«Цветочный дворик» Сяо Чжаня

      Гу Цзячэн примчался с букетом жёлтых тюльпанов , и сразу потянулся его обнять.       Отчего-то стало неприятно, и настроение резко испортилось. Наверное, вчерашняя смс-ка была лишней. И кто, скажите на милость, его за язык пальцы дергал предлагать переспать сообщением? Вот уж точно, тёплая вода в жопе не держится. Хотя, если честно, именно потому и предлагал.       Полыхая ушами, Сяо Чжань, конечно, сразу же отключился, но понимал, что на следующий день на него из телефона вывалится шквал смс. Так оно и вышло. Гу Цзячэн просто захлебывался от восторга. Сяо Чжань же, напротив, никак не мог прийти в себя. И частично виноват был в этом в очередной раз повторившийся сон.       Голова работала плохо, а мысли прыгали в ней, как кролики, и были довольно беспорядочны. А вдруг это совсем не то самое, чего он на самом деле хочет? И, может быть, не стоит торопиться? В конце концов, ему девятнадцать и ещё вся жизнь впереди. Вдруг он встретит кого-то, кто понравится ему больше?       Они стояли у чёрного входа в концертный зал в ожидании, пока за ними спустится телохранитель тётушки. Густой запах одеколона Гу Цзячэна неприятно щекотал ноздри и превращал ожидание в пытку. Уже стемнело. Улица казалась угрюмой и безлюдной. Тишину нарушал только скрип снега под подошвами ботинок — начинался снегопад, обещавший к утру замести весь город.       — Ты ещё не передумал? — мягко спросил Гу Цзячэн, почувствовав его замешательство.       — Мгм, — рассеянно отозвался Сяо Чжань.       — Значит, после концерта ко мне? Раз мы оба этого хотим…       Сяо Чжань почувствовал, что внутри у него всё сжалось от этих слов: честно сказать, после сегодняшней ночи он уже никуда не хотел.       Гу Цзячэн неожиданно усмехнулся, а потом внезапно прижал его к себе. Мокрые губы противно мазнули по скуле. Первым порывом было отшатнуться, вторым — оттереть кожу с мылом. С чего Сяо Чжань решил, что переспать с ним будет хорошей идеей?       Он передёрнул плечами и оттолкнул Гу Цзячэна, от которого явно не укрылась промелькнувшая на его лице брезгливость.       — Гуй побери, да что с тобой? — спросил Гу Цзячэн, не отрывая от него помрачневшего взгляда.       Сяо Чжань никогда не был человеком решительным, но отступать было поздно — да и некуда.       Он вскинулся и виновато пробормотал:       — Я… я на самом деле не готов пока.       — Тебе ещё нужно время?       — Нет, не нужно. Я вообще передумал, — Сяо Чжань отрицательно помотал головой и закусил губу.       Ему захотелось провалиться сквозь землю, спрятаться, исчезнуть. Лишь бы не видеть этих непонимающих глаз, не отвечать на вопросы, на которые он не мог ответить. Это было бы самым простым выходом из положения. Но разве это выход? Гу Цзячэн не сделал ему ничего плохого, просто внезапно, в один неуловимый момент, разонравился и всё. Так бывает, оказывается, люди быстро могут потерять друг к другу интерес. И разве можно винить их в этом?       А что, если предложить остаться друзьями? Если им не суждено быть вместе, то надо попробовать хотя бы сохранить их дружбу.       Сяо Чжань уже было открыл рот, но Гу Цзячэн его опередил — схватил его за рукав куртки и — хоть губы у него дрожали, а в глазах стояли слёзы — зашипел сердито:       — Неужели ты выбрал кого-то другого из толпы своих поклонников и поклонниц?       Сяо Чжань удивлённо хлопнул ресницами, однако не смог выдавить ни слова. Поклонники? Поклонницы? Гу Цзячэн это сейчас серьёзно? Сяо Чжань что-то пропустил?       Очень смешно, если честно.       — О, боги и будды, кончай строить из себя идиота, Чжань-Чжань! Каждый второй сокурсник мечтал оказаться на моём месте. И хоть бы одному повезло, да?! Так, как мне, потому что… С того момента, как ты появился в университете, я словно голову потерял. Постоянно думаю о тебе. А когда вижу, моё сердце так и норовит выскочить из груди. После вчерашнего сообщения так вообще чуть не умер. А сегодня ты заявляешь, что не готов. Думаешь, можешь вертеть всех на хую и останешься безнаказанным? Да как бы ни так… — почти закричал Гу Цзячэн и, смаргивая слёзы, отступил на пару шагов. Голос его заметно дрожал, а лицо покрылось красными пятнами. — Будь ты проклят! И, знаешь что, я не буду желать тебе влюбиться безответно. Ты такая холодная скотина, что лучше я попрошу богов, чтобы ты вообще не знал любви. Вот и живи с этим всю жизнь! Придёт время, и ты поймёшь: каково это — жить без любви…       Выпалив это, он отшвырнул букет в сторону, развернулся и быстрым шагом направился прочь, оставив Сяо Чжаня стоять на месте и осмысливать услышанное.       Вспомнились все прикосновения Гу Цзячэна — робкие, как будто ничего не значащие, но вызывавшие неосознанное желание отодвинуться; все те моменты, когда он, Сяо Чжань, не отдавая себе отчёта, отталкивал приятеля, отказывался от встреч, отговаривался занятостью, усталостью и плохим самочувствием.       Чёрт, как же он был слеп всё это время! Хотя, конечно же, следовало бы понять, что если твой друг каждый вечер пытается до тебя дотронуться, следует ожидать какого-нибудь подвоха.       А сейчас так вообще разнюнился, как девчонка! И это такому-то нытику он хотел подарить свою девственность. Подумать только, точно идиот! Хоть в чём-то его бывший приятель прав…       Сяо Чжань моргнул, возвращаясь в реальный мир, и презрительно прыснул со смеху. И вдруг ощутил на себе чей-то взгляд. Пульс предательски ускорился. Он обернулся. За спиной стояла тётка в концертном платье из золотистого шёлка. В её глазах блестели слёзы.       «Вот ведь незадача! Теперь придется ей объяснять, что это такое было», — Сяо Чжань было на миг смутился, но смущение тут же сменилось злостью.       — Давно подслушиваете? — ядовито поинтересовался он, чувствуя, как ярость клокочет в груди. — А потом настучите родичам?       Тётка побледнела, чуть покусала губы, словно борясь с желанием расплакаться, а затем в упор посмотрела ему в лицо:       — Подбери-ка букет, Чжань-Чжань…       Сяо Чжань огляделся — тюльпаны, заметённые снегом, лежали там же, куда их бросил Гу Цзячэн — раздавил каблуком цветы и небрежно носком ботинка отбросил букет в сторону:       — Вам этот веник вряд ли понравится. Убожество, а не букет!       На Ин подошла к нему и, мимолётно погладив по щеке, с ласковой настойчивостью сказала:       — И всё-таки, баобэй, будь так добр…       Захотелось закатить глаза. И зачем он ей сдался? Порой тётка бывала ужасно надоедливой. И, тем не менее, она оставалась его родственницей, и значит, действительно могла нажаловаться родителям, и Сяо Чжань, дабы избежать возможного скандала, поднял цветы.       Тюльпаны пахли весной, тонко, щемяще — и он с наслаждением вдохнул их нежный аромат. Надо же, Сяо Чжань никогда не думал, что запах мог быть таким тревожащим.       Он провёл рукой по раздавленным цветам, они были ещё влажными от снега, и почувствовал себя невероятно одиноко — это странное ощущение вползло в душу, заставив стиснуть зубы. Сяо Чжань попытался отогнать его прочь, но оно словно прилипло, не желая поддаваться.       Затем краем глаза он заметил, что На Ин не сводит с него взгляда. Похоже, происходящее ей не нравилось, и очень сильно. Она слегка хмурилась и чуть шевелила губами, как будто шепча про себя какое-то заклинание. Щёки её были мокрыми от слёз.       Сяо Чжаню стало стыдно, чувство вины перед нею кольнуло его сердце. Он зачем-то наговорил ей грубостей. Кажется, первый раз в жизни. Что это на него нашло? В этот момент времени он не мог вспомнить, почему поругался с ней       — Тётушка, — виновато начал Сяо Чжань.       Однако она прервала его движением руки и без предисловий выпалила:       — Не надо ни за что просить у меня прощения, потому как ты ни в чем не виноват. Видишь ли, всё дело в том, что ты действительно проклят, Чжань-Чжань. Не знаю, правда, за что, но знаю, как…