Два медведя в одной берлоге

      Квартира Дмитрия Яшкина в очередной раз принимает гостей. В этот раз чуть более редких, чем обычно — из другой команды. На пороге его жилища нарисовались, приглашенные в гости на горячую еду, Брукс Мэйсек и Кертис Волк. — Привет, как жизнь молодая? — Задал он вопрос по-английски. До конца вечера про русский можно забыть, чему он был даже рад.       Он с радостью обнялся сначала с Мэйсеком, что зашел первый, и, согнувшись, обнялся уже с Кертисом, что пришел следом. Парни на лицо были очень уставшие. Дима заинтересованно осмотрел шкета, у которого на лице виднелись относительно свежие следы, словно от острых ногтей и синяк на скуле. Надо будет доебаться до него, кто его таким красавцем сделал… — Сокращается. — Брукс стянул с себя кроссовки, — Мы только с тренировки. Нас всех просто выебали сегодня, так что мы сегодня не буйные. Но очень голодные. — Отвечай за себя. — Парировал Волк, скинув свои высокие кроссовки и уставился на Диму, рассматривая его, — А чего ты домой нас притянул? — Потому что я готов вас накормить, и, если что, спать уложить. — Он усмехнулся, — Хватит деньги по ресторанам тратить. Мне вчерашнего вечера хватило, который оставил большую дыру в бюджете.       Кертис достал с портфеля бутылку вина, и протянул ее Диме. Он же удивился этому, и сказал: — Ты у нас тоже португальское сухое любишь? Я таких, наверное, половину от всего произведенного выпил. — Вторую половину выпил я. — Согласился Кертис, и пошел за ним на кухню, — Я чувствую что-то очень вкусное. Отлично, наконец-то у нас будет что-то на вкус отличающееся от ваты.       Они расселись за столом и принялись ужинать. Дима с радостью принимал комплименты по еде, сам наедаясь не без удовольствия — уже забыл когда последний раз нормально ел. Подперев рукой голову, наблюдал за сидящими напротив. — Кертис, скажи мне, у вас что, тренер реально вам скандал закатил?       Они вдруг вдвоем громко рассмеялись. Волк закрыл стыдливо руками лицо, и сказал, пихнув плечом Брукса, что заливался хохотом: — Да заткнись ты, твою мать. Да вообще ничего не предвещало беды. Все прекрасно, вещички собрали да свалили. Ага, а я в самолете все время стоя летел, блять. Вот Заварухин и доебался до меня. Сказал, что до него слухи дошли, что мы специально вышли на овертайм. Этим двоим нихуя не было, я чуть по морде еще следом не отхватил. — Он опустил руки и уставился на Диму, что налил по бокалам охлажденное вино. — Они так и не были про вас двоих в курсе, зато мало того, что я от вашего Никиты дважды отхватил, потом от своего Никиты отхватил, так еще и Николай Николаевич добавил. Мне игра от вас принесла больше вреда, чем пользы.       Дима расхохотался, и повернул голову до Брукса, заинтересованно уже доебавшись до него: — А тебе что, нихуя не было? — Неа. Нам со Стефаном нихуя не было. Нас Трямкин закрыл собой. Пободался с Заварухиным, с легкостью его переспорил, и нам нихуя не было. Кертису, да, от всех досталось. — А чего за прикол с тем, что мы должны были вам штраф заплатить? — О, ну тут же типа, как нам юристы сказали, что мы вот… не наедине сидели пили. И вот все кто видел, были мягко говоря в шоке от происходящего. — Брукс взял бокал и сделал несколько глотков, снова продолжив есть с большим удовольствием, — Ну вот, и если бы это где-то появилось вне наших кулуаров, то мы могли бы выставить себя жертвами, что вы решили нам отомстить, — он проглотил еду, и закинул очередной кусок в рот, — это был вроде как наш запасной план, чтобы себя не запачкать. — А то, что вы нас запачкали бы, это ничего? — Дима рассмеялся, — Вот вы пидоры, конечно. А мы только с Радуловым переругались, и тут, сука, он опять в моем доме появляется. Наш Юрий Иванович, думал, убьет нас тут, чтобы штрафы платить не пришлось. Мы тут сидели, ржали с ним до того, что у меня мышцы на животе заболели.       Он подпер голову рукой, расквитавшись с обедом, и смотрел с любопытством за парнями сидящими перед ним. Поднял взгляд выше, и улыбнулся Артуру, что заинтересованно выглянул у себя из комнаты. Артур жестом спросил, может ли пройти, и Дима кивнул. Брукс с Кертисом тут же повернулись, но там уже никого не было. — У тебя, после стольких падений об лед без каски, уже без мозгов осталась твоя красивая головушка? — Поинтересовался Кертис, — Уже всякое мерещится? — О нет, у меня в доме просто убийство было, тут периодически ходит призрак убиенного. — Он смотрел на Кертиса. — Ну здорово. — Кертис закинул голову, вытянув ноги, задумчиво смотря в потолок, — А с чего у тебя дыра в бюджете? — Ну мы вшестером пошли пить вчера в бар. Поплясали, подрались, выпили очень дохуя, еще и нажрались. Короче… Я впервые в жизни оставил больше семидесяти тысяч за вечер где-то. Даже не хочу знать сколько там получилось. В любом случае меньше ста, потому что на карте столько не было денег. — Он перевел взгляд на Мэйсека, что налил себе очередной полный бокал. — Вы слышали последние новости про меня? — Слышали. — Волк заинтересованно уставился на него, — Капитан. — Ты нам ничего нового не скажешь. — Мэйсек с радостью отбил бокалы парней и сделал несколько глотков. — Теперь я понял, почему оно вам нравится. Вкусненькое. — Почему не скажу? — Удивился Яшкин. — Потому что мы еще от Трямкина узнали об этом утром после попойки. — Кертис рассмеялся выхлебав быстро свое вино. — Радулов признался в этом Никите. Это был секрет. Мы тебя не стали радовать раньше времени, так что все были в курсе, что против СКА ты выйдешь в одиночку с капитанской нашивкой. И мы всей командой смотрели за бойней открыв рты. — Яшкин стыдливо закрыл лицо рукой, пока Кертис расхохотался, продолжив, — И не мы одни! Мы потом дома встретились со СКА после вас. Никишин нам сказал про то, что ты еще и с Ротенбергом уехал после игры. Так она была честная или как всегда в духе Петербурга? — Вы заебете меня. Меня из-за этой хуйни чуть не выгнали. — Но бойня у вас получилась классная. — Брукс кратко переглянулся с Волком, когда Дима поднялся, и собрал грязные тарелки, отправил их в посудомойку, — Мы были в шоке, что вы разъебали их с таким счетом. А потом они приехали к нам, и мы им добавили с таким же счетом. Да Коста, вот, со Спунером из Авангарда хорошо дружит. Им еще и Авангард же в Омске вломил. От нас, от всех, прям, конкретно так. Широков еще сказал, что им Череповец и Китай следом дали по морде. Улетели они в свой Петербург с выездного турне с пятью поражениями из пяти.       Они прислушались, услышав быстрые торопливые шлепанья ног. Снова обернулись в коридор, уставившись на него. Но… снова никого. Волк задумчиво поднялся и выглянул, с опаской высунувшись. Никого. Совсем никого. Кертис уселся обратно, и, наклонившись к Мэйсеку, что-то ему прошептал на ухо. Дима вылил себе остатки вина в бокал, и спросил: — Десерт будете? — Они тут же синхронно кивнули. Дима достал пирог, и, отрезав каждому по кусочку, растянулся на стуле, вытянув длинные босые ноги, уставился на сидящего напротив Кертиса. — Слушайте, у вас наверняка план уехать отсюда завтра с победой? — У нас идет череда побед. — Кертис кивнул, разбалтывая в своем бокале вино, — Мы догнали Металлург. Хочешь предложить нам чтобы мы вам уступили? — Нет, не хочу. Это все равно бесполезно. Просто у меня будет к вам просьба двоим… — Он смотрел в красивые глаза Кертиса. Сжав похолодевшие и побледневшие руки, перешел на шепот, — Вы в курсе про Матч Звезд? — Они оба синхронно кивнули, и наклонились поближе к нему, — Я хочу чтобы вы вывели меня из игры. Нанесите мне завтра травму. Уебите мне хорошенько. — Для чего? — Удивился Брукс, — Мы же если ебнем, то ты точно надолго отъедешь. — Я не поеду в Петербург. Радулов отказался мне помогать. А один я не справлюсь. У меня весь прошлый сезон под откос полетел. Даже трех дней там мне будет перебор. — Ну… — Кертис кратко глянул на Мэйсека, — Ты серьезно? Это же вроде как очень престижно. Это будет глупо из-за какого-то своего исторического провала в том году лишать себя этой хуйни. Да и тебя же, вроде как, люди выбрали. Представляешь сколько народа расстроится? — Я уже участвовал в таком — нехуй там делать. И для зрителей не интересно, и нам тем более. Мне не понравилось там. Ротенберг в любом случае поймает меня на своей поганой арене, а деться я от него уже никуда не смогу. У меня слишком длинная и грустная история про это все, так что не буду даже озвучивать ее. — Ну сделай ее короткой и веселой. — Брукс нахмурился, — Нет в этом Ротенберге ничего такого. Особенно пока ты в Казани. Чего он тебе сделает? Как тут любят говорить — что ты мне сделаешь, я в другом городе? Да и все еще лучший снайпер команды. Ты же капитан теперь. Команда с тобой начала залезать обратно повыше в таблицу. Если ты сейчас сляжешь с травмой и надолго, то себе статистику испортишь и ребят подведешь. Они итак без своих лучших вроде Радулова и Шипачева остались. Ты свалишься следом и последнее, что работало — рассыплется. Нахуя тебе их подводить? — Радулов с Шипачевым будут завтра на игре. Я их специально выпросил. Я ничего не потеряю. Похуй. Я не хочу ехать в Петербург. Если вы мне откажете, я просто пойду потом драться с кем-нибудь насмерть, и получу дисквалификацию. А вы получите минус в штате. У меня времени в притык осталось, я готов на крайние меры. — Я-я-я бы занялся этим. — Мэйсек мягко провел рукой по столу, собрав крошки, и закинул их в рот, — Но зная, что Радулов будет на льду, я не рискну тебя ломать. Я ж потом от него отхвачу. Даже не упрашивай, я боюсь Радулова, даже не смотря на то, что пока ты в команде, он не выглядит сильно опасным. — Я тебе ебну. Нехуй того Радулова пугаться. — Кивнул Кертис, — Лучше получить дисквалификацию до конца матча, чем все полтора часа бегать от Лямкина, который махает своей длинной палкой, которая длиннее меня, и пытается меня убить. — Спасибо. — Улыбнулся Дима, — Должен буду. — У вас на воротах снова Ахтямов будет? — Поинтересовался Мэйсек, — Нам завтра к поражению готовится? — Нет, завтра будет Мифтахов на воротах. Так что мы будем готовы к поражению. У него будет первая игра с первых чисел сентября. Он гарантированно проебет вообще все, что в ворота будет лететь. Забейте, завтра очень легко будет. — Он улыбнулся, — Кертис, тебе уже выдали твою джерси? — О, да, я вчера мерил ее. Она очень классная. Только рукав длинный. — Кертис рассмеялся. Похлопав по карманам штанов, достал свой айфон. Дима засмотрелся на ярко-красный чехол. Аккуратно пальчиком наклонил телефон, и улыбнулся, увидев, как золотым маркером на чехле были выведены цифры «14». Тут же положил свой айфон экраном вниз. На его синем чехле маркером выведено «23» серебром. Кертис кратко положил рядышком свой. Мэйсек вдруг громко рассмеялся. Волк улыбнулся, — Я у тебя углядел. Тоже так же захотел. Но я же золото, а не какое-то там серебро. — Все же взяв айфон в руку, быстро начал что-то искать и показал фотографию Диме, — Наша пресс-служба стояла минут двадцать ржала над этим.       Дима уставился на фотографию-анонс, которая уже завтра с утра появится во всех новостях. На ней Кертис стоял вытянув руку с очень длинной клюшкой, ровно такой же, с которой бегает Лямкин. У него один рукав был темно-зеленого цвета со светло-зеленым и красным акцентами, и с девяносто шестым номером на плече, к тому же и явно длиннее, чем должно быть. Это тот самый рукав, который достался ему после драки с Лямкиным. Он громко рассмеялся, и, достав свой телефон, показал им фотку, которую прислал ему Никита. У него уже рукав был сильно короче, раскрашен в бело-красный цвет и с четырнадцатым номером. В руке — клюшка, той же марки, с которой играл Кертис, едва доходила до пояса. Пару минут стоял громкий хохот. — Слушай, а чего за Мифтахов? — Задумался Брукс, аккуратно стянув еще кусочек лимонного пирога, — Это который… Который… Я не могу вспомнить что за парень. — Ну приехали. Даже я помню что это за черт, еще со СКА. Вы-то с Казанью четыре раза встречались. Темненький такой. Молодой. — У вас все вратари темненькие и относительно молодые. Отличный, блять, показатель. — Он уставился в экран, который показал ему Кертис и вдруг громко рассмеялся, — А, все, понял. Дошло. Слушай, так ты серьезно уверен, что нам завтра легко будет? — Сто процентов. — Дима улыбнулся, — Около ворот. Считайте что на воротах будет просто лежать камень, который скорее всего никакой пользы не будет приносить, как и вреда, и просто будет таким относительно спокойным препятствием. Но до ворот еще вам надо будет постараться добраться. Потому что я не хочу уступить свою первую игру вам на своем капитанском посту. Мы вас и так победить с двадцать первого года не можем. Будет стыдно опять из дома со вторым поражением подряд уходить. Оставьте поражения для Радулова. — Так, значит план такой. — Брукс пихнул Кертиса, когда тот довольный облизнул пальцы от пирога, — Да хватит жрать. Слушай сюда. Мы пойдем с поражением первые два периода. Ты ебнешь этому упырю, свалишь его, только желательно не насмерть. А потом на место капитана встанет Радулов и мы его разъебем. — Отличный план. — Кертис доел все, включая крошки от пирога, и задумчиво уставился на пирог, явно хотя себе еще кусочек, — Только вот если они нам напихают больше двух, мы уже хуй отыграемся в третьем периоде. Или можно разойтись с ответочкой. Они нам ебнут, мы им в ответ. Так-то, может по периодам и будем проигрывать, просто если они начнут, а мы побежим в отстающих, тогда две наебенить за третий период как раз успеем. Надо уйти на третий со счетом, чтобы надо было две отыгрывать. Только, желательно, не семь-шесть, а то Заварухин опять подумает что я отдался Яшкину, и потом звание шлюхи появится у меня. Хочу оставить ее Диме. Оно больше ему пойдет. — Ну и правда что… — Брукс подпер голову рукой, решив покачаться на стуле, — Только вот Яшкин хотя бы за победу отдается, а ты просто так… Кертис, из тебя бы классная шлюха получилась. Вам с Димой надо в паре работать. — Вы бы хоть меня постеснялись, заговорщики хреновы. — Рассмеялся Дима. — Та чего тебя стесняться, — Кертис махнул рукой, — мы тебя уже всякого видели. Ты не интересный. — Кстати, а та джерси, которая у тебя со СКА осталась, ты ее себе сохранил?       Дима кивнул и пошел вон с кухни. Кертис с Мэйсеком заинтересованно пошли за ним. Все трое встали у стены с наградами, где висело уже две джерси. Обе капитанские. Разница только в цветах. Брукс тут же снял синюю, и напялив на себя, побежал до коридора с зеркалом. — Он давно мечтал примерить другую форму. — Рассмеялся Кертис, оперевшись о бок Димы. — Нахуя она тебе? — Просто так, на память. Как напоминание, от чего я отказался. — Он опустил голову, — Слышишь, шкет, ты бы мне так на больной бок не опирался. А то я тебя за шкирку, и подниму над полом… Повешу на крючок на двери, так там и помрешь. — Ты меня не напугаешь, стремянка. — Кертис поднял голову, смотря на него с улыбкой, — Меня Трямкин уже на плечи сажал. Так что я бывал выше чем ты.       Резко дернувшись, Дима обнял его сзади, и поднял на руки. Кертис завозился, громко рассмеявшись. — Брукс! Помоги мне! — Волк громко расхохотался, почувствовав как чужие руки его щекотят. — Блять! Брукс, твою мать! Я умру сейчас! — Так, вы меня к себе не приманите. Ебитесь вдвоем. Без меня сегодня. — Брукс продолжал красоваться в чужой джерси перед зеркалом. На нем никогда не было капитанской нашивки, так же как и формы другой команды КХЛ. С удивлением для себя он обнаружил, что ему идет синий такого странного оттенка. — Это не честно! — Кертис опять дернулся, и, устав возиться, просто повис на крепких руках, — Пусти меня! Я тебя сейчас укушу! — Не дотянешься. — Он дернулся, едва успев увернутся от острых зубов, метивших в шею, — Бля, спасибо что ты такой низкий. — Дима прижал его к себе. — А ты круглый.       Кертис повернул голову и укусил его за плечо. Руки резко разжались и он рухнул на пол. Тут же схватил вторую джерси, и уже на бегу принял решение стать капитаном Ак Барса. Дима проводил его взглядом, громко рассмеявшись. Волку его джерси была по колено. Он тут же спрятался за капитана СКА. На Мэйсеке его форма сидела идеально. Дима же громко хохотал, встав на коленях в гостинной. Вдруг все притихли, услышав разговор из-за стенки. Кертис перевел взгляд на Диму и осторожно поинтересовался: — Почему у тебя в доме карлики разговаривают? — Ну ты же тут пиздишь не затыкаясь.       Они вдруг громко рассмеялись. Кертис упер руки в бока, недовольно уставившись на Мэйсека, которого даже подкосило от шутки. Он прижался плечом к зеркалу, громко заливаясь озорным хохотом. — Ах ты еб твою мать! Пизда не только Яшкину завтра на игре. Вломлю тебе и даже две минуты не схлопочу, падла. — Волк закатал рукава джерси, и удивился, уставившись в свое отражение в зеркале. — Ого. Вот такого я не ожидал. — Да, я тоже охуел, что мне идет синий. — Брукс рассмеялся, — Кстати, Дима, хочешь красный примерить к себе? Да Косте, вот, больше красный понравился, чем зеленый. — Не, не, не, это плохо кончится. Я так, в качестве шутки, от Гусева примерил форму СКА летом. А потом весь сезон пытался ее снять так, чтобы она меня не убила.       Дима с трудом разогнулся, и подошел к ним в коридор. Встал у них за спиной. Кертис шмыгнул носом уставившись на зеркало, красуясь в зеленой форме Ак Барса, пока Брукс гордо стоял в форме СКА. Вдруг Мэйсек пошел до своего портфеля, валяющегося под курткой и вытащил джерси, тут же кинув ее Яшкину. — Одевай. Фотку хочу. Не только тебе сомнительную коллекцию собирать. — Только чур без компромата. — Яшкин пригладил волосы, и натянул на себя белую форму с красными акцентами и семнадцатым номером, — А че, вы мне домашнюю привезете? Хочу для своей сомнительной коллекции. Только, Кертис, не ты… Я, наверное, даже в твои шорты не влезу. — Зато мой член прекрасно тебе в рот помещается. — Он дал локтем в живот, и Дима взвыл, склонившись к нему. — О, ну пошли петухи драться за место в курятнике. — Брукс оттолкнул их друг от друга, — Так, мы не на игре. Потом драться будете…       Дима же рассмеялся, и, подняв руки, пропустил по себе подзатыльник. Только Кертис успел развернуться, как Дима обнял его, снова подняв над землей. Кертис вскрикнул, схватившись за него, и обхватил его ногами. Руками обнял за шею и наклонил голову, улыбнувшись Яшкину. — Может поменяешь зеленый на красный? — Спросил осторожно Кертис. — Не соблазняй меня. У меня Казань на два года. Ты-то в Екатеринбурге задержишься еще на сезон? — Скорее всего. Мне ждать тебя у нас в составе? — Все может быть. Меня чуть не уволили за скандал с вами и Ротенбергом. Чуть не пришлось бежать раньше срока.       Дима все же поставил бедолагу обратно на ноги, и, счастливо улыбаясь, вместе с Кертисом попозировал для фотографии. Долго стоял и уговаривал Брукса, что с ним ничего не будет, если он наденет на себя Казанскую форму. Мэйсек поддался, и, отправив Волка в Петербург, все же согласился натянуть на себя зеленую джерси с двадцать третьим номером. Приобняв Диму, сделал фотографию на память. После фотосессии в цветах с чужой формой, они вернулись обратно за стол. Время уже ушло за двенадцать ночи, но никого это не смущало. Они съели еще по кусочку пирога, уже запив его чаем. — До отеля пойдете или у меня уляжетесь? — Заинтересованно спросил Дима. — Во сколько вам идти завтра? — К десяти. Играем-то мы в семь. — Брукс кратко глянул на Кертиса. Дима даже поразился, что Мэйсек конкретно так пьян. Ни у него, ни у Кертиса явно не было опьянения даже близко. — Не хочу на такси ехать, потом еще двадцать минут бодаться с охранником, доказывая ему что я местный. К тому же вещи у нас с собой. — Тогда я вам на диване постелю. Там мягко. Оба поместитесь. Там даже Галимов с Лямкиным помещались, ты с этим коротышкой тем более влезешь.       Дима пошел в гостинную, и достал подушки с одеялом. Брукс улегся первый, и пинком под зад прогнал Кертиса на пол. Они долго возились за место у спинки. Яшкин же наблюдал с улыбкой за ними, прижавшись плечом к двери. Услышав знакомый звук, ушел на кухню и взял свой телефон. Оперся уже о столешницу, и взял трубку. — Чем занят? — Сонно спросил Саша. — Страдаю с Ахтямом хуйней наперегонки. — Улыбнулся Дима, с опаской выглянув в коридор и показал жестом парням молчать. Они продолжили воевать, только уже молча. — Чего хотел? — Спокойной ночи тебе пожелать. Сам как думаешь?! — Радулов усмехнулся, — Пустишь в гости? — О нет, нет, нет. — Дима растерялся, — Ни в коем случае! Спи с женой. — Жена спит. Дима, а ты чего какой-то не такой…? — Пошел нахуй, Радулов. — Яшкин закрыл рукой лицо, когда послышался громкий хохот Мэйсека и агрессивная ругань на английском. — Мне некогда.       Он завершил звонок и пошел до гостей. Когда Мэйсек в очередной раз пихнул Кертиса на пол, Дима успел поймать его, и, обняв сзади, сказал: — Вы меня не подставляйте! Сказал же быть тише.       Брукс с большим удовольствием растянулся на диване, закинув ноги на спинку, а руки положив под голову, сладко зевнув. Волк же устало потрепал взмокшие волосы и недовольно поболтал ногами. Руки Димы слишком крепко его держали. — Я не буду на полу спать. — Кертис попытался встать на ноги, но не дотягивался до пола. — Пусти меня, я в отель поеду. Может Трямкин на ковре постелит. — Никаких на ковре… — Яшкин уткнулся носом в шею Волка, принюхавшись к нему, и, улыбнувшись, посмотрел на Мэйсека, — Ща, я ему на подоконнике постелю. Как раз поместится. Все, спокойной ночи, Брукс.       Яшкин понес Кертиса до спальни, и, усадив его на кровать, закрыл дверцу шкафа. Волк залез тут же под одеяло, и тут же обнял подушку. Дима устало вздохнул, уйдя на кухню. Прихватил свой телефон, отклонив очередной вызов, и побрел обратно. Пока сходил в душ, пока переоделся, время ушло за час ночи. Дима закрыл дверь в спальню и лег в кровать. Укрылся одеялом, сладко зевнув. Повернувшись на бок, уставился на Волка, что явно делал вид, что спал. — Ты меня не наебешь, мелкий. — Он вытянул руку из-под одеяла, мягко потрепав его по каштановым волосам. — Когда притворяешься, что спишь, то лучше отворачивайся спиной. И дыши медленнее. — Что ты какой, даже не обмануть его. — Кертис перевернулся на бок, смотря на него, — Я все отойти не могу. — От чего? Лимонов слишком много было? — Нет, вот еда-то как раз меня только успокоила. Давно такой вкусноты не ел. От того, что со мной тут происходило две недели назад. Потом еще наслушался историй от Трямкина, который обо всем узнал от пьяного Радулова… Ты серьезно всегда такой был? Я твою жену видел. Как ты можешь такой красотке изменять? — Ты меня сейчас не застыдишь в ответ, не пытайся. Я еще с Питера к этому привык. А с женой… так ее с самого лета не видел в живую. Да и Радулов не дает мне варианта. Что, стыдно будет завтра с нами играть? Так надо было подгадывать все то, что происходило так, чтобы следующий матч попался дома. Так твои покрасневшие щеки будет оттенять ярко-красная форма.       Он задумчиво положил руку на его ногу, мягко проведя по ней. Кертис уставился на него и едва заметно улыбнулся. — Дай свой айфон. — Чего хочешь там увидеть? — Ничего такого. Ляг рядом, если интересно что я буду смотреть.       Дима дотянулся до своего телефона, и, разблокировав его по отпечатку пальца, вложил его в протянутые руки. Тут же положил голову на его плечо, с любопытством наблюдая за его действиями. Кертис хмыкнул, порывшись в контактах. Дотянулся до своего айфона, разблокировав его набором цифр. Яшкин задумчиво облизнул губы, мысленно запомнив комбинацию, и наблюдал за тем, как Волк сравнил парочку номеров. Переписал себе несколько контактов из СКА и Динамо. Тут же указал на контакт подписанный эмодзи Луны. — Это кто? — А тебе-то что? — Пути к отступлению ищу. — Волк повернул голову, смотря ему в глаза, — Дай угадаю… Радулов? — Нет, у него другая картинка. — Дима сделал несколько жестов, и указал на номер, подписанный эмодзи свиньи. Волк вдруг громко рассмеялся. — Дать подсказку? — Волк тут же кивнул, — У него я подписан эмодзи солнца. — Ну из тебя помощник такой… Не удивительно, что у тебя голов больше, чем ассистов. — Кертис хмыкнул, и быстро набрал в поиске номер. — Блять, даже так не ищется. Любовница какая? — Он посмотрел на историю звонков. Облизнул губы, и, вдруг, явно догадавшись, уставился на Яшкина, спросил, — Так стоп. У него? — Дима кивнул, обкусывая губы, — А, ну да, вот этот номерок мне точно пригодится. — Да сука, твою мать, шкет, я тебе сейчас этот айфон знаешь куда запихаю? — Он попытался его отобрать, — Харош у меня друзей воровать! Ты бы вот вообще к нему даже близко не подходил. Он не в твоей весовой категории. И он обожает быть сверху. Тебе от Лямкина мало досталось? — Завали ебало. — Кертис оскалил зубки, приготовившись его укусить. Долистал до следующих контактов, и усмехнулся. — Кто такой Домовой? — Он перевел взгляд на свой экран. У него такого номера не было. Задумался, и повернул голову на Диму, — Это кто-то из ваших? — Вы знакомы.       Кертис растерялся, и молча кивнул. Быстро переписал себе контакт Никиты, и, задумался над тем, как бы его назвать. Вдруг громко рассмеялся, и подписал его двумя цифрами. Дима сначала не понял что к чему, а потом его самого разобрало на смех. Яшкин взвыл, закрывшись руками и отвернулся от него, громко заливаясь смехом. — Ты на два сантиметра ошибся. В меньшую сторону. — Это он тебя не так рад видеть, как меня. — Волк сам заливался смехом, и, недолго думая, пнул хозяина кровати в спину, свалив его. — Пошел вон отсюда, проститутка.       Дима перевернулся и, встав на колени, уперся локтями в кровать, заинтересованно смотря на Кертиса, что отложил свой айфон, и начал хозяйничать в чужом. — О, нихуя, а я думал ты только с нами этими приколами занимаешься. А у тебя тут целая коллекция.       До Яшкина дошло, куда он полез, и он, запрыгнув на кровать, выхватил свой айфон из рук. Тут же выключив экран, зажал Волку рот, нависнув над ним. Но Кертис лишь давился смехом, смотря ему в глаза. — Так, ты об этом никому не говоришь, мелкий, а то я тебе язык вырву. — Никому не говорю. Дай посмотреть. — Нихуя, не дам. Там компромата на половину хоккеистов в Континенталке можно собрать. И там не только я. Нихуя, мелкий, так не пойдет.       Кертис же ему игриво улыбался, сам непроизвольно облизнув губы, и сказал: — Что хочешь за это? Сразу предупрежу, что я таким не занимаюсь, так что у меня в галерее смотреть не на что. Только на фотографии счетчиков, которые я все никак запомнить не могу, пока иду от щитка до квартиры. Дебильное строение этих российских квартир меня угнетает каждое двадцать пятое число. — Волк перевел взгляд на чужой айфон в руке, — Я понимаю, что это тайна. Похвастайся мне тогда сам чем-нибудь. Чем-нибудь, чем не стыдно. — Никому не скажешь? — Яшкин медленно опустил руку, уперевшись второй ему в плечо, нависнув сверху. Засмотрелся на него, шумно дыша. Растрепанный, с едва заметной улыбкой на тонких губах. Склонившись к нему, осторожно и мягко поцеловал. — Никому. Я чужие секреты не выдаю. Только свои, и только по близкой дружбе. — Я хочу на твою галерею посмотреть. Я найду там что-то интересное… Поверь мне.       Он вручил ему свой айфон и разблокировал экран. Кертис отдал свой айфон, разблокировав его в ответ. Яшкин рухнул рядом, и, облизнув губы, заинтересованно изучал галерею. Кроме фотографий счетчиков, великолепных пейзажей городов и гор, заметил несколько фотографий, что его заинтересовали. Он перевернул айфон, потрепав волосы, и заинтересованно посмотрел на семейную фотографию. — Кертис, у меня к тебе плохие новости. — Он показал ему фотографию, — Это твои? — Мои. — Он указал на фотографию, — Мои сестры, младший братик, родители и бабушки с дедушками с обоих сторон. Это… Рождество было. Тяжело было с Казахстана до Канады добраться в тот год. Сначала до меня доебались все таможенники с одной стороны, а следом с другой стороны. Причем, сука, что у меня паспорта обоих стран. И я, вообще-то из национальной сборной Казахстана. Нет, они все равно до меня доебались. Рожей не вышел. При этом с России никаких проблем улететь даже сейчас. И в Турции никому не интересно почему я протягиваю им казахстанский паспорт, хотя сам родом из Канады, а лечу из Екатеринбурга в Дубай. — Кертис улыбнулся, отведя руку с чужим айфоном в сторону, — А что за новости? — Ты приемный, Кертис. У тебя вся родня высокая. А ты… — Очень смешно. — Волк рассмеялся, и снова принялся изучать очередную фотографию, — Уебок. Чтоб тебе жена изменяла. — Ну блин, ну че ты начал. — Дима пролистал еще несколько фотографий, и замер, увидев фотографию, от которой его начало разбирать со смеху. — Ебать! А говоришь нету… — Блять! — Кертис попытался отобрать уже свой айфон, но тут же получил по руке, — Блять, ты все не так понял! Не смотри туда! — Слушай, а тебе идет…       Дима облизнул губы, схватив Волка за руку, чтобы он не полез драться, и рассматривал фотографию, где Кертис стоит на коленях в сетчатом лонгсливе, кожаной юбке и в сапогах на шпильках. Перелистнув фотографию, охнул, обкусывая губы. А тут поза еще развратнее. Присмотрелся. Да он еще и накрашенный. С подведенными глазами, ярко-красной помадой. Интересная фотография. Ему бы такая пригодилась. — А говоришь не занимаешься таким. — Он повернул голову, увидев как Волк покраснел, — Дай мне ее для личного архива. — Еще че тебе дать? — Волк рассмеялся, стыдливо прикрыв покрасневшую щеку, — Да блять… это дома я на какой-то хэллоуин вырядился. Мне тут еще даже двадцати пяти нет. Я тут в такое говно… Вообще, были изначально только шпильки. Потом сестры меня накрасили. Еще и юбку у матери украли. Там долгая история. Нет, я тебе ее не дам. Можешь не смотреть. — Он заинтересованно рассматривал фотографию, и сказал, — А у вас с Радуловым кто сверху? — Всегда был он, кроме этого случая. — Дима улыбнулся, — У меня даже трофей остался. Я ему зуб выбил. — Увидев как Кертис потерянно посмотрел на него, сказал, — Да, я тоже жестокий, оказывается бываю. Сам не знал. — Так, стоп. — Он резко сел на кровати и уставился в зеркало. — Это… тут было? — Ну да. — Дима пожал плечами, — Я на этой кровати много с кем спал. — Он задумчиво облизнул израненные губы. — Даже есть парочка тех, кто не попал в архив у тебя в руке. Но обычно с такими не до этого. У меня к тебе провокационный вопрос. — Волк обернулся, сжав его айфон в руках, и уставился на него, — Хочешь…?       Кертис задумчиво почесал затылок, и, вдруг улыбнулся, тихо признав: — Это и был вопрос? Что же, это было действительно провокационно.       Яшкин вдруг громко заржал. Он просто не успел подумать как бы поизящнее вывернуть вопрос, и резко заткнулся. Получилось, что получилось. Указал на его айфон в своей руке: — Я готов на многое за эти фотки. Отдай мне их. — Прямо-таки на многое? — Кертис хмыкнул, — Хорошо. — Он свернул галерею с его телефона и отложил его в сторону, погасив экран. Поерзав немного на кровати, положил подушку под голову. — У меня нет с собой трех тысяч евро. Давай я расплачусь фотками.       Дима кивнул, и вернул телефон его владельцу. Внимательно посмотрел на то, как он отправляет ему эти фотографии, и перевел взгляд на свой экран, который подал сигнал. Волк нахмурился и указал на него: — Так стоп. Как я у тебя подписан? Это что, эмодзи микроба? — Яшкин громко заржал, закрывшись руками. Не стесняясь, от всей души начал хохотать, — Ты че, ахуел блять? Я понимаю, что я низкий, меня даже из-за этого на драфт НХЛ не взяли. Но не настолько же…       Дима впал в истерику, рухнув у его ног, заливаясь громким хохотом. — Ну все, сука, иди сюда, сейчас я тебе дам, блять…       Яшкин свалился на пол, и, заливаясь хохотом, помчался вон из спальни, едва успев завязать пижамные штаны на бегу. Кертис выскочил следом. Дима перескочил диван, спрятавшись за спинкой. Волк встал перед ним, недовольно уперев руки в бока, тяжело дыша. Закатал демонстративно рукава пижамы. Дима, увидев заинтересованное лицо Артура, тут же жестом показал ему свалить. Кертис осторожно наклонился в сторону, но дверь тут же захлопнулась. — Так, кто там? — Не твое дело, мелочь.       Волк прислушался, и, с явной боязнью сделал несколько шагов в сторону комнаты. Когда протянул руку к ручке, Дима вдруг крикнул: — Бежать!       Брукс, спящий под ним на диване, тут же ударил Яшкину по морде подушкой, свалив его на пол. Кертис же заорал, когда дверь резко раскрылась, и с нее выскочило нечто, силуэтом проплывшее до постирочной, спряталось уже там. Волк рухнул на пол, не удержавшись на ногах, и вжался в угол, дрожа от ужаса, и закрыл руками лицо, шумно дыша. — Да вы заебали меня… — Мэйсек перевернулся на спину, накрыв голову подушкой, — дайте поспать, пидоры, ебитесь молча. — Блять, что это было?! — Кертис тут же обернулся, — Какого хуя, Яшкин, у тебя в квартире творится? — Ты бы осторожней был… Оно падкое на маленьких красивых мальчиков с голубыми глазами и казахским паспортом. Им движет любопытство.       Волк тихо заскулил, поджав ноги, уставившись на дверь постирочной. Уже хотел было закрыть дверь в комнату, откуда выскочило чудовище, но оттуда раздался едва слышный незнакомый голос на английском протянувший: — Я жажду твоей крови. Принеси себя в жертву…       Дима оперся руками о спинку дивана с улыбкой. Вот опять Артур смотрит ужастики на ночь. А умудрился напугать Волка. Подперев голову рукой, он задумался. Может его на что-нибудь развести? Хотя, пока он напуган, его ни послать, ни выебать. Можно только на инсульт его развести. Когда с комнаты раздался истерический женский вскрик, Кертис бросился в ужасе бежать, и захлопнул дверь спальни. Яшкин свалился на пол, заливаясь громким хохотом. — Артур, вот ты мне должен теперь! — Чего это? — Заинтересованно спросил Ахтямов, выглянув из-за двери постирочной, — Что за блядь на меня чуть не кинулась? — Я думал, я Волка сейчас на что-нибудь интересное разведу, а ты последнюю интимную атмосферу спугнул. — Яшкин выглянул из-за спинки, — Вот, блять, вот че ты мне теперь предложишь сделать? — Выебать его, что за вопросы у тебя ко мне? — Артур улыбнулся, повесив на плечи простыню, — Я с вами не учавствую.       Дима прислушался, и жестом показал ему молчать и накинуть простыню обратно. Артур замер, скрывшись под простыней, и слегка присел, скрыв свои босые ноги. Дверь в спальню медленно открылась. — Оно ушло? — Поинтересовался Волк, повернув голову к Диме. — Нет, вот оно, ждет тебя. Оно почувствовало тебя. Теперь ты от него не отклеишься.       Кертис медленно повернул голову и, высунувшись со спальни уставился в коридор. Взвыл, увидев стоящий силуэт, которому таинственности добавлял тонкий луч лунного света, что падал так, словно под простыней никого не было. — Иди, не бойся. Как мне всегда отец говорил: боишься — не лезь, а лезешь — не бойся. — Улыбнулся Яшкин, — Оно доброе. Его же убили, а не оно убивает.       Волк тяжело отдышался. С опаской сделал несколько шагов. Протянул руку к стоящему силуэту. Полная тишина. Яшкин зажал рот двумя руками, чтобы не заржать. — Мин көчсез җан тоям, — раздалось от простыни. — Оно меня послало? — Кертис кратко обернулся, уставившись на Яшкина и тут же развернул голову к силуэту, сделав еще несколько шагов. — Оно говорит на татарском. Местное. Осталось еще со времен, когда всю Казань бандитские группировки раздирали. Если про то, с какого ты района будет спрашивать, лучше не отвечай. Русский еще плохо знает. Английский вообще недосягаемый для этого язык. Я тоже на татарском не говорю. Всегда только надеюсь, что оно меня не посылает куда подальше. Дотронься, оно мягкое. Иногда доброе. — Про «районы» меня еще в Екатеринбурге предупредили. И что значит иногда? — С опаской спросил Волк. — Яшкин, если я сегодня умру тут от инсульта, я тебя убью…       Ручка Кертиса схватилась за простыню, и медленно ее стянула. Артур стоял искренне ему улыбаясь, и, жестом показал ему молчать. Волк, растерявшись, рухнул на пол. Простыня, выпавшая из ослабевших рук, накрыла его, от чего Кертис стал похож на труп, что закрыли от любопытных глаз. — Я что, такой страшный? — Ахтямов улыбнулся, — Волчонка угробил… Он никакой не волк. Волчонок. Маленький такой… Без формы даже не грозный. Екатеринбург мне простит его? — Он осторожно обошел лежащее тело, стеснительно сомкнув указательные пальцы, — Я не умею на этом языке говорить, на котором он говорит. — Ничего страшного, он татарского тоже не знает.       Волк осторожно сдвинул простыню и уставился с сомнением на Артура. Тот лишь замер, сомкнув указательные пальцы. Медленно уселся около него на колени и заинтересованно склонил голову в сторону, рассматривая его. Подняв голову, сказал Диме: — А я понял, почему Лямкин говорит, что он красивый. У него глаза такие… Только, вроде, он не голубоглазый. — И не казах. — Яшкин подпер голову, наблюдая за ними из-за укрытия, и сказал по-английски, — Ну и что ты мертвым прикинулся? Не узнаешь? — Я с покойниками не знаком. — Растерянно ответил Кертис, смотря на Артура, — А что, должен узнать? — Артур, он тебя не узнал, расслабься.       Дима с неохотой поднялся из-за дивана, и, переступив его, подошел к ним, усевшись с другой стороны от Кертиса. Артур задумался, оглядевшись. Вдруг приложил руки к лицу, и, раздвинув пальцы, похлопал глазами, едва заметно улыбнувшись. Он привык, что его без шлема никто не узнает. А так, когда большую часть лица скроешь руками, иногда догадаются кто это, просто по одному взгляду. Кертис, видимо, не стал исключением. Волк взвыл, тут же отвернувшись от него. — Сука, предупреждать надо, что ты не один живешь! — Волк ударил Диму по ноге, — Это же этот… парень тот ваш… чорт на воротах. Я чуть инсульт не получил. — Все трое рассмеялись. Кертис перевернулся обратно, и, облизнув губы, сел перед ним сам на колени. Немного подумав, с трудом по-русски сказал, — Я чуть не умер из-за тебя.       Артур удивился тому, что этот псевдоиностранец даже знает их язык, и стеснительно сказал: — Прости. Я люблю смотреть фильмы ужасов по ночам. А тут вы с Яшкиным мне мешали.       Кертис повернул голову, и, дождавшись перевода, продолжил практику в русском: — Он сказал, что ты призрак. А ты не призрак, а дурак.       Артур нахмурился и сказал, уставившись на Яшкина: — Я хочу ему переебать, можно? — Это Никитина девка, не трогай его. Можно только выебать. И я как раз был занят этим.       Кертис задумался, и скомкал простыню в руках, уткнув в нее нос. Медленно поднялся с ног, попятившись назад. Вытянул руку, и спросил: — Больше приколов не будет? А то, пока я у двери, может я, это, пойду?       Дима вдруг улыбнулся, и, склонившись к Артуру, шепотом сказал: — Я понимаю, что ты не пьяный, и я не пьяный, но я могу предложить тебе кое-что интересное. — Он указал на Волка, — Хочешь…? — Я только с тобой спал. И был, я полагаю, в вашей градации гималайских проституток, снизу. А теперь ты мне что предлагаешь? — Его. Я могу его легко на что-нибудь развести. Только вот я ему должен за пару интересных фотографий. — Я для вас шутка? — Заинтересованно спросил Волк, встав босиком около входной двери, словно уже готовясь ускакать в одной пижаме хоть куда-нибудь из этого проклятого дома. — Что за разговоры? — Ты нам должен. — Сказал с улыбкой Яшкин, — И должен ему, кстати. Самое время отплатить, Кертис. А то он проклянет тебя на татарском, а ни в один храм, ни в одну мечеть тебя не пустят. Помрешь еще в страшных муках. — Так-то ты мне должен. — Кертис опустил голову, заметив на себе заинтересованный взгляд Артура, и поправил пижамную рубашку, скрыв верх штанов, что немного выдавал его, и сказал по-русски, — Не смотри туда. Не твое дело. — Слушай, а давай. — Артур уселся на пол, — Только… Только без лапаний. — Он жестом позвал Волка к себе. — Мне любопытно. — Ты же сказал, что любопытство только на меня распространяется. — Яшкин усмехнулся, — Артур, я сейчас ревновать буду. И я не Радулов, я измены не прощаю.       Кертис подошел к нему, и склонился к Артуру. Яшкин выдернул у него из рук простыню, и кинул ее к парню в комнату, закрыв дверь. Обернувшись, растерянно замер. Ахтямов с большим удовольствием целовался с Волком, вцепившись в его пижамку. — Блять, не успел отвернутся, даже Волка, и того отбили. Да что ж ты будешь делать. Очередного пацана погубил его заманчивый взгляд. Артур, а ну фу! Это плохой волк. Он делает больно по-другому.       Кертис выпрямил спину, и облизнул с удовольствием губы. Повернув голову, спросил у Димы, указав на него: — Он что, второй раз в жизни целуется? Ты бы хоть научил его. — Он с парнями третий раз целуется. А трезвый — впервые. Не порти мне мальчишку.       Кертис опустил голову и спросил по-русски: — Сколько тебе? — Двадцать два. — Артур уставился на него с пола. — Да, где я был в мои двадцать два. — Задумчиво протянул Кертис, и вдруг улыбнулся, увидев, как Яшкина начало распирать со смеху, — Да, ты прав, именно там я и был. Именно в таком же состоянии. И вообще, какая разница, с кем целоваться. Это просто надо уметь. — Он поднял взгляд, смотря на Диму, — Или тебя все устраивает? — Если ты не заметил, у нас разные комнаты. И он мой лучший друг. Я с ним не сплю. — А я про данный момент и не говорю. — Он повернулся к Артуру. Присел около него, и, задумавшись, указал на Яшкина, с трудом спросив, — Он же брешет мне, да?       Артур тут же кивнул. Яшкин ужаснулся этому и, схватив Кертиса за шкирку, сказал: — Ах ты проститутка гималайская! Мы с тобой сейчас еще отдельно поговорим… — Он выгнал Волка обратно в спальню, и, пригрозив рукой Артуру, сказал, — Ты, прежде чем соглашаться на предложение всяких… голубоглазых мальчишек, думай сначала! Ух, скормил бы тебя ему. Он сказал что ты хреново целуешься. Так что, быстренько, пошел учится.       Яшкин развернулся и пошел до спальни. Захлопнув за собой дверь, уставился на свой айфон в маленьких ручках. — Ага, а пароль-то не знаешь? — Он кивнул, — Иди ко мне, я-то умею целоваться. Я сейчас дам тебе… Сейчас покажу, как такие картинки в галерее появляются. — Не, нихуя, так не пойдет. — Кертис вжался в стену, шумно дыша, — Дима, давай не будем.       Он увернулся от его широко взмаха рукой, и грубо толкнул в бок. Дима рухнул на пол. Кертис схватил его за руку, вывернув ее, и тут же разблокировал экран. Заскочив с ногами на кровать, облизнул губы, быстро что-то набирая на ярком экране. Дима же, с трудом перевернувшись на бок, уставился на него. Дождавшись, пока боль от падения немного отойдет, он поднялся с пола, и, схватив ногу за щиколотку, дернул Волка за ногу. Он вскрикнул, упав на кровать. Рука разжалась, и айфон подлетел. Дима тут же выхватил его на лету. С большим удовольствием шлепнул Кертиса по заднице. — Нельзя так делать, мелочь! Так, вернемся к нашим разговорам. Хочешь же…       Кертис же рассмеялся, перевернувшись на спину. Стянул с себя верх пижамы, с большой охотой кивнув. Яшкин же залез на кровать, и, склонился к нему. Засмотрелся в его глаза. У Лямкина очень хороший вкус в мужчинах. Стоило, кажется, признаться самому себе, что Кертис был красивым. И что он тоже пал под его обаянием. Не сдержавшись, жадно начал целовать. Кертис с большим удовольствием отвечал ему. Быстрыми, торопливыми жестами расстегнул его пижаму, стянув ее с него, отправив на пол. Тихо простонав, Волк почти беззвучно задал тихий вопрос: — Какой я у тебя? Восьмой? Десятый? — Я не знаю. У меня на заднице счетчика нет, так же как и на спальне. — Дима улыбнулся, — Какая ты сука, Кертис. Вот… Что с тобой не так? Как ты это делаешь? — Что, сейчас мне комплимент про глазки скажешь? — Волк улыбнулся ему в ответ, — Я уже слышал все про себя. Дима, ты же всегда снизу. Какого черта…? — Не с тобой, маленький мой. — Он провел рукой по мягкой коже на щеке. Кончиками пальцев провел по губам, и запустил их в рот. Шумно выдохнул, наблюдая за тем, как язык ловко облизывает пальцы. — А еще говорят, что я проститутка. — Теперь мы с тобой в одной лодке. — Согласился Кертис, — Потому что я теперь такой же. Брукс уже все шутки про проституцию пошутил, пока мы сюда летели. Я хочу быть сверху, Яшкин. Я лучше с этим справлюсь.       Дима едва успел отрицательно покачать головой, но Волк резко перевернулся, и, оказавшись сверху, поскользил поцелуями вниз по оголенному телу. Он его только раззадорил. Сам виноват. Почувствовав чужие теплые руки на своей шее, он склонился к Кертису и начал его довольный целовать. Закинул голову, дав к себе принюхаться и оставить на ключице очередной след. Этот сладкий аромат карамельного яблока и ванили явно украшал его. Явно соблазнял чуть больше, чем подразумевалось. Не отвлекаясь от поцелуя, дотянулся до своего телефона, увидев очередной звонок, и перевернул его экраном вниз, поставив на беззвучный режим. Сегодня ему не до Радулова. И завтра тем более. Яшкин выгнулся, сдержав стон. Хорошо, первый раз он уступит. Но вся остальная ночь останется за ним. Зажав рукой чужой рот, в очередной раз играя в нападении, наслаждался этим. Слышал довольные, едва слышимые стоны под собой, оставлял на крепком теле влажные следы от поцелуев. Так и уснули вдвоем в обнимку.       С утра Дима проснулся уткнувшись в чужое плечо носом. Облизнувшись, медленно открыл глаза. Как от него вкусно пахло. Так соблазнительно. Какой-то такой интересный аромат. С неохотой отпрянул от Волка, перевернувшись на другой бок. Слез с кровати, и, натянув на себя пижаму, поднял телефон с пола. Отколол очередной осколок со стекла, отложив его на тумбочку. Удивился десятку пропущенных. Выйдя со спальни, с улыбкой накрыл Брукса одеялом, мягко потрепав его по волосам, побрел на кухню. Приготовил себе кофе. Распивая его, открыл очередное уведомление от Петербурга. Услышав шаги, обернулся. — Где у вас умыться можно, хозяин? — Заинтересованно спросил Брукс, прижавшись сонно плечом об проход. — Дальше по коридору. Можно не только умыться. Только вчера новые полотенца положил.       Услышав благодарность в ответ сделал еще несколько глотков. Прихватив чистую чашку, усмехнулся, и пошел с кофе до своей спальни. Усевшись около Кертиса, мягко провел рукой по его бледной щеке. Как же он крепко умеет спать. Дима всегда завидовал тем, кому не снятся кошмары по ночам. Подняв голову, улыбнулся зеркалу. Усевшись в ногах Волка, стянул с него одеяло. Потрепал свои волосы, рассматривая отражение в зеркале. Сделал фотографию на память, по привычке подмигнув зеркалу, и, услышав стук, отвел руку в сторону. Заинтересованно посмотрел на Артура, заглянувшего к ним. — О, этот…второй-то не в курсе что я тут. Не забудь своей девочке сказать, чтобы он заткнулся.       Дима кивнул, и слегка наклонился, заметив как взгляд Артура замер на голом теле. — Не надо так наклоняться. Он спит? — Спит. — Дима укрыл Кертиса одеялом по пояс, — И очень крепко спит. Завидую, падле такой.       Артур зашел в спальню, и, усевшись на колени около кровати, заинтересованно осмотрел спящего. Дима же уставился с телефон, никак на это не реагируя. — Мне так нравится с тобой жить. Вот только ты мог пригласить чужаков с другой команды в дом, одного из них напоить до состояния, чтобы бедолага не проснулся до утра, а второго всю ночь ебать так, что аж мне было слышно. И при этом с утра ты ведешь себя так, словно ничего не было. — Артур поднял голову, — Дима, мне кажется у меня проблемы. — Какого рода? — Дима улыбнулся, — Если штаны начали жать, я его сейчас разбужу. — Он отпил кофе и отставил его на тумбочку, — Что не так? — Кажется, я влюбился в его взгляд. Почему у него такой взгляд красивый? — Ничего страшного, Никита его тоже за это любит. Какие вы… Надо по мозгам любить, а не по морде. — Ну да, Радулова-то ты как раз за мозги любишь.       Яшкин пожал плечами, тихо признавшись: — Его больше не за что любить. Ты налюбовался на него? Мне его будить пора.       Артур отрицательно покачал головой. С опаской вытянул руку и провел рукой по оголенному плечу. Поджал губы, тяжело дыша, поскользил рукой по загорелой коже своей бледной ручкой. Дима за ним не без любопытства наблюдал. Ахтямов же аккуратно толкнул его в плечо. Кертис сонно что-то промычал, перевернувшись на спину, и продолжил спать, едва слышно сопя. Артур улыбнулся, рассматривая его. Спустя небольшую паузу, запустил руку с длинными пальцами уже в волосы. Мягко потрепал их. — Я понимаю, почему Лямкин кинулся на него. Я раньше его осуждал. А сейчас уже не могу. — Он придвинулся ближе, стоя на коленях перед кроватью, присматриваясь к нему, — Я видел его интервью. Вот он, когда думает о чем-то, губы облизывает. А ты обкусываешь. — Дима задумался, уставившись на Кертиса с явным сомнением. Артур же осторожно коснулся бледными пальцами тонких губ. — Он такой странный. Я первый раз вижу такого хоккеиста. У него с головой явно все в порядке. Он организованный, чистоплотный. Видишь, у него волосы аккуратно уложены всегда. И он всегда идеально гладкий. — пальцы скользнули по мягкой щеке, — Бреется каждое утро, а не как вы — как настроение будет. Спокойный. У него голос мягкий. Явно одиночка. Он даже во время игры толком ни с кем не разговаривает. Сам по себе весь. Он красивый. И, падла, знает это. Пользуется же этим… Проститутка. — Сидел бы в своей Казахии, как сказал Никита, нет, таскается по всяким Екатеринбургам. — Знаешь, я что думаю? — Артур поднял голову, искренне улыбнувшись, — Лямкин-то у нас распиздяй. Его можно Кертису оставить. Вдруг он его перевоспитает. Причесываться научит. — Ты смотри, как бы Никитка его не испортил своим распиздяйством. Потому что уже даже я с большой радостью оближу тарелку, и мне тоже впадлу причесываться. С носками, он даже тебя сломал, не то что меня… Так. — Дима аккуратно убрал тонкие ручки от Волка, что продолжал крепко спать, даже не смотря на то, что парни болтали во весь голос, нисколько не смущаясь, — Не заглядывайся на него, а то я скажу Никитке что ты у него девку хочешь отбить. Получишь пиздов. И вообще, он почти легионер. Не по твоему статусу мальчик. Вот побываешь в НХЛ, как минимум столько же игр сколько и он. — Яшкин вдруг рассмеялся, — Одну, да, он в НХЛ отыграл за «Пантер», вот тогда сможешь мацать его где захочешь. Вот я — могу. А ты еще маленький. Брысь, отсюда.       Ахтямов широко улыбнулся и кивнул. С неохотой поднявшись, ушел со спальни. Дима же провел сам рукой по теплой и мягкой коже. Даже следов на нем не оставил. Загордившись собой, посмотрел кратко на время. Разбудил Волка, и тихо сказал: — Бросай спать. Уже семь. Отсюда до стадиона — сорок минут. Потом придется бежать. — Блять, — Кертис перевернулся на бок и с неохотой сел рядом с ним. С радостью принял кружку с кофе, сделал несколько глотков. — О, спасибо, я буду жить. — Он довольно хлебал кофе, мелко дрожа от холода. — Брукс уже проснулся? — Ага. Пошел мыться. — Он указал на дверь, — Если хочешь, можешь тоже освежиться. Только не говори никому, о том, что было вчера ночью. — Мы с тобой враги. — Кивнул Волк, допив остатки кофе, — Но только на льду. Остальное никого не касается, особенно пока это никому не вредит. — Я так же Зинэтуле сказал. Что все то, что происходит между нашими командами вне льда, никому не навредит. Тебя все устраивает? — Меня абсолютно все устраивает. К тому же тебе перечить опасно для жизни. — Он посмотрел ему в глаза. — Ты не передумал уйти сегодня с травмой со льда? — Не передумал. Ебани посильнее. И я с радостью тебе поддамся.       Дима с ребятами позавтракал, обсуждая погоду. На улице было очень холодно. Градусы опустились ниже двадцати, а на улице стояла страшная метель. Когда чужаки ушли ловить своих где-то в городе, придумывая оправдания на ходу, Дима сидел и пил кофе, задумчиво водя пальцами по выключенному разбитому экрану. Пальцы то и дело цеплялись за трещинки. Он отколол еще несколько кусочков. Снова шаги. А вот и Артур. Его теплые руки легли Диме на плечи. — О чем думаешь? — Шепотом спросил Артур. — О том, что со мной что-то не так. — Дима поддел ногтем очередной кусок, и тот с хрустом отломился. — Когда я с Радуловым впервые в жизни оказался сверху, со мной что-то стало не так. Мне так понравилось… — Ты же говорил, что это у тебя уже было такое. — Говорил. Но пиздеть — не мешки ворочать. — Он заинтересованно рассматривал острые грани стекла, — Мне Кертис только что сказал тоже самое, что я в свое время говорил Роме. Я становлюсь таким же чудовищем? Дичаю? — Ледяные и бледные пальцы сжали грани. Кожа моментально прорезалась острой гранью. — Я уже не помню какого спать с Сашей. Давно я под ним не оказывался. И с Ромой давно не общался. Но меня заносит. Я всегда думал, что эта часть меня просто подпитывается плохим из вне. От Ромы, от Саши. Но видимо нет. Сломать Радулова, заставив его выть от боли и просить прощения было так чертовски приятно. — Он повернул голову, когда Артур медленно уселся рядом с ним, — Он вчера звонил. А я даже разговаривать с ним не стал. Он только предложил провести вместе ночь… Только одно незатейливое игривое предложение, а внутри меня уже появилось желание, которое еще надо постараться успокоить. Можно было бы, конечно, заняться самообслуживанием, но зачем, если рядом Волк есть? — Артур тут же улыбнулся, стеснительно закрыв рукой лицо, — да ладно тебе, я уже вчера все услышал, что захотел. Уже все понял. Выводы сделаны, Артур, деваться некуда. — Тебе самому не мерзко от того, что ты говоришь? Ты сваливаешь на Радулова свои проблемы. Он, конечно, много в чем виноват, но явно не в том, что тебя так перекашивает. Если тебя это успокоит, ляг под него. Это стабилизирует тебя.       Дима опустил голову, и увидел очередной звонок. Тут же принял его. — Да, Саша? Что случилось? — Не стыдно тебе? — Ты же не из ревнивых. — Дима улыбнулся, рассматривая осколок, — Приезжай, поговорим. Как раз до тренировки достаточно времени.       Он завершил вызов и опустил руки. Уставился на Артура. — Я понял. Ничего не говори мне. Я ухожу. Завязывай с этим, Дима. Это плохо закончится. Ты можешь сколько угодно с этим играться, но у тебя уже есть последнее предупреждение, что в случае с нашими тренерами и менеджерами, что беспокоятся за результаты, никогда не станет «последним китайским предупреждением». — Я знаю. — Дима тяжело вздохнул, — Возможно, ты прав. Надо бросать пить. Это поможет в первую очередь. — Я поеду с тобой в Петербург, когда ты поедешь на Матч Звезд. Не хочу тебя потерять. — До него еще далеко. Многое может поменяться.       Дима таинственно улыбнулся и уставился на окно. Артур же ушел, и, собравшись, пошел на тренировку. Через половину часа входная дверь открылась. Яшкин так и сидел спиной к коридору, задумчиво откалывая защитное стекло от экрана. Услышал шаги. Дыхание стало тяжелее. На руках появилась легкая испарина. Закрыл глаза. Крепкие теплые руки легли на плечи. Поджал губы, почувствовав на себе теплое дыхание и аромат знакомого одеколона. — Ты же не ревнуешь. Тебе же плевать с кем я сплю. — Плевать. — Прошептал Радулов на ухо, запустив руку под пижамную рубашку, — Ты же взрослый серьезный мальчик. Прекрасно понимаешь цену своим действиям. Не ведешься на внутренние позывы чудовища. Должен понимать, чем может обернутся заигрывание с чужой командой. Теперь ты еще и капитан. Внимания к твоим действиям в два раза больше. — Я да я… — Растерялся Яшкин. — Почему я со всеми могу быть настойчивым и сильным, а тебе даже отпор не могу дать? — Он вздрогнул, почувствовав как пальцы прошлись по груди, — Саша, я не… — Да плевать мне. Заткнулся и молча пошел.       Яшкин подчинился крепкой руке, и, поволочился за Радуловым, что потащил его в спальню. Рухнув на кровать, начал довольно отвечать на поцелуй. Да, так будет лучше. Поддаться более сильному, который явно поставит его на место. Его место быть снизу и не выебываться. Бояться сказать слово против. Не выскакивать первее всех. Его участь, навсегда остаться в тени Саши, даже не смотря на то, что капитанская нашивка теперь была на нем. Какая теперь разница. Эта игра для него последняя будет в этом году. Он уже готов перечеркнуть хоть половину сезона, лишь бы не появляться в Петербурге так надолго. Больше матчей с ними в этом году не будет, а следующем, только один, и тот дома. Если ему повезет, он подгадает все верно, и в первый раз не оступится.       Резко вскрикнул от боли, дернувшись. Руки легли на плечи. Он замер, раскрыв рот, засмотревшись в зеленые глаза. — Подожди. Подожди, пожалуйста. Дай отдышаться.       Он шумно дышал, не отводя взгляда от его глаз. Приподнявшись, мягко поцеловал. Почувствовав грубый жест, громко простонал, схватившись за крепкие плечи. — Блять! Я же попросил! Мне больно! — Мне поебать. Не ори, а то я заткну тебя силой.       Дима попытался расслабиться, но этого не получалось. Слишком давно он не спал с ним. Отвык от этого. Изогнувшись, тихо взвизгивал, и следующие десять минут жалел о своем решении, получая каждое грубое действие. Когда Саша в него кончил, Дима довольно и шумно выдохнул. Наслаждался жадным поцелуем, прижимаясь к нему. С большим удовольствием стонал, отдаваясь ему. Еще через пару подходов, разлегшись на кровати раскинув ноги, и любуясь сидящим на его бедрах Сашей, принялся обкусывать губы. — Саша, я хочу тебе кое-что сказать. Только, пожалуйста, не перебивай меня. — Удиви меня. — Он навис над ним, едва заметно улыбнувшись. — Я соскучился по тебе. Забыл уже, какого быть в постели тихим и послушным мальчиком. И еще, я, кажется, определился с тем, что меня мучило. — Ты определился с тем, останешься в зеленой форме или уйдешь обратно к синей? — Нет, с этим все еще проблемы. — Яшкин усмехнулся, мягким жестом убрав мокрые пряди черных волос, — Саша, я люблю тебя. Люблю не меньше чем Нади. Только с тобой чувствую себя в безопасности, даже когда ты угрожаешь мне убить меня. Я тебя прошу мне помочь. У меня очень большие проблемы. Мне нужна твоя крепкая рука, что будет отдергивать меня каждый раз, когда я надумаю совершить глупости. И я готов отплатить всем, чем тебе вздумается за это. Если я второй сезон буду так страшно пить — от меня до конца сезона ничего не останется. Помоги мне. — Няньку ищи в другом месте. — Радулов фыркнул, устроившись на крепких бедрах, и коснулся пальцами липкой жидкости, растекшейся по животу с выпирающими мышцами, — О, все такой же сладенький. Нет, Дима, этого не будет.       Крепкая рука схватила Сашу за запястье, и дернула на себя. Радулов нахмурился. — Помоги мне. Только тебе это под силу. Забери паспорт, деньги, все что угодно. Я буду тебе отдаваться каждый раз, когда тебе этого захочется. Мое тело слушается только тебя. Я тебя умоляю, Саша. — Ты же хотел стать капитаном. Ты же считал что я недостойный. Считал, что я бесполезный. Сейчас залез на мое место, и резко рассыпался. Нет, Дима. — Это последняя для меня игра на должности капитана. — Яшкин шумно вздохнул, — Твоя нашивка вернется к тебе. Только помоги мне. Я при всех заявлю, что только ты главный. — Чего? — Саша усмехнулся, — Совсем балбес отказываться от должности? Нет, я ее не приму обратно. Все, заскочил в седло, значит едешь молча и не вякаешь. Ты главный. Ты ответственный за себя и других. — Иначе я сегодня найду способ завершить сезон раньше срока. — Предупредил его Дима, — Я не шучу. Если ты мне не поможешь, то мы не то, что на Матче Звезд не окажемся рядом, это окажется моей последней игрой. — Ты ебанулся? Ты меня еще и шантажируешь? Охуел? — Я заперт в ловушке, Саша. И мне нечего терять. Это мое последнее предупреждение.       Саша нахмурился, словно не поверив его словам. Но он тонко научился чувствовать его ложь. Сейчас Яшкин не слышится в очередной раз брехуном. Сейчас он звучит так, как человек, у которого осталось только отчаянье. Оперся спиной о его согнутые ноги, застегивая свои дорогие золотые часы на запястье. — Что ты решил выдумать? — Екатеринбург с большой радостью нас сегодня приедет ебать. Им нужна десятая победа подряд. И на их пути снова попались мы. И я еще и с капитанской нашивкой. Я могу сегодня перестать группироваться. Они в любом случае попытаются убить меня на льду за все те выходки, которые мы с ними сделали после игры. Устали улетать от нас с минусом по штату. У нас ни одна игра не обходится без травм для них. Хотя они любят пихаться. И не хотят проигрывать. Хочешь больше не увидеть меня до конца сезона? Я пойду с ними драться и сделаю все, чтобы мне дали дисквалификацию. На матч, на десять, плевать мне. Это крайняя мера. — Это шантаж, ты знаешь это? Ты будешь кидаться на них? Даже если мы вдруг начнем побеждать? — Особенно если мы будем побежать. А я сегодня проигрывать не намерен. Только вот у нас еблан на воротах, который второй раз за сезон на льду. Ты уверен в Амире за спиной? Он раз пропустит, второй, пятый, блять. И похоронит нас. А я сегодня всем дам установку драться до последнего. И плевать, что будут травмы. И сам покажу пример. Твое решение? — Я, на такого рода решения, с наскока не кидаюсь. Мне надо подумать.       Вечер субботы. Казань всю занесло снегом, пришедшим со страшными метелями. Минус на градуснике за окном начал пугать. Пока коммунальщики в экстренном порядке расчищали дороги, на ТатНефтьАрене проходила подготовка к грандиозному матчу. Все уже получили предписания и длинный список из того, что точно не стоит делать на матче. Самый длинный список был у капитана команды: не драться, не толкаться, не целоваться и не соблазнять мальчиков с иностранными паспортами.       Пока в раздевалке играла музыка, и все переодевались на разминку, Яшкин, что стоял уже давно одевшись, покачивался в ритм песне, заматывал крюк клюшки изолентой. — Мне стыдно с ними играть. — Рассмеялся Лямкин, затягивая шнурки на коньках, и, подняв голову, уставился на капитана, — Это ты все! Ну че, блять, пошли за красными джерси?!       Яшкин расхохотался ему в ответ, и продолжил увлеченно заниматься своим делом. — А я тебя предупреждал. — Он указал на джерси позади него, — Зато красиво смотрится.       Никита с улыбкой посмотрел на свою джерси, на которой был пришит один рукав с четырнадцатым номером и в бело-красной расцветке. Трофей, доставшийся от драки с прошлой игры. Жена его едва не придушила этим рукавом. Он уже видел фотографию в официальном телеграмме Автомобилиста, где сиял улыбкой Кертис Волк у которого по правой руке был зеленый рукав с девяносто шестым номером. Их пресс-служба заставила и Никиту сделать такую же фотографию. Больше всего он не завидовал комментаторам игры, которые точно пару раз за игру спутают номера. — Здарова, бандиты! — Громко раскрыв дверь, в раздевалку ввалился Радулов, и следом за ним вошел Шипачев, стряхивая с себя снег, — Не помешали? — Ебать…       Все синхронно подняли головы, забыв чем занимались. На лицах ребят появилась растерянность. Радулов шагал первый, нисколько не смущаясь своей разбитой морды. Один глаз прикрыт. Все лицо в ссадинах и черных синяках. На шее — следы от чужих рук. Прихрамывая, лишь кратко глянул на Яшкина, и тут же отвел взгляд. Следом за ним шедший Шипачев, был явно не в восторге от происходящего. — Помешали. — Дима улыбнулся, уставившись на Сашу с Вадимом, что прошли мимо него со своими портфелями. — Мы старались. — Шипачев уселся к себе на лавку, и принялся переодеваться. — О, так в нашем полку реально прибыло… Я думал это тогда просто шутка была. — Дыняк повернул голову на Диму, — Это ты их притащил? — Да нахуй эти два старика всрались нам. — Усмехнулся Яшкин, и тут же увернулся от перчатки прилетевшей в ответ, — Ай, да понял я… — Это из-за них там минус тридцать на улице! — Усмехнулся Лукоянов, натянув на себя джерси. — Нарисовались сразу вдвоем. Прибежали на запах побед. — Это эти поганые Екатеринбуржцы свой дубак на самолете привезли вместе с ручной кладью. — Амир затягивал шнурки на коньках, — Что б им пусто было. Все руки отморозил, пока дошел. Яша, а можно я не пойду на игру? — Нельзя. — Яшкин хмыкнул, — ЗХБ сказал, что ты теперь вместе Артура. Значит, въебывать будешь не меньше, чем он все это время. Все, отбакланил свое. Отрабатывай.       Яшкин, обняв свою клюшку, уставился на Радулова с Шипачевым, что тихо перешептывались друг с другом. Они пропустили игру со СКА, пропустили игру с Металлургом, и, чтобы не увеличивать количество теорий, гласящих о том, что Ак Барс начал выкарабкиваться из череды тотальных поражений только потому, что они скинули балласт, выходят сегодня на лед в качестве альтернативных капитанов. Когда все собрались, поехали на привычную раскатку за час до игры.