавливаться, слегка прихрамывая, побежал до ворот Казани. Снова трибуны пытаются шумом спугнуть удачу у чужого нападающего. Но Кертис делает удар, и шайба оказывается в воротах, проскочив между щитков. Раздалось недовольное «Эх».       Кагарлицкому не удалось пробить вратаря, так же как и последнюю попытку не реализовал и Макеев, которому удалось лишь добиться громкого звонка штанги.       Дима вместе с Райли переглянулись. Барбер попробовал уже по-другому исполнить буллит. Трибуны просили у него шайбу. Но Галкин был не согласен отдавать поражение. Шайба оказалась в ловушке и у него.       Широков снова выскочил на лед. Второй раз фокус не удался, и Амир ловко поймал шайбу на лету, рухнув на лед. Получил свои заслуженные аплодисменты. Никто даже не стал дожидаться, пока он поднимется, отправив следующего бросать.       Дима растерялся. — Твою мать! — Вскрикнул Яшкин, — Я же ща обосрусь не снимая штанов! — Взвыл Дима, вылезая с лавки. — Блядский случай! Да почему всегда я отдуваюсь за всю команду!       Команда дружно над ним посмеялась и с богом отправила на лед. Яшкин тяжело вздохнул, и покатился по льду, поволочив за собой клюшку держа ее за крюк. Резко замер около шайбы. Подняв руку с клюшкой, слегка разжал пальцы, и она ловко проскользнула по руке. Второй тут же подхватил ее, и резко бросился бежать.       На стадионе была гробовая тишина. Обе команды свесились со своих лавок. Если сейчас он забьет, а следом идущий Волк промажет, значит они победили. Если же и Кертис забьет, значит их ждет очередной виток нервотрепки. Яшкин с шайбой проехался по правому кругу вбрасывания, проехав мимо чужой лавки на полной скорости, и, резко развернувшись перед Владимиром спиной, одной рукой удержал и клюшку и шайбу на ней, ловко зашвырнув ее за спину Галкину, что беспокойно огляделся, не поняв, куда она отрикошетила. Буллит, которому научил его Гусев в СКА, до сих пор половину вратарей берет врасплох. Трибуны громко взревели, рукоплеская Диме. Он кратко поклонился арене и побежал на лавку отбивать кулачки, заскочил следом на лавку.       Все повернули голову к лавке гостей, где явно затянулся выход следующего игрока. Главные судьи вдруг рассмеялись. Казань склонила головы, свесившись с борта. Трямкин просто выкинул Волка из-за бортика, словно отец, что учил младшего ребенка плавать, кинув в глубокую реку. Раздался громкий хохот арены. Широков следом кинул клюшку, походя на мамашу, что бережливо кинула чаду панамку вместо спасательного круга. Кертис недовольно поднялся со льда. Отряхнулся, прихватив свою клюшку, поскользил на одной ноге, второй лишь периодически упираясь в лед, чтобы удержать равновесие. Он не стал ничего выдумывать. Пробежав по левому кругу вбрасывания мимо казанской лавки, просто ударил по воротам. Артур попытался поймать шайбу. Она отскочила от щитка и влетела в ворота.       И снова ликование на стороне Екатеринбурга. Судьи дали всем минутную паузу отдышаться. Кертис поехал до своего вратаря, о чем-то его спросив. Галкин тут же уткнул клюшку в лед, и сняв ловушку, ткнул пальцем в лёд, начав что-то показывать на схеме, начерченной из наметенного снега. Дима же, обернувшись, кратко посмотрел на Артура, что стоял на коленях в воротах, склонившись ко льду. Ему нельзя с ним разговаривать. Он должен справится самостоятельно. Билялов жестом показал не трогать его. Яшкин шмыгнул носом, и решил размяться, помахав клюшкой, ловко скользя на коньках туда-сюда, наблюдая за Кертисом, что с Галкиным явно придумывали какую-то хитрую схему. — Блять, мы проебем! — Растерялись на лавке Казани. — Дима же ща проебет. — Тихо! Нельзя такие вещи говорить во время буллитов. Заткнитесь. — Попросил сидящих Билялов, свесившись с борта. — Молитесь на то, чтобы Дима забил, иначе мы точно проебем. Мифтахов с Волком не справляется так же как и Галкин с Яшкиным. Все на равных.       Яшкин замер. Судьи показали Волку уйти со льда. Дима растерялся, когда Кертис перескочил лавку, оставив его между двумя вратарями с одной шайбой.       Снова гробовая тишина. Ничего не должно отвлекать лучшего снайпера команды. Дима встал около шайбы и вдруг громко рассмеялся. Уж лучше стоять и ржать как конь в стойле посреди поля, чем заливаться слезами. Ему надо просто не проебаться и они выиграют. Просто попасть. Он лучший снайпер команды, он легко с этим справится. Если он сейчас забьет, то они победили. Всего лишь забить. Он же уже ему сегодня уже забивал. И буллит тоже. Подумаешь… — А можно я не буду?! — Заинтересованно спросил он у Шипачева, что свесился с остальными с борта. — Получишь пизды! — Вскрикнул Вадим, пригрозив ему кулаком. — Блять, капитаны разные, а монолог не меняется. — С улыбкой прошептал Дима.       Дима стоял и хохотал, закрывшись руками. Судьи лишь пожали плечами. Главный громко свистнул, когда Яшкин кивнул, показав им, что готов. Повторив ритуал с клюшкой, бросился по протоптанной дорожке, мимо лавки чужой команды, и, повторив пируэт, решил чуть подольше продержать шайбу. Увидев, что Галкин уже закрыл всю верхнюю часть ворот, резко развернул клюшку боком, и шайба, слетев с нее, проскочила под щитками.       Вся арена громко заорала перекрикивая победную сирену. Яшкин остановился около Владимира и сказал: — Ты отлично играешь. Давно таких вратарей хороших не видел. — Кертис никогда меня не о чем не просил. Я уступлю. Мне не принципиально проиграть лучшему снайперу.       Яшкин гордо отбил его кулачком по блину, и, вскинув руки с клюшкой, поехал на свою половину поля, где вся команда бросилась его поздравлять. Трибуны ликовали, восхваляя любимую команду, что не отдала победу, даже пройдя через несколько десятков минут штрафов, несколько переломанных клюшек. Первую победу за последние два года над ними. Все рукоплескали Яшкину, который с гордостью обнялся со всеми, и гордо сказал: — Эй, вратарь под тридцать пятым номером, спасибо за работу! — Не игроки, а одно сплошное сказочное хамство. — Растерялся Билялов.       Вратарь молча кивнул, стоя на коленях, прижавшись к воротам. Пожав руки вражеской команде, все быстро пошли до раздевалки. Диму задержали на интервью, где он с гордостью признал, что буллиты это мастерство для вратаря и удача для игрока. Признал, что с Автомобилистом, так же как и с Авангардом не будет легких игр. Улыбнувшись, с надеждой сказал, что надеется не встретить их первыми же соперниками в плей-офф. Вернулся последний в раздевалку. Получил тюбетейку, сказал всем спасибо. Раздались громкие аплодисменты и вратарям. Никто не стал дергать Амира, что сидел рядом с Тимуром. Что тот, что другой сидели в шлемах, и с голыми руками.       Но вот тренера ушли. Команда шумно обсуждала происходящее. Вадим же переглянулся с Димой, и, кратко посмотрев на него, подошел к нему, и, наклонившись, сказал на ухо: — Я знаю, что под шлемом не Амир. Позволил ему под шумок сбежать с рукопожатий и не отхватить за это. Как ты думаешь, стоит ли сказать об этом команде? — Артур сам был бы рад это признать. — Яшкин кивнул, отвечая шепотом, — Но он не станет Амира позорить. Да, думаю так будет лучше. Давай.       Яшкин кратко выглянул из раздевалки, и, закрыв ее, прижался спиной к двери, чтобы не дай бог никто не ввалился. Вадим встал в центре раздевалки и поднял руку. Все тут же притихли. Дима искренне улыбнулся. Шипачев явно волшебник. Радулову приходилось громко заорать, чтобы его начали слушать. Дима постоянно привлекал к себе внимание странными выходками. Вадиму было достаточно просто поднять руку, и все тут же перестали галдеть. У него, кажется, было столько уважения, сколько у них с Сашей вместе взятых не было. — Внимание, ребят, совсем кратко. — Он тяжело вздохнул, все же опустив руку, и отбросил обе перчатки к себе на лавку. — Я хочу сказать одну важную вещь. Но каждый из вас мне должен поклясться, что это все останется тайной команды и об этом никто кроме нас, находящихся здесь, не узнает. Ни тренера, ни чужая команда, никакие родственники… Никто, ребят.       Все дружно крикнули: — Клянемся!       Вадим протянул руку, и, схватив Амира за руку, поднял его с лавки. Он беспокойно завозился, явно не ожидав такого внимания. Попытался оттолкнуть его. Но руки Шипачева легли ему на плечи. Вратарь недовольно что-то буркнул, закрыв лицо в шлеме от всех руками. Команда притихла, завороженно смотря на них. Дима же искренне улыбнулся Тимуру, что снял свой шлем, и с непониманием посмотрел на него. Тут же указал на Вадима, и Билялов подчинился, уставившись со всеми на вратаря под тридцать пятым номером. — Вы поклялись мне.       Он ударил по рукам, и взявшись за шлем, аккуратно снял его. Команда тут же изумленно замерла. Тимур раскрыл рот от удивления. Шипачев положил руки на плечи Ахтямову, что стоял весь в слезах, насквозь мокрый и покрасневший. В раздевалке настала затяжная пауза. Артур тут же закрыл лицо руками, чувствуя, как его сжирает стыд. Тихо всхлипнул. Стыдно. Как же ему стыдно. Вадим мягко провел руками по плечам, прошептав ему на ухо: — Не бойся их. Не плачь. Ты наш герой сегодня. Послушай, что они тебе скажут. — Пизда. — Растерялся Лукоянов, озвучив общее мнение спустя пять минут осознания происходящего. — И ты все это время был в чужой форме? — Артур кивнул, стоя закрывшись от всех, шумно всхлипнув. — Прям с начала второго периода? — Снова неуверенный кивок.       Шипачев не успел поймать Артура, и он рухнул на колени, заливаясь беззвучно слезами, склонил голову к полу. — Как так получилось? — Осторожно спросил Билялов, опершись о свои ноги, склонился к другу, растерявшись, — Жаба, ты чего плачешь-то? — Я могу им сказать? — Всхлипнул Артур, спросив явно у Вадима. — Скажи им. Они должны знать. — Вадим развел руками, улыбнувшись команде, — Это же секрет… — Радулов заставил Амира отдать мне форму. Он считал, что Амир бы не справился. А я, когда был на выездных матчах с Нефтяником, — он всхлипнул, давясь страхом и стыдом, заговариваясь, упер бледные дрожащие руки в пол, стоя перед всеми на коленях, — и я попал в Екатеринбург, где подружился с Галкиным и Аликиным. Они давно учили меня всяким хорошим штукам. Вот и в этот раз так получилось. — Артур растерянно сжал руки, уставившись в пол и сказал спустя какое-то время, — я тренировался весь день играть против Трямкина, Да Косты, Широкова, Мэйсека и Волка. Я со всеми научился отражать броски, а вот Кертис мне своих тайн не раскрыл. — Он отрицательно покачал головой, вытерев сопли и слюни об рукав джерси. — Я так и не понял, как он это делает. Простите меня, что я так поступил. Простите, что я согласился на это. Я мог подвести вас. Я предал вас всех. Обманул.       Шипачев улыбнулся и повернул голову на Яшкина. Дима улыбнулся ему в ответ. Они увидели, как команда тихонько совещается, словно решая, как с этим поступить. Но, кажется, у сегодняшнего вечера будет новый герой. — Я передумал! — Вдруг вскликнул Лукоянов, — Яша, верни тюбетейку. У нас новый герой дня. Который не получил своего восхваления.       Артур растерялся подняв голову. Раскрыл рот, беспокойно осмотрев ребят. Яшкин с гордостью надел на него тюбетейку. Команда синхронно поднялась с лавки и громко начала ему хлопать. Ахтямов снова расплакался, только, видимо, теперь уже от счастья. Не веря своим глазам, сидел на коленях, опустив руки. — Ты спас нас, Артур. — Шипачев мягко погладил по плечам, — Ничего страшного, что ты немного пропустил. Но ты спас нас. И благодаря тебе мы выиграли. Будь ты у нас на прошлой игре, как настаивал Дима, мы бы тоже выиграли. Ты наш герой. Ты дал нам веру в то, что мы не бесполезные обезьянки. И ты обеспечил нам четвертую победу подряд. И первую победу с двадцать первого года над ними.       Ребята подошли к нему, и каждый с гордостью обнял Артура, лично говоря ему добрые слова. Шипачев с Яшкиным гордо отбили друг другу пять. Они все сделали правильно. — Так, получается, у Радика можно уравнять коэффициент полезности. — Усмехнулся Кагарлицкий. — Он заруинил нам игру своими психами, но при этом заставил Артура встать на ворота. — Пиздец, как обычно! — Дыняк натянул на себя футболку, — Радик подпалил нам жопу и снова принес следом огнетушитель.       Все громко расхохотались, и, пошли всей гурьбой отмечать в бар. Яшкин с Ахтямовым отказались. Они остались в раздевалке втроем. Артур бы рад напиться и завалится, но из чувства солидарности к непьющему собрату по квартире, гордо отказался. Лямкин сидел и увлеченно с кем-то переписывался обкусывая губы. Он тоже отказался. Артур все же стянул с себя форму. Никита с Димой тут же охнули. Артур уставился на ноги, осторожно отставив коньки в сторону. Судя по черным пятнам на носках — он еще долго не сможет ходить в коньках. Стянул носки и снова всхлипнул. Одна из лодыжек сильно опухла. А вот и последствия незапланированного падения. Щиколотки натерты до кровавых ран, так же как и бывшие мозоли. Он завыл, склонившись к полу. Потратил целую кучу пластырей, чтобы хоть как-то утешить израненную кожу. Надо было еще добраться домой. — Кажется, Нефтяник без меня будет играть. — Тихо констатировал он, и растерянно уставился на ноги. — Никита, займи мне носочки, а то у меня нету с собой запасных.       Лямкин тут же кинул ему сухую пару разноцветных носков. Он с трудом обулся в кроссовки и даже не стал их завязывать. Пока сидел и скулил, парни вдвоем тоже переоделись. Артур встал около Димы, уже одевшись в свою одежду, и дернув его за рукав худи, сказал: — Альё, прием, одевайся. Ты там с Лямой что ли переписываешься?       Дима тут же поднял голову и усмехнулся, увидев, как Никита сидит уже давно одетый, и переписывается с кем-то, высунув кончик языка. — Волк? — Только и задал вопрос он, снова уставившись в экран.       Никита тут же кивнул. Вдруг взмахнув рукой с телефоном, разочарованно вздохнул и снова уставился к экран, второй рукой быстро запихав шнурки от кроссовок внутрь, не став их завязывать: — Ну вот… Волка сегодня будет ебать Широков с Трямкиным. — Он подпер голову, с грустью смотря на Артура, что искренне улыбался, — Сука, опять моего Волка все замацают, обслюнявят… Я его опять люби и трахай только в рот, потому что у него зад болит.       Артур громко расхохотался. Дима улыбнулся и сказал, не отвлекаясь от переписывания: — А все, хи-хи и ха-ха закончились. За проигрыш всегда должны кого-то выебать. — Лишь бы не меня. Я уже один раз отхватил за проигрыш. Мне не понравилось. — Улыбнулся Никита, и, в шоке глянул на экран, — Блять! У меня же Лиза дома уже домой приехала!       Он тут же подскочил и, схватив портфель, побежал на выход громко топоча. Артур снова опустил голову, с улыбкой смотря на Диму, что опять уставился в яркий экран. В раздевалку зашел Билялетдинов, кратко кивнув в качестве приветствия Артуру, сказав: — Яшкин, на следующей игре ты альтернативный капитан. — Я не пойду. — Тут же отказался Дима, не отвлекаясь от переписки. — Почему? — Удивился главный тренер, застегивая куртку. — Пускай кто-нибудь другой отхватывает за его психи. Меня тут все устраивает.       Билялетдинов жестом показал Артуру уйти. Тот молча подчинился, и ушел с раздевалки, тихо закрыв дверь за собой. Зинэтула уселся рядом с ним и спросил: — Что вы опять с ним вытворяете? — Ничего. — Дима заблокировал телефон, и повернул голову, смотря в глаза главного тренера, — Мы друг другу никто. Он сказал, что больше не будет рядом со мной. На игре я ему тоже оказался не нужен. Я просто смирился с этим. Не надо, ну и пожалуйста… я не настаиваю. Я пытался Радулова отговорить от того, чтобы он расслабил хватку и отстал от Волка. Он отказался. Даже когда никто его не поддержал, он продолжал давить на Кертиса. Ну вот, — он указал на дверь, — мы опять должны за его выходки там отдуваться. Ладно те, кто с ним не первый год. Покрутят пальцем у виска и слушать его не станут. А вот Марченко с Кошелевым остались явно не в восторге от того, что сегодня происходило. Ладно бы только просто конфликт. Но получается, что я со своим мнением иду вразрез с действующим капитаном. Ладно, когда Шипачев с Лукояновым меня еще более менее поддержат… Но может однажды случится так, что я просто встану один в чистом поле, отказавшись подчиняться. — Он растерялся, — Я не могу согласиться с его выходками. А они все равно будут. Это ссорит команду. Если у меня будет половина его силы, с нашивкой альтернативного капитана, значит и раскол в команде будет сильнее. Ребятам придёться вставать на чью-то сторону. А так они могут сказать что я им никто, и будут правы. И я Радулову никто, и в глазах других просто больной, который его не боится. Нет, я не пойду. — Я понимаю твою мотивацию. Ребята пить пошли. Победу праздновать. Ты с ними почему не пошел? — Я не пью с конца того года. — Дима положил ногу на ногу, и, обкусывая губы, о чем-то задумался, смотря на табличку с сорок седьмым номером. Вдруг тихо сказал, — Я считаю что мы были достойны поражения в сегодняшней игре. Мне нечего праздновать. Я проиграл. — Но ты выиграл. Да, пускай по буллитам, но все же это тоже победа. — Нет. Буллиты — это победа вратарей. А у нас — сплошная удача. Мне повезло. И Кертису повезло. Если бы не попал я, то попал бы он. — Он отрицательно покачал головой, смотря вперед себя не моргая. — Нет. Я не буду ни капитаном, ни альтернативным капитаном, пока в команде есть Радулов. Я готов играть с ним в паре, если он согласится. Но я не готов быть крайним, и ловить его по всему льду, пока он, как сцепившаяся с поводка собака, побежал за очередным мальчишкой-почтальоном, готовясь покусать его просто «потому что».       Билялетдинов тяжело вздохнул, но, поднявшись молча ушел. Артур придержал дверь, и, кратко наклонившись, сказал, смотря куда-то в коридор: — Димка, ты мне нужен.       Яшкин схватил свой портфель, и, застегивая куртку на ходу, последний вышел из раздевалки. Они вдвоем проводили взглядом главного тренера, что пошел на выход. — Чего случилось, мелочь? — Удивился Дима, обняв его сзади и уткнувшись носом в его сухие темные волосы. Улыбнулся. От него пахнет ромашками. — Там… Что-то есть. — Растерялся Артур. — Оно зовет меня.       Они вдвоем уставились в коридор. Спустя какое-то время оттуда высунулась голая рука и жестом позвала их к себе. Яшкин рассмеялся и сказал: — Иди. Не бойся. — Ага, хочешь чтобы эта поебень меня сожрала? А че там?       Дима пихнул его вперед, таинственно промолчав. Артур с опаской уставился на руку, что снова поманила его, и тут же скрылась в проходе. Они вдвоем медленно дошли до прохода. Артур с опаской заглянул за угол. Но там…никого. Рука снова высунулась, снова поманив его. Дима искренне улыбнулся, преграждая дорогу Артуру, что с опаской шел вперед, не давая ему варианта передумать. Он знал, чья это рука с изящными пальчиками манит его.       Артур замер около очередного поворота, побоявшись за него заглядывать. Растерявшись, шумно затянулся воздухом. Задумчиво почавкав, повернул голову к Яшкину. На его лице появилась искренняя улыбка. — О нет. Я все понял.       Дима улыбнулся и сказал, оперевшись плечом о стену: — Чем пахнет? — Пахнет хищником. — Артур тут же высунулся из-за угла и радостно расхохотался. — Вот этим, да!       Дима высунулся следом. Волк с улыбкой стоял прижавшись плечом к стенке. Мэйсек стоял позади него, зажав руками лицо, едва держась чтобы не рассмеяться. На их плечах висели портфели. Они явно уже давно готовы были свалить. Брукс не выдержал и громко рассмеялся. — А, блять, я языка не знаю. — Артур растерялся, и аккуратно уткнул указательные пальчики тонких рук вместе, смотря на Кертиса. — Я тоже не знаю. — С улыбкой сказал Кертис по-русски. — У него получается лучше чем у Стефана. — Парировал Брукс, — Вот он и не палится. — Ты ж сказал Лямкину, что тебя начальство будет ебать. — Дима обнял сзади Артура, что стоял с улыбкой и смотрел на Кертиса рассматривая его внимательно. Волк, вдруг гордо кивнул. — Да, я наврал ему. — Врать не хорошо. — Тут же упрекнул его Дима. — Чего это не хорошо? — удивился Кертис, уперев руки в бока, хитро посмотрел ему в глаза. — «Чего не хорошо»? — Искренне удивился Яшкин. — Ну я вот вру постоянно, ничего живой, пока. — Усмехнулся Кертис. — Только маленький. — Вот Яшкин и нашел первопричину! — Гордо воскликнул Брукс.       Яшкин с Мэйсеком начали громко хохотать. Кертис состроил недовольное лицо, и дернулся было на Диму. Яшкин дернулся от него, спрятавшись за Ахтямовым. — Ты прячься, прячься от меня! Твое счастье, что я ходить-то с трудом могу. А то покусал бы тебя! — Он вдруг отвлекся, и растерялся, когда Артур протянул к нему руку и удивленно спросил, — Чего хочешь? — Потрогать тебя. — Неуверенно сказал по-английски Артур.       Кертис аккуратно слегка наклонился к нему. Артур осторожно коснулся мягкой гладкой щеки Волка, проведя по ней рукой. Увидев его слабую улыбку, Артур шумно выдохнул, аккуратно заскользив пальчиками. — Да че ты стесняешься?! — Удивился Яшкин, — Ты же знаешь какой он. Видел. Трогал уже. Даже целовал.       Кертис жестом показал Диме молчать и тихим голосом сказал, взяв Артура за запястье: — Я хочу тебе спасибо сказать. Если бы не ты, то Радулов бы меня со своими цепными собаками убил бы меня. — Он взял паузу, давая Диме все перевести. — Я твой должник, Артур и ты можешь попросить у меня все что захочешь. И я тебе не откажу.       Дима снова все перевел, и любезно развел руками, дополнив с улыбкой: — Я же тебе сказал. Он твой. — Лямкин будет меня к нему ревновать. — Артур растерялся любуясь его добрым взглядом. Кертис мягко коснулся губами ледяной руки. Брукс громко рассмеялся, увидев как Артур моментально покраснел. — А мы никому не скажем. — Шепотом сказал Кертис.       Брукс жестом позвал Диму к себе, и схватив его за куртку, жадно начал целовать. Дима тут же обнял его за шею, довольный отвечая на поцелуй. Кертис кратко посмотрел на них, и искренне улыбнулся, смотря на Артура. — Эй, а можно там на фоне разврат не разводить! — Искренне попросил Артур, когда Яшкин издал тихий стон, стеснительно сказав, — У меня тут первое свидание. — К тебе или ко мне? — Заинтересованно спросил Дима, обнимая Брукса за шею. — Широков нам шеи свернет. — Усмехнулся Волк, и протянул Артуру руку, — Так что мы к вам. — Мы сказали, что идем в бар со Стефаном, Ильей и Никитой Дыняком. Нас прикроют. — Я не пьющий. — Усмехнулся Дима, — ну поехали, девочки, поразвлекаемся. — Он шлепнул Брукса по заднице, отправив его вперед.