Reclaimed

— Ты поклялся, что не сговоришься. Поклялся, что никогда не будешь. Лжец! — прошипел Сатана Кроули на ухо, выдернув его через межпространственный туннель. Путешествие оставило демона без дыхания и дезориентированным. Это было не так уж и страшно по сравнению с первым разом, но и далеко не приятно. Большинство того, что Сатана сделал, касалось только физического воплощения Кроули — стандартные, «старомодные» пытки, которые он давно считал частью демонического наследия. Все длилось лишь час. Хотя этот час оказался одним из самых долгих и мучительных в жизни демона. Кроули мог бы сравнить его с другими ужасными периодами своей бесконечной жизни, но этот занял особое место в списке. Когда он вернулся, Амон находился в разгаре ночной работы — тот редко, если вообще когда-либо, спал, особенно учитывая, что понятия дня и ночи в Аду были весьма условными. Кроули, опустившись в старые привычки, незаметно пробрался в соседнюю комнату, запер дверь и, свернувшись в углу под потолком, пытался подавить дрожь. Его мысли путались, а эмоции накрывали волнами. Он отчаянно боролся с собой, чтобы не сломаться, пока наконец не провалился в тревожный сон, который больше напоминал забытьё. Когда Амон вернулся в свой кабинет утром, его насторожила запертая дверь. Он снял ментальные щиты, и мощный вихрь боли и замешательства Кроули, даже в его бессознательном состоянии, обрушился на него. Что-то в этой ауре было мучительно знакомо. Тёмные воспоминания, которые Амон считал давно похороненными, всплыли наружу. Он понял: за Кроули нужно наблюдать.

***

Спустя всего двадцать четыре часа Кроули снова был вырван из своей реальности. На этот раз Сатана держал его два полных дня. Его грудь была прижата к одному из столпов и закреплена металлическими оковами, а руки скованы перед собой. Два дня его спину и бока безжалостно разрывали, вскрывая плоть до самых рёбер. Боль ослепляла, заполняя каждый уголок сознания. Кроули не был уверен, чувствовал ли он когда-либо что-то подобное, особенно когда что-то острое задело его почку и вырвало небольшой кусок. Он всё время твердил себе: это не может продолжаться дольше. И всё же это продолжалось. И когда Сатана, наконец, выбросил его в коридор, Кроули был ошеломлён тем, что прошло всего два дня. Казалось, что это длилось вечность. Его отчаянные крики о том, что происходит и что изменилось, так и остались без ответа. Единственные слова, которые он получил в ответ на свои мольбы, звучали как удар кнутом: "Ты знаешь, предатель." В последний раз он истёк кровью, лёжа на полу коридора, пытаясь набраться сил хотя бы для начала исцеления. Вернувшись, он вновь впал в старые привычки: нашёл пустую камеру рядом с кабинетом Амона, чудесным образом очистил её, заперся и рухнул на пол в углу. Он знал, что Амон наверняка отключил свои способности, сосредоточившись на работе. Пока он специально не позовёт Главного Карателя, Кроули считал, что останется незамеченным. Почему он избегал Амона, Кроули и сам не знал. Вероятно, это была инстинктивная регрессия к старым привычкам, усилившаяся из-за его состояния. Ему казалось, что вокруг нависает что-то опасное. Все его попытки прервать затягивание в межпространственный туннель не сработали. А Сатана, с каждым разом всё более жестокий, делал всё, чтобы Кроули оставался настолько ослабленным, чтобы никогда не восстановить свои силы. На этот раз мучения несли особую остроту, и Кроули мог только надеяться, что Сатана, возможно, удовлетворил свою жажду мести. Он потерял сознание, истощение превысило даже боль. Кроули думал, что остался незамеченным Амоном. Но это было не так. Проблема лишь в том, что, пока Кроули заперся в демонической камере, Амон не мог просто взять и разрушить стену — это нарушило бы её назначение. Амон не понимал, как Кроули вообще смог изменить структуру стены. Но, учитывая, что этот демон создал саму физику, было ясно: он знал о вещах, недоступных другим. Впрочем, сейчас Амон мог лишь выжидать. Он был готов к любому шансу, чтобы вырвать Кроули из лап Сатаны, прежде чем тот уничтожит его окончательно.

***

Кроули стоило бы понять, что его надежды на то, что Сатана закончил с ним, были пустыми иллюзиями. В следующий раз он вернулся ещё более изуродованным. На этот раз Сатана держал его дольше, прижав к стене и подвергая таким зверским пыткам, что Кроули едва мог мыслить. Он начал подозревать, что цели Сатаны вновь изменились. Его разрывали с такой неистовой яростью, что казалось, будто раз за разом демонстрируют искусство разрушения. Его быстро исцеляли, только чтобы тут же начать всё заново: внутренности вновь раздирали, лёгкие сдавливали изнутри, кости в руках выворачивали ножом, металл в теле нагревали до предела плавления. В бедро вновь и вновь медленно вонзали длинное лезвие, вытягивали его и тут же начинали снова. От отчаяния он рвался из металлических оков, оставляя глубокие, кровоточащие раны на местах их соприкосновения с телом. Но силы быстро уходили, и Кроули уже не мог даже кричать, не говоря о том, чтобы спросить, чего Сатана хочет, как можно остановить эту пытку. Его мысли распадались на осколки, едва ли складываясь в осмысленные слова. Сколько раз он терял сознание от невыносимой боли, он уже не считал. К тому времени, как его наконец швырнули обратно, он даже не пытался выяснить, сколько времени провёл на той стене. На возвращение в свою камеру у него ушёл целый день. Он полз, израненный, трясущийся от страха, пока наконец не рухнул посреди пола. Именно таким его и нашёл Амон. Амон не почувствовал, как Кроули пробирался через коридоры. Лишь оказавшись рядом, он уловил слабые следы его мыслей — и только тогда понял, почему. Когда он вошёл в камеру и увидел неподвижное тело на полу, всё стало ясно. Кроули инстинктивно опустился до базового уровня выживания. Его мысленный отпечаток, обычно яркий и уникальный, растворился в белом шуме ада. Снаружи он был ничем иным, как частью общего фона борьбы за существование. Кроули не двинулся, когда Амон вошёл, но страх демона взлетел до небес. Амон услышал его отчаянное желание скрыться, увидел, как всё его тело напряглось. — Это я, — поспешил заверить его Амон. — Только я. Кроули расслабился, но лишь немного. Амон опустился рядом с ним. — Сколько раз ещё? Кроули отвернулся, уткнув лицо в руку. Он хотел сказать: «Три». Это было бы правдой, но последний раз выбивался из любой схемы. Было нечто новое, совершенно непонятное, что он не знал, как объяснить. — Ладно, всё в порядке, не нужно, — мягко сказал Амон, видя, как тот борется с собой. — Я не знаю, чего он хочет, — выдавил Кроули хриплым голосом, не поднимая головы. — Он ничего не говорит. И теперь он как-то делает так, что туннель появляется прямо у стены. Я… "Я не могу это остановить." — Эти слова не прозвучали, но их безнадёжная тень скользнула в мыслях Кроули, и даже это показалось ему слишком большим признанием. — Ты можешь найти дверь? — тихо спросил Амон, сдерживая ярость. Вид Кроули в таком состоянии потрясал. С учётом всего, что он знал о его возможностях и стойкости, такое падение за столь короткий срок говорило о масштабе произошедшего. Амон видел узор в действиях Сатаны. И это было… неправильно. Даже для Ада. Даже для Сатаны. — Что? — Кроули посмотрел на него с непониманием. — Внешняя дверь комнаты из чёрного камня, — пояснил Амон. — Там две двери. Одна внутри, она ведёт в личные покои Сатаны. Но внешняя дверь будет в стене, выходящей в коридор. Ты можешь её найти? Кроули задумался. Это будет нелегко. Но это всё же физический объект, а он знает примерное местоположение стены. Да, если ничего другого не получится, он разберётся, как её найти. — Отлично, — сказал Амон, даже не дожидаясь словесного ответа от Кроули. — Потому что если ты найдёшь эту дверь, я смогу её взорвать. Глаза Кроули расширились. — Ты что?! — Я могу взрывать всё подряд. Здесь, в Аду, бывает скучно, а взрывать вещи — весело. Так что я этому научился. Обычно с чёрным камнем это не прокатывает, но теперь, думаю, у нас получится. Особенно если будем работать вместе. — Прямо сейчас? — спросил Кроули. Он едва двигался, и ему приходилось изо всех сил сосредотачиваться, чтобы мозг и рот работали в унисон. — Нет, но сделать это нужно как можно быстрее, пока он снова тебя не забрал. Кроули бессильно опустил голову. Усталость, выходящая за пределы всякого понятия, придавила его к земле. Одна мысль о том, чтобы снова приблизиться к комнате из чёрного камня, вызывала у него тошноту и дрожь в руках. Он с трудом сдержал дрожь в голосе: — Что это за затея? — Это попытка выяснить, что происходит, и положить этому конец, — в голосе Амона звучал гнев, который Кроули никогда прежде в нём не слышал. Кроули поднял голову. — Я не могу позволить тебе так рисковать, сталкиваться с Сатаной, — возразил он. — Это не имеет к тебе отношения. — Чёрта с два! — вспыхнул Амон. — Я, конечно, не хочу, чтобы ты исчез за этими стенами навсегда или чтобы он убил тебя, но то, что он делает, имеет последствия для всего Ада. Нельзя просто выкинуть свод правил только потому, что ему так вздумалось. Мне плевать, что он — Сатана. Кроули уловил в глазах Амона тихое бурление гнева и ощутил пульсирующую мощь вокруг него. Он понимал, что отговорить Амона не удастся. И знал, что тот прав: поступки Сатаны действительно создадут эффект волны в Аду. Но, почувствовав эту мощь, Кроули также понял, что беспокоиться за Амона не нужно — тот сможет постоять за себя. — Ладно, — тихо сказал Кроули, осознавая, что выбора у него всё равно нет. Но страх сковал его горло и обрушился молнией в грудь, отзываясь по рукам. Амон осторожно положил руку на его бок. Даже так Кроули вздрогнул, болезненно втянул воздух и зарылся лицом глубже в локоть. Пальцы Амона ощутили, как влажная ткань куртки под рукой липнет к телу. Когда он убрал руку, на ней остались алые следы. Как же сильно его изранили, если он до сих пор истекает кровью? — подумал Амон. — Я не мог… не успевал со всем справляться, — пробормотал Кроули дрожащим голосом. — Я не… — Прости, — мягко сказал Амон. — Я не хотел, чтобы ты это услышал. Не хотел, чтобы ты так об этом думал. Кроули кивнул, но лицо его напряглось. Он снова отвернулся и спрятался в сгиб правой руки. Амон заметил, как неестественно неподвижно и далеко от тела он держит левую руку. — Когда ты в последний раз давал металлу остыть? — спросил Амон. — Не помню, — ответил Кроули. — Он держал его горячим всё время… в этот раз даже сильнее. Я не могу… Амон не стал больше ничего спрашивать. Он просто сотворил чудо: избавил Кроули от верхней одежды, оставив её рядом, на полу. Перед ним открылась ужасающая картина разрушений: тело Кроули было изрезано, покрыто следами ожогов и наполовину заживших ран. Металл в левой руке был раскален настолько, что продолжал обжигать плоть. Первым делом Амон сорвал с себя футболку и куртку, завернул в них левую руку Кроули и мгновенно охладил их до предела. От боли лицо Кроули немного разгладилось. — Ты должен сказать, как я могу помочь, — сказал Амон. — Или, если достаточно будет передать тебе Инфернальную Энергию, как в прошлый раз, скажи. — Да… этого хватит, — ответил Кроули.

***

Спустя несколько часов, проведённых в спешном и болезненном исцелении, Кроули и Амон снова отправились в направлении, куда обычно не ступала нога демона: к чёрной каменной комнате Сатаны. Они шли бок о бок, выражение их лиц было мрачным воплощением решимости. Но в их движениях читалась уверенность — даже у Кроули, шаги которого были медленными и осторожными. Они остановились в коридоре перед комнатой. Кроули уставился на тёмную стену, и дыхание его невольно стало учащаться. — Разве ты не можешь просто взорвать любой участок стены? — спросил он. — Вряд ли, — покачал головой Амон. — Это и так почти невозможно. Но у двери, как бы мала ни была щель, есть пространство для ударной волны. Кроули что-то пробормотал. — Что ты сказал? — спросил Амон. — Ты не понял? Думал, ты читаешь мысли, — саркастически заметил Кроули. — Когда ты бормочешь, это просто каша из звуков, — строго ответил Амон. — Говори нормально. Кроули недовольно прорычал что-то нечленораздельное, а затем выдал: — Я просто пожалел, что использование миниатюрного ядра водородной звезды для взрыва этой стены — такая опасность для всего Ада. Амон потрясённо уставился на него. — Нет! — воскликнул он в ужасе. — Нет! Я, конечно, могу быть разрушительным, но это перебор! — А разве это разрушительно? — протянул Кроули. — Это целенаправленно. Ну, почти. И мы бы с тобой выжили. — Ах да, мы-то выжили бы, — ядовито парировал Амон. — А окружающие области Ада — ничего страшного, да? — А если я сделаю её совсем крохотной? — попытался уговорить Кроули. Амон скрестил руки и нахмурился. — Ладно. Если мой план не сработает, можешь сделать свою микроскопическую водородную звезду для взрыва двери. Кроули расплылся в довольной ухмылке. — И даже не надейся, что мой план провалится! — добавил Амон с глубокой обидой в голосе. — Я это слышал! Теперь давай ищи эту дверь. Кроули что-то пробурчал и начал внимательно изучать стену, расширяя своё восприятие физического мира. Но усталость накатила почти сразу, концентрация ускользала. Его кажущаяся лёгкость была лишь фасадом, за которым он прятал осознание, насколько близок он был к пределу своих сил. Пошатнувшись, Кроули сполз по противоположной стене на пол. Он был слишком уставшим, слишком израненным, стена — слишком большой, а то, что он искал, — слишком маленьким. Амон сел рядом, и Кроули был благодарен за это присутствие, особенно здесь, в самом сердце Ада. — Есть другой способ найти её? — спросил Амон. Кроули ничего не ответил, но Амон и так видел, как лихорадочно мысли демона сплетались в нечто сложное. Лицо Кроули стало сосредоточенным, а глаза будто читали невидимые строки. — Может быть… — пробормотал Кроули тихо. — Да, это должно сработать. — Что именно? — спросил Амон. — Световые шары, — ответил Кроули. — Как в самой комнате? — переспросил Амон, глядя, как внимание Кроули уходит вглубь. — Именно. — Разъясни. — Рассеивание. — Это слишком кратко. — Знаю. — Ты можешь быть невыносимым. — Я в курсе. Кроули так наслаждался своей короткой, но самодовольной фразой, что это вызвало у Амона возмущённое рычание. А у Кроули — самую наглую улыбку. — Вот, — сказал Кроули спустя несколько минут и протянул Амон световой шар. — Думаю, шесть штук должно хватить. — Сколько минимально проходило времени между тем, как он тебя возвращал? — спросил Амон, озвучивая то, о чём Кроули пытался не думать. — Двадцать четыре часа, — тихо ответил Кроули, одновременно создавая сразу два шара. — А сколько прошло? — Часов десять назад мы этот порог пересекли, — мрачно сказал Кроули. — Он сможет забрать тебя отсюда? — Понятия не имею, — признался Кроули. — Пространство начинает вести себя странно, когда его пытаются изогнуть на коротких расстояниях. Оно становится… почти магнитным, пытается замкнуться в кольцо или пещеру. Если смотреть по расстоянию, то мы слишком близко. Но я плохо помню детали. Пространственная физика никогда не была моей сильной стороной. Амон рассмеялся. — Что? — недовольно спросил Кроули. — Тебе никогда не говорили, что ты переусердствуешь с объяснениями? Кроули нахмурился. — Постоянно, — мрачно ответил он. В голосе прозвучала боль. — А мне это не мешает, честно, — сказал Амон, его тон был таким искренним, что Кроули на мгновение замер. — Я нахожу это полезным. А ещё мне бесконечно интересно наблюдать за ходом твоих мыслей. Кроули озадаченно посмотрел на него. — Ты мне кого-то напомнил, — сказал он. — Кого? — Не знаю, — раздражённо признался Кроули. — Думаю, я исчерпал возможности своей памяти. Амон понимающе кивнул. — Вот, — Кроули передал Амону два новых шара. — Думаешь, я осилю три за раз? — Вероятно, — кивнул Амон, а затем тихо добавил: — Что болит сейчас? Конкретно, — уточнил он, чтобы Кроули не ответил: «Всё». Кроули неохотно признался: — Некоторые внутренние травмы недолечились. Никакая поза не удобна, если я не лежу. Хотя стоять легче… но… — он замолчал, стараясь не выдать охватившую его волну боли. Он не мог заставить себя рассказать, как его таз переломали на куски, пока он был прикован к стене, а затем добили падением в этот коридор. Амону хватило беглого взгляда на мысленный образ, который отразился в паническом воспоминании Кроули. — Не нужно объяснять, я всё понял, — тихо сказал он. — Возьми их обратно. Думаю, это поможет. — Он вернул три светящихся сферы, которые держал, положив их Кроули на колени, туда, где изгибались его бедра. Легкая тень сожаления промелькнула на его лице, когда он расставался с ними. — Они действительно потрясающие. — Это Вселенная потрясающая, — ответил Кроули. От усталости и облегчения, которое принесло тепло сфер его истерзанному телу, он с трудом сдерживал слезы. Впрочем, это было не только из-за физического облегчения. Он отчаянно хотел, чтобы это чувство тепла и утешения исходило откуда-то ещё. От кого-то другого. Но если раньше это желание казалось несбыточной мечтой, то теперь оно стало всего лишь бредовой иллюзией. Однако от этого его потребность быть любимым не становилась меньше, а отсутствие этого чувства — менее болезненным. Чем дольше он оставался в этом буквальном круге Ада, тем дальше и нереальнее казалась его прежняя жизнь. Если взорвать покои Сатаны и заточить его, пока он не сдастся и не выдаст нужную информацию, не сработает, тогда, по сути, не сработает ничего. Кроули уже смирился с тем, что это будет его последний бой. Он краем глаза заметил, как Амон резко повернулся к нему. — Только для меня, — пояснил Кроули. — Слушай, я знаю, что мы ещё не приступали к допросу, но с самого начала, как только он вытащил меня с амфитеатра, его целью было удерживать меня в этой комнате и ломать меня как можно дольше. Думаю, он действительно пытался пересмотреть свои планы, как ты и говорил. Но его истинные желания не изменились, и что-то недавнее снова разожгло их. Кроули замолчал, сглотнув, прежде чем продолжить: — И я не выдержу, Амон. Я не выдержу его планы и не смогу победить сигил. Я просто… — Он облокотился на стену, закрывая глаза. — Я не хочу, чтобы всё закончилось здесь, — его голос дрогнул. — Чёрт возьми, это последнее место… внизу? В самом нижнем круге Ада? В самой пыточной Сатаны? — Он сделал несколько дрожащих вдохов. — Но я уже на грани. И физически, и морально. Ты знаешь это. Поэтому, если ничего не выйдет, тебе нужно будет только держать его в бою и не позволить прижать меня к стене или колонне. Всё. Я не собираюсь сдаваться намеренно, но и не могу позволить ему обрести годы, которые он хочет вырвать у меня. — Кроули посмотрел прямо на Амона. — Пожалуйста. Амон молча рассматривал его. В словах Кроули не было ни капли притворства, истерической отчаянности или чего-то, кроме самой реалистичной, скорбной честности, которую только можно было себе представить. — Хорошо, — наконец тихо сказал он. — Но я всё-таки не думаю, что до этого дойдёт. Если же дойдёт, то даю слово. Сам бы я не выдержал столько времени с ним, — добавил он, ещё тише. Кроули кивнул, глубоко благодарный за понимание Амона. Он знал, насколько ужасным был выбор, перед которым тот стоял: наблюдать за гибелью единственного демона, с которым он смог установить связь, и быть частью этого. Но Амон понимал, потому что тоже знал, что значит быть игрушкой Сатаны. Это было хуже смерти. "Может, Амон и здесь окажется прав," — мелькнула у Кроули мысль, полная слабой надежды.

***

Кроули и Амон изучали почти незаметный шов двери, который им удалось найти. — Думаю, я могу сделать шов шире, чтобы твой план с взрывами сработал, — сказал Кроули. — Не касаясь его напрямую? — уточнил Амон. — Ага. Это будут, так сказать, "взрывы без взрывов". Амон отступил назад и взмахнул рукой: — Дерзай. Кроули старался не думать о том, что собирался сделать. Обычно так получалось лучше. Он выбрал точку на потолке, поменял полярность вокруг шва двери и удержал её. Он собрал молнии и удерживал их тепло против камня. Амон, зачарованно наблюдая, видел, как Кроули не давал элементам вернуться в их естественное состояние, пока камень не стал красным и не начал плавиться. Когда шов стал видимым, Кроули отпустил все элементы и тяжело выдохнул. — Этого хватит? — спросил он, вытирая пот с лица. — Более чем, — с улыбкой ответил Амон. Несколько минут спустя коридор сотрясся от взрыва. Кроули и Амон вошли в комнату через то, что осталось от двери. Кроули почувствовал, как Амон напрягся, но тот всё равно остановился, зачарованный видом потолка. — Твои описания и рядом не стояли, — выдохнул Амон, прежде чем встряхнуться. — Ну, где он? — Думаю, он сейчас появится. А вот и он, — Кроули кивнул на противоположную стену, где теперь распахнулась невидимая раньше дверь, и в неё вошёл Сатана. — Какой план? — спросил Амон. — Инстинкты, — ответил Кроули. — Лучший план, без лишних раздумий. Главное — держись подальше от стен и колонн. Сатана усмехнулся, увидев их в своей комнате. — А, вот и вы. Мои два маленьких приятеля-архангела. Как мило. Что, подружились? Даже больше, чем просто друзья? Время проводите, жалуясь друг другу, как я с вами плохо обращался? Или обсуждаете, как он, — Сатана указал на Амона, а затем на Кроули, — Был вынужден обращаться с тобой? Кроули держал лицо неподвижным, тщательно скрывая мысли, но отметил про себя, что Сатана назвал Амона архангелом. Каждый мускул демона был напряжён, как и рефлексы — он был готов вмешаться в долю секунды, если бы понадобилось спасать Амона от возможной контратаки. Он наблюдал, как гнев Амона рос с каждым словом Сатаны, пока тот, наконец, не шагнул вперёд, схватил Сатану за рубашку и с силой впечатал его спиной в ближайший столб. Кроули напряг всё своё восприятие времени, готовясь к любой вспышке ярости, но пока Повелитель Ада, казалось, позволял себе быть объектом этой сцены, хотя под поверхностным весельем чувствовалась глубокая ярость. Эта двойственность тревожила обоих демонов. — Зачем ты постоянно тащишь Кроули обратно сюда? — яростно выпалил Амон, и сила, которую Кроули заметил ранее, вновь закипела вокруг него. — Ты же знаешь, как это работает. Освобождать кого-то, чтобы вернуть его через несколько часов — так не поступают. — Его глаза засветились, а голос опустился до угрожающего шёпота: — Ты знаешь, что это делает. Сатана ухмыльнулся, но эта улыбка была полна злобы. — Рад видеть, что кое-какие уроки ты всё же усвоил, — сказал он с ленивой издёвкой. — Это был мой любимый эксперимент. Жаль, что он закончился так рано. Хотя, уверен, ты не разделяешь мои приятные воспоминания. Если мне не изменяет память, тогда ты был не в восторге. Кроули мельком взглянул на Амона, но единственная реакция того на попытки Сатаны вывести его из равновесия была лёгким сжатием челюсти и напряжением плеч. Сатана продолжал, его голос стал угрожающим: — Но всё это касается Кроули, а не тебя, Главный Каратель. Так что советую отпустить меня, пока я не оторвал тебе руки. "Надеюсь, ты его прикроешь", услышал Кроули в своей голове. "Прикрою", мысленно ответил он Амону, ощущая странное спокойствие. — Это касается не только Лорда Кроули, — твёрдо сказал Амон. Кроули вздрогнул, услышав свой титул, но быстро осознал, почему Амон так сделал. Этот ход оказался стратегически важным: Сатана тоже отреагировал, словно только сейчас по-настоящему осознал статус Кроули как Принца Ада. Амон продолжил, не отпуская Сатану и не отступая: — Очень скоро все узнают, что ты делаешь с Принцем Ада, когда его отсутствие станет слишком долгим и нарушит все установленные до этого прецеденты. И если ты думаешь, что у тебя был кризис власти после твоего возвращения, это покажется тебе детской шалостью по сравнению с хаосом, который последует. И никакие угрозы, никакая железная хватка не смогут остановить это. "Будь готов", услышал Кроули. Но он уже видел перемену в глазах Сатаны, чувствовал, как тот собирает энергию. Кроули сосредоточился на своих резервах сил. Его организм был на пределе, выжат до последней капли адреналина и отчаянного стремления выжить. Сатана выпустил вспышку энергии. Амон, уловив его намерение в последнюю секунду, отскочил, а Кроули, сделав шаг вперёд, отклонил удар. Всё происходило почти автоматически, благодаря прошлому опыту. Но теперь в Кроули горела ярость, которой прежде не было. Он двигался вперёд, превращая металл в комнате в проводники для молний, которые переплетались всё сложнее, образуя вокруг Сатаны сеть. Сатана пытался метнуть огненные шары и другие снаряды, но Кроули с лёгкостью отражал их. Наконец, Сатана оказался пойман в сверкающем энергетическом коконе в центре чёрного зала, обездвиженный, как был бы сам Кроули, если бы его связали медными цепями. Амон подошёл ближе, глядя на эту сцену, но сохраняя каменное выражение лица. "Как долго ты сможешь его держать?" — спросил он. "Достаточно", ответил Кроули, его взгляд был полон мрачной решимости. Но Амон видел, что это даётся ему с неимоверным трудом. "Делай, что нужно. Не думай обо мне." Амон шагнул вперёд. — Чего ты хочешь? — огрызнулся Сатана. — Чтобы ты закончил отвечать на мои вопросы, — холодно произнёс Амон. — Или что? Ты заставишь его снова атаковать меня? — презрительно спросил Сатана. — У него осталась только одна попытка, если вообще осталась. Я разорвал его на куски в прошлый раз. Неоднократно. Он явно ещё не оправился. Думаю, он держится на честном слове и верёвках. Да и разум его, полагаю, не в лучшем состоянии после всех тех жалких... Амон ощутил, как концентрация Кроули начала давать сбой, но тут же передал ему: "Сосредоточься только на молниях и потолке. Молнии удержат его. Пусть орбы станут твоими глазами. Пусть они будут реальными сейчас, даже если это просто игра воображения. Нам нужно, чтобы молнии удерживали его." Он почувствовал, как Кроули обретает фокус и контроль, возвращаясь к удержанию Сатаны в электрическом капкане. — …просьб, которые он выкрикивал, — закончил Сатана, его голос был полон яда. Сатана оборвал свою речь, когда Амон протянул руку и крепко сжал бок его головы. Пространство вокруг них будто сместилось, словно они оказались на другой плоскости бытия, всё ещё видимой, но с иными законами, которые теперь диктовали свои правила. Голос Амона, полный неоспоримой власти, прогремел, заставляя окружающее пространство вибрировать: — Почему ты нарушаешь законы Ада, снова и снова возвращая Лорда Кроули сюда за неведомые преступления, против которых он даже не может защититься? Гнев, бурлящий в глазах Сатаны, напоминал раскалённую лаву. Он едва мог справиться с яростью, но, наконец, выдавил: — Он знает. — Слова вырвались сквозь зубы. — Он прекрасно знает, за какие сговоры, интриги и замыслы его сюда возвращают. Сатана бросил полный ненависти взгляд в сторону Кроули: — Всё те же самые интриги, что всегда. Это были не ложь, но и не полная правда — по крайней мере, не для Амона. А вот Кроули всё понял до мелочей. Кроули был потрясён, ведь за всё время существовал только один "постоянный замысел", за который Сатана столь жестоко нападал на него: его связь с Азирафаэлем, которую Сатана неизменно трактовал как союз с Небесами. Но сейчас это было абсурдом. Кроули провёл недели в Аду, а до этого не общался с Азирафаэлем годами. В отличие от прежних случаев, когда ему приходилось выдумывать изощрённые оправдания, почему они были пойманы вместе, в этот раз всё это было физически невозможным. Но Амон не собирался отпускать Сатану, не получив прямых ответов. Он усилил своё намерение: — Какие замыслы? — рявкнул он. — Будь конкретен. — Замыслы с его ангелом, — прорычал Сатана, будто выплёвывая эти слова. — Замыслы с Небесами. Что-то в этих словах кольнуло Кроули, словно ключ к разгадке был совсем близко, где-то на краю его сознания. Но каждый раз, когда он пытался сосредоточиться, ответ ускользал. Амон официально обратился к нему, хотя и делал это скорее для порядка: — Лорд Кроули, это правда? — Нет, — ответил Кроули просто. И на этот раз это была чистая правда. Как бы он ни хотел, чтобы это было ложью. — Я видел доказательства, — злобно выкрикнул Сатана из своего временного плена. Это сразу привлекло внимание Кроули. Он шагнул вперёд. "Держи себя в руках", предостерёг его Амон. — Какие доказательства? — резко спросил Кроули, почти касаясь лица Сатаны. Это был тот самый момент, который исчезал, когда он пытался посмотреть на него прямо. Важность этих "доказательств" была очевидна. Но почему? Почему это имело значение? Сатана осмотрел измождённое лицо Кроули, покрытое потом, мокрые пряди волос, прилипшие к голове, и бледность, проступающую сквозь усталость. Улыбка Сатаны стала ещё более злорадной: он знал, что скоро Кроули просто не выдержит. — А тебе бы хотелось узнать, да? — насмешливо сказал он. "Позволь мне этим заняться", велел Амон. "Я не хочу, чтобы ты копался в его голове. Даже представить себе не могу…" "Делай своё дело, а мне дай делать моё", оборвал его Амон с легкой раздражённостью. "Спасибо", — добавил он, уловив невнятное согласие Кроули. Собравшись с силами, Амон крепче сжал голову Сатаны: — Покажи мне эти доказательства, — приказал он. Кроули наблюдал, как лицо Сатаны исказилось в напряжении — Повелитель Ада явно боролся, чтобы не показать Амону нужный образ. Но по блеску в глазах Амона Кроули понял, кто выйдет победителем. — Какое отношение имеет эта картина — Регента и Верховного Архангела, а также Тёмного Совета с тем же Архангелом — к Лорду Кроули? — спросил Амон с явным презрением. Кроули почувствовал, как его сердце на мгновение замерло. Умом он понимал, что Азирафаэль встречался с Фурфуром — иначе не получил бы копии планов. Но услышать это так, напрямую, да ещё и о каком-то фото их встречи... это прозвучало иначе. И в этот момент до него дошло, что именно его тревожило. — Откуда у тебя эти снимки? — выпалил он, прежде чем успел осознать. Ноги вдруг подкосились, и он с трудом заставил себя удержаться. Глубоко вдохнув, он попытался вытянуть ещё немного Инфернальной Энергии, чтобы поддерживать затрачиваемую силу. "Мы должны поторопиться", мысленно бросил он Амону. Амон даже не удостоил его ответом. Всё его внимание было сосредоточено на Сатане. — Отвечай! — приказал он. — Они просто появились у меня на столе, — процедил Сатана, его голос был полон ненависти и гнева. И всё встало на свои места. — Значит, вот как ты получал свои доказательства на протяжении всей истории, — холодно спросил Кроули, — каждый раз, когда дело касалось меня и Азирафаэля? Хм? Просто какая-то папка с удачно подобранным снимком оказывалась у тебя на столе? Сатана промолчал, и Амон отдал приказ: — Отвечай ему! — Да! — рявкнул Сатана. — Это Метатрон, — сказал Кроули без колебаний. — Всё это время. Он посылал ему — Сатане — фотографии и, кто знает, что ещё из наблюдательных файлов Земли, где были я и Азирафаэль. — Он повернулся к Сатане. — Именно так ты узнал, насколько близки мы стали, когда притащил меня сюда на тридцать пять лет, не так ли? Потому что ни один демон не имеет доступа к твоим покоям. Ни один. Даже Принц, верно? Сатана ухмыльнулся. — Это также значит, что у Метатрона есть аналогичная сеть шпионских наблюдений за пределами Ада, — продолжил Кроули. И тут его охватила такая сильная волна головокружения, что он едва устоял на ногах. "Подойди сюда", — раздался голос Амона в его голове. — "Сейчас. Я не трачу столько энергии, сколько ты. Встань рядом, упри ногу в мою, это всё, что нужно для передачи силы." Кроули сделал несколько шагов в сторону, как велел Амон. Хотя передача энергии через такой контакт была слабее, чем при прямом соприкосновении, головокружение отступило, и его зрение перестало плавать и расплываться. — Ах, какие же вы милые, — с издёвкой заметил Сатана. Кроули пропустил его слова мимо ушей. — Метатрон всё это время использовал тебя, — сказал он. — Если кто и строил интриги, так это он. Сначала это была борьба за контроль над своими, поэтому, заметив, что я оказываю слишком сильное влияние на Азирафаэля, он начал манипулировать ситуацией. То ненавязчиво, то напротив — очевидно, чтобы разлучить нас. — Пока он объяснял это вслух впервые, вся картина начала складываться ещё яснее. — Снова и снова он заставлял тебя думать, что я двойной агент Небес. Но с какого времени я хоть раз сделал что-то для Небес? А те "доказательства", которые ты получал? В 1827 году я заставил Азирафаэля задуматься над догмами Небес, без особого сопротивления. В ту ночь, когда ты выволок меня сюда, я заставил его копаться в могилах ради общего блага. Мы практически жили вместе. Как думаешь, почему Метатрон испугался, отправил тебе то фото и буквально сделал тебя исполнителем грязной работы Небес? Я был на пути к тому, чтобы склонить ангела к измене. Конечно, это не было его целью, но такой побочный эффект ему вполне нравился. Однако Сатана не должен был об этом знать. — Но когда я снова выбрался наверх, было уже слишком поздно, — продолжил Кроули. — А сейчас? Азирафаэль с Фурфуром и Тёмным Советом? Хочешь знать, почему они встречались? — Он щелкнул пальцами и призвал записи Азирафаэля с рабочего стола Амона. — Это личные, подписанные Метатроном заметки о Втором Пришествии. Прочти эту страницу. Кроули протянул листок Сатане. Тем временем Амон продолжал удерживать Сатану в плоскости подчинения власти, и хотя он заверял Кроули, что справится, Кроули всё равно беспокоился. С каждой новой неопровержимой уликой, которую он предоставлял, напряжение на лице Амона усиливалось, а Сатана становился всё более непроницаемым. Когда Сатана дочитал планы Метатрона о судьбе демонов и Ада, тело Амона исказилось от боли, словно его тянули через колючую проволоку, и он едва держался. Инстинктивно Кроули схватил Амона за ближайшее предплечье. Энергия ярости, словно колючая проволока, перетекла к Кроули, и он едва устоял, но выражение лица Амона стало заметно мягче. "Сможешь удерживать его, если я немного ослаблюсь?" — спросил Кроули. "Да", — прозвучал уверенный ответ. Кроули убрал записи в карман. — Азирафаэль встречался с Фурфуром и Тёмным Советом, потому что он против массовой казни демонов. Он считает, что нас не должны сажать в Серное Озеро, где наши Истинные Формы будут гореть вечно. То есть, на самом деле он делает прямо противоположное тому, в чём ты его обвиняешь. Через связь с Амоном Кроули почувствовал, как гнев Сатаны становится всё сложнее. Он не хотел отказываться от своей мести Кроули, но перед ним было слишком много убедительных доказательств. Даже Сатана, готовый подвергать Кроули огню и раскалённому металлу, не мог осмыслить садистскую жестокость Серного Озера. — Я могу его остановить, гораздо лучше, чем Фурфур, — сказал Кроули. — Более того, ты знаешь, что я единственный в Аду, кто это может. Сатана долго смотрел на Кроули. Достаточно долго, чтобы Кроули осознал, что он снова истекает кровью, что его тело измотано до дрожи, несмотря на дополнительную энергию от Амона. Но он игнорировал это. "Справишься, если я отойду?" — мысленно обратился он к Амону. "Да". Ответ был непоколебимым. Развязав небольшой резерв энергии, чтобы она текла, а не хлынула потоком, Кроули сделал шаг вперёд. — Я сказал тебе тогда, когда впервые требовал освободить меня отсюда, что умру, прежде чем допущу победу или вторжение Небес в Ад. Тогда я сказал это вполне буквально, и сейчас я это повторяю. — Он сделал ещё шаг вперёд. — И сейчас я повторю то, что сказал тогда… Кроули перестал сдерживаться, позволив своим словам наполниться весом его силы. Он не заметил, что его глаза засветились, что вокруг него образовалось почти осязаемое поле, мягко пульсирующее в радиусе фута. Всё, что он чувствовал, это будто сделал полный вдох впервые в жизни. Его слова звенели: — Отпусти. Меня. — Он сделал ещё один шаг, не отводя взгляда от лица Сатаны. Он наклонился чуть ближе и произнёс, чётко и внятно выговаривая каждую букву и вложив в них все возможные смыслы: — Навсегда. Сатана пристально всматривался в лицо Кроули, словно пытаясь найти в нем ответ. Наконец, он процедил сквозь зубы: — На одном условии. Ты займёшь свой пост. Немедленно. — Согласен, — отрезал Кроули. Его голос был твёрдым, хотя он понятия не имел, как ему справляться в своём состоянии. Но разве это было чем-то новым? Никто и никогда не давал ему ни малейшего шанса, ни крупицы того, что ему действительно было нужно. Потому что, в конце концов, что он вообще значил? Он спасёт Ад, спасёт Землю, но о нём самом можно забыть. — Пошли, — сказал он Амону. — Мы здесь закончили. Амон убрал руку, и пространство вокруг них вернулось к нормальному состоянию. — Как только мы выйдем за дверь, я освобожу молнию, — сообщил Кроули Сатане. — Извини, что не могу полностью тебе доверять. Он и Амон развернулись и пошли через зал, направляясь к разрушенной двери. — Ах да, Амон, — прозвучал насмешливый голос Сатаны за их спинами. — Не рассчитывай, что твой новый возлюбленный, Принц, избавит тебя от исполнения обязанностей. Я всё равно буду за тобой наблюдать. Кроули почувствовал, как в Амоне закипела лава безмолвного гнева. Он тут же схватил демона за рукав и повёл его сквозь обломки чёрного камня. — Идём, — тихо и резко сказал он Амону. — Ты знаешь, чего он добивается. Не поддавайся. Гнев Амона всё ещё бурлил, но он позволил Кроули вести себя дальше. Кроули удерживал молнию из последних сил и с невыразимым облегчением отпустил её полярность, когда они с Амоном вышли из чёрного зала в коридор, надеясь, что делают это в последний раз. Но его тело дрожало от боли и такой глубокой усталости, что она сама по себе причиняла страдания. Все подавленные эмоции и переживания, сдержанные усилием воли, теперь накрыли его волной, когда он дошёл до второго коридора и рухнул на колени, не в силах продолжать. — Я не могу... — прохрипел он, покачиваясь вперёд. — Я не могу идти наверх в таком состоянии. Не могу ничего делать в таком состоянии. Вся сдерживаемая боль, которую Амон видел до этого, начала просачиваться наружу. Кроули упёрся рукой в пол, сжал другую в кулак, а его дыхание сбилось на неровные хрипы. Тело, перенасыщенное ранами, казалось, сжималось вокруг своей боли. Он посмотрел на Амона, который встал перед ним на колени, положив руку ему на плечо, отчаянно жалея, что не обладает хоть малейшими целительными способностями. В глазах Кроули была бездна отчаяния и внутренней пустоты, так что Амон понял: эта боль была далеко не только физической. — Почему? — спросил Кроули с надрывом. — Почему что? — мягко и едва слышно переспросил Амон. — Почему от меня постоянно требуют всего, когда у меня почти ничего нет, когда у меня уже всё отняли? Амон вздохнул, его голос стал почти шёпотом: — Потому что мы Падшие. А у Падших, по-настоящему, ничего не бывает. Кроули смотрел ему в глаза, и всё внутри него сопротивлялось реальности, которая накатила, услышанная вслух от другого, а не из собственных мыслей. Эта правда резонировала с его физической болью, и он не мог вынести всё сразу. — Ты правда любил его, — тихо добавил Амон, сжимая его плечо сильнее. — Этого ангела. Азирафаэля. Кроули не мог ответить. Простая фраза, с какой лёгкостью Амон произнёс это, назвав то, что Кроули так долго боялся признать, причинила боль хуже любой из его ран. Амон замолчал, но потом ещё мягче добавил: — Ты до сих пор любишь его, правда? Неожиданный укол этой истины полностью обезоружил Кроули. Он просто кивнул, его рука нашла предплечье Амона, цепляясь за него, словно за спасательный круг, чтобы не утонуть в буре эмоций. — Мне жаль, — тихо сказал Амон. Он осторожно притянул Кроули к себе, позволяя тому уткнуться в его плечо. Кроули больше не пытался найти объяснения происходящему — это было слишком. Однако его ранения требовали срочного внимания. — Тебе придётся воспользоваться своим "коротким путём", — сказал Амон, не отпуская его. Кроули покачал головой, и Амон почувствовал, как его спина напряглась от одной только мысли о боли, которая будет сопровождать процесс. — Можешь оставаться здесь и держаться за меня, если нужно, но ты знаешь, что так надо. По-другому это займёт дни, минимум. И там, в заброшенном коридоре, всего в двух пролетах от покоев Сатаны, в самой глубокой части Ада, Кроули собрал своё тело заново. Его крики боли терялись в гулкой пустоте. Когда процесс завершился, его зрение сужалось от боли, изнеможения и ментального истощения. — Если ты потеряешь сознание, процесс продолжится? — спросил Амон. — Думаю… да, — выдавил Кроули, вцепившись в ворот его серой рубашки. — Тогда расслабься. Это будет твоим единственным шансом на хоть какую-то передышку. Здесь никто не появится. Кроули отпустил сознание и тут же провалился в сон, который не был сном вовсе. А Амон просидел три часа рядом с ним в полумраке коридора, прислонившись к стене и подтянув одно колено, стараясь не утонуть в своих собственных тёмных воспоминаниях.

***

Лифт, ведущий в крыло Осуждения, мягко открылся, и Кроули с Амоном вышли плечом к плечу. Их фигуры излучали тёмную, мрачную мощь, и красная перевязь Принца Ада на пиджаке Кроули, вкупе с безукоризненной репутацией Амона, усиливали эту ауру. Демоны, толпившиеся в переполненных коридорах верхних уровней Ада, при виде этой пары спешно расступались, едва не спотыкаясь друг о друга, чтобы уйти с их пути. Кроули и Амон шли неторопливо, но с явным чувством цели. Их путь лежал в зал заседаний Тёмного Совета, где, как знал Кроули, сейчас собрались все его члены. Они не любили быть доступными для остальных обитателей Ада, и Кроули не мог их за это винить. Впрочем, для него и Амона это было крайне удобно. Двери зала с грохотом распахнулись, и они вошли. Все четверо демонов, заседавших за столом, подпрыгнули от неожиданности. Первым оправился Фурфур. — Лорд Кроули, — произнёс он, стараясь придать голосу ровность, — Амон. — Начальник Амон, — тут же поправил его Кроули. — Мои извинения, — быстро сказал Фурфур. — Вы добавляете новое место в Тёмном Совете? — Его взгляд скользнул по Амону, стоявшему молчаливо рядом с Кроули. Лицо демона было непроницаемым, хотя Кроули знал, что Амон ещё не до конца закрылся от эмоций. — Пока нет, — небрежно ответил Кроули, направляясь к креслу Принца Ада, которое стояло в центре зала. Амон лениво подошёл к стулу, обычно занимаемому Асмодеем, который всё ещё отбывал наказание в его темницах. Прислонившись к спинке кресла, он скрестил ноги и сложил руки на груди. Кроули небрежно опустился в кресло Принца, его поза казалась откровенно расслабленной, но это не умаляло ни капли его авторитета. Амон мельком подумал, как мог бы выглядеть Ад, если бы Кроули с самого начала занимал лидирующую позицию. — Я нашёл записку, которую ты оставил в кабинете начальника Амона, — начал Кроули, не сводя взгляда с Фурфура. Даже через тёмные очки его взгляд казался прикованным к собеседнику. — Ах да, хорошо, — поспешно произнёс Фурфур. — Но меня интересует, — продолжил Кроули, нарочито игнорируя любую попытку Фурфура изменить тему, — почему ты решил оставить её там, а не подождал меня здесь? — Он медленно наклонился вперёд, опустив ноги на пол и упершись локтями в колени, чтобы оказаться ближе к регенту. — Ты, случайно, не рассчитывал, что я задержусь у начальника Амона на неопределённый срок, а? Потому что это не так работает. — Последнее заявление было только наполовину правдой, но Фурфуру это знать не следовало. — Или ты уже забыл, кто из нас настоящий Принц Ада? — Нет, что вы, Лорд Кроули! — Фурфур заторопился с заверениями. — Вот и хорошо, — прошипел Кроули. — Потому что мне было бы неприятно напоминать тебе об этом. Фурфур нервно сглотнул, а Бель, Дагон и Батин смотрели на Кроули с явным страхом. Это был не тот Кроули, которого они помнили. — А теперь, — продолжил он, снова откидываясь в кресле, — расскажите мне обо всём, что произошло, а затем я озвучу свои новые распоряжения. — Что ж, — начал Фурфур, неуверенно откашлявшись, — Раз вы уже нашли записку, самое срочное — это встреча с Верховным Архангелом через два дня. Поразительно, как общение с Сатаной изменило Кроули. Хотя внутри всё переворачивалось и сердце сжималось от предвкушения этой встречи, он сумел не выдать ни единой эмоции. — Отлично, — протянул он, сохраняя равнодушный тон. — Тогда расскажи, что уже было согласовано с ним. И, регент, — Кроули снял очки, обнажив ярко-золотые глаза, в которых горело обещание кары. — Надеюсь, ты не позволил себе запугать или угрожать ему на нейтральной территории. Ад не опускается до уровня Небес, верно? Фурфур снова сглотнул. Слова Кроули о традициях и чести прикрывали очевидный намёк на расправу, и Фурфур понимал, что это будет исполнено лично. Он натянуто улыбнулся. — Нет-нет, конечно, Лорд Кроули. Я знаю официальный протокол. Если позволите, я дам полный отчёт. Кроули кивнул, махнув рукой в знак того, что Фурфуру можно продолжать. Но мысли Кроули блуждали. Каждое странное ощущение в груди заставляло его подозревать, что Сатана уже пытается вернуть его обратно. А мысль о том, что через два дня ему придётся встретиться с Азирафаэлем, кружилась в голове, как неумолимый вихрь. Два дня. Он знал, что не будет готов, даже если бы всё шло идеально. На Земле он всегда ждал, пока полностью оправится после пребывания в Аду, прежде чем увидеть ангела. Единственный раз, когда он нарушил это правило, обернулся для них худшей встречей в истории их знакомства. Он не мог. Но придётся. Нет смысла откладывать неизбежное. Лучше пережить худшее сразу. "Может, всё будет не так плохо, как ты думаешь", — осторожно предположил Амон. Кроули мог только отчаянно надеяться, что Амон прав.