Лисий танец

Утренний свет проник в комнату и разбудил Лань И. Она шевельнулась, посмотрела на спокойно спящую Баошань и не удержала улыбки. Сколько бы раз она ни просыпалась рядом вот так, каждый согревал сердце, каждый оставался дорог. «Невозможно, наверное, привыкнуть к такому счастью», — подумалось ей. Привычка подниматься слишком рано осталась у неё ещё с тех времён, когда она была словно заперта в Облачных глубинах — в клетке из правил, часть которых тщетно пыталась упразднить, споря со Старейшинами до хрипоты. Те времена давно прошли, и главой строптивого и помешанного на традициях клана она больше не была, а сон убегал в ранние часы по-прежнему, но тихое время мнимого одиночества, что выпадало ей, Лань И искренне любила. «Рядом с тобой я никогда не одинока», — кротко вздохнула она. Можно готовить чай и наблюдать за тем, как последние сновидения ускользают от возлюбленной, можно выписывать для неё послание на рисовой бумаге или тихо сидеть рядом и смотреть, смотреть, отпечатывать в самой душе спокойствие её лица. Желать ли чего-то иного?.. На этот раз Лань И взялась сначала расчёсывать волосы, устроившись поодаль от постели, но так, чтобы ни одного мгновения не отводить взгляда от Баошань. Желать ли — странный вопрос не исчез, а так и остался саднящей занозой на краю сознания. …Когда-то они выбрали подняться на гору и отрешиться от мира, что был жесток к лисам. Тогда, быть может, они обе были недостаточно сильны, никак не могли представить, что же такое сотворить, чтобы изменить привычные порядки, заставить заклинателей иначе посмотреть на лисье племя. Пути, что виделись выполнимыми, были страшными, даже чудовищными, несли разрушения, которых ни одна из них не хотела учинить. Можно было отступить — и отступиться, навсегда забыть тех, кто остался внизу, за пеленой облаков, самосовершенствоваться в тишине и покое, пока впереди не откроется путь либо к бессмертию, либо к вознесению. Но ни Лань И, ни Баошань не смогли смириться. Понимая, на что они способны, а чего сделать не в силах, они начали приходить в мир заклинателей, пряча лица и одеваясь просто, как селянки. Некому было узнать их, а они находили лисят повсюду, уводили с собой на Небесную гору, учили и воспитывали, а потом давали возможность уйти — или остаться. Вот только мало кто покидал их на самом деле, и поселение среди горных пиков, обрывов и скал становилось всё больше… Лань И качнула головой, отбрасывая воспоминания в сторону. Путь был долгим, но вот теперь, здесь и сейчас, обе они обладали достаточными силами, чтобы качнуть маятник, чтобы попробовать… «Желать ли чего-то иного?» — снова всё тот же голос настойчиво зазвучал в голове. Хотела она, Лань И, жить вместе с возлюбленной в покое и тишине — конечно! Но кроме того… Кроме того было и что-то ещё. — Отчего так смотришь? — сонный голос Баошань прервал и эти размышления. — Любуюсь твоей красотой, — отозвалась с улыбкой Лань И. — Хочешь, я приготовлю чай?.. — Нет, иди лучше ко мне, — Баошань села на постели. — Вижу, тебя тревожит что-то, так к чему нам чай. Расскажи мне, какие мысли не дают тебе сегодня улыбаться в полную силу? Баошань была лисой, солгать ей было невозможно, разве что попытаться утаить что-то, да и то сложно было надеяться на успех. Лань И послушно опустилась на край постели и позволила Баошань привлечь себя ближе. Только тогда, слушая ровное дыхание возлюбленной, заговорила: — Веришь ли, нет… мне чудится, скоро что-то произойдёт. И хочется, чтобы это помогло нам изменить мир. — Ты ведь знаешь, это непростое дело. Вдвоём с таким не справится, — Баошань качнула головой. — Предположим, сейчас я действительно столь сильна, что могу покорить клан за кланом. А если уж ты встанешь за плечом, кто вообще сумеет остановить нас. Но что это даст? Стать ли мне справедливым тираном, чтобы наконец защитить собственный народ? Не получится ли погубить слишком многих. — Нет, я предчувствую не это, — покачала головой Лань И, но объяснять ничего не стала. Для неё и для Баошань существовала ровным счётом одна мечта, и произносить её вслух они обе опасались. Даже небу в Праздник середины осени они не открывали её, отпуская бумажный фонарь с другими словами. — Что бы там ни было, — наконец прервала молчание Баошань. — Я буду с тобой, ты — со мной. За поцелуем они потянулись одновременно. В утреннем свете был он особенно нежен и сладок. *** …И вернулся на гору Сяо Синчэнь, и пришлось наконец обратить взор на мир заклинателей. Пришлось отправиться туда, чтобы нести справедливость, чтобы наконец действительно обнаружить тех, кто способен был воплотить их мечты в жизнь. *** Утренний свет разлился по комнате, точно был молоком, пролившимся в чашу. Над Небесной горой гуляли облака, белым туманом оседая прямо на крышах домов. По обыкновению, Лань И проснулась первой и взглянула на Баошань. Ещё вчера к ним пришли Вэй Усянь и Лань Ванцзи, горящие желанием пройти путь лисы, и сегодня пора было уже начинать учить их. Лань И медлила, не желая будить возлюбленную. «Это задача станет для нас последней, — без печали подумала Лань И. — Вот-вот обрушатся молнии Небесного испытания, но мы выстоим в них, а значит…» Не закончив мысль, она поднялась и отступила к окну. Взгляд скользнул к окутанным тучами небесам. — Снова о чём-то тревожишься? — Баошань проснулась и села на кровати. — Тревожусь? — Лань И качнула головой и обернулась, приблизилась, позволив Баошань обнять себя за талию. — Предчувствую. Нам придётся оставить Небесную гору — и очень скоро. Наш путь здесь завершится, но не так, как… Ты понимаешь. Баошань понимала. Ни одна из них не чувствовала страха. Небесное испытание виделось ещё одной трудной задачей, но не больше того, и пусть даже очень трудной, но разве они не справлялись с другими, ничуть не менее серьёзными?.. Лань И поцеловала Баошань в волосы. — Нужно выбрать преемников? — уточнила она. — Сяо Синчэнь и Сун Лань достойны занять наше место, — предложила Баошань. — Эти лисята, которых мы только будем учить, слишком юны и порывисты. Запирать их здесь даже на три года — тяжёлая обязанность для нас, но запереть их до тех пор, пока они сами не найдут преемников… Это чудовищно. — Да, для них найдётся работа там, внизу, — согласилась Лань И. — Так давай же передадим им всё, что знаем, потому что не больше трёх лет мы тут и пробудем. И, улыбнувшись друг другу, они начали день. …Впереди ждало приключение, но пока что было не больше грозовой тучки на горизонте, пусть и тёмной, но чересчур далёкой. Баошань и Лань И не боялись гроз.