Я — Учиха Итачи

Кончики пальцев незаметно подрагивали от еле сдерживаемого предвкушения. Сасори уже так давно не сражался без марионеток и привычных уловок кукольника, что идея сойтись с кем-то в обычном тайдзюцу вызывала будоражащие чувства. Даже если это обычная тренировка, мысленно с иронией признал мужчина, не сводя внимательного взгляда с тонкой спины мальчишки. Учиха… был любопытен. Гениальный наследник клана, бывший АНБУ и просто талантливый шиноби, что без видимых причин и усилий вырезал весь свой клан за одну ночь. Причем, далеко не малый клан. То ли верхушка Конохи заигралась и где-то перестаралась, то ли Учиха тихо спятил и сорвался, то ли клан что-то творил, из-за чего его устранил сам наследник и сбежал, то ли кто-то другой его вырезал, а вину свалили на неповинного мальчишку. Уже без особой досады он в очередной раз мысленно обругал своего информатора в Конохе, что смог сообщить лишь общеизвестные данные, сетуя на закрытость информации и гудящих АНБУ. Впрочем, Сасори и без лишнего подтверждения был уверен, что хоть одна из его догадок окажется верной, если не сразу несколько. На спятившего и отмороженного маньяка мальчишка не походил от слова совсем. Как и на измучиваемого виной или просто отмороженного. Учиха похож на всех тех обычных шиноби, что уходят из деревни в нукенины — настороженный, внимательный и осторожный. С равнодушным лицом и невозмутимым видом, но проблески эмоций разглядеть можно. Вины, торжества и внутренних переживаний среди них, конечно же, не было, что настораживало намного больше — будто тот не знал о случившемся или это не имело для него большого значения. Сасори даже пробовал вывести его из равновесия и посмотреть на дальнейшее поведение — ждать, вдруг у того и вправду снесет крышу и он попытается однажды вырезать уже всех в Акацуки, не хотелось. Пусть уж лучше так взорвется или сорвется, когда Сасори готов ответить на нападение. Только вот чужая реакция лишь подтвердила — психом или маньяком мальчишка не был. Правда, язвить и шутить в ответ Учиха не стеснялся тоже, несмотря на явные опасения и всю свою осторожность. То ли действительно до такой степени безбашенный, то ли просто слишком ехидный. Еще и Орочимару добавлял беспокойств. Напарник только и делал, что мечтательно размышлял вслух о силе шарингана-таланте мальчишки и жмурился больно уж счастливо. О чем тот думал в такие моменты, Сасори дальновидно не спрашивал — менять уже устоявшееся мнение о скользком напарнике не хотелось: подозрения об извращенных наклонностях Орочимару и без того мелькали не раз. Однако нельзя отрицать, что именно рассуждения этого старого змея подлили масла в огонь чужого любопытства и сподвигнули его пойти на более близкий контакт с Учихой. Все-таки знаменитый саннин, и если уж он говорит о чужом таланте… (В глубине души Сасори искренне желал, чтобы все эти восхищенные вздохи имели хоть что-то близкое к реальности, а не относились к слишком смазливой внешности новичка и странным вкусам самого Орочимару). Выйдя к полигонам, Сасори решительно шагнул именно к своему, с любопытством отслеживая реакцию мальчишки, машинально шагнувшего в другом направлении. Тот вздернул бровь, что-то беззвучно фыркнул и вернул лицу равнодушное выражение, без всяких возражений последовав за ним. Обвел цепким взглядом чужой, слегка разгромленный полигон, явно подметив все разрушения, задержал глаза на противоположной стороне, а после активировал шаринган и встал в стандартную стойку тай, из которой легко среагировать на любой удар. Сасори даже удивился: обычно в таком возрасте предпочитают сразу нападать, а не дожидаться чужой атаки. Однако это не помешало ему быстро сблизиться и сделать пару пробных ударов, от которых Учиха увернулся без особой сложности, тут же ответив. Пару минут их спарринг проходил именно так: молчаливый обмен ударами, да защита от них же. Порою Учиха пропускал атаки и заметно морщился от вложенной в них силы, но упрямо продолжал избегать ударов благодаря гибкости, лишь иногда принимая их на блоки и сжимая от этого зубы. Сасори особо не сдерживался и явно превосходил мальчишку в ближнем бою и в физической силе. Невольно он начал раздражаться: да, тот вполне неплох, раз держится против него уже некоторое время, но… кукольник все же совсем чуть-чуть сдерживался — нанести тому травмы не хотелось, ирьенинов среди них нет, а возиться потом самому или доверить мальчишку облизывающемуся Орочимару… Сасори искренне не знал, какой из двух вариантов тревожит и раздражает его сильнее, так что проще просто не допускать необходимости самого обращения к лечению. К тому же, пусть и уворачивался Учиха весьма успешно, однако удары он наносил совсем ужасные — слабые, осторожные и настолько аккуратные, что это невольно заставляло сжимать зубы, увеличивать темп и повышать уровень в надежде, что тот наконец-то прекратит маяться дурью. Сасори даже невольно подумал, что дерется с только начинающим ребенком — обычно именно они так осторожничали, боясь нанести непоправимый вред и неосознанно замедляя и ослабляя свои удары. Эта мысль вызвала мысленный смех и одновременно еще большее раздражение. В АНБУ не берут кого-то просто так — у них должны быть хорошие показатели по всем направлениям, а сами Учихи и вовсе разработали под свой шаринган и другие навыки собственный стиль тайдзюцу. Мальчишка просто не мог быть и в самом деле настолько плох в ближнем бою — бояться наносить удары. Значит, либо тот был ранен и потому так осторожничает — правда, Сасори не мог припомнить за ним ни характерных слишком плавных движений раненного, ни неосознанной защиты слабого места, либо пытается скрыть и занизить свой уровень, что было вполне умно в незнакомом окружении, пусть и неуклюже выполнено, либо мальчишка почему-то боится биться с ним в полную силу и потому лишь обозначает удары. Последняя мысль разозлила настолько, что Сасори не сдержался и, пнув со всей силы Учиху в живот так, что тот аж отлетел на несколько метров, ядовито выплюнул: — Если хочешь победить, начинай наносить нормальные удары, а не эту пародию! На лице Учихи на краткий миг мелькнуло раздражение вперемешку с чем-то очень похожим на отчаяние, однако тот мотнул головой и, нацепив безразличную маску, снова встал напротив. На этот раз тот и вправду ускорился, начал прилично бить и ставить более-менее нормальные блоки, только это не помешало Сасори сделать быструю подсечку, а после взять уворачивающегося Учиху в захват и заблокировать его движения, не давая вывернуться. Несколько мгновений Сасори удерживал замершего мальчишку, борясь с искренним желанием придушить того за этот идиотский бой, но все же выдохнул и отпустил, подталкивая Учиху в спину с едким: — Мертв. Молниеносно отпрыгнув от него, мальчишка развернулся, чуть сощурив глаза, а после ровным голосом выдал: — Это всего лишь тренировочный спарринг, а не бой насмерть. Здесь не важна победа. — Хочешь сказать, что если бы это не было тренировкой, ты остался бы в живых? — насмешливо поинтересовался Сасори, с сожалением понимая, что нет, надо было все-таки придушить. Учиха неопределенно пожимает плечами, однако в его глазах на мгновение отражается что-то пакостное и одновременно уверенное в своей правоте. Сасори прищуривается, сжимает зубы, а после резким жестом указывает на пространство перед собой: — Еще раз, Учиха. Бой практически повторяет предыдущий, правда, теперь мальчишка серьезнее — не дает себя задеть, вертится ужом и даже пару раз задевает Сасори удачными ударами. Он только кривится, осознавая, почему тот нормально и не может ударить — осторожности в нем, конечно, немало, однако физической силы едва-едва — кукольник почти не чувствует его удара. В этот раз Сасори просто перехватывает чужую руку и довольно болезненно опрокидывает на землю, резко садясь на его спину и не давая извернуться или скинуть себя. Смерив Учиху более цепким взглядом, Сасори досадливо поморщился, ведь мог заметить и понять раньше. То, что Учиха слишком мелкий и худой, он заметил еще при его первом появлении, но не придал этому никакого значения. Сейчас же кукольник с мученическим вздохом осознал, что тот мало того, что действительно мелкий, так еще и слишком легкий, да и руки его… не для таких ударов. Сасори с хмурым выражением разглядывал в своей крепкой хватке тонкие запястья и хрупкие пальцы. Ребенок, понимает он, действительно ребенок. Сколько там ему лет? Тринадцать? Выглядит на одиннадцать максимум. — Хоть бы кастеты надел, — мрачно вздохнул он, скатываясь с чужой спины и отпуская мальчишку. Тот только длинно вздыхает, переворачивается на спину и, машинально потерев запястья, пожимает плечами, рассеянно разглядывая потолок и явно не торопясь вставать с каменного пола: — Так только удары станут болезненнее, а в остальном все останется так же — силы нет. Сасори только покачал головой, а после, не слушая возражений, поднял с пола и заставил встать в стойку с каким-то странным чувством. И спустя некоторое время вновь взял Учиху в захват. А потом еще. И еще… Кукольник сам не понимал, чего все же добивается, пока мальчишка наконец не сделал нормальный удар, вложив в него похоже все оставшиеся силы, а после не упал на пол от его подсечки и не объявил мрачно, что он труп. Покачав головой, Сасори все же отпустил мальчишку, а после, постояв пару мгновений в тишине, развернулся в противоположную от выхода сторону. — Ты там еще мхом не покрылся? — едко интересуется Сасори, совсем не удивляясь появлению задумчиво-возбужденного Орочимару. — Мне кажется, он меня заметил, как только вошел в комнату, — бормочет напарник со странным выражением, а потом, не давая ничего ответить, встряхивается и переводит на него любопытно-лукавый взгляд: — Впрочем, неважно. Лучше скажи, как тебе мой Учиха? Сасори внутренне кривится от собственнически-требовательных замашек этого старого змея, а в голове вновь мелькают подозрения о чужих наклонностях, которые он старательно игнорирует. И невозмутимо пожимает плечами: — Неплох, — и уже с легким ехидством, внимательно следя за реакцией напарника: — Реакция и скорость хороши, но силы маловато, да и гениальностью там не пахнет. На лице Орочимару отражается что-то весьма похожее на возмущение и даже обиду: — Ну знаешь ли, Итачи все же боец дальней и средней дистанции! И… Сасори только устало вздыхает и мученически закатывает глаза, в очередной раз за эти недели игнорируя воодушевленную речь напарника о том, почему Учиха Итачи — гений, талант и просто не ограненный алмаз. Хотя слова о том, что мальчишка специализируется совсем на другом направлении немного проясняют ситуацию, однако это нисколько Учиху не оправдывает — талантливый шиноби должен быть талантлив во всем. Ну или хотя бы во многом. — В любом случае, — прерывает он напарника, который, кажется, пошел на второй круг восхвалений: — Ты проиграл, Орочимару. Мальчишка ни разу даже серьезно меня не задел. Орочимару с легкой досадой кривит губы, в глазах мелькает какое-то задумчивое выражение, и он недовольно кивает, соглашаясь. — Чего ты хочешь? Сасори позволяет себе только самодовольно усмехнуться. Он уже знает, что потребует от этого змея за проигрыш в их маленьком пари. — Твою же мать, — ворчливо бурчала я себе под нос, рассматривая в зеркале россыпь синяков под поднятой футболкой. — Ну просто заебись, — продолжала я ругаться, стянув футболку полностью и разглядывая свою спину и даже руки с заметными отпечатками чужих пальцев. — Да как так-то? Да уж, небольшой спарринг принес дохрена сюрпризов и открытий.