Два медведя в одной берлоге

      Казань. Матч между Екатеринбургом и Казанью. Разрыв по турнирной таблице хоть и стал еще больше, но прогнозы ставочников застряли на середине. Никто не смог определится, кто же сегодня выйдет победителем в основное время. В раздевалке творился классический беспорядок, пока все быстро собирались на раскатку. Яшкин сидел на своей лавке, наблюдая за тем, как Стас завязывает коньки, растерянно сжав в руках джерси. Перевел взгляд на Радулова, что быстрым шагом прошел по раздевалке, тыкая пальцами в защитников, и жестом показал им подойти. Миллер вместе с Лямкиным остались сидеть на лавке, как не приглашенные на тайное собрание. Никита увлеченно переговаривался с Семеновым, пока тот перематывал изолентой клюшку, и даже не заметил происходящего. Миллер с улыбкой разговаривал с Барбером, который сидел перед ним на полу, завязывая свои коньки.       Яшкин растерялся, смотря на Сашу, что указал пальцем на карту, что-то тихо объясняя защитникам, что слушали его внимательно. Попытался прочитать по губам что говорят. Не получилось. Воспользовавшись тем, что Дыняк и Сафонов о чем-то ругались, встав в центре раздевалки, Дима аккуратно пересел на место Ильи, и жестом показал ему молчать. Так-то лучше. Тут и слышно лучше. Что же тайны? Стратегии? Волшебный способ наебать нападающих в красных штанах? Приглашение на день рождения чтобы никто не обиделся? — Разъебите сегодня этого Волка. — Раздался тихий голос Саши, — Он центральный нападающий второго звена. — Рука коснулась схемы, — Всегда выходит в большинстве и меньшинстве. — Заебись. — Усмехнулся Юдин, — Разрешаешь нам открыть охоту?       Слишком громкие. Заговорщики. Дима тут же перевел взгляд на Лямкина, что с радостью обнялся с Биляловым, повиснув на нем, прячась от Кирилла, что пригрозил ему ударить клюшкой по ногам. За хохотом и возней даже не было толком ничего слышно. Лямкина явно не просто так в известность не поставили — он будет против. — Давно мечтал поохотится на волка. А то че, гуси, утки. Нахуя мне разрешение на ношение оружия, если я, как хищник, не могу хищника завалить… — Потер руки Адамчук, — Че, можно жестить как в прошлый раз? Я уже один раз ебанул ему так, что он вылетел с травмой с игр. С радостью отправлю пинком под зад на больничный, если разрешишь.       Когда Радулов кивнул, Яшкин растерялся. Непроизвольно взял протянутую клюшку. Повернув ее боком увидел двадцать четвертый номер. Потерянно повернул голову и уставился на Илью, что усмехнулся, тихо сказав: — Ты мне джерси одолжишь? Давно мечтал оказаться в списке лучших снайперов. — Меня оттуда уже давно скинули. Только если хочешь за место в команде побороться. Но, меня месяц не было, и только Кага приблизился ко мне, со своими десятью шайбами. У меня-то восемнадцать. Желаю удачи, Сафа. — Он указал на Радулова клюшкой, — А, че, он давно такие лекции проводит для защитников? — Ну да, че-то последнее время начал чаще с нами говорить. Ты ж видел, то вот с Адмиралом лекции давал, сейчас вот для защитников. Видать, учится говорить. Нихуя, правда, не понятно что он там стоит объясняет. Ну да похуй, мы уже как-то привыкли.       Все защитники, после проведенного урока, расселись дальше собираться. Радулов уселся уже рядом с Миллером, разговаривая с ним уже по-английски почти шепотом. — Я так и не понял кого бояться. — Растерянно сказал Князев, обнимая свою клюшку, — Вы мне все рассказываете про каких-то людей, блять, будто они не с нашей планеты. Я, просто, блять, в ахуе. Я, ну, привык Авангарда бояться, не знаю, ЦСКА… А тут, ну, какие-то ваще… — Так, короче, посыл такой. — Лямкин тут же оживился, и, поднявшись гордо со своей лавки, сказал, потоптавшись на одном месте, — Если ты увидишь, как к тебе бежит маленькая пизда, ростом двадцать сантиметров с четырнадцатым номером на спине… — Так, эй, поуважительнее к Волку. — Рассмеялся Яшкин, рассевшись на лавке Ильи, как на своей, пока тот сидел рядышком увлеченно завязывая шнурки на коньках. — …То ты просто бегаешь из стороны в сторону и орешь, как девчонка! — В раздевалке раздался громкий хохот. Лямкин гордо поправил задравшуюся джерси, — Потому что иначе с этой поебенью бороться невозможно! — Орать, как девчонка, ты будешь когда эта хуйня тебе на лицо приземлится. — Усмехнулся Галимов, — Бля, пацаны, ну нахуй, не лезьте на него… Эта поебень несется со скоростью тридцать семь километров в час. Еще и сам на всех кидается. Он ебанутый, чесслово! — Пиздец, куда я попал. — Растерялся Марченко, — Я хотел тихонько посидеть в защите, поубирать клюшкой снег со льда… — Это надо было в матче с Адмиралом ловить. Тут не получится в штабе пересидеть. — Усмехнулся Билялов, взяв шлем. — Не бойся. У Лямкина особая любовь к Волку. Там нет никого страшного. Просто мальчик очень быстрый. И никто за ним угнаться не может. Плюс, ну, он Яше травму на месяц нарисовал. — Это он еще Трямкина не видел. — Расхохотался Галимов, — Вот там… Богатырь. Беляш рядом с ним как грудной ребенок, даже во всей своей защите. — Тебе зубы лишние? — Тимур показал ему клюшку, — У меня оружие рядом. Я тебе быстренько подравняю. Да и вообще, я с ними адовый проебщик. Нам надо было Артура с собой брать к ним на игру. Так бы были бы какие-нибудь шансы. — Вратарь отмахнулся, — У меня их точно нет, я надеюсь, ну, пока меня не поменяют, я хоть не дохуя пропущу. — А, так ты хочешь сказать, что и мне в штабе не пересидеть? — Тут же повернул голову Амир, — Пиздец. Я не хочу! — Скорее всего да. — Билялов подпер голову, смотря с грустью на Диму, — А вот Ахтям наш сияет в Нефтянике, а мы тут проебываемся, статистику себе портим.       Услышав вызов на лед, все тут же схватили клюшки и пошли на выход, на разминку. В этот раз прошло без долгих разговоров. Уже ближе к концу разминки, Яшкин аккуратно остановился около красной линии, у самого борта, где сидели судьи, и дернул Мэйсека за джерси. Тот тут же обернулся. Они кратко отбили друг другу кулачки. — Ты опять не капитан? — Усмехнулся Брукс, — Бедолага. — С Никиты, я смотрю, тоже содрали нашивку. — Он указал на Трямкина, что стоял и переговаривался с Широковым, у которого сияла капитанская нашивка. — Брукс, ты же за шкета постоянно заступаешься, когда на него лезут? — Ну, да. Так получается. — Мэйсек наклонил голову, шумно шмыгнув носом, и приобнял свою клюшку, смотря в карие глаза Димы, — Я уже даже штраф платил, когда малыша ебнули об борт. Полез в драку. Дисциплинарку въебали и штраф сверху. А что, ты хочешь меня о чем-то предупредить? — Я слышал разговор Радулова с защитниками. — Он отрицательно покачал головой, остановив взгляд на Кертисе, что увлеченно пытался выбить шайбу от Стефана, что прижал ее клюшкой к борту, постоянно его отпихивая, — Его сегодня хотят убить на льду. Предупреди его аккуратно, чтобы он не подставлялся, и береги его. У Саши после победы над Адмиралом авторитета прибавилось, и все его резко начали слушаться. А я уже никакого слова в команде не имею. — Спасибо, что предупредил. — Брукс тяжело вздохнул, — Он нам нужен. Он уже играет лучше меня. Ты ему все свои навыки отдал? — Дима кивнул, непроизвольно улыбнувшись, — Давай мы с тобой… вечерочком встретимся при свечах. Я на многое готов, чтобы забрать у тебя твою удачу. Давно не забивал. Уже, кажется, что я проклят. Может, подскажешь адрес ближайшей мечети или что тут обычно принято делать при проклятии? — Давай проще поступим. — Яшкин кратко наклонился к нему, жестом приманив к себе. Брукс тут же усмехнулся, и, закрывшись перчаткой, кратко поцеловал его. — Вот, все. Это должно помочь. — Мэйсек гордо кивнул, и, прокрутив свою клюшку в руке, посмотрел кратко на их половину поля. — Береги Кертиса. — Если я сегодня даже с твоей помощью не забью, то я реально проклят… Опять Мэйсек, и опять Волка береги. — Он тяжело вздохнул, — Ладно. Я и Широкова предупрежу. Спасибо.       Они быстро разъехались, продолжив раскатку. После раскатки все вернулись в раздевалку. Кратко прослушали брифинг от тренеров. Адамчук с Журавлевым что-то в сторонке увлеченно обсуждали. Дима перевел взгляд на Шипачева, что опять был недоволен идеями Радулова. Делать нечего. После вызова на лед, они быстро отправились по своим местам. Стояла таинственная тишина, прерываемая звоном клюшек и тихими разговорами. Выйдя на лед, получив краткое пожелание от Саши разъебать всех без оглядки, все расселись на лавку.       Яшкин же покатился к центральному кругу вместе Шипачевым и Кошелевым. Кратко обернулся назад. Тылы прикрывали Юдин с Миллером. Тяжело вздохнув, откатился чуть ниже центрального круга, и встал рядышком с Мэйсеком. Над ними встали Широков с Кошелевым. Участь открывать игру и встать на вбрасывании выпала Волку, который недовольно попререкался с Широковым, но все же остановился перед Шипачевым.       Вбрасывание выиграно. Началась атака. Быстро выбив шайбу, Казанцы побежали тут же вперед. Но все разбилось о крепкую защиту. Они застряли в средней зоне, пытаясь пробраться к чужой зоне. Но то Блэкер откинет шайбу, то Мэйсек отпихнет. Увидев, как его позвали на пересменку, Яшкин швырнул шайбу вперед, а сам побежал меняться. Вместо него тут же выскочил Радулов. Быстро догоняя бегущих впереди нападающих, что успели на выходе из зоны отобрать шайбу, Радулов жестом указал Шипачеву в сторону, и выбил шайбу из-под Брукса. Тот оттолкнул от себя Сашу. За что тут же получил клюшкой в спину. Пока они пихались за шайбу, Кертис прибежал на подмогу. Выбил из-под чужой клюшки шайбу, да прямо на крюк Широкову. Пока капитан нанес очень опасный бросок по воротам Тимура, Адамчук с размаху ударил Кертиса в спину, толкнув его на борт. Кертис рухнул, и раздался свисток. Яшкин с Лямкиным тут же переглянулись, с опаской высунувшись с лавки. Билялов поднял ловушку с шайбой внутри. — Номер семьдесят седьмой, команда Ак Барс… — Главный судья повернул голову, и, что-то спросив у своих, тут же дополнил объявление, — две минуты толчок на борт.       Мэйсек быстро добежал до Волка, что медленно встал на колени, уперевшись руками в лед, и недовольно покачал головой. Тут же схватившись за руку друга, поднялся медленно на ноги. Широков тут же загородил Волка собой и сказал, смотря на Кирилла: — Ты в следующий раз от меня отхватишь. Аккуратней будь. — Да пошел ты! — Усмехнулся Кирилл, и, развернувшись, поехал на штрафную лавку, поволочив за собой клюшку. — Держи свою псину, чтобы она не кидалась на нас!       Широков сжал клюшку в руках, и уставился на Радулова, что подъехал к нему, и грозно спросил: — Че, Серега, вопросы какие-то? — Это было грубо. — Он указал на Волка позади себя, что отряхивался от снега. — Мы будем играть мирно, если вы не будете на нас наседать. Вот лежите на своем седьмом месте, вот и лежите. Мы два дня назад Сочи развалили, а до них развалили Трактор. Не мешайте нам идти к пантеону. — Тоже мне, боги, блять, хоккея. — Радулов усмехнулся и, смотря на Волка, что дернул Ширкова за рукав, позвав на пересменку, сказал уже по-английски, — Я тебя сегодня убью, мелкий. Надеюсь, у тебя есть российская медицинская страховка. Если нет, сразу умирай, а то денег на платную реанимацию не хватит…       Широков вытянул руку, и отрицательно покачал головой, не дав Кертису влезь, и поехал с ним на пересменку, прихватив за собой и Брукса, что заговорился с Блэкером. Все их звено поменялось. И Екатеринбург решил оскалить зубы. Звенья за звеньями они не давали Казани продыху, просто зажав их в своей зоне. Билялов изгалялся как мог, пластаясь по всей зоне вратарской, периодически отпихивая опасно нависающих над ним нападающих. За следующие семь минут по нему ударили больше десяти раз. Но в ответ каждый раз прилетало Волку. И с каждым разом он поднимался все тяжелее. То Миллер его пихнет на вираже в бок, то Журавлев сунет клюшку под ноги, отравив в полет. В какой-то роковой момент, поймав Казань на пересменке, где остались только двое защитников, Широков с Мэйсеком бросились в нападение, и, ловко обыграв Князева с Марченко, Брукс оформил своей команде первый же гол. Вскинув клюшку, Брукс вскрикнул: — Боже! Я не проклят! Господь, я не проклят!       Широков расхохотался, обняв его. Тимур же устало покачал головой, оставшись стоять на коленях, с грустью уставившись на лежащую перед ним шайбу. Радулов тут же пнул бортик коньком и вскрикнул: — Уроды, твою мать! Вы что, сука, защитники или два бревна?! Пошли нахуй со льда!       Казань поменяла звенья. Волк встал в центральном круге и уставился на вставшего перед ним Сафонова. Илья мило улыбнулся ему, и, прокрутив клюшку, указал Лямкину встать ниже, и сказал: — Куда полез? Потом налюбуешься на своего мальчика. Дай мне на него посмотреть.       Кертис улыбнулся ему, и тут же опустил голову, схватив клюшку максимально низко. Вбрасывание проиграно. Илья с трудом отпихнул от себя Кертиса, увалив его на лед, и побежал следом за своими, что успели отбить шайбу у появившегося с пересменки Эберта. Мэйсек с Ширковым уже уперлись в Лямкина, который вместе с Журавлевым перекрыл собой и клюшкой по половине поля. Сергей жестом показал сменяться, швырнув шайбу в сторону Билялова. Тимур ее на всякий случай отбил, и она прилетела до Никиты, что, почувствовав свой звездный шанс, бросился бежать в атаку. Сергей с Бруксом успели перескочить через борта, и вместо них появились Макеев с Голышевым. А вот Волк зазевался, и, явно выдохшись, поскользил до своей лавки, с опаской поглядывая, как бы не пришлось бежать в защиту. Журавлев грубым жестом пихнул его боком, и Кертис, не успев поднять ноги, зацепился коньками об бортик, упав на лавку. Лавка Автомобилиста недовольно загудела, но судьи дали всем понять, что в этот раз штрафа не будет.       Выскочивший вместо Волка Да Коста быстро попятился назад до синей линии, внимательно следя за тем, как развивается игра. Поймав рикошет от Трямкина, француз на полной скорости развернулся и побежал до ворот. Тимур с неохотой привстал на ногах. Казанская лавка синхронно поднялась. Войнов попытался ему помешать, вытянув клюшку, но Стефана тяжело напугать. Он не глядя швырнул по воротам, и следом отпихнул от себя Вячеслава. Билялов и шайбу упустил, и не успел пригнуться, когда Войнов рухнул на него следом. Да Коста гордо вскинул клюшку, и, улыбнувшись казанской лавке, вскрикнул по-русски: — Извините! Мне нравится вам забивать! — Блять! — Заорал Радулов, и пихнул рядом сидящего Кагарлицкого, который искренне пожалел, что уселся рядом с ним, — Уебаны! Ненавижу вас! Начали мне исполнять, сука! Уебаны, блять! — Радулов встал с лавки, и грозно пошел мимо. — Меняйте, нахуй, этого уебана! Его, сука, что, Автомобилист купил, блять! Вот как можно, блять, стеной стоять со всеми, а от этих долбоебов пропускать! — Как бы нам сейчас Ахтямов пригодился. — Задумчиво сказал Яшкин, остановив взгляд на Каштанове и Романцеве, что плясали, пока шла коммерческая пауза, явно веселясь вместе с казанским звеном, что приплясывало стоя на другом краю правого круга вбрасывания, — Артурка хорошо научился от них шайбы отражать. — А все, нет его с нами. — Кагарлицкий тяжело вздохнул, — Да, Жаба бы нас сейчас спасла. — Вон он сидит, угарает, чертила. — Дима указал на балкончик, — Ему, наверное, сейчас больше всех весело и радостно. Не у него же статистика херится. — Мы не будем менять вратаря, Саша, а ну сядь. — Приказал Билялетдинов. — Да, нахуй, блять! — Радулов указал рукой на лед, — И че, долго эти приколы будут нам исполнять?! Я понимаю, что, блять, только первый период идет! Ну мы не можем этим уебанам дома опять просрать! Ну мы только вылезать начали! Меняйте его, блять! — А ты уверен, что я справлюсь? — С улыбкой спросил Амир, держа в руках шлем. — А то, вот, я всю игру с ними в тот раз простоял… Счет напомнить? — У-у-у, блять, ты же у нас теперь второй… — затянул Радулов, и с размаху ударил клюшкой по борту. — Сука! Козлоебы! Пиздоблядские уебища! — все сидящие громко расхохотались, — Он уставился на Яшкина, — Мелочь твоя тут?! — Моей мелочи нет в заявке. — С улыбкой сказал Яшкин, отвернувшись от него, — Он же нам не нужен. Мы же своими силами справляемся. Пожалуйста, капитан, наслаждайся тем, что дали.       Пока все четвертое звено разыгрывало шайбу, Радулов беспокойно сидел на лавке, недовольно матерясь. Кателевский с Лукояновым и Свечниковым сделали несколько безуспешных бросков по воротам Галкина. Когда пришло время меняться, Радулов уперся руками в борт, и, рыча, сказал, перекинув одну ногу: — Сука. Если мы этим уебанам сегодня проиграем, я вас всех отпизжу сегодня. Всем клюшки об хребты переломаю! Уебаны безрукие!       Едва дождавшись, когда Свечников перескочит бортик, Радулов свалился на лед, и быстро понесся в самый эпицентр событий. Яшкин замер, в ужасе смотря на то, как Саша, распихав габаритных нападающих, приказывает всем не сменившимся меняться, а сам, бросился с Лукояновым вперед. Артем, заметив, что первое звено Волка выскочило на лед, вскрикнул Саше, что пора ускоряться. Радулов ударил по шайбе прямо с синей линии, и Галкин едва успел подставить клюшку, в последний момент отбив ее в сторону. Широков отбил ее Мэйсеку, который уже попытался дернуться к чужим воротам, но Лукоянов его не пустил. Пришлось отдавать назад. Артём быстро побежал на пересменку, пока Радулов с Широковым начали бодаться прямо на синей линии. Широков сдался, кинув шайбу Кертису, а сам быстро поехал к чужим воротам вместе с Бруксом, бросив Волка одного с защитниками. Кертис замер, тяжело дыша, с шайбой на клюшке, смотря на Радулова. — Давай, уебок! — Вскрикнул Радулов, перегородив собой весь центральный круг, выставив клюшку в сторону, — Выебнись передо мной! Удиви меня!       Кертис кратко посмотрел на Блэкера, что побежал к остальным, и через щелчок отправил шайбу в воздух. Она перелетела через добрую половину поля. Волк тут же развел руками, искренне улыбнувшись Саше. Пока у чужих ворот шла возня, Радулов беспокойно бродил по чужой синей линии, не давая Волку уйти со своей зоны. И ему это помогло. Билялов отразил бросок, и выскочивший с пересменки Шипачев швырнул ему шайбу. Радулов тут же бросил шайбу по воротам. Кертис вытянул ногу, и шайба с глухим звуком отскочила от защиты. Волк, устав бродить по своей зоне, рискнул бежать вместе с шайбой до чужой зоны. Радулов побежал догонять. Едва успев догнать его, он с силой отдернул центрального нападающего за воротник, и, дотянувшись своей клюшкой до шайбы, выбил ее до своих. Раздался свисток судьи. Кертис завозился, прекрасно понимая, что крепкая хватка уже не расцепится. Резко поставил коньки поперек, остановился напротив Галкина. Вратарь медленно поднял забрало шлема, зажав шайбу ловушкой ко льду. Волк сделал недовольное лицо, закатив глаза, отрицательно покачав головой. Дернулся, но Радулов продолжал крепко держать его за джерси. — Что я тебе сделал? — Устало спросил Волк. Радулов остановился прямо за ним, тихо рыча. Вторую руку с клюшкой перекинул вперед, не давая ему шага сделать. — Ты меня заебал уже. Просто так. — Саша, отстань от него. — Приказал лайнсмен, — Отпусти его.       Кертис снова недовольно дернул плечом. Форма с опаской скрипнула, угрожая порваться. Волк, кратко посмотрев на свою клюшку, резко сунул ее между ног, попав точно под лезвие, и отправил Радулова на лед. Едва хватка успела разжаться, как Кертис отскочил от него. Саша недовольно покачал головой, оставшись на одном колене. — Команда Ак Барс, номер сорок седьмой — две минуты, задержка соперника.       Радулов молча поднялся со льда, и поскользил уже было до лавки штрафников. Увидев, как Кертис поехал до чужой лавки, бросил клюшку, и, недолго думая, бросился бежать до него. Судьи бросились его догонять. Кертис остановился около главного судьи, решив поговорить с ним. Проблема была в том, что главный сидел на бортике казанской лавки. — Я прошу прощения, — Сказал Волк, осторожно остановившись перед чужой лавкой, и смотрел на главного арбитра, что с любопытством слушал его. — но поведение казанского капитана — одно сплошное неспортивное поведение. Успокойте его, пожалуйста…       Волк не успел договорить, как Радулов, схватив его за воротник, отдернул от своей лавки, и с разворота дал ему по лицу локтем. На казанской лавке раздалось громкое ликование, а вот на соседней возникло такое же по уровню громкости негодование. Волк рухнул на лед, поджав ноги, тихо завыл, закрыв перчатками лицо. Главный тут же оттолкнул Сашу. А вот и лайнсмены подоспели. — Не лезь к моей команде! — Сорвался на крик Радулов, уже было замахнувшись над тем, чтобы пнуть его, но, с лавки выскочил Лямкин и резко остановился перед Кертисом. — Отъебись от него. — Серьезным тоном сказал Никита, перегородив Кертиса, — Иначе я тебя сейчас на место поставлю. — Ебыря своего не защищай, уродец.       Кертис перевернулся на бок, и, приподнявшись на руках, поднял взгляд, смотря на Радулова, которого держали сразу двое судей, чтобы он больше ни на кого не кинулся. — Ты не имеешь никакого права цепляться за него. Он ничего еще не сделал, чтобы ты кидался так на него! — Парировал Лямкин, протянув руку назад, сняв перчатку. Кертис схватился за нее, и с трудом поднялся со льда. — Дай нам поиграть спокойно. Успокойся, блять!       Радулов дернулся, отпихнув от себя судей и поехал на лавку. С размаху швырнув на лавку штрафников свою клюшку, уселся на нее. Никита растерянно посмотрел на Волка, что с трудом переводил дыхание. Трямкин остановился рядом, тихо спросив: — Ваши ребята, что, ахуели, кидаться на него? — Я сам в шоке от того, что происходит. — Лямкин обнял Кертиса, когда его опасно качнуло, — Тихо, птичка, стой. У Радика крыша поехала от его ахуенной должности, Никита. Он ебанулся на старости лет. — Вы смотрите… — Трямкин кратко обернулся, увидев, как Широков начал ругаться с судьями, указав на Радулова, — у нашего Сереги нервы тоже ни к черту. — Давно среди наших команд драки не было. Забери маленького, а то его все обижают. Встань рядом.       Никита осторожно отпустил руки, дав Трямкину подхватить Кертиса. Пока они поехали на пересменку, Широков стоял и ругался с судьями. Сам же Радулов улегся на лавку, вытянув ноги, и положил руки под голову, растянувшись, словно на теплом пляже жарким летом. Лямкин же уселся обратно на лавку и растерянно спросил у Яшкина: — Мне почему кажется, что Волк сегодня не жилец? — Команда Ак Барс, номер сорок седьмой — две минуты, грубость. — Тут же озвучил главный судья, и быстро поехал на центральный круг вбрасывания.       Радулов лениво отмахнулся, недовольно что-то вскрикнув. Бригада меньшинства встала на защиту ворот. Яшкин же наклонился к Лямкину и тихо сказал ему на ухо: — Никита, Радулов приказал нашим защитникам убить его сегодня. И мы с тобой ничего сделать не сможем. Кажется, Радулов нас с тобой ревнует к нему. — Чтоб этот Радулов нахуй пошел. — Лямкин недовольно затянул перчатку, — Не ему решать как нам играть и с кем после игры ебаться! — Как Радулова рядом нет, так ты сразу геройствуешь. — Усмехнулся Кагарлицкий, — Сразу гордо нахуй его посылаешь.       Все тут же резко замолчали, услышав радостный вскрик от Лукоянова: — Пнем малыша!       Волку не дали даже секунды подумать. Адамчук пихнул его в бок. Ноги Кертиса подвели. Он попытался устоять, опасно качнувшись, и Артем с великой радостью со всей силы пихнул его в борт, и Кертис снова оказался на льду, рухнув прямо под коротким бортом за казанскими воротами. Широков тут же с размаху пихнул Лукоянова в ответ. Эберт, который замер прямо с шайбой около ворот Билялова, подождал, чтобы свистка от судей не было, воспользовался паузой, и ударил по воротам. Когда она оказалась за Тимуром, судья тут же громко свистнул. Лайнсмены побежали разнимать Широкова с Лукояновым, которые начали пихаться, высказывая друг другу оскорбления. — Не пинайте малыша! — Вскрикнул Зборовский, — Заведите себе такого же коротышку, и пинайте его сколько захотите!       Радулов уставился недовольно на счет. Три-ноль. Прекрасно начался период, ничего не скажешь. Увидев, как Лукоянов с Ширковым поскользили на лавки, пододвинулся. Недолго им играть пришлось. Они едва две минуты успели отстоять. Снова удаление. Сам вышел на лед, лениво волочась с клюшкой по льду. Притормозил, слушая о том, что опять возмущается Екатеринбургский капитан. — Команда Автомобилист, номер пятьдесят второй, команда Ак Барс, номер восемьдесят девятый — две минуты, грубость. — Слушай сюда, — недовольно сказал Широков, уставившись на главного судью, катясь на лавку, — вы же видите, что моего игрока сегодня убить пытаются! Какого черта вы это допускаете?! У нас хоккей или вышибалы? — Серега, да тебе кажется просто. — С улыбкой сказал лайнсмен, встав около второго главного. — Ах, мне кажется! — Вскрикнул Широков, — А ну давай мне сверху пять минут сразу! — Он жестом показал Трямкину и Голышеву, что являлись альтернативным капитанами, не встревать. Крепко сжал руки в перчатках, дыша, словно разъяренный бык. — С чего бы вдруг?! — Удивился судья. — Потому что мы не во дворе играем для таких решений! — Сорвался на крик Сергей. — Команда Автомобилист, номер пятьдесят второй — пять минут, неспортивное поведение. — Тут же сказал судья. — Иди нахуй, — отмахнулся шепотом Широков заскочил на лавку, и, высунувшись с нее, вскрикнул, — Если я его сегодня лишусь, я на вашу судейскую управу найду! Сами штраф мне платить будете, уроды!       Радулов с Юдиным гордо отбили пять. Яшкин недовольно покачал головой. Все уставились на табло. На лицах Казанских игроков было сомнение. Шипачев от стыда закрыл рукой лицо и тихо сказал: — Как вы мне все дороги… Скажите, мне, пожалуйста, что это последняя игра с ними. Я больше не хочу с ними играть. Это какой-то… позор. — Нет, там еще в конце января будет еще один матч. — Семенов усмехнулся, отпив воды, — А может Радулов так за Яшу мстит? Его же как раз Кертис ебнул об борт. А у нас все че-то стесняются с одного удара его в реанимацию отправить. Добрые все такие стали на своем седьмом месте, даже зубов укусить ни у кого нет.       Яшкин тут же взвыл, закрыв руками лицо. Какой он глупый. Разочарованно вздохнул. Сам натравил Радулова на Волка, а потом сам чему-то удивляется. Кто знал, что Саше не стоило ничего говорить? Последние минуты периода быстро утекали. Все, кто был отправлен на лавку позора, с гордыми лицами отсидели свой штраф. Адамчук, беспокойно осматриваясь, увидел, как Волк побежал с шайбой до ворот. С размаху применил на него силовой, и Кертис, перевалившись через борт, рухнул на казанскую лавку. — Да еб твою мать! Вы уже меня заебали с ним. — Отмахнулся от чужих коньков Шипачев, едва успев увернутся и скинул короткие ноги с себя, — Сука, бесите! — Очень не хочет Казань отказываться от такого прекрасного нападающего! — Усмехнулся комментатор, — Даже, уже когда время трансферов закончилось, они все еще толкают его к себе. Кирилл подсказывает тренерам, к кому стоит присмотреться в летний период.       Тем временем Адамчук отбил шайбу до своих, опасно пошатнулся от Мэйсека, ударившего его плечом в плечо следом. Никита с Димой опустили голову, уставившись на лежащего на полу у них в ногах Кертиса. Волк растерянно смотрел в потолок, развалившись перед ними, аккуратно прислонив клюшку к борту. Раздался судейский свисток. Все склонились с любопытством, смотря на то, как Волк аккуратно поднимает ноги. Никита тут же вытянул руку, и поправил задравшуюся белую ткань, что оголила черные синяки. Трямкин с Голышевым быстро подбежали к Казанской лавке. Яшкин отобрал короткую клюшку и кинул ее Анатолию. Лямкин, аккуратно переступив Кертиса, обнял его и с легкостью поднял с пола. Волк взвыл, потреся рукой. — Тихо, не скули. — Усмехнулся Никита, аккуратно поставив его на ноги. — Сам перескочишь? — Волк попытался перелезть через борт. — Ай, еб твою мать, расти надо было, шкет. Коротышка-дружочек. Все тебе помогать надо. — Лямкин обнял его, подхватив под руки, и, слегка выгнулся. Кертису только и осталось поднять ноги. Лямкин аккуратно свесился с борта, — Лети, птичка.       Кертис опустил ноги, и встал на лед, с благодарностью кивнул ему. Трямкин едва успел схватить его, когда он едва не упал. Все громко засмеялись, увидев, как Широков с Радуловым начали перекрикиваться через судейскую, периодически указывая руками на происходящее. Первый период закончился без забитых шайб. Все молча пошли до раздевалок. Яшкин с Лямкиным задержались на лавке, и, с улыбками переглянувшись, посмотрели на Кертиса, что давал интервью, приятно улыбаясь. — Хорош, чертяка. Его роняют, а он, сука, как неваляшка, подскочил и дальше побежал. — Никита потащил Диму за руку в коридор до раздевалки, — Пошли уже. После игры с ними поговорим, а то Саша опять пиздячек даст.       Они, сами потолкавшись около хранилища клюшек, хихикая еле шли вдвоем, словно перерыв был не семнадцать минут, а сорок. Уже было дошли до раздевалки, как Никита отдернул Диму за джерси, и указал вперед. Яшкин тут же повернул голову, увидев, что из прохода, который вел в сторону коридора гостей выглянула красная перчатка, поманившая его жестом. — Ловушка на дебила. — Тихо сказал Никита. — Тебя или меня ловят? — Если на дебила, тогда меня. — Парировал Яшкин, — Я пойду посмотрю.        Никита осторожно сделал несколько шагов следом за ним. Дима же преодолел весь коридор и с опаской заглянул в него. Крепкая рука тут же схватила его за джерси, и дернула на себя. Дима даже растеряться не успел, как Брукс, схватив его за волосы, начал жадно целовать, вжав в стенку. Никита сделал еще несколько шагов, сомкнув пальчики вместе. Но стояла тишина. Вот, уже явно другая перчатка высунулась. Он шумно шмыгнул носом, оглядевшись. Прищурился. Облизнул непроизвольно губы. Но все же рискнул пойти. Его поймали точно так же, только уже он успел схватить злодея сам. Рядом с Яшкиным Никита вжал Кертиса в стену. Тихо переглянувшись, парни усмехнулись, и продолжили заниматься своими делами. Яшкин наслаждался поцелуем с Бруксом, а вот Лямкину как всегда достался Волк. Спустя пару минут, они все же вернулись вдвоем на свой путь.       Они ввалились последние в раздевалку, и едва успели пригнуться от пролетевшей перчатки. Радулов был в ярости. Видимо это его перчатки пролетели. Его крепкая рука держала Тимура за джерси. Сам Саша как обычно возмущался: — Ты, сука, куплен ими, да?! Тоже, блять, тебе в Екатеринбург хочется?! Так пиздуй, блять, хули расселся. Этих уебанов с собой забери. — Успокойся. — Приказал Яшкин, встав в центре раздевалки и недовольно сложил руки на груди, — Ты сам виноват в том что происходит. Тимуру и так не легко. По нему уже столько раз ебнули, что он уже без сил.       Хватка Саши тут же разжалась. Он грубо пихнул Тимура на лавку и резко развернулся, шумно дыша. Крепко сжал руки в кулаки. Никита, стоящий за ним, растерялся, и, едва успев оглядеться, быстро побежал до своей лавки и забился в уголок. Дима же гордо стоял, ничуть его не страшась. Команда в раздевалке притихла, наблюдая за очередной склокой. Для новичков это было в новинку. Марченко с Князевым лишь растерянно переглянулись. Семенов с радостью пояснил им, что все нормально и тут можно ничего не бояться. Максимум, что будет, что они просто подерутся. Это ребят не впечатлило и не успокоило. — Ты че ща сказал?! — Саша грозно пошел до него, — Ты че, выблядок, еще и на меня решил всю вину скинуть?! — Ты зачем на Кертиса опять кидаешься? Он ничего еще не сделал. У него нет ни полезных передач, нет ни одной забитой шайбы, а зато уже будет несколько ушибов и в очередной раз порванная джерси. — Он с силой отпихнул его от себя, не дав схватить. Радулов пошатнулся, от чего сидящие позади него с опаской поджали ноги. Яшкин серьезным тоном спросил, опустив руки, — Ты нормальный, Радулов? Ты бы лучше кидался на тех, кто нам уже три шайбы уебенил. — Я этого Волка сегодня тут похороню. — Рыча ответил Радулов, — Вы меня все уже с ним заебали! — Я не дам тебе этого сделать. — Дима тут же улыбнулся, сложив руки за спиной и гордо выпрямив спину, — Давай, убей сначала меня, чтобы кинуться на него. — Ты почему его защищаешь так гордо? — Радулов схватил его за джерси, смотря в карие глаза, — Ты, сука, шлюха низкосортная, вместе с Лямой решил, что клиенты лучше сутенера? — Нет. — Дима был полон уверенности, — Просто ты ебанутый и кидаешься на всех как дворовая собака. Я сказал — отъебись от Волка. — А хуй там плавал. — Саша усмехнулся, — У нас еще много кто не отсидел за хулиганство. А вот твой волчонок один. Ух, лапки то ему отбили все, еле катается, герой дна, прихрамывает, но все равно и в бригаде большинства и в бригаде меньшинства… Да что ты прям, сыночка-корзиночка… Незаменимый! И че ты мне предложишь за эту пидорасню? — Ничего. Просто отъебись от него. — Яшкин пожал плечами, — Я не стану торговаться. Кертис все еще живой человек. Отъебись, Саня. Просто я не хочу чтобы тебя с колпаком позора выгнали с игры. Ты нам еще пригодишься.       Команда тут же начала перешептываться. Дима прислушался, нахмурившись. Как он и предполагал: мнения о том, за кого заступаться, снова разделились. Он уже сомневался, наступил ли новый год, или это продолжается кошмар из предыдущего. Радулов схватил его уже за волосы, заставив наклонится к себе, и прошептал на ухо: — Я тоже не буду торговаться. Но я буду тебя шантажировать. У нас впереди еще два периода. И я не хочу им проигрывать. Ты тащишь сюда свою мелочь, мы одеваем его в одежду Амира, и отправляем на лед. Мы с тобой дружно сделаем вид, что у нас Мифтахов на воротах будет играть. — Яшкин замер, растерявшись, — Иначе я твоему Волку переломаю хребет сегодня. Хочешь это увидеть? — Так нельзя делать. — Прошептал Дима, растерянно смотря в зеленые глаза, — И Амир на это не пойдет. — А я никого не спрашиваю. — Радулов изогнул губы в жутком оскале, явно попытавшись улыбнуться. Едва слышно прорычал, — Либо Артур встанет на ворота, либо твоего Волка сегодня ждет гробовая доска. Пойдет мне на подарок на Рождество. — Мне подумать надо… — Нет, думать я тебе не дам. — Радулов сжал пряди его волос, и Яшкин тихо прошипел, склонившись к нему, — Если ты мне сейчас откажешь… — Я согласен. — Дима зажмурился, — Не трогай Волка. Только отъебись от него. Но учти, что ребята могут отказать тебе подчиняться, и ты с этим ничего не сделаешь.       Радулов грубо отпихнул его от себя, и резко развернулся, уставившись на Тимура с Амиром. Оба вратаря притихли, растерянно смотря на него. Яшкин перевел потерянный взгляд на Лямкина. Команда шумно перешептывалась. Никита удивленно посмотрел на него в ответ. — Еще одна пропущенная шайба, я каждому сломаю челюсть. — Предупредил Радулов, и, схватив Яшкина за воротник, выгнал его с раздевалки, тут же вышел следом. Захлопнув дверь, кинул ему его айфон, — Звони давай ему, блять. — Я надеюсь, ты понимаешь, что тренера на это не пойдут. И Амир тем более. — Дима прижал телефон к уху, смотря Саше в глаза. — Никто никого не спрашивает. Ни они меня. Ни я их. Они сами сказали, что поставят Амира на ворота. А я слышал, что Артур хорошо натренировался на них. Вот и проверим, обучаемая он обезьяна или нет.       Дима, услышав, как Артур взял телефон, попросил его придти в раздевалку как можно скорее. Через пару минут, Артур, задыхаясь, побежал по коридору. Добежав, сзади обнял Яшкина, шумно дышал, и сказал, смотря на Сашу: — Что случилось?! — Ты идешь на ворота. — Приказал Радулов, стоя сложив руки на груди, перегородив собой выход на лед, — И ты идешь в одежде Мифтахова. — Я… — Артур опустил руки и уставился на Диму, встав рядышком, — Дима, а…? — Он решил шантажировать меня. Иначе он убьет Кертиса сегодня. — Шепотом сказал Дима, опустив голову и смотря на Ахтямова, — Можешь отказаться. Ничего страшного не будет. Я что-нибудь придумаю. — Значит, ты хочешь, чтобы я пошел на ворота, сделав вид что я Амир, и ты тогда не тронешь Кертиса? — Артур тут же повернул голову на Радулова. Когда капитан кивнул, Ахтямов растерянно сказал, — Я не готов Кертисом жертвовать. Я не стану этого делать. — Он уставился на Сашу, и, нахмурившись, спросил, — Ты какого хуя с ним творить начал? Зачем это все надо? — Не твое дело, мелочь. — Он указал на дверь соседней раздевалки, — Пошел! — Радулов раскрыл дверь и вскинул, — Мифтахов, а ну ко мне, живо! И шапку позора забери свою, не успеешь обратно вернутся.       Амир вышел с раздевалки. Закрыл за собой дверь, остановившись около Радулова, уставился на Артура, что растерянно посмотрел на него. На лице Амира тут же появилось недовольное выражение лица. Дима молча приобнял Артура, прижавшись к нему. Мифтахов уже хотел было задать вопрос, но Саша пригрозил его ударить, и Амир тут же закрыл рот, не успев сказать ни звука. — Ну, че встали, пидармоты! Быстрее!       Он пихнул обоих мальчишек в спину, отправив в соседнюю раздевалку. Прихватив Яшкина за воротник, пошел за ними следом. Все четверо встали в раздевалке Ирбиса. Привычная полутьма и холод. Артур остался стоять, сложив руки за спиной, неловко переминаясь с ноги на ногу, и смотрел на Амира, которому явно происходящее не пришлось по душе. Мифтахов уселся на ближайшую лавку, потрепав волосы. Радулов прижался спиной к двери, и, уставившись на Амира, приказал: — Раздевайся. Отдавай форму мелкому. — С чего это вдруг? — Удивился Мифтахов, отложив шлем. — Я не собираюсь… — Не спорь с ним. — Устало сказал Дима, встав рядом с Сашей, — Пожалуйста, Амир, давай мы не будем сраться… — Он мне всю статистику испортит. Еще чего?! — Было бы че портить. Не слышал че я сказал?! Ща повторю. Будет не понятно — на третий раз вломлю. Никогда со сломанной челюстью не ходил? — Радулов зарычал, — Быстрее, сука! Перерыв не бесконечный! — Ты хоть понимаешь, что если хоть кто-то из чужаков об этом узнает, это будет скандал?! — Удивился Мифтахов, — Ты в курсе, что мы не в шлемах сварщиков играем, и все равно лицо-то, блять, видно. — Радулов сжал руки в кулаки, — Сань, это глупая идея. — Я че, сказал, что со мной сейчас можно спорить? — Удивился Радулов. С размаху дал ему кулаком по лицу, — Делай что я сказал!       Амир взвыл, склонившись к полу. Ахтямов загородил его собой, и сказал: — Выгонят тогда и его и меня. Я не готов вообще сегодня к игре! — Он топнул ногой, — Не смей с нами так поступать. Амир прекрасно сам выстоит. Я отказываюсь.       Яшкин не успел удержать Радулова. Саша схватил Артура за волосы, и, изогнув его, с силой дернул, заставив мальчишку упасть на колени. Склонившись к нему, сжав руку, зарычал, смотря в глаза: — Мне поебать что с вами сделают. Я не собираюсь им больше проигрывать. И мне плевать что будет с тобой, если хоть кто-то узнает об этом… — А я тебе скажу, если ты не в курсе: это будет огромный штраф и нас погонят вдвоем взашей с Континенталки, — Растерянно сказал Амир, вытерев кровь с губы, со злобой уставившись на Яшкина, — Сука, что ж Казани везет на долбоебов в качестве начальников. Пидорасы. — Он уставился на Артура, — Ты рискнешь? — А че, нам выбор дадут? — Искренне удивился Артур, вцепившись руками в крепкую руку Радулова, — Блять, да больно! Пусти! Ты как себе это представляешь?! — У них манера играть разная. — Растерянно сказал Яшкин. — Нельзя подвергать их такой опасности. — Хватит. Со. Мной. Спорить! — Вскрикнул Радулов. — Завалили ебла, выблядки безрукие! Заткнулись и подчиняетесь.       Он резко отпустил руку и ударил уже Ахтямова. Мальчишка сжался в комок, с опаской зажмурившись. Амир, побоявшись, что в очередной раз прилетит, все же послушно стянул с себя всю форму, и уселся на лавку. Артур молча стянул с себя свою одежду. Положив ее аккуратными стопками, провозившись недолго, переоделся в чужую форму. Недовольно покачал бедрами и тихо сказал, опустив голову, посмотрев на коньки: — Коньки большие. Я уебусь где-нибудь. — Он приподнял ногу и покачал ей. Дима нахмурился. Конек и правда елозил по ноге болтаясь туда-сюда. — Ты не бегаешь никуда. Так доскользишь и ладно. — Радулов уставился на Амира, сжав руки в кулаки, — Заткнулся и молчишь в тряпочку. Игра начнется, ждешь десять минут, монатки собираешь и уебываешь. Чтобы я тебя сегодня больше не видел. Если все пройдет хорошо и мы их выиграем — тебя оставят на воротах на следующую игру. Уж с Барысом-то ты точно справишься. — Он повернул голову на Артура, что растерянно уставился на шлем, — Надевай свой колпак позора. Дай посмотреть. — Артур хмыкнул, но все же надел шлем. Опустив забрало, повернул голову. — Нормально. Пойдешь. Никто все равно на вас не смотрит. — Он кивнул, и посмотрел на Диму, что стоял расстроенный рядом, — Тебе, я надеюсь, инструкций давать не надо. — Яшкин отрицательно покачал головой, смотря с грустью на Амира. Это было как минимум грубо. — Ну, че, сука, Амир, блять, Мифтахов, — Радулов раскрыл дверь, — на выход!       Артур шумно вздохнул, и все же пошел вон с раздевалки. Дима успел его придержать на несколько секунд, и тихо сказал на ухо: — Ты можешь не стараться сильно. Не твоя же фамилия сзади написана. — Я Амира подводить не буду. — Он кивнул, поправив шлем, смотря ему в глаза, — Просто не давай Волку бить по мне. А то я проебу. И не разговаривай со мной. Секрет же.       Дима пропустил его вперед. Артур прихватил и клюшку Амира, потопал мимо команды молча. Все столпились в коридоре, шумно обсуждая происходящее. Яшкин с виноватым видом посмотрел на Мифтахова, что сидел сгорбившись в одних трусах. Радулов же, гордясь собой, улыбнулся. — Учится надо было на воротах стоять, и не пришлось бы идти на такие крайние меры. — Усмехнулся Радулов. — Понаберут, блять, бездарей. Меняем, блять, шило на мыло.       Радулов ушел следом, громко хлопнув дверью. Дима тяжело вздохнул. Надо было что-то ему сказать. Это был самый грубый жест, который только можно сделать с вратарем. Опустил голову, тихо сказал: — Амир, прости, что так пришлось поступить. — Растерялся Дима, — Но прошлая игра с ними не пошла тебе на пользу… — Отъебись, Яшкин, пока я не начал драться с тобой. Уж от тебя я вообще ни разу хорошего слова не услышал. Пидорас, блять. Только ебаться и умеешь. — Он вытер рукой текущую кровь с разбитой губы, сидя не поднимая головы, — Дебилы, блять. Все, блять, к власти рветесь. Ничего в вас человеческого не осталось. Яшкин, иди нахуй со своими словами.       Дима лишь пожал плечами, и пошел за Радуловым следом. Пока не было капитана, ребята похвалили Тимура за работу. Но Билялову это уже не поможет. Тимур устало прижался плечом к стене. — Так, уебаны, сука! Тяпками своими перебираем быстрее! Все что было раньше сказано — отбой по команде. — Радулов грубо пихнул Адамчука, — Не кидаемся пока ни на кого. Амир, ты на ворота пойдешь, долбоеб блять. Потому что другой долбоеб тоже не лучше.       Тимур недовольно покачал головой, стоя первый передо льдом, сжав в руках шлем. Дима встал следом за вратарями. Зажмурился, закинув голову. Услышав, как вратари побежали по льду, тут же без раздумий бросился следом за ними. Прокатившись, по льду, заскочил на лавку. Его звено может, наконец, посидеть. Тимур поехал на ворота, отмахнувшись от Радулова. Третье звено расставилось вместе со звеном Волка. Раздается свисток. Оба центральных нападающих склоняют головы ко льду, схватив крепко клюшки. Шайба не успевает коснуться льда, как Кертис выигрывает вбрасывание у Семенова, и отправляет пас на Широкова. Капитан тут же бросается в бегство до чужих ворот. На него кидаются оба защитника в зеленом. Сергей передает пас на Мэйсека, и тот, с размаху поражает ворота Казани. Шайба предательски подскочила под щитком Билялова, который просто не успел переместится вовремя в нужную позицию. — Ахуеть! — Вскрикнул Брукс, крепко обнимая Широкова и Волка, что побежали его поздравлять, — Ахуеть, я две заебенил! Я в ахуе с себя сегодня! Я не проклят!       Яшкин с Лямкиным тихо издали смешки, незаметно отбив друг другу пять. Дима стеснительно закрыл рукой лицо, посмотрев на Брукса, что счастливо хохотал, не веря происходящему. Но вот вся радость у обоих парней резко испарилась, когда они увидели, как капитан поднялся с лавки. Радулов тут же развернулся, уставившись недовольно на главного тренера, и зарычал: — Либо меняйте этого уебка, либо я сегодня больше не играю!       Билялетдинов тяжело вздохнул, явно сомневаясь. Никто явно не ожидал, что третье звено в первые же тридцать секунд второго периода пропустит чужаков вперед, обеспечив им уже четвертую шайбу. Жестом показал Тимуру меняться. Указал Артуру в форме Амира на лед, и сказал: — Амир, ты на ворота. Может хоть в этот раз справишься.       Билялов обреченно рухнул на место запасного, и закинул голову. Команда же шумно похлопала Мифтахову, что побрел мимо них, ко всем спиной, и, поволочив свою клюшку, поскользил до дальних ворот. Вдруг около красной линии едва не упал. С трудом поймав равновесие, поехал уже осторожнее. Лямкин растерянно посмотрел сначала на Тимура, и, проводив взглядом Амира, уставился уже на Яшкина, что сидел рядом с видом, словно они проиграли в войне. Радулов, сидящий следом, лишь с улыбкой наматывал новую изоленту. — Ща покажем, блять, уебанам, сука. — Он вскрикнул, — Пиздуйте в свой Екатеринбург, уебаны! — Дима, все хорошо? — Лямкин положил руку на его ногу. Яшкин отрешенно покачал головой, смотря на Артура на воротах, что проехался из стороны в сторону, разминаясь. — Дима… Ты меня пугаешь. Ты чего так резко расстроился? — У команды Ак Барс замена вратаря. Ворота защищает Амир Мифтахов, номер тридцать пятый.