Два медведя в одной берлоге

      Случайный паб в Казани. Отмечавшая победу команда сильно поредела после наступления двенадцати ночи. Радулов громкого отбил бутылку с тундрой со вкусом морошки с той, что протянул Шипачев. Она была с брусникой. — Че, как тебе Димка? — Шипачев закинул голову, вытянув ноги под столом, уставившись на уснувших впереди себя Лямкине, Дыняке и Лукоянове с Галимовым и Галиевым. Остальные все благополучно разошлись. — Сомнительно. — Радулов кивнул, смотря на Лямкина, что что-то простонал во сне, — он крепкий нападающий, довольно часто попадает. Наберет хорошую стату за регулярку, если не проебется по дороге. — Он сделал несколько глотков прямо с горла, — но он выскочка. — И чего ты с ним собрался делать? — Вадим повернул голову, хмыкнув, — Я, так полагаю, свой авторитет ты ему в рот уже положил. — Он смотрел с уставшим видом на то, как Радулов вдруг усмехнулся, и кивнул, сделав еще несколько жадных глотков, — И что, не помогло да? — Неа. Он упрямый баран. Заладил все с этим кубком. — Ты реально готов похоронить одну из последних возможностей до него дотянуться, чтобы Яшу потопить? — Шипачев подпер голову рукой, и утянул очередной кусочек закуски. Сам сделал несколько глотков. — Вместе ж ко дну пойдем. Ему проще ногу сломать. — А ты че думаешь по поводу него? — Мне кажется это глупая идея, — Ответил Шипачев, наслаждаясь своей еще прохладной водкой. — Ты мне скажи просто правду, вот нахуя это делать? — Он повернулся к нему лицом, подогнув одну ногу под себя. — Он заберет у меня нашивку. Я такое не прощаю. — Только и всего? — Искренне удивился Вадим, подперев голову. Не сводил глаз с Радулова, что выглядел немного потерянно после вопроса о движущей его мотивации. Все же, спустя паузу, Саша с неохотой кивнул. Шипачев продолжил доебываться, продолжая свою пьяную детективную игру, — А что если ему плевать на эту хуйню, ты не думал? Не думал, что у тебя нашивку может оторвать тот же Сафонов, Лукоянов, даже я в конце-концов. — Шипачев задумчиво постучал второй рукой по запотевшему стеклу бутылки. — Нет, тут еще что-то есть. Что ты мне не говоришь, но что точно есть.       Радулов отвёл взгляд. За это он его ненавидел. За проницательность. Все что оставалось капитану, это напиваться и надеяться, что Шипачев не догадается что происходит.       Он чувствовал себя беспомощным рядом с Яшкиным. Слабым старым дедом, едва уже держащему клюшку. Да и чуйка подсказывает ему, что он лишится нашивки уже в ближайшее время. Это его совершенно не устраивало. — Я долго шел к этому. И Ак Барс для меня принципиальное место чтобы закончить карьеру. Я хочу закончить ее через сезон. В этом утоплю Яшкина, он повесится где нибудь в хате, а я уйду на следующий круг, сделаю лучший сезон в жизни, и уйду на вершине. — Саша сделал несколько глотков и слегка пихнул Вадима в плечо, — ты со мной в деле?       Вадим потрепал Лямкина по волосам, и задумавшись спросил, отодвинув свои мысли: — М? В каком деле? Яшку утопить? — Он отрицательно покачал головой, — У меня времени в хоккее впритык. Мне надо еще рекорд Мозякина побить. — А, ну да… — задумчиво протянул Радулов, — девятьсот двадцать восемь очков, — он повернул голову, сам смотря на Лямкина, которому, как мертвецу, что плохо закопали — хреново лежалось. В отличии от всех остальных, он периодически возился, что-то стонал и умудрился свалить с себя Дыняка, что продолжил досыпать уже на диване, — То есть ты будешь свою вершину строить. — Ага. — Вадим допил бутылку и отставил ее на стол. — Ты меня не затянешь в это болото. Я не собираюсь себя топить. — Шипачев потрепал капитана по плечу, и Саша с неохотой перевел взгляд на лучшего друга, — Учти, что я в паре с Яшкой, видимо, пока не умру. Будешь топить его — утопишь и меня. А я этого не допущу. У меня на этот сезон план обогнать Серёгу любой ценой. А за Диму проще зацепится. Равносильно, что прицепится сзади за спорткар, и дать ему довести тебя на лыжах, чем самому палками махать. — Я от тебя такого не ожидал. Это предательство. — Радулов громко поставил пустую бутылку. — Ничего, у меня еще много вариантов. — Вот этих вариантов? — Вадим поднялся с дивана, указав на сидящих напротив. — К этим всем можешь даже не подходить. — Он взял свою куртку и натянул шапку, стоя слегка пошатываясь на ногах, — Они тоже тебе откажут. Может Кага согласится, но много ли ты наворотишь этой хуйни вместе с ним? Совет тебе дам, непрошенный конечно, — Шипачев, застегнув куртку, встал сзади, положив обе руки на плечи Саше. — Не знаю что в твоем омуте происходит, но ты бы лучше и дальше Яшу защищал, а не ебал его до крови и слез. Он притащит нам кубок. И один и второй. Ему надо просто не мешать. — Ты на стороне этого петуха? — Спросил Радулов, задрав голову. — Большинство на его стороне. Дедовщина твоя это только усугубила. Однажды ЗХБ тебя спросит какого черта ты делаешь. А сам-то ты ответишь себе, что ты делаешь? Он тоже не захочет в очередной раз уходить проигравшим. И тебе этого не даст. — Значит, — Радулов взял паузу, медленно опустив голову обратно, — защищать его и дальше? — В себе разобраться, дорогой. — Он похлопал его по плечам, — ты на молодых не смотри. Времени у нас впритык. А хватит ли у тебя здоровья уйти на второй заход, ты сам должен понять. У меня уже вряд ли. Яша же тебе добровольно отдался. Значит думай над этим. Ты же видишь, как он делает нас сильнее. — Говоришь ровно по ЗХБ методичке.       Вадим рассмеялся, и кивнул: — Время покажет. — Он повязал на шею шарф, и пошел на выход, — малышню одну не оставляй.       Радулов опустил голову, и уставился на спящих напротив. — Ну ты и сука, Яша. Вот ты дрянь.       Вадим едва успел добраться до дома, как раздался звонок. — Да, Яша, что случилось? — Он прижал телефон одним плечом, и ко второму прижал сына, что начал плакать. — Я поговорить хочу. — Тихо сказал Яшкин, продолжая лежать на полу в коридоре квартиры. Телефон ему любезно держал Артур, сидящий рядом с ним на коленях, пока хозяин квартиры лежал сложив руки на животе. — Если ты на счет Радика… то можешь не волноваться. Я на твоей стороне так же как и Лям с Дыней и остальными. Рада тебя не тронет. Скажи мне только одно… По секрету. — Он отдал сына жене, а сам отошел подальше, — ты в своем уме спать с ним? — Он не дал мне вариантов. Я был не против в первый раз. — А в следующие он уже не спрашивал. — Вадим вздохнул, — что тебе ЗХБ сказал?       Дима закрыл глаза и сказал: — Не важно. Я по личному спрашивал. — Не смей с Саши сдирать нашивку капитана. Он убьет тебя. Я не шучу, Дима. Он возьмет свой пистолет, который лежит у него в сейфе, и просто ебнет тебя у тебя же дома. Не смей! — Не собирался. — Дима хмыкнул. — ЗХБ сам думает об этом. У меня вообще планов властвовать в Казани как-то не было. Тут без меня очередь на капитанскую нашивку как к святым мощам. — Раз это и правда так, тогда нам обоим пизда от Рады. — Шипачев взвыл перейдя на шепот, — какой же ты, Яшкин, дурак. Тебя так Ротенберг затупил? Ладно. Вдвоем будем думать что делать.       Вызов был завершен. Артур отложил телефон, и уперся спиной в стену под полкой где хранились ключи и карточки, подперев голову рукой. Яшкин же тяжело дышал через рот, уперев взгляд в потолок. — Пиздец, Дима, что происходит за пиздец у нас в команде? — Да… — Согласился Яшкин, подложив руки под голову, — а я всегда Ак Барс видел очень дружным. — Я живу на свете меньше, чем существует Ак Барс, так что за все года судить не берусь, но за последние несколько точно могу сказать, что так и было. Просто появился один мудозвон беззубый, который всю воду взбаламутил в душе у Радулова, и тот теперь плюется бензопилами. — О я понял кто это. — Яшкин улыбнулся и перевернулся на бок, смотря на Артура, — Ну че, постелить тебе в гостиной или к себе пойдёшь? — Бля, а можно да я не буду тащиться домой да? — Он похлопал Диму по плечу, когда тот согласился, — Класс, какой диван могу занять?! — Да любой. Только смотри — я храплю. — Ничего, я тебе зуб выбью который мешается, и все нормально будет. — Делай что хочешь в моем доме. — Яшкин тяжело вздохнул, — Я тут пока полежу. На холодненьком.       Остаток ночи он так и проспал на входе, наслаждаясь прохладным ветром бродящим по полу. С утра Артур с Димой позавтракали, обсудили все что было вчера, и уже к обеду Дима остался снова в одиночестве. Пока порядки навел, уже успело стемнеть. Ближе к вечеру раздался стук в дверь. Дима, вытирая на ходу мокрую голову, в одном полотенце подошел к двери, и открыл ее. Рука с полотенцем медленно опустилась. Он потерялся на ровном месте. Перед ним стоял Радулов, да еще с немного сонной и распухшей мордой. — Войти можно? Или сразу прогонишь. — Да вроде не прогонял пока. — Он отступил на шаг назад, пропустив гостя внутрь.       Радулов зашел, закрыв за собой дверь, и прижался к ней спиной. Его взгляд остановился на голом торсе с синяками и несколькими засосами. По нему стекали капельки воды. Поняв, что смотрит немного не туда, куда стоило бы, Саша поднял взгляд и тихо спросил: — Один?       Яшкин осторожно кивнул, повесив полотенце на плечи. Неужели он его сейчас тут так и ебнет? Блять, Шипачев только жути нагнал. Вот, зная, что у Радулова есть пистолет, ему теперь вообще перечить не хочется. Жизнь как-то дороже. — Пока ты с мыслями собираешься, давай я хотя бы оденусь, а то ты так и останешься стоять… — Дима пошел вглубь квартиры, — кофе хочешь?       Радулов усмехнулся, и отставил свои кроссовки в сторону, пройдя по ледяному керамограниту, осматриваясь. Приличную ему квартиру выделили. В деловом районе, хоть и довольно далеко от их основного места работы, зато виды у него были на весь город. С окон по одному краю дома открывался вид на озеро, с других вид на ЗАГС в виде казана. Саша выглянул из-за угла. С панорамных окон на кухне вид на Казанский кремль. Высокие потолки, окна в пол. Скорее всего Яшкин себя в этой квартире чувствовал органичнее, чем он в своей, что была примерно похожа, только находилась в домах прямо около стадиона. Опершись плечом об угол, он остановил взгляд на Яшкине, что прошелся по темному коридору в одном полотенце в спальню. По всей спине остались яркие царапины. На лице Саши появилась краткая улыбка. Натянув на себя черную шелковую пижаму с белой окантовкой, Яшкин пошлепал босыми ногами на кухню. Уселся за стол, пригласил Радулова. Он сел напротив, положив руки на стеклянную столешницу. Дима на фоне панорамы вечернего города открывающегося у него за спиной выглядел очень красиво. Хоть на лице у него было явно смущение. — Что хотел-то? — Тихо спросил Дима, чувствуя как его начинает мелко трясти. Спрятал руки в карманы штанов, положив ногу на ногу. — Ты вчера в таком состоянии ушел… — А в каком я состоянии должен быть, после всего того что ты сказал мне? — Он пожал плечами. Услышав, что кофеварка закончила свою работу, он поставил одну кружку перед Сашей. Следом аккуратно поставил перед собой черную матовую кружку, пальцем проведя по ее золотому краю, задумчиво говоря, — Ты напоил меня, выебал как последнюю проститутку, даже не поинтересовавшись, больно ли мне, и наговорил всего что хотел. Открыл мне правду на свои действия. — И что же ты понял? — Саша сделал несколько глотков, выглядя максимально спокойно. — Что ошибся только в одном. — Он опустил медленно руки на ледяную столешницу, чувствуя, как они выдают его волнение. — Что поверил тебе. Тогда, когда Ротенберг прицепился ко мне, а ты меня защитил, я понял что ты меня в обиду не дашь. Поверил тебе. Доверился тебе. А потом я слышу от тебя, что-то просто мечтаешь, я не знаю, выгнать меня из спорта. Из жизни? — Он задрожал, чувствуя напряжение внутри. Словно было очень холодно, и организм пытался согреться. Щеки покраснели. Он начал шумно дышать, собираясь с мыслями. Сделал несколько глотков обжигающего кофе. — Мы вчера с Шипой поговорили по душам конкретно так. — Радулов кивнул, наблюдая за Яшкиным, — Я не буду топить никого, только при единственном условии — что я останусь капитаном. — Я не могу тебе этого обещать. Я не знаю как работает власть тут, но в СКА должность капитана предлагает тренер. — В Казани все зависит только от мнения тренеров. Если ты поклянешься, что откажешься от этой должности, то я тебе отвечу, что сделаю все что в моих силах, чтобы дотянуться до Кубка Гагарина. — Поздно. — Дима отхлебнул кофе, безразлично отведя взгляд. — Я уже поверил твоим словам. Они ничего не стоят. Ты просто патологический лжец. — Дима, я не только за этим пришел. — Яшкин поднял взгляд, откинувшись на спинке стула и сложил руки на груди, нахмурившись. Увидел в Саше какое-то сомнение. Стеснение? Что же сейчас ему выдадут? — Я хочу сказать что мне понравилось спать с тобой. — О блять нет! — Вдруг вскрикнул Дима и поднялся, — Пошел ты нахуй, Радулов, блять! Выродок! — Он наклонился к нему и приоткрыл рот. Указав на рваную рану на уголке губ. — Ты даже рот не смог мне нормально открыть. У меня все болит! Все блять! У меня нет места, которое бы не болело. Мне так больно было последний раз, когда меня около школы впятером старшеклассники избили. — Дима, послушай, я приношу тебе свои извинения… — Завали ебало. — Приказал Яшкин, отмахнувшись от него. Стоял спиной, чувствуя, как его затрясло от обиды. Вчерашние воспоминания потревожили старые раны от прошлого сезона. Он только привык к происходящему. Но Радулов даже тут умудрился ему навредить. — Уебок тупой, блять. — Он взял паузу, растерявшись. Медленно опустил руки и развернулся к нему уже лицом. Все его щеки были покрасневшие. — Так, ладно. Хорошо. Тебя нельзя посылать, ты капитан команды, ты сам всех пошлешь. — Он уставился на него потерянным взглядом. — Ты все еще грезишь осуществить свой план? — Шипа мне сказал, что это будет тупой идеей. — Да, у Шипы все просто. — Яшкин оперся руками о стол. Отпил кофе, и довольно проглотил его. — Хорошо. Забудем о том, что было. Так. Не важно… — Дима потерянно собирался с мыслями, нахмурившись. — Значит мы снова в паре с тобой и будем драться за кубок? — Радулов развёл руками, согласившись. — Ага, здорово. А со мной ты че еще собрался делать? — Защищать. — Он отвечал медленно подбирая каждое слово. — Уважать. Слушать. — Он тихо добавил, — любить… — Я дорого беру теперь. Ты не вытянешь такую сумму. — Радулов улыбнулся, видя, что Яшкин стал спокойнее. Дима медленно сгорбился, пощелкав пальцами и сказал, — значит, ты себе расписал уже все? На карьеру, на жизнь, на пассию. Забыть спросить меня. — Возможно, пара мостов эпохи модерна поменяет твое мнение.       Радулов хмыкнул, и, порывшись в карманах, положил на стол тысячу евро по пяти бумажкам, которые специально приготовил для такого вопроса. Яшкин медленно поднял взгляд. Едва сдержался чтобы не заржать и тихо сказал, кивнув: — Я в деле. — Конечно, в деле. Ротенберг же тебя так и купил?       Яшкин забрал деньги. Пересчитал их, сомневаясь, показалось ли ему. Обойдя стол, и воспользовавшись замешательством, с размаху дал Саше пощечину. Радулов взвыл, и тут же повернул голову обратно. — Поздравляю, это была самая дорогая пощёчина в твоей жизни. — Он пошел вон с кухни, выпрямляя купюры. — Эй, ты кое-что забыл… — Ты вторую подставишь?       Радулов усмехнулся, подперев голову рукой и взял кружку с остатками кофе. Выпил их. Что же, он извинился, и отплатил за свои грехи. Они снова на нулевой отметине. Он бы с радостью сейчас с ним подрался, но у Яшкина был идеальный порядок. Даже стыдно было по дому-то ходить. Он зашел в спальню, и остановился на пороге. Мягко прижался плечом к дверному косяку. Дима молча снял обручальное кольцо, и все украшения с себя. На стеклянную поверхность отправилась и подвеска, и цепочка, и еще несколько колец. По виду Яшкина прекрасно читалось, что происходящее в лучшем случае ему не нравилось. Значит стоит продолжать наседать на него. — В ломбард пойдёшь? — О нет, чтобы не повредить. — Дима кивнул, потерев ледяными руками запястья, — Ты сюда не чай пить пришел, я смотрю… — Не-а. — Саша улыбнулся, — Знаю, что ты тряпка половая. За тыщенку покупаешься. — Я не дешево стою, а недостаточно себя оцениваю. Нет, Радулов, обойдёшься. Я тебе не наемная девка с улицы, которую можно взять когда захочется.       Саша же многозначительно хмыкнул. Щелкнув выключателем, закрыл за собой дверь. Подошел к нему сзади, и провел рукой по шелковой ткани пижамы. Дима поджал губы, опустив голову. Чужие руки медленно расстегивали пуговички. Теплая рука проскользнула под ткань. — Я хочу быть сверху. — Задумавшись ответил Дима. — Да без проблем, наездница.       Яшкин вдруг рассмеялся, остановив его руку. — Блять, я сам себя только что наебал, да? Да что ж я такой глупый…       Саша обнял его сзади, и тихо сказал, уткнувшись носом в шею: — Правда, прости. Я люблю выпивший так делать. — Не удивительно, что от тебя девочки не в восторге. — Он кивнул, — Меня так же решил взять, да, чтобы я с команды ушел? — Ага. А ты остался, пидорас, да еще и добавки хочешь. — Нет, спасибо, как вчера не надо. И вообще, со мной надо быть ласковее, мне потом этой жопой надо на льду шевелить, чтобы за тобой всю работу доделать. — Он опустил голову, и шмыгнул носом, потерянно спросил, — Ты чего нибудь боишься, Саш? — В основном меня все боятся. — Он уткнулся носом в его спину, проводя рукой по ткани, прошептав, — Мне уже нечего бояться. Я на олимпиаде был, кубки поднимал, награды уже просто на пол ставлю. — У меня тоже с того сезона добавилось. — Яшкин кивнул. — Потому было очень неловко читать комментарии, и узнавать, что всё, оказывается, СКА и ЦСКА скупили, и Авангарду с Ак Барсом ничего не досталось. — Да. А в этом году мы начинаем все сначала. — А что одни, что другие, уже полетели вниз по турнирной таблице. В этом сезоне нам явно другие команды встретятся в финале. — Дима тяжело вздохнул, явно в чем-то сомневаясь, задал еще один вопрос, — ты правда не будешь уводить нас от истины? — Давай, чтобы тебе было морально легче это принять, поясню — я поговорил по поводу этого с Шипой. — Он пихнул Яшкина на кровать, и встал напротив него. — Он сказал, что чтобы утопить команду, мне нужен еще кто-то, что очень логично, потому что один я только сам себе статистику засру и на этом всё закончится карточкой позора и сидением на лавке уже с плей-оффа. И Шипа мне важную вещь сказал… — За тебя никто не заступится? — С опаской спросил Дима, уперев руки назад, смотря на капитана команды, освещенного лунным светом с окна. — Да. Возможно, тот же Кага бы мне помог. Но ведь мы и вдвоем ничего не сделаем. Нужно минимум половину. — Одного гнилого звена достаточно, как мы выяснили, чтобы следующей остановкой стала станция «тотальное поражение». Ты мог бы себе его устроить. Не думаю, что прям вся команда поголовно за меня. Ну найдется пару бедолаг… — Можно было бы, но тогда вы еще крепче между собой сплотитесь, и научитесь играть три по три. Нет. Это просто не вариант. Шипа напомнил мне что я не молодой и не здоровый уже давным давно. — Да, — признался Яшкин, пожав плечами, — ты же сам чувствуешь, что мы просто физически не успеваем ни за Северсталью, ни за Торпедо. Им только ломать ноги. Либо вас возвратной контингент просто в этот момент сажать на лавку. Опять же… мы тоже не каждый друг с другом эффективны. Вон, мы с Лямкиным разносим половину команд, но мы перегораживаем вид вратарям, которым нихуя из-за нас не видно. — На это все есть тренер. — С грустью сказал Радулов, — Он может нас послушать, но отчитываться потом перед журналистами ему. Мы просто пешки. Не знаю к чему ты привык в своем Питере, но тут власть абсолютно другая. Тут тебя послушают, может быть даже пару раз твой план попробуют реализовать где-нибудь на игре. Но тут все зависит только от тренеров. Девяносто девять процентов времени ты бесправная скотина, которая играет так, как ей прикажут, и любое отклонение от маршрута приравнивается к побегу и публично осуждается. — Он уселся рядом, — Шипа хочет пристегнуться к тебе, как к Ламборджини, и побить рекорд Серёги Мозякина. — Я с радостью ему в этом помогу. — Он повернул голову, развалившись на койке и расставив ноги пошире. — У тебя что, никаких рекордов нет? — Я уже своё отвоевал, хватит с меня. Я уже даже морды побить не могу. В чем смысл тогда от хоккея? — И ты опять вид спорта перепутал. Кулачные бои идут по другому каналу, тебе ж сказали. — Да, там я точно пригожусь. — Он улыбнулся, — Яша, ты чем думал, когда подписывал контракт сразу на два сезона? — Умом. — Яшкин задумался, признавшись, — Твоя команда максимально стабильная и крепкая. Дружная очень. Пусть, я и внес небольшой сумбур и суматоху, все все равно крепко стоите. И у вас тренера адекватные. Я именно такую команду сейчас и искал. Я хочу с ней взять кубок. — Ты не заебался думать про эти кубки? — Он пожал плечами, — ты их солить что ли будешь? — Ну епта бля, у меня нахера накрахмаленная рубашка с пиджаком висит в шкафу? На тренировки в ней приходить? Нет, я в своем пальтишке пока погоняю.       Яшкин перекинул ногу и уселся на Радулова. Снял с себя верх пижамы, нависнув сверху. Напряг мышцы, и слегка изогнулся, — все. Любуйся. Но не трогай. — Пиздец, — Радулов едва заметно улыбнулся, проведя пальцами по крепким мышцам, — такие же хочу. У меня тоже когда-то такие были. — Он вдруг убрал руку и сказал, смотря на Яшкина, что навис над ним, задумчиво облизывая искусанные губы, — Ты не жалеешь, что пришел к нам? — Мне такой вопрос уже ЗХБ задавал. Я не знаю. Отсюда не видно. Я человек достижений. Я буду скакать везде, но мне нужно грести эти кубки, ставить их на полки, на пол, водить жену на светские мероприятия, чтобы она там хвасталась своими формами. Не. Знаю. Я. Когда ты начал меня топить морально, я сказал кое-что ему. — Он поджал губы. Он не мог не доверять Радулову. Не мог не сказать ему то, что считает важным. — Я сказал, что готов расторгнуть сам контракт, уйти, заплатив огромный штраф, но если Ак Барсу это поможет взять кубок, я пойду на это. — Он же тебе сказал, что ты нужен тут? — Да, что я нужен в вашем звене. Что вы по отдельности слабоваты. — Он мне так же сказал. Может не конкретно в нашем звене. Видишь, пока регулярка эту хуйню позволительно обкатывать. Он же смотрит как у нас получается. Ну вот, пока мы втроем будем толпиться и бодаться, давить авторитетами друг друга. Хер его знает, может получится так, что ни я, ни Шипа не смогут быть на льду, и придется искать другого командира и строить другую игру.       Яшкин вздрогнул, почувствовав как крепкие руки схватили его довольно грубо за зад. Склонился над ним, слегка покачав задом, любуясь его зелеными глазами. — Я буду пиздить тебя, если ты сделаешь мне больно. Нам завтра на тренировку, и раз мы с каких то невероятных причин работаем вместе, придется нам топать с утра на первую смену. Так что, я к тому, что не надо меня тут уничтожать, потому что тоже самое завтра со мной сделает тренировка и на игре я буду лежать препятствием на льду, которое придется перепрыгивать. Больше от меня никакой помощи не будет. — Понял. — Радулов улыбнулся, — осторожно и мягко. Больно не бить. А че, поцелуй с утра будет? — Ну я же пообещал быть с тобой. — Яшкин кивнул, — обязательно.