Два медведя в одной берлоге

      На утренней тренировке команда появилась в полном составе. И снова состав игроков поменялся. Все пробубнили, повозмущались, но деваться некуда — сработались. Снова двадцать третий с восемьдесят седьмым остались в одном звене, а Радулова отправили в соседнее. И встать на вбрасывании вдвоем им было очень весело. Постучав клюшкой по льду, Дима счастливо улыбнулся, смотря в зеленые глаза капитана, что схватил свою клюшку довольно низко, приготовившись выигрывать: — Бля, наконец-то я силовые проработаю. — Он на вираже пихнул Сашу, в борт, и тот свалился на лед, пролетев коньками вверх. Все вдруг начали громко хохотать. Яшкин подхватил шайбу и помчался на ворота. — Блять! — Вскрикнул Лямкин, пятясь назад на скорости и скользя клюшкой туда-сюда, — Рада, блять, я тебе переебу! Ты хули его ко мне пустил! — Это я тебе переебу! — вскрикнул Артур, — Не вижу! — Бля, да, на, смотри! — Лямкин дал вираж в сторону, оставив Артура один на один с Димой. — Блять! — вскрикнул Артур.       Яшкин громко смеясь, облизнув губы, пересек сначала красную, следом и синюю линию, наотмашь рубанув по шайбе. Артур рухнул на лед, но поймал шайбу в ловушку. — Блять, хорош, жаба. — Яшкин поскользил обратно, отбив Лямкину пять. — Почти насмерть.        Радулов же отряхнулся от снега, и резко остановился около Яшкина, обдав его снегом. Он замер рядом с ним, гордо взглянув вниз. Вдруг настала резкая тишина. Сначала все увидели гордых точильщиков и тупильщиков коньков, которые с радостью уселись на лавку, пропустив героя дня в джерси в белое пятнышко. — Здарова, бандиты. — Рассмеялся Билялов, ступив на лед с поднятым забралом, гордо держа клюшку в руке. Команда громко его приветствовала. — Скучали небось. — С улыбкой сказал Тимур, прокатившись до Артура, и хлопнул его блином по блину. Поздороваться за руку у них все равно не получится. — Че как ты тут? Не затоптали, жеребцы эти? — Они выебали меня уже во все дыры. — Ахтямов гордо поднял забрало, и указал вперёд, — глянь на этих пидоров. — Лямкин, с Яшкиным и Сафоновым плясали услышав любимую песню. — А я тебе всегда говорил, что этот забор мешается больше, чем помогает. — Он поскользил до соседних ворот, отбив по перчаткам всем, кого встретил на своем пути. — Чего встали?! Свистка не было. — рассмеялся Бабенко. — Блять, вы че танцуете? — Вадим остановился около Радулова, смотря как выплясывают парни в центральном кружке вбрасывания, энергично размахивая клюшками, — Блять, пацаны, у нас и так все хуево, а они танцуют. Блять, мы проиграем следующую игру, зато их можно в танцы отправить. Пиздец, всегда этому поражался.       Вдруг Яшкин начал подпевать, энергично отбивая ритм коньком, пока двое других плясали чуть ли не в присядку. Команда, что стояла на льду, подхватила столь заразительные танцы. — Блять, я где вообще? Почему со всех сторон придурки.       Радулов оперся о клюшку, смотря на Диму с едва заметной улыбкой. Вдруг он оттолкнулся ото льда, и, дав вираж около Билялова, резко развернувшись спиной, сделал вид что он не ебаться только из фигурного катания вышел, и, заскользив на одной ноге, вытянул вторую, разведя руками пролетел мимо стоящих Вадима с Сашей. Еще и развивающаяся на ветру джерси придала эффектности. Развернувшись уже лицом по направлению движения аккуратно проехал по кругу вбрасывания, выплясывая, и, шумно свернув по касательной к Ахтямову, набрал приличную скорость, и, подпрыгнув на льду, попытался сделать тулуп, и грандиозно завалился прямо у ног Ахтямова, засыпав его снегом, а сам уткнулся мордой в лед, не став поправлять шлем, который немного съехал.       Раздался громкий истеричный ржач и аплодисменты. — Не ну тут десять баллов за падение можно дать только. — Согласился Адамчук, проскользив к Диме, что заливался хохотом, облизывая лед, — А ты хорош. — Мальчик в зеленой каске, — с улыбкой сказал Билялетдинов, — Ты коробку спутал. Фигурное катание в соседнем здании преподают. Тут лед не такой. — Нам точно на сумму со ставок, где писалось про концерт звезды, — едва успокоившись сказал Сафонов, — надо выпустить Яшкина с его сольным номером. Он и спляшет, и покатается, и поваляется. — И звезда… — Задумчиво протянул Дыняк.       Кирилл поднял Диму, они продолжили тренировку. И снова раз за разом Яшкин выигрывал в силовых приемах у Радулова, отправляя его облизывать лед, и уже спокойно в паре с Шипачевым отрабатывали бросок по воротам, заставляя Тимура с Артуром энергично мотать головой туда-сюда, в попытках угадать на каком из двух нападающих шайба остановится на крюке.       Вот тренер подозвал Радулова, увидев, как его коньки в очередной раз блеснули над бортиком. Он тяжело дыша, отряхиваясь после очередного падения, оперся о бортик, смотря на Зинэтулу, что засунул руки в карманы и сказал: — Поговорить хочу с тобой. — Не знаю что вам Яша наплел, но это все не правда. — Радулов тут же снял перчатки, и поправил каску, задрав ее немного назад. — Я вижу как ты играешь, Саша, и это не лучшие твои игры. Не знаю, кого ты пытаешься похоронить… — Но я не… — Радулов резко выпрямился, опершись руками о борт, — не правда это все. — Саша, послушай меня, внимательно. Дай сказать. Я же тебя слушаю, когда ты говоришь. — Радулов опустил взгляд, шумно выдохнув, и кивнул, давая главному высказаться, — Если такая игра от тебя продолжится, я буду вынужден отдать должность капитана другому, а тебя в качестве профилактической меры усажу наблюдать за игрой из партера.       Радулов тут же указал на лед, выронив клюшку, и начал возмущаться: — Но я же великолепно работал в последних играх. А те шайбы на сухой игре, шутка что ли? Ну бывает, захотел показать мелкому, что у меня тоже в команде слово есть. Ну заставил я всех в своем звене клюшки побросать. — Он развел руками, положив перчатки на борт. — Но такого больше не повторится. — Я тебя предупредил. Не смотри, что сейчас идет регулярка. Если и правда слова ребят, которые подходили ко мне, не правда, тогда я увижу это по твоей игре. Пока вижу только обратное. — Да Яша просто с горяча… — Продолжил отпираться Саша. — Он о тебе ничего не сказал. Сказали другие. Перестань цепляться за Яшкина, и сделай лучшие свои матчи. Покажи что достоин этой нашивки. Я смотрю за тобой очень внимательно. Ты можешь лучше, но последнее время неизвестно что творится. — Мы идем с двумя победами подряд, куда уже лучше? Мы не в Авангарде, где тройка Ткачева, Спунера и Буше разносит всех уже седьмую игру подряд. Вы же нас дергаете туда-сюда. Я знаю кто как играет, но ребятам под меня тяжело подстроиться. А выезд на Дальний Восток, где мы взяли все восемь очков? Ну нет. Нормально мы играем. За свою тройку я ручаюсь. — Он вдруг взял паузу, увидев едва заметную улыбку на лице главного тренера, — Да, ладно, я сдаюсь, хорошо. Моя тройка это Шипа с Яшей, все, сломали вы меня. — Завтра игра со СКА, Сань. — Спокойно сказал Билялетдинов, взглянув кратко капитану за спину, услышав громкий вой. Это Адамчук, громко хохоча, покатился вон от Яшкина, которого опрокинул с ног отправив прямиком в ворота, едва Ахтямов успел отскочить. — Ты должен проследить, чтобы Яшкин ее нормально провел. — Саша без раздумий согласился, — Это критически важно для нас. И, твое мнение, кого лучше на воротах поставить? Ты знаешь как они играют. Примерно представляешь, что выкинет завтра Ротенберг. С кем будет безопаснее пройти?       Радулов поправил шлем, и обернулся. Ахтямов стоял и пинал Яшкина, пока тот хохотал, забившись в ворота, закрывая голову руками. Повернув голову, заметил как Тимур просит отдышаться, едва успевая ловить летящие шайбы. Повернув взгляд обратно, он услышал только «Пиздите его пацаны, он специально ворота сдвинул», от Ахтямова, и тут же к нему подлетели несколько защитников. — Помогите! — Взвыл Яшкин, скользя по льду назад вместе с воротами, — Грабят! — Ты куда, чорт ебаный, ворота потянул, — Вскрикнул Лучевников, — Ты думаешь мы тебе так не забьем?! — Да, давайте жабу нашу оставим. Ахтямова, в смысле. Хороший парень, эффектный очень. А следующая с Динамо же? — Он с трудом заставил себя отвернутся от очередного циркового номера, и повернулся обратно к тренеру. Когда главный кивнул, Радулов развёл руками, — вот там Тимура пускай по воротам порастаскивают. Ему тоже пора в форму приходить потихоньку. Можно почередовать. Но на завтра точно Ахтяма оставить надо. Он уже знает что они могут выкинуть. — Хорошо, я понял. — Он жестом подозвал всех поближе к себе. Радулов снова оперся о борт, сгорбив спину. Когда на его поясницу легла клюшка, а затем и чужие руки, Саша искренне улыбнулся. Вся команда собралась в полукруг. Бабенко же озвучивал состав на следующую игру.       Яшкин стоял оперевшись о капитана, пристроившись к нему сзади, и думал о том, чем в очередной раз обернётся игра с бывшими друзьями. И он искренне не понимал, как Шипачеву все так легко дается. Даже Дамир был спокоен в игре со СКА. А вот Яшкина постоянно что-то выбивало. Клинило на ровном месте. Хотя с другой стороны Радулова всегда клинит на игре с Салаватом, отчасти поэтому оно получается зрелищнее чем обычная игра. Там стабильно пару раз за игру кулаками помашут. — Класс! — Воскликнул Артур, от чего у шлема забрало опустилось, когда услышал что он в следующей игре на воротах. — Я бы на твоем месте так не радовался. — Задумчиво сказал Радулов, нахмурившись, — Ротенберг приедет сюда злой, потому что в прошлый раз отсюда он увез два мешка дыма в свой ебаный Питер. — Согласен, — Кивнул Яшкин, проведя рукой по цифрам на спине, — он расшибется в лепешку, но уделает нас. — Класс, — все больше возрадовался Ахтямов, подняв руку с клюшкой вверх, — Тотальное поражение, мое любимое! — У Лукоянова что ли нахватался оптимизма. — Галиев перевел взгляд на Артема, что протер демонстративно визор, стоя за Ахтямовым. — А хули, рыдать теперь сидеть? Тю, еще чего не хватало, из-за регулярки рыдать. — Восемьдесят девятый номер махнул рукой. — Ну проебем, ну дадут нам по морде. Впереди еще столько игр. Не все коту масленица.       Все рассмеялись, и наконец, разошлись. — Дима, поедем нахуяримся? — Предложил Радулов, застегивая куртку. — Ага, чтобы вообще не было никаких шансов завтра выиграть. — Усмехнулся Яшкин, торопливо собираясь. — Э нет, не сегодня. На сегодня у меня другие планы на вечер.       Он схватил портфель, и, отбив пять Артуру, побежал быстро на выход. Первый раз он первый убегает. Обычно Шипачева след простыл уже через десять минут после завершения, а тут Вадим еще не успел куртку в руки взять. Радулов в шоке проводил его взглядом, и потерянно повернул голову обратно. — О нет! — Воскликнул Лучевников, смотря на капитана, с драмой в голосе сказав, — Саня, он нашел себе другую… — Вот он шлюха, — Согласился Лямкин, натягивая разные носки на ноги, — Пиздец, Саня, это же плевок в душу просто.       Они все начали истерично ржать, когда Радулов сделал вид что обиделся. — Пиздец, расстроили Саню. Он же сейчас разрыдается и уйдет. — Усмехнулся Дыняк. — Ой, да пошли вы, — Радулов рассмеялся вместе с ними, — придурки. — Бля, а мы че?! — Возмутился Лямкин, — Вы тут у нас главные производители контента на этот сезон. Мы только комментируем ту хуйню, которую вы вытворяете. — Два жеребца. — Рассмеялся Дыняк, — Ехали бы и не жаловались. Нет, все лягаются то друг с другом, то с нами. Все место себе найти не могут.       Яшкин уселся в такси, и надел наушники. У него другие планы на вечер сегодня. Быстрым шагом он проскочил по пустому душному коридору дома, и открыл торопливо дверь. Бросив ключи на полочку около входа, он пошел сразу до душевой, смыть все, что осталось. В одном полотенце пошел на кухню, достав с морозилки две полторашки без этикеток со слегка мутным содержимым. Выключив звонок у телефона, с разбегу упал на диван, так, что плед подлетел. Дотянулся до бутылки с выпивкой, включив телевизор. Сегодня он напивается один. Гордо открыв бутылку, он включил себе любимый детективный сериал, и начал хлестать прям с горла.       Игра была в середине дня. Суббота. Стадион битком. Матч-реванш между Петербургом и Казанью. Уже в девять начали приходить первые ребята, что жили прямо около стадиона. Галиев, Лямкин и Дыняк уже обсудили новинку кино, которую только вчера видели все дружно в кинотеатре, как в раздевалку, споткнувшись об порог ввалился Яшкин, едва не рухнув. — О ебать, бери порог с собой, пригодится. — Лямкин отмахнулся от Яшкина, что прошел мимо него, почуяв резкий отвратительный аромат, и потянулся за защитой, — У тебя че одеколон новый? Я ж тебе говорю, тебе не идут такие запахи. — Да. — Ухмыльнулся Яшкин, упав себе на скамейку, и дыхнул на Галиева, что тут же скривился и отвернулся, закашлявшись, — нравится? Аромат — перегар номер пять. — Пиздец, — Стас закашлялся, склонившись к полу, — ебать он еще и надушился. Аромат такой, будто корова сдохла в парфюмерном магазине. — Все наблюдавшие вдруг громко рассмеялись, как Дима дыхнул на него еще раз, сидя покрасневший и явно навеселе, — ебать, Яша, ты че там пил? Пиздец, ща весь завтрак назад полезет. — Самогонку. — Рассмеялся нападающий, сдернув с себя худи, — ебать у меня голова скоро начнет раскалываться. Скорей бы уже игра, и похуй, пойду в запой. — Е-е-ебать ты че бухой приперся? — Оживился Дыняк, подойдя к нему и посмотрел в глаза. Дима довольно скалился. От него разило смертью. Спросить это стоило, пока они в раздевалке в четвертом. — Да! — Довольно вскрикнул Дима, — я уже играл так. Я в таком состоянии еще лучше. Верьте мне парни, и остальным не слова. Ща оно чуть подвыветрится на разогреве, ебать я тут буду исполнять вам. Десять ноль счет будет, бля буду. — Сука, ты тогда молчи весь вечер. — Стас отвернул его морду от себя, — Вот ты смех на палке. Пиздец, как так можно.       Они переоделись и вышли на раскатку, под взглядами сотен наблюдающих. И пока все трое, что знали его секрет и следили за каждым его действием, видели, как он и правда довольно отлично проводит разогрев, вообще никак себя не выдавая. Одеколоном от него разило теперь больше, особенно пока он рот не раскрывал. Следом лед обновили, а они получили последние указания. Переоделись, и, по сигналу, пошли толпится в коридор. Ахтямов встал первый, а следом за ним встал Тимур. Первый раз за долгое время слышались только кулуарные тихие перешептывания и гыгыканья. — Бля, а че тихо как в гробу? — Напрягся Радулов, — а че то будто кого-то не хватает… — Он взглянул вдоль строя, пройдясь по мордам взглядом, — Да не, вроде все на месте.       Он подозревал, что Дима слишком настроился на игру, и поэтому первый раз за долгое время молчалив. Он не услышал от него ни слова. И на вид он был какой-то… растерянный, наверное это верное слово. Потрепав волосы, Радулов отвернулся, встав снова следом за вратарями, и одел шлем. Яшкин стоял вжавшись в стену последний, давясь смехом. Стоящий рядом с ним Галиев зажимал ему рот двумя руками в перчатках, шепотом попросив заткнуться. Но Диму разбирало на смех. Он съехал медленно по стене. Лямкин громко чихнул, и Тимур толкнул вперед Артура. Они все побежали на лед, под громкие овации родной арены.       Стартовое вбрасывание, и пошла возня. Долгая и очень тяжелая. Только успевали чужие игроки падать на лед от идеально проведённых силовых Адамчука и Лямкина. Но вот Яшкин, в ответ на прилетевший тремя минутами назад удар по почкам, со всей дури пихнул бедолагу в белой джерси на борт. Судья тут же поднял руку, и громко свистнул. — Блять, — прошипел Вадим, быстро подходя к нему, — Дима, ты чего творишь? — Да какое, там, удаление, блять! — Яшкин тут же остановился около главного судьи, и схватил защитника, которого тридцать секунд назад убил об борт, тут же толкнул его еще раз, — он меня пихнул в прошлый раз! — Он срывался на крик, стоя весь покрасневший, — Я только коньками над четвертым сектором пролетел. То вы просмотрели, а как я, так садись! А вот нет! — Дима, не надо. Иди, бля, по-хорошему. — Вадим указал на скамейку на другой стороне. — Дима, там чистый фол. Не надо, блять, орать, хули глотку рвешь. — Не пойду, блять! — Вскрикнул он, отмахнувшись от Шипачева, злобно смотря на лайнсмена, что медленно попятился назад, спрятавшись за главного судью, — этот пидорас сам кинулся на меня в тот раз! Че, я всем пропускать должен, как тряпка. Я в ответ просто дал, че удалять-то сразу?! — Две минуты, Дима. — Спокойно сказал главный судья, положив руку ему на плечо, и указал на скамейку, — Иди, пока еще две не схлопотал.       Вадим схватил его за джерси, просто насильно толкнув назад, жестом показав что пора открыть дверь. Яшкин бросил клюшку внутрь, но заходить не стал, снова сорвавшись на крик: — Того пидора тоже сажайте, блять, ебаный ваш в рот! — Дима покатился спиной к скамейке и вскрикнул, — Тоже мне, две минуты! — он ударил коньком по борту, — в жопу себе их засунь, падла! — Сука, у Рады нахватался, что ли, — Вадим насильно запихнул его, — Иди уже блять, хватит выебываться. Посиди, успокойся.       Главный судья вместе с Шипачевым подъехал к лавке и сказал: — Вы чего с Яшкиным сделали? Я буду вынужден ему две минуты дать сверху. Это вообще ни в какие ворота. Если тот случай про который он говорит, это было очень на грани, ну тут он уже шел…убивать, как Анисимов говорит.       Все на лавке сидели в шоке, пока Яшкин просто нервничал, ходя словно злобный зверь по клетке. Даже девушка, что следила за порядком, решила забиться в уголок, смотря на раскрасневшегося двадцать третьего. ТатНефтьАрена громко свистела и шумела, осуждая действия судей. Они всегда на стороне Ак Барса, даже когда они не правы. Главный тренер шумно выдохнул, и тут же попытался загладить ситуацию: — Послушайте, — ему пришлось говорить громче чем обычно, — это важный для него матч. — Спокойно сказал Зинэтула, — не надо. Он одумается, успокоится. Сами же знаете, что у них с Ротенбергом натянутые отношения. А тут еще и игра не идет.       Вадим же вздрогнул услышав громкий звук, и тут же обернулся. Дима с размаху разбил клюшку о пластиковое ограждение, и бросил шлем следом.       Главный судья — Евгений Гамалей, сначала было согласился. Покатил на нижнюю сторону зоны центрального вбрасывания. Замер, смотря на то, как Яшкин стоит около лавки, злой как черт, с вздыбленными волосами, крепко сжав руки в кулаки, и ждет вердикта. Включив микрофон он начал говорить. — Номер двадцать третий, команда Ак Барс. Две минуты — толчок на борт. — Пидоры! — Вскрикнул Яшкин, бросив перчатки в стекло.       И этот его крик отчаянья услышала вся арена. Болельщики подхватили, и сектора начали свистеть и кричать оскорбления. Главный судья тут же отрицательно покачал головой. Вся ТатНефтьАрена заступалась за своего лучшего бомбардира и его поддержала, освистывая судей. — Номер двадцать третий, команда Ак Барс. Пять минут — неспортивное поведение. — Да пошел ты, — заорал Яшкин, рухнув на лавку.       Главный подкатился снова к скамейке, и сказал смотря на Билялетдинова: — Как он выйдет, дайте ему знать, что еще раз, и будет удаление до конца.       Главный молча кивнул, кратко переглянувшись с остальными. Все были в шоке на лавке зеленых. Яшкин же резко подскочил, и, прижавшись к стеклу, обратил свое внимание на чужую скамейку, видя, как Роман Ротенберг заходится смехом позади своих ребят в белом. — Я тебе ебало сломаю. — Прошептал Дима, сжав кулаки. — Говорит, нормальный, когда выпьет. — Прошептал Дыняк на ухо Галиеву. На что тот с сомнением кивнул, тут же ответив так же максимально тихо на ушко. — Он, видать, еще догнался. Не просто так же в раздевалку ходил. Хряпнул, видать, еще. Перебрал. — Саша, ты теперь с Вадимом, пока Яшкин не выйдет. — Кратко сказал Бабенко.       Вадим только и смог развести руками поехав на вбрасывание вместе с Радуловым. Капитан команды сделал небольшой крюк, и, остановившись у скамейки штрафников, покрутил пальцем у виска, и спросил беззвучно, жестом показав ему сесть: — Ты ебанутый?       Развернувшись, помчался на вбрасывание, чтобы не получить самому штраф за задержку игры. Яшкин взвыл, топнув ногой в коньке, и от обиды взмахнув руками. Побродив, словно забитый зверь в клетке, вцепился руками в волосы. Рухнув на лавку, схватил полотенце, и, вместо того, чтобы вытереть мокрую морду, тут же уткнулся в него лицом. — А че его понесло-то? — Удивленно спросил Радулов кратко глянув на Диму что сидел уткнувшись мордой в полотенце, встав около Шипачева. Соперники тоже мешкали, решая кого выпускать на приличный отрезок времени. — Я че-то все проглядел. — Ты знаешь, — Шипачев на доли секунды остановился и сказал Саше на ухо, — мне кажется, он пьяный.       Вадим встал на вбрасывание, а Саша же встал в ступор, уткнув клюшку в лед, сразу следом за Войновым. — А че так можно было? — Поразился в слух Радулов, — а че я тогда как еблан тут на сухую гоняю? Ебать, надо будет когда-нибудь попробовать.       Они проиграли вбрасывание, и начался бесконечно долгий период защиты собственных ворот. Стояли тремя защитниками и только одним нападающим, пытаясь выдержать навык Питерцев. Случайный рикошет от борта, а следом от конька вратаря начал самый страшный период игры. Они пропустили одну. Яшкин молча наблюдал за всем происходящим, тяжело дыша через нос, закрыв рот перчаткой, видя, как изгаляется команда, кидаясь под шайбы, стараясь не пропустить. Но вот еще одна оказалась в воротах. На перерыв они ушли со счетом два-ноль. Ему еще сидеть добрых четыре минуты. Благо теперь команда в большинстве. Яшкин ступил на лед, и молча покатился в сторону лавки белых. Радулов, затормозив на льду, схватил его за руку, отдернув от чужой лавки, и прорычал: — Дима, фу. Это чужая лавка. Потом пометишь ее. Фу! — Ну что, родной мой Димка? — Ротенберг потрепал за плечо своего нового капитана, который и сделал дубль по их воротам, и мягким жестом сказал ему уходить, а сам встал на лавку, — Че красный-то такой? Тебе может в Автомобилист уйти? Там тоже все такие краснощекие бегают. Вы с Трямкиным сработаетесь. — Я больше не твой послушный мальчик. И не твоя собственность. — Радулов растерялся, отдернув его за воротник подальше, — то что мы с тобой спали ничего не значит. А теперь, если мы сегодня проиграем… — Прорычал Дима, от чего Радулов даже растерялся. Теперь понятно, что он молчал весь вечер. Вот это вонь. У него аж глаза заслезились. Что же он там пил такое? Жидкость из перцового баллончика? — То чего? — На лице главного тренера СКА сияла улыбка, — Чего ты мне сделаешь? Как твоя капитанская дворняга шайбой бросишь по мне и промажешь?       Главный судья подъехал к ним, и слегка оттолкнул Диму от чужой лавки. — Все, хватит Дима. Одно оскорбление и будет до конца матча штраф. — Предупредил его Гамалей, схватив за рукав. — Так что ты мне сделаешь? — Спросил Ротенберг, и, получив в ответ лишь тишину, усмехнулся, — Ну вот и стой молча, смотри как твоя команда проигрывает. Ты ведь их сам выбрал. Мы же тебе не подходили. Смотри, как мои звезды СКА будут сиять над всем Татарстаном. Такого сияния будет достаточно, чтобы затмить солнце. — Он оперся руками о борт, зная, что ему ничего не будет, и сказал, смотря на Диму, которому Саша зажал рот рукой, — Если надумаешь ко мне приползти в слезах и попросится обратно, у меня всегда есть время это обсудить. Твоя джерси у меня. Ты всегда можешь ее забрать, перестав позорится в Татарстане. Твоя квартира на Ваське все еще ждет тебя. — Дима, молчи. — Прошептал Радулов. — Пойдем отсюда.       Яшкин оттолкнулся от льда, молча покатившись на свою скамейку. Пошел по коридору, и, зайдя в раздевалку, с размаху швырнул перчатки в сторону своей лавки. Промазал, попав точно по Галиеву. — Блять, урод, напугал. — Вздрогнул Стас, чуть не оторвав шнурок у коньков от испуга. — Ах ты тварь. — Радулов схватил его за джерси, и, подставив подножку, увалил в один жест Яшкина прям в центре раздевалки. — А ну дыхни, пидор. — Яшкин задержал дыхание, смотря ему в глаза, и отрицательно замотал головой. — Ты че ж сука делаешь, то. Ты че, ебанулся? А ну хавальник открыл. — Увидев снова отрицательный взмах головой, он с силой разжал ему рот. — Ах ты сука. — Прошептал Радулов, и грубо отвернул его голову, — ах ты выблядок.       Он слез с него и начал быстро развязывать его коньки. Команда внимательно следила за происходящим, шумно переговариваясь. Сам же Дима вдруг улыбнулся. Ему захотелось пнуть Радулова. Он знал, что коньки достаточно острые, чтобы что-нибудь отхуярить. Злоба в нем никуда не уходила. — Как я вас всех ненавижу. — Беззвучно сказал Дима, закрыв руками лицо, и вскрикнул, — Отъебитесь от меня! — Блять, ты куда его? — Вадим растерялся, увернувшись от прилетевшего конька. — Саня, ты чего творишь? — Ты, сука, всю команду решил заруинить? Я ща дам тебе.       Он быстро скинул свои коньки, и жестом показал ребятам помочь. Юдин с Лучевниковым подняли Яшкина на ноги. Он даже не пытался встать на них, наслаждаясь тем, как его поволокли по полу. Судя по всему, они будут купаться. — Я не хочу купаться… — Растерялся Яшкин. — Сука, сколько же он выпил. — Лучевников отвернулся, — Ебать, я ща умру, нахуй. Газовая камера, блять, будет ща.       Они свалили его под душевой. Радулов молча отдал свои перчатки и начал закатывать рукава джерси, стоя перед Яшкиным босиком. — Тебе помощь нужна будет? — Поинтересовался Юдин. — Мы можем опоздать чуть-чуть, попросите первый круг без нас разыграть. Ща я ему мозги вставлю на место, и мы отыграемся.       Парни ушли, закрыв дверь в душевую. Яшкин поднял взгляд, лежа перед ним в мокрой насквозь джерси. Молча вытер потекшие с открытого рта слюни, смотря словно сквозь Сашу. — Я тебя разъебу сейчас, только тронь меня. — Предупредил его Дима. — Я за себя не ручаюсь. — Ты нахуя напился, выпиздок ты двухметровый? — Радулов развел руками, — Вот просто скажи, нахуя?       Поняв, что ответа не последует, он грубо поднял Диму за джерси, и, прижав его к стене, включил верхний душ. Их тут же окатило ледяной водой. Дима его оттолкнул, шумно выдохнув, а сам замер, чувствуя, как быстро намокает ткань и приятно холодит кожу. Быстро и тяжело начал дышать. Его глаза сверкнули злобой. Радулов снова прижал его к стене, заставляя ледяной воде стекать по коже, и повторил вопрос. — Я не могу справится с этим! — Вскрикнул Дима, — Я не могу с ними играть! Не могу, блять!       Судя по голосу он начал трезветь, спустя почти минуту стоя под ледяным душем. Радулову же было слишком холодно, даже когда вода касалась только пальцев ног. Проблема только в том, что он замочит сейчас и свою форму тоже, а вот времени на то, чтобы привести себя в порядок становилось все меньше. — Я застрял в петле. — Вдруг голос резко стал потерянным. Дима выключил воду и съехал по кафелю, — Я не могу из нее выбраться. Я хочу как вы! Хочу биться со всеми, не смотря на то, что это мои лучшие друзья! Они сейчас в другой форме. Но я не могу. — У тебя не в друзьях проблема, Дима. — Радулов схватил его за мокрую ткань, смотря в глаза, — Да что с тобой делал этот Ротенберг, что ты видя его, сразу становишься послушной собачкой. Ну? Че заткнулся? Ори уж, раз хочется. Бей, блять, раз хочется.       Яшкин со всей дури дал ему в живот ногой. Радулов взвыл, склонившись к полу. Яшкин же тяжело выдохнул. Нет, не легчает. — Бей блять! — Вскрикнул Радулов, упершись рукой в мокрую плитку, упав на одно колено. — Ну же!       Яшкин начал несчадно избивать его. Бил не щадясь, кулаками. Сам же Радулов порадовался, что форма достаточно крепкая. Пару больных ударов он все же пропустил. На один из разов он уже вместо крепкого удара просто провел рукой по плечу Саши и обессилено рухнул на пол. Закрылся руками, отвернувшись на бок. Радулов поднял голову, и сплюнул кровь со рта. Блять, лишь бы не зубы. Последние четыре, и те выбьют. Вдруг в полной тишине раздался всхлип. Распахнув зеленые глаза, капитан замер, уставившись на Яшкина. — Я слабак. Я не могу. Никто я блять. Ни капитан. Ни нападающий. Ни защитник. — Он отвернулся к нему спиной, лежа в луже ледяной воды, и дрожал. Закрыл руками голову, чувствуя, как побежали слезы. — Да, придти бухим на игру было ахуительным решением, чтобы почувствовать кто ты есть. Ты алкаш, Дима, такой ответ тебя устроит? — Радулов стер кровь с лица, и поднялся. — У нас еще два периода. Делай что хочешь, но мы должны выиграть. Посиди поплачь, поори, подрочи, если полегчает. Но ты должен собраться. — Я не пойду больше на лед. Я опозорился. — Да поебать, блять, почувствуй себя в моей шкуре. Я, блять, пол игрового времени в жизни отсидел за эту хуйню. Нахер нельзя никого послать, глянь, все при должностях. — Капитан устало стянул с себя мокрую форму, и, отрицательно покачал головой, услышав, что их зовут на лед. Даже выкрутил ее, но тщетно. Только переодеваться. Вытерев лицо влажной тканью, шумно вздохнул и уставился на лежащее тело. — Я тебе нужен? — Я заблудился. Это сбило меня все с толку. Кому я что доказываю, борясь за эти кубки. Нахуя оно мне? Нашивки эти капитанские, блять. — Он сделал паузу, даже не пытаясь подняться с пола. — Что я, блять, делаю?       Саша опустил взгляд. Он давно перестал задаваться этим вопросом. Его эта хуйня сломала, когда они проиграли на олимпиаде. В тот момент смысл от жизни куда-то испарился. Он уже было хотел уйти, но вдруг рука протянулась к нему. — Помоги мне.       Саша сел на колени, и потянул его на себя. Тяжелое тело великим грузом свалилось на него. Он ледяной, едва дышащий. Он слышал крики. Там во всю идет игра. Кажется, они еще ничего не пропустили. Когда его одного нет, это еще не так страшно. Он бы все равно отсидел свое на лавке. Но вот когда их двоих нет — было очень плохо. Он чувствовал как по его шее покатились чужие слезы. И ничего с этим сделать не мог. Прижав его к себе, он мягко гладил Диму по голове. — Я должен был предвидеть, что меня так сломает. — Шепотом сказал Яшкин, и мягко отпустил капитана. Сняв джерси, вручил ее ему. — Я больше не могу этим заниматься. Я ухожу.       Саша поднял растерянный взгляд. — Куда ты, блять, собрался? В СКА хуй сосать? Ты ебанутый, скажи мне, пожалуйста? — Я ухожу с хоккея. Пошло это все в пизду, блять. Не могу я больше так. Не могу я больше вот этого всего выносить. — Ебать, самогонка паленая попалась, да? — Он кивнул, — Родственнички они такие, да. Заебись будет, да она чистенькая, даже голова болеть не будет. — Он похлопал его по щекам, и Дима взвыл, — О как тебя уебенило. Как мордой об лед. — Блять, Саня, вообще не смешно. — Я тебе ща дам, блять, пойдет он. — Он увалил его на кафель, и потянул вниз мокрые шорты, — Ах, ты меня одного решил оставить. — Нет, нет, пожалуйста. — Дима вздрогнул, — Блять не надо, я тебя прошу.       Он вскрикнул, пихнув его в плечо, и зажмурился. Шумно выдохнул, и положил руки на его плечи, жадно целуясь. Закинув голову, держался чтобы не стонать. — Да давай, блять, подай голос. Скажи мне что ты обо мне думаешь. — Пидорас. — Прошипел Дима, — Мне же больно. — Ах ты блять, а мне не больно опять из-за тебя проигрывать? — Он сделал еще одно грубое движение, и Дима громко простонал, изогнувшись, — А мне-то заебись за тебя уебенивать больше времени на льду. — Он провел рукой по влажной коже на животе, — Я че блять, нанимался? Так ты скажи, если я нанимался, я пойду деньги, может, получать. — Блять! — Вскрикнул Дима, — Больно! Пусти! Я больше так не буду. Обещаю! Пусти меня, блять!       Он сорвался на крик, дернувшись. Пиздец, как же это все его быстро в чувства привело. Как только действия стали мягче, а по коже проходились поцелуями, он расслабился, тихо постанывая. Прижал его к себе, приподнявшись, и жадно поцеловал. Закинув голову, он постанывал от каждого действия, и медленно растянулся на полу, когда над ним перестали издеваться. — Тоже мне блять, нападающий. — Радулов шлепнул его по заднице, — Хоть бы раз напал нормально. Вечно вбрасывания проигрываешь. — Он швырнул в него его же мокрой джерси, — Жду тебя через минуту на льду, сучонок, а то весь следующий перерыв будешь работать ртом.       Радулов ушел, и пошлепал до раздевалки. Быстро переоделся, схватив шлем, и, на бегу прихватив клюшку, перескочил через борт, услышав, что происходит очередное вбрасывание. Арена с шумом его встретила. Он с улыбкой помахал им, проскользив до центрального круга. — Ебать, кто нарисовался. — Лямкин пихнул его в бедро, откатываясь назад, перегораживая вид Ахтямову, — Че, как он? — Заебись, ща прискачет. — Он улыбнулся и задрал голову. Они с ним потеряли ровно восемь минут игрового времени. Ничего не пропустили, даже счет не поменялся, — Блять, ща вся борода льдом покроется. О, я даже ничего не пропустил. Жаба справляется? — Ясен хуй, куда нам деваться, пока ты перевоспитанием занимаешься. — Ответил с улыбкой Хенкель, и обернулся. Их все еще было четверо. Шипачев уже было собрался вылезать с лавки, но его тут же грубым жестом усадили обратно. Арена громко загалдела, словно они увидели еще один гол и их любимая команда начала выигрывать. На льду появилась сегодняшняя звезда, уже в свеженькой форме. — Извините, мужики, у электрички колеса спустило! — Вскрикнул Яшкин, с шумом свалившись на лед, поймал на лету свою клюшку и побежал на вбрасывание, застегивая шлем. — Бегу, погодите меня! Я с билетом! — Обожаю этого парня. — Усмехнулся лайнсмен, подкинув шайбу в руке.       Все стоящие вдруг громко рассмеялись. Дима, шумно остановившись на льду, обдав чужаков снегом, опустил свою клюшку на лед, искренне улыбнувшись. Он готов продолжать дальше борьбу. Хватит на сегодня позора. Он выиграл вбрасывание, отправив шайбу на крюк Лямкину, а сам помчался за ним. Драгоценные минуты второго периода быстро утекали. Но вот очередное звено сделало свое дело. Галиев, набрав скорости, вылетев один на один с вратарем, на легкую закинул шайбу в сетку ворот. Арена заликовала. Счет стал два-один. Оставалось уже десять минут. Ротенберг внимательно отдавал приказы, видя, как меняется оборона соперников. Они меняли тройки на ходу. В защиту выскакивали не те, кто должен был. И они пропустили еще раз. Отличился на этот раз Шипачев, который оказался с Кателевским в паре. Бабенко с улыбкой что-то сказал главному тренеру, а тот кивнул, указав на его записную книжку. — Ну ты придурок, Яша. — Вадим пихнул нападающего в плечо, рухнув рядом с ним на лавку, — Че, Радулов отпиздил тебя, и ты снова как шелковый? — А куда я денусь. — Яшкин осторожно выпрямил спину, протянув ноги, чувствуя жуткую боль, — У этого черта не забалуешь. — Он закинул голову, прошипев, — Блять, как больно то. Блять, я сейчас умру прям тут. — Он немного поерзал, и прижался к плечу Шипачева. — Он никому не дает заниматься той херней, которую сам вытворяет. — Усмехнулся Лучевников, сидя по другую сторону от Димы, — Ты че, ты глянь на этого Тасманского Дьявола. Капитан, блять. — Капитан блядей, я бы попросил. — Радулов довольно улыбнулся, и снова уставился смотреть игру, — Яшкин, че, отличаться сегодня будем? Пора бы хоть сделать вид, что мы с тобой из первого звена. — Бля, в планах просто дожить до конца матча. — Ты меня не нервируй, у меня еще один перерыв с тобой будет в раздевалке. Яша, а ну на лед, шлюха низкосортная.       Снова шайба полетела вон со льда. Снова вбрасывание. Дыняк ловко перескочил борт, поехав первый. Яшкин же, поднялся, осторожно перелезая через борт. — Да быстрей ты блять, каракатица, — Радулов просто выпихнул его на лед, грубо толкнув и Яшкин с грохотом свалился спиной вниз. Замер, увидев потолок арены. Крики со стадиона эхом загудели в голове. Радулов перескочил сам, но зацепился коньком об борт, расстелившись рядом.       На стадионе начался хохот. Радулов подскочил со льда, словно все было так и задумано, и, пнув Диму, поехал на вбрасывание в чужой зоне. Яшкин же медленно встал на колени, и с них уже поднялся, поехав следом, слегка прихрамывая. — Блять, и это два лучших бомбардира команды. — Довольно протянул Юдин, — Пиздец, гордость за них берет. Работники месяца.       Радулов по дороге еще и успел пихнуть Яшкина. Он в ответ дал ему кулаком в плечо, и все-таки пошел на вбрасывание. — Что-то первое звено Казани сегодня договорится друг с другом не может. — С улыбкой на лице сказал комментатор, подперев голову рукой, — И игра у них не задалась с самого начала, а сейчас еще и это синхронное ныряние с борта. Возможно, они опять перепутали вид спорта.       Зинэтула же устало вздохнул, не понимая, что творится с этими двумя. Наклонившись к Бабенко, тихо сказал: — Радулова в партер, Шипачева ставим капитаном, а помощниками станут Сафонов с Лукояновым. — В партер? — Юрий Иванович повернул голову, смотря за игрой, и тихо добавил, — Понял. Когда скажем об этом? — Перед следующей игрой. — Он отрицательно покачал головой, — Надо с этим заканчивать. Если это не поможет, тогда и Яшкина посадим. Пускай думают над своим поведением. Я уже устал это все наблюдать.       Вбрасывание проиграно, и точным ударом капитана бело-синих, шайба поразила ворота Ахтямова, который рухнул на лед, раскинув руки. Радулов тут же уставился на Яшкина, который только и смог развести руками. Счет на табло снова изменился. Лямкин же с обидой ударил клюшкой по льду и вскрикнул: — Играть-то будете сегодня, пидоры? — Он покатился ближе к центру, — Или может пойдете дальше ебаться, раз игра не пошла.       Дыняк оттолкнул Яшкина, сам встав на вбрасывание. Дима же медленно встал на внешнем круге рядом с чужим защитником. Никита уже выиграл вбрасывание. Шайба полетела мимо ног и клюшек, точно до Радулова, который помчался один в один на вратаря. Удар. Щелчок, и у Радулова ломается клюшка. Вратарь гордо отбивает прилетевшую шайбу. Яшкин ставит конек боком, и, выгнав ее из-под лезвия, помчавшись обратно к воротам. Радулов же, задыхаясь, пока добежал до своей скамейки, пока помчался обратно, успел запыхаться. На бегу снеся нападающего, отправив его четко поставленным ударом на пересменку раньше срока, ударил клюшкой об лед. Яшкин с трудом отдал пас через все поле. Радулов снова ударил с размаху, но вратарь гордо выпрямился, словив шайбу в ловушку. — Блять! — Вскрикнул от обиды Радулов, стоя спиной к лавке чужаков.       Яшкин пытался отдышаться, замерев. Перевел взгляд с Радулова на Ротенберга, который гордо протянул ему его джерси с капитанской нашивкой.