CARNATIONS.

苔の薔薇 Осень

      Чонгук грел руки о чашку горячего кофе, сидя в кафе. Он предпочёл посидеть на террасе, чтобы насладиться прохладным ветерком, ожидая Чимина. Друг позвонил ему прошлой ночью, спрашивая, свободен ли он завтра. Он просил настойчиво, и Чонгук не понимал в чем дело. Сидя за столиком, Чонгук думал, что спешка в голосе могла ему лишь послышаться. Друг опаздывал уже на десять минут. Вскоре парень появился, с раскрасневшимися щеками, он бежал по направлению к нему.       — Извини за опоздание. Нас задержали в классе, – объяснял он, присаживаясь на стул. Чонгук уже заметил, что что-то было не так с ним, старший избегал взгляда, а пальцами нервно стучал по столу. Таким он был, только когда слишком нервничал или скрывал что-то.       — Хочешь чего-нибудь выпить? – Чимин отказался, мотая головой. Его взгляд выдавал его со всеми потрохами – он смотрел куда угодно, но только не на Чонгука. Теперь его колени затряслись. — Так что ты хоте…       — Подожди секунду, – старший прервал его, наконец, смотря другу в глаза. — Мне нужно время, подожди немного.       — Ладно, как скажешь.       Как выяснилось, Чимину потребовалось намного больше, чем секунда. Он сидел, смотря на сахар, лежащий на середине стола. Чонгук спокойно ждал и краем глаза наблюдал за другом. Наконец, старший парень выдохнул, подняв взгляд, а потом резко опустил его и прикусил нижнюю губу.       — Чонгук, помнишь, как ты рассказывал мне, настолько хороша Мичжон, а меня будто это волновало? – младший кивнул. — На самом деле, мне было все равно. Я просто притворялся.       — Ты поэтому переживал? Знаешь, меня это не беспок…       — Это ещё не всё, – опять со вздохом, сказал он. — Тебе все равно, потому что я не был заинтересован в Мичжон. Но… Я не заинтересован в девушках в общем. Чонгук, я гей, – у Чонгука было немного времени, чтобы осознать происходящее. — Извини, что я не сказал тебе этого раньше, это ужасно несправедливо с моей стороны, мы ведь как братья. Но я сам этого не понимал. Не полностью осознавал или не хотел. Это правда, но появился Хосок, и я понял, что девушки меня не привлекают.       — Ты и Хосок… вы геи?       — Да, я так думаю. Мы с Хосоком встречаемся, мне жаль, что пришлось это скрывать от тебя, – флорист молчал, появилась знакомая складка между бровей. — Ты, ты меня ненавидишь? Я противен тебе? Я... прости. Я просто надеюсь, что это не помешает нашей дружбе.       Неловкий смешок вырвался изо рта Чонгука. Он заставил себя улыбнуться.       — Ты думаешь, что твоя сексуальная ориентация может испортить нашу дружбу? Мне больно от того, что ты сомневаешься во мне.       Чонгук знал, что у друга есть все причины, чтобы сомневаться в нем.       — Знаю, извини. Я просто параноик, наверное. Спасибо тебе, – Чимин встал и подошёл к противоположной стороне стола, чтобы крепко обнять друга. — Я люблю тебя, Чонгук, как брата, конечно же.       — Знаю, – Чонгук засмеялся, его руки слегка сжали старшего. Чимин вернулся на своё место, чувствуя, как тяжкий груз спал с его плеч. Ну, или одна часть огромной ноши, ведь есть и другие люди, которым он ещё не открылся. Например, своим родителям, но ему не нравилось думать, как он будет это делать. Чимин просто надеялся, что они примут это. Ему не хотелось выбирать между своей семьей и любовью.       Но с другой стороны Чонгук ощущал, как эта ноша прибавилась на его собственные плечи. Причиной были его совесть и чувство вины, а не признания, которые ему предстояло сделать, так ведь? Ему не в чём было признаваться, почему тогда он ощущает этот груз?       Нет, это точно было из-за чувства вины. Потому что когда старший друг рассказал ему свой секрет, на секунду он ощутил отвращение к нему. Будто рефлекс на эти слова, отвращение, которое он обязан был ощутить. Даже сейчас, когда это чувство отступило, и он принял своего друга, он знал, что так просто не отделается.       Тихий голос в голове напомнил ему, что люди ненавидят в других только то, что ненавидят в себе.