Канте хондо

      Поезд равномерно скользил по извилистым рельсам, постепенно замедляя ход. Эта станция мало чем отличалась от предыдущих — укрытая снежным покрывалом, немноголюдная и тихая.       Канда не сомневался, что Иреф попытается разбить окно и выпрыгнуть из вагона. Ранее они преодолели длинный подземный туннель, где не видно ни зги. Идеальная возможность для побега. От спутницы Канда ожидал инициативы более тесного знакомства его лица с потёртым саквояжем.       «Только попробуй». — Нос после вчерашнего всё ещё болел.       Однако худших ожиданий Иреф не оправдала. Сидела, делая вид, что нет ничего прекраснее здешних видов. Приглядывалась к горизонту так отчаянно и страстно, словно хотела найти ответ на главный вопрос Мироздания. Не Канде было судить её. Когда понимаешь, что, возможно, наслаждаешься свободой в последний раз, хочется растянуть этот момент подольше.       Он не стал бы спорить, что Орден — не самое приятное место. Некоторые из тех, кто не смогли смириться с ролью узника называли его домом; Канда же привык называть вещи своими именами. Орден — клетка, холодный каменный склеп, откуда никому не суждено было выбраться живым. Иронично, учитывая, что обитатели чёрной башни погибали исключительно за её пределами. Тамошнему проживанию времени уделялось крайне мало.       Большую часть жизни экзорцисты проводили в дороге. На корабле, повозке, лошади или своим ходом — неважно. Главное — добраться до нужного места, забрать Чистую Силу, а там как пойдёт. Миссии стабильно занимали по несколько месяцев. Виной всему дорога. Унылая, с кучей мелких камней в ботинках, упавшим деревом на тропе, оползнями, шумом на вокзалах, задержками, пьяными спутниками и бесконечной тряской. И всё ради призрачного шанса, что осколок Бога действительно найден. Так его потом придётся зубами вырывать у целого полчища акум. Или у старых дядек, в чьём лексиконе вполне дружелюбное «отдайте» отсутствовало. Зато Муген возле шеи работал безотказно.       Канда не церемонился. Ему было плевать с башни Ордена, кто, где и сколько предлагает. Свою работу он выполнял, и выполнял хорошо.       Снаружи окон, покрытых тонким слоем инея только начало светать. Оранжево-алые солнечные лучи раскрасили ледяной покров и редкие крыши зданий. Канда лениво смотрел на расстилающийся перед ним пейзаж, иногда перебрасывая взгляд на Иреф. Но без особого энтузиазма. Лёгкая дымка сна ещё не выветрилась, позволяя оставаться в состоянии расслабленности, которого порой так не хватало.       Присутствие в купе двух экзорцистов Иреф упорно игнорировала. Она вообще выглядела так, словно отправлялась в путешествие мечты. По временам её губы складывались в лёгкую улыбку, затем она тихонько бессознательно качала головой, и по золотистым волосам, как рябь по воде, скользили блики света. Иреф сидела прямо, как стебель тростника, сложив руки цветками магнолии, и своей молчаливой безмятежностью напоминая гладь озера, где плавно качались эти самые тростники.       Когда поезд тронулся со станции, она чуть заметно нахмурилась, но почти сразу вернула лицу прежний расслабленный вид. Следить за театром единственной актрисы было немногим увлекательнее, чем за многочисленными полями. Иреф изо всех сил пыталась держать маску непринуждённости, но местами слишком уж переигрывала. Для кого она так старалась — неясно. Мари физически не мог оценить её игры, а Канду это только раздражало, но он стоически терпел, сдерживая себя от язвительных комментариев — а как же хотелось!       Иреф была красива ровно настолько, чтобы быть похожей на человека. При первой встрече Канда перепутал её с акумой, хотя те были ничем не отличимы от людей. Но в ней он увидел что-то странное, нечеловеческое. Нечто неестественное в каждом её жесте питало чувство тревоги. И дело вовсе не в фальши, которой девушка была пропитана насквозь, а в чём-то ещё. Канда затруднялся ответить, в чём именно.       Оставалось только лучше приглядываться. Иреф обладала незамысловатой внешностью, типичной для большинства европеек. Лицо с южным загаром, россыпью мелких родинок, самая заметная из которых — на нижней губе. Часть волос собрана сзади и заплетена в тонкие косички. Неужто бандитский обычай? Разглядывая спутницу, взгляд Канды цеплялся за всё новые детали — тут шрам над левым веком, там родинка у крыла носа. Иреф выглядела как прореха, куталась в рыжий мех, закреплённый дорогой брошью, носила оружие и не снимала перчаток.       Повышенное внимание к своей персоне Тайсен замечала. Желая казаться спокойной она непроизвольно улыбалась шире, словно вот-вот должна была впасть в истерику. Когда ей становилось особенно трудно сохранять лицо пальцы тянулись к висевшему на поясе ножу. Подобный жест Канда воспринимал как немую угрозу. Повторялось это не единожды, и в один из таких разов он не выдержал, как бы невзначай поинтересовавшись:       — Для чего тебе нож?       Иреф ответила не сразу. Некоторое время просто молчала, будто не услышав, и только потом перевела взгляд. Канда встретился с ней глазами и понял, что у него, наверное, сейчас были точно такие же — не видевшие снов всю прошлую ночь, с залегшими синими тенями. О своём решении экзорцист тут же пожалел.       — О, так вы заметили? — оживилась девушка, погладив рукоять ножа. — Это для разделки дичи. Я много путешествую по работе и зачастую не имею возможности остановиться в гостинице. Еду приходится добывать самой.       Канда не стал это комментировать. Ему вообще не стоило открывать рот и хоть что-то спрашивать. Тупица.       — Не хотите спросить о моей профессии?       Лучшим способом отвертеться от назойливой спутницы Канда считал молчание. Однако даже сидя в полной тишине девушка умудрялась не давать ему покоя. Цепкий взгляд Иреф напрягал, как может напрягать только голодный хищник. Она смотрела на него спокойно, выжидающе, и спустя пару минут расстроено вздохнула.       — Я совсем не понимаю вас, господин экзорцист. То проявляете ко мне интерес, то прекращаете разговор. От этого я чувствую себя некомфортно. Вести себя подобным образом невежливо. Людям вашего статуса стоит принять это во внимание. Но как бы то ни было, я хочу побольше узнать о ремесле экзорциста. Вы убиваете демонов… этим? — С сомнением спросила она, кивнув в сторону Мугена.       — Угу. — Буркнул Канда.       — И много тварей вы им зарубили? Мне казалось, все давно перешли на огнестрельное оружие, — в голосе Иреф слышалась холодная надменность. — Как-то старомодно для религиозной организации, не находите?       — Не нахожу.       — Какая жалость. С такими зубочистками долго не повоюешь.       — А ты много знаешь о войне, да? — Совсем не вежливо осведомился Канда.       Иреф чуть склонила голову, отчего взгляд из вдруг набежавшей на лицо тени стал острым, пронзительным. Свет игрался на её коже, слепил глаза и путался в волосах, делая из неё ещё большего нечеловека. Одарив его учтиво-вежливой улыбкой, девушка ответила:       — Прошу прощень-я, господин. Женщине не дано постичь искусство войны.       Искусство, ага. Война врывалась в дома подобно страшной буре, калечила судьбы и убивала всех без разбора. Бедствие, от которого не убежать и не скрыться. Кошмар, что не отпустит до самой смерти. На поле битвы, на месте сожженных деревень, среди обугленных тел и мёртвого безмолвия существовать могли только крысы, да пахнущие гнилью и пеплом дикие ликорисы. Люди, которые смогли пережить всё это, уже не станут прежними. Покалеченные войной дети были вынуждены повзрослеть, так и не научившись жить.       Сам Канда — будь его воля — предпочёл бы держаться от войны подальше. За всю свою жизнь на её ужасы и сомнительные прелести он насмотрелся достаточно, и это было явно не то, чего бы ему хотелось. Не для себя уж точно. Но кто его вообще спрашивал? Канду создали с единственной целью — убивать. Идеальный солдат, живое оружие, что прослужит долгие годы, будет кромсать акум, погибать от их рук, подниматься и снова рвать нечестивых в клочья на радость верховным генералам Ватикана.       — Расскажите мне про Орден.       Канда отмалчивался добрых три минуты, но Иреф никак не хотела униматься.       — Ну? — Поторопила она.       — Извините, но мы не можем. Вся информация строго засекречена. — Впервые за поездку подал голос Мари.       — Но я думала, что отныне являюсь экзорцистом и должна знать всё про Орден.       — Вы пока не экзорцист.       Иреф заметно поникла, но похоже, молчать для неё — всё равно, что не дышать. Она быстро нашла тему для разговора и начала что-то воодушевленно тараторить.       Канду страшно раздражали люди, говорящие больше необходимого хотя бы на одно лишнее слово. Или говорящие не по делу, или не по делу улыбающиеся. Воротило от их лиц с наигранно широкими улыбками. Да, сам Канда очень редко улыбался, но он по крайней мере был искренен. Если ему не нравился человек, то тот сразу же об этом узнавал. Конечно, чаще всего при этом оказывался в медпункте, но это было честно, от всего сердца. Без всяких притворств.       Иреф говорила без остановки, шепелявя и проглатывая буквы. Канда раздражённо подумал, что делала она это ему на зло.       В ответ на её болтовню голова отзывалась нарастающей болью. Юу совсем безрадостно подумал, что скоро всё испоганиться до крайности, так как затыкаться Иреф явно не собиралась. Ну что за наказание?! За какие такие грехи Дьявол ниспослал им это?! Госпожу Тайсен можно было воспринимать как самое настоящее испытание. Канда не любил отступать, и вызов принял. Как оказалось, зря. Голова к концу поездки просто раскалывалась. Но проигрывать Канда не любил ещё больше.       Спутники сошли на полуразрушенном остановочном пункте, который с трудом можно было назвать станцией. Холодный ветер сновал меж деревьев, стряхивал с них снег, подхватывал и нёс дальше, кидаясь колкой пылью прямо в лицо. Канда плотнее запахнул чёрный форменный плащ, про себя сетуя, что погода как всегда приветлива.       Протоптанная дорога вскоре вывела их из густого хвойного леса в поля, что тянулись на север огромным белым полотном. Там же начиналась цепь холмов, покрытых редкими рощами. Голые деревья плотно теснились друг к другу, и сквозь них легко и робко проглядывало такое же яркое, как и раньше, солнце.       Ноябрь охотно показывал морозные зубы, скалил пасть и выл, словно волк, вышедший на смертельный поединок.       Гонимые ветром, легионы маленьких острых снежинок вились у ног, двигались вверх широкими завитушками, заключая тело в призрачный кокон, царапали озябшие щёки и вплетались в волосы. Пару раз Канда замечал, как идущая впереди Иреф поправляла прическу. До Ордена было ещё далеко, но уже отсюда виднелась башня — здание из тёмного кирпича, гордое в вечном одиночестве, нависающее над пропастью каменным исполином.       Небо было чистым, с редкими перистыми облаками. День выдался солнечным, и плотное покрывало сыпучего снега разноцветно искрилось. От яркости стального блеска резало уставшие, отчаянно слезящиеся глаза. Солнце издевалось. Белый шар медленно взбирался вверх по глянцевой лазури небосвода, создавая обманчивое впечатление о времени. Не день, а сплошная крайность — режущий холод пробирал до костей, заставляя ёжиться и неприятно поводить плечами, а солнце, щедрое на ласку, одаривало спутников теплом.       Зима никак не могла определиться со своим амплуа. Небо медленно заволакивало серыми тучами, солнце проглядывало всё реже, а мороз настойчивее лез под одежду. Воздух постепенно наполнялся новыми запахами — морской воды, соли, мокрым песком и деревом с нотами пихты — так пах лёд, свисающий с каменистых скал большими острыми сосульками. За почти сотню лет удалось проложить наиболее безопасный спуск к берегу. По скользким камнями стекала вода, неся с собой грязь, сосновые иголки, мелкие камни и щепки. Спутники друг за другом начали спускаться.       Орден располагался на одинокой скале, стоящей поодаль от песчаного берега. Её вполне можно было назвать маленьким островом, а Орден — отдельным государством. Выглядел он властно: каждый мастерски отточенный камушек плотно прилегал к соседнему. Простота старой постройки невольно притягивала взгляд; в высоту башня была не менее двадцати этажей. В скале под ней виднелась пещера — подземный канал, служащий тайным проходом.       Море замёрзло гладко, образовав ледяную блестящую гладь, и нужды в лодках не осталось совсем. Мари подтвердил, что лёд достаточно крепкий, и они двинулись дальше.       Снегопад явился непрошенным, но весьма ожидаемым гостем. Сырой влажный ветер пришёл с моря, и оттуда же принёс плотные стада косматых туч. Небо подернулось дымкой, что стремительно уплотнилась, угрюмо нависнув над скалами. Хлынул частый снег. Безо всякого вальсирования красивых ажурных снежинок — природное явление шагнуло резко, накрыв спутников сплошной серой завесой.       «Ладно», — подумал Канда. — «раньше было ещё терпимо».       Снег ложился на лёд, отчего обувь, до этого вполне сухая, намокла. От воды плащ потяжелел, и идти стало труднее.       Им пришлось ускорить шаг, дабы не промокнуть окончательно. До пещеры было рукой подать. Экзорцисты передвигались быстро, но полностью перейти на бег им не позволяло скользкое покрытие. Снег усилился, кружевной завесой цепляясь к ресницам и запутываясь во взлохмаченных волосах. В мутной, быстро движущейся пелене пропало вообще всё — осталось одна только серая хмарь.       Усилием воли Канда обернулся назад — во всё более крепнущем буране Иреф отдалялась. Она двигалась осторожно, но стремительно. Чертыхнувшись, Канда пошёл за ней. Завидев его, девушка испугалась, развернулась спиной и открыто побежала, но сразу поскользнулась. Канда успел придержать её, взял под руку и повёл обратно. Иреф оказывала ярое сопротивление, из-за чего спустя пару метров они оба повалились на лёд.       Канде хотелось выть. Он проглотил поток ругательств и встал, закинув девушку на плечо, как мешок с мукой. Она что-то прокричала — что именно, разобрать не удалось. Орден близился, и вместе с тем близилось завершение задания. Дотерпеть. Только дотерпеть.       Проход через тёмный и влажный туннель занял некоторое время. Свистящий буран остался позади, и холодная тьма полнилась новыми звуками: плеском и бульканьем воды в каналах, и поскрипыванием тросов, что держали лодки. С тихим жужжанием мельтешили големы — механические шарики с крыльями, наполовину акумы, наполовину роботы.       — Отпусти меня. — Грубо потребовала Иреф.       Канда бы с удовольствием бросил её в ледяную воду. Пересилив назойливое желание отомстить ей в весьма извращенной манере, он опустил девушку на ноги. Дальше она шла сама, изредка оборачиваясь, на что он всячески её подгонял. Лестница кое-где растрескалась, из трещин проросла сборная трава. Поднявшись, они оказались в просторном коридоре. Звук шагов отскакивал от стен гулким эхом, и казался неестественно громким.       Канду всегда напрягало, что бесшумно передвигаться по Ордену не представлялось возможным. Коридоры тянулись по кругу запутанным лабиринтом и выглядели совершенно одинаково. Орден уходил далеко вглубь — в центре башни сияла дыра, пропасть, глубиной в несколько десятков, если не сотню метров, огражденная перилами. Канда не был архитектором, однако подобное сооружение казалось ему ненадёжным — стоило случайно оступиться, и здравствуй небесный чертог.       Чем выше они поднимались, тем громче становились звуки. Орден переговаривался и галдел, группы искателей и ученых сновали по своим делам, работа кипела. Среди скопления людей Канда приметил знакомую тонкую фигуру, но не стал задерживаться, проходя мимо.       Линали, должно быть, тоже заметила его, и вежливо отлучившись, поспешила окликнуть.       — Канда, Мари, с возвращением.       Она подошла ближе, ступая легко и аккуратно, как всегда. На лице всё та же приветливая улыбка — одна из немногих, что не вызывали у Юу приступы раздражения.       — Здравствуй, Линали, — поприветствовал её Нойз. — Нам нужен Комуи. Не знаешь, где он?       — Брат сейчас в отделе снабжения. Проверяет поставки для инспекции, — она чуть обеспокоенно посмотрела на Канду. — Что-то случилось?       Голова у мечника не соображала совсем. К счастью, Мари ответил за него.       — Мы привели потенциального экзорциста.       Линали вытянулась, заглянув мужчине за спину. Покрутила головой в разные стороны, растерянно хлопая ресницами, и встретилась с Кандой полным непонимания взглядом. Зная, что она произнесет через секунду, воздух встал у него поперёк горла.       — Я никого не вижу.       Канда резко обернулся и успел заметить копну светлых волос, исчезнувшую в толпе. Он сорвался с места, пихая и расталкивая всех, кто стоял на пути. Иреф маневрировала среди людей, пряталась так хорошо, что отследить её становилось той ещё проблемой. Юу пришлось прикрикнуть, чтобы зеваки зашевелились и отошли в стороны. К тому времени Иреф вынырнула из толпы и юркнула в лестничный проход. Канда бросился за ней.       Она ловко перепрыгивала через ступеньки — словно парила над землёй. Их разделяло всего несколько шагов, но Канде не хватало длины рук, чтобы дотянуться. Казалось бы, не худшей физической подготовки юноша, а догнать никак не может. Иреф проскальзывала между людьми, когда Канде приходилась распихивать их, спускалась, где было нужно, и не путалась на поворотах. Четвертый этаж, третий, второй…       Она бежала к выходу.       Юу издал низкий рык, проклиная женщин с хорошей памятью. На пред последнем этаже Иреф сбавила скорость и Канде показалось, что это его шанс. На повороте он готовился поймать её, и когда она обогнула угол, сделал рывок. При всем желании сменить траекторию падения было невозможно. Канда на полной скорости врезался в Мику — ещё одного экзорциста. Как говориться — не одна чертовка, так другая. Они вместе покатились по полу, собирая пыль с каменных плит под красноречивые маты Мики.       — Эй, че за ху…       Канда поднялся, слегка покачиваясь, и побежал к перилам. Зацепившись за них, он спрыгнул на этаж ниже. Иреф показалась через несколько мгновений и отпрянула, когда он попытался её схватить. Пути к отступлению не осталось — позади лестница, с которой уже доносились звуки, сбоку пропасть, а перед собой — мечник, через которого попробуй, перескочи. Дыхание у Иреф сбилось, грудь вздымалась и опускалась, на лбу появилась испарина. Канда, признаваясь, тоже порядком устал.       — Хватит.       Собственный голос отдавался в голове барабанным боем, перед глазами замелькали светлые пятна. Иреф попятилась к перилам и уперлась в них спиной. Стук чужих шагов приближался. Канда уже думал плюнуть на всё и оставить разбираться кого-нибудь ещё. Кого угодно. Тайсен мельком глянула в пропасть и повернулась обратно. Лицо её приобрело серьезный вид, в зрачках горела решительность.       — Я не стану экзорцистом.       Губы дрогнули, Иреф закрыла глаза и перекинулась через прутья.       Все звуки разом затихли. Ни писка, ни крика — своего или чужого. Даже сердце, до этого гулко колотящееся в груди, остановилось. Канда так и застыл, пока воздух не разрезал голос, оглушающий, как раскат грома.       — Чистая Сила, активация!       Линали подбежала к перилам и спрыгнула вниз. Через полминуты она показалась снова, держа на руках зажмурившуюся Иреф. На ногах экзорцистки поблескивали металлические сапоги, переливались зелёным светом импланты, похожие на сухожилия. Вроде как Иреф требовала от них доказательств чуда? Получите, распишитесь. Линали успокаивала её, ласково придерживала за руку, пока они шли к отделу снабжения. Комуи слегка удивился, завидев их, но был рад отвлечься от работы.       Они добрались до парящей платформы, и та начала плавно опускаться на нижние уровни. Мягкое равномерное падение и полная тишина выбивали из состояния спокойствия. Ко всему прочему прибавился вдруг какой-то колючий холодок. Температура постепенно становилась всё ниже и ниже. Но это было терпимо, — вскоре появилось ещё одно неприятное ощущение.       Ощущение чьего-то испытующего взгляда со всех сторон одновременно. В воздухе витало нечто устрашающее. Оно обволакивало плотной пеленой, пытаясь просочиться сквозь кожу, в само нутро. Это было гадкое чувство, и хотелось сжаться в комок, чтобы не впустить, отвергнуть, защититься от этого всепроникающего нечта.       Канда напрягся всем телом, когда холод провел по позвоночнику большими узловатыми пальцами. На нижних уровнях было зябко. И виновата в этом вовсе не температура, а темнота, скрывавшая стены, и какая-то тяжёлая атмосфера, давящая непосильным грузом.       Платформа остановилась, и Комуи первым прошёл вперед.       — Хевласка, с нами взаимосвязанная. Проверь её, пожалуйста.       Перед ним из темноты выросло странное белое существо, не имеющее определённой формы. Изогнутое тело двигалось, напоминая змеиное. Под длинными волосами скрывалось вполне человеческое лицо. Присутствовали подбородок, нос и рот, но не было глаз. Иреф увернулась, когда Хевласка протянула к ней полупрозрачные локоны-щупальца.       — Тише, — прошелестел голос откуда-то сверху. — Я не причиню тебе вреда.       Голос был действительно жутким, и что-то внутри отзывалось на него дрожью. И если Комуи уже давно привык, потому что частенько навещал Хевласку, то вот Канда внутренне вздрогнул. Что поделать, Хранительница Чистой Силы существом была без преувеличений мистическим, уникальным. Пугающим.       Канда, — понятное дело, — ничуть не боялся, но почему-то каждый раз при виде Хевласки весь покрывался противными мурашками. От неё хотелось бежать без оглядки.       Иреф дёрнулась, когда локоны Хевласки опустились на плечи, но убежать не смогла. Хранительница подняла её, окутав коконом белых, сияющих в темноте щупалец. Вверх также поднялось скопление маленьких рук — Канде показалось, что выглядели они точь в точь как кисти ещё не отведавших крови ликорисов.       Только сейчас он понял, какую страшную ошибку совершил. Канда в самом деле не желал для Иреф зла, но тем не менее самолично подписал ей смертный приговор.       «Бог выбрал тебя».       «Сражайся и умри за него».       Канда видел уже множество тех, кто стал не тем, кем должен. Девушки, облаченные в форму, до ужаса схожую с армейской, дети, брошенные в самое пекло войны. И все, как один, сломанные и разбитые, без права и шанса жить так, как им захочется. Жизнь — злобная гадина, ведомая ещё большим монстром — Судьбой. Хотя говорят, что Судьба не ошибается, каждому давая то, что он заслуживает, но Канда давно убедился в обратном.       Хевласка медлила. Щупальца двигались, словно мерцающая серебристая паутина, уплотняли кокон и сильнее сдавливали тело Иреф. Канда мог только догадываться, что она испытывала… От пальцев ног до кончика носа поплыли волны боли и жара. Иреф охнула, и не смогла сдержать болезненный стон. Создавалось впечатление, будто её выворачивало наизнанку, что-то инородное ломало кровеносные сосуды, дробило кости, рвало ткани…       Канда точно услышал пронзительный крик Иреф. Он отчётливо почувствовал, хоть и на краткий миг окатившую бешеной волной силу, понимая, что, возможно, дальше будет только хуже. Лишь бы она не обратилась в Падшего.       Свет медленно потух, Хевласка опустила Иреф, и та, не в силах стоять на ногах, опустилась на колени.       — Я ничего не чувствую, — подытожила Хранительница. — В ней нет Чистой Силы.