Два медведя в одной берлоге

      С утра в квартиру Яшкина в очередной раз раздался стук в дверь. Артур пошел открывать. Присмотрелся к Диминой куртке, и, уткнулся в нее носом, почувствовав чужой одеколон. Ухмыльнувшись собственным мыслям, все же открыл дверь увидев Жафярова перед собой, с улыбкой пропустил его внутрь. — Че, Димка еще спит? — Ага, — Артур усмехнулся, — я поражен, что ты еще в нормальном состоянии. Ну вы пить, конечно, вдвоем. Он только в пять домой вернулся…       Ахтямов принюхался к шлейфу чужого одеколона. Нет, от Дамира пахло больше чем-то земляным и корицей. Не его аромат. На лице Артура появилась улыбка. Он сразу все понял. Дамир же повесил куртку около Диминой, бросил рядом портфель и пошел на кухню. — Ну так, такая победа, чего бы и нет. — Дамир усмехнулся, устроившись за столом. — Кофе будешь? — Когда гость согласился, Артур включил кофеварку, а сам оперся спиной о кухню. — Спасибо тебе вчера хотел сказать. То что ты исполнял вчера… мы с ребятами просто в восторге были. Вы когда с Димкой свалили, еще минут десять вас нахваливали. — Он сложил руки на груди, рассматривая Дамира, — Не жалеешь, что из СКА ушел? — Нет, — Дамир стянул конфетку со стола, и довольный съел ее. — Ты видел как он заходился на лавке? Я думал, что он загорится сам по себе какой он злой был. — У нас тоже злые бывают. — Артур с Дамиром вдвоем рассмеялись, — Просто пока по регулярке не видно. Вот как в плей-офф вкатимся, то там будут коньки не только у Радулова полыхать. Там уже будет просто бойня чистая. Скажи мне, а Димка, пока капитаном был всегда так исполнял? — Нет, конечно. Но при нем классно играть, сам же видишь. Он очень хороший парень. Я рад, что жизнь подсунула мне его.       Хозяин дома появился на пороге со взъерошенными волосами, наполовину залитой слюнями морде, и следами от подушки на теле. Даже не стал одеваться, стоял перед ними в одних пижамных штанах с голым торсом. — Че шумите, молодежь? — Дима сонно потер лицо, и уселся рядом с Дамиром. Наклонившись, уставился на его часы, — Ой, ебать, уже десять утра! А че нам когда на тренировку? — К двум. А я тебе про что… — Дамир рассмеялся, — вот ты соня, конечно, такая и не лечишься. Только хуже с каждым годом.       Дима отмахнулся от него, и закрыл руками лицо. Дамир же молча осматривал его голое тело, на котором не было живого места. Перевел взгляд на Артура, что налил себе и Дамиру кофе, сам усевшись напротив них. — Да, я, блять, только в три домой пришел. Или не в три. Доподлинно неизвестно. — Он тут же взял паузу, и резко поднял голову, уставился на Дамира, вспомнив, что надо было брехать и дальше. — Ты то на такси, а я пока доковылял. — Дима потер плечо, и снова подпер голову рукой, сонно смотря на Артура, — а ты не хочешь мне еще налить кофейка? Че вы только на двоих соображаете? — А у тебя чего, руки не работают? — Он улыбнулся. — Сам справишься. — Ну я же теперь капитан. — Он взвыл, закрыв руками лицо, — Пацаны, ну давайте, просто признайтесь мне, что никакой я не капитан. Я просто шутка. — Должность шутки уже занята сорок седьмым номером. — Дамир подпер голову смотря на Яшкина, и второй рукой аккуратно пригладил его взъерошенные волосы, — Твое это место, на что ты надеешься, я понять не могу, вот…       Артур нахмурился, смотря на парней. Сложив руки на столе, сказал: — Парни, а если честно, вы вчера где вдвоем были? — А ты никому не скажешь? — Дима уставился на него, почесав бороду. — Нет, никому, ты же знаешь. У меня твоих тайн больше чем своих. — Артур пожал плечами, — Просто, вы как два гопника сидите передо мной — у вас показания не сходятся. — Я вчера бухал. — Гордо сказал Дамир, — Просто пришел домой, как напился ромашкового чая с мятой как лег спать… Только голова, дай бог, успела подушки коснуться. — Я вчера с Ротенбергом был в ресторане. — Парни вдвоем уставились в шоке на него. Дима медленно опустил обе руки, почувствовав себя немного неловко. — Ой, я уже вижу уже куда у вас мысли пошли. — Дима гордо поправил волосы, — Я не такой! — Ага, потом «не такой» простыни три раза стирает. — Артур рассмеялся, — А если серьёзно? — Я серьезно. Мы просто обсудили с ним матч. — Он повернул голову к Дамиру, — Я так и думал, что парни ему не сказали, что матч был подставой. Ничего в этой поебени не меняется.       Ахтямов в шоке раскрыл рот, едва не выронив кружку с кофе. — Матч что?! — Вскрикнул он, подскочив из-за стола, — А почему меня не предупредили?! — Яшкин с Жафяровым громко рассмеялись. Артур подавился собственным возмущением, и, раскинув руки, уставился на них, уперев руки в бока. — Ебать, а я че тогда там работал и ртом и жопой?! Меня так вчера выебали, сука, я до сих пор разогнуться не могу! — Нет, спокойно, я сейчас все расскажу. — Яшкин мило улыбнулся, и Артур осторожно опустился обратно. Отставил кружку подальше на всякий случай. — Мы на одном из вбрасываний видел, с капитаном с их заговорились? — Когда Артур кивнул Дима развёл руками, — Мы с ним раньше в паре первого звена играли. Его зовут Саша Никишин. Погоняло у него — Ники. Ну я же поцелуйчик Шипе с Радулом отправил. Ну и пошутил про то, что у меня дома жена ждет и что она мне обещала очень много чего интересного ночью, если я выиграю. Мы просто с ним условились, что мы выиграем. — Пожал плечами и сказал, — Если ты вдруг забыл, что я тебе говорил два дня назад, то даже если договариваются две команды о результате, о счете никогда не говорят. До последнего играют как играли, и если вдруг результат уходит не туда, куда должен, то команда, которая должна проиграть, либо уговаривает вратаря пропустить, либо просто не предпринимает никаких действий, и берет на понт вратаря, бросая его одного против всей команды и даже может помогать чужакам забить. Тогда счет уже обычно переваливается либо в сторону победы договорившихся, или еще веселее к овертайму — там договоренности сохранятся. Иногда играют просто на удачу. Иногда специально ошибаются. Но специально ошибиться и не получить от судей или от своих же, которые моментально учуют подставу — еще надо уметь. — Ты знаешь, я пока только от тебя слышу, что в Континенталке реально кому-то по сговору проебать. Вот, сука, я жил двадцать два года с четкой уверенностью, что уж в Континенталке такой поебенью не занимаются. А потом я встречаю тебя! — А мы такое видели постоянно. — С грустью сказал Дамир, и повернув голову, смотрел на Диму, что довольный хлебал кофе, — Так, они до сих пор ему ничего не говорят? — Неа, — Дима развернул задумчиво конфету, и, отправив в рот, начал задумчиво ее жевать, — ты же видел как его пидорасило. Просто, — он провел рукой по столу, — мы с ним выпили по паре бокальчиков, все обсудили.       Он сделал паузу, привычно начав обкусывать губы. Положил обе руки на ледяную стеклянную столешницу и растерялся, когда увидел, что оба парня уставились на него явно ожидая чего-то невероятного. — Ну, говори, че замолчал?! — Артур кивнул, — У нас день откровений видимо сегодня. — Я сказал ему… — Он шумно выдохнул, и уставился в стол, — сказал, что если он успокоится и перестанет себя на лавке вести как Радулов на льду, то я подумаю чтобы вернуться в СКА. — Ты охуел!!! — Синхронно сказали парни. — Так все я сваливаю! — Артур уже отодвинулся на стуле, собравшись уходить. — Да стой ты! — Дима развёл руками, — Ты погоди, бля, дослушай, побежал он портки собирать. — Он улыбнулся, мягким жестом усадив его обратно, — Я никуда не уйду. Я его хочу жестко наебать, как он меня со всем сезоном прокатил. Помнишь, о чем вчера говорил? — В плане? — Удивился Артур, — Ты как собрался это сделать? — Вот видишь, блять, человек на капитанском посте пробыл одну игру, — Дамир рассмеялся, развернув стул так, чтобы сидеть лицом к своему капитану, — Устраивает тут майндгеймс, сука, уже кого-то наебать пытается. Питерец хуев. — Так, — Дима улыбнулся, — раз вы оба меня теперь слушаете я поделюсь с вами планом. — Он достал из кармана свой айфон положил его перед собой. Тут же ударил Артура по руке, не дав его забрать, и жестом показал ему подождать. — Значит, смотрите. Мы обязаны им последнюю игру проиграть, мы ведь с Ники договорились, верно? Она в следующем году будет. — Дима уставился на Ахтямова, что сидел нахмурившись, — Вот ты пойдешь на это? Все игры со СКА твои, если ты вдруг не понял. — Да пошли они нахуй! — Артур рассмеялся, — В пизду, я не пойду на это! Еще че не хватало, всяким уебкам проигрывать! — Вот и я не пойду. — Дима улыбнулся Дамиру, что сидел в сомнениях, явно будучи не в восторге от его плана. — Это будет последняя с ними игра. Потом уже только при условии, что они успеют заскочить в плей-офф и как и в том году всех объебать. Сейчас-то они после нашего пинка вниз-то конкретно полетели. Их Екатеринбург на дно отправил, а мы еще и ускорили. У них пять выездных матчей подряд, из которых уже два проебаны. Их за два дня опять все переиграют, они свалятся вне зоны плей-офф. Дай бог, останутся там лежать с Витязем и Кунь Лунем. — Он развел руками, делясь своим планом, — У них вот сто процентов состав поменяется к тому сроку. И смотри, если мы их наебем, они ничего нам сделать не смогут. Разъебать в ответ не получится, потому что регулярка кончится. Заорать на всю Ивановскую, что я такой злодей их обманул тоже не получится — наш разговор только главный судья слышал, который и так в курсе, чем СКА славится. И в курсе кто я такой. Наши — об этом не знают. Тренера об этом — не в курсе. — Он искренне улыбнулся переведя взгляд на Дамира, — А если мы и правда проебем, то никто не о чем не узнает. А там такие игры напряжённые будут, так что вероятности просто дохуя проебаться. Ко мне, если вдруг меня оставят капитаном, там вопросов не будет. А если не оставят — тем более. — Ты знаешь, ты вывел нас вчера с восьмого поражения подряд. — Дамир пожал плечами, отпив свой кофе, — Уж тяжелее не будет. — Мы все так друг другу в том году говорили, что тяжелее не будет. — Артур улыбнулся, — а потом оказались на последней строчке в Восточной Конференции. — Задумчиво потрепав свои черные волосы, парень уселся поудобнее, подогнув одну ногу под себя. Быстро перебрав в голове все сказанное за вчера и сегодня, констатировал, — Значит, ты все-таки решил встать на путь мести? — Ага. — Яшкин довольный собой счастливо улыбался. — Я и Ротенберга наебу, не вернувшись обратно в СКА. Он будет с ребятами нормально общаться весь сезон, они хоть выдохнут спокойно. И следующая игра с ними будет последней, так что там уже поебать будет, выиграем мы или проиграем. Там голова явно не из-за этого болеть будет. — Кстати, про больную голову… А ты с Радуловым пересекся вчера? — Заинтересованно спросил Артур. — Ну, после того как мы с ним едва не подрались в первом периоде, больше я его не видел. А что такое? Он хотел мне еще что-то высказать? — Я не знаю. — Ахтямов хмыкнул, — Хороший вопрос. А Дамир обо всем знает? — Когда Яшкин кивнул, Артур спросил указав на телефон, — Не думаю, что ты вчера только нажрался в ресторане за чужой счет и еле ноги волочил до дома три часа. Признавайся, прибавилось фоток?       Яшкин закрыл руками лицо, шумно выдохнув. Отрицательно покачал головой. Дамир с Артуром громко рассмеялись. — Вот с вами врагов не надо… — Он взяв телефон и сказал, — Конечно, прибавилось. — Меня все интересует, вот нахуя оно тебе? — Дамир подпер голову, — Чтобы что? — На такие вещи память у меня плоховата. — Дима посмотрел на него и снова уставился в экран. — А так, потом можно самообслуживанием заниматься, не тратя целую вечность на поиск чего-нибудь красивого в интернете. — Пихнул плечом Дамира, — Хочешь, я тебе Радулова покажу? — Пиздец, а чего, ты Романа Борисовича видел уже? — Артур потерянно отставил кружку, и когда Жафяров кивнул, вдруг громко рассмеялся, — Серьезно?! Блять, а можно я не буду этого видеть… Ни одного, ни второго… Я радуловскую морду-то не переношу, а тут, блять, еще что-то интереснее. — Ахтямов рассмеялся, — Давай, ты мне не будешь ничего показывать, и просто словами скажешь, с кем тебе больше нравится? Только без подробностей.       Яшкин уже было открыл рот, но тут же закрыл его, задумавшись. Дамир аккуратно заглянул за плечо Диме, и уставился на фотографию. Его лицо тут же изменилось. Ахтямов решил, что не хочет видеть того, что он только что увидел. Жафяров медленно вытащил чужой телефон и уставился в экран, словно не веря своим глазам. — А тут хороший вопрос. — Задумчиво протянул Дима, — Слушай, ну… У меня уже большой опыт. — Удиви меня. — Рассмеялся Ахтямов, подперев обеими руками голову, смотря на Диму, — Если вдруг не тот и не другой, то кто?       Дамир же свернул фотографию, и, полистав немного галерею вниз, вдруг охнул. Тут же уставился на Диму, и повернул экран к Артуру. Ахтямов, увидев фотографию, моментально покраснел. Он был не готов увидеть, как его лучшего друга ебут сразу двое, пока он работает рукой. — Нахуя ты мне это показал?! — Вскрикнул Артур, закрыв покрасневшие щеки, — Пиздец! — О, это было лучше всего. Вот эти ребята горячие были, это да… — Дима громко рассмеялся, когда Дамир закрыл лицо руками от стыда. — Да вы че, блять, неженки такие! — Ебать, я просто, блять, нахуй! — Ахтямов взвыл, склонившись к столу, — Я не хочу с тобой больше общаться! Иди нахуй! — О, лексикон чисто Радуловский. — Рассмеялся Дамир. — Это тебя эти иностранцы? — Ага. Мне очень понравилось. — Дима свернул фотографию и показал Дамиру другую, где гордо восседает на Саше, у которого обе руки привязаны к кровати, — Давай ему ее покажем? — Он умрет сейчас со стыда. — Дамир рассмеялся, — Он же еще маленький. — Ничего, самый раз. — Дима тут же развернул фотографию до Артура. — Как ты говоришь… играем в дженгу.       Ахтямов был готов провалится от стыда под землю. Осторожно взяв телефон в руки, уставился на фотографию. Облизнув непроизвольно губы, молча рассматривал ее. Дамир с Димой же заливались смехом. — Сука, ну, так, если подумать. — Дима подпер голову рукой, смотря на Жафярова, что абсолютно привык к происходящему, и его было уже трудно удивить, — То с Сашей, конечно, лучше всего… Скажем так, чувствуется, что он не просто так своих троих детей получил. Тут да… Хотя у Ромы больше. — А! — Вскрикнул Артур, — Заткнись! Просил же — без подробностей! — А нахуя ты тогда спрашиваешь? — Рассмеялся Дамир, и отобрал телефон, — Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответ. Пиздец, Ахтям, ты цвета пожарной машины. От тебя прикуривать можно. — Да вы, блять, угораете надо мной вдвоем?! — Он растерялся, смотря на Диму, — Если бы я знал, что ты реально такая проститутка, я бы даже не стал с тобой дружить! Ты пришел к нами милым мальчиком, забитым, потерянным, да еще и которого начали чморить ни за что! Кто, блять, знал, что ты такой…пидорас! Не побоюсь этого слова! Просто истинная блядь! — Мне кажется, — Дамир пошатнулся от очередного пихания в плечо, не отвлекаясь от рассматривания фотографий, — что Радулов как раз на это купился. — Я просто уже так не первого сваливаю. — Признался Дима Артуру, проводя рукой по стеклу столешницы, — Оно само получается. Когда мы оба выпившие это проще всего. После того, как привыкаешь ко мне, что я нормальный, а потом видишь как я залезаю на стол, а в крови алкоголя по градусам больше чем в бутылке с водкой, там уже не каждый удержится. Вот Радулов и купился. — Он пихнул в очередной раз Дамира, заставляя его отвлекаться от яркого экрана, — Что необычно, Саша же даже без этого решил заскочить на меня. — Когда друг удивился, уставившись на него, Яшкин вдруг улыбнулся, — Ну мы с ним… Раньше чуть пересеклись. Прям в раздевалке. Хули далеко ходить… — Так я тоже на это купился! — Не прекращал возмущаться Артур, пока Дамир сидел уставившись на фотографии, которые разглядывал с явным любопытством, — Я просто уже на том первом общем заливании алкоголем, когда вы вдвоем впервые рискнули с нами спиваться, понял, что Диме лучше не пить. — Он указал тощей рукой на Диму, уставившись на Дамира, что поднял голову, — А ты-то, блять, явно уже не первый раз это видишь! — Каждый раз одно и тоже. Это хорошо, что у него пока только Радуловым голова занята. А то… Обычно мальчик в его кровати не один бывает. — Согласился Дамир, и уставился на лучшего друга, — Он не в первый раз так начинает исполнять пьяный. Мы с ним так и познакомились и подружились. — Мы тоже именно после того случая с чего-то вдруг стали лучшими друзьями. — Они уставились вдвоем на Диму, что сидел счастливый и улыбался, — Да, со всех придурков себе самого-самого выбрали.       Артур поднялся и умылся ледяной водой из кухонной раковины. Выпил и стакан прохладной воды. Встав под открытое окно, пытался привести цвет лица в нормальный, стыдливо прикрывая руками лицо. Яшкин же подпер голову рукой, наблюдая за фотографиями, мелькающими в экране, пока Дамир изучал происходящее, и задумчиво сказал: — Скорее всего да. Скорее всего Радулов просто падкий на доступных. А может и на адекватных. Я-то умею прикинуться нормальным. — Ну да. — Дамир вернул ему телефон, — Ты выглядишь адекватным большую часть времени. Но только ты переберешь с алкоголем, только ты почувствуешь как чья-нибудь крепкая рука дергает тебя на себя, так ты сразу начинаешь вот это вот… исполнять. — Он еще и провоцировал меня. — Он улыбнулся и повернул голову к Артуру, — А я у него первый? Как думаешь? — О, блять, иди нахуй! Еще этого мне не хватало знать! — Ахтямов перевернулся к ним спиной и высунулся с окна на улицу, жадно вдыхая ледяной морозный воздух.       Дамир же задумался, и вдруг усмехнулся собственным мыслям. Яшкин же задумчиво посмотрел на последнюю фотографию. Увидев уведомление, тут же открыл его. — Парни, — он медленно поднял голову, — пора вам бежать. — Когда все синхронно повернулись к нему, он улыбнулся, — Мы будем играть в дженгу. Лучше сделайте вид, что тут никого нет. И если что — идите без меня на тренировку.       Тут же раздался громкий стук в дверь. Артур схватил Дамира за руку и побежал с ним до своей комнаты. Дима отправил все пустые кружки в посудомойку. Уже привычно бросил чужую куртку на обувь, и следом бросил свой длинный пуховик. Замер протянув руку к ручке. Он почувствовал в себе животную ненависть к тому, кто ждал его за дверью. Возможно это было влияние Ромы. Они долго его обсуждали. И он знает, как с других команд видят их общение. Появилось внутри желание непреодолимой силы — как минимум послать его подальше, а лучше сделать очень и очень больно. Он не мог простить его за то, что именно из-за Саши остался с давним врагом в одиночестве. Открыл дверь, и уставился на Радулова. Даже гадать не надо было. Он его слышит уже по шагам в общем коридоре. — Будешь драться — уходи. — Тут же сказал Дима, прижавшись плечом к стене, не пустив его внутрь. — Даже видеть тебя не хочу. — Поговорить хочу. — Тихо сказал Саша, стоя перед ним в расстегнутом пуховике, из-под которого выглядывала черная футболка. — Пустишь? Сегодня без драк.       Яшкин с неохотой пропустил его внутрь, и закрыл за ним дверь. Только и успел развернуться, как пришлось вжаться в стену. Крепкие руки моментально уперлись в его голые плечи. Но вот от поцелуя он увернулся, и отрицательно покачал головой. — Это не «поговорить». Пошел вон, если пришел за этим. — Ты как со мной разговариваешь, проститутка? — Радулов схватил его за волосы, заставив наклонится к себе, — Ты что себе позволяешь? — Ты мне — никто. Имею полное право тебя не слушаться. — Гордо ответил Дима, уставившись в его зеленые глаза. — Время мое не тяни — мне скоро идти на тренировку. — Чего ты сказал? — В шоке прошептал Саша. — Я тебе — никто?       Дима со всей силы оттолкнул его от себя, и первый раз в жизни уже Радулова ноги не удержали. Он свалился прямо перед ним, в шоке уставившись на Яшкина. Тот же устало потрепал волосы, стоя перед ним в одних пижамных штанах. Облизнув губы уставился на него со взглядом полным усталости. Медленно сжал руки в кулаки. Ненависть. Что ему будет если он даст ему столько же боли, сколько получил от него? Он же теперь главный. Он старший. С ним нет смысла спорить. — На тебя что нашло? Дима, ты чего, ебанулся после вчерашнего? Тебя так от власти переклинило? — Что ты хочешь мне сказать? — Яшкин задумчиво уставился на него, шумно дыша. — У меня к тебе был серьезный разговор, но я, пока ты такой, не хочу не о чем говорить…       Дима нахмурился, и, задумавшись, в наглую уселся на него. Схватив руки за запястья, прижал их к полу, склонившись над ним. Радулов, судя по его лицу, явно не понимал что происходит. Когда он увидел Диму во всей его красе под алкоголем, он тоже первое время был в шоке. Сейчас явно «акклиматизация» не пройдет быстро. Можно подловить его на этом. И ударить больно. — Говори, раз приперся. — Прорычал он. — Хотел тебе спасибо сказать за то, что ты вчера сделал. Я видел сколько радости у ребят на лицах было. — Твои выходки столько раз подряд проигрывать? — Шепотом спросил Дима, уставившись в зеленые глаза.       Он не научился различать, когда Саша ему врет. С ним все шло гораздо тяжелее. Если с Ротенбергом все было максимально просто — его легко можно было обмануть, но и самому обмануться и попасть в ловушку на дебила было еще легче, то с Радуловым не шло только в одну сторону — Сашу у него никогда не получалось обмануть. Он всегда ловил его за язык, и Дима всегда стабильно отхватывал за это. Но при этом сам учуять ложь не мог, и все те несколько раз, когда он ловил его на вранье — были вариантом ткнуть пальцем в небо и попасть Богу в глаз. — Нет, я сам не в восторге от происходящего. Яша, ты чего злой такой? — Я устал и очень сильно от вчерашнего. А завтра мне снова одному воевать? — Там всего лишь Магнитогорск. — прошептал Саша, мягко проведя рукой по лицу. — Всего лишь?! — Яшкин едва заметно улыбнулся, склонившись над ним, уперевшись руками около головы, наслаждаясь приятными поглаживаниями, — Всего лишь у них в два раза больше побед чем у нас за такое же количество игр. — Вдруг его голос стал серьезным. — Саша, ответь мне на один вопрос. Только честно. А то я долгое время думал об этом и этот вопрос мне покоя не дает. — Когда Саша кивнул, Дима склонился к нему и спросил на ухо, — Я у тебя был первый? — Ты у меня первый. — Согласился он, запустив руку в волосы, и мягко потрепав их, — Будь девочкой, наверное, был бы ближе к сотни в очереди. Но мальчик ты у меня первый. — Он приподнялся и уткнулся носом в его шею. — От тебя пахнет чужим одеколоном. Ты такой никогда не использовал.       Дима задумался, и отпустив его руки, поднялся с него. Прихватив с кухни свой телефон, задумчиво побрел до спальни, услышав что в очередной раз пришло уведомление. Он чувствовал себя неправильно — нельзя же просто так на него нападать. Но ему хочется напасть просто так. Он был очень зол, а толковой причины внутри не было. Не распознать эмоции, раздирающие внутри. Нет нужного слова в лексиконе. Предательство? Злоба за предательство? Похоже на то. Предательство за то, что он в очередной раз сделал ему максимально плохую обстановку, а потом оставил в одиночестве в очередной раз убирать эти Авгиевы конюшни. Саша же, хмыкнув, уставился в потолок. Он не особо понимал что с ним происходит. Задумался и, поднявшись с пола, пошел за ним. Оперся плечом о дверь в спальню, уставившись на то, как Дима потирает плечо в синяках, быстро с кем то переписываясь одной рукой. — Ты хочешь со мной о чем-то поговорить? — Нет. — Кратко ответил он, не отвлекаясь от яркого экрана, уставившись в него словно заколдованный. — И о том, что ты теперь главный тоже?       Яшкин вдруг остановил руку и медленно поднял голову. Уставился на Радулова немного потеряно. — С тебя насильно ее содрали или ты мне ее уступил? — А есть разница? — Хмыкнул Саша и осторожно сделал несколько шагов вперед, закрыв за собой дверь. — Есть. — Дима пожал плечами. — Я же тебе сказал, что если ее с тебя сдерут, то я от нее откажусь. — Сейчас разницы нет.       Яшкин опять уставился в экран. Он старательно делал вид, что очень сильно занят. Но внутри только боролся сам с собой. Нельзя на Радулова нападать — он очень сильно об этом пожалеет. Уже отхватывал в ответ. И получал в ответ достаточно раз, чтобы понять, что в этом не было смысла. В лучшем случае они уйдут с одинаковым счетом. Он может победить с ним сейчас, но отхватит потом больнее. Но слова Ротенберга не выходили из головы. Дима знает, как у всех за спиной Радулов обливает его грязью. Он слышал это из уст Ромы. И знает, что в таких вещах Рома никогда ему не врал. Он медленно выдохнул. Сидел, словно сломавшийся алгоритм с противоречивыми инструкциями. Часть его все еще боялась от Саши предательства. И когда Ротенберг сказал ему, что предательство есть, а он его не чувствует — внутри что-то треснуло. Медленно подняв голову, он уставился на бывшего капитана, что прижимался спиной к двери. Нет, он был скорее потерянным. Он доверял ему. Хоть и явно не стоило. — Значит, спасибо пришел сказать. — Дима хмыкнул, уставившись на него словно дикий забитый зверь, — нет. Я не принимаю этого «спасибо». Пожалуйста, и пошел нахуй из моего дома.       Радулов лишь фыркнул, сложив руки на груди и выглядел максимально спокойно. Дима же сжал телефон в руке, заставив себя опустить взгляд в экран. Не провоцируй его. Тебе же будет хуже. Не трогай его. Не зли его. Не выводи его. Тебе же будет больно. — Дима, скажи мне прямо, какого черта? Чего ты жмешься и шкеришься от меня? Выскажи мне все, что опять появилось в твоей голове. — А скажи мне, — вдруг вскрикнул он, — какого хуя ты решил, что будет очень смешно швырнуть меня к СКА в капитанской нашивке? Твоя же это была блядская идея! Я точно уверен в этом! Ты же явно этому посодействовал! — Ты же справился. Я просто так ничего не делаю.       Дима осекся и уставился на него полный непонимания. Тут же откинул телефон подальше и быстро подошел к Радулову, схватив его за футболку, грубо вжал в закрытую дверь. — Я тебя ненавижу за этот поступок. Всей душой ненавижу. — В его глазах блестела звериная злоба. Он его провоцирует. Специально сам ведет себя тише воды. Как он может сдержать себя в руках? — Я видеть тебя не хочу, а ты еще смеешь меня на диалог растаскивать?! Еще заставляешь меня что-то говорить?! — Яшкин с силой тряхнул его, и вжал уже сильнее в дверь. Изнутри послышалось тихое рычание. Его разбирало от злобы. — Почему? — Да потому что я к этой хуйне оказался не готов! Нахуя ты сделал так? — Ты был готов к этому. — Прошептал Саша, мягко положив свою руку на его кулак, что скомкал воротник черной футболки, специально звуча максимально тихо. Ему придется быть самому тише, иначе он просто ничего не услышит из-за своих криков. — Я узнал обо всем только утром от ЗХБ. Он сказал, что попробует повести игру так. Без меня и без Шипы. Все дружно договорились, что мы заболели, и мы просто наблюдали всю ту хрень, что творилась, из партера. А не поставь я тебя на место в первом периоде, не известно куда бы тебя занесло. Так ты начал внимательней относиться к своим поступкам. Казань тебе не Петербург — тут никого купить не получится.       Дима отрицательно покачал головой и сказал: — Хватит упрекать меня игрой в СКА. Я тебя уже предупредил, что не буду этого терпеть. Заткнись. И когда ты перестанешь мне врать?! — Он взвыл, ударив его в плечо и вдруг заорал, — Убирайся, пока я тебя тут не убил! — Я никуда не уйду.       Радулов ответил ему уже беззвучно. На его лице появилась улыбка. Яшкин уставился на него, злобно и шумно дыша. Он был готов убить его за все то, что происходило вчера. И за эти провокации сегодня. — Так значит? — Так. И то, что ты капитан, мне ничего не говорит. — Он улыбнулся уже в открытую, ничуть его не боясь, — Капитан-то ты на льду. Со мной ты — все та же шлюха без своего мнения стоящая тысячу евро за ночь. Которая никогда не даст отпор и у которой не хватит сил перебить мое мнение. Которая будет ждать моего решения. Дрянь, не достойная всего, что имеет. Слабая безвольная дрянь.       Дима задумался и медленно отпустил его. Положил обе руки на крепкие плечи. Нет. Он будет драться. Плевать, чего ему это будет стоить. Хватит с него унижений. — Выводишь меня на эмоции? — Да. Мне нравится смотреть за тем как тебе плохо. — Спокойно признался Радулов, засунув свои руки в карманы черных штанов, — Ровно как и тебе нравится за этим наблюдать. Ты думаешь я такой глупый, раз не чувствую твоих провокаций? Думаешь, что я не чувствую тебя? Ты ошибаешься. Я буду учить тебя тому, как делать не стоит. И самое первое чему я тебя учу — не перечить мне и моим словам. — У меня свое мнение. — Уверенно перебил его Дима. — Заткнулся. — Яшкин тут же поджал искусанные губы. Радулов оттолкнул его от себя, и, указал на голый торс, — Хочешь, все об этом узнают? — Карие глаза остановились на его протянутой руке. — Я хочу чтобы все узнали о том, что ты собрался выгнать Жафярова из моей команды. — Отвечать атакой на атаку он ему еще не пробовал. Вдруг ему просто показалось, что Саша уже догадался где его носило всю ночь. — Хочу, чтобы каждый, блять, узнал о том, что твоя свиная морда побывала в этом деле. Что ты принципиально испортил ему статистику. Твоих ведь рук дело не пускать его на лед. Ты что, сука, делаешь? — Дима сжал руки в кулаки, — Ты, уебок, собрался всем жизни переломать? Ты кем себя возомнил?! Евсеева зачем топишь?! Тоже, блять, как и со мной, боишься, блять, что он тебя с постамента скинет?! А Петрова ты собрался пинком под зад выгонять из команды? Кирилл-то чем тебе не подошел? Свой же. Не первый сезон рассекаете вместе. И он же, блять, казанский. — Он вскрикнул от бессилия, отшатнувшись назад, — Нихуя вы друг от друга ничем не отличаетесь! Ненавижу вас, блять! Уебки с Комплексом Бога! — Что? — Искренне удивился Радулов, — Что ты сказал?! — Что слышал! Ты думаешь — я не знаю, что ты собрался вытворить с командой? — Яшкин уставился на него, сжав трясущиеся руки в кулаки, — Это моя команда! Ты не посмеешь больше никого выгнать! Не посмеешь никого тронуть! И я не дам менять состав! Это моя команда! — Да не ори ты, блять. — Радулов жестом показал ему быть тише, пытаясь, видимо, разобраться в хаотическом мышлении Яшкина, — Стой ты, блять, кобыла глупая. Начни, блять, историю с начала… — Он нахмурился, — Что значит — я выгнал Жафярова? Причем он-то тут вообще?! — Я знаю все про твои выходки. Знаю, что это все твоих рук дело! Знаю про то, что твое мнение влияет на тренеров. Как ты спокойно спишь по ночам, зная, сколько жизней перепортил? Что, блять, видишь как за меня все заступаются, и решил примером Дамира показать, чего это будет стоить? Давай я просто сам уйду! Мне не принципиально, только других невовлекай в нашу грязь. — Да пиздуй, блять, ты заебал уже меня! — Вскрикнул в ответ Радулов, — Хватит орать, уебок, я тебе сказал! — Он шумно выдохнул и сказал уже спокойно, — Я тут не причем. У нас перекомплект. — Я тебе уже задавал вопрос о том, почему ты не заступился за него. И что, что это мой друг, а не твой? — Дима заставил себя быть тише, хоть желание разбить эту наглую и мерзкую морду пересиливало желание понять другую сторону конфликта. — А если бы меня продали, ты бы за меня заступился? Или я тоже «чей-то» друг. Шипачева, Кагарлицкого, Ахтямова… — Я не дал тебя продать. — Прошептал Саша, — Разговоры были. Я не дал этого сделать. — Хочешь передо мной в героя сыграть? — Дима усмехнулся, — Нет. Я тебе не верю. Ни единому твоему слову. У тебя, как у капитана, было право заступится за Дамира. Только ты его успешно проебал. И набрали, блять, кучу иностранцев, с которыми не будет никакой гарантии победы. У нас не в этом проблема, и ты это знаешь! — Почему опять я это в свой адрес слышу? — Радулов сложил руки на груди, уставившись на него с явной скукой на лице, — Иди выскажи это Марату, Зинэтуле, да хоть Юра пусть это услышит от тебя. Я посмотрю, как высший строй тебя послушается. Потому что, если ты вдруг не понял, решения тренерского штаба в Казани не обсуждаются. — Рома всегда спрашивал моего мнения. — Тогда пиздуй в свой СКА, уебок. — Саша пожал плечами. — Раз тебя там слушают, любят и ценят. Тут ты будешь играть только с тем, что тебе сунут прям перед игрой. А теперь тебе, как капитану, еще и напихают полный воротник в тренерской, за любой проеб этих обезьян с палками. Они проебываются, а ты расхлебывай. Тут тебя могут послушать, погладить по голове, но сделать так, как надо им. Если они захотели меня усадить на лавку — я могу голос сорвать, но я останусь на лавке. Мы — игроки. А они — тренера. У нас нет права высказываться. Мы тут — никто. А они — власть. И только им решать. — Я не верю тебе. — Не верь. — Саша задумчиво отвел взгляд, пожав плечами, — Мне-то какое дело? Мне вообще поебать, веришь, нет? Вообще поебать, как ты будешь с этого говна вылезать, не заляпав свою новенькую нашивку. И когда захочешь вмешаться в состав — получишь хуй с маслом. Вот, завтра у тебя игра с Магнитогорском. Пойди сегодня и выскажи тренерскому составу свои «хочу». Я тебе дорогу подскажу, как добраться «нахуй» побыстрее — уже нашел дорогу без пробок, пока ходил туда со своим мнением. — Яшкин шумно выдохнул. Радулов вдруг усмехнулся, и сказал, — Проваливай, Дима. Проваливай нахуй из моей Казани. Тебе тут не место. Это моя команда. Мои люди. Мои безрукие уебки. Мои безглазые инвалиды с палками. Только мои уродцы. Я дам тебе поиграться. Дам тебе обжечься. Ты достоин этой нашивки — спору нет. — Яшкин уставился на него, не поверив его словам, — Че, блять, не ожидал? Да, достоин. Только ты достоин поиграться с этим, обжечься, а потом побежать поджав хвост. Давай, заори еще на меня. Ударь меня, блять. Ты же теперь власть. Только ты нихуя не справишься с этой ношей. Тебе тут не Санкт-Петербург. Тебе тут не будет поблажек от Романа Борисовича, который с радостью послушает твоего мнения и вы поведете за собой сильную команду. Нет. Это Казань. Это дикие оголодавшие уебки, которые абсолютно неадекватные, безногие инвалиды, которых еще хуй соберешь. И они потеряли надежду. Им нужен герой, что поведет их через тернии. Но вот ты-то нихуя не лучше. От того, что ты поработал вечером ртом, ублажив своего бывшего, и уговорив его команду продаться — не поможет победить остальных. Ты ахуеешь от Магнитогорска. И я уступаю тебе сам лично эту нашивку. Уступаю тебе команду. Пожалуйста, иди. — Он улыбнулся, перейдя на шепот, — Только не говори, что я тебя не предупреждал. Не плачь потом, когда не справишься. Теперь твоя очередь показывать мне, как должен вести себя капитан. Расплакаться после поражения, увы, я не смогу. В задницу дать кому-нибудь тоже. А торговаться, извини, не обучен. Чему еще твоя продажная душонка может научить?       Дима взвыл. Его всего затрясло от обиды. Он не такой. И команда не такая. Он не станет этого прощать. Больше никаких унижений он не потерпит. У Радулова не было никакого права так говорить про живых людей. Он заигрался с властью. — Хватит унижать команду. Они достойны лучшего. Хватит унижать меня. Я не дал тебе на это разрешения, и никакого права со мной так поступать у тебя нет. Я предупреждаю тебя — уходи. Иначе я сделаю тебе очень больно. — Предупредил его Дима, шумно задышав, уставившись на него со злобой, — Убирайся. — Я не сдвинусь с места. — Улыбнулся Радулов. — Ты — ничтожество. Ты даже навредить мне не сможешь. Так и будешь орать на меня или попробуешь что-нибудь сделать? Пиздеть будешь в своем Питере. Уебывай. Либо заткнулся, шлюха бесправная, и не дергаешься в моих руках.       Яшкин отрицательно покачал головой. Ему дали карт-бланш на развлечения. Он с радостью этим воспользуется. Он давно мечтал дать волю своему чудовищу внутри. Он с размаху ударил его по лицу. Когда Радулов пошатнулся, не ожидая этого, моментально нанес еще один удар по наглой морде. Бил с радостью и удовольствием, воспользовавшись замешательством. Саша склонился к полу, съехав по двери. Едва успел вздрогнуть, закрыв лицо руками, пропустив очень больной удар ногой по ребрам. Внутри Димы же плескалась ярость. Он не стал ее сдерживать. Он — сломанная игрушка. Единственное, что в нем исправно работало — гнев. В этом он лучший. Он никого никогда не прощает. Нога в очередной раз ударила по ребрам. Послышался шумный вздох с пола. Он ненавидит его. Схватив за волосы, он склонился к Саше, свалив его на пол, дал еще несколько раз по морде. Ненавидит. Всей. Душой. За его слова. За его вечную ложь. За его выходки. За его поведение. За его морду. За характер. Еще удар, и кровь заливает белоснежный ковер с высоким ворсом. Еще удар. Злоба сжирает его. Еще удар. Тело под ним давится кровью. Ярость бьет из него фонтаном. Окровавленные руки с посиневшими костяшками хватаются за крепкое горло. Радулов начинает задыхаться. — Ненавижу! — Сорвался на крик Дима, сжимая руки на крепкой шее, — Я ненавижу тебя всей душой, Радулов, будь ты проклят, чудовище!       Яшкин едва успел увернутся от взмаха чужих рук. Саша с трудом нашел в себе силы пнуть его ногой в живот, скинув с себя, и тут же тяжело закашлялся, жадно хватая воздух. Отполз, в ужасе уставившись на Диму, что рычал, смотря на него в ответ. Кровь заливала все глаза. Саша взвыл, осторожно вытерев руками липкую горячую жидкость. Это его кровь. Он медленно опустил руки, едва разлепив глаза, смотря на то, как ткань пропитывается кровью. Шумно дыша через рот, Саша начал понимать, что вместо очередного игривого боя, который мог закончится чем-нибудь интересным, пробудил в душе у Димы что-то не то. Едва успев отдышаться, получил еще раз по лицу. Следом еще раз. Диму совершенно не смущало, что опять придётся проводить генеральную уборку от чужой крови. Сейчас его душа ликовала. Черная, желающая мести, липкая субстанция расползалась по телу, от чего его все больше охватывала ярость. Он был готов убить его. Раз за разом бил по наглой морде, не чувствуя ни боли, ни усталости. — Остановись, — вскрикнул Саша, закрывшись руками, чувствуя, что уже не может раскрыть глаза, и шумно вздохнул, поймав очередную паузу между ударами. — Дима, стой!       Дима замер уставившись на свои окровавленные руки. Радулов медленно опустил свои, раскрыв с трудом рот. Аккуратно вытер кровь с лица, на котором не было ни одного живого места. Шумно вдохнул, и снова закрыв глаза, когда почувствовал потекшую кровь, медленно выдохнул. Все лицо онемело. Ребра болели. Воспользовавшись слабостью, Дима наотмашь ударил по наглой морде. Саша вскрикнул, тут же закрывшись руками, на которых проявлялись синяки. Что-то где-то явно не очень хорошо хрустнуло. Медленно закрыл рот. — Ты меня таким сделал. — Прошептал Яшкин. — Я столько раз просил тебя остановиться. Ты меня не слушался. И я не стану к тебе добрее. Ты сам виноват, что вывел меня на это. — Дима улыбнулся, — Ненавижу. Я ненавижу тебя, Саша. — Дима, остановись. Хватит. Ты переходишь черту.       Радулов взвыл, пропустив еще один удар, только уже по рукам. Почувствовав, как тяжелое тело слезло с него, тут же перевернулся на бок, закрывшись еще и ногами. Моментально получил ногой по почкам, дернувшись от боли. Минут десять у Димы ушло на то, чтобы пинать тело, что уже даже не дергалось. Он избивал его. Пинал его. Ему становилось легче. И останавливаться не было никакого желания. — Выродок! — Сорвался он на крик, в очередной раз ударив лежащего ногой, — Ненавижу тебя!       Яшкин медленно выпрямился. Зажмурился, шумно дыша. Пауза. Нужна была пауза. Его всего трясло от злобы. Саша же лежал в его ногах, сжавшись в комок, едва ли соображая что происходит. Как минимум пару серьезных ушибов у него появится. Теперь и повод есть — почему он пропускает игры. Сам он уже не встанет. Если он сейчас тут не умрет, то явно кого-то придется звать на помощь. Да вот только телефон-то в куртке остался. Даже позвонить не получится — он уже не доползет. Дима задумался, и вытер руки об голый торс, уставившись на тело в ногах. Схватив его за запястья, дернул на себя. Радулов взвыл. А нет, тут уже не ушиб. — Остановись. — Прошептал он, — Дима, посмотри во что ты превратился. Остановись. — Нет, Саша. Я не стану тебя слушать. — Он кивнул, — Первый, значит, я у тебя. Вот сейчас это и проверим. — Не смей! — Радулов попытался его скинуть, но все тщетно. Яшкин был слишком тяжелый. Только если плюнуть на то, что он может получить в костях трещину. — Дима, не смей меня трогать!       Он столкнул его с трудом с себя, и быстро отполз назад, уперевшись спиной в зеркало. Жадно и тяжело дыша, Саша уставился на чудовище, у которого была слишком счастливая улыбка на лице. На его шее проявлялись ярко-красные следы от пальцев рук. Дима же медленно поднялся на ноги, и жестом приманил к себе. Саша не сдвинулся с места, осматривая беспокойно спальню. Чем бы его успокоить… Драку он проиграл, а если сейчас еще и тут проиграет, то сезон закончится раньше положенного и он будет лечить все травмы до конца регулярки. — Остановись, я тебя прошу. — Радулов вцепился в него, сведя ноги вместе, когда крепкие руки потащили его за запястье на кровать. — Дима, не надо. Хочешь, я извинюсь?! — Поздно. Мне теперь это не надо. Ты от меня словами уже не откупишься. — Яшкин затащил его на кровать, и схватил за челюсть, нависнув сверху, улыбнулся, — Как ты мне всегда говорил? Что мое мнение тебя не интересует? Вот и я тебе отвечу точно так же.       Радулов плюнул в него кровью, заставив отвернутся. В ответ получил наотмашь кулаком по зубам. В очередной раз скинул его с себя. Вытерев рукой текущую кровь, растерялся, почувствовав, как рот быстро наполняется кровью. Слишком знакомые ощущения. Раскрыв его, провел кончиком языка по зубам. Уставившись на Яшкина, растерялся. Толкнул языком шатающийся зуб на нижней челюсти. Дима облизнул губы, шумно дыша, наблюдая за ним, заинтересованно спросил: — Че, классно, да? Еще минус один зуб? Давай выбью его, чтоб ты на стоматолога не тратился.       Он заскочил обратно на кровать, схватил его за волосы, замахнувшись для очередного удара. Замер, увидев, как Саша задержал дыхание, зажмурившись. Он поймал себя на мысли, что не может остановится. Ему хотелось еще. Но на Саше уже живого места не было. Он первый раз видел его таким. Первый раз видел, как Саше страшно. И он просил его остановиться. Но ведь его никогда не слушали. Словами его уже не успокоишь. Быстро потянул одежду с мокрого тела. Когда чужие руки попытались остановить его, он зарычал. — Не дергайся, выродок! Ты сам виноват!       Он схватил ударившую его руку, и с силой перевернул его на спину. Уселся на ноги, мягко проведя руками по мокрой спине. Мальчишки раззадорили его рассказами. Нагнали аппетит. Зачем себе в чем-то отказывать? Он теперь старший. Он теперь капитан. И имеет право взять то, что и так принадлежит ему. Теперь он сутенер. — Не надо, пожалуйста. — Попросил Саша, закрыв крепко глаза, чувствуя, куда пошли чужие руки. — Дима, не надо. Я прошу у тебя прощения за свои выходки. Пожалуйста. Не делай этого. Остановись.       Он уткнулся лицом в подушку, шумно дыша. Попытался в очередной раз дернутся. Услышав рычание прям над ухом, притих. Рука схватила его за горло, заставив изогнуться. Почувствовал только боль от поцелуя. Дернув головой, плюнул в него в ответ. Тут же уткнулся мордой в подушку. Дима с отвращением вытер лицо об влажную спину. Облизнув губы, улыбнулся. Приоткрыв рот, мягко коснулся губами плеча, и резко впился в него зубами. С силой сжал челюсти. Саша вскрикнул, дернув плечом. Но вот среди очередного синяка остались следы от зубов. Чужие руки заломили ему руки, не давая дернутся. Он шумно выдохнул. Растерялся, почувствовав как липкие руки отпустили запястья. Не стал дергаться, прислушиваясь к ощущениям. Да, у него было зеркало напротив кровати. Но смотреть на то что происходило Саше не хотелось. Он закрыл крепко глаза, повернув голову, почувствовав как чужие пальцы схватили за волосы. — Ты бы знал, как давно я мечтал тебя выебать. — Прошептал Дима ему на ухо, — Лучше расслабься. Но в отличии от меня, тебе позволяется покричать.       Дима мягко поцеловал его. Слюна смешанная с кровью. Его любимый привкус. Толкнув его обратно в кровать, облизнул губы. Уперев руки в крепкое тело, навис над ним и медленно вошел в него. Радулов задержал дыхание, но все что смог, это тихо выдохнуть, попытавшись расслабиться. Дернув плечом, высвободил свои руки, и подложил их под голову, обняв подушку. Шумно дышал, привыкая к больным ощущениям. Дима же довольно громко простонал, схватившись за крепкую задницу.       Медленно подался назад, и снова грубый толчок вперед. По телу прошлись мурашки. Он точно у него первый. Это сразу чувствуется. Он провёл руками по крепким мышцам, и потянул его на себя, заставляя отпрянуть от мокрой простыни. Саша прижался к нему закинув голову, и молча наслаждался поцелуями в шею сзади. Не было не звука. Он покорно и молча терпел. Мягко отвечал на поцелуй, и, почувствовав как грубо пихнули в спину, опять улегся. Дима двигался в нем медленно, наслаждаясь каждым действием. Хватал за мягкую взмокшую кожу, оставляя на ней следы. Наслаждался им. Его действия стали грубее. Он закинул голову, двигаясь все быстрее, и громко постанывая, нисколько не стесняясь. Войдя до упора, обхватил стоящий член рукой, и мягко начал надрачивать его. Он сегодня в роли чудовища, но не эгоиста. Хоть что-то же должно быть приятное. Почувствовав, как потекла сперма по руке, продолжил двигаться, и, спустя несколько грубых толчков, с большим удовольствием кончил в него. Медленно отпустив, довольно облизнул липкие руки. Завернув его руку, протер рукой циферблат, уставившись на время. Шумно выдохнув, мягко провел рукой по спине, и похлопав Сашу по заднице, сказал: — Мне некогда тут с тобой разлеживаться. — Полегчало? — Тихо спросил Радулов, не в силах даже перевернуться. — Очень. — Он вдруг улыбнулся, и тяжело восстанавливал дыхание, закинув голову. — Пиздец. Просто пиздец какой-то. — Он опустил взгляд проскользив кончиками пальцев по синякам на спине, — Нет. Хочу еще. Переворачивайся. — Пошел нахуй. — Усмехнулся Саша, склонив голову к простыне.       Яшкин насильно его перевернул на спину и, склонившись над ним, начал жадно целовать. Уперев руки в локтях, мягко перебирал черные волосы, наслаждаясь поцелуем. С неохотой медленно отстранился и облизнул губы от крови, уселся на колени, мягко разведя ноги в стороны. Провел руками по крепкому прессу, чувствуя, как желание взять его только увеличивается. Обхватив член рукой, медленно начал дрочить ему. Радулов выгнулся, раскинув руки, и зажмурившись. Дима второй рукой мягко скользил по влажной коже. — Ну что, все такая же слабохарактерная проститутка, или ты примешь меня в качестве равного? — Пошел нахуй. — С трудом повторил Радулов.       Дима лишь кратко усмехнулся, и резко вошел в него, сразу начал быстро двигаться. Радулов вскрикнул от боли, сжав руки в кулаки, и изгибаясь. Терпеливо ждал, когда все закончится, давая Диме наслаждаться властью. Поддавался и мягко отвечал на поцелуй. Положив руки на крепкую спину, он с трудом открыл глаза, смотря на то, как теперь его капитан получает удовольствие. Дима резко вошел в него, и, шумно выдохнув, с трудом дотянулся до телефона.       С размаху дал Саше по лицу, заставив его повернуть голову. Подмигнув своему отражению, и, уперев руку в чужой живот, сделал фотографию на память, счастливо улыбаясь зеркалу, что не просто так стояло напротив кровати. — Уебок. — Прошептал Саша, дыша очень осторожно, закрыв лицо руками. — Отпусти меня. — Весь в тебя, любимый. Терпи. Сам виноват. Пока я не успокоюсь, ты будешь отхватывать от меня за все то, что делал со мной все эти месяца.       Он продолжил быстро и жестко его ебать, не сколько не пытаясь быть ласковым. Наслаждался ощущениями, громко постанывая. Сделав еще несколько мягких покачиваний бедрами, кончил в него. Медленно вышел, и шлепнул по заднице.       Нависнув сверху, улыбнулся. Медленно и очень осторожно стер кровь с израненного лица. Хищно облизнулся. С большим удовольствием дал еще раз кулаком по лицу. Радулов вскрикнул, и раскрыл рот, растерявшись. Яшкин схватил его за челюсть, большим пальцем провел по опухшей нижней губе, и оголил зубы. Среди неровного ряда сразу выделялся тот, что слегка впал внутрь. — Не смей. Дима, не трогай меня больше. Умоляю тебя. Мне же больно. Пожалуйста. — О, ты уже скатился до того, чтобы умолять меня о чем-то? Нет, Саша. Не трать слова. — Он присмотрелся к нему, — Или ты расплачешься передо мной? — Саша смотрел на него с болью в глазах, медленно моргая. Дима усмехнулся, — Расплачься, и я остановлюсь. Пролей свои дорогие слезы. — Пошел нахуй. — Дрожащим голосом ответил Радулов. — Хорошо. Как скажешь. — Он пожал плечами, — Я думаю, он тебе лишний.       Дима едва успел отдернуть руку, когда челюсть опасно схлопнулась. Снова ударил по лицу. Услышал тихий вой полный боли. Но в наглую разжал челюсти и просто вытащил шатающийся зуб. Саша замер, в шоке уставившись на него. — Спасибо, детка, это пойдёт мне в качестве оплаты.       Он с неохотой отпрянул от него. Усевшись на бедрах, улыбался, и раскрыв руку, уставился на крепкий зуб в руке, пока тело под ним захлёбывалось кровью. С большим удовольствием дал еще раз по наглой морде. Дима облегченно выдохнул. Да, это было лучшее, что с ним могло случиться после победы. Он почувствовал себя спокойным. Закинув голову, крепко сжал руку. Вылез с койки, и усмехнулся, подкинув чужой зуб, тут же словил его обратно, сказал: — Аптечка на кухне, а если надумаешь съебаться, дверь можешь просто закрыть за собой.       Он переступил гору одежды на полу и пошел в душ. Ополоснувшись, переоделся, не обращая никакого внимания на происходящую разруху в спальне. Поднял куртку с пола. Парни, наверняка, уже давно ускакали. Он уже сам прилично опаздывает. Заклеивая руки пластырем на бегу, он отправился на базу. Он с радостью доебется до тренеров. У него есть свое мнение на команду.