Увидимся!

      Играя с солнцем в прятки, ты притаилась на веранде. Солнечные зайчики то падали за спину, то игриво лезли в глаза, заставляя тебя недовольно жмуриться. Разгорался день, слышались возбуждённые голоса и звон колокольчиков, хруст снега под ногами и потрескивание огня — за калиткой той веранды разгоралась целая жизнь. Стоило тебе только выйти наружу, и ты могла шутить или смешить, проказничать или хмуро смотреть на тех, кто шалил, бояться или пугать других, но ты упорно сидела на месте, продолжая тонуть в разорванной и помятой бумаге.       Комкая очередной лист, ты сердито поджала губы и откинула его в сторону. Бумажный самолётик не собирался, как бы ты не вертела бумагу — каждый получался хуже предыдущего и отказывался лететь. Ударивши маленькой ручкой по столу, словно приказывая остаткам терпения и отваги оставаться на месте, ты взяла ещё один лист.       Перед тобой лежало белое полотно — не белее, чем снег, но чище, чем твои мысли. Хотелось бросить всё на полпути, сдаться, оставив позади несколько десятков попыток и сопутствовавшие жертвы, что были раскиданы по полу. Ненароком пнув скомканную бумагу, что была под столом, ты откинулась на спинку скамейки и скрестила руки на груди, угрюмо уставившись на лист. В любом случае, в этих самолётиках не было ничего особенного. "Булочка," радостный голос матери заставил тебя поднять глаза. "Ну что, получается?"       "Нет," сухо ответила ты, сильнее сжимаясь в комок.       Твоя мама тихо рассмеялась, а ты почувствовала укол досады. "Сейчас разберёмся," чирикнула она и, несмотря на своё хрупкое телосложение, с лёгкостью подхватила твоё тельце на руки. Усевшись на твоё место, она усадила тебя на колени, а перед твоими глазами опять предстал тот самый белый лист.       Она обхватила твои ладони своими, и ты, осознав её намерения, обмякла и расслабилась. Твоя мама собирала бумажный самолетик твоими руками, но своими намерениями, и каждый сложенный уголок листа получался изящным, без заломов от нетерпения. "Ну вот," она чмокнула тебя в щёчку, от чего ты смущённо захихикала.       Твоя мама плавным движением руки запустила его — в тот ветер, что метался за оградой веранды, и самолётик полетел. Вы смотрели, как он, полный свободы и мечтаний, растворился в белой зиме. "Какой вообще смысл, если все они тонут в снегу?" обиженно пробурчала ты.       "Точно тонут?" дразнила тебя мама, пощипывая за бока. "А ты это видела?" она с трудом удерживала на месте твоё извивавшееся тело и приглушённо хихикала. "Ну всё, ш-ш-ш," прошептала она в твою макушку, успокаивая вас обеих. "Это был пробник. Что насчёт настоящего?"       "А разве этот не был настоящим?" удивлённо спросила ты, задрав голову вверх и глядя на маму.       "Так ведь ты не написала ничего. Это не считается," тепло улыбнувшись, она мягко потёрлась носом о твой лоб.       Ты насупилась. Разве это было так важно — написать что-либо на каком-то ненужном клочке бумаги, который после будет захоронен под снегом? Ты от досады надула губы. Дело было не в том, что это было бессмысленно, а в том, что ты понятия не имела, что писать.       Твоя голова безвольно рухнула на стол, и твоя мама обеспокоенно ахнула. Кое-как оторвав тебя от столешницы, она панически тебя оглядела. К её счастью, на твоем лице не было повреждений. Кроме измученного выражения. "Ну что такое, булочка?" она гладила тебя по щекам, пытаясь вернуть улыбку на твоё лицо.       "Я не знаю, что пожелать," вымолвила ты, пожав плечами.       "Так это необязательно должно быть именно желание," твоя мама не знала, умиляться ли ей или грустить вместе с тобой, но уголки её губ снова поползли вверх. "Напиши, что чувствуешь, чего хочешь. Можешь написать, что делает тебя счастливой, или что ты представляешь себе перед сном. Что угодно. Хоть одно словечко. Даже если тебе это покажется глупостью, всё равно напиши".       Мама положила перед вами новый лист бумаги. Тебе не хотелось портить его чернилами и глупостями, написанными благодаря им. "Не знаю," ты неуверенно покачала головой, кладя руки на стол. "Я правда не знаю, что написать".       "Хм-м-м," вдумчиво протянула мама, почесывая подбородок. "Раз моя булочка не желает ни морей, ни океанов, не представляет себе ни неба, ни звёзд, не хочет даже плюшевого мишку, то… Что насчёт любви?" ты подняла на неё полный удивления взгляд, и она, заметив, какими круглыми стали твои глаза, рассмеялась. "А что?" игриво спросила она. "Любовь тебя всюду окружает. Я тебя люблю, папа тебя любит, Фрэнк, Кайл, Рейчел тоже. А ты любишь нас. Ты любишь деревья, холодную воду, ночное небо, так почему бы тебе не отблагодарить любовь?" она разумно рассуждала, прижимая тебя крепче к себе. "Конечно, может это и маленький жест, но так любовь поймёт, что ты никогда о ней не забываешь".       "Ма," пропыхтела ты, скорчив недовольное лицо. "Почему ты говоришь так, будто любовь мир спасёт? Такое бывает только в сказках для детей, а я уже не ребёнок".       Твоя мама захихикала, видя твои карикатурно надутые губы. Конечно, ты росла и делала это очень быстро, но для неё ты навсегда оставалась её дитём. "Ты права, любовь не спасёт мир," нежно промолвила она, целуя тебя в висок. "Но, возможно, однажды она спасёт тебя в этом мире".       Ты призадумалась. На твоём лице не было уже ни хмурых бровей, ни поджатых губ, только искреннее любопытство. В самом деле, человека и жизнь должно было что-то соединять, и ты ранее никогда не задумывалась о том, как называлась эта нить — такая незримая, но такая прочная, что ничья смерть не смогла бы её оборвать. Она всегда оставалась существовать сама по себе.       Ты осмелилась сделать шаг вперед. Взяв ручку в руки, ты пододвинула к себе лист. Твоя детская рука выводила буквы очень медленно и очень осторожно, а мама наблюдала из-за твоего плеча, как ты стараешься. С твоих губ слетел дрожащий выдох, когда слово было написано и воплощено. Оставалось только сложить бумажный самолётик. "Чем это занимаются мои девочки?" ты подскочила на месте, когда услышала голос своего отца – такой грубый, но такой теплый, что в куртке стало жарко, несмотря на непогоду снаружи.       Ты ринулась навстречу двум мужчинам, что показались на пороге. Твой взгляд беспорядочно метался, как и мысли — ты просто не понимала, на кого запрыгнуть. Единственное, что помогло тебе принять решение — так это вытянутые тебе на встречу руки отца. "Привет, пап!" радостно пропищала ты, вжимаясь в его плечо. Он гладил тебя по голове, и только твоя мама смогла увидеть румянец, выступивший на его щеках. "Привет, Фрэнк," так же весело сказала ты черноволосому мужчине, стоявшему позади.       "Здравствуй, юная леди," пробасил Фрэнк, улыбаясь. Потрепав тебя по макушке и многозначительно глянув на твоего отца, он снова обратился к тебе. "Т/И, не забывай, что в субботу мы едем на рыбалку," ты хихикнула, когда он лукаво тебе подмигнул, после чего удалился в дом.       "Милый," проворковала твоя мама, подходя ближе к вам. "Как прошла охота?" ты почувствовала, как тебя зажимают с двух сторон, отчего сердито скривилась.       "Замечательно," ты ещё сильнее сморщила нос, когда услышала его тон — такой же нежный и мягкий. "Так чем это вы тут занимались?" игриво спросил отец, сильнее прижимая маму к вам.       "Рассказывала булочке, что такое любовь, сэр," отчеканила мама, шутливо отдав рукой честь.       "Рассказывала? А если показать?" хитро поинтересовался он, и тут же чмокнул твою маму.       Не выдержав подобного давления, ты тут же подскочила на руках папы. "Иу!" пискнула ты, руками пытаясь убрать его лицо — подальше от тебя и от матери.       "Иу!" воскликнули твои родители в унисон. Рассмеявшись и несмотря на твоё отчаянное ёрзание, они принялись зацеловывать твоё раскрасневшееся лицо.       

      ***

      По дому торопливо разбежались слухи, торопилась и ты. Чуть ли не вприпрыжку преодолев коридор лазарета, ты очутилась у одной из палат. В пасмурных сумерках было почти не разглядеть хрупкого девичьего тела, но твои глаза улавливали отдельные робкие, неловкие движения. Было слышно и суетливое ёрзание девушки на чистых простынях — свежая неподатливая ткань то и дело хрустела. "Так ты всё-таки очнулась," сказала ты, улыбаясь.       "Т/И!" слабо, но восторженно воскликнула Нора. "Уже пару часов как," она заулыбалась куда шире, чем ты. Ты опешила, когда она рывком приняла сидячее положение и поставила ноги на пол. "Смотри, я уже и ходить могу," сказала она, вставая с койки.       Только девушка сделала шаг, как ноги её задрожали и подкосились. Ты тут же оказалась возле неё и подхватила за талию. "Полегче, боец," ты попыталась успокоить Нору и уложила её обратно на кровать. "Хоть ты и очнулась, твой организм всё ещё нуждается в восстановлении".       "Ты не представляешь, как я рада, что уже могу двигать хотя бы руками," радостно выдохнула она, повертев кистями в воздухе. "Когда я только вышла из пустоты, меня будто парализовало," Нора возмущённо посмотрела на тебя, и у тебя сложилось впечатление, будто ты была в этом виновна. "Я не могла говорить, не могла двигаться, чёрт, да я даже сглотнуть или моргнуть была не в состоянии!" девушка продолжала жаловаться взахлеб, активно жестикулируя. "Было так страшно, ужас какой-то," пробурчала она, плюхнувшись на подушку. "А ты?" она перевела взгляд с потолка на тебя. "У тебя как дела?"       "Всё хорошо," ответила ты, поправляя одеяло. "Нора," начала ты, переводя тему. "Ты хоть и очнулась, но тебе придется побыть здесь ещё немного. Нужно сделать всякие анализы, медосмотры, ну, ты знаешь".       "Так я и не против," девушка беспечно пожала плечами. "Только почему мне не дают позвонить домой?" тихо спросила она, накрываясь одеялом вплоть до подбородка.       "Ну…" неловко протянула ты. "Доктор должен сделать ещё пару процедур, и после этого ты сможешь вернуться домой," уклончиво ответила ты.       "Что это за процедуры такие?" боязливо прошептала она, взволнованно вцепившись в покрывало. "Почему я не могу позвонить без них?"       "Нора, я не стану врать," сдалась ты, отставляя в сторону уловки и недомолвки. "Доктор должен будет забрать у тебя кое-что," почувствовав, как девушка зашлась мелкой дрожью, ты взяла её за руку, едва найдя её в складках одеяла. "Память," на этом слове Нору будто ударили — она попыталась отскочить от тебя, но ты настойчиво удерживала её на месте. "Всего пару лет, я обещаю," клялась ты, глядя её в глаза.       "Нет!" выкрикнула Нора. Девушка тяжело дышала, и, хоть она перестала ерзать, она всё время безуспешно пыталась вырвать свою руку из твоей. "Не надо, пожалуйста," взмолилась она, и ты оказалась под прицелом отчаяния блестящих глаз. "Не поступай так со мной," Нора обречённо закачала головой.       "Но разве так не будет лучше?" тихо и искренне вопрошала ты, не понимая, почему она не хотела избавиться от воспоминаний и смыть всю ту грязь, через которую её заставили пройти.       "А какая разница?" спросила девушка, горько улыбаясь и пряча от тебя свой взгляд в пейзаже за окном. "Надо мной и так всю жизнь издевались. В школе, в университете, и я до сих пор не понимаю, чем заслужила всё это. Я даже ответить никому не могла, только подставляла другую щёку," не было ни всхлипов, ни надломленного голоса, только тихие прозрачные слёзы, одиноко стекавшие по её щекам. "Пустошь ничем не отличалась. Меня так же швыряли из стороны в сторону, били, издевались, насиловали, а я молчала. Молчала и принимала всё это," он шумно сглотнула комок преследовавшего прошлого, после чего перевела взгляд на тебя. От неожиданности у тебя по спине пробежался холод. "Так было до тех пор, пока ты не сунула кинжал мне в руки. И теперь ты хочешь, чтобы я забыла всё это?"       "Значит, в тебе уже было что-то до этого момента," равнодушно сказала ты, убирая руку. "Моей заслуги в этом нет".       "Но что, если я не хочу забывать?" беспомощно продолжала настаивать Нора, испуганно смотря, как ты начала отдаляться. Теперь была её очередь хвататься. "Я имею в виду… Что, если я хочу жить так, как живёте вы?" она схватила тебя за запястье, но движение это вышло слабым, почти неощутимым.       "Не говори глупостей, Нора," ты тоскливо хохотнула. "Никто не хочет быть на нашем месте," с этими словами ты вырвалась из её хватки без особых усилий. "Док зайдёт завтра. А пока отдыхай," ты хотела не знать её голоса, её глаз, её выражения лица в тот момент, и твои желания воплотила захлопнутая дверь.       Стоя по ту сторону, ты не смогла сделать и пары шагов. Опёршись спиной о стену, ты принялась растирать лицо руками, сильно и больно, словно втирая в себя самообладание. Не было никакой разницы, знал ли человек о вашем мире или нет — в нём было место каждому. Так почему же ты отказала ей? Устало сев прямо на пол и прижавши колени груди, ты прямо в них и уткнулась.       Мечи снова дали оборот.       Скрежетавший в голове звук не давал покоя. Мысли накладывались одна на другую с таким лязгом, с каким ударяются друг о друга спицы, и каждый раз ты жмурила глаза всё сильнее. Когда твоё сознание в очередной раз намерилось завязать петлю, послышался кашель такой силы, что ты неосознанно вскочила на ноги.       Прислушавшись, ты поняла, что спицы вязали не только в твоей голове. Звук доносился из одной из палат — оттуда же доносился кашель. Медленно подойдя к проёму, ты увидела старушку, что сидела на больничной койке — ту самую пожилую женщину, что вывели одной из первых вместе с Норой. Она виртуозно орудовала спицами, при этом выглядела донельзя счастливой. Если бы не жуткий, хриплый кашель. "Долго ли ты собралась стоять на пороге, голубушка?"       "Я…" начала ты неловко, ведь это именно тебя застали врасплох. "Эм, извините," промямлила ты и вошла в палату. Женщина не подняла на тебя глаз, они были прикованы к создаваемой ею вещи — на данном этапе было неясно, что в итоге получится. Кардиган? Носки? Шарф? Свитер?       Поколебавшись, ты села на стул рядом с кроватью и уставилась на пряжу кремово-жёлтого цвета, что лежала в ногах старушки. "И?" задорно чирикнула она. "Как тебе цвет?"       "Напоминает лимонный пирог," ты честно сказала первую ассоциацию, пришедшую тебе в голову, и женщина сипло расхохоталась.       "И правда!" воскликнула она, причмокнув губами — временами в её словах проскальзывала шепелявость. Раздалось негромкое урчание, и старушка неловко схватилась за живот. "Прости, голубушка. Организм всё никак не привыкнет к новому расписанию, а ужин только… через два часа," грустно вздохнула она.       "Доктор следит?" лукаво спросила ты, и, когда женщина понуро кивнула, понимающе улыбнулась. "Как Вас зовут?"       "Розали," старушка просияла так, что помолодела на несколько лет, несмотря на многочисленные глубокие морщины. "Меня зовут Розали, я обожаю вязать, а ещё я всегда любила Южную Америку. Планирую посетить Боливию, Перу, а если хватит жизни и времени, то ещё и Аргентину. Я даже специально кофточку себе вяжу," она кокетливо качнула ногой.       "Воу," ты удивилась внезапному порыву чувств Розали. "Это… Это гораздо больше того, на что я рассчитывала," усмехнулась ты, неловко почесав лоб.       "Прости, голубушка," Розали слабо улыбнулась и смущённо уткнула взгляд обратно в пряжу. "Просто я уже и не надеялась, что когда-нибудь выберусь из того злачного места. Жаль только…" она вздохнула, помедлив, и облизала сухие губы. "Жаль только, что мужа убили, и от дома уже вряд ли что-то осталось, да и сын… скорее всего, давно уже помер от старости".       "Соболезную," коротко ответила ты.       "Не стоит!" снова радостно воскликнула она, и ты давалась диву, сколько же могло быть энергии в пожилом человеке. "Муженёк у меня все равно был никудышный," прошипела она, и остервенело разорвала спутавшийся узел ниток зубами. "Пил, бил, изменял, я столько с ним натерпелась… Честно говоря, я бы отдала все золотые зубы, чтобы ещё разок посмотреть, как этой скотине глотку режут," ликующая ярость тут же сменилась доброй грустью. "А сынок… Что же поделать, такое положение вещей у нас на Земле".       "Эм," неуверенно протянула ты, неловко перебирая пальцами скрещенных рук. "Вам не страшно?"       "Нисколько!" возмутилась она, и только воспоминания пережитого заставили её стушеваться. "Разве что, совсем чуть-чуть," услышав, как ты тихо усмехнулась, она встревоженно тебя осмотрела. "Голубушка, что тебя беспокоит?" прежде, чем ты успела сказать хоть слово, Розали упрямо закачала головой. "Нет-нет-нет, не смей даже говорить, что всё хорошо. Думаешь, я поверю, что молодая, красивая девушка, у которой и без того полно дел, будет проводить время со старой клячей?" возразила она. "А ты ведь даже не взглянула на меня ни разу," добавила она мягко.       "То, о чём я беспокоилась, уже произошло," отрешённо сказала ты. "Сейчас я просто стараюсь справиться с последствиями своих поступков," ты сглотнула остатки вязких слов. "А я даже не знаю, смогу ли начать всё заново".       "Если уж я не боюсь начать всё сначала, то тебе и подавно не стоит," наставнически, почти раздражённо буркнула Розали.       "Не боитесь? Правда?" игриво спросила ты, наконец посмотрев на старушку. Она отчего-то испуганно попыталась спрятаться от тебя, с двойным усердием продолжив вязать. "Кашель у Вас очень наигранный," ты улыбнулась, когда она повернулась к тебе почти спиной. Удобно ли ей было вязать, лёжа на боку? "Розали, я не могу обещать Вам Южной Америки," мягко начала ты. "Но у нас есть место, где вы сможете вдоволь вязать и заниматься любыми любимым делами. Там добрые люди, так что вы быстро обзаведетесь друзьями, а может, даже ухажёром," ты закусила губу, стараясь прекратить попытки твоей улыбки стать ещё шире.       "Голубушка," Розали развернулась и впилась в тебя прищуренным взглядом. "Ты ведь не о доме престарелых говоришь?"       

      ***

             Журчавшая, стремившаяся вперёд вода разбивалась о сваи моста, но всё равно продолжала свой путь. Перевалившись через перила, ты всё пыталась разглядеть собственное отражение в бурлившей реке, но ей не было никакого дела до твоих попыток — она отчаянно и упрямо бежала вперёд, стремясь скрыться за далёким поворотом.       Земля под ногами была та же, шум небольшого городка звучал, как раньше, даже ветер не изменял своим привычкам и всё дул с такой же силой, но, оглядываясь по сторонам, ты уже не ощущала себя, как прежде — будто кто-то оторвал от души кусок. Ты до сих пор слышала рваный звук, с которым его отрывали.       Стоя на мосту, ты не могла продолжить путь, словно огромная стена рухнула перед тобой в одночасье. Так и оставшись стоять посередине, переступая с ноги на ногу, ты то оглядывалась назад, то смотрела на дом, что высился на холме.       Заприметив на горизонте приближавшуюся к тебе большую фигуру, ты набрала в грудь побольше воздуха. "Юная леди, долго ли ты собралась здесь стоять?" грозно пробасил Фрэнк, подходя ещё ближе. Как только ты набралась смелости ответить, тебя сгребли в охапку — ранее набранный тобой воздух моментально из тебя вылетел, а глаза чуть не вылезли из орбит. "Почему ты написала встретить тебя здесь? Почему не можешь зайти домой?" обеспокоенно затараторил Фрэнк, ставя тебя на землю. "Я как раз поесть приготовил. Пойдём," ты осталась стоять, как стояла, сверля взглядом дом на холме. Заметив твой скорбный, почти испуганный взгляд, Фрэнк вздохнул — протяжно и тяжело. "Всё нормально. Она сейчас не дома".       "Да дело не в этом," придя в себя, ты отмахнулась от слов мужчины. "Я правда ненадолго".       "Пошли, пошли," он похлопал тебя по спине, буквально пихая в сторону дома. "Поешь хотя бы".       Ты безучастно поплелась за ним. По знакомой протоптанной тропинке, совершая давно заученные повороты, по возможности прячась от солнца под кровлей встречавшихся домов, ты и не заметила, как вы уже поднимались на холм. Ты словно осталась там, на мосту, и, если бы не знакомая рука, толкнувшая тебя вперёд, ты бы так и осталась стоять посередине.       Поднявшись на крыльцо, ты остановилась. Позади послышался торопливый топот маленьких ног. Облокотившись о террасное ограждение, ты взглянула на запыхавшегося гостя. Девочка, почти подросток, стояла сгорбившись, упёршись руками о ноги и тяжело дышала. "Здрасте," выдохнула она.       "Здрасте," ответила ты, и, под испепеляющий взгляд Фрэнка, достала из кармана пачку сигарет. "Я уже большая," недовольно буркнула ты, почувствовав, как горит твоя спина. "А тебе чего надо?" спросила ты, затягиваясь и рассматривая, как блестел браслет на её руке. Зашевелился рассудок, заползали мысли.       "Я хочу к вам!" решительно воскликнула девчушка, выпрямляясь в полный рост.       Ты удивлённо вскинула брови, но девочка продолжала молчать, сверля тебя глазами. Ты пожала плечами и качнула головой в сторону двери. "Ну, заходи, места много..."       "Нет!" снова сказала она, и от запала чуть ли не топнула ногой. "Я хочу к войдраннерам!" от такого заявления у тебя отвисла челюсть.       Фрэнк встал рядом с тобой, так же облокотившись о забор и внимательно разглядывая девочку. "Мария, да?" мягко спросил он, и девочка, нахмурив брови, кивнула. Не осознавая, к чему клонит Фрэнк, ты снова затянулась. "Равона и Йоичи — это ведь твои родители?" многозначительно поинтересовался Фрэнк.       "Ух ты ж ёпт..." ты зашлась кашлем от дыма, а сердце сильнее заколотилось, когда девчушка кивнула.       "Ну и что с того?" насупилась Мария, и вызывающе сделала шаг вперёд.       "А то, что твои предки — моё начальство. А они от нас не в восторге," сказала ты, туша окурок о пепельницу. "Так что топай отсюда," отмахнулась ты, направившись к двери.       "Стойте!" крикнула она, подбегая к тебе вплотную. Она суетилась, пытаясь снять непослушной дрожавшей рукой браслет со своей кисти. "Вот," Мария буквально ткнула украшением тебе в лицо. "Вы ведь этого хотите, да?"       Завороженная переливанием платины, ты не могла оторвать глаз. "Так," Фрэнк хлопнул в ладоши, и ты пришла в себя. "Мария, сначала поговори с родителями, а потом уже приходи к нам," мужчина обхватил тебя за плечи и буквально запихнул в дом под рассерженный взгляд маленькой девочки. "Ну что за дети пошли," проворчал он, захлопывая дверь.       "Да ладно тебе," беспечно протянула ты, плюхнувшись за обеденный стол. "Она же подрастает, гормоны кипят, хочется себя проявить и всякое такое… Да и к тому же, ей всё равно больше нечего мне предложить," лукаво пробубнила ты, потягиваясь и отводя взгляд в сторону.       Фрэнк подозрительно прищурился. "О чём это ты?" ты, с детским восторгом, достала платиновый браслет из кармана и покрутила им на пальце. "Ты совсем обнаглела?" рявкнул мужчина. "Ты что, своровала браслет у ребёнка?"       "Прихватизировала!" задорно воскликнула ты, щелкнув пальцами, но твой запал угас под тяжёлым взглядом мужчины. "Охотники веками зарабатывали на воровстве и убийствах, чем мы отличаемся?" заныла ты.       "Ты вернёшь ей браслет!" гаркнул мужчина, ударив кулаком по столу.       "Ладно," сказала ты, дуя губы и скрещивая руки на груди. Фрэнка этот фокус не взял. Мужчина, сварливо фыркнув себе под нос, подошёл к плите, закинул мешавшее полотенце себе на плечо и принялся сердито накладывать еду в тарелку.       Ты, ощущая беспечность, что царила в этом доме, начала неосознанно качать ногой, оглядывая кухню. Здесь было так тихо. Тебе казалось, что ты слышала, с каким звуком приземлялась на пол кружившая пыль в лучах заглянувшего в гости солнца. Здесь могло быть так спокойно только по одной причине.       Фрэнк поставил перед тобой тарелку с ризотто и стакан сока. "Спасибо," чирикнула ты, пододвигая еду к себе поближе. "Как там мелкая?" поинтересовалась ты с набитым ртом.       "Трис сейчас в церкви на занятиях," буркнул мужчина, вытирая руки полотенцем и снова закидывая его на плечо. Усевшись напротив тебя, Фрэнк скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как жадно ты ела. У него складывалось впечатление, что вне этого дома ты не питалась вовсе. "Они сегодня начинают изучать алфавит".       "Помянем," промямлила ты, отпивая из стакана. "Когда я посадила её изучать алфавит, мне показалось, что она кулаками пол пробьёт".       "Ей было три!" возмущённо зыкнул Фрэнк. "Конечно, она была не в восторге! Она ещё подрастёт, поумнеет, помудреет..."       "Ага, и будет так же колотить кулаками по полу и вместо алфавита будет орать, что я ей не мать," сказала ты с набитым ртом. "Скоро она домой вернётся?"       "Скорее всего, только вечером," ты тоскливо вздохнула, услышав ответ. "У них скоро конкурс рисования, так что Трис, скорее всего, останется допоздна".       "Тогда не говори ей, что я приходила," тихо сказала ты, уже не так энергично пережёвывая еду.       "Почему?"       "Уж пусть лучше она думает, что я вообще не приходила, чем приходила и не дождалась её," ты потянулась через стол к Фрэнку и, схватив полотенце, села обратно. "Как там дела с орхидеей?"       "Капризное растение," недовольно проворчал Фрэнк. "Сколько раз её выращивал, столько раз она сопротивлялась. Я уже даже тропический ливень ей устраиваю, ставлю орхидею в ванную и поливаю тёплой водой, освободил ей все западные окна, чтобы этой мерзавке не было слишком уж жарко при полуденном солнце, и всё равно, некоторая часть ростков загнила и погибла," твой обеспокоенный взгляд заставил Фрэнка внести некоторые корректировки. "Но с остальными всё хорошо. Растут как надо".       "Хорошо," ответила ты, вытерев полотенцем рот и возвращаясь к ризотто. Тарелка была уже почти пустая, и ты, запихнув последние две ложки в рот, протянула тарелку Фрэнку. "Можно добавки?"       "Конечно!" заулыбался мужчина и снова направился к плите. Ты слышала, как ложка шкрябает о сковородку, но посреди этого звука затаился ещё один — быстрый и приглушённый, будто что-то упало. Ты вскинула голову вверх. "Фрэнк, что это значит?" тихо, почти испуганно сказала ты.       Фрэнк не ответил. Он продолжал накладывать еду, не оборачиваясь и не говоря ни слова. Плечи его тоже не поменялись — они не опустились и не съёжились, сам мужчина выглядел так, будто ни о чём не сожалел. По крайней мере, со спины. "Если бы я сказал иначе, ты бы просто ушла," твёрдо заявил он, разворачиваясь и направляясь к столу. К своему ужасу, ты увидела в его руках две тарелки. "Рейчел!" пробасил он. "Спускайся есть!"       От голоса, что ответил мужчине, у тебя волосы на затылке встали дыбом. "Иду я!"       Ты тут же вскочила, но было впечатана обратно в стул сильной рукой. "Вам надо поговорить," твердил Фрэнк. Стул под тобой тут же превратился в электрический, а рука мужчины — в тиски. Ты смиренно слушала, как звучали шаги сверху, и звучали они всё ближе, почти у самой лестницы. Протерев руками горевшее лицо, ты медленно встала из-за стола, и, сделав пару шагов к лестнице, остановилась. От отчаяния ты оглянулась, пытаясь найти поддержку в глаза Фрэнка, но его уже здесь не было.       Рейчел спускалась вприпрыжку, держа Майка на руках. Она о чём-то ворковала с ним, теребя мальчишку за нос. Лучше бы тебя здесь не было — тогда она смогла бы продолжить нашёптывать что-то милое своему сыну, но ты уже стояла здесь, напротив своей сестры.       Ты не видела ничего ни в её глазах, ни в её повадках. Её лицо не искажали ни ненависть, ни скорбь. Она пусто уставилась на тебя, и тебе пришлось несколько раз сжать незаметно ладони, только лишь убедиться, что ты действительно существовала. Рейчел, поставив Майка на пол, закрыла его собой — сделала она это так явно и так показательно, словно хотела, чтобы ты обратила на это внимание. "Боже, Рейч," горько хохотнула ты, рукой схватившись за голову. "Ну чё ты из меня чудовище делаешь?"       "А разве не так?" безразлично спросила она. "Майк, солнышко," снова прощебетала она, поворачиваясь к сыну и садясь перед ним на корточки. "Иди в свою комнату. Я тебя позову, когда она уйдёт".       "Мам," взволновался Майк, переступая с ноги на ногу. "Что происходит? Почему вы ссоритесь?"       "Майк," процедила Рейчел сквозь зубы. "Я вроде сказала тебе идти в свою комнату, да? Ты помнишь наш уговор?" напомнила она мальчику. "Я говорю — ты слушаешься".       Рейчел не обращала внимания на выступившие слёзы на глазах сына — она всегда могла извиниться за это после. Всё, чего она хотела прямо сейчас, — чтобы он ушёл подальше от тебя. Ты беспомощно смотрела, как Майк бежит вверх по лестнице, не обращая внимания на то, как изменилась твоя сестра. Кулаки её были сжаты так сильно, словно она могла наброситься на тебя в любой момент. "У меня к тебе только один вопрос," холодно сказала она. "Ты пришла ко мне, потому что соскучилась, или же потому, что работать некому?"       Ты прикусила язык, уставившись в пол. Ты вообще не к ней пришла. "А что," ты вскинула голову, уставившись ей прямо в глаза. Было ли Рейчел от этого некомфортно или же ты провоцировала её этим ещё больше — ты не могла знать, но ты видела, что она сжала зубы так сильно, что на её скулах выступили желваки. "Неужели одно обязательно исключает другое?"       "Для меня — да," твёрдо заявила она. Видя, как ты сопротивляешься, чувствуя, как ты сражаешься, дабы не обронить ни одного опрометчивого слова, Рейчел отчаялась. "Боже, приёмыш," взмолилась она, всплёскивая руками — кулаки уже были разжаты. "Неужели мир рухнет, если ты скажешь, что скучаешь по мне? Что жалеешь, что повела себя так?" твоя сестра могла сдерживать слёзы куда лучше, чем свой пылкий нрав, но только не сейчас. Ты не реагировала, и то, как ты походила на человека в коме — нереагирующего и ото всего оторванного — жалило её душу. "Если ты не можешь этого сказать, то уходи," тихо попросила она, сдавшись.       "Рейч, ты же знаешь..."       "Да наплевать мне," сказала она, устало протерев лицо. "Я пошла за Майком, и, когда мы сюда спустимся, я хочу, чтобы тебя здесь не было. Не хочу портить себе аппетит".       Ты растерянно смотрела ей вслед — Рейчел поднималась по лестнице, едва волоча ноги. Это напомнило тебе о временах, когда Фрэнк с утра до ночи и с ночи до утра изнурял вас тренировками, и даже тогда она не выглядела так измученно, как сейчас. После тренировок лицо её всегда было вспотевшее и красное, но единственное, что ты успела увидеть перед тем, как Рейч отвернулась — её побледневшую кожу.       Возня на втором этаже звучала долго — достаточно долго, чтобы ты поняла, что Рейчел делала это намеренно, ибо она не слышала, как хлопнула входная дверь. Незнамо отчего, ты развернулась на пятках, вышла из дома и закрыла дверь с такой силой, что с неё посыпалось несколько щепок вперемешку с пылью.       Выйдя на крыльцо, ты столкнулась с Фрэнком, что спокойно стоял там и курил. Внутри тебя не осталось даже удивления — ты уже не могла припомнить, когда видела его с сигаретой в руках. Ты не видела этого даже в день похорон Кайла. "Ну," начал мужчина, выдыхая дым. "Как всё прошло?"       "Паршиво," призналась ты, подходя ближе и становясь рядом с Фрэнком. Забирая сигарету из его рук, ты затянулась сама. "Великолепный план, Фрэнк".       "А что мне ещё оставалось делать?" изнурённо поинтересовался он. "Как в детстве, запереть вас в комнате и не выпускать, пока не помиритесь?"       "Мы тогда просто делали вид," ты безучастно пожала плечами, стряхивая пепел на траву у крыльца.       "Я в курсе," прошипел Фрэнк, отмахиваясь от тебя. "Но пока вы делали вид, вы забывали об этом".       "Жаль, что сейчас это не сработает," сказала ты, сглотнув горечь. Ты щурилась от заходившего солнца, и, когда свет стал невыносимо ярким, ты зажала глаза ладонью — с той стороны закрытых глаз всё ещё был Фрэнк, что стоял, облокотившись о перила, и тоскливо смотрел перед собой, а в голове всё ещё звучали его отчаянные попытки сделать из тебя человека. Рядом с ним стояла Рейчел, которая то тянула к тебе руки, моля тебя сказать, что ты по ней скучаешь, то отступала назад, отплёвываясь от тебя, как от чудовища. Всё, чего ты хотела — чтобы каждый из них прекратил тянуть лямку, иначе тебя скоро просто разорвёт.       Лучше бы ты так и осталась стоять посередине.       

      ***

             Когда ты попросила Акселя и Райана спуститься на кухню, ты ожидала увидеть только их, но сейчас ты сидела в окружении кучи подростков, что смотрели прямо на тебя. Ты взглянула на Нобару, что сверлила тебя прищуренным взглядом. Вздохнув, ты перевела взгляд на Мегуми, что безучастно смотрел в район твоих ключиц и ритмично отстукивал пальцем по столу.       Прикрыв глаза и собираясь с мыслями, ты задумчиво почесала лоб — в голову не шло ни одно оправдание, почему они должны были уйти с кухни. Ты уже пыталась намекнуть всем, что разговор личный и щепетильный, но все делали вид, что, либо не понимают тебя, либо не слышат, при этом издевательски переспрашивая.       Ты снова посмотрела на близнецов — ребята сидели напротив тебя, сложив руки в замок, и хлопали глазами. Щёлкнув языком, ты подалась вперед. "Ладно," смирилась ты. "В общем, у вас двоих есть выбор. Ваша мать не в восторге, что вы хотите стать войдраннерами, так что у вас есть выбор. Либо остаётесь, либо домой".       Райан рассмеялся прямо тебе в лицо. "Т/И, ты чё, серьёзно?" его брат тут же ему поддакнул. Райану тут же прилетела невидимая затрещина и мальчишка, сначала резко развернувшись и, убедившись, что позади никого нет, так же развернулся, смотря на тебя с обидой в глазах. "Т/И!" заныл он, растирая ноющий затылок.       "А мы чё, на стендапе, что ли?" промямлила ты, откидываясь на спинку стула. "Выбирайте давайте".       "Конечно мы останемся!" в голос воскликнули близнецы. На их лицах читалось такое выражение, будто ты их предала.       "Хорошо," ты хлопнула в ладоши. "Должна сказать, что ваша мама, вероятно, придёт сюда за вами. И придёт не одна," многозначительно протянула ты. "Вы готовы драться с людьми, с которыми росли бок о бок?"       Братья взглянули друг на друга, словно это был их маленький ритуал, чтобы прочитать мысли каждого. "Да".       "Даже с матерью?" усомнилась ты.       "Ой," отмахнулся Аксель. "Просто обездвижим её, да и дело с концом. Мы давно уже взрослые, как она не поймёт?" мальчишка надул губы.       "Она ведь сказала вам что-то вроде 'я беспокоюсь за своих сыновей, верните их домой' и всякое такое, да?" Райан начал злиться, от чего ты сама напряглась.       "Райан, перестань," попытался вмешаться Аксель.       "Да брось ты," отмахнулся близнец, нагло откидываясь на спинку стула. "Она не за нас переживает, а за себя. Когда отца убили, так она каждый день нам стала звонить, а где она до этого была?" нахмурился парень. "Она просто беспокоится, что у неё никого не останется, вот и всё".       "Так, стоп," ты хлопнула руками по столу. "Давайте не на людях, ладно?" ты мельком оглядела окружающих.       "Да как скажешь," резко огрызнулся Райан и встал из-за стола. Аксель испуганно глянул на тебя и, не говоря ни слова, засеменил вслед за братом, который уже поднялся на второй этаж.       Все присутствовавшие делали вид, словно ничего не произошло. Итадори что-то показывал Нобаре в своем телефоне, Дэни что-то тихо рассказывала Мегуми, и тот едва заметно улыбался под её щебетание, Юта же молча засовывал в рот кусок за куском — временами он походил на хомяка. Пока все молча завтракали, перед тобой не было даже кружки, и ты молча сверлила точку на столе. В этом доме стало слишком много детей.       Ты вздрогнула, когда отворилась входная дверь. Ты медленно повернула голову, и тебя тут же окутало облегчение. По крайней мере, теперь ты не одна будешь страдать. "Привет!" радостно воскликнул Годжо, вскинув вверх обе руки.       "Привет," измученно протянула ты и ты повторила его движение, но без особого энтузиазма.       Состроив понимающую мину, Годжо подошёл к тебе, чмокнул в лоб и тут же скрылся за твоей спиной — ты не видела, что он делал, но слышала, как загремели кружки и как загудела кофемашина. Спустя две минуты тебя ждал горячий, ароматный кофе и ещё один мимолетный поцелуй в висок — мужчина сел рядом с тобой и, устало вздохнув, положил голову на твоё плечо.       Нобара переводила взгляд с тебя на него, при этом количество морщинок на её носу только увеличивалось. "Вы хоть понимаете, что выглядите, как женатая пара?" с отвращением спросила она.       "Мы в курсе," чирикнул Годжо, а ты, не вмешиваясь, отпила кофе из своей кружки — горло чуть не слиплось от сладости, но ты не подала виду. "Не слишком ли много у нас детей?" он игриво к тебе обратился, осмотрев сидевших за столом.       "Если что, одним можно пожертвовать," за эти слова ты получила пинок по голени, от кого — так и осталось неизвестным.       Пытаясь тщательно взвесить все в голове, Нобара задумчиво чесала подбородок, глядя на Годжо. Он был слишком спокоен и умиротворён — это вовсе не то, каким девушка хотела его видеть после всего, через что он заставил её пройти. Годжо, почувствовав опасность, заёрзал на стуле и вскинул голову. Поглядев на Нобару, он предупреждающе покачал головой. "Т/И, обычно я не лезу в свои дела," начала она заговорщически, почти шёпотом. "Но я должна предупредить Вас, как женщина женщину," если бы ты прямо сейчас посмотрела на Годжо, ты бы узнала, как выглядел настоящий ужас. "Этот человек — полный извращенец. Он ворует юбки у первокурсниц. Я не вру, он и мою стащил когда-то".       "Я могу всё объяснить, я клянусь," испуганно затараторил он, повернувшись к тебе. Ты же смотрела на Нобару, ожидая, что она продолжит рассказ, но она молчала, только её губы странно подёргивались. "Это для меня!" воскликнул Годжо, пытаясь привлечь твоё внимание. "Я её сам надел, честно!" пока он взволнованно тараторил и оправдывался, ты неспешно допила кофе.       "Ты сам сейчас себя глубже закапываешь," сказала ты и поставила кружку.       Хлопнув ладонями по столу, ты встала и, не глядя в его умоляющие глаза, направилась к выходу. "Ты куда?" тревожно спросил Годжо, вставая из-за стола.       "Проверю свой ящик с трусами. Мало ли".       Когда хлопнула дверь, Нобара рассмеялась. Рядом с ней сидел покрасневший Юдзи и, что задевало Сатору больше всего — на лице Мегуми тоже красовалась довольная ухмылка. "Боже, теперь я понимаю, почему ты всё время проворачивал что-то подобное," хихикала Нобара. "Это и правда забавно!"       Стоя в коридоре, Годжо оставалось только смириться с тем, что у него появилось слабое место и что все могли этим пользоваться. Он готов был выдержать любые нападки, любые издевательства, принять насмешки и хохот за спиной. Он бы всё равно оставался спокоен, ведь у его слабого места не было слабых мест. Но это не значило, что он останется неотомщенным, но лучше выбрать день, когда Нобара не будет к этому готова.       Годжо выглянул из-за угла, чтобы лучше рассмотреть их беспечные и ликующие лица, чтобы запомнить их и когда-нибудь стереть. "Вы все приёмные," прошипел он и тут же ринулся в мастерскую, за тобой. "Моти, подожди!"       

      ***

             В комнате витали запахи чистой родниковой воды и удобрений, и лишь иногда между ними проскакивал нежный цветочный аромат. Фрэнк, держа в руке садовый опрыскиватель, хмуро сверлил взглядом побеги чёрной орхидеи. Он прошёлся по росткам каждой, аккуратно смачивая нежные листки, стараясь не переборщить с влагой. Мужчина был полностью в себе уверен. Неважно, каким капризным цветком была чёрная орхидея — если уж Фрэнк умел управляться с вредными людьми, то и цветок он подавно обуздает.       Осматривая и трогая субстрат в горшке на влажность, он чуть не задохнулся от возмущения — из опилок измельчённой сосновой коры показался крохотный жучок. Предвидя самое страшное, он взглянул на корешок — тот уже начал гнить. "Да что ж ты за зараза такая!" огорчённо выпалил Фрэнк, хватая горшок с цветком. Всё, что ему оставалось, так это выкинуть эти побеги, убрать их с глаз долой, дабы они никогда более не напоминали мужчине о его очередном поражении.       Грузно спускаясь со второго этажа и прижимая к себе горшок, он с удивлением заметил разбросанные повсюду вещи — на полу валялись катушки ниток, ручки, пустые банки из-под лекарств и тетради. Посреди всего этого беспорядка сидела Рейчел, копаясь в очередной коробке. "Ну и как это называется?" спросил он, убирая в сторону одну из коробок ногой и проходя мимо дочери. Рейчел лишь отмахнулась от него, продолжая наводить беспорядок.       Избавившись от мёртвого цветка, Фрэнк зашёл обратно в дом. Ступить уже было попросту некуда. "Доча, ты что-то потеряла?" учтиво поинтересовался он, уставившись на Рейчел и уперев руки в боки.       "Мне нужен клей," торопливо пробормотала она, едва уделяя отцу внимание. Фрэнк принюхался — в комнате не пахло ни перегаром, ни алкоголем. Подойдя к холодильнику, он аккуратно его открыл. Ни одной бутылки вина. Озадаченно хмыкнув себе под нос, он снова осмотрел комнату.       Под столом, незамеченный и никому ненужный, валялся клей-карандаш. "Так вот же," указал Фрэнк, подбирая клей и протягивая его Рейчел. "Ты не заметила?"       "Да не этот!" раздражённо отмахнулась она. "Нужен сильный клей, иначе мы этот триммер руля направления никогда не приделаем," проворчала Рейчел, отчаянно ища клей в коробке. "Сдалось же ему начать увлекаться авиамоделированием," проныла она, с силой кидая обратно в коробку клей-карандаш.       "Майк увлекается этим уже два года," задумчиво отметил Фрэнк, начиная наводить порядок.       "Ну да-да, давай," резко огрызнулась она. "Скажи мне, что я плохая мать".       "Зачем?" пожал плечами мужчина. "Ты сама это только что сказала".       "Ты зачем пришёл?" рявкнула Рейчел. "Снова капать мне на мозги?" она перестала видеть, что перед ней лежало, только лишь сильнее сжала коробку в руках так, что захрустел картон. "Я и так всё делаю, как ты и хотел. Я перестала пить, я провожу время с сыном, оборвала все случайные связи. Чем ты ещё недоволен?" она старалась говорить спокойно, но каждое слово звучало громче предыдущего.       "Я, вообще-то, молчал," пробасил Фрэнк, собирая катушки ниток. "Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Если трахаться со всеми подряд и заливать в себя литры алкоголя — это и есть твоё счастье, то вперёд," он старался не сжимать ни зубы, ни кулаки, хотя лишь одна-единственная мысль о постороннем человеке, который трогал его дочь, пробуждала в нём желание крушить всё вокруг — включая того самого человека. "Можешь дописать в списке продуктов своё любимое вино, и я куплю тебе целый ящик".       "Я же уже тысячу раз тебе говорила!" Рейчел сорвалась на крик. "Прекрати лезть ко мне с этими разговорами! Всё же было нормально, ну зачем ты опять начинаешь?" она схватилась за голову, стараясь спрятаться от Фрэнка и от самой себя. "Я наконец-то высыпаюсь, у меня появилось время заниматься любимым делом, я начала нормально питаться, я провожу дни с сыном, днем и ночью напролет собирая с ним самолёты, и я вполне себе счастлива!"       "Тогда почему ты плачешь?" тихо спросил Фрэнк и присел рядом с ней — с этого расстояния он услышал, как тяжело дышала его дочь, и от такой мелодии у него сжалось сердце. "Милая, я же вижу, что всё это не по тебе. Может ты спишь нормально и ешь, но ты делаешь это механически, словно робот. Ты будто не на своем месте," сказал он, нежно убирая с лица дочери рыжие кудрявые пряди.       "Неправда," проскулила она, сильнее сжимаясь в комок и пряча лицо в колени. "Если я живу обычной жизнью, это не значит, что я несчастлива," тихо всхлипнула она.       "Ох, милая," вздохнул Фрэнк, и прижал комок к себе. "Это вовсе не то, что я хотел сказать," прошептал он в её макушку. У Фрэнка в глазах стояли слезы, а за этой мокрой пеленой возникали воспоминания, словно кадры старой киноплёнки. Его отец, его мать, его тренировки, судьи, его распутный образ жизни. Его единственная любовь, появление на свет его детей, их взросление — всё то, что Фрэнк пропустил за срубленными им головами, а за той кровью его не встретило ни одно "спасибо". "Просто иногда так случается, что…" он сглотнул, пытаясь собрать из всех его разбитых эмоций одну — целую и нерушимую. "Быть на своём месте и быть счастливым — это не одно и то же".       Чем сильнее сжималось сердце Рейчел, тем сильнее она жалась к отцу. Пытаясь наверстать упущенное и ощутить тепло, что рассеялось по годам его отсутствия, она мысленно молилась о том, чтобы он не отпускал её. "Я просто хочу побыть здесь ещё чуть-чуть," прошептала она. "Я пока не готова возвращаться в тот дом".       Фрэнк тяжко вздохнул, понимая, что своими словами он может вызвать новую волну гнева и избегания серьёзных разговоров. "Ты пока не готова возвращаться к ней," когда тело дочери напряглось в его руках, Фрэнк принялся как можно мягче поглаживать её по спине. "В какой-то степени я тебя понимаю. Она и правда бывает странная, но ты не можешь винить её за то, кто она такая".       "Я виню её вовсе не за это," упрямилась Рейчел. В её мыслях возникла ты и твой смех, ты и твоя беспечность, ты и твое безразличное выражение лица, когда ты в очередной раз затягивалась сигаретой на похоронах Кайла. Следом, совсем рядом, Рейчел увидела себя — неважно, как близко она к тебе находилась, стояла она в темном и тесном углу, куда ты даже не смотрела. "Это ведь она должна была тогда пойти, поэтому… мне было бы легче, знай я, что она тоже страдает".       "Она же попыталась с тобой помириться. Значит, ей тоже без тебя непросто," утешал её Фрэнк.       "Это была самая жалкая попытка примирения из всех, что я знаю," безутешно рассмеялась Рейчел, глотая горькие слезы. Она была готова сама себя задушить, ведь пока она рыдала здесь, на первом этаже, наверху сидел её сын, отчаянно пытавшийся склеить детали самолета дешёвым клеем. Рейчел не отказалась бы даже от такого — она уже не знала, что смогло бы собрать её по кускам. "Пускай ещё за мной побегает".       "Она не одна из твоих ухажеров," сердито фыркнул Фрэнк, но обмякшее тело дочери напомнило ему, в каком тоне стоит разговаривать. "Милая, ты же прекрасно понимаешь, что она любит тебя. Точно так же, как и ты её".       "Тогда пусть докажет это," отрешённо промямлила Рейч.       Фрэнк уже не знал, что ему следовало делать, но он не мог просто наблюдать за тем, как его дети отдаляются друг от друга — он пристально наблюдал за этим, и отцовская душа болела все больше, когда он чувствовал, что вы делаете ещё один шаг назад. Подальше друг от друга. "Солнышко, я хочу, чтобы ты знала. В этом нет ничьей вины," он сжал её сильнее — лишь бы она не убежала и не закричала. Пускай плачет навзрыд, но только в том месте, где он мог бы до неё дотянуться. "У меня только один вопрос. Раз уж ты говоришь, что она должна была пойти в рейд, тогда что она делала с тобой в баре?"       Слова Фрэнка не сразу дошли до Рейчел, тем не менее, недра души начали постепенно нагреваться, заставляя тошноту подступить к горлу. В голове ни одного воспоминания, ни одной зацепки, что смогли бы развеять слова отца или обернуть их ложью. Она медленно подняла голову, посмотрев ему прямо в глаза. "Что?"       

      ***

      Вероятно, ты смогла бы насладиться видами и запахами этого места, если бы не листья и ветки, что постоянно лезли тебе в лицо, хлестали ноги и издевательски тыкали со спины. Взяв тебя за руку, Годжо неугомонно вёл тебя вперед, пробираясь через дебри глухого леса — за шелестом листвы слышался и шум воды. Здесь не было ни тропинок, ни следов людей — вы бежали по зарослям, едва не спотыкаясь о выступавшие корни деревьев. Среди зеленой и нетронутой никем природы складывалось впечатление, что существовали только вы вдвоём.       Ты оставила все попытки расспросить Годжо, куда вы направлялись — на все твои вопросы он лишь загадочно улыбался. Ты смотрела то на его спину, то на ваши сцепленные руки и, несмотря на бродивший вокруг холод, всё вокруг ощущалось тёплым и приветливым.       Отплёвываясь от очередных листьев, ты ускорила шаг, пытаясь не отставать, ибо хватка Годжо была настолько крепкой, что тебе казалось, будто он вот-вот оторвет тебе руку, если ты хоть немного сбавишь скорость. Его ярая нетерпеливость и игра в молчанку заставляли тебя нервничать, и пусть ты давно уже смирилась с его нетерпением, но его безмолвие вводило тебя в ступор.       Убрав с пути ветку, загораживавшую вид, Годжо оглянулся на тебя. Широко улыбнувшись, он отошёл в сторону, и ты, заворожённая его сиянием и неспособная отвести от него глаз, зашагала вперёд.       Ты пришла в себя и подскочила, когда почувствовала под ногами воду — Годжо тут же мягко одернул тебя, возвращая на землю. "А потом вы все спрашиваете, откуда у меня такая самооценка," самодовольно усмехнулся он, но, увидев твой растерянный вид и то, как ты смотрела на место, в которое он тебя привёл, забеспокоился. "Всё хорошо? Ноги не промокли?"       "Нет, нет," ты покачала головой, смотря на крохотные волны, что накладывались одна на другую, спеша добраться до берега. "Я в порядке," зачарованно выдохнула ты. Что это было за место? На горизонте по небу плыло солнце — плыло медленно и плавно, словно оттягивало момент, когда оно наконец-таки утонет в воде. Там, справа, вдалеке, кроме океана был только причал, и был он совсем один и никто его не ждал, ведь рядом с ним не было ни деревни, ни города, разве что только бескрайние равнины, что убегали куда-то за поле зрения. Может быть, причалу было не так одиноко, ведь его окружало три рыболовецких баркаса.       Ты не могла разглядеть людей, но там, на мостиках, горел слабый свет — то ли лодки только причалили, то ли вот-вот собирались выйти в море. Что же это всё-таки было? Море, океан? Возможно, просто огромное озеро? "Где это мы?" ты повернулась к Годжо, но его рядом с тобой уже не было. Придя в чувства, ты услышала за спиной возню.       Развернувшись, ты была готова рассмеяться от удивления и абсурда происходящего — он уже сидел на расстеленном под деревом пледе, широко расставив ноги, а рядом стояла плетённая корзинка. Откуда только он достал все это? "Ты хоть понимаешь, что занял всё место?"       "Не всё," сказал Годжо, игриво похлопав ладонью по пледу между разведенных ног. Ты уже видела подобные сцены в некоторых фильмах, но в каких именно, ты уже не могла припомнить. Всё это до ужаса напоминало свидание, и только при одной мысли об этом твоё сердце жалобно, протестующе заскулило.       Оказавшись прижатой спиной к его груди, ты уже никуда не могла деться. "Ты так и не ответил, где мы," напомнила ты ему, устраиваясь поудобнее и обвивая его руки своими.       "Так я и не отвечу," беспечно чирикнул Годжо, положив свою голову на твоё плечо.       "Почему?" спросила ты, возмущенно надув губы.       "Потому что я самый раздражающий," он мягко ущипнул тебя за живот, лишь бы отвлечь тебя. Ему не хотелось проговаривать вслух о том, что он мечтал о таком месте. "Самый самодовольный," Годжо ласково ткнул тебя в бока, лишь бы остановить твои попытки размышлений. То место, в которое ты влюбилась бы, но куда тебя смог привести только он один. Чтобы ты ни в коем случае не приходила туда одна и не приводила других. "Самый эгоистичный тип на свете," он укусил тебя за плечо и добился своего — ты больше не думала о том, почему он решил сохранить тайну, ты была слишком шокирована этими действиями. Ему просто хотелось, чтобы ты в нём нуждалась, пускай совсем чуть-чуть.       "Полегче, блин," ты схватила Годжо за лоб ладонью и оторвала его от себя. Ты слышала его смех сотни раз, но, когда он был такой тихий и звучал так близко к твоему уху, твоё тело пробила секундная мелкая дрожь. "Даже не расскажешь, как ты нашёл его?" ты продолжала капризничать, и у него это вызвало новый приступ умиления — он прижал тебя к себе с ещё большей силой, что выбило из тебя весь воздух, и зарылся в твою шею, радостно морща нос.       Ты и не представляла себе, сколько подобных мест Годжо посетил за последние месяцы. Он ходил в этих округах, словно строгий ревизор, и осматривал каждый уголок. В одном месте — гниющие корни, в другом — слишком много животных и звуков, и вообще, почва была каменистой и сидеть на ней было неприятно, в третьем была слишком редкая листва, и, если бы вдруг начался дождь, вам бы пришлось уйти оттуда. "Я просто когда-то был неподалёку отсюда на задании. Так и нашёл," промямлил Годжо в твоё плечо. "Гляди-ка," он указал пальцем на солнце, что почти коснулось воды. "Ах, какая пара, океан и звезда," мечтательно вздохнул он. "Они ведь плевать хотели на слова других о том, что они друг другу не подходят".       "Так это всё-таки океан?" игриво спросила ты, оглянувшись на него.       "Не порти мне момент," насупился Годжо и вернул твою голову в прежнее положение. "Так вот. Посмотри, они снова встретились, и они делают это каждый день, вопреки всему," взглянув на солнце, тебе уже не казалось, что оно неизбежно утонет. Звезда, коснувшись океана, где начинался горизонт, будто поцеловало его — рождавшиеся из глубин волны отвечали солнцу, притягивали к себе ближе, желая слиться в единое целое. "Однажды океан попросил звезду остаться с ним навсегда," его шёпот был близко, слишком близко, и солнце в твоих глазах расплылось в нечёткое яркое пятно. "Сначала звезда ничего не ответила. Она не могла себе позволить повести себя так эгоистично, в конце концов, у неё были другие планеты, о которых она должна была заботиться, но и от океана она отказаться не могла. Лишь спустя время, звезда смущённо ответила океану, что подумает".       "И чем всё закончилось?" поинтересовалась ты, поглаживая его пальцы.       "Ещё пока ничего не закончилось," тихо усмехнулся Годжо.       "И как тогда мы узнаем, чем закончилась их история? Додумаем сами?" живо спросила ты, готовая выдавать свои варианты ответов.       "В этом нет нужды," он попытался утихомирить тебя, сжав твои руки. "Когда звезда даст свой положительный ответ, мы обязательно об этом узнаем".       "Положительный?" нахмурилась ты. "А как же остальные планеты?"       "Эти планеты так привыкли к звезде, что начали воспринимать её, как должное," Годжо театрально вздохнул, лишь бы приглушить нарастающую злость в голосе. "Они вполне себе могут существовать и без неё, бороздя космос, а вот океан — нет. Без звезды он никогда не засияет и все, что от него останется — это лишь пустые бескрайние тёмные воды".       "А ты, оказывается, романтик," тихо рассмеялась ты, расслабляясь и запрокидывая голову на его плечо.       "Сам в шоке," пока Годжо хихикал и зацеловывал твой лоб, ты корила себя, ненавидела до такой степени, что хотелось утопиться в тех выдуманных тёмных водах — зачем ты так с ним поступала? Единственное, на что тебе оставалось надеяться — лишь бы он не вкладывал никакого второго дна в свою историю. В ином случае, его звезда неизбежно погаснет ещё задолго до того, как дать свой положительный ответ. Если звезда океана не была эгоистичной, то ты, в свою очередь, сейчас была буквально олицетворением эгоизма. "Какой лимит вопросов на сегодня у твоего лучшего друга?" спросил Годжо, беря твою руку.       "Задавай, по ситуации посмотрим".       "Экая хитрюшка," недовольно поморщился он, но Годжо выдавала его улыбка. Он смотрел на ваши руки, и твоя ладонь казалось такой крохотной на фоне его. "Не понимаю," вздохнул он. "Как в чём-то настолько маленьком может быть столько силы?"       "Опять ты за своё..."       "Ну уж нет," запротестовал он. "То есть, ты хочешь сказать, что можешь ввести меня в состояние изоляции, и я при этом не пострадаю?"       "Даже не заикайся об этом," холодно ответила ты, и Годжо, словно по старой привычке, прижал тебя к себе с новой силой.       "Я об этом и говорю," отметил он, усмехнувшись. "Даже моя бесконечность меня не спасла бы," он узнал твоё отношение к этой теме — и пусть оно было отрицательное, за попытку его никто не казнил. Он попытается в другой раз. Однажды. "Что тогда насчёт отношений? Ты ни с кем не… ну знаешь. Ты ни с кем не встречалась?"       Из тебя вырвался резкий хохот. "Сатору, ты шутишь, да?"       "Я вполне серьёзен," сказал Годжо. "На удивление," добавил он про себя.       "А когда и с кем, я спросить стесняюсь," недовольно поморщилась ты. "Среди войдраннеров выбирать некого, охотники нам смерти желают, с гражданскими, что ли? 'Милый, я нормальная, только раз в несколько дней буду надевать чёрный плащ с респиратором и пропадать на три дня', или как это должно происходить?"       "А ты не могла просто сказать, что всю жизнь ждала именно меня?" обиженно проныл Годжо.       "Тебя вообще никто не ждал," отмахнулась ты. "Ты сам припёрся," прежде, чем он начал задыхаться от возмущения, ты продолжила. "Ты ведь просто мог взять Мегуми подмышку и уйти, тебя никто не держал".       "Не мог," пробубнил он в твою шею.       Ты не могла сердиться, когда он так по-детски и наивно себя вёл, ты могла даже простить ему саму возможность того, что он знал об этом и вел себя так специально. "Что насчёт тебя?"       "Только с Мей-Мей были редкие встречи, да и отношениями такое нельзя назвать. Деловыми, разве что," Годжо млел от того, как ты перебирала пряди его волос, и, хоть он в шутку обиделся на тебя за те несказанные тобою слова, он сам почему-то не смог их произнести. "Но у нас уже давно всё закончилось," тихо сказал он, и это звучало, словно оправдание. В твоем молчании он не мог уловить и каплю ревности, что сильнее било по нежным струнам души. "У меня есть ещё вопрос".       "М?"       "Ты… Ты не голодаешь?" смущённо спросил Годжо. "Тебе же вроде как нужна кровь, или я ошибаюсь?" он уже приготовился к тому, что ты вот-вот испаришься — так или иначе, менее больно от этого не становилось, ведь он знал, что в этом виноваты только он и его дерзость.       "У нас в Хоуптауне донорство налажено, надо же как-то инсайдерам платить," беспечно ответила ты, и у него от удивления чуть голова не пошла кругом. "Вот и мне перепадает иногда. А если нет, док в любом случае выдаёт мне по две капсулы спрессованной крови раз в два месяца. Я не жалуюсь."       Годжо в тиски сжала несправедливость, и пришла она к нему в полностью обнаженном виде — глубокая и жестокая, не знающая меры и поглощавшая все вокруг. Ты не ревновала его, не ревновала, когда он говорил о другой женщине, когда он на твоих глазах трогал её, а он был готов сгореть сам или же спалить всё вокруг только при одной мысли о том, что ты пила чью-то кровь. Нельзя было дать этой сущности вырваться наружу. Годжо не собственник и никогда им не был, и как бы он не хотел, ты ему не принадлежала. "Вообще-то," тихо начал он. "Ты могла бы пить мою".       "Мы в 'Сумерках', что ли?" рассмеялась ты, но он только недоумённо нахмурился. "Ну… 'ты мой личный сорт героина', нет?" ты попыталась достучаться. "Или 'лев влюбился в овечку', тоже нет?" ты сама задумчиво поморщила нос, когда увидела тотальное непонимание на лице Годжо. "Или там волк был, я не помню уже… Нет, ну волк-то там точно был, я это помню," продолжала рассуждать ты.       "Да ты просто издеваешься надо мной!" воскликнул он и одним движением уложил тебя на плед. Ты не успела ничего понять, как всю твою кожу начало покалывать — он щекотал тебя, как в последний раз. Ты задыхалась, а он и не думал останавливаться, и, непроизвольно хрюкнув, ты тут же зажала рот рукой. Он остановился, и вы в изумлении уставились друг на друга с широко распахнутыми глазами. Пока ты с пяток и до самых ушей заливалась краской, Годжо заливался смехом и думал только о том, что он был бесповоротно и окончательно счастлив.       

      ***

             В это место тебя привели тёмные нити судьбы и никак иначе — самостоятельно в такую глушь ты бы не смогла добраться. Забравшись глубоко в лес, туда, где не было даже животных, ты наткнулась на лачугу, и выглядела она так, словно снизошла из мира несбывшихся сказок — скрипела покосившаяся крыша, стонали гнилые доски под гнётом обвивавшего их мха, не было в этой лачуге ни окон, ни дверей — только один тёмный проём, что был загорожен грудой брёвен.       Тёмные нити заставили тебя разгрести тот завал — ты не помнила себя, когда отшвыривала бревно за бревном, занозы впивались в детские руки, некоторые доски падали прямо на ноги, ломая тонкие ногтевые пластины на пальцах.       Войдя в лачугу, ты увидела то, что мерещилось тебе на протяжении нескольких месяцев. Ты видела это во сне, хоть и не спала в плену ночей бессонных, тихо плача и сжимаясь в комок. Твоя мать лежала в тёмном углу, в оборванной чёрной ночнушке, по ней ползали чёрные линии, словно червяки, что пожирали её плоть, а за тёмными волосами было не разглядеть её лица. "Ма," всхлипнула ты, подбегая к неподвижному телу. "Мамочка!" ты пыталась растормошить её за плечи, но в её теле будто не было ни мышц, ни костей — настолько она была лёгкая и тряслась так, словно была тряпичной куклой. "Я… я приведу папу, хорошо?" с надеждой спросила ты, захлебываясь слезами. Женщину будто подменили — ты не успела даже среагировать и отпрянуть, как она руками впилась тебе в плечи и со страхом уставилась в твои глаза. Её лицо было буквально в дюйме от твоего, и ты не смогла узнать собственную мать. Со рта капала густая слюна, а глаза у неё были такие чёрные, будто их не было вовсе, только лишь пустые глазницы. По векам расползались безобразные узоры и бежали они все ниже, к шее, расползаясь по тонким ключицам.       Ты заскулила от боли — её когти глубоко впивались в твою кожу, и она отчаянно трясла головой. "Ма, отпусти," в слезах молила ты, пытаясь до неё достучаться. "Мам, мне больно!" вскрикнула ты и отпихнула её, что было сил — женщина глухо шмякнулась о гнилые доски стены, и, прежде чем она сползла на пол и сжалась в комок, ты увидела на её щеках тёмные слезы. "Прости, прости, мамочка," пролепетала ты, подползая ближе к ней. "Я никого не буду звать, только не плачь, хорошо?"       С того дня началась твоя взрослая жизнь. Спустя полгода, днём ты по-прежнему оставалась шкодливой дочерью, что не могла усидеть на месте, ночью же таскала в ту лачугу продукты. Твоя мать с того дня так с тобой и не заговорила. Она не хотела ни апельсинов, ни шоколада, ни курицы, не хотела смотреть ни на тебя, ни на собственное отражение — с тех пор она так и оставалась в том состоянии, хоть и тёмных линий на её теле стало гораздо меньше.       Набрав побольше воды из реки, ты шагала в сторону лачуги — это превратилось в твой ритуал, проводя который ты могла позволить себе ни о чём не думать. Ни о горюющем отце, что иногда не справлялся со своими эмоциями и срывался на тебе, ни о матери, что оказалась не человеком.       Зайдя в лачугу, ты заметила, что женщина так и не притронулась к еде — сворованный тобою рис с говядиной с кухни Фрэнка так и остался нетронутым. Тяжело вздохнув, ты поставила ведро и вывела свою мать наружу и усадила её на крыльцо — благо, она не сопротивлялась. Раздев её, ты принялась омывать худощавое тело, которое даже не дрожало от ледяной воды. Твоя мать не могла даже самостоятельно одеться в чистую одежду — и это бремя тоже упало на твои плечи.       Как можно мягче распутывая колтуны, ты наконец расчесала ей волосы и уложила её на простыни. Тебе даже удалось достать подушку, но и это она никак не прокомментировала. Пусто посмотрев, как она безвольно осталась лежать в той позе, в которой ты её оставила, ты сжала зубы, а по твоим щекам в который раз потекли тихие слезы.       Грубо схватив тарелку с рисом, ты яростно принялась набивать щеки едой. "Знаешь," промямлила ты, глотая мясо и слезы. "Сегодня Фрэнк впервые выдал мне оружие на тренировке. Деревянное, правда, но это уже что-то значит," ты всхлипнула, утирая щеки и рот рукавом. "Он сказал, что у меня отлично получается, особенно хорошо у меня выходит бить со спины, но в таком случае мне не подойдёт большое или двуручное оружие..."       "Прости меня," вымолвила она под звук упавшей из твоих рук ложки.       "Ма," жалобно заскулила ты, бросившись к ней. "Мам, что с тобой? Болит где-нибудь?"       "Прости меня, булочка," повторяла она в забвении. "Я не такой судьбы для тебя хотела".       "Какой судьбы, мам, о чём ты говоришь?" вопрошала ты дрожащим голосом, а она видела твою судьбу прямо сейчас в твоих почерневших глазах. "Всё ведь хорошо, только давай вернёмся домой, умоляю! Папе очень, очень без тебя плохо, мам, ну пожалуйста," молила ты, склонившись и уткнувшись в её худое плечо.       Женщина не смогла бы объяснить своему ребенку, что её отец горюет вовсе не от тоски, а от того, что так и не успел её убить. Она сбежала, как последняя трусиха, бросив тебя на произвол судьбы. Похоже, это и была та расплата за любовь, которую она однажды посмела себе позволить. "Я знаю, знаю, булочка… Мне просто нужно ещё немного времени".       

      ***

      Вернувшись домой, ты как можно тише прокралась внутрь через открытое окно гостиной. Выучив все скрипевшие половицы и расположение мебели, ты могла дойти до своей комнаты хоть с закрытыми глазами. Тебя всё ещё трясло — от горести, что ты так и не смогла уговорить маму вернуться домой, и от радости — она всё же наконец заговорила с тобой. Ты скучала по её голосу, по тому, как она хвалила тебя за самые незначительные пустяки, скучала по её нежным рукам, что с утра заплетали твои волосы. "Уже почти утро," из угла раздался тихий, хриплый голос.       Когда гостиную озарил свет, ты замерла, как олень при свете фар, и, кажется, поняла, как бешено в такой ситуации может стучать их сердце. Он уже давно был таким, но ты до сих пор не могла его признать — твой отец, весь заросший и с синяками под глазами говорил так, будто был пьян. "Где ты шлялась?" рявкнул он заплетавшимся языком.       Мужчина осознал свою резкость только тогда, когда ты испуганно попятилась назад, к окну. "Милая, прости," вздохнул он, зарывая лицо в руки. "Папа просто сейчас на нервах," он откинул с лица отросшие пряди. "Я не злюсь, правда. Иди лучше спать," ты, недоверчиво глядя в его сторону, как можно быстрее направилась в свою комнату.       "Подожди!" воскликнул твой отец. "Ты ничего не забыла?" у тебя внутри похолодело от этих слов, но ты знала: не сделав это, на тебя может обрушиться очередная волна гнева.       Медленно подойдя к отцу, ты протянула к нему руки — он подхватил тебя, как раньше, словно ничего и никогда не происходило, и прижал к себе, положив руку на твой затылок. "Ты ведь все это время бегала к маме, да?" ласковым тоном спросил он тебя, а ты изо всех сил старалась не задрожать и не заплакать, несмотря на ту силу, с какой он сжимал твои волосы на затылке. "Милая, ну что ж ты меня за дурака-то держишь," он рывком дернул тебя за локоны и посмотрел в твои блестевшие глаза, и ты, бессильная перед страхом, тихо, отчаянно захныкала. "Отведи меня к ней".