CARNATIONS.

シクラメン Осень

      Это была среда – пик, вершина, – Чонгук действительно очень сильно хотел, чтобы наступили выходные. Он устал, вымотался. Кажется, даже самая незначительная задача требовала больших усилий, чем когда-либо, а разговоры изнуряли его. Тэхёну было не лучше. Внешне он выглядел болезненно. Теперь Сокджин понимал, как трудно его сотрудникам. Они были эмоционально истощены, что привело и к физическому истощению. Но когда он предложил нанять работника на день, никто из них не пошёл домой. Будь-то гордость или самоотверженность, оба не позволили личным проблемам мешать работе.       Когда пришло время обеда, Сокджин вышел, перед этим послав Тэхёну взгляд, говорящий: «Я даю вам двоим время побыть наедине. Разберитесь с этим наконец». Кузен долгое время был знаком с ним, поэтому мог понять посыл. Он кивнул в ответ, принимая тот факт, что сегодня решится: придут они к хорошему или к плохому концу. Они решат это вместе с Чонгуком.       Брюнет планировал в очередной раз пойти к Юнги, но когда он схватил пальто, Тэхён окликнул его. Он замер, в груди бешено колотилось сердце от простого «Чонгук», произнесённого Тэхёном. Поворачиваясь на пятках, он встретился лицом к лицу со старшим парнем. Точнее, их тела были друг напротив друга, потому что смотреть он мог только в пол.       — Да? – на секунду они встретились взглядами. Он не мог смотреть ему в глаза так долго.       — Нам нужно поговорить.       — Да, – нужно, наверное, но Чонгук не хотел. Он избегал этого, ему хотелось забыть всё, что между ними случилось и вернуться к дружеским отношениям, как когда-то. Его гордость была задета их последним разговором и собственными слезами, которые текли по щекам. Вспоминая это, он сам себя ругал: «Мужчины не плачут», – от этих мыслей ему становилось только хуже. Только слабые парни плачут.       — Пошли в заднюю комнату, там можно уединиться, – младший последовал за ним, невольно, он начал играть с передником, сжимая и разжимая его в руках. Тэхён облокотился на стол, скрещивая руки на груди, он посмотрел на Чонгука. Наступила тишина, никто не хотел говорить. Но потом Тэхён почистил горло и начал:       — Так, ты... определился?       Чонгук мотнул головой, он сжал одежду так сильно, что кулаки побелели. Чёлка упала на глаза, скрывая их.       — Нет, – тихо сказал он и откашлялся. — Я по-прежнему не знаю… Я-я говорил с моей Бабушкой и… она… - его нижняя губа задрожала. Боже, он такой ребенок. — Если я гей, она… она не будет счастлива. Она откажется от меня, и мне придется уйти из дома. Я буду разочарованием семьи, хотя, я даже не буду её частью. Я…       И слёзы опять полились. Начиная с недавнего времени, он легко мог заплакать.       Тэхён сразу же почувствовал вину, наблюдая за младшим парнем. Возможно, он был слишком резок с ним. Он подошёл к брюнету, чувствуя, что ему нужна поддержка. Когда парень сотрясался в его объятиях, Тэхён понял, что Чонгук первый раз в такой ситуации, поэтому, скорее всего, он чувствовал себя только родившимся, напуганным и слишком одиноким в этом большом мире.       Розововолосый флорист посмотрел вниз на Чонгука, который сейчас казался слишком маленьким, а затем поднял его лицо за подбородок. На него смотрели красные, наполненные слезами глаза.       — Ты мне правда, правда, нравишься Чон Чонгук. Я мог бы назвать это любовью, но я не хочу давить на тебя, – сказал он. Кажется, эти слова удивили Чонгука. — Я понимаю, что тебе, скорее всего, сложнее принять свою сексуальную ориентацию, чем мне. Но я рад, что ты многое осознал, пока проходил через это. Но мне очень нужно, чтобы ты принял решение, Чонгук. Потому что сейчас я застрял между «он согласиться» и «он откажется». Мне нужен окончательный ответ, чтобы знать, мне уходить в раж, как будто завтра не существует, или продолжать развивать отношения.       — Я…       — Нет, не отвечай сейчас. Я не закончил, – последовала пауза. — Я собираюсь рискнуть, потому что другого шанса может и не быть. Ударь меня, если захочешь.       А потом Тэхён наклонился. Прежде, чем Чонгук смог осознать, что случилось, мягкие губы прижались к его – менее мягким. Нежные губы Тэхёна. Чонгук снова сорвался и крупные солёные слёзы потекли по его щекам. Он не был в состоянии оттолкнуть парня, также он не мог не заметить, что ощущения казались правильными, было хорошо. В голове он спорил сам с собой, не мог насладиться поцелуем, но и Тэхён от него не отталкивался.       Но что-то после этого поцелуя щёлкнуло в его голове. После этого Чонгук определился, он выбрал.

***

      Тэхён не получил ответа до этого дня. Уже пришло в норму то, что каждый день, просыпаясь, он чувствовал себя измотанным. Со страхом и болью в груди он шёл на работу. Было невероятно грустно. Появилась небольшая надежда на то, что сегодня всё будет по-другому. Возможно, если он будет достаточно удачлив, то сегодня получит ответ на свои чувства.       Он зашёл в тихое помещение, из дальней комнаты слышался шёпот. Флорист остановился, медленно стягивая пальто, он прислушался. С того места, где он стоял, нельзя было услышать, о чём говорили голоса. Но ему и не надо было вслушиваться, потому что вскоре разговор прекратился, и из комнаты вышли два флориста. Чонгук опять потупил взгляд и, ничего не сказав, покинул магазин. Небольшое «привет» от Тэхёна было проигнорировано: специально или нет – он не знал.       Когда розововолосый флорист послал вопросительный взгляд кузену, тот только пожал плечами и ответил: «Он плохо себя чувствовал. Я сказал ему пойти домой».       Тэхён ответил быстрым «ладно» и целый день работал, как До Чонгука, или, если коротко – ДЧ. Возможно, флорист рассмеялся бы над такими мыслями, если бы не его невзаимная любовь. Возможно, если бы он не был осторожен, это могло бы привести к тяжёлому случаю Hanahaki byou*.       Ответ пришёл после обеда, когда розововолосого парня послали забрать еду от Намджуна. Перед этим он ещё останавливался по пути к магазину, любуясь видом, как когда-то. К сожалению, парень всё время возвращался к мыслям о брюнете: «Что он делает сейчас? С ним всё хорошо? Надеюсь, что это так». В конце концов Тэхён понимает, что даже не стоит пытаться думать о другом. Он был абсолютно одержим – хоть он и предпочитал термин "влюблен", – Чон Чонгуком.       Эта одержимость разбилась вдребезги, когда он зашёл в магазин. Сокджина в нём не было. Да, это не должно казаться необычным, но на их прилавке лежали цветы. Разрушительные цветы полосатых гвоздик. Кажется, их было 15**, но Тэхён не был уверен. Теперь всё было очевидно.       Нет. У цветов было значение, и флорист знал об этом. Но, возможно, возможно, эти цветы были для другого покупателя. Может быть, Сокджин оставил их там, чтобы их быстрее купили. Но боль, растущая внутри, говорила об обратном. Нет, они были предназначены для него. Чонгук не чувствовал себя плохо, он просто ушёл, а Сокджин отпустил его.       Осознав это, флорист сделал единственное, что казалось логичным, – он схватил цветы и швырнул их так сильно, как только мог. Они разлетелись по полу красивыми красными и белыми лепестками. Тэхён скорее всего плакал, но он не был уверен в этом. Он топтал цветы, пытаясь уничтожить каждый атом этого отказа. Может быть, если он сделает так, то этого никогда не произойдёт. Но, увы, это было невозможно. Сокджин зашёл в тот момент, когда парень давил цветы.       Старший кузен притянул его в объятия. Да, он точно плакал, и так сильно, что его сердце могло разорваться на кусочки, он был уверен, что это и произошло.       Никогда ещё за всю свою короткую жизнь Тэхён не был настолько убит горем.