Защита Древних I

      Как внезапно мы с вами прервались на предыдущем моменте… Вы уже догадались, кем была та незнакомка с седыми волосами, которую Ланая повстречала на Фиолетовом плато? (Или, правильнее будет сказать, под Фиолетовым плато?..) Простите, что прямо перед самой битвой я так грубо обрываю повествование, но ведь вам итак очевиден её исход. Что обычная лучница может противопоставить одарённому псионику? Ланая просто убьёт её и заберёт найденный артефакт себе. Именно поэтому я хотел бы сначала поведать немного о бренной юдоли этой незнакомки.              Окружённая судьбой       На самом деле, довольно трудно рассказывать о каком-то совершенно обычном, ничем не выдающемся человеке, после того как героями твоей истории недавно были талантливая волшебница и виртуозный мечник-самурай… Та, о которой далее пойдёт речь, не знает десятки формул из самых разных областей магии, не способна сражаться на мече с сотней врагов одновременно и уж тем более не повелевает законами природы. Иногда я забываю, как вообще выглядят обычные люди…       Траксес — это сентинельская девушка лет тридцати, не более. Сколько ей лет на самом деле, не помнит даже она сама. Для своих лет она неплохо владеет луком — я бы сказал, даже очень неплохо. Правда, в век магии и ружей лук и стрелы — это как-то вычурно. Но не будем отвлекаться. Наша героиня занимается тем, что странствует по сентинельскому средиземью, промышляет охотой и берётся за разную работёнку, какая ей попадается. Думаю, её можно отнести к наёмникам.       Я уже упоминал об этих ребятах в рассказе о Последнем с Авалона (ну, как упоминал…) Сентинельские наёмники — это некая фракция, ну или не совсем. Профессией это тоже не назвать. Это некое сообщество, в которое входят люди, предлагающие свои услуги по найму, и понятие «наёмник» на Сентинеле весьма абстрактное. Работа, которой они занимаются, очень разнообразная: от доставки или охраны и до действительно опасных поручений. От простых рабочих по найму таких людей отличает их репутация в самом этом сообществе «наёмников»: есть по праву известные личности, такие как, например, Гондар, о которых знает любой, кто хоть как-то имеет дело с наёмниками. Но гораздо больше и простых ребят, которые пытаются заработать себе имя и попутно несколько золотых на пропитание.       Ремесло наёмника отнюдь не всегда связано с преступным миром. Некоторые из них нередко получают запросы от правительства или от разных орденов: тут всё зависит от того, нарушает ли твоя работа закон Сентинеля или какого-то другого королевства, на территории которого ты промышляешь. Некоторые из наёмников бывали на войне.       Помимо непосредственно наёмников, есть те, кто связан с этим сообществом или работает в нём. Это владельцы различных заведений или же посредники, которые сотрудничают с наёмниками и помогают выйти с ними на связь.       Траксес можно назвать наёмником лишь в том плане, что она иногда соглашается на какую-нибудь работёнку, но никакие другие контакты с сообществом она не поддерживает. Если ей нужны деньги, чтобы, например, купить себе новую одежду или лук, то она приходит в какой-нибудь сентинельский городок, заходит наугад в какое-нибудь заведение (таверна, паб, магазин) и спрашивает, где можно «заработать пару золотых». Она повторяет это, пока не натыкается на того, кто знает, что означает эта фраза.       Стоит повторить, что работа, которую просят выполнить, действительно самая разнообразная. Отнести послание в соседний город, выкопать сорняки в огороде, найти пропавшую сумочку, снять кота с дерева… Ну а что, в сообществе ведь всё равно нет совсем никаких правил или устоев, за какую работу берутся наёмники, а за какую — нет, если назваться таковым может буквально каждый проходимец, а репутацию надо как-то зарабатывать. Да и люди далеко не всегда знают, что тип, которого они просят о какой-то ерунде за пару сотен золотых, может на самом деле быть хладнокровным убийцей.       Сама же Траксес бралась далеко не за каждую работу. Она терпеть не могла общаться с другими людьми, не очень любила повозки, не любила запах лошадиного пота, ненавидела таскать тяжести, да и вообще она была той ещё привередой. Однако лучница отлично знала сентинельских зверей и различные их повадки, поэтому она часто выполняла поручения по охоте на медведя, волков или кого похлеще — диких урс или сатиров. Ещё, как вы можете помнить, Траксес неровно дышала на дроу, поэтому с радостью брала любой контракт на убийство лесных эльфов и даже уточняла, полагается ли какая-нибудь доплата за способ убийства.       С этим даже связана одна история. Как-то будучи в Богемии, Траксес согласилась примкнуть к отряду охотников, чтобы уничтожить небольшое эльфийское аббатство (примерно на сотню остроухих). Охотники пришли туда и устроили с эльфами настоящую бойню, по итогу поубивав друг друга, и седая лучница просто обнесла с их трупов всё ценное, что можно кому-нибудь продать.       По отношению к дроу Траксес была настоящей садисткой. Она наслаждалась их мучениями и вообще всегда была не прочь убить любого эльфа хоть просто так, ради забавы. Её излюбленным развлечением было тренировать на них свою меткость, но она могла поснимать скальп или, например, оставить какого-нибудь бедолагу истекать кровью.       Хотя и с людьми она не привыкла церемониться. Если она встречала в пути, в лесу или на тракте вне городов вообще кого-нибудь, кого можно прикончить выстрелом в спину, она могла убить и ограбить их совсем без зазрения совести. Конечно, в отличие от того, как она относилась к дроу, представителей других рас Траксес не стала бы убивать или грабить без веской причины, но, например, она спокойно могла бы пристрелить очередного мерзавца, если тот приставал к ней на улице какого-нибудь захолустья. Порой седая лучница становилась свидетелем того, как толпа детей издевались над одиноким и беззащитным ребёнком, и при виде такого её охватывали ужасные и тёмные воспоминания. Она брала кинжал и нещадно резала каждого из этих маленьких выродков, совершенно не разбирая, кто из них вообще был жертвой. А потом убегала из города и несколько дней пряталась, борясь с припадками безумия.       В своих злодеяниях седая лучница была не четой Последнему с Авалона в его «лучшие», если можно так сказать, дни, но в жестокости она ему не уступала. Траксес была нелюдимым и циничным человеком, одержимым маниакальными идеями о том, что каждый встречный может убить её и надругаться над её трупом, если она не убьёт его первой. В этом она тоже была похожа на известного по всему югу ронина в маске. И так же, как и он, седая лучница была убеждена, что она конченый человек, который после смерти будет гореть в ледяном костре Обливиона.              Наследую ночной кошмар       О том, какое у Траксес было детство, думаю, вы уже догадываетесь. Она с ранних лет росла в эльфийском аббатстве среди других дроу и подвергалась немыслимым вещам со стороны остроухих. Её воспитывал один эльф, и только он был к ней добр. Они вдвоём жили и держались в стороне от остальных дроу, но всё равно не проходило и недели, чтобы толпа полоумных детей не избивала маленькую и беспомощную Ти до крови, попадись она им одна. Такова была участь человека, живущего в стане чудовищ. Ну а потом, спустя годы, маленькая и беспомощная Ти из девочки превратилась в девушку, и, что произошло далее, я думаю, лучше вообще оставить без комментариев. В конце концов, она отомстила немногим из тех, кто отравлял её жизнь, и покинула аббатство.       Да уж, такой участи и врагу не пожелаешь. Мне кажется, Траксес не боится попасть в Обливион хотя бы потому, что её юдоль мало чем отличается…       Ну а поседела она за несколько лет до настоящих событий. У неё были прекрасные светлые волосы цвета пшеницы, но они выцвели буквально за пару месяцев… Траксес проснулась в одну ночь в холодном поту, пробуждённая от ночного кошмара. Это повторилось во вторую и третью ночь, и с этого момента ни один сон не обходился для неё без ужасных и мучительных видений. Она, бедная, в отчаянии билась головой о дерево, не зная, как избавиться от преследующих её ужасов. Её как будто кто-то проклял.       В то время она уже была знакома с Тресдин, девушкой из Сентинеля. Траксес не рассказывала ей об этом, хоть та и была крайне настойчивой, ведь чем она могла помочь своей подруге, кроме как положить в лечебницу для психов? Ти понимала лишь то, что она вот-вот свихнётся окончательно. Ей было не страшно от мыслей, что она может лишиться рассудка. Гораздо сильнее она боялась закрывать глаза.       Рассказывая об этой потерянной юдоли, мне остаётся лишь гадать, что движет Траксес начинать каждый следующий день? Она мучается в бессоннице от заката до рассвета, живёт только презрением и тёмными мыслями о прошлом, а сама не способна дать миру ничего светлого. У наших предыдущих героев был какой-то смысл жить дальше: владыка Сфер и каменный демон искали способ противостоять концу времён, волшебница-синеглазка боялась остаться одной, её сестрёнка искала сведения об их семье, а ронин в белой маске неумолимо следовал собственному пути, несмотря на то что сам даже не видел его дальше своего носа, будучи фаталистом до глубины души. А что седая лучница? Она была как будто дикий зверь, жила лишь по инстинктам, потому что подсознательно не хотела умирать.       Ты думаешь о том же, о чём и я думаю?       Траксес ненавидела дроу, боялась спать, не любила повозки и лошадей, старалась избегать людных мест и вообще много чего не любила. И чего она просто на дух не переносила — так это учёных. А поняла она это, когда ей угораздило взять контракт у одного из таких вот толстолобых кретинов. Так этот был ещё и смышлёнцем, которых девушка тоже недолюбливала.       Этот тип был достаточно высок для гнома, он мог достать макушкой Траксес до груди, хотя она сама выдалась достаточно высокой.       Когда она проходила через Клугфолк и искала, где можно заработать пару золотых, в одном пабе бармен предложил ей сотрудничать с одним нанимателем, который хорошо платил и предлагал непыльную работу. Узнав, что это гномий учёный, она сначала сомневалась, но потом решила, что отказаться всё равно можно в любой момент, так почему бы и не попробовать? Тем более, что нанимателем был не абы кто, а известный в сентинельских кругах учёный, к тому же носивший какой-то титул: то ли граф, то ли виконт. Ти отправилась в самый центр города, в клугфолкский университет, там её отвели в кабинет, в котором её и встретил наниматель. Его звали профессор Боуш, у него были фиолетовые волосы, щетина, бледная кожа и широкий нос, и он не расставался со своей трубкой. Он был задорным и энергичным, что сразу же взбесило седую незнакомку.       — Мадам? — спросил он, сидя за столом и даже не поднимая взгляд от своих бумаг.       — Что «мадам»? Я к тебе по контракту, — закатила глаза наёмница.       — А! Приношу свои извинения, — встрепенулся он и, встав из-за стола, засуетился к двери и крикнул, чтобы кто-нибудь принёс им чаю. — Пожалуйста, располагайтесь. Желаете чего-нибудь?       Траксес безмолвно села на стул и поставила колчан с луком рядом с собой, лишь раздражённо вздохнув.       — Вы охотница?       — Говорите, чего Вам надо, профессор, — сказала она с кислым лицом.       — Да, всему своё время, миледи, — улыбнулся Профессор и вернулся на своё место. — Вы какая-то бледная, как себя чувствуете?       — Это Вас не касается.       — К-хм… Ладно… Вижу, Вы человек дела… Заранее извините, если меня занесёт куда-то не туда…       — Давайте уже ближе к сути.       — Д-да, к сути… Мы с Вами отправимся на юг, в одну деревню. Это связано с моим исследованием резонирующей пси-материи, которое я приостановил несколько лет назад, и…       — Что за деревня?       — «Шахтёрская», но Вы, наверное, не знаете…       — Что Вам надо в таком захолустье?       — Меня интересует не сама деревня, а лишь некий материал, который находится…       — Конкретнее, что мне надо будет делать?       — Э-эм, сопровождать.       — И куда?       — Нам нужно будет спуститься в шахту.       — Зачем?       — Я предполагаю, что в пещерах находится один нужный мне минерал…       — Предполагаете? А источники у Вас насколько хорошие?       — Недавно мне в руки попал отчёт о геологической разведке той местности, в котором…       — Так хорошие или нет?       — Ну… — замявшись, протянул учёный. — Недурные.       — Ладно, и когда мы отправляемся?       — Через пару дней на моём дилижансе, а от Сентинеля — на поезде.       Так началось их сотрудничество. Нельзя сказать, что Траксес была в восторге от компании вечно нудящего, галдящего, неумолкающего коротышки, который к тому же нередко делал ей замечания по поводу того, что у неё грязные волосы, неопрятная одежда или что она слишком рассеянная. Этот смышлёнец был настолько пунктуальным, что по нему можно сверять часы, а наёмница, наоборот, довольно расхлябанная и всегда вялая. Интересно, а она, должно быть, бесила его не меньше, чем он её.       Они несколько дней ехали до Сентинеля, останавливаясь на ночлег в попутных тавернах, а в столице сели на первый же поезд, на котором доехали буквально за полдня. В пути Боуш очень много болтал и пытался всеми силами разговорить свою попутчицу, но та наотрез отказывалась чесать языком, давая понять, что её интересуют только деловые отношения и ничего более. Сильнее всего Профессор интересовался о том, почему она никогда не спит, на что Траксес отвечала ему лаконично и доходчиво: это не ваше собачье дело, сэр.       В Сентинеле они почти не задержались, проехав через город напрямик в Сан-Маркет и оттуда — на вокзал. Благодаря пунктуальности Боуша им практически не пришлось ждать поезд, и они расположились в одном из последних вагонов. Вместе с ними ехали ещё два пассажира: юноша с длинными светлыми волосами, из-за которых вкупе с его смазливым лицом его очень легко спутать с девочкой, и его гувернантка — монфорская эльфийка с белыми волосами и очень бледной кожей, тоже практически белой. Одеты они были по-богатому: юноша — в светлый камзол с золотистым орнаментом, белоснежные брюки и светло-серые сапоги, немного запачканные в весенней грязи, а его служанка — в синее платье со свободным подолом и белые ботфорты, и на её одежде не было ни единого грязного пятнышка. Мальчик, по-видимому, принадлежал к какой-то благородной семье: у него была изящная речь, безупречные манеры и хорошая эрудированность. Они с Боушем всю поездку разговаривали о математике, физике и политике. Эльфийка, что ехала с ним, между тем за всё это время не произнесла ни слова, а лишь в раздумьях смотрела в окно.       Поезд остановился на станции, которая представляла из себя один перрон и маленькое здание на два этажа. Вокруг простирались степи. От перрона вниз тянулась тропа, которая, должно быть, и вела к городку. Снег ещё не везде растаял, и везде была грязь и слякоть.       — Эй профессор, не боитесь свой костюм запачкать? — усмехнулась лучница, сходя со станции. Уж её-то высоким кожаным ботфортам и холщовому плащу ни одна грязь нипочём.       — Это самое мелкое из препятствий на пути к научной цели! — ответил смышлёнец в своём обычном задорном настрое.       А одет он был в коричневый костюм с жилетом, но вместо пиджака на нём был кожаный жакет.       Он тащил в руке свой чемодан, а наёмница шла чуть позади, неся на плече лук без тетивы. Шли они минут десять, пока дальше по склону не показался сам город, хотя правильнее назвать это маленькой деревней. Несколько десятков деревянных домов, облицованных досками, составляли несколько улиц и одну главную, многие дома стояли заброшенными, а улицы были пустынны.       — Это то ещё захолустье, — развёл рукой Боуш. — Сделаем всё быстро и вернёмся на первом же поезде.       — Мне плевать, — вздохнула Траксес.       — Вижу, Вы, мадам, неприхотлива. Бывали когда-нибудь в Аквиле?       — Нет.       — Вот там настоящий юг, а это — просто захолустье… Так что настоятельно советую посетить!       — Обойдусь, спасибо, — фыркнула она, щурясь от солнечного света.       — А в Иллваленоре?       — А где это?       — Это столица Вайтстоуна.             — Нет.       — А где бывали?       — У чёрта на рогах.       — А где это?       Траксес мрачно усмехнулась.       — А-а-а… Ха-ха, забавно!       Более учёный её не доставал. Они спустились со склона и вошли в город, их встречали унылые улочки и грязь, которой тут было очень много, ведь мостили здесь последний раз ещё до Гастера… Немногие встреченные ими здесь люди были одеты по-сельскому, в простые платья с фартуками и штаны с рубашками. Путники прибыли на главную улицу и прошлись сначала в одну сторону, а затем в другую, прежде чем найти таверну. Это было трёхэтажное здание, стоявшее напротив четырёхэтажной ратуши и по соседству с двумя трёхэтажными домами, у одного на первом этаже был магазин, а у второго — прачечная.       Внутри таверна имела довольно старое убранство из дощатого пола и лакированных в тёмно-коричневый оттенок дощатых стен. Прихожая не отличалась просторностью: справа располагалась пустующая приёмная стойка, слева — лестница на второй этаж, а посередине — проём в холл. Гости прошли через него, он вёл мимо нескольких дверей прямо в главный зал, где, как и подобает всякой таверне, стояли столы и барная стойка. У окон была даже стильная винтовая лестница из лакированного дерева, ведущая на второй этаж. Несколько крупных окон выходили на закат. Несмотря на то что всё здесь было старым, везде царила чистота, пол был вымыт, столы протёрты, нигде не залежалось ни пылинки. Барная стойка тоже пустовала, но на ней был услужливо оставлен колокольчик.       Наёмница осталась стоять у холла, а профессор подошёл к стойке и позвонил в колокольчик, но никто не пришёл. Тогда он уселся за ближайший столик и поставил чемодан рядом, принявшись ждать.             — Мадам, сходите пока в соседние заведения и поспрашивайте там про трактирщика, — сказал он своей спутнице спустя пару минут. — А я пока поднимусь на второй этаж и посмотрю там.       — Сами идите, — недовольно ответила лучница. — А я поднимусь и сама посмотрю.              Смышлёнец пожал плечами и, оставив чемодан, пошёл на выход. А девушка, немного оттряхнув ноги от грязи, прошла к винтовой лестнице. Она чувствовала себя неуверенно, постоянно оглядываясь проверить, не слишком ли сильно наследила. Да и после того как шумный гном ушёл, вокруг воцарилась такая чарующая тишина, что Траксес боялась как-то её потревожить, лишь шум ветра едва раздавался за окнами. На каждую лесенку она ступала аккуратно, чтобы ничего не скрипнуло.       Лестница была сквозной через второй этаж на третий. Поднявшись, Ти вздрогнула от неожиданности: рядом с ней у окна стоял ибериец и смотрел из него с каким-то отречённым видом.       — Мать твою! — выругалась она. — Ты чего тут стоишь?       Одет он был чисто по-иберийски, в костюм с красным плащом и треуголку. Только рапиры на поясе не хватало. Он сжимал в левой руке что-то небольшое, но в кулаке не было видно, что это.              — Я тебя напугал? — спросил он задумчивым тоном. — Прости.       — Где трактирщик? Мне надо снять номер.       — В это время дня он либо у своего приятеля, либо дома.       — А кто вместо него?       — Никого.       — Охренеть, и что нам теперь?       — Подожди его до сумерек, в сумерки он закрывает таверну.       — Зачем её закрывать?       — Потому что обычно в ней нету посетителей. Я первый за месяц. Кстати, ты же странница?       — Ну допустим, — нахмурилась Траксес и скрестила руки на груди.       — Ты не видела в своих странствиях человека с чёрными волосами и бородой, который носит строгие костюмы с фраком?       — Нет.       — Жаль… Что ж, ладно. Кстати, ты можешь остаться в моей комнате.       — Ещё бы я торчала в комнате с каким-то придурком…       — Я всё равно ухожу из города. На, бери ключ.       Он бросил ей небольшой ключик от своего номера и ушёл вдоль по коридору к другой лестнице. Фыркнув и поймав ключ, Траксес прошла в единственную комнату с распахнутой дверью. Это был самый простой номер в таверне: окошко, тумбочка, кровать (не хватало разве что эмалированного судна), шкаф для верхней одежды рядом с дверью. Почему-то лучнице показалось, что в комнате царил какой-то железный запах: не резкий, но весьма различимый, он был по всему номеру, и не было понятно, что его источало. Кто-то комнатой выше истекал кровью?..       Просто наплевав на это, девушка открыла окно, чтобы всё тут проветрить. Затем она положила лук и колчан рядом с тумбочкой и сняла плащ. Траксес носила практичную кожаную одежду чёрного цвета, которая подчёркивала её фигуру, в особенности бюст и бёдра. Что уж говорить, Ти имела и привлекательную фигуру, и миловидное лицо — хотя последнее, правильнее говоря, было милым несколько лет назад, морщины на лбу стали следствием мучительной бессонницы.       Она плюхнулась на кровать, устало вздохнув, и ненадолго прикрыла глаза.              Чёрная пещера, погоня, за спиной рыщут крысиные тени. Траксес бежала вслед за факелом, пробираясь через узкие проходы, и острые камни больно впивались ей в плечи. Раздирая кожу до крови, она боялась потерять из виду маленький огонёк впереди.       Несущий его гном вдруг развернулся и, подняв револьвер, выстрелил девушке в живот. Вскрикнув, она упала на спину, и цепенящая боль пронзила её. Она стонала от боли и от ужаса, тянула руку вслед маленькому огоньку вдали.       В следующий миг пещерные крысы набросились на Траксес, лопатами разрубая ей колени и запястья, живот и хребет. В агонии она захлёбывалась в своей крови. Чудовищная боль разрывала её душу, так же как тупые грани четырёх лопат разрывали её тело.       Пробудившись в истошном вопле, Траксес увидела всё ту же небольшую комнату, утопающую в лунном свете. Девушка проснулась в холодном поту, слёзы текли из её глаз. Она измученно застонала, уткнувшись лбом в колени. Да что же это такое, почему каждый раз всё настолько настоящее?.. Вроде бы и привыкла за столько времени, а всё равно каждую ночь будто кусочек души откалывается…       — Мадам? — раздался голос Профессора: видимо, он тоже проснулся от её крика и пришёл проверить. — Кошмар приснился?       — А-а-а! Иди к чёрту! — в ужасе воскликнула наёмница и бросила в него подушку.       С недоумением смышлёнец удалился.       Ти понадобилось ещё несколько минут, чтобы успокоиться. Слёзы высохли, оставив на глазах разводы от туши. Ничего, успокаивала себя девушка, зато она теперь сможет не спать ещё несколько дней. Хоть на какое-то время можно обойтись без кошмаров. Она встала у окна, смотря на пустынную улицу. Всё вокруг утопало в лунном свете, таком же бледном, как и волосы Траксес.       Её сны никогда не были пророческими. Ей не стоит бояться того, что события из снов повторятся наяву, они никогда не сбывались. Интересно, она уже умерла внутри? Если пробить ей живот лопатой, будет ли вонять гнилыми потрохами, как у мертвеца? Наёмница усмехнулась от таких мыслей: конечно, её душу уже давно постигла кончина, и не существует ни одного бальзама, ни одного непентеса, чтобы облегчить эти муки. Может, это судьба прокляла Траксес за её необузданную злобу перед всем миром?       Сев у окна, облокотившись спиной о стену и прикрыв глаза, она уходила в дрёму и пробуждала себя резким встряхиванием головы, чтобы опять не попасть в свой лучезарный мир снов. Это было утомительно, но это было лучше, чем узнать, какую изощрённую смерть тебе приготовило твоё же собственное сознание на этот раз. Так настало утро.       Спустившись на первый этаж, Траксес нашла своего компаньона болтающим с трактирщиком — орком средних лет с бородой и в костюмчике.       — О, а вот и спящая красавица, — усмехнулся хозяин таверны. — Всех клиентов мне вчера разбудила.       Ти лишь безмолвно фыркнула в ответ.       — Сэр, оставьте нас, — попросил Боуш и, проводив орка взглядом, обратился к спутнице. — Вам нормально спалось, мадам?       — Могу выдвигаться прямо сейчас, — ответила она.       — Я не спрашивал о вашей готовности, я спрашивал, как Вам спалось, — с удивительной для своего характера настойчивостью повторил Боуш.       — По-моему, — вздохнула Траксес с раздражением. — Это не Ваше дело, профессор…       — Я интересуюсь не из личной доброты, мадам. От здоровья моих подопечных зависит успех.       — Я Вам не подопечная. Вы всего лишь платите мне.       — Что ж, тогда имейте в виду, что в случае форс-мажора мне придётся Вас бросить, и тогда Вы логично не получите никакой награды.       — Пойду схожу за луком. Ждите на улице.              Прежде чем начались кошмары, Ти была самой поздней совой из всех возможных сов: она обожала гулять в ночи, а потом спать до обеда. Только потеряв сон, она поняла, что раньше она была счастливее всех в мире. Теперь Траксес вынуждена была стать самым ранним жаворонком из всех возможных жаворонков: при солнце гораздо проще не уснуть, солнце это знамение спокойствия.       Они со смышлёнцем молча шли по улице. Траксес несла только лук на плече, тетиву в кармане и колчан под плащом, у Боуша были кожаный рюкзак, набитый каким-то научным барахлом, и кирка. За пазухой он также нёс кобуру с револьвером. Они оставили город после рассвета и спустя ещё полчаса пришли к заброшенной шахте. Вдоль дороги пролегали рельсы, уходя в пещеру, обустроенную под вход в шахту: дощатая стена с лубяными подпорками и небольшой треугольной крышей. Боуш взял две небольшие доски, достал из ранца ветошь, бутылёк с маслом и кремниевую зажигалку и сделал для себя и спутницы по факелу. Затем они вошли внутрь.       Внутри было темно и пыльно, как и в обычной заброшенной шахте. Оказывается, смышлёнец и пыль предвидел: он достал две марлевые повязки, смочил водой и дал одну наёмнице, та приняла без лишних слов и жестов. Они стали спускаться вдоль рельс, где-то десять минут идя только вперёд, пока железная дорога не кончилась, приведя к спуску.       Спуск представлял собой квадратную площадку, в которой каждый следующий уровень начинался после четырёх лестничных пролётов. Ступеньки были деревянными, а посередине площадки находился спусковой механизм, на котором шахтёры поднимали добытые из глубин руды. Каждый уровень спускался на три-четыре метра, и спускаясь, Боуш оставлял на каждом уровне пометки мелом. Увидя, что отметины светятся в темноте, Траксес удивилась, но виду не подала.       — Это флуоресцентный мел, — объяснил ей учёный, хоть она и не спрашивала.       Спустя несколько уровней Профессор перестал спускаться дальше и, оставив очередную пометку на деревянной балке, пошёл по одной из пещер. Он нарисовал на первой попавшейся дощатой подпорке стрелочку, указывающую обратно.       — Что мы ищем? — решила спросить наёмница спустя полчаса блужданий по пещерам.       — А, всё-таки стало интересно?       — Нет, мне плевать, просто…       — Мы ищем Сияние Манты. Природное.       — …       — Судя по Вашему молчанию, мадам, это ни о чём Вам не говорит. Сияние Манты до недавних пор считалось чисто искусственным металлом, получаемым таумической металлургией. Согласно моей теории, этот металл может кристаллизироваться в естественных условиях. Я долго измерял параметры атмосферы и литосферы, искал закономерности…       — Зря я спросила…       — А? Почему, отнюдь!       — Профессор, это был вежливый намёк, чтобы Вы заткнулись.       — Вы делаете попытки, мадам. Это уже прогресс, — усмехнулся Боуш.       — Лучше скажите, у Вас нет какой-нибудь шайтан-машины, чтобы можно было побыстрее найти эти ваши побрякушки?       — Не-а. Но Вам не стоит беспокоиться, я примерно знаю, где стоит искать. Как я уже упоминал, я делал исследования литосферы, к тому же я заранее раздобыл план шахты. Путём нехитрых сопоставлений…       — Короче, долго ещё?       — Короче, ещё недолго.       Траксес вдруг увидела в свете своего факела длинную и тонкую лапу. Она вскрикнула и попятилась, врезавшись в Боуша, отчего он едва не упал.       — Что такое, мадам? — вопросил он. — Что Вас напугало?       — Тут, тут этот… акромантул, — прошептала лучница, пятясь и оглядываясь.             — А? Акромантул?       — Я видела во тьме несколько огромных паучьих лап… Аккуратнее, Профессор, эти твари очень хитрые. Ч-чёрт, почему мы не встретили паутину?       Справившись с дрожью в плечах, Ти достала тетиву и, пользуясь свободной минутой, приготовила лук к бою. Она достала стрелу и положила на древко, приготовившись стрелять.             — Полагаю, миледи, Вы ошибочно посчитали этого малыша за акромантула? — усмехнулся учёный, поднеся факел к крупному, но всё же обычному пауку. Попав под свет, членистоногое тут же убежало в тень, своими резкими движениями заставив девушку ещё раз вздрогнуть. — Их зовут Heteropoda Maxima, этот вид как раз обитает в похожих пещерах.       — Сука… Можно было сразу предупредить?!       — Боитесь пауков, мадам?       — Идите… к чёрту, профессор…       Продолжив путь, через несколько минут они наткнулись на тусклое голубое свечение впереди. Выйдя к нему, они увидели кучку небольших кристаллов, имеющих чистый голубоватый цвет и источающих свечение.       — Ого, наконец-то, — сказал Боуш, как будто вообще не удивляясь.       — И что это?       — То, что мы ищем, мадам.       — Сияние Манты?       — И-мен-но.       — Но… Но это же кристаллы… Что-то они нихрена не похожи на железо.       — Умоляю, мадам, избавьте от вашей грубости, — вздохнул смышлёнец и, сняв рюкзак, достал оттуда блокнот и карандаш. — Молекулы Сияния Манты принимают свою природную кристаллическую решётку. Оттого они и не похожи на руду. Уверяю Вас, это самая настоящая Манта из всех, что только может существовать.       — Охренеть… С трудом верится…       Учёный принялся неспеша делать заметки, в то время как его спутница завороженно пялилась на кристаллы. Он достал из рюкзака термометр, барометр, гидрометр, а также ещё парочку каких-то таумических приборов, и стал производить замеры. Однако, стоило ему затем собрать буквально пару кристаллов, наёмница встрепенулась и прислушалась.       — Что такое? — спросил Боуш.       — Тихо! — шикнула Траксес. — Я кого-то слышу.       — Мы здесь не одни? — спросил он шёпотом.       — Трое… Четверо… Да, четверо… Туши свет, быстрее!       Они поспешно собрали в рюкзак все пожитки, потушили огонь и спрятались в тени.       Вдали слышались четыре похожих голоса.       — Сука, мать твою, ну ты и говнюк, — ругался один из них. — Если мы ничего не найдём…       — Если ты не заткнёшься, я раскопаю твою мёртвую мамашу и трахну в её прогнивший рот, — ответил ему другой. — Слышь, Мипо, а ты вообще уверен, что мы типа правильно идём?       — Ага, — поддакнул кто-то третий. — Кто тебе про эти бирюльки вообще сказал?       — Заткнитесь, идиоты, — ответил им четвёртый, идущий впереди с факелом. — С чего вы вообще решили, что кроме нас тут никого нет?       — А с хрена ли тут кому-то ещё быть?              Как только Траксес увидела лица в свете факелов, она остолбенела: это были Пещерные Крысы, шайка самых отъявленных отморозков среди всех наёмников. Они были низкорослыми гуманоидными существами, ростом как кобольды, имели большую голову с большими острыми ушами и крысиными передними зубами, да и рожа у них отдалённо напоминала крысиную или даже скорее кроличью. У них были коротенькие ноги и трёхпалые руки, тоже чем-то напоминавшие крысиные лапы. И шерсть на их теле делала их ещё более похожими на зверьков. Все Пещерные Крысы очень походили друг на друга, были практически одинакового роста и с похожими чертами лица. На Сентинеле не существовало такой зверорасы, поэтому они, возможно, как и Гондар, были выходцами из какого-то другого континента. Их ещё называли геомантами за их любимое занятие копаться в пещерах и шахтах.       Пещерные Крысы с первого взгляда могут показаться какими-то неуклюжими недотёпами, которые только и делают, что ругаются матом друг на друга и грозятся всех поубивать. На самом же деле, это трое самых конченых отморозков, каких только видел Сентинель. Они жестоки и маниакальны в своих желаниях убивать и насиловать всё, что попадётся под руку. Если бы не Мипо, их главарь, они бы только этим и занимались. Он производит впечатление самого спокойного и адекватного в этой шайке полоумных маньяков… и вот поэтому лично я бы меньше всего хотел остаться наедине именно с ним. У тех трёх хотя бы сразу видно, что на уме.       Траксес почти не вертелась в наёмничьих кругах, но даже до неё доходили слухи об этой шайке. И вдобавок ко всему она ещё и вспомнила свой недавний сон…       — Что мы будем делать? — шёпотом спросил Боуш, пока геоманты осматривали месторождение Сияния Манты, вернее то, что от него осталось.       — А?! — прошептала наёмница и испуганно вздрогнула. — Надо убираться…       — Ага, давайте назад, тихо… Я пока присмотрю за ними…       Ти попятилась назад, и вдруг из-под её ноги выбежал тот самый длинноногий паук. У неё чуть сердце не остановилось, и только каким-то чудом она не закричала и не выдала себя. Паук пробежал мимо геомантов, на миг появившись в свете факела. Один из них бросил в него киркой, раздавив членистоногое, и, взяв паучье тельце, стал тыкать им в других.       — Успокойтесь, придурки, — вздохнул Мипо, а сам снял рюкзак. Он достал оттуда обрез ружья и зарядил его двумя патронами.       — А нахрена тебе лупара?       — Сейчас поймёте.              Боуш, увидев оружие, рефлекторно ушёл с линии огня за камни и дёрнул Ти за собой. Раздался выстрел, и в паре дюймов от них пролетела дробь. Они тут же похватали вещи и побежали прочь вдоль пещеры. Траксес остановилась, обернувшись, и прислонила ладонь торцом ко рту. Она крикнула: «Дыхание Летаргии», — и её выдох как будто бы превратился в поток морозного воздуха, который устремился во тьму в сторону преследователей. Это было простенькое заклинание, когда-то бывшее визитной карточкой одноимённой чародейки: оно призывало порыв морозного воздуха, который, попадая по врагу, пробирал его холодом, подобным Гибельной дрожи Садрона. У тех, кто попадал под действие этих чар, от холода немело не только тело, но и губы, отчего они буквально не могли произносить слова — и формулы в том числе.       Боуш на ходу зажёг факел, и Траксес бежала вслед за огнём. Её окружала тьма, а позади слышались топот, истерический смех и ужасные угрозы преследователей. Стоит ей только запнуться, и Пещерные Крысы тут же их воплотят. Боуш тем временем сворачивал то в одну, то в другую сторону: как же сильно лучница надеялась, что он смог отыскать свои метки и сейчас ведёт её по ним. Она думала, что, если этот смышлёнец споткнётся, они вдвоём трупы, если он упрётся в тупик — тоже. Если это случится, зная о пристрастиях тех ребят позади… стоит ли ей подарить своему напарнику быструю смерть, или лучше попытаться прикончить стрелой саму себя?       Топот позади тем временем становился всё ближе, злорадный смех и возгласы — громче.       Боуш внезапно остановился на месте и обернулся. Свет факела, тьма вокруг — прямо как во сне… Траксес закрыла руками глаза и, закричав, упала на землю, объятая ужасом. Над ней один за другим послышались пять выстрелов. Она кричала оттого, что её сон повторялся точь-в-точь, и практически воплоти чувствовала, как живот пронзала боль от пули, а остриё лопаты разрубало ей позвонки. Смышлёнец бросил её и оставил помирать, чтобы самому уйти. Глупая, ну а на что она надеялась? Если бы Ти сама бежала первой, она бы поступила точно так же, ведь, когда встаёт вопрос о выживании, о благородстве не может быть и речи.       Объятая ужасом, девушка не замечала, что её боль была всего лишь фантомным ощущением, это была просто иллюзия, созданная её измученным разумом. Из бреда, порождённого её воображением, её выдернула рука Профессора: он поднял наёмницу на ноги и потянул за собой.       — Что, перепугалась? — вздохнул Боуш, который какого-то чёрта выглядел спокойным, как тигр. Отпустив её, он скинул рюкзак и достал из бокового кармана что-то красное и вытянутое. — Задержишь их на пару секунд?       — А? Ага… — ошеломлённо кивнула Траксес. — А… А что это у тебя?       — Ты думаешь о том же, о чём и я думаю? — усмехнулся он.       Она повторила заклятие Дыхания Летаргии, направив его в преследователей, и с их стороны послышалась сдавленная недовольная ругань — значит, магия снова сработала. Тем временем та штука у смышлёнца оказалась динамитной шашкой: он зажёг фитиль от факела и бросил во тьму. Они с наёмницей вновь пустились бежать, а за спиной раздался взрыв. Боуш избавился от факела и прямо на ходу выбрасывал из рюкзака всё ненужное: приборы, банку с маслом, коробку с пулями, — лишь бы бежать стало легче.       Взрыв, само собой, вызвал обвал, пещера тряслась и рушилась. Благо, что подъём был у же близко, и теперь Ти вместе с Боушем бежали уже вверх по ступенькам. Пролёт за пролётом, под грохот камней и трясущиеся стены. Они оба забыли про усталость, пока не поднялись на первый уровень и не выбежали на свет.       Ослепительный лучи закатного солнца ударили им в глаза. Траксес зажмурилась, встав у самого выхода, но Боуш потащил её дальше. Они отбежали ещё метров на пятьдесят и только потом рухнули на землю. Ну… вернее, это Ти упала с полуживым видом и протяжно застонала то ли от боли в ногах, то ли от облегчения. Профессор же просто отдыхал сидя на земле и смотрел на закат.       — А-ах… Слышь, коротышка, м-м-м… — отдохнув немного и переведя дух, окликнула его девушка. — Я думала, ты меня прямо там оставишь. Ну, чтобы самому убежать.       — Почему Вы так решили?       — Как почему? Ну, ты… Вы, ну… Вы же получили, что хотели. Какой смысл было спасать меня?       — Я разве похож на мерзавца, мадам? — спросил он как-то особенно серьёзно.       — Не знаю… Все люди — мерзавцы.       — Тут я с Вами не поспорю. Но у меня есть принцип. Я никогда не оставляю своих товарищей.       — А Вы крепкий орешек, профессор. Я-то думала, что Вы рохля, а Вы вон их как…       — Наверное, есть такое…       — Служили где-то?       — Мадам, скажу так: не у Вас одной есть моменты, о которых Вы не желаете распространяться.       Наёмница лишь фыркнула в ответ.       Глянув на неё, Боуш увидел, что она отрубилась. Он отвернулся и вновь устремил свой взор на закат. Им овладевали тёмные мысли и воспоминания.

      — Ребята… Лучше бы я остался тогда вместо вас…

      Условия едва ли могут быть ещё более идеальными       Так и началось их сотрудничество. Профессор Боуш оказался очень выгодным работодателем: он у него всегда были заказы, для выполнения которых он предоставлял щедрые средства. Он отправлял Траксес в Сентинель или на юг за разными материалами: таумическими эссенциями, сплавами металлов, микросхемами. Траксес никогда в жизни не видела микросхемы и понятия не имела, что это такое и для чего они нужны. Обычно ей предстояло просто купить нужную вещь, но иногда для этого её предстояло сначала найти по наводке Профессора. Боуш оказался на удивление осведомлённым о различных теневых рынках и торговцах, но также он часто банально просил своих коллег и знакомых из разных таумических университетов (и Коллегии в том числе).       Да, на Сентинеле существует несколько частных учреждений, занимающихся научно-таумическими исследованиями. Это как обычные лицеи, колледжи и тому подобное, так и целые замки, стоящие в уединении где-то в средиземье. Но я не думаю, что на этом стоит заострять наше внимание.       Траксес тоже оказалась очень удачным работником: она очень редко задавала лишние вопросы, а если и задавала, её наниматель всегда мог в любой, какой он сам захочет, форме ответить, что это не её дело, и тогда она просто работала дальше молча. Она никогда (правда, ни разу за три месяца) не жаловалась, что поручения у Боуша слишком опасные. Ей как будто вообще было на это наплевать. Если он посылал её в какое-то опасное место, будь то какой-нибудь заброшенный замок в Иберии или город рядом с линией фронта, он обязательно ехал с ней. Профессор не солгал в тот раз, когда сказал, что никогда не бросает своих товарищей. В Иберии они попали в перестрелку с тамошними бандитами, а когда случился Западный прорыв, то убегали и скрывались от имперских войск.       Всё это время Боуш работал над каким-то своим проектом, в детали которого, разумеется, свою напарницу ни капли не посвящал, да ей и дела до этого не было. И однажды, во время очередного брифинга в своём кабинете он начал не как обычно с места и цели заказа.       — Мадам, сегодня у меня к Вам особая просьба.       — Какая?       — Условия едва ли могут быть идеальнее… Я прошу Вас отправиться в заброшенный комплекс на Фиолетовом плато.       — На Фиолетовом плато? — переспросила Траксес, наливая себе чай.       — Да. Несколько лет назад я основал там исследовательский комплекс, в котором занимался вопросами…       — Мне плевать, чем Вы там занимались, — прервала она его в своём привычном духе. — Скажите, куда идти и что делать.       — Сначала послушайте.       — Вы же знаете, профессор, я терпеть не могу…       — Послушайте!..       — Хм, ладно…       — С Фиолетовым плато связан один инцидент. Вы знаете о нём?       — Нет.       — Если вкратце, то наши исследования… Как бы выразиться…       — Выражайтесь прямо.       — Если прямо, то своими действиями я и моя команда открыли разлом в другое измерение.       — Чего? — удивлённая услышанным, Ти подавилась чаем. — Вы… открыли портал в другое измерение?       — Не портал, а разлом.       — Ну… А нахрена Вы вообще его открыли?       — Это было непреднамеренно.       — Так Вы там, что, магией занимались?       — Мы изучали таумическую магию и искали способы использовать её в сугубо научных целях.       — И открыли ради этого портал в другой мир?       — Это не важно.       — Нет, важно, — встав из-за стола, развела руками Траксес. — Мы не договаривались, что мне придётся нырять через портал в другие измерения.       — Тебе и не придётся.       — А что тогда мне придётся?       — Тебе нужно отправиться в подземную лабораторию под комплексом и отыскать там одно изделие.       — Ладно… — сев обратно за стол, наёмница сложила руки на груди с готовностью вникать. — Я так понимаю, мне там встретятся те, кто вышел из этого вашего разлома?       — Да. Из разлома постоянно прибывают создания из другой реальности, комплекс ими буквально кишит. Я объясню тебе, как их обойти и чего ожидать.       — Зачем? Вы не пойдёте со мной?       — Нет, в этот раз я не могу. По субъективным причинам.       — Это как?       — Не могу и всё.       — Мне придётся одной?       — Да. Поэтому слушай внимательно всё то, что я тебе расскажу.       Боуш в деталях поведал ей о том, какие твари населяют этот научный городок и как попасть в Нулевой корпус. Он дал ей планы лаборатории и объяснил даже, в каком конкретно месте нужно искать цель. А цель — это экспериментальное изделие в виде пары наручей, называемое «Фокусным резонансом». Он заплатит ей за каждый из двух экземпляров, который она принесёт.       Ну а что было дальше, вы уже знаете из повествования с Ланаей. Да кстати, как я там говорил, у Траксес нет ни шанса против псионика? Полагаю, что по итогу всё обернулось ровно наоборот: у Потаённой не было с собой совсем никакого оружия, и дело оказалось в том, что рядом с разломом сами магические законы отказались вести себя обычным образом. Во-первых, не работали привычные таумические формулы, из-за чего у чародейки не получилось ни призвать пси-клинки, ни обезвредить встреченную незнакомку Телекинезом. Во-вторых, Ланаю совсем не слышали Сферы и не могли прийти на её зов. Ну и предвидение стало бесполезным: оно молчало даже тогда, когда лучница натянула тетиву и выстрелила.       Потаённая по привычке произвела заклинание Преломления, и почему-то именно оно сработало, защитив её от стрелы. У Ланаи уже появилось предположение, что этот светящийся разлом перед ней каким-то образом влияет на само мироздание в этом небольшом клочке пространства, из-за чего любая магия ведёт себя непредсказуемо. Удивительно было то, что именно Преломление по каким-то неведомым причинам до сих пор сохраняло стабильность. С чем это могло быть связано?..       Отринув эти ненужные мысли, Ланая сосредоточилась на другом: ей нужно забрать у незнакомки изделие и самой при этом не словить стрелу в лицо. Она же тем временем исчезла из виду, со своим чёрным плащом скрываясь в тени: вряд ли она решит сбежать, потому что, скорее всего, она тоже догадалась, что магия не работает рядом с разломом. Поэтому, если незнакомка не прикончит Ланаю здесь, то волшебница всё равно нагонит её впоследствии.       К тому же щит Потаённой уже покрылся трещинами и вот-вот развалится сам по себе, и тогда она будет у лучницы как на ладони. Озираясь по сторонам, она увидела, что у основания одной из разрушенных колонн рядом с разломом приставлен какой-то меч. Это был меч дао: очень похожий на авалонское нихонто, но имеющий прямое лезвие. До него было метров десять, не более. Ланая побежала к нему, помня, что противник держит её на прицеле и ждёт, когда она лишится защиты. Поэтому, когда щит рассыпался на осколки и они развеялись, она остановилась — и стрела пролетела прямо у её виска.       Взяв меч, второй рукой чародейка подняла с пола кусок бетона и бросила в разлом. Это вызвало яркую вспышку света, на что она и рассчитывала, и благодаря этому следующая стрела тоже пролетела мимо. Это дало Потаённой ещё пару мгновений, и она скрылась в тени, отбежав к одной из колонн.       Она ничего не видела во тьме, из-за того что недавно стояла рядом со светящимся разломом, поэтому ей было намного труднее найти противника, чем незнакомке — найти её. Вообще, пронеслось в мыслях у Ланаи, странная эта девушка: знала о Нулевом корпусе, знала о шестьдесят третьем изделии… и к тому же виртуозно управляется с луком. Она точно знала, за чем шла сюда, и была подготовлена. Забавно ведь получилось: Потаённая полагалась только на свои умения, и поэтому, когда её умения оказались бесполезными, она стала добычей для охотника, который сделал ставку на план и подготовку.       У Ланаи вдруг перехватило дыхание: она поняла, что может умереть в любой момент, даже не заметив своего убийцу. Если она со своим любопытством когда-либо задумывалась, каково это — получить стрелу в лоб, то сейчас она это узнает. Она услышала звук, как стрела рассекает воздух, и зажмурилась, приготовившись к смерти… Хотя даже и не успела до конца осознать, что сейчас умрёт.       Но, открыв глаза, она увидела, как всё вокруг замерло: стрела тоже замерла у её лица. Вздрогнув, волшебница испуганно осмотрелась по сторонам и увидела, как из разлома выходит какая-то фигура. Это был гуманоид с человеческим телом и фиолетовой кожей, у которого не было глаз, а верхняя часть его головы была похожа на молот. Это существо было одето по-лёгкому: в покрывающую бёдра юбку, поножи и наручи, и его поджарый торс был совершенно открытым. Его стопы похожи на человеческие, но имели только два когтистых пальца. А ещё у этого пришельца не было губ, из-за чего ровный ряд его тонких зубов походил на акулий оскал.       — Кто Вы?! — вопросила Ланая. — Что происходит?       — Я? — спросило существо. Оно вдруг стояло рядом с Потаённой. — Я Безликий.       Девушка вздрогнула от такого трюка. Она попятилась на шаг и посмотрела на то же место, где только что был молотоголовый. Он всё ещё делал шаг из разлома.       — Куда ты смотришь?       Ещё раз вздрогнув, она повернула голову на голос. Существо стояло в паре метров от неё. Она посмотрела на разлом ещё раз — существо всё так же делало шаг из разлома.       — Ч-ч-что происходит? — проронила она испуганно. — Кто Вы такой?       — Моё имя Дарктеррор. Я дитя Класзурема.       — Дитя… Класзурема? Вы про эту штуку? — Ланая указала пальцем на разлом.       — Я использовал расширение времени, чтобы дать тебе шанс не умереть.       — Расширение времени? Что это? Как оно работает?       — На тебя саму мне наплевать. Я делаю это ради Каеля, потому что именно я предсказал ему, что в его жизни появишься ты. Если ты умрёшь, то его вселенское горе лишь станет катализатором для Конфликта Древних…       — Подождите-подождите! — прервала его Ланая, разведя руками. — Вы знакомы с Каелем? Вы знали о том, что он меня встретит? И о каком конфликте Вы говорите?       — Не перебивай меня, маленькое смертное создание, — безразлично ответил Безликий. — Ты должна знать лишь о том, что твоя смерть вызовет раздор между владыкой Сфер и демиургом. Я это предвидел.       — Вы можете предсказывать судьбу?       Ничего не отвечая и не объясняя, Дарк всего лишь отклонил своей рукой кончик стрелы немного в сторону. Взглянув на Потаённую, которая изумлённо пыталась сдвинуть застывшие во времени камни пинком, он как будто с жалостью покачал головой и сдвинул стрелу ещё сильнее.       — Она такая дура… — грустно проронил он себе под нос. — Какой смысл её спасать, если она всё равно умрёт?.. Инай расстроится. И Каель. Будь оно всё проклято, — как будто отчаявшись, он ухватил стрелу и переломал её надвое.       Безликий повернул голову на Ланаю. Она совсем такая же, какой её описывал Инай: милая и безмерно любопытная. Любопытство заставляет её забыть обо всём остальном: буквально только что она была в ужасе, и вот теперь уже она с изумлением и упоением изучает эффект Расширения времени.       — Послушай! — окликнул её Дарк, и она повернулась на него. — Расширение времени — оно воздействует на временной поток локально. Мы с тобой сейчас разговариваем в пределах одной миллиардной секунды.       — Вы имеете в виду, — восторженно ответила волшебница. — Что для нас сейчас одна секунда длится, как… Как очень много миллионов лет?       — Опуская все нюансы, да…       — Но ведь пространство и время неделимо… Кусочек пространства не может находиться обособленно от остального континуума, а иначе может возникнуть коллапс.       — Да неужели?       — Именно! — Ланая упёрлась руками в бока. — Вам следовало знать это, прежде чем вертеть временем, как вздумается, сэр!       — Мне лучше знать, как надо.       — Можно подумать, Вы никогда не ошибались? Вы сейчас просто уйдёте в свой Класзурем, а когда вот эта вся штука закончится, — Потаённая развела руками. — Вдруг вся наша вселенная сколлапсирует?       — Не сколлапсирует… — с напряжённым терпением ответил Дарк. — Какой мне тогда смысл…       — Но ведь если остановить течение времени в определённом участке пространства, то как это отразится на всём континууме?       — Я расширяю время, а не останавливаю. Это не нарушает временной поток.       — А-а-а… То есть, когда расширение закончится, время продолжит свой обычный ход?       — Да. Это создание перед тобой, — Безликий указал на девушку с луком, которая вместе со всем окружением застыла во времени. — Всё ещё находится в сознании и может видеть нас, но всё, что происходит с нами сейчас, оно увидит буквально за одну миллионную секунды. То есть оно даже не поймёт, что произошло.       — А… А Вы сказали, что знакомы с Инаем…       — Взгляни на меч, который ты держишь.       Только сейчас Потаённая заметила, что клинок, который она нашла здесь, принадлежал её учителю. С этим мечом он учил её фехтованию, она отчётливо помнит этот меч. Значит, наставник был здесь?       — Инай… — она посмотрела на разлом. — Он сейчас там?       — Он ищет у моей матери сведения о грядущем слиянии.       — Когда он вернётся?       — Время, которое Титаны использовали для своего творения, течёт из Класзурема, но даже я не могу хоть с какой-то точностью определить закономерности между ходом времени здесь и у себя.       — Вы хотите сказать, что это может занять очень долгое время?       — Ты должна понимать, что Класзурем — это мир за гранью вашей реальности. Входя в разлом, Инай осознавал, что может и не вернуться назад.       — Но Вы так и не объяснили, что такое «великое слияние», о котором говорил учитель!       — Оно всё ещё слишком далеко, чтобы коснуться тебя, — давая понять, что их разговор подходит к концу, дитя пустоты направилось обратно к разлому. — Ты всего лишь маленькое существо, обречённое умереть из-за того, что ты суёшь свой нос в тайны мироздания.       — Вы уходите? Но Вы не ответили на мои вопросы!       — Повторяю, — остановившись у разлома, Дарк обернулся через плечо. — Твоё любопытство тебя убьёт. Ты ничтожество, ты пылинка в потоке времени, ты яркий пример того, что знания губительны.       — В чём заключается великое слияние? Что такое конфликт древних? Что такое Sempiternal Cantrap, и какое оно имеет к этому отношение? Что такое Класзурем, и зачем учитель туда отправился? Что ты знаешь о Каеле и Сферах?       — Видишь, тебя даже не волнует своя собственная участь.       — Это не твоё дело! Отвечай на мои вопросы!       Ланая побежала к разлому, выставив руку вперёд, но она не могла ни на дюйм приблизиться к Безликому — он лишь смотрел на неё, остановившись в шаге от того, чтобы уйти. Не замечая этого, она как будто находилась в каком-то трансе, лишь завороженно смотрела на фигуру существа и свечение из иной реальности. Вопросы раздавались из её рта один за другим.       — Как профессор Боуш смог открыть этот разлом? Как с этим связаны Потаённые? Ты встречался с Каелем? Кто такие титаны, о которых ты говорил?       — Когда я шагну обратно в Класзурем, у тебя будет ещё минута, прежде чем Расширение времени прекратит действовать, — дал свой последний ответ Дарктеррор. — После этого я стабилизирую разлом, и ты сможешь пользоваться своими примитивными инструментами. Ты можешь убить то создание, что пыталось тебе навредить.       — Стой!..       Безликий шагнул за грань и исчез, оставив чародейку один на один со всеми тайнами, что разрывали её мысли. Каель, раздор в Сферах, уход Иная — как всё это связано? Что на этот счёт может ответить сам Инвокер? Какое у Ланаи место среди всего этого?       Из раздумий её выдернуло чувство предвидения: обернувшись, она выставила ладонь перед собой и поймала стрелу Телекинезом. Лучница, стоявшая в десяти метрах напротив неё, выстрелила ещё пару раз, и все следующие стрелы Потаённая остановила таким же образом.       — Почему Вы ещё здесь? — спросила она во тьму. — Уходите.       — То есть эта хрень тебе больше не нужна? — ответила незнакомка.       — Какая? А-а-а, изделие… — Ланая переместилась к ней при помощи Мерцания и протянула левую ладонь. — Дайте мне одно, второе можете оставить у себя.       Она лишь недовольно фыркнула, а затем, откинув плащ, обнажила висящий под ним меч. Впрочем, их поединок длился недолго: заблокировав её первый удар наотмашь, волшебница скрестила свой клинок с её мечом и с силой надавила на него, опустив к земле.       — Макивадзэ. Знаете, что это, миледи? — с едва уловимой усмешкой спросила Ланая. — В авалонском кендо так называют мулине. Позвольте продемонстрировать.       Немного ослабив хват, она сделала вращательное движение своим мечом вокруг клинка оппонентки, а затем одним метким движением выбила его из её рук. Незнакомка сама не поняла, как осталась безоружной.       — Отдайте мне изделие.       — А если я не соглашусь?       — «Подойди и возьми» — Ваши слова? — вздохнула волшебница и демонстративно повернулась спиной, уходя от неё в сторону разлома. — Я не хочу Вас поранить. Второе устройство я тоже забирать не стану, мы все останемся в выигрыше.       Незнакомка ещё какое-то время стояла в раздумьях, но затем, видимо, решила, что своя шкура для неё важнее, и положила одно из устройств на пол. Ланая притянула его к себе Телекинезом и подошла ближе к разлому (прежняя безделушка её уже не интересовала).       Разлом выглядел гораздо стабильнее, он приобрёл чёткие грани и определённую форму в виде вытянутого ромба. Потаённая сейчас думала о том, что ей по большому счёту и правда плевать на то, что с ней будет. Она может прямо сейчас пойти вслед за тем молотоголовым и узнать там что-нибудь интересное о мире. Неважно, что именно. Она встретится там со своим учителем, по которому так скучала всё это время, они снова будут вместе заниматься исследованиями, разговаривать о философии и есть рис. Зачем Ланае те, кто отвергнул её или отвергнет в будущем, если прямо перед ней стоят ответы на все тайны? Она — не она, если не примет их.       Протянув руку к разлому, чародейка положила на него ладонь. Он был на ощупь, как стеклянная грань, гладкая и совершенно непроницаемая. В тот же миг, как Ланая коснулась его, её кто-то с силой отдёрнул прочь, отчего она аж упала на спину.       — Ты совсем дура?! — воскликнула седовласая незнакомка. — Этот портал опасен.       — Это разлом…       — Тем более!       — Ну а Вам-то какое до этого дело? — огрызнулась волшебница, но девушка с луком вновь её удержала.       — Первый раз вижу такую идиотку. Её спасают, а она брыкается.       — Какая Вам выгода, чтобы меня спасать? Я ведь ваш враг.       — Пошли, — вздохнула незнакомка. — Мне надоело тут торчать.       Странно… Мы чувствуем… Печаль       «Безликий» из Класзурема… Кем бы он ни был, его трансцендентные способности очевидны: он как будто может управлять временем по своей воле. Решив, что если он не хочет, чтобы она следовала за ним, то ей ни в жизнь не попасть в разлом, Ланая пошла за незнакомкой в плаще, потому что ей самой было уже плевать на всё. Она хотела просто вернуться домой, упасть на кровать и отдохнуть. Переживания от случившегося немного утомили волшебницу.       — Мадам, извините, — Ланая обратилась к своей спутнице. — Вы так и не ответили, зачем Вы вернулись за мной.       — И не отвечу, — буркнула она. — Лучше подумай, как нам пробираться через тех тварей наверху.       — Безликий стабилизировал разлом, это должно каким-то образом отразиться на созданиях Бездны.       — Кто?       — Когда Вы в меня стреляли… Перед тем как стрела в меня попала, из разлома вышел… Вышло существо…       — И?       — Его звали Безликий. Он остановил время и кое-что рассказал мне.       — Т-ц! А ведь я почти прикончила тебя.       — Да, миледи, это было близко, — растерянно улыбнулась Потаённая.       — Ты прямо как Боуш.       — Вы знакомы с профессором Боушем?       — Ни хрена! — удивлённо усмехнулась лучница. — Да он знаменитость!       — Ха-х, ну а как иначе? Вы хоть знаете, сколько всего он исследовал?       — Если ты хочешь мне это рассказать, то лучше избавь.       — А… а как Вас зовут, мадам?       — Не твоё дело.       — Х-м, ладно…       Далее они шли молча. Вскоре оказалось, что гипотеза Ланаи была верна: вся живность из иного мира и правда с ума посходила, они ринулись в глубь лаборатории, к разлому, потому что перестали ощущать связь с ним. До чужаков им вообще не было никакого дела, хотя всё же иногда, чтобы скопище созданий Бездны не снесло их, волшебница призывала щит и позволяла незнакомке встать позади.       Когда они выбрались наружу, был ясный и яркий закат.       — Ладно, ведьма, мы теперь друг другу не нужны, — вздохнула лучница и надела капюшон. — И не вздумай переться за мной.       — И Вам удачи, мадам, — усмехнулась чародейка, согнув руку в локте. — Кстати, мадам.       — А?       — По-моему, это должно быть у меня.       Потаённая применила «трансгрессию для предмета» — магию, которой её научил Каель. Она позволяет переместить какой-либо предмет к себе в руку, если ты его уже держал и при этом знаешь, где он находится. Вспышка, и в руке у Ланаи снова было изделие — то самое, которое незнакомка отдала ей и затем подло украла на обратном пути.       — Ах ты сучья дочь, — оскалилась на неё лучница. — Чтоб тебя волки сожрали.       — И Вам удачи, госпожа. Свидимся ещё, если повезёт.       — Иди ты к чёрту, я тебя тогда точно прикончу!       Ланая возвращалась тем же путём, к южной окраине. По дороге она увидела, как кучка «мрачных лиц» донимала то существо, похожее на бегемота: оно металось и крушило дома в бетонную крошку, а маленькие мерзкие создания рвали его толстую кожу своими коготками, заставляя его лишь гневаться ещё больше. Колосс на пяти козлиных ногах больше не ходил по часовой стрелке, он беспорядочно блуждал по улицам, распинывая обломки, а те из булыжников, которые катились от его ног, он принимал за жертв и тащил в рот своими щупальцами.       Потаённая волновалась из-за перемен в поведении здешних обитателей. Она боялась, что теперь они могут разойтись из комплекса по всем сторонам, если только не поубивают друг друга.       Отойдя от городка, Ланая села на ствол упавшего дерева и расслабленно вздохнула, как вздыхает тот, кто смотрит на закат после трудного дня. Серый силуэт комплекса, лиловые крокусы и зелёные рощи утопали в красных лучах солнца, на землю медленно опускались сумерки. Это было прекрасно. Если бы разлом в Класзурем стоял сейчас рядом, волшебница позвала бы Безликого, чтобы он остановил время. Пейзаж так её растрогал, что она невольно подумала о том, что было бы здорово вернуться сюда вместе с Ним…       И вдруг как будто её чёрные мысли воплотились в реальность… Из-за холма впереди показался силуэт человека в белой расколотой маске. Ланая вскочила с места, и её объяла дрожь. Человек в маске остановился в десяти шагах от неё.       — Oh, Deus… Юрнеро…       — Ты, Ланая… — проронил он в ответ. — Какая ирония…       Раскол в маске самурая светился бирюзовым светом, это было заметно даже в ярких лучах заката.       — Юрнеро… Что ты здесь делаешь?       — Ты забыла, что мы сказали в прошлый раз? Юрнеро больше нет.       — Да? Тогда сейчас я сниму с тебя твою несчастную маску и проверю это сама.       Потаённа согнула левую руку в локте, и в её ладони появились изумрудные ножны с Яшей.       — Узнаёшь этот клинок?! — воскликнула она, показывая самураю некогда принадлежавший ему нихонто. — Не хочешь его у меня забрать?!       — Глупая девчонка, Юрнеро больше нет. Мы даём тебе последний шанс уйти, иначе мы убьём тебя.       — Очень мило с твоей стороны.       Друг напротив друга, они стояли, утопающие в лучах заката.       Движением большого пальца Потаённая приподняла меч из ножен.       — Ты умрёшь в этом поединке, — сказал Джаггернаут, обнажая янтарный клинок.       — Есть кое-что, одна теория… — ответила Ланая, нахмурившись. — Мне нужно её проверить.       — Ты успеешь сделать это прежде, чем мы тебя прикончим?       — Precantatio… Cognitio… Ordo…       За те три года с момента расставания волшебница овладела телепатией во многих её областях. Она создала Слабую телепатическую связь, направив её к сознанию стоящего перед ней авалонца, и ужаснулась от того, что ей удалось почувствовать. Она не смогла практически ничего понять, но ей показалось, будто бы несколько чужих сознаний в один момент пребывали в теле Юрнеро. Она о таком даже ни разу не слышала…       — Теперь ты понимаешь? — усмехнулся зловещий голос из-под маски.       — Deos… Ч-что… Что это такое? — растерянно проронила чародейка. — Ты не Юрнеро…       — Довольно слов.       — Д-да…       То, что Ланая смогла увидеть внутри сознания Юрнеро, повергло её в шок, перевернуло все её былые мысли с ног на голову. Даже не применяя формулы для чтения мыслей, она могла ощущать десятки посторонних сущностей в его голове. Совершенно сбитая этим с толку, она не могла понять, что ей делать, а враг в лице её давнего возлюбленного тем временем нанёс первый удар.       При помощи «Мерцания» он оказался рядом и занёс над Потаённой свой клинок в ударе Мэн. Этот удар расколол бы ей голову, как арбуз, но её вновь спасло чувство предвидения, и тело само, на рефлексах, увернулось влево.       Ланае не требовалось много времени, чтобы прийти в себя. Она сосредоточилась на Юрнеро, который в эту минуту был ей противником, но обнажать меч не спешила — даже наоборот, она вновь вернула его в саю полностью. Приняв очередной верхний удар на ножны под острым углом, она шагнула в сторону, и Джаггернаут пролетел мимо неё с удивительной неуклюжестью. Она лишь толкнула его в спину левой рукой с ножнами, и он потерял равновесие.       — Не-е-ет, ты не Юрнеро, — озадаченно протянула Потаённая. — Отвечай мне, кто ты.       — Ты немного способнее, чем мы рассчитывали. Но тебе недолго осталось.       Ланая без труда парировала все его примитивные выпады, но сама не решалась даже ударить его ножнами, хоть у неё была не одна возможность ранить его. Она как будто боялась обнажать клинок — вместо этого она раз за разом провоцировала его: «Слабак», «Бездарность», «Ты хоть знаешь, кем был Юрнеро?»       И в один момент предвидение сообщило ей о смертельной атаке. Волшебница отскочила на пару шагов и едва успела призвать щит от Преломления, как вдруг по всему пространству вокруг Юрнеро с оглушительным треском ударил электрический разряд. Это была элементная магия, причём не самая лёгкая — но сумел ли ронин освоить её самостоятельно?       Следующее заклинание было масштабнее и куда сильнее первого. Прогремел гром, подобный раскатам среди шторма, и всё вокруг объяли мощнейшие разряды молнии: они превратили траву в пепел и выжгли землю в нескольких десятках футов вокруг Джаггерраута. Щит Преломления от такого урона разбился вдребезги, и даже сама Ланая, не ожидавшая подобного, не на шутку перепугалась — ведь чувство предвидения не предупредило её об этой атаке. Удивительно, как она осталась цела.       Лишив её защиты, противник отдалился от Потаённой на несколько метров при помощи Мерцания. Она почувствовала, как резкая боль, подобно взрыву, ударила в её голову. Это был эффект Телепатической связи, которую по-видимому установил тот, кто сейчас овладевает телом Юрнеро. Для такого умелого телепата, как Ланая, это не было проблемой: она тут же произвела формулу, обрывающую подобную связь.       — Что ты только что сделала? — вопросил зловещий голос.       — Оборвала твою нелепую телепатическую связь, — пожала плечами волшебница. — Ты действительно думал…       — Как ты это сделала?       Она не ответила. Вместо этого чародейка размышляла над тем, откуда её враг владеет такой мощной элементной магией на таком искуссном уровне (единственное, чем сам Юрнеро отделался после того заклинания, это слегка обожжённые ладони). И одновременно почему её враг не в курсе о существовании формул для противодействия телепатической связи. Ответ напрашивался сам по себе: тот, кто сейчас овладевает телом Юрнеро, не знал об этой формуле лишь потому, что изучал телепатию в тот период времени, когда её ещё не открыли. Это мог быть древний дух тауматурга, Ланая припоминала такое: она читала о тех, кто практиковал тёмную магию и с её помощью переселял свою душу вместе с сознанием в голову к другому человеку. Если Юрнеро стал жертвой одного из таких…       То волшебница обязана очистить его разум.       Её враг изучает её так же, как и она изучает его. Он применяет разные заклинания, чтобы выявить её способности и слабости. Если теория Ланаи верна, это объясняет, почему он был так плох в бою на мечах, но в магическом поединке решающую роль играют не рефлексы, а быстрота мышления, и в этом он совсем не дурак. К сожалению, Потаённая не знает, какие ещё заклятия припасены в арсенале у её противника — поэтому лучше не давать ему возможности продемонстрировать ещё что-нибудь.       Ланая сблизилась с Юрнеро, но уже не Мерцанием, а Астральным шагом — это ещё одна магия, перемещающая заклинателя в пространстве. Инай научил её такому трюку: Астральный шаг имеет более сложную формулу, но с ним проще управляться.       Затем она призвала пси-клинок и парировала им янтарный меч Юрнеро. Для неё логичнее и дальше навязывать ближний бой, в котором у неё есть преимущество перед противником. Благодаря чувству предвидения Потаённая знала о каждом ударе наперёд, и ей не составляло труда их избегать. То, что сейчас её предвидение такое безукоризненно точное, значило, что враг имеет твёрдое намерение её убить. У неё же самой была цель не победить Юрнеро, а понять, что с ним случилось.       Именно поэтому, когда посреди боя чувство предвидения вдруг исчезло, это ненадолго обескуражило Потаённую. Однако она практически моментально сообразила, что это значит.       Прежде чем мы с вами узнаем, что в итоге произошло на Фиолетовом плато на закате, я должен наконец объяснить вам, что такое предвидение. Ведь эта техника уже не раз спасла Ланае жизнь.       Предвидение — это магическая и таумическая техника, основанная на телепатии (однако прямого отношения к телепатии она не имеет). Её суть заключается в том, что тауматург, практикующий предвидение, постоянно находится под эффектом неких чар, которые при определённых условиях телепатическим образом сообщают ему некую информацию. Это называется псионическое чувство, и его можно описать как очень сильное и достоверное дежавю. В зависимости от того, в какой именно области тауматург тренирует чувство предвидения, зависит его эффект.       Те четыре года, что Ланая была Тамплиером, она изучала особую технику предвидения и отточила её до безупречности. Оно позволяет ей предвидеть любое событие, исходом которого должна стать её смерть, но в этом и заключается главная загвостка: если ей самой ничего не угрожает, то предвидение не возымеет никакого эффекта. Например, именно поэтому три года назад, в стычке с рыцарями ордена Всезнания эта магия подвела её. Ей ничего не угрожало, потому что Юрнеро защитил её от выстрела своей грудью.       Хоть благодаря этой технике можно понять намерение противника, она не основывается только на субъективном факторе. Чувство предвидения может предупредить Ланаю о любой опасности, даже если она не связана с тем, что кто-либо хочет её убить. Именно поэтому техника предвидения лишь наполовину связана с телепатией: благодаря последней, заклинатель получает информацию (то самое чувство предвидения), но вот область распространения определяется уже совершенно другой магией. Предвидение в его более широком действии — это предсказания или пророчества. Здесь уже подразумевается временнáя магия, на которую и опирается действие предвидения. При этом влияние магии на пространственно-временной континуум исследовано слабее всего, так как до сих пор не были открыты заклинания, позволяющие напрямую воздействовать на ход времени. Однако об этом как-нибудь в другой раз.       Поняв, что чувство предвидения перестало предостерегать её, Ланая развеяла пси-клинок и встала перед Юрнеро прямо. Она могла видеть, как его движения стали ещё более тяжёлыми, чем прежде, будто он прилагает для них усилия.       — Милый… Ты слышишь? — прошептала она и положила руку ему на лицо, коснувшись холодной маски.       — Юрине больше нет, он тебя не слышит, — ответил овладевающий им голос. — Сейчас ты умрёшь.       Ронин прислонил лезвие нихонто к горлу волшебницы.       — Ты это не сделаешь, — проронила она. — Юрнеро…       — Юрине больше нет, дура.       — Ты же убьёшь свою собственную душу… Разве ты меня не слышишь?       Предвидение молчало, а самурай уже заносил над чародейкой своё нихонто. Ланая затаила дыхание: эта ошибка будет стоить ей жизни, но если сейчас её возлюбленный не пробудится…       «Борись», — читалось в её глазах.       Страданиям нет конца       Плечи Юрнеро дёрнулись, и раздался звук, как лезвие разрубает плоть. Лицо Ланаи застыло, на её шее появилась тоненькая красная нить, становясь толще. Её голова упала на траву, а следом и бездыханное тело.       Такова его стезя. Его тусклое сердце может лишь разрушать. В лучах багрового заката он только что убил ту, которая любила его. Которую он сам любил сильнее всего. Солнце скрылось за горизонт, оставив ронина наедине с раскаянием.       Его страданиям отныне нет конца.       «Почему я обречён терять всё, что мне дорого?»       — Это твой выбор, ты сам его сделал.       — Да, ты предпочёл нашу великую работу всем этим низменным желаниям и мыслям.       — Это может заслуживать лишь уважение.       «Я никогда и ничего не выбираю. Мне это не нужно.       — Только сильным в этом мире позволено выбирать.       — Таким, как ты, Юрине.       — Эта девчонка была тебя недостойна.       — Да. Поэтому ты убил эту китанай ину.       «Но ведь… Я же её любил…»       — Любил? Забудь это слово, юноша.       — Да, забудь и постыдись этого.       — Как ты вообще смел привязываться к одной из этих материковых варваров?       «Может быть, вы правы и я действительно не заслужил этого светлого чувства? Но для чего было убивать эту невинную душу?»       — А когда тебя вообще это волновало?       — Разве ты так и не понял, что чужаки — это не люди? Их и за просто так убить не жалко.       — Тебе нужно было думать об этом прежде, чем махать клинком. Сейчас уже поздно.       «Нет, постойте… Я бы никогда…»       — Всё, что происходит, делается твоими руками.       — Мы — лишь те, кто тебе сопутствует.       — Да. Ты сам…       «Заткнись… Заткнитесь!..»       — Тебе трудно принять случившееся.       — Но ты должен сохранять самообладание, что бы ни…       «Я сказал, закройте свои поганые рты… Это вы забрали её… У меня…»       Всё перед взором расплывается: деревья, трава, заходящее солнце… Бездыханная и обезглавленная, Ланая утопает в своей крови. Всё вокруг становится каким-то ненастоящим. Спустя мгновение единственное, что Юрнеро видит перед собой, — это багровое марево.       Солнце ещё не зашло, а значит…       Последний с Авалона успел повернуть эфес своего нихонто — он смог сделать это в самый последний момент, и лезвие Акакирю всего лишь ударило Потаённую плашмя по плечу. Она упала на траву практически невредимая и выронила свою Яшу.       Отпустив меч, Юрнеро схватился за маску и закричал — крик принадлежал именно ему, Ланая ясно это слышала. Его голос был полон отчаяния и боли, он проникал в самое её сердце и разрывал её душу. В эти мгновения она могла чувствовать его боль своим сердцем: ей как будто выстрелили в грудь из ружья.       По всей округе раздавался горестный и отчаянный вопль, и параллельно ему вновь появился тот чужой голос:       — Хватит шутить, юноша. Подбери дайто и заверши начатое.       — ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИТЕСЬ!!! — срывая голос отвечал Юрнеро. — КАК ВЫ ТОЛЬКО ПОСМЕЛИ ЕЁ… ЕЁ…       — Тебе сказано…       — НЕНАВИЖУ ВАС!!!       — …взять себя в руки.       — УБЬЮ… СО СВЕТУ СЖИВУ… КАЖДОГО ИЗ ВАС!!!       — Это тщетно.       — БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ШИМА-А-АРЭ!!!       Да, это ровно то, чего Ланая и добивалась. Юрнеро сумел пробудить собственное сознание, и теперь он борется с чужой волей.       — Ещё немного, милый… — прошептала она, вставая.       Главное, чтобы он теперь смог ещё чуть-чуть оставаться в сознании. Если у него получится, то волшебница сможет применить к нему заклинание очищения. Иначе оно не будет иметь силы.       Приблизившись к Юрнеро, который, вопя и проклиная кого-то известного лишь ему, пытался сорвать с себя маску, Ланая положила свои ладони на его руки и, с силой дёрнув на себя, расколола маску мэнгу надвое и сорвала с его лица. Его лицо было объято бирюзовым свечением. Она положила на него руки и произвела формулу. Свечение издало короткую вспышку, Потаённая повторила заклинание, затем ещё раз. Юрнеро завопил ещё сильнее — от этого Ланая не могла сдержать слёз.       Она повторила заклинание ещё раз, и только после этого свечение развеялось. Она отпустила лицо Юрнеро: оно было такое же, как из её воспоминаний, но только измученное. Искажённое в гримасе страданий.       Он как будто бы вышел из ада.       Последний с Авалона рухнул на колени и затем на четвереньки. Потаённая отошла от него на пару шагов и подобрала ножны с Яшей. Держа их в левой руке, она согнула руку в локте.       — Юрнеро…       — М-милая… — прошептал он, подняв на неё изнурённый взгляд.       — …       — …       Несколько мгновений они просто смотрели друг другу в глаза, не в силах каждый сказать что-нибудь.       — Юрнеро… — вздохнув, Ланая зажмурила глаза и отвернулась. — Ты говорил, чтобы я отдала тебе её при встрече.       Она обнажила свой клинок на несколько дюймов. Чистая сталь сверкнула в лучах заходящего солнца.       — Н-нет, пожалуйста…       — Если хочешь её забрать, отправляйся в Сентинель, — отрезала она и с лязгом вогнала лезвие обратно в ножны. — Юрнеро, прости меня за ошибку, которую я сейчас сделаю… Но мне нужно многое обдумать.       — Ланая, я три года…       — Отправляйся в Сентинель, если хочешь встретиться снова!       Потаённая бросила взгляд через плечо — Юрнеро видел, как блестели её глаза.       Затем она исчезла в трансгрессионной вспышке.