Увидимся!

      От той лачуги почти ничего не осталось — покосившаяся крыша распласталась на траве дикого леса, щепки хлипких стен вместо того, чтобы разлететься по округе, нашли путь к твоему сердцу. Ты почти ничего не видела, только под оглушающий грохот прижимала ближе к себе обмякшее тело матери. Ты не могла ни понять, ни почувствовать, была ли она жива — с тех пор, как твой отец несколько раз ударил её головой о стену, она так и не шелохнулась.       Вспоминая все те песни, которые ты слышала когда-то, ты дрожащим голосом пыталась тихо напеть их, но они то и дело убегали, прячась от страха. Ты резко оборачивалась, когда с той или иной стороны исходил звук — к глазам подступали новые слезы, что несли в себе тревогу и безысходность. Почему ты не видела ничего, кроме тёмной пелены? Почему не могла порвать её, словно простыню? Ты отчаянно сжималась в комок от осознания собственной беспомощности, хотелось лепетать мольбы о прощении в макушку своей матери, ведь ты не могла защитить даже себя.       Послышалась ругань, с новой силой заскрипел едва уцелевший пол, доски полетели в стороны — ты, удерживая мать на руках, начала отползать назад. Ты чуть не захлебнулась приливной волной паники, когда услышала удар — резкий и глухой, будто упало что-то тяжёлое. "Ты совсем из ума выжил?" рявкнул знакомый басистый голос. "А если бы я не пошёл за тобой, что бы ты сделал? Убил бы их, м?"       "Не лезь не в своё дело!" твой отец взвыл, словно раненый зверь. "Отпусти меня, мудила!" рядом с ругательствами бок о бок шло непрерывное рьяное сопротивление — ты слышала скрипение, яростное дыхание и очередные приглушённые удары.       "Взгляни на них!" Фрэнк рывком поднял голову твоего отца, заставляя его посмотреть на вас.       Перед мужчиной не было его семьи — только два искалеченных чудовища. Одно — безмолвное, безвольное, спрятавшееся в тенях, другое — противно всхлипывающее, растирающее по лицу кровавые сопли, искавшее спасение тёмными глазами в глубинах леса. Так он с ними всеми поступал. "Это… Это не моя семья," прохрипел твой отец, в отрицании отчаянно замотав головой. "Это не они".       Фрэнк сильнее вцепился в волосы твоего отца. "Это — твоя жена!" заорал он, указывая пальцем на неподвижное тело в твоих руках. "А это — твоя дочь!" закричал он ещё громче, переводя палец на тебя.       Фрэнк с силой вдавил колено в копчик мужчины, заставляя твоего отца остаться лежать, как лежал, когда тот снова забрыкался. Он был готов сложить и оружие, и голову, лишь бы хоть кто-нибудь сказал, что это был всего лишь сон. Страшный кошмар, которому не место в его мире. "Это не мой выродок".       "Твой," прошипел Фрэнк ему на ухо. "Хочешь ты этого или нет. Встать!" зычно приказал он, одним движением ставя твоего отца на ноги.       Ты не видела ни его красных глаз, ни вен, выступавших на его шее, ни отвращения на его лице, и, даже если бы у тебя были все глаза мира, ты бы не сыскала в нём ни капли сожаления. Услышав очередной громкий звук, ты резко склонила голову, покорно ожидая удара, но даже спустя несколько мгновений не загорелся затылок, не зашлась болью макушка. "Отпусти меня, ублюдок!" взвыл твой отец.       "Так а я разве тебя держу?" равнодушно спросил Фрэнк. "Отойди на десять шагов назад," твой отец не успел ничего сказать. "Молча," добавил Фрэнк, и ты услышала мычание — неразборчивое и гневное, будто говорившему зашили рот.       Послышались шаги. Почувствовалось чье-то присутствие прямо перед тобой, и ты невольно подалась вперед, пытаясь отыскать хоть какое-то тепло. "Юная леди," прошептал Фрэнк и мягко обхватил твою щёку, и ты, окованная неожиданным чувством защищённости, жалобно захныкала. "Ты… Ты не голодная?"       "Что?" сдавленно пролепетала ты сквозь слезы. "Фрэнк, почему ты говоришь о еде?"       "Я кое-что проверю. Не пугайся, хорошо?" утешающе заверил тебя Фрэнк. Ты ничего не слышала. Ты не чувствовала запаха крови, что стекала с ладони мужчины, ты не видела её прекрасный алый цвет, только беспомощно ожидала, когда всё это закончится.       Фрэнк пристально наблюдал за тобой. Ты была похожа на потерянного слепого щенка — всё время озиралась по сторонам, ища не то спасения, не то избавления, но ты никак не реагировала на еду, что была прямо у тебя перед носом. В отличие от твоей матери.       Безвольное тело тут же сделалось стальным, и твои руки были не способны его удержать. Ты не успела среагировать, как она тут же вырвалась из твоих объятий, и ты, опешившая и потерявшая всякий дар речи, перестала даже плакать. Кричащие мольбы не слетали с губ — они, словно незнакомцы, даже не смотрели в твою сторону, оставив тебя полностью безмолвной.       "Подчинение".       Не было никаких звуков борьбы. Не было криков — ни истошных, ни тихих. Клацанье зубов и скрежет когтей затихли также быстро, как и появились.       И твоя мама больше никогда не вернулась в твои объятия.       Фрэнк, подхватив женщину на руки, снова взглянул на тебя. Сжались зубы, сжалось сердце — по законам Вселенной ты могла быть кем угодно, но для него ты по-прежнему оставалась ребёнком. То сожаление, то сострадание, коих не нашлось у твоего отца, нашлось у его лучшего друга.       Ты никогда не думала, что одно-единственное слово может заставить тебя дрожать от страха. Пусть оно было сказано даже не тебе. "Шагай," тихо сказал Фрэнк твоему отцу. Это был не приказ. Не наставление.       Это было что-то настолько неизбежное, что не оставляло за собой никакой надежды — она была уже растерзана и мертва.       Ты чувствовала, что место пустело, слышала, как хруст снега затихал, и тебе ничего не оставалось кроме как бежать следом, вслепую, лишь бы не оставаться одной. "Фрэнк!" крикнула ты, надеясь, что он откликнется. Деревья редели, давая свободу зимнему ветру, и не было в нём милосердия — он что было мочи хлестал по детским оголённым плечам. "Фрэнк!" заорала ты, ускоряя шаг и обнимая себя, пытаясь согреться. Ты даже не понимала, что бежишь по открытому полю, и там никого и никогда не было. "Пап!" отчаянно заскулила ты, озираясь по сторонам и пытаясь услышать хоть что-нибудь."Ма!"       Из-за ослабевших ли ног или из-за предательского камня, но ты упала в снег — от холода твоё тело сводили судороги. "Хоть кого-нибудь," беспомощно пролепетала ты в землю, и снежинки, отжив свой короткий век, таяли на твоих губах. "Оставь хоть кого-нибудь, прошу," молила ты осипшим голосом, утопая в слезах, и не было рядом с тобой никого, кто бы стёр их с твоего лица.       Рассудок не слушался — упрямо пытаясь впасть в сон, он лживо обещал тебе сладкие грёзы и избавление от боли. Послушно закрыв глаза, ты будто наконец прозрела: прямо перед тобой предстала лачуга, в которой впервые умерла любовь.

***

      Бросив усталый взгляд на наручные часы, девушка измученно вздохнула. Шоко не любила ночные смены. Её не привлекали ни холодные трупы, ни их внутренности. Иери было плевать на светлые умы остальных и работу за идею — она перерабатывала только ради денег. Её не волновало, что именно она должна была делать: вскрывать ли очередное тело или же заполнять медицинские карты — лишь бы карман тяжелел.       Поначалу, работа с доком казалась организованной, но напряженной — мужчина любил порядок и ожидал, что всё остальные будут его соблюдать. Он каждый раз раздражённо хмурил брови, когда видел хоть один скальпель не на своем месте, и постоянно сверлил девушку взглядом поверх очков, если та смела поставить пробирки не на ту полку. Шоко считала его сварливым педантом ровно до тех пор, пока впервые не открыла ящик с медкартами.       Там не было полной неразберихи, но все было свалено в кучу. Карты с группой крови и резус-фактором, анализы, записи амбулаторных операций, отчеты о вскрытии, хронологии болезней — все они стояли папка к папке, но не было никакого последовательного или именного порядка. Некоторые медицинские карты и вовсе стояли тут пустые.       Когда Шоко увидела это впервые, она ликовала от предоставленной возможности кинуть на дока заслуженный презрительный взгляд, чем незамедлительно воспользовалась. К её немому удивлению, не было с его стороны никаких скандалов и упреков — мужчина, смущенно фыркнув себе под нос сказал ей, что она со временем может навести тут свои порядки, если того пожелает. За дополнительную плату, конечно.       Закончив заполнять очередную медкарту, вклеив туда все необходимые медицинские данные и анализы, Шоко взяла со стола папку и подошла к ящику, дабы убрать её. В этом отсеке все папки уже стояли по алфавиту, что невольно радовало её глаз. Довольно хмыкнув, Иери отогнула стоявшие в отсеке документы, и попыталась убрать недавно заполненную папку в самый конец, но что-то мешало ей войти до конца. Пытаясь всё утрамбовать, Шоко попыталась силой пропихнуть документ, но даже это не сработало. Довольство тотчас сменилось раздражением, и Шоко, засунув руку в отсек, попыталась нащупать преграду.       Она нащупала нечто, что шло в разрез с медкартами — в отличие от них, достаточно тонких, в её руках оказалось нечто увесистое. Достав предмет, она с подозрением уставилась на него.       Записная книга? Даже если и так, эти письмена явно были не из этого века — журнал был весь потрёпанный, обложка местами обветшала и скукожилась, а страницы внутри были жёлтые-жёлтые, но, что поразило Иери больше всего — записи велись не ручкой. Это были чернила.       Шоко, открыв журнал на произвольной странице, невольно прислонилась спиной к ящикам. Листы были непослушные — они всё время норовились перевернуться, и девушке пришлось придерживать их большим пальцем. Номер эксперимента: #37 Биологическое происхождение носителя: Человек Биологическое происхождение оплодотворителя: Диореакт Состояние носителя на момент зачатия (если нужно): - Состояние оплодотворителя на момент зачатия (если нужно): Промежуточный вариант Срок беременности: - Номер плода данного носителя: - Вес плода: - Изначальное состояние плода: - Срок, на котором носитель изменил состояние на промежуточный вариант (если нужно): - Состояние плода при промежуточном варианте носителя (если нужно): - Состояние плода при переходе из промежуточного варианта в человеческое (если нужно): - Срок извлечения плода (если нужно): - Статус плода: - Прим.: Луи, мы просто теряем драгоценное время. Пора уже смириться с мыслью, что зачатие плода при промежуточном варианте оплодотворителя просто не происходит.       Шоко словно пронзило током, будто она держала в руках что-то незаконное. Из-за шума в голове буквы с трудом складывались в слова, и ей пришлось сильно поднапрячься, чтобы выудить из этих слов какой-либо смысл. Кажется, мозг отказывался верить в происходящее. Номер эксперимента: #59 Биологическое происхождение носителя: Человек Биологическое происхождение оплодотворителя: Диореакт Состояние носителя на момент зачатия (если нужно): - Состояние оплодотворителя на момент зачатия (если нужно): Человек Срок беременности: 28 недель Номер плода данного носителя: #2 Изначальное состояние плода: Человек Срок, на котором носитель изменил состояние на промежуточный вариант (если нужно): - Состояние плода при промежуточном варианте носителя (если нужно): - Состояние плода при переходе носителя из промежуточного варианта в человеческое (если нужно): - Срок извлечения плода (если нужно): 29 недель Вес плода при извлечении (если нужно): ~920г Статус плода: Мёртв Прим.: Луи, с меня хватит. Мы слишком носимся с оплодотворителями, но это не дало нам никакого результата. При человеческом состоянии оплодотворителя рождается обычный человек. Сколько их уже родилось? Куда их всех девать? При промежуточном варианте оплодотворителя зачатие и вовсе не происходит. Прим.: Винсент, нужно дать время родившимся. Может, они проявят себя в будущем. Прим.: У нас нет столько времени. Мы и так уже скатились до того, что извлекаем плод до того, как тот будет готов, и теряем и плод, и носителя. Человеческие ресурсы тоже не бесконечные. Надеюсь, ты помнишь, что это Я руководитель. Мы переключаемся на носителей.       Шоко, медленно подойдя к столу, положила на него журнал, не отрывая взгляда от изящного почерка. Во рту пересохло так, будто её заставили съесть горстку незрелых фруктов. Усевшись на стул, и, переборов навязчивое желание закрыть журнал, принялась читать дальше. Номер эксперимента: #109 Биологическое происхождение носителя: Диореакт Биологическое происхождение оплодотворителя: Человек Состояние носителя на момент зачатия (если нужно): Человек Состояние оплодотворителя на момент зачатия (если нужно): - Срок беременности: 23 недели Номер плода данного носителя: #4 Изначальное состояние плода: Человек Срок, на котором носитель изменил состояние на промежуточный вариант (если нужно): 23 недели Состояние плода при промежуточном варианте носителя (если нужно): Диореакт Состояние плода при переходе из промежуточного варианта в человеческое (если нужно): - Срок извлечения плода (если нужно): 23 недели Вес плода при извлечении (если нужно): <440г Статус плода: Мёртв Прим.: Это был четвертый плод данного носителя. Я был терпелив, я послушно выжидал срок, но она рожала мёртвых детей. В этот же раз я самолично извлек плод почти сразу же после того, как она перешла в промежуточный вариант. Ребенок был всё ещё жив, но умер почти сразу же после того, как был извлечён из утробы носителя. Так в какой же момент и почему умерли предыдущие три? Неужели мы оказались у порога открытия только для того, чтобы споткнуться об него? P.S.: Луи, у нас заканчиваются запасы чёрной орхидеи. Напиши запрос начальству, иначе у меня скоро из-за этих криков кровь из ушей пойдет.       Док каждый раз повышал на Шоко голос, когда она смела закурить в его кабинете. Он бесился, выхватывал из её рук пачку, говорил что-то об уважении к другим, но Иери никогда его не слушала. И только недавно на теперь уже их общем столе появилась хрустальная пепельница, которую девушка никогда не покупала. Затянувшись, Иери судорожно выдохнула дым.       Она спокойно относилась как к холодным трупам, так и к ощущению скользких, всё ещё влажных органов в её руках. Она могла часами изучать внутренности, её не тошнило от вида крови, её не задевали крики боли или же мольбы остановиться. Так почему же сейчас она буквально ощущала, как скальп прилегал к черепу? Почему сейчас её корежило от того, что она чувствовала, как сокращались её мышцы? И всегда ли кости внутри её тела были такими мокрыми? Номер эксперимента: #201 Биологическое происхождение носителя: Диореакт Биологическое происхождение оплодотворителя: Человек Состояние носителя на момент зачатия (если нужно): Человек Состояние оплодотворителя на момент зачатия (если нужно): - Срок беременности: 30 недель Номер плода данного носителя: #3 Изначальное состояние плода: Человек Срок, на котором носитель изменил состояние на промежуточный вариант (если нужно): 30 недель Состояние плода при промежуточном варианте носителя (если нужно): Диореакт Состояние плода при переходе из промежуточного варианта в человеческое (если нужно): - Срок извлечения плода (если нужно): 30 недель Вес плода при извлечении (если нужно): ~1210г Статус плода: Мёртв Прим.: Спустя столько попыток, мои догадки наконец-то подтвердились. Плод отлично реагирует на переход носителя из человеческого состояния в промежуточный вариант, и, более того, переходит вместе с ним. Вся проблема в том, что плод умирает при попытке носителя перейти обратно. Каждый раз… Почему? Почему никто из них не может перейти обратно вместе с матерью? Неужели они не хотят жить? Ох, Луи, кажется, мы с тобой родились слишком рано… Наши с тобой возможности ограничены возможностями нынешнего мира, а сколько бы мы смогли сделать, если бы у нас был какой-нибудь аппарат… Ну, даже не знаю, который позволил бы нам установить состояния плода, при этом не извлекая его из матери? Знаю, знаю, я снова замечтался, но я уже просто в отчаянии. Номер эксперимента: #343 Биологическое происхождение носителя: Диореакт Биологическое происхождение оплодотворителя: Человек Состояние носителя на момент зачатия (если нужно): Человек Состояние оплодотворителя на момент зачатия (если нужно): - Срок беременности: 28 недель Номер плода данного носителя: #4 Изначальное состояние плода: Человек Срок, на котором носитель изменил состояние на промежуточный вариант (если нужно): 28 недель Состояние плода при промежуточном варианте носителя (если нужно): Диореакт Состояние плода при переходе из промежуточного варианта в человеческое (если нужно): - Срок извлечения плода (если нужно): 28 недель Вес плода при извлечении (если нужно): ~870г Статус плода: Мёртв Прим.: Луи, я уже готов сдаться. Я и так уже ношусь с носителями, словно курица с яйцом, лишь бы ничто их не задело, и они не перешли в промежуточный вариант раньше положенного. Но сегодня 343-ая разозлилась из-за уроненной ложки! Представляешь?! Ложки!!! Она начала плакать, как ненормальная, и, когда она обратилась, я чуть не расплакался вместе с ней. Я уже не знаю, что и думать. Может, мы создали для носителей слишком "искусственные" условия? Может, нам стоит поместить их в обычную среду, и просто вести наблюдения издалека? Возможно даже сделать так, чтобы сам носитель не знал об этом. Боже, я из-за безнадёги уже начал нести полный бред. Не обращай внимания, Луи. Прим.: Винсент, не сдавайся. Я верю, что мы вот-вот выясним, в чём дело.       Иери пролистывала страницу за страницей, совершенно не замечая ни дырявых страниц, ни смазанных временем и чьими-то неуклюжими руками чернил, она просматривала записи, и, видя одну и ту же информацию, одну и ту же строчку, быстро переворачивала страницу.       Номер эксперимента: #541       Статус плода: Мёртв       Шоко хотелось закрыть этот блокнот и больше никогда не открывать, притвориться, что она никогда и ничего не видела, но её останавливала вероятность наткнуться на строчку, которая смогла бы избавить её от чувства тошноты.       Номер эксперимента: #895       Статус плода: Мёртв       Она уже перестала вчитываться, все записи слились воедино, и только одно слово продолжало бить по вискам.       Статус плода: Мёртв       Ничего не менялось. Страх поразил её усталый взгляд, и вечно безразличное лицо исказилось в ужасе. Слова превратились в сущности, и каждое стрекотало где-то вблизи, словно преследуя девушку. Мёртв.       От ощущения, что за ней наблюдали, она настороженно осмотрела кабинет. В тусклом свете не было никаких искажений, воображение не рисовало силуэтов, но всё, чего Иери хотелось — зажать уши как можно сильнее и остановить эти нескончаемые удары булавы.       Мёртв. Мёртв. Мёртв. Мёртв.       Иери испуганно дёрнулась, когда перед ней упала новая кипа документов. Те ужасные строки старого журнала, словно болото, затягивали её, и она, утонув в чтении, не услышала, как в кабинет зашёл док. Ожидая самого худшего, Шоко подняла на него глаза. К её удивлению, на лице мужчины не было и толики раздражения, и, что напрягло её больше всего — он выглядел абсолютно равнодушно. Будто ничего не заметил.       Она поняла, что слишком сильно прижимала журнал к столу ладонью, будто боялась, что его отберут. Иери ожидала спора на повышенных тонах, обвинений в том, что она сунула нос, куда не следовало, но, что более важно — она надеялась на некоторые пояснения. "Ничего не скажешь?" безразлично спросила она, захлопывая журнал и пододвинув его к доку, что уже по уши был в документах.       Док мельком взглянул на журнал, ни единый мускул не дрогнул на его лице. "Что конкретно ты хочешь услышать?" пробормотал он, массируя пульсировавший висок — за последние недели свалилось столько работы, что уже не помогали даже его реплики. Он всё равно валился с ног.       "Что это такое?"       "Записи моих предшественников," ответил он без утайки и сожалений. "Я не имею к ним никакого отношения".       Иери достала из стола пачку сигарет, и док, вместо того, чтобы начать терроризировать её по поводу запретов, молча встал, открыл окно, и уселся обратно за стол. "Тогда откуда это у тебя?" спросила она и приложила фильтр сигареты к губам — Шоко сама не поняла, что затяжка вышла слишком продолжительной, словно она пыталась дымом заполнить ту пустоту, что образовалась после такого количества слов о смерти.       "А ты как думаешь?" саркастично спросил док. "Оттуда же, откуда у нас дома всё древнее или запрещённое. Или и то, и другое одновременно".       "Тогда…" Иери, почувствовав нараставшее в горле першение, тихо откашлялась. "Откуда она это притащила?"       "Из архива начальства," ответил док, заполняя медкарту. "Весь этот нейтралитет на честном слове долго бы не продержался," чем больше говорил мужчина, тем сильнее беспокоилась Шоко. Его невозмутимые слова порождали не только понимание, но и тревогу. "А наше начальство сильно печётся о своей репутации. Их предшественники мало того, что спонсировали весь этот ужас, так они и были зачинщиками этой идеи, и доказательств того, что они более такими вещами не занимаются, нет, и презумпция невиновности тут не сработает. Самосуд жесток и беспощаден".       "Понятно," равнодушно сказала Иери. Она смотрела то на дока, который не отрывал глаз от медкарты, то на журнал, который всем своим видом буквально молил открыть его и погрузиться в эти пучины вновь, и девушка с трудом сдержала этот внезапный порыв. Её беспокоило нечто большее. "Я так и не увидела в записях, что реб.. кхм, что какой-либо из экспериментов удачно завершился," мужчина замер так внезапно, словно время в кабинете на секунду остановилось, не было возможности даже вздохнуть. Шоко была уверена, что попала точно в цель, оставалось только правильно поставить вопрос, но, будучи прямолинейным человеком, выпалила то, что всё это время крутилось в голове. "Кто-нибудь выжил?"       Док уставился на коллегу, и не было ответа в его глазах — Шоко не знала, пытался ли он проверить её на прочность или же искал скрытые мотивы. К её разочарованию, он, сдержанно хмыкнув, вернулся к работе. "Понятия не имею".

***

      Ты стояла у витрины, едва не касаясь стекла кончиком носа. В медленной и незаметной погоне ты очутилась у неизвестной тебе кофейни, и, судя по тому, как вокруг то и дело шныряли люди, находилась она очень близко к центру города. Внутри кофейни нежная вуаль тёплого света окутывала интерьер. Уютные кресла-мешки, оформленные в стиле различных зверушек, манили своей мягкостью. Одни плюшевые мордочки смотрели друг на друга, другие — на посетителей, что стояли в очереди. Смотрела и ты.       Натаниэль выглядел, как и все остальные люди. На нём не было привычной робы с широкими рукавами — мужчина был одет в обычные джинсы и чёрную водолазку. Длинные золотистые волосы были собраны в высокий хвост, оголяя привлекательность его лица — хоть тут и там уже проглядывались морщины и заломы, лицо его выглядело утонченно, почти женственно. Он, стоя в очереди, то и дело стряхивал с заостренных плеч невидимую пыль. Ничто не выдавало в нём принадлежность к закрытому от обычных людей миру.       Ты пусто смотрела, как Натаниэль заговорил с бариста. Он изящно зажестикулировал, указывая что-то в карточке меню. Его руки будто находились под водой. Ни одного резкого движения. Пусть ты грозилась всему неизвестному проверить всех и каждого, когда выйдешь из пустоты, ты так и не смогла быстро реализовать свой план — тело твоё пусть верно восстанавливалось, но делало это предательски и мучительно медленно. Подумавши о том, что ты и так дала достаточно форы предполагаемым затаившимся поблизости врагам, дабы они расползлись по углам, ты не смогла даже дождаться, пока мимо тебя пройдёт девушка с зелёными серьгами-змеями.       "Изоляция".       Оно тянется. Оно растягивается. Оно сжимается и разжимается, пытается то податься вперёд, то раствориться. Оно — тонущее и всепоглощающее, не знающее ни эмоций, ни слов, ни окружения. Оно бродит по вечной пустоте, выискивает и находит, а если не находит — пытается снова.       Словно погоня за клубком вечной нити. Эта нить распутывается и тут же в темноте теряется, и оно упрямо хватается за неё, словно за спасательный крюк, но только сильнее ранит несуществующее руки. Оно хочет двигаться и не понимает, двигается ли на самом деле — кругом нет ничего, ни даже темноты, ни мрака. Оно хочет услышать подтверждение, что здесь есть кто-то ещё, но не слышит, словно оно в вакууме.       Нужно следовать за клубком, невзирая на запутанные узлы, что он за собой оставляет. Нельзя об них спотыкаться, нельзя их рассматривать, они этого и пытаются добиться — сбить с пути присутствующего, заставить его остаться здесь как можно дольше.       Если пустота не поглотит, оно непременно захочет убить то, что здесь есть. То, что выбивается из этой бездны, то, чего здесь быть не должно. Нужно держать это в узде, нужно, чтобы это слушалось, иначе оно пустит тёмные корни и поглотит незваного гостя. Если он здесь есть.       Клубок всё тянется, и это словно погоня кошки за мышкой. У кошки нет ни глаз, ни ушей, ни носа, ни лап, но она точно здесь, но есть ли тут мышка?       Оно трепещет, словно от радости. Оно искажается, будто растворяя само себя, желая избавиться ото всего вокруг. Оно чувствует, ощущает, что приближается. Здесь есть гость — нежеланный и неизвестный, и оно уже нащупало его сознание.       Едва выйдя из изоляции, ты судорожно вздохнула, боковым зрением улавливая, как мимо тебя наконец прошла та девушка с зелёными серьгами. Когда ты вновь посмотрела в окно кофейни, ты увидела, как Натаниэль, согнувшись и облокотившись о стойку, прижимал ладонь к лицу. Шла ли у него кровь из носа или глаз, и шла ли она вообще — ты не могла видеть, но бариста засуетился, набирая в руку побольше салфеток. Некоторые посетители соскочили со своих мест, кто-то уже в спешке набирал номер телефона. Когда одна женщина подошла к Натаниэлю и, придерживая его, попыталась его усадить, ты тут же исчезла из поля зрения.       Чем дальше ты уходила от кофейни, тем больше ты замедляла шаг и расслаблялась — дыхание выровнялось, напряжение в мышцах рассеивалось, и, единственное, что тебе напоминало о содеянном — чёрные линии, что расползлись по кончикам твоих пальцев, уютно их обвивая, будто они чувствовали себя как дома. Презрительно на них зыркнув, ты решила проветрить голову, прежде чем идти домой.       Ты уже давно потеряла из виду девушку с серьгами-змеями, и, более того — людей становилось всё меньше и меньше. Шумные общественные заведения сменились тихими жилыми комплексами, уже темнело — кажется, все вокруг спали. Эту идиллию нарушал твой беспокойный рассудок, что отказывался успокаиваться, задавая тебе сотни вопросов. Почему ты не могла пойти домой прямо сейчас? Всё ещё ли сердилась на тебя Рейчел? А как там Фрэнк и чёрная орхидея? А он? Что он чувствовал на самом деле? И почему ты чувствовала себя так тревожно, вспоминая Кристиана? "Эй!" позади тебя окликнул возмущённый запыхавшийся голос. "Помедленней!"       Ты остановилась, и тебя нагнал Натаниэль. Пытаясь подавить и удивление, и смешок, ты сделала недоумённое лицо, спрятав руки в карманы. "Ты чего тут делаешь?" спросила ты, кивнув в его сторону.       Смирив тебя осуждающим взглядом, он утёр с носа вновь подступившую кровь тыльной стороной ладони. "Если ты мне не доверяешь, так имей же наглость сказать мне это в лицо, а не проворачивать подобное исподтишка!" прошипел он, и ты от изумления вскинула брови, будто вообще впервые его видела. Кажется, мужчина был готов взорваться от негодования, когда ты продолжила строить из себя ничего не понимающего человека. "Я знаю, что это твоих рук дело," добавил он ворчливым тоном, указывая на кровь на его руке.       "А доказательства у тебя есть?" чирикнула ты, наклонив голову вбок, чем вызвала новую волну злости. Натаниэль рывком достал из твоего кармана одну из твоих рук и подвёл её к своему лицу. Осмотрев ладонь почти вплотную и заметив на ней тёмные линии, он укоризненно на тебя посмотрел. Ты стушевалась и смирилась с мыслью о том, что план провалился, но подорванное доверие ничего не значило. Ведь теперь ты точно знала, что Натаниэль был человеком.       Когда он отпустил твою руку, она безвольно упала, повиснув вдоль тела. Убрав её в карман и закусив губу, пытаясь не нарваться на ещё один конфликт, ты решила, что лучшим решением будет признание собственной вины. "Да ладно тебе, Наэль. Никто же не умер".       "И это ты называешь извинениями?" тихо негодовал мужчина, скрестив руки на груди. "Мы через столько прошли, а теперь ты вытворяешь подобное?" тебе не хотелось этого признавать, но ты отчётливо слышала уязвлённость в его словах, отчего ты потупила взгляд и принялась ковырять асфальт носком.       "Мы просто вытащили твою обугленную задницу из пустоты, ничего такого в этом нет," проворчала ты, дуя губы. Натаниэль беспокойно пригладил выбивавшиеся пряди, будто вспомнил, как он выглядел раньше. "Честно говоря, когда я увидела твою обожжённую бошку, я была уверена, что на ней даже сорняки не вырастут, а тут погляди-ка, какая копна," тут не помогло бы даже закусывание губы — иногда ты просто не чувствовала, когда стоило заткнуться. "Дорого пересадка нынче стоит?" спросила ты, взглянув на мужчину. Он по-прежнему тревожно поправлял золотистые локоны, словно у него зудела кожа головы.       "А я, когда увидел твою демоническую рожу, решил, что ты пришла по мою душу," парировал он, желая уколоть тебя так же, как и ты его. "Много людей тогда убила?"       "Один-один," ты равнодушно пожала плечами и, прижавшись спиной к ближайшей стене, уткнула взгляд в землю.       Пусть Натаниэль был доволен результатом своих слов, но это длилось недолго — внутри смешалось чувство вины и ответственности, а также понимание того, что не нужно тебя провоцировать. "Извини, мне не стоило так себя вести. Тебе, кстати, тоже," ты кивнула головой, едва вслушиваясь в его слова. Заметив твоё отрешенное состояние, он, поколебавшись, положил руку на твоё плечо — сделал он это так осторожно, будто ожидал или взрыва, или перерезанной глотки. Но ты не шелохнулась. "Я ведь только потом узнал, что это случается с тобой… Из-за переживаний," он немного поколебался перед тем, как продолжить, ведь в отличие от него, твоё молчание оставалось непреклонным. "Слушай, это была не ваша вина. Вы же совершили облаву, думая, что там из людей никого не осталось".       "Теперь-то их там точно не осталось," тоскливо хохотнула ты. "Уж мы постарались," добавила ты тише.       "Я знаю, что выжил только потому, что вы случайно на меня наткнулись," мужчина говорил так сдавленно, словно он до сих пор находился прижатым к земле теми тлеющими балками. "И, раз уж я был одним из тех людей, я могу взять на себя ответственность и сказать, что они ни в чём вас не винят," Натаниэль, сквозь севший голос, пытался до тебя достучаться. "Ведь я не виню".       "Так, ладно," встрепенулась ты, вырывая себя из пучин размышлений. "Ты меня уже отчитал, в ранах поковырялся, пора и честь знать," сказала ты бодрым голосом, оторвавшись от стены и уже собираясь уходить.       "Погоди," остановил тебя мужчина, схватив за запястье. "Есть ещё кое-что, о чем бы я хотел поговорить," заговорщически тихо добавил он.       "Что такое?" спросила ты, хмуря брови.       "Кристиан," он сказал только одно имя, а ты уже чуть не задохнулась. "Он уже давно начал делать свою работу спустя рукава, а в последнее время так и вовсе перестал появляться," мужчина продолжал говорить осторожно, предупреждающе. "Ты ведь это тоже чувствуешь, да?" спросил он, заглядывая в твои глаза. "Ты только вспомни, как он повёл себя, когда ты вернулась из пустоты. Он, конечно, всегда был последним козлиной, но он никогда не нарушал протоколы".       Ты старалась не показывать виду, но тебя буквально вывернуло наизнанку — даже мимолётный и нежный порыв ветра вызывал на коже зуд и боль. "Знаешь его адрес?" спросила ты.       "Я приходил к нему не раз," он обречённо вздохнул. "Никто так и не открыл".       "Наэль, ты чё, на приколе?" ты была до глубины души поражена простодушием вышестоящего. "Странно, что ты туда вообще без приглашения пришёл".

***

      Ты смотрела в телефон чаще обычного, словно чего-то ждала. Ты слишком часто поднималась на второй этаж, а когда возвращалась, то хмурила брови сильнее обычного. Ты всё чаще чесала затылок, и Годжо уже выяснил и запомнил, что ты делала так только тогда, когда была в замешательстве или растерянности. И, с чем он и правда не мог смириться, — ты отмахивалась от еды, раз за разом повторяя, что не голодная. При всём этом ты вела себя, как обычно, игнорируя любые, даже завуалированные, вопросы о самочувствии.       Ты могла не говорить вслух совсем ничего — он всё равно тебя чувствовал и злился от того, что, стоя на пороге всегда закрытой двери твоего сокровенного, ничего не мог с этим сделать. Вернее, мог бы, да только глядя на собственные руки, Годжо понимал, что своими резкими движениями и неаккуратными словами может просто выпотрошить твои чувства, словно внутренности, и, что хуже всего, — он даже об этом и не узнал бы.       Здесь нужна была другая рука — более нежная и менее цепкая. Нужен был человек, у которого есть хоть немного манер и чувство такта. Именно поэтому маг стоял сейчас у дверей кабинета дока и Иери, внутренне молясь, что, если ты когда-нибудь узнаешь об этом, ты простишь ему эту вольность.       Когда Годжо приоткрыл дверь, он облегчённо выдохнул, когда не обнаружил дока, только Шоко, сидевшую за столом и смотревшую в какую-то книгу, совершенно не обращая на него внимания. Здесь уже всё насквозь пропахло сигаретным дымом, от чего он недовольно поморщился.       "Эй!" от звука Иери подскочила на месте и с силой захлопнула журнал записей. Завидев знакомое лицо своего спасителя, она мгновенно расслабилась. На ней не было и тени предыдущего трепещущего ужаса, только безразличное усталое выражение. "Помешал?"       "Да," ответила девушка, закатывая глаза.       "Я старался," Годжо довольно заулыбался во весь рот. "Что это тут у тебя?" спросил он, подходя ближе к столу и склонив голову вбок, словно стараясь прочитать, что было на обложке.       "Мерзкое чтиво," отмахнулась она, тут же убирая журнал в ящик стола. "Чего хотел?"       "А я не могу просто навестить подругу?" возмутился он, хмуря светлые брови и усаживаясь напротив Шоко. Она же, поджав губы, продолжала смотреть на Годжо, не моргая. Ему стало настолько некомфортно, словно у проницательности появился прицел. "Ладно, ты права. Мне очень нужна твоя помощь," заныл он, сцепив перед собой руки в мольбе.       От заинтересованности Иери принялась накручивать каштановый локон на палец. "Ну так говори".       "Сначала согласись!" упрашивал он, выдерживая её взгляд и пытаясь выглядеть как можно более искренне.       "Это не так работает," сказала она, закатив глаза. "У меня и так куча работы, так что или говори, или проваливай отсюда".       Годжо, обиженно фыркнув, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, но, вспомнив, зачем он сюда пришёл, маг опять подался вперёд и снова умоляюще уставился на Шоко. Они поменялись ролями — теперь уже девушке было некомфортно. "Тут такое дело… Короче, я вижу, что моти не очень хорошо себя чувствует. Нет, я не имею в виду, что у неё что-то болит или что-то такое," затараторил он, активно жестикулируя. "Просто она… не знаю, она ходит подавленная, хоть и говорит, что всё хорошо. Но я-то всё вижу!" воскликнул он, указывая на свои глаза. "Шесть глаз, как никак".       "А я здесь причём?" спросила Иери, недовольно морща нос.       "Поговори с ней!" требовательно заскулил Годжо, хватая её за руки. "И помири их с Рейчел. Устройте эти ваши девичьи посиделки, возьмите вина, еды, подушками подеритесь, или что вы там обычно делаете?"       Иери тут же вырвала руки из его хватки. "А ты сам не можешь этого сделать?"       "Не могу!" он от негодования хлопнул руками по столу. "Как ты себе это представляешь? Я уверен, им будет некомфортно в моём присутствии, а вот с тобой…"       "Почему именно я?" сдалась девушка, чувствуя приближающуюся мигрень.       "Потому что ты женщина!" не унимался он, чувствуя, что вот-вот её задавит.       Маг тут же стушевался под её взглядом, полным упрёка. "А ты сексист".       "Ты же знаешь, что я не это имел в виду," извиняющимся тоном пробормотал он, смущенно выводя пальцем круги на деревянной поверхности стола. "Тут нужна женская рука, или как это называется… Мне кажется, что ей будет куда комфортнее рассказывать о том, что её беспокоит, именно в девчачьей компании. Да и помирить их с Рейчел, наверное, тебе будет проще. Ко мне она, видимо, ещё не очень привыкла," добавил Годжо тише, положив голову на стол, с концами прячась от глаз подруги.       Шоко, тяжело вздохнув, приняла поражение. "Ладно," согласилась она, понимая, что ещё никогда не видела его таким. Он никогда не умолял и уж тем более не желал ни с кем сблизиться — все эти людские проблемы его не волновали. И если сейчас Иери не испытывала никакой симпатии, то ей, как минимум, было интересно, что из этого выйдет.       "Правда?" встрепенулся Годжо. "Ты же знаешь, что ты самая лучшая подруга на свете?" хитро заулыбался он, снова потянув к ней руку — Иери откинулась от мага, как от прокажённого, и её стул, опасно заскрипев и оторвавшись от пола, остался стоять на двух ножках. "Да брось, она тебе понравится," он не обращал внимания на её попытки отдалиться, и все так же игриво ухмылялся. "Разве ты не видишь, что рядом с ней даже такой, как я, стал лучше?" сначала раздался тихий треск, а после, через секунду, раздался ещё один — гораздо громче и отчётливее, и всё произошло настолько быстро, что Иери даже не успела округлить глаза от шока. Ножка стула надломилась, и девушка тотчас рухнула на пол. "Блин, ты чё там, упала, что ли?" захихикал Годжо, перекидываясь через стол и глядя на распластанную на полу подругу, которая раздражённо отплёвывалась от попавших в рот волос.       "Как был нарциссом и говнюком, так и остался," прошипела она, вставая и отпинывая сломанный стул. "Что в шестнадцать лет, что в тридцать".       "Хм-м-м," задумчиво протянул он. "А действительно ли мы можем называть это нарциссизмом, если я и правда лучше всех?"

***

      Ты старалась не обращать внимания на бесконечное количество вспышек телефона.       Это было правдой, что Кристиан любил порядок — старый, новый, или же им созданный. Это касалось и его взаимодействий с людьми, и соблюдений протоколов. Он рвал все связи с теми, кто хоть на минуту опаздывал на заранее назначенную встречу, и он же увольнял с поста тех, кто действовал не по прописанным инструкциям.       Такое поведение отражалось на его доме. Здесь было слишком много открытого пространства — вероятно, из-за минималистичного дизайна интерьера. Никакого хлама, никаких дополнительных элементов декора. Если это была кухня, то это всего лишь кухонный гарнитур, плита, холодильник, стол и стулья — всё в однотонном, выдержанном стиле. Если это была гостиная — это диван, телевизор напротив него, журнальный стол, и никакого ковра, никаких комнатных растений — пластиковых или живых. На журнальном столе не было ни ручек, ни книг. На полках не стояло ничего — ни ваз, ни фотографий, ни даже пустых рамок. Здесь было неуютно. Будто бы этот дом никогда и никому не принадлежал.       То, что выбивалось из обстановки — это слой пыли. Ты провела пальцем по журнальному столику, и на нём осталась плотная, выразительная полоса. Кроме этого здесь даже глазу зацепиться было не за что: в кухонных тумбах были только столовые приборы, в холодильнике была сгнившая еда, почти все ящики были пустые, только лишь в прихожей лежала одинокая связка ключей.       Телефон в очередной раз взорвался уведомлениями. Тяжко вздохнув, ты направилась на второй этаж.       Преодолев путь, ты открыла все возможные двери — справа ванная, уложенная белым кафелем, на котором не было ни одного пятнышка, чуть дальше по коридору — спальня, и, вернувшись назад, к лестнице, ты отворила дверь прямо напротив неё. Кабинет.       Ты удивилась, когда заметила на полках книги. Не было ни одной, что стояла бы неровно — все они были прижаты друг к другу, обложка к обложке. На офисном столе не было ничего, кроме стопки бумаг, что лежала прямо на самом углу. Медленно обойдя стол, ты уселась в офисное кресло.       Постучав пальцами о подлокотники, ты подалась вперед — на столе было какое-то пятно, но пятно это было слишком аккуратным для случайного. Это был прямоугольный слой пыли, что был гораздо тоньше того, что покрывал все остальные поверхности дома. В голове что-то щёлкнуло. Здесь был ноутбук.       И стащили его гораздо позднее, чем этот дом опустел.       Разочарованно вздохнув и откинувшись на спинку кресла, ты оглядела кабинет. Чем он тут занимался? Писал отчёты, рапорты? Заполнял анкеты умерших и пропавших? Вёл финансовые дела? Делал он всё это на пропавшем ноутбуке или заполнял от руки? А если он делал это письменно, где же брал ручку?       Ты машинально потянулась к правому ящику стола, но, открыв его, ничего не увидела. Ты попыталась открыть левый, но он не поддался. Ты подергала ручку несколько раз, думая, что его могло заклинить, но тот оставался закрыт и непреклонен. Замочной скважины на ящике тоже не было.       Едва кинжал оказался в твоей руке, он словно сам повел тебя туда, куда нужно: когда он оказался в просвете между самим столом и ящиком, он зашёлся едва ощутимой вибрацией, и ты, не думая, надавила сверху на рукоятку, как на рычаг опоры. Раздался треск.       Открыв ящик, ты увидела небольшую свалку. Здесь и правда были ручки, но с ними валялись разные фантики, обёртки, смятые бумаги, пустые коробки из-под обезболивающего, и, внезапно, штопор. Ты поняла это только тогда, когда он уколол твою руку за попытку нарыть тут что-нибудь. От неожиданности ты втянула воздух сквозь сжатые зубы и приложила палец к губам, слизывая кровь, но не остановилась и продолжила копаться. Здесь не оказалось ничего интересного, кроме пустого прозрачного пакетика. В нем и правда ничего не было. Кроме остатков мелкого белого порошка на дне.       Плюхнувшись обратно в кресло, ты повертела пакетик в руках. Ты даже не успела понюхать, как мысли тебя привели обратно к тому ночному клубу. Теперь тебя гложило чувство вины за то, что вы ушли оттуда слишком рано. Возможно, Годжо был прав, и вам не стоило уходить. Может, вам двоим просто нужно было надрать задницы всем присутствовавшим, и уже потом разбираться, кто из них человек, а кто — нет. Но ты хотела сделать все как можно аккуратнее, осторожнее, оставляя для себя пути для отступления. Ты поморщилась, вытягивая себя из кипящего котлована навязчивых мыслей и идей.       Телефон в очередной раз завибрировал, и ты, раздражённо достав его из кармана, быстро пролистала панель уведомлений. Помимо кучи сообщений от Годжо и оповещений из разных приложений, было ещё кое-что, что заставило твоё сердце уйти в пятки.       [19:43] Шоко Иери: Надо поговорить.       Ты уставилась даже не на слова — ты сверлила взглядом точку в конце короткого предложения. Почему она выглядела точь-в-точь как гвоздь, забитый в крышку гроба?

***

      Ты неприлично опаздывала. Ты, созвонившись Шоко, условилась встретиться с ней на скале у дома в восемь вечера. Она прозрачно намекнула тебе, что ничего серьёзного не случилось и что лучше было бы купить что-нибудь, что содержит в себе градусы. Оказавшись в первом магазине, который ты смогла вспомнить, ты взяла пару бутылок вина, внутренне переживая: а пьёт ли она такое? Или стоило взять что-нибудь покрепче? Именно поэтому вместе в пакете с вином оказалась ещё и бутылка текилы.       Когда ты посмотрела на телефон, ты ужаснулась. Уже стукнуло ровно восемь, а ты даже не приняла душ. Быстро отписавшись Шоко, что задержишься, ты оказалась здесь, в своей ванной, полная волнения и по уши в пене, одной рукой намывая волосы, а другой — тело.       Зайдя в мастерскую и сразу же сняв повязку, Годжо услышал приглушённый хаос. Что-то суматошное происходило в ванной — он слышал, как что-то щёлкало, падало, как текла вода — кажется, она была включена и в душе, и в раковине. Он улавливал беспорядочный топот мокрых стоп, с каким звуком открывались ящики и даже то, как из этих ящиков летела на пол одежда. Сложив всё это воедино, маг так и не смог понять, что именно происходило по ту сторону двери.       Когда ты вылетела из ванной, ты врезалась прямо в Годжо. Ты была в чистой, но мокрой одежде, с твоих растрёпанных волос на пол капала вода, и выглядела ты так ошалело, что напомнила ему шкодливого котёнка. "Ну привет, нарушитель спокойствия," он заулыбался, одной рукой прижимая тебя к себе.       Ты изумлённо уставилась на букет розовых пионов, что он держал в другой руке. "Ух ты," ошарашенно выдохнула ты, разглядывая лепестки. "Тебе букетик подарили?" ты подняла голову и уставилась ему в глаза, и Годжо, зачарованный и полностью потерянный, не сразу нашёл, что ответить — этого вполне хватило, чтобы ты вспомнила, что опаздываешь.       "Вообще-то, это те..."       "Ты случайно не знаешь, о чём Иери хочет со мной поговорить?" тревожно спросила ты, подбегая к ящику и доставая фен. Теперь паниковала не только ты одна. "Она сказала мне, что ничего серьёзного, но ты же её друг, может, она упоминала что-то?"       "Что?" резво спросил Годжо, и, дабы не дать тебе возможность сказать ещё хоть что-нибудь, тут же начал засыпать тебя вопросами в ответ, несмотря на до безумия колотившееся сердце. "Мы? Да мы вообще месяцами можем не общаться, с чего ты взяла, что она мне хоть что-нибудь рассказывает?" лучшая защита — это нападение, он знал это не понаслышке. Маг, положив букет на стол, плюхнулся на кровать — прямо в униформе, в которой только что ходил по улице, от чего ты недовольно поморщилась. "И вообще, я тебе целый день писал, почему ты не отвечала?"       "Сатору, иногда я бываю занята и не всегда могу моментально отвечать на твои сообщения," отмахнулась ты, включая фен.       Из-за поднявшегося шума ты так и не услышала его ворчание, но почувствовала подушку, что прилетела тебе в спину. "Я живу с абьюзером".       Кое-как высушив волосы всего наполовину, ты повязала их в хвост. "Ты соизволишь переодеться?" учтиво спросила ты, окинув взглядом его рабочую форму. Взяв в руки телефон, ты подключила его к проводу, и, кисло посмотрев на три процента заряда, положила его на стол. "Ты на задании был, что ли?"       "Ага," тебе стало некомфортно от того, как смущённо звучал Годжо. Быстро прокрутив в голове диалог, ты попыталась вспомнить те слова, что могли прозвучать грубо или двусмысленно, но так ничего и не уловила. "Вернее, мелкие были на задании, я просто наблюдал".       "Какой заботливый," кокетливо протянула ты, чем сильнее загоняла его в руки волнения.       Годжо встал с кровати и подошёл к столу — ближе к тому беспорядку, что ты создавала вокруг себя. "Так куда вы пойдёте? В бар?" спросил он, пытаясь подавить в себе нараставшую робость. "Может, тебе карточку дать?"       Ты, сначала растерявшаяся от такого предложения, рассмеялась. "Да нет, мы прямо тут будем," ты кивнула в сторону окна — если подойти к нему вплотную, можно было справа увидеть тот обрыв с кострищем, на котором вы раньше обычно собирались. "Погода тёплая, и мы решили никуда не уходить".       Когда ты впопыхах принялась натягивать кроссовки, Годжо осознал, что ты сейчас уйдёшь прямо в таком виде. Невзирая на то, что погода стояла тёплая, морские волны всегда были в неразлучных объятиях с прохладным ветром. Сняв с себя жакет и оставшись в футболке, маг невозмутимо накинул его на твои плечи, уже готовый защищаться от твоих отказов и от возмущений о том, что у тебя есть своя одежда. Но ты только рассмеялась, говоря, что на тебе это смотрится, как плащ-палатка. "Всё, я пошла!" радостно воскликнула ты и чмокнула его в щёку на прощание. Лишь оказавшись по ту сторону двери, ты, хоть и шла вперёд, но не видела перед собой ничего. Оклемавшись от этой пелены будничных и счастливых дней, ты выругалась себе под нос, ощутив, что сердце опять заскулило. Что ты только что сделала?

***

      Годжо мог поклясться чем угодно: от своей техники шести глаз до собственной жизни, что почувствовал твои губы сквозь маску. Он готов был задохнуться от ощущения этого нежного пламени на своей щеке, и, что ещё было более стыдно признать — он уже был готов не мыть это крохотное место на своём теле. По крайней мере до тех пор, пока ты вновь не забудешься до такой степени, чтобы повторить подобное. За его плечами было столько побед, что порой маг не мог вспомнить ни одну, но этот момент, такой маленький и интимный, горел в его душе так ярко и трепетно, и он уже был не в силах сравнить это с триумфом — слово это было слишком приземлённое и пошлое.       Это было его сокровищем.       Переодевшись в домашнюю одежду и заварив себе сладкий чай, Годжо принялся расхаживать по мастерской. Когда ты ушла, волнение, смятение, смущение и растерянность надавили на него с ещё большей силой. Что, если Иери всё-таки расскажет, что это была его идея? Как ты отреагируешь на то, что он бесцеремонно вмешался в твою жизнь?       Он то подходил к окну, пытаясь вас разглядеть, то в ужасе отскакивал от него, вспоминая, что вы можете его заметить. О чём вы говорили? Как ты отреагировала на то, что пришла Рейчел? Пьёшь ли ты алкоголь? А если и пьёшь, когда вы дойдёте до той кондиции, в которой перемываете кости парням? А если это и не парни вовсе? Годжо схватился за голову — о таком он даже не подумал.       Твой телефон зазвонил, и маг, лениво посмотрев на неизвестный номер, заглушил звук — гаджет жалобно, но уже бесшумно продолжал проецировать номер звонившего.       Чай в кружке давно остыл, но он так и не сделал ни глотка. Отставив напиток в сторону, он прислонился ко столу и уставился в потолок — кажется, Годжо мог даже услышать тиканье часов, которых в мастерской никогда не было. Всё ли пройдет хорошо? Вернёшься ли ты сюда счастливая, или у него опять разобьётся сердце от твоей натянутой улыбки?       Кто-то всё неугомонно продолжал тебе названивать — то раз за разом, то с интервалами минут в пятнадцать, но номер был один и тот же. Кто это? У кого столько наглости? Не выдержав, маг ответил и прислонил телефон к уху. Молча.       "Алло?" раздался тихий, испуганный женский голос. Годжо не сказал ни слова. "Мне… Мне дала этот номер…" лепетала девушка неуверенно и приглушённо. "Девушка. Частный детектив. На фотографии пропавшей..."       "О," его озарило, и он расслабился. Жуткое и липкое чувство, от которого хотелось крушить всё вокруг себя, тут же отступило. "Очень рад Вас слышать," чирикнул он, улыбаясь.       "А вы… Вы её муж, верно?"       "Всё верно," заулыбался он ещё сильнее. "Что-нибудь случилось?"       "Я… М-мне нужно рассказать Вам кое-что," он слышал, как задрожал её голос. "Я ведь работаю в том клубе и с документацией тоже, так что… Но я, эм… Я-я не хочу рассказывать об этом по телефону," выдавила она из себя, сглотнув.       "Хорошо," просто согласился Годжо, надеясь, что хоть немного успокоит хостесс.       "Тогда…"       "Молчите," резко перебил он её, надеясь, что, если она и сказала хоть что-то, то его голос заглушил слова девушки. "Я сам Вас найду. Скоро увидимся".       Он, уставившись на погасший экран, поколебался. Не будет ли слишком самонадеянно с его стороны брать на себя часть твоей работы?       В этот раз маг подошёл к окну уже без страха быть замеченным. Он смотрел на вас — никто, кажется, не ругался, не дрался, и ты даже залпом выпила бокал вина, что вызвало у него изумление наравне с восхищением и смехом. Разве это не прекрасно, что ты могла хоть раз отпустить момент и расслабиться? "Мег," тихо сказал Годжо, смотря на то, как ты сильнее куталась в его жакет. "Можешь помочь?"       "Могу," ответил механический голос.       Раньше он чувствовал себя гостем. Пусть желанным, но всё же капризным и порой до ужаса невыносимым. Но сейчас, когда его одобрил даже искусственный интеллект, он ощутил себя полноправным хозяином этого дома. "Сперва, удали с её телефона все последние входящие звонки".

***

      На горизонте разгорался рубиновый закат, и в закате том виднелись два силуэта, что сидели у костра. Ты шла на этот огонь, словно мотылёк, но у тебя не было ни крыльев, ни лёгкости — только беспокойство и чувство подвоха, что мешали шагать. Ты понимала, кто именно сидел рядом с Иери, и у тебя уже не было никаких сил морально подготовиться к предстоящему. Ты даже не представляла себе иного исхода — только худшее.       Подойдя к ним, ты неловко махнула рукой. Шоко, которая засовывала разгоравшийся клочок бумаги в кострище, кивнула тебе в ответ. Рейчел же не взглянула на тебя, только продолжала ковыряться пальцем в траве.       Потрескивание костра, стрекотание цикад и сверчков, гул от разбивавшихся о скалы волн — несмотря на все это, было слишком тихо. Ты, немного поколебавшись и неловко переступив с ноги на ногу, уселась напротив сестры — Шоко осталась сидеть рядом с вами, словно судья.       Ты протянула Иери купленное. Она, осмотрев сначала бутылки, а потом вас, отложила в сторону вино и открыла текилу. Поняв, что она не принесла с собой ничего, кроме бокалов, Шоко безразлично хмыкнула и наполнила их на четверть, после чего поставила бокалы перед вами. "Пейте," строго приказала она ледяным тоном. "Залпом".       "Ты предлагаешь пить человеку в завязке и человеку, который вообще никогда не пил?" язвительно прошипела Рейчел. "Охуенный план".       Ты, не слушая их пререкания, сглотнула, понимая, что нужно было чем-то разбавить вязкость этого вечера. Не думая ни о чём, опустошив голову и освободив мысли, ты резко взяла бокал и, зажмурившись, выпила всё под ошарашенный взгляд твоей сестры.       "Кто так пьёт вообще?" негодующе спросила Иери, смотря на то, как ты кашляешь. От жара, что жгло лёгкие, ты вся покраснела. Шоко протянула тебе дольку лайма. "Ешь. Вместе с цедрой," когда ты съела цитрус, кислота тут же разъела горечь, и ты вновь смогла вдохнуть полной грудью.       Вы снова замолчали. Рейчел, так и не выпив своё, неуверенно водила пальцем по краешку бокала. Иери, закурив, повернула голову, словно не желая смотреть на то неловкое представление, что перед ней предстало. Девушка уставилась на горизонт, но ни закат, ни строптивые волны не давали ей ответа — как ей вас помирить? Почему Годжо решил, что она с этим справиться? Она никогда не была мягким человеком, и уж такта в ней было едва ли больше, чем в нём. Она была врачом, что лечила людей от физических травм или же вскрывала холодные трупы, но она никогда не латала душевные раны. "Ну," Иери лениво цокнула языком. "Высказывайте".       "Что высказывать?" раздражённо проворчала Рейчел, не поднимая глаз.       "Всё, что накипело," она пожала плечами.       Пусть всё решится здесь и сейчас. Ты не желала больше находиться в подвешенном состоянии, не зная, осталась ли у тебя сестра — если она таковой быть не желает, пускай скажет тебе это в лицо. "Что ж," начала ты, хватая бутылку с текилой и вновь наполняя бокал на четверть. "Меня ужасно бесит, что ты порой не можешь держать себя в руках," ты закинула дольку лайма в рот и после отпила из бокала — Шоко снисходительно поджала губы. Может, ты и выучила, что нужно делать, но о порядке действий ты вообще не задумывалась. "Меня бесит, что ты срываешься на мне, если у тебя что-то произошло," ты, ошарашенная собственной смелостью, залпом допила оставшееся. "А ещё меня ужасно бесит то, что ты всегда и во всём винишь меня".       Ты не сердилась на себя за выплюнутые слова. Ты не радовалась, что смогла наконец сказать это вслух. Тебе было никак, и лучше бы это так и оставалось, пока ты была жива.       Было видно, как Рейчел жевала внутренние стороны щёк — от злости и обиды. Она тут же залпом осушила свой бокал и отшвырнула его в сторону — тот, покатившись по траве, упал прямо с обрыва. "Смотри-ка, как мы заговорили," рявкнула она, истерически хохотнув. "То есть, это не ты постоянно оставляла меня одну, когда возникали какие-то проблемы?" она испытывающе смотрела на тебя, ожидая каких-либо возражений, но только для того, чтобы оборвать их на корню. "И это не ты всё время прячешься от собственных эмоций? Или у тебя их просто нет?"       "Я никогда не..."       "Не смей!" крикнула она дрожащим голосом. "Боже, приёмыш," всхлипнула девушка, и вы обе не обратили внимания, как Иери под создавшийся шум и истерику тихо наливала вино в свой бокал. "Я просто хочу знать, что ты чувствуешь хоть что-нибудь".       Ты сильнее закуталась в жакет, словно ища безопасности и опоры. "Ты ведь знаешь, почему я не могу".       "Бред собачий!" рявкнула она, словно и сама не желала верить в это. "Тебе ничто не мешает быть просто человеком. Только ты сама," тихо сказала она, пока Шоко осторожно попивала вино, переводя взгляд с Рейчел на тебя, и обратно. "Иери, ты тоже можешь попробовать," задорно предложила она сквозь слёзы. "Ты можешь вытирать об неё ноги, говорить за её спиной или в лицо что угодно, она тебе вообще ничего не скажет," она опасно подалась вперёд, и во всех повадках прослеживалось нечто хищное, необузданное. "А знаешь, в чём заключается шутка?" ты испуганно посмотрела на сестру и тихо закачала головой, хоть и понимала, что сквозь ту стеклянную пелену в её глазах она этого не увидит. "Она у нас полу-демонюга".       В повисшей тишине послышался только кашель и тихий мат Иери. "Твою-то мать," пробубнила она, вытирая с подбородка вино, и уставилась на тебя.       "Вот и я о чём," довольно протянула Рейчел, но ей было невдомёк, что Иери была шокирована вовсе не тем, кем ты являлась. Девушка мысленно перенеслась в прошлое, снова погрузившись в тот журнал записей. У неё никогда не было похмелья. Алкоголь никогда не вызывал у неё тошноту, но сейчас ей казалось, что всё выпитое ею вино снова окажется в бокале. "Её папаша был охотником, а мать — демоном," не унималась она. "И, когда он узнал об этом, он чуть не прибил их обеих," пока она смаковала подробности, ты уставилась в свой пустой бокал. Почему от выпитого у тебя не кружилась голова? Почему ты не пьянела? Ведь теперь ты даже не сможешь сделать вид, что это был всего лишь кошмарный сон. "Но мой отец вмешался и отвел её предков под суд," она довольно щелкнула языком, словно это был её подвиг. "Видишь?" обратилась она к Шоко и указала пальцем на тебя, что не поднимала на них взгляда. "Ей вообще плевать".       Тебе казалось, что тебя вот-вот разорвет на куски, будто то оно вырвалось на свободу и хотело поглотить всё вокруг себя — только вместо бескрайней пустоты здесь был целый мир, и оно было этому радо, радо до такой степени, что готово было проворачивать мечи в твоём теле столько раз, сколько потребуется — до тех пор, пока ты не подчинишься. "Всё, чего я хотела — это чтобы меня просто оставили в покое," сдавленно сказала ты. "Я ведь отлично держалась," когда ты подняла на них взгляд, тебе на секунду показалось, что Иери немного отпрянула, но, может, это была лишь игра твоего воображения. "До этого момента," ты поднялась и отряхнула ноги. "Я пойду. А вы развлекайтесь".       "Приёмыш," слабо окликнула тебя Рейчел, и, если бы тебе не было так больно, ты бы услышала, каких размеров сожаление крылось в её голосе.       Они смотрели тебе вслед, и твоя сестра так и не осмелилась тебя остановить — у неё было припасено для тебя кучу грязных и отвратительных слов, и ни одного утешающего. "Пиздец," проскулила она, прикрывая рот рукой, пытаясь остановить приближавшийся всхлип.       "Согласна," отрешённо сказала Иери, затягиваясь. "У тебя не рот, а помойка," она продолжала колоть и добивать Рейчел словами, абсолютно ни о чём не задумываясь. "Если бы я была на её месте, я давно тебя бы уже послала. Или убила. Странно, что она тебя вообще терпит," Рейчел плюхнулась на траву и полностью закрыла лицо руками — ладони стали мокрые-мокрые, хоть она не издала ни звука. Значит всё это время это было терпение? "Прекращай ныть уже," Шоко пнула девушку в бедро, и та, встрепенувшись, оторвала руки от лица — она была вся опухшая и красная, и, вероятно, в глазах подруги выглядела просто жалко. Но Иери никак не прокомментировала её вид. "Ты сказала, что твой отец отвёл их обоих под суд?"       Изумление от внезапного вопроса остановило новый поток слёз. "Ну… Типа да, так и было".       "А разве, эм," Шоко призадумалась, после чего направила палец в небо, немного им покрутив. "Там сверху разве не только диореактов судят?"       "Не," отмахнулась Рейчел, утирая кофтой мокрые щёки. "У них перед законом все равны. А ещё они ярые… Хм, расисты? Националисты? Ксенофобы? Ксенолисты? Хер его разберет, короче," устало промямлила она. "Они просто не приемлют связи между человеком и диореактом, такое уже кучу раз было".       "Понятно," безразлично ответила Шоко, но внутри зарождалось чувство. Нет, даже не чувство — желание, которого прежде у неё не было, и в котором тот человек не нуждался.       Она хотела защитить своего лучшего друга.

***

      Поднимаясь по лестнице многоквартирного дома, Годжо всё время улавливал блёклые, слабые вспышки проклятой энергии — проклятия низшего уровня, не представлявшие какой-либо опасности для жителей, для него — тем более. И всё равно, всё ощущалось странным, пластиковым, звуки и голоса жильцов из-за дверей казались нереальными, воздушными, будто он шёл по зазеркалью.       Оказавшись на нужном этаже, маг остановился у той двери, которую продиктовала ему Меган — дверь как дверь, на ней не было ни сколов, ни царапин, хоть и выглядела она выцветшей — светлое дерево почти стало белым.       Постучавшись костяшкой пальца, Годжо вслушался — по ту сторону не было слышно шагов, не играла музыка, не тараторил телевизор. Он попытался вновь, ведь существовала вероятность, что девушка просто заснула крепким сном. Снова никакого ответа. Может, хостесс звонила ему вовсе не из дома?       Достав свой телефон, он набрал переписанный номер. Он никак не мог избавиться от чувства цепких и липких рук — он знал это состояние, когда кому-то или чему-то не хватало смелости встретиться лицом к лицу, именно поэтому оно наблюдало из углов, из теней.       Прикрыв глаза, маг послушно дождался, пока пройдёт первый гудок. Пошёл второй, но он по-прежнему ничего не слышал. Схватившись за ручку двери, Годжо изо всех сил сосредоточился, и, спустя пару мгновений распахнул глаза. С той стороны слабо, почти неуловимо, вибрировал телефон.       Не думая, он выбил дверь и ворвался в квартиру. Здесь было жарко, безумно душно, будто кто-то ушёл, оставив включённую духовку. Тело мгновенно вспотело, одежда неприятно прилипла к коже, заставляя Годжо поморщиться. Было так тихо, что он слышал, как гудел местный водопровод.       Маг не сбрасывал звонок — телефон девушки всё продолжал вибрировать, заманивая. Он медленно пошёл на звук и остановился на самом пороге закрытой двери в комнату. Что-то не давало ему ворваться сюда так же, как он ворвался в квартиру.       Сглотнув осторожность, он отворил дверь, и жаркая квартира обернулась ледяным адом. В этот момент Годжо осознал, что рад тому, что душа его была закалена десятками смертей коллег и товарищей, в ином случае, она бы просто не выдержала. Перед ним, на стене, висела та самая хостесс. Он не мог понять, что не так — ему казалось, что её просто приколотили на гвозди, но, подойдя ближе, он увидел в её запястьях шурупы. Какая-то тварь намеренно вкручивала их в кожу девушки, и была ли она ещё жива при этом или нет?       Годжо взглянул на лицо убитой — её голова безвольно свисала, со рта капала кровь, открытые глаза уже ничего перед собой не видели. Он непроизвольно откашлялся, когда наконец обратил внимание на её живот — тот был распорот и растерзан, кожа свисала лоскутами вместе со внутренностями, которые, казалось, вот-вот выпадут на пол.       Подавляя внутренние протесты и упёртую брезгливость, которую маг порой ненавидел, он, намереваясь снять мёртвое тело со стены, прикоснулся к её запястью, и с ужасом осознал, что она всё ещё была теплая. Нет, даже не так. Она была слишком теплая.       Позади распахнулись дверцы шкафа — некто ломанулся в сторону двери. "А ну-ка стоять," тихо рявкнул Годжо, вытягивая вперёд руку с соединенными средним и большим пальцами — конечности убийцы скрутились, его кости, ломаясь, захрустели, и некто упал ничком. Подойдя к нему и схватив за голову, маг перевернул его и уставился тому в лицо. "Ты не похож на того, кто бы провернул подобное по собственной воле," безумно скалясь процедил маг, держа мужчину за подбородок — тот выглядел хилым и щуплым и, кажется, вовсе задрожал, когда увидел невменяемость в глазах Годжо. "Ты слишком слаб," он с силой приложил голову мужчины о пол — тот, заскулив, начал покрываться тёмными линиями, а глаза начали чернеть. "Давай же, ну скажи мне, кто тебе приказал, а?" одержимо ворковал маг, приближаясь к его лицу все ближе и ближе. То имя, что крутилось на задворках его сознания, ранее не имело наглости выползать в первые ряды — но сейчас оно, безумно хохоча, вырвалось из пучин и вызвало в Годжо ярость, помешательство, безрассудство, ревность, и всё это обрывалось на желании защитить. "Это был Рей, да?" демон жалобно пискнул перед тем, как маг сжал его подбородок с такой силой, что и вовсе сломал тому челюсть. Тихо хихикнув себе под нос, он не сразу заметил, как тело существа обмякло, как потяжелела его голова, и как тёмные глаза вовсе стали стеклянными.       Осознав, что существо трусливо сбежало от него, что оно сдалось без боя, Годжо уже не мог избавиться от чувства отвращения. Встав и перешагнув через его труп, словно позабыв, что и это тело когда-то тоже было человеком, он подошёл к девушке и принялся монотонно выкручивать шурупы из её конечностей. Когда тело её стало свободно, он не дал её упасть — подхватив её на руки, он донес мертвую хостесс до кровати и уложил её. Он закусил язык, больно и сильно, когда подумал о том, что она, вообще-то, сегодня собиралась спать на ней. "Прости меня за это," прошептал Годжо, закрывая её стеклянные глаза. Он ничего сегодня не добился, но он понимал, что девушку зверски растерзали не просто так. Если кто-то хотел замести следы, то сделал он это слишком небрежно и неаккуратно, оставив за собой более широкую дорожку. Он мысленно вновь вернулся к тому ночному клубу. "И… Спасибо".

***

      Годжо даже не нужно было спрашивать, как все прошло, и под твоим "нормально" он видел только жакет своей униформы — хоть и до этого он был тёмный, сейчас же он выглядел так, словно в пространстве кто-то вырезал кусок материи. Что его радовало — это то, что ты не отказалась от еды, и маг, кажется, даже мог видеть твои набитые щёки сквозь маску. Подавивши смешок и стирая в голове картину, где ты выглядела точно, как хомяк, он призадумался — как более аккуратно намекнуть тебе, что вам стоит вернуться в тот клуб?       Годжо не обращал внимания на тот фильм, который сам долго и тщательно выбирал, лишь прокручивал в голове варианты событий и их исходов, отвлекаясь лишь на пионы, бережно поставленные в красивую вазу, при этом каждый раз забвенно улыбаясь.       Разница в росте была хороша – мало того, что он мог использовать тебя, как подлокотник, так и сейчас он мог свободно положить свой подбородок на твою голову и прижать твою спину ближе к своей груди. Это странное чувство домашнего комфорта поначалу вызывало в нем ужас своей неизвестностью, а сейчас он только и делал, что злоупотреблял этой возможностью. В такие моменты он вспоминал, что его жизнь не всегда шла рука об руку с несчастьем.       Когда на твой телефон пришло уведомление, Годжо тут же вскинул взгляд на потолок. Он держался, когда ты смотрела. Он держался, когда ты смотрела дольше обычного. Но сейчас он был готов взорваться от нетерпения и своевольности. 'Держи себя в руках, животное,' ругал он себя, ещё с большим усердием оставляя дырки на потолке.       Маг даже не подозревал, насколько внутри ты похолодела. Когда он в очередной раз сжал твою талию, ты надеялась, что дрожала только твоя душа, и что он не чувствовал тебя так сильно, чтобы ощутить эти рваные колебания.       Ты смотрела в телефон так долго, что свет от экрана начал жечь глаза.       [02:01] Неизвестен: с нетерпением жду встречи с тобой завтра       Ты ожидала, что это когда-нибудь произойдёт, ваше столкновение было неизбежно, но почему сейчас ты надеялась, что это сообщение было не от него?       [02:01] Неизвестен: liebe       Выдержка Годжо лопнула, когда ты почесала затылок. "Моти, что там такое?" ласково спросил он, и уже хотел было зарыться носом в твою макушку, но не успел. Ты подскочила с кровати.       "Ничего, просто…" растерянно начала ты, рассматривая комнату, будто впервые тут оказалась. Маг ненавидел, когда ты выглядела загнанной в угол — ему тут же хотелось разрушить вокруг тебя все стены. "Похоже, у меня завтра свидание, а у меня… У меня даже платья нет".       Из-за собственного беспокойства ты не заметила, как потемнели голубые глаза, не увидела, как сжались в кулаки те руки, что нежно тебя держали, не услышала, как сердце и дыхание его остановились на мгновенье. Годжо старался дышать ровно и размеренно, словно приказывая злости равномерно растечься по телу, дабы не дать ей вырваться на свободу, но ярость порой бывает слишком дикая и необузданная, неподдающаяся подчинению. "Какое ещё, нахрен, свидание?"