Два медведя в одной берлоге

      Казань. Родная ТатНефтьАрена. Полупустые трибуны на прекрасном матче в понедельник. Радулов с Яшкиным последние вышли на лед, под общие аплодисменты арены. Начался первый период и слова Яшкина оказались правдивыми. Это заметил и Бабенко. Они и правда спутали карты, вырвались на лед первым звеном после третьего. Отправили точным ударом шайбу меж щитков вратаря. Отличился Радулов, что с гордостью взмахнул руками, и быстро поехал отбивать кулачки. Яшкин, который ему помог, поехал следом, лишь улыбнувшись в ответ Шипачеву, что гордо отбил ему пять. Как только период завершился со счетом один-ноль в пользу хозяев льда, Яшкин остановился на льду услышав с чужой лавки знакомый голос.       Обернулся, и медленно подъехал к лавке СКА, куда его жестом и подозвали. На лице Димы моментально появилось некоторое смятение. — Эй, Яшкинкс!       Радулов, прекрасно заметив намечающуюся острую ситуацию, сиганул обратно на лед, жестом показав Зинэтуле подождать с вопросом. Быстро доскользил до чужой лавки и встал ровно за спиной у Яшкина, тихо прошептал: — Только попробуй ответить ему на провокацию. Только скажи ему что-нибудь, что меня не устроит, я тебя без ножа зарежу.       Ротенберг переступил через лавку и оперся руками о борт, встав максимально близко ко льду. На его лице была добрая улыбка. Он протянул ему руку. — Димка, ну иди, я не кусаюсь.       Яшкин медленно опустил руку с клюшкой, смотря молча на бывшего тренера, и все же сделал несколько неуверенных шагов. Радулов же схватил его за джерси сзади, не давая еще приблизится к борту. — Я дал приказ стоять. — Прорычал Радулов, и сняв перчатку, схватил его за пластиковую защиту на шортах. — Не трогай это. — Тебе не идет зеленый. — Гордо сказал тренер, и все же выпрямил спину. Понял, что Дима и сам бы не против пожать руку, но цепная собака сзади не даст этого сделать. — Татарстан не по твоей душе. Возвращайся в СКА. Возвращайся в город, в котором тебя ждут.       Радулов дернул его за джерси, оттащив опять назад, и сунул крюк клюшки под коньки. Еще шаг, и нападающий просто завалится на лед. Дима подбирал слова, кусая губы. Его взгляд бегал, не зная, где бы остановится. Внутри было необъяснимое чувство тревоги и неуверенности, что на полной скорости ломало его внешнюю спокойность. Он сжал крепче свою клюшку, и резко осознал, что появилась слабость в руках. Взгляд остановился на Роме. Он поджал губы, продолжая слушать бывшего главного тренера. — Димка, — он указал рукой на пустую лавку, — у меня еще осталась твоя джерси. А капитан у нас чисто номинальный. Ники долго сопротивлялся, и сказал, что уступит тебе должность обратно. Что ты достоин этого больше. — Он поправил галстук, и снова оперся о бортик, — Яшкинкс, ты подумай, зачем тебе это неотесанное быдло, у которого мат — это связка между словами?       Кажется, весь стадион притих, пытаясь услышать их разговор. Саша опять его отдернул назад, почувствовав как Дима хотел уже было сделать шаг ближе. — Не ведись. — Рычал Радулов, держа его за форму, с насмешкой прошептав, — Димка, блять, Яшкинкс. — Он злобно смотрел на Ротенберга через плечо Яшкина, и опять повторил. — Молчи. Не говори с ним.       Зинэтула тоже не стал уходить с лавки. Внимательно смотрел на реакцию как Радулова, так и Яшкина. И слушал каждое слово, которое говорят. Ротенберг же продолжал наседать: — Ты погорячился, подписав с ними контракт сразу на два года. Ты же видишь, я пересобрал команду. В бюджете появились деньги. Я готов ради тебя поднять потолок зарплат. Я дам тебе больше денег. Гораздо больше, чем обсуждалось. Петербург же лучше этого захолустья. — Возможно. — Наконец сказал Дима, и моментально почувствовав как Радулов ткнул его клюшкой в спину, — Но я не просто так ушел от вас. И дело было не только в деньгах. — И что, ты хочешь сказать, что вот это недоразумение, — Рука главного тренера СКА аккуратным жестом указала ему за спину, — неотесанное быдло в качестве капитана, что рычит как голодная псина, тебя устраивает? Ты же знаешь в душе, что ты достоин нашивки капитана больше. — Ротенберг улыбнулся. — Возвращайся, Димка. Иначе кубок ты увидишь только дома по телевизору. — У вас стал хороший состав. — Дима улыбнулся в ответ, говоря максимально спокойно, чувствуя, как клюшка выскользает из ослабевших рук. Он уже мысленно был уверен, что у него случился инсульт и он просто свалится на лед и тут и умрет от нервного перенапряжения. Взял паузу и, медленно вдохнув, так же медленно выдохнул, собравшись с силами и удостоверившись что организм в порядке, кроме как ослабевших и трясущихся конечностей. — Но Казань для меня дом на следующие два сезона. Я думаю, мы с вами встретимся не только в регулярном чемпионате. Казань тоже стала сильнее, и не только из-за меня. Я откажусь. — Ты пожалеешь об этом решении, Димка. И очень сильно. Ты уже уходил так из команд, которые сразу же завоевывали Кубок Стэнли. Хочешь повторения только уже на просторах бесконечно великой России и Кубка Гагарина? Надо ли оно тебе? — Возможно. — Повторил Яшкин, и приобнял Радулова, — время покажет.       Он подтолкнул капитана вперед и поехал следом за ним сам, показав, что разговор окончен. Радулов гордо перескочил на скамейку запасных, прошел дальше по коридору. С размаху бросив клюшку в сторону стойки, вдруг вскрикнул, идя спиной вперед: — Это он меня неотесанным быдлом назвал?! Пидор стриженный! Хуйло подзаборное!       Яшкин взял клюшку двумя руками, уперев крюк в пол, остановившись и рассмеялся, смотря на капитана. Рядом с ним встал Зинэтула. — Да, Саша, пора взглянуть правде в лицо. Ты быдло ртом, Саша. — Ах ты, еб твою мать, блять, уебок! — Радулов развернулся, и пошел возмущаться в раздевалку, по привычке открыв ее с ноги, — Ах ты мудель безработный! Псина картонная! Я тебе шайбу так отправлю, чтобы у тебя, гниды, денег не хватило ебало восстановить! Ах ты…       Все его оскорбления скрыла за собой дверь. Яшкин задумчиво осмотрел клюшку и задумчиво поставил ее на стойку. Аккуратно подтолкнул, чтобы она встала идеально ровно. Снял перчатку с правой руки и уставился на бледную кожу с черным синяком. Она была вся мокрая. Медленно разжал пальцы, оставив руку на весу, и моментально увидел как она затряслась. Вот только этого не хватало. — Я вижу, что у тебя не все спокойно на душе. — Билялетдинов мягко взял его за руку, просто накрыв с двух сторон ее своими теплыми сухими руками, чтобы она перестала трястись. — Это было очень тяжелое решение. — Сказал Яшкин, подняв потерянный взгляд и облизнув потекшую по губам кровь. Он отодрал целый кусок кожи и теперь во рту надолго появился неприятный привкус. — Ты не жалеешь о том что принял его? — Я не знаю, честно. — Тихо признался Яшкин, отведя взгляд в сторону, и уставился на стоящие в ряд клюшки. Только сейчас заметил, насколько же великая разница у клюшки Лямкина и его с остальными. — Возможно, это место будет еще хуже. Возможно, у него и правда хватит сил вытащить команду в плей-офф, а то и забрать вместе с кубком Конференции еще и Гагарина. Возможно, что этим решением я похоронил для себя возможность поднять над собой Кубок Гагарина. — Он пожал плечами и посмотрел на Билялетдинова, — Ротенберг прав. Стэнли ускользал от меня точно так же. Однажды, я уже ушел с команды слишком рано, а потом пришел слишком поздно. Как я могу быть уверен в своем выборе? — Время все покажет. — Он кивнул, мягко отпустив его руку, почувствовав что она согрелась. Дима растеряно посмотрел на нее, и медленно сжал пальцы. Все еще слабость сохранялась. — Ты можешь быть уверен в том, что Ак Барс сделает все, чтобы забрать кубок. Мы будем хвататься каждым когтем всех четырех лап за турнирную таблицу. — Его голос был очень успокаивающим и тихим, придавая все больше уверенности стоящему, — Мы в том году стали серебряными медалистами. Нам немного не хватило. У меня такая же миссия, как и у тебя. Такая же как и у всей команды. Нам нужно выиграть. И мы расшибемся насмерть, но достанем его. — Яшкин с пониманием кивнул. Приобнял его совсем ненадолго, словно пытаясь забрать себе всю его уверенность и спокойствие. Ему надо будет отправится в раздевалку к чудовищу, которое сейчас еще следом ему добавит и может довести до крайней точки. — Если будет что-то беспокоить — скажи. Возможно, я смогу тебе помочь.       Яшкин кивнул и отправился в раздевалку. Потерянный зашел через порог. Снял тут же джерси и перчатки, швырнув их в общую кучу. Прошел мимо всех и рухнул на свою лавку молча. — Чего случилось-то, Яша? — Спросил осторожно Дамир в установившейся тишине раздевалки. — Этот еблан еще его и обратно зовет! — Сорвался на крик Радулов, от чего некоторые дернулись, — Пиздец, чуть, блять, мужика не выбили из гарема! — Он подошел к Яшкину и поднял рукой его голову, посмотрев в глаза, — Я тебя не пущу. Пристегну к воротам, встанешь место Ахтяма. Еще раз поведешься на его провокацию, я тебя убью голыми руками. И про погоняло свое забудь, уебок. Ты с нами, и твое погоняло «Яша».       Дима потерянно кивнул, и вытер текущий градом пот. Он сидел молча и побледневший, пока команда обсуждала очень неплохой первый период. Дамир, приодевшись во все новое, уселся рядом с Димой, что сидел как с креста снятый, и тихо сказал: — Помни, почему мы с тобой оттуда ушли.       Дима закрыл бледными руками лицо, кивнув. Он прижал их ближе и всем стало заметно что руки у него затряслись. Разговоры перешли на шепот. Десятки чужих рук в зеленых перчатках потянулись к нему, указывая всем на него. Он встал на грани срыва. В раздевалке повисла пауза. Яшкин тяжело и глубоко дышал, мелко задрожав. Держись. Просто держись. Ничего такого. Подумаешь, просто тренер. Просто очередная команда. Сколько их уже было? Еще столько же впереди. Просто переходный этап. Кажется, он не успел его перескочить, и капкан уже крепко сжал свои зубья, вцепившись в его плоть до крови. Ничего такого. Просто команда. Теперь ты не в синей джерси, а в зеленой. Вот и вся разница. Совсем небольшая. Он медленно согнулся, прижав голову к ногам, закрывшись от всех руками. Терпи. Нет. Нельзя. Он обещал себе запомнить раз и навсегда тот момент, когда он принял решение идти дальше. Принял решение забыть весь прошлый сезон как чертов страшный сон, что должен был испарится по утру. Точно знает, куда и зачем он идет. Но вот первое же столкновение с прошлым, которое он поклялся больше не видеть, и его со всей силы отправляет на дно. Он сжался в комок, чувствуя, что еще секунда, и завоет во все горло. — Пиздец, он сейчас расплачется! — Лямкин едва не выронил перчатку, наблюдая за всем открыв рот, и повернул голову к Радулову, решившись высказать ему претензию, — Ты чего не защитил его?! Свой же уже пидор, все, не сдашь! Ты че, блять, уведут же. Ты посмотри как его разъебало. Он как будто мысленно уже кубок проебал и один, и второй, и это был его последний сезон в жизни. — Дима, ты же знаешь что он лжет. — Спокойно сказал Дамир, проведя рукой по плечу Димы, жестом показав всем молчать. Команда молча переглядывалась, и все следили за капитаном. Шипачев перевел взгляд с Яшкина на Радулова, что молча за всем наблюдал, гордо сжав в руке сухое джерси. Понял, что придется его останавливать любой ценой. На лице капитана едва была видна слабая улыбка. — Знаешь же, что он за гораздо больше деньги с тобой будет снова делать. Дима, забудь про него. Он больше не твой тренер. СКА больше не твоя команда. Петербург больше не твой город. Отвернись от этого. Забудь про прошлое. Оно не имеет значения. — Я уже один раз, — Сорвался на крик Яшкин, даже не собираясь выпрямлять спину, покрывшись от нервов красными пятнами, и его голос задрожал, — отвернулся так! — Он с размаху ударил по лавке, — И я до сих пор об этом жалею! — Он резко закинул голову, шумно дыша, уставился на Радулова, пытаясь восстановить дыхание, — А если мы не выиграем кубок, а заберут его они?! Ты понимаешь, что я себе этого никогда не прощу! — А че тебя туда тянет? Че там такого заебенного? Че тебя так разъебало-то? — Радулов улыбнулся ему, откровенно над ним насмехаясь.       По команде пошли едва слышимые шепотки. Очень многие, что раньше стояли на стороне Радулова, начали сомневаться в нем, как в капитане. Все знали, что он за дрянь, но после таких явных насмешек над своим же в команде, в момент, когда он, как капитан, обязан протянуть руку помощи, некоторые ребята приняли решение отказаться от его стороны. Радулов же явно не чувствовал, как своей выходкой теряет авторитет, становясь ненавистным не только для чужаков на льду, но и своих в раздевалке. Яшкин сжал руки в кулак, говоря с ним на повышенных тонах: — У меня там контракт по сумме больше, чем вас Шипой все взятый! Там город близкий к Европе. Ты хоть знаешь, сколько сил мне стоит мотаться из Казани с пятью пересадками до Чехии? Там даже сам город другой! А что касаемо формы, знаешь, у меня нет никакой гарантии, что я сейчас не просто так отвернулся от его предложения! А если он заберет этот кубок?! — Ой, да что за бред?! — вскрикнул на него Радулов. — Через мой труп! Это хуйло будет смотреть на кубок только через стекло. И никогда до него не дотянется! Пускай надрочится на свой кубок Западной конференции, если роста хватит до него дотянутся, но Гагаринку он уже не получит. Похуй, мы тоже можем не выиграть, но они его сто процентов не получат! — С хуя ли ты так решил?! — Яшкин подскочил с лавки, и схватил его за горло, — Ты не представляешь что там за человек, и что за команду он собрал! — Потому что я так сказал! Не спорь со мной! Пока я капитан у тебя нет никакого права тут глотку рвать, тем более на меня! — Он грубо убрал его руки от себя, и замахнулся, заставив его растеряться, — Руки убрал, хуйло! Да и мы тут не пальцем деланные, и не первый день в Континенталке тусуемся. Мы — команда, которую знают даже за пределами России, и тоже не горсть обезьян с гранатами. Тоже бодаемся и очень больно. — Радулов пихнул его на лавку, — Успокоился, пока я тебя в утиль не сдал, манекен пластиковый!       Яшкин закрыл руками лицо, пытаясь восстановить дыхание. Радулов же огляделся, и заметил сомнение на лицах сидящих. Вдруг, после громких криков раздался спокойный голос Вадима, что смотрел на него с уважением, и сказал: — Дима, ты же молодой, хотя бы. — Заступился Шипачев. — У тебя впереди как минимум семь попыток. Ты легко доиграешь до нашего возраста. Тебе же только тридцатка. Это у нас с Радой уже последние шансы. Если не последний.       Дима опустил руки, смотря на него в ответ. На него резко накатила смертельная усталость. Он вытянул ноги в коньках, устало схватившись за лавку, и отрицательно покачал головой. Никто не знает, даст ли здоровье ему попыток на еще один сезон. Он тоже не двадцатилетний мальчик. Ему захотелось завыть. — От хуйло где, питерское. — Радулов натянул новую джерси, — От блять выпиздок. Я ему шайбу в ебало отправлю. Блять, даже не отговаривайте меня! Мне похуй, что я штраф получу. Ваще, поебать. — Он указал на Яшкина, что молча кивнул, взяв из рук Дамира бутылку с водой, — Вот я за эту чмоню, которая будет мне остаток вечера своей кислой мордой на лавке настроение портить, пойду сейчас воевать. — Ой, да неужели?! — С искренним удивлением спросил Жафяров, — Или пойдешь обратно его предлагать взять, ведь ты не можешь работать с теми, кто пришел из СКА. Ты же только выборочно работаешь. Неужели! Честной народ, да вы поглядите! Капитан решил заступится за своего, а не только грязью его поливать весь сезон. Что за чудо-капитан?       Радулов, полный злости, уставился на него. Перевел взгляд на Яшкина, и топнул ногой, заставив его поднять голову: — Не думай над тем, что он сказал тебе. Тоже мне авторитет. Да мой авторитет этой чепушиле в рот не влезет. Все, — он услышал крик что пора выходить на лед, — Пора разъебать этих пидаргонов с планеты жопа. — Он с размаху открыл дверь раздевалки, гордо застегивая перчатки, — Ну все пидоры, берегите жопы, я злой как сука!       Команда громко хохоча пошла быстрым темпом за своим капитаном, похватав свои клюшки. Дима же сделал несколько глотков воды. Не думать об этом. Он всегда принимает лучшее для себя решение, на основе того, что есть в тот момент. Даром предвидения он не обладает. Выбора у него нет. Ополоснул лицо, он тут же побежал на выход, на бегу схватив свою клюшку. С разбегу выскочил на лед последний, в один жест перемахнув через бортик, как заяц в метро, и помчался на вбрасывание, застегивая шлем на ходу. Собраться и просто доиграть. Ничего такого. Просто команда со знакомым свитером. Подумаешь. С Динамо тоже знакомые свитера. Так и тут. Просто собрание очередных ребят которые пришли за победой с другого города. С города в котором он знает каждую улочку около базы. От команды, где он всех знает по прозвищам. Где знает всех жен и девушек. По шлейфу одеколона может распознать главного тренера от тренера спортивной подготовки. Он остановился около чужого защитника, и жестом показал судье, что готов, застегнув перчатку и покрепче схватив клюшку. Уже даже руки слушаются его. Все. Страха нет. — Пизда вам, Питерцы! — Крикнул Радулов, — Я за своего Яшкина вас сейчас разъебу!       Судьи синхронно переглянулись, но все же бросили шайбу на лед. Шипачев выиграл вбрасывание просто испугавшись крика Радулова — «бежать!» и грубо пихнул нападающего в белой джерси, свалив его на лед. Радулов, получил шайбу от Яшкина, и быстро помчал с ней до чужих ворот, да еще и на такой скорости, что Яшкин с Юдиным едва успели понять куда он сорвался и побежали за ним. Лямкин же остался в шоке стоять около Билялова, что тихо спросил: — Ебать, Лям, ты глянь, а наш старик реально умеет до таких скоростей разгоняться? — Да там все пятьдесят километров в час… — Растеряно ответил Никита вратарю, поправив шлем, задрав его немного назад, — Ебать, Ротенберг, кажется, открыл Ящик Пандоры, который мы потом хуй закроем, и он так и будет полыхать на всю Казань.       Тимур же рассмеялся, увидев, что даже Юдин бросил попытку угнаться за капитаном, и, махнув на него рукой, дал вираж в сторону защитников. Радулов бросил по воротам. Серебряков с огромным трудом успел отбить прилетевший снаряд, но только прямо перед собой. Радулов шумно пролетел следом, напугав вратаря тем, что ударит сейчас клюшкой уже по нему. Воспользовавшись потерявшемся на ровном месте вратарем, Яшкин, едва успевший догнать этот проклятый Сапсан, тут же добил шайбу, отправив ее в ворота. Вратарь обреченно рухнул следом. ТатНефтьАрена тут же громко взревела, поняв, что только что видела один из лучших парных бросков в сезоне. Десять секунд от окончания перерыва, а у них уже два-ноль. Радулов довольно вскрикнул, заорав вместе с трибунами и поехал на полной скорости до лавки, гордо поднимая клюшку как олимпийский огонь. С довольной рожей отбил всем кулачки, и перескочил через борт, усевшись восстанавливать дыхание. Все его звено поехало следом. — Пиздец, — Шипачев перелез через борт, — Ты чего въебал, что так ускорился?       Яшкин рухнул на лавку рядом с Радуловым, и попытался отдышаться. Сам же Александр задыхался, но сидел с улыбкой на лице. Вытер пот полотенцем, но было бесполезно. Его уже хоть выкручивай. — Мой ты, все, нахуй, — Радулов потрепал его по плечу, — мой ты пидор. Сам буду тебя ебать, и не с кем не поделюсь.       Яшкин усмехнулся, и все же заставил себя остановить мысли в голове, смотря на игру. Пока он на льду — никаких мыслей о том, правильно ли выбрана сторона. Пока находишься на поле боя — никаких раздумий о том, тот ли соперник перед тобой. — Не давайте им преимущества! — Сказал Юрий Иванович, смотря как начали играть остальные звенья, — Не пускайте их. Не смейте ровным строем вставать на синей линии, вы же не на поле боя! Берегите Тимура!       Дима замер, повернув голову, увидев пятерку, что выскочила на лед. Он с ними играл. Он точно знает что они сейчас сделают. Пошел розыгрыш ровно такой, какой делали они все впятером. Второй период шел очень тяжело. Под конец у всех сил становилось все меньше. И вот ни один из защитников не успел нагнать нападающего, что щелчком отправил шайбу в ворота, да еще и так, что Билялову с ней было никак не справится. — Сука! — Вскрикнул Радулов, ударив клюшкой по борту, — Ну нет, вы, выблядки, у меня этот матч не отберете. Я сдохну тут сегодня. — Он выскочил на лед, и все его сопровождающие быстро поскользили на вбрасывание за ним. — Я не хочу сегодня умирать. — Захныкал Лямкин, дернув Яшкина за джерси, — Дима, я не хочу умирать! У меня скоро жена рожать будет! Я нужен ей молодой и красивый! — Ну, блять, тогда выигрывай любой ценой. — Усмехнулся Яшкин, — Иначе Радулов убьет и их, и нас.       Шипачев, вставший снова на вбрасывании, снова с ним справляется. — Бежать! Яша, ноги! — Вскрикнул Радулов, когда у Яшкина на крюке оказалась шайба и он пошел с ней через оборону чужаков. — Яша, ноги включи, блять!       Он с размаху впечатал одного из нападающих в ограждение, и, перескочив его клюшку упавшую на лед, помчался дальше. Дима только успел увидеть, как чужие защитники побежали заступаться за своего. Пропустил конкретный силовой, что со всей дури ударил его об борт. Яшкин зажмурился, услышав хруст и резкую боль, и свалился на лед, приложив разбитое лицо к прохладе. Скрючился, взвыв. Голоса эхом раздались в голове. Он почувствовал как по лицу опять потекла кровь, и понял, что не чувствует правую руку. Наверное, просто неудачно упал. Только у Димы выбили шайбу, как Шипачев вывернув из-под чужого защитника, на вираже ее отжал в ответ, отправив точно Радулову на клюшку. Вратарь вжался в створ ворот, чтобы поймать шайбу, но все же не получилось, и он получил гол по своим воротам с отрицательного угла. Пока стадион ликовал, на льду все поняли, что Дима сам ноги не поднимется. Юдин тут же подъехал к нему, и склонился, опустившись на одно колено, мягким жестом попросил его перевернутся: — Че случилось, Димка? — Плечом, — взвыл Яшкин перевернувшись на спину. Острая боль сковала его, он не был в силах даже глаза раскрыть. — ебанули… — Ох блять, да тебя не плечом…       Юдин тут же выпрямился и жестом позвал медика. Яшкин же улыбнулся, почувствовав холодный лед под затылком, надеясь, что все хорошо. Радулов кратко глянул что произошло и поскользил до чужой лавки. Пока медик оказывает помощь, он уже не получит штраф за задержку игры, и может с гордостью насовать этому пидору полную панамку хуев. — Слушай сюда, уебок крашеный, — Александр указал тренеру на лежащее тело на льду, — я тебе его не прощу, ты понял меня?!       Все сидящие на лавке СКА лишь начали улыбаться, видя, насколько зол казанский капитан. Им же легче — он схлопочет штраф, и пока будет сидеть на лавке и думать над своим поведением, они отыграются. Все тут же обернулись, услышав, как Роман Борисович выводил еще больше чужого капитана из себя: — Сейчас отхватишь за неспортивное поведение, пес дворовой. — Ответил Роман, сложив руки на груди, стоя за своими ребятами в бело-синем. — Как ты с нами, так и мы с тобой. Мы не собираемся тебе проигрывать. Это просто игра, Саша. — Чтобы ты знал, гнида, — Рычал Радулов, и не обратил и внимания, когда Шипачев потянул его вон от лавки, заметив жестом предупреждение от судей, — Я сегодня тут разъебусь, но тебе нихуя не достанется!       Главный судья подъехал к чужой лавке. Яшкина же, под общие аплодисменты арены на руках потащили в раздевалку. Шипачев утащил Радулова на лавку, пока тот не прекращал по всей дороге орать оскорбления. — Саша не смей удаление зарабатывать. — Тут же упрекнул его Зинэтула, мягко усадив его за плечи на лавку, всем видом показывая главному судье, что они не хотят удаления, и он сейчас заткнется, — Ты же знаешь, что Ротенберг не прощает грубостей. И молись на то, чтобы с Димой все было в порядке.       Пока команда гостей получила пять минут за толчок на борт, пока прошли еще с десяток вбрасываний и бесплодных попыток уравнять счет, закончился второй период. После финального гудка Радулов перепрыгнул борт быстро промчавшись в раздевалку первее всех, бросив клюшку на положенное место. — Ебать, че как? — Капитан ввалился в раздевалку, и быстрым шагом дошел до Димы, что сидел закинув голову. — Пашнин всегда умел применять силовые. — С улыбкой сказал Яшкин, дожидаясь пока медик обезболит плечо, и, опустив голову, сказал, смотря на капитана, — Повезло, что я успел глаза закрыть. Даже визор в клочья разлетелся. — О, пиздец. — Лямкин высунул любопытный нос из-за плеча Радулова, — О-о-о, все брат, тебя хоронить пора. Пиздец. Земля тебе пуховиком.       Яшкин усмехнулся, сжав руку, чувствуя как боль проходит. Его лицо можно было вешать в список разыскиваемых у местного отделения полиции. Он был похож на настоящего бандита. Расколовшийся визор добавил ему следом еще пару ссадин, в добавок к тем, что давно оставил на нем Радулов. Пока все зашли и расселись, пока переоделись и похохотали друг над другом, в раздевалку вошли тренера. Врач же продолжал делать свою работу, пытаясь сделать все возможное, чтобы вернуть бойца в строй. Дамир же сидел рядом, и прикручивал ему новый визор, кратко рассказывая что Дима пропустил, чем вызвал у бедолаги улыбку на изуродованном лице. — Парни, — Зинэтула развел руками, видя как команда переглядывается, — не смейте отвечать на провокации. Не кидайтесь на эту шелуху, вы же не звери. Все четко по правилам. Вы не смотрите, что им еще две шайбы догонять. Еще пара таких травм, пара удалений и мы уйдем на овертайм. Держите себя в руках и берегите Билялова. Подбирайте все рикошеты. Броски у них сильные, конкретные, он не всегда успеет их заметить. — Да, берегите меня, — Тимур улыбнулся, — у меня лицо красивое. — У меня тоже было, — Отозвался ему в ответ Яшкин и тихо прошипел, когда врач проверил состояние плеча, — Пока я в Ак Барс не попал.       Все рассмеялись. Тренера пошли обратно, увидев, что в составе не появится прореха. Врач же улыбнулся Яшкину, жестом показав, что все готово. Дима помассировал плечо, и надел на себя защиту. Уже потянулся за новой джерси. — Тебе бы по-хорошенькому посидеть последний период… — Задумчиво сказал медик, и заклеил еще одну ссадину на лице Димы. — Из вас получился бы неплохой прокурор. — Рассмеялся Галиев, затягивая шнурки на коньках. — Не, не, я не хочу упустить шоу как Радулов дерется за меня. Пиздец, умру счастливым. — Он с трудом поднял руки, натянув на себя джерси, и, поблагодарив Дамира, взял свой шлем. — Я тебе ща умру! — Радулов схватил перчатки, — Ты сразу скажи, что ты подыхать собираешься, так я на тебя силы тратить не буду. — Он надел шлем, тут же его застегнув, и надел следом перчатки, — Не, ну пацаны, это война. Идем убивать этих пидоров. — ЗХБ же сказал не лезть на рожон. — Задумчиво сказал Сафонов, поднявшись с лавки, — Мы реально можем навредить. Не дай бог что, любое случайное удаление, и беда. — Так, что за советы непрошенные? Хочешь таким же стать, — Радулов указал на Яшкина, которого, конечно, врач подлатал, но красивым он не будет еще пару недель точно, — так я ща тебе помогу — никакого СКА не надо будет. На лед, уебки, че расселись?! — Как он зол…как он зол… — Прошептал Лямкин, и улыбнулся Яшкину, — Понял, Дима, он истинный сутенер. Цену каждому знает. И в обиду никого не даст. Сам всех пиздит, чтобы чужие боялись. — Ага, сейчас, чтобы чужие еще моих лучших шлюх пиздили. Никого в обиду не дам. — Радулов усмехнулся, — Мне же потом больше работать, если вы, суки, по гробам ебнитесь. Пошли в пизду. — Может все-таки на игру. — Предложил осторожно Стас, отправившись за капитаном. — Нет, мы идем в пизду.       Вся толпа вывалилась на лавку. Яшкин все же вышел на лед, но чувствовал, как разваливается по частям. Зато новый визор еще чужими слюнями не запачкан. Все так хорошо видно, словно ему еще и новые глаза поставили. Первое звено встало на вбрасывание. — Пиздец, такого красавца мне испоганили, — Радулов встал впритык к чужаку, поставив крюк на лед, — может я планировал сегодня с ним переспать. Отметить победу, так сказать… — А че, только с красивыми спишь? — Поинтересовался Толчинский, улыбнувшись Радулову. — Конечно. Урода мне в зеркале хватает.       Яшкин усмехнулся, встав на выбрасывании. Шайба упала на лед, и он с ловкостью поддел ее, швырнув Шипачеву, а тот с размаху ударил по воротам. Вратари ненавидели, когда бьют по воротам сразу с круга вбрасывания. Не успеешь присмотреться к шайбе, как она уже оказывается позади тебя. — И это четыре-один! — Вскрикнули комментаторы. — Что творит эта тройка сегодня в Казани! — Затянулся второй, — Они явно не настроены сегодня проигрывать. — Ха, пидоры. — Радулов отбил кулачки, прокатившись третьим. И довольно перевалился через борт, уселся с улыбкой на лавку, — Наебать меня решили. Не в мою смену, уебаны. — Он тут же положил перчатку на лицо Диме и отвернул его лицо от себя, — Ты страшный, не поворачивайся ко мне. Я пугаюсь.       Дима рассмеялся, и тут же взвыл, склонившись вниз. — Не смеши меня, мне больно! — Я ща тебе еще следом вломлю.       Следующие звенья успешно отражали оборону. Но вот Радулову надоело играть с большим преимуществом. Выиграв вбрасывание, он отправил точным ударом шайбу по скамейке чужаков, божьим чудом не попав по Ротенбергу, что от испуга едва не упал. Шайба ударилась с глухим звуком об ограждение буквально в нескольких сантиметрах от главного тренера СКА. На стадионе раздался хохот. — В следующий раз будет в глаз! — Вскрикнул Радулов, мысленно расстроившись, что даже по такой толстой морде не попал. — Не, ну это две минуты. — Синхронно сказала лавка запасных. — Что же, видимо Александру надоела спокойная игра. — Бабенко хмыкнул, начав листать блокнот. — Давно мы в меньшинстве не играли.       Судья мягко указал капитану «зеленых» на скамейку штрафников. — Еще раз залупишься на мою команду, я тебе язык вырву! — Вскрикнул Радулов, и судьи с трудом запихали его на скамейку.       Проходит тридцать секунд как в попытке выбить шайбу, Лямкин сует клюшку под чужие коньки, отправляя нападающего в полет до ближайшего бортика. — Не ну это две минуты. — Синхронно опять сказали бедолаги на лавке. Все как один подняли головы, уставившись на табло. — Блять, что же вы натворили. — Прошептал Яшкин, поправив шлем, уставившись с остальными на табло, — Они же нас сейчас раскатают. У них же самое сильное большинство в лиге.       Лямкин без лишних вопросов поскользил на лавку, и, перешагнув борт, пожал руку Радулову. Заулыбался, сняв шлем. — Здорова, брат, как жизнь? — Пиздец, как меня бесит этот пидаргон. — Радулов протер визор, и начал жадно хлебать воду, пока Никита обнимал клюшку, смотря за вбрасыванием. — Ты ж ненавидишь Яшу. Так сдай его пидаргону. Думаю у них на самолете найдется лишнее кресло. — Я ща тебе вломлю, и даже две минуты за это не получу. Хочешь проверить? — Радулов уставился на защитника. — Я понял, понял, не лезу в ваши любовные дела. — Лямкин с улыбкой развел руками, и с большим удовольствием смотрел хоккей, прижимаясь к клюшке.       В пять на три забить не сложно, и СКА с этим легко справляется. Все как завороженные уставились на табло, что сменило в очередной раз числа. Четыре-два появилось на табло, хотя еще пятнадцать минут играть. Радулов вышел на лёд, и молча покатился на лавку, не став путать карты второму звену, и встревать к ним в нападение. Лямкин же лениво наблюдал за игрой, наслаждаясь паузой в игре. Но и ему сидеть не долго. Спустя еще тридцать секунд, один из нападающих делает удар по воротам, который пропускает Билялов. Гордо прокатившись на коленях от чужих ворот, капитан бело-синих Александр Никишин делает дубль по воротам и принимает свою долю ликования. — Блять! Все просрали! — Вскрикнул Радулов, подскочив с лавки. — Все полимеры просрали… — С хохотом ответил ему Дыняк, и на лицах многих сидящих появились улыбки.       И снова табло меняет числа — Четыре-три. — Опасно, очень опасно стало. — Шипачев подпер клюшкой голову, приобняв ее. Лямкин же с лавки покатился на вбрасывание. — А вдруг сейчас проебем? — Я за такие слова тебе язык вырву. — Огрызнулся Радулов. — Заткнись и не беси меня!       Розыгрыш прошел очень опасно. Видимо почуяв прореху в обороне, СКА полезло через нее напрямую к воротам. По Билялову за следующие десять минут ударили больше пятнадцати раз. И вратарь успешно со всем справлялся. Но вот от внезапной шайбы прилетев прямо с вершины вбрасывания он отбился не успел, ровно как и Серебряков несколькими десятками минут ранее. — Что творится сегодня в Казани?! — Вскрикнули комментаторы, — И это четыре-четыре! СКА уравнивает счет за две минуты до окончания третьего перерыва! — Блять, — сорвался на крик Радулов, — Сука, Беляш, чем занят, блять, там?! — Он хоккей смотрит. — Усмехнулся Стас, отхлебнув воды, — интересный, говорят, вид спорта.       Радулов задрал голову. Тренера жестом показали вратарю меняться. Билялов поехал на лавку. Ахтямов же кратко остановился напротив Яшкина. Обняв его за шею, прошептал, потрепав нападающего по здоровому плечу: — Я сделаю все, чтобы мы ушли сегодня с победой. Не ради них. Ради тебя.       Ахтямов вышел на лед, и, опустив забрало, гордо поехал к воротам, слыша ликование в свой адрес. Это будут самые страшные две минуты его жизни. Он размялся, и кивнул судьям, показав, что готов начать бойню. — Сука, две минуты. Мы не успеем ещё одну отыграть. — Прошептал Радулов, отрицательно покачав головой. — Бля, нам всем пора на тетрис переходить. — С грустью сказал Шипачев подперев голову рукой.