Два медведя в одной берлоге

— Что же это у нас тут за незапланированный трансфер?! — Удивился комментатор. — Первый раз такое вижу.       Радулов, увидев потерянное лицо Яшкина, сам обернулся. Увидел ехидную улыбку Романа Ротенберга, и синюю джерси с двадцать третьим номером. Нет. Он даже не даст Диме выбора. Не долго думая, ударил клюшкой по руке главному тренеру СКА, заставив ее выронить. — Блять, Саня, ты придурок! — Вскрикнул Лямкин. — Уроды, вы всю игру сейчас нам запорете. — Пошел нахуй, трепло косоногое! — Вскрикнул Яшкин, — Уебывай с моей Казани со своими звездами, хуйня! Будь ты проклят! Провались со своим Питером! — Номер двадцать третий, команда Ак Барс. — Устало сказал главный арбитр, даже не став дожидаться развязки. — За многократное нарушение правил накладывается дисциплинарным штрафом: удалением до конца матча. — Он тут же жестом показал удаление. — Номер сорок седьмой, команда Ак Барс, пять минут — агрессивное поведение. — Повторив жест, повернулся лицом к нарушителям. — Нет, Яшкина тоже убираем. — Расстроено сказал Билялетдинов, — Два матча точно пускай сидят, и наблюдают за игрой из партера. — Забери себе на сувенир. Увижу ее на тебе — убью. — Радулов крюком клюшки поднял со льда его джерси, и протянул ее Яшкину.       Ротенберг взвыл, смотря на рассеченную клюшкой руку.Дима же молча забрал джерси. Поднял голову, осмотрев стадион, и покатился вон со льда, под шумные аплодисменты. Команда осуждающе проводила двадцать третьего взглядом. Радулов же гордо сплюнув на лед, с видом победителя поехал на штрафную лавку. Игра продолжилась. А Яшкин подошел к стойке. Молча поставил свою клюшку на хранение. Пошел опустив голову по коридору, сжав джерси в руке. Уселся на свою лавку. Достал из портфеля бутылку, и, открутив крышку, сделал несколько жадных глотков. Переоделся, и, опустив голову, сунул свою мокрую насквозь зеленую джерси следом за сине-красной. Отставив коньки, он встал в коридоре, и бросил взгляд на лед, где шла игра. Поднял взгляд на надпись на татарском над дверью. Поджав от обиды губы, развернулся и молча ушел, закрыв хлопком дверь.       Он даже принципиально не будет спрашивать чем все закончилось. Поехал домой, закрыв руками лицо. В такси отхлебнул еще, чувствуя, что голова начала болеть. Надо срочно было ускоряться. Такси быстро ехало по пустым дорогам, пока он усердно допивал содержимое бутылки. Выйдя с такси, он пошатнулся. На лице появилась хитрая улыбка. Успел наебениться раньше чем доехали. Бросив бутылку в мусорку, он пошатываясь ввалился домой. Достал с портфеля синюю джерси. Скинул с себя все лишнее, одев ее на голое тело. Встал напротив зеркала, достав еще одну бутылку. Открутив крышку, он внимательно рассматривал форму, в которой он выступал целый год. Да, она его. Это точно. Он обернулся, с грустью понимая, что синий на нем смотрится лучше. Рухнул снова на диван, продолжив спиваться и досматривать любимый сериал. Так и уснул прямо на диване.       Его разбудил стук в дверь. Яшкин взвыл, и повернул голову, уставившись в окно в пол. Сильно удивился, увидев там ночной пейзаж. Это все та же ночь или уже следующая? Его отвлекло отражение бутылки, что стояла на тумбочке. — О, хе-хе, иди сюда, дорогая. — Он схватил бутылку, и, остановившись в центре комнаты, начал жадно хлебать содержимое. Алкоголь полился на синюю джерси. Он бросил взгляд на зеркало, и подмигнул сам себе, — Хорош, капитан. Лучший. — Он отбил зеркалу пять, оставив на нем жирный след. Лениво почесавшись, поковылял до двери, услышал снова стук в дверь и вскрикнув, — Да иду я, блять!       Шлепая босыми ногами по полу, прошел по коридору, еще раз с гордостью посмотрев на капитанскую нашивку на себе в зеркале уже в коридоре, и, сделав несколько жадных глотков, открыл дверь, скривившись от боли в голове. Увидев на пороге Билялетдинова едва не выронил бутылку из рук. Тренер пожал плечами и кратко сказал: — Ты не отвечал на звонок. — Я ну… — Он даже не стал оправдываться, — так получилось. — Он отошел, пригласив тренера внутрь.       Зинэтула вошел, и молча осмотрел Диму, что стоял в одном джерси босиком с бутылкой мутной жижи внутри. — У нас завтра игра с Динамо. — Я не приглашен? — Спокойно спросил Дима. — Нет. Ни ты, ни Радулов. — Ожидаемо. — Дима пнул свою зеленую джерси, что вывалилась с портфеля, в угол коридора и пошел в гостиную, потрепав волосы. — Тебе даже не интересно почему? Не интересно чем игра закончилась? — Тренер все же поднял джерси, и аккуратно сложил на комоде. Прошел следом за Яшкиным, и встал рядом. — За что — понятно. — Дима почесал щетину, пустым взглядом смотря в телевизор, который показывал черный экран с мутными цифрами на нем. Понял, что не в состоянии даже понять сколько времени. Может ему это снится? — За плохое поведение. Еще и не удивлюсь, что и на следующую игру не попаду. И правильно сделаете. Про Сашу такого сказать не могу. Он явно этого не достоин. Что касаемо игры, — он поднял пустой затуманенный взгляд, — Мы выиграли? — Вы выиграли. — Он указал на его джерси. — Ты надумал вернутся? — Я не знаю. — Дима сделал еще несколько глотков, вытянув босые ноги, развалившись на диване, — Я запутался полностью в жизни. Надеюсь, у этого козла перелом, который никогда нормально не срастется и будет болеть до конца жизни. — Я только что был у Радулова. — Яшкин взял паузу, уже было хотев сделать очередной глоток, и поднял голову, замерев. — Ты еще адекватный. Он просто на ногах уже не стоит. Прости, но я спрошу просто прямо. Вы что вытворяете последние игры? Что между вами происходит? — Честно? — Спросил Дима, все же сделав глоток, — Прям вот откровенно? — Я думаю, что тебе будет тяжело удивить меня. — Тренер сел рядом, оперевшись руками о ноги. — Но да, скажи как есть.       Яшкин облизнул губы, смотря на свое отражение в телевизоре, подбирая слова. Молчание затянулось. Он успел допить содержимое бутылки, и уже конкретно так заговариваясь сказал: — Мы с ним спим. Раньше дрались за нашивку капитана. Потом успокоились. — Он взял паузу. Мысли друг с другом не клеились. Валялись, словно разбросанные пазлы. Надо было думать, и думать тяжело и мучительно, прежде чем сложится осмысленное предложение с нужным порядком букв. Отрицательно покачав головой, перейдя на шепот, — А потом пришел второй матч со СКА. Я пришел пьяный на игру. Сами видели, что вытворял. Я так иногда делал, еще у «медведей». Так и пошло поехало. Совсем немного, чтобы соперника не бояться. — Яшкин пожал плечами, и выгнулся, поджав одну ногу, — В этот раз все было хорошо. На раскатке почувствовал, что все пройдет хорошо. И так и было. Но в какой-то момент, я убедил себя, что все выветрилось, и решил пойти хлебнуть еще. А потом было удаление. После него Радулов решил меня отрезвить. — Зинэтула слушал его очень внимательно и не перебивал, — Сначала просто обливал ледяной водой. Потом дал мне себя избить. После того как силы бить эту паскуду у меня закончились, я просто разрыдался. Я понял, что больше я ничего уже не хочу. Что не всрались мне эти кубки, эта возня, этот мордобой. Я заявил ему что я ухожу из хоккея. Он посмеялся и в очередной раз я был им жестоко изнасилован. — Он опустил голову, пытаясь найти среди гор бутылок хоть одну целую, но с грустью поняв, что ничего нет, рухнул обратно на диван, растянувшись на нем, не отводя взгляд от капитанской нашивки на своей сине-белой форме. — Дальше вы все и так знаете. — Вот как? — Тренер беззвучно выдохнул теплый воздух, смотря на своего лучшего нападающего, что не мог и нескольких секунд посидеть, не двигаясь. — Зачем ты забрал ее? — Я не знаю. — Честно сказал Дима, — Я пытаюсь найти причину, почему не хочу ее снимать. Пытаюсь найти причину, почему мне неудобно в зеленом джерси. Проблема не в нашивке. Не в номере. Но что-то не так. — Ты знаешь, просто признаваться себе не хочешь. Чем я могу тебе помочь, чтобы ты вернулся в нормальное положение?       Яшкин отрицательно покачал головой, и вдруг решил подняться. Опасно пошатнулся, словно не совладав с собственным центром тяжести, прижался плечом к дверному косяку. Отшатнулся от него, и подошел к изумрудной стене, на которой в длинном ряду стояли все его кубки и висели медали. Их были десятки разнообразных, а медалей, кажется, было под сотню. — Жена спросила меня, почему я захотел покрасить стену в зеленый. — Он повернулся, с трудом стоя на ногах указав тренеру на стену позади себя, — Точно такая же стена у меня была еще в СКА. Только в Петербурге. — Он указал уже на окно, — А там плескалась Нева, а не Волга. Я не смог ей ответить. — Билялетдинов оперся спиной о спинку дивана, смотря на Диму, который даже будучи в состоянии овоща от алкоголя, все равно великолепно смотрелся на фоне своих же собственных достижений. Но вот этот синий цвет его явно не красил. Он приоткрыл рот, тяжело дыша. Его лицо немного скривилось. Видимо пришла мысль не очень хорошего толка. Зубами привычно отодрал кусок кожи с губ, и слизнул довольный кровь. — Я смотрел все матчи до единого в плей-офф. Видел как играет Авангард. Видел их крепкую защиту. Сидел тогда, пил, и понимал, что я бы смог пробиться с толпой своих ребят через их оборону. Они не кажутся мне серьезными противниками. — Он приложил руку на красную звезду, взяв паузу. Смотрел просто вперед, не моргая. — А потом я увидел как играет Ак Барс. Именно в финале, у вас у всех даже игра поменялась. Увидел и правда жесткую игру. Увидел во всей красе Радулова, Шипачева, увидел Галиева с Галимовым. Увидел Воронкова. — Он вдруг улыбнулся, опустив руку. Чувствовал, как начинает заходится сердце. Поджал губы, вслушиваясь в тишину. Сердечный ритм эхом гудел в голове, — Я понял, что мы через вас не пробились бы, тем составом, который был у меня тогда. Мы бы просто разъебались прям на старте. Все четыре раза подряд просто знатно бы отсосали. Я услышал слова Радулова, — Дима повернул голову, смотря на тренера, — вы тоже считаете, что СКА купили себе место в плей-офф? Только если честно и по секрету. — Увидев, как Билялетдинов кивнул, на лице Яшкина воссияла улыбка. Он перевел взгляд на темноту в окне. — А я знаю, что это так. Я видел, как подкупают судей. Как закрывают глаза на удаления. Со стороны для болельщиков — игра была идеальной. Но я, как игрок, видел всю эту грязь. Я, как капитан, обязан был видеть это все и просто молчать. Видел, как игроков увозят на скорых, а нам — нихуя. Даже две минуты не дают. Я даже рад, что получил травму. Потому что она дала мне насладится играми Ак Барса с Авангардом. И я наконец-то увидел хоккей, в котором захотел поучаствовать. Где все бьются насмерть. Рвут когти, вырывают от соперника куски мяса. Он прав. Мы бы не выиграли у вас кубок тогда. — Он указал на стену позади себя. — В тот вечер, когда СКА с треском проиграли ЦСКА, я с гордостью сам лично взял, и покрасил стену в зеленый. Я был уверен, что кубок будет ваш. — Он перевел взгляд на тренера. Сделал шаг вперед и снова встал напротив зеркала во весь рост. Аккуратно выровнял спину, расправив плечи. — А потом я услышал от Григоренко с Полтаповым, что…       Он замолчал, не став продолжать. По щекам потекли слезы. Он уставился на свое отражение, отрицательно покачав головой. — Мы не смогли его выиграть в тот раз. Недожали. Не получилось. — Тихо сказал тренер. — Не вы виноваты. — Он вздохнул. — Этот кубок был по праву ваш. Я понял, почему меня так ломает. — Он указал на себя в зеркало, — Я не достоин Ак Барса. Вы слишком сильны. Крепкие. Дружные. Я не готов оказался к такому. Я воспринял как «нормальное» отношение Радулова ко мне, когда он устроил дедовщину. А потом не смог перестроится. Я слышал, как в плей-офф вся моя дружная команда переругалась. А вы стояли до последнего. Когда вы проиграли, я плакал так, словно это из моих рук вытащили кубок, сунув мне серебряную медаль. «Хорош, но не лучший». Проблема осталась только в том, что в СКА возможности вернутся у меня не осталось, как мне кажется. А в Ак Барсе мне места нет. Может, — Он растерянно повернулся к тренеру, — может этот спорт просто не мое? Мне, может, стоит уйти? — Нет, Дима, ты сам знаешь, что это твое. Позволь мне… — Он поднялся и сходил в коридор. Развернул Диму лицом к зеркалу, и сам снял с него синюю джерси, одев зеленую. Яшкин уставился на себя в зеркало, как баран на новые ворота. С открытого рта капали слюни. Он, кажется, встал в какой-то ступор, продолжавшийся некоторое время. Поняв, что сам он не отойдет, тренер аккуратно поправил воротник, и спросил — Какие твои ощущения? — Она тяжелая. Давит на меня. В ней неудобно. — Прошептал Дима, и повернул голову, смотря на тренера потерянно. Шмыгнул носом, вытерев рукавом слюни, — Почему? — Твои ощущения. — Зинэтула пожал плечами, смотря на их отражение в зеркале. — Ты мне их должен сказать, а не я тебе. Когда у тебя была нашивка альтернативного капитана тебе игралось легче? — В тот момент игралось легче, потому что Радулов перестал до меня доебываться, как пьяный до радио — спой, да спой. — Он пожал плечами, уставившись на себя. Выглядел жалко. Весь залитый слюнями, в синяках и ссадинах, с плохой прической, покрасневшими глазами. Тряпка. Кому ты нужен в таком виде? — Я не знаю. Да, я думаю да. — Тогда примерь ее. — Он протянул другую джерси. — Он хотел ее выбросить с окна. Быть может тебе в ней будет удобно. — Радуловская? — Дима стянул свою, бросив ее на пол, и взял другую. Уткнулся в нее носом. — Да, радуловская. — Он потрепал волосы. Задержал дыхание и закрыл глаза. Собравшись с силами натянул ее на себя. Шумно выдохнул. Лишь усмехнулся, и хотел было сказать, что ничего не изменилось. Открыл глаза, увидев на себе кроме белого барса нашивку капитана. Поднял взгляд в зеркало. Его словно ледяной водой из-за угла облили. Он мелко задрожал, почувствовав холод изнутри. Другой номер. Другая нашивка. — Нет. — Он растерялся, смотря на себя в капитанской форме зеленого цвета. — Нет. — Ты должен признаться себе в этом, Дима. Скажи о том, о чего хочешь в слух. Тебе станет легче.       Он задержал дыхание, едва не оступившись. Зажал рот трясущейся рукой. Ноги его не удержали. Он рухнул на колени перед зеркалом, и просто начал плакать, склонив голову к полу. — Нет! — Вскрикнул он, ударив по полу рукой. — Нет! Не в этом причина! Нет!       Он резко закинул голову назад, снова уставившись на свое отражение, горько заплакав. — Поэтому тебе не удобно. — Тренер потрепал его по волосам. — Признайся в этом. — Нет! — Он прижал руки к лицу, заливаясь слезами. — Я не могу. Это не мое место. Слишком сильны. Я не достоин. Я не могу! — Я пойду. Следующие два матча вы с Сашей пропустите. А потом, я жду тебя на тренировке в понедельник. Либо можешь придти в отдел кадров, мы подпишем досрочное расторжение или трансфер обратно в СКА.       Главный тренер ушел, тихо закрыв за собой дверь. Яшкин горько плакал, уткнувшись лицом в пол. Он не хотел себе признаваться в этом. Но она и правда не жмет. В ней дышится легче. Он схватил ближайшую бутылку, и, закричав на собственное отражение, с размаху швырнул в него пустой бутылкой. Зеркало разлетелось в клочья. Он обессилено рухнул на сотни осколков в чужой форме, заливаясь слезами и в скором времени уснул.       Снова стук в дверь. Яшкин вскрикнул, дернувшись. Упер руку в пол, и тут же прошипел. Повернув голову, увидел разбитое зеркало на полу. Приснилось? Он посмотрел на окровавленную руку. Увидел на себе зеленую джерси. Из принципа не стал смотреть на то, чей номер на нем. С большим трудом поднялся с пола. Обернулся немного потерянно. От резких движений его настигла точным ударом головная боль. Он взвыл, схватившись за голову. Мерзкий яркий солнечный свет заставил глаза слезится. Он, закрыв глаза, дошел до окна, и быстро опустил рулонную штору, оставив в комнате полный мрак. Прошелся босиком по осколкам зеркала, проигнорировав второе. Открыл дверь, потреся изрезанной рукой. Уже не стал матерится, не зная кто в этот раз окажется за дверью. Увидев Ахтямова, Яшкин облегченно выдохнул. Он взмахнул руками, и кинулся к бедолаге. — Брат, господи, как я рад тебя видеть. — Яшкин тут же крепко обнял вратаря, который едва не выронил то, что тащил через весь город. — Бля, не дави, бля, не надо. — Он охнул, увидев на нем буковку «С», растерявшись на ровном месте. — Блять, больно, пусти. — Ты чего? — Яшкин добродушно улыбнулся, вытерев тыльной стороной руки ледяной пот. — Да какой-то пидор упал на меня. — Он улыбнулся, — Какой-то пидор из СКА типо тебя. Ебать, я думал у меня плечо треснуло. — Артур переступил через порог и протянул Яшкину коробочку с ленточкой. Дима растерялся. Потряс больной окровавленной рукой, и осторожно взял левой рукой подарок. Тут же развернулся, понеся его на кухню максимально осторожно.       Артур увидел чужой номер на спине, и даже растерялся. Отставил свои кроссовки, и повесив куртку рядом с его, и пошел внутрь. Яшкин аккуратно приземлился за обеденный стол, и улыбнулся вратарю, что сел напротив него. — Чего там, признавайся? Динамит? Пистолет? — Он задумался, — Наркотики? — Тортик. — Виновато сказал Артур, — Так бы и сказал, что тебе нужны были наркотики, я бы связи пошерстил, нашли бы тебе что-нибудь. Я не видел тебя ни на одной тренировке, так же как и Сашу. Уже больше трех суток. Боялся за тебя. После того, что ты вычудил на игре, я боялся тебя попрут из команды.       Яшкин тяжело вздохнул, и снова потряс рукой, чувствуя, что пара осколков точно застряла. Не вытаскивать же их теперь. Он уставился на Артура, отведя больную руку в сторону. — Тортик, говоришь? Какой? Вкусный? — Твой любимый. — Он подпер голову рукой, — Я так рад видеть тебя не пьяным и счастливым. — О, это да, я всегда такой, когда пропьюсь, прокричусь и прорыдаюсь. Заебись, просто птица-феникс из пепла возрождаюсь. — Он хмыкнул, — Под тортик надо что-то попить. Голоден? — Вообще да, но я пить не буду. — Он уставился на сорок седьмой номер на его спине, — Димка, а откуда у тебя такая джерси классная? У нас в сувенирке затарил? Она ж дороже твоей клюшки стоит. — ЗХБ сказал, что Радулов захотел ее выкинуть в окно. Принес с собой. — Дима улыбнулся, — Вонючая, просто беда. Я, честно, думал что мне приснилось все то что было вечером. Не смотрелся в зеркало. Раз там не мой номер, значит не приснилось. — Он почесал затылок, и налил две кружечки кофе. Одну дал Артуру, а вторую поставил на свое место, — Я просто могу что-нибудь поесть сообразить, если хочешь. — Успокойся ты, я скоро на тренировку поеду, там поем. Я просто приехал навестить тебя. — Артур отпил кофе. — О, как вкусно. Боже мой! — Он сделал жадно еще несколько глотков, — Умру сейчас. — Бля, только не тут. Я потом заебусь убираться, — Дима облизнул губы, и аккуратно развязал ленточку. Придержав коробку, он поднял взгляд на вратаря, и спросил, — С Динамо уже отыграли? — Да. — Гордо ответил Артур, — Тимур всего одну проебал. У Шипы девятьсот очков, у Юды сотня. Вадим вчера такой счастливый был — и тюбетейка, и награда, и почет. Да еще и победа после трех поражений. Четыре-один. Я знаю, что ты хочешь у меня спросить, следующая у нас драка с Салаватом завтра. — Он сделал несколько глотков, — Сегодня пятница. Потом снова Динамо во вторник.       Яшкин молча потратил пару минут, восстанавливая в уме календарь на месяц. Опустив взгляд, облизнулся, и все же дал коробке раскрыться. Увидев на лице нападающего счастливую улыбку, Ахтямов облегченно выдохнул. — Красный бархат… — Яшкин осмотрел аккуратный тортик великолепного темно-красного цвета. Опустив голову, принюхавшись к нежному, слегка сладкому аромату. Еще и свежие ягодки. У него потекли слюни. Должно быть очень вкусно. Взяв десертную ложку, и, облизнув ее от кофе, попробовал кусочек. — Ебать, только не говори что он домашний! — Да, мама сделала специально для тебя. Она смотрела нашу игру. Очень переживает за тебя.       Яшкин задумавшись жевал тортик, который был чрезвычайно вкусный. Вдруг его поразила мысль. — Ты до сих пор с мамой живешь? — Ну да, — Артур пожал плечами, — Мне квартиру в лучшем районе Казани не выписали. Я должен быть уровня пафоса Шипачева, не меньше, чтобы мне, Казанскому, такую хату как у тебя выделили.       Дима задумчиво съел еще несколько кусочков, в упор смотря на Артура. Вдруг развел руками, капая кровью на стол. — Это тебе же вот недавно двадцать…двадцать два исполнилось. — Вратарь гордо кивнул, Яшкин задумался, и спросил, — Нравится квартира? — Я с тобой спать не буду, не упрашивай меня. — улыбнулся ему Артур. — Радулов мне потом самому насует, что я у него такого парня решил отбить.       Яшкин громко рассмеялся. Отпив кофе, довольно промычал, продолжив есть тортик. — Блять, я готов богу душу отдать за него. — Он облизнул ложку, — Ебать, просто господь бог спустил с небес этот кусочек облаков. — Отставив кружку он пожал плечами, и сказал, — Ну у меня есть дубликат ключей, а еще, — он указал ему за спину, — там пустует комната с видом на Волгу.       Артур растерялся, уставившись на Яшкина. — Ты мне предлагаешь у себя жить? — Ну, — он пожал плечами, — да. Почему нет? Ты в следующей игре участвуешь? — Артур отрицательно покачал головой, пояснив: — Тимур всегда на воротах в Дерби. У меня пока ловушка не выросла.       Дима тут же поднялся, и пошлепал до комода. Открыв ящик, вернулся со связкой ключей. Положил их перед Артуром. Парень не веря своим глазам уставился на Яшкина, словно тот превратился в кусок золота. Нападающий же улыбнулся максимально мило, что скорее было еще больше пугающе, и отломил себе еще кусочек тортика, вытерев кровь об чужую джерси. — Вот тогда после тренировки едешь домой, собираешь манатки, и приезжаешь сюда. — Он осмотрелся, и отлепив от холодильника бумажную записку, прилепил ее прям на смартфон парню, — Это адрес. Я сам его не помню. — Ты… — Артур не сводил глаз с Димы, — Серьезно сейчас это все? Или сейчас я соглашусь, а из-за угла выскочит Радулов и насадит меня на вилы за доверчивость? — Я серьезно. — Дима кивнул, — Ты стал моим лучшим другом здесь. И только ты знаешь что это мое любимое лакомство. Ты дотащил меня до дома. Именно ты заступался за меня, когда Радулов кидался на меня. — Он взял паузу, и осторожно дополнил, — Ты поверил мне наслово. Поверил в мою боль. Я привык благодарить тех, кто мне помогает. А еще, я насколько слышал, вы с Тимуром скоро поравняетесь по очкам. Так что ты и команду тоже спасаешь, жаба. Живи сколько захочется. Ну либо пока меня не выкинут пинком под зад отсюда. — Про тортик это мама узнала из интернетов. Она еще в том году смотрела матчи со СКА. Ты ей больше всех там нравился. — Артур улыбнулся, и взял связку ключей. — Отвечаешь прям? — Бля буду. — Он рассмеялся. — Если тебя не смущает, что я хожу в таком виде, то вообще без проблем. — Какая дверь говоришь? — Артур поднялся из-за стола. — Напротив. — Он опустил голову, и усмехнулся, — Ну иди сюда, мой любимый. — Он с большим удовольствием съел еще кусочек, и довольно жуя его, выдохнул.       Артур же открыл матовую черную дверь, и встал на пороге комнаты. Окна в пол, вид на другой край города и бесконечные холмы. Ахтямов даже растерялся. Тут было все. И шкаф, и кровать, и рабочее место, даже кресло, которого у него в его маленькой родительской квартире никогда не было. — Ебать, — он обернулся, — Яшкин, ты вот до сих пор пьяный что ли?       Дима замер, раскрыв рот, и искренне сказал с набитым ртом: — Нет, я уже трезвый. Третий день бухать я уже не могу, уже возраст не тот. — Он хмыкнул, и переложил ложку в другую руку, потреся израненной, — Да, блять, высыпайтесь уже, бесите. — Ты серьезно отвечаешь, что теперь это моя комната? — Ну, — он пожал плечами, — да. Вообще, это детская. Но жена у меня в штатах, и вот еще ни разу сюда не приезжала. И пока ей вообще не до этого. А я тут один живу, эхо по хате гоняю. А так, и тебе заебись будет. — Он пожал плечами, — Можешь че хочешь делать. Хоть девок води, хоть на ушах стой. Пока я тут живу, тут будешь жить ты. — Артур искренне улыбнулся, — Ну, только не смущайся, если сюда Радулов ввалится. Просто прикинься ветошью. Он не заметит. А вообще, тут звуко изоляция на стенах. Вообще нихуя не слышно, даже если тут будут кого-то убивать в соседней комнате. — Он повернул голову, уставившись на часы на духовке, — А че, ты во вторую смену? — Ну да, — Артур повернул голову и прошел внутрь, замерев около окна. — У меня вся квартира такая, как эта комната с коридором. Пиздец, Яша, я правда могу тут жить? — Да че ты заладил. Да, можешь. Могу прописку дать тебе. — Он облизнул ложку, с грустью смотря на тарелку. — Его немного осталось. Надо растянуть удовольствие. — Я попрошу сейчас маму, она еще испечет. — Он усмехнулся, — Мне же мама не поверит. — Сюда приведи. — Он огляделся, — Только тут бы порядок навести… Ну я ща да, в чувства приду, и наведу порядок. Так что без проблем. — Облизнувшись, решил себе сделать еще кофе, и сказал, — отсюда до льда ехать ровно сорок минут. У тебя еще есть десять минут потупить, и уже придется потом бежать.       Артур уселся на кровать, растерявшись. Первый раз он с таким сталкивается. Он улегся полностью на кровать, и подложил руки под голову. Мягкая. Даже очень. Перевернувшись на бок, растерянно осмотрелся. Он один раз на выездных соревнованиях попал в пятизвездочный отель. Соревнования, в котором они с Ирбисом участвовали, оплачивались министерством республики. Им всем выделили улучшенного стандарта номера. Он думал, что это будет верх его мечтаний. А теперь выясняется, что всегда есть что-то пизже. Тут же принял решение, что надо на такое соглашаться. Он повернулся, и заметил дверь. — А там что? — Ну тут, — Яшкин едва успел прожевать тортик, и громко отхлебнул кофе, — у каждой комнаты своя ванная, плюс гостевая, которая на входе. Моя комната, типа, мастер-спальня, а твоя мастер-детская. — Он усмехнулся, — Артур, время. Пиздякайся уже. — Бля я да я… — Он встал напротив Димы, и указал на ключи, — Я могу забрать? — Да, можешь забрать. — Он улыбнулся, отхлебнув кофе, — Мне порядок навести, маму приведешь? — Она скорее всего сама приедет, не поверив мне. — Он кивнул, — Я сам себе сейчас не верю. — Без тортика не приходи. — Он улыбнулся, — Все, пиздуй. Длинный ключ от нижнего замка, короткий от верхнего.       Артур тут же подошел к Диме, и крепко его обнял. Яшкин искренне улыбнулся, потрепав его по волосам. — Могу я засчитать это за подарок на день рождения? — Да все че хочешь делай. — Дима рассмеялся, — Артур, время! Заебешься отжиматься потом за опоздание.       Он тут же кивнул, и, схватив свой портфель, побежал на выход. Закрыв трясущимися руками квартиру, счастливый побежал вниз. Дима же откинулся на стуле, лениво почесав щетину. Опустил голову, и увидел на себе капитанскую нашивку. — Блять. Я все еще считаю, что причина в другом. — Гордо сказал он себе. Бросив ложку на стол, уставился вперед, наслаждаясь тишиной. — Да, так будет лучше.       Он медленно вдохнул воздух носом, и медленно выдохнул его ртом. Тут же поднялся, и решил начать с самого простого — наконец достать все осколки. Проковырялся в ранах с пол часа, достав окровавленные стекляшки. Перемотал руку, и пошел наводить порядок. С мусорным мешком прошелся по большому дому, собирая все бутылки, фантики и коробки из-под еды. Перестелил кровать, отправив все в стирку. Поменял плед на диване. Перемыл всю посуду, помыл все полы. Даже кроссовки от грязи помыл, составив их под полкой, где хранились ключи, карточки и где лежал паспорт с пропусками на базу. Подошел к месту где было зеркало, и молча поднял с подлокотника дивана синюю джерси. Поджал губы, не зная что с ней делать. Задумчиво обернулся, посмотрев на стену с наградами. Сходил в спальню за вешалкой, и, вбив гвоздик в самую нижнюю полочку, повесил ее прямо под наградами. Свою же форму отправил в стирку, вместе с радуловской. Лениво пошатался по квартире в чем мать родила, наводя порядок до идеального. Сходил в душ, и, достав сухую джерси из сушильной машины, с улыбкой натянул ее на себя. Уставился на зеркало в ванной. Гордо вытер потекшие сопли рукавом. Кажется, он простыл. Нечего было пьяным спать под открытой форточкой. — Буду капитаном дома. — Он показал зеркалу средний палец, — Ты не достоин звания капитана в Ак Барсе. Смирись с этим, чмоня бесхребетная.       Достав свою джерси, бросил ее на кровать, чтобы потом не забыть кинуть в портфель, как соберется на тренировку. Решил приготовить ужин, кратко глянув в распахнутое окно. На улице было даже не понять, сколько время. Зато в качестве фоного шума шел дождь. Услышав стук в дверь, он отложил вилку на край тарелки с горячей лапшой и курицей, кратко глянув на время. Тренировка еще не закончилась, так что это точно не Артур. С трудом передвигая ногами, он пошел открывать. Увидев Сашу на пороге, замер. Вот я и попался. — Подумалось ему.       Радулов толкнул его в плечо, и вошел в квартиру не здороваясь. Он был растрепанный, насквозь мокрый. На улице идет хороший ливень. Он повесил куртку сверху на Яшкинскую, и, бросив обувь на пороге, молча пошел на Диму, закатывая рукава худи. — Бля, тихо, прежде чем пиздить меня, я обязан сказать, что я только порядок навел. Будешь бить, пойдем драться в спальню. — Он пятился назад, беззвучно скользя по полу. Он поднял руки, видя его серьезный взгляд, — Ты не правильно все понял. Я не хотел. — Он ввалился через порог в спальню, и медленно выдохнул. Все, даже если он тут сейчас все разнесет, в остальной квартире останется порядок. А то мама его убьет. Еще и не своя. — Подожди, пожалуйста, я все объясню.       Саша грубо вжал его в стену спальни, и жадно начал целовать. Яшкин растерялся, подняв руки. Оттолкнув его от себя, он тяжело задышал, раскрыв от неожиданности рот. Радулов молча снял с себя худи, и потащил Яшкина в кровать, не став с ним церемонится. — Блять, Саша, пожалуйста, — Он вздрогнул, почувствовав, как чужие руки схватили его за задницу. — не надо, я тебя прошу.       Он вздрогнул, почувствовав как чужие губы оставили ему засос на шее. И растерялся, когда Радулов был с ним максимально нежен. Он закрыл глаза, громко простонав, и изогнулся. Рука проскользнула по чужому плечу. Он поверить в происходящее не мог. Мягко изгибаясь, просто получал удовольствие, шумно дыша через рот. Недолго думая, перевернулся на живот, и уткнулся лицом в подушку. Да, так он, конечно, был не против с ним тренироваться. Неужели это чудовище еще и добрым иногда бывает. Еще один засос на плече. Он снова весь взмок. Опять придется идти мыться. Слегка приподнялся на коленях, громко постанывая. Наконец-то ничего болеть не будет. Уже успел закончится дождь, оставив после себя в городе непроглядную ночную тьму. Свалившись сверху на Сашу, Яшкин гордо воссел на нем, и вытер пот с лица, тяжело дыша. — Ты че, — Он едва мог выговорить, — Ахуел совсем, врываться так. — Все равно мы с тобой за бортом остались. — Радулов улыбнулся, — А то еще форму растеряем, валяясь всю неделю на диване. — Он протянул руки, и прижал Диму к себе, жадно целуясь с ним. — Ну что, сладкий, как выбираться из происходящего будем? — Не имею ни малейшего понятия. — Дима оперся руками около его головы, нависнув над ним, — К тебе тоже ЗХБ приходил? — Когда Саша кивнул, Дима усмехнулся, — Твоя джерси теперь моя. Нихуя не знаю. Я ее даже постирал, чтобы она не пахла тобой. — Моя фамилия же написана. — Она же сзади написана. А я читать не умею. — Яшкин улыбнулся, и, усевшись на нем, дотянулся до валяющейся джерси, снова натянув ее на себя, — Я тут главный. — Он указал на нашивку капитана, — Так что пошел отсюда, пес. — Он аккуратно слез с него, и, едва не упав, медленно выпрямил спину, взял полотенце с комода, вытеревшись им, — Деньги на тумбочке оставишь.       Радулов громко рассмеялся. Перевернувшись на бок, задумчиво смотрел на пейзаж города за окном, восстанавливая дыхание. Уселся на кровать, поставив босые ноги на ковер с высоким ворсом, который был очень мягкий. Уставился на Яшкина, что оперся плечом о дверь, стоя в его джерси. На лице Димы сияла улыбка. — Ты же понимаешь, что мы проиграли ему. — Я знаю. — Дима пожал плечами, и вдруг растерялся, — Нет, не смей ее трогать. Она же чистая! Радулов, я сказал нет! — Да твое мнение мне вообще никогда не интересно, если ты вдруг не заметил. — Он поднял с пола вторую зеленую джерси и натянул ее на себя. Подойдя к Диме, кивнул, — Ну что, капитан, делать будем? — Ну ты и пидорас… — Яшкин провел рукой по своему номеру на плече, — Блять, она же пахнет лавандой. Ну еб твою мать. Она теперь опять смертью смердеть будет. Да ебаная ты тварь. — Он взял его за руку и посмотрел на часы. — Ох, епта бля. Оденься хоть, а то я на тебя смотреть не могу. — Он огляделся, тут же найдя ближайшие пижамные штаны. Вытащил подол кофты, — Есть будешь? — Че на ужин? — Радулов усмехнулся, — А то я чето с десерта начал. — Блять, завали ебало. — Яшкин пошел на кухню, растрепав волосы, чтобы быстрее высохли. — Лапша с курицей и грибами в сливках. — Он медленно опустился за стол, указав ему на сковородку, — Самообслуживание. — Ну вообще у тебя тут конечно, не курорт. — Саша с любопытством заглянул в сковородку и, взяв рукой кусочек курицы, довольно прожевал его, смотря на то, как Дима водит вилкой по тарелке, собирая овощи. — О чем думаешь? — Я не знаю что делать, Сань. Я запутался, просто пиздец. Еще и ЗХБ мне все карты спутал.       Все же решив не есть с общей сковородки, он достал тарелку. Навалив себе побольше еды, уселся напротив него, и задумавшись начал есть. — Тоже мозги вставлял? — Улыбнулся Радулов. — Опять разрыдался как девка детсадовская? — Увидев как Яшкин стыдливо закрыл руками лицо, усмехнулся, — Да у меня младший меньше плачет, чем ты. Вот ты конечно тряпка такая, просто беда. И как тебя немощного такого в капитаны взяли. — У меня руки из того места растут. — Он взял вилку указав ей на Радулова, — И я хотя бы по воротам попадаю. И бью с такой силы, чтобы знать, что клюшка не сломается во время удара. — Пиздец, это была не игра, это было что-то с чем-то. — Радулов вздохнул, задумчиво жуя, — Я, правда, тоже ее до конца не досмотрел. — Почему? — Искренне удивился Яшкин. — Меня ж выгнали только пинком под зад. — Я… — Радулов отвел взгляд, — по специальной случайности кинулся во время второго перерыва на этого уебу пластикового. Ну подумаешь, пропустил удар перчаткой по морде. Это самооборона была. Потом вдохновение нашло… Что ты, нежные какие все. — Он замер, услышав как Яшкин вдруг громко начал хохотать, — Ну я еще его пнул пару раз… десятков. Короче, пока пацаны меня не оттянули от него, я думал я его просто забью там насмерть голыми руками. ЗХБ долго за меня заступался, но, короче, я третьего периода так и не дождался. — Нахуя ты это сделал? — Дима расхохотался, — Вот для чего, Сань? — Зато, как Вадим мне сказал, они скинули балласт, и разъебали Динамо просто в щепки. — Он подпер голову рукой. — Мы пойдем смотреть на драку с Салаватом? — Я буду игнорировать то, что я хоккеист до понедельника, когда придется на тренировку идти. — Дима отложил вилку, и облизал тарелку. Опустив ее, уставился на Радулова, что не отводил от него глаз, — Не смотри на меня так. До двенадцати пойдешь спать к себе. Даже не думай остаться с ночевой. — У тебя хата большая. Че мы с тобой, вдвоем не разойдемся. — Иди нахуй, я не один живу. У меня тут не ночлежка, бомжар всяких Тагильских пускать ночевать.       Радулов даже растерялся. Вот так, значит?! Не один?! Дима же поднялся из-за стола, и поставил всю грязную посуду в посудомойку. Достал две кружки, решив сварить чай. Отобрал у Радулова пустую тарелку, поставив перед ним кружку. Он вдруг схватил его за руку, заставив наклонился к себе, и уткнулся носом в его шею. Дима задержал дыхание, чувствуя тепло. — Чем пахнешь? — Тобой. — Яшкин улыбнулся. — А вообще, это это карамельное яблоко и ваниль. Я просто был чистый, пока ты не приперся, и своими грязными лапищами не запачкал меня. — Услышав стук в дверь, он усмехнулся, — Блять, да что у меня сегодня в хате за проходной двор. — Он отставил заварочный чайник, в которым медленно распускался цветок, и пошел открывать. — То никого, то сразу все.       Он открыл дверь, и увидев перед собой Артура, тут же забрал у него из рук большую коробочку. — О, че, ты один? — Мама на сутках. — Артур ввалился в квартиру, — Ебать, а поближе к метро нельзя было хату взять? — Я не люблю на метро ездить.       Яшкин довольный спрятал коробку в холодильник, и встал в арке, ведущей на кухню. Из-за него выглянул Радулов, услышав знакомый голос. — Здарова, жаба.       Артур приветливо улыбнулся, помахав Саше в ответ, и пошел с портфелем в свою комнату. Когда дверь закрылась, Радулов поднял взгляд на Яшкина. — Он с тобой живет? — Ну да. — Он улыбнулся, — Так что пошел нахуй, и тапки свои грязные забери. — О, — Саша задумался, — тогда я тут точно лишним не буду. — Он уселся обратно за стол, и, подняв заварочный чайник, с интересом посмотрел на раскрывшийся внутри цветок, — А че, отрава какая? — Артур, у нас еще еда есть! — Громко сказал Дима, — Я подержу пса за поводок, чтобы он все не сожрал. — Усевшись за стол, он улыбнулся, смотря на Сашу. Налил себе зеленого чая, подперев голову рукой. — А да, я не один! — Довольно сказал Артур, и зашел на кухню, пожав Радулову руку, — Но ты скоро сам догадаешься.